Забытый Завоеватель (СИ)

Глава 6. Последствия

С тех пор, как разбойники напали на караван, прошло два дня. Все это время люди восстанавливали силы в разбитом неподалеку лагере. Они были настолько напуганы, что даже не подготовили мест для сна. Спали, где придется — кто в фургонах, кто под телегами. Слухи носились по лагерю, словно холодный бриз. Люди, вспоминая о случившемся, испуганно вздрагивали.

Никто так и не смог понять, что произошло в тот злополучный день. Все слышали крики Адалины, видели бандита, несущего на руках ее ребенка, а потом яркая вспышка и темнота. Эта вспышка, по яркости, могла поспорить даже с сиянием солнца.

Сидящую в луже крови Адалину, качающую на руках обмякшее тельце своего ребенка, люди заметили, только когда прошло ослепление.

Бандитов, недавно атаковавших караван, нигде не было — вместо них по округе были разбросаны куски истекающей кровью плоти, фрагменты костей и мозгов.

Четверо охранников погибли, защищая людей и груз, остальные были ранены или связаны. В общей сложности, за время устроенной разбойниками кровавой бойни, погибло одиннадцать человек. Еще девятнадцать были тяжело ранены.

У хозяина каравана была сломана рука, выбит зуб, а под глазом наливался синевой фингал. Чувствовал он себя, словно у него по ребрам потопталась лошадь. Пытаясь защитить людей, он бросился на бандитов, за что и поплатился.

Практически вся охрана каравана была выведена из строя, и некоторым пассажирам пришлось взять на себя роль следопытов и лекарей.

Охранники, которые могли держаться на ногах, похоронив погибшых, упаковали разбросанный по земле товар, заодно собрав вещи павших товарищей, которые нужно было отдать родственникам.

***

Разорвав рубаху по шву, Адалина ножом разрезала ее на широкие полоски. Достав из сумки сушенный дессил, долго мяла его в руках. Получившийся порошок высыпала на кусок чистой ткани.

Сняв с левого бедра Троя повязку, приложила к ране лекарство, и снова обмотала ногу. Рана Троя была глубокой, но при должном уходе, не должна была привести к серьезным последствиям.

Адалина никогда не думала, что навыки, приобретенные во время странствий с наемниками, ей когда-нибудь пригодятся. Бесчисленное количество раз ей приходилось делать перевязки наемникам и Трою, вернувшимуся с опасного задания.

Дессил был довольно распространенным растением. Его горький сок, при высыхании, превращался в порошок, снимающий воспаление с раны. А измельченные листья значительно притупляли боль. По крайней мере, так говорил ей отрядный лекарь. С тех пор постоянное ношение при себе листьев дессила, вошло у нее в привычку.

Когда Трой был наемником, Адалину не покидал страх, что однажды он может не вернуться с задания. Но запретить ему заниматься любимым делом она не могла. Ведь единственное, что Трой хорошо умел делать, это сражаться.

Сейчас она тоже боялась. Но не за Троя, не за себя и, конечно же, не за безопасность каравана. Она боялась за сына, который лежа на импровизированной кровати, сложенной из вороха старой одежды и одеял, почти не подавал признаков жизни.

Прошло уже два дня, а Кайдус так и не пришел в себя. Ребенок едва слышно дышал, и со стороны казалось, что он просто спит.

Две прошлые ночи Адалина ни на миг не сомкнула глаз. Все это время она находилась рядом с Кайдусом, отвлекаясь только на еду и перевязку Троя.

«Это я виновата. Я не смогла его защитить». — Винила она себя в случившемся.

— Очнись Кайдус… Умоляю, очнись. — Шептала она сквозь слезы.

***

Трой не знал, чем утешить жену, ни на минуту не отходящую от сына. Поначалу он пытался ее убедить, что малыш всего лишь спит. Но вскоре стало понятно, что это не так. Поэтому единственное, что он мог сейчас делать, это молча наблюдать, как его жена все больше погружается в отчаяние.

Он перевел взгляд на раненную ногу и тяжело вздохнул. Теперь, кроме плеча, у него было травмировано еще и бедро.

Это произошло практически в конце боя. Он сражался с одним из разбойников, когда к нему со спины подкрался другой. Парировав мечом косой удар бандита, Трой развернулся, чтобы отбить атаку второго. Рассчитав скорость, с которой двигался второй бандит, он не стал ждать, пока тот нанесет удар, атаковав его первым. Его реакция ошеломила разбойника и тот отступил. Но на него напал очухавшийся первый бандит. Избегая удара в живот, Трой случайно приоткрыл бедро, за что и поплатился.

Только благодаря помощи подоспевших вовремя охранников, он смог выжить.

Трой злился, вспоминая об этой глупой ошибке.

«Я должен был остаться с семьей». — Корил себя он.

За два прошедших года его инстинкты и навыки немного притупились.

Звук шагов, угол наклона клинка, сила отражения удара, скорость выпада, движения, как у колеблющейся на ветру ветки.

В то время, как он охранял село, редко случалось что-то более опасное, чем забредший на окраины деревни волк или медведь. Он потерял навыки, выработанные в многочисленных сражениях. Считая себя самым опытным из охранников, он, не понял задумки второй части команды и бездумно ринулся в бой, вместо того, чтобы защищать семью.

Когда караван вышел из Хилту, его сопровождала охрана из сорока двух человек — сейчас же их осталасть всего половина.

Когда разведчики доложили, что к ним приближается большая группа разбойников, 8 охранников остались защищать караван, в то время как остальные отправились навстречу противнику. Они хотели остановить бандитов прежде, чем те окружат караван и возьмут его пассажиров в заложники. В середине боя до них донесся сигнал рога, но они его проигнорировали, решив, что им приказывают отступить.

Четверо выживших охранников рассказали, что на них напала небольшая группа разбойников. Противник в лесу дожидался сигнала рога, и едва он прозвучал, ринулся в бой. В результате, четыре охранника были убиты, а четверо оставшихся — ранены, а затем пленены. Они не надеялись выжить в этой переделке, но их спас непонятно откуда взявшийся свет.

Трой еще раз все обдумал. Его гнев постепенно стих, а на его место пришло сожаление. Он понимал, что источником странного света мог быть только Кайдус.

«Как он это сделал?» — Ломал он себе голову последние два дня.

Ему не с кого было требовать ответа, так как Кайдус, так и не пришел в себя. Впрочем, он не был уверен, что ребенок понимал, что делал.

Свет, выбравший своей мишенью бандитов, обладал невероятной мощью. Он словно стер их тела с лица земли. Фрагменты тел разбойников долетели даже до связанных людей, с ног до головы заляпав их кровью. Платье Адалины было измазано в крови от талии, до самого низа.

Люди старались держаться от нее подальше. В глазах большинства из них застыл страх. Правда, спустя несколько дней, когда первый шок прошел, некоторые начали испытывать к ней благодарность, решив, что внутри нее дремала магическая сила, которую пробудил сильный стресс. Их не волновало, что случаи проявления магических способностей такой силы в зрелом возрасте очень редки.

Когда Трой спросил об этом Адалину, она сказала, что их спас Кайдус.

Сидя в сторонке, Трой поочередно смотрел то на рану на своей ноге, то на сына, то на сходившую с ума супругу. Он не знал слов, которые смогли бы утешить его несчастную жену, поэтому просто наблюдал за ней, терзаемый сожалениями.

***

— Ты обязан. Ты должен найти меня. Я хочу обрести свободу.

— Мертвая женщина, мужчина с перерезанным горлом, плачущий ребенок.

— Человек, молящий его о пощаде. Но он, указав на мужчину перстом, отдает приказ его убить.

— Растерзанное тело молодой девушки, крики, смерть…

— Виселица, прогнувшаяся под тяжестью болтающихся на ней тел.

— Плачущие люди, молящие о прощении.

— Залитый кровью пол.

— Огромное количество умирающих. Их жизнь тает, словно медленно иссякающий поток.

— Руки, покрытые чем-то темным и липким.

— Голос, шепчущий ласковые слова.

— Тьма. Всепоглощающая тьма.

Он пытался прийти в себя.

Что есть силы, сопротивлялся, стараясь выбраться из окружившей его сознание тьмы. Отбивался от нее руками и ногами, сражался из всех сил, пытался убежать, но ничего не помогало. Измаявшись, он просто лежал, а тьма, тем временем, пыталась его поглотить.

Дни… месяцы… годы… века… события вереницей проносились перед его глазами и тут же исчезали.

Внезапно на него упала капля воды. От каждой новой капли тьма кричала от боли и сжималась. Ему казалось, что прошли годы, прежде чем тьма, наконец, отступила, и он смог почувствовать теплоту материнского тела.

— Мама? — Едва слышно прошептал он.

***

Взглянув на неподвижного ребенка, Адалина вновь заплакала. За три дня, что он был без сознания, она практически потеряла надежду. Иногда ей приходилось отлучаться, чтобы приготовить еду. Но и в такие моменты Адалина не покидала сына надолго. Она постоянно бегала от костра к фургону, чтобы удостовериться, что малыш по-прежнему дышит. Только увидев, как мерно поднимается и опускается его грудь, она ненадолго успокаивалась.

Как и любая мать, она знала, что ее ребенок иногда будет болеть, но нынешнее состояние Кайдуса не было простой болезнью. Скорее всего, это были последствия применения магии.

Кайдус появился на свет с магическим даром. С полугодовалого возраста он начал понимать речь людей, а в год научился контролировать свою ману. Он на удивление грамотно говорил, а в его глазах светился совсем несвойственный его возрасту ум.

Все члены каравана были уверены, что это она источник уничтожившего бандитов света, но она знала, кто на самом деле сотворил это чудо. Она была рада, что люди, путешествующие с караваном, остались в живых, но цена, которую пришлось за это заплатить, ее не устраивала.

Она по-прежнему любила Троя, но за прошедший год он от нее сильно отдалился. Он говорил, что верит в то, что Кайдус его сын, но Адалина видела, что его, как и прежде, мучают сомнения.

До того, как он узнал, что волосы Кайдуса побелели из-за его неспособности контролировать ману, он старался держаться от сына подальше, никогда не беря его на руки.

Кайдус был ее надеждой. Лучиком света, сияющим в ночи. За него она готова была отдать жизнь. Когда он был рядом, она не чувствовала себя одинокой. Он был единственным в этом мире, кого она боялась потерять.

Наревевшись вдоволь, она ненадолго успокоилась.

— Мама? Ты знаешь, что слишком много плакать вредно? — Услышала она едва различимый шепот.

— Э…Боже, ты, наконец, очнулся! — Облегченно вздохнула женщина, прижав ребенка к груди.

— Я хочу есть.

— Ох, прости. Сейчас я тебе что-нибудь принесу. — Осторожно опустив Кайдуса на импровизированную кровать, она быстро покинула фургон. И все ее горести и печали бесследно исчезли.