Глава 26. ДЫМ, ГРОХОТ И ТРЕСК

Не успел он это сказать, как встречающие их четко и размеренно разомкнули строй, и к ребятам подкатила низкая, открытая, сверкающая черным лаком машина. Ребята забрались в нее. За ними вошли пять человек в зеленых, отлично выглаженных костюмах со значками на груди и приветливо заулыбались им. И почти тотчас машина мягко взяла с места и промчалась между четко сомкнутым строем.

— Ну и дисциплинка у них! — сказал Алька, крутя во все стороны головой.

— Как по струнке ходят!

Услышав эти слова, люди в зеленых блестящих костюмах, сидевшие рядом с ними, вежливо закивали головами. И радостно, благодарно заулыбались.

— Чего они так радуются нам? — тихонько спросила Леночка. — Почему они так торжественно одеты?

Толя с Алькой молча смотрели вперед. Леночка внимательно разглядывала лица планетян, очень здоровые, с правильными чертами и плотным во всю щеку румянцем и добавила:

— И почему они не встретили нас цветами? Я не вижу вокруг ни одного цветка…

— Им не до сантиментов! — сказал Колесников. — Они люди дела, у них нет времени возиться с ними…

— Да, но хоть один цветок должен расти в городе… А здесь совсем зелени нет! Ну хоть бы одно живое дерево!

Толя, оглушенный огромным городом, ревом, скрежетом, грохотом и свистом машин, только сейчас обратил на это внимание: и в самом деле, в городе не было ни бульваров, ни скверов, ни даже маленького газончика меж домами.

Правда, в одном месте, возле гигантского дома с полосами блестящих окон, стояло три больших дерева, но они давно засохли — ни одного листка, и были они за оградой с какой-то надписью на белой дощечке.

Между тем сопровождавшие внимательно смотрели на лица ребят, и когда Толя спросил у одного планетянина о деревьях, тот не без гордости ответил:

— Они оказались нам ненужными, сохраняем как экспонат давно прошедших времен. — Человек ярко улыбнулся белыми зубами.

— Как же не нужно! — ворвалась в разговор Леночка. — Чем же вы тогда дышите? И это ж очень красиво! И почему у вас нигде нет цветов?

— А что это? — спросил улыбчивый человек. Леночка даже растерялась немножко:

— Вы… вы не знаете, что такое цветы?

— Не знаем… Их едят? Употребляют в производство? Или это смазочный материал для механизмов?

— Нет, — совсем расстроилась Леночка, — цветы — это… Ну как вам объяснить… Они состоят из стебля, листьев, чашечек и лепестков, и они так пахнут, так радуют глаз… — Она вдруг чуть не расплакалась, понимая, что ей не хватает слов, и стала помогать себе руками, рисуя форму цветов, но и руки были беспомощны выразить их красоту. — Ну, цветы — это цветы… Понимаете?

— Понимаю-понимаю… — Человек закивал головой. — Это раньше было и у нас, а теперь, как говорится, пройденный этап, но, по-моему, в музее они сохранились…

«В музее?… До чего они дожили! — подумала Леночка. — Как они живут в таком грохоте, лязге и духоте?»

И она сказала вслух:

— Как же так — цветы в музее?

— Ну и что же! — проговорил Колесников. — Я чуть с тоски не умер среди твоих цветиков на той планете… Давайте поживем здесь. Лучшей цивилизации нет и быть не может!

— Не торопись, — сказал Алька, — все это надо обдумать и обсудить, и не ты один будешь решать…

— Хорошо, обсудим, — ответил Колесников. Жора сидел в сторонке и подавленно молчал. Толя по-прежнему рассматривал дома и думал: «А ведь Леночка, пожалуй, права: здесь очень шумно, душно и, в сущности, очень некрасиво…» Вокруг неслись машины, рядом с ними и по особым мостам — над ними, а над теми мостами тоже летели какие-то машины. В высоченных — стоэтажных и выше — домах стоял непрерывный грохот и треск, вспыхивала электросварка; Толя то и дело заслонялся от ее вспышек рукой, моргал и вздрагивал. Но сопровождавшие их люди были абсолютно спокойны, ни разу не моргнули, не вздрогнули, и на лицах у них наготове была любезная улыбка…

Жора между тем страшно проголодался; он пытался отыскать глазами какое-нибудь кафе, или ресторан, или обычную столовую, но так и не мог отыскать. Он хотел было поговорить об этом с ребятами, но тут же передумал: нет, нельзя, не нужно. Ни в коем случае! Ведь они тоже когда-нибудь должны захотеть есть, и надо терпеть…

— А где у них дети? — спросила Леночка. — Я вижу только взрослых и ни одного мальчика или девочки…

— При таком движении им рискованно выходить на улицу, — пояснил Колесников, зорко смотревший вперед.

— Ты хочешь сказать, при таком развитии техники они должны сидеть дома?

— Не сердись, Лена, — более мягко произнес Колесников, — ты еще оценишь все это…

— Этот дым и копоть, этот грохот и лязг? — тихо, чтоб не обидеть планетян, сказала Леночка, однако они все расслышали.

— Не надо, девочка, — сказал один планетянин и коснулся рукой лба. — Вы совсем из другого мира, но ведь одни миры создают другие миры и не сразу привыкают друг к другу и оказываются в силах оценить преимущества одной жизни перед другой. У нас свой чертеж и схема жизни и работы, у вас — свой; мы не болеем, мы бессмертны и точны, у нас нет недоказанных истин и отсутствуют сомнения…

Леночка вдруг почему-то испугалась и потесней придвинулась к Толе.

— Ты что-нибудь понял? — шепотом спросила она.

— Нет, — признался Толя. — Здесь как-то странно и что-то не так…

— И мне так кажется: говорят они как-то мудрено и заученно… Ты не хочешь есть?

— Очень хочу.

— Давай попросим, чтоб нас где-нибудь покормили.

— Знаешь, неловко, — сказал Толя. — Только прилетели — и уже за еду.

— Ничего! — И Леночка громко, полным голосом попросила: — Мы в полете очень проголодались, очень…

Человек посмотрел на нее, улыбнулся и сказал:

— Понимаю, я вас понимаю…

— И нам бы очень хотелось чего-нибудь такого, — продолжала Леночка. — Ну, такого, что на нашей планете особенно ценится и считается деликатесом…

— Обязательно-обязательно! — проговорил человек и ослепительно улыбнулся. — Мы это все обдумаем и решим лучшим для вас образом, а вначале мы покажем вам один завод…

— А сейчас, а сразу… нельзя? — сказала Леночка. — Мы хотим, мы очень хотим… Ну, вы понимаете?

— Как же не понять! Отлично понимаем!

— Уважаемые, мы… Мы хотим, говоря попросту, жрать! — вдруг объявил Жора и заулыбался, поняв, что теперь ребята не осудят его.

— Жора, как тебе не стыдно! — сказал Колесников. — Потерпеть не можешь? И разве так просят? Вы простите нас, он…

— Нет, нет, что вы! Не надо просить прощения… — вдруг быстро заговорил человек. — Сейчас я посовещаюсь с моими коллегами… — Человек нагнулся к четырем своим товарищам, и они стали о чем-то шептаться.

«Да они ж совершенно невоспитанные люди! — с удивлением подумала Леночка. — На глазах у других шепчутся…»

Наконец этот человек выпрямился и сказал все с той же белозубой улыбкой, которая уже стала надоедать Леночке:

— Мы вам покажем вначале завод, а потом все решим… Успокойтесь, вы будете чрезвычайно довольны нами…

— Зачем нам завод! — не выдержал Толя. — Нам…

— Мальчики, тихо! — сказал Колесников. — Как вы можете говорить о еде в то время, когда…

Сопровождавшие их внезапно заволновались, вскочили со своих мест, запрыгали, заплясали вокруг ребят:

— Хорошо, хорошо! Сейчас мы все уладим… Мы поедем на другой завод! Он рядом! Через пять минут вы будете иметь это самое ваше дорогое и нужное «жрать».

Алька с Толей и Леночка тревожно переглянулись, а Жора улыбнулся:

— Ладно, так уж и быть! Но чтоб не дольше пяти…

Машина резко повернула влево, промчалась на огромной скорости по гладкой автостраде и остановилась у высоченного здания с козырьком у входа и широкими ступенями.

— Да, просим вас, — сказал один из людей, и ребята вылезли из машины.

Загрузка...