Зачарованный

Глава 50

В день открытия моего эксклюзивного обувного бутика в «Корал-Риф-гранде» принцесса Викториана приезжает в Саут-Бич с визитом. А это означает, что будет пресса. Папарацци толпятся в холле. Я же делаю вид, что они тут собрались из-за меня.

— Так у тебя все в порядке? — спрашиваю я, пока принцесса примеряет желто-белую босоножку с Т-образным ремешком и каблуком Людовика. Она хочет купить еще одну пару.

— Лучше чем в порядке, — отвечает Викториана. — Осенью я иду учиться в университет. Конечно, с хорошими охранниками, иначе родители будут волноваться, что меня могут снова похитить или что я их опозорю.

Она поворачивает ступню и смотрит на каблук. Это ее движение сопровождается по крайней мере десятком вспышек.

Я слышу, как Мэг говорит:

— Марко. Пишется: М-а-р-к-о.

— Кто это? — задает ей вопрос корреспондент.

— Дизайнер, это из-за него вы все сегодня здесь. Вы видели модели, которые он создает?

— Простите, — Принцесса подходит к журналисту и ставит свою ножку на прилавок точно так же, как в тот вечер, когда она попросила меня встретиться с ней. — Можете написать, что это самая любимая обувь принцессы Алории.

Еще больше вспышек.

— Повторите: как пишется фамилия? — уточняет газетчик.

— М-а-р-к-о, — диктует Мэг, — Когда он станет знаменитым, сможете сказать, что именно вы сделали ему имя.

— Точно, — подтверждает Викториана. — Моя будущая невестка наденет его туфли на свою свадьбу.

Это новость. Невеста Филиппа — американская актриса. Он познакомился с ней еще до превращения, но они скрывали свой роман. Принцесса также сообщила нам, что король с королевой никогда не одобрили бы такой выбор сына, но после всего произошедшего они стали стараться как можно быстрее женить принца, чтобы он опять не попался в какую-нибудь колдовскую западню.

— Oui, — говорит Викториана. — Эти босоножки уже и в Голливуде!

Входят мама с отцом. Окинув взглядом репортеров и клиентов, папа улыбается.

— Только подумать, еще несколько недель назад я жил в мусорном контейнере!

Родители закрыли мастерскую и теперь занимаются продажей моих моделей. Родители. Какое непривычное слово. Они сейчас решают финансовые вопросы нашего магазина. Окончив школу, я смогу поступить в университет и научусь сам управлять бизнесом. Это будет тяжело, но мне не привыкать.

Сперва нам нужно было найти фабрику для производства обуви. Для домовых объем работы был очень велик, да и к тому же у нас их больше нет.

В этом виновата мама. Я рассказал ей, как мне помогли эти человечки, и она была им чрезвычайно признательна. Но когда я описал того, которого успел разглядеть, и упомянул о его потрепанных штанишках, она почувствовала неловкость.

— Мы должны обновить их гардероб — в знак нашей благодарности.

И в течение всей недели, пока папа занимался мастерской, мама кроила маленькие брючки и пиджачки из обрезков ткани. В субботу вечером она отнесла их в кофейню Мэг.

В воскресенье утром новые вещи исчезли, а вокруг все было в полном беспорядке.

— Не понимаю, что произошло, — расстроилась Мэг.

— Я надеялась, им понравятся костюмчики, — покачала головой мама.

— Костюмчики?! — ужаснулась Мэг.

Потом она сказала, что домовым можно оставлять еду, но ни в коем случае ничего похожего на оплату, а когда им дают одежду, они всегда уходят.

— Никто не знает, то ли они обижаются, то ли теперь считают себя слишком хорошо одетыми, чтобы трудиться… Ни один домовой ни разу не задержался и не объяснил.

Маме стало стыдно, но Мэг ее успокоила:

— О, все в порядке. Мои братья могут иногда и поработать. На самом деле мне всегда было немного неудобно, что нам кто-то помогал.

Журналисты трубят во все трубы, освещая визит принцессы и его причину, поэтому неудивительно, что телефон разрывается. К нам пытаются пробиться разные светские львицы, которые хотят иметь пару эксклюзивных туфель от Марко, и представители бутиков, которые хотят их продавать. Нам даже позвонил лесничий Вэнделл. Он поздравил нас с успехом и поведал о своем: его номер с гигантами только что пригласили в цирк в качестве гвоздя программы, и он, как продюсер, будет получать десять процентов от выручки, а это гораздо больше того, что он мог бы выторговать за лягушку на eBay.

Маме вроде бы нравится принимать звонки, поэтому я удивлен, когда она передает мне трубку.

— Думаю, на этот ты должен ответить сам.

— Добрый день.

— Добрый день. Мистер Марко?

— Да, это Джонни. То есть Джанни.

— Вас беспокоит Кэрол Эллерт. Я закупщик для «Сакс, Пятая авеню».

Мама теряет дар речи. Но мне все-таки удается выдохнуть:

— Вас плохо слышно. — Я показываю жестом: «Пожалуйста, дайте мне воды». — Так откуда вы?

— «Сакс, Пятая авеню». Мы бы хотели договориться о встрече по поводу поставок вашей обуви в наш магазин.

Мэг возвращается со стаканом.

— Кто это? — беззвучно шевелит она губами.

— «Сакс», — шепчу я, и прямо у телефона мы начинаем танцевать от счастья.

— Простите? — говорит голос на другом конце провода. — Алё? Вы куда-то пропали?

— О нет. Извините. Я просто… у меня был клиент.

— Я понимаю. Скоро у вас будет много клиентов. Вас устроит следующий четверг?

У меня в роду все были обувщиками. Дедушка называл нас сапожниками, но это слово сейчас больше ассоциируется с названием коктейля, а не профессии[1]. Моя семья обзавелась мастерской по ремонту обуви в «Корал-Риф-гранде» — шикарном отеле в Саут-Бич — еще до моего рождения. Вначале починкой занимались бабушка и дедушка, потом родители, а теперь мы с мамой. И с папой тоже. Так что мне встречаются знаменитые и скандально известные, богатые и бедные, те, кто носит «Гуччи», «Бруно Мальи», «Маноло Бланик» и «Конверс». Я знаю красивых людей. По крайней мере, знаю их ноги.

Но до этого лета я не мог и представить, что они будут носить мои модели. Или что я найду своего отца. Или что со мной приключится такая невероятная история с участием колдуний, шести лебедей, бывших ранее людьми и теперь снова ими ставших, и красавицы принцессы, которая хотела выйти за меня замуж. И уж точно я никогда не думал, что отвергну ее, чтобы остаться с девушкой, которая работает напротив.

Я подмигиваю Мэг. А в трубку отвечаю: — Подождите, я проверю свой график. Да, конечно, я смогу уделить вам время.