Ярость и разрушение

ГЛАВА 36

Мы оставили сенатора сломленным человеком с душевными и эмоциональными ранами, которые болели сильнее, чем физические. Из него нельзя ничего больше было вытянуть, кроме разбитого сердца.

Это не было пустой тратой времени, несмотря на то, что сказал Кайман, потому что теперь мы знали, как такой человек, как сенатор Фишер, оказался втянут в это. Но знание оставило меня с тяжёлым сердцем и рассеянными мыслями, пока мы патрулировали, надеясь выманить Предвестника из какой-то тайной дыры, в которую он заполз.

Это было трагично — то, что любовь может заставить сделать человека.

Зейн закончил раньше, чем обычно, и на этот раз я не жаловалась и не чувствовала себя виноватой из-за того, что не прочесала каждый уголок города. Найти Предвестника было первостепенной задачей, но я подозревала, что как только мы войдём в школу в субботу, через два дня, Сулиен появится. И как только мы попадём в эту школу, мы будем точно знать, с чем имеем дело.

У меня было предчувствие, что вскоре мы взорвём кое-что.

Пока мы шли к месту, где был припаркован мотоцикл, я сказала:

— Как ты думаешь, почему Баэля прячут? Его защищают. Разве это не странно?

— А если его защищают демоны? Нет. Но Предвестник, Истиннорождённый? Да.

Когда мы подошли к его мотоциклу, он положил руку мне на поясницу, и чувствовать её вес было даже лучше, чем держаться за руки. — Я пытался придумать разные сценарии, но всё, что мы знаем, это то, что Баэль нужен живым для осуществления этого плана.

Я вздохнула, глядя в небо. Из-за огней соседних зданий я не могла разглядеть, есть ли там звёзды.

— Интересно, что заставило Сулиена стать таким. Мы не знаем, что он задумал, кроме того, чтобы помочь приблизить Конец Света, но очевидно, что это что-то безумно злое. Он сказал, что никогда никого не любил, поэтому мы знаем, что это не тот же случай что с сенатором.

Зейн перекинул ногу через мотоцикл и сел.

— Мы работаем с демонами, — сказал он, оглядываясь на меня.

Свет от ближайшего уличного фонаря отражался на его лице, создавая тени под щеками.

— Не только потому, что мы видим другую сторону некоторых демонов, но и потому, что мы думаем, что делаем это для большего блага.

Я попыталась проследить его мысль.

— И ты думаешь, что он работает с демонами, потому что думает, что всё, что он планирует, это для большего блага?

— Вполне возможно. На протяжении всей истории люди совершали неприглядные поступки, потому что верили во что-то, потому что верили в свою правоту. Стражи ничем не отличаются. Я не думаю, что есть какое-либо существо, которое не совершало бы дурных поступков, веря, что это было по правильной причине.

Я кивнула, думая, что всякий раз, когда кто-то верит в то, что он делает правильно, почти невозможно убедить его в обратном.

Я забралась на мотоцикл и обняла его за талию. Он наклонился, сжал моё колено в ответ, и мы тронулись.

Поездка обратно в квартиру была быстрой, но я использовала это время, чтобы как-то… отвлечься от того, что случилось с сенатором и всё, что связано с Предвестником. Я подумала, что, возможно, Зейн делает то же самое. Мы нуждались в этом, чтобы выкроить немного времени, которое принадлежало нам, нашей жизни, и к тому времени, когда Зейн остановился в гараже рядом со своей «Импалой», я была готова быть… нормальной. На какое-то время.

— Готова осмотреть новую квартиру? — спросил он, когда мы подошли к дверям лифта.

— Я совсем забыла об этом, — призналась я, смеясь, когда мы вошли внутрь.

— Ух, ты.

— Я знаю.

Он ухмыльнулся, и лифт поехал.

— Это очень похоже на старую квартиру. Та же планировка и всё такое. Просто две спальни.

Откинув голову назад, я прислонилась к противоположной стене.

— Неужели теперь две спальни действительно необходимы? — поддразнила я.

— Надеюсь, что нет.

Он подошёл ко мне, положив руки по обе стороны от моей головы.

— Но две ванные комнаты будут как раз к месту.

— Верно.

— Потому что я устал от того, что ты пользуешься моим гелем для душа.

— Это случайность.

— Угу, — он опустил голову. — Я думаю, тебе просто нравится пахнуть, как я.

Я продолжала ухмыляться.

— Вторая спальня, вероятно, хорошая идея, потому что я уверена, что в какой-то момент разозлюсь и вышвырну тебя из постели.

— Скорее раньше, чем позже, — согласился он. — Только не выгоняй меня совсем.

— Тебе не стоит беспокоиться об этом.

Лифт остановился, и я потянулась, чтобы поцеловать его. Затем я нырнула под его руку и вошла в нашу новую квартиру.

— Ты идёшь?

Когда Зейн оттолкнулся от стены и последовал за мной, я обернулась. Квартира была практически такой же, только перевёрнутой. Кухня находилась слева, а гостиная-справа. Окна выходили на другую улицу, но диван и мебель были расставлены по-прежнему. Кроме… Прищурившись, я поняла, что там, где раньше была дверь в спальню, был короткий коридор.

Зейн шагнул вперёд, повернувшись так, чтобы идти спиной вперёд.

— Могу я устроить вам экскурсию?

— Конечно.

Он ухмыльнулся и взял меня за руку.

— Я думаю, ты сможешь понять, где кухня и гостиная.

— Да, это я осилю.

Усмехнувшись, он повернулся и потащил меня в холл.

— Самое интересное здесь. Справа — наполовину ванна, а за двойными дверями рядом — прачечная.

— Действительно захватывающая штука, — поддразнила я.

— Подожди.

Он повёл меня дальше, открывая дверь слева. Протянув руку, он включил свет.

— Это спальня номер два. Там есть ванная комната.

Я огляделась.

— Комната… совершенно пуста.

— Наблюдательно.

Я бросила на него взгляд.

— У меня только одна кровать, — объяснил он. — Пришлось заказать ещё одну, плюс остальную мебель.

— Подожди, — я потянула его за руку. — Мне следовало бы заказать мебель и заплатить за неё.

— Но это не твоя комната. Она моя на случай, когда ты злишься на меня.

— Но…

— Это твоя комната, — сказал он, открывая другую дверь.

Зейн не стал включать свет, но от чего-то исходило мягкое белое свечение. Ни из ванной, которая, как я предполагала, находилась где-то в тени, ни от прикроватной лампы. Он был слишком слабым для этого. Сбитая с толку, я посмотрела наверх.

— О, боже, — прошептала я, не веря своим глазам.

Высвободив руку, я вошла в спальню и, откинув голову назад, уставилась в потолок.

Потолок, который светился мягким белым светом от мерцающих в темноте звёзд, разбросанных по нему.

На потолке были звёзды.

Звёзды.

— Как? — прошептала я, поднимая руки и прижимая их к груди. — Когда ты это сделал, Зейн? — Я не могла понять, когда у него было время на это.

— В тот день, когда ты рассказала Стейси о Сэме, — ответил он. — Я вернулся сюда и повесил вот это. Я попытался сложить их в созвездие, но это оказалось труднее, чем я ожидал. Решил сам его придумать. Итак, это созвездие Зейна.

Мой рот открылся, и я не могла найти слов, пока смотрела на них. Они начали расплываться, и я поняла, что это потому, что мои глаза были влажными.

— Ты сделал это, когда злился на меня? До того, как мы… до того, как мы помирились?

— Ага. Наверное, да, — голос его звучал смущённо. — Разве это плохо?

Я медленно повернулась к нему. В дверном проёме я разглядела его силуэт. Моё сердце бешено колотилось, а руки дрожали.

— Ты сделал это, когда мы не разговаривали? Когда я думала, что ты меня ненавидишь?

— Я никогда не ненавидел тебя, Трин. Злился? Конечно. Но я никогда…

Пробегая на полной скорости, я прыгнула на него. Он поймал меня с ворчанием, которое перешло в смех, когда я обвила руками его шею и ногами талию. Я сжала его так сильно, как сжималась моя грудь, и уткнулась лицом ему в шею.

— Думаю, тебе это нравится.

Его руки обвились вокруг меня.

— Нравится? — мой голос был приглушён его шеей. — Нравится? Это прекрасно и удивительно. Они прекрасны. Я обожаю их.

Зейн ответил, но я не знаю, что он сказал, потому что что-то произошло. Что-то сломалось внутри меня, раскололось на части, и поток эмоций хлынул так быстро и так неожиданно, что я не могла остановить его.

Он вырвался на свободу в рыдании, которое было отчасти смехом. Стен не было. Никаких дурацких шкафов. Ничего между мной и всем, что я чувствовала. Ничто не стояло между мной и Зейном.

И это было ещё не всё.

Гораздо больше.

— Эй. Эй. Трин, — его рука обвилась вокруг моего затылка, запутавшись в распущенной косе. — Всё в порядке.

Это было так.

Но это было не так.

Зейн отнёс меня к кровати и сел рядом со мной на колени, я ещё цеплялась за него, как обезумевшая паукообразная обезьяна. Мои пальцы скользнули по краям его волос, сминая мягкие пряди.

— Проклятье, Трин, я не хотел, чтобы ты плакала, — пробормотал он, уткнувшись мне в голову. — Ты просто сказала, что скучаешь по звёздам из своей спальни дома, и я хотел… Я хотел подарить тебе звёзды, которые ты могла бы видеть каждую ночь.

О, боже. О, боже.

Это заставило меня заплакать сильнее, так сильно, что Зейн начал раскачиваться, поглаживая рукой вверх и вниз по моей спине, бормоча бессмысленные слова, пока я не пришла в себя, переместившись так, что мой лоб упёрся в его плечо.

— Я знаю. Я знаю, ты не хотел, чтобы я плакала. Это не твоя вина. Я люблю звёзды. Мне нравится, что ты это сделал. Это просто…

Просто то, что он сделал, было добрым, милым, заботливым, красивым и таким же важным, как и он сам.

И это было просто потому, что я знала, что он заботился обо мне, что я нравилась ему больше, чем просто друг, и я знала, что он начал чувствовать всё это ещё до связи. И я знала, что я уже влюбилась в него задолго до прошлой ночи… но это было намного больше.

— Трин?

Он понудил меня запрокинуть голову, проведя большим пальцем по моей нижней губе.

— Что происходит в твоей голове?

— Мне… Мне страшно, — призналась я шёпотом.

Его бледно-голубые глаза сфокусировались на мне.

— Страшно из-за чего? Из-за меня?

— Нет. Никогда, — я сделала неглубокий вдох. — Я боюсь… Я боюсь нас. Я боюсь того, что это значит. Я боюсь, что мы не должны быть такими. Я боюсь, что потеряю тебя. Я боюсь того, как сильно я… как сильны мои чувства к тебе. Мне страшно.

Грудь Зейна с глубоким вздохом прижалась к моей, а затем густые ресницы опустились, закрывая его глаза. Его пальцы коснулись моей щеки.

— Мне тоже.

Моё тело дёрнулось.

— Да?

Он обхватил рукой мой затылка, пальцами запутавшись в моих волосах.

— Ты хочешь знать правду?

Да? Нет?

Он воспринял моё молчание как «да».

— Меня это пугает. Каждый аспект этого, Трин. Чувствовать то, что я делаю для тебя, желать того, что я хочу от тебя? — его голос был глубоким и грубым, и это заставило меня вздрогнуть. — Бывали моменты, когда я жалел, что не испытываю таких чувств к кому-то, кроме тебя.

Подожди.

Что?

Я моргнула.

— Ладно. Я этого не ожидала.

— Выслушай меня, — его пальцы крепче сжали мою косу. — То, что я чувствую, пугает меня, потому что я не должен чувствовать этого, и Бог знает, что я уже был на этом пути. Не то, чтобы я хотел повторить историю.

Я крепко зажала рот.

— Но дело не только в этом, Трин. Это выходит далеко за рамки моего прошлого, — продолжал он, не отрывая от меня взгляда. — Это из-за того, кто ты. Ты ходишь туда каждую ночь и рискуешь своей жизнью. Ты охотишься на демонов, которых боятся опытные Стражи. Ты ищешь что-то, что может убить демонов и Стражей в считанные секунды. Я в ужасе от того, что с тобой что-то случится, и это не имеет никакого отношения к тому, что это значит для меня.

Хорошо. Я полностью осознавала, что.

— С тобой то же самое, Зейн. Я даже не могу думать, если что-то случится… — я оборвала себя, не желая идти по этому пути. — Хотела бы я, чтобы ты был обычным человеком и учился в колледже на ветеринара.

Он поднял брови.

— Ладно, может быть, я не хочу, чтобы ты был человеком. Людей слишком легко убить, но ты меня понял.

Его губы медленно изогнулись.

— Да, — его голова склонилась набок. — Итак, я боюсь, но то, что я чувствую то, что я хочу, никуда не делось. Это всегда во мне, и когда я не с тобой, всё, что я хочу сделать, это вернуться к тебе. Сначала я подумал, что это связь, но это не так. Это что-то совсем другое, — его губы коснулись моей скулы, приближаясь к моим губам. — И зная это… зная, что ты чувствуешь… будь я проклят, если откажусь от этого, хотя это и пугает меня.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, — он поймал мой взгляд, задержал его. — Я знаю, что то, что я чувствую к тебе, совсем не похоже на то, что я чувствовал к Лейле. Совсем. И я кое-что понял в тот вечер, когда мы со Стейси разговаривали.

В ту ночь мы с ним поднялись на следующий уровень. Это было всего два дня назад, но казалось, что прошло уже несколько недель.

— Что? — прошептала я.

— Я… не знаю, был ли я когда-нибудь влюблён в неё, — сказал он. — Я любил её. Я знаю это, но мне кажется, что я был влюблён в идею о ней и о нас. И я думаю… нет — я знаю, что самая трудная часть того, с чем я столкнулся с тех пор, это осознание того, что между нами ничего бы не вышло, и как я этого не видел, — рука, обхватившая мою косу, скользнула к пояснице. — Я всегда буду любить эту девушку. Это не изменится, но я не влюблён в неё.

Моё сердце бешено колотилось, и когда я сделала вдох, мне показалось, что кислород не дошёл до лёгких.

— И Стейси помогла тебе осознать всё это?

Появилась эта безумно-милая полуулыбка.

— Да, она вроде как показала мне это. Сказала то, что мне нужно было услышать, то, о чём я уже думал.

Ладно.

В груди у меня что-то шевельнулось, угрожая поднять меня прямо к звёздному потолку.

Может быть, мне не стоит так злиться из-за того, что он задерживается с ней допоздна.

Но…

Всегда было одно но.

Я сделала ещё один глубокий вдох. Мне нужно было это сказать. Мне нужно было вытащить это из себя, потому что я чувствовала, как это растёт между нами. Правила нас не остановят. Опасности, с которыми сталкивался каждый из нас, не были препятствием.

— Я боюсь, что моё сердце разобьётся.

Его глаза снова встретились с моими.

— Я тоже.

Я резко втянула воздух.

— Я не могу… Если с тобой что-то случится, потому что мы вместе, я…

Рука на моей челюсти удерживала мой взгляд прикованным к его.

— Я знаю, что моя жизнь связана с твоей, что если что-то случится с тобой, это случится и со мной, но это не мешает мне бояться, что я каким-то образом потеряю тебя. Я сделаю всё, чтобы добраться до тебя, если что-то случится. Меня ничто не остановит, — признался он. — Отчасти я понимаю, почему сенатор сделал то, что сделал. Чёрт, не отчасти. Я полностью понимаю, и знание того, что я буду делать, если потеряю тебя? Да, это меня тоже пугает.

Дрожь покатилась вниз по моему позвоночнику.

— Если бы моя жизнь не была связана с твоей, а с тобой что-то случилось? Если бы тебя забрали у меня, ничто не помешало бы мне вернуть тебя. Я бы отправился на край света. Я бы отдал всё, что у меня есть, — сказал он. — Я знаю, что это неправильно. Я знаю, как плохо это может кончиться, но я бы сделал это. И это не потому, что если ты умрёшь, то умру и я. В смерти ничто не удержит меня от тебя. В этом я клянусь.

Это было неправильно. Скорее всего, всё пойдёт плохо, но я прошептала:

— Я сделаю то же, — и это было правдой. — А если тебя убьют? — даже думать об этом было больно. — Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя.

— Знаешь что? Я чертовски уверен, что не позволю каким-то правилам разлучить нас. Ни страх увидеть, как тебе будет больно, и уж точно не страх, что мне будет больно. Во мне много всего, Трин, но трусости нет. И в тебе нет.

— Нет, — прошептала я.

Эта полуулыбка переросла в улыбку, такую, что разбила и залечила моё сердце за несколько ударов. Это была улыбка, полная обещаний и возможностей, и, чёрт возьми, я не была трусихой. Мои пальцы запутались в его волосах, когда я выдохнула.

— Почему это всплыло сейчас, а не две ночи назад? — спросил он.

Потому что тогда ещё были стены. Я не понимала этого до сих пор, пока эти стены не исчезли.

— Потому что ты подарил мне звёзды, а это значит, что это… это нечто большее.

Его большой палец скользнул по моей щеке.

— Не знаю, что для тебя значит больше, но это значит, что я люблю тебя, Тринити Линн. Что я влюблён в тебя.

Я не знала, кто двигается первым, кто кого целует. Мы были разлучены, а потом нет. Он был нежным и мягким, как будто это был наш первый поцелуй, и было что-то более сильное в этом поцелуе, и, возможно, это был наш первый настоящий поцелуй. Я скользнула руками по его щекам и раскрыла губы.

А потом стало бесконечно больше.

Это была любовь, которую я чувствовала к нему, любовь, из-за которой я превратилась во множество крошечных, запутанных узлов. Это была любовь, которая текла через меня, даже если слова никогда не слетали с моих губ.

Это была любовь, которая подпитывала потребность дать ему что-то такое же прекрасное, как звёзды, которые он подарил мне, и я знала только одну вещь, о которой однажды сказала мне Джада.

Соскользнув с его колен, я схватила его за рубашку и потянула. Он не нуждался в просьбах, подняв руки и позволив мне снять рубашку, а когда я потянулась за его брюками, он встал, скидывая ботинки. Он раздевался. Я помогала. Я в основном отвлекала его во время процесса, заставляя его сильные ноги дрожать. На самом деле, я отвлеклась, изучая и исследуя на ходу, прижимаясь поцелуями к его бедру.

Затем, только когда он поднял меня, я выскользнула из штанов и отбросила их в сторону, встретившись с ним взглядом.

— Я хочу тебя.

— Это совершенно очевидно, — его глаза блеснули, когда он потянулся ко мне.

— Я хочу, чтобы ты был тем, кто ты есть на самом деле, — добавила я, держась за край своей футболки.

Зейн открыл рот, потом закрыл. Не совсем тот ответ, которого я ждала.

— Ты мой Защитник. Ты Страж. Я хочу тебя.

Он тяжело опустился на край кровати.

— Ты знаешь, что это значит?

Я знала, что это значит.

По словам Джады, именно так поступают Стражи, когда спариваются, и это было почти так же, как у людей, они разделяли это только со своими женщинами. Для Стража это было истинное выражение любви, и хотя я не могла этого сделать, я знала, что это будет означать.

Потом мне пришло в голову, что, возможно, это делает ситуацию слишком серьёзной. Он любил меня. Я могла бы каждый день смотреть в потолок и видеть его любовь, но это может быть слишком, слишком рано. Смущение поползло по моей коже.

— Ты не должен, — поспешно сказала я. — Это было просто… неважно. Это глупо и слишком рано. Можем ли мы забыть об этом?

— Нет, — его зрачки вытянулись вертикально. — Это не глупо и не слишком рано. Просто… — удивлённое выражение появилось на его лице, и он покачал головой. — Ты меня удивляешь.

Я покраснела совсем по-другому, но потом Зейн поднялся и показал мне, кто он на самом деле.

Я едва не перестала дышать, когда он протянул мне руку.

— Навсегда.

— Навсегда.

Я вложила свою в его руку, и когда его пальцы сомкнулись вокруг моих, он вернулся к кровати и сел. Я почувствовала, что воздух не поступает в лёгкие, когда поставила колени по обе стороны от его ног.

Его глаза были широко раскрыты, светлые и светящиеся, когда он смотрел на меня. Его заострённые когти зацепились за ткань моей рубашки, и он приподнял её. Я протянула руку, пальцы нащупали крошечные крючки на моём лифчике. Он осторожно опустил голову, его пальцы побежали за бретельками, когда они соскользнули с моих рук и упали на пол. Я прикоснулась к его щекам и снова посмотрела ему в глаза. Наклонив голову, я наклонилась и поцеловала его. Его вкус запечатлелся на моей коже, ощущение его тела, когда я скользнула рукой вниз по его груди, по напряжённым мышцам живота и ещё ниже, и звук его стона отозвался эхом, как молитва.

Последовала пауза, чтобы взять средство защиты, а затем я слегка приподнялась, чтобы снова опуститься, моё дыхание смешалось с его. Зейн не торопил меня и не шевелил ни единым мускулом. Я знала, что он не сделает этого, пока я не сделаю, вечно терпеливый, пока я приспосабливалась, и когда я двигалась, это было не похоже ни на что, что я чувствовала раньше.

— Трин, — простонал он.

Его руки лежали на моих бёдрах, его ногти нежно касались моей кожи. Его рука обхватила мою талию, осторожная в своей силе, когда он притянул меня к своей груди.

— Навсегда, — повторил он.

Я прошептала это слово ему в губы. Это было не простое слово, а обещание. Другой вид связи. Вечность казалась долгим временем, особенно в нашем возрасте, и людям это могло показаться даже глупым, но наши вечности не были гарантированы, и то, что было, было тем, что мы чувствовали друг к другу. Это не означало, что всё будет легко. Это даже не означало, что завтра мы не будем раздражать друг друга до чёртиков. Это означало, что, несмотря ни на что, мы были вместе навсегда.

Его крылья взметнулись вокруг нас, образуя кокон, который блокировал весь свет. Страха перед внезапной темнотой не было. Не тогда, когда цепи, которые удерживали его, казалось, лопнули, и его тело прижалось к моему. Не тогда, когда всё это напряжение было во мне, в нём. Я схватила его за плечи, мои пальцы впились в его твёрдую кожу. Мы были похожи на туго натянутые провода, которые тянули так далеко, как только могли, а затем отпускали в прекрасном порыве, пронзая нас обоих.

Это было похоже на ожидание бури. Его лоб прижался к моему, дыхание было таким же коротким и быстрым. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я почувствовала движение воздуха, когда его крылья поднялись, и его кожа на моей смягчилась.

— Это было… Я этого не ожидал. Я… — он сделал ещё один неглубокий вдох, казалось, не находя слов. — Не думаю, что ты знаешь, что именно… это значило для меня. Я всегда… Боже, раньше я беспокоился о том, как выгляжу на самом деле. Наверное, какая-то часть меня всё ещё беспокоится.

— У тебя нет причин для этого.

Я откинулась назад, чтобы видеть его лицо. Его щёки покраснели ещё сильнее.

— Как я уже говорила, ты прекрасен в обоих обличьях. И просто чтобы это было ещё более сентиментально, дело в том, что здесь, — я прижала руку к его груди. — Ты говоришь, что у меня есть свет, но ты — мой свет.

Зейн восстановил пространство между нами, целуя меня.

— Теперь ты от меня никогда не избавишься.

— Я и не хочу.

— Я напомню тебе, что ты это сказала, — его улыбка была сонной. — Знаешь, ты идеально подходишь мне.

Головокружение охватило меня, когда я качнулась вперёд, положив руки ему на плечи и…

Я остановилась. Что-то было не так с его плечами. Три короткие бороздки на коже. Яркие и спящие крошечные бусинки красного. Кровь.

Смятение сменилось бурлящим теплом.

— Я думаю… Кажется, я тебя поцарапала.

— Хм, — он опустил глаза, проследив за моим взглядом. — Да.

Это были царапины-царапины, которые сделала я. Я резко прижала руки к груди.

— О, боже.

— Всё в порядке, — он ухмыльнулся. — Более чем в порядке.

Холодный воздух хлынул мне в грудь, когда я уставилась на его кожу — кожу, которую я поцарапала ногтями, что не имело смысла. Вообще. Мой широко раскрытый взгляд метнулся к его лицу.

Улыбка исчезла с его лица.

— Трин, всё в порядке…

— Нет, не в порядке, — я слезла с него, стоя и пятясь, пока не врезалась в комод. — Я не должна была этого сделать. Ногти не могут оцарапать твою кожу, даже в твоём человеческом обличье, но ты в нём не был… Этого не должно было случиться.

— Это…

На его лице отразилось понимание. Его взгляд метнулся ко мне.

— О, чёрт.