Юмористические рассказы

Трагедии наизнанку

— Это великолепно, что Отелло задушил Дездемону!

Я с удивлением взглянул на мою хорошенькую соседку по креслу.

— Что-о-о-с?!

— Я нахожу превосходным, великолепным, неподражаемым, что всё кончилось так благополучно.

— Бла-го-по-луч-но?!

— Как нельзя более. В трагедиях всё благополучие состоит в том, что герои в пятом акте умирают. Бог знает, в какую бы пошлость превратилась их семейная жизнь, если б этого не случилось! В жизни всё, что не трагедия — комедия! Средины не существует. И вместо возвышенной трагедии мы имели бы, быть может, самую обыкновенную комедию…

Чёрт возьми, это мысль!

Вообще удачные мысли родятся только у женщин.

Доказательство налицо.

Женщинам пришла самая удачная мысль в свете: выходить замуж.

Тогда как мужчинам принадлежит самая неудачная: топиться.

Однако, слова хорошенькой соседки не дают мне покоя!

Что, если бы с Отелло, с Гамлетом не случилось трагедии и всё кончилось «благополучно»?!

Яго не клеветал. Отелло не задушил Дездемоны, а следовательно и не зарезался. Он преспокойно губернаторствует на острове Крите. Дездемона, в качестве губернаторши, устраивает приёмы.

Сцена представляет спальную Дездемоны. Ночь. Отелло на цыпочках входит и гасит свечу. Он желает быть незамеченным: известно, что чёрного мавра в темноте разглядеть никак невозможно. Отелло снимает саблю и проч., взбирается по лесенке на постель, но задевает Дездемону.

Дездемона (вскакивая, будто просыпаясь). Кто здесь?

Отелло (шепотом). Это я, душечка! Я! Твой Отелльчик!

Дездемона. Зажгите свечу! В темноте невидно вашего чёрного лица. Я должна с вами поговорить!

Отелло. Но, душечка…

Дездемона. Без разговоров! Зажгите свечу, говорят вам!

Отелло. Изволь, душечка! Напрасно ты только сердишься! Это нехорошо для твоего цвета лица.

Дездемона. Он ещё смеет говорить о цвете лица! Посмотрели бы на себя, какой у вас цвет лица! Как только что вычищенный сапог!

Отелло (слегка обидевшись). Но, душечка, у тебя же были глаза, когда ты выходила замуж.

Дездемона. Мы все слепы, пока девушки. Мы прозреваем, когда выходим замуж. К сожалению, это достаётся нам слишком дорогой ценой. Ценой лучшего, что мы имеем!.. Где вы были до сих пор? Извольте отвечать!

Отелло. Но, душечка, ты не должна же забывать, что я всё-таки губернатор острова Крита. Дела…

Дездемона. Скажите, какой усердный служака. Губернаторские дела по ночам. Я думаю, пили критское вино в обществе каких-нибудь…

Отелло. Но, душечка…

Дездемона. Молчите! Вы низкий, вы гадкий, вы чёрный человек!

Отелло. Я чёрный человек?

Дездемона. Да-с, вы-с! Не беспокойтесь, я знаю все ваши шашни! Я знаю, как вы ухаживали когда-то за madame Яго! Мне Яго всё рассказывал!

Отелло. Но Яго же известный клеветник!

Дездемона. Все чёрные — низкие люди, кроме вас. Вы один белы как снег! И я могла увлечься этой ваксой, этим сапогом, этим трубочистом! Прав был папаша, когда говорил, что вы меня околдовали, опоили. И за всё, за всё — какая же награда? Чёрная неблагодарность?!!! Впрочем, чего же и ждать от негра?

Отелло. M-meОтелло, вы забываетесь! Я не негр, я мавр!

Дездемона. Всё равно, вы сажа! и для этой-то сажи я всем пожертвовала! Ему принесла в жертву молодость, красоту, положение в свете, родство, для него бросила прекрасную, весёлую Венецию и должна прозябать на каком-то острове Крите! Променять положение в свете на положение среди моря!

Отелло. Но вы не должны забывать, что, благодаря мне, вы теперь губернаторша!

Дездемона. Большая честь! Когда я могла быть m-me Родриго, венецианской патрицианкой! Потрудитесь сию же минуту говорить, где вы были? (Наступая на него.) Где вы были?

Отелло (утирая платком катящийся с него градом пот). Мамочка, я…

Дездемона. Платок, чей платок?! Чей, я вас спрашиваю, платок?! Платок с женской меткой? Чей платок!

Отелло (окончательно растерявшись). Мамочка…

Дездемона. О, крррови мне, крррови! Я его за муки полюбила, а он меня надувает… Платок! чей платок?

Отелло. Мам…

Дездемона. Так вот же вам! (Размахивается и даёт Отелло такую безешку, что у него из носа показывается кровь, даже из шкафа раздаётся «ой».)

Отелло (подскакивая к шкафу). А, здесь кто-то крикнул!

Дездемона. Не отворяйте шкаф, вы перемнёте мои платья!

Отелло. Нет, врёте, сударыня! У вас, правда, «кричащие» платья! Вы любите наряжаться! Но всё-таки «ой» платья кричать не могут! (Отворяет шкаф, оттуда выходит Кассио и становится на вытяжку.)

Отелло. Кассио?!

Кассио. Так точно.

Отелло. Здесь, и в этот час! Так, значит, прав был Яго, когда намекал… А я-то, чёрный дуралей, ему не верил. Потрудитесь сказать, милостивый государь, как вы очутились ночью в шкафу моей жены?!

Кассио. Я шёл к вам по делу…

Отелло. Ночью по делу!..

Кассио. По делу, не терпящему отлагательства! Ведь вы же занимаетесь делами по ночам? Только что сами изволили говорить.

Дездемона. Да, сам только что говорил!

Отелло. А вы уж и подслушали?

Кассио. Нечаянно. Я пришёл по делу и решил подождать вас. А чтоб вы чего-нибудь не подумали, застав меня здесь, спрятался в шкаф.

Отелло. Гм… И вы, значит, всё слышали?

Кассио. Всё…

Отелло. И… и… аплодисмент?

Кассио. И аплодисмент!

Отелло. Гм… Как это нехорошо прятаться по чужим шкафам. Но в чём же, скажите, состоит ваше неотложное дело?

Кассио. Я хотел просить у вас место старшего лейтенанта!

Отелло. Гм… да… вот что… И это неотложно?

Кассио. Да, я хотел бы уж проснуться старшим лейтенантом.

Отелло. Хорошо… Просыпайтесь!.. Я согласен… Я назначаю вас старшим лейтенантом!

Кассио. Покорнейше благодарю! Спокойной ночи, m-me Дездемона! Спокойной ночи, г. Отелло! (Идет к двери.) . … .

Отелло (останавливая его). Но то, что здесь произошло, между нами.

Кассио (поднимая руку). Клянусь!

Отелло. И аплодисмент?

Кассио (ударяя себя в груд). Могила! (Уходит.)

Занавес

Но ещё печальнее кончился бы

Гамлет не придал никакого значения явлению тени, обратился к придворному медику, принял kali bromati, нервы успокоились, и тень больше не появлялась. Он женился на Офелии. Прошло три года.

Сцена изображает апартаменты Гамлета. Гамлет сидит и читает. Входит Офелия.

Офелия. Опять за чтением! Скажи, пожалуйста, что это ты вечно читаешь?

Гамлет. Слова, слова, слова!

Офелия. Ужасно глупый ответ! (Пожимает плечами.) Думаешь, что остроумно? Нисколько! Я пришла к тебе, чтоб попросить денег на новое платье.

Гамлет. Вы наряжаетесь! Бог дал вам одно лицо, вы делаете себе другое!

Офелия. Довольно-с! Оставьте ваши рацеи про себя! Вы только и делаете, что ходите да всем рацеи читаете! Всему Эльсинору надоели! До чего доходите! Когда некому рацеи читать, сами с собой разговариваете! Вчера ещё вас видели в галерее, вы ходили, руками размахивали, сами с собой что-то говорили! Стыд! Ведь вас принимают за сумасшедшего!

Гамлет. Я размышлял над вопросом: для души великой что лучше, что благороднее: быть или не быть?

Офелия. Глупый вопрос! Вечно вы размышляете! Даже противно! Ничего не делает, только размышляет! Тряпка какая-то, а не человек!

Гамлет (качая головой). И я любил тебя, Офелия.

Офелия. И напрасно делали!

Гамлет. Любил, как сорок тысяч братьев любить не могут!

Офелия (вздыхая). Я, слава Богу, знаю эту вашу братскую любовь! Тогда зачем же вы женились бы, если любите братской любовью! Правду мне говорил мой папенька…

Гамлет. Этот старый дурак мне надоел. Льстивый, низкопоклонник, лезет с глупыми разговорами!

Офелия. Потрудитесь не оскорблять моего папеньку, Он почтенный старик, его все при дворе уважают. Даже ваш дядя король, который в тысячу раз поумнее вас…

Гамлет. Король умнее меня! Какою слепотою глаза твои покрыло небо?.,

Офелия. Да-с! Поумнее! Он вот король, а вы с носом остались и в принцах состоите! Я не позволю вам оскорблять моего папеньку! Он для меня всё на свете! У меня нет маменьки.

Гамлет. Да-с, слава Богу, хоть тёщей вы меня не подарили! Этого только и недоставало! Зато тестюшка… «Низкопоклонник-тесть».

Офелия. Ещё раз вам говорю, не смейте оскорблять моего отца! Помните, что за него есть кому вступиться. Лаэрт, мой брат…

Гамлет. Сорванец, мот, по уши в долгах, ваш братец вот у меня где сидит, сударыня! Человек, который только и делает, что тянет деньги с сестры. А я должен платить за кутежи брата своей жены!

Офелия. Он ведёт себя соответственно своему званию и положению! Хоть бы у него поучились, как вести себя. А то ведь стыд, срам, позор! Принц Дании, который проводит своё время в компании актёров! Ставит любительские спектакли! Устроил во дворце какую-то школу драматического искусства.

Гамлет. Я люблю искусство!

Офелия. Так и подносите букеты, венки, корзины, браслеты, а не режиссируйте в любительских спектаклях! Недостаёт, чтоб вы ещё залезли в суфлёрскую будку! Да это ли ещё! С кем знакомство свёл! С могильщиками! Шатается по ночам по кладбищам, носит оттуда какие-то кости!

Гамлет. Это был череп Йорика!

Офелия. Вы сами шут гороховый! Вы не умеете вести себя в приличном обществе! Хоть бы взяли пример с Розенкранца или Гильденштерна!

Гамлет. Розенкранц! Гильденштерн! Ваши «адъютанты». Я знаю, сударыня, что вы изволите делать им глазки. Придворные куклы, умеющие только кланяться да шаркать ногами!

Офелия. Да, они умеют вести себя в обществе! Я вас предупреждаю. Если вы ещё раз позволите себе остроту, в роде той, какую вы сказали тогда на спектакле: «Позвольте прилечь у ваших ног»…

Гамлет. Я тогда был ещё женихом!

Офелия. Тем хуже! Я вас предупреждаю, будет плохо! Вы привыкли там, будучи студентом, отпускать шуточки гризеткам. Здесь другое общество! Потрудитесь быть поприличнее, сидеть на своём месте, а не валяться на полу, как вы это обыкновенно делаете!

Гамлет. Я не иду на спектакль!

Офелия. Нет-с, пойдёте! Вы своим поведением огорчаете королеву, вашу матушку, беспокоите вашего дядю, отравляете жизнь моему отцу, заставляете краснеть моего брата! Вы посмешище для Розенкранца, Гильденштерна, для Озрика! Вас даже последний могильщик — и тот считает сумасшедшим! Вы будете на спектакле и на балу, который даёт король в Валентинов день по случаю прибытия Фортинбраса. Вы должны быть и вести себя вполне прилично, чтоб рассеять эти слухи. Вы будете на балу короля…

Гамлет (пожимая плечами). Что я Гекубе, и что Гекуба мне!

Офелия. Вам не о Гекубе говорят, а о короле. Вы обязаны быть!

Гамлет. Спектакль! Бал! Пиры в Эльсиноре! «От похорон осталось много блюд»…

Офелия. Можете философствовать, сколько вам угодно, но потрудитесь выдать мне деньги на платье. Я не хочу всю жизнь щеголять в беленьком платьице! Это вы, если вам угодно, можете ходить постоянно весь в чёрном, как факельщик! А я не желаю! Деньги на платье и на цветы! Вы знаете, я люблю цветы. Деньги!

Гамлет (доставая бумажник). О, женщины, ничтожество вам имя!

Офелия (беря деньги). И вы ещё смеете говорить о женщинах! Когда вы сам баба! Баба! Баба! Баба! (Уходит.)

Гамлет. Здесь, в Дании, поневоле выучишься пить! (Увидав входящего Горацио.) Есть много вещей на свете, друг Горацио, которых не следовало бы делать умным людям. Например, жениться. Не так ли?

Горацио. Вы совершенно правы, принц!

Гамлет. Он думает играть на моей душе, как на рояле. Выпьем с горя, Горацио!

Горацио. Выпьем, принц!

Занавес

Чёрт возьми, моя хорошенькая соседка была, пожалуй, права, когда сказала, что самое лучшее в трагедиях — это то, что герои вовремя умирают!

Женщинам иногда приходят в голову очень умные вещи.

Иногда!