Юг-Север

Глава 6. Север

Загрохотало так, что Поздняков подскочил с койки и ухватил автомат раньше, чем полностью проснулся. Сержант спешно натянул штаны, пытаясь достучаться по рации до дежурки. Стрельба из автопушки не прекращалась. Грохот стоял такой, что заглушил даже истошно верешащую «алярму» боевой тревоги.

- Шухер, менты! – прорычал Поздняков, вываливаясь в коридор базы. Наконец-то ожила рация, доложив мороженоязычным, а от того не шибко разборчивым голосом Крюченко: - Попытка прорыва периметра на шесть-восемь часов. БОТ - «семь», БОТ – «семь»!

Перекрывая срывающийся голос ефрейтора, снова заработало орудие.

Ох ты ж, мать его за ногу… БОТ за номером семь располагался рядом с отсеком, где старший сержант и обитал – выскочи наружу, пробеги по лееру двести метров, и будешь на месте. Поздняков накинул куртку, вжикнул молнией, чуть не защемив кожу на горле. Но то мелочи.

- Бобры, вы где? – перещелкнулся на другой канал сержант, вызывая группу быстрого реагирования, которая, именно для таких случаев, и сидела обычно в дежурке в полной боевой.

- Выдвигаемся к «семерке». Как обстановка?

Точно, старшим у бобров сегодня Буханов, он боец толковый. Блин, сам же план дежурств расписывал, мог и быстрее сообразить. О, вроде и стрельба кончилась…

- Пока не понятно. На месте разберемся. Выхожу.

- Мы на месте. Ждем СК.

Поздняков сунул рацию за пазуху, нацепил гарнитуру. Если верить термометру, на который глянул, выбегая в коридор, за бортом всего – 10. Что по местным меркам – курорт и Ташкент. Можно особо не спешить – бойцы уже на месте. И раз нет стрельбы, значит все нормально. Но отбой пока давать рано, мало ли что там как. Может, на тихую всех шомполами в ухи перетыкали?

Сержант не стал цепляться за леер, благо ветра не было, да и видимость позволяла. Возле БОТа маячило пять фигур в белом камуфляже и с оружием. Сбоку от броневого «стакана» парило – видно, остывали раскаленные гильзы.

Проваливаясь в снег, старший сержант подошел к БОТу.

- И по какому случаю фейерверк?

Младший сержант, а в просторечии – капрал, Буханов, в бронежилете и прочем обмундировании, похожий на раскормленного и покрашенного белой краской йети, кинул к каске ладонь в толстой перчатке: - Пока не разобрались, но, похоже, что ложное срабатывание.

Поздняков кивнул. Бывает, что уж тут. Не бывает идеальной сигнализации. Может, контакт от влажности коротнуло, может, снежинка удачно шмякнулась…

- Ладно, доставайте нашего ганмена, может, признается.

- Он изнутри заперся, – развел руками Буханов. – Можно, конечно, танковым ключом вскрыть…

- То он опасается, что кругом враги, - хмыкнул Поздняков. И от души вмазал ботинком по люку: - Выходи, подлый растратчик казенного боеприпасу! А то заставлю весь БОТ облизать!

Изнутри раздались лязгающие звуки. Люк открылся неожиданно и резко, чуть не стукнув Позднякова по носу. Высунулся взъерошенный Крюченко, в сбитом на затылок танкошлеме.

- Товарищ старший сержант, от стрельбы засовы перекосило! - Расскажи, расскажи! – отмахнулся Поздняков. – Так и признайся, что подлый трус! Ты зачем стрелял, жертва пьяного зачатия? Диверсантов американских узрел? Или проверяющих?

Ефрейтор замотал головой, оглянулся на стоящих рядом бойцов Буханова. Те старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат.

- Да ладно тебе, не ломайся. Отстрелял вхлостую из-за глюка, так тебя что, расстреливать за это будут?

- Там за торосом тени мелькали. Здоровенные такие. Метра по два! Ну я и…

- И черные все, будто ваксой вымазанные, - подытожил Поздняков. – То, товарищ ефрейтор, к вам ЮАРовские парашютисты приходили, зуб даю! Буханов! – обернулся он к капралу. – Отправь своих посмотреть.

В эфир вышел Валерунчик, как за глаза частенько обзывали майора, оставшегося нынче за командира ССП. Выходец из Арбатского Военного округа поинтересовался, что за веселье. Сержант в двух словах описал ситуацию, пообещал сразу после выяснения всех деталей явиться под начальственные очи с ефрейтором наперевес.

Бобры умотали проверять. Поздняков, чтобы не откладывать в долгий ящик, начал диктовать рапорт. Ефрейтор, то и дело, косясь в сторону расстрелянных в хлам льдин, послушно записывал дрожащими руками: «После чего, я произвел четыре короткие очереди в подозрительно гуманоидные силуэты…» - Ты, чего, совсем дурак? - выдернул лист Поздняков. – Вообще мозгов нет? Я прикалываюсь, а ты всерьез.

Крюченко вжал голову в плечи, в ожидании подзатыльника.

- Ладно, - сжалился сержант. – Я набросаю, перепишешь. А то как попугай безмозглый… Да, Сереженька, родной мой, ты сколько снарядов-то в белый лед, как в копейку жахнул?

- Не считал… - горестно повинился стрелок.

- Ладно, - повторил Поздняков. – Этот момент мы тоже проясним, куда деваться. О, гляди, бобры идут. Эй, бобры, что там как?

- Да ничего, - хмыкнул капрал Буханов, ставя на лед «Печенег».– Ни следов, ни крови. Трупов и трофеев, естественно, тоже негусто.

- А следов медвежьих вы там не видели? – намекнул старший сержант.

- Ну… Точно! – сообразил старший «бобер». – Минимум два было следка. Сергеев их еще затоптать умудрился.

- Сволочь ты, Сергеев, - нахмурился Поздняков. – Подлец и негодяй. Как ты мог испортить следы?

- Накатило что-то… - хмуро буркнул здоровенный Сергеев, что сам вполне мог за медведя издали прокатить.

- Смотри, Крюченко, - обернулся Поздняков к ефрейтору. – Ты амикана увидел, решил отпугнуть, но перестарался. И не ляпни, что спуск заело!

- Тогда умку, амикан это же бурый…

- Ты мне поумничай, леопард морской!