Юная леди Гот и роковая симфония

Глава третья

Добравшись до малой буфетной, Ада обнаружила, что остальные члены Чердачного клуба её уже ждут: Аде потребовалось время, чтобы сменить шерстяные кюлоты на пастушескую накидку в цветочек, которую она нашла сверху на горе одежды в углу, и пару греческих сандалий.

– Я оставила тебе немного ревеневого напитка с горчичной пенкой, – сказала Руби-буфетчица, пододвигая стакан. – Выпей, пока холодный!

– Спасибо, Руби, – сказала Ада, взбираясь на высокий стул. Сидевшие за столом Кингсли, Артур, Эмили и Уильям уже управились со своими стаканами и теперь оживлённо переговаривались.

– Ада, ты уже видела? – спросила Эмили, указывая на распростёртую на столе газету. Ада пригляделась. Это был выпуск «Ме-Менчестерской хроники».

– Музыкальный фестиваль? – с удивлением прочитала Ада. – Здесь, в Грянул-Громе?

– И все зрители будут жить в палатках! – воскликнул Артур Халфорд. – Нам, механикам беговелов, поручили приготовить место под палаточный лагерь в парке пёстрых оленей!

– Деревенские колодки привезут из Громнета завтра, – добавил Кингсли. – И я должен буду укрепить их перед сценой.

– Миссис У’бью очень встревожена, потому что кухаркам приказано срезать все розы в спальном саду и подготовить для зрителей лепестки, – присоединилась к разговору Руби, тревожно глядя через плечо в сторону основной кухни.

Миссис У’бью, гениальная повариха, славилась также своим крутым нравом, и Ада вполне отчётливо слышала отголоски её громких воплей, доносящихся из огромной основной кухни.

– Почему его сиятельство вечно устраивает нам сюрпризы?! – грохотала она. – Как прикажете мне управляться на кухне без кухарок?

– Вообще-то в её словах есть резон, – заметила Ада. – К тому же это не просто фестиваль – это ещё и выставка.

– Я так рада, так рада! – встрепенулась Эмили, сама талантливая художница.

– А я подслушал, Мальзельо говорил, что прикатят пушку! – восторженно выкрикнул Уильям. – Здоровенную!

Мальзельо отправлял в Грянул-Громе обязанности комнатного егеря и садового дворецкого. И всегда прокручивал какие-то сомнительные делишки – как правило, финансового свойства. Ада не доверяла ему ни на грош.

– Так я и знала, что без Мальзельо не обошлось, – вздохнула она. – Кажется, Чердачному клубу пора установить за ним наблюдение.

В этот момент из кухни донёсся звон колокольчика.

– Руби! Руби! – позвала миссис У’бью. – Пора нести его сиятельству вечерний чай. А мы с кухарками по уши в этих розовых лепесточках! Руби, где ты?

– Не беспокойся, Руби, – сказала Ада, соскакивая со стула. – Я отнесу отцу чайный поднос. Мне надо с ним перемолвиться словечком.

Ада постучала в дверь отцовского кабинета и переступила порог.

Лорда Гот сидел за бюро, изготовленным по специальному заказу талантливым мистером Томасом Риплингдейлом, славным краснодеревщиком, всегда работающим с обнажённым торсом, в чьей лондонской мастерской вечно толпились восхищённые элегантные дамы. Кипы писчей бумаги полностью покрывали бюро и бумажным водопадом выплеснулись на ковёр, и каждый лист был покрыт элегантным почерком лорда Гота. На шее у лорда Гота красовался великолепный «готический» галстух, введённый в моду им самолично: огромный и туго накрахмаленный. А сам он был облачён в струящийся поэтический шлафрок лилового бархата.

– Ада, девочка моя! – воскликнул лорд Гот, вскакивая со стула и бросаясь ей навстречу, чтобы принять поднос. – Каким, наверно, ужасным родителем я тебе кажусь! Мало того, что я отослал тебя в школу и не подобрал горничную к возвращению. Я ещё и загрузил кухонных девушек сбором роз – так что тебе приходится собственноручно приносить мне чай!

Он смахнул бумаги с бюро и водрузил на их место поднос.

– Ты меня прощаешь?

Лорд Гот улыбнулся, его тёмные глаза блеснули. Он налил две чашки китайского чая и придвинул одну из них Аде, вместе с горячей промасленной трубой – то есть чайным пирожным в форме музыкального инструмента, одной из придумок Руби.

– Конечно, прощаю! – сказала Ада, вытягивая из-под риплингдейлова бюро скамеечку для ног и усаживаясь на неё. Она обожала смотреть на своего отца, когда он такой – счастливый и открытый. Сразу было видно, что у него легко на душе и эпическая поэма ладится[4].

– Я знаю, отец, как вам нравится организовывать здесь, в поместье, разные события – начала Ада. – И это просто чудесно – встречать разных интересных людей, которых вы приглашаете. Но не могли бы вы впредь предупреждать нас немного заранее?

– Я на это просто не способен, моя дорогая Ада, – сказал лорд Гот.

Он встал, запахнýл шлафрок и подошёл к высокому окну. Потом повернул к свету свой прекрасный профиль, вздёрнул подбородок и нахмурил чело. Аде пришлось признать, что выглядело это немного нарочито.

– Когда муза беседует со мной, я должен действовать немедленно или момент окажется навсегда упущен, – объяснил лорд Гот, снова повернувшись к Аде и подмигнув. – Так что как только идея Готстока посетила меня, я немедленно стал её воплощать!

Он прошёл к бюро, открыл ящичек, достал из него листок бумаги и протянул дочери.

– Видишь? Первейшие композиторы Европы согласились принять участие. Теперь дело за оркестром, и я уже поручил Мальзельо нанять лучший оркестр на земле!

Ада взглянула на список имён, начертанных элегантным почерком лорда Гота. Список был впечатляющим.

– Но и музыкальный фестиваль, и художественная выставка одновременно… – сказала она, задумчиво прихлёбывая чай. – Не перебор ли это?

– Ничуть! – улыбнулся лорд Гот. – Мальзельо всё организует.

В этот самый момент раздался острожный стук в дверь, и комнатный егерь проскользнул в кабинет. В руках он держал серебряный поднос, на котором возвышалась стопка писем.

– Я получил последний ответ на посланные приглашения, – произнёс он сладеньким дребезжащим голоском и слегка улыбнулся, приоткрыв жёлтые зубы, похожие на могильные камни. Весь Грянулшир съедется, милорд. Палаточный лагерь пустовать не будет.

– Превосходно, Мальзельо, – сказал лорд Гот, снова усаживаясь за бюро. – Но, похоже, моя дочь считает, что мы слишком много на себя взяли.

Мальзельо вперил в Аду прищуренный взгляд. Та в ответ дерзко уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Спокойствие, только спокойствие, – продребезжал он. – Все под контролём. Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство. Два первых ансамбля уже прибыли, оркестр и композиторы в пути.

Ада не доверяла Мальзельо, и сейчас только укрепилась в мысли, что с него нельзя глаз спускать. Но фавн Шаун явно не пытался никого обмануть, так что она ничего не сказала.

– А это письмо для вашего сиятельства, – спохватился Мальзельо, извлекая конверт из внутреннего кармана своего тёмного фрака. – Я полагаю, вам стоит взглянуть на него безотлагательно.

Лорд Гот взглянул на герб, украшавший конверт и насупился.

– Матушка, – пробормотал он.

Потом достал письмо и углубился в чтение.

– Ну, что там? – спросила Ада, игнорируя Мальзельо, который вышел из комнаты, криво ухмыляясь.

Зная его, можно было не сомневаться, что он подслушивает с той стороны двери.

– Твоя бабушка приезжает к нам пожить, и с ней небольшая компания, – вздохнул лорд Гот. – Ты же понимаешь, чтó это за компания?

– Привлекательные юные леди, желающие выскочить за вас замуж.

Лорд Гот мрачно кивнул и уставился на разбросанные по полу бумаги.

– Мне надо постараться закончить поэму до их приезда, – сказал он и дёрнул за конец своего готического галстуха. С лёгкой усмешкой, успела заметить Ада.