За все ответит Барон

10

Мэннеринг не сразу узнал в белокурой и коротко стриженой Кларе темноволосую молодую женщину, улыбавшуюся Дэйлу лет двенадцать назад... Контуры чувственного рта стали жестче, безукоризненный овал лица слегка расплылся, но испуганные глаза молодой женщины выдали Джону, что он не ошибся.

– Вы знали Дэйла? – слабым, неуверенным голосом спросила она.

– Знал? – повторил Джон. – Вам известно, что он умер?

– Я так много лет не видела Дэйла! – с довольно убедительной горячностью воскликнула молодая женщина.

– Правда? Но, может быть, вы без всяких встреч послали к нему своего приятеля, когда вам понадобилась тонкая и деликатная работа?

Бледная от страха и ярости Клара закусила губу, но не проронила ни звука.

– Вы позволите, дорогая?

С неожиданной для такого крупного мужчины живостью гость вскочил, взял валявшийся на стуле шелковый шарф и крепко связал руки остолбеневшей от удивления Кларе.

– У вас найдется еще один шарфик?

Клара по-прежнему молчала.

– Имейте в виду, – предупредил незнакомец, – не скажете – возьму пояс от вашего халатика.

– Во втором ящике комода! – мгновенно отреагировала молодая женщина.

Но когда Мэннеринг, подойдя к комоду, взялся за ручку ящика, его остановил вопль настоящего ужаса:

– Нет! Не этот, другой!

– Зря дергаетесь, он заперт на ключ! – усмехнулся Джон.

Он открыл второй ящик комода, достал большой шелковый платок и, опрокинув Клару на диван, добросовестно связал ей щиколотки.

– А знаете, красотка, у меня есть один большой недостаток: как только вижу запертый замок – не могу удержаться от соблазна!

Обернувшись, он увидел перепуганные глаза.

– Вы так не хотите, чтоб я его открывал? Да что ж вы там прячете такое страшное?

Джон вынул из кармана нож со множеством лезвий и принялся ломать хрупкий замочек – весьма ненадежного защитника секретов Клары.

– Если у вас и впрямь там что-то ценное, придется купить другой запор, – иронически заметил он. – Потому как эта хлипь – все равно что ничего для мало-мальски сообразительного парня... Дэйл-Мандраж не объяснил вам, что не стоит слишком доверять замкам?

– Когда я знала Дэйла, его еще никто не называл "Мандраж" и он занимался боксом! – сухо отрезала Клара.

– Но вы все-таки знаете, что он сменил профессию, насколько я понял? И получил это лестное прозвище...

Обмениваясь репликами, Джон открыл ящик комода и увидел множество связок писем, несколько палочек губной помады, две пудреницы и шкатулку, обтянутую синим сафьяном. Мэннеринг достал шкатулку и присел рядом с Кларой.

– Опять заперто на ключ! – укоризненно заметил он. – У вас тут сплошные искушения, моя прелесть... Скажите лучше, где вы прячете ключ, а то придется испортить и этот злосчастный замочек.

– Здесь, на столе, в коробке конфет, – немного поколебавшись, призналась молодая женщина.

Порывшись среди завернутых в золотистую фольгу конфет, Джон в конце концов отыскал крохотный ключик. Он открыл шкатулку и узрел впечатляющую коллекцию мужских фотографий. Ничего не скажешь, поучительное зрелище! И почти все были надписаны... Мэннеринг быстро просмотрел их и выяснил, что Клара – "восхитительная женщина, мечта жизни, единственная и неповторимая, драгоценная пантера и милая кошечка" и еще многое другое.

– Настоящий музей! – воскликнул Джон тем более весело, что узнал множество физиономий, принадлежащих к тому специфическому мирку, с которым когда-то так тесно соприкасался Барон.

Больше всего, однако, его заинтересовали две фотографии. На первой Джордж Сванмор клялся Кларе в вечной любви, впрочем, используя для этого менее платонические выражения.

Запечатленный на второй фотографии седой мужчина с высокомерным и презрительным выражением лица не клялся решительно ни в чем. Фото оказалось вообще без подписи – лорд Сванмор был для этого слишком осторожен.

– Это еще что за предок? – спросил Мэннеринг, протягивая фотографию не сводившей с него глаз Кларе.

– Мой дядя, – огрызнулась молодая женщина.

Джон задумчиво убрал фотографии обратно в шкатулку. Как только он узнал в Кларе женщину, позировавшую рядом с Дэйлом, он решил было, что ключ ко всей этой истории найден: Джордж Сванмор проболтался и выложил своей подружке все, что знал о "Куинс", а Клара тут же передала сведения дальше...

Но фотография лорда Сванмора смущала и озадачивала. Клара – как раз из тех женщин, которые сводят с ума гордецов вроде Сванмора. Он, конечно, должен тщательно скрывать от людей своего круга "недостойную" связь. Так что Клара имела прекрасную возможность шантажировать Сванмора и заставить организовать ограбление...

Джон поставил шкатулку на место. А может, объяснение куда проще? Джордж мог дать Кларе фотографию отца или она сама стащила ее у молодого человека...

Возвращаясь к дивану, Мэннеринг прочел в глазах Клары столь очевидное облегчение, что сразу насторожился. Он не нашел в ящике того, что так ревниво оберегала молодая женщина! Вернувшись к комоду, он вытащил пару пачек писем и сунул в карман.

– Это очень кстати, мне как раз нечего читать сегодня вечером!

Клара и бровью не повела.

Значит, надо заглянуть в пудреницы: большой диск из матового золота, инкрустированный сапфирами, и большую квадратную коробку из серебра. Джон наугад выбрал вторую. Тревожный взгляд молодой женщины подтвердил, что выбор верен...

Мэннеринг открыл коробку, приподнял совершенно новую пуховку... Пудры там не было, вместо нее в серебряном ложе сверкали великолепные, единственные в своем роде серьги. Их горделивая древность не оставляла ни малейших сомнений, что это сокровище принадлежит знаменитой коллекции лорда Сванмора.

Мэннеринг с благодушной улыбкой повернулся к Кларе. Молодая женщина откинулась на подушки, лицо ее вмиг подурнело от ужаса.

– Вот это да! Чего у вас только не найдешь! Вам подарил их Дэйл-Мандраж?

Если Клара и ломала комедию, то делала это отлично. Все тело ее сотрясала нервная дрожь. "От бешенства или от страха?" – подумал Джон. Он подошел к дивану, подбрасывая на ладони две восхитительные драгоценности.

– Вы знаете, что это за камешки?

– Подарок! – не своим голосом прохрипела она.

– Ничего себе подарочек – "красные" драгоценности!

Клара не стала возражать, и Мэннеринг понял, что ей прекрасно известно, что значит этот странный эпитет. В воровском мире так называют драгоценные камни, добытые не только грабежом, но и кровью.

– Вы хоть понимаете, как опасно держать такие вещи дома? Или не читаете газет? Даже если допустить, что ваш дружок Джордж ничего вам не рассказал...

– Джордж? Какой Джордж? – пробормотала окончательно выбитая из колеи молодая женщина.

Джон присел на краешек дивана и все тем же грубым, вульгарным голосом рявкнул:

– Только не пытайся вешать мне лапшу на уши! Я уже три дня как слежу за тобой! Кто дал тебе эти изумруды, Клара?

Молодая женщина немного помялась, но в конце концов выдавила из себя:

– Дэйл...

– Правда? И когда ж это?

– Сегодня утром, – ляпнула, не подумав, она.

– Сегодня утром... бедняга Дэйл... вряд ли он мог в это время сделать подарок тебе или кому другому... Слушай, Клара, ты, надо думать, понаделала в жизни немало глупостей, но на этот раз рискуешь влипнуть по-крупному. Ты сгниешь за решеткой как соучастница в ограблении "Куинс" и двух убийствах! Твой единственный шанс спасти свою шкуру – выложить мне всю правду, и немедленно. Кто дал тебе изумруды? И советую не врать!

Клара прикрыла глаза и тихо шепнула:

– Джордж... только что, когда я ходила к нему...

– Джордж Сванмор? – ошарашенно переспросил Мэннеринг.

– Да. Но он не должен об этом знать!

– О чем?

– Что я его заложила! – с дрожью в голосе пояснила Клара.

– Зачем мне ему говорить? Я его даже не знаю, – машинально ответил Джон, не решаясь поверить, что расследование закончено и достаточно позвонить Бристоу, как к нему вернутся и драгоценности "Куинс", и коллекция Сванмора.

Мэннеринг с трудом представлял себе Джорджа в роли главаря банды, способного разобрать крышу и походя совершить два убийства. Все это плохо вязалось с идиотской улыбкой и незабудково-голубыми глазами молодого человека. Но, в конце концов, чего только ни бывает...

И тут из-за спины Джона послышался незнакомый голос, быстро доказавший ему, что не все так просто.

– Спокойно, Клара! Этот твой новый приятель никому ничего не расскажет! Где ты его откопала? Между нами говоря, по-моему, не очень ценное приобретение... Но ты нас все-таки познакомишь?

– Бад! – пронзительно взвизгнула Клара.

И молодая женщина выбрала единственный разумный выход из положения – обморок. Но, поскольку она и так удобно лежала на диване, это ровно ничего не изменило в расположении действующих лиц. Новоприбывший, по-видимому, не обратил на обморок Клары ни малейшего внимания, а Мэннеринг, резко обернувшись, замер: в руке Бада угрожающе посверкивал кольт.

Нижнюю часть лица Бада скрывала темно-зеленая маска, а лоб – широкополая черная шляпа. Высокая крепкая фигура в габардиновом плаще напоминала атлетические формы Сванмора-младшего, и на долю секунды Джону пришло в голову, что, быть может, он не ошибся и Бад с Джорджем Сванмором – одно и то же лицо. Но между черной шляпой и зеленой маской мрачным огнем горели карие глаза.

Смирившись с неизбежным, Джон пожал плечами. Что ж, значит, верно его первое предположение: проболтались Сванмор-отец или Сванмор-сын... А Клара поспешила осведомить Бада.

Новоприбывший заговорил резким гнусавым голосом с явственным американским акцентом.

– Оставьте эти камешки в покое, приятель! – приказал он. – Если эти цацки – "красные" для Клары, то и для вас, надо думать, тоже. Быстренько положите их в руку Кларе и не вздумайте умничать!

Мэннеринг выполнил приказ, а Бад с нарочитой дерзостью продолжал:

– Как вы сюда вошли? Ведь не дала же она вам свой ключ! Я, правда, знаю, что милашка разбрасывает их направо и налево, но не до такой же степени...

– Когда мне надо войти к тем, кто меня интересует, я обычно обхожусь без ключа, – тем же вульгарным и тягучим голосом отозвался Барон.

– Так вас интересует Клара? Могу я узнать, почему?

Немного подумав, Джон спокойно ответил:

– Потому что Дэйл-Мандраж был моим другом.

Как он и ожидал, ответ произвел впечатление: рука Бада судорожно сжала кольт и дуло угрожающе вздрогнуло.

– Покойный Дэйл-Мандраж, – улыбаясь, поправился Мэннеринг.

– Так это Дэйл дал вам адрес Клары? – недоверчиво спросил Бад.

– Да. И советовал зайти к ней, если с ним что-нибудь случится. А у меня такое впечатление, что с Дэйлом и в самом деле что-то стряслось. Или я не прав?

Бад пожал плечами.

– Допустим, правы... И чего ж вы хотите?

– О, все очень просто: Дэйл не оставил ни вдовы, ни сироток, – наугад проговорил Джон. – Я хочу получить его долю, а заодно – и то, что причитается Слиму.

– Куда уж проще! – осклабился Бад. – Глядя на вашу дурацкую физиономию и побитые молью тряпки, никогда не подумаешь, что вы способны на подобное нахальство. Доля Дэйла и Слима! Вы хоть представляете, о чем говорите?

– Вполне, – широко улыбнулся Мэннеринг, обнажая ужасающую пленку, скрывающую его собственные белые и ровные зубы. – Я имею в виду драгоценности "Куинс" и коллекцию Сванмора. – И он небрежно добавил: – Дэйл-Мандраж вас обставил. Он вам не доверял. И как только я узнал, что вы его прикончили, поспешил сюда. Похоже, это не пустая трата времени.

Бад надолго задумался, потом вдруг спросил:

– А что бы вы стали делать с этими драгоценностями? Знаете, такой товар очень непросто сбыть с рук... Слишком известные камешки...

– ...да еще "красные"! Да, я в курсе. Но можете за меня не волноваться – покупатель уже есть.

Бад медленно опустил правую руку, сунул кольт в карман плаща и уселся верхом на первый попавшийся стул.

– Вот теперь вы меня заинтересовали, мистер...

– Мистер Миллер, – добродушно представился Мэннеринг. – Так кто же вас интересует, молодой человек, я или мой покупатель?

– Оба, мистер Миллер... Что, если нам немного потолковать о делах?..