Забытый чародей. Подруга на день

Часть 13

Встала я поздно - почти в обед. С гудящей головой. Выползла на кухню, застав там дражайших родственниц, пьющих кофе. Сонных и вялых.

- Ну и наклюкались мы вчера, - протянула маман хмуро. - Ни со стола не убрали, ни посуду не помыли. И вообще, странное получилось застолье.

- Точно! - припечатала Ярослава, подозрительно покосившись на меня. - Не пойму, с чего это мы распелись? Как заколдованные!

Но я проигнорировала красноречивый взгляд младшенькой и пошла наливать кофе. Думать ни о чем не хотелось. Особенно о вчерашнем вечере и женщине, вызвавшей у чародея столь неожиданную реакцию. Только лицо Карины не желало растворяться. В отличие от Устинова, я не могла поклясться, что Аркадий до неё не дотянулся. Увы, удалось ли гадалке исчезнуть до прикосновения тирана-мужа, мы узнаем лишь через год. Самый длинный год в жизни Глеба Вениаминовича.

Я попыталась отключиться от всего на свете, уткнувшись в электронную читалку, но строчки плыли. Включила кино, но глаза начали слипаться. Плюнув на всё, я забралась под одеяло, решив провести остатки выходных в тишине. Не верилось, что столько событий уложилось в один бесконечно длинный день. Казалось, мой пятничный поход на открытие кинофестиваля состоялся не позавчера, а целый месяц назад.

Так бы и продремала весь вечер, если б относительный покой не нарушил звонок мобильного телефона. «Глеб Вениаминович» - высветил экран, и я мгновенно проснулась, сбросив остатки сна, как паутину.

- Надеюсь, не помешал? - спросил сыщик усталым голосом.

- Нет. Что-то случилось?

- Сегодня пока обходится без происшествий. Если нет других планов, предлагаю встретиться в кафе и поговорить.

Я посмотрела на настенные часы. Почти шесть.

- Хорошо.

- Я заеду минут через сорок.

Погода на улице немного улучшилась. Злой ветер стих, и город выглядел расслабленным, притихшим. Глеб Вениаминович тоже казался спокойным, глубоко спрятав бурю, рвущую душу в клочья. Внимательно следил за дорогой, не произнеся по пути ни слова. Мне представился он молодым - таким, как показала Карина. Столь же сосредоточенный и деловитый, не показывающий истинных чувств.

В кафе было непривычно тихо. Музыка играла едва слышно. Редкие посетители сидели в основном парами. Никаких шумных компаний. Ни звона стаканов, ни громких голосов или смеха. Мы заказали кофе. Аппетита у обоих не было.

Сыщик оглядел меня прощупывающим взглядом.

- Как самочувствие?

- Неоднозначное, - призналась я с тяжелым вздохом. - Нужно время, чтобы пыль улеглась. Руфина в порядке?

- Приходит в себя. У нас был трудный разговор, но я рад, что он состоялся. Меня всегда тяготила ложь, - он примолк, пока официантка ставила перед нами кофе. - Поддержка девочки важна, как никогда. Что бы ни говорил Алексей, я не уверен, что Аркадий... что он... не победил.

- Он был близко, но... - я запнулась.

- Ты тоже не уверена, - стальные глаза стали темнее.

Я взяла ложечку и принялась помешивать горячий напиток.

- Почти уверена. Но голову на отсечение не дам.

- Спасибо, - поблагодарил Глеб Вениаминович. - За то, что не лжешь.

- Вы говорили с чародеем? Выяснили, кто наша неприятельница?

Сыщик развел руками.

- Мой друг ушёл в подполье. Не отвечает на звонки. Даже на Олины. Но ничего. Ему придется рассказать. У нас есть право знать, с кем имеем дело.

Но я не была уверена, что хочу узнать правду. После бурного, перенасыщенного магическими событиями, дня наступил период апатии и меланхолии, граничащей с депрессией. Но сидящему передо мной мужчине сейчас было ещё хуже.

- Мне жаль, что вчерашний день прошёл не по сценарию, - проговорила я мягко, не понимая до конца, зачем сыщик пригласил меня. Обсудить случившееся? Выговориться?

- Мы сделали главное - вернули Руфину. А остальное... - Глеб Вениаминович посмотрел в конец зала, не видя ни других людей, ни мебель. - Бывало и хуже. Сейчас есть хотя бы надежда. Когда Карина исчезла в первый раз, не осталось ничего, кроме горя и ненависти. Но ты и сама знаешь.

Я хмуро кивнула, вновь испытав неловкость за то, что увидела воспоминания гадалки.

- Мне очень...

- Не вздумай извиняться или смущаться. Я рад, что Карина показала тебе нашу жизнь. Неплохо, когда рядом есть посвященные люди. Способные понять, через что мы прошли. Потому что тоже теряли любимых.

С моих губ сорвался печальный вздох. Да, я понимала. Слишком хорошо. Со дня смерти Антона прошло три с лишним года, а я даже говорить о нём не могла.

- Руфина сказала, Роман ненавидел Аркадия, - вспомнила я слова девушки. - Он так и не узнал правду? Считал отца виновным в исчезновении матери?

- Аркадий клялся сыну, что непричастен. Дело в другом. Их отношения разладились. А незадолго до смерти мой бывший шеф испортил всё окончательно, - Глеб Вениаминович протянул ладонь. - Будет лучше, если ты сама всё увидишь. Я не столь хороший рассказчик.

Я сомневалась, но сыщик подарил выразительный упрямый взгляд. Пришлось сдаться и сжать его теплые пальцы.

Сознание вновь унеслось на годы в прошлое. Я увидела Глеба Вениаминовича. Старше, чем показывала Карина. Года на три. Он стоял под хмурым низким небом, наблюдая за похоронной процессией. Четверо мужчин с суровыми лицами несли закрытый гроб, усыпанный белыми цветами. Следом шли плачущие женщины в платках. Позади всех плелся черноволосый парень. Он не смел подойти ближе. Горевал, но страшился посмотреть в глаза окружающим.

Я с трудом узнала Романа. Ни намека не прежний лоск и самоуверенность. Жизнь пообломала парня, сделала из сына большого начальника обычным, среднестатистическим. Сейчас он и вовсе выглядел жалким, помятым и побитым.

- Кого они хоронят? - спросила я.

Глазам сразу предстала засыпанная могила с венками на сырой земле. И табличка на деревянном кресте: «Петрова Нина Сергеевна». Судя по дате рождения и смерти, девушка умерла молодой. Ей едва исполнилось двадцать два года.

Родственники и друзья покойной уехали на поминки. У могилы остался лишь один человек. Роман Евдокимов. Он стоял, пошатываясь, и смотрел немигающим взглядом на табличку с именем девушки. Черты лица кривились. Он хотел расплакаться. Но, кажется, не мог. Слезы не желали приходить и облегчать боль.

- Рома.

Парень обернулся и вздрогнул. Он не ожидал увидеть Глеба.

- Ты! - прошипел он. - Да как ты... - Он занес кулак для удара, но молодой следователь увернулся и сам ловко скрутил парню руку. Тот рухнул на колени со стоном.

- Я не хочу с тобой драться. Я не за этим пришёл.

- Убирайся! - приказал Рома, призвав на помощь остатки ярости.

- Я здесь не ради тебя. А из-за Нины.

- Что?! - парень вскочил и снова кинулся на Глеба, но оказался повторно повержен. - Ты отнял у меня мать! - заорал он. - Не смей произносить имя Нины!

- Поднимайся и возьми себя в руки, - Глеб возвышался над сыном любимой женщины, как скала. - Нужно поговорить.

- Иди к чёрту!

Но тот не собирался сдаваться.

- Я знаю, каково тебе сейчас. Ты думаешь, это конец, и жить больше незачем. Но ты ошибаешься. Для тебя это только начало. И для Нины тоже.

- Ты псих, - прошептал Рома, взлохмачивая и без того спутанные волосы.

Глеб устало вздохнул.

- В этой могиле изуродованное тело бродяжки, которое никто не пожелал забрать из морга. Нина жива. Это я инсценировал её смерть. Чтобы опередить человека, нанятого твоим отцом. Я не сказал раньше, чтобы твое горе было достоверным. Аркадий ничего не должен заподозрить. Только так можно защитить от него Нину. Я бы и сейчас повременил с откровениями, но боюсь, ты готов наложить на себя руки. Или прикончить отца.

На лице Ромы промелькнуло слишком много эмоций сразу. Ужас, гнев, неверие и крохотный лучик надежды.

- Ты... ты лжешь!

- Я хотел защитить девушку, которую мой бывший шеф посчитал недостойной партией для единственного сына. Она не заслужила такой судьбы. О, ты боишься поверить. Нина хотела написать тебе письмо, но я запретил. Послание может попасть в чужие руки, погубить и её, и меня. Тогда она попросила напомнить о твоем обещание под аркой в парке «Черное озеро». Я не знаю, что это значит. Она сказала, ты сам всё поймешь.

Рома всхлипнул, вытирая сухие глаза испачканным в земле рукавом.

- Я обещал, что мы проживём вместе жизнь. Что нам никто не помешает. Даже мой отец.

- Так и будет, - заверил Глеб, подавая Роме руку.

Но он не принял помощь, поднялся сам.

- Где Нина?

- В безопасности.

- Ты не...

- Я не скажу тебе, - подтвердил Глеб и резво увернулся от нового удара. - Не глупи! Нина должна оставаться мёртвой! Твоя попытка встретиться поставит её жизнь под угрозу. Послушай же! - следователь схватил парня за плечи. - Твой отец болен! Ему осталось жить считанные месяцы! После его похорон ты придёшь ко мне. Тогда, и только тогда, я дам тебе адрес Нины. Пока же постарайся изображать скорбь.

Но Рома всё равно смотрел волком. Не мог побороть ненависть. Грубо оттолкнул руки Глеба и отступил назад.

- Это ничего не меняет, - процедил он. - Между нами.

- Знаю, - спокойно ответил Глеб. - Я же говорил, что сделал это не ради тебя.

Он пошёл прочь, не оборачиваясь. Рома повалился на колени, закрывая лицо ладонями. Слезы, наконец, пришли и теперь лились ручьем...

...У меня закружилась голова. Увиденная сцена пробила броню, вызвав шквал эмоций. Самыми сильными были ненависть к Аркадию и злость на Романа. Мог бы проявить хоть немного благодарности к человеку, спасшему его любимую.

- Эта девушка - Нина... Она....

- Мать Руфины, - подтвердил Глеб Вениаминович. - После смерти Аркадия, они с Ромой поженились. Но прожить вместе всю жизнь не удалось. Оба погибли молодыми. Ты знаешь эту историю?

Я кивнула. Однажды Ольга рассказала мне, что родители Руфины утонули.

- А Рома.... Он, - я запнулась, стараясь подобрать правильное слово. - Смягчился?

- По отношению ко мне? - усмехнулся сыщик. - Нет. Я этого не ждал. Изменить отношение к любовнику матери не просто. Особенно если вы почти одного возраста. Рома предпочёл забыть о моем существование. Нина тайком присылала мне семейные фотографии, детские снимки Руфины. Но я и сам присматривал за ними. Издалека. Вот только, - в стальных глазах отразилась скорбь, - невозможно защитить от всего на свете.

- Невозможно, - повторила я, снова вспомнив похитительницу.

Глеб Вениаминович и без магии легко угадал, о чём думаю.

- Алексей сказал: похитительница вернётся. Но это не значит, что война заведомо проиграна. Я провёл рядом с чародеем почти тридцать лет. Видел многое и не сомневаюсь, он найдёт способ противостоять ей, кем бы она ни была.

- Не уверена, что хочу быть частью всего этого, - проворчала я.

- Теперь у тебя нет выбора. Не только из-за любительницы маскировки. Твой дар выпущен. Придётся учиться управлять им. Не отказывайся, когда Алексей предложит услуги наставника.

Я промолчала, не желая признавать вслух, что сыщик прав.

****

Однако мы оба ошиблись. Устинов не собирался меня учить. И вообще находиться рядом. Чародей пошёл на попятную в тот самый миг, когда я признала, что магия - неотъемлемая часть моей сумбурной жизни, и была готова пользоваться ею постоянно.

Он позвонил через несколько дней после памятных событий, когда я успела утонуть в рабочем море неотложных дел, дважды поссориться с родственниками и сходить на неудачное свидание в слепую, устроенное «заботливой» Диной. Алексей Данилович предложил встретиться в магазине в вечер буднего дня. По дороге меня переполняло предвкушение волшебства, но едва переступила порог обновленного кабинета в строгих коричневых тонах, поняла, что дружеской беседа не будет.

Устинов сидел за столом и изучал старый документ с пожелтевшими краями. На меня глянул хмуро, словно я была помехой, разрушившей старательно выстроенные планы. И вообще - явилась без приглашения.

- Присаживайтесь, Яна, - он кивнул на кресло напротив стола, не попытавшись нацепить на лицо улыбку благодушия. - Не люблю ходить вокруг да около. Скажу без обиняков: хоть ваш дар и выпущен из клетки, лучше пока им не пользоваться.

Если б стены кабинета завертелись, а сам чародей превратился в дракона, я бы удивилась меньше. Как это - не пользоваться?! Устинов же сам не раз подталкивал меня к магии! Что же изменилось?! Ах, да! Он установил личность похитительницы!

- Дело в ней, да? - я тоже решила перейти к сути. - Кто она? Не вздумайте говорить, что меня это не касается! Мерзавка и мне угрожала!

Лицо чародея болезненно исказилось. Не из-за упоминания таинственной дамочки. Устинову не пришлась по вкусу грубость в адрес неприятельницы. Это было странно и неправильно, учитывая, как она обошлась со всеми нами.

- Её звали Мария Ясенева. Она жила на Дальнем Востоке и умерла тридцать лет назад.

- Она призрак? Или же воскресла, как Аркадий?

- Ни то, ни другое. Аркадий явился на время, чтобы забрать Карину. Мария здесь задержалась. При помощи высшей чёрной магии. Но это не главное. Гораздо важнее другое. Имя наша нечаянная противница получила от приёмных родителей. Первые пять лет жизни её звали иначе. Но она забыла об этом. Как и обо всем, что с ней произошло. А воспитавшие девочку люди понятия не имели, кто она и откуда.

Чародей замолчал. Поднялся из-за стола и подошел к окну. Уставился вдаль, словно позабыл о моем присутствии. Было жутковато нарушать молчание, но терпение не входило в список моих добродетелей.

- Как её настоящее имя?

Он ответил не сразу. Помолчал, собираясь с духом, чтобы произнести это вслух.

- Её звали Аля. Алевтина Николаевна Дементьева. Она была последней из рода.

Я ахнула, всплеснула руками и чуть не свалилась со стула.

- Но... - в голове вертелись десятки вопросов. Такого ответа я не ждала. Я мало знала об особенной семье, с которой когда-то работал чародей. Но точно помнила, что женщины из этого рода были светлыми чародейками. - Но п-п-почему?

Алексей Данилович горько вздохнул.

- Подозреваю, она винит меня во всех своих бедах. А их на её долю выпало немало. Она права, как ни прискорбно это признавать. Я должен был защищать Алю и её мать Татьяну - мою последнюю ученицу. Но потерял бдительность и допустил беду. Всё, что случилось с девочкой в последствии, моя вина. Я искал её много лет. Но опоздал. Она умерла в клинике для душевнобольных. Дар погубил её. Запертый в теле хрупкой девушки, не подозревающей о своих талантах, он рвался наружу. Но не мог без инициации и, в конечном итоге, свёл Алю с ума.

Меня передёрнуло. Ведь и я была «счастливой» обладательницей некого дара.

- При нашей встрече Алевтина не производила впечатление....

- Сумасшедшей? - подсказал Устинов. - Болезнь осталась в прошлом. Теперь Аля отлично умеет пользоваться способностями. Научилась этому не без помощи Вольдемара Литвинова. Гениальная месть. Направить против меня чародейку, с которой мне полагалось идти рука об руку.

Я задумалась, пытаясь выудить из памяти обрывки разговора с чародеем пять месяцев назад. Устинов рассказывал, что его антипод сотворил нечто ужасное в ночь, когда он сам и телохранитель Пётр - дед Ивана - оставили подопечных без присмотра.

- Но разве не Литвинов стоит за убийством Татьяны и похищением Алевтины?

Алексей Данилович бросил на меня красноречивый взгляд.

- Да, - кивнул он без особой охоты. - Либо Аля не знает всей правды, либо ненавидит меня сильнее Вольдемара.

Я поморщилась, не понимая, как можно объединяться с убийцей матери.

- Какое отношение ко всему этому имею я? И мой дар?

Устинов шагнул ближе и теперь возвышался надо мной.

- Это не ваш дар. А Дементьевых. Аля не случайно называла вас воровкой, хотя здесь нет вашей вины. Вы не преступница, а жертва.

- Но как?!

- Если б я знал! - маг закатил глаза. - Способности веками передавались от матерей дочерям. По праву крови. Но вы не состоите в Дементьевыми в кровном родстве. Я проверял вашу родословную очень тщательно. Аля была последней из рода и умерла в другом конце страны. За три года до вашего рождения! Вы не могли получить дар. Однако непостижимым образом получили. В искаженном виде, на ваше счастье, иначе бы закончили, как Аля. Новое тело оказалось непривычным для дара, он спал многие годы, пока в смертельной опасности не оказалась ваша сестра. А дальше потянулись все звенья цепи: я, Жозефина-Симона, Ваня Ларинцев. Даже магазин подарил вам книжку-подсказку Дементьевых. Но вы - не они.

Язык чесался спросить: «Вас это злит?», а внутри всё кипело. Чародей сказал, здесь нет моей вины, но его интонация и взгляд свидетельствовали об обратном. Устинов отчитывал меня, обвинял. Хотя я понимала в происходящем гораздо меньше него.

- Да, я не они, - кивнула я ожесточенно. - Поэтому вы не хотите, чтобы я пользовалась даром? Считаете, меня недостойной?

Щеки чародея покраснели. Но от гнева, а не стыда.

- Я пытаюсь вас защитить. Но вы упрямо не хотите это понимать. Мы не знаем, как вы получили дар. По чьей воле и с какой целью. Приручать его опасно. И для вас, и для окружающих. Нельзя идти на такой риск, не зная всей правды.

В душе я понимала, что в словах Устинова есть резон, но обида продолжала царапаться рассерженным зверьком. Я не могла избавиться от ощущения, что маг недоволен открытием. В его понимании, дар не должен был достаться посторонней. Девушке, которая, в отличие от всех его помощников, отказывалась беспрекословно подчиняться.

- Что они умели делать? Дементьевы?

Но Устинов покачал головой.

- Я и так сказал больше, чем вам следовало знать. Разговор окончен. Условия остаются те же: если произойдет что-то магическое, звоните. Не мне, так Глебу или Ольге. Это для вашего блага. Аля и Вольдемар где-то поблизости, не игнорируйте опасность. Мы должны оставаться союзниками, нравится вам это или нет.

Удивительно, что он не сказал «нам». Я усмехнулась уголками губ, но не стала цепляться к словам. И вообще что-либо говорить. Желания не осталось. Кивнула, перекинула сумку через плечо и зашагала прочь - за черту, где жили самые обычные люди. Так странно, недавно я сама сопротивлялась, не желая признавать поселившую внутри магическую сущность. А теперь злилась, что мне запрещали учиться использовать магические способности. Почти ненавидела чародея за то, что отлучил от мира волшебства и выставил прочь, как нашкодившего котёнка.

Настроение испортилось и вместо того, чтобы сесть на общественный транспорт и ехать домой, я брела и брела по городу, не задумываясь, куда именно направляюсь. Мегаполис погружался в вязкие сумерки, укрывался пеленой облаков, вокруг зажигались фонари, количество проезжающих мимо машин уменьшалось. Час пик закончился, а с ним и суматоха на дорогах и тротуарах. Но мне было всё равно. Я просто продолжала идти, не замечая ничего и никого вокруг.

Я очнулась, добравшись до самого сердца города, где в вечерний час народу становилось больше, чем днём. В воздухе пахло настоящей весной. Молодёжь и туристы вышли на прогулку в ярких нарядах. Мельком глянув на убегающую вдаль центральную пешеходную улицу, сверкающую огнями и зазывающую горожан музыкой, я прошагала дальше, через широкую проезжую часть - к озеру. Миновала фонтаны с разноцветной подсветкой и прошла к воде, сделав крюк, чтобы отделиться от толпы. Устроилась на парапете, свесив ноги вниз, и уставилась на спокойную водную гладь.

Вид любого водоема всегда действовал на меня умиротворяюще. Но сейчас гнев не торопился отступать, окутывал черным дымом тело и душу. Напоминал о неприятном разговоре с магом, заставлял прокручивать в голове слово за словом. Однако даже сильный огонь не способен противостоять воде вечно. Эстетическое удовольствие от черной глади с полосками света от ярких фонарей оказалось сильнее злости.

- Подумаешь, маги, - сказала я себе, переводя взгляд на растущий месяц в тёмном небе. - Зато у меня есть говорящая кошка. Ей можно запросто пожаловаться на несправедливость вселенной. Всенепременно разделит негодование.

Я невольно улыбнулась, вспомнив певческий марафон, организованный Кляксой для моих родственниц и заклятых гостей, пустую тарелку из-под селедки на столе и Ярославу с Ренатой, запевающих в обнимку.

- Прорвёмся, - пообещала я себе и вздрогнула.

Над озером вдали скользнула крылатая тень. Слишком большая для птицы. Она исчезла прежде, чем я успела её рассмотреть.

«Это ещё не конец», - шепнул в ухо знакомый голос, хотя рядом не было ни души.

- Подожди! - взмолилась я. - Расскажи, как мы встретились.

Дар подарил снисходительный смешок.

«Это знание нужно не тебе, а самонадеянному чародею. Но если тебе станет легче, меня никто не присылал. Это был мой выбор. Ты оказалась подходящим сосудом».

- Но...

«Хватит вопросов, девочка. Ты не готова ко всем ответам. Наслаждайся обычной жизнью, пока есть возможность. Однажды магии вокруг станет столько, что захочется сбежать на край света».

- Но чародей не хочет, чтобы...

Дар засмеялся.

«Это не ему решать».

Над головой захлопали невидимые крылья. Освобожденная магическая сущность улетала прочь, оставляя меня наедине с противоречивыми чувствами. Я устало вздохнула и с наслаждением посмотрела на освещенную прогулочную зону на другом берегу, казавшуюся чуточку волшебной на фоне тёмной воды. И вновь прошептала:

- Прорвёмся.