Ярость и разрушение

ГЛАВА 34

Я вскрикнула, когда Зейн полетел вперёд и приземлился на карниз, высоко подняв крылья. Я метнулась к краю, и моя благодать отступила.

Смех раздался из темноты внизу, когда я вскочила рядом с Зейном. Не видя Сулиена, я догадалась, что он приземлился на балконе в дюжине футов ниже. Он снова прыгнул, перепрыгивая с балкона на балкон, пока не достиг земли. Мой взгляд скользнул в темноту, выискивая свет на балконах. Я приготовилась к прыжку.

Зейн рукой обхватил меня за талию.

— Не надо.

— Но…

— Мы не можем пуститься в погоню, — возразил Зейн. — Не сейчас. Он этого хочет, а мы не дадим ему того, чего он хочет.

— Погоня за ним — это то, чего я хочу, — рассуждала я, хватая его за руку.

Зейн отвернул меня от выступа и отпустил. Я резко повернулась к нему, инстинкт требовал, чтобы я отбросила его в сторону и ушла. Он, должно быть, почувствовал это, потому что расправил крылья — эффективное препятствие.

— Ты уже гонялась за ним, — сказал он. — И он привёл тебя к тому туннелю. Мы больше не позволим ему вести нас, куда бы то ни было.

Расстроенная тем, что он был прав, и тем, что знание этого не подавляло инстинкта погони, я сжала руки и проглотила крик.

— Он играет с нами.

— Ты права, — прорычал он. — И именно поэтому мы не подыгрываем. Так мы его не одолеем.

— А как мы его победим, о Всезнающий? Мы не знаем, где он остановился, и у нас нет никакой возможности выследить его, если мы не сможем преследовать его, — я развернулась и пошла по крыше. — Всё это время мы просто ждали его…

— Таков был план.

— Но мы здесь не рулим.

Я остановилась, глубоко вдыхая тёплый ночной воздух. Ощущение присутствия другого Истиннорождённого полностью исчезло.

— Если это история, то мы не управляем сюжетом, приятель.

— Это не история, и даже если бы это было так, иногда заставлять вещи происходить не только нереально, но и невероятно глупо. Так что, знаешь что, мы перепишем историю.

Ха.

Я обернулась, увидев, что он последовал за мной.

— Я совершенно запуталась в этом разговоре.

Его крылья взметнулись назад.

— Помнишь, я сказал, что у меня есть идея? До того, как появился этот придурок Сулиен?

Мои губы дрогнули.

— Ты сказал «придурок». Арахис бы гордился тобой.

— Рад это знать, — ответил он. — Есть другой способ, если мы не сможем снять эти заклинания. Что-то, что обязательно освободит тех, кто там застрял, и избавит от чар.

— Какой? Нейтрализатор ангельских заклинаний?

— Не знал, что такое существует. Интересно, можем ли мы заказать его на Амазоне?

— Ха-Ха. Это был восторженный смех, если ты его не узнал.

Выражение лица Зейна было неразборчиво, но я чувствовала его глубокое веселье.

— Мы можем найти способ снять эти чары, а затем найти способ уничтожить туннели и эту школу, если понадобится.

Я моргнула один раз, потом второй.

— Ты, Страж, предлагаешь взорвать туннели и школу?

— Именно это я и предлагаю.

Взрывать вещи было, вероятно — приятно, определённо преступлением, так что это должно было быть последним средством, но это была чертовски хорошая идея. Которая теперь казалась невероятно очевидной.

Остаток вечера мы провели, обсуждая логистику этого дела, и я была рада, что мы не разговаривали по телефону, я была почти уверена, что это привело бы к тому, что национальная безопасность и ФБР появились бы на пороге.

Мы больше не видели ни Сулиена, ни демонов, и к тому времени, как вернулись в квартиру без диванов, решили, что, вероятно, придётся привлечь Рота. Адский огонь не уничтожит ангельские обереги, так что нам придётся прибегнуть к хорошему человеческому методу массового уничтожения.

Взрывчатые вещества.

Удивительно, но у Стражей ничего такого не было припрятано, поэтому мы решили, что Рот будет нашей лучшей оффшорной ставкой.

Я имею в виду, я была бы разочарована, если бы у него не было доступа ни к чему такому.

Та ночь не была такой, как предыдущая, но и не была такой, как любая другая ночь. Зейн и я, ну, мы были вместе. Мы были вместе, и хотя казалось, что мы знаем друг друга годами, а не месяцами, всё было свежо. Я не хотела предполагать, что он будет спать со мной, как в буквальном, так и в образном смысле.

Поэтому, пока я чистила зубы и готовилась ко сну, я перебрала все возможные удобные способы, которыми могла затронуть эту тему. К тому времени, как Зейн сделал то же самое, я уже успела завязаться в узел.

И всё напрасно.

Потому что, когда он вышел из ванной, пижамные штаны низко висели на его стройных бёдрах, а волосы были влажными, он спросил:

— Хочешь, я останусь с тобой?

Плюхнувшись на кровать, я кивнула и подвинулась. Он лёг с гораздо большей грацией, оставив лампу у кровати включенной.

Я легла, не зная, что делать. Должна ли я инициировать веселье? От меня этого ждали? Так ли это? Я не думала, что быть вместе означает заниматься сексом каждый раз, когда ты оказываешься в постели со своей второй половинкой. Не то чтобы я не хотела, но мне было, ну, немного больно.

Мне хотелось позвонить Джаде и спросить.

— Не возражаешь, если я выключу свет? — спросил Зейн.

— Нет, — ответила я, надеясь, что это прозвучало не так похоже на писк, как для моих собственных ушей.

Кровать сдвинулась, и свет погас. Затем снова произошло смещение, когда Зейн перекатился ко мне. Как и на крыше, он обхватил меня за талию, подложил руку под спину и прижал к своей тёплой груди.

— Тебе так удобно? — был его следующий вопрос.

Он был тёплым и пахнул свежей мятой, и мне понравилось, как одна из его рук нашла мою в темноте. Наши пальцы переплелись.

— Ты… собираешься спать?

— Когда-нибудь, — последовала пауза. — Прошлой ночью мы почти не спали.

В темноте я покраснела.

— Это не моя вина.

— Я бы сказал, что никто из нас не виноват. Или оба виноваты.

— Но ты принёс печенье, и это придало мне сил.

Он рассмеялся, и через несколько секунд я почувствовала, как его губы прижались к моему виску, запечатлевая быстрый поцелуй. Он начал рассказывать мне о своей первой встрече с Ротом и о том, как он изо всех сил пытался сохранить свою человеческую форму на публике. Я слушала, смеясь над тем, как явно Рот пытался подтолкнуть его к превращению. Он рассказал мне, как Николай и Дез неохотно приняли принца демонов, если не полностью доверяли ему, и о его собственной истории с Даникой. Как его отец хотел, чтобы они с Даникой стали парой, но он всегда смотрел на неё как на сестру.

В конце концов, он подтвердил, что Даника и Николай действительно были парой. Мы оба решили, что Николаю, вероятно, было труднее иметь дело с ней, чем управлять кланом, потому что она не была похожа ни на одну другую женщину-Стража, которую я знала. Он рассказал мне о первой жене Николая, которая умерла во время родов, и Зейн признался, что после того, как он провёл час в комнате с Близнецами Жасмин, он не был уверен, что когда-нибудь захочет детей. Он делал исключение при усыновлении, как только они становились достаточно взрослыми, чтобы перевоплощаться, и я смеялась, думая, как я однажды услышала, как Мэтью сказал, что усыновит, если ребёнок будет прикован к дому. Я чуть не умерла, потому что, да, приучение к горшку должно быть одним из кругов ада.

Мы говорили до тех пор, пока наши глаза не отяжелели и паузы между ответами не стали длиннее. Ни разу не поднималась тема Предвестника или что-то связанное с нашим долгом, и пока мы лежали вместе в темноте, не было никакого завтрашнего дня, о котором можно было бы беспокоиться, никакого давления или страха.

И это было лучше, чем всё, на что я могла надеяться. Всё, что я могла пожелать или в чём нуждалась. Только мы, слова и наши пальцы, сплетённые вместе.

Эти растянувшиеся минуты были просто… моим миром.

Новости, которых мы ждали, пришли неожиданно, прямо перед тем, как мы покинули квартиру, чтобы патрулировать, жутко пустую квартиру. Утром пришли грузчики, небольшая армия, которая быстро упаковала кухню, коврики, боксёрскую грушу и всё, что было в спальне. Мы планировали заскочить на новое место перед вечерним отъездом, но теперь этого не произойдёт. Первый раз я увижу его сегодня вечером, и, к счастью, Арахис уже знал, где нас найти. Я напомнила ему об этом утром, и он ответил, что стены для него ничего не значат, а он — призрак «свободного полёта».

Вздох.

Телефон Зейна зазвонил, когда я стояла на месте, где раньше был диван, и заплетала три пряди волос в самую дурацкую косу на свете.

— Что случилось, Дез? — спросил он, проходя мимо меня и быстро целуя в лоб. — Что? Правда?

Зейн напрягся, и всё моё внимание сосредоточилось на нём, когда он повернулся ко мне.

— Ладно. Спасибо, — пауза. — Да, я буду держать вас в курсе. Ещё раз спасибо.

— Что? — спросила я, как только он отключил связь.

Зейн улыбнулся.

— Сенатор Фишер вернулся в город.

— Неужели?

Это было совсем не то, чего я ожидала.

— Я действительно начинала верить, что парень мёртв.

— Ну, он жив и зарегистрировался в «Кондоре», в одном из федеральных номеров, — Зейн назвал мне этаж и номер комнаты. — Дез сказал, что с ним охрана, скорее всего, она стоит снаружи номера, в отдельном холле и внутри.

— Значит, мы можем о них позаботиться, — сказал я. — Выходим прямо сейчас.

— Да, но если они просто государственные служащие, выполняющие свою работу, мы не хотим причинять им… слишком много вреда. Нам понадобится подкрепление, — Зейн пролистал контакты на своём телефоне. — Потому что там определённо будут люди.

— Рот?

Я знала, что Рот может проникать в человеческий разум, стирая кратковременные воспоминания или заменяя их чем-то другим.

Зейн кивнул и поднёс трубку к уху. Пока он говорил с Ротом, я быстро закончила заплетать косу, в которую пыталась собрать волосы. Она была чертовски неровной, но это уберёт волосы с лица. Я старалась не слишком радоваться этой новости, потому что кто знает, что мы найдём, когда доберёмся туда, но сенатор мог сказать нам, где находится Предвестник. Он мог бы рассказать нам, что, чёрт возьми, задумал Предвестник, и мог бы рассказать мне, что сказал Миша…

Нет.

Не имело значения, что сказал Миша или почему он сделал то, что сделал. Я должна была забыть об этом, потому выяснение не было приоритетом.

Я резко выдохнула и опустила руки, когда Зейн повесил трубку.

— Рот занят, но он пришлёт Каймана. Он встретит нас там.

— Потрясающе.

Интересно, что сегодня наденет Кайман?

— Каков план?

Зейн направился к острову, где лежал небольшой мешочек с ключами.

— Мы войдём и заставим его говорить, так или иначе. Узнаем, где остановился Предвестник и что происходит со школой.

— А если он не заговорит?

Зейн вытряхнул ключи и посмотрел сквозь ресницы.

— Люди… слабые, Трин, и из того, что я понял, люди, которые замышляют зло, всегда самые слабые, потому что это врождённая слабость, которая привела их к злу. Найдите слабое место и используйте его. Они разнесут новости быстрее, чем анонимный твиттер-аккаунт.

Я склонила голову набок.

— У тебя есть опыт, не так ли? Заставлять людей говорить?

— У меня есть. Мне это не понравилось, но я делал это и сделаю снова без колебаний.

Удивление промелькнуло во мне, когда я попыталась представить Зейна, угрожающего человеку насилием и, возможно, даже выполнившего угрозу. Я не могла представить это.

— Я вижу, ты удивлена, — появилась кривая усмешка. — Ты многого не знаешь, Трин. Я уже говорил тебе об этом.

Так оно и было.

— Я не думала, что ты имеешь в виду, что ты секретный мастер допроса.

— Все мы обучены получать необходимую информацию, — объяснил он, и я знала это, но это был Зейн. — А почему ты думаешь, что я не буду этого делать?

— Я знаю, что ты обучен, но я просто удивлена, что ты… что ты так поступаешь, потому что ты… Я не знаю. Ты по своей сути добрый.

Бледный взгляд Зейна был пронзительным.

— Никто по своей природе не добрый, особенно Стражи.

В животе у меня всё сжалось.

— Тьерри в основном говорил, что я такая, и именно поэтому он верил, что я не стану такой… как Сулиен.

— Мы слишком мало знаем о Сулиене, чтобы понять, почему он такой, какой есть, и хотя я согласен, что тебе не о чем беспокоиться, ни ты, ни я по своей природе не добрые.

— Ты прав, — сказала я через мгновение.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Тебя беспокоит то, что ты знаешь обо мне?

Беспокоило ли это меня? Нет. Это была правда, правильная она или нет. Я отрицательно покачала головой.

— Просто удивлена.

Появилась эта странная полуулыбка.

— Это нужно сделать, но всегда полезно узнать причины, которые человека привели туда, где он был. Знание может и не изменить результата, но сопереживание облегчит его.

Я подумала о Фэй и членах ковена. Они сделали то, что сделали, из жадности.

— Так вот почему тебя не волновало, что я убила Фэй?

— Я бы не стал говорить, что мне всё равно, но это нужно было сделать, — ответил он. — И, в конце концов, это случилось бы, но, по крайней мере, таким образом, удалось предотвратить ещё больший вред.

Я медленно кивнула.

— Убийство-это… Я не знаю. Это…

— Всегда нелегко, — ответил он. — Это не должно быть легко, независимо от обстоятельств.

— Да, — я подошла к нему. — А сенатор? Как только он заговорит, что мы будем делать?

Зейн ответил не сразу.

— Мы решим, когда перейдём эту черту.

У меня было чувство, что я знаю, что будет по ту сторону черты.

Я вдохнула, затем медленно выдохнула. Это было частью моей природы. И всегда будет. Я знала это.

— Я думаю, это хорошо, что я чувствую себя странно в этом аспекте нашего существования.

Зейн коснулся моей щеки, привлекая мой взгляд к себе. Он не сказал ни слова, когда опустил голову, остановившись всего в дюйме или около того от моего рта на мгновение. Затем он поцеловал меня, мягко и долго прижимаясь губами к моим.

— Я бы волновался, если бы это было не так.

Я улыбнулась, когда он выпрямился.

— Готова?

— Пешком? Импала? Мотоцикл? — спросил он, держа руку над ключами.

— Ты должен уже понимать, что я всегда выбираю вариант, который не включает в себя ходьбу, — сказала я, наматывая на косу резинку для волос.

Он ухмыльнулся мне, и я почувствовала счастливое покачивание в животе, которое было странным после нашего разговора.

— Мотоцикл.

Его ухмылка стала шире, когда он сжал пальцами одинокий ключ.

— Я знал, что ты мне нравишься не просто так.