Забвению неподвластно

Глава 27

Санта-Фе. 17 мая 1990 года

Джейд держала глаза крепко зажмуренными, а руками оберегающе обнимала живот, пока головокружение и тошнота не исчезли. Затем она осторожно приоткрыла веки и осмотрелась, все еще опасаясь увидеть не то, что она предполагала. Но постепенно боязнь начала рассеиваться. Хотя она провела в этом номере менее суток, каждая его деталь, расположение мебели, цвет покрывал на кроватях, размеры висевших на стенах картин — все неизгладимо отпечаталось в ее памяти.

Ей даже не нужно было напоминания в виде доносившегося из гостиной голоса телеведущего Тома Брокау, чтобы понять: она возвратилась в свое время. Испытывая слабость в коленях, она взобралась на постель. Со дня смерти Дункана прошла всего неделя, но теперь между ней и воспоминаниями Джейд пролегло шестьдесят лет. Тем не менее ее горе было таким же свежим, как последние известия в телевизоре. Господи, как же ей плохо!

Интересно, Меган тоже вернулась назад?

Джейд увидела в зеркале свое бледное лицо, а затем платье, поблескивающее на ее теле. Внезапно это великолепное одеяние показалось ей злорадствующим. Она поспешно скинула его и на вытянутых руках отнесла в ванную.

Решение возвратиться в свой мир было принято Джейд с такой быстротой, что она даже не подумала, что будет делать, если все пройдет удачно. Была ли в этом самом номере несколько минут назад Меган, или же скоро сюда заявится другой постоялец с вопросом, что она здесь делает?

Тем не менее она почти что ожидала обнаружить в стенном шкафу свои джинсы и свитера. Но он оказался заполненным самыми фешенебельными костюмами и платьями. Она быстро осмотрела одежду, сама не представляя, что ищет. В кармане одного из жакетов она обнаружила загадочную записку, гласившую: «Гарри (семь) музей». Джейд быстро сунула записку обратно, затем надела первое попавшееся платье. Нервы ее были настолько натянуты, что руки ходили ходуном.

Слишком испуганная и взволнованная, чтобы оставаться в номере, она поспешно вышла. Спустившись на лифте в холл, Джейд направилась прямо к стойке администратора.

— Вы не подскажете, кто проживает в номере 310? — спросила она.

Молодой человек за стойкой посмотрел на нее как на сумасшедшую:

— Это ваш номер, мисс Ховард! Что-то произошло?

— Нет, все великолепно. — Она постаралась унять дрожь в голосе, задавая следующий вопрос: — А какое сегодня число?

— 17 мая.

— А год?

Брови клерка поползли вверх, выдавая крайнее удивление, но он был слишком вежливым, чтобы не ответить.

— Ну, сейчас 1990 год, мисс Ховард.

Гейб предполагал, что она возвратится в то же самое время, когда исчезла. Но прошел целый год. Что произошло в ее жизни за это время? Множество вопросов вертелось в голове. Они почти что заполнили зияющую пустоту, образовавшуюся после смерти Дункана.

Она возвратилась в номер и стала проводить систематическую инвентаризацию вещей, оставленных прежней жиличкой. В гостиной не нашлось ничего личного, за исключением журналов, но Джейд тщательно перелистала каждый. Майский выпуск «Беверли-Хиллз» был открыт на странице с рекламой бутика «Алтитьюд», магазина для женщин на Родео-драйв. Джейд знала этот магазин, хотя сама там никогда ничего не покупала. Не оттуда ли все эти модные вещи в шкафу?

Она прошла в спальню и принялась за изучение ящиков ночного столика. В трех из них находилось нижнее белье, сексуальные кружевные вещицы, которые женщина обычно надевает для возлюбленного. В верхнем лежали три сумочки. Две были пусты, а в третьей Джейд обнаружила связку ключей, бумажник и чековую книжку.

Сначала она открыла бумажник и ахнула, увидев собственные кредитные карточки и водительскую лицензию. Несколько мгновений от испытанного шока она даже не могла вздохнуть. Она вынула лицензию из пластиковой обертки и прижала к сердцу как талисман.

Джейд не отваживалась открывать чековую книжку, пока бешеное биение в груди не сменилось нормальным. Книжка была выписана тем же самым банком, которым она пользовалась. Она прочитала имя, напечатанное в верхнем левом углу, застыла от удивления и перечитала еще раз.

Джейд Меган Ховард.

Она и Меган не просто поменялись местами. Но Меган нашла возможность сохранить свое собственное имя. Когда Джейд прочитала адрес в Голливуде, ее охватило беспокойство. Что Меган сделала с ее домом в Малибу? Она уже свыклась с мыслью, что будет растить ребенка Дункана именно там. Она положила руки на живот. Силы небесные! Дункан ушел от нее. Неужели она потеряла еще и дом?

Джейд вернулась в гостиную и бросилась на диван, обхватив руками голову. Виски пульсировали. Она до сих пор не имела никакого понятия, что произошло за год, когда Меган заняла ее место.

Айра. Могла ли Меган одурачить его? И кто такой Гарри? Не для него ли Меган покупала свое нижнее белье? Не думает ли этот Гарри, что спал этот год с ней, с Джейд Ховард?

На эти вопросы ответ могла дать только Меган. Возможно, она уже пребывает на небесах. Джейд взяла телефонную книгу Санта-Фе и открыла на букве «К». И вздрогнула, увидев имя Меган Карлисл внизу страницы.

Меган сидела перед телевизором, не обращая никакого внимания на передачу. Ее взгляд сосредоточился на телефоне, стоящем рядом. Почему Джейд так задерживается? Сумела ли она совершить прыжок сквозь время без ущерба для себя?

Она протянула руку за сигаретами, прикурила и глубоко затянулась. Эта проклятая привычка убивает ее, но она все еще жива. Она не хотела пропустить этот день ни за что на свете — включая даже путешествие к небесным вратам, хотя она и страстно желала, просто умирала от желания узнать, что там — за ними.

«Сейчас это только игра слов», — подумала Меган. Несмотря на то что она ожидала звонка, он заставил ее подпрыгнуть. Внезапное движение отозвалось резкой болью в суставах, изувеченных артритом. Гримаса исказила ее лицо, но она повернулась и взяла трубку.

— Алло.

— Простите, Меган Карлисл дома? — спросил женский голос.

— Вы с ней разговариваете.

— О Боже…

— Это ты, Джейд?

— Откуда вы узнали?

— Я была уверена, что ты позвонишь, как только обнаружишь некоторые вещи и поразмыслишь над ними.

— Так значит, это действительно вы, Меган?

— Да. — Меган улыбнулась в темноту.

— У меня множество вопросов!

— И я предполагаю, что знаю ответы на большинство из них. Как скоро ты сможешь подъехать?

— А где вы находитесь?

— На ранчо Сиело. — Меган хрипло рассмеялась. — Уверена, что ты знаешь дорогу. Местность, правда, довольно застроена с тех пор, когда ты здесь была. Не перепутай: езжай по старому шоссе, а не по новому федеральному. Мое имя увидишь на почтовом ящике. И вот еще, Джейд… — Она умолкла, чтобы перевести дух. Женщине в ее возрасте не так уж легко нанизывать слова одно за другим.

— Что случилось, Меган? Вы в порядке?

— В полном, насколько можно быть в 89-летнем возрасте. О чем это я говорила? Ах, да! Ключи от белого «форда» ты найдешь в моей черной крокодиловой сумочке. Машина стоит на первом этаже гостиничной стоянки.

— Сейчас уже половина восьмого вечера. Может быть, отложим наше свидание на завтра?

— Лучше бы ты приехала сегодня, — сказала Меган, стараясь говорить спокойно. Учитывая, как развивается ее ангина, она не была уверена, что встретит завтрашний день. Она достала из кармана платья таблетки и положила одну под язык.

— Я буду так скоро, как только смогу, — заверила Джейд.

— У меня есть одна просьба. Я не видела своего белого платья от Донны Каран уже шестьдесят лет. Ты доставишь мне огромное удовольствие, если приедешь в нем.

— Что-нибудь еще?

— Нет, это все.

Когда Джейд повесила трубку, Меган уронила на пол свою трость. Одна из Ортесов — на этот раз Серафина — сразу же вбежала в комнату. Меган уже не помнила точно, правнучка это или праправнучка Дулси, но она была хорошей девушкой. Казалось, Серафина считает своей пожизненной обязанностью ухаживать за Меган просто потому, что та помогла ей получить диплом медсестры. Не так уж много молодых девушек настолько преданы в это время.

В любом случае у нее, у Меган, не было каких-то болезней, из-за которых она нуждалась бы в наблюдении врача или сиделки. Просто ее тело износилось, как изнашивается платье, в котором много ходишь, или автомобиль, пробежавший слишком много миль.

— У вас все нормально, Меган? — спросила Серафина, поблескивая глазами. — Почему вы сидите в темноте?

— Я смотрю телевизор. Хотя с тех пор, как они прекратили транслировать «Пороки Майами», и смотреть-то нечего. Правда, этот Дон Джонсон был отдушиной для моего сердца. Он напоминал Гарри.

Меган понимала, что бредит, испытывает очередной, по ее определению, приступ словесного поноса. В последнее время это происходит с ней все чаще.

— Как бы то ни было, я ожидаю сегодня гостью. Поэтому включи свет и принеси графинчик шерри и чай.

— Но вы же знаете, что доктор запрещает вам пить спиртное!

— И курить тоже. Я знаю. Все это в один из ближайших дней меня убьет.

Смех Меган был таким же жизнерадостным, как в молодости. Она любила смеяться, потому что это напоминало ей о годах, когда ее кожа еще не выглядела как мятый вельвет, из которого индианки-навахо шьют себе юбки.

Серафина подошла к Меган, взяла из ее рук сигарету и затушила.

— Я вернусь через несколько минут, — сказала она. — Надеюсь, вы постараетесь в это время вести себя благоразумно.

Меган дождалась, пока шаги Серафины не затихли на первом этаже, и прикурила новую сигарету. Она не обращала внимания на то, как глухо стучит ее сердце под воздействием никотина. Она представляла, что вновь молода, красива и здорова. Она хотела, чтобы Джейд увидела ее в расцвете сил.

Джейд подумала, что дела разворачиваются слишком быстро. Она повернула «форд» туда, что ныне называлось «старым лас-вегасским шоссе». События обгоняли друг друга, не давая ей возможности передохнуть. Смерть Дункана кровоточила незаживающей раной, когда она разрешала себе подумать о нем. Сейчас она ехала на встречу с женщиной, которая была женой Дункана.

Она смотрела по сторонам, стараясь сконцентрироваться. Справа, параллельно старой дороге, пролегло оживленное четырехполосное шоссе. Слева, там, где она помнила безлюдную равнину до самых подножий гор Сан-гре-де-Кристо, местность была застроена роскошными особняками. Она проехала столько много отводных дорожек без каких-либо указателей, что чуть было не проскочила поворот на ранчо Сиело.

Через несколько минут Джейд стояла перед входом в главный дом, собирая все свое мужество перед тем, как позвонить.

— Секундочку! — отозвался на звонок женский голос.

Молодая женщина, открывшая дверь, быстро представилась:

— Меня зовут Серафина Ортес, я сиделка миссис Карлисл. Она вас ожидает, но на самом деле она не в состоянии поддерживать компанию. Пожалуйста, не слишком утомляйте ее.

Джейд отметила имя Ортес, но была настолько взволнована предстоящей встречей с Меган, что ничего не сказала. Она прошла за молодой сиделкой в гостиную. Перед диваном стояла, опираясь на трость, старая женщина, ожидавшая их приближения. Для Джейд оказалось почти невозможным отождествить эту древнюю вдову с писаной красавицей, которую она помнила по фотографиям.

— Это ты, Джейд? — Меган смахнула слезы, застилавшие взор. Она ждала этой встречи шестьдесят лет, и будь она проклята, если испортит ее поступками сентиментальной старой дуры.

— Это я.

— Подойди поближе, я хочу тебя хорошенько разглядеть.

Когда они встали друг против друга, Меган принялась изучать молодую женщину с нескрываемым любопытством.

— Ты красивее, чем была я, — сказала она прямо.

— Вы слишком добры, говоря это, — ответила Джейд, думая, что Меган очень стара.

Она должна была понять это гораздо раньше. Но шестьдесят лет, постоянно разделявшие их, до сих пор не стали для Джейд реальностью, а Меган выглядела так, будто прожила их день за днем. Да так оно и было.

Меган рассмеялась:

— В моем возрасте люди уже могут не заботиться о вежливости. У меня есть преимущество — быть честной.

Она продолжала разглядывать Джейд.

— А вот это платье все-таки лучше смотрелось на мне. Вся штука в том, что для того, чтобы владеть одеждой хорошо, нельзя позволять ей владеть тобой.

Прежде чем Джейд успела что-либо ответить, Меган потянулась и поправила воротник жакета так, чтобы он обрамлял лицо Джейд.

— Вот, так гораздо лучше.

Серафина, наблюдавшая за встречей двух женщин, подошла к Меган и помогла ей усесться на диван.

— Могу побиться об заклад, что она сказала тебе меня не утомлять, — сказала Меган, нахмурившись на сиделку. — Выйди, дитя мое. У нас с мисс Ховард важный разговор.

Серафина направилась к двери, но прежде чем выйти, предупредила:

— Не засиживайтесь допоздна, миссис Карлисл.

— Садись, пожалуйста. — Меган указала на кресло напротив себя. — Я знаю, что ты о многом хочешь узнать. И до сих пор глубоко страдаешь. У тебя такой вид, словно тебе не помешало бы хорошенько выпить. Или налить чаю?

— Чаю.

— О, конечно. Ребенок. Как глупо с моей стороны забыть о нем.

— Кто вам рассказал о ребенке?

— Гейб. Шестьдесят лет назад. Тогда я очень сильно ревновала. Но ты знаешь пословицу о воде, текущей под мостом… — Меган указала на поднос: — Меня что-то трясет от волнения. Ты нам не нальешь? Мне, пожалуйста, шерри.

Она подождала, пока Джейд не передала ей бокал, а затем сказала:

— О чем ты хотела бы узнать?

— Обо всем, — ответила Джейд. — Обо всем, что произошло, пока вы жили моей жизнью. Почему бы не начать с того, что вы сделали с моим домом?

— Я его продала.

— Что?

— После того как я прожила в нем несколько недель, я поняла, что ты не в состоянии его содержать. И я не могла.

Меган сделала паузу и изучающе посмотрела Джейд в лицо.

— Ты хочешь знать обо всем, и я не собираюсь что-либо скрывать. Но ты должна позволить мне рассказывать самой: в моей собственной манере и с той скоростью, которую я могу выдержать. Договорились?

— Договорились, — ответила Джейд, понимая, что ей необходимо сдерживаться.

Несмотря на хилость, Меган обладала достаточной властью, чтобы натворить немало бед, сводя с ней счеты. Поэтому Джейд устроилась поудобнее, приготовясь слушать столько времени, сколько Меган сможет выдержать.

Как рассказчице, Меган не хватало организованности и практики. Она перескакивала с одного на другое, останавливалась, чтобы прикурить, отпить из бокала или перевести дыхание. Но Джейд никогда еще не была так зачарована повествованием. Узнавая о прыжке Меган через пространство, о том, как последующие месяцы изменили ее взгляды на жизнь, Джейд полностью обратилась в слух. Она почувствовала, что ей нравится Меган, более того, она ей восхищается. Кто знает, подумала Джейд, возможно, они смогли бы даже стать подругами, случись им встретиться при других обстоятельствах.

В 21.00 в комнату пришла Серафина и начала настаивать, чтобы Меган ложилась спать. Хотя было явно видно, что усилия Меган завершить свое повествование отнимают у нее последнюю энергию, она царственным жестом руки просто отослала девушку из комнаты и продолжала рассказ. Двумя часами позже она приблизилась к концу истории.

— Полагаю, что ты вполне можешь назвать мою идею спасения Дункана временным умопомешательством, — печально улыбнулась Меган.

Джейд отчаянно пыталась сдержать слезы. Проклятие, она уже достаточно нарыдалась для одной жизни.

— Я не знаю, что вам сказать, кроме того, что я от души благодарна вам за эту попытку.

— Правда заключается в том, что я была уверена: она будет неудачной. Когда я сказала Гарри, что покидаю Лос-Анджелес, то действительно считала, что скоро вернусь обратно.

— А как Гарри воспринял ваш отъезд?

— Более или менее нормально. Все вопросы мы решили. Но я знаю, что рано или поздно он будет пытаться искать встречи со мной — то есть теперь с тобой. И если узнает о твоей беременности, то наверняка подумает, что ребенок от него.

Джейд не знала, смеяться ей или плакать. Она совершенно не предполагала подобного осложнения.

— Не беспокойтесь, я найду какой-нибудь выход, чтобы потихоньку от него избавиться, А когда вы в последний раз говорили с Айрой?

— Шесть месяцев назад, по вашему времени. Я наконец смогла убедить его, что застой в моей писательской карьере никак не кончается и что разговаривать с ним на эту тему мне слишком больно. Думаю, он будет чрезвычайно рад услышать, что ты восстановила силы, если, конечно, ты собираешься продолжать писать романы.

— Так далеко я еще не заглядывала — не было времени.

Меган сильно побледнела от усталости, но все-таки продолжала говорить:

— Нам нужно обсудить еще одну вещь. Деньги. Те полмиллиона долларов, которые ты здесь оставила. Ты знаешь, в годы Великой депрессии было столько много людей, которые нуждались в помощи, да и позднее тоже. Хороших людей, которым было необходимо совсем немного средств, чтобы пережить трудные времена, о которых было необходимо позаботиться при жизни или после смерти. Возможно, я покупала дружбу. Видит Бог, поначалу у меня было немного друзей. Как бы то ни было, я не отказывала просящим.

Джейд мягко коснулась старушечьей руки:

— Я хотела бы, чтобы Дункан знал о том, что вы сделали.

— Брось, Джейд, не делай из меня картонного святого. Я поступала так, как могла, но, кроме того, не забывала и о собственных удовольствиях. Раз в году я ездила в Нью-Йорк, посещала театры, делала покупки, встречалась по ходу дела с интересными мужчинами. Когда несколько лет назад деньги закончились, я стала продавать разные вещи: картины Дункана, предметы индейского искусства из его коллекции, даже собственные платья! Хотя «мулинекс» я хранила до тех самых пор, пока не дождалась времени, когда ты должна была пойти к Авроре Борилис.

Джейд пыталась скрыть свое огорчение: ей претила мысль, что эта достойная женщина была вынуждена терпеть нужду.

Меган легко рассмеялась:

— Ты выглядишь слишком озабоченной!

— Я думаю не о себе, а о вас — какими трудными были эти последние годы.

— Ну, все было не так уж плохо. Когда человек доживает до моего возраста, он переоценивает ценности. У меня была крыша над головой, еда на столе. И прекрасные воспоминания! Я даже мечтала… — Она не закончила предложение. — Черт побери, я уже давно должна была заучить наизусть одну истину: напрасно мечтать нельзя и опасно. У меня давно уже сложилось впечатление, что именно из-за этого все и началось. У меня, у тебя, у Дункана. Мы все мечтали о том, чего не имели… Впрочем, о чем то бишь я говорила?

У Джейд еще оставались вопросы, но она обещала не перебивать Меган:

— О деньгах.

— Могу поклясться, что я забыла о том, что говорила. Значит так, я не стала покупать пай в «Алтитьюд». Поэтому на твоем расчетном счете в Лос-Анджелесе есть несколько сот тысяч.

— Долларов?

— Конечно.

— И снова я не знаю, как вас благодарить. Когда я думаю о том, как трудно было вам расстаться с Гарри, пройти через все, а потом ждать целых шестьдесят лет…

К испугу Джейд, Меган заплакала:

— Я потеряла обоих. И Дункана, и Гарри. Гейб, Ральф, Дэвид — все они ушли. Столько теней… — Она обвела взглядом тихую комнату. — Одного я до сих пор не могу понять. Я уверена, что правильно прочитала дату в каталоге выставки. Там было сказано, что Дункан погиб 17 мая 1930 года. Я поехала в «Ла-Фонду» 13 мая и одевала это проклятое платье каждый вечер, думая, что могу спасти его. Но когда я вернулась в свое время, Гейб сказал, что Дункана уже нет. — Глаза Меган сверкнули. — Ты писатель, Джейд. Скажи, как мог автор каталога допустить такую ужасную ошибку?

— Должно быть, это вина типографии. Кто-то неправильно набрал цифру. К сожалению, такое случается постоянно. Мне так жаль!

— Но это же не твоя ошибка.

Злость мгновенно исчезла с лица Меган. Она легонько сжала руку Джейд.

— У меня остался один вопрос, — произнесла Джейд. — Полиции удалось найти поджигателя?

Меган улыбнулась с печальным удовлетворением:

— Полиции нет, но это сделала я. Не спрашивай как. Тебе это знать не обязательно, да я в любом случае не скажу. Это была Хилари. Она сказала, что не знала о том, что в студии кто-то был. Она хотела просто уничтожить картины Дункана, чтобы он не смог провести свою ежегодную выставку.

— И вы ей поверили?

— Да. Она лучше меня знала о том, что значит для Дункана его живопись. До твоего появления в ней заключалась вся его жизнь. И она была права, разве нет? Дункан погиб, пытаясь спасти свои картины. Кстати, и Блэкджека заранее отравила Хилари — чтобы он не залаял и не разбудил вас, когда она будет обливать стены бензином.

— Ее отправили в тюрьму?

— Нет. У меня не было доказательств, которые можно было бы предъявить в суде. Но это и не важно, если учесть, как потом обернулось дело. Дулси наложила на нее проклятие. Не знаю, веришь ли ты в подобные вещи, но это сработало. Хилари умерла через несколько лет в одном из публичных домов Нового Орлеана. Говорят, она наложила на себя руки.

Джейд всю трясло.

— Как же она должна была нас ненавидеть! Гейб сказал однажды, что любовь — самая могущественная сила во вселенной. Зная, что сделала Хилари, я в этом теперь не так уверена.

Меган вновь потрепала Джейд по руке:

— Ты же знаешь, что Гейб был прав. Бедняжка Хилари давно отправилась на тот свет, от нее ничего не осталось. А Дункан живет в твоей памяти, в вашем будущем ребенке, в своих картинах. — Меган откинулась на диван. — Ох, как же я устала! Ты не поможешь мне добраться до спальни?

Джейд посмотрела на часы и обнаружила, что уже полночь. Этот вечер стал тяжелым испытанием для нее. Она могла только предположить, каково же пришлось Меган.

— Я бы хотела повидать вас и завтра.

— Сейчас слишком поздно, чтобы ехать в Санта-Фе. Предлагаю тебе провести эту ночь здесь.

— Мне не хотелось бы причинять вам беспокойство. Кроме того, я не захватила с собой никакой одежды.

— Никакого беспокойства. Не забывай, когда я умру, этот дом станет твоим. — Меган опять рассмеялась смехом молодой цветущей женщины. — Что же касается проблемы с одеждой, то я уверена в том, что у нас до сих пор одинаковый размер!

Меган никогда еще не ощущала себя такой дряхлой. Кости скрипели. Даже для вдоха и выдоха требовалось усилие. По дороге в спальню она была вынуждена всей тяжестью повиснуть на Джейд. После того как они пожелали друг другу спокойной ночи, у нее едва хватило сил добраться до кровати.

Слишком уставшая для того, чтобы раздеться, она прилегла на покрывало.

Вот уже долгие годы она так много не говорила. Но как прекрасно, что они встретились с Джейд и допряли пряжу их пересекшейся двойной жизни. Правда, и цена за это была высока. Она чувствовала спазмы в сердце и стеснение в груди. Меган сунула руку в карман за таблетками и вспомнила, что оставила их в гостиной на кофейном столике. Она подумала, нужно бы за ними сходить, но у нее не было сил.

Она ощутила сильную нарастающую боль, и ее дыхание прервалось.

«Да, пора. Время пришло», — подумала Меган. Время увидеть, что там, на другой стороне. Она не боялась. Ей уже случалось ранее делать этот прыжок.

Прыжок сквозь время.