За борт!

ПРЕЛЮДИЯ «САН-МАРИНО»

15 июля 1966 года Тихий океан

Девушка заслонила карие глаза от солнца и посмотрела на большого пеликана, проскользнувшего над стрелой кормового крана. Через несколько минут зрелище грациозного полета ей наскучило, она села, и стали видны ровные красные полоски от ремешков старомодного шезлонга на загорелой спине.

Девушка осмотрелась, нет ли поблизости палубных матросов, но никого не оказалось, и потому она стыдливо поправила чашечки узенького бикини.

От тропической жары по ней струился пот. Проведя ладонью по плоскому твердому животу, девушка почувствовала, как пот выступает сквозь поры кожи, успокоилась, расслабилась и снова легла: равномерный гул двигателей старого фрейтера и тягостная жара вызывали сонливость.

Страх, который жег ее изнутри, когда она села на этот корабль, постепенно рассеялся.

Теперь ей не приходилось лежать подолгу без сна, прислушиваясь к биению своего сердца, и она не поглядывала украдкой на лица членов экипажа, стараясь заметить в них подозрительность, не ждала каждую минуту, что капитан сурово объявит ей: «Вы арестованы». Постепенно ей удалось заставить себя забыть о преступлении и думать о будущем. И тогда она с облегчением обнаружила, что чувство вины может пройти.

На краю поля зрения появилось белое пятно на трапе — стюард, человек с Востока. Мужчина почтительно приблизился, не поднимая глаз от палубы, словно ему неловко было смотреть на ее тело.

— Прошу прощения, мисс Уоллес, — сказал он. — Капитан Мастерс почтительно просит вас отобедать с ним и его офицерами, если вам уже лучше.

Эстелла Уоллес мысленно возблагодарила загар, скрывший краску на ее щеках. С самого выхода из Сан-Франциско она притворялась больной и ела в своей каюте, чтобы избежать разговоров с офицерами. Теперь девушка решила, что надо прекратить разыгрывать отшельницу.

Пришло время попрактиковаться во лжи.

— Передайте капитану Мастерсу, что я с удовольствием пообедаю с ним.

— Он будет рад это слышать, — ответил стюард, и широкая улыбка обнажила просвет между его передними зубами. — Попрошу, чтобы кок приготовил для вас что-нибудь особенное.

Он повернулся и пошел. Его походка показалась Эстелле слишком подобострастной даже для азиата.

Уверившись в правильности своего решения, она оглядела надстройку «Сан-Марино», расположенную на три палубы выше. Небо над единственной черной трубой, изрыгающей черный дым, казалось удивительно голубым; черный цвет трубы резко контрастировал с белизной переборок.

— Надежный корабль, — хвастливо сказал капитан, вводя ее в кают-компанию. И принялся рассказывать историю корабля и описывать его устройство, как будто Эстелла — испуганная пассажирка, в первый раз сплавляющаяся на каноэ через пороги.

Построенный в 1943 году по типовому проекту «Либерти»,[1] «Сан-Марино» перевозил военные грузы через Атлантику в Европу и совершил шестнадцать таких путешествий туда и обратно. В одном из них, когда корабль удалился от конвоя, его торпедировали, однако он не затонул и своим ходом добрался до Ливерпуля.

После войны в числе тридцати судов, принадлежавших нью-йоркской «Мэнкс стимшип компани», он плавал под панамским флагом, заходя в самые отдаленные порты. Имея наклонную мачту и почти вертикальную корму, он развивал в Тихом океане скорость одиннадцать узлов. «Сан-Марино» предстояло еще несколько лет приносить прибыль владельцам, после чего судно сдадут на лом.

Ржавчина проела его стальной корпус, и теперь он походил на проститутку, но в глазах Эстеллы был прекрасен и непорочен.

Прошлое Эстеллы уже начало расплываться. Каждый оборот вала изношенных двигателей отдалял ее от скучной, полной самоотречений жизнью и приближал к сказочному будущему.

Первый шаг к превращению Арты Касилио в Эстеллу Уоллес был сделан, когда она нашла потерянный паспорт, лежавший за сиденьем лос-анджелесского автобуса, в котором Эстелла в вечерний час пик ехала по бульвару Уилшир. Сама не зная зачем, Арта сунула паспорт в сумочку и унесла домой.

Прошло несколько дней, но она не сдала паспорт водителю и не отправила его почтой законной владелице. Арта ежедневно по часу рассматривала страницы паспорта с заграничными штампами. Ее заинтересовало лицо на фотографии. Гораздо более накрашенное, но поразительно схожее с ее собственным. Обе женщины почти ровесницы — их дни рождения разделяло восемь месяцев. Одинаковые — карие — глаза; если бы не разные прически и оттенки волос, они вполне могли бы сойти за сестер.

Арта начала подражать Эстелле Уоллес, создавать свое второе «я», которое — хотя бы в мечтах — могло отправиться в экзотические края, где нет места робкой, маленькой Арте Касилио.

Однажды вечером, по окончании рабочего дня, Арта обнаружила, что смотрит на пачки свежеотпечатанных банкнот, которые только что доставили в их банк в Лoc-Анджелесе из Федерального резервного банка.

За четыре года работы она привыкла к крупным суммам и не обращала на них внимания — свойство, рано или поздно появляющееся у всех кассиров. Но в этот раз пачки зеленых купюр совершенно неожиданно околдовали ее. Ей вдруг представилось, что это ее деньги.

Этот уик-энд Арта потратила на то, чтобы укрепить решимость и спланировать преступление, которое задумала совершить; она отрабатывала каждый жест, каждое движение, пока не начала совершать их плавно, без запинки.

Девушка не спала всю воскресную ночь, а когда прозвенел будильник, встала вся в холодном поту, но полная решимости довести дело до конца.

По понедельникам деньги привозили в бронированной машине, обычно от шестидесяти до восьмидесяти тысяч долларов. Купюры пересчитывали и держали до среды, затем развозили по отделениям банка, разбросанным по всему Лос-Анджелесу.

Арта решила действовать вечером в понедельник, когда она укладывает свой ящик с деньгами в сейф.

Утром, приняв душ и накрасившись, Арта натянула панталоны. Обернула ноги от середины икры до бедер двусторонней липкой лентой, оставив верхний защитный слой ленты не тронутым. Это своеобразное дополнение к одежде она прикрыла длинной юбкой; юбка по щиколотку полностью скрыла ленту.

Затем она взяла пачки аккуратно нарезанной плотной бумаги и сложила к себе в сумку. Сверху и снизу в каждой пачке лежала новенькая пятидолларовая банкнота, а сама пачка была перевязана сине-белыми подлинными обертками Федерального резервного банка и внешне казалась абсолютно нормальной.

Арта стояла перед высоким, в рост человека, зеркалом и в тысячный раз репетировала свои действия. «Арта Касилио больше не существует. Ты теперь Эстелла Уоллес».

Эти уговоры как будто действовали. Арта чувствовала, как расслабляются ее мышцы, как дышится медленнее, ровнее. Сделав глубокий вдох, расправив плечи, она отправилась на работу.

Стараясь ничем не привлечь внимания, она нечаянно пришла на работу на десять минут раньше — поразительный факт для всех, кто ее знал, но было утро понедельника, и этого никто не заметил. Арта сидела за своей стойкой кассира, и каждая минута казалась ей часом, а каждый час — жизнью. Она испытывала странную отчужденность от привычного окружения, но тут же подавила мысль отказаться от опасного предприятия. Страх и паника, к счастью для нее, ушли в подсознание.

Когда пробило шесть и один из вице-президентов закрыл и запер массивные двери, Арта быстро подвела итог и выскользнула в женский туалет; здесь в кабинке она сняла верхний слой липкой ленты и спустила в унитаз. Потом взяла пачки поддельных денег и прикрепила их к ленте, несколько раз топнув, чтобы убедиться, что ни одна пачка не выпадет при ходьбе.

Убедившись, что все готово, она вышла и задержалась в вестибюле, пока все остальные кассиры не поместили свои денежные ящики в сейф и не вышли. Ей нужны были всего две минуты одиночества в огромном стальном кубе, и Арта эти две минуты получила.

Задрав юбку, девушка точными движениями поменяла поддельные пачки на настоящие.

Выйдя из сейфа и попрощавшись с вице-президентом, она не могла поверить, что ей действительно все удалось.

Придя домой, Арта тут же сбросила юбку, достала пачки купюр и пересчитала. 51 тысяча долларов.

Мало.

Она ощутила жгучее разочарование. Нужно по меньшей мере вдвое больше, чтобы покинуть страну и обеспечить себе минимальный уровень комфорта, увеличивая свое состояние разумными вложениями.

Легкость операции сделала Арту безрассудной. «Осмелюсь ли я повторить ее?» — подумала она. Деньги Федерального резервного банка уже сосчитаны, и до среды их не отправят в отделения. Завтра вторник. Есть возможность взять еще, пока кража не обнаружена.

Почему бы и нет?

Ее будоражила мысль о том, чтобы ограбить дважды один и тот же банк. Может, Арте Касилио для этого не хватило бы решимости, но Эстеллу Уоллес не нужно было уговаривать.

В тот же вечер она купила в лавке подержанных вещей большой старомодный саквояж и сделала в нем двойное дно. Уложила деньги и вещи, и на такси поехала в международный аэропорт Лос-Анджелеса, оставила саквояж в ячейке камеры хранения и купила билет на вечерний рейс в Сан-Франциско.

Неиспользованный билет на вечер понедельника девушка завернула в газету и выбросила в урну. Делать больше было нечего, поэтому она вернулась домой и заснула как убитая.

Вторая кража прошла так же гладко, как первая. Через три часа после того как Арта в последний раз вышла из Беверли-Уилширского банка, она уже пересчитывала деньги в отеле в Сан-Франциско. Общая сумма составила 128 тысяч. Не слишком много, учитывая нынешнюю инфляцию, но вполне достаточно для ее целей.

Следующий шаг был относительно прост. Арта посмотрела в газетах расписание отхода судов и нашла «Сан-Марино», фрейтер, отправляющийся в шесть тридцать на следующее утро в Окленд, в Новую Зеландию.

За час до отхода она поднялась по трапу. Капитан утверждал, что не берет пассажиров, но согласился за взаимно приемлемую сумму — Эстелла подозревала, что эта сумма пойдет капитану в карман, а не в казну компании.

Эстелла переступила порог офицерской столовой и на мгновение замерла в неуверенности, встретив оценивающие взгляды шестерых мужчин.

Медные волосы падали ей на плечи, почти сливаясь с медным загаром. Она надела длинное, обтягивающее розовое платье, которое выделяло все что нужно. Единственным украшением был браслет из белой кости. Ее простая элегантность потрясла поднявшихся ей навстречу офицеров.

Капитан Мастерс, высокий, седеющий, подошел к ней и взял за руку.

— Мисс Уоллес, — сказал он, тепло улыбаясь, — приятно видеть, что вы здоровы.

— Думаю, худшее позади, — заметила она.

— Должен признаться, я начинал тревожиться. Вы пять дней не выходили из каюты, и я опасался худшего. На борту нет врача, и мы оказались бы в трудном положении, если бы вы заболели.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она.

Он чуть удивленно взглянул на нее.

— За что спасибо?

— За заботу. — Она пожала ему руку. — Обо мне очень давно никто не заботился.

Он улыбнулся и подмигнул.

— Для этого на судне и существует капитан.

Потом повернулся к офицерам.

— Господа, позвольте представить мисс Эстеллу Уоллес, которая оказала нам честь, согласившись своим присутствием скрасить плавание до Окленда.

Начались представления. Эстеллу позабавило, что почти у всех офицеров были номера. Первый помощник, второй помощник, даже четвертый помощник. Все пожимали ей руку так, словно та была из хрупкого фарфора, все, кроме старшего механика, низкорослого и широкоплечего, говорившего со славянским акцентом. Этот наклонился и поцеловал кончики ее пальцев. Первый помощник подозвал стюарда, который стоял за небольшой барной стойкой красного дерева.

— Мисс Уоллес, что желаете?

— А можно «Дайкири»? Хочется сладкого.

— Конечно, — ответил первый помощник. — «Сан-Марино», может, и не роскошный круизный лайнер, но у нас лучший бар на этой широте Тихого океана.

— Надо быть честным, — добродушно укорил его капитан. — Вы забыли упомянуть, что наше судно единственное на этой широте.

— Это всего лишь мелкая подробность, — пожал плечами первый помощник. — Ли, один из твоих знаменитых «дайкири» для молодой леди.

Эстелла с интересом наблюдала, как стюард искусно выжал лайм и смешал ингредиенты коктейля. Все его движения были театрально выразительными. Ледяной напиток оказался очень вкусным, и ей пришлось сдерживаться, чтобы не выпить все одним глотком.

— Ли, — сказала она, — вы чудо.

— Так и есть, — подтвердил Мастерс. — Нам повезло, что он у нас на борту.

Эстелла сделала еще глоток.

— Кажется, у вас много азиатов в команде.

— Замена, — объяснил Мастерс. — Когда мы пришли в Сан-Франциско, десять человек из команды списались на берег. К счастью, до нашего отхода явились наниматься Ли и еще девять корейцев.

— Все это очень странно, если хотите знать мое мнение, — заметил второй помощник.

Мастерс пожал плечами.

— Члены экипажа регулярно списываются на берег с тех пор, как кроманьонец построил первый плот. Ничего странного в этом нет.

Второй помощник с сомнением покачал головой.

— Один или два — возможно, но не десять! «Сан-Марино» отличный корабль, и у нас отличный и справедливый капитан. Для такого массового исхода не было причин.

— На море все возможно, — вздохнул Мастерс. — Корейцы хорошие моряки, аккуратные и работящие. Я бы не сменял их на половину груза в трюме.

— Не очень щедрая плата, — заметил главный механик.

— Можно спросить, — вмешалась Эстелла, — какой груз вы везете?

— Конечно, — с готовностью ответил молодой четвертый помощник. — В Сан-Франциско нам в трюмы поместили…

— Титановые слитки, — оборвал его капитан.

— Стоимостью восемь миллионов долларов, — добавил первый помощник, неодобрительно глядя на четвертого.

— Еще раз прошу прощения, — сказала Эстелла, протягивая пустой стакан стюарду. Она снова повернулась к Мастерсу. — Я слышала о титане, но не знаю, для чего он применяется.

— Правильно обработанный, чистый титан прочнее и легче стали. Это достоинство делает его необходимым при строительстве самолетов. Он также широко используется при изготовлении красок и пластиков. Подозреваю, что он есть даже в вашей косметике.

Кок, анемичного вида азиат в сверкающем белом переднике, высунул голову из боковой двери и кивнул Ли, который в ответ постучал по стакану ложкой-смесителем.

— Обед готов, — произнес он по-английски с сильным акцентом, сверкая щербатой улыбкой.

Обед был великолепный; Эстелла пообещала себе, что никогда его не забудет. Быть окруженной шестью привлекательными, умными и внимательными мужчинами — чего еще может требовать женское тщеславие?

После кофе капитан Мастерс извинился и отправился на мостик. Остальные офицеры один за другим тоже вернулись к своим обязанностям, а Эстелла прогулялась по палубе со старшим механиком. Он развлекал ее рассказами о морских суевериях, о загадочных чудовищах из пучин и забавными сплетнями о членах команды.

Наконец они подошли к двери ее каюты, и мужчина галантно поцеловал ей руку. Она приняла его приглашение вместе с ним прийти на завтрак.

Эстелла вошла в крохотную каюту, закрыла дверь на замок, опустила занавеску на единственном иллюминаторе, вытащила из-под кровати саквояж и открыла его.

Сверху лежали ее косметика и беззаботно скомканное белье. Под ними несколько аккуратно сложенных блузок и юбок. Она их отложила, чтобы позже расправить и отпарить. Пилочкой для ногтей осторожно приподняла фальшивое дно и заглянула под него.

Потом выпрямилась и облегченно вздохнула. Деньги на месте, по-прежнему в пачках и упаковке Федерального резервного банка.

Она почти ничего не истратила.

Эстелла встала, стянула через голову платье — под ним ничего не было — и легла на койку, заложив руки за голову.

Закрыла глаза и представила себе лица своих начальников, когда они обнаружат исчезновение денег, а вместе с ними — маленькой надежной Арты Касилио. Она их всех провела! Эстелла испытала необычное, почти сексуальное возбуждение при мысли, что ФБР внесет ее в список наиболее разыскиваемых преступников. Следователи допросят ее подруг и соседей, обыщут квартиру, проверят тысячи банков, не внес ли кто крупную сумму в пронумерованных банкнотах, — но ничего не найдут.

Арты, она же Эстелла, не будет там, где ее ждут.

Она открыла глаза и посмотрела на уже знакомые стены своей каюты. Но каюта почему-то начала удаляться от нее. Предметы то становились отчетливо видны, то расплывались. Мочевой пузырь требовал похода в туалет, но тело отказывалось подчиняться приказу двигаться. Мышцы словно затекли. Тут открылась дверь, и вошел Ли с еще одним азиатом.

Ли не улыбался.

«Этого не может быть», — сказала себе Эстелла. Стюард не смеет войти в ее каюту, когда она без одежды лежит на койке.

Должно быть, все это кошмар, вызванный обильной едой и выпивкой, подстегнутый несварением.

Она чувствовала себя отделенной от тела, как будто наблюдала за происходящим из угла каюты. Ли вынес ее из каюты и понес по коридору на палубу.

Здесь было несколько корейцев, бортовые прожектора ярко освещали их овальные лица. Корейцы подносили большие свертки и бросали их за поручни. Неожиданно один из свертков посмотрел на нее. Это было пепельно-бледное лицо молодого четвертого помощника, в глазах смесь недоумения и ужаса. Но вот он тоже исчез за бортом.

Ли наклонился над ней, делая что-то с ее ногами. Она ничего не чувствовала, только летаргическое оцепенение. Он как будто привязывал к ее ногам кусок ржавой цепи.

«Зачем это?» — смутно подумалось ей. Эстелла с равнодушием ощущала, как ее поднимают в воздух. Потом ее отпустили, и она поплыла в темноте.

Что-то сильно ударило ее, выдавив воздух из легких. Холодная властная сила окружила, сомкнулась над головой. Безжалостное давление стиснуло ее и потащило вниз, гигантскими клещами сдавив внутренние органы.

Лопнули барабанные перепонки, мгновение обжигающей боли очистило сознание, и Эстелла поняла, что это не сон. Она раскрыла рот, пытаясь закричать.

Но не раздалось ни звука. Увеличивающееся давление воды сжало ее грудную клетку. Безжизненное тело опустилось в распростертые объятия пропасти глубиной десять тысяч футов.