Забудь меня (СИ)

Глава 14

Полина

— Ты мне завтра нужна. У Токаревых старший сын домой вернулся. Захар. Учился в Англии полтора года, по обмену. Ты с ним знакома?

— Я… кажется, нет… — пытаюсь сконцентрироваться на голосе матери в трубке.

— Ну, да, — продолжает мама. — Он жил с матерью в Москве, потом уехал в Англию, ты не могла с ним учиться. Очень жаль. Такой мальчик, просто загляденье. И умный. В общем, я хочу вас познакомить. Сходим к ним на ужин. Его родители тоже хотят вас познакомить, ты у меня тоже умница и красавица…

— Я завтра не могу, — сжимаю пальцами руль, на котором лежит моя ладонь. — Я буду занята…

— Чем? — удивляется мама. — У тебя же сессия почти закрыта. Выдели для меня три часа в своем плотном графике, будь добра.

Я пока понятия не имею, как будет выглядеть мой завтрашний день, но сомневаюсь, что буду в состоянии уделить внимание Токаревым и их сыну, будь он хоть четырежды красивый и умный, потому что мне плевать на всех парней мира, кроме одного-единственного!

Мои щеки до сих пор пылают.

Мне казалось, что после двух бессонных ночей должен быть упадок сил, но у меня будто к каждой клетке подключили дефибриллятор. Даже, несмотря на то, что я получила желаемое, в душе не штиль, а ураган. Море эмоций, с которыми, мне казалось, я совладала еще до того, как вышла сегодня из дома: злость, обида, желание что-нибудь расколотить о голову Антона Матвеева, и быстрая режущая боль где-то под ребрами от мысли, что я его больше не увижу.

Проглатываю свои страхи вместе с ужасным кофе, который купила на заправке.

Может, мне и не стоило принимать ЕГО приглашение. Мы, кажется, собираемся заняться сексом, и хотя мое тело от одной только мысли о голом Антоне загорается, я все еще на него злюсь.

Если ему нужно чертово «личное пространство», пусть получает. Я не стану навязываться, но я просто не могу ни с кем Антона Матвеева делить. Ни с какой другой девушкой. Ни за что…

— Полина!

Очнувшись, быстро отвечаю:

— Я постараюсь.

— Нет, не «постараюсь», а «сделаю», — выкручивает она мне руки. — Я договариваюсь с серьезными людьми и делаю это для тебя, между прочим. Думаю о твоем будущем. Отец не сможет заботиться о тебе всю жизнь, ему пятьдесят пять лет…

— Я могу сама о себе позаботиться.

— Полина, — вздыхает. — Оставь свой юношеский максимализм. Ты даже близко не представляешь, что такое «заботиться о себе самой», поэтому просто делай, как я тебе говорю. Просто слушай меня.

— Я же сказала, что постараюсь…

— Завтра в четыре ты должна быть дома. В пять мы должны быть у Токаревых.

— Я постараюсь…

— Полина!

— Я за рулем! Не могу разговаривать… — кладу трубку, понимая, что мне придется пойти на этот ужин, иначе моя жизнь превратится в ад.

Цель жизни моей матери сейчас — выдать меня замуж. Она сама вышла замуж в двадцать два. Она была помощницей отца, а потом забеременела мной. Внешность досталась мне от нее. Мои волосы и лицо. Она очень гордится тем, что нас принимают за сестер, особенно если нас принимают за сестер, когда мы в купальниках.

Я предупредила ее, что, скорее всего, не приеду домой ночевать. Я наврала, сказала, что мы с Милой уехали за город. Кажется, я ненавижу врать, и это не очень поможет мне в карьере адвоката, но я не могу рассказать матери о том, что встречаюсь с парнем из района спальных многоэтажек, который подрабатывает в автомастерской. Ее хватит удар…

Мне будто тесно в своей коже. Волнение накатывает приливами, и минуты растягиваются в бесконечность, хотя я жду Антона всего пятнадцать минут. Мойка длилась почти час, мне вдруг показалось, что надо мной издеваются, ведь за это время можно было вымыть участвующий в каком-нибудь ралли «камаз».

Наверное, я целую вечность бездумно пялюсь в пространство, поэтому, когда дверь со стороны моего водительского кресла открывается, вздрагиваю и смотрю на Антона, чуть не уронив зажатый между пальцев маленький кофейный стакан.

В темных волосах Антона блестят капли воды. Его волосы влажные. Я вижу это, когда он складывается почти пополам и заглядывает в салон. От него пахнет мылом. Не гелем для душа или туалетной водой, а мылом. Представляя запах его чистой кожи, я чувствую, как во рту собирается слюна, а в животе клубится что-то тягучее и горячее.

У него действительно грязная работа, но ведь он сам о себе заботится. Мне плевать на его работу, это просто неожиданно, вот и все.

Он переоделся в чистую, белую футболку и шорты с нашивными карманами, которые сидят на нем потрясно.

Смотрю в его карие глаза, замерев.

Я больше всего на свете хочу до него дотронуться, но голова настойчиво трубит о том, что он мог… вообще никогда больше не позвонить… Просто взять и вычеркнуть меня из своей жизни. Я почти в этом уверена. Почти. И эта уверенность делает меня скованной. Не дает расслабиться. Я злюсь! Злюсь на него…

Он задевает взглядом мои губы, не делая попытки поцеловать, и я упрямо решаю не делать этой попытки тоже.

— Что у тебя со страховкой? — Антон поднимает глаза вверх, к моим.

— В каком смысле?

— Она расширенная?

— Я… не знаю… — смущаюсь.

— Ясно… — он поворачивает голову, задумчиво глядя в пространство, потом смотрит на меня и говорит. — Лучше мне сесть за руль. Дорога там не очень.

— Ладно… — отстегиваю ремень, опустив кофе в подстаканник.

Антон открывает заднюю дверь и забрасывает в машину свой рюкзак, пока я выбираюсь из салона.

Ловлю на себе молчаливый взгляд и отвечаю таким же, пока обхожу капот.

Я не спрашиваю, где его дача находится. Я могу злиться, но я ему доверяю и решаю продемонстрировать это, без раздумий уступив свое место.