Забытое будущее (СИ)

Зима

В палате мерно пикал пульсоксиметр, отзываясь на удары сердца Виктории. Катя слегка поёживалась. Синеватые стены и свет дневной лампы будто бы делали комнату прохладней. Сугробы снега за окном завершали картину.

Больше месяца прошло с тех пор, как Вику привезли сюда после перестрелки. И она всё ещё была в коме. Невесёлый Новый год встретили здесь же.

Катя смотрела на девушку, которая поверила в неё когда-то, поддержала, дала возможность проявить себя. Силачка всегда, сколько себя помнила, была объектом насмешек из-за своих габаритов. В школе дразнили дылдой, в институте величали гром-бабой.

В тот день, когда она столкнулась с Викой впервые, обычное будничное утро не предвещало никаких изменений в жизни. Всё тот же спортивный магазин, в котором она работала консультантом, всё те же отнюдь не безобидные шуточки со стороны коллег. Виктория влетела в магазин. В прямом смысле. Через уличную витрину. Осколки стекла заставили пригнуться всех в торговом зале. Катя увидела лишь, как прошмыгнула чья-то тень вглубь магазина, а люди начали выбегать прочь на улицу. Девушка обернулась на вход. Через дыру в витрине вошли два ломца. Они явно кого-то искали. И тут Катя заметила её. Раненая Ночная Молния пряталась за одной из стоек со спортинвентарём. Она пыталась перезарядить пистолет, но скользкая от крови рука не позволяла ей сделать это. Катя знала: если она сейчас поможет беглянке, то о спокойной жизни можно забыть. Но кто говорил, что она желала спокойную жизнь? Бейсбольная бита подарила обоим мужланам долгое забвение. Силачка вывела Викторию через чёрный ход и навсегда осталась рядом с ней. Её жизнь изменилась, она и не смела о таком мечтать. Катя гоняла новичков Дон-клана, и они потом начинали её бояться сильней, чем главу самой группировки. У неё была любимая работа, друзья и даже ухажёр, которого, впрочем, она не подпускала к себе. «Всё-таки стоит дать Дракону шанс», – подумала она.

В этот момент открылась дверь в палату.

– Привет, Катюш. Ты сегодня рано.

– Привет, Олег. Решила Светку с Герхом пораньше домой отправить, а то изойдёт на нет наша Светулька.

– Да уж. Она всё себя винит в произошедшем. Извелась просто вся. Никитыч приходил? Чего сказал?

– После того улучшения больше никаких изменений. Состояние стабильное. Ни лучше, ни хуже.

– Не хуже – вот главное. Ну? Чего сегодня вспоминать будем?

– Может зачистку склада Н-341?

– Охо-хо! Нарываешься! Давай.

Каждый день друзья попарно дежурили у постели Виктории. Они вспоминали приключения, пережитые вместе, надеясь, что это поможет ей очнуться.

Утром Катю и Олега должны были сменить Вадим с Валерой, но последний пришёл один.

– Доброе утро!

– И тебе доброго, Валерыч, – пожал ему руку Олег.

– Кофе будешь? – предложила Катя.

– Нет, спасибо. Вадим ещё не пришёл?

– Нет, ты первый.

Катя всё-таки заставила Валеру выпить кофе вместе с ними. Когда нынешние дежурные ушли, мобильный парня завибрировал.

– Привет, Вадим. Что случилось?

– Привет. Слушай, я, наверное, припозднюсь сегодня, – голос байкера в трубке казался взволнованным. – У Сашеньки температура поднялась, доктора все на вызовах, никто не может приехать. Я только отвезу своих девчонок в больницу и сразу к тебе.

– Да ладно тебе. Лучше с женой останься. Я и один подежурю.

– Справишься с ней один-то? – пошутил Вадим.

– Раньше справлялся, – пожал плечами Валера.

Попрощавшись, парень вздохнул и посмотрел на Викторию. Потом пригладил ей волосы, провёл рукой по прохладной щеке.

– Знаешь, а тебе принёс подарок, – он вынул из кармана маленькую коробочку, обшитую красным бархатом. – Вот. Это – то самое кольцо, которое ты отдала Алёнке, чтобы она вернула его мне. Никогда не думал, что у неё такой острый язык. Я хранил его всё это время. Знаю, мы решили расстаться и не начинать всё заново, но я так не смогу. Я люблю тебя. Тебя, Вика. Такой, какая ты есть. Если ты вернёшься, я обещаю ни слова вспоминать о нашем с тобой прошлом. Только вернись.

Валера аккуратно надел обручальное кольцо своей бывшей жене, нежно поцеловал самые кончики пальцев и долго ещё сидел, прижавшись лбом к её руке.

Солнце покрыло сугробы прозрачным золотом поверх серебра. Зима была настоящая: снежная, с метелями, морозами. Хоть в самом начале и не обошлось без оттепелей. Почти прозрачные сосульки украшали крыши, бельевые верёвки, водостоки. Лёд сковал провода и тонкие ветки деревьев. Но зима взяла-таки своё, и теперь парки и аллеи города стояли, будто нарочно облепленные белой металлической стружкой. Сосульки вскоре сбили работники коммунальных служб, и от сырости не осталось даже напоминаний.

Зимний свет особенный. Проходя сквозь призму заснеженных и заледенелых веток, он искрится, словно в сказке про Морозко. Зимний свет – первое, что увидела Вика, с трудом разлепив веки. Вокруг всё было синевато-белым, у самого уха что-то размеренно пищало и… кто-то дышал. Виктория повернула голову. Валера дремал, свесив голову на грудь. Ей захотелось дотронуться до него, но едва она протянула руку, как поняла свою ошибку. Тело затекло, и мышцы свело от движения. Невольный стон вырвался сквозь зубы. Валера встрепенулся.

– Ты очнулась…

– Похоже… Сколько я лежу? Всё болит, – она говорила тихо, с долгими паузами, собираясь с мыслями и силами.

– Ты в коме чуть больше месяца.

– Ох-ох, – Виктория вдруг почувствовала что-то непривычное на безымянном пальце правой руки. – Это оно. То самое кольцо?

– Да. Ты помнишь его?

– Никогда больше не забуду.

– Вика, я знаю, что сейчас не время и не место, но… Ты будешь моей женой?

– А ты уже размечтался, что отделался от меня? – криво улыбнулась она. – Да, я согласна, но ты только что подписал себе приговор.

– Я подписал его уже давным-давно.

– Смешно получилось: я забыла своё прошлое, забыла тебя, а ты стал моим настоящим и будущим. Я забыла своё будущее. Дурацкий каламбур получился.

– Здорово, что он закончился.

– Да. Хочешь посмеяться? Я видела тёмный коридор и свет в конце. Такой яркий, но холодный. Я шла к нему медленно, а он быстро приближался. У самой его границы мне захотелось обернуться. На другом конце коридора тоже был свет. Бледный, невзрачный, но тепло его доходило до меня. И я повернула обратно. Я бежала всё быстрей и быстрей, но свет будто бы не приближался. А потом я услышала ваши голоса, и бежать стало легче.

– И вот ты здесь. Выжить труднее, чем умереть. Так?

– Да. Хотя, кто это говорит? Будущий муж Ночной Молнии?

– Ты ведь научишь меня, как выжить рядом с тобой?

– Конечно, но крепись: уроки будут жёсткими.

– Ха-ха-ха! Хорошо. Ладно, позову доктора и отзвонюсь ребятам. Отдыхай.

За доктором идти не пришлось, потому что Иван Никитин в этот момент вошёл в палату.

– Никитыч… – улыбнулась Вика. – Не ждал что я снова очнусь?

– Смеёшься? Я уже выписку тебе оформил, только число поставлю, – пошутил доктор.

Оставив за спиной палату, Валера подумал и набрал Светин номер.

– Света, чай будешь? – Зара расставляла чашечки для завтрака.

– Лучше кофе.

– Поменьше бы ты кофе пила, – наставительно произнёс Герхард.

Блондинка отмахнулась, хотела что-то возразить, но зазвонил её мобильный.

– Это Валера, – побледнела девушка. – Алло?

– Света, Вика только что…

Нервы любительницы вестернов сдали, и она, не дослушав, потеряла сознание. Герхард успешно поймал и её, и телефон.

– Алло, Валер, что случилось?

– Герхард? Это у вас там что случилось?

– Света в обморок упала. Как Вика?

– Очнулась только что. Я посижу ещё тут, пока доктор от неё не выйдет. Потом сообщу что да как.

– О’кей, – немец прервал связь.

– Ну, что там? – присела рядом Зара со стаканом холодной воды в руке.

– Ничего страшного. Просто у нас со Светой скоро свадьба.

Бракосочетание Герхарда и Светы прогремело с аристократическим размахом. Шикарное празднество было расписано яркими словами на множестве страниц журналов, газет и сайтов СМИ. Журналисты млели от восторга. Им наконец-то было дозволено подойти ближе обычного. В эйфории своей они не заметили, что слегка прихрамывающая Виктория носила обручальное кольцо. Простая церемония расстановки штампов в паспорта прошла без какой-либо огласки. Когда же история о том, что Ночная Молния связала-таки официально свою жизнь со своим ухажёром, всплыла в прессе, то тут же обросла домысливаниями и невероятными подробностями. Что было бы с журналистами, если б они узнали, что Виктория получила в тот день на руки два свидетельства: о бракосочетании с Валерой и о смерти некой Ксении Петровской.

В начале февраля во дворе детского дома в Дарограде остановилась чёрная Ауди с белой полосой по правому борту. Снег шёл плотной стеной, вышедших из машины не было видно, но этот автомобиль в городе уже знали все. Директор детдома засуетилась, отдавая приказания, и поспешила самолично встретить гостей.

Снежинки таяли на коротком ворсе чёрного мехового пальто Виктории. Она шла, опираясь на руку мужа.

– Виктория, как рады мы Вас видеть! Спасибо за последний перевод денег. Зиму мы встретили во всеоружии, – директор едва не кланялась на каждое слово.

– Ваше «всеоружие» ещё предстоит проверить.

Ночная Молния посмотрела женщине в глаза и поняла: опять часть прикарманила.

– Но я не за этим сегодня, – успокоила она директора. – Мы хотим усыновить ребёнка.

– О, это просто прелестно! Я сейчас вам принесу самые лучшие образцы.

– Понятно. Для неё они просто «образцы», – хмыкнула Вика вслед удалявшейся женщине. – Засиделась тётенька на тёплом месте. Пора сменить.

– Человека на замену нужно найти ещё нормального, – рассудил Валера.

– Нужно. Только где ж его найти?

– Чтоб мне сквозь землю провалиться, если это не сама Ночная Молния! – раздалось восклицание сбоку.

– Ирка! Сколько лет, сколько зим! Какими судьбами сюда?

– Надоело в школе работать. Как и обещала: довела восьмой класс до выпуска и всё – баста! Вот теперь тут. А ты чего? С проверкой?

– Нет. На усыновление решились.

– Молодцы. Ира, – протянула девушка руку.

– Валера.

Ира красила волосы в чёрный, сейчас они слегка отросли, и был виден настоящий – каштановый – цвет. Пытливые серо-зелёные глаза, как всегда, были густо накрашены, но это ей шло. На лице у самого левого уха белел шрам от пореза. Валера сразу заключил, что прошлое у этой училки не было спокойным.

– А кого вы хотите в семью взять?

– Мальчика.

– Какого возраста?

– Да ты не суетись. Директор уже ушла подыскивать. Сейчас вернётся.

– Кто? Тортилла? Я тебя умоляю! Она ж архив только часа два искать будет. Давай, говори, какого мальчика хотите, а я подумаю, с кем вас познакомить.

– В принципе не важно, какой он будет. Главное, чтобы у него были синие глаза. Вот такой вот бзик.

– Это не самый странный твой бзик. Так-с, есть один мальчуган – Дима. Ему десять. Вот такие синие глазищи. Но проблемка с ним – шрамы от ожогов по всему телу. Будете знакомиться?

– Будем.

– Тогда идите в комнату знакомств. Вик, ты знаешь, где это. Я его сейчас туда приведу.

Парочка двинулась по указанному маршруту.

– Кто она? – задал вопрос Валера.

– Ира? Когда-то входила в Дон-клан. Как-то раз в перестрелке на её глазах случайно убили ребёнка, и что-то в ней щёлкнуло. Она ушла. По профессии она филолог, устроилась работать в школу. И там не повезло: пришлось детей от уродов каких-то спасать. Она пообещала своему – тогда восьмому – классу, что выпустит их, а потом уйдёт. Я и не знала, что она тут работает.

– Ты ей доверяешь?

– Сказала бы «как самой себе», но себе я не доверяю. Поэтому, да, ей я доверяю полностью.

– Вот тебе и человек на смену этой Тортилле.

– Хм. А ты хваткий.

Они ждали не долго. Вскоре дверь комнаты для знакомств открылась.

– Димка, не стесняйся, проходи, – Ира легонько подтолкнула мальчика вперёд.

Синие глаза уставились на Викторию. Она не могла ошибиться – это были тесамые глаза.

– Привет, – сказала она, когда Дима устроился на стуле напротив неё. – Меня зовут Вика, а это мой муж Валера.

– А я помню тебя, – вместо приветствия выдал мальчуган. – Это ты спасла меня от проводов. И из-за этого у тебя висок седой.

– Ну да. Я гляжу тот случай и тебя не обошёл стороной. Оставил тебе ожоги на память.

– Нет, они от пожара в доме.

– Пожара? – Вика посмотрела на Иру, та кивнула. – А как ты тут оказался?

– Я с детства сирота. Троюродная тётка была у меня опекуном. Ей за это деньги платили. Собственно на эти деньги она со своим сожителем и жила. Все деньги они пропивали. Потом он бросил её, а тётка уснула пьяная в кровати с сигаретой, и начался пожар. Пожарные меня спасли, а тётку не успели. Тогда в трущобах три хаты сгорели.

Виктория рассказывала Валере про трущобный район. Жили там, в основном, изгои общества. Лачуги, которые городили из чего попало, величали хатами. Они стояли, прижавшись друг к друг, так что не удивительно, что огонь распространился на соседние. Удивительно было, что только три лачуги – пожарные не очень любят ездить в трущобы, равно как врачи, полиция и остальные жители города. Даже Слава в последнее время начал перетаскивать электронные сокровища из своей хибары в офис «Брони».

У самого второго программиста пробежала дрожь по спине от того спокойствия, с которым Дима рассказывал свою историю.

– Хочешь пойти с нами? – обратился он к мальчику.

– Вы м-меня усыновите?

– Да, – кивнула Вика. – Если ты сам этого хочешь.

– Хочу, очень хочу! – Дима словно ожил. – Ты же мне тогда не дала умереть, получается, жизнь подарила.

– Тогда собирай вещи, а мы быстренько подготовим документы. Так, Ираида Алексеевна?

– Так, Виктория, так.

Мальчик почти выбежал из комнаты, но у двери обернулся.

– И мне можно будет вас звать мамой и папой?

– Естественно, – кивнул Валера.

– Ура! Меня усыновили! – с криком радости побежал он по коридору к своей комнате.

Вскоре документы были готовы. Дима попрощался с друзьями, пообещав не забывать их и приходить по выходным в гости.

Через неделю табличку на двери кабинета директора детского дома заменили. Ираида Алексеевна рьяно принялась исправлять огрехи своей предшественницы.

Недалеко от парка на озере раскинулся небольшой частный сектор. Некоторые дома были уже построены, некоторые ещё возводились. Чёрная Ауди остановилась у небольшого двухэтажного коттеджа.

– Заходи, Димуль, мы ещё не до конца разобрали вещи после переезда. Так что твоя помощь будет кстати, – Вика присела на стул и потёрла рёбра.

– Ноют? – спросил Валера.

– Ничего. До Димкиной свадьбы заживёт.

– Ну, ты скажешь, Викто… То есть, мама.

Вика не стала сдерживать слёзы, и две капельки упали на голову обнявшего её мальчугана.

– Пойдём, покажу тебе твою комнату, – шмыгнула она носом.

– Моя личная комната! Ура!

***

Чёрная Ауди пронеслась через маленький городок в Черноземье. Её целью стал невзрачный домик с деревянным забором. Один из тех, что окружён вишнями, яблонями и грушами. Вика посмотрела на занесённый снегом дом через лобовое окно.

– Ты не изменила решения? – тихо спросил Валера.

– Нет.

– То есть ты придёшь от лица какой-то Виктории к своим родителям и сообщишь, что их дочь погибла. Ты точно выдержишь?

– Милый, я выдерживала и не такое.

– Это совсем не то. Это твои родители. Они должны знать, что ты жива.

– По-моему, мы обсуждали это достаточно раз, чтобы больше не возвращаться к этой теме.

– Да, но мне показалось, что ты не совсем уверена, поэтому я и настаиваю.

– Я уверена. И точка.

– Мам, пап, а можно я вылезу из машины? – перегнулся с заднего сиденья Дима.

– Да, погуляй. Только не уходи далеко. Здесь не очень любят чужаков.

– А раньше такого не было.

– Времена меняются, Вика. Меняются и нравы.

– Ну-ну.

Снег хрустел под ногами. Тщательно прочищенную от калитки дорожку ограничивали с двух сторон высокие снежные бордюры. Над дверью в дом ещё с Нового года висела гирлянда, мигающая разноцветными лампочками.

Вика решительно выдохнула и нажала на кнопку звонка. Валера вдруг нырнул за угол дома, увлекая за собой и приёмного сына. Парень приложил палец к губам, подговаривая Димку не издавать ни звука. Краем глаза Виктория заметила это и поняла, что осталась без поддержки.

– Эй, а ну вернитесь… – громко шепнула она, повернувшись к заговорщикам.

В этот момент за её спиной открылась дверь.

– Здравствуйте, Вы что-то хотели?

На пороге стояла изрядно поседевшая женщина с полотенцем на плече и тарелкой в руках. Она смотрела на гостью широко распахнутыми глазами, а сердце Ночной Молнии отказывалось биться спокойно.

Валера и Дима не видели всего этого, лишь услышали ломкий голос Вики:

– Мама…

А потом звук разбитой тарелки, и всхлипывания двух женщин.