Юность подарит первые шрамы

Глава 14

Джел дошла до комнаты Ирланд Гловицки, постучалась три раза и подождала у двери несколько минут, прежде чем хозяйка комнаты отворила ее.

– Привет.

– Ирланд, у тебя есть весы?

– Есть.

– Дай, пожалуйста. Я быстро верну.

Ирланд зашла в ванную и вскоре вышла с напольными весами в руках.

– Бери… Только не сломай их, ладно? Они довольно чувствительны к тяжелому весу, – сказала Гловицки, осмотрев Джел с головы до ног.

Джел учтиво кивнула, убедив себя, что это было лишь обычное предупреждение, нежели жирный намек на ее фигуру.

Оказавшись в своей комнате, Джел, не прекращая верить в то, что за выходные на Ориане ее вес не увеличился, встала на весы и…

– Нет… Нет! Только не это…

Плюс четыре фунта.

Цифры на дисплее продолжали предательски мигать, с каждым новым появлением уничтожая и без того ничтожную самооценку Джел.

Та слезла с весов, сняла штаны, футболку, топ. Была сла-абая надежда, что все дело в одежде. Джел вновь встала на весы, и те снова показали первоначальный результат. Джелвира подошла к зеркалу и уставилась на человека, которого она ненавидела всем сердцем. Живот выпирал расплывчатым холмом, пупок расползся уродливой пещерой. Грудь напоминала мошонку великана. Ляжки слиплись, а колени преобразовались в лица обезображенных детей.

Если Господь действительно существует, то он создал ее лишь для того, чтобы поглумиться.

– Ну что, довольна? – спросила себя Джел. – Ненавижу тебя, чмо ты бесхребетное! Ненавижу!!!

Скрыв омерзительную наготу под широкой одеждой, Джел открыла свой комод, где под пижамой лежали таблетки неоксетина. Ей хотелось разнести всю комнату к чертям, когда она увидела последнюю таблетку в блистере.

– Алло.

– Саша, привет.

– Перезвоню, я занята сейчас.

– Саша, это очень важно!

– В чем дело?

– У меня закончилась «Флора». Ты можешь привезти мне еще?

– На выходных дам.

– Я не могу столько ждать. Привези сейчас, пожалуйста.

– Джел, ты издеваешься?! У меня два кастинга!

– Саша, прошу тебя…

Саша подъехала к школе, когда учащиеся уже возвращались с ужина. Джел подбежала к воротам, схватила пять свежих упаковок, выплескивая слова благодарности сестре.

– Я же тебе в конце месяца дала три пачки. Ты их как конфеты жрешь, что ли?

– Я увеличила дозу.

– …Вижу, тебе это не очень помогло.

– Еще раз спасибо, Саша…

Джел прижала таблетки к груди, как нечто необычайно ценное, скрывая их от посторонних глаз.

– Джел, ты опять сорвалась?

– …Я не знаю, как это получилось.

– Мама права. Ты безнадежна, – с подчеркнутым презрением сказала сестра.

Гнев, удушливый в объятии с горькой обидой, исчез, стоило Джел проглотить три таблетки «Флоры».

Джел сидела на полу, устремив пустой взгляд в никуда. Все это время она следовала неправильной тактике. Джел бездумно воевала со своим телом. Сначала она наносила хлесткий удар по нему, затем оно отвечало ей упорным сопротивлением. Стоило Джел немного расслабиться, как враг начинал подкидывать всевозможные соблазны, отчего его победа крепла.

Чтобы выиграть в этой тяжелой битве, Джел необходимо перестать подкармливать своего противника и обзавестись серьезным союзником. И союзник этот – голод. Да, она уже ограничивала себя в еде, но все же употребляла калории, которые, накапливаясь, преобразовывались в бугристые складки. Еда – это яд, а яд опасен в любом количестве. Голод должен стать ее лучшим другом, защитником, который уничтожит врага, безжалостно обессилив его.

Джел нашла контейнер, куда она раньше помещала аппетитные снеки. На его дне все еще покоились крошки печенья и прочей отравы.

Из столовой Джел принесла зеленое яблоко. Пластмассовым ножичком еле-еле разрезала его пополам и одну половинку разделила еще на две части.

– Завтрак. – В первый отсек контейнера Джел положила половину яблока. – Обед. – Во втором отсеке оказалась первая четвертинка фрукта. – Ужин, – сказала Джел, положив вторую четвертинку.

Это яблоко необходимо ей было лишь для того, чтобы не испытать сильный стресс, резко отказавшись от еды. Оно служило своеобразным мостиком между старой жизнью, полной яств и жира, и новой, в которой теперь будет править ее новый, опасный друг.

На внутреннюю сторону крышки контейнера Джел прилепила стикер с фразой, которая стала ее девизом: Vincere aut mori – «Или победить, или умереть».

Арджи припарковался у стадиона школы «Блэкстон». Никки вылезла из его машины, поправляя шортики от костюма ежевичного цвета и с восторгом оглядывая широченный забор, отделявший территорию школы от остального мира.

– Не понимаю, зачем мы сюда приехали, – сказал Арджи.

– Я предлагаю тебе отправиться в опасное, но очень увлекательное приключение.

– Не думаю, что нарушение закона можно назвать приключением. Если попадемся, то проведем это свидание за решеткой.

– А что? Тоже неплохо. По крайней мере точно незабываемо.

– Никки, я серьезно. Давай поедем в какое-нибудь безопасное место. Тебя-то, если что, отмажут, а вот я загремлю по полной.

– Арджи, даже если что-то пойдет не по плану, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы спасти тебя. – Никки впилась губами в Арджи, надеясь пробудить в нем чуточку смелости и азарта. – Ты веришь мне?

Ответа не последовало. Арджи подошел к забору, чувствуя, как желание угодить Никки устало сражается с цепенящим страхом.

Арджи первым перелез через забор, затем, встав на железное кольцо, приваренное к столбу, перекинулся, чтобы подать руку Никки.

– Держись крепче, – сказал он.

Никки быстро оказалась по ту сторону забора. Непроглядный мрак сгустился, торжествуя в отсутствие какого-либо освещения. Никки, держа Арджи за руку, осторожно шла вперед, в поиске выхода на стадион.

– Давай вернемся… У меня плохое предчувствие.

– Неужели ты не мечтал хоть раз оказаться на закрытом стадионе?

– Я и о домашнем драконе мечтал, но что с того?

– Ну, дракона найти я не смогу, а вот подарить тебе целый стадион в моих силах.

Никки нащупала дверь, ведущую к секторам. Она была не заперта, и ребята легко проникли внутрь.

Арджи распахнул рот, увидев как масштабные фонари освещают огромное поле, в самом сердце которого было сооружено романтичное гнездышко.

– Никки… что это?

– Это плед, фруктики и шампанское, – улыбнулась Дилэйн. – Весь стадион в нашем распоряжении.

– Как тебе это удалось?

– М-м… Убила охранника и забрала ключи, – буднично ответила Никки и тут же рассмеялась, заметив, как Арджи не на шутку испугался. – Да господи, я просто арендовала ваш стадион и заплатила охраннику, чтобы тот подготовил нам тут все. Делов-то.

Ребята расположились на пледе, что служил свое-образным островком уюта и умиротворения. Арджи на мгновение показалось, что они с Никки находятся на какой-то чужой, далекой планете, кишащей негостеприимными жителями, что скрывались в тени секторов и ждали подходящего момента, чтобы наброситься.

– Тебе не нравится?

– Я… не знаю, как на все это реагировать. Это я должен устраивать тебе сюрпризы, а не наоборот.

– Бред какой-то. Никто никому ничего не должен. Я получаю огромное удовольствие, радуя близких людей. Арджи, ради твоей улыбки я готова горы свернуть.

– Я никогда не смогу ответить тебе тем же.

– Ну и что? Я могу позволить себе чуть больше, чем ты, но меня это не волнует… Можешь расценивать это как подарок, – сказала Никки, разливая шампанское по бокалам.

– За что?

– Рокси рассказала, как вы порвали «Сиванродж».

– Ну, Рокси… – парень самодовольно ухмыльнулся. – Я планировал позже похвастаться. Это была легкая победа, если честно. Они как-то быстро сдались. Но… все равно после выигрыша мы наконец-то поверили в себя. И это, пожалуй, самое главное.

– Поздравляю. – Никки вновь прильнула к Арджи, соединив их губы в жарком поцелуе.

– Прости за мое поведение. Я просто растерялся. Для меня никто еще такого не делал.

– Знаешь, ты первый парень, ради которого я что-либо делаю.

– Почему именно я? – удивился Арджи.

– Не знаю… Ты особенный.

– Я совершенно обычный.

– …Может, в этом как раз и есть твоя особенность?

А в это время тихий, спокойный вечер в «Греджерс» разрушил визг пожарной сигнализации.

– Учебная тревога? – спросила Диана.

– Скорее всего, – пожала плечами Калли.

– Вы чего сидите?! – ворвалась в комнату Джел. – На первом этаже пожар, дым уже к нам поднимается!

– Черт… – Калли бросила учебник и побежала к выходу.

– Никки вернулась? – задала вопрос Брандт.

– Нет…

Облако смертоносного дыма ползло по коридору, заполняя своим въедливым запахом все пространство. Ученицы толпились у запасного выхода, безостановочно кашляя. Учителя первым делом эвакуировали младших, вскоре очередь дошла и до старших воспитанниц.

Оказавшись в безопасности, Джел еще долго не могла прийти в себя. Голова кружилась, легкие все еще были одурманены едким дымом. Глаза слезились, Джел едва удалось разглядеть номер Никки и нажать на кнопку вызова. Первая попытка дозвониться до подруги провалилась. Вторая, третья… пятая тоже была потрачена впустую.

– Никки, мать твою, возьми трубку! Я прикончу тебя, когда приедешь!

Арджи робкими движениями ласкал разгоряченное тело Никки. Стоило ему прикоснуться к ее губам, как телефон Никки вновь напоминал о своем существовании, разрываясь от громкого рингтона.

– Я так не могу. Ответь, – сказал Арджи, отстраняясь от девушки.

Никки схватила телефон, пребывая на пике возбуждения.

– Джел, я тебя убью, – сказала она, перед тем как ответить на звонок. – Что?

– Школа горит! Мы еле-еле эвакуировались. Голди нас сейчас будет считать, – отчеканила Джел.

– Проклятье…

– Она еще в «Блэкстоне», – сказала Джел, подбежав к подругам.

– Что будем делать? – встревожилась Калли.

– …Голди проверяет по фамилиям. Я просто отзовусь за Никки и все, – ответила Диана.

– А где ваша подружка? – подкралась Рэмисента.

– Она… к сестре побежала, – соврала Джел.

Девушки расслабились, когда Рэмисента кивнула, очевидно поверив на слово, и не стала больше задавать вопросов. К счастью, и Элеттра, стоявшая рядом с Арлиц, не приставала к ним.

– Говорят, что вспыхнул какой-то прибор в подсобке. Основное пламя вроде потушили, но этот чертов дым… Теперь несколько дней будем жить в торжественном зале и мыться в общей душевой! – жаловалась Клара Дилэйн.

– Главное, что все целы, а остальное – мелочи, – успокаивала сестру Леда. – Девочки, а где Никки?

Появление Леды и Клары вдребезги разрушило легенду о местонахождении Никки.

– Мы думали, что она с Кларой, – ответила Элеттра.

– Нет, я ее не видела, – сказала младшая Дилэйн.

– О господи…

– Леда, не переживайте, – отважилась подать голос Калли. – Никки вышла с нами, а потом ей кто-то позвонил, и она отошла.

– Когда вернется, дайте мне знать, хорошо?

Подруги кивнули, не рискнув взглянуть обеспокоенной Леде в глаза.

Элеттра и Рэмисента переглянулись, а затем направили взгляды, полные подозрения, на Диану, Калли и Джел.

– Никки опять сбежала? – спросила Рэмисента.

– Нет, – резко ответила Диана.

– Вы ее покрываете, – констатировала Арлиц.

– Рэмисента, не лезь не в свое дело, – не выдержала Диана.

– Миссис Маркс поручила мне написать список присутствующих. Поэтому мы и хотим выяснить, где Дилэйн, – сказала Элеттра.

– Я же сказала, она здесь, – настаивала Диана.

– Эй, кто-нибудь видел Никки Дилэйн? – Элеттра обратилась к одноклассницам. В ответ Кинг получила лишь молчание и растерянные взгляды. – Ее никто не видел. Да и в показаниях вы путаетесь.

Диана поняла, что из этой западни уже не выбраться.

– Элеттра, я тебя никогда ни о чем не просила, но сейчас…

– Сейчас я расскажу миссис Маркс всю правду, и твою подругу наконец-то вышвырнут из «Греджерс», – ехидно улыбнувшись, сказала Кинг.

Арджи разогнал автомобиль до максимума, наплевав на правила и страх. Волнение липкими щупальцами сдавливало горло. А Никки в это время испытывала неописуемое наслаждение, что ей даровал драйв от сложившейся ситуации. Она визжала, смеялась и не упускала возможности поприставать к напряженному Арджи.

– Что ты делаешь?! – молниеносно среагировал Арджи, когда Никки опустила голову к его паху и стала расстегивать ремень.

– Хочу, чтобы ты расслабился. Ты даже не представляешь, на что способен мой волшебный ротик.

– Никки, перестань! Мы несемся на бешеной скорости! Ты не соображаешь, насколько это опасно?!

– Так притормози чуть-чуть. В чем проблема?

– В твоих же интересах как можно быстрее добраться до Мэфа.

– В моих интересах доставить тебе и мне удовольствие. Подруги меня прикроют в любом случае, так что беспокоиться незачем. – Никки вновь коснулась ремня, лихо стянула его, расстегнула молнию и просунула руку в штаны. – Арджи, сбавь скорость.

– Уверена, она уже несется сломя голову. Никки же не идиотка, – сама себе не веря, убеждала подруг Джел.

– Элеттра, список готов? – спросила Голди, подойдя ближе к толпе десятиклассниц.

– Да, миссис Маркс.

Когда список оказался в руках директрисы, Диана почувствовала, как сердце из-за неудержимой паники сбивается с ритма.

– Де Карло?

– Здесь, – отозвалась Орабэль.

– Малик?

– Здесь, – откликнулась Мэгги.

Калли мельком огляделась по сторонам, ожидая, что Никки вот-вот где-то покажется. Но Дилэйн нигде не было, а Голди стремительно приближалась к концу списка.

– Брандт?

– Здесь…

– Лаффэрти?

– Здесь.

– О’Нилл?

– …Здесь.

– Так, Кинг и Арлиц тоже на месте, – сказала Голди. – А где Дилэйн? – Маркс стала всматриваться в безмолвную толпу.

– Мы ничего не знаем о ее местонахождении, миссис Маркс, – ответила Элеттра.

– Диана?

– Миссис Маркс… Никки здесь нет, – тихо ответила Брандт. – Кажется, она не покинула резиденцию.

– Что?! – прибежала Леда. – Вы же сказали, что вышли вместе?!

– Мы так думали… Из-за паники и дыма легко было ошибиться.

Леда немедля направилась в сторону резиденции, из которой продолжал валить густой дым.

– Леда, нужно дождаться спасателей! – крикнула Голди.

– Когда они приедут, будет уже поздно!

– …Надо было сказать правду, – шепнула Калли, понимая, что ситуация накалена до предела.

– Джераб, нет!!! – срывая голос, кричала Алесса.

– Мистер Эверетт, вернитесь на место! – противостояла Голди.

– Вы хотите, чтобы я тут спокойно стоял, пока одна из наших учениц умирает?! – Джераб не стал больше слушать взволнованных женщин и побежал к резиденции учениц.

– А если он погибнет из-за нее? – испугалась Джел.

Диана ринулась к Джерабу, что с отчаянным бесстрашием шел навстречу смерти. Она поняла, что должна сделать все что угодно, лишь бы оттянуть время и не допустить, чтобы Джераб поплатился жизнью из-за ее обмана.

– Мистер Эверетт, я пойду с вами!

– Диана, это исключено! – вновь подала голос миссис Маркс.

– Там моя подруга! Я должна спасти ее!

– Ты не пойдешь со мной!

– А я не спрашивала у вас разрешения, мистер Эверетт!

– Да что ты за человек такой?!

– А вы? Вам не надоело играть в идеального героя? Весь такой совестливый, мужественный. Уже тошнит от этой наигранности!

– Вот это ее понесло… – поразилась Калли.

– Диана, вы хоть понимаете, что в данный момент разговариваете со своим учителем?! – вмешалась Голди.

– Миссис Маркс, я уже привык к такому отношению. Брандт не имеет понятия о субординации, – сказал Джераб.

– Вы тоже, великодушный вы наш, не сильно-то церемонитесь со мной. Вы только и делаете, что гнобите меня каждый урок!

– Да вы что, охренели?!

– Мисс Дилэйн! – Вытаращила глаза директриса.

– Извините, миссис Маркс, но в чертовой резиденции умирает моя сестра, и вместо того, чтобы идти к ней на помощь, мы вынуждены стоять здесь и слушать эти бразильские страсти, мать вашу!

– Никки! – закричала Джел.

Все тут же обернулись на ее крик и увидели, как из парка, не торопясь, выходит Никки.

– А что это вы все на меня уставились? – как ни в чем не бывало спросила она.

– Где ты была?! – преисполненная радостью, спросила Леда.

– В парке. Реанимировала легкие. Я последняя выбежала из здания, чуть не задохнулась.

– Дилэйн, почему вы так одеты? – задала вопрос Голди. Большинство учениц выбежали в пижамах, пожар ведь застал их перед сном, а Никки стояла в выглаженном парадном костюмчике.

– В школе пожар, миссис Маркс. Я не могла допустить, чтобы мой любимый костюм от Валентино превратился в пепел.

Придраться к оправданию Никки можно было еще сотню раз. Голди почувствовала подвох, зная истинную натуру ее взбалмошной ученицы. Но устраивать разборку не было смысла. Сотрудники школы и учащиеся безумно устали, все были напуганы, младшие уже начали капризничать. Голди заставила себя успокоиться и приказала ученицам идти в центральный корпус, где Бертольф подготовил для всех спальные места.

– Это было так круто! Пока тут горела школа, мы сгорали от страсти! – хохотала Никки, рассказывая подругам про свое свидание.

Девушки все еще стояли на улице, пока остальные ученицы сражались за койки в зале для торжеств.

Щеки Дианы до сих пор пылали из-за того спектакля, что ей пришлось разыграть перед обитателями «Греджерс». Гнетущий стыд не давал ей расслабиться ни на секунду. Ей было неловко прежде всего перед Джерабом. Столько всего она ему наговорила. И за что? На этот раз он поступил как настоящий мужчина, истинный герой… Ей нужно было иначе с ним себя вести, другие слова подобрать, чтобы выиграть время. Теперь его неприязнь к ней укрепилась, и война между ними не закончится никогда.

– Какого хрена тебе приспичило встретиться со своим ненаглядным посреди недели?! – взорвалась Брандт.

– На выходных стадион занят. У меня не было другого выхода.

– Ты всех нас подставила! Из-за тебя я нагрубила Джерабу и чуть не упала к ногам Элеттры, умоляя не выдавать тебя.

– Диана, я… не ожидала, – сразу же поникла Никки.

– Если еще раз сбежишь, я выдам тебя со всеми потрохами. Не собираюсь больше спасать твою эгоистичную задницу!

Глава 15

Калли ждала свой день рождения как феноменальное событие, которое даст начало важным переменам. Из всей четверки она была самая младшая. Разница в возрасте была лишь в несколько месяцев, но она остро ощущалась и проявлялась в особенном отношении к Калли. Ее все считали маленькой, неопытной, неготовой к чему-либо ответственному. Теперь же она преодолела эту незримую границу между детством и взрослой жизнью и стала ощущать себя совершенно иначе: мудрее, серьезнее и увереннее.

– Калли, я могу войти? – послышался голос матери за дверью.

– Да, – ответила Калли, поправляя платье.

Мэйджа вошла в комнату дочери. Ее глаза сразу стали влажными, стоило ей увидеть свою повзрослевшую малышку в миловидном платьице пастельно-розового цвета с пышной юбкой, длинными воздушными сетчатыми рукавами, обшитыми стразами.

– Ох, детка… Ты неотразима!

– Спасибо, мам. – Щеки Калли вмиг порозовели, отчего она стала выглядеть еще краше.

– Это новое платье?

– Да.

Мэйджа внимательно присмотрелась к наряду дочери.

– Из последней коллекции… На что ты его купила?

– Я устроилась на работу. Решила потратить первую зарплату на платье.

– И кем же ты работаешь?

– …Репетитором.

– Репетитором?

– Да. Я хорошо знаю французский. В резюме написала, что окончила университет, ни у кого не возникло вопросов, – не смотря в глаза матери, лгала Калли. Она помнила реакцию Никки, когда та узнала о ее настоящей работе. Сколько осуждения ей пришлось пережить. Мэйджа отреагировала бы точно так же, а может, и еще хуже, знай она всю правду. Ведь если в Бэллфойер просочится информация о том, что ее дочь выполняет унизительную, недостойную работу, то семье Лаффэрти не отделаться от косых взглядов, насмешек и порицания.

– Калантия, мне кажется, ты меня обманываешь.

– С чего ты взяла?

– …Я знаю, что есть сайты, куда девушки выкладывают фотографии, где они голые, снимают непристойные видео, и им за это хорошо платят.

– Господи, мама! Ты думаешь, что я этим занимаюсь?!

– За репетиторство не платят такие деньги!

– Платят! Некоторые родители не скупятся на образование своих детей! – этими словами Калли нанесла болезненный удар в самое уязвимое место матери – в сердце. – Как ты посмела заподозрить меня в таком?!

– …Прости, детка. Я просто волнуюсь за тебя.

– Не надо за меня волноваться. У меня все под контролем.

До начала торжественного вечера оставался час. Мэйджа и Калли постарались успокоиться и настроиться на дружелюбную волну, хотя бы для вида. Обе-им это далось нелегко.

– А здесь будут танцоры, – сказала Мэйджа, показывая маленькую сцену у фонтана с шампанским. – Сейчас популярно приглашать танцоров на праздники.

Калли, изображая фальшивое восхищение, осматривала холл, где развернулась масштабная площадка для празднования. В дальней части помещения уже располагались музыканты, вооруженные скрипками и виолончелями. Рядом с ними несколько фуршетных столов. Центр зала предназначался для танцев, на которые должны были вдохновить те самые танцоры, которых пригласила Мэйджа, и классическая музыка. Официанты, издали напоминавшие оловянных солдатиков, стояли у каждого столика. С потолка свисала на прозрачной леске огромная цветочная композиция «С днем рождения, Калантия!». Все было красиво, изысканно, со вкусом, но… при этом искусственно и до боли претенциозно.

– Что-то не так, милая?

– Мам, все чудесно… Но только это все не про меня, понимаешь? Все слишком гиперболизировано. Мне неуютно.

– А, по-моему, все довольно эстетично и стильно. Я старалась сделать так, чтобы угодить всем гостям.

– Ты угодила своим гостям, а моим здесь будет неловко, как и мне. Я хотела обычную вечеринку, а не помпезное торжество.

– Калли, вечеринку ты можешь закатить в любой момент, а день рождения – это особенный праздник.

Негодование Калли росло с невероятной скоростью. Она взглянула на мать, что изо всех сил пыталась скрасить теплой улыбкой назревающий конфликт. Мэйджа поняла, что все ее старания были напрасны. Дочь разочарована, еле сдерживала слезы. Внезапно Мэйджа почувствовала сильнейший прилив слабости, что могло быть предвестником обморока.

– Мам… ты чего? – Калли заметила, как Мэйджа медленно крадется к стулу, чтобы погрузить в него свое обессиленное тело.

– …Перенервничала, наверное. Я очень хотела, чтобы тебе все понравилось, но у меня не получилось.

«Эффективная манипуляция», – подумала Калли.

– Мам, отдохни немного. Выглядишь неважно. Я сама встречу гостей, – как можно мягче сказала Калли.

Под цветочными буквами выстроилась целая пирамида из подарков для Калли. Разноцветные блестящие упаковки сверкали в приглушенном свете.

Калли выдохлась уже в самом начале вечера, приветствуя всех гостей. Рот болел от широкой улыбки, на языке уже мозоль образовалась от постоянного повторения слов благодарности, руки превратились в безжизненные плети после сотни объятий.

– Самые большие подарки от нас, – сказала Джел, обнимая именинницу.

– Спасибо, девочки.

– Платье шикарное! – восхитилась Диана.

– Знали бы вы, сколько я его искала…

– Калли, можно вопрос? К скольким нам ждать прибытия Королевы? – спросила Никки.

– Что?

– Просто антураж такой, словно это не день рождения, а настоящий королевский бал.

– …Это мама решила всех удивить. Я сама такого не ожидала.

– А они что здесь делают? – Джел кивнула в сторону Элеттры и Рэми, что переступили порог холла.

– Черт… Мама!

Калли, минуя нежданных гостей с натянутыми улыбками, помчалась к матери. Мэйджа отвлеклась от беседы с Аннемари Брандт, увидев недовольную дочь возле себя.

– Мама, зачем ты пригласила Кинг и Арлиц? – спросила Калли, отведя мать в сторону.

– Ты же сама сказала, чтобы я позвала всех твоих одноклассниц?

– Всех, кроме Элеттры и Рэмисенты. Ты забыла, какие у нас с ними отношения?

– Калли, Элеттра – наша соседка, я не могла оставить ее без приглашения, это же невежливо. И… если честно, я не знала, что с Рэмисентой Арлиц ты тоже не ладишь, – виновато сказала Мэйджа. – Веди себя достойно, пожалуйста. Скандал ни к чему хорошему не приведет.

– Не понимаю твою логику, – сказала Рэми, следуя за подругой. – Ни с кем из четверки мы не общаемся, но отказаться от приглашения на день рождения одной из них мы не можем?

– Рэми, здесь все наши одноклассницы. Я не хочу, чтобы мы с тобой были изгоями. К тому же нам тут не рада только эта четверка. Я не могу не воспользоваться шансом побесить Брандт. – Элеттра грациозно подняла бокал шампанского, подмигнув Диане и ее свите, и выпила все без остатка.

– Могу предложить вам рагу. Оно входит в вегетарианское меню, – обратилась официантка к Джелвире.

– Нет, спасибо. Принесите мне только воду.

– Как скажете.

Несколько дней Джел пила лишь воду и ела по одному яблоку в сутки. «Флора» безупречно справлялась со своей работой, Джел не чувствовала голода, желудок всегда казался наполненным. К слабости, заторможенности и головокружению Джел быстро привыкла. Никто из окружающих не заметил, что с ней что-то не то, ведь Джел в принципе была медлительной, перманентно квелой.

– Джел, – Йера заняла свободное место рядом с дочерью, – ты за весь вечер ничего не съела.

– …Я решила устроить разгрузочный день.

– Надо же, – брови матери взметнулись. – Тяжело тебе, наверное?

– Совсем нет. Я регулярно устраиваю такие дни.

– Неужели ты решила прислушаться к моим советам?.. Ты похорошела.

– Правда?

– Цвет лица улучшился, объемы стали меньше. Я еще никогда так тобой не гордилась.

– По-моему, ты вообще никогда мной не гордилась.

– Ты не давала мне повода.

Йера встала, обняла дочь со спины и прошептала:

– Но теперь я вижу, как ты стараешься, и меня это очень радует. – Джел не смогла сдержать улыбку, после того как мать поцеловала ее в макушку. – Продолжай в таком же духе.

Йера отправилась к подругам, оставив довольную Джел в одиночестве. Слова матери вскружили ей голову. Джел ведь только этого и добивалась! Йера, наверное, впервые в жизни посмотрела на нее без жалости и осуждения, в ее взгляде читались одобрение и подлинное восхищение. Пусть у Джел совсем не было сил, чтобы веселиться с подругами, пусть ее иногда подташнивало из-за той химии, которую она ежедневно употребляла вместо завтрака, обеда и ужина, пусть голова стала болеть чаще и надежда на нормальный сон погибла вместе с последними запасами энергии и желанием жить нормальной жизнью. Все это не важно. Все это не зря. Ведь мама наконец-то похвалила ее и даже стала гордиться ею.

– Пожалуйста, – официантка поставила перед Джел очередной графин с прозрачной жидкостью.

Джел наполнила стакан и вновь заполнила пустоту в желудке несколькими глотками воды.

– И как долго ты будешь избегать меня? – спросила Никки, выследив Диану.

– Никки, не порть мне настроение своим присутствием.

– Я уже сотню раз извинилась перед тобой! Что я еще должна сделать?

– Твои извинения – это пустые слова. Ты всегда думаешь только о себе, – заявила Диана.

– Только о себе?! Да я всегда все делаю ради других, напрочь забыв о себе! Я свозила вас на Ориан, чтобы вы хоть немного отвлеклись от своих проблем. Я чуть не убила Марийону, чтобы спасти вас. Я храню все ваши секреты, и вы знаете, как мне тяжело это делать! Мое кредо – болтать без умолку! Я из кожи вон лезу, чтобы всем угодить, быть полезной, потому что… потому что мне кажется, что во мне больше нет ничего, что может понравиться людям.

Никки расплакалась. В этот момент мимо нее и Дианы проходила Кармэл, держа за руку Гаспара. Мать не придала никакого значения увиденному. Слезы дочери не заставили вздрогнуть ее хладнокровное сердце. Никки проводила печальным взглядом счастливую парочку и после разрыдалась еще сильнее. Безразличие матери вонзилось острием в ее изломанную, ранимую душу.

– …Ты думаешь, я сбежала к Арджи, чтобы просто развлечься? Я хотела сделать ему приятное. Каждый раз я рискую своей шкурой ради него, чтобы показать, как я люблю его, чтобы окружить его вниманием и заботой, как умею… Но ему наплевать на все это.

– С чего ты взяла, что Арджи наплевать?

– Я это вижу. Чувствую. Он обнимает меня, целует не из-за желания, а из-за банального одолжения.

– Никки… я погорячилась. Ты – хороший человек, и я люблю тебя такую, какая ты есть. А насчет Арджи не загоняйся. Ты ему нравишься, это определенно так. Ты просто серьезно влюбилась и очень боишься потерять его. Тебе сейчас все кажется подозрительным и хрупким. Запомни, Никки, таких, как ты, не бросают. Из-за таких, как ты, парни прыгают с крыши, если им не удалось заполучить твое внимание.

– Вранье, – улыбнулась Никки.

– Посмотри на вон того официанта, – Диана указала на паренька, что уже минут пять таращился на Никки, позабыв о своих служебных обязанностях. – Если ты ему не улыбнешься, он вскроет себе вены десертным ножом.

Настроение Никки улучшилось по щелчку. Она вновь надела маску вечно веселой, саркастичной дурнушки, за которой отлично можно было скрыть свою гнетущую печаль.

– Мэйджа, ты сама все организовала? – спросила Аннемари.

– Да. Целый месяц готовилась.

– Ты превзошла саму себя.

– Спасибо, – Мэйджа расплылась в улыбке. Сколько же усилий она приложила, чтобы добиться положительной оценки от своей старой подруги.

– А где Бенни?

– В «ВэстКонтерлэй». Спенсер воспротивился тому, чтобы Бенни пропустил учебу ради дня рождения сестры.

– Суровый у тебя муженек, – сказала Кармэл.

– Невыносимый, – подтвердила Мэйджа, отхлебнув вина.

– Риннон, присоединяйся к нам, не бойся, – Йера окликнула Риннон Арлиц. – Это с виду мы такие гиены, на самом же деле мы довольно милые дамочки.

Подруги одновременно хихикнули. Риннон скромно пристроилась к компании.

– Как же быстро выросли наши девочки, – вздохнула Аннемари Брандт. – И как стремительно мы постарели. Кажется, совсем недавно мы с вами отмечали свое шестнадцатилетие.

– О, я до сих пор не могу забыть твой шестнадцатый день рождения, – сказала Кармэл. – Я тогда лишилась девственности с каким-то хиппи, который принес травку на твою тусовку.

– Вы вместе учились? – удивилась Риннон.

– Да, в «Греджерс», – ответила Йера. – Аннемари и Мэйджа были одноклассницами, Кармэл на год старше, а я на три младше.

– Еще с нами училась Аврора, мать Элеттры Кинг. Она была нашей королевой, – добавила Мэйджа.

– Ох, Аврора… – печально промолвила Аннемари. – Никак не могу смириться с тем, что ее больше нет. Я ее очень любила.

– Мы все ее любили, – сказала Йера. – Все девчонки равнялись на нее. Да уж… Не зря говорят: «Кто ярче всех горит, тот быстрее всех сгорает»… Очень жаль Аврору.

Талию Кармэл обхватили мускулистые руки ее возлюбленного. Та выгнулась как кошка и обмякла в его объятиях.

– Дорогая, жду тебя на танцполе, – сказал Гаспар, а после поцеловал свою даму в ухо и удалился.

– Это твой парень? – спросила Риннон.

– Да, Гаспар Скардино, – не отводя взгляда от попки своего кавалера, ответила Кармэл.

– Сколько ему лет? – задала вопрос Аннемари.

– Недавно исполнилось тридцать.

– Кармэл, где ты находишь таких красавчиков? – не удержалась от вопроса Йера.

– Неужели вы думаете, что я раскрою вам все свои тайны? Ну уж нет.

– Дилэйн, годы идут, а ты все не меняешься, – засмеялась Мэйджа.

– Да, я все так же молода и сексуальна. Поэтому все красавчики мира падают к моим ногам. Ладно, пойду танцевать. Не захлебнитесь слюной, старушки!

Спенсер с важным видом обходил столы, которые на некоторое время покинули гости, – кто-то вышел на улицу, кто-то захотел потанцевать, – и незаметно забирал неоткрытые и почти полные бутылки вина и шампанского. Никто не обратил на него внимания, за исключением дочери. Калли подбежала к отцу и уставилась на него, транслируя презрение и негодование.

– Папа, что ты делаешь?

– Закрытые бутылки можно вернуть в магазин, а то, что уже начато, я поставлю в домашний бар. Гости уже и так нехило нахлестались.

– Положи на место! Это не принадлежит тебе!

Спенсер лишь ухмыльнулся и пошел в сторону своего кабинета. Калли не собиралась сдаваться.

– Ты не слышал, что я сказала?!

– Ты как со мной разговариваешь? Что, взрослой себя почувствовала?

– Папа, это мой день, мой праздник! Умоляю тебя, верни все, что ты забрал!

А в этот момент тот самый официант, что строил глазки Никки, вновь засмотрелся на обворожительную блондинку и опрокинул поднос с двумя бокалами игристого на Элеттру, сидевшую за столом, который тот обслуживал.

– Прошу прощения! Я не хотел…

– Еще бы ты хотел, гоблин криворукий! – Элетт-ра, прижав салфетки к платью, насквозь пропитанному спиртным, помчалась в уборную.

– Эл, помощь нужна? – крикнула вслед Рэмисента.

– Сама справлюсь!

Проходя мимо кабинета хозяина дома, Элеттра остановилась. За дверью шел ожесточенный спор.

– Ты же знаешь, в каком мы сейчас положении! Твоя мать, дура безрассудная, потратила бешеные деньги на этот никому не нужный пир. Даже со мной не посоветовалась! Я из-за вас по уши в дерьме!

– Из-за нас?!

– А из-за кого же еще? Я потратил столько бабла, покупая вам дорогие шмотки, катая вас по всему свету! Я разорился из-за того, что вечно потакал вашим прихотям!

– Спасибо, папочка! Обвинение во всех смертных грехах – лучший подарок на мой день рождения!

Элеттра понеслась к подруге, едва не сбив по дороге несколько официантов.

– Ну что, спасла платье? – спросила Рэмисента.

– Да плевать на платье! Я тут такое узнала!

– Ну?

– Спенсер Лаффэрти – банкрот, – шепотом ответила Элеттра.

– Чушь…

– Клянусь! Я слышала разговор Спенсера и Калли. Посмотри, какая она разъяренная, – Эл указала на Калли, что выскочила в холл в растрепанных чувствах.

– Но зачем тогда они закатили такой праздник?

– Лаффэрти сделает все что угодно, лишь бы скрыть свое плачевное положение.

– Обалдеть…

– А ты говорила, что мы зря пришли. У меня теперь не только хорошее настроение, но и козырь, – хищно улыбнулась Элеттра.

Калли не знала, каким богам молиться, чтобы этот вечер поскорее закончился. Она боролась с нестерпимым желанием запереться в своей комнате, упасть на пол и прорыдать до самого утра. Калли пробежалась глазами по холлу. Казалось, что все, кто пришел отметить с ней ее день рождения, уже давно забыли о ней и о ее празднике и просто развлекались сами по себе, опустошая тарелки и засыпая от нудной музыки. Атмосфера была до жути скучная, даже на похоронах больше динамики, что уж скрывать.

Вдруг взгляд Калли замер на молодом человеке, что стоял у дверей и отчаянно искал знакомое лицо.

– Руди!

Руди потерял дар речи, когда увидел именинницу. Та подбежала к нему, обняла, прижавшись щекой к его плечу.

– Привет… – наконец сказал Руди. – Ты такая красивая!

– Какой милый букет, – улыбнулась Калли, заметив скромные ромашки в руках парня.

– Это тебе, – протянул Руди цветы.

– Калантия, подойти ко мне, пожалуйста.

Калли обернулась и увидела мать, что прожигала ее строгим взором.

– Ты иди к столу пока, я скоро присоединюсь к тебе, – сказала Калли.

Руди кивнул и послушно направился к свободному столу, стараясь не обращать внимания на прикованные к нему взгляды.

– Что он здесь делает? – спросила Мэйджа.

– Я его пригласила. Он мой друг.

– Калли, посмотри на своих гостей. Посмотри, как они выглядят, как ведут себя. А теперь обрати внимание на своего друга. Видишь разницу?

– Нет, – резко ответила Калли.

– Этот оборванец соизволил прийти на такое мероприятие в дешевом костюме! Принес этот безвкусный букет!

Калли только после слов матери рассмотрела, во что был одет Руди. Старенький, но достаточно опрятный костюм серого цвета. Застиранная белая рубашка с разными пуговицами. Отцовские туфли, героически пережившие не один десяток лет. Вместе с Калли Руди детально изучали все присутствующие на празднике.

– …Мама, если ты выгонишь Руди, я тебе этого никогда не прощу.

Руди все же не рискнул сесть за стол. Оттого, что на него были направлены сотни оценивающих глаз, его стало подташнивать, даже слегка знобить.

Калли застала своего друга у сцены с танцорами.

– Что они делают? Изображают брачный период гусениц? – поинтересовался Руди.

– Это контемп, – объяснила Калли. – Такой танец. Пойдем выпьем что-нибудь.

Только они направились к столу, как за их спинами послышался голос Никки:

– Калли.

Калли вздохнула, явно нервничая.

– Я подожду тебя здесь, – сказал Руди.

Калли подошла к подругам, предвкушая очередную волну негодования.

– Руди Фокс? Серьезно? – спросила Никки.

– Не начинайте. Мать меня уже отчитала.

– А на что ты рассчитывала, когда звала его сюда? – удивилась Диана.

– Все на него смотрят, как на зверушку, сбежавшую из зоопарка, – сказала Джел, с жалостью глядя на Руди.

Тот ждал Калли и слушал нескончаемые обсуждения его внешности, его одежды, манер и даже акцента.

– Лучше бы он мусорный мешок надел. И то симпатичнее бы смотрелось, – сказала Элеттра.

– Может, это винтажный костюм? – усмехнулась Рэмисента.

– Ага, из винтажной помойки.

– Вы же знаете Калантию. Она вечно жалеет всех обездоленных, – оправдывалась Мэйджа перед подругами. – Вот и этот парень не исключение.

– А вот и я, – сказала Калли. Внутри нее все оборвалось, стоило ей увидеть поникшие глаза Руди. – А почему ты так поздно приехал? – спросила она, делая вид, будто ничего не происходит.

– Работы полно было.

– Понятно… Скоро будет салют. Мама сказала, что это будет феерично.

– Калли, я, скорее всего, уйду до салюта.

– Почему?

– Я здесь в роли шута.

– Неправда. Я хочу, чтобы ты остался, – умоляющим голоском сказала Калли.

– Мне надоело быть посмешищем.

Руди, опустив голову, пошагал к выходу.

– Руди! – погналась за ним Калли. – Руди, не уходи!

Мэйджа тут же преградила ей путь.

– Руди, если хотите, я могу вызвать такси до вашего дома… У вас ведь есть дом?

– Мама, ну конечно, у него есть дом! Что за вопрос такой?!

– Просто твой друг выглядит как бездомный.

– …Прости, Калли, – сжимая кулаки, сказал Руди. – С днем рождения, – парень ускорил шаг.

– Руди!

– Калантия, пусть уходит. Он своим появлением едва не испортил праздник.

– Мама, это ты все испортила!

Калли побежала к лестнице. Теперь ей было все равно, что про нее скажут гости, как мать отреагирует на ее побег. Все, чего ей хотелось на тот момент, – это исчезнуть.

– Калли, что происходит? – спросила Диана, остановив подругу. За ее спиной появились встревоженные Никки и Джел.

– Вы действительно не понимаете, в чем дело?! Вы накинулись на бедного парня, как стая бешеных псов! Руди очень дорог мне, вы это понимаете?! Я люблю его!!! Люблю! – истерика Калли достигла апофеоза.

Подруги онемели от неожиданного признания.

И тут…

Заунывная композиция тоскующих музыкантов прервалась, и заиграла песня ABBA – «Gimme! Gimme! Gimme!». На танцполе появился Руди, показывая жестом всем стоявшим рядом немедленно уйти. Руди остановился в самом центре и начал поражать толпу виртуозными танцевальными движениями в стиле диско.

Калли сначала подумала, что у нее галлюцинации. Может, из-за стресса потеряла рассудок? Но все это происходило на самом деле. Кто-то смеялся, глядя на танцующего паренька, кто-то возмущался, были и те, кто старался не замечать это рыжеволосое безумие, но вскоре и они подключились к всеобщему изумлению. К числу последних относились Элеттра и Рэмисента.

– Ну что ты стоишь?! – подлетела Мэйджа к дочери. – Останови его! Он позорит не только нас, но и себя.

Калли проскользнула сквозь толпу. Несколько секунд она смотрела на Руди вместе с остальными. Руди заметил Калли, протянул ей руку, вторя словам певицы:

– «Рядом ни души».

Калли сделала шаг вперед, протягивая руку в ответ.

– «И никто не услышит моей мольбы…» – пропела она.

Прозвучал ритмичный припев, Калли и Руди соединились в бурном танце. Выглядели они довольно комично и в то же время невероятно круто. Их энергия, их чувства, искрящиеся от счастья глаза и лучезарные улыбки растопили лед чопорных сердец окружающих.

– А ну пойдем! – сказала Никки и повела Диану и Джел на танцпол.

Вскоре больше половины гостей поддались искушению зажечь вместе с ребятами. Даже вымотанные официанты пританцовывали. Мэйджа не ожидала, что ее подруги тоже не устоят и присоединятся к танцующей толпе.

– «Господи, пошли мне мужчину в эту полночь, ведь некому помочь мне разогнать эти тени, – хором пели все, почти синхронно танцуя. – Господи, пошли мне мужчину в эту полночь. Того, кто проведет меня сквозь эту тьму навстречу свету».

Руди кружил в танце Калли, крепко обняв ее. Калли, выкинув из головы минувшие неприятные события вечера, полностью отдалась динамичному танцу, всем сердцем желая, чтобы Руди не выпускал ее из объятий.

– Как ты? – спросила Диана, обнаружив Калли у крыльца.

После жаркого танца все вышли на улицу в ожидании салюта – финального аккорда этого вечера.

– Ненавижу этот день.

– Знаешь… Прости меня за тот разговор.

– Ты о чем?

– Я о тебе и Руди. Вы – удивительная пара, – признала Диана. – Хотела бы я, чтобы меня кто-то так же полюбил.

– …Это благословение? – улыбнулась Калли.

– Если тебе важно мое мнение, то знай: я верю в ваши отношения. Уверена, ты будешь счастлива с Руди.

Калли не могла понять, почему Диана так резко изменила свое мнение о ее друге. Неужели этому поспособствовало ее признание? Или же Диана в самом деле прониклась к ним, поняла, насколько они дорожат друг другом? Впрочем, все это уже не важно. Калли была безмерно счастлива, услышав такие слова из уст лучшей подруги.

Руди скромно стоял в сторонке, надеясь, что Калли заметит его и подойдет, чтобы попрощаться. Несколько людей поблагодарили его за то, что тот разрядил обстановку, добавил в этот вечер немного драйва и простого веселья. Но Руди на самом-то деле так поступил не ради того, чтобы развеселить высокомерных мажоров. Его искренним намерением было показать всем этим надменным особам, что его не волнует ничье мнение. Ему абсолютно наплевать на всех, никто не пошатнет его веру в себя – вот о чем говорили его движения в танце. Он потешался над теми, кто высмеивал его. Но в итоге, вопреки всем ожиданиям, Руди стал звездой вечера.

– Руди, – Калли наконец подошла к нему, – мне жаль, что тебе пришлось участвовать во всем этом.

– Я рад, что пришел сюда, – ответил Руди, нежно взяв ее руку. – Я услышал то, в чем сам хотел давно признаться… Я тоже люблю тебя, Калли.

Не теряя ни секунды, Руди притянул к себе Калли и впервые поцеловал ее не в щеку, не в лоб, как он обычно делал, а в губы. И в этот момент по небу расплылись яркие краски долгожданного салюта. Все мерцало, вспыхивало, исчезало во тьме и появлялось вновь. Грохот заставлял подпрыгивать сердца. Все кричали от безудержного восторга и инстинктивного страха. Только Руди и Калли не обращали ни на что и ни на кого внимания. В их нежном, сказочном мире было так тихо, спокойно и хорошо… Ему было плевать на то избранное общество, к которому она принадлежала, на все осуждающие взгляды. Ей было все равно до его наряда, манер и происхождения.

Они столько лет бережно хранили тайные чувства друг к другу, и теперь, стоя под сияющим небом, Калли и Руди не могли оторваться друг от друга, окрыленные тем, что им больше не придется прятать свою любовь.

– Ты посмотри, что она вытворяет! Совсем голову потеряла, – разъярился отец, увидев дочь в объятиях Фокса. Он уже готов был наброситься на парня, влепив перед этим пощечину дочери, но Мэйджа его остановила.

– Спенсер, не надо, – спокойно сказала она.

Мистер Лаффэрти, гневно пыхтя, зашел в дом, не дождавшись завершения салюта. Мэйджа продолжала смотреть на свою счастливую дочь и ее избранника. Приступ слабости вновь одолел ее. Мэйджа села на ступеньки крыльца, одной рукой стирая слезы со щек, а другой – кровь, что текла из носа.

Глава 16

За ипподромом находилась небольшая площадка для лошадей, где они отдыхали после тренировок, грели гладкие блестящие спины под солнцем и щипали траву, изредка прерываясь на непродолжительный разговор, понятный только им. Наблюдать за этими прекрасными животными – одно удовольствие, поэтому Джераб частенько заглядывал в так называемое лошадиное царство.

– Он опять ел из кормушки Фобоса? – донесся из конюшни голос Дианы.

– Деймос постоянно ворует еду у своего брата. Я не знаю, как с этим бороться, – ответил Шоно.

– Деймос, ты думаешь, что у Фобоса еда вкуснее? Глупышка, – обратилась Диана к коню.

Джераб застал ее сидящей на коленях перед Деймосом, вооруженной щеткой и облаченной в перемазанную грязью футболку, которую Диана, видимо, использовала иногда вместо полотенца для рук. Увидев учителя, Диана встала с колен, отряхнула перепачканные бриджи и кротко улыбнулась.

– Мистер Эверетт, зачем пожаловали?

Уголки рта Джераба взметнулись. Его потряс внешний вид Дианы и еще больше поразило то, как она совершенно не стесняется своего одеяния, несмотря ни на что чувствует себя свободно и уверенно.

– Люблю приходить сюда после работы. Общение с лошадьми меня очень успокаивает.

Диана кивнула, многозначительно улыбнувшись, а затем вновь села на колени и принялась тереть бока Деймоса.

– А ты что здесь делаешь? – спросил Джераб.

– Мою своего коня. Разве не видно?

– Шоно ведь должен этим заниматься?

– Мне нравится самой ухаживать за Деймосом. Так наша с ним связь становится еще крепче, и он вознаграждает меня победой, – ответила Диана, чмокнув коня в бок. – Мистер Эверетт, а с каких это пор вы решили обращаться ко мне на «ты»?

– Извините, мисс Брандт, – с наигранной вежливостью ответил Джераб. – Никак не могу привыкнуть к правилам «Греджерс».

Джераб приблизился к Деймосу, провел рукой по его шелковистой гриве. Конь стал принюхиваться к мужчине широкими, влажными ноздрями.

– А вы не хотите передо мной извиниться? – задал вопрос Джераб.

– В чем же я опять провинилась? – вздохнула Диана, кинув щетку в ведро с мыльной водой.

– Вы вновь повысили на меня голос. Не постеснялись даже директора, учеников и учителей.

Диана встала с колен, отвернулась от Джераба, взяла со стола гребень и долго не могла решиться повернуться к учителю. Совесть все еще терзала ее.

– …Да, я была не права, – признала наконец она. – Я испугалась за Никки, вот и не ведала, что творю.

– Ладно, я все понимаю. Ситуация действительно была напряженная.

Диана все-таки повернулась лицом к Джерабу, чтобы увидеть его взгляд, полный удовлетворения. Совесть поспешила залечь на дно. Конечно, Диана не святая, и за свои грешки ей придется еще долго извиняться, ну а как насчет Джераба? Тот ведь тоже перегнул палку в попытке угомонить свое пострадавшее самолюбие.

– Я бы тоже хотела услышать от вас извинения, – скрестив руки на груди, сказала Диана.

– Что же я сделал не так?

– Вы предвзято ко мне относитесь.

– Я ко всем своим ученицам отношусь одинаково.

– Непохоже на это.

Деймос закрыл глаза от удовольствия, когда Диана стала расчесывать его гриву.

– Диана, вы сами провоцировали меня на конфликт, – сказал Джераб.

– Ваше непоколебимое упрямство меня поражает, мистер Эверетт. Это когда же я вас провоцировала? Может, тогда, когда пыталась защитить вас от Майкла? Мой отец прикончил бы своего водителя за то, что ВЫ сделали с его машиной. Майкл несет за нее ответственность. Если бы я не вмешалась, он бы убил вас за то, что вы его так подставили. А может, я вас спровоцировала, когда вы решили унизить меня перед всем классом? Вы назвали меня бездарной, безмозглой за то, что я допустила несколько ошибок в каком-то дурацком анализе!

– …Я не знаю, что на меня нашло, – честно ответил Джераб.

– А я знаю. Вы меня ненавидите и любым способом пытаетесь это показать.

– Диана, дело не в ненависти. Ваши слова задели меня, и… я решил преподать вам урок.

– Да уж… Только на это вы и способны, великолепный преподаватель, – последние слова она произнесла с едкой насмешкой.

– Я на многое способен, – тихо ответил Джераб, не зная, как выйти из сложившейся ситуации победителем. Еще ни один разговор с Дианой не заканчивался на хорошей ноте. Они постоянно кидали кинжальные слова друг другу, без передышки соревнуясь, кто больше нанесет ран сопернику.

Диана рассмеялась, увидев, как Джераб с энтузиазмом камикадзе пытается противостоять ей.

– И даже лошадью управлять способны?

– В этом нет ничего сложного.

– Серьезно?

– Я в детстве увлекался верховой ездой.

– Мистер Эверетт, а не могли бы вы продемонстрировать мне свой талант… Ой, что же я говорю? Это ведь не талант. Всадник – просто груда мяса. Существо, которое наивно верит в то, что что-то умеет.

Джераб сделал шаг вперед, тем самым соглашаясь сразиться.

– Какого коня вы мне порекомендуете?

Диана повела Джераба к стойлам и остановилась у златогривого жеребца Никки, который славился своим неукротимым характером. Иногда он был чересчур пугливым, а порой зверски агрессивным. Но Диана решила не разглашать эти подробности Джерабу. В конце концов, если он такой профессионал, то сможет справиться с дерзким животным.

– Знакомьтесь, Теодор. Самый спокойный конь.

– Отлично, – Джераб взглянул на Теодора, тот на удивление вел себя крайне воспитанно.

Внушительная часть парка «Греджерс» была предназначена для выгула лошадей. Территория конников была огорожена невысоким деревянным забором. Простым смертным, то есть тем, кто не был членом конного клуба, находиться по ту сторону забора было запрещено. Да и опасно.

Джераб и Диана вместе со своими скакунами пришли в парк. Диана лихо забралась на коня, Джераб медлил. Вначале он погладил Теодора, рассчитывая наладить с ним связь таким образом. Потом встал слева от животного, аккуратно положил левую ногу на стремя, ухватился за поводья и переднюю часть седла и после осторожно сел на коня. Мельком посмотрел, как Диана держит поводья, и повторил за ней.

Диана сразу отметила то, как Джераб уверенно держится в седле. Его безупречная осанка также впечатлила ее. Он был похож на молодого, безумно красивого аристократа, отличавшегося изысканным высокомерием и неизбывной жаждой покорить все девичьи сердца мира.

К сожалению или к счастью, сердце Дианы не было столь податливым и глупым.

Диана легонько прижала ногами бока коня, и тот пошел вперед. Джераб поступил так же. Сначала они шли рядом друг с другом, но вскоре Диана оставила Джераба позади, когда тропа заметно сузилась.

– Вы какой-то напряженный, мистер Эверетт, – сказала Диана, обернувшись.

– Вам кажется.

Диана заметила, как Джераб крепко держит поводья. Даже вены на кистях набухли. Он явно нервничал.

– Не желаете тогда ускориться? – улыбнулась Диана.

– С удовольствием, – мастерски замаскировав страх шаткой уверенностью, ответил Джераб.

Диана вновь прижала шенкеля, Деймос моментально прибавил темп. Теодор тоже не отставал, хоть и неохотно подчинился команде Джераба.

– Проще простого, – сказал Джераб, вновь поравнявшись с Дианой, когда тропа перешла в широкую дорожку.

Диана обладала весьма интересной привычкой: на соревнованиях или же в обычной жизни она позволяла противнику поверить в себя. Как только человек осознает, что победа практически в его руках, он расслабляется, полностью полагается на удачу, которая, как ему кажется, теперь точно на его стороне. И в этот момент Диана начинает показывать всю свою мощь, предварительно усыпив бдительность соперника.

– Деймос, давай утрем нос этому всезнайке, – прошептала она коню.

Диана перешла в резвый галоп. Деймос будто только и ждал этой команды, чтобы показать себя во всей красе. Джераб лишь видел плотную завесу пыли и подпрыгивающие черные волнообразные локоны девушки, что неслась быстрее ветра. Как она была прекрасна в роли бесстрашной всадницы. Диана будто вынырнула из древней сказки. Хрупкая, невероятно красивая девушка с храбрым сердцем и суровым нравом.

Активно постучав по бокам коня, Джераб тоже разогнался. От нарастающей скорости перехватило дыхание, пульс подскочил до тревожных показателей. Но это не остановило Джераба. Превозмогая страх, наплевав на инстинкт самосохранения, Джераб несся вслед за Дианой. В какой-то момент ему показалось, что он уже не скачет, а летит. Воздух врывался в распахнутый рот и жег глотку. Внутри разыгралось пламя нестерпимой паники.

– Теодор! – крикнул он, натягивая поводья. – Теодор, стоп!

Но конь был одурманен чувством свободы и безграничной власти над человеком. Он гнался за Деймосом, с каждой секундой все больше и больше разгоняясь.

Диана услышала крик. Девушка остановилась и стала искать глазами Джераба. Теодор пронесся мимо нее. Диана оцепенела от ужаса, увидев пустое седло.

– Мистер Эверетт!!!

В ответ лишь тихий шелест листвы. Развернув коня, Диана поскакала назад и вскоре остановилась, заметив в нескольких метрах от тропы густой кустарник, в котором лежал Джераб. Глаза зажмурены, руки и ноги по разные стороны. Джераб в такой позе напоминал паука, застрявшего в своей же паутине.

– Мистер Эверетт, вы живы? – спросила Диана, спрыгнув с коня.

– Не очень, – ответил он слабым голосом.

– Не делайте резких движений, договорились? – Диана села на одно колено возле несчастного всадника, рассматривая его. – Пошевелите ногами. – Джераб выполнил ее команду. – Теперь руками.

Руки и ноги не пострадали, значит, и позвоночник цел. Видимо, кустарник с гибкими ветками и широкими листьями выполнил роль мягкой подушки. Это уберегло Джераба от серьезных повреждений.

– Со мной все в порядке. Только дышать больно.

Диана обратила внимание на то, как после очередного короткого вдоха Джераб зажмуривает глаза от боли и покрывается бусинами холодного пота.

– Диана, что вы делаете? – спросил Джераб, после того как Брандт стала аккуратно расстегивать его рубашку.

– Хочу заценить ваш пресс, мистер Эверетт.

– Что?

– Не двигайтесь, – приказала Диана и принялась сосредоточенно пальпировать живот и грудь пострадавшего. Самые болезненные точки были в области грудной клетки с обеих сторон. – Ребра, – сказала Диана, затем перешла к осмотру плечевого пояса. – И ключица, – девушка заметила деформацию правой ключицы и отметила крепитацию. Как бы то ни было, фортуна все-таки сыграла свою роль в судьбе Джераба. После такого падения мало кто выживает, а он отделался всего лишь несколькими переломами. – Вы сможете подняться?

– Постараюсь, – сказал Джераб, взял Диану за руку и попытался перейти в вертикальное положение. Но попытка не увенчалась успехом. Резкая боль вновь прижала его к земле.

– Нет, без помощи нам не обойтись. Я сейчас.

– Диана, я смогу.

Джераб снова схватил ее за руку и наконец встал на ноги. Лицо стало бледным от прилива жгучей боли.

– Держитесь за меня, – Диана подставила свое плечо.

– Я справлюсь, – ответил Джераб, шатаясь.

– Мистер Эверетт, ну хотя бы сейчас не упрямьтесь.

Джерабу пришлось сдаться. Он приобнял здоровой рукой Диану, и они стали ковылять к школе.

Из-за свирепой битвы Джераб и Диана не заметили, как прилично отдалились от цивилизации. Весь путь Джераб мучился от нескончаемой боли. К тому же дышал он слабо и нечасто. Его грудная клетка, безостановочно нывшая из-за болезненных экскурсий, напоминала проломанную ветхую крышу. Слабая анатомическая конструкция так и норовила полностью развалиться при ее чрезмерном вовлечении в дыхательный процесс.

– Вы сильно головой ударились? – опешила Диана.

– Нет… В тяжелые минуты меня спасают стихотворения. Сейчас я так отвлекаюсь от боли, – его голос был хриплым, каждое слово пропитано адским страданием.

– Ну вы и чудак, мистер Эверетт.

– Диана…

Джераб уставился на Диану, что только что с выражением и особым трепетом продолжила его любимый стих. Боль на мимолетное мгновение отступила, тому поспособствовали волшебные чары Дианы, которыми она всякий раз околдовывала Джераба.

– Что такое? – загадочно улыбнулась Диана, осознав, что ей удалось его поразить.

– …Ничего.

Джераб снова почувствовал опасное, запретное влечение к Диане. Та глыба льба, в которой было заключено его разочаровавшееся в жизни, в людях, в любви сердце, стала таять от тепла, что излучала Диана. Ее улыбка заставляла этот лед трескаться, ее взгляд порождал электрические импульсы, что, искрясь, направлялись к его сердцу, дабы вернуть ему жизнь.

– Оставьте меня здесь, – сказал Джераб, когда школа была уже в нескольких шагах от них. – Я сам дойду. Не хочу, чтобы возникли вопросы.

– Вы точно справитесь?

– Да. Мне уже лучше.

Диана неуверенно отошла от Джераба, опасаясь, что тот в любой момент может упасть, лишившись ее поддержки.

– Идите, Диана.

Джераб выбрался из парка без помощи Дианы. К счастью, направляясь к резиденции, он встретил Леду. Сказал, что гулял по парку. Из-за утреннего густого тумана дорожки были влажными. Он поскользнулся и угодил в овраг. Леда вызвала «Скорую». Взволнованные ученицы и учителя столпились во дворе, наблюдая, как Джераба заносят на носилках в карету.

Диане хотелось сквозь землю провалиться. Из-за нее ему больно, из-за нее он едва не погиб…

– Тебе настолько не нравится литература, что ты решила грохнуть учителя? – пошутила Калли, дабы разрядить обстановку.

Но Диана не оценила шутку. Тяжело вздохнув, она развернулась и ушла прочь.

– Представляешь, мы только сегодня вернулись в свои комнаты, – жаловалась Никки. – А запах дыма все равно остался. Намертво въелся в вещи и мебель…

– М-да… Вот тебе и элитная школа, – донесся из динамика телефона насмехающийся голос Рокси. – Слушай, а что с Арджи происходит?

– О чем ты?

– Он всю неделю заставляет меня ходить с ним по магазинам в поисках костюма. Весь нервный такой.

– А, – по лицу Никки расползлась довольная улыбка, – это он к балу готовится.

– К какому еще балу?

– У нас скоро будет Осенний был в школе. Вот я и пригласила Арджи.

– «Греджерс», как всегда, следует старомодным традициям.

– По-моему, довольно милая традиция. Я как представлю Арджи в красивом костюме… – сказала Никки, закрыв глаза, – как мы вальсируем с ним. Ммм… Фу!

– Точно, фу. Зрелище на любителя.

– Да я не об этом. У меня уже голова кружится от запаха гари. Так… Я подарила Джел духи, и они как раз сойдут за освежитель.

Никки пошарилась в косметичке Джел. Не найдя ничего, приступила к обыску ее комода, открывая поочередно ящики.

– Куда она могла их спрятать? – задала сама себе вопрос Никки, затем открыла последний ящик, вновь нарушила покой аккуратно сложенных вещичек и тут… Подняв пижаму Джел, Никки нашла незнакомые ей таблетки. Одна пачка была открыта и наполнена полупустыми блистерами с белыми пилюлями.

– Эй, ты куда пропала?

– Рокси… я тебе перезвоню, ладно?

– Окей. До связи.

– Неоксетин? – удивилась Леда.

Никки спустя несколько минут после обнаружения находки прибежала к сестре, чтобы узнать, что это за таблетки и зачем Джел их принимает.

– Да. Я погуглила, но мой мозг сломался, когда я дошла до фармакокинетики. Ничего не поняла, в общем.

– Неоксетин – это сильнейший антидепрессант. Его выписывают тем, кто страдает тяжелыми психическими расстройствами.

– Да ладно…

– Насколько я знаю, его назначают только в самых крайних, запущенных случаях, потому что у препарата слишком много опасных побочек.

Никки была ошарашена этой информацией. Ей никак не удавалось смириться с тем шокирующим осознанием, что она за все годы дружбы с Джелвирой ни разу не заметила, что с близкой подругой что-то не так.

– А почему ты интересуешься? – настороженно спросила Леда.

– Да так…

– Ты видела, что кто-то из учащихся принимает неоксетин?

Никки сидела с растерянным видом, пытаясь отыскать в голове подходящий ответ на столь серьезный вопрос.

– Никки, если у кого-то из учениц проблемы, я должна об этом знать.

– Остынь, Леда. Я узнала об этих таблетках из сериала. Там главная героиня втайне от всех употребляет всякую дрянь…

Диана открыла дверь палаты и замерла, увидев лежавшего на кровати Джераба с забинтованной рукой. В неповрежденную руку была воткнута игла системы с обезболивающим и глюкозой.

– Мистер Эверетт, как ваши дела? – робко спросила она, сев на стул рядом с койкой.

Джераб медленно повернул голову в сторону девушки и постарался улыбнуться. Свет тонкими струйками проникал сквозь закрытые жалюзи и располагался тусклыми полосами на распущенных волосах Дианы, на ее лице, выделяя завораживающие голубые глаза и бархатные губы.

– Неплохо. Сотрясение мозга, перелом нескольких ребер и ключицы. Как тебе удалось поставить точный диагноз?

– Печальный опыт… Как вам новая палата? Я попросила перевести вас в VIP.

– Зачем?

– Думаю, что комфортные условия поспособствуют скорейшему выздоровлению.

– Не стоило. Меня и обычная палата устраивала.

– Мистер Эверетт… это моя вина. Вы пострадали из-за меня, – раскаялась Диана.

– Я пострадал из-за своей глупости. – Джераб прервался, чтобы вздохнуть. Боль слегка ослабла, но стоило чуть больше поверить в себя и вздохнуть полной грудью, как внутри вновь взрывался снаряд с ядерной начинкой, породив тысячи болевых импульсов, что моментально расползались по всему телу. – Прости меня, Диана. Я не имел права вести себя так с тобой. И… я признаю, что ты очень талантлива. Ты действительно непревзойденная.

Диана подарила ему милую улыбку.

– …Вы снова обращаетесь ко мне на «ты», – заметила она.

– Прошу прощения и за это.

– Да я не против, – ответила Диана, заправив густую прядь за ухо. Часть волос все равно выбилась вперед, блестящей пружинкой расположившись у самого лица.

– …Ты, оказывается, еще и Байрона любишь, – сказал Джераб, не отрывая глаз от ее томной пряди, что придавала ей нотку загадочности.

– Байрона любят все.

– Но не все могут вспомнить хотя бы строчку из его произведений… Я впечатлен.

– Мистер Эверетт…

– Джераб, – прервал он ее. – Можешь называть меня по имени.

– Джераб, – улыбнулась Диана, – давайте с этого дня мы перестанем воевать друг с другом?

– Я согласен, – с облегчением произнес Джераб.

– Хорошо… Тем более я все равно победила.

– С чего бы?

– Ну не я же лежу на больничной койке с переломанными костями? – усмехнулась Диана, изогнув бровь.

Джераб рассмеялся, и Диана не удержалась. Но смех вскоре оборвался, поскольку травмы вновь напомнили о себе раскатами боли. Джераб аж издал стон и сжал белоснежную простыню до треска ткани. Диана машинально положила свою руку на его напряженную кисть и почувствовала, как та постепенно расслабляется. Ее легкое прикосновение заставило вспыхнуть его душу. Джераб вновь почувствовал наисильнейшее притяжение к ней. Он понимал, что ему запрещено испытывать это захватывающее, всепокоряющее чувство, но ничего не мог с собой поделать. Диану пронзило то же самое ощущение. Она его испытала впервые. Человек, у кровати которого она сидела, не сделал ничего особенного, но ее влекло к нему, как к магниту. Он был для нее лунным светом, что сводит с ума одинокого волка.

– Джераб, еле нашла тебя, – внезапное появление в палате Алессы заставило Диану и Джераба опомниться и размагнититься. – Не знала, что тебя перевели в другую палату.

Алесса вопросительно посмотрела на пару, что пребывала в смятении.

– …Поправляйтесь, мистер Эверетт, – пробормотала Диана и поспешила к выходу. – До свидания, мисс Торн.

– Пока, Диана, – попрощалась Алесса.

Оставшись с Джерабом наедине, Алесса подошла к нему, анализируя его эмоции: то ли он был напуган, то ли разочарован…

– Зачем она приехала?

– Чтобы навестить меня, полагаю, – ответил Джераб с напускным безразличием.

– Опять эта показуха… Все ученицы молча переживают, а ЭТА снова решила выделиться.

Диана исчезла, и Джераб почувствовал бескрайнюю пустоту в душе. Словно только что он потерял нечто важное. Самое ценное в его жизни.

Лицо Джел обдало жаром, будто дракон изрыгнул огненный шар ей в лицо. Она еле дышала и с трудом стояла на ногах, после того как выгребла все свои вещи из ящика комода, где была спрятана «Флора». Ни одной упаковки, ни одного блистера, ни одной случайно вывалившейся таблетки. Пусто. Джел хотелось рыдать и одновременно кричать от злости.

– Что ищешь?

За ее спиной стояла Никки, невозмутимо наблюдая за подругой, потратившей все силы на поиск очередной дозы.

– Таблетки… Голова болит, – могильным голосом ответила Джел.

Никки подошла к своей кровати, нащупала сумку под ней, достала ее и вытащила из маленького бокового кармана сверкающий блистер.

– Вот, возьми. Это очень хорошее обезболивающее.

– …Оно мне не помогает.

Никки внимательно изучала Джел. Вид у той в самом деле был нездоровый. Кожа серая, губы потрескавшиеся, взгляд безжизненный, тело сгорбленное, изможденное.

– Ты ищешь неоксетин? – на глаза вдруг стали наворачиваться слезы.

– Да, – сразу ответила Джел. – Ты забрала? – спросила она с мощной долей агрессии.

– Я спрятала его в надежном месте. Отдам лишь тогда, когда ты откроешь свою тайну. – Никки отчаянно пыталась сохранить серьезный вид, говорить строго и даже несколько угрожающе, но ничего не вышло. Беспокойство за подругу одержало победу над слепым гневом.

– Какую?

– Ты больна? У тебя психическое расстройство? – выпалила Никки.

Джел закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь сообразить, как действовать дальше. Признаться в том, что она пьет эти таблетки только для того, чтобы похудеть, она не могла. Никки, похоже, знала, насколько они опасны, и не вернет их, а вымаливать у Саши дозу в который раз Джел не хотела. Велика вероятность, что сестра пошлет ее куда подальше. Значит, необходимо развить теорию Никки, быстро выдумать какой-нибудь безобидный диагноз.

– Депрессия, – ответила Джел. – Этим летом я начала ходить к психотерапевту. Хотела выяснить, как справиться с плохим настроением, что не покидало меня уже несколько недель. Врач сказал, что у меня депрессия, поэтому и выписал неоксетин. – Джел удивилась неожиданно возникшей способности врать и не краснеть при этом.

– Из-за чего у тебя депрессия?..

– Не могу сказать. Депрессия – это раковая опухоль души. А у рака множество причин.

– Почему ты молчала все это время?!

– У тебя своих проблем полно.

– Джел, ты моя подруга! Твои проблемы – это мои проблемы! Я… я же постоянно прикалывалась над тобой, думала, что ты специально так странно себя ведешь, а ты, оказывается, серьезно больна…

– Никки, я не сержусь на тебя, – сказала Джел неестественно спокойным тоном. – Где мои таблетки? – спросила она, нависнув над Никки.

– Они тебе правда помогают?

– Да. Очень.

– …А почему их так много? Разве врачи выписывают лекарства в таком количестве?

Джел даже не моргала. Настолько она была напряжена.

– Выписывают, – сквозь зубы ответила О’Нилл. – Мой психотерапевт рассчитал нужную дозу до конца курса. Поэтому и пришлось купить столько упаковок. Так ты вернешь мне их?

– Да-да… Конечно.

Никки подошла к шкафу, отодвинула его так, чтобы можно было просунуть руку в образовавшуюся щель между ним и стеной, и достала пакет.

– Джел, умоляю, говори со мной. Делись всем, что тебя тревожит. Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе… Держи.

Джел медленно взяла пакет, заглянула внутрь, убедилась, что все упаковки «Флоры» на месте, и выдохнула.

– Спасибо.

Никки не покидало ощущение, что только что она вернула подруге не то, что должно было спасти Джелвиру, а то, что в скором времени убьет ее. Но Дилэйн с легкостью отмахнулась от пугающих мыслей, увидев, как Джел засияла, после того как проглотила таблетку. Она даже улыбнулась. Ей определенно стало легче, и это не могло не радовать.

Глава 17

Мэйджа Лаффэрти сидела у пустого бассейна, пытаясь распрощаться с жуткой головной болью с помощью красного вина, когда увидела у ворот своего дома рыжего паренька. Сделав последний глоток, Мэйджа нехотя встала и подошла к воротам.

– Здравствуй, Руди.

– Добрый день, миссис Лаффэрти. Мы с Калли договорились немного прогуляться. Вы не против?

– Отправить свою несовершеннолетнюю дочь на прогулку с парнем из неблагополучного района? Как я могу быть против?

– Миссис Лаффэрти, я не обижу Калли. Она со мной будет в безопасности, – ответил Руди, глядя ей прямо в глаза.

– Руди, скажи, пожалуйста, на что ты рассчитываешь? Ты думаешь, что вы с Калантией будете вместе до конца жизни? Что она выйдет за тебя замуж, переедет в Голхэм, или же ты переедешь к нам и твоя жизнь наладится?

– Мою жизнь не нужно налаживать. Она прекрасна.

– Прекрасна? – улыбнулась Мэйджа, скрестив руки на груди.

– Да. Я счастлив, живя в маленьком доме со своей семьей. Я работаю и развиваюсь. Вскоре куплю свой дом и начну свое дело. Я не стремлюсь к высотам, которых мне никогда не достичь, тем не менее у меня есть четкий план на жизнь, по которому я неуклонно следую.

– …Вот как, – сказала Мэйджа.

Калли услышала чей-то разговор, подбежала к окну. У ворот стоял Руди, рядом с ним ее мать. Судя по строгой позе матери и раскрасневшемуся лицу Руди, их разговор мог вот-вот перейти в поножовщину. Мэйджа постоянно нападала, а Руди защищался, как мог.

– Мама! – крикнула Калли, выбежав на улицу. – Оставь его в покое!

– Калантия, все в порядке. Я просто беседую с твоим другом, – спокойно ответила Мэйджа. – Руди, моя дочь должна быть дома в девять.

– Хорошо, миссис Лаффэрти, – отозвался Руди с улыбкой.

Мэйджа кивнула и поспешила вернуться к бассейну, где ее ждало согретое солнцем вино.

Калли растерялась. Она взглянула на мать, что совершенно спокойно разрешила ей пойти вместе с Руди, не проронив ни одного грубого слова в его сторону, затем посмотрела на Руди, что стоял, удовлетворенный неожиданной победой, и смотрел на нее в ответ. Все это было больше похоже на сон, нежели на реальность.

– Пойдем? – спросил Руди.

Ребята оставили позади себя границу Бэллфойера и Голхэма, и отправились на озеро – место их тайных встреч и будоражащих бесед. Все это время Калли держала Руди за руку и никак не могла поверить, что теперь она идет не со своим другом, а со своим парнем. Человек один и тот же, но чувства иные. Теперь они могли не ограничивать себя в желаниях обнять друг друга, поцеловать, признаться в сокровенном. Между ними больше не было никаких преград. Любовь стерла все границы.

– Как тебе это удалось? – спросила Калли.

– Что именно?

– Мама улыбнулась тебе! Ты ее явно поразил.

– Так и есть, – самодовольно ухмыльнулся Руди. – На самом деле, твоя мама довольно приятная женщина.

– Неужели?

– Она беспокоится о тебе, и это понятно. Ты – ее сокровище, и она боится, что кто-то может украсть тебя.

– …Кое-кто меня все-таки украл, – подмигнула Калли.

– Так, надеюсь, все цело, – сказал Руди, пробираясь сквозь заросли леса.

– Про что ты?

Наконец они дошли до озера. Руди пошел вперед, а Калли так и осталась стоять на месте. На берегу стояла пестрая палатка, больше напоминающая шатер бродячего цирка, возле нее лежал плед с подушками и стоял миниатюрный столик, на котором расположились пицца, бумажные стаканчики и бутылка вина. От палатки тянулись гирлянды, мигающие желтыми огоньками. С гирлянды свисали тоненькие ниточки, к которым были приклеены маленькие фотографии. А на фотографиях – вся история дружбы Калли и Руди. За четыре года накопилось немало забавных, милых и просто теплых воспоминаний.

– Руди… – прошептала ошеломленная Калли.

– Как тебе?

– Это прекрасно! – Калли подбежала к фотографиям, улыбнулась, увидев фото, где Руди позирует с разрисованным гипсом на руке, а рядом она с фломастером во рту, словно щенок с костью. – Боже мой, я готова все это целую вечность рассматривать. – Калли взяла в руки снимок, где они с Руди еле-еле улыбаются из-за глиняной маски на лицах. Руди тогда проспорил желание, и Калли заставила его сделать маску, ну и сама не удержалась от бьюти-процедуры. На фото они были похожи на слабоумных инопланетян, но все равно смотрелись чертовски мило. – Кто тебе подкинул идею?

– Я сам все придумал, – ответил Руди, обнимая Калли со спины.

– Не знала, что ты такой романтик, – разомлела Калли.

Стемнело очень быстро, и атмосфера стала еще прекраснее. Огоньки дарили уютное сияние, хор сверчков успокаивал душу.

– Иди ко мне.

Калли доела кусочек пиццы, затем выглянула из-за палатки и увидела Руди, плескавшегося в озере. Идея искупаться в прохладный осенний вечер отнюдь не заманчивая, но вино слегка разморило Калли, и ей необходимо было протрезветь. Калли сняла кеды, толстовку и замерла.

– Ты чего? – уставился на нее Руди.

– …Я стесняюсь.

– Да брось. Я тысячу раз видел тебя в купальнике.

– Купальник и нижнее белье – это не одно и то же.

– Я же не стесняюсь ходить перед тобой в трусах?

– А следовало бы.

– Калли, если бы ты знала, сколько раз я представлял тебя обнаженную. Ты меня уже ничем не удивишь.

– Вот говнюк, а.

Калли, все еще смущаясь, сняла джинсы.

– Она еще и отворачивается! – рассмеялся Руди, когда Калли повернулась к нему задом, снимая футболку. Оставшись лишь в кружевных трусиках и лифе, Калли побежала к озеру. Вода мгновенно сковала ее тело. Калли казалось, что ее ноги заключены в лед.

– Какая холодная! – сказала она, прерывисто дыша. – Я умру от переохлаждения…

– Ну уж нет, я не позволю, – Руди подплыл к ней и приобнял за талию. – Иначе миссис Лаффэрти точно грохнет меня.

Вскоре тело привыкло к обжигающему холоду, и плавать под звездами в объятиях друг друга было одно удовольствие.

– Согрелась? – спросил Руди.

Калли сидела у костра, обернувшись в плед, и жарила маршмеллоу.

– Да.

Руди лег рядом с ней, не сводя с нее глаз.

– Когда ты понял, что влюбился в меня? – вдруг спросила Калли.

– …Почти сразу после нашей первой встречи, – немного подумав, признался Руди.

– Что? И ты… ты молчал столько лет?

– Ты была еще слишком маленькая, – с улыбкой ответил Руди.

– Значит, ты ждал, когда я созрею. Как мило, – фыркнула Калли.

– А ты когда в меня влюбилась?

– Скорее всего, тоже давно. Но… окончательно я в этом убедилась в прошлом году. В рождественский вечер.

– Когда я ждал тебя у твоего дома всю ночь?

– Да… Я никак не могла сбежать с праздника. Мама смотрела на меня с подозрением, папа досаждал разговорами, Бенни постоянно ходил за мной хвостом. Я все это время думала лишь о тебе. Надеялась, что ты уйдешь.

– Но я все-таки дождался тебя.

– …Когда я увидела тебя, замерзшего, раскрасневшегося, мне так захотелось поцеловать тебя. И я тут же испугалась своего желания. Ты ведь мой друг. То, что я хочу, – это недопустимо. Это неправильно… Но меня все равно тянуло к тебе. Господи… ты мне был нужен как воздух.

– Я тогда думал о том же самом, – тихо признался Руди, поглаживая ее спину.

– Жаль, что мы так долго молчали. Мы так много упустили.

– Калли, мы ничего не упустили. Все еще впереди, – ответил Руди, приближаясь к ее губам.

Их поцелуи всегда начинались робко, ведь они еще не привыкли к такому способу выражения своих чувств. Но вскоре губы стали двигаться активнее, подключились языки, и невинный поцелуй стремительно перетек в страстный. В груди такое чувство, будто под самым сердцем находился котел с бурлящей лавой. Его содержимое расплескивалось огненным фонтаном, даруя телу необыкновенное тепло.

Они были наиопаснейшими элементами, молекулы которых, соединяясь в единое целое, порождали яркую химическую реакцию.

Не переставая целоваться, Калли и Руди переместились в палатку. Руди наконец оторвался от губ Калли, когда та, тяжело дыша, стала нащупывать застежку своего лифа. И вот уже бретели скользнули вниз, и прозрачные чашечки упали вместе с ними. Ни о каком стеснении и речи больше не шло. Разум отключился. Калли испытывала такое сильное желание, что ни о чем другом думать не могла. Одновременно, не сговариваясь, они расстались с последними тряпицами, скрывавшими их наготу.

Волнение вдруг захватило Калли, проявляясь тревожными спазмами в животе. Неужели это в самом деле произойдет?

– Не бойся, принцесса, – прошептал Руди.

Было страшно и в то же время любопытно. Калли почувствовала, как между ног вспыхнул пожар, когда Руди лег на нее. Она закрыла глаза, резко вздохнула и издала тихий стон. Тело вдруг одеревенело от непривычных ощущений и покрылось потом. Руди старался успокаивать ее в процессе, но она его не слышала. Калли обняла Руди за спину, впиваясь ногтями в его влажную кожу. Его дыхание становилось все чаще, а движения ритмичнее. И вот волна наивысшего наслаждения накрыла его с головой, заставив застонать от блаженства. Руди вновь поцеловал Калли в губы, затем в шею, сходя с ума от манящего аромата ее кожи. Калли устало улыбалась, все еще никак не могла прийти в себя после того, что произошло. Все это казалось одновременно правильным и неправильным. Ее с Руди связывала нерушимая дружба, она привыкла к этому. А теперь ее друг стал ее мужчиной. Первым и единственным. Он стал тем человеком, которому она была готова посвятить всю свою жизнь, подарить любовь, защитить, если понадобится. И Калли знала, что мысли Руди на сто процентов совпадают с ее.

«Так вот каково это – быть по-настоящему счастливой», – подумала Калли.

До Осеннего бала школы «Греджерс» оставалось лишь несколько жалких дней, и Амадея Декари, школьного хореографа, стремительный бег времени сводил с ума. Репетиция бала шла уже третий час. Ученицы устало кружились по паркету торжественного зала в надежде, что совсем скоро Амадей остановит их и позволит отдохнуть.

– Так, стоп. Стоп! – писклявым голоском сказал Амадей, нервно потирая лоб тоненькими пальчиками. – Девочки, я не понимаю, что с вами происходит?! Где чувства? Где эмоции? Как вы планируете научить своих партнеров танцевать, если сами двигаетесь как бревна? Ари, – подошел он к одной из учениц, – меня клонит в сон из-за ваших вялых движений.

– Мистер Декари, я в этом году буду без пары, соответственно, и в конкурсе участвовать не буду, так что не вижу смысла напрягаться.

– И что с того? Те, кто без кавалера, все равно будут на паркете с парами. Вон, посмотрите, как Джелвира старается. А она ведь тоже будет без партнера.

– Вообще-то нет. Я буду участвовать в конкурсе, – сказала Джел.

Ученицы обменялись удивленными взглядами. Что уж там говорить, сам Амадей был в шоке. Джел ведь всегда танцевала в одиночестве.

– Не может быть… То есть я рад. Удивлен и очень рад, – широко улыбнулся мистер Декари, а затем мигом переключился на Диану.

– Диана, давайте станцуем с вами и покажем остальным то, что я хочу увидеть.

По команде учителя заиграла музыка. Диана и Амадей стали плавно кружить в танце. Движения были несложными: необходимо было выполнить круг, передвигаясь приставными вальсовыми шагами, затем вернуться на исходную точку, встать напротив партнера, что должен был успеть сесть на одно колено и вытянуть правую руку, протянуть ему руку в ответ, обойти парящей походкой. Затем, когда партнер поднялся на ноги, встать правым плечом к нему, протянув левую руку. Коснувшись ладонями друг друга, смотря кавалеру в глаза, снова сделать небольшой круг, сначала в одну сторону, после в другую, и далее разойтись по разные стороны, крепко держась за руки. В конце танцор притягивает к себе свою партнершу таким образом, что, когда музыка завершится, пара должна остановиться в нежных объятиях друг друга, при этом девушка стоит спиной к своему кавалеру, а тот, обнимая ее, касается щекой ее лица.

– Диана, у вас такая же проблема, как у Ари Максвелл. Совершенно никакой отдачи. Понимаю, что я не вызываю в вас те же эмоции, что ваш избранник, но я знаю, как решить эту проблему. Просто закройте ненадолго глаза и представьте, что вы танцуете не со мной, а с ним.

Диана закрыла глаза, представила Джулиана, его улыбку, которая была ей противна. Заставила себя поверить в то, что Джулиан касается ее тела и управляет им в танце. Она увидела, как Джулиан еще шире улыбается, после того как понял, что Диана ему полностью подчинилась. Ей стало вдвойне неприятно. Диане хотелось вырваться и убежать. Тело умоляло ее остановиться, ноги заплетались, спину трудно было держать прямой. Диана чувствовала себя раздавленной, обессиленной, абсолютно пустой рядом с ним.

– Диана, ну что с вами? Это на вас совершенно не похоже, – в очередной раз возмутился Амадей.

– Извините, мистер Декари.

Одноклассницы и выпускницы удивленно таращились на нее. Впервые в жизни Диана Брандт с чем-то не справилась. В некоторых это осознание пробудило сочувствие, а в ком-то возродило уверенность и ликование. Разумеется, к последней категории относилась Элеттра Кинг.

– Вижу, что подготовка к балу идет полным ходом.

Внимание всех присутствующих в зале перенес-лось на дверь, возле которой стоял Джераб.

– Мистер Эверетт! С возвращением! – воскликнула Никки.

– Джераб, не знал, что тебя выписали, – сказал Амадей.

– Сегодня мой первый рабочий день, – ответил Джераб, приближаясь к центру зала.

Диана не рискнула поддаться восторгу, что захватил всех девчонок, когда те увидели любимого учителя. Она понимала, что не сможет совладать с собой, со своими чувствами, все выплеснется наружу и это не останется незамеченным.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Декари.

– Великолепно. Настолько, что смогу даже станцевать. – Джераб подошел к Диане. Та была напряжена до предела. Трудно изображать безразличие к человеку, одно лишь присутствие которого заставляет сердце биться чаще. – Амадей, разреши мне помочь с репетицией? Девушки все-таки должны чувствовать партнера, чтобы раствориться в танце.

– Отлично! – обрадовался Амадей. – Тогда ты танцуй с Дианой, а я перейду к следующей ученице. Калантия, прошу.

«Интересно, заметит ли он, как горят мои щеки?» – спросила себя Диана. «Зачем он это делает? Может, снова решил поглумиться надо мной?»

– Должен признаться, что я очень плохо танцую, – тихо сказал Джераб, прижимая ладонь к ее спине. У Дианы перехватило дыхание в этот момент, словно ее кожи коснулось пламя огня.

Диана нерешительно разместила левую руку на его плече. Она боялась сделать ему больно, ведь его кости только-только срослись.

– Так же плохо, как управляете лошадью?

– Возможно, даже еще хуже.

– В этом мы с вами схожи… Я рада, что вы вернулись. – Диана отважилась взглянуть ему в глаза, и в этот момент она почувствовала, как внутри нее что-то вздрогнуло. А затем ее накрыла целая палитра чувств: страх и сумасшедшая радость, неловкость и растерянность. Ей казалось, что она бежит по минному полю, один неверный шаг, и произойдет страшный взрыв. Влюбленный человек становится прозрачным. Все его чувства, что прежде были надежно спрятаны за непроницаемой броней, всплывают на поверхность.

Так страшно Диане еще никогда не было.

– Итак, дорогие мои, помните, что необязательно быть профессиональным танцором, чтобы заворожить зрителя. В танце должны соприкасаться не только ваши тела, но и души. Это, пожалуй, самое главное. Позвольте же вашим душам прикоснуться друг к другу! – воодушевленно произнес Амадей, перед тем как начать танец.

Зазвучала музыка. Паркет задрожал. Джераб, по всей видимости, долго наблюдал за репетицией, оставаясь незамеченным, поскольку он прекрасно ориентировался в танце, знал все движения. Ученицы, отрепетировав один круг, разбрелись по залу, пользуясь долгожданными минутами отдыха. Амедей и Калли тоже закончили свой танец. Лишь Джераб и Диана все еще танцевали под песню Joel Sunny – Middle of the Night (Violin), пожирая друг друга глазами. Диана не понимала, из-за чего у нее кружится голова. Из-за того, что они так долго кружатся, или причиной являются Джераб, его уверенные прикосновения, его взгляд, воспламеняющий ее сердце, его близость, из-за которой замирает дыхание и исчезает контроль над разумом.

Как она могла влюбиться в него? Как смогла угодить в эту бездну? Это совершенно неправильно, и, откровенно говоря, опасно. В этом было что-то нездоровое и пугающее.

Джераб чувствовал то же самое. И все еще пуще обострилось, когда музыка закончилась, и они завершили танец объятием. В этот момент их тела будто срослись друг с другом. Диана ощущала спиной, как поднимается и опускается грудь Джераба. Ее тело превратилось в мякиш. Она чувствовала себя такой хрупкой, такой уязвимой. Лишь в объятиях Джераба было безопасно, но стоит ему отпрянуть от нее, как Диана тут же упадет, свернется на полу безжизненным комком.

– Вот… Это то, о чем я говорил. – Амадей смотрел на Диану и Джераба как на божественных созданий. – Браво!

Ученицы зааплодировали. Никто не остался равнодушным. Даже Элеттра! Та вообще была словно загипнотизирована.

Джераб отошел от Дианы, смущенно глядя по сторонам. Ему было так стыдно, будто он предстал в обнаженном виде перед своими ученицами. Он проклинал себя за то, что позволил чувствам взять над ним верх. Джераб больше не рискнул посмотреть в сторону Дианы, чем вызвал в ней недопонимание.

– Джераб, куда ты? – удивился Амадей, когда его коллега быстрым шагом направился к выходу. – Есть еще несколько учениц, которым нужна твоя помощь.

– Я… выдохся. Все-таки не зря врачи запретили мне какую-либо физическую активность. Извини, Амадей.

– Эх, как жаль. Диане повезло больше всех, получается, – сказал мистер Декари.

Вскоре Джераб исчез, оставив после себя кучу вопросов.

«Он понял, что я к нему неравнодушна. Понял и испугался…» – пронзила Диану пугающая мысль. «Что же я наделала, черт возьми? Как можно быть такой неосторожной? Я больше никогда не смогу и словом с ним обмолвиться… Ну и хорошо. Это нужно прекратить в любом случае, пока не дошло до фатальных последствий».

Но чувства противоречили ее отчаянным мыслям. Диана поняла, что она ступила на тонкий лед, под которым скрывается мрачная, полная страха и боли пропасть. Либо она доберется по нему до того, чего искренне желает, либо встретится со смертью, провалившись в эту самую пропасть.

– Сначала Джераб гнобит Диану практически на каждом уроке, а теперь танцует с ней так, что у нас всех отвисли челюсти… – высказалась Рэмисента, когда они с Элеттрой оказались в их комнате.

– Он просто предложил помощь Амадею. Ничего сверхъестественного, – сухо ответила Элеттра.

– Но согласись, они танцевали так, будто… между ними что-то есть.

– Бред не неси. Джераб не извращенец. Мы для него дети, понимаешь?

– Да какие дети? Он ненамного старше нас. Эл, неужели ты не хотела оказаться на месте Дианы?

Элеттра села на стул перед зеркалом и принялась распутывать тугой пучок на голове. Затылок ныл от той силы, с которой она скрутила свои волосы.

– …Ну, может быть, – ответила Элеттра, смотря в зеркало грустными глазами. – Хотя какая разница? Все равно на балу я буду в компании одиночек. Как всегда.

– Позови какого-нибудь дружка, – предложила Рэмисента.

– У меня нет никого, – понизив голос, ответила Элеттра.

Рэми уставилась на подругу. Она всегда считала Элеттру сильной, даже чересчур, безэмоциональной, серьезной, пресной персоной. Но в этот момент Рэми удалось разглядеть в ней нечто большее. Элеттра все это время скрывала свою истинную сущность под твердым панцирем. Она замуровала где-то глубоко-глубоко внутри маленькую девочку, которая дико нуждалась в любви и ласке.

Обычно бывает так: когда человек старается спрятать самые светлые чувства на дне своей полуразвалившейся души, то на поверхность выползают самые гнусные чувства. Оттого человек кажется злым, жестоким и нелюдимым.

– Слушай… а почему ты мне ни разу не рассказывала про свои отношения? – осторожно спросила Рэмисента.

– Что можно рассказать о том, чего никогда не было?

– Ты никогда ни с кем не встречалась?

– Да, и что в этом такого? – не выдержала Эл. – Кто-то жить не может без отношений, а для кого-то одиночество – превыше всего.

– Ну… все равно же хочется кому-то нравиться. Все меняется, когда понимаешь, что ты кем-то любим.

– Наверное, – пожала плечами Элеттра.

– Почему ты никого не подпускаешь к себе?

– Потому что я – сложный человек, и мы обе это знаем, – ответ ее прозвучал резко и в то же время с ноткой отчаяния.

– Эл, ты нормальная. Немного замкнутая, со своими странностями, но поверь, в этом мире нет идеальных… Одиночество – это хорошая штука, временами полезная, но, злоупотребляя им, человек превращается в камень.

– Рэми, что ты привязалась ко мне?

– Я хочу, чтобы ты вспомнила о том, что ты – девушка. Красивая девушка, достойная счастья. У меня есть идея!

– Твою мать, только не это, – закатила глаза Элеттра.

– Давай я позову на бал своего брата? Он как раз недавно расстался со своей девушкой.

– Элай? Ты же говорила, что он жуткий бабник?

– Да, но, может, ты именно тот человек, которого он искал всю свою жизнь?

– Очень смешно.

– Эл, вы просто познакомитесь с ним, потанцуете, а там дальше видно будет.

– Хм… И я смогу участвовать в конкурсе, – задумалась Кинг.

– Именно. Ну так что?

Элеттра поджала губы, долго не решаясь ответить подруге. Было куда больше причин, почему она старательно избегала отношений все эти годы, но Элетт-ра решила озвучить подруге лишь самую безобидную. На самом деле, Бронсон был одной из веских причин. Из-за своего отца Элеттре были противны мужчины. Эти существа несут лишь угрозу. Они сотканы из похоти и грубой силы.

Все общение Элеттры с противоположным полом сводилось к ядовитому сарказму. Она получала неистовое наслаждение, насмехаясь над парнями. Ярость и сарказм стали ее броней.

Но… Что-то изменилось после того, как Элеттра познакомилась с Рэми, а та, сблизившись с ней, рассказала ей о своем парне. О том, как они познакомились с Грейсоном в первый же день после ее переезда в Глэнстоун. Он жил по соседству и помог ее семье перетаскивать коробки с вещами в дом. Рэмисента поведала Эл о том, что она испытывает к Грейсону, как ей хорошо рядом с ним. Как ее накрывает эйфория, стоит ему всего лишь взять ее ладонь. Ее тело всегда покрывается мурашками, когда она сжимает руку Грейсона, чувствуя каждый бугорок на его пальцах.

После таких рассказов хочешь не хочешь, но поверишь в любовь и в то, что не все парни, мужчины такие отвратительные существа, как ее отец. Может, не стоит ненавидеть всех и бояться? В конце концов, те страдания и боль, что причинил ей Бронсон, никому не под силу переплюнуть.

– Ладно, зови, – сдалась Элеттра.

– Супер! Если честно, я его позвала на прошлых выходных, но все никак не решалась тебе об этом сообщить.

– Ах ты хитрая задница! – рассмеялась Эл.

– Мне, в отличие от тебя, не наплевать на твою личную жизнь. А представляешь, если вы настолько понравитесь друг другу, что через несколько лет поженитесь? Мы же породнимся!

– Рэми, не перебарщивай с фантазиями.

– Так и будет, Эл, так и будет. Я в этом уверена!

Глава 18

– Руди Фокс ужалил? – спросила Никки, оттянув воротничок блузы Калли, обнажив тем самым участок кожи со свежим засосом.

Калли поняла, почему подруга весь день сверлила ее глазами, изнемогая от любопытства. Она заметила эту небольшую отметину страсти, оставленную губами Руди, и теперь залетела к ней в комнату, чтобы устроить допрос.

– Никки, от тебя ничего не скроешь, – покраснела Калли, поправляя блузу.

– Я так понимаю, ваша дружба закончилась? – Никки прыгнула на кровать Дианы, легла на живот и стала рассекать ногами воздух, шевеля ими туда-сюда.

– Нет. Ничего не изменилось. Мы друзья, как прежде.

– Друзья не спят друг с другом.

– С чего ты взяла, что мы… – Калли повернулась лицом к подруге и заметила ее озорной взгляд. Просто демоверсия Пуаро, иначе и не скажешь. – Как ты это делаешь? – улыбнулась Лаффэрти.

– От тебя за версту несет сладким грешком. Поздравляю, подруга, ты теперь совсем взрослая.

– Тоже мне достижение. – Калли всячески пыталась скрыть свою радость по поводу случившегося, но дурацкая улыбка выдавала все ее неподдельные эмоции.

– В Ицли собираешься?

– Да.

– Будь осторожна. После последних новостей я бы не рискнула туда ехать, – серьезным тоном сказала Никки.

– А что случилось?

– На прошлой неделе там убили афроамериканца. Зарезали прямо в его машине. Жуть. Не повезло торчку.

– Почему ты решила, что он был торчком?

– Вид у него был такой на фотографии. Взгляд туманный, одежда какая-то странная, дреды… Не знаю, может, он и не был торчком, но у меня почему-то возникла такая ассоциация.

– Как его звали? – резко спросила Калли.

– Не помню. Имя было специфическое.

– …Может, Дерья? – произнеся его имя, Калли замерла в тревожном ожидании.

– Точно! Дерья Майес. Ты тоже смотрела новости?

– Ага…

Всего несколько дней назад Калли видела Дерью в доме Сафиры живым и невредимым. Он дружелюбно улыбался и произвел впечатление воспитанного человека с широкой душой. Общение с ним продлилось буквально две минуты, но он запомнился ей на всю жизнь.

– Слушай, когда закончишь наряжаться, зайди ко мне, я дам тебе перцовый баллончик. Ну мало ли что? Мне так будет спокойней, – сказала Никки, поцеловав потрясенную подругу в висок.

Находясь в электричке, Калли обшаривала все новостные порталы, где упоминалось имя знакомого миссис Фрай. Везде была одна и та же информация, что ничем не отличалась от рассказа Никки. Никаких подробностей, подозрительных имен, обстоятельств. Ничего. Даже не было указано, чем по жизни занимался Дерья, была ли у него семья. Очевидно, смерть стала самым ярким событием в его жизни.

– Калантия, все в порядке? – задала вопрос Сафира, встретив Калли с тележкой в коридоре. – Ты сегодня какая-то странная.

– Все хорошо. Просто… никак не могу отойти от новости о вашем друге.

– О каком друге?

– О Дерье Майес.

– А, ты про это. Да, жаль его, – равнодушно ответила Сафира, поправляя пояс на своем шелковом халате.

– Примите мои соболезнования.

Сафира кивнула, спешно изобразив печаль на своем лице.

– Калантия, у меня к тебе есть одна просьба: не говори никому о том, что мы с ним были знакомы. Не хочу разговаривать с полицией. Я этого не выдержу, – лицо стало еще печальнее, когда Фрай попыталась выдавить слезы.

– …Как скажете. Как вы думаете, кто мог его убить?

– Я знаю, что его тело обнаружили в опасном районе города. Там обитает множество банд. Скорее всего, нарвался на кого-то…

Каким бы странным ни было поведение Сафиры, в ее словах трудно было сомневаться. Видимо, Дерья в самом деле стал жертвой уличных головорезов.

Калли покатила тележку с принадлежностями для уборки вперед, завернула за угол. Из гостиной донесся звонок стационарного телефона. Калли удивилась тому, что тот работает, ведь она считала, что он там стоит лишь для красоты, в качестве дополнения к винтажному интерьеру. Сафира упорно игнорировала содрогающий перепонки и разрывающий неустойчивые нервы звонок, поэтому Калли решила позвать ее. Она вновь завернула за угол, но хозяйки дома не было в коридоре. В этой части дома находились лишь кладовая и гладильная комнаты. Калли проверила все помещения, но Сафиры нигде не было. И тут Калли вспомнила еще об одной комнате. Той самой, что была скрыта от посторонних глаз. Калли медленно подошла к стене, в которой была потайная дверь, заглянула в отверстие для ключа. Пришлось немедленно зажмурить глаз из-за пучка света, столь яркого, словно лазерный луч. Калли вновь открыла глаз, что начал слезиться, и тут свет прервался на одно короткое мгновение. Человеческая фигура внезапно появилась и так же стремительно исчезла. Калли хотела постучаться, но ее интуиция подсказала ей этого не делать. К тому же телефон перестал трезвонить, и Сафира будет в ярости из-за того, что ее отвлек-ли понапрасну.

Последние часы работы Калли посвятила уборке в саду. Осень, как всегда, набезобразничала: расшвыряла сухие листья повсюду, запачкала каплями дождя дорожку, ведущую от дома к саду, наплодила сорняков, что были без ума от ее сырости.

Сафира в это время тоже находилась в саду, сидела на скамье и картинно вздыхала.

– Сегодня так душно. Принеси мне чай со льдом.

– Хорошо, – мигом отозвалась Калли. – …Сафира.

– Что, Калантия?

– Я хотела спросить, нужно ли убираться в комнате возле гладильной?

– Не понимаю, о какой комнате ты говоришь.

– У нее еще дверь покрыта обоями.

– А… – нахмурилась Фрай. – Я ею не пользуюсь. Видишь, даже забыла о ее существовании, – ответила Сафира. Голос ее звучал ровно, спокойно. Калли вмиг насторожилась.

– …Ясно.

В субботний дождливый день Калли отправилась в гости к Руди. Дом Фоксов напоминал собачью конуру, настолько он был маленьким, аккуратным, но абсолютно непригодным для комфортной жизни. Кухня вмещала в себя от силы три человека, и то приходилось тесниться, чтобы расположиться за крохотным столом. Узкий коридорчик вел к трем комнатам, таким же небольшим. Спальня родителей и комната Руди смотрели друг на друга, а поодаль находилась душевая, что была чуть шире гроба.

– Миссис Фокс, ваши пирожки с клюквой – просто объедение, – сказала Калли, доедая уже третий пирожок.

Мать Руди, женщина довольно крупная, занимала практически половину кухни, оттого помещение становилось еще меньше.

– Салли, почему ты не поставила новые тарелки? – возмутился мистер Фокс, зайдя на кухню.

– Ох!.. – Салли с трудом нагнулась, чтобы достать из нижнего ящика кухонного гарнитура коробку с посудой.

– Мы специально купили новую посуду для особых гостей, – улыбнулся отец Руди.

– Разве я особый гость? – засмущалась Калли.

– Калли, для тебя это просто визит, а для нас – настоящий праздник, – ответила Салли, заменив старую тарелку на новую.

Несмотря на всю эту убогую простоту, что окружала Калли, ей нравилось бывать в доме Фоксов. Там было уютно, душевно, непривычно тепло. К ней относились как многоуважаемой родственнице. Именно как родственнице. Фоксы почти сразу приняли ее в свою семью. Первичная симпатия быстро перерос-ла в любовь.

– Как дела у отца? – спросил мистер Фокс. – Ты извини, Руди нам все рассказал.

– Так жаль Спенсера, – вмешалась Салли. – Столько корпеть над бизнесом, чтобы лишиться всего в один миг.

– Он вроде держится, – нехотя ответила Калли. – Сейчас ищет новых инвесторов и работает с кризис-менеджерами.

– Уверена, что у него все получится. Спенсер – сильный человек.

– И очень умный! – добавил мистер Фокс. – Эх, если бы у меня были его мозги, я бы…

– Райли, ты бы так же сидел целыми днями в гараже и пил пиво, только уже с умным видом.

Райли разразился смехом, отчего тонкие, хлипкие стены дома завибрировали.

– Ну, как-то так. – Руди вышел из своей комнаты переодетый в новенький, безупречный смокинг, что ему принесла Калли. Она специально его купила, чтобы Руди пошел в нем на Осенний бал.

– …Руди! Какой же ты у меня красивый мальчик!

– Мам, – рявкнул Руди, кинув смущенный взгляд на Калли.

– Сын, этот костюм тебе очень идет, – сказал Райли, смотря на Руди с гордостью.

– Я так боялась ошибиться с размером.

– Все идеально… Вот только я не могу его принять. Это слишком дорогой подарок.

Калли встала из-за стола, сделала два шага навстречу Руди, ровно столько и требовалось, чтобы покинуть кухню.

– Руди, это не подарок, – сказала она, заботливо поправляя воротничок ослепительно белой рубашки. – Это моя благодарность тебе за то, что ты помог найти мне работу, и я теперь имею возможность купить этот костюм.

– …Спасибо.

– Тебе спасибо. – Калли дотянулась до его щетинистой щеки и поцеловала. Парня не устроило это невинное проявление любви. Руди нагнулся, чтобы сомкнуться губами с Калли, но та залилась краской и постаралась без грубости оттолкнуть его.

– Салли, нам ведь пора идти, – спохватился Райли, поняв, что их с женой присутствие смущает и без того стеснительную парочку.

– Точно, мы планировали поехать в магазин к Мэнсону.

– Надо поторопиться, он в четыре закрывается.

Руди и Калли пришлось зайти в комнату, чтобы родители смогли втиснуться в коридор и покинуть дом.

– Они такие милые, – сказала Калли, оставшись наедине с Руди.

– Да. Бывают иногда.

Комната Руди вмещала лишь небольшую кровать, столик, на котором лежал пыльный ноутбук и миниатюрный шкаф, куда с легкостью поместилось все скромное разнообразие вещей паренька.

Руди переоделся в свои любимые шорты и майку, бережно повесил костюм на дверцу шкафа, поскольку не нашлось ни одной свободной вешалки.

– Кажется, мне там нечего делать, – угрюмо сказал Руди.

– Руди, этот бал очень важен для меня. Я еще никогда не танцевала с кавалером.

Руди вздохнул. Он понимал, что ему вновь придется пережить насмешки, косые взгляды и издевательства в свой адрес. Даже если он облачится в этот дорогущий костюм, ему не стать одним из тех, кто принадлежит к так называемому высшему обществу. Дешевую подделку легко распознать.

Но ради Калли все-таки стоило на это пойти. Один ее молящий взгляд был способен уничтожить тысячи тяжелых аргументов, почему ему не следует переступать порог территории богачей.

– Ладно. Все равно я давно мечтал увидеть твою легендарную школу, – говоря это, Руди искренне надеялся, что Калли не учует ложь в его словах.

Не учуяла. Калли обняла его за шею и теперь уже без какого-либо стеснения поцеловала его в губы. Руди тут же загорелся, не стал терять ни минуты. Он повалил ее на кровать, что ответила пронзительным скрипом пружин, запустил руки под ее футболку, не переставая страстно целовать.

– Подожди, – сказала Калли, резко отвернувшись от его лица.

– Что такое?

– Меня мучает один вопрос. Как ты познакомился с Сафирой Фрай?

– Калли, ты серьезно? Вот прямо сейчас тебе нужно это обсудить? – сказал Руди, сгорая от желания.

– Да, – строго ответила Калли, смотря на него в упор.

Руди сел на край кровати, раздраженно встряхнул копну своих рыжих волос.

– Сафира уже несколько лет пользуется услугами нашей мастерской. И опережая твой следующий вопрос, отвечу: недавно она приехала к нам, загрузила работой и между делом спросила, нет ли среди наших знакомых тех, кто нуждается в работе. Я порекомендовал тебя. – Руди повернулся к Калли и тут же напрягся, увидев ее сосредоточенное лицо. Казалось, что она разгадывает какую-то головоломку. – Калли, что не так?

– Ничего… – задумчиво ответила она. – Ты был прав, она действительно очень странная. Я бы даже сказала – жуткая.

– Я в этой жизни повидал немало фриков. Поверь, Сафира не входит в их топ.

– Она живет как отшельник. По утрам пьет кофе из фарфорового сервиза, а днем в своем затхлом сарае свежует дичь, что она прикончила ради удовольствия… Но больше всего меня напрягает наличие тайной комнаты в ее доме.

– Тайной комнаты? – усмехнулся Руди. – А философского камня у нее, случайно, нет?

– Руди, – буркнула Калли, – она сказала, что не пользуется ею, но я своими глазами видела Сафиру внутри той самой комнаты.

– И что?

– Как что? Тебе не кажется это странным?

– Что здесь странного? Может, у нее в этой комнате хранятся ценные вещи, сейф с деньгами, поэтому она и скрывает ее от посторонних. Ты не рассматривала такой вариант?

– Нет, но…

– Калли, неужели ты думаешь, что за дверью той комнаты скрываются заложники или же там стоит куча холодильников с детскими органами?

– Господи, нет, конечно.

– Ну вот. Ты, оказывается, еще та фантазерка.

Калли ничего не ответила. Интуиция вновь подсказывала ей, что ее сомнения небеспочвенны. А может… Руди прав и в этом случае? Может, бурное воображение Калли привело ее к безумным теориям? Она перечитала слишком много детективов, поэтому теперь везде в своей обыденной жизни видит подвох. Намеренно создает загадки, а потом пытается их разгадать. Калли призналась сама себе, что все эти тайны и странности, коими окутано поместье Фрай, отнюдь не пугали ее, а увлекали. Она так мечтала повзрослеть, почувствовать себя наравне со своими не по годам мудрыми подругами, но детская наивность все еще проявлялась, и Калли из-за этого жутко злилась на себя.

«Глупый ты ребенок, Калли. Немедленно выкинь все это из головы».

Оказавшись дома, Диана сразу побежала в свою комнату, заперлась, вытащила из сумки «Алую букву» Натаниэля Готорна, что она взяла из школьной библиотеки, и принялась читать. За выходные ей необходимо написать анализ по этому произведению, и теперь Диана не могла позволить себе халатно отнестись к подготовке домашнего задания. Не то чтобы ей хотелось удивить Джераба, скорее ее побуждало желание не разочаровать его в очередной раз и доказать, насколько она серьезно относится к его предмету и в принципе уважает своего преподавателя.

Аннемари влетела в комнату без стука, чем вызвала негодование дочери.

– Диана, ты занята?

– Как видишь, – ответила Диана, показав книгу.

– Джулиан приехал. Приведи себя в порядок и спустись.

– Зачем он приехал?

– Сказал, что подготовил для тебя сюрприз.

– Скажи ему, что у меня нет времени на его сюрпризы. – Диана демонстративно уткнулась в книгу.

– Диана, повторяю еще раз: приведи себя в порядок и спустись к нему. Иначе я позову отца, – Аннемари живо сменила нежный тон на приказной, прекрасно понимая, что теперь дочь не посмеет возразить.

И вот уже Джулиан крепко сдавливал ладонь Дианы, ведя ее к своей машине.

– Хорошего вечера! – крикнул вслед Алэсдэйр.

– До свидания! – отозвался Джулиан.

– Куда мы едем?

– Это сюрприз, – казалось, что Джулиан вот-вот треснет от радости.

– Ненавижу сюрпризы. Куда мы едем, Джулиан?

– …В галерею. Там сегодня выставка Жозефа Праера. Я знаю, что он один из твоих любимых со-временных художников.

– Билеты на выставку были раскуплены за несколько часов после анонса, – удивилась Диана.

– И это я тоже знаю. Но ради тебя я немного похлопотал – и вуаля, – Джулиан с ловкостью иллюзиониста вытащил из внутреннего кармана пиджака два билета на выставку.

– Ну ладно. Сюрприз удался, – ответила Диана, улыбнувшись.

Что ж, это был первый поступок Джулиана, за который он заслужил уважение с ее стороны. На удивление и на самой выставке Патридж вел себя достаточно вежливо, учтиво. Диана была поражена и тому, как тот великолепно разбирается в искусстве, рассказывает о картинах лучше, чем экскурсовод. Впервые с ним было интересно общаться. Диана даже поймала себя на мысли, что ей не хотелось бы, чтобы этот вечер закончился. Джулиан предстал перед ней именно таким, каким ей его описывала мать.

– Да, Праер в самом деле мастер с большой буквы, – сказал Коллин Пэйдж – приятель Джулиана, что пришел с ним за компанию.

– Глядя на некоторые его картины, я не могу уловить смысл, но все-таки в нем что-то есть, – поддержала разговор Хэйли Бюрген – девушка Коллина.

Путешествуя по выставочному залу, Диана постоянно ловила на себе удивленные взгляды. Посетители галереи на некоторое время теряли интерес к картинам Праера, приковав свое внимание к Диане. Брандт вначале не удивлялась этому. Она привыкла к тому, что ее невозможно не заметить среди толпы. Но вскоре такой бурный интерес к ее персоне стал настораживать ее. Все словно знали какую-то тайну, связанную с ней, отчего Диане становилось крайне неловко.

– Это… что? Как? – растерялась Диана, когда подошла к очередной картине. На полотне была изображена девушка, похожая на нее как две капли воды. Черные густые волосы рассыпались по обнаженному плечу, рот приоткрыт, чистые, бездонные глаза смотрели прямо на зрителя.

– Это ты, Диана, – улыбнулся Джулиан. – Твоя красота вдохновила Жозефа.

Вот почему все смотрели на нее. Редкая удача вживую увидеть музу знаменитого художника.

– Джулиан… я даже не знаю, что сказать. Представляю, сколько тебе пришлось заплатить за этот портрет.

– Немало, но разве это имеет значение? Ради того, чтобы ты еще раз посмотрела на меня так же, как сейчас, я готов потратить все до последнего пенни.

Это было невероятно. Любимый художник написал ее портрет и даже включил его в выставку, а это означало, что для него это не просто очередная картина на заказ, это то, что его в самом деле вдохновило, и он не мог не поделиться своей работой с окружающими.

Джулиан понял, что ему удалось покорить девушку своей мечты. Об этом кричали ее горящие глаза и улыбка, не сходящая с лица.

– Вот как надо удивлять девушку, – сказала Хэйли.

– Эй, а я что, тебя не удивляю? На прошлой неделе подарил Тиффани.

– У меня уже аллергия на Тиффани.

После выставки Джулиан пригласил друзей и Диану к себе в поместье. Диана снова не пожалела о том, что согласилась провести время с Патриджем. Он был внимательным и очень нежным. Когда Диана смотрела в его влюбленные глаза, она никак не могла понять: куда же делся тот Джулиан, которого она знала? Где этот неуравновешенный, за секунду вспыхивающий от внезапной ярости парень, который был так противен ей?

– Удачно твои родители уехали, – сказала Хэйли, уронив голову на колени своего парня.

– Ты даже не представляешь, как я этому рад, – признался Патридж.

Диана взглянула на часы. Почти час ночи. Еще час ей потребуется, чтобы добраться до дома, полчаса на душ, и, может, еще останутся силы, чтобы начать читать «Алую букву».

– Джулиан, я, наверное, поеду домой. Уже поздно.

– Не волнуйся, я позвонил Алэсдэйру и сказал, что ты задержишься.

Диана не стала настаивать. Когда Джулиан смотрел на нее так, как щенок глядит с большой любовью и преданностью на своего хозяина, в ней просыпались теплые чувства к нему. Это нельзя было назвать влюбленностью. Просто зарождающаяся симпатия, не более.

– Эй, дружище, напомни-ка мне, где ты прячешь виски, – Коллин встал с дивана и поплелся на кухню.

– Коллин, может, уже хватит? Ты еле на ногах стоишь, – завопила Хэйли.

– Я сам решу, когда мне хватит.

Джулиан отправился вслед за другом.

– Достала эта заноза в заднице, – выругался Коллин.

– Ты про Хэйли?

– А про кого же еще? Вечно меня контролирует. Как мамочка. А твоя что-то совсем вялая.

– Она всегда такая, – ответил Джулиан, разливая виски по стаканам.

– Всегда, когда ты рядом?

– На что ты намекаешь?

– Как бы ты ни старался, ей плевать на тебя. Неужели ты этого не понимаешь?

– Это не так, – возразил Джулиан, зажмурившись, после того как проглотил янтарную жидкость.

– Посмотри на нее, – Коллин подошел к гостиной, где Диана с Хэйли хихикали, бурно обсуждая что-то. – Вот так она ведет себя по-настоящему. А когда ты приближаешься к ней, то она снова превращается в серое, недовольное существо. Дружище, у тебя нет шансов. Смирись.

Джулиан допил виски и вернулся к Диане. Коллин был прав. Как только Джулиан подошел к Диане, та мгновенно погасла. Нет, она все так же улыбалась и продолжала беседовать с новой знакомой, но все равно что-то не то было в ее поведении.

– Диана, есть разговор.

Джулиан повел ее за собой на второй этаж, Хэйли крикнула им вслед:

– О-о, вы только не стоните громко, ладно? В этом доме такая сумасшедшая акустика! – смеялась она.

– Я тебя слушаю, – сказала Диана, когда они с Джулианом наконец скрылись от посторонних глаз.

– Да я просто хотел сбежать от этой парочки. Устал от них.

Диана понимающе кивнула.

– Вы вместе учитесь?

– Коллин мой одногруппник, а Хэйли его пиявка. Он без нее шагу ступить не может.

Бродя по дому Патриджей, Диана вспомнила, как совсем маленькой бегала по этим коридорам, исследовала кладовые, укладывала спать своих кукол в одной из комнат, что ей предоставили. Воспоминания были приятные. Пребывание здесь для Дианы стало маленьким приключением, которое надолго закрепилось в ее памяти.

Вдруг Диана опомнилась.

«Уже тогда, когда мне было всего шесть, его семья рассматривала меня как будущую жену своего сына. Меня словно создали лишь для того, чтобы я посвятила свою жизнь Джулиану. Выращивали как породистую кобылу…»

Джулиан открыл дверь, приглашая Диану зайти в помещение, в котором она прежде не была.

– Это твоя комната?

– Да. Ты впервые здесь?

– Я помню, ты сказал, что это твоя частная территория и никто не имеет права переступать ее порог.

Джулиан расхохотался, поражаясь своей нелепости.

– Тебе идет медицинский костюм, – сказала Диана, взяв с полки фотографию, на которой Джулиан был запечатлен в одеянии врача.

– Это фото было сделано перед моим первым вскрытием.

– Ого… И каково это, вскрывать людей?

– Для нас это уже не люди, а всего лишь материалы, которые мы должны исследовать. Для того чтобы научиться спасать жизнь, необходимо сначала изучить смерть.

– …Как же это жутко и круто одновременно.

– Те, кто связал свою судьбу с медициной, должны быть хладнокровными и циничными. – Джулиан вернул фотографию на место, повернул Диану лицом к себе и сократил расстояние между ними до жалких миллиметров. – Когда чувства берут верх, лишая тебя контроля… все идет наперекосяк, – прошептал он и нагнулся к ее губам.

– Думаю, Коллин и Хэйли нас заждались, – сказала Диана, отстраняясь.

– Диана, неужели я не заслужил поцелуя?

Все ее нутро отчаянно сопротивлялось тому, что произошло в следующее мгновение. Диана позволила ему коснуться ее губ. Она попыталась получить удовольствие… Но ничего, кроме удушливой пустоты внутри, Диана не почувствовала. Ей хотелось быстрее все это закончить, стереть с губ его слюни, выпить виски, чтобы продезинфицировать ротовую полость. Но Джулиан даже и не думал останавливаться. Он крепко обнял ее и повалил на кровать, не позволяя Диане шевельнуться под его весом.

– Джулиан…

Он целовал ее шею, впиваясь зубами в кожу, а в это время его руки с нечеловеческой силой сдавливали ее запястья.

– Как же я давно этого ждал.

– Джулиан, я не хочу!

Патридж прижал ладонь к ее рту, а второй рукой задрал платье. Диана зажала зубами небольшой участок кожи его ладони. Джулиан вскрикнул, убрал ладонь и этой же рукой ударил ее в живот.

– Да сколько еще ты будешь издеваться надо мной?! Разве я заслужил к себе такое отношение?

Диана потеряла связь с реальностью на несколько секунд. Удар был сильным. Придя в себя, она долго не могла вдохнуть полной грудью.

– Отпусти меня! – надрывая голосовые связки, закричала Диана.

Но Джулиан, а вернее, демон, что вновь вылез наружу, уже не слышал ее. Как только он отвлекся, чтобы расстегнуть ширинку, Диана, найдя где-то силы для сопротивления, со всей яростью врезала ему коленом между ног. Пока Джулиан застыл, пронзенный болью, Диана нанесла ему еще один удар, но теперь в солнечное сплетение. Джулиан сполз на пол, кашляя в болезненных конвульсиях. Диана, пользуясь моментом, спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты. Тело было охвачено адреналиновой дрожью. Диана бежала по мрачному коридору в поисках лестницы, слыша, как за ней следует очухавшийся Джулиан. В этот момент ей показалось, что коридор с каждой секундой становится еще длиннее, отдаляя ее от спасительного поворота.

Все же ей удалось первой добежать до лестницы, спуститься, быстро пробежать мимо целующихся Хэйли и Коллина, и выбежать на улицу.

– Диана!

Легкие уже горели адским пламенем, но Диана даже и не думала останавливаться. Однако Джулиану все-таки удалось ее догнать и даже схватить за руку.

– Не прикасайся ко мне!!!

– Диана, прости меня.

Опять эти щенячьи глаза, опять отчаянный голос. Диана остановилась, медленно освободила свою руку из его оков. И в следующую секунду она замахнулась и влепила пощечину Джулиану. Щека его сразу покраснела, на краешке губы показалась красная бусина крови. После этого Джулиан отступил и позволил ей уйти.

– Приехали, мисс Брандт, – откуда-то издалека донесся голос Майкла.

Диана уже и не помнила, как ей удалось вызвать водителя, что он сказал, увидев ее зареванную и практически безжизненную. В жилах до сих пор циркулировал страх. Ей казалось, что стоит покинуть салон автомобиля, как тут же из темноты возникнет Джулиан, как чудовище из городской легенды, и на этот раз ей уже не спастись.

Но это жуткое предчувствие было лишь последствием тяжелого стресса, что все еще не отпускал Диану. Как только она оказалась дома, мать с отцом вышли к ней навстречу.

– Диана, как прошел вечер? – осведомилась Аннемари, не обращая внимания на красные, заплаканные глаза дочери, в которых еще бурлили слезы.

– …Если Джулиан Патридж снова появится в этом доме, я убью его, – хриплым голосом сказала Диана и пошагала к лестнице.

– Остановись, – раздался за ее спиной грозный голос отца. – Что произошло? – спросил Алэсдэйр, после того как Диана повернулась к нему лицом.

Для Дианы стало открытием то, что она в один миг из сильной, волевой может превратиться в слабую, беззащитную девушку. Попытка не выдавать никаких эмоций с треском провалилась. Диана разрыдалась перед родителями и прислугой, что вышла на шум прямо в пижаме.

– Пап, он пытался изнасиловать меня…

– …Может, ты что-то не так поняла? – ухмыльнулся Алэсдэйр.

– Как это можно не так понять?! Он хотел взять меня силой! – Слезы буквально заливали лицо Дианы бесконечным потоком.

– Ну, ты его женщина. Он хочет близости с тобой. Это нормально. Ты столько мучаешь паренька, любой бы на его месте не выдержал.

– Я не его женщина, – сказала Диана, глядя на своего отца так, словно не узнавала его. Перед ней стоял бездушный монстр. – Но если бы я и была ею, он не имел никакого права так обращаться со мной. Он не имел на это права! Папа, мне было больно! Мне было страшно… Я еле убежала от него!

– Аннемари, позвони Джулиану и извинись за поведение нашей дочери.

– Хорошо, – кивнула мать, осуждающе глядя на ревущую дочь.

– Ну надо же, какой характер, а?! Не могла потерпеть две-три минуты! У меня теперь из-за тебя куча проблем, Диана.

Слова отца резали ее душу на куски. Алэсдэйр причинил ей еще больше боли, нежели Джулиан.

– Мама…

– Диана, иногда нужно быть терпеливее. Думаешь, мне никогда не доводилось делать что-либо против своей воли? Ох, иди умойся. Не могу смотреть на тебя такую.

Отец и мать наконец покинули ее. Диана тоже хотела уйти, но рвущая, тошнотворная боль обездвижила ее.

– Мисс Брандт… – Рамона подошла к измученной девушке, осторожно обняла, опасаясь сделать ей еще больнее.

Диане хотелось выть от обиды и беспомощности, от ненависти и боли. А потом… она вспомнила о Джерабе, представила, что ее обнимает он, а не Рамона. И ей стало легче.

Лишь одна мысль о нем была способна исцелить ее.

Глава 19

Осеннего бала школы «Греджерс» ждали все без исключения. Учителя были рады, потому что этот день считался дополнительным выходным; младшие ученицы обожали всю эту сказочную атмосферу, ведь на один вечер школа превращалась в волшебный замок; старшие ученицы ждали этого дня, потому что им не терпелось надеть роскошные платья, которые они выбрали для себя еще летом, и покрасоваться в них перед неимоверным количеством гостей, среди которых были бывшие ученицы «Греджерс» и их влиятельные мужья, корреспонденты, знаменитости. Каждый гость оплатил билет на данное мероприятие, а деньги с продажи билетов отправились в благотворительный фонд.

Издали школа напоминала огромную звезду. Она сияла из-за многочисленных огней, прикрепленных к фасаду. Из торжественного зала доносилась классическая музыка. Создавалось такое впечатление, словно стоит переступить порог зала, как ты окажешься в другой эпохе, где настоящие короли и королевы, принцы и принцессы, а потрясающие декорации в стиле восемнадцатого века лишь усилят этот эффект.

– Умоляю тебя, веди себя как нормальный человек, а не как обычно, – обратилась Рэмисента к старшему брату, ведя его к школе.

Рэми безумно нервничала перед первой встречей Элая и ее лучшей подруги. Брат ее был белокурым зеленоглазым красавцем, с жестким прессом и не менее жестким чувством юмора. В его стиле было вымолвить неудачную шутку, начать вести себя неподобающе. Но Рэмисенту успокаивал тот факт, что Элеттра – девушка с характером и может позволить себе так же жестко ответить Элаю, не постесняется умерить его пыл. Такой человек и нужен ее брату.

– Рэми, даю слово, твоя подруга втрескается в меня за минуту, – уверенно ответил Элай.

Огромные зеленые перья, пришитые к правому плечу и левому краю юбки платья, забавно колыхались на ветру, щекотали лицо и руку, и это еще больше нервировало Рэмисенту. В отличие от остальных учениц, Рэми несерьезно отнеслась к выбору платья, купила его в интернет-магазине за три дня до бала, и как только она примерила его, поняла, насколько глупым было ее решение не заморачиваться насчет одеяния для важного вечера. Сам наряд был выполнен из серебристой ткани, напоминавшей рыбью чешую. Рэмисента была похожа на гибрид селедки и попугая.

– Элеттра, – окликнула подругу Рэми.

– Привет, – отозвалась Эл.

Ее воздушное, миниатюрное платье небесного цвета идеально вписывалось в атмосферу вечера. Хрупкие плечи оголены, юбочка скромным облачком повисла над ее голубыми туфельками. Волосы как всегда были скручены в тугой пучок, но это ничуть не портило образ. Элеттра напоминала маленькую танцовщицу из шкатулки, что появляется под трогательную мелодию, стоит лишь открыть крышку.

– Знакомься, это Элай.

– Рад знакомству, Элеттра, – сказал Элай, поцеловав руку девушки.

– Взаимно.

– Рэми, почему ты мне не говорила, что у тебя такая красивая подруга?

– Ждала подходящего момента. Ну ладно, побегу к Грэйсону. Хорошего вечера, – сказала Рэмисента и направилась к своему парню, при этом оборачиваясь на Эл и брата буквально через каждую секунду, чтобы не потерять контроль над ситуацией.

– Элеттра… – задумчиво произнес Элай. – Необычное имя. Оно из мифологии?

– Не знаю. Я никогда не задумывалась над его происхождением, – ответила Элеттра, судорожно думая, как продолжить разговор. – А… почему у тебя светлые волосы?

– Тебе не нравятся блондины?

– Нет, очень даже нравятся, просто я думала, что в семье Арлиц рыжие волосы передаются по наследству, – улыбнулась Эл.

– Так и есть. Я перекрасился, надоело быть лепреконом.

«Посмейся. Надо посмеяться. Это, наверное, смешно», – подумала Элеттра и засмеялась.

Как я уже говорила, Элеттра не умела нормально общаться с парнями. Ее попытки настроиться на вежливую коммуникацию были таким же неловкими, как первые шаги малыша.

– Элай… пойдем, я покажу тебе несколько основных движений.

Элеттра и Элай присоединились к репетирующим парочкам. Наконец-то можно было расслабиться и не пытаться выдавить из себя покорность и вежливость. Элай все быстро схватывал, и Кинг была этому несказанно рада.

– Неужели она может кому-то понравиться? – задала вопрос Джел, наблюдая за Элеттрой.

– Почему бы и нет? – ответила Диана. – Элетт-ра как сюрстремминг. Большинство людей к ней испытывает отвращение, но находятся отбитые, которых она привлекает.

Подруги тихо хихикнули.

– Закари пришел, – сказала Диана, заметив парня подруги у входа.

По выражению лица Джел нельзя было сказать, что она была рада его появлению.

– Не хочу оставлять тебя одну…

– Джел, иди. Все в порядке, – заверила Диана.

Все подруги побежали к своим ухажерам, лишь Диана была одиночкой. Но одиночество ее совсем не смущало. Наоборот, оно ее радовало, дарило капельку покоя. Она воображала себя вдовствующей королевой, что гордо стояла в стороне и наблюдала за своими подданными. Наряд соответствовал ее высокому статусу: платье благородного серого цвета с золотистой вышивкой, со скромным декольте и роскошной, тяжелой юбкой. Шикарная мантия прилегала к ключицам изящной, расшитой золотом лентой и спускалась вниз тяжелыми струями.

– Это точно школа? – спросил Руди. – Больше напоминает Диснейленд.

– Да, здесь очень красиво, – печально вздыхая, ответила Калли. – Это еще одна причина, почему я не хочу расставаться с этим местом.

– Ну, в «Блэкстоне» тоже есть свои плюсы, так что…

– Руди, ты выучил движения, которые я тебе показывала? – Калли прервала парня, вздрогнув лишь от одного упоминания про то место, в которое ей предстояло перейти.

– Пытался. Если я что-то сделаю не так, не бей меня.

Калли и Руди стали вальсировать. Фокс изо всех сил старался сосредоточиться исключительно на танце, но это было чертовски сложно. Калли занимала все его мысли. Как она была прекрасна в тот вечер! Как ей шло ее бесподобное платье кремового цвета с маленькими чашечками, придававшими объем ее миниатюрной груди, и огромными рукавами-фонариками, что на другой девушке смотрелись бы несуразно, но Калли они очень подходили, лишний раз подчеркивая ее миловидность и детскую непосредственность.

– Очень даже неплохо, – сказала Калли в конце репетиции.

– Правда?

– Ты будто всю жизнь занимался танцами.

– О да. Я люблю в мастерской, между делом, потанцевать с толстым Бобом.

Калли не удержалась от смеха.

– Прикрой меня, – тихо сказала Никки, вливая в малиновый пунш прозрачную жидкость из жестяной фляги.

– Что ты делаешь? – удивился Арджи, с опаской смотря по сторонам, при этом стараясь прикрыть своим телом девушку.

– Добавляю капельку веселья в этот вечер.

Никки бросила опустевшую флягу в сверкающий клатч и отошла от стола. В этот вечер Дилэйн определенно соперничала со звездами: кто ярче блестит. Никки выбрала для бала блестящее белоснежное платье с элегантным разрезом на бедре. Узкие переливающиеся бретели на ее плечах были похожи на струйки серебряного дождя. Каждое движение Никки сопровождалось россыпью бликов из-за страз, коими была усыпана ткань ее платья.

– А если директор спалит?

– Арджи, я практикую эту шалость уже несколько лет. За все это время никто ничего не заметил.

К столу подошла низкорослая девушка в обтягивающем черном платье.

– Смотри, это Рома Миньоне, – сказала Никки. – Стоит крохотной молекуле алкоголя смешаться с ее кровью, она начнет такое вытворять! В прошлом году Рома наблевала во время танца, а два года назад станцевала на столе учителей!

– Э-э… Может, тогда остановим ее? – предложил Смит, заметив, что Рома уже потянулась за ковшом для пунша.

– Ты что?! Арджи, гвоздь программы этого вечера вовсе не танец, а пьяненькая Рома Миньоне. Поверь, это надолго запоминающееся зрелище.

Рома сделала глоток на первый взгляд безобидного напитка. Лицо ее тут же сморщилось.

– Рома, что-то не так? – поинтересовалась Голди, заметившая скандально известную ученицу.

– Миссис Маркс, мне кажется, с каждым годом наш фирменный пунш становится все вкуснее и вкуснее.

Арджи и Никки отвернулись, чтобы скрыть свои хитрющие улыбки. Эта парочка была опаснее динамита.

Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Покой, лелеющий сердце Дианы, мгновенно исчез, когда она заметила, как к ней приближается Джулиан Патридж. Выглядел он, как всегда, сногсшибательно, словно только что сошел с обложки модного мужского журнала. Диана знала, что все ядовитые, опасные существа могут похвастаться уникальной, притягивающей взгляд оболочкой.

– Привет. Я так боялся опоздать.

– Что ты здесь делаешь? – Диана ощутила привкус желчи и отчаяния, увидев его. Джулиан точно был ее проклятьем, следовавшим за ней по пятам.

– Как? – Лицо его исказилось от неподдельного удивления. – Ты же давно пригласила меня на этот бал. Я не мог не прийти.

– А ты не думал, что после последней нашей встречи наши отношения немного изменились? – Гнев намертво сросся с отвращением и пульсировал внутри нее.

– Аннемари позвонила мне в тот же вечер и объяснила твое поведение, так что я не держу на тебя зла.

– Ты?!! – опешила Диана.

Она подошла к нему вплотную, вонзилась в него глазами и прошипела:

– Джулиан, я тебя ненавижу. Я бы с удовольствием перерезала тебе глотку у всех на виду, если б у меня в руках оказался нож. Убирайся отсюда! Убирайся, пока можешь, иначе я за себя не отвечаю!

– Я не уйду, Диана, – спокойно ответил Патридж. – Мы с тобой взрослые люди. Повздорили, помирились, все забыли.

– Я никогда этого не забуду!

– Диана, не вынуждай меня звонить твоим родителям, чтобы сообщить, что их дочь вновь меня разочаровала. Я очень долго готовился к этому балу. Клянусь, я тебя не разочарую.

Снова угроза. Снова этот взгляд, напоминающий взгляд хищника, перед тем как тот бросится на добычу. Диана не знала, как противостоять этому злу в облике человека.

– …Хорошо, – сказала она, делая шаг назад. – Хорошо, ублюдок.

– Ну зачем ты так?

– Теперь я только так буду к тебе обращаться. Или тебе больше нравится мразь, подонок, паскуда?

– Диана, прекрати.

– Что? Не нравится, когда с тобой обращаются по-скотски? Ну так привыкай. Я же привыкла. Пойдем танцевать, тварь.

Джулиана можно смело похвалить за его выдержку. Диана не переставала сыпать обзывательствами, при этом на ее лице царила очаровательная улыбка, что еще больше вызывало недоумение.

– Я тоже хочу танцевать, – Алесса потянула Джераба за руку.

– Я не знаю движений.

– Врунишка! – захохотала Алесса. – Амадей рассказал мне, как ты великолепно станцевал на репетиции. Кстати, кто был твоей партнершей?

Джераб кинул взгляд на Диану. Странное чувство его посетило, когда он увидел свою ученицу, кружащуюся в танце с незнакомцем. Это чувство разъедало его, точно ржавчина. Что это? Обида? Ревность? А может, все вместе взятое?

– …Джелвира О’Нилл, – солгал Джераб скорбным голосом.

– Да? Понятно. Надеюсь, я танцую не хуже, чем Джелвира, – улыбнулась Алесса.

Танцуя, Джераб не переставал следить за Брандт. Диана, в свою очередь, не переставала улыбаться своему парню и что-то рассказывать ему. Парень, необходимо отметить, отчего-то был напряжен и даже раздражен, и Джераб этому удивился. И чуть-чуть обрадовался.

– Бесконечный танец. У меня уже ноги еле двигаются, – высказался Закари. Он кружился в танце, точно подхваченный торнадо, крепко вцепившись в Джел.

– Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи, – сказала Джел.

Та тоже танцевала без удовольствия. Непроходящая головная боль сдавливала череп, желудок сжимался из-за острых спазмов. Казалось, что внутри живет маленький зверек, карабкающийся по ее желудку, вонзая острющие когти в его нежные стенки. То были последствия голодания, с которым Джел в один прекрасный день решила связать свою жизнь. Голод мучил ее и вознаграждал за эти мучения. Вес таял. Платье, которое Джел купила в августе, при первой примерке упиралось своими швами в ее тело, не позволяя сделать полноценный вдох. Теперь же то самое платье из изумрудного шелка с коротенькими рукавами и фестончатыми краями сидело на ней свободно.

– Такие мероприятия не для меня.

– Мог бы не приходить тогда, – устало ответила Джел.

– Ты же меня попросила.

– Я бы еще кого-нибудь позвала.

– Джел, не смеши. Кроме меня, на тебя никто не позарится.

– …Это звучит не очень-то приятно, знаешь ли.

– Прости, я как всегда…

– Прямолинеен? – договорила Джелвира.

– Именно.

– По-моему, ты в очередной раз прикрываешь свою бестактность прямолинейностью.

– Господи, ты опять обиделась? Джел, я имел в виду, что не каждый парень сможет терпеть рядом с собой такую девушку, как ты. Ты посмотри на других девчонок. Посмотри, как они двигаются, как улыбаются. А ты… ты такая апатичная, вечно нервная. Еще меня пугают твои круги под глазами. Ты вообще красилась сегодня?

Джел резко прервала танец, отошла в сторону, пытаясь отдышаться.

– Закари, уходи.

Джел сделала несколько шагов к скамье у стены. Патологическая слабость подчинила все ее тело. Двигаться было довольно тяжело, словно Джел находилась по пояс в воде и ступала по илистому дну.

– Джел… ты заболела, что ли? – Закари сел на скамью рядом с Джелвирой. – Прости, я же не знал. Слушай, я говорю тебе все это не для того, чтобы задеть тебя. Я хочу помочь тебе. Хочу, чтобы рядом со мной была красивая девушка, уверенная в себе, активная, жизнерадостная… Надеюсь, когда-нибудь ты такой станешь.

Джел уже совсем запуталась в своих чувствах. Не могла понять, что ей нужно делать – злиться на него или ответить благодарностью. Закари стремился сделать ее лучше, пытался докричаться до нее, чтобы она поверила в себя. Может, методы, к которым он прибегал, были чересчур жестокими, но зато действенными, ведь Джел в самом деле начала меняться и верить, что ее жизнь совсем скоро станет такой, о какой она мечтала, – яркой, насыщенной любовью и счастьем.

Осталось только похудеть. Еще немного.

– Извини… Я, наверное, не так тебя поняла.

– Да. Впрочем, как всегда, – ответил Закари.

– Элай, я же просила без импровизации! – воскликнула Элеттра.

– Да расслабься ты. Это же всего лишь танец.

– Это конкурс! И я должна выиграть.

– Так, значит, я тебе нужен лишь для какого-то дурацкого конкурса?

– А для чего же еще? Разве Рэми тебя не предупредила?

– Рэми сказала, что ты хочешь познакомиться со мной. А ты на самом деле вовсе не заинтересована мной и просто используешь меня.

– Ой, только не надо делать вид, будто ты обиделся. Ты тоже используешь девушек, разве не так? Думаешь, если Бог подарил тебе смазливую мордашку, то теперь все вокруг падут к твоим ногам? Я сразу поняла, кто ты такой на самом деле.

– Жаль, что я только сейчас понял, какая ТЫ на самом деле, – остановился Элай. – Ты – холодная, расчетливая стерва. Ничего из себя не представляешь, но много требуешь. Кому ты нужна такая? Я, между прочим, был с тобой искренен!

– Элай… – сказала Элеттра, когда старший брат подруги ушел прочь от нее.

Как же могло все так нелепо закончиться? Да, между ними очевидно не было химии, даже малейшего намека на нее. Но… все же Элеттре хотелось оставить приятное впечатление, запомниться Элаю. Последнее ей удалось, безусловно. Она ему надолго запомнилась, к сожалению. Все-таки так профессионально отталкивать от себя людей – это надо уметь. Не каждый может «похвастаться» таким талантом.

Пары закончили выступление и отправились на заслуженный отдых.

– Мне кажется, мы уже победили, – сказал Джулиан, нежно касаясь руки Дианы.

– Руки от меня свои убрал. Сволочь.

– Диана, может, хватит?

– Нет, не хватит. Я же сказала, теперь я буду так называть тебя всегда. Даже перед твоими родителями, друзьями, коллегами. Никто и ничто меня не смутит. Даю тебе слово.

– Как угодно, – ответил Патридж. – Но ты даже представить себе не можешь, что будет с тобой, когда ты окажешься наедине со мной. Когда рядом не будет ни родителей, ни друзей и коллег. Забавно, что бы я ни сделал с тобой, я всегда буду жертвой. Все будут защищать меня и обвинять во всем тебя. Даю тебе слово.

Сколько бы Диана ни уговаривала себя оставаться сильной, бесстрашной, непоколебимой, Джулиану все равно удалось довести ее до того состояния, когда ноги подкашиваются, колени трясутся, веки наполняются слезами и руки дрожат из-за дикого желания вцепиться в его шею и скрутить ее так, чтобы раздался хруст позвонков. Но все, что оставалось Диане, это проглотить злость, утихомирить ненависть и молча уйти с высоко поднятой головой.

– Эй, не советую наливать до краев, – предупредил Арджи Руди, что черпал пунш. – Там есть один секретный ингредиент, который может привести к непредсказуемым последствиям.

Руди поднес стакан к носу, принюхался и поморщился от странного аромата малины в сочетании со спиртом.

– Водка? – спросил он.

– Водка, – кивнул Арджи.

– Ну и ну! Принцессы умеют удивлять, – засмеялся Фокс. – Спасибо, э-э…

– Арджи. Арджи Смит.

– Руди Фокс, – тут же представился кавалер Калли. – Спасибо, Арджи, ты спас мне жизнь. Погоди-ка, ты же из Голхэма?

– Да.

– Слава богу, я не один здесь такой, – обрадовался Руди.

– Брат, так наши партнерши еще и лучшие подруги! Прикинь?

Никки и Калли увидели своих парней в тот момент, когда их мимолетное знакомство стремительно преобразовалось в приятельство.

– Смотри-ка, парнишки быстро нашли общий язык, – поразилась Дилэйн.

Калли так приятно было смотреть на своего парня. Она чувствовала, как Руди неловко в ее мире, как он из последних сил старается соответствовать ее ожиданиям. Теперь же ему стало гораздо легче в присутствии Арджи, и он наконец-то стал получать удовольствие от этого вечера.

«Когда же это все закончится? Я больше не выдержу. Точно не выдержу», – подумала Диана. Она спряталась в конюшне. Села рядом со спящим, пыхтящим Деймосом. Его ровное дыхание успокаивало ее, внушало ощущение безопасности. Как бы она ни старалась не думать о Джулиане, все мысли все равно были о нем. Джулиан изводил ее, как тяжелая болезнь, медленно пожирающая клетку за клеткой, орган за органом. То же смертоносное действие оказывали на нее ее родители. Диана надеялась, что отец когда-нибудь устанет угрожать ей исключением из семьи, если она не перестанет отпихивать от себя Патриджа, а мать прекратит смотреть на нее как на предателя и вновь станет той милой, заботливой, ангелоподобной женщиной, которую Диана любила всем сердцем.

Шаги. Диана услышала приближающиеся шаги и вскочила в страхе. Джулиан нашел ее и теперь претворит в жизнь все те страшные угрозы, которые озвучил ей. Ей некого просить о помощи, вокруг только спящие лошади. Такие же пугливые и беззащитные, как и она сама.

Сердце так быстро билось, что стало больно в груди.

– …Мистер Эверетт, что вы здесь делаете? – спросила Диана, увидев учителя.

– Мы же договорились, ты можешь обращаться ко мне по имени, – ответил Джераб, переступая порог конюшни. – Я решил прогуляться немного, подышать свежим воздухом.

– Ну да, конюшня ведь всегда была эпицентром свежего воздуха, – усмехнулась Диана, вновь сев к коню.

Паника все еще напоминала о себе учащенным сердцебиением и головокружением. Джераб сел рядом с Дианой.

– …Что-то случилось?

– С чего вы взяли? – спросила Диана.

– Мне показалось, что ты расстроена.

– …Вам действительно показалось.

Диана держалась отстраненно, держа руки, сцепленные в замок, на поджатых под себя ногах.

– Прости, пожалуйста, за любопытство, но… кто это сделал? – спросил Джераб, заметив огромный темный синяк на руке, чуть выше локтевого сгиба.

Диана спрятала руку под мантию.

– Никто, – ответила она с дрожью в голосе. – Ударилась на тренировке.

На второй руке в области запястья тоже была гематома. Диана нарочно надела широкий браслет, чтобы скрыть ее, но это не помогло. Джераб заметил ее. Взгляд его стал жалостливым.

– Диана… если ты попала в беду, если… тебе нужна помощь, ты можешь обратиться ко мне. Не стесняйся.

– Вы можете убить меня? – Ее вопрос заставил Джераба вздрогнуть. – Только так вы сможете помочь мне.

Джераб не знал, что на это ответить. Лицо его выдавало волнение, взвихрившееся внутри него.

– Расслабьтесь, это шутка, – сказала Диана, сопроводив слова невинной улыбкой.

– …Своеобразный юморок у тебя, – Джераб все еще никак не мог отойти от шока.

– Какой есть, – безразлично пожала плечами Диана.

– И все же, если что, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Договорились?

– Джераб, вы же ненавидели меня до недавних пор. Что изменилось?

– Мы ведь теперь друзья, – робко ответил Эверетт.

– Разве? Мы с вами закончили войну, но я не припоминаю, чтобы мы стали друзьями.

– Я… пойду, – сказал Джераб, вставая. – Не хочу пропустить что-нибудь интересное.

– Подождите… – Джераб остановился, услышав ее голос. – Помогите мне отряхнуться. – Диана встала, повернулась к нему спиной. К платью прилипли клочки сена, а там, где локализовалась пятая точка, виднелись островки пыли.

Джераб аккуратно стал помогать Диане отряхивать грязь с труднодоступных мест.

– Если кто-то застанет меня за этим процессом, возникнет множество вопросов.

– Вы всего лишь отряхиваете мой зад. Что здесь такого? – рассмеялась Диана.

– Сегодня я отряхиваю твой зад, а завтра читаю тебе лекцию про великих поэтов. Высокие отношения, – Джераб подхватил ее смех. – Готово.

Диана повернулась к нему лицом и грациозно поклонилась.

– Спасибо. Друг.

Дверь комнаты Арлиц и Кинг распахнулась, и в помещение ввалились Рэмисента и Грейсон, страстно целуясь.

– Так, времени у нас катастрофически мало, так что обойдемся без прелюдии, – пролепетала Рэмисента.

– Рэми, может, объяснишь, что на тебя нашло?

– Я же тебе рассказывала про свою самую любимую фантазию. Я всегда хотела сделать ЭТО прямо в школе.

Изголовье кровати стукнулось о стенку, когда Рэми и Грейсон упали на кровать. Адреналин зашкаливал. Желание воспламенило тела. Приступить к приятному процессу хотелось как можно быстрее, но платье с замудренной застежкой и костюм, который требовал бережного отношения к себе, стали препятствием на пути к соитию.

– Давай включим свет, ничего не вижу.

– Нет! – ответила Рэми, испугавшись, что Грейсон, увидев ее нагую при свете, узнает ее маленький секрет.

Вдруг Грейсон замер и стал прислушиваться.

– Ты чего? – спросила Рэмисента.

– Я слышу чьи-то шаги.

– Грейсон, ну мы ведь не одни в этом здании. Никто сюда не зайдет.

Ребята продолжили высвобождать свои тела из-под одежды, но вдруг снова остановились. Теперь уже одновременно.

В дверь постучали.

– Мисс Арлиц, откройте, пожалуйста.

– Кто это? – шепотом спросил Грейсон.

– …Фригида.

– Рэмисента, я знаю, что вы внутри. Не заставляйте меня долго ждать.

Грейсон упал на пол и стал карабкаться под кровать.

– Нет, – остановила его Рэмисента. – Давай сюда.

Рэми открыла шкаф.

– Я не помещусь.

– Черт…

Грейсон, недолго думая, побежал к окну, открыл его и выпрыгнул. Рэми сначала не поверила своим глазам. Грейсон исчез так быстро, будто призрак. Дрожащими руками она закрыла окно, поправила платье, включила свет и наконец открыла дверь.

– Миссис Ворчуковски, что-то случилось? – тревога в голосе выдала ее с потрохами.

Бригида сразу почуяла неладное.

– Мне доложили, что вы зашли в резиденцию вместе со своим кавалером. Вы же знаете, что это запрещено.

– Знаю… Поэтому я здесь одна. Вас, видимо, дезинформировали.

– Позвольте.

Бригида подошла к кровати Рэмисенты, заглянула под нее, затем под кровать Элеттры. Вскоре дошла очередь до шкафа.

– Хм… Странно, – сказала Бригида, не найдя никого. – А почему вы ушли с праздника?

– Я просто-напросто хотела поправить макияж.

– …Тогда прошу прощения за вторжение, – после извинений Бригида соблаговолила покинуть комнату.

Рэмисента медленно выдохнула. Ей казалось, что в момент обыска она вовсе не дышала.

– Грейсон… – сказала Рэми, выглянув в окно. Парня нигде не было.

Диана вернулась на торжество и потратила несколько испепеляющих спокойствие минут в поисках Патриджа.

– Джулиан ушел, – оповестила ее Никки.

– Ты уверена?

– На все сто.

– Он был очень зол, – сказала Джел.

– …Это хорошо, – улыбнулась Диана. Монстр исчез. Бесшумно, с досадой.

– Скорее! Рома начинает представление! – примчалась Калли.

– Она уже дошла до нужной кондиции? – спросила Никки.

– Да!

Девчонки помчались в холл центрального корпуса, посреди которого собралась толпа жаждущих зрелищ зрителей, а в центре толпы стояла и плакала Рома Миньоне.

– Простите меня, пожалуйста! Я так виновата перед всеми вами!!! Особенно перед тобой, Юна. Я ведь переспала с твоим парнем на твоей вечеринке!

Юна Мьюир, одна из лучших подруг Ромы, ринулась в ее сторону, чтобы прикончить свою горячо любимую подруженьку, но толпа ее остановила. Драка должна была стать эффектной кульминацией вечера. Девчонки не хотели торопить события.

– Сторм, прости и ты меня! – продолжила исповедь Рома. – Это я порвала твое любимое платье и всю вину скинула на Юну! Я такая гнида!!!

Все присутствующие заметили, как Сторм Барсенас сжала кулаки.

– Вот это перфоманс! – хихикнула Никки.

– Элеттра, я перед тобой тоже виновата. Ты просила меня никому не рассказывать о том, что Калли Лаффэрти теперь нищая, но я не удержалась и все рассказала Юне и Сторм. Я такое трепло!!!

– Замолчи, идиотка! – заорала Элеттра.

– Да, я идиотка!!! Теперь из-за меня вся школа знает, что Лаффэрти разорилась!!!

– Калли, о чем она говорит? – спросила Джел.

Калли не могла выдавить ни слова. Теперь объектом всеобщего внимания была не обезумевшая Рома, а она. Но больше всего ее сломало не это, а недоумение Дианы и Джел. Калли не выдержала и выбежала на улицу.

– Элеттра, ты охренела?! Какое право ты имела распускать слухи про мою подругу? – разъярилась Диана.

– Это не слухи! Неужели Калли вам ничего не сказала? Что ж у вас за дружба такая?

– Какая же ты подлая тварь! – не выдержала Джелвира.

– Джел, у тебя такой вид, будто ты хочешь наброситься на меня. Но ты этого не сделаешь, потому что все, на что ты способна, – это валяться на дороге и ждать, когда тебя кто-нибудь переедет! Из тебя даже самоубийца никудышная!

Джел с трудом удалось сохранить равновесие и не упасть после услышанных слов.

– Что за чушь ты несешь? – подключилась Никки.

– Вы и этого не знаете? Джел, а почему ты не рассказала своим подругам про то, как пыталась покончить с собой? Или ваша «крепкая» дружба не выдержит подобных откровений? – словесная гниль безостановочно лилась из уст Элеттры. Она понимала, что ей следует остановиться, пока не наломала еще больше дров. Но Эл не знала, как защититься иным способом. Все, что она умела, – это нападать, растерзывать врага на мелкие кусочки острым языком.

– Элеттра, пошла вон, – тихо сказала Диана. Ее спокойный голос внушал такой же страх, как рычание волка, доносящееся из зловещей темноты.

Элеттра сделала несколько шагов назад, продолжая смотреть на Диану. Ей казалось, что, как только она повернется к ней спиной, та набросится на нее. Через несколько долгих секунд Элеттра с позором покинула здание.

Диана, Джел и Никки обнаружили Калли в объятиях Руди в одной из беседок.

– Руди, оставь нас, пожалуйста, – попросила Диана.

Руди кивнул и покинул девчонок. Калли разрыдалась и во всем призналась. Даже в том, что теперь она вынуждена работать домработницей, чтобы накопить деньги на учебу.

Так как Никки давно знала ее тайну, ей оставалось лишь молча слушать, изредка изображая удивление, и следить за реакцией подруг. Джел расплакалась вместе с Калли, обнимая ее и успокаивая, а Диана сохраняла невозмутимость.

– Представляю, как тебе было тяжело держать все это в тайне, – сказала Джел, рыдая на плече подруги.

– Я вообще не понимаю, из-за чего ты парилась? – спросила Никки.

– …Я боялась потерять вас, – шмыгнув носом, ответила Калли.

– Так вот, значит, какого ты о нас мнения? – сказала наконец Диана. – Какая же ты дурочка. Калли, мне плевать, сколько денег в твоем кошельке. Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось, поняла? Ты – часть меня. И так будет всегда.

Диана поняла, что больше всего Калли сомневалась именно в ней. Калли моментально успокоилась и расплылась в улыбке. И хорошо, что Рома поведала всей школе о ее трагедии. Теперь у Калли не было никаких тайн, она вновь честна с подругами.

– Джел, а что насчет тебя? – спросила Диана.

– …Все, что Элеттра сказала обо мне, – неправда.

– А зачем ей выдумывать такое? – удивилась Никки.

– Чтобы сделать больно. Все, что она умеет, – это причинять боль, – заключила Джел мрачным тоном.

Элеттра ртом хватала воздух, словно кто-то душил ее. Скверно на душе ей было. Она всегда страдала от своей же жестокости. Ненавидела себя за это, потому что считала, что таким образом дают о себе знать гены ее отца.

– Эй…

Эл остановилась, услышав мужской голос за дверью подвала.

– Эй, помоги мне, меня заперли.

– Кто ты и как там оказался?

– Я Арджи Смит. Я ждал курьера и решил прогуляться по территории, зашел сюда, а потом кто-то запер меня.

– Арджи… Парень Никки Дилэйн.

– Друг. Но это сейчас не важно. Ты можешь найти ключ?

– …Могу. Но не хочу.

– Не понял?

– Пусть Никки придет и спасет тебя. Это не мое дело.

– Эй, ты можешь тогда позвать Никки? Тут холодно и страшно.

– Я не общаюсь с Никки, – коварство вновь взыграло в Элеттре.

– Черт! Ты нормальная вообще? Что я тебе сделал?! Эй!!!

Арджи прислонил ухо к двери. Девушка ушла. Шаги ее становились все дальше и тише.

– Помогите!!! – закричал Арджи, барабаня кулаками по двери. – Кто-нибудь!!!

Внезапно дверь отворилась. Арджи чуть не упал от неожиданности.

– Выходи, пока я не передумала, – сказала Элеттра.

– Ох, как великодушно с твоей стороны, – Арджи сделал шаг вперед, чуть обошел Элеттру, а затем одним резким движением затолкал ее в место его заточения.

Дверь перед Элеттрой захлопнулась, та даже не успела ничего сообразить.

– Что ты делаешь?! Открой немедленно!!! Арджи, открой эту чертову дверь!

– Я могу ее открыть, но не хочу, – сказал Смит.

В подвале в самом деле было холодно и дико страшно. Элеттра медленно повернулась лицом к тьме, что сгустилась возле нее. Она ощутила мрак физически, словно он был человеком. Опаснейшим человеком, из-за присутствия которого волосы вставали дыбом. Какой-то гул доносился из глубины этого мрака.

– Арджи, открой… – прошептала Элеттра.

Ей хотелось кричать, но она не могла. Страх парализовал голосовые связки. Элеттра села на пол, обняла колени и зажмурилась.

– Выходи, пока я не передумал, – сказал Арджи, открыв дверь. – Эй… ты чего?

Арджи подбежал к Элеттре. Та бесшумно плакала и тряслась так, словно ее тело пронзило током.

– Ты темноты боишься? Какой же я болван… Пойдем.

Арджи аккуратно поднял Элеттру на ноги и вывел из подвала. Даже оказавшись в безопасности, Эл никак не могла успокоиться. Арджи обнял ее так крепко, как только мог.

– Ну все, все, маленькая, успокойся. Все хорошо. Прости меня. Я просто хотел проучить тебя…

Маленькая. Это слово вывело Элеттру из оцепенения. Он действительно так ее назвал? Даже если ей это послышалось, Элеттра почувствовала как тепло – внезапное, незнакомое и безумно приятное – плавит ее стальное сердце.

– Курьер пришел, – сказал Арджи, взглянув на ворота. – Я быстро.

Спустя несколько минут Арджи вернулся. Элеттра уже окончательно пришла в себя. Тремор стал еле заметен, тревога больше не сковывала грудь, слезы высохли.

– У тебя была паническая атака, да? – поинтересовался Арджи.

– …Вроде того. Красивые цветы.

Арджи держал в руках солидный букет лиловых роз.

– Уверен, тебе дарили букеты куда красивее этого.

– Не дарили, – призналась Эл. – Мне вообще никакие не дарили.

– Серьезно, что ли?

– А почему ты так удивляешься?

– Не сочти за лесть, но такая девушка, как ты, должна тонуть в букетах роз.

– …Надеюсь, когда-нибудь так и будет.

– Прости, я не знаю твоего имени.

– Элеттра.

– Элеттра, это тебе, – Арджи вытащил из букета одну розу и вручил ей.

– Спасибо, – Элеттра растерялась от такого жеста. Она прекрасно понимала, что не заслуживала этого теплого лучика добра.

Арджи направился к центральному входу в торжественный зал, спеша порадовать Никки.

– Арджи…

– Да?

– В букете теперь четное количество цветов.

Не стану лукавить, Элеттру вначале посетила мысль промолчать, и она уже представила, как Никки жестко отреагирует, увидев букет для покойника. Но все же Эл удалось заглушить голос темной стороны своей личности и предупредить Арджи.

– Ах, точно. – Арджи лишил букета еще одной розы, отломал стебель и воткнул бутон в свои густые волосы. – Спасибо, Элеттра.

– Грейсон, где ты был? – спросила Рэмисента, обнаружив своего кавалера в самом дальнем углу зала.

– За мной гналась бешеная собака.

– Что? А, ты на Теслу нарвался?

– Посмотри, что он со мной сделал. – Грейсон повернулся задом и продемонстрировал результат неожиданной встречи с псом. Тесла вонзил свои клыки в брюки парня и место подобрал самое скверное – правую ягодицу. Теперь в глаза бросался языкообразный лоскут брюк, что свисал, показывая всему свету нижнее белье Грейсона.

– Только не это…

– Ладно, до конца бала осталось совсем чуть-чуть. Я постою тут. Никто ничего не увидит.

– Грейсон, у меня плохие новости: мы с тобой выиграли в конкурсе.

– В каком еще конкурсе?

– Пока мы танцевали, нас оценивали зрители и судьи. Мы победили… Скоро начнется награждение.

– Вот черт! Как я покажусь перед всеми с драной задницей?

– Надо что-то придумать…

Рэмисента стала экстренно генерировать идеи по спасению репутации своего парня. Вдруг заметила брата у столика с пуншем.

– Элай! – помчалась Рэмисента к нему. – А почему ты один? Где Элеттра?

– Без понятия.

– Что ты наделал? Ты ее обидел?!

– Это она меня обидела! Набросилась на меня ни с того ни с сего. Твою подругу надо держать на привязи. Она вообще не умеет общаться с людьми.

Рэми хотела было возразить, защитить Элеттру, но кому, как не ей, знать истинный характер своей подруги. Эл действительно могла без укора совести нахамить, унизить. Разочаровывать людей – ее хобби.

– …Ладно, потом разберемся. Элай, моя просьба покажется тебе странной, но ты должен мне помочь.

– Ну что опять?

– Снимай штаны.

– Под громкие аплодисменты мы приглашаем наших победителей! Встречайте – Рэмисента Арлиц и ее кавалер Грейсон Мэтисон! – объявила Голди.

Шквал аплодисментов и радостные возгласы заполнили все пространство. Рэмисента и Грейсон, держа друг друга за руки, вышли в центр зала. Голди надела на них ленты победителей, какой-то высокопоставленный гость подарил Рэми цветы и вручил ей и Грейсону небольшие коробочки в подарочной упаковке.

– Симпатичные трусишки. – Никки обратила внимание на парня, стоявшего возле нее. Вернее, ее привлекла его пикантная деталь в виде порванных штанов и выглядывающих плавок цвета фуксии.

– Благодарю, – ответил Элай, ничуть не стесняясь своего вида. – Твои тоже ничего.

– Что? – Никки тут же стала поправлять платье, испугавшись, что оно где-то задралось.

– Да я пошутил, – рассмеялся Элай.

– А что ж с тобой приключилось, шутник? – спросила Никки. – Наши оголодавшие девчонки накинулись?

– Ага. Но я все понимаю, мимо такой прелестной попки, конечно, трудно пройти.

Несколько секунд Элай и Никки улыбались друг другу, затем Арлиц вновь подошел к полупустому чану с пуншем, чтобы наполнить очередной стаканчик.

– Слушай, а ты классная. Почему я тебя весь вечер не замечал… – Элай повернулся к Никки, но та уже не слушала его.

– Арджи! У меня нет слов! – воскликнула Дилэйн, увидев шикарный букет роз в руках своего возлюбленного.

Элай вздохнул с огорчением и выпил залпом пунш.

А в это время, когда все продолжали развлекаться, танцевать, пить и наслаждаться приятным вечером, Элеттра стояла у окна в своей комнате и слушала смех, музыку и оживленные разговоры, доносящиеся из центрального корпуса. В этот момент она остро ощущала свое одиночество. До этого оно никак не проявляло себя, тихо пригрелось в ее душе в ожидании подходящего момента, чтобы вынырнуть из заточения и добавить в ее жизнь еще больше тоски и боли. Единственной крупицей счастья в этом темном, холодном мире, что Элеттра, не ведая, создала вокруг себя, была та самая роза, что ей подарил Арджи Смит.