Яд в моём сердце (СИ)

Глава 21. Эла

Мать приехала днём раньше. Так уж она истосковалась по ним, «своим ненаглядным девочкам», что больше и часу вытерпеть не могла. Переступив порог дома, она тут же ринулась наводить порядок, будто не две недели прошло со дня её отъезда, а целых два месяца.

Сидя за столом, Эла потягивала кофе и краем глаза наблюдала, как та перебирает посудный шкаф, узрев, что чашки из чайного сервиза стоят не на месте. А в блюде уже размораживалась куриная грудка для диетического бульона.

— Линочка стала бледная и очень исхудала. Бедняжка вся в занятиях, совсем не бывает на свежем воздухе, не ест супы. Толку, что на дачу съездили! Усердие — это хорошо, но так и гастрит и анемию недолго заработать. Вижу, что без меня питались всухомятку. Стоило только уехать, и дом будто вверх дном перевернулся, — бурчала Марта, позвякивая посудой.

Эла смотрела в экран телевизора и упрямо молчала. Не хотелось вступать в бесполезные споры с матерью, знала, что той только слово подкинь — заведётся на весь оставшийся день. За праздники Эла совсем не отдохнула, напротив — вымоталась и чувствовала себя морально опустошённой. Ещё и старые раны разбередила воспоминаниями. А Полянский… так и не объявился.

Поначалу она почти не сомневалась, что он одумается и вернётся, ждала звонка и поминутно проверяла входящие сообщения, но с каждым днём надежда утекала как песок.

На даче ей удалось немного отвлечься. Невинный флирт с Максом помог поднять настроение, однако мысли то и дело возвращались к Эдуарду, и Эла места себе не находила, всё вспоминала сцену их расставания и задавалась вопросом: где она допустила ошибку?! Видно, Полянский испугался серьёзных отношений, сбежал и, похоже, держал слово.

— А что с работой, приглашали куда-нибудь? — Голос матери вывел Элу из глубокой задумчивости.

— А… так, ничего стоящего, — отмахнулась Эла, по привычке потянувшись к пачке сигарет. — Да и праздники были, сама знаешь.

Эла поймала проницательный взгляд Марты. Та недовольно прищёлкнула языком и покачала головой:

— Засиделась ты дома, от безделья, гляжу, и хандра напала. Ну-ка рассказывай, что тут у вас стряслось?

— Ничего не стряслось. С чего ты взяла, мама? — Эла поднялась из-за стола, спасаясь от матери бегством на балкон. Там она прикурила сигарету и с удовольствием вдохнула в лёгкие едкий дым.

Марта вышла следом и встала напротив, уперев руки в бока.

— Да на тебе лица нет, осунувшаяся, бледная. И куришь как заправский мужик. Мать-то не проведёшь. Вы с Линочкой, случайно, не поругались? Вот чую, что-то произошло!

— Ничего не произошло, мам. Ты права, я просто засиделась дома. Нужно срочно что-то менять. — Эла чуть было не вспылила. В надежде успокоиться она затянулась несколько раз подряд, затем затушила сигарету и вышла с балкона, чувствуя, как спину пронизывает строгий взгляд матери.

В последнее время Марта всё чаще давила на больное, обвиняя Элу в упрямстве и отсутствии гибкости. Эла отчасти соглашалась, списывая неудачи на сложный характер. С возрастом в нём всё больше проявлялись семейные черты Альтман. Она не желала прогибаться под обстоятельства, даже на работу устроиться не могла. Всё, что предлагалось работодателями, Эла считала недостойным своего профессионального опыта, а на собственный салон у неё не хватало средств.

Похоже, что чёрная полоса затянулась, беспросветно и безнадёжно, да и уверенности в своей неотразимости поубавилось. И, как ни прискорбно было осознавать, но Москва не принимала её.

Нет, определённо, нужно проветрить мозги, хотя бы сбежать из дома на пару часов. А завтра начать новую жизнь!

Не раздумывая, Эла набрала Ларискин номер и договорилась о встрече.

Освежившись под душем, Эла придирчиво оглядела себя в зеркале, подмечая мелкие морщинки в углах глаз — следы недавних расстройств, достала рабочие ножницы и безжалостно остригла часть волос, преобразуя светлую прядь в косую чёлку. Тщательно уложила причёску, навела макияж и облачилась в красное платье-водолазку, облегающее грудь, бёдра и плоский живот. Закончив сборы, Эла улыбнулась собственному отражению и с вызовом вскинула подбородок. Плевать на все неудачи! Победа над трудностями будет за ней!

— Ох, доченька, — заохала мать, изумлённо оглядывая Элу. — Ты что же, в буквальном смысле всё поняла? Куда в таком виде собралась? Не слишком ли смело?

— Нормально. Пойду, прогуляюсь немного, буду поздно. — Эла обулась в стильные туфли на высоком каблуке, накинула плащ и с теплом посмотрела на мать. — Не ждите меня с Линой, я, может, у Ларисы заночую.

Часам к восьми вечера Эла прибыла в ресторан с панорамным видом на Москву. Лариса уже сидела за столиком, пускала сигаретный дым в потолок и потягивала вино из пузатого бокала. С недавних пор она пристрастилась к курению, совсем как Эла.

— Ух ты. Элка… выглядишь сногсшибательно! Какое платье… и причёска новая! — Лариса разглядывала её с плохо скрываемой завистью. Эла понимающе улыбнулась. Подруга была неисправима и по-прежнему во всём ей подражала. Хотя, нужно отдать должное, дружба пошла Ларисе на пользу — за последние месяцы она постройнела, полностью сменила гардероб и выглядела помолодевшей и уверенной в себе женщиной.

— Спасибо, ты тоже хороша как никогда. — Эла вернула комплимент и уселась напротив. — Что пьёшь?

— А, «Шато-Латур»… — взмахнула дымящейся сигаретой Лариса. — Будешь? Я угощаю!

— С ума сошла, это же дорого! — Эла удивлённо вскинула брови. Она прекрасно разбиралась в дорогих винах, прикинув мысленно, во что обойдётся Лариске такая излишняя щедрость.

— Могу себе позволить раз в пятилетку, — засмеялась Лариса, подзывая официанта и заказывая целую бутылку.

— Давно не виделись. Есть повод шиковать? — Эла откинулась на спинку кресла и раскрыла меню.

— Ой, ты не представляешь, сколько всего случилось за праздники, — вздохнула подруга. — Вот смотри, что мне Валера подарил. — Она повертела головой и кокетливо повращала кистью. В ушах поблёскивали новые серьги, а на запястье — изящный браслет, усыпанный множеством сияющих камушков. — Брюлики, — с придыханием добавила Лара. — Пока его жена отдыхала за границей, мы с Валерой на даче тусили, оторвались по полной!

— Поздравляю! Всё подарками откупается? — ввернула шпильку Эла, наблюдая, как официант разливает по бокалам вино.

Лариса подхватила бокал и отхлебнула добрую половину.

— А что мне ещё остаётся? Я бы не хотела терять такого щедрого мужика. Да и чувство у меня к нему, чего уж там…

— Ты не оправдывайся, Лар, живи как считаешь нужным, главное, цену себе знай! — подбодрила её Эла.

— А у тебя? Что у тебя на личном? — Лариса прикурила новую сигарету.

— А я как всегда — самая обаятельная и привлекательная, — усмехнулась Эла, манерно пригубив вино.

— Мужики ослепли, что ли, — возмутилась Лариска, — или у тебя запросы как у английской королевы? Вон и Генку отшила. Парень до сих пор сокрушается, всё спра…

— Давай не будем о нём! — строго осадила она подругу.

— Ладно. — Лариска отвлеклась на входящую эсэмэс и зависла с улыбкой. — Элочка, я тебе что сейчас расскажу-у! — с азартом воскликнула она. — Мы на днях с Валеркой были на вечеринке по поводу открытия ночного клуба Zzeta. Там все сливки общества собрались, влиятельные бизнесмены с любовницами, чиновники… имён называть не буду, в общем, там такая роскошь, такая красота. Банкет, живые выступления артистов и прочие прелести, включая стриптиз-бар. А какие наряды были у дам… какие украшения! Мы так здорово провели время!

— Всё, я в нокауте. — Эла скептически взглянула на подругу.

— Да подожди ты, Эл. Эту вечеринку устроил один крутой бизнесмен — Леон. Это его клуб. Говорят, у него таких несколько по всей Москве, а ещё недвижимость и акции крупнейших предприятий страны. Подозреваю, что он как-то связан с криминалом, иначе откуда такие бабки. Ну и охрана. Внешне культурные ребята в чёрных костюмах, а за поясом стволы. На вид ему около сорока, симпатичный, холёный мужик, а харизма! — заохала Лариска. — Говорят, год назад он приехал в Москву и сразу же влился в высшее общество. Ну… так мой Валера сказал.

— Сказки какие-то, — покачала головой Эла, — но даже если это и так, нам-то какое дело. Я не заглядываюсь на чужих мужчин.

— И зря. Между прочим, говорят, он любит блондинок, хотя… на банкете был с шикарной брюнеткой. Мила… молоденькая штучка лет двадцати, с гонором и таким самомнением, похоже, что в ней течёт азиатская кровь. А какие на ней были бриллианты! Мои — ничто в сравнении с ними. Эх, где мои двадцать лет… я бы точно не растерялась, встретив такого. Жаль, я не могла запечатлеть их крупным планом, слишком палевно было. А он так ловко уходил от камеры, будто знал, что за ним ведут охоту. В общем, колоритная парочка. Ну-ка, посмотри. — Лариска протянула телефон, во весь экран которого развернулось весьма любопытное фото.

Эла нехотя покосилась на картинку, будто делая подруге одолжение, но потом, присмотревшись, взяла телефон в руки и удивлённо застыла. Красивая пара — мужчина в чёрном стильном костюме приобнимал за талию знойную кареглазую красотку, глядя на неё с ленивой улыбкой собственника. Женские глаза с томным обожанием взирали на партнёра. Сочные губы слегка приоткрыты, словно их обладательница завлекала его и была готова заняться любовью прямо там, на танцполе.

Впечатляюще, однако! Вот только облик мужчины неуловимо напомнил Эле… Нет, просто бред какой-то. Поистине, фантазии её разыгрались до предела!

— Леон… — задумчиво протянула Эла. — Это… точно имя?

— Конечно имя, не кличка же! — Лариска пожала плечами. — А что?

— Так… ничего. Просто показалось. — Эла отдала телефон подруге и рассеянно улыбнулась. — Как романтично — Мила и Лео. Попахивает бразильским сериалом.

— Да ну тебя, — прыснула Лариска. — Вечно ты со своими репликами. Завидуй молча!

— Вот ещё, — парировала Эла. — Не имею такой привычки.

— А что, тут есть чему завидовать. Молод и богат… Я ещё подумала, вот бы нашей Элочке такого. Хотя, наверное, он тот ещё плейбой. Говорят, у него в любовницах… — Лариска наклонилась и прошептала имя известной актрисы.

— Да ну! А как же Мила? — наигранно вздохнула Эла.

— Ну что — Мила? — Ларискин нос брезгливо задёргался. — Она стриптизёрша в одном из его клубов. Думаешь, он станет с такой всерьёз?

— Эх, дорогая, мечтать не вредно.

За увлекательным разговором они незаметно прикончили бутылку вина, и Лариску, зачинщицу Элиных кошмаров, внезапно посетила очередная гениальная идея.

— А давай рванём в ночной клуб? Я знаю одно классное местечко! Потанцуем, развеемся? — предложила Лариса. — Не всё им одним по бабам шастать, может, и мы закадрим кого-нибудь стоящего.

— А давай! — согласилась Эла, прищёлкнув пальцами. И подруги отправились в ночной клуб.

***

В клубе адски гремела музыка. На танцполе, пестреющем лазерными лучами и разноцветными огнями, резвилась молодёжь. Чуть на возвышении виднелись площадки, на которых извивались танцовщицы в чёрном латексе, косматый диджей заводил толпу, весело пританцовывая за пультом. За столиками тусили кавказские мажоры и солидные мужчины с развязными барышнями.

Эла и Лариса протиснулись к барной стойке, уселись на высокие стулья и заказали по «отвёртке». Платье Элы поднялось выше колен, оголяя идеальной формы ноги. Она потягивала коктейль, слушая Ларискину болтовню, и ловила на себе похотливые взгляды мужчин. Однако на внимание завсегдатаев ей было наплевать — в крови играл алкоголь, а на душе с каждым глотком становилось светлее. Лариска же, напротив, на месте усидеть не могла. Щеголяя чёрными кожаными слаксами и стильным топом, она раздавала улыбки налево и направо. Быстро разделавшись с коктейлем, подруга стрельнула глазами в зал и слегка подтолкнула Элу локтем.

— Ой, смотри, какие мальчики! — прокричала она, без стеснения разглядывая парней, сидящих за столиком у стены.

— На вид ничего так, приличные, даже слишком, — прокомментировала Эла. — Но какие-то они уж больно подозрительные, не удивлюсь, если окажутся геями или жиголо.

— Да ну, уж точно не геи, — засомневалась Лариса, — вот тот, что сидит лицом к нам, всё время пялится на твой зад.

— Может, он би? — хохотнула Эла.

— А мы сейчас проверим. Пойдем, потанцуем? — предложила Лариска, и Эла заговорщически подмигнула подруге.

Они спустились с высоких барных стульев и, покачивая бёдрами, отправились на танцпол.

Тут зазвучал мелодичный бит, и в зал полился бархатный голос Дорна:

«…жарю утрамальвин и танцую один. Остальные стесняются…»

Только Эла с Ларисой и не думали стесняться. Музыка подстегнула их неуёмное желание оторваться, и они с удовольствием примкнули к танцующей молодёжи.

Парни незамедлительно оказались рядом. Платиновый блондин крутился возле Ларисы, к Эле подкатил кареглазый шатен. Подруги умело двигалась в такт музыке и игриво улыбались парням. Те тоже оказались не промах и лихо отплясывали, одаривая Элу и Ларису плотоядными взглядами.

После пары клубных сетов парни потянули их за свой столик.

— Валера, — представился блондин, и Лариса изумлённо округлила глаза.

— Ну надо же, — прошептала она Эле, — это точно знак свыше!

Шатен назвался Романом. Похоже, что в этом клубе они тусовались не впервые.

Новые друзья казались довольно общительными и весёлыми ребятами.

— Ну что, девчонки, выпьем за знакомство? — Валера подозвал официанта. — Эй, парень, неси нам самое дорогое шампанское, устрицы и закуски.

— Стоп, ребята, — насторожилась Эла. — Кто будет платить за всё это?

— Обижаешь, — возразил блондин, притянув к себе Ларису.

— Ну, Эл, ты чего? Нормально всё, классные мальчики, разберёмся, — зашикала подруга.

Роман отпустил пару шуток про засланных казачков и, многозначительно глядя на Элу, полез в карман пиджака, поочерёдно вытягивая из него ключи от машины, презервативы в серебристой упаковке и, наконец, тугое портмоне, которое он с хитрой улыбкой припечатал на столик рядом с собой. Потом достал носовой платок и, вольготно откинувшись на спинку дивана, промокнул со лба проступивший пот.

Эла подозрительно следила за каждым движением парня, подмечая ненужные детали: холёные руки с аккуратно остриженными ногтями, перстень из белого золота с чёрным агатом, однако при виде кошелька она немного расслабилась и вскоре, подвыпив, смеялась над далеко не глупыми анекдотами случайных приятелей. Компания незаметно опустошила несколько бутылок шампанского. Эла поплыла, но старалась держаться бодро. Роман придвинулся ближе, обнял её за талию и зашептал на ушко милую чепуху.

Лариску понесло. Разомлев от алкоголя и внимания красивого блондина, она без стеснения висла на нём и довольно хихикала.

— Как насчёт продолжения вечера? Едем к тебе? — откуда-то издалека донёсся голос Романа. Эла вынырнула из сладкой дрёмы, освободилась от навязчивых объятий ухажёра и посмотрела на часы.

— Лично я еду домой, — решительно заявила она.

— Ну чё ты ломаешься, я же вижу, хочешь меня, — льнул к ней парень.

— Ага, бегу и спотыкаюсь. — Эла стряхнула с себя неугомонного поклонника. — Рома, ты не теряйся. Время ещё есть, успеешь снять на ночь какую-нибудь сговорчивую девочку.

— Да легко, но ты многое теряешь, красотка, — самоуверенно выдал он, отстраняясь с явной неохотой.

— Возможно, но… — Эла щёлкнула зажигалкой и закурила, наблюдая, как парни обмениваются короткими взглядами.

— Сорян, я отлучусь ненадолго. — Валера снял руки с раскрасневшейся Ларисы и покинул столик. Они посидели немного. Роман подлил шампанского в фужеры и собрался сказать тост, но вдруг его телефон разразился трелями, и он, удивлённо уставившись на экран, ответил на звонок.

— Здорова, брателло, ты здесь? Стой на месте, я щас тебя найду! — прокричал он в трубку и быстро отключился. — Девочки, тут мой кореш один подъехал. Я только сгоняю за ним и вернусь.

Эла и слова вымолвить не успела, как тот исчез в толпе. Время шло, а парни не возвращались. Лариска ёрзала на месте, всё искала глазами Валеру.

— Нет, ну… где они, а? — потерянно бормотала она. — Я… пойду поищу. Мы же с ним договорились ко мне поехать. Они не могли так с нами…

— Ещё как могли… Боже, какие же мы дуры! — рассмеялась Эла, с ужасом осознавая, что их с Лариской развели как последних лохушек. — А платить, стало быть, нам.

— Но… у меня совсем нет денег, я почти всё оставила в ресторане, — захныкала Лариса. — А звонить своему Валерке я не могу. Если он только узнает, что я без него шляюсь по ночным клубам, он…

— Круто, там на полтинник точно наберётся, — размышляла Эла вслух, не обращая внимания на Ларискины стенания.

— И что нам теперь делать? — растеклась по столу подруга.

— Так, Лариса, соберись! — скомандовала Эла, залпом осушив фужер с остатками шампанского. — Не время ныть и пенять на собственную глупость. — Встаём и медленно отползаем. Попробуем выйти из клуба незаметно, типа воздухом подышать.

— Но у меня в гардеробной куртка из рептилии…

— Да твою ж мать! — Эла саданула кулаком по столу, — будут у тебя ещё и не такие куртки.

— Это подарок Валеры…

— Ладно, придумаем что-нибудь. Прекращай выть. Изобрази уже улыбку и вперёд.

Они поднялись из-за столика и двинулись к выходу. Лариска пьяно пошатывалась, то и дело оглядываясь в поисках Валеры и Ромы, Эла с трудом тащила её на себе, понимая, как сильно они привлекают к себе внимание, и мысленно крыла Лариску на чём свет стоит. Даже уйти незаметно не получалось.

Их остановили в вестибюле. Бдительный бармен, администратор и суровый охранник обступили беглянок со всех сторон, хищно улыбаясь и протягивая Эле чек с кругленькой суммой.

Эла заморгала ресницами, решив прикинуться пьяной дурой.

— Мальчики, вы чего? Наши парни должны заплатить… — заявила она, расплываясь в тупой улыбке, однако номер не прокатил.

Нет, определённо удача напрочь покинула её!

Расплатившись по счёту картой, Эла попрощалась со всем своим месячным содержанием, на оставшиеся деньги усадила рыдающую Лариску в такси и зашагала по улице в гордом одиночестве.

Глаза наполнились слезами, по телу гуляла нервная дрожь, из груди рвались отчаянные всхлипы. Не в силах больше сдерживаться, Эла привалилась спиной к холодной стене и громко разрыдалась. Даже её, такую неотразимую и сильную, жизнь скрутила в бараний рог.

Несчастливая, невезучая, нелюбимая!

И Полянский отвернулся, посчитав её недостойной себя, слишком легкомысленной и пустой, слишком доступной!

Нет, домой она не пойдёт, ни к чему расстраивать мать, да и стыдно явиться в таком потрёпанном виде. Посидит, переждёт эту ночь где-нибудь в парке на лавке или подремлет в зале ожидания на ближайшем вокзале. Вот и дошла до ручки!

Вдоволь нарыдавшись, Эла присела на бордюр, вынула платок и промокнула влажные от слёз щёки.

В сумке внезапно затрезвонил телефон.

— Ну кого надирает в четвёртом часу утра?! — недовольно простонала Эла. — Наверняка матери неймётся со своими нравоучениями, не спится же ей! — Эла вынула сотовый, собираясь не глядя дать отбой, но тут же удивлённо замерла.

Да не может быть! Эдик Полянский собственной персоной! Эла прочистила горло, вдохнула полной грудью и ответила на звонок.

— Эдик? — выдохнула Эла в трубку. На том конце провода стояла тишина. Эла было подумала, что ей всё привиделось, и взволнованно взглянула на экран, но тут же прислонила телефон обратно к уху. — Я слушаю тебя, — ровно сказала она, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

— Я… — глухо произнёс Полянский, сделав недолгую паузу. — Хотел бы поговорить с тобой.

— Лучшего времени суток, конечно же, не нашлось, — упрекнула его Эла.

— Д-да, извини, что так поздно, но я не могу больше молчать. Как-то не очень мы расстались.

— Ах, это, — скептически усмехнулась Эла. — Какие мелочи!

В тот момент по трассе шумно пронеслась машина, обдав волной гремящей музыки.

— Кажется, я не вовремя? — забеспокоился Полянский. — Ты не одна?

— Одна, Эдик, в последнее время я всегда одна. — Эла недовольно стиснула зубы — актриса из неё никудышная, не слишком получалось изображать беспечность.

— Я слышу шум улицы. — Голос Полянского стал жёстче. — Где, чёрт возьми, тебя носит в такой час?!

— А… я гуляю. Погода, знаешь ли, располагает к ночным прогулкам. И вообще, я свободная женщина, имею право гулять, когда захочу и где захочу, кто меня может упрекнуть в этом?

— Ты в своём уме? Где ты сейчас находишься?

— Какая разница где.

— Немедленно отвечай! — Полянский шумно выдохнул, явно теряя терпение.

— Эдик, ты не вправе разговаривать со мной в таком тоне! — возмутилась она.

Между ними снова повисла тишина. Минута… две… целая вечность. Молчание затянулось, и в голову Элы поползли тревожные мысли. Что, если он бросит трубку и больше никогда не позвонит?!

— Эдик, — прошептала она срывающимся голосом, — ты ещё здесь?

— Пожалуйста, назови адрес, — вкрадчиво произнёс он, и по телу Элы пробежала волна электричества.

Его интонации волновали, затрагивали что-то сокровенное, ласкали слух. Эла почувствовала, что сдаётся, не в силах больше спорить с этим мужчиной, — видно, профессия отложила отпечаток, научила его владеть своим голосом и убеждать.

— Я… — Она огляделась в поисках примечательного места. — Я иду по Страстному бульвару, мимо… — И уточнила свои координаты.

— Стой на месте. Я сейчас подъеду, — скомандовал Полянский и тут же отключился.

«Вот ещё! Так я тебя и послушалась… да больно надо!» — фыркнула Эла, однако заметно сбавила шаг и полезла в сумочку. Дрожащими руками достала влажные салфетки и стёрла чёрные потёки туши, но взгляд покрасневших глаз оставался напряжённым и уставшим. Ну и пусть! Пусть он видит, как ей несладко приходится!

Неторопливо прохаживаясь по тротуару, она настраивалась на встречу с Полянским. Недавняя бравада куда-то испарилась, и Эла почувствовала, как холод постепенно пробирается под кожу и остужает разгорячённую кровь. Увы, лёгкое платье и тонкий плащ не спасали от влажного пронизывающего ветра, а принятый алкоголь — от невзгод и неудач.

И всё же, как удивительна жизнь! Подбрасывает непредсказуемые ситуации, будто снова даёт ей шанс на любовь. Неужели Эдик? Неужели?! Почему ему вздумалось позвонить ночью? И голос… Его взволнованный голос говорил о многом!..

В попытке согреться Эла обхватила себя руками и огляделась вокруг. На пустынной улице одиноко мигали светофоры, где-то вдали брела влюблённая парочка, редкие машины с шумом проносились по трассе, видно, неугомонная молодёжь рыскала по городу в поисках приключений.

Вдруг на дороге вспыхнули автомобильные фары, и Элу охватили недобрые предчувствия. Краем глаза она наблюдала, как чёрная иномарка, постепенно сбавляя скорость, плывёт в ночной тишине. Машина притормозила, и из окна высунулся молодой мужчина довольно брутального вида.

— Эй, красотка, не меня ждёшь? Едем с нами, развлечёмся, — небрежно бросил он, ощупывая взглядом фигуру Элы.

Не удостоив его ответом, Эла развернулась и пошла по тротуару в обратном направлении, лицо её стало непроницаемым, губы плотно сжались, однако тот не отставал, включил заднюю скорость и медленно катил за Элой вдоль дороги.

— Мы хорошо заплатим, организуем тройничок, до дома доставим в целости и сохранности, — настаивал он.

Эла ускорила шаг, молясь о том, чтобы за ней поскорее приехал Эдик. Сердце замирало от страха — наверняка он ринется её защищать, и как бы эти двое не покалечили его! Эла судорожно искала выход из тупиковой ситуации, но мозг словно окоченел и отказывался мыслить логично.

Хлопнула дверца автомобиля, послышались тяжёлые шаги, парень быстро нагнал её и резко развернул к себе лицом. Второй тоже вышел из машины и наблюдал за ними с нахальной ухмылкой.

— Дамочка, я же к тебе обращаюсь! — наглел первый.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое, молодые люди! — Эла вывернулась из захвата и отступила на несколько шагов. — Я мужа жду. Мы разминулись, и он едет за мной!

— Шутница, цену себе набиваешь? — осклабился тот, медленно надвигаясь и норовя схватить её за руку.

— Да отвали ты! — взбунтовалась она. Реплика потонула в визге тормозов. Серебристый «Ланд-крузер» Полянского остановился у обочины дороги. Выскочив из машины, Полянский обошёл капот и стремительно направился к ним.

— Что здесь происходит? — жёстко отчеканил он, взирая на Элу и её обидчика. Тот притормозил, подозрительно сунув руки в карманы куртки.

Элу точно пулей прошило — решение пришло в ту же секунду. С тихим стоном она кинулась к Полянскому на грудь и повисла у него на шее ненадёжной, но отчаянной бронёй.

— Любимый, ну наконец-то, я так заждалась тебя! — защебетала она, не давая Полянскому и шагу ступить.

— Что хотят от тебя эти?.. — Полянский рвался вперёд, пытаясь высвободиться из цепких объятий Элы, но она всё сильнее смыкала руки и продолжала нести какой-то бред.

— Они сейчас уедут, они просто мимо проезжали… они неплохие ребята…

Парень хмыкнул и быстро направился к машине. Захлопнулись дверцы, заурчал мотор, послышались звуки отъезжающего авто. Эдик хмуро смотрел им вслед, ноздри слегка раздувались, на скулах играли желваки, между бровями вновь залегла суровая складка.

«Боже, как он красив в гневе», — облегчённо выдохнула Эла, с удовольствием наблюдая за эмоциями Эдика.

— Ну, и что всё это значит? — вмиг отрезвил её Полянский.

Эла расцепила руки и, пошатнувшись, нервно рассмеялась.

— Да ты пьяна?! — приглушённо воскликнул он.

— Есть немного! — цинично усмехнулась Эла.

— Так весело?! А если бы эти двое втолкнули тебя в машину и…

Из груди Элы вырвался хриплый стон.

— Полянский, ну какое тебе до меня дело? Ты отвернулся от меня, оставил одну, сказал, что я твоя ошибка! Ты просто трус!

— А ты… настоящая дура! Тебе что, жить надоело?! Шляешься по ночам, как… — Эдик осёкся и провёл рукой по лбу, будто стряхивая мрачные мысли.

— Да кому я нужна?! Кому?! — Голос её сорвался и задрожал. Слёзы брызнули из глаз, Эла повернулась к нему спиной, накрыв лицо ладонями, и горько разрыдалась, правда, на этот раз тихо всхлипывая и жалея несчастную себя.

Вот и всё, подумала она, сгорая от стыда и обиды. Как глупо и нелепо всё вышло. Сейчас он посадит меня в машину, отвезёт домой и больше никогда не позвонит.

В тот момент тёплые руки Эдуарда легли на плечи Элы. Он нежно привлёк её к себе и горячо прошептал в висок:

— Ты мне нужна, Эла. Прости, я не должен был так говорить, но ты… ты просто с ума меня сводишь!

Объятия Полянского были почти невесомы, он бережно придерживал её и поглаживал по спине, и Эла обмякла, удобно уложив голову у него на груди, а сердце сладко таяло от надёжного тепла его тела и мягких интонаций голоса.

— Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека! — взволнованно продолжил он.

— Ты говоришь стихами, — всхлипнула Эла, решившись наконец поднять на него глаза.

— Я говорю словами Достоевского. — Он обхватил ладонями её лицо и вытер подушечками пальцев скатившуюся по щеке слезу. — Долгое время я думал, что не способен больше любить, бежал от мыслей, грузил себя работой и просто существовал, но ты… — Полянский глубоко вздохнул и на секунду прикрыл веки. — Ты снова вернула меня к жизни. С тех пор как мы расстались, я места себе не находил. Не знаю, сколько бы я раздумывал, если бы не…

— Эдик… это правда? — прошептала она, чувствуя, как от эмоций слабеют ноги.

— Правда. И я хотел предложить. Давай начнём всё сначала? Понимаю, что время выбрал неподходящее, но лучше попытаться сделать что-то, чем…

— Эдик, — затаив дыхание перебила его Эла. — Я согласна!

С минуту он смотрел ей в глаза, будто не верил в реальность происходящего. И Эла уловила во взгляде Эдуарда промелькнувшую радость, сомнение и… решимость.

Полянский прерывисто выдохнул, покрыл поцелуями её лицо, потом нашёл её руку и, сжав ладонь, увлёк за собой в машину.

***

Они приехали к дому Полянских в сталинскую высотку на Кудринской площади. Долго целовались, не в силах оторваться друг от друга, и только спустя четверть часа поднялись на лифте на шестнадцатый этаж, обнимаясь и держась за руки, совсем как юные влюблённые в предвкушении первой брачной ночи. У самых дверей в квартиру Эла немного отрезвела от свалившегося на неё счастья и беспокойно взглянула на Полянского.

— А где Филипп? Он разве не дома?!

Эдик долго молчал и возился с замками. Лицо его казалось бледным и растерянным.

— Нет, — с горечью сказал он. — Этот парень давно не живёт дома. Не ладится что-то у нас.

Сердце Элы сжалось от боли, и волна нежности затопила её. Сколько же невзгод пришлось пережить этому человеку! Она потянулась к Полянскому, коснулась ладонью шершавой щеки и обвила его шею руками. Он тут же нашёл её губы, легко оторвал от пола и бережно внёс в квартиру. От пьяных поцелуев кружилась голова, по телу разливалась жаркая истома, мысли таяли в блаженном забытьи. Эла очнулась, лёжа на твёрдой поверхности дивана. Полянский нависал над ней, в его горящем взгляде томилось желание.

— Эдик, милый, прошу тебя, — прошептала она, задыхаясь от предвкушения скорой близости. — Мне нужно в душ.

— Да… конечно. — Он медленно выпустил её из объятий, поднялся и вышел из комнаты. Не прошло и минуты, как Эдик вернулся, в руках он держал полотенце и чёрный махровый халат.

Оставшись в душе одна, Эла с удовольствием встала под горячие струи воды и тщательно намылила кожу, смывая с себя все неприятности дня. При мыслях о страстных объятиях любимого грудь налилась в ожидании ласк, низ живота сводило чувственной судорогой — она на мгновение затерялась в романтических иллюзиях, не заметив, как дверца кабинки распахнулась и в душевую, наполненную паром, вошёл он.

— Эла… я больше не могу ждать. — Полянский вжался в её разгорячённое тело. Она задрожала и выгнулась, подставляя шею и грудь для ласк и поцелуев. Нежно огладив округлости, он очертил ореолы набухших сосков, скользнул по влажной спине, приподнял за ягодицы и одним движением вошёл в неё. Эла раскрылась ему навстречу, обвивая ногами талию и блаженствуя от сильных ритмичных движений.

Неужели… мечты становятся явью…

***

Завернувшись в чистый махровый халат, Эла расслабленно дремала на кухонном диване, наблюдая, как Полянский помешивает кофе у плиты. Взгляд её ласкал смуглую спину Эдика, исследуя чёткий рельеф мышц, широкие плечи и мускулистые руки. Спустился к бёдрам, обёрнутым полотенцем. Ни грамма лишнего жира. Всё же он в отличной форме для своих сорока с хвостиком, наверняка занимается спортом, следит за фигурой и питанием. Ещё бы, профессор, доктор медицинских наук… или кто он там…

Эдик неожиданно обернулся и посмотрел на неё с таким обожанием и нежностью, что Эла едва сдержала стон удовольствия. Когда-то в другой жизни, полной разочарований и неудач, он дарил тепло другой девушке — Марине, но теперь его улыбка и влюблённый взгляд принадлежат только ей! От этого долгожданного счастья на глаза Элы навернулись слёзы.

— И всё же скажи мне, Эдик, почему ты позвонил мне в такой поздний час? — прошептала она, боясь спугнуть этот удивительный интимный момент.

Полянский задумчиво сдвинул брови.

— У нас ведь теперь не должно быть секретов друг от друга, верно? — ответил он вопросом на вопрос, затем аккуратно разлил по чашкам дымящийся кофе и двинулся к столу, на котором стоял раскрытый ноутбук. Усевшись рядом с Элой, Эдик тронул тачпад, и на экране замелькали знакомые лица, послышался гул голосов и бренчание гитарных струн.

Это же… концерт группы A-$peeD на даче у Полянских! Оказывается, он, как любой нормальный родитель взрослого сына, беспокоится и следит за ним, находясь на расстоянии! Эла застыла от неловкости, припоминая детали вечеринки, но тут же расслабилась — её поведение оставалось безупречным!

Эдик отмотал видео назад и отыскал нужный момент. На экране возникла Эла: грустные глаза устремлены в камеру, брови хмурятся, губы дрожат в напряжённой улыбке и решительно выдают:

— А лучше бы ты посвятил эту песню тем девушкам, которые умеют любить, которые многие годы любят вопреки всему, но по каким-то причинам эта любовь остаётся безответной. Наверное, это классика жанра, но такова жизнь.

Эдик остановил кадр и взглянул на Элу с надеждой:

— Эти слова… они были адресованы мне?

— Тебе, Эдик, конечно тебе! — Она подалась навстречу Полянскому и, крепко обняв, коснулась губами его губ. Он улыбнулся, не прерывая поцелуя, и, усадив её к себе на колени, стянул халат и осыпал поцелуями лицо и шею.

Казалось, волны оргазма недавно схлынули, а в Эле снова проснулось желание. Она слегка пошевелила бёдрами, и он с готовностью откликнулся на ласки. Тела их сплелись в объятиях, и всё повторилось вновь. Остро, обжигающе, страстно…

***

Эла проснулась поздним утром в постели Полянского и сладко потянулась. «Всё-таки он потрясающий любовник», — блаженно улыбнулась она. Наверняка у него были женщины для встреч, трудно сдержать в узде такой темперамент. Или, быть может, они упали в объятия друг к другу, изголодавшись от одиночества и тоски?

Блики ласкового майского солнца играли в жёлтом глянце обоев, отчего спальня казалась уютной и тёплой. Сквозь щель в окне струился прохладный ветер. Тонкий ажурный тюль, колышась на сквозняке, отбрасывал на стены вычурные тени.

Где же Эдик?

Эла прикрыла веки, легла на живот и вновь задремала, как вдруг её пробудил протяжный, трубный рёв слона. Эла испуганно подскочила и снова рухнула на подушку. Как же она забыла?! Недалеко от дома Полянских раскинут огромный зоопарк. Когда-то в детстве она с родителями не раз бывала там, заглядывалась на сталинку с затейливыми башенками и шпилями, колоннами и скульптурами людей. Тогда этот дом казался ей настоящим сказочным дворцом.

Она пробежалась взглядом по комнате. Всё аскетично, строго и со вкусом: дорогие обои, добротный спальный гарнитур из дуба, матрас средней жёсткости, скорее, с кокосовой стружкой и прочими экологическими штучками для здоровья. Жилище одинокого мужчины. Вот только столик с зеркалом напоминает об умершей жене. На нём резные рамки с фотографиями маленького Филиппа и аккуратно расставленные флаконы с французскими одеколонами. Что ж, у Эдика неплохой вкус на парфюм.

Поднявшись с постели, Эла облачилась в махровый халат и осторожно выглянула из спальни.

— Эдик! — громко позвала она, но дом откликнулся тишиной.

Шлёпая по паркетному полу босыми ступнями, Эла отправилась на экскурсию по квартире Полянских, изучая пространство жилища: коридоры с массивными дверями, высокие потолки, старинные люстры и широкие окна.

Немного осмелев, Эла вошла в одну из дверей и оказалась в кабинете Эдика, обставленном в классическом стиле: с высокими стеллажами книг, удобным кожаным креслом и рабочим столом. Следующей была комната Филиппа — небольшая, светлая и уютная, из окна которой виднелся зоопарк. Эла огляделась, замечая профессиональную музыкальную установку, синтезатор у стены, книжные полки и плакаты каких-то маргинальных личностей. Всё современно, дорого и круто! Наверняка эта квартира досталась Эдику по наследству от его знаменитых родственников профессоров. Кто же следующий хозяин? Филипп? Странный, странный паренёк. Оценит ли он такой подарок?

Толкнув последнюю дверь, Эла вошла в просторную гостиную. Мрачная, лишённая утреннего солнца и тепла комната выходила окнами на юго-запад. Неподвижные тени окутывали белый рояль и антикварный шкаф с безделушками. На стенах лоснилась холодная шелкография с рисунком воды и диковинных рыб. Синие шёлковые шторы ниспадали на пол, словно траурные флаги. Тоска! Склеп покойной Марины. Видно, здесь всё остаётся так, как и было при её жизни. Эла передёрнула плечами, сбрасывая оцепенение. Надо же, столько лет прошло, а в доме до сих пор витает её дух!

Эла попятилась из гостиной, боясь повернуться спиной, плотно прикрыла дверь и укрылась в ванной.

«Эх, Эдик, прошлое должно оставаться в прошлом! — сетовала Эла, смывая тягостные впечатления под струями горячей воды. — Немудрено, что Филипп не хочет возвращаться в дом, где ему всё так больно напоминает о любимой матери…»

Обернувшись махровым полотенцем, Эла достала из сумочки косметичку и встала перед зеркалом. Надо собираться домой, мать наверняка волнуется, а у неё, как назло, разрядился телефон.

Неожиданно дверь ванной приоткрылась, и на пороге показалась невысокая, сухощавая старушка. Эла вздрогнула, чуть не выронив тушь из рук. После мрачной гостиной с роялем старушка напоминала Эле живое привидение.

— Здрасьте, — кивнула Эла, не сводя с неё глаз.

Та продолжала стоять на месте и молча разглядывать её. Блёклые глаза пробежались по влажному телу с явным осуждением и подозрительно прищурились. Если бы Эла была хоть чуточку суеверна, то подумала бы, что перед ней существо из параллельного мира — домовушка.

Старушка что-то проворчала себе под нос, однако уходить не спешила, скрылась за дверью и чем-то громко зашуршала, будто пол метлой мела, прогоняя из дома неугодных гостей.

Эла осторожно вышла из ванной и направилась в спальню Эдика, вспоминая, где могла оставить бельё и платье.

— И где этот плут? — проскрипела старушка ей вдогонку.

— Кто? — удивлённо обернулась Эла.

— Филиппушка, кто же ещё?!

— А… он тоже пришёл? — Эла покосилась на комнату Филиппа. Дверь была распахнута настежь. — Вот это конфуз, — ужаснулась она. — Не хватало только встретиться с Полянским-младшим!

Метнувшись в спальню Эдика, Эла обнаружила одежду аккуратно разложенной на стуле возле окна. Видно, он, уходя из дома, собрал её на кухне и положил на самом видном месте. Только Эла спросонья не заметила. Быстро одевшись, она расчесала волосы, убрала их в высокий хвост, подхватила сумочку и осторожно прошлась по коридору, опасаясь снова нарваться на вредную старушонку. Но та будто поджидала её, и как только Эла оказалась в прихожей, вышла из кухни и стала наблюдать, как она накидывает плащ и обувает туфли.

— Ну, мне пора. — Не оборачиваясь, Эла взялась за дверную ручку и толкнула дверь.

— Да подожди ты, — раздался довольно бодрый голос за спиной. — Я ведь сослепу тебя не разглядела, думала, Филипп новую подружку притащил, а ты, стало быть, к Эдику приходила.

— К Эдику, — обернулась Эла, замешкавшись на пороге. — Только я не знаю, куда он ушёл. Проснулась, а его нет.

— Ну-ка, пойдём, я тебя чаем напою, сегодня воскресенье, спешить некуда, вот и познакомимся. Глядишь, и Эдик подойдёт.

— Ой, не стоит, мне правда неловко, я лучше пойду, — замялась Эла.

— Да брось, Эдик абы кого в дом не приведёт. Впервые за столько лет женщина в его спальне. Так что пойдём, познакомимся, а то ведь достанется мне, если уйдёшь. — Старушка улыбнулась, и лицо её сделалось добрым и милым. — Ну чего стоишь, проходи же.

Эла скинула плащ и туфли и вошла на кухню.

— Я в семье Полянских давно служу, ещё за маленьким Филиппом ходила, он мне как внучок родной, забавный был пацанёнок, а сейчас вон, взрослый стал, отцу перечит, дома не живёт. Нехорошо…

Старушка поставила чайник на плиту и полезла в холодильник.

— А вы с Эдиком давно встречаетесь? — полюбопытствовала она, и Эла смутилась.

К счастью, она не успела ответить на вопрос, в прихожей хлопнула дверь, и в кухню заглянул Эдик с охапкой красных тюльпанов, источающих нежный аромат душистой свежести. Улыбнувшись домоправительнице, Эдик подошёл к Эле и положил букет ей на колени.

— Я не стал покупать розы, поберёг от шипов твои нежные пальцы. Жаль, что немного опоздал… хотел по-другому. Нина Георгиевна, — обернулся он к старушке, — это Эла, Элеонора Альтман, дочь наших соседей по даче, и моя… любимая девушка.