Японская императорская военно-морская авиация 1937-1945

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ И ФРОНТОВЫЕ БУДНИ

Назначение в боевую часть или на авианосец для многих новоиспеченных летчиков оказывалось культурным шоком. В период своего курсантского обучения они привыкали к железной дисциплине и жестокому рукоприкладству, для них становились естественными постоянный контроль и строгая регламентация во время учебных полетов. Естественно, что в боевых частях они ожидали встретить подобную, если не более суровую жизнь. Вообразите же их удивление, когда, прибыв на место службы, они сталкивались с весьма спокойной и легкой атмосферой. В некоторых случаях к дисциплинарным требованиям относились чрезвычайно спокойно. Только через определенное время молодые летчики понимали, что их начальники не собираются бранить их за малейшее отклонение от уставных требований, и что они, наконец, избавлены от постоянного присмотра. Многие начинали носить шелковые шарфы под летными комбинезонами — вольность, которая, безусловно, запрещалась в период прохождения летной подготовки и последующего обучения. Только что произведенные старшины с трудом усваивали, что не каждый их небольшой проступок теперь является поводом для дисциплинарного взыскания.

При этом расписание тренировочных полетов в боевых частях было очень жестким. Если позволяла погода, каждое утро, а также дневное время, посвящались оттачиванию боевого летного мастерства, точности бомбометания, ведения воздушного огня, групповых полетов и воздушной навигации. Для Императорского флота были традиционны ночные операции, и как составная часть ВМС, морская авиация со второй половины 1930-х гг. начала регулярные тренировки по проведению полетов в ночное время. Соответственно, вечера теперь тоже проводили в воздухе, отрабатывая боевые действия и приземление в поздние часы.

Экипаж торпедоносца наземного базирования подкрепляется перед боевым вылетом. Летчики одеты в спасательные жилеты, что говорит о том, что им предстоит действовать над морем, но парашюты не надеты. (Эдвард М. Йонг)

Прибывшим к первому месту службы молодым пилотам становилось ясно, что в авиации Императорского флота первой и основной обязанностью должно быть повышение и совершенствование их летных качеств. Этому служили все — от командира части до последнего матроса, и здесь уж не допускалось никакой расхлябанности или невнимания. При этом вне обязанностей, относящихся к летной службе, пилоты во многом оказывались предоставленными самим себе. «Ешь, пей и живи полной жизнью» — таков был повседневный лозунг, который, однако, имел жесткое продолжение:

«и завтра ты должен с радостью отдать жизнь за Императора».

Многие части снимали квартиры в окрестных городках для летчиков, направлявшихся в увольнение. Уже не чувствовавшие себя бесправной молодежью пилоты впервые знакомились с саке и женщинами. Выходные проводили на танцульках и в дешевых ресторанчиках, а затем отправлялись в бары, оставившие большой след в памяти многих летчиков морской авиации. Утро понедельника зачастую проводили на складных стульях, расставленных вдоль летной полосы, делая вид, что оценивают мастерство товарищей по эскадрилье, совершавших взлеты и посадки; однако солнечные очки чаше всего скрывали глаза, не раскрывавшиеся после тяжелой попойки прошлой ночи.

Для специальных случаев, таких как окончание больших флотских маневров, снимали дорогие рестораны с настоящими гейшами. При этом офицеры неизменно занимали отдельные кабинеты. По их мнению, не следовало допускать сближения с этими старшинами- летчиками, которым вообще место было не здесь, а в заведениях попроще в провинциальных городках.

В период войны в Китае летчики, как правило, направлялись из своих боевых частей или с авианосцев на континент; такие командировки длились около шести месяцев. Это давало возможность приобщить большое число летного состава к боевой практике. Для экипажей бомбардировщиков действия в Китае означали интенсивную боевую работу — весьма опасную, как и для всей морской авиации, участвовавшей в конфликте. В 1937 г., в начальной фазе войны, канко (палубные торпедоносцы), канбаку (палубные бомбардировщики) и «Рикко» (торпедоносцы наземного базирования) понесли тяжелые потери. Позже, во время налетов на Чунцин, Ченгту и Ланьчжоу, экипажи «Рикко» вновь недосчитались многих. Эти воздушные рейды, совершавшиеся без прикрытия истребителей, часто давали хороший шанс для успешных атак самолетам китайских ВВС, удерживавшим последние бастионы не оккупированного Китая в глубине территории.

Для пилотов-истребителей японской морской авиации действия в Китае означали участие в полномасштабных воздушных боях; в этот период среди них появились первые асы. Формально японцы никогда не использовали терминов, соответствовавших асу западных армий, у них не было специальных обозначений для летчика, сбившего как минимум пять вражеских самолетов. Официальной позицией японских ВВС было постоянное подчеркивание значения действий в группе и неодобрение к «выделению» какого- либо отдельного пилота. При этом все, естественно, знали тех, кто добился наиболее впечатляющих результатов в уничтожении самолетов противника. Эти пилоты становились известны как гекитсуиох (в дословном переводе «король сбивания»). Формальных подтверждений воздушных побед не велось, но почетного прозвища удостаивались летчики, одержавшие от семи до десяти воздушных побед. Но после падения Нанкина в декабре 1937 г. и мощных авианалетов на Ханькоу летом 1938 г., приведших к его захвату в октябре того же года, истребителям японской морской авиации в Китае уже почти нечем было заняться. Принятие на вооружение летом 1940 г. самолета Зеро обеспечило японским истребителям такой радиус действия, что они смогли достичь самых удаленных баз китайской истребительной авиации. Но до этого истребительные части, имевшие на вооружении Тип 96 Кансен (А5М «Клод»), могли обеспечивать лишь рутинное патрулирование своих баз и время от времени оказывать воздушную поддержку наземным частям. Таким образом, с лета 1938 г. по лето 1940 г. летчики истребительной морской авиации оставались почти не у дел.

Палубный бомбардировщик Тип 96 (D1A2) в полете. Пилоты пикирующих бомбардировщиков Императорского флота использовали эти машины и в качестве учебных, и как боевые во время операций в Китае. До появления Тип 99 (D3A) это был основной пикирующий бомбардировщик флота. (Эдвард М. Йонг)

Война в Китае во многих отношениях оказалась странным опытом для японцев. Японские войска могли оккупировать лишь сравнительно небольшие территории такой громадной страны, как Китай. После того, как они захватили большинство крупных городов и портов, а также обеспечили контроль над главными реками, дальнейшее наступление попросту остановилось. Китайцы, со своей стороны, при отсутствии индустриальной базы и путей сообщения, не могли предпринять крупного контрнаступления, а их руководители из-за сложной внутриполитической ситуации предпочитали тянуть время, а не наращивать серьезное сопротивление оккупантам.

Японцы просто контролировали городские центры и тонкие линии дорог между ними.

Пространство за городской чертой принадлежало китайцам. В большинстве случаев четко обозначенной линии фронта попросту не существовало, и местное китайское население свободно передвигалось между селами и небольшими городами. Во многих областях продолжала процветать местная торговля.

Для многих японских летчиков командировка в Китай оказывалась странной смесью игры жизни со смертью, относительного комфорта городской жизни и экзотики, недоступной дома. При этом требовалось соблюдать известную осторожность. Во многих местностях выход в ночное время с территории базы был запрещен, и даже днем ходить в одиночку было опасно. Но в каждом крупном городе японским резидентом или назначенной японцами китайской администрацией учреждались охраняемые места для отдыха японских солдат.

Выделяясь силуэтам на фоне неба, Тип 96 возвращается с задания в Китае. Скругленная форма крыльев была характерным признаком этого первого цельнометаллического истребителя японского флота. (Эдвард М. Йонг)

Все впервые попадавшие в Китай оказывались под впечатлением гигантских просторов этой страны, столь отличных от холмов и крохотных рисовых полей родины. Из-за резко континентального климата летчикам приходилось сталкиваться с серьезными погодными проблемами, неизвестными им ранее. Перепад температур в разных концах страны сам по себе представлял большую нагрузку. Испепеляющая летняя жара в Ханькоу стала легендой. «Птицы садятся на телеграфные провода и тут же падают наземь уже зажаренными» — такая шутка стала навязчивой среди японцев, расквартированных в этом городе. В полете единственным спасением от адской жары был набор высоты.

После завершения миссии в Китае, которая могла продолжаться от нескольких месяцев до целого года, многих летчиков морской авиации направляли обратно в Японию для временного исполнения должности летных инструкторов в учебных частях. Многим после возвращения с континента и до получения нового назначения предоставлялось несколько дней отпуска, который пилоты обычно проводили с оставшимися дома родными.

В 1941 г., по мере приближения боевых действий на Тихом океане, сравнительно монотонный образ жизни начал меняться. Расписание тренировочных полетов становилось все более напряженным.

Из еженедельных расписаний исчезли субботы и воскресенья. Вместо них дважды ставили распорядок дня, приходившийся на понедельник и пятницу. «Понедельник, понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, пятница» стало классическим рефреном в ВМС, обратившихся к интенсивной подготовке к боям.

Торпедоносцы наземного базирования Тип 96 (G3M) в строю во время глубокого проникновения на территорию Китая. Такие дальние вылеты без прикрытия приводили к большим потерям среди «Рикко» от огня китайских истребителей до тех пор, пока у японцев не появился палубный истребитель Тип О (А6М). (Эдвард М. Йонг)