За порогом волшебства

Глава 13

На крыльце редакции стоял фотокорреспондент Аверченко. Он курил сигарету и стряхивал пепел прямо на махровые астры, заботливо посаженные главным бухгалтером.

– Ох, Аверченко, доиграешься, – предупредила Сати, появляясь возле крыльца. – Увидит Ольга Андреевна, насидишься без зарплаты! Она эти астры с дачи привезла. Имей в виду, бухгалтерша следом идет, я ее только что на остановке видела.

Аверченко поспешно загасил сигарету и щелчком отправил в пустую консервную банку, которая стояла на перилах и играла роль пепельницы.

– Привет, Сати, – сказал он. – Что-то рано ты сегодня. А тебе вчера вечером три раза звонил кто-то, да тебя не было.

– Кто звонил?

– Не знаю… имя такое… – Фотокорреспондент наморщил лоб, припоминая. – Сигизмунд вроде. Точно, Сигизмунд! Тебя спрашивал.

Сати пожала плечами.

– Не знаю никаких Сигизмундов, – проворчала она. – Читатель, что ли? Ты, Аверченко, прямо как первый год в газете работаешь… Если звонит читатель, переводи сразу звонок на отдел писем, да и все. С читателями разговаривать – это их работа.

Она вошла в коридор. Из-за двери рекламного отдела доносился гул множества голосов.

– «О Великой Китайской стене рассказывают всевозможные истории и легенды», – читала вслух Светлана. – Привет, Сати. Что-то ты рано сегодня… Слушай, я решила с этой диетой покончить, потому что каждую ночь мне снятся кошмары – как будто я ем! Так страшно…

– Ну и правильно, – одобрила Сати, плюхаясь в кресло неподалеку.

– Да, но знаешь, – Светлана отщипнула кусочек от чьей-то булки с изюмом, неосмотрительно оставленной на ее столе, – все-таки ужасно хочется выглядеть, как… как модель! Знаешь, которые по подиуму ходят туда-сюда, и каблуки у них сантиметров двадцать. Я на фотографиях видела…

Сати хмыкнула.

– Была я как-то около такого подиума, репортаж делала. Эти модели, прежде чем перед фотокамерой появиться, нехилый тюнинг проходят.

– А кроме стены там что-нибудь посмотреть можно? – громко спросила Люся. Старейшая журналистка загасила папиросу в чьем-то блюдце с пирожным и тут же вытащила из пачки следующую.

– Откуда ж я знаю… – Светлана уткнулась в буклет. – Тут только про стену. Вот, слушайте. «Судьба несчастных строителей была ужасна…»

Менеджеры в углу вдруг прекратили шуршать бумагами и подняли головы, прислушиваясь.

– «Они были вынуждены выполнять тяжелую, непосильную работу, сносить гнев и недовольство надсмотрщика, – продолжала читать Светлана. – Работать с утра до ночи, невзирая на снег и дождь».

Менеджеры встревоженно зашушукались, переглянулись и уставились почему-то на начальника рекламной службы.

– «От них требовалось неукоснительное подчинение. Обходились же с несчастными строителями просто безжалостно. Бывали случаи, когда человека, совершившего ошибку, убивали и замуровывали в бетон!» – с выражением прочитала Светлана. – Вот это да… В бетон!

– Современно, – задумчиво кивнул начальник. – Актуально! – Тут он заметил косые взгляды подчиненных и многозначительно добавил: – Подумать только, сколько всего ненужного можно замуровать в бетон! Надо бы и нам этот метод на вооружение взять.

Менеджеры в ужасе притихли.

Светлана в раздражении отбросила буклет:

– Скорей бы уж шеф приехал, что ли! Пусть сам с этим проверяющим и возился бы!

– Через два дня приедет, – мрачным голосом напомнил начальник рекламного отдела. – Недолго нам осталось.

– Приедет, потолкует с начальством из столицы, и, глядишь, мы новый офис получим, – вздохнула Люся, закуривая папиросу. – Каждому сотруднику – отдельный кабинет, – прибавила она мечтательно.

– Каждому? – скептически переспросил ответственный секретарь и глянул на нее поверх очков. Он собирался после обеда нанести визит в Комитет по делам печати, поэтому был облачен в черный костюм и выглядел как владелец преуспевающего похоронного бюро. – Отдельный? Погорячилась ты, матушка. Ежегодно население Земли увеличивается на восемьдесят миллионов человек. Не напасешься на всех кабинетов-то!

Светлана подперла рукой пухлую щеку.

– Не знаю даже, – вполголоса призналась она. – Мне что-то отсюда уезжать уже и не хочется. Столько лет тут… и вдруг куда-то ехать. Зачем?

Сати покосилась в сторону начальника рекламной службы.

– Ты, Светка, молчи лучше, – посоветовала она. – А то твой шеф тебя точно в бетон закатает… за пораженческие мысли. Ладно, пойду я… мне еще текст магазину «Маяк» писать надо.

На третьем этаже Сати поджидал сисадмин.

– Привет, Никита, – сказала она. – Ну как…

– Слушай, – перебил ее приятель. – Мы с тобой через часок к музкомедии съездить хотели, дедулю твоего поискать…

– Ну да. Он же сам говорил, что в театральном сквере у него штаб-квартира.

– Квартира-шмартира… Занят я буду: надо срочно справочники верстать, а то шеф приедет послезавтра и расстреляет нас целым отделом.

– И что? – озадаченно спросила Сати. – Ну расстреляет. В первый раз, что ли?

– Да я не про то, – отмахнулся Никита. – Давай прямо сейчас съездим к музкомедии-то. Пока у меня время есть.

– Блин, – расстроилась Сати и двинулась вверх по лестнице на свой этаж. – Мне надо рекламу магазину писать! Я хотела дома поработать, да у нас в микрорайоне свет отключали. И интервью с директором выставки «Золотая осень» еще не готово… я как раз это сегодня утром сделать хотела. Хорошо, хоть шефа нет, а то он бы меня уже…

На пороге редакции она столкнулась с криминальным корреспондентом.

– Привет, Сати! А тебе с утра какой-то человек звонил, интересовался.

– Какой еще человек?

– Блондин, должно быть, – ехидно ответил Хамер. – На моем столе листок лежит, погляди. Я там имя записал.

И он сбежал вниз по лестнице.

Сати прошла к столу: поверх папок лежал неровно вырванный листок.

– Сигизмунд, – прочитала Сати, посмотрела на Никиту и пожала плечами.

– Кто такой? – поинтересовался сисадмин.

– Понятия не имею. Может, пенсионер какой? Хочет пожаловаться на что-то? Они, знаешь, настойчивые, пенсионеры эти…

Сати скомкала листок и бросила в корзину.

– Ладно, Никита. Поехали к музкомедии, только быстрее!

– Поехали, поехали… Найдем дедулю твоего – и назад. Расскажешь ему про колдунью.

Обнаружить великого мага в сквере им, однако, не удалось: на задворках театра было пусто. Сати и Никита обошли крошечный скверик, обогнули пустой бассейн, заглянули за железную решетку ограды – никаких следов Тильвуса не наблюдалось. В скверике вообще не было ни души, если не считать одиноко сидевшую на лавочке пенсионерку в синем плаще и капроновой малиновой косынке на голове, да крупного черного кота, который ходил за ними по пятам.

– Чего он за нами ходит? – не выдержала наконец Сати. – Ходит и ходит… с таинственным видом. Кстати… спросить хотела. Ты ничего подозрительного не замечал? Ни дохлых жаб, ни крыс?

Никита подумал:

– Нет вроде. А ты?

– Тоже не видела. Но неприятно как-то… Нагрянет эта тетка с рынка и что делать? Никакой защиты! Даже господин великий маг, и тот исчез.

Сисадмин на всякий случай огляделся.

– Да раньше времени-то не паникуй, – посоветовал он.

– Раньше времени? Ничего себе «раньше»… Потом-то уж поздно будет. Слышал же, что дон-то этот, что из фонтана явился, говорил? Что она колдуна какого-то в букашку превратила и в янтарь замуровала. Лет на двести! Как тебе это, а?

– Да это ж не она… это другая какая-то колдунья…

– Какая разница?! Думаешь, эта так не умеет? Замурует вот так, и будешь ты, дорогой камрад, двести лет без Интернета… А уж что тебе жена устроит, когда ты домой только через двести лет явишься, мне и думать страшно! Гляди, опять этот кот… чего ему надо?

– Кот-шмот… И почему это у всех котов вид такой, будто они все на свете знают?

– Ишь ты… знает он… – пробормотала Сати, неприязненно глядя на кота. – Ладно, Никита. Нет тут никого. Куда же он делся, дедуля-то? Опять свои проблемы на нас спихнул да и смылся! – сердито сказала она, старательно избегая неприличных слов, которые так и просились на язык. – Поехали в контору.

– Поехали. Давай только по пути в гастроном заедем, пирожков купим.

– Пирожков? Это бы хорошо, да времени в обрез… – Сати подумала и решилась: – Ладно, это ж недолго. Может, там с вареньем есть?

Они двинулись по усыпанной листьями дорожке сквера: сисадмин оставил машину в проулке возле здания, в котором размещался городской архив. Когда-то этот нарядный особнячок с балкончиками и коваными фонарями принадлежал крупному ученому-географу, первоисследователю далекого и малоизвестного тогда края. Он завещал городу свою богатую библиотеку с картами и рукописями, открыл на собственные средства несколько школ в окрестных селах и уже собирался было учредить публичную библиотеку, но тут в его планы вмешалась революция. Учреждение библиотеки пришлось отложить, а самому меценату в срочном порядке отбыть за границу, где он вскоре и умер в Париже, в муниципальной больнице Сен-Лазар, куда свозили умирать самых бедных жителей французской столицы.

Благополучно добравшись до Красной линии, Никита завернул в первый попавшийся двор и выключил мотор.

– Тут запаркуемся, – решил он. – А то на Красной линии, чего доброго, менты привяжутся. А денег-то у меня…

– Да ничего, – утешила его Сати, выбираясь из пыльного салона. – Зарплата же на следующей неделе.

– До нее еще дожить надо, до следующей-то недели…

На центральной улице, как всегда, было оживленно и многолюдно. Распугивая ленивых голубей, спешили прохожие, неторопливо брели туристы, прислушиваясь к скороговорке экскурсовода, с гиканьем проносились на скейтах мальчишки. Возле зеркальных витрин дорогих магазинов пенсионерки продавали георгины и астры, выращенные на дачах.

На ступеньках парикмахерского салона «Алмаз» сидел знаменитый городской нищий по прозвищу Марксист. Он снисходительно отвечал на почтительные приветствия курсировавших по Красной линии нарядов милиции и лениво кивал горожанам, которые приводили гостей поглазеть на него, как на местную достопримечательность. Горожане утверждали, что когда-то нищий преподавал в университете марксизма-ленинизма, но проверить этот слух не было никакой возможности: сам Марксист сведений о своем прошлом не подтверждал и не отрицал.

Рядом на ступеньке стояла картонная коробка с мелочью, сам же знаменитый нищий, сосредоточенно сдвинув брови, читал книгу: он не любил тратить на рабочем месте время попусту. «Итальянская новелла эпохи Возрождения», – прочитала Сати на обложке и пренебрежительно фыркнула.

Марксист поднял глаза.

– О, Сати, – произнес он как ни в чем не бывало. – Давно не виделись. Газетки принесла?

Сати вопрос демонстративно проигнорировала, однако Марксиста холодный прием нимало не смутил.

– Что к Дориану не заходишь? Он сегодня работает.

– Не твое дело! – отрезала Сати, бросила на «знаменитость» уничтожающий взгляд через плечо и проследовала мимо.

– Знаешь что… – задумчиво проговорил Никита, оглядываясь на нищего.

– Нет, ну какой же он гад! – сердито говорила Сати, расталкивая спешащих навстречу людей и не слушая сисадмина. – Интриган, вероломный предатель! И еще хватает совести со мной разговаривать после всего, что было! Ведь в прошлый-то раз, помнишь, когда история с Вечным Странником была и мы Тильвуса по всему городу искали? Ведь мы к Марксисту-то приходили, фоторобот показывали! А он? – Сати оглянулась: знаменитый нищий снизошел до беседы с кем-то из прохожих.

– Сказал, что такого знать не знает, а сам побежал да его и предупредил! Совести у него совсем нету! Да и чего ждать от…

Никита ухватил ее за рукав.

– Слышь, Сати, – неуверенно проговорил он.

– Ну чего?

Сисадмин поморгал глазами:

– Кажись, у Марксиста в коробке лежит то, что нам нужно…

Сати в упор уставилась на приятеля:

– Что? Что?!

Никита помялся:

– Я не уверен, конечно… но что-то такое… похожее. Глянуть бы?

Сати посмотрела на него, потом подняла глаза к небу. По осенней лазури плыло крохотное кучевое облачко.

– Почему именно Марксист? – поинтересовалась она у облака, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал кротко и чтобы высшее божество не истолковало вопрос как наезд. – Почему именно этот мерзкий, невыносимый, асоциальный тип?

Сати помолчала немного, не обращая внимания на удивленный взгляд Никиты.

– Не ожидала от тебя такого, Господи, – уныло пробормотала она, повернулась и поплелась обратно.

Знаменитый нищий меж тем закончил разговор и снова углубился в чтение.

Сати постояла, помялась и тяжело вздохнула.

– Э… привет, – проговорила она.

– Приветствую. – Марксист опустил книгу. – А ты сегодня с бойфрендом? – лениво поинтересовался он, разглядывая маячившего за спиной Сати Никиту.

– С каким еще бойфрендом? – Сати оглянулась. – A-a… Это не бойфренд. Это Никита, сисадмин наш. Работаем мы вместе… Да я тебя знакомила как-то.

– Припоминаю. Так ты к Дориану?

Сати бросила быстрый взгляд на коробку, дно которой было покрыто монетами, и сердце ее стукнуло.

– Не совсем, – растерянно проговорила она. Сомнений не было: монета Квенти, тусклая, древняя, со стершимся рисунком, лежала в коробке среди мелочи и мятых купюр. – Так просто, мимо шла…

Знаменитый нищий заложил книгу пальцем и с интересом посмотрел на Сати:

– Шла? А чего ж вернулась?

– Ну… э… Поговорить, пообщаться. Новости рассказать. – Сати кашлянула и снова покосилась в коробку, где лежала старая потертая монета с дыркой, пробитой посредине. – А мы вот, знаешь, в конторе начальство столичное ждем, ну, как говорится, «к вам едет ревизор» и все такое… Думаем, может, офис новый дадут.

– Новый офис – это хорошо, – понимающе проговорил Марксист.

– Ага, вот и мы надеемся… А я вот недавно, понимаешь, репортаж делала с выставки… с выставки этих… как их… нумизматов. Очень, знаешь, интересно…

– Ну вот газетку принесешь, почитаю твой репортаж, – степенно кивнул знаменитый нищий, разглядывая ее прищуренными глазами.

– Принесу, конечно. Я, кстати, тоже решила хобби себе завести, а то прямо стыдно. Все увлекаются чем-то, а я…

Она оглянулась на Никиту, тот поспешно закивал.

– Уже выбрала, чем увлекаться будешь? – поинтересовался Марксист. – Может, поклонников коллекционировать? А то я тебя вчера вроде с другим видел… Высокий такой, светловолосый?

– А, это Костя, – отмахнулась Сати. – Это бывший поклонник. Экс, понимаешь? Экс-бойфренд.

– Понимаю.

– Нет, я чем-то серьезным собираюсь заниматься, солидным. Э… нумизматикой, вот! Сходила вот на выставку – и прямо там и решила.

– Прекрасно, – с насмешкой глядя на Сати, одобрительно проговорил Марксист. – Замечательное хобби.

– Ну да. И я вот подумала – надо же с чего-то начать? – Она заглянула в коробку. – Слушай, будь другом, подари мне вот эту монетку? Она все равно неходовая, зачем она тебе?

Марксист отложил книгу, побренчал деньгами в коробке и выудил странную монету: восьмиугольной формы, пробитую посередине.

– Гм… – задумчиво произнес он, повертев ее в пальцах. – Откуда это она взялась? С утра вроде не было… Турист, что ли, какой бросил? Они тут по Красной линии сегодня шлялись…

– Ну какой турист, какой турист! – Сати изнывала от нетерпения, не отрывая жадных глаз от монеты. – Ну так как, согласен? Это ж дрянь, ничего не стоящая, старая, потертая, к тому же, видишь, дырка пробита? Тебе ее сбыть все равно не удастся, имей в виду. А я ее – в коллекцию! Договорились?

Она потянулась было, но Марксист отвел руку и с хитрецой поглядел на Сати:

– Нумизматика, значит? Ну-ну… И что ж это за монета? Она что, такая ценная?

– Ну какая ценная, какая ценная… да ты сам погляди! – Сати изо всех сил старалась принять самый незаинтересованный вид. – Так, пустячок это. Безделушка!

– Пустячок, оно и видно. – Марксист сдвинул брови и принялся рассматривать монету.

– Ну что ты смотришь, что ты смотришь? Отдай мне и дело с концом! Я тебе за это газетки завтра принесу. А я ее в коллекцию… Все равно она никому не нужна!

– Как сказать, – не согласился знаменитый нищий. – Тебе, смотрю, очень даже нужна.

С этими словами он опустил монету в нагрудный карман рубашки, не обращая никакого внимания на раздосадованную Сати.

– Отдать не могу, – объявил он, потянувшись за томиком итальянских новелл.

Сати и Никита переглянулись в отчаянии.

– Ну ты и… – начала было она, закипая от злости.

– …но могу продать, – Марксист хладнокровно пошелестел страницами, отыскивая нужную.

– Продать?! – задохнулась от возмущения Сати. – Ну ты… ты…

Никита отодвинул ее в сторону.

– Сколько? – спросил он, глядя на знаменитого нищего в упор.

– Вот это деловой разговор, – одобрительно сказал Марксист, благосклонно глядя на сисадмина. – Вы, молодой человек, умеете уловить главное!

Он немного подумал, поднял глаза к небу, пошевелил губами, прищурился и назвал сумму.

Сати и Никита одновременно потеряли дар речи.

– Дед, да ты что?! – выдавил наконец опешивший сисадмин. – Мы ж не олигархи какие!

– Ну ты гад! – процедила Сати, сверля Марксиста яростным взглядом. – А я-то тебе газеты носила! А ты… За какую-то дрянную дырявую монету! Да кому она нужна за такие-то деньги?!

– Тебе, – невозмутимо ответил он и похлопал себя по карману. – Давай, торопись, а то, глядишь, цены возрастут. Котировки на бирже, сама понимаешь…

Сати задохнулась от возмущения. Она уже приготовилась достойно ответить, но Никита спохватился и оттащил ее в сторону.

– Иди за мной, – приказал он и направился в подворотню ближайшего дома.

Там было пусто, сумрачно и сильно пахло кошками.

– Так, – сосредоточенно проговорил сисадмин, принимаясь шарить по карманам. – Сколько денег у тебя с собой?

Сати, продолжая бормотать ругательства и угрозы по адресу Марксиста, вытащила из кармана ворох мятых купюр – деньги у нее всегда хранились в ужасном беспорядке, а кошелька отродясь не водилось – и протянула Никите. Тот аккуратно разгладил бумажки и пересчитал.

– Это все?

– Все, все…

– М-да, – озабоченно проговорил он. – Не хватает, блин. Много не хватает…

– Ладно, попомнит он у меня! – Сати выглянула из подворотни: знаменитый нищий сидел, открыв книгу и, казалось, полностью был поглощен чтением.

Никита пошуршал купюрами.

– Ну что, может, в контору сгоняем? – неуверенно предложил он. – Я могу в бухгалтерии под отчет взять. Ну будто я детали покупать поеду. Только потом отдать надо будет…

Сати попинала грязную облупившуюся стену носком туфли.

– Долго это, Никита, очень уж долго! Пока бухгалтерша ведомость составит, пока оформит – сколько времени пройдет? А монету эту без присмотра оставлять никак нельзя, сам понимаешь…

– Понимаю… – с досадой отозвался сисадмин. – Так что?

– Ладно, Никита. – Сати засунула руки в карманы и прищурилась. – Есть у меня идейка одна. Пойдем! Ты стой рядом с этим… гадом… глаз с него не спускай, понял?! А я – сейчас…

Они вышли из подворотни и направились к Марксисту.

– Ну что? – осведомился знаменитый нищий, завидев их. – Сделку оформлять будем? А то я другого покупателя найду. Да и цены растут…

Сати пронеслась мимо, не удостоив его и взглядом, взбежала по ступенькам парикмахерского салона «Алмаз» и исчезла за стеклянной дверью.

За неплотно прикрытой дверью дамского зала гудели фены и щелкали ножницы.

Сати проскользнула в зал, отыскала взглядом Дориана, махнула ему рукой и присела на стульчик возле зеркала – приятель был занят.

В парикмахерском кресле у него сидела дама с важным начальственным лицом, по шею укутанная нейлоновым пеньюаром нежной лиловой расцветки. Элегантный Дориан, держа в одной руке расческу, в другой – баллончик с лаком, порхал вокруг нее, словно мотылек.

– Последний штрих! – интимно прошептал он, наклоняясь к даме и поправляя прядь ее свежеокрашенных волос. – Обратите внимание, какая гамма получилась? Видите? Сложный переход от золотисто-рыжеватого в глубокий ореховый… Это так освежает, так молодит! Пора уходить, Зоя Васильевна, от банального цвета «блонд»! Это взрослит, это портит волосы! Это, в конце концов, так провинциально… В Европе «блонд» уже давно считается безнадежно устаревшим.

– Как скажешь, голубчик, – растроганно проговорила клиентка. Сати мгновенно узнала в ней главного санитарного врача края и мстительно прищурилась. Журналисты решительно всех СМИ города терпеть ее не могли за необыкновенную изворотливость, с которой она уходила на пресс-конференциях от всех щекотливых вопросов.

Дориан ловким движением снял накидку, бросил на пустующее соседнее кресло, проводил клиентку до двери и вернулся.

– Сати, детка! – радостно воскликнул он. – Ты стричься?

– Не совсем. Слушай, эта врачиха, – она ткнула пальцем в сторону двери, за которой скрылась дама, – просто ужас летящий на крыльях ночи! Я с понедельника пытаюсь до нее дозвониться! А ее нет и нет! Секретарша уже по голосу меня узнает. Только я говорю: «Добрый день!», она тут же отвечает, что Зои Васильевны, к глубочайшему ее сожалению, нет и не будет. Попробуйте перезвонить через годик-другой! А? Каково?! А она в это время укладки у тебя делает!

Сати помолчала, успокаиваясь, и тут вспомнила, зачем, собственно говоря, пришла.

– Слушай, Дориан, – решительно сказала она. – Дело у меня к тебе. Займи мне…

Но тот не слушал.

– Сати, детка! Я просто не знаю, что делать! – Жестом, полным отчаяния, он сорвал с кресла накидку, скомкал и прижал к груди. – Мои нервы в таком беспорядке!

Она поняла: какие бы важные события ни происходили в мире, ей придется выслушать Дориана.

– Что такое? Тебе опять снились неприятные сны?!

Он расстроенно кивнул.

– О! – с искренним огорчением воскликнула Сати. – Неужели снова про грибы?!

– Нет.

Сати с облегчением перевела дух: больше всего на свете Дориан боялся грибов и часто видел кошмары, где в роли злодеев непременно выступали сыроежки или подосиновики.

– Понимаешь, вот снится мне, что я прихожу на работу. – Дориан изящным жестом обвел салон. – И думаю, хорошо бы мне постричься. Ну ты знаешь, меня стрижет только Макс.

– Тот, что в гостинице «Интурист» работает? Знаю – у него Хамер стрижется.

– Разумеется, в «Интуристе». Стрижка горячими ножницами – единственное, что подходит для моих волос.

– Хороший сон, – одобрила Сати, усаживаясь в вертящееся парикмахерское кресло. – Производственный!

– Да, но дальше, дальше… – Дориан прерывисто вздохнул. – Дальше я вижу, что встаю перед зеркалом, – он ткнул пальцем в сторону зеркальной стены, – и начинаю стричь себя сам. И размышляю при этом: а как же мне постричь затылок? И только подумал, как меня посетила великолепная мысль! Я снимаю свою собственную голову… – Голос Дориана упал до трагического шепота, Сати вытаращила глаза. – Ставлю ее вот сюда, на подзеркальник… и продолжаю стрижку! Поворачиваю голову то так, то эдак и одновременно размышляю совершенно спокойно, что ведь это очень удобно: иметь съемную голову!

– Это ужасно! – воскликнула Сати. – Ужасно! Тебе нужно принимать успокоительное.

Дориан вздохнул:

– Принимаю…

Он подошел поближе и склонил голову набок, приглядываясь. Сати замерла.

– Послушай, Дориан, я к тебе по делу, – поспешно сказала она, чувствуя неладное. – По очень важному срочному делу! Мне надо до зарплаты…

Дориан, не слушая, протянул руку и потрогал волосы Сати.

– Сати, – проговорил он, не веря собственным глазам. – Каким шампунем ты мыла голову?!

– Ну при чем тут шампунь, при чем шампунь… Ты меня слушаешь или нет?! Займи мне…

– Как ты ухитрилась довести волосы до такого… Не побоюсь этого слова… ужасного состояния?!

– Ну до какого «ужасного», до какого «ужасного»? Есть у тебя деньги или…

– Ты используешь бальзам для волос, который я тебе дал? – В голосе Дориана отчетливо слышался металл. – А кондиционер?! А маски?

– Ну… э…

– Ты пренебрегаешь моими советами?! – пораженно вопросил он. – Не выполняешь моих рекомендаций? Я от тебя такого не ожидал… – Мгновение Дориан молчал, не находя слов от возмущения. – Это преступление, просто преступление!

– Чего?! Какое преступление?

– Преступление против волос! – отчеканил он, сверкнув глазами.

Сати схватилась за голову.

– Да, да… это ужасно, я понимаю… Ну успокойся, тебе нельзя так волноваться! Я приду к тебе на следующей неделе, и ты меня пострижешь… Я уверена, ты сделаешь все, что сможешь, для моих несчастных волос. Ты же умеешь творить чудеса, ты же не какой-нибудь заурядный… э… парикмахер! – Сати подпустила в голос побольше лести, твердо зная, что в случае с Дорианом переборщить просто невозможно. – Ты – художник, мастер высочайшего класса! Творец! Знаешь, Максу из «Интуриста» до тебя так далеко…

Дориан смягчился.

– Ну в общем да, – скромно сказал он, украдкой глядя на себя в зеркало и успокаиваясь. – Как приятно иметь таких друзей, как ты… – доверительно сообщил он. – Которые всегда говорят правду в глаза…

– Конечно! Я всегда говорю тебе в глаза только правду! Но слушай, я к тебе по делу…

Зажав в руке пачку хрустящих купюр, Сати вылетела из салона, грохнув стеклянной дверью так, что разъяренная кассирша парикмахерской высунулась из своей кабинки и погрозила вслед кулаком.

Знаменитый нищий по-прежнему читал книгу, не обращая никакого внимания на сисадмина, который переминался с ноги на ногу неподалеку.

Сати быстро сбежала вниз по лестнице и протянула деньги.

– Вот, – сказала она, сверля Марксиста уничтожающим взглядом. – Как договаривались. Держи, кровопийца, вымогатель!

Марксист пропустил нелестные эпитеты мимо ушей, взял пачку и неторопливо пересчитал.

– Один, два, три… а чего это бумажка такая мятая? В другой раз не возьму… Ну да ладно, сойдет… четыре, пять…

Пересчитав, он убрал деньги и вытащил из кармана монету Квенти.

– Не хочется продавать, – сокрушенно вздохнул знаменитый нищий, поглядывая на разъяренную Сати. – Продешевил я, конечно… Хорошая вещица… Раритетная! Ну уж разве что вам, как старым знакомым… Держи.

И он протянул монету Сати.

– Газетки завтра не забудь принести, – наказал Марксист. – Ну и вообще – заходи. Всегда рад видеть… А то, может, еще что-нибудь купишь?

Сати выхватила монету, хотела было что-то сказать, но Никита без лишних церемоний ухватил ее за руку и потащил по улице прочь.

– Да наплюй ты на него, – говорил он, оглядываясь. Поправив свое благосостояние, знаменитый нищий открыл книгу и как ни в чем не бывало погрузился в чтение.

– Нет, какой негодяй, а?! – кипятилась Сати. – Бандит! Рэкетир! Разбойник с большой дороги! А я-то ему газетки… А он! Да и приятель нашего мага великого тоже хорош!

– Какой приятель?

– Да дракон-то этот… как его? Имя забыла… ну тот, что нам монеты подбрасывает! Хорош, нечего сказать! За первой монетой к бандитам отправил, вторую – выкупать пришлось. Этак мы разоримся, если нас раньше не убьют… А что он с третьей монетой решит, мне и думать страшно! А ведь это он специально… специально так делает! Я только понять не могу – зачем?

– Кто?

– Да рептилия эта проклятая! – воскликнула Сати и на всякий случай оглянулась, словно ожидая, что «проклятая рептилия» вдруг появится на Красной линии собственной персоной.

– Ладно. – Отойдя от салона «Алмаз» подальше, Никита остановился. – Спрячь цацку эту, пока не потеряла. Есть карман на молнии?

– Есть, есть… Поехали скорей в контору. Куда же это господин великий маг пропал? – досадливо пробормотала Сати. – Беспокоит меня это не на шутку. Хоть бы скорее монеты ему вручить, а там уж он пусть сам…

– Маг-шмаг… Может, еще раз к музкомедии съездим? Может, он там, дедуля-то твой?

– Господи, да меня скоро с работы уволят… я ж весь день по всяким чародейским делам бегаю! Кому скажи – не поверят!

– Не только ты, знаешь… – заметил Никита.

– Этак я без работы останусь, да и без денег, – не слушая его, продолжала Сати. – Даже журнал гламурный не купить будет… Ну а если нет там его, в сквере-то?

– У людей война магов в перспективе, а ты про журнал, – проворчал сисадмин.

– А дальше, дальше-то что?! А если он так и не появится? А сроки поджимают… Что ж нам тогда делать? Самим цацки эти в царство-государство везти, что ли? Мы что, курьеры? Служба доставки?

– Самим? – Никита оживился. – Вот интересно было бы! На царство-государство бы посмотрели… На историческую родину великих магов, так сказать.

– А мне вот совершенно неинтересно на его историческую родину смотреть.

– Это почему?

– А потому, что ничего хорошего нас там не ждет! – отрезала Сати.

– Ну «не ждет», – пробурчал сисадмин. – Ты, конечно, все у нас знаешь лучше всех…

– Да, да! – продолжала Сати. – И ты мысли эти лучше сразу из головы выкинь, про царство-государство. Хочешь, я тебе скажу, что нас там ждет?

– Ну чего? – скептически спросил Никита.

– А вот чего. Мы там сразу же подцепим заразу какую-нибудь и помрем в страшных мучениях! Пенициллина-то у них нету, наверное… От воспаления легких загнемся или от гангрены какой. И на этом, дорогой камрад, закончатся все наши приключения, понял?

Сисадмин вздохнул.

– Понял-шмонял… Ладно, уговорила. Поехали к музкомедии, только сперва в центральный гастроном зайдем, пирожков купим. Есть хочется…

Никита пошарил по карманам.

– Да уж… наших капиталов сейчас только на пирожки и хватит, – вздохнула и Сати. – Причем с капустой. А на пирожки с мясом рассчитывать уж не приходится…

Центральный гастроном, к огромной радости горожан, оставался неизменным десятки лет: все веяния современного дизайна обходили любимый магазин стороной. Его просторные залы напоминали фотографии из книги «О вкусной и здоровой пище» самого первого издания, где кудрявые продавщицы в белых наколках стояли за мраморными прилавками с кондитерскими щипцами в руках.

Первый этаж гастронома украшали огромные, в рост человека, китайские старинные вазы с серебряными водорослями и золотыми рыбками, расписные потолки подпирали мозаичные колонны. Это было царство сладостей: в стеклянных витринах высокими пирамидами возвышались плитки шоколада, произведенного на местной фабрике, под стеклянными колпаками лежали свежайшие пирожные с пышным разноцветным кремом, стояли короба с конфетами в пестрых обертках. Славился центральный гастроном и своими знаменитыми на весь город пирожками, которые ежедневно поставлял в магазин собственный кондитерский цех. Возле прилавка с выпечкой всегда было полно народу, поэтому Сати велела Никите дожидаться в стороне, а сама, зажав в кулаке деньги, стала пробираться сквозь толпу.

Протолкавшись к прилавку, Сати сунула продавщице пригоршню мелочи:

– Три пирожка с капустой, два с курагой… А с вареньем есть? Есть? А какое варенье? Брусничное? Тогда не надо с курагой, тогда лучше с вареньем…

Чья-то рука легко скользнула по поле пиджака. Сати оглянулась: из толпы покупателей поспешно выбирался парень в кепке и черной болоньевой куртке.

Сердце у нее упало. Она быстро сунула руку в карман: монета исчезла.

– Никита! – Забыв о пирожках, Сати ринулась следом, расталкивая людей. – Держи его, быстро!

Сисадмин закрутил головой.

– Кого?!

– Да вон бежит! Парня! Да быстрее ты, блин! Он деньги у меня из кармана вытащил! Карманник!

Парень ловко проскочил между вращающимися стеклянными дверьми и выскочил на крыльцо. Никита бросился следом, налетая на прохожих, прогуливающихся по Красной линии, обогнул будку, где продавали театральные билеты, едва не опрокинул ведро с розами около цветочного киоска и возле магазина «Русская водка» настиг похитителя и крепко ухватил за шиворот куртки.

– Этот?

– Этот, этот! – Подбежавшая Сати в панике шарила в карманах. – Вот же, гад! Вытащил денег немного, ну и эту штуку вместе с ними.

Никита прищурился.

– Денег? А говорила, что все Марксисту отдала? Что нету у тебя больше?

Сати отвела глаза:

– Ну блин, немного совсем оставила… журнал гламурный купить… Да на кино…

– Кино-шмино… – Никита тряхнул перепуганного щуплого вора. – Давай деньги!

– Какие деньги? Не брал! Обознались вы!

– А вот мы тебя щас… Милицию вызовем, – пообещала Сати и тут же испуганно оглянулась.

Сисадмин кашлянул и тоже оглянулся.

– Слышь, Сати… давай-ка в сторону его оттащим, а то, не дай бог, и правда менты увидят. Тут, на Красной линии их полно. Не отгребемся потом…

Вор тут же понял, что в милицию его сдавать не собираются, и несколько воспрянул духом.

Никита оттащил карманника за угол и прижал к стене.

– Ну что, парень, – зловеще проговорил он. – Сам отдашь? Или побить тебя?

– Никита, – предостерегающе сказала Сати, бдительно посматривая кругом, не покажется ли милиция. – Побить, это бы хорошо… я только за… Но ведь это не наши методы… Дедуля-то мой что говорил? Добровольно… Он сам должен отдать… Типа, подарить.

– Помню, помню… – сквозь зубы проговорил сисадмин. – А ты помнишь, сколько денег мы за эту цацку только что выложили? Из своего кармана, между прочим.

– Слушай, ты, жертва рыночной экономики. – Сати попыталась испепелить карманника взглядом. – Сейчас же достань монету, что ты у меня спер… где ты ее спрятал, экспроприатор недобитый? И отдай мне. А то плохо тебе будет, очень плохо. Никита! Что там хромой ниндзя делал со своими врагами, когда они ему в руки попадали?

– Ну… сперва он пытался договориться с ними по-хорошему…

– Не надо! Это пропускай, переходи сразу к плохому… пытки были? Были?! Отлично… вот это нам и нужно. Раз ты у нас маньяк-теоретик, вот и рассказывай подробненько… с деталями. – Она уставилась на вора. – Вот так-то, голубчик. Не хочешь по-хорошему? Будет тебе по-плохому. Угнетать тебя сейчас будем по полной программе!

Сати уже приготовилась описать в ярких красках, как именно будет происходить угнетение, но внезапно рядом послышался шум мотора и на обочине мягко затормозил сверкающий вишневый джип. Бесшумно опустилось тонированное стекло.

– Сати? Чем это ты тут занимаешься? – поинтересовался темноволосый, коротко стриженный мужчина, с интересом разглядывая компанию.

– Это еще кто?! – вполголоса спросил сисадмин, насторожившись.

– Алекс. Директор ритуального агентства, помнишь? Ну художник, – так же вполголоса пояснила Сати. – Привет. А я тут… э… интервью беру, ага. Да вот клиент какой-то несговорчивый попался…

Директор не торопясь вылез из машины.

– Интервью? – переспросил он. – А, так вы потому его за шиворот держите? Чтоб не сбежал?

– Ну да, – с досадой отозвалась Сати. – Карманник это. Он, гад, только что спер у меня кое-что… нужное очень. Ну в общем… Экспонат я несла в музей художественный, а он его и стащил, – вдохновенно соврала она. Никита многозначительно кашлянул. – Экспонат ценности неописуемой! Украшение коллекции. А он украл, и вот мы отобрать теперь не можем.

Директор поглядел на карманника сверху вниз.

– Помочь?

– Э… ты погоди, Алекс, – заторопилась Сати. – Помочь, это да, это спасибо… да тут нюансик один.

– Что за нюансик?

– Ну вот как бы по условиям… э… по договоренности… он сам отдать должен. Добровольно.

Она вздохнула.

– Ну ты не спрашивай почему. Надо так – и все тут! Алекс задумчиво оглядел щуплого вора.

– Добровольно, значит…

– Не отдам, – быстро сказал тот, осмелев. – Раз добровольно, то…

– Отдашь, – заверил директор. Он сгреб вора за шиворот и швырнул в салон джипа.

– Поехали.

Вор, увидев, что дело приняло странный оборот, струхнул не на шутку. Конечно, если б знать заранее, что так все обернется, надо было не только старую и никому не нужную монету отдать, но еще и все деньги в придачу, всю выручку из гастронома. Но – сразу не отдал, а теперь, похоже, уже поздно: существуют, оказывается, на свете вещи пострашнее милиции и разъяренных граждан, которые, обнаружив кражу, тут же норовят пойманного карманника перевоспитать крайне болезненными методами.

Собственно говоря, доводилось ему сиживать пару раз и в кутузке, откуда через день-другой его всегда выпускали: заводить дело по «мелочи» менты не хотели. Камера, конечно, не номер «люкс» в «Интуристе», но…

Тут джип остановился, и размышления карманника прервались.

Мужик-водитель без особых усилий выволок его из салона и затащил на крыльцо. Мелькнула сбоку табличка с черными траурными буквами, но что на ней было написано, прочитать не удалось.

Звякнули ключи, отворилась дверь.

– «Последние пожитки гробовщика Адрияна Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом», – ни с того ни с сего сообщил вдруг мужик. – Выходной у нас сегодня. Очень удачно, свидетелей не будет. Хотя народ у меня неболтливый, понимают, что к чему.

Он затолкнул парня в просторное темное помещение, щелкнул выключателем. Вспыхнул резкий белый свет. Интерьер оказался довольно неожиданным – на полу в ряд стояли гробы: и простые, обитые красной материей, и полированные, с бронзовыми ручками, обитые изнутри белым стеганым шелком. К стене были прислонены крышки. На душе у вора стало неспокойно.

– Подходящее местечко, – зловеще проговорила девица. – Ну все, друг, попал ты. И крупно, знаешь, попал.

– Точно, – протянул голубоглазый парень в футболке потирая руки. Он был точь-в-точь похож на маньяка из какого-то страшного фильма. – Искать его все равно никто не будет, так что можно не стесняться.

Мужик по-хозяйски прошелся по просторной комнате.

– А хоть бы и искали, все равно не найдет никто. Мы так работаем – качественно! Клиенты наши, – он похлопал ладонью по гробу, – язык за зубами держат.

Он толкнул карманника и тот с размаху сел на шаткий стульчик.

– Ну что? – спросил парень, переглянувшись с девицей. – Может, для начала гробик подберем? Гляди, какой тут есть…

– Что ж в нем хорошего? Самый обычный, – пренебрежительно скривилась девица. – Не гламурный он какой-то… без изюминки. А вот этот ничего. – Она остановилась возле другого гроба. – Подходящий… А по размеру как?

– Этот гробик ты оставь, – коротко велел мужик. – Дорогой он. К тому же уже заказан и оплачен.

– А чего? – поинтересовался голубоглазый. – Помер уже, что ли, кто-то?

– Нет еще. На днях помрет, этот вопрос уже решен… Директор крупной фирмы. Конкуренты уже, как видишь, и гроб оплатили. Порядочные люди! Такая редкость в наше время…

– Порядочные люди – всегда редкость, – вздохнула девица, рассматривая гроб. – Дорогой, говоришь? Гм… с деньгами-то у нас сейчас… А попроще у тебя ничего нету? Подешевле?

– «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются на прокат и починяются старые…» Подешевле, это в муниципальный спецкомбинат обращаться надо. Там скоро из прессованных опилок гробы делать будут, дешевле некуда. А нас тут клиенты солидные. По высшему классу захорониться желают!

– Из опилок? Никакого понятия о приличиях, – осудила девица работников спецкомбината.

– Зато дешево, – не согласился с ней парень. – Экономно.

Девица прошлась по комнате, поглядывая то на вора, то на ряд гробов, поставленных у стены.

– Несолидно как-то в прессованных опилках лежать, – задумчиво проговорила она. – Да и для здоровья вредно, наверное. Эти опилки смолой какой-то пропитывают, я читала. Полежишь в таком гробике годик-другой, да и заработаешь себе рак легких…

– М-да… – неопределенно протянул мужик. – Об этом я не думал как-то…

– Вот то-то и оно… А вообще, – тут девица остановилась напротив карманника, – рановато мы о гробах заговорили. Неделовой подход, а? Дилетантский.

– Какой? – переспросил мужик, глядя на нее с большим интересом. – Дилетантский?

– Конечно. Здоровый молодой человек… – Она окинула щуплого карманника внимательным взглядом, тот почувствовал, как по его спине побежали мурашки. – Вы на него посмотрите только… полюбуйтесь! Богатырь! Кровь с коньяком! Его ж еще в дело можно… науке может послужить!

Мужик немедленно с ней согласился.

– Точно, – кивнул он. – Молодчина ты!

Он остановился напротив пойманного вора и заложил руки в карманы куртки.

– «Купчиха Трюхина скончалась в эту самую ночь, и нарочный от ее приказчика прискакал к Адрияну верхом с этим известием. Гробовщик дал ему за то гривенник на водку», – произнес он снова что-то совершенно непонятное. – Коллега… золотой души был человек. Гривенника не пожалел. – Он увидел круглые глаза карманника и вздохнул: – Эх, эх, не знает молодежь классику… прискорбно. Ну да ладно… У тебя со здоровьем-то как? Почки здоровые?

Такой поворот в разговоре карманнику очень не понравился.

– Почки? – опасливо переспросил он. – А чего сразу почки?

Мужик немного подумал.

– Да тебе-то они все равно уже не пригодятся, – доверительно сообщил он. – Так чего добру пропадать?

Тут опять вмешалась девица.

– Здоровые у него почки, – неприязненным тоном заявила она. – По глазам вижу.

– Почки-шмочки… Отлично, – обрадовался голубоглазый парень. Он вытащил из кармана отвертку и почесал ею в голове. – На запчасти разберем. Почки в больницу продадим, они всегда в цене. Хромой ниндзя однажды тоже вот так же…

– Хорошая мысль, – одобрил мужик. – «Что ж это, в самом деле, чем ремесло мое не честнее прочих? Разве гробовщик брат палачу? Чему смеются басурмане?», – весело процитировал он. – У меня приятель в госпитале работает, патологоанатомом. Он возьмет. Оплата – наличными.

– Наличные – это хорошо, – кивнул парень. – Главное – не продешевить. Мы, конечно, не сразу почки-то отдадим. Поговорим сперва, поторгуемся…

– Нам все, голубчик, пригодится, – деловито сообщила вору девица. Она обошла прислоненную к стене крышку гроба. – Масса всего полезного в твоем организме! Почки, считай, пристроили уже. Так есть же еще и печень. – Она переглянулась с мужиком, тот согласно кивнул. – Ты как, пьешь много? – И, не дожидаясь ответа, сообщила мужику: – Я так думаю, гроб ему не нужен будет.

– Что ж так? – спросил мужик, прищурившись.

– Да так. Чего гробами-то разбрасываться? То, что госпиталю не понадобится, частному предпринимателю продадим, – пояснила девица. – У меня знакомый есть… Он пельменей накрутит, колбасы наделает… Холодец опять же.

– Все в дело, – одобрительно кивнул голубоглазый маньяк. – Безотходное производство. А заплатит когда, предприниматель-то твой? Сразу или только после реализации? Надо заранее договориться.

Карманник трясущимися руками нашарил монету и протянул девице.

– Договоримся, – кивнула та, ловко выхватила монету и спрятала во внутренний карман.

– Так что насчет почек? – с нехорошей настойчивостью поинтересовался парень. – Передумали, что ли, уже? Блин, вот так всегда…

Вор попятился, наткнулся на крышку гроба и с грохотом уронил ее.

Мужик поморщился.

– «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются на прокат и починяются старые…» Ты осторожней с имуществом, оно денег стоит.

– А уйти мне можно? – опасливо спросил воришка. – Я ж отдал все…

– Куда торопишься? – поинтересовался мужик, позвякивая ключами в руке. – «Он надеялся выместить убыток на старой купчихе Трюхиной, которая уже около года находилась при смерти. Но Трюхина умирала на Разгуляе, и Прохоров боялся…»

Дверь распахнулась, незадачливый вор со всех ног ринулся на свободу, так и не узнав, чем кончилось дело с купчихой Трюхиной и чего так боялся какой-то Прохоров.

Когда отпущенный вор скрылся из виду, Алекс засмеялся.

– Ну экспонат он отдал с большой охотой, по-моему. Куда тебя отвезти? В художественный музей?

– Это еще зачем? – насторожилась Сати. – Чего я там забыла?

– Ты ж сама говорила, что несла монету в художественный музей! А потом этот парень у тебя ее свистнул.

– А, – сказала Сати, успокаиваясь. На всякий случай она еще раз проверила, на месте ли монета. – Нет, в музей не надо. Я потом туда загляну… при случае.

– Тогда к редакции?

– К Театру музкомедии, – подумав, сказала она. – Нам там найти кое-кого нужно. А на обратном пути ты нас высади на Красной линии, ладно? Там у Никиты тачка запаркована…

Возле Театра музыкальной комедии было по-прежнему пустынно.

– Человечка мы тут одного ищем, – озабоченно бормотала Сати, спускаясь к бассейну по выщербленным ступенькам.

– Человечка? – переспросил Алекс. – Гм… да нет тут никого. Тут только иной раз бомжи собираются, я видел как-то, когда мимо проезжал.

– Видел?! А когда? Вот их-то нам…

– Смотри, – перебил ее сисадмин. – Вон, под деревом спит кто-то!

Алекс удивился.

– Так вы что, на самом деле бомжа ищете?

– Где? Где? А… – разочарованно протянула Сати. – Нет, не он…

Человек, встревоженный голосами, сел и протер глаза, опасливо глядя на компанию, потом поднялся. Вид у него стал удивленный.

– Здорофо, Алекс, – неожиданно сказал он, шепелявя так, что понять его было почти невозможно. – А ты фего тут? Опять сестра замуф выфодит?

Тот засмеялся.

– А вы что, знакомы? – подозрительно спросила Сати, с недоумением разглядывая помятую личность.

– В институте учились вместе, – довольным голосом проговорил директор. – Серега это. Очень талантливый художник!

– Художник? Как ты?

Алекс хмыкнул.

– Ну мне до него далеко. Он – настоящий художник!

– Был когфа-то, – кашлянув, сказал Серега, отряхивая штаны от налипшего мусора. Сати перевела взгляд на его подстилку. Это оказалась газета «Вечерний проспект», развернутая аккурат на ее собственной статье «Ушел и не вернулся».

– Слышь, что у тебя с зубами? – озабоченно поинтересовался Алекс.

– Поферял, – неохотно пробормотал Серега. – А ты фего фюда прифол?

– Что он говорит, я ничего не понимаю… – растерянно сказала Сати, переглянувшись с Никитой.

– Спрашивает, зачем мы сюда пришли… Да так, по пути заехали. Ищем кое-кого.

Тот мотнул головой.

– Я тут один… фидел фдесь фчера, гафету фитал. – Он поднял газету и отряхнул. – Пфо бабку одну. Фын у нее пфопал, иффет. Нафла, интерефно или нет.

– Нашла, – мрачно сказала Сати. – Алекс, вези нас на Красную линию. Времени у меня нету совсем.

– А ты откуда фнаефь? – уставился на нее Серега.

– Что?

– Он спрашивает, откуда ты знаешь, – добросовестно перевел Алекс.

– Я про нее и писала. – Сати ткнула пальцем в подпись.

Серега посмотрел в газету, потом с сомнением взглянул на Алекса. Тот кивнул.

– И что? Фифого?

– Что? Нет, не живого, – коротко сказала она. Говорить на эту тему ей не хотелось, однако Серега не сводил с нее требовательных глаз. Сати вздохнула.

– Ну это темная история… Парень этот, сын ее, в артель старателей завербовался, на лето. Осенью приехал, машину купил. Ну и раззвонил везде, что с деньгами вернулся… Кто-то из его друзей старых и пригласил его в сауну, день рождения вроде как отметить. И больше никто его не видел…

– Приятели навели, что ли? – поинтересовался Алекс.

– Ну конечно… из друзей кто-то. Мать в розыск объявила, да только без толку все это. А через пару недель решила машину проверить, она с того дня в гараже так и стояла, менты-то машину даже не смотрели… Гараж открыла, ну и нашла…

– Убили?

– Ну понятное дело, не сам же он зашел в гараж, в машину сел и по голове себя чем-то шарахнул! Хотя в милиции бабке сказали, что так все и было. Она, правда, хотела узнать, как он при этом дверь гаражную на замок закрыть ухитрился, гараж-то у них изнутри не закрывается, только снаружи, но менты особо вникать не стали… Труп найден, дело закрыто.

Она пожала плечами.

– Отравление выхлопными газами, так, кажется, ей сообщили…

Серега помолчал, потоптался с ноги на ногу.

– И фто?

– Ну что… похоронила его бабка на прошлой неделе… Звонила мне, рассказывала.

Алекс покрутил на пальце ключи с брелком.

– А почему тебе?

– Ну… часто такое бывает… Я ж писала о ней, получается, принимала какое-то участие в судьбе. После этого люди часто связь эмоциональную чувствуют. Да и нет у нее теперь никого. Ну жаль мне ее, конечно… – промямлила Сати и вздохнула.

– Кошку она завести хотела, чтоб хоть кто-то живой в доме был. Надо будет поспрашивать в конторе, может, котята есть у кого… Да такие события начались, не до кошек. Вот так-то, – сказала она Сереге. – Ладно, пора нам.

Серега хотел что-то ответить, но только поморщился.

– Болит? – сочувственно спросил Алекс.

– Ты как думаеф? – мрачно поинтересовался Серега. – Болит, зарафа! Да нифего. Нам не прифыкать.

Директор задумался.

– Давай, Серега, грузись в машину ко мне, – приказал он после короткого раздумья. – Я сейчас их на Красную линию отвезу, это рядом, на площади, потом тобой займусь.

– Фего это? – опасливо спросил Серега и сделал шаг назад.

– К врачу тебя отвезу, новые зубы вставят.

Серега испугался.

– Ефе фего, к врафу! Само зафивет…

– Давай, давай, собирайся. – Алекс ухватил его за руку и подтолкнул в машине. – Заживет… новые-то зубы не вырастут!

– Да не будет со мной ни офин фрач фозиться, – сокрушенно бормотал Серега. – Не буфут они бомфей лефить!

– Как миленькие будут. За деньги, Серега, они и крокодилу зубы вылечат.

– Я бормафины с детстфа боюфь! Фольно!

– Какое «больно»! Стоматология у нас в крае хорошая, давно уже без боли лечат. Ты у зубного врача последний раз когда был?

– Дафно…

– Вот то-то и оно, что давно!

Наконец упирающегося Серегу запихнули в салон машины, и джип тронулся. В сквере остался лишь черный кот: он сидел на бортике бассейна и провожал машину прищуренными желтыми глазами.

В редакцию Сати и Никита вернулись, когда часы на башне центрального универмага пробили два часа пополудни.

– Ох, Никита, не доведут нас до добра такие прогулки, – бормотала Сати, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж. – Мы разгуливаем, а работа? Надо рекламу сдавать, а у меня еще и конь не валялся… А главное, куда ж дедуля мой пропал, не к ночи будь помянут? Имей в виду, нам одну монету отыскать осталось… И куда их потом девать-то, эти самые пять сольдо? Не ровен час, колдунья за ними нагрянет… Я с ней дело иметь категорически отказываюсь! Еще превратит в кого-нибудь…

Приятель согласно кивнул.

– Придется мне, наверное, в субботу на работу выходить, – сказал он. – Приехать да справочники эти проклятые сверстать. Будешь здесь в субботу?

– Буду… А вот скажи спасибо господину великому магу, – не утерпела Сати. – Куда он делся? Из-за него нас с работы попрут скоро… Как выдающихся бездельников!

– И палас свой я из химчистки так и не забрал…

Сати резко остановилась.

– Ты чтоб больше про эту химчистку… – начала она, сдерживаясь изо всех сил. – Чтоб больше ни слова… ни слова! Понял?

Приятель кивнул.

– А палас… Ну можешь мой взять. Приедешь в субботу ко мне домой да и заберешь. Он, правда, не серый, а синий… – Сати задумалась. – Ну жене скажи, что почистили его так. Был серый, стал синий. Какая разница?

– Действительно… – пробурчал Никита.

Сати поднялась в редакцию, увидела груду заявок на своем столе и тяжело вздохнула.

– Ну что… с чего ж начать? – Она уселась за стол и включила компьютер. – Начнем, пожалуй, с ритуального агентства «Земля и люди»… И директор там хороший… женатый только, блин…

И Сати принялась искать буклет агентства.

Когда она закончила работу, за окном уже смеркалось. Сати поднялась, разминая затекшие ноги, прошлась по комнате и снова уселась. В редакции было тихо и немноголюдно: сидел на диване фотокорреспондент Аверченко, вдумчиво изучая свежий номер «Интим-газеты», да Хамер сосредоточенно рылся в папках в поисках нужной бумажки. Отыскав ее, криминальный корреспондент вздохнул с облегчением, прихватил пачку сигарет и вышел.

Зазвенел телефон. Аверченко не глядя нашарил трубку.

– Редакция газеты «Вечерний проспект», – заученно пробубнил он, не отрываясь от увлекательного чтения. – Кого? Да, сейчас… Это тебя. – Он протянул трубку Сати.

– Да, – рассеянно сказала она, листая номер глянцевого журнала, выпрошенного на время в отделе доставки. – Кто? Что? А вы кто, простите? Сигизмунд? Какой Сигизмунд? Нет, не знаю… Что?! – Сати подскочила на стуле. – Где были вместе?! Вот блин! Какой адрес?! Адрес какой, говорю! Погодите, запишу сейчас. – Она принялась торопливо черкать фломастером на обложке журнала. – Спасибо… спасибо большое!

Сати брякнула трубку на рычаг и выругалась. Потом подумала, уставившись невидящим взглядом в окно, снова потянулась к телефону и набрала номер компьютерного отдела.

– Але, Никита! Чего делаешь? Работаешь? Да брось… работает он! Бросай, говорю, все и поднимайся ко мне, только быстрее! А? Новости у меня, дорогой камрад! Такие новости, что просто смерть всему головному мозгу! Да, именно… Как ты догадался?! Да, про дедушку моего, чтоб ему пусто было! А вот! Сидит, подлец, в кутузке и мне названивает! Да нет, не сам, конечно. Откуда я знаю?! Загребли их вчера вечером менты, большой компанией… А потом кто-то освободился и мне звякнул! Давай, жду…

Она швырнула трубку так, что телефон возмущенно тренькнул и еще долго дребезжал, успокаиваясь.

– А я и не знал, что у тебя дедушка есть, – удивленно сказал Аверченко, отрываясь от чтения.

– Я тоже, – сердито буркнула Сати, переписывая на бумажку продиктованный адрес. – Не знала до поры до времени! Этот дедушка как «Летучий голландец» – то пропадет, то снова объявится…

Она выскочила на лестницу и нос к носу столкнулась с Никитой.

– Пошли к секретарю в кабинет, – предложил сисадмин. – Он все равно у нас в компьютерной сидит, обсуждает с художником коллаж, что на первую полосу пойдет. А у вас в редакции, наверное, народу полно?

– Аверченко там, «Интим-газету» читает, – недовольно сообщила Сати. – Если при нем сказать что-то, через полчаса все редакции города знать будут. Он бы фотоархив лучше разобрал…

Через минуту они, сидя в пустом кабинете, обсуждали новость.

– Эх, если б не цацки эти, – Сати побарабанила фломастером по столу, – да не война в царстве-государстве, я б и пальцем не пошевелила! Война магов, ага… ну и пусть бы воевали. Мирных жителей только жаль… не все же там маги. Оставить бы все как есть, пусть бы дедуля сам выпутывался. – Сати мстительно прищурила глаза. – Представляешь, звонит мне какой-то Сигизмунд…

Никита почесал в затылке.

– Ехать надо, Сати… Побьют его там еще, чего доброго, – проговорил он, помявшись. – Менты у нас, сама знаешь, с бомжами не церемонятся. А позвонил – так это потому, что, наверное, монеты отыскать торопится. Он же не знает, что уже две у нас. Волнуется…

Сати хмыкнула.

– Волнуется он… – пробурчала она, чувствуя правоту Никиты. – Отдыхает себе в кутузке, а мы тут крутимся за него…

– Ничего себе отдыхает… Ты это брось, – укоризненно промолвил приятель. – Ты тут сидишь, журналы гламурные почитываешь, а дедушка твой, великий маг, в застенках томится.

Сати недовольно фыркнула.

– Ничего, пусть потомится… – Она покачалась на стуле. – Ладно, Никита. Это я так, к слову… Делать нечего, придется дедулю каким-то образом из ментовки вызволять.

Сисадмин смущенно покрутил головой.

– Черт, сдача номера у нас завтра, – сказал он. – Это я к тому, что…

– Знаю, знаю. Тебе из конторы свалить никак не удастся, и без того ты полдня прогулял…

– Одна поедешь? – усомнился сисадмин.

Сати поднялась с места и в задумчивости прошлась по кабинету.

– Как бы поумней это дело оформить…

– Дело-шмело… Как?!

– Придумала! – воскликнула Сати и бросила фломастер на стол. – Хамера с собой возьму. У него ж все менты знакомые!

Она выглянула в окно.

– Вон он, на крыльце с начальником рекламы курит… Отлично! Ты, Никита, иди к себе, а я как дельце это проверну, так позвоню тебе сразу же!

И, не дожидаясь ответа, Сати сбежала по лестнице на первый этаж и выскочила на крыльцо.

– Игорь! Иди сюда!

Начальник отдела рекламы загасил окурок о перила и взглянул на Сати.

– Как раз хотел у тебя спросить, как поиски-то продвигаются? – поинтересовался он ехидным голосом. – Нашла уже высокого блондина с голубыми глазами?

– Ищу. Ты думаешь, такие экземпляры под ногами валяются? Не-ет, голубчик… Игорь, мне с тобой поговорить нужно!

Сати затащила криминального корреспондента в коридор и прижала к стене.

– Хочешь, я за тебя Интерфакс обработаю на следующей неделе? – спросила она, глядя на него в упор.

– Это еще зачем? – насторожился Хамер.

– Неважно. Просто скажи: хочешь или нет? И пива куплю… как деньги будут.

Криминальный корреспондент прищурил глаза.

– Тебе чего от меня надо? Давай, признавайся уже, не ходи кругами.

Сати вздохнула и вытащила из кармана бумажку.

– Читай.

– Что это? «В верхней строке удаляешь три пробела, жмешь два раза длинную клавишу внизу клавиатуры…» Это что за бред?

– А, черт! Да ты не там читаешь! Это Никита мне писал, когда я у него спрашивала что-то. Ну он сначала мне пару раз объяснил, да я все равно не запомнила, и вот он мне подробненько все записал. Да ты на это не смотри! Ты вот тут читай, видишь, адрес записан?

– 18-й ГОМ, – вслух прочитал Хамер.

– Вот-вот! Что такое ГОМ?

– Городское отделение милиции.

– Милиции, значит. Ага. Знаешь, где оно?

– Знаю, конечно. Недалеко от транспортной прокуратуры.

– Где? – Сати задумалась. – Не знаю, где такая прокуратура. А что там рядом? Магазины есть какие-нибудь? Или кафе?

– Торговый центр «Прибрежный».

– А! Так бы сразу и сказал, – обрадовалась Сати. – А то – прокуратура! А в «Прибрежном» я сумку итальянскую покупала недавно. А что, в этом самом ГО Me знакомые у тебя есть?

Хамер пожал плечами.

– Найдутся… Да ты скажи, что нужно?

Сати оглянулась по сторонам и понизила голос:

– Вытащить оттуда одного человека надо. Срочно!

– Высокого блондина с голубыми глазами? – с иронией спросил криминальный корреспондент. – Нет уж. Пусть твои кавалеры в камере сидят!

– А, – понимающе протянула Сати. – Начальник отдела рекламы старается, слухи распускает… вам что, поговорить больше не о чем? Нет, Игорек, блондины тут ни при чем. Да ты собирайся, я тебе по дороге объясню… Скорей, уж стемнеет скоро… кутузка закроется!

– Ну и что, что стемнеет? Ты что, вампиром стала и до заката хочешь успеть в фамильный склеп наведаться?

– Какой еще склеп?! Слушай, ты бы меньше всякой дряни читал вроде той, что я у тебя в столе обнаружила, про хромого ниндзя. Да и про вампиров ты все перепутал, они, наоборот, только после заката и выползают из склепов-то. Рабочий день у них начинается… Вернее, ночь.

– А ты откуда знаешь?

– Да ты что, не смотрел сериал про Баффи, что ли?! Ладно, расскажу сейчас, поехали!