За рамками приличия

Глава 16

Кэти так устала к трем часам дня, что ей пришлось лечь. Когда ее разбудил шум воды в ванной, было почти шесть.

Папа, наверное, здорово загонял Адама, если тот принимает душ.

Неожиданно она ощутила легкий толчок. Неужели это ребенок? Может, легкие «помахивания крылышками» были-таки движениями ребенка?

Горя от возбуждения, Кэти подняла рубашку, чтобы видеть живот. Через пару секунд последовал новый толчок — настолько сильный, что она увидела движение.

Адам должен посмотреть на это.

— Адам! — крикнула Кэти. — Иди сюда! Скорее!

Через несколько секунд дверь, ведущая в ванную, открылась и появился Адам, на ходу заматывая полотенце вокруг бедер.

Увидев, что Кэти лежит на спине, он так испугался, что побледнел как мел:

— Что случилось?

— Ничего. Иди сюда скорее. Ребенок толкается.

Он опустился на край кровати:

— Ты уверена?

— Смотри сам. Вот здесь.

Им пришлось немного подождать, затем последовало быстрое «тук-тук».

— Ты видел?

Адам засмеялся:

— Вот это здорово! Можно, я дотронусь?

Кэти кивнула, и он очень осторожно положил руку ей на живот. Рука была теплая и еще влажная после душа. И опять ребенок толкнулся, как бы говоря: «Эй, вы там, снаружи!»

В ту секунду, когда Кэти почувствовала, как шевелится кроха, она полюбила его. И взмолилась, чтобы это был ее ребенок.

— Как ты это ощущаешь? — поинтересовался Адам.

— Как будто кто-то толкает меня изнутри. Надо бы позвать маму, чтобы она тоже порадовалась.

— Ее нет дома. Они с мистером Хантли уехали в город, смотреть какой-то фильм, и вернутся поздно.

Родители редко ходили в кино. Так что, вполне вероятно, они просто хотели оставить Адама и Кэти вдвоем.

— Он больше не шевелится, — разочарованно заметил Адам, не снимая, однако, руки с ее живота.

Они начали осознавать тот факт, что Кэти лежит на кровати в трусиках и рубашке, а на нем только банное полотенце. Кэти охватил жар, а сердце забилось в два раза быстрее.

Она так и не поняла, какая сила вдруг овладела ею, и положила руку ему на колено.

— Это не лучшая идея. — Его глаза потемнели.

Вероятно, нет. Кэти понимала, что совершает ошибку, что потом ей будет мучительно больно, но желание было столь сильным, что она просто не могла думать о последствиях.

— Ты посылаешь смешанные сигналы, — пробормотал он хрипло.

— Тогда позволь мне внести стопроцентную ясность, — ответила она, и ее рука скользнула под полотенце Адама.

— Кэти, остановись, — простонал он.

— Не могу. Я хочу тебя, Адам. Пусть только на пару ночей.

Он наклонился и поцеловал ее. И целовал, целовал… Она никогда еще не была так сексуальна и так прекрасна. И акт любви был медленным и нежным…

Потом они лежали рядом, обняв друг друга, и разговаривали. О его работе, о ребенке, о ферме — о чем угодно, только не об их отношениях.

Около десяти часов вечера Кэти накинула халат и отправилась в кухню, приготовить что-нибудь поесть, а Адам стал просматривать сообщения в своем телефоне. Когда она вернулась с полной тарелкой, он уже был одет и бросал вещи в дорожную сумку.

— Ты уезжаешь? — удивилась она.

— Извини, я получил сообщение. На одном из наших предприятий произошел взрыв.

У нее перехватило дыхание.

— Насколько это серьезно?

— Очень серьезно. Двенадцать пострадавших. Ожоги второй и третьей степени.

— Ох, Адам, мне так жаль!

— С тех пор как я возглавил компанию, безопасность была моим главным приоритетом. Пострадавшие рабочие — это плохая пресса и расследование.

— Это грозит вам тяжелыми последствиями?

Он кивнул:

— Возможно, очень тяжелыми. Но прежде всего я должен проследить, чтобы о пострадавших позаботились.

— Из-за чего произошел взрыв?

— Пока неясно. — Адам сел на край кровати и принялся натягивать сапоги. — Пожар еще не потушен. По словам Джордана, они закончили профилактические работы, стали запускать линию, и вдруг что-то взорвалось. Как это могло произойти, непонятно. — Он встал и взял сумку. — Кэти, я сделаю все возможное, чтобы вернуться к осмотру, но не уверен, что успею.

— Адам, пожалуйста, не беспокойся. В следующий раз…

— Мы говорим так уже два месяца. Я хочу быть с тобой у врача.

Она улыбнулась:

— Я знаю. И не обижаюсь.

Он выронил сумку, обнял Кэти и поцеловал так, что ее голова затуманилась от блаженства.

— Спасибо. Ты все понимаешь, — прошептал он.

— Так всегда бывает, когда любишь кого-то, — выпалила Кэти.

Только увидев потрясенное лицо Адама, она поняла смысл своих слов.

А он явно растерялся.

Кэти протянула руку:

— Что бы ты сейчас ни сказал, будет только хуже. Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было.

Если она и лелеяла надежду на признание Адама, что их чувства взаимны, его явное облегчение эту надежду убило.

— Я должен идти.

— Так иди. — Кэти заставила себя улыбнуться.

— Мы поговорим позже, — Адам еще раз быстро поцеловал ее и подхватил сумку.

«Нет, мы не будем говорить об этом», — думала она, прислушиваясь к его шагам на лестнице.

Кэти подавила желание посмотреть, как он уезжает. Слишком тяжело, слишком символично. Их отношения закончены. Не только секс, но и дружба. И как раз тогда, когда она стала мечтать, что он всегда будет рядом, хотя бы ради ребенка.

Да, она потеряла не только любовника, но и друга.

Адама не переставал удивлять тот факт, что, если его компания делала что-то позитивное, например осваивала инновационные технологии, ей посвящалась скромная заметка на двенадцатой странице деловой газеты. Но если происходило что-то плохое, например авария с несколькими пострадавшими, и управление безопасности труда начинало расследование, об этом писали на первых полосах всех газет, а его лично журналисты караулили и у офиса, и у дома.

Шесть из двенадцати пострадавших уже подали на них в суд. Совет директоров согласился, по рекомендации юристов, на выплату компенсаций. Это означало серьезные финансовые потери, однако Адам считал, что все справедливо, и благодарил Бога, что никто не погиб и не остался инвалидом.

В понедельник вечером он собрал всех на экстренное совещание. Если будет установлено, что взрыв произошел по халатности работников, компании придется заплатить огромные штрафы.

Джордан был полностью уверен в своих людях и не мог представить себе, что они в чем-либо виноваты.

— Мой персонал работает с полной отдачей, — заявил он. — Большинству я доверил бы собственную жизнь. Не говоря уже о том, что вся аппаратура только что была проверена самым тщательным образом. Это какая-то бессмыслица.

— Кое-что кажется мне подозрительным, — заметил Наган. Он сидел в кресле напротив Адама, и вид у него был озабоченный.

— Ты считаешь, что это подстроено? — спросил Адам.

— Я хочу сказать, что нельзя исключать ничего. Но сделал это кто-то из своих.

Джордан сердито посмотрел на брата.

— Невозможно. Мои люди — честные.

— Тогда кто? — задал вопрос Натан.

Джордан уставился на него гак, будто хотел стукнуть:

— Не мои люди.

Адаму неприятно было думать, что вина лежит на ком-то из его служащих, но надо во всем разобраться до конца.

— Мне кажется, мы должны провести собственное расследование, — предложил он.

— Придется делать это очень аккуратно, — заметил Эмилио. — Предположим, это саботаж, и устроил его кто-то из работников. Если этот кто-то узнает, что мы ведем расследование, улики тут же исчезнут. А если он будет считать, что все сошло ему с рук, то потеряет осторожность.

— Натан, — сказал Адам, — я хочу, чтобы ты взял это на себя. Кстати, сколько бы ни длилось расследование, я не уйду с поста президента компании, пока оно не завершится.

— А как проходит беременность Кэти? — спросил Натан.

— Прекрасно. Вообще говоря, я должен сегодня вечером вернуться в Пекинс. Завтра Кэти идет к врачу. Плановый осмотр.

— Подожди, — бросил Джордан. — Ты хочешь уехать из города? После всего, что случилось?

— Я уеду на день или два.

— А если ты будешь нужен здесь?

Реакция Джордана была вполне понятна. Еще полгода назад Адаму не пришло бы в голову уехать во время кризисной ситуации. Но его приоритеты изменились. Да вся его жизнь изменилась. И винить в этом надо Кэти и ее семейство. Или благодарить?

Адам постоянно вспоминал слова Гейба. Жизнь в одиночестве — жалкое существование. И он действительно три года вел жалкое существование. Он забыл, что значит быть счастливым, смотреть в будущее. Пока не связался с Кэти.

— Мы справимся, — заверил Эмилио, сердито посмотрев на Джордана. — Можете вы, двое, дать нам с Адамом пару минут?

Натан и Джордан вышли. Эмилио присел на угол стола:

— В чем дело?

— Что ты имеешь в виду?

— Джордан прав. Ты прежде не уезжал в таких ситуациях.

Все равно Эмилио рано или поздно узнает. Так лучше сказать ему сейчас.

— Кое-что произошло, когда я был в Пекинсе. Кое-что… неожиданное. Когда я узнал о взрыве, то сказал Кэти, что должен уехать и, вероятно, не смогу пойти с ней к врачу.

Эмилио усмехнулся:

— Она уже дважды посещала врача без тебя.

— Я в курсе. Знаешь, что она сказала?

— Наверное, ничего хорошего, раз ты мчишься туда.

— Она сказала, что все в порядке. Что это не последний осмотр. А когда я поблагодарил ее за то, что она все понимает, Кэти заявила, что так всегда бывает, когда любишь.

Брови Эмилио взлетели вверх.

— Она призналась, что любит тебя?

Адам засмеялся:

— Знаешь, это у нее случайно вырвалось. Когда я оправился от изумления, моей первой мыслью было сказать ей, что я тоже ее люблю.

— И ты сказал?

— У меня не было возможности. Она страшно смутилась и попросила меня все забыть. А я торопился, и мне показалось, что нехорошо признаться ей в любви и тут же бросить.

— Значит, ты ей скажешь, когда приедешь туда?

— Знаешь, я решил, что после того, через что я заставил ее пройти, сказать недостаточно. Надо показать.

Адам достал из ящика стола футляр и протянул Эмилио. Тот засмеялся:

— Это то, о чем я думаю, или нет? — Он открыл футляр и присвистнул. — Я думал, ты никогда больше не женишься, не захочешь хоронить еще одну жену.

— Мне было тяжело не потому, что я потерял Бекку. Это было раскаяние. Я слишком долго делал вид, что у нас нет проблем. Почти с самого начала.

— Тогда зачем было хотеть детей?

— Мне казалось, ребенок сблизит нас. Но, честно говоря, все стало бы еще хуже. Мы с Беккой не были по-настоящему счастливы. Если бы она не заболела, мы бы, скорее всего, развелись.

Селия была права. Бекка не была для него родной душой. Она не была его любовью на всю жизнь и наверняка чувствовала это.

— Всегда трудно признавать ошибки, — заметил Эмилио.

— С Кэти все по-другому. Она не похожа ни на кого. Ее совершенно не волнуют мои деньги. И если она считает, что я веду себя как осел, то не стесняется сказать об этом. Она обладает всем, что я хотел бы видеть в своей жене, всем, что мне нужно. Я не могу представить себе жизнь без нее.

— Тогда что ты делаешь здесь? — поинтересовался Эмилио и отдал Адаму футляр с кольцом.

— Сейчас только три часа.

— Тебе предстоит дальняя дорога. А мы справимся и без тебя.

Ему не пришлось повторять дважды.

Они не ждали гостей, поэтому Кэти удивилась, когда, подъехав к дому, увидела во дворе чужую машину. Сначала она подумала, что приехал Адам. Но Адам ездит в красной спортивной машине, а это темный седан. Может быть, у них все-таки появился богатый дядя?

Кэти оставила свою машину у сарая и направилась к дому. В кармане брюк у нее лежало письмо, которое могло изменить всю ее жизнь. Она вошла в кухню, и у нее потекли слюнки от аромата жарящегося цыпленка.

— Пахнет чудесно, Элви.

— Тот мужчина здесь, — прошептала девушка.

— Какой мужчина?

Элви кивнула на живот Кэти:

— Отец ребенка.

Адам здесь? Элви, наверное, ошибается.

Кэти прошла через кухню в большую комнату. Рядом с ее родителями действительно сидел Адам. Увидев его, она поняла, как глупо было думать, что их дружба окончена.

Уперев руки в бока, Кэти спросила:

— Адам, сколько у тебя машин?

Он улыбнулся, потом повернулся к ее родителям:

— Я думаю, все в порядке.

Все трое встали, и отец пожал Адаму руку. Почему?

— Что происходит?

Кэти была очень удивлена.

— Поедем, покатаемся, — предложил Адам.

— Зачем?

— Нам надо поговорить.

— Но пора ужинать.

— Мы ненадолго.

Наверное, он хочет сказать что-то очень неприятное, раз увозит ее из дома.

— Куда мы едем?

— Недалеко.

Он подошел к Кэти, взял за руку и повел к входной двери. Она оглянулась, посмотрела на родителей, но разве по их лицам можно что-нибудь понять?

Адам усадил Кэти в машину, сел на место водителя и завел мотор.

— Пристегнись.

— Сколько все-таки у тебя машин? — спросила девушка, когда они выехали на шоссе.

— Только три.

Они проехали около полумили, потом Адам резко свернул с шоссе на дорогу к заброшенной коневодческой ферме.

— Зачем мы туда едем?

— Скоро узнаешь.

Конюшни требовали ремонта, газоны заросли травой, но когда-то тут было очень хорошо. И может быть, в будущем будет опять. Ее отец подумывал купить эту землю, но отказался от этой мысли. У Кэти возникала та же идея, но ее не прельщала перспектива жить одной.

Адам остановил машину у конюшни и вышел. Солнце уже склонилось к закату.

— Тебе не холодно? — спросил он.

Кэти покачала головой. Он опять взял ее за руку и медленно повел вдоль конюшен.

— Ты останешься до завтра, до поездки к врачу? — поинтересовалась она.

Этот вопрос, похоже, удивил его.

— Конечно. Я для этого и приехал. Тебе тут нравится?

— Прекрасное место для небольшой коневодческой фермы.

— Что бы ты сказала, если бы я сообщил тебе, что купил эту землю?

Кэти резко остановилась:

— Что? Зачем?

Он усмехнулся:

— Чтобы построить дом. И может быть, новые конюшни.

— Ты это серьезно?

— Вполне.

Ну, если ребенок ее и он будет часто его навещать, ему, конечно, нужно пристанище поблизости.

Они медленно шли вдоль загона.

— Мне кажется, это хорошее вложение денег, — нерешительно проговорила Кэти.

— Значит, ты согласна тут поселиться?

Поселиться? Адам собирается построить дом для нее? Может быть, он знает что-то, чего не знает она? Может быть, ему тоже пришло письмо из лаборатории и он вскрыл его? Но ведь они условились, что прочитают вместе.

— Адам, что происходит?

Они остановились под яблоней, которая, возможно, была старше дома.

— Тут хорошо, — вздохнул Адам. — Я хочу кое-что сказать тебе, Кэти.

Ее горло сжалось, руки вспотели. Она ожидала худшего.

— Расследование инцидента идет полным ходом. Как только оно закончится, я уйду из «Вестерн ойл».

От удивления Кэти онемела. А потом произнесла непривычно высоким голосом:

— Уйдешь? Навсегда?

— Я останусь в правлении компании, но пост президента оставлю.

— Почему?

— Пора. Я хочу видеть, как растет мой ребенок.

— Это замечательно… — Она пыталась понять, что это означает для нее, если вообще что-нибудь означает.

— Ты помнишь, как сказала, что любишь меня?

Она покраснела от стыда:

— Мы же договорились не вспоминать об этом.

— Я ни о чем не договаривался.

Он явно не хотел оставлять эту тему. Явно желал ее помучить.

— Ну, и что из этого?

— Признаюсь, я был немного удивлен…

— Ты был не просто удивлен. С моей стороны нехорошо говорить тебе такие вещи.

— Ты позволишь мне закончить? — улыбнулся Адам. — Я вынужден был уехать немедленно, но, если бы у меня было больше времени, я признался бы, что тоже тебя люблю. Ты не хочешь ничего ответить? — спросил он.

— Я… Я не знаю, что отвечать.

— Например, что ты любишь меня.

Кэти опустила глаза:

— Ты это уже знаешь.

— Ты нужна мне, Кэти.

Сейчас нужна. А что будет через месяц? Адам не хочет жениться, а ей не нужно ничего другого.

Он опустился на одно колено, Кэти увидела, что он держит что-то в руке.

— Что ты делаешь?

— То, что должен был сделать давным-давно. — Адам разжал руку. На его ладони лежал маленький бархатный футляр.

Кэти не сразу поняла, что происходит. А когда поняла, задрожала так, что у нее подогнулись колени.

Адам открыл футляр и показал ей чудесное кольцо с бриллиантом:

— Кэти, выходи за меня замуж.

— Ты серьезно?

— Никогда в жизни я не был так серьезен.

— Но… Бекка…

— Ее больше нет. Я любил ее, но она не была мне нужна так, как нужна ты. Мы с тобой родственные души. Я не хочу больше жить ни дня, ни минуты, если не буду знать, что ты станешь моей навсегда.

Она много раз представляла себе этот момент, но никакие фантазии не могли сравниться с реальностью.

Кэти бросилась в его объятия, и они оба упали на траву.

Адам рассмеялся:

— Могу ли я считать это согласием?

— Несомненно, — ответила Кэти и поцеловала его, все еще не веря, что это не сон.

Он достал кольцо из футляра и надел ей на палец.

— Как ты угадал размер?

— Я не угадывал. Мне сказала твоя мама.

— Когда?

— В воскресенье утром.

Кэти охнула:

— Так она знала об этом с воскресенья?!

— Я не объяснил ей, почему задаю такой вопрос, но, думаю, она догадалась.

И вдруг Кэти поняла, почему Адам сидел с ее родителями, когда она вошла, и почему отец качал головой.

— О господи! Ты что, спрашивал разрешения у моих родителей?

— Я решил, что им это будет приятно. В прошлый раз я не догадался это сделать. Мне кажется, они этого достойны.

Кэти обняла его за шею, так что ребенок оказался между ними. И тут вспомнила о письме, которое лежало в кармане. Они теперь вместе, и не важно, чьего ребенка она носит. Но Адам имеет право знать правду.

— Я должна тебе что-то показать. — Она вынула письмо из кармана. — Это пришло с сегодняшней почтой.

— Результат анализа ДНК? — Адам взял конверт, посмотрел на него, потом поднял глаза на нее: — Это не важно. Какая разница, чьи в нем гены? В любом случае это наш ребенок, твой и мой. И в любом случае это чудо. Так что, если только ты сама не хочешь знать…

— Не хочу, — заявила Кэти.

Адам, улыбаясь, разорвал письмо пополам, потом на четыре части, потом на восемь, потом на мелкие кусочки. И подбросил их в воздух.

Кэти все же спрашивала себя: не захочется ли ей когда-нибудь узнать правду?

Но весной, когда Аманда Ребекка Блер появилась на свет и Кэти впервые взяла на руки свою дочь, она поняла, что это не имеет никакого значения.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам