Языческие божества Западной Европы. Энциклопедия

1

«Edda Saemundi Muliscii». Считалось, что Снорри в своем сочинении опирался на труд Сэмунда. Тот же епископ Бриньольв писал в 1642 г. одному из своих корреспондентов: «Где огромные сокровища всей человеческой мудрости, записанные Сэмундом Мудрым, и прежде всего прославленная Эдда, от которой у нас теперь осталась, кроме имени, едва ли тысячная доля и которая не сохранилась бы совсем, если бы извлечения Снорри Стурлусона не оставили бы нам скорее тень и след, чем подлинный состав древней Эдды?».

2

Явная отсылка — или скорее «эзотерическое» толкование — эпизода «Младшей Эдды», в котором конунгу Гюльви в видении является Один в трех ипостасях, носящих имена Высокого, Равновысокого и Третьего: «Он увидел три престола, один другого выше. И сидят на них три мужа. Тогда он спросил, как зовут этих знатных мужей. И приведший его отвечает, что на самом низком из престолов сидит конунг, а имя ему — Высокий. На среднем троне сидит Равновысокий, а на самом высоком — Третий». М. Холл также цитирует английского оккультиста Р. Маккоя, который видел в конунге Гюльви «автохтонного» основателя одинических мистерий.

3

Основной постулат Викки может быть сформулирован следующим образом: «Не принося никому вреда, делай то, что желаешь». Эта формулировка, по всей видимости, есть не что иное, как знаменитый тезис enfant terrible европейского оккультизма Алистера Кроули: «Делай, что желаешь, таков да будет весь Закон». По сути, Викка так называемого гардерианского направления (по имени основателя этой ветви учения, американца Джеральда Гарднера) выросла из философии Кроули. Отдаленное «родство» с философией Кроули признает и другая идеология, вполне успешно претендующая на роль новой религии, — а именно Асатру (Asatru), или скандинавская Истинная вера (дословно «вера в богов»).

4

Следует сразу же оговориться, что словосочетание «индийская мифология» является в строгом смысле некорректным и употребляется исключительно ради удобства изложения. В современной науке принят термин «древнеиндийская мифология», подчеркивающий особенности верований индийцев эпохи вед и пуран и противопоставляющий их нынешним синкретическим индуистско-буддийско-мусульманским верованиям. Как пишет В. Н. Топоров, древнеиндийская мифология объединяет в себе ведийскую и индуистскую мифологии, «отягощенные» элементами мифологии дравидов, джайнов и других племен, населявших Индийский субконтинент.

5

Эти слова Страбона нашли подтверждение в результатах исследований гидрологической экспедиции Р. Рейкса, которая сделала вывод, что в связи с тектоническими толчками уровень воды в Инде существенно повысился, и это привело к затоплению городов.

6

Отражение этого раскола видели в свойственной санскриту и древнеперсидскому языку противоположной трактовке групп божественных персонажей. Ведийские deva — боги, asura — божественные демоны; в «Авесте» же daeva — демоны, тогда как ahura — божества. Сегодня наиболее распространенная теория гласит, что у индоиранцев было два класса противопоставленных друг другу богов.

7

На территории Передней Азии отмечены языковые следы пребывания ариев, получившие условное название «митаннийского арийского языка». В табличках из архивов Эль-Амарны и Богазкея довольно часто встречаются слова арийского происхождения. По мнению английского исследователя Т. Барроу, лингвистически этот «протоиндоарийский» язык относится к стадии развития языка до миграции в Индию и после отделения от иранцев.

8

Ср. замечание Т. Я. Елизаренковой: «Противники ариев даса/дасью, по-видимому, отличались более высокой материальной культурой, чем их завоеватели, которым они уступали, однако, в военном отношении — у них не было запряженных конями боевых колесниц, что и предрешило их историческую судьбу. В „Ригведе“ неоднократно говорится о несметных богатствах даса/дасью и об их крепостях, а также о том, что они не поклонялись арийским богам и не совершали жертвоприношений. Резкая противопоставленность ариев даса/дасью характерна для начального периода миграции ариев в Индию, отраженного в древних частях „Ригведы“. Далее начался процесс постепенного смешения ариев с автохтонным населением».

9

Сикхизм, по выражению М. Элиаде, есть «реформа индуизма в той его части, которая относится к политеизму, строгому делению на касты и соблюдению аскезы как основы религиозной жизни. Политеизму сикхи противопоставляют бескомпромиссный монотеизм, заимствованный из ислама. Из индуизма сикхи унаследовали учение о майе, реинкарнации и нирване как прекращении тягостного цикла перевоплощений. Брахма, Вишну и Шива составляют божественную триаду, порожденную майей. Чтобы достичь спасения, необходимо иметь гуру, повторять мысленно Божественное Имя, петь гимны и общаться со святыми людьми. Аскетизм и умерщвление плоти противоречат духу сикхизма, а поскольку перед Богом все равны, то нет необходимости в кастах».

10

«Яджурведу» традиционно подразделяют на Черную (редакции школ Катхака, Капиштхалакатха, Майтраяни и Тайттирия) и Белую (редакция школы Ваджасанейи).

11

Как пишет И. В. Рак: «„Авеста“ совершенно не знает Западного Ирана: ни топонимов, ни имен царей, ни слов из западных диалектов, в том числе слова „маг“, а восточноиранские реалии упоминаются повсеместно».

12

Транслитерация переводчика книги М. Бойс на русский язык профессора И. М. Стеблин-Каменского. В литературе чаще встречается вариант «майнью».

13

До мусульманского завоевания (XIII в.) Индия не знала ни хроник, ни летописей; первые исторические сочинения об Индии, если не считать античных периплов Неарха и Арриана, принадлежали перу именно мусульман — в том числе Аль-Бируни, знаменитому ученому-энциклопедисту и автору книги «Индия», где упоминается, в частности, находящийся в Кашмире письменный текст «Ригведы» — это первое упоминание о письменной версии вед.

14

Здесь и далее стихотворные переложения «Ригведы» и «Атхарваведы» принадлежат В. Г. Тихомирову.

15

Здесь и далее переводы из «Ригведы» принадлежат Т. Я. Елизаренковой.

16

«Речи Вафтруднира». Перевод В. Г. Тихомирова.

17

Фрагменты ранних греческих философов. Перевод А. М. Лебедева.

18

Здесь и далее цитаты из упанишад в переводе А. Я. Сыркина.

19

Считается, что сейчас идет шестое тысячелетие Калиюги, которая началась в 3102 г. до н. э. и является первым днем 51-го года жизни «текущего» Брахмы.

20

Традиция называет его автором «Законов Ману».

21

Здесь и далее цитаты из «Махабхараты» в стихотворном переложении С. Л. Северцева.

22

Перевод В. Г. Тихомирова.

23

Отголоски этой концепции обнаруживаются во многих более поздних религиозно-мифологических системах, в том числе в христианстве.

24

Перевод И. С. Брагинского.

25

Как замечал К. Г. Юнг: «Индийская религия похожа на пагоду или на муравейник. Подобно муравьям, боги один за другим взбираются наверх. Этот подъем начинается разными слонами на фундаментах и заканчивается абстрактным цветком лотоса, венчающим все сооружение. Со временем боги преобразуются в философские идеи»; ср. также высказывание Г. Гессе: «Западному человеку, занимающемуся Индией, больше всего хлопот и затруднений доставляет то обстоятельство, что бог для индийцев может быть одновременно трансцендентным и имманентным; но в этом сама суть индийской религии. Для индийца, поразительно гениального как в религиозном чувстве, так и в абстрактном мышлении, тут вовсе не существует проблемы, для него с самого начала ясно и решено, что всякое человеческое знание, всякая логика могут иметь отношение лишь к низшему миру, миру человеческого, что в отношении к божественному, напротив, возможны лишь самоотдача, почтение, медитация, благоговение».

26

У иранцев индийской рите соответствует аша (или арта) — истина. По замечанию И. В. Рака, это «глобальный закон мироздания, регулирующий движение небесных светил, смену времен года и вечное воскресение природы весной; в согласии с аша рождаются и умирают люди, в надлежащую пору льют дожди, произрастают травы на пастбищах, тучнеет и плодится скот… Понятие аша имело, кроме натурфилософского, и социальное содержание: существующий иерахический уклад в племенах, деление на три сословия — жрецов, воинов и скотоводов-пастухов — было для индоиранцев столь же естественным природным законом, как чередование дня и ночи. Ашу хранили благие силы, противостоящие вселенскому Злу».

27

Поклонение громовержцу широко распространено среди индоевропейских народов; ср. Зевса и Юпитера в античной традиции, славянского Перуна, балтийского Перкунаса, скандинавского Тора. Миф о поединке громовержца со змеем (в Индии — поединок Индры с Вритрой) также встречается во всех индоевропейских мифологических дискурсах: Зевс побеждает змееподобного Тифона, Тор сражается с мировым змеем Йормунгандом, Перкунас и Перун одолевают черта, принимающего змеиный облик, и т. д.

28

Согласно «Махабхарате», Вритра был брахманом, поэтому за его убийство (убийство жреца) Индра наложил на себя наказание и отправился в изгнание. Верхняя часть тела Вритры, напоенная сомой, превратилась в луну, а нижняя, демоническая, стала чревом живых существ; поэтому о чревоугодниках в Индии говорят, что они приносят жертвы Вритре.

29

Северо-восток подчинен Соме, юго-восток — Сурье, северо-запад — Ваю, юго-запад — Агни.

30

Ср. замечание В. Н. Топорова: «Само имя Митра восходит к индоевропейскому корню, имеющему отношение к обозначению идеи посредничества, взаимности, обмена и меры, закономерности, согласия, состояния мира, дружбы и симпатии. Культ Митры получил чрезвычайно широкое распространение; образ Митры внедрился (в непосредственном или косвенном виде) в самые разные культурно-исторические традиции и религиозно-мифологические системы».

31

В ряде случаев «напарником» Варуны выступает не Митра, а Индра, причем последний выступает как хранитель мирового порядка.

32

Связь Сурьи с Индрой подтверждается и тем, что в одних мифах владельцем чудесного коня Уччшрайхваса, появившегося при пахтанье океана, называется Индра, а в других — Сурья.

33

Ср.: «Каждое божество характеризуется несколькими признаками, которые то актуализируются, то нейтрализуются; вся совокупность персонажей объединяется относительно ограниченным набором основных признаков».

34

Женская часть (фр.).

35

Существует гипотеза, что Сарасвати — сакральное имя реки Инд.

36

Одно из имен Вишну

37

Культ коровы в Индии существует с древнейших времен и ничуть не потерял своей актуальности в наши дни. «Одной из важнейших сторон индуизма, — писал М. Ганди, — является защита коровы. Для меня защита коровы — самое удивительное явление человеческой эволюции. Она возвышает человека над своим родом. Корова означает для меня весь мир, стоящий в своем развитии ниже человека. Человеку предписано через корову осознать свое единство со всем живущим. Для меня ясно, почему корова была избрана для такого апофеоза. Корова была в Индии лучшим другом людей. Она дарила изобилие. Она не только давала молоко, но и делала возможным земледелие. Корова — это поэма сострадания. Каждый чувствует сострадание к этому кроткому животному. Корова — мать для миллионов индийцев. Защита коровы означает защиту всех бессловесных божьих тварей. Защита коровы — дар индуизма миру. И индуизм будет жить до тех пор, пока индусы будут защищать корову». В арийской поэзии именно корова была символом прекрасного; все продукты, производимые коровой, считались священными. «Всесилие коровы, по убеждениям индусов, было таково, что она могла помочь даже в исправлении дурной кармы… Словом, корова в индуизме, с древности и вплоть до настоящего времени, никогда не сходила с пьедестала божественного почитания. Здесь уместно вспомнить замечание английского ученого Макдоннела: ни одному другому животному человечество не обязано столь многим, как корове, но только в Индии ее роль в истории цивилизации получила достойное признание» (Альбедиль).

38

Как замечает П. А. Гринцер, «наряду с аватарами Вишну в индуистской мифологии известны и аватары Шивы (главным образом в виде аскета и наставника в йоге; всего насчитывается 28 его аватар), но они не приобрели такого же значения, как аватары Вишну».

39

Перевод С. Я. Липкина.

40

Кришна разъяснил Арджуне три направления йоги — карма-йогу, или путь действий, джняна-йогу, или путь познания, и бхакти-йогу, или путь богопочитания. По замечанию М. Элиаде, «путь карма-йоги, то есть практического действия, отказ от одиночества и отшельнической жизни произвел огромное впечатление на Запад, привыкший к выставляемому напоказ аскетизму протестантов, особенно кальвинистов».

41

В некоторых пуранах утверждается, что Вишну имел двадцать две аватары, причем Баларама был девятнадцатой, а Кришна — двадцатой аватарой. По «Гитаговинде» Джаядевы, Кришна — не аватара, а полное проявление Вишну, аватарой же был именно Баларама. По другой версии мифа, Баларама — аватара мирового змея Шеши, на котором в традиционной иконографии возлежит Вишну. По «Вишну-пуране», когда Баларама умер, из его рта выполз змей Шеша. Этот герой помогал Кришне совершать подвиги, в частности, он участвовал в умерщвлении Кансы.

42

Перевод С. Я. Липкина.

43

Безусловно, это изложение буддийской доктрины во многом соответствует истине, однако, как справедливо замечал П. Томас, Будда никогда не был гедонистом.

44

По замечанию П. А. Гринцера, «культ Дурги вобрал в себя многие культы местных богинь — Коттравей и Эламмы на дравидском юге, бенгальской богини оспы Шиталы и т. д.».

45

Ригведийский гимн рассказывает, что Яма предложил Ями кровосмесительную связь, чтобы обзавестись потомством, но Ями отказалась, ссылаясь на кровное родство. Исследователи видят в этом гимне вариант архаического близнечного мифа о прародителях человечества и сравнивают миф о Яме и Ями с иранским мифом о близнецах Йиме и Йимаке, первопредках людей. По замечанию П. А. Гринцера, «в ведийской трактовке, отражающей сравнительную зрелость этических и религиозных воззрений, инцест отвергается и осуждается».

46

В иранской традиции Яме соответствует Йима, первый земной царь и владыка загробного мира. Согласно «Видевдат», Йима правил людьми в пору «золотого века», когда люди были бессмертными и жили в изобилии и благополучии. По прошествии времени он «соблазнился злой мыслью» и был за это низвергнут в ад, то есть стал первым, кто умер.

47

М. Бойс отождествляет иранского Варуну с Апам-Напатом — благим божеством воды, имевшим соответствие в индийской мифологии (ведийский Апам Напат).

48

Перевод С. П. Виноградовой.

49

Перевод И. М. Стеблин-Каменского.

50

«Семиглав», иначе «Ясна семи глав», — семь коротких молитв, прославляющих Ахура-Мазду и Амеша Спента. «Младшая Авеста» — собрание авестийских текстов, составленное в правление Сасанидов (IV в. н. э.).

51

«Михр-яшт», перевод И. М. Стеблин-Каменского.

52

«Абан-яшт», перевод И. М. Стеблин-Каменского.

53

Перевод З. Ф. Харебати.

54

Перевод С. П. Виноградовой.

55

В «Атхарваведе» и некоторых брахманах говорится о том, что 12 адитьев, 11 рудр (марутов) и 8 васу, вместе с Дьяусом (небо) и Притхиви (земля), образуют Вишведева (33 божества). В брахманах адитьи олицетворяют небо, васу — воздух, а рудры — землю. «Чхандогьяупа-нишада» связывает васу с Агни, рудр — с Индрой, адитьев — с Варуной, марутов — с Сомой, а садхьев — с Брахманом.

56

Трита — Трита Аптья, второстепенный ведийский бог, помощник Индры в поединке с Вритрой.

57

В индийской традиции «Рамаяна» считается первым «настоящим» литературным произведением (адикавья), а ее автор — первым «настоящим» поэтом (адикави).

58

Считалось, что изначально веды были единым целым и только с упадком нравственности и учености среди людей их разделили на четыре части, чтобы проще было запоминать.

59

По замечанию Т. Я. Елизаренковой, «отношение к питарам было двойственным. С одной стороны, их почитали и просили у них поддержки, а с другой, в похоронных обрядах отгораживались от них, стараясь себя обезопасить. Все, что связано с питарами, несколько неопределенно и расплывчато, само понятие питаров нередко сливается с понятием древних риши, основателей родов, которым принадлежали фамильные мандалы „Ригведы“, тех самых риши, чье поэтическое творчество служило образцом для подражания поэтам последующих поколений».

60

Ср.: «Сохраняя связь с асурами, Варуна становился особенно опасным в кризисный период на границе старого и нового года; его боялись, и этим объясняется табуированный характер описаний этого бога в РВ. Нигде не говорится прямо о его противостоянии богам, кроме как в гимне IV, 42, где его спор с Индрой имеет форму словесного состязания. Связь Варуны с водами в свете этой концепции является свидетельством актуализации его причастности к изначальным космическим водам, а его связь со смертью (упоминание в похоронном гимне X, 14, 7) — это причастность к миру Хаоса, который противостоит жизни» (Елизаренкова).

61

По одной из версий мифа, часть дэвов была создана в начале времен, других породил Друдж, которому способствовали люди своей недисциплинированностью, жадностью, завистью, любопытством и прочими грехами и пороками.

62

Один из эпитетов Вишну.

63

Похищение Гарудой амриты сопоставляется исследователями с похищением сомы орлом Индры; по замечанию П. А. Гринцера, «этот миф восходит, видимо, к индоевропейскому мифу о похищении священного напитка (ср. скандинавскую легенду о получении Одином священного меда у великанов) и вообще к повсеместно распространенному типу мифов о добывании „живой воды“». Миф о похищении сомы орлом излагается в нескольких гимнах «Ригведы»; говорится, что птице пришлось преодолеть сто железных крепостей, что в него выпустил стрелу божественный лучник Кришану и т. д. Тем не менее, несмотря на все препятствия, орлу удалось донести чашу с сомой до обители богов:

64

В «Махабхарате» говорится, что ракшасы — потомки одного из сыновей Брахмы: «А сыновьями мудрого Пуластьи являются ракшасы, обезьяны и киннары». Ракшасами также могут стать люди, на которых наложено проклятие.

65

Известный английский писатель и исследователь Р. Грейвс, перу которого принадлежат, в том числе, книги «Белая богиня» и «Мифы Древней Греции», выдвинул теорию о том, что в своем «исконном» варианте античная — и, шире, европейская — мифология строилась вокруг сюжета о Великой богине и ее возлюбленном. В предисловии к «Мифам Древней Греции» Грейвс писал: «Я разработал следующую, в чем-то неортодоксальную и допускающую дальнейшие уточнения историческую гипотезу, которая, тем не менее, не противоречит современным археологическим и антропологическим сведениям и, надеюсь, хорошо объясняет вариации мифического образа.

В древней Европе не было богов. Великая богиня считалась бессмертной, неизменной и всемогущей. Религиозное мировоззрение пока еще обходилось без идеи отцовства. У богини были супруги-соправители, однако брала она их для удовольствия, а не для того, чтобы дать отца своим детям. Мужчины боялись своего матриарха, поклонялись и подчинялись ей; очаг, за которым она следила в пещере или хижине, являлся самым древним социальным центром, а материнство считалось главным таинством. Вот почему греческое публичное жертвоприношение предусматривало принесение первой жертвы Гестии — покровительнице очага… Небесным символом богини была луна. Три фазы луны — молодая, полная и убывающая — напоминали три фазы матриарха: девственница, нимфа (женщина в брачном возрасте) и старуха. Далее, поскольку ежегодный бег солнца напоминал рост и упадок физических сил богини (весна была девственницей, лето — нимфой, а зима — старухой), ее стали идентифицировать с сезонными изменениями в растительной и животной жизни, а следовательно, и с матерью-землей, которая в начале вегетативного года производит только листья и бутоны, затем — цветы и плоды и, наконец, перестает плодоносить. Ее можно представить и в виде еще одной триады: девушка верхнего мира, нимфа земли или моря и старуха подземного мира, персонифицированные соответственно в Селене, Афродите и Гекате…

По мере того как соитие становилось общепризнанной причиной деторождения, религиозный статус мужчины постепенно повышался, а ответственность за беременность женщин больше не возлагалась на ветры и реки. Нимфа, или царица племени, выбирала себе на год возлюбленного из числа юношей, состоявших в ее свите, и в середине зимы, когда кончался год, он приносился в жертву. Возлюбленный был скорее символом плодородия, чем объектом ее эротических наслаждений. Его кровь разбрызгивали, чтобы плодоносили деревья, росли хлеба и давали приплод стада, а тело, вероятно, поедалось в сыром виде женским окружением царицы… Затем эта практика изменилась, и царь стал умирать, когда сила солнца, с которым его идентифицировали, летом шла на убыль, а другой юноша, его близнец или мнимый близнец, становился новым возлюбленным царицы, чтобы в положенное время посреди зимы быть принесенным в жертву. Такие консорты обретали исполнительную власть только тогда, когда им разрешалось подменять царицу, нося ее магическое одеяние. Так возникли цари-жрецы, и, несмотря на то, что солнце стало символом мужской плодовитости, как только возникла связь между жизнью царя и годичным циклом, луна не теряла своего главенства над солнцем, а царица — над царем, по крайней мере внешне, даже тогда, когда матриархат уже полностью выродился…

Знакомая олимпийская система возникла как компромисс между эллинскими и доэллинскими представлениями: появилось божественное семейство из шести богов и шести богинь, возглавляемых Зевсом и Герой… Установление патриархата завершает период собственно мифа. За ним следует период исторической легенды, которая рассматривается в свете исторической практики».

66

Синойкизм — объединение ряда мелких поселений в одно крупное. Наиболее известный пример синойкизма из истории античности — объединение Тесеем нескольких поселений и образование Афин.

67

Здесь и далее цитаты из Гесиода в переводе В. В. Вересаева.

68

Здесь и далее цитаты из поэмы «Метаморфозы» Овидия приводятся в переводе С. В. Шервинского.

69

Здесь и далее цитаты из «Аргонавтики» Аполлония Родосского приводятся в переводе Г. Церетели.

70

Здесь и далее цитаты из «Фастов» Овидия приводятся в переводе Ф. Петровского.

71

Фрагменты ранних греческих философов. Перевод А. Лебедева.

72

Здесь и далее цитаты из «Энеиды» в переводе С. Ошерова.

73

Р. Грейвс видел в мифе об оскоплении Урана хеттское влияние: «У хеттов Кумарби (Крон) откусывает гениталии бога неба Ану (Уран), проглатывает часть семени, а остальное выплевывает на гору Канзуру, где из оставшегося семени вырастает богиня. Зачатый им таким образом бог любви был вырезан из бока Кумарби братом Ану Эа. Эти два рождения греки объединили в один рассказ о том, как Афродита возникла из моря, оплодотворенного отрезанными гениталиями Урана. Кумарби впоследствии производит на свет из своего бедра еще одного ребенка — таким же способом Дионис повторно рождается из Зевса. Рожденный из бедра сын Кумарби правит колесницей бурь, в которую запряжен бык, и приходит на помощь Ану. В этом же повествовании „резак, которым в минувшие времена земля была отделена от неба“, становится оружием, от которого погибает сын Кумарби — рожденный из земли гигант Улликумми».

74

Согласно Гомеровским гимнам, Тифона родила Гера — в отместку Зевсу, самостоятельно произведшему на свет Афину: она ударила рукой о землю — и появился Тифон. Воспитывал Тифона змей Пифон, впоследствии убитый Аполлоном.

75

Впрочем, первенство Зевса утвердилось не сразу, что следует из сюжетов о борьбе громовержца с Кроносом, с Тифоном и с гигантами.

76

Здесь и далее цитаты из «Илиады» в переводе Н. И. Гнедича.

77

Перевод М. И. Грабарь-Пассек.

78

«Предшественник» Геракла — титан Прометей, принесший людям огонь, — принадлежит к богам и потому в рамках человеческого мироздания не может оспаривать у Геракла его приоритет.

79

Настоящее имя героя — Алкид; прозвище Геракл, т. е. «прославленный Герой» он принял после того, как убил собственных детей в припадке безумия, насланного ревнивой богиней. Это прозвище велел ему принять дельфийский оракул.

80

«Немейские песни». Перевод М. Гаспарова.

81

Ср. у Р. Грейвса: «Земля Ээта не могла располагаться на дальнем побережье Понта Эвксинского; наиболее древние свидетельства говорят о том, что она была на севере Адриатики. Считалось, что аргонавты плыли по реке По, около устья которой, на другой стороне залива, лежал остров Кирки Ээя, называющейся теперь Луссин. Потом аргонавты были схвачены колхами Ээта у истока реки Истр, а не Дуная. Как полагал Диодор Сицилийский, это была небольшая речка Истр, которая дала название Истрии. Далее, Медея убивает своего брата Апсирта, который похоронен на соседних островах Апсиртидах. Когда Медея и Ясон бегут к Алкиною, царю Дрепаны (Коркира), — всего в нескольких днях плавания на юг, — колхи, обманутые опасностью возмездия и боявшиеся вернуться с пустыми руками и навлечь на себя гнев Ээта, построили город Пола на побережье материковой Истрии. Более того, острова сирен, утесы Симплегады, Скилла и Харибда — все они расположены недалеко от Сицилии, мимо которой прошел „Арго“, отнесенный сильным северо-восточным ветром. „Колхидой“ могла по ошибке оказаться Коликария в низовьях реки По, неподалеку от Мантуи, которая, очевидно, была городом, стоявшим на Янтарном пути. Ведь не случайно в рассказе появляются дочери Гелиоса, льющие янтарные слезы, как только „Арго“ входит в реку По… К мифу добавлен еще один элемент: легенда о древнем пиратском набеге на южное побережье Понта Эвксинского. Пятая Троя, контролируя проход по Геллеспонту, обладала монополией на понтийскую торговлю, для которой подобный пиратский набег представлял угрозу. Получается, что предполагаемой целью адриатического плавания было не золотое, а, как указывает Симонид, пурпурное руно. По другому варианту это было черное руно, которое носил царь, совершая обряд вызывания дождя наподобие того, который до сих пор совершается в праздник весны на вершине горы Пелион: старика в черной овечьей маске убивают, а затем возвращают к жизни остальные участники церемонии, одетые в белые овечьи шкуры. В восточном варианте плавания руно превращается в „золотое“ потому, что, как утверждает Страбон, появившиеся в Понте Эвксинском аргонавты устремились на поиски аллювиального золота в колхидской реке Фасис (теперь Риони), которое местные жители моют, используя расстилаемые на дне реки овечьи шкуры. Две различные традиции переплелись не только потому, что Коликария стала Колхидой, Эя — Эей („землей“), а руно с горы Лафистий — черным пелионским. Дело в том, что утренний дворец Гелиоса, отца Ээта, располагался в Колхиде), самой дальней из известных Гомеру стран на Востоке, и греки знали о ясониках — святилищах Геракла Целителя, построенных на восточном берегу Понта Эвксинского эолийцами, ведущими там торговлю. Некоторые авторы утверждают, что понтийское плавание возглавлял именно Геракл. Более того, поскольку Гомер упоминает Ясона только лишь как отца Эвнея, снабжавшего греков вином во время осады Трои, и поскольку Лемнос расположен к востоку от Фессалии, то и считалось, что „Арго“ тоже плыл на восток. Так Планкты, или блуждающие скалы, помещенные Гомером в сицилийских водах, превратились в Босфор».

82

Несомненным восточным влиянием объясняется и обожествление римских императоров. Первым римлянином, претендовавшим на божественное происхождение, был государственный деятель и полководец Сципион Африканский. Известно, что Цезарь, Сулла, Антоний утверждали, что им покровительствует божество. Императорский культ начался с обожествления Цезаря и Октавиана Августа. С распространением в Риме восточных солярных культов императоры стали отождествлять себя с богами солнца. С распространением христианства императорский культ постепенно прекратил свое существование, но сохранились сведения о его бытовании уже после официального принятия Римской империей христианства — при императорах Константине I и Феодосии. В труде греческого историка III в. н. э. Геродиана приводится описание обряда обожествления: «У римлян существует обычай торжественного причисления императоров к сонму богов. Обряд этот называется у них апофеозом. Это — праздник, соединенный с трауром. Тело усопшего погребают с большой торжественностью согласно людскому обычаю. Делают из воска изображение покойника, по возможности похожее на него, и кладут его при входе во дворец на высоком ложе из слоновой кости, подложив золотую подстилку. Изображение делается бледное, как будто почивший еще болен. Днем, с правой стороны ложа располагаются сенаторы в траурной одежде; с левой стороны — благородные женщины и девушки, одетые в простые белые платья, без всяких золотых украшений. Все это делается в течение семи дней. Входят врачи и, приближаясь каждый раз к ложу, долго всматриваются в больного и заявляют каждый раз, что ему хуже. Наконец, заявляют, что он умер. Тогда знатнейшие из всаднического сословия и молодые сенаторы, подняв ложе, несут его по Священной дороге на старый форум. По обе стороны ложа сооружают помосты, на которых располагаются с одной стороны знатные юноши, а с другой — девушки, и поют поочередно гимны и хвалебные песнопения в честь умершего. После этого относят ложе за город на Марсово поле. Посреди площади сооружают четырехугольный павильон; внутри его наполняют горючими веществами, а снаружи украшают золотыми тканями, слоновой костью, картинами. Над этим павильоном сооружают другой, похожий на первый по устройству и по украшениям, но поменьше размером и с открытыми дверями. Над вторым сооружают третий, потом четвертый, еще меньшего размера, и ряд других — все меньшей величины. Сооружение это очень напоминает по виду башни, устраиваемые у входа в гавань и называющиеся маяками. Во второй павильон помещают ложе и обкладывают его кругом пахучими травами, всевозможными плодами, так как нет ни одного племени, ни одного города, ни одного частного лица, сколько-нибудь выдающегося, которые не прислали бы с удовольствием эти последние дары в честь государя. Когда все помещение заполнится ароматическими веществами, около него начинается конское ристание. Вся конница, соблюдая известный ритм, скачет в определенном порядке взад и вперед; соблюдая такой же порядок, за нею движутся колесницы, с парадно одетыми возницами, везя изображения славных императоров и полководцев римских. По окончании всего этого преемник усопшего императора подносит к павильону факел, остальные в разных местах тоже поджигают. Все быстро охватывается пламенем. Тогда с последнего, самого маленького павильона пускают орла, который поднимается ввысь посреди дыма и пламени, унося в небеса душу императора (таково поверие народа). И с этих пор усопшего считают в сонме богов».

83

Эсхил. «Плакальщицы», Здесь и далее цитаты из Эсхила в переводе Вяч. Иванова.

84

В разговоре с Эринниями Орест недоумевает: почему богини мести преследовали его, но обошли своим суровым вниманием Клитемнестру — убийцу Агамемнона? Он получает обескураживающий ответ:

Чужим ей был по крови спящий в гробе муж.

85

Город и вообще любое человеческое поселение являются для населяющих его людей средоточием окружающего пространства; привязывая людей к конкретной местности, со всеми ее природными и социальными характеристиками, они как бы фиксируют ландшафт. В этом смысле показательна градостроительная деятельность Александра Великого: по Плутарху, он основал в завоеванных землях семьдесят городов. Все эти города являлись своего рода стержнями, на которые «нанизывались» окрестные земли, и формировали административное (а впоследствии и культурное) поле Македонской империи.

86

Ср. слова Е. М. Штаерман: «„Римский миф“, объясняющий прошлое, оправдывающий настоящее и направляющий будущее, вытеснил, видимо, некогда существовавшие примитивные мифы о создании мира и людей. Потребность в них стала удовлетворяться за счет проникновения в Рим развитой греческой мифологии и отождествления римских богов с греческими».

87

По Плутарху, Ливию, Цицерону, Ромул подарил римлянам искусство гаданий (auspicia), а Нума основал институт жречества (sacra). Ж. Дюмезиль комментирует: «Искусство ауспиций состоит в том, чтобы иногда вызывать, всегда принимать и толковать, а иногда отвергать знаки, которые великий бог посылает людям; искусство sacra — это культ, отправляемый людьми, культ с молитвами, взаимными переговорами, жертвоприношениями. В религиозной практике aspicia и sacra обозначают, таким образом, два направления, две отправные точки, так же как и два стиля: первые приходят из другого мира в этот, вторые совершаются на земле и идут к богам; по отношению к первым человек — получатель, а по отношению ко вторым он, если не бояться современных образов, — передатчик; одни таинственны, часто тревожащи и непредсказуемы, вторые разворачиваются, следуя совершенно ясной технике».

88

Перевод С. Шервинского.

89

Гораций. «Оды». Перевод А. Фета.

90

Перевод Р. Дубровкина.

91

Ср. замечание С. В. Шкунаева: «Приходится опираться на сведения Цезаря, Плиния и Тацита, лищь предположительно восстанавливая раннюю историю некоторых племен и племенных объединений, но при этом нельзя забывать, что германские племена не оставались постоянно такими же, какими были в глубокой древности».

92

Здесь и далее цитаты из Тацита в переводе А. С. Бобовича.

93

Исследователи выделяют в античной историографии «нордическую традицию» в которой реальные географические знания о Крайнем Севере переплетались с утопическими идеями о золотом веке, «помещенном» в северные пределы Ойкумены. Р. Генон называл эту традицию «примордиальной», а Фулу считал древнейшим сакральным центром Европы; по Генону, примордиальная традиция со временем разделилась на несколько «путей», и отчетливее всего черты великой первичной традиции проступили в священных доктринах кельтов и скандинавов.

94

«Наследовавшие» грекам римляне время от времени добирались до Скандии (от Скане — одной из шведских областей). Впрочем, контакты, исключительно торговые, были единичными; «массовая коммуникация» между Югом и Севером возникла значительно позднее. В VI в. н. э. византийский историк Прокопий Кесарийский вкратце упомянул о Скандинавии в связи с войнами императора Юстиниана против остготов; иных сведений о европейском Севере в контексте «послеримской» цивилизации Европы не сохранилось.

95

В XII–XIII столетиях, времени записи «Эдд», вся образованная Европа писала на латыни, исландская же письменность основывалась на родном, «народном» языке, что также сыграло немаловажную роль в сохранении почти в «первозданной чистоте» мифологического свода.

96

Собственно германской версии миротворения не сохранилось, но можно предположить, что она в принципе соответствовала скандинавской, отличаясь от нее, вероятно, лишь именами действующих лиц.

97

«Прорицание вельвы». Здесь и далее, за исключением особо оговоренных случаев, цитаты из «Старшей Эдды» приводятся в переводе В. Г. Тихомирова.

98

У германцев, согласно Видукинду, существовал некий «столп Ирминсуль», в котором исследователи видят культовый аналог мирового древа.

99

В ряде современных работ предпринимаются попытки «обнаружить» все девять миров скандинавского мифологического мироздания. В частности, предлагается следующая девятичастная структура: Асгард — Ванахейм — Альвхейм — Мидгард — Йотунхейм — Муспелльсхейм — Нифльхейм — Свартальвхейм (мир темных альвов, или цвергов) — Хель. Однако в данной структуре не находится места для Утгарда, который близок Йотунхейму, но все-таки не тождествен ему, да и мир цвергов в мифах не выделен в отдельную «область»: цверги обитают под землей, но — в пределах Мидгарда.

100

101

Контраст между Одином и Тором замечательно показан в эддической песне о Харбарде: по сюжету этой песни простак Тор вынужден отвечать на каверзные вопросы лукавого Одина, укрывшегося под личиной перевозчика Харбарда. В ответ на простодушные похвальбы Тора своими воинскими подвигами Один живописует собственные победы на амурном поле. Вот характерный пример:

102

Современный языческий культ Асатру сохранил лишь нескольких древних божеств. Это Один — верховный бог, «бог поэзии, магии, экстаза и божественного синтеза сознания»; Тюр — бог правосудия; Тор — бог верности, защитник людей; Фрейр — бог процветания и благополучия, вералъдаргод — бог Вселенной; Ньерд — бог водной и воздушной стихий; Фригг — богиня семьи; Фрейя — богиня магии, любви, плодородия и «физического благополучия».

103

Племенным божеством-покровителем ингевонов считался, по Тациту, бог Инг.

104

Фольклорная фрау Холле (рождественский персонаж) очевидно «произошла» от этой богини, как и другая «рождественская дама», Берта, — от богини Ператы. О фрау Холле Я. Гримм писал: «Она благоволит к людям и никогда не сердится, разве что обнаружит непорядок в домашнем хозяйстве. Она живет на небе и опекает землю; когда идет снег, это она взбивает свою перину».

105

Имя этой богини сохранилось, в частности, в современном английском языке — в названии праздника Пасхи (Easter).

106

Ср. слова Одина в «Младшей Эдде» в ответ на вопрос конунга Гюльви, был ли богом Имир: «Никак не признаем мы его за бога. Он был очень злой и все его родичи тоже, те, кого зовем мы инеистыми великанами». При этом в эддических песнях хримтурсы и йотуны выступают как божественные персонажи и достойные противники асов и ванов; возможно, здесь налицо то же противопоставление двух «категорий» божеств, которое мы находим в индоиранской традиции.

107

Интересно, что род самого Одина восходит по матери к инеистым великанам: отец матери верховного бога — хримтурс Бельторн, одаривший Одина магическими рунами.

108

Перевод А. И. Корсуна. Бюлейст — эпитет Одина, Лофт — другое имя Локи. Слейпнир — чудесный восьминогий конь Одина, рожденный Локи, который превратился в кобылицу, от Свадильфари — жеребца великана-строителя Асгарда.

109

Перевод А. И. Корсуна.

110

Перевод А. И. Корсуна.

111

Любопытно, что в скандинавских сагах, особенно относящихся к «мифическому времени», прежде всего — в прологе к «Младшей Эдде» и в «Саге об Инглингах» — боги эвгемеристически толкуются как первопредки и культурные герои, выходцы из Азии (отсюда их прозвище — асы), первые правители шведов и норвежцев. В «Саге об Инглингах» говорится: «Рассказывают как правду, что когда Один и с ним дии (асы-спутники Одина, от лат. Dii — боги. — Ред.) пришли в Северные Страны, то они стали обучать людей тем искусствам, которыми люди с тех пор владеют. Один был самым прославленным из всех, и от него люди научились всем искусствам, ибо он владел всеми, хотя и не всем учил… он владел искусством менять свое обличие как хотел. Он также владел искусством говорить так красиво и гладко, что всем, кто его слушал, его слова казались правдой. В его речи все было так же складно, как в том, что теперь называется поэзией. Он и его жрецы зовутся мастерами песней, потому что от них пошло это искусство в Северных Странах. Один мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинки, и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками».

112

Аск — «ясень», Эмбла — «ива».

113

«Речи Высокого». Перевод А. И. Корсуна. Одрерир — один из трех сосудов, в которых мед поэзии хранился у великана Суттунга.

114

«Эдда» также упоминает, что часть меда, торопясь избавиться от похищенного, пока его не настиг Суттунг, Один изверг через задний проход. «Этот мед не был собран, его брал всякий, кто хотел, и мы называем его „долей рифмоплетов“».

115

Хлорриди — одно из имен Тора.

116

Брисингов гривна — ожерелье Брисингамен, атрибут Фрейи.

117

Trail — раб. Здесь и далее цитаты из «Песни о Риге» в переводе А. И. Корсуна.

118

Karl — свободный крестьянин, бонд.

119

Jarl — правитель, представитель родовой знати.

120

Родитель Ратей — Один.

121

Видрир — эпитет Одина.

122

Оба текста относятся к XIII в., между тем как христианство распространилось в Скандинавии в X–XI вв.

123

Возможно, нежеланием «расставаться» с «привычными» богами отчасти объясняется эвгемеризация скандинавских божеств в «Саге об Инглингах» и в прологе к «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона. Может быть, это — в известной степени попытка «продлить жизнь» богов, изобразив их не божествми, а много знавшими и много умевшими людьми, первыми правителями Скандинавии.

124

«Сны Бальдра» («Песнь о Вегтаме»). Перевод А. И. Корсуна.

125

Сам Фрэзер в «Золотой ветви» высказал гипотезу о связи Бальдра с поклонением священному дубу, то есть мировому древу. По Фрэзеру, Бальдр был олицетворением священного дуба (недаром в древнем ритуале практиковалось сжигание «человеческого представителя дуба», мифологизированного в образе Бальдра); омела же, которая его поразила, «мыслилась как вместилище жизни дуба, и, пока она оставалась нетронутой, ничто не могло его сразить или поранить… Они (древние. — Ред.) усматривали в омеле знамение того, что, покинув ветви священного дерева, она сохраняла жизненную силу… Поэтому, когда надо было умертвить бога или сжечь древесину священного дерева, для начала нужно было сломать омелу… Когда в позднейшие времена в качестве представителя дуба стал выступать живой человек, вполне логично было допустить, что, подобно олицетворяемому ими дереву, он не может быть убит или ранен до тех пор, пока невредимой оставалась омела… Если принять такое воззрение, неуязвимый Бальдр был не более и не менее как персонификацией дуба, на котором произрастает омела. В пользу такого истолкования говорит древнее верование… согласно которому омела не могла погибнуть ни в воде, ни в пламени. А так как не было средства уничтожить это растение, то сам собой напрашивался вывод, что, пока омела остается на дереве, она заражает его своей неуязвимостью. В мифической форме эта идея могла получить свое выражение в повествовании о том, как когда-то жизнь благодетельного бога дуба была надежно заключена в не поддающейся уничтожению омеле, произрастающей на его ветвях; как сам этот бог пребывал неуязвимым до тех пор, пока омела оставалась на своем месте; как, в конце концов, коварный враг овладел тайной неуязвимости бога и сорвал омелу с дуба, убив тем самым бога дуба. После этого он сжег тело бога в огне, который не представлял для него никакой опасности, пока огнестойкое паразитарное растение оставалось на его ветвях».

126

У Саксона Грамматика в «Деяниях датчан» присутствует рассказ о сватовстве Одина к Ринд. По Саксону, Ринд — дочь короля рутениев. Одину (Бе у Саксона) предсказано, что именно от Ринд родится мститель за Бальдра, и потому он желает овладеть девой. Он переодевается человеком и приходит ко двору рутениев, называется военачальником, выигрывает решающую битву и требует Ринд себе в награду. Но Ринд он совсем не нравится. Девушка толкает его так, что он сильно ударяется подбородком об пол. Один гневается и обрушивает на Ринд руническое заклятие, написанное на коре дерева. Ринд сходит с ума. Тогда Один переодевается женщиной-знахаркой, предписывает Ринд горькое лекарство и, чтобы девушка не вырывалась, советует привязать ее к кровати. Его совет исполняют, и тогда он овладевает беспомощной Ринд силой. Прочие боги гневаются на Одина за столь неблаговидный поступок и даже на время изгоняют его.

127

«Видение Гюльви». Перевод О. А. Смирницкой.

128

У Фенрира, по «Прорицанию вельвы», имеется «двойник» — демонический пес Гарм, сидящий на привязи в пещере Гнипахеллир:

129

Возможно, девять шагов, на которые отступает Тор, — это метафорическое описание пути погибшего из верхнего мира, Асгарда, в обитель мертвых, Хель.

130

По «Младшей Эдде», Фрейра погубило то, «что нет при нем доброго меча, отданного Скирниру». Скирнир — слуга Фрейра, сватавшийся от имени бога к великанше Герд и грозивший ей мечом.

131

В этих строках, равно как и во всем рассказе о возрождении мира в «Прорицании вельвы», исследователи и комментаторы видят следы христианского влияния. В христианстве орел (орлан) — прежде всего символ Воскресения. Такое толкование образа основано на предании, по которому орел, летая вблизи солнца и окунаясь в воду, периодически обновляет свое оперение и возвращает себе молодость; ср. «…обновляется, подобно орлу, юность твоя» (Пс 102:5). Орел также служит символом новой жизни и олицетворяет душу христианина, которая крепнет благодаря добродетели: «А надеющиеся на Господа обновятся в силе; поднимут крылья, как орлы…» (1 Ис 40:31). Как птица, взлетающая выше остальных и способная не мигая смотреть на солнце, орел символизирует Христа. Не лишним будет напомнить, что эддические рукописи датируются XIII в., а христианство распространилось в Скандинавии в X–XI вв. Особенно заметны христианские мотивы в следующей строфе:

132

Перевод А. И. Корсуна. Ингви — бог Фрейр, родоначальник Инглингов в одноименной саге, он же конунг Фроди из «Песни о Гротти»; вероятно, в «Речах Регина» Ингви-Фрейр тождествен Одину, первопредку скандинавских аристократов по «Саге об Инглингах». Что касается отца Сигурда, обычно им признается Сигмунд, однако в эддических «Речах Фафнира» сам Сигурд утверждает, что он всю жизнь был «сыном без матери; нет и отца, как у людей».

133

«Речи Фафнира». Перевод А. И. Корсуна.

134

«Речи Фафнира». Перевод А. И. Корсуна. Тул — йотун, иносказательно «дурной, злонамеренный человек», «потомок йотунов».

135

«Золото Рейна». Перевод В. Коломийцова.

136

Перевод А. Шараповой.

137

Ср. замечание С. В. Шкунаева: «Данные о мифологии континентальных кельтов (а также кельтов доримской Британии) весьма фрагментарны — черпаются преимущественно из археологических источников (статуи, рельефы с изображениями божеств, остатки культовых сооружений, надписи с посвящениями, надгробными эпитафиями, монеты); сведения античных авторов практически ограничиваются сообщениями о вере кельтов в переселение душ и жизнь после смерти; литературные памятники местной традиции для Галлии и других районов, завоеванных римлянами и подвергшихся сильной романизации, отсутствуют. Единственные кельтские мифологические системы, получившие освещение в повествовательных памятниках местных традиций, — ирландская и валлийская; главными из этих памятников являются ирландские саги. Эти источники, составленные после утверждения христианства и испытавшие его сильное воздействие, в большинстве своем „вторичны“: они восходят к более ранним утраченным памятникам, но лишь косвенно отражают мифологические представления древних кельтов. Совсем отсутствуют данные о космогонических и эсхатологических мифах».

138

Здесь и далее цитаты из сочинения Гальфрида в переводе А. С. Бобовича.

139

Согласно преданиям греков, омфалос — камень, проглоченный Кроносом вместо Зевса; впоследствии был установлен в Дельфах, дабы отмечать «пуп земли».

140

Битва при Маг Туриет перевод С. В. Шкунаева.

141

Перевод С. В. Шкунаева.

142

То же самое верно и относительно картины мифологического мироздания. Мы ничего не знаем о мировом древе кельтов (если не считать центральный столб дома Да Дерга в ирландской саге «Разрушение дома Да Дерга» аналогом этого древа) и располагаем лишь фрагментарными представлениями о кельтской пространственной модели: острова блаженных на западе, потусторонний, демонический мир на севере.

143

Перевод А. С. Бобовича.

144

«Фарсалия» перевод Л. В. Остроумова.

145

К слову, Неннию следовали и современные Гальфриду английские писатели, с большим, чем он, правом претендующие на то, чтобы их считали хронистами. Речь об Уильяме Мальмсберийском и Генрихе Хантингдонском. Первый называет Артура отважным воином из дружины короля Амброзия, а второй говорит, что Артур был «вождем воинов и королей британских».

146

«В те дни сражался с ними (саксами. — Ред.) военачальник Артур совместно с королями бриттов. Он же был главою войска. Первая битва произошла в устье реки, которая называется Глейн. Вторая, третья и четвертая, равно как и пятая — у другой реки, носящей название Дубглас и находящейся в области Линнуис. Шестая — у реки, именуемой Бассас. Седьмая битва произошла в Целидонском лесу, иначе Кат Койт Целидон. Восьмая битва состоялась у стен замка Гвиннион, и в ней Артур носил на своих плечах изображение святой непорочной Девы Марии; в этот день язычники были обращены в бегство и по изволению Господа нашего Иисуса и святой Девы Марии, его родительницы, великое множество их здесь было истреблено. Девятая битва разразилась в Городе Легиона. Десятую битву Артур провел на берегу реки, что зовется Трибруит. Одиннадцатая была на горе, которая называется Агнед. Двенадцатая произошла на горе Бадона; в ней от руки Артура пало в один день девятьсот шестьдесят вражеских воинов, и поразил их не кто иной, как единолично Артур. Во всех упомянутых битвах он одержал верх. А саксы, так как во всех этих битвах были повержены, запрашивая из Германии помощь, непрерывно возрастали в числе и призывали к себе королей из Германии, дабы те царствовали над ними в Британии, и так продолжалось вплоть до того времени, в которое царствовал Ида, сын Эоббы: он стал первым королем Земли Беорники». (Ненний. «История бриттов». Перевод А. С. Бобовича.)

147

Перевод С. Шкунаева.

148

Мак Нами. «Моление о ребенке». Перевод В. Тихомирова.

149

Перевод В. Эрлихмана. Аннуин — потусторонний мир, преисподняя.

150

«Битва при Маг Туиред». Здесь и далее перевод С. Шкунаева.