Юная леди Гот и роковая симфония

Глава вторая

Ада прошествовала на господский первый этаж по парадной лестнице. Вдоль стены выстроились семейные портреты в богатых позолоченных рамах. Там были шестеро лордов Готов, включая её собственного отца, смотревшегося весьма внушительно в национальном албанском костюме. Ещё там были портреты леди Гот. Ада любила останавливаться и изучать эти портреты, примечая детали их пышных одеяний. Она даже дала им всем особые прозвища. Первая леди Гот, Беззаботная Лиззи, носила расшитую жемчугом юбку, далеко разметнувшуюся по бокам, и преогромнейший кружевной воротник. Руки второй леди Гот, Дикой Дианы, были упрятаны в великолепные шелковые рукава-буфы, и под каждой рукой было по спаниелю. Третья леди Гот, Гардеробная Селия, обряженная в испанский кружевной чепец, любовалась своим отражением в зеркале, установленном на туалетном столике с многочисленными притираниями. Четвёртая леди Гот, Резвушка Фрэнсис, была одета пастушкой и носила прелестный широкополый чепец, украшенный голубым шёлковым бантиком. Позади неё задумчиво щипали травку несколько овцетакс.

Ада на секундочку остановилась, чтобы разглядеть получше следующий холст. На нём была запечатлена пятая леди Гот, Шипучая леди Кэрол. Ада очень любила этот портрет её бабушки. На ней был высоченный пудреный парик, обвитый цветочными гирляндами, и белое муслиновое платье в цветочек. Она позировала на фоне розового сада в полном цвету. Следом на стене зияла пустота. Там должен был висеть портрет шестой леди Гот, Адиной матери, но, к сожалению, леди Парфенопа Гот, прекрасная канатоходка из Фессалоник, умерла раньше, чем её портрет был закончен, – она погибла в результате несчастного случая, упражняясь в своём искусстве на крыше Грянул-Грома во время грозы. Это случилось, когда Ада была совсем крошкой, но у неё остался медальон с миниатюрой, ясно показывающей, что Парфенопа была самой прекрасной леди Гот. Адин отец так больше и не женился, хотя леди Кэрол, навещая сына, всякий раз его к этому призывала.

– Твоей дочери нужна мать, Гот, – говаривала она. – Я делаю что могу, но ты же знаешь, как я занята![2]

Ада видела, что, когда бы её бабушка ни поднимала эту тему, отец мрачнел и старался переменить разговор. А вскоре после этого из парка доносились звуки мушкетных выстрелов, а у садовых гномов исчезали головы. Ада любила свою бабушку, но, переживая за репутацию отца, радовалась, что занятость не позволяла ей навещать их слишком часто.

Ада добралась до лестничной площадки первого этажа и направилась по коридору в свою огромную спальню. Потом толкнула дверь и вошла внутрь.

При этом она не смогла удержать вздоха. Некуда было спрятаться от того факта, что в комнате царил полный беспорядок. В одном углу грудой были свалены туфли – точно в таком виде, в котором их оставила Фэнсидей Эмбридж. В другом – ворох жакетов, платьев и шалей, взывающих к тому, чтобы их разгладили, сложили, пришили пуговицы. Предполагалось, что всем этим должна заниматься Фэнсидей, но вместо этого она лишь упражнялась в жонглировании туфлями. Это было необходимо для её роли одной из сестёр-акробаток в музыкальном представлении «Золушка – принцесса цирка»[3], которое разыгрывалось в старом амбаре близлежащей деревушки Громнет. Ада не сердилась – ей нравилось представление и особенно тот смешной голосок, который Фэнсидэй придумала для своей героини.

В дальнем углу, у двери в гардеробную, возвышалась гора чепцов, а рядом с ней – такая же гора шляпных коробок. Фэнсидей должна была унести всё это в огромный стенной шкаф внутри гардеробной, но она никак не могла упомнить, какой чепец в какой коробке должен лежать. Во всяком случае, так она говорила Аде. Та подозревала, что Фэнсидэй просто слишком нравится петь и жонглировать, чтобы ещё прибираться и раскладывать её одежду, обувь и шляпки. Но Ада ни в чем её не укоряла. В конце концов, она сама не хотела тратить свои чудесные летние каникулы на то, чтобы прибираться.

– Может быть, завтра. Да, завтра наверняка, – сказала она сама себе и улыбнулась.

Перешагнув через шляпную коробку, она вошла в гардеробную. Эта комната уступала спальне размером, но не беспорядком. И тут до неё донёсся какой-то звук. Это было тоненькое, деликатное похрапывание, доносившееся из стенного шкафа. Ада на цыпочках подошла к нему и открыла. Порядка там было куда больше. И не удивительно, ведь большинство её шляпок, шалей, платьев и туфель больше не лежали на полках и не висели на плечиках, для того предназначенных. У задней стены стенного шкафа с крючков свисали вереницей Адины зимние пальто и шубы, а прямо под ними, в углу, прикорнула, свернувшись, маленькая фигурка.

– Привет, – сказал Ада тихонько. Затем повторила, уже чуть громче: – Привет! Вам что-то нужно?

Фигурка вздрогнула, пошевелилась и вскочила на ножки.

– Да ты же фавн! – удивлённо воскликнула Ада, глядя на маленькие козьи копытца.

Аде уже доводилось общаться с фавном – господином Омалосом, получеловеком и полукозлом, посетившим однажды Грянул-Гром вместе с Хэмишем, – наполовину мальчиком, наполовину шотландским пони.

– Но что ты здесь делаешь? Почему ты спишь в моём гардеробе?

– Я дико извиняюсь, мисс, – прошелестел фавн дрожащим голоском, чуть громче шёпота. – Такая уж у меня скверная привычка. Стоит мне оказаться в большом доме – ну, таком, как этот, – меня так и тянет к мебели. Шкафы, кабинетные гарнитуры, ящики комодов и особенно гардеробы…

Фавн нервно переступил с места на место.

– Я ничегошеньки не могу с этим поделать, мисс.

– Пожалуйста, зови меня Адой, – мягко сказала девочка. – Ничего страшного. Как видишь, я тут как раз только начала уборку…

– Меня зовут Шаун. Фавн Шаун.

Фавн протянул руку, которую Ада пожала. Она заметила, что её гость облачён в поношенный и замызганный сюртук и опирается на один из её старых зонтиков.

– Если хочешь, можешь оставить его себе, – сказала Ада.

– О, спасибо, мисс Ада! – ответил фавн, прошмыгивая мимо неё на своих проворных ножках. – Я прибыл на музыкальный фестиваль. Вообще-то я музыкант, я играю на дудках в ансамбле «Леди ГАГАГА». Но я постараюсь вас больше не тревожить!

– Погоди-погоди, какой ещё музыкальный фестиваль?!

Но фавнёнок уже выскочил из комнаты, и через несколько мгновений Ада услышала, как его копытца стучат вниз по главной лестнице.