Загадка Сфинкса

Глава 8 Ключи двойственности

В частях I и II мы говорили о том, что астрономические особенности архитектуры Сфинкса и пирамид Гизы не смогли заинтересовать египтологов, которые соответственно и не принимали их во внимание при анализе функционального назначения и важности этих монументов. Это, по нашему мнению, привело к ряду серьезных ошибок в интерпретации имеющихся данных; наиболее вопиющими примерами этого являются упорное пренебрежение астрономической ориентацией четырех шахт Великой пирамиды и длительное бездействие в вопросе исследования «дверцы» в южной шахте камеры Царицы.

Мы отмечали в конце части I, что логика всех этих шахт, а также планировка и символика пирамид и Сфинкса перекликаются с основополагающими религиозными и космологическими идеями, изложенными в древнеегипетских текстах о погребении и воскрешении, а также в так называемых «герметических» рукописях. Все они выражают философию «как наверху, так и внизу» и направлены на то, чтобы обратить на землю космические силы, что явится важным шагом в стремлении человечества познать божественное и бессмертие души: «И я, сказал Гермес, сделаю человечество разумным, дам ему мудрость и сообщу правду. И я никогда не перестану работать на благо жизни смертных, всех и каждого, чтобы природные силы, действующие в них, находились в согласии со звездами, что над нами».

В последующих главах мы изложим соображения, свидетельствующие, что выдающиеся монументы некрополя Гизы являются частью великой, но забытой схемы, направленной на то, чтобы побудить отдельных избранных, последними из которых были фараоны, овладеть тайной космической мудростью, связывая землю с небесами, посредством чего, как они искренне ожидали, можно преодолеть границу смерти:

Взгляд древних египтян на мироздание, который они унаследовали полностью сформированным с самого начала своей исторической цивилизации около 5000 лет назад, был глубоко дуалистичен и космологичен. Возникновение теократии фараонов, объединение «двух земель» Верхнего и Нижнего Египта в одно царство, их представления о собственном прошлом и наследии, их законы и календарь, архитектура храмов и комплексов пирамид, и даже сама земля Египта и Нил — все это были космологические концепции. И свое космологическое окружение (небо; Млечный Путь, Солнце и звезды, Луну и планеты, и все их циклы) они прочно увязывали в некое двойственное единство со своим земным окружением (земля и Нил, живой монарх и его предки, циклы времен года и эпохи).

Мы подозреваем, что сама история Древнего Египта, в том виде, как она записана в папирусах, табличках и настенных текстах, зачастую формулировалась при помощи своего рода «космического кода», ритуально и символически связанного (подобно пирамидам) с вечно меняющейся картиной неба. Отсюда следует, что нам необходимо посмотреть на небо — как делали египтяне, — если мы хотим понять идеи, которые они пытались изложить в своих весьма страшных и проблематичных религиозных писаниях. Среди последних имеются таинственные архаические тексты, предназначенные для того, чтобы руководить посмертным путешествием усопших, такие, как «Книга мертвых» (известная у древних египтян под названием «Лер-Ям-Хру», или «Книга восходящих днем»), «Книга о двух путях», «Книга о вратах», «Книга о том, что находится в Дуате» и «Загробные тексты». Однако наиболее загадочными из всех этих документов о погребении и воскрешении являются так называемые «Тексты Пирамид», которые начинали выбирать и переписывать из более старых источников еще во второй половине III тысячелетня до н. э. Эти удивительные записи дошли до нас в виде изумительных настенных иероглифических текстов на стенах гробниц в ряде пирамид V и VI династий в Саккаре, в десятке миль к югу от некрополя Гизы. Они являются для нас ключом, которым ранее пренебрегали, но посредством которого можно открыть секреты великих пирамид и Сфинкса.

Все вышеупомянутые документы, а также многие другие были за прошедшее столетне переведены на современные языки; все они изучались учеными, большинство которых соглашалось с тем, что в них содержится целый комплекс астрологических ссылок, символов, аллегорий и ассоциаций 63. Но лишь горстка исследователей считала возможным, что именно эти астрономические характеристики составляли существо текстов. Именно к этой группе относились покойный Джордже де Сантильяна и Герта фон Дехенд, чью работу «Мельница Гамлета» мы упоминали в главе 4. Там так говорится о способе, которым душа покойного фараона странствует по небесам:

Сантильяна и фон Дехенд указывают, причем довольно редко, на беспомощность и неадекватность многих переводов, с которыми ученым приходится сегодня работать; в этих переводах отношение к астрономическим вопросам такое, как будто они не имеют существенного значения:

Ниже мы постараемся показать, что предыдущие попытки решения этой большой и многогранной проблемы завели научный анализ текстов в тупик потому, что полностью и явно пренебрегали следующими моментами:

а) важнейшей религиозной концепцией древних египтян;

б) важнейшей особенностью их земли и картины звездного неба;

в) основополагающем элементом их духовных и космологических верований.

В самых ранних религиозных древнеегипетских текстах, которые сохранились, для описания космического «мира мертвых» и его особенностей используется довольно мощная символическая терминология. Этот мир именуется там Дуатом — слово, которое современные египтологи переводят обычно как «преисподняя» (иногда — «ад») 64. В то же время в «Текстах Пирамид» местонахождение Дуата — явно в звездном небе, о чем, кстати, прекрасно знали многие видные египтологи предыдущих поколений, такие как Селим Хассан, сэр И. Эю Уоллис Бадж и Курт Зетэ. Однако даже этим пионерам не удалось оценить истинное значение этого факта, поскольку они были недостаточно знакомы с астрономией.

Например, анализируя различные способы иероглифического написания слова «Дуат» на протяжении египетской истории, Селим Хассан высказывается следующим образом: «Если мы рассмотрим смысл, который придавался этому слову во времена Древнего царства (в эпоху Пирамид), то увидим, что первоначально Дуат, превратившийся затем в преисподнюю, находился в небе». Затем он ссылается на Курта Зетэ, по мнению которого «Дуат мог означать либо красноватое свечение зари перед собственно рассветом (то есть «ложный рассвет»), либо тот участок на востоке неба, где это свечение появляется».

Далее Хассан цитирует строку 151 из «Текстов Пирамид»: «Орион окружен Дуатом; в это время тот, кто живет на горизонте (то есть Ра (бог Солнца)), очищает себя;

Сотне (Сириус) окружен Дуатом… в объятиях (их) отца Атума».

По мнению Хассана: «Это ясно показывает, как, по мере восхождения и очищения Солнца на горизонте, звезды Орион и Сотис (Сириус), с которыми отождествляется царь, окружаются Дуатом, Это — реальное наблюдение явления природы, когда звезды как бы проглатываются каждое утро нарастающим сиянием рассвета. Возможно, изображение слова Дуат, звезда в кружочке, отражает именно идею упомянутого окружения звезды. Направляясь туда, где он должен присоединиться к звездам, усопший царь должен сначала миновать Дуат (или пройти сквозь него), что будет подтверждать: он движется в правильном направлении. Так в заклинании 610 (из «Текстов Пирамид») мы читаем: «Дуат направляет стопы твои в жилище Ориона… Дуат направляет руку твою в жилище Ориона».

Описание Хассаном небесного ландшафта Дуата верно лишь в том смысле, что, как он отмечает, все наблюдается на востоке, само наблюдение происходит в момент перед рассветом (по его терминологии, «ложный рассвет»), а созвездие Ориона (Осириса), звезда Сириус (Исида), Солнце (Ра) и ряд других космических объектов, представляющих Атума (отца богов), все находятся в Дуате. Однако поскольку он не силен в основах небесной механики и не рассматривает соответствующие строки из «Текстов Пирамид» в контексте времени и места, то допускает те же серьезные ошибки, которые впоследствии усугубились другими многочисленными учеными, которые были неграмотными в вопросах астрономии:

1. Время, когда были составлены «Тексты Пирамид», — это приблизительно эпоха 2800–2300 годов до н. э. 65.

2. Место наблюдения неба находилось чуть южнее современного Каира, в так называемом Мемфисском некрополе (названном в честь Меннефера, который позднее стал Мемфисом, первой исторически признанной столицей Древнего Египта), где стоят пирамиды Гизы (и меньшие пирамиды Древнего царства в Абу-Роаше, Абусире, Саккаре, Дашуре и Мейдуме) 66.

3. Ошибка Хассана заключается в том, что он утверждает, будто рассматриваемые звезды — то есть Орион и Сириус — проглатываются «каждое утро… нарастающим сиянием рассвета».

На самом деле, в году существует только один момент, когда происходит это «проглатывание», — момент, который постепенно перемещается в результате прецессионного движения Земли. Говоря конкретно, в эпоху около 2500 до н. э. 67

Ориентируясь на этот звездный ландшафт, мы теперь можем набросать довольно подробный образ Дуата, «царства Осириса» в небесах — конкретное размещение звезд относительно «космического Нила» 68.

Но когда было «основано» это космическое царство?

В своих наиболее проникновенных и прекрасных религиозных текстах, как мы отмечали в части I, древние египтяне говорили о «времени богов», Зеп Тепи (дословно «Первое Время»), с твердой уверенностью, что такая эпоха действительно существовала. Иными словами, они верили, что Зеп Тепи — реальный исторический факт.

И в соответствии со своим пресловутым дуализмом они также верили, что оно как-то спроектировано на звездное небо и «записано» там. То есть эта история вновь и вновь разыгрывается на космической сцене в циклических постановках небесных светил и созвездий.

Иначе говоря, они имели в виду некую космическую драму, выраженную языком астрономической аллегории, в которой каждый из основных персонажей ассоциируется с определенным небесным телом. Pa — это Солнце, Осирис — Орион, Исида — звезда Сириус, Тот — Луна и так далее. Причем драма не ограничивается рамками небесного царства; напротив, как и можно было ожидать в дуалистическом Древнем Египте, она разыгрывалась и на Земле, посреди космического окружения астрономических пирамид Гизы, где события Первого Времени были увековечены на тысячелетия в тайных ритуалах и литургиях 69.

Об этих литургиях и лифах, которые они олицетворяли, известно очень немного. Как объясняет египтолог Р. Т. Рандл Кларк:

Рандл Кларк отмечал также, что египетское искусство «насквозь символично», что, например, «архитектурные элементы и украшения образуют своего рода мифический ландшафт», проработанный до последней подробности, где все имеет свое значение:

В дальнейшем мы еще вернемся к Первому Времени богов, чтобы подробнее его рассмотреть. Сейчас же достаточно отметить, что Зеп Тепи считался таинственным и чудесным Золотым веком, который следовал непосредственно за Творением. Причем, по разумению древних египтян, Золотой век был не «Бог знает где», как библейский Сад Эдема, а в знакомом реальном физически и исторически месте. Они были убеждены, что события Первого Времени происходили не где-нибудь, а немного южнее вершины дельты Нила, конкретно — в треугольнике, образованном Гелиополисом, Мемфисом и Гизой. Именно здесь, среди священного ландшафта, бога Первого Времени, как сказано в текстах, основали свое земное царство 70.

Каков же был культурный характер этого царства? Лучше всех на этот вопрос отвечает Рандл Кларк:

Боги Осирис и Гор вместе с Ра (или, в его сложном воплощении, Ра — Атумом, «отцом богов») считались у древних египтян высшим выражением и примером «блаженной эпохи Первого Времени».

Осириса чтили в особенности за то, что он первым воссел на трон этого святого царства, которым правил вместе со своей супругой — Исидой. Золотой век изобилия, когда правили эта царственная чета и когда людей научили обрабатывать землю и ухаживать за животными, а также даровали им законы и религиозные доктрины, прервался резко и насильственным образом: Осирис был убит своим братом Сетом. Будучи бездетной, Исида вернула мертвого Осириса к жизни на достаточно продолжительный срок, чтобы успеть заполучить его семя. В результате этого соединения она своевременно родила Гора, которому было суждено вырвать «царство Осириса» из цепких клещей его злобного дяди Сета.

Во всех своих существенных элементах этот рассказ, конечно, совпадает с историей Гамлета (которая намного старше шекспировской пьесы), а также, в последнем голливудском воплощении, с историей короля Льва (брат убивает брата, осиротевший сын убитого мстит своему дяде и восстанавливает справедливость в королевстве).

Что же касается оригинальной египетской версии — так называемой «Мемфисской теологии» — то ее можно обнаружить в текстах, начертанных на монументе, известном как Шабакский камень и хранящемся теперь в Британском музее 71. Здесь можно прочитать, как после великого сражения между Гором и Сетом (в котором Гор потерял глаз, а Сет — яичко) Геб, бог Земли и отец Осириса и Исиды, созвал Великий Совет богов («Девятку Гелиополиса») и вместе с ними постарался рассудить Гора и Сета:

Отметим между делом, что Айян — не какое-нибудь мифическое место, а вполне конкретный населенный пункт к северу от Мемфиса, где находилась столица ранней династии Древнего Египта 74. Позднее, как рассказывает надпись на Шабакском камне, это решение было пересмотрено:

В этой истории весьма любопытен своего рода «след сокровища» — понимание того, как сами древние египтяне представляли себе мифическо-историческую передачу «деяний» или ключей от «царства Осириса» Гору Великой Девяткой и Гебом.

Ясно, в частности, что, как считали, это историческое событие произошло в Айяне, чуть севернее Мемфиса, то есть километрах в шестнадцати южнее современного Каира 75.

Что касается мертвого Осириса, то шабакские тексты рассказывают, как он был взят и погребен «в земле Сокара»:

Но где и чья была эта «земля Сокара», и что это была за земля?

Оказывается, таким именем древние египтяне называли обширный Мемфисский некрополь, в состав которого входила площадка с пирамидами Гизы. Так, согласно сэру Уоллису Баджу: «Владения Сокара находились в пустынях вокруг Мемфиса и, как предполагалось, занимали значительную территорию». А. И. С. Эдвардс сообщает, что имя «Сокар» принадлежит «богу Мемфисского некрополя» — божеству мертвых в додинастические времена, а «к эпохе Пирамид Осирис стал отожествляться с Сокаром». Р. Т. Рандл Кларк еще усложняет картину, когда говорит о «Ростау, современной Гизе, кладбище Мемфиса и жилище одной из ипостасей Осириса, известной как Сокар».

Таким образом, нам предлагаются несколько идей, где фигурирует Осирис, Сокар, «земля Сокара» (отождествлявшаяся с некрополем Мемфиса), а теперь еще и Ростау, древнеегипетское наименование площадки Пирамид в Гизе; именно это название высечено на гранитной стеле, о которой мы говорили в части I и которая по сей день стоит между лап Великого Сфинкса. На этой же стеле Гиза именуется в гораздо более туманной форме «Прекрасным местом Первого Времени»; там же про Сфинкса сказано, что он стоит возле «Дома Сокара».

Таким образом, все эти приметы «следа сокровища», включая Осириса, Сокара, землю Сокара и Ростау-Гизу, а теперь еще и «Дом. Сокара», ведут нас в прошлое, к Зеп Тепи, Первому Времени.

Имея все это в виду, бросим прощальный взгляд на Мемфисскую теологию в том виде, как она описана в Шабакских текстах.

Мы видим, что Гор уверенно владеет земным «царством Осириса» (которое, разумеется, берет начало из Первого Времени), а тело самого Осириса помещено в «Дом Сокара». В этих идеальных условиях, согласно текстам, освобожденный дух Осириса отправляется на небо, причем в конкретный участок последнего, о котором мы уже говорили: «место, где находится Орион». Там он и находился, когда основал Дуат — космический «тот свет» на правом берегу Млечного Пути, своего рода небесное «царство Осириса» для мертвых.

Селим Хассан прямо называет Дуат царством Осириса и показывает, что Осириса именуют «Владыкой Дуата» и царем (то есть усопшим фараоном), «спутником Ориона»… И к нашему следу он добавляет еще информацию, сообщая, на основе тщательного текстуального анализа, что Дуат, по-видимому, каким-то образом связан с Ростау. Подобно другим комментаторам, Хассан признает, что «название Ростау употребляют применительно к некрополю Гизы». Но к тому же в целом ряде мест он определяет Ростау как «царство Осириса в гробнице» и «Мемфисскую преисподнюю» — то есть Мемфисский Дуат. Именно с этих позиций он исследует так называемые двенадцать «разделов» (или «часов») «Книги о том, что находится в Дуате» и показывает, что в этом тексте имеются ссылки на землю Сокара. Говоря конкретнее, он привлекает наше внимание к весьма любопытному факту. Земля Сокара занимает Пятый раздел Дуата, и «центр пятого раздела именуется Ростау».

Таким образом, египтологи не дискутируют по поводу того, что существуют Ростау на земле в виде площадки пирамид в Гизе и Ростау на небе — в виде Пятого раздела Дуата — место, которое, как помнит читатель, у древних египтян считалось не столько «преисподней», сколько определенным участком неба в созвездии Ориона.

Далее. Как мы отмечали мимоходом в части I, проходы, камеры и коридоры земли Сокара, как они изображены на стенах гробницы в составе Пятого раздела Дуата, явно напоминают проходы, камеры и коридоры Великой пирамиды в Гизе. При этом сходство настолько близко, что даже возникает вопрос: может быть, одна из функций пирамиды — служить моделью или «имитацией» того света, где посвященные проходят обучение и экзамены на интеллектуальную и духовную подготовленность к ужасным испытаниям, которым душе предстоит подвергнуться после смерти?

Именно здесь, возможно, находился испытательный полигон древнеегипетской «нации бессмертия», процедурные аспекты которой были так подробно изложены в текстах, посвященных похоронам и возрождению; назначением этого «полигона» было облегчить прохождение души через наводящие страх ловушки и западни Дуата.

Дополнительную пищу для размышлений в этом направлении дает Селим Хассан, напоминая, что одной из характерных особенностей Пятого раздела Дуата является присутствие там гигантского «двойного льва», бога-Сфинкса по имени Акер, который, по-видимому, защищает «царство Сокара». Хассан также отмечает, что «над Акером в этой сцене находится большая пирамида». Он говорит, что символика, «в сопоставлении с Акером в виде Сфинкса и названием Ростау», позволяет предположить, что «Пятый раздел был первоначально (полным) вариантом Дуата, а его географическим аналогом был некрополь Гизы».

В поддержку этой идеи Хассан отсылает нас еще к одному древнеегипетскому погребальному тексту, так называемой «Книге о двух путях», где упоминается «нагорье Акера, место обитания Осириса», а также «Осирис, который находится на нагорье Акера». Хассан предполагает, что под нагорьем Акера подразумевается плато Гизы, «где находится земное Ростау». Точно такая же идея пришла в голову американскому египтологу Марку Ленеру; в 1974 году в своей работе «Египетское наследие», завершив обсуждение Ростау, он писал: «Существует соблазн увидеть в фигурах львов Акера намек на Сфинкса Гизы».

«Книга о двух путях» — это текст, который копировался на полу и боковых стенах гробниц на протяжении 250 лет (2050–1800 годы до н. э.) в эпоху Среднего царства. Согласно археоастрологу Джейн Б. Селлерс, она была задумана, чтобы «помочь душе усопшего пройти по дороге и Ростау, через Врата некрополя, где открывается «Путь в ад».

Упомянутые «погребальные тексты» (2134–1783 годы до н. э.) проливают свет на проблему, когда сообщают:

Как отмечает Селлерс, многие древнеегипетские тексты подчеркивают, «что топография Ростау, расположенного в небе, связана тем не менее с водой и землей». Она также высказывает предположение, что «водные пути» могут находиться в той части неба, которую «мы знаем как Млечный Путь». Эта идея представляется вполне разумной, если вспомнить, что «космический адрес» Дуата — «царство Осириса в Орионе» на правом берегу Млечного Пути. В то же время логика древнеегипетской двойственности, дуализма, позволяет предполагать, что «сухопутные дороги» следует искать в земном Ростау.

Земной Ростау — это некрополь Гизы, месторасположение трех пирамид и Сфинкса; поэтому было бы почти извращением, с учетом всего этого дуализма «небо — земля», игнорировать четыре узких «звездных шахты», нацеленных в небо из камер Царя и Царицы Великой пирамиды.

Читатель помнит, что южная шахта камеры Царя была направлена около 2500 года до н. э. в центр созвездия Ориона — то есть на Пояс Ориона в момент его кульминации, или прохождения меридиана на высоте 45° над горизонтом. Как ни странно, но в критический момент предрассветного наблюдения в день летнего солнцестояния — по крайней мере, критический с точки зрения древних египтян в эпоху Пирамид — компьютерная имитация показывает, что Орион был виден не на меридиане, а юго-восточнее, намного левее точки в небе, куда нацелена южная шахта камеры Царя. Смотрим на имитацию — и кажется, что все не так, все смещено, но возникает ощущение, что надо бы повернуть звезды Пояса Ориона к югу, на меридиан, чтобы они попали в прицел шахты.

Мы подозреваем, что для древних египтян это странное ощущение небесного «дискомфорта» служило стимулом эзотерического странствия, которое предпринимали на земле фараоны в соответствии с небесными инструкциями.

И, как мы увидим в последующих главах, они искали при этом нечто чрезвычайно важное. Но чтобы понять, почему, нужно сначала узнать, кто же такой Сфинкс.

Глава 9 Сфинкс и его горизонты

Даже беглое знакомство с древнеегипетскими религиозными текстами не оставляет сомнения, что они относились к своему земному окружению как к священному ландшафту, который достался им в наследство от богов. Они были убеждены, что в далекий Золотой век, который они называли Первым Временем, Осирис основал в районе Мемфиса своего рода «космическое царство», которое завещал своему сыну Гору, а через него сменяющим друг друга поколениям царей — наследников Гора, то есть египетским фараонам.

Мы уже видели, что сущностью этого святого «царства Осириса» был некий специфический дуализм, связывающий его с участком неба под названием Дуат, расположенным вблизи Ориона и Сириуса на западном «берегу» Млечного Пути. Мы также видели, что центр Дуата назывался Ростау и существовал тоже в двух измерениях — космическом и земном: на небесах он обозначался тремя звездами Пояса Ориона, а на земле — тремя пирамидами Гизы. И, наконец (но не в последнюю очередь), мы видели, что древние египтяне эпохи Пирамид особое значение придавали Дуату в тот момент, когда он находился на востоке вблизи предрассветного горизонта во время летнего солнцестояния.

Ключевым словом здесь является «горизонт». Именно оно поможет разгадать, кого (или что) изображает Великий Сфинкс.

Давайте совершим при помощи компьютерной имитации и воображения путешествие в 2500 год до н. э., когда составлялись «Тексты Пирамид», и разместимся на наблюдательной площадке жрецов-астрономов Гелиополиса. Время года — летнее солнцестояние, время наблюдения — перед рассветом, и мы смотрим в направлении восточного горизонта. Это значит, что мы стоим спиной к пирамидам Гизы, которые находятся по другую сторону Нила примерно в двадцати километрах к западу от нас.

Для нас смотреть на восток — значит смотреть на Дуат; наши глаза направлены на Ростау, небесный аналог трех великих пирамид, где в предрассветном небе мерцают три звезды Пояса Ориона.

Посмотрев туда, обратимся теперь на запад, в сторону пирамид. Их громады еще скрыты во тьме, но верхушки уже чуть-чуть освещены первыми лучами восходящего солнца.

Становится понятным, что в некотором смысле некрополь Гизы — тоже «горизонт», ибо три пирамиды Гизы — отражение на западе трех «звезд Ростау». Возможно, именно это имелось в виду в надписи на гранитной стеле между лап Сфинкса, где Гиза именуется не только «Прекрасным листом Первого Времени», но и «Западным горизонтом Гелиополиса».

В 2500 году до н. э., в эпоху, когда составлялись «Тексты Пирамид», религиозным центром государства фараонов был Гелиополис — Город Солнца, который древние называли Он или Инну 76. Сегодня он полностью погребен под Аль-Матарией, пригородом современного Каира. Гелиополис был первым культовым центром бога

Солнца Ра, воплощенного в Атуме, Отце богов. Жрецы Гелиополиса были посвящены в небесные тайны, и их основным занятием было наблюдение Солнца, Луны, планет и звезд и их перемещений.

Есть все основания считать, что они очень много извлекли из многолетнего опыта этих наблюдений. По крайней мере, ученые Древней Греции и Рима, которые были на пару тысяч лет ближе к древним египтянам, чем мы, вечно завидовали познаниям и мудрости жрецов Гелиополиса и Мемфиса, особенно в области астрономии.

Так, например, еще в V веке до н. э. Геродот, которого называют «отцом истории», демонстрировал свое глубочайшее уважение к египетским жрецам и именно им приписывал открытие солнечного года и изобретение 12 знаков Зодиака, которые, по его словам, позднее заимствовали греки. «По моему мнению, писал он, их методы расчета лучше, чем у греков».

В IV веке до н. э. ученый Аристотель, учитель Александра Великого, также признавал, что египтяне были передовыми астрономами, «чьи наблюдения велись с глубокого прошлого и от которых мы получили многие из наших знаний о звездах».

Платон также говорит о том, что египетские жрецы наблюдали звезды «в течение 10 000 лет, то есть практически бесконечно долго». И Диодор Сицилийский, посетивший Египет в 60 году до н. э., утверждал, что «расположение звезд, равно как и их движение, всегда были у египтян предметом тщательных наблюдений» и что «они сберегли до наших дней записи, сделанные обо всех звездах с незапамятных времен»

И что, пожалуй, важнее всего, неоплатонист из Ликии, Прокл, который обучался в Александрии в V веке н. э., утверждал, что явление прецессии открыли не греки, а египтяне: «Пусть же те, кто верит в наблюдения, заставит звезды двигаться вокруг зодиакальных полюсов по градусу в столетие (имея в виду скорость прецессии) в восточном направлении, как это сделали Птолемей и Гиппарх, не ведая… что египтяне уже учили Платона тому, как перемещаются «неподвижные» звезды».

Современные историки и египтологи, которые единодушно считают египтян плохими астрономами, предпочитают относиться к таким свидетельствам, как легкомысленным заявлениям дезинформированных греков и римлян. Впрочем, те же самые ученые признают, что жреческий центр Гелиополис был очень древним уже в начале эпохи Пирамид и с незапамятных времен был посвящен верховному божеству Атуму, «Создавшему себя».

Так кем же или чем конкретно был Атум?

Обращаясь к первому ежегодному собранию престижного Египетского фонда исследовании 3 июля 1883 года, видный швейцарский египтолог Эдуард Навиль сказал:

«Не может быть никаких сомнений, что лев и сфинкс символизируют Атума».

И дальше Навиль приводит цитату, которая, как он считает, является подтверждением такого заключения:

Хотя поначалу это обстоятельство сбивает с толку, мы увидим, что ястреб как символ Гора часто появляется в связи с этой тайной и постепенно занимает свое место в общей картине. Что же касается Атума, то есть и другие свидетельства того, что, по мнению древних египтян, этот первобытный бог-создатель имеет в первую очередь обличье льва или сфинкса.

Например, в «Текстах Пирамид» мы часто встречаемся с символом Рвти, который обычно переводится как «двойной лев», поскольку соответствующий иероглиф имеет вид двух львов, расположенных либо рядом, либо один над другим. Правда, обычно считают, что более точное значение этого символа — «создание, имеющее вид льва» или «тот, кто напоминает льва», и что смысл этого сдвоенного иероглифа в том, чтобы подчеркивать двойственную и космическую природу Рвти. Египтолог Ле Паж Ренуф писал, что Рвти представляет «единого бога с лицом или внешностью льва». Согласно Селиму Хассану, «Рвти это бог в виде льва». По мнению Хассана, выбор иероглифа в виде сдвоенного льва был каким-то образом связан с тем фактом, что «сфинксы, охраняющие двери храмов, всегда встречаются парами, а функция Рвти — та же охрана».

Более того, на строке 2032 «Текстов Пирамид», как отмечает Хассан, говорится о царе: «Он был взят к Рвти и представлен Атуму»… (а) в так называемой «Книге мертвых»… сказано (гл. 3, строка I): «О Атум, кто возникает, как владыка озера, кто сияет, как Рвти».

Действительно, в текстах имеется много таких мест, где Ртви и Атум связаны. В одном типичном отрывке говорится: «О Атум, одушеви меня в присутствии Рвти» 77. Или в другом месте: «Поднимите двойника царя к богу, подведите его к Рвти, пусть он вознесется к Атуму… Царь занимает высокое место во дворце Рвти».

Подобный синкретизм по отношению к Рвти в значительной степени «работает» на львиную или сфинксо-подобную внешность Атума. Поэтому нам не следует удивляться, обнаружив, что в религиозном изобразительном искусстве Древнего Египта Атум зачастую имеет облик сфинкса в характерном для этого бога головном уборе — высокой короне с плюмажем и лотосом. Именно основываясь на этих изображениях, многие ведущие египтологи сделали вывод, что Великий Сфинкс в Гизе хотя и имеет, как считалось, лицо Хафры, может также считаться воплощением Атума. И действительно, как уже упоминалось в части I, из многих титулов Сфинкса, под которыми он был известен у древних египтян, одним из наиболее часто встречавшихся был Шешеп-анх Атум (дословно: «живой образ Атума») — так что не следует особенно сомневаться в этой атрибуции.

Невзирая на все хорошо известные черты сходства Атума со львом и сфинксом, у современных египтологов имеется тенденция игнорировать львиную символику при обнаружении его космического характера. Гораздо чаще они ограничиваются общими рассуждениями вроде того, что Атум, мол, «бог-Солнце и создатель Вселенной», а его имя несет в себе идею всеобщности в смысле беспредельного и неизменного совершенства. Атума часто называют «господином Гелиополиса», главного центра поклонения Солнцу. Наличие здесь второго солнечного божества, Ра, ведет к слиянию обоих в единое божество, Ра-Атум.

Египтолог Розали Дэвид сообщает, что в начале эпохи Пирамид бог Ра «перехватил» более ранний культ бога Атума… (в итоге) Ра-Атум стал предметом поклонения как творец мира в соответствии с теологией Гелиополиса, и жрецы его культа стали выделять его различные особенности».

Среди важных характеристик Ра Дэвид выделяет объявление его богом Ра-Горахти. Поскольку точное значение слова Горахти — Гор Горизонта, то, похоже, в этом последнем примере древнеегипетского синкретизма наблюдается слияние солнечного диска с божеством. Далее, как хорошо знают астрономы и астрологи, диск солнца в самом деле «сливается» с (или «входит в дом») определенными группами звезд — двенадцатью зодиакальными созвездиями через равномерные промежутки времени в течение года. Поэтому представляется разумным предположить, не является ли Гор Горизонта, то есть Горахти, одним из этих зодиакальных созвездий.

Египтолог Герман Кис также рассматривает связь Гелиополиса и Горахти. С точки зрения того, о чем речь пойдет ниже, его соображения достойны внимания: «Особое место в религиозном культе Гелиополиса занимало поклонение звездам. Именно из поклонения звездам возникло поклонение Ра в виде Гора Горизонта» 78.

Мы считаем, что этот вывод в основном верен, хотя и не совсем в том ключе, как виделось Кису. Думается, что «составное» божество Ра-Горахти не просто получилось в результате поклонения звездам, а произошло от древнего звездного образа, конкретного зодиакального созвездия.

Горахти фигурирует в древнеегипетских барельефах в виде человека с головой ястреба, на которой находится солнечный диск. Таким образом, и бог Ра (которого символизирует ястреб), и солнце на «горизонте» идентифицируются с царем-фараоном, который считается живым воплощением Гора. Ориенталист Льюис Спенс отмечает, что лев «идентифицировался с божествами солнца, с солнечным богом Гором (и) Ра». Кроме того, мы зачастую наблюдаем древние «гибридные» изображения царя, соединяющие в себе черты льва и ястреба. Например, в Абусире в храме Солнца фараона Сахура (V династия, около 2350 года до н. э.) имеется барельеф, изображающий царя в виде крылатого льва, а также в виде льва с головой ястреба.

В итоге перед нами, по-видимому, целая вереница символов в исторической последовательности: сначала это допотопной бог Атум, чьим воплощением были лев или сфинкс и которому поклонялись жрецы Гелиополиса; позднее, в эпоху Пирамид, Атум «слился» с Ра, чьим воплощением был солнечный диск, в конце концов, с ястребоголовым Горахти — Гором Горизонта, — символизирующим царя-Гора.

В результате появилось синкретическое божество Атум-Ра-Горахти, чья символика восходит к львиному или сфинксоподобному облику Атума. Позднее, в начале эпохи Пирамид, этот синтетический образ проявился в Горизонте.

В эту эпоху, как помнит читатель, в центре внимания жрецов-астрономов было летнее солнцестояние, когда Дуат активен в восточной части неба. В каком же знаке зодиака, видимом на восточном горизонте, произошло это важное «слияние»?

Когда Эдуард Навиль занимался раскопками Нового царства в дельте к северу от Каира в 1882–1883 годы, его потряс тот факт, что большое количество открытых им монументов было посвящено составному божеству, которое он назвал Атум-Гармарчис. Рядом с этими монументами всегда находился наос, святилище, в состав которого входил «сфинкс с человеческой головой», который, как отмечает Навиль, был «хорошо известным воплощением бога Гармарчиса».

Мы уже знакомы с Атумом. Но кто такой этот Гармарчис? Навиль отмечает, что кроме обличья сфинкса, он часто изображался в виде «бога с головой ястреба или ястреба с солнечным диском» — знакомая уже нам символика — и что «Атум-Гармарчис был богом Гелиополиса, древнейшего города Египта».

Гармарчис — это переделанное на греческий лад древнеегипетское имя Гор-эм-Ахет, которое означает «Гор-на-Горизонте» или «Гор-обитатель-Горизонта». Иными словами, очевидно, что это чрезвычайно близко к Горахти, или Гору Горизонта — с точностью до предлога «на».

Оба божества именуются обитателями горизонта. Обоих временами изображают в виде человека с головой ястреба. У обоих на головах солнечный диск. По сути дела, между ними нет различия, если не считать, как мы увидим, природы Горизонта, где они якобы обитают.

Есть, впрочем, одно обстоятельство, связанное с Гор-эм-Ахетом и Горахти, которое необходимо в первую очередь принимать во внимание. Оба эти имени, синтезированные из льва-ястреба-солнца-божеств, часто и непосредственно адресовались… Великому Сфинксу в Гизе.

Древнейшие известные упоминания Гор-эм-Ахета относятся к эпохе Нового царства, около 1440 года до н. э. Соответствующая надпись встречается на известняковой стеле фараона Аменхотепа II, построившего небольшой храм, который до сих пор можно видеть на северной стороне котлована вокруг Сфинкса. Там Аменхотеп упоминает «пирамиды Гор-эм-Ахета», из чего Селим Хассан делает вывод, «что Сфинкса он считал старше пирамид». Хассан также отмечает, что на стеле Великий Сфинкс именуется как Гор-эм-Ахетом, так и Горахти.

Аналогичным образом в строке 9 надписи на гранитной стене Тутмоса IV, что стоит между лап Сфинкса, сам Сфинкс именуется «Гор-эм-Ахет-Хепри-Ра-Атум», а в строке 13 — «Атум-Гор-Ахет»; там же Тутмос именуется «защитником Горахти». Кстати, на той же стеле, как помнит читатель, Гиза именуется «Горизонтом (Ахет) Гелиополиса на Западе», — имеется в виду «отражение» на западе того, что наблюдатели из Гелиополиса могли видеть на восточном горизонте перед рассветом в день летнего солнцестояния.

Отметим, что сын Тутмоса IV, Аменхотеп III, как отмечается в древнеегипетских анналах, построил храм в честь Ра-Горахти, а сын Аменхотепа, известный и загадочный фараон Ахенатен (Эхнатон), воздвиг огромный обелиск в честь Ра-Гора-эм-Ахета в Луксорс. Ахенатен также дал своему знаменитому городу Солнца имя Ахет Атен, «Горизонт солнечного диска». А, как отмечает Селим Хассан, Атен, или солнечный диск, часто отожествляется у древних египтян с образом сфинкса. И, наконец, информация последняя по порядку, но не по значению: когда Ахенатсн взошел на египетский трон, он выбрал в качестве своего главного титула звание «Верховный жрец Ра-Горахти».

Поэтому возникает вопрос, какой смысл вкладывается в слово «Горизонт» (Ахет) в именах Гор-эм-Ахет и Горахти. Имеют ли эти близнецы (Гор-на-Горизонте и Гор Горизонта) отношение к небесному горизонту, где небо встречается с землей, или же их следует как-то связывать с западным «горизонтом» Гелиополиса, то есть некрополем Гизы?

А, может быть, правильнее считать, что тексты подводят нас к тому, что имеются в виду сразу оба «горизонта»?

Интересно, что египтологи часто переводят имена Гор-эм-Ахет и Горахти как «Гор Двух Горизонтов». Сэр Уоллнс Бадж, например, отожествляет Ра-Горахти с Ра-Гармачисом (Гор-эм-Ахстом) и переводит оба имени как «Ра и Гор Двух Горизонтов». Аналогично востоковед Льюис Спенс утверждает: «Гор Двух Горизонтов, Гармачис (Гор-эм-Ахет) греков, был одной из главных разновидностей бога Солнца… так что Гармачису поклонялись главным образом в Гелиополисе… наиболее известным монументом в его честь является знаменитый Сфинкс неподалеку от пирамид Гизы».

Но если Гор-эм-Ахет есть Великий Сфинкс на западном «Горизонте Гизы», то не следует ли поискать его двойника Горахти на восточном горизонте неба?

Этими вопросами мы будем заниматься и дальше. Сейчас же отметим, что, как утверждает египтолог Ахмед Фахри, различные стелы, о которых мы говорили, а также другие надписи не оставляют сомнения, что древнеегипетские фараоны поклонялись Сфинксу (и, очевидно, его небесному двойнику) под именами Гор-эм-Ахет и Горахти. Кроме того, Фахри отмечает: оба имени «подходят», поскольку «древний некрополь (Гизы) называется Ахет Хуфу, «Горизонт Хуфу».

Поскольку самые древние тексты, в которых упоминается имя Гор-эм-Ахет, относятся к Новому царству, у современных ученых принято считать, что египтяне Древнего царства никогда не говорили о Сфинксе. Например, Яромир Малек из Оксфордского университета отмечает:

«Как ни странно и удивительно, источники Древнего царства молчат о Великом Сфинксе Гизы. Его впервые упоминают… лишь спустя 1000 лет после того, как воздвигли».

Могло ли так быть в действительности? Неужели египтяне Древнего царства, взявшие на себя труд воздвигнуть огромный некрополь Гизы и прочие монументы Мемфиса, могли промолчать о Великом Сфинксе?

Одно из возможных объяснений, которое следует серьезно рассмотреть, состоит в том, что они не строили его, а унаследовали от какой-то далекой эпохи. Но даже и в такой ситуации не очень понятно, каким образом ни в одном из пространных текстов, высеченных на стенах девяти царских пирамид V и VI династий, они ухитрились ни разу не упомянуть о таком величественном сооружении, воздвигнутом на столь приметном месте.

Другой вариант, заслуживающий рассмотрения, сводится к тому, что египтологи не сумели разглядеть имя, под которым Сфинкс фигурирует в «Текстах Пирамид».

И возникает довольно очевидное объяснение. Как мы видим, в Новом царстве Сфинкс был известен не только под именем Гор-эм-Ахет, но и Горахти. Первое из этих имен действительно не фигурирует в «Текстах Пирамид». Однако имя Горахти встречается, причем многократно. В этих древних надписях содержатся буквально сотни прямых упоминаний Горахти, Гора Горизонта, и все они, как соглашаются ученые, относятся «к богу, который поднимается на рассвете на востоке». О чем они не подозревали, так это о возможности того, что древние египтяне с их дуализмом называли земной персонаж именем его небесного двойника.

«Двери неба распахнуты для Горахти, — гласит типичный отрывок из «Текстов Пирамид», — двери неба распахнуты на рассвете для Гора с Востока». А в строке 928 мы читаем: «Иди к Горахти на горизонте… Я поднимаюсь по этой восточной стороне неба».

«Тексты Пирамид» дают нам очень важные астрономические ключи, практически незамеченные египтологами, которые пренебрежительно называют эти фразы «мистическим бормотанием»; там вновь и вновь повторяется, что утреннее восхождение Горахти на востоке совпадает по времени и месту с «рождением богов». Например:

Попробуем дать нормальное астрономическое толкование тому, что окрестили «мистическим бормотанием»:

1. «Место, где боги (то есть звезды) рождаются», и направление, где мы можем наблюдать Горахти, это восточный горизонт, где восходят все небесные тела.

2. Время года, когда следует вести наблюдения, также четко указано — так называемые «пять эпагоменальных дней», или «пять дней года». Чтобы понять эти термины, нужно лишь вспомнить, что согласно древнеегипетскому календарю, год состоял из 360 дней плюс 5 дополнительных, или согласующих, дней, которые называли «днями года» (по-гречески epagomenae). Говорили, что в течение этих пяти дней были рождены пять нетер, или богов, два из которых, Осирис и Исида, отождествлялись у древних египтян с созвездием Ориона и звездой Сириус (называемой также Сотис).

3. И, наконец, «Тексты Пирамид» также указывают время суток, когда следует наблюдать небо, — ясный рассвет, так как именно в такое время произошло рождение богов:

В географическом и космологическом контексте день, когда Сотис-Сириус после периода невидимости можно было наблюдать восходящим на рассвете (то, что астрономы называют гелиакальным восходом звезды), считался у древних египтян космической отметкой для отсчета Нового года.

Как ясно из приведенных выше цитат, а также из других упоминаний в «Текстах Пирамид», восход на рассвете Сотиса-Сириуса совпадал с восхождением Горахти. Эта астрономическая информация очень важна для нас, поскольку позволяет установить, кто такой Горахти, или, точнее, какое небесное тело он олицетворяет.

Из исторических записей и компьютерной реконструкции нам также известно, что в эпоху Пирамид (около 2500 года до н. э.) с гелиакальным восходом Сириуса совпадало два заметных события: небесное и земное. Небесное — это летнее солнцестояние. А земное, как читатель помнит из предыдущей главы, — это начало ежегодного разлива Нила, Великое половодье, несущее плодородие земле 79.

Приняв во внимание географический и космологический контекст, мы можем точно определить, что именно составители «Текстов Пирамид» переносили с земли на небо, говоря о том, что в их эпоху появление Горахти на рассвете совпадало с началом Великого наводнения:

Отрывок 1172 говорите «Великом Половодье на небе» в области Дуата.

Итак, подводя итог, можно утверждать, что «Тексты Пирамид» совсем не являются «бормотаньем»; из них явно вытекает, что в эпоху их составления, около 2500 года до н. э., восхождение Горахти на рассвете совпадало с летним солнцестоянием и сезоном наводнения в тот момент, когда Дуат — небесное царство Осириса — Ориона — занимал восточную часть неба. Кроме того, на основании этих текстов мы можем заключить, что в то же самое время можно было видеть, как Ра, то есть солнечный диск, соединяется, сливается с Горахти. Это явно вытекает из следующей фразы: «Ра взял меня к себе на восточный край неба как Гора — Обитателя Дуата».

Иначе говоря, чтобы строго идентифицировать Горахти, нам необходимо поискать астрономическую ситуацию, когда во время летнего солнцестояния в эпоху Пирамид можно было наблюдать, что солнце находится на восточном горизонте в одной точке с другим важным небесным телом.

Как мы увидим в следующей главе, компьютерная имитация позволяет нам найти такой момент. Кроме того, она позволяет нам оживить драму с участием древнеегипетских царей — Горов, участвовавших в удивительном ритуале, физически воспроизводящем небесные события, наблюдавшиеся жрецами-астрономами Гелиополиса на восточном горизонте и отражавшиеся на искусственном западном «Горизонте» Гелиополиса, среди громадных и вечных монументов некрополя Гизы.

Глава 10 Поиск царя-Гора

Вся сила, стимул и самый смысл существования государства фараонов были нацелены на то, чтобы обеспечить церемониальный сценарий, который позволил бы царю-Гору предпринять некий сверхъестественный поиск — совершить путешествие назад во времени в небесное и земное царства его отца Осириса. Разумеется, это был величайший поиск в жизни фараона, и в конце его находился Святой Грааль в виде астрального тела Осириса, встретиться с которым царь мог, лишь преодолев множество опасностей, трудностей и испытаний, поборов множество чудес и ужасов. Добравшись до Осириса, ищущий должен был попросить его «восстать» и даровать бессмертие не только самому просителю, но и всей стране египетской.

Этот великий ритуал должен был исполняться каждым следующим царем-Гором (причем, возможно, каждый год) в определенное время, перед восхождением Ориона.

В своем блестящем исследовании космического мифа об Осирисе покойный ныне профессор египтологии Манчестерского университета Р. Т. Рандл Кларк писал: «Царь являлся посредником между обществом и источником божественной власти, обретая ее через ритуал и реализуя через свое правительство. В Египте было два источника власти — в небесах и в гробнице предков. Первый источник делал царя отпрыском бога Солнца, второй — Гором, сыном Осириса».

Рассмотрим подробнее эту важную двойственность Гора-царя — «дитя Солнца и сын Осириса», — поскольку в ней скрывается настоящая тайна великих ритуалов Осириса и Гора эпохи Пирамид. Потенциальная власть, заложенная в «мертвого» Осириса оставалась «неподвижной, сонной и абсолютно пассивной» до тех пор, пока Гор-царь не совершит «путешествие» в Дуат, «посетит своего отца» и «откроет его рот», то есть вернет его к жизни. Этот завершающий и высший акт посвящения освободит все силы природы, а те, в свою очередь, вызовут разлив Нила и бурный рост флоры — короче, те силы, которые напитают и возродят Египет. Как говорит Рандл Кларк: «Теологически в результате посвящения Гора Осирис может «показать свою душу», «привести себя в движение»… Появление Ориона на южном небе после периода его невидимости знаменует начало нового сезона роста, возрождения природы во всех ее проявлениях. Осирис преобразуется в «живую душу».

Сэр И. Э. Уоллис Бадж также объясняет, каким образом с самого своего зарождения государство фараонов было всецело сосредоточено на том, чтобы обеспечить правильный церемониальный «старт» каждому последующему Гору-царю, дабы он мог совершить «путешествие» в Дуат и посетить двойственное царство Осириса на «горизонте»:

Таким образом, особое значение личности царя состояло в том, что он считался связующим звеном между двумя Дуатами, небесным и земным, причем предполагалось, что в каждом из них имелось, как в Первое Время, свое царство Осириса. Посему великие «путешествия» Гора происходили и в небе, и на земле, причем параллельно. Сценарий этой драмы должен был воплощаться следующим образом:

1. В небе Гор-царь был сыном Солнца и должен был следовать по пути солнечного диска, пересечь космическую реку на Солнечном корабле и добраться до Ворот, которые ведут в небесный Дуат его отца Осириса на восточном горизонте. После этого он должен был совершить путешествие по одной из «дорог» в Ростау, в самый центр Дуата, где (и тогда, и теперь) находятся три звезды Пояса Ориона.

2. На земле Гор-царь был телесным сыном Осириса и должен был следовать по земному маршруту, пересечь Нил на солнечной лодке и достичь Ворот (Великого Сфинкса), которые ведут в земной Дуат его отца Осириса на западном горизонте, то есть в некрополе Гизы. Затем он должен был пропутешествовать по одной из «дорог» в Ростау, центр Дуата, где (и тогда, и теперь) находятся три великих пирамиды Гизы.

В обоих «путешествиях» Гор-царь должен был каким-то образом пройти сквозь некие «врата времени», что позволяло ему проникнуть в двойственное царство Осириса — то есть Ростау-Гизу, — память о котором хранилась со времен мифического Золотого века богов:

Из цитат совершенно очевидно, что эти небесные и земные события в «двойственных районах погребения Осириса» каким-то образом зафиксированы, «заморожены» в далеком прошлом, во «времени богов», времени Осириса и Гора — то есть Зеп Тепи, Первом Времени.

Очевидно также, как мы видели в предыдущих главах, что области, где про исходят двойственные похороны Осириса, как бы являются отражением друг друга в момент гелиакального восхода Сириуса, звезды Исиды, сестры-жены Осириса и матери Гора — астрономического события, которое, как мы знаем, в начале эпохи Пирамид совпадало по времени с появлением восходящего солнца в день летнего солнцестояния, которое известно под именем «рождение Ра». Именно этот момент считался для Гора-царя благоприятным, чтобы двинуться в путь во имя возрождения Египта, для чего необходимо было принять участие в великой ритуальной церемонии, причем одновременно в качестве «сына Осириса» и «сына Ра».

Как «сын Осириса» он появлялся из «чрева Исиды», то есть звезды Сириус, на рассвете в день летнего солнцестояния, то есть вдень рождения Ра. Именно там и тогда, на обоих горизонтах, Гор-царь должен был оказаться перед входными воротами Ростау. Там, у ворот земного «горизонта», то есть Гизы, он должен был встретить охраняющую их фигуру гигантского льва — Великого Сфинкса. А кого же должен был встретить на страже небесного горизонта его небесный собрат?

И, как всегда, «Тексты Пирамид» дают нам всю необходимую информацию для ответа на этот вопрос — если, конечно, понимать их глубоко астрономическую природу. Для этого нужно просто осознать, что их «запутанный» язык символов — далеко не бормотание, а точная научная терминология, но в литургическом одеянии космической драмы.

Хорошо известно, и в этом сходятся даже все египтологи, что главный упор в древнеегипетском культе возрождения делался на 70 дней «невидимости», в которой Сириус, звезда Исиды, пребывает каждый год. Эти 70 дней считались космической подготовкой к астральному возрождению, так что неудивительно, что к ним приурочивался период бальзамирования в ритуале мумификации умерших. Кульминация, крещендо этих семидесяти дней наступала с первым восходом Сириуса, который, как читатель помнит, происходил в эпоху Пирамид вблизи дня летнего солнцестояния, когда жрецы-астрономы Гелиополиса наблюдали то, что по-научному называется гелиакальным восходом Сириуса на востоке 80.

Поскольку считалось, что в течение этих важнейших семидесяти дней во чреве богини Исиды накапливаются все силы природы, необходимые для «возрождения» Гора-царя, мы можем предположить, что начало этого периода знаменовало и начало путешествия Гора в «преисподнюю», когда Дуат был заперт за горизонтом и, таким образом, находился как бы непосредственно под некрополем Гизы.

Отсюда следует, что нас приглашают выяснить, где же находился небесный собрат Гора-царя, то есть диск солнца, за 70 дней до гелиакального восхода Сириуса. И снова ключ к ответу дают нам «Тексты Пирамид». В них говорится: в это время Гор — солнечный Царь — находился на берегу Млечного Пути и собирался садиться на солнечный корабль. Попробуем расшифровать эту картину при помощи компьютерного моделирования, не забывая, что упоминаемые в текстах астрономические наблюдения производились в середине III тысячелетия до н. э.

Мы с вами, разумеется, знаем, что «путь», который солнце проходит в течение года (астрономы называют его эклиптикой), пролегает через двенадцать зодиакальных созвездий. Посмотрим же, где именно могло находиться солнце на своей траектории — эклиптике около 2500 года до н. э., за 70 дней до гелиакального восхода Сириуса. Оказывается, оно находилось около головы Тельца, в звездном скоплении Гиад, на правом берегу Млечного Пути 81.

Тогда разве не логично, чтобы в ритуале, или спектакле, разыгрываемом царем, это небесное событие являлось прообразом акта посадки космического Гора в космический корабль вместе с богом Солнца, чтобы пересечь «Извилистый Водный Путь» (то есть Млечный Путь)? Читаем:

Прокрутим немного вперед наш небесный компьютер. Мы увидим, что через 25 дней после нахождения возле Тельца и Гиад на правом берегу космической реки Солнце действительно «пересекает» Млечный Путь и «плывет» затем на восток по эклиптике в направлении зодиакального созвездия Льва, который как будто припал к земле перед прыжком. В этот момент от летнего солнцестояния нас отделяют чуть больше шести недель:

Следуя этой предельно ясной и конкретной инструкции («пойти к Горахти» на горизонте и встретить там восход солнца), мы продолжаем наш поход на восток по эклиптике, ощущая при этом, что мы приближаемся к какой-то важной «станции», следуя маршрутом Гора-царя.

За несколько секунд на экране нашего компьютера проносятся недели, и когда, наконец, мы «достигаем восточного края неба», горизонта, в очень важный момент, когда «рождаются боги» (то есть когда восходит звезда Сириус), то видим, что на небе произошло нечто очень важное, а именно: Солнце (которое теперь находится в точке своего летнего солнцестояния) оказалось прямо между «лапами» Льва 82. Солнечный диск находится рядом с грудью космического льва, где зрительно сливается с яркой «звездой царей» — Регул 83.

В итоге оказывается, что великое небесное путешествие космического царя-Гора по эклиптике ведет однозначно во вполне конкретное место небесного ландшафта — между лап и прямо перед грудью Льва.

Вывод из этого очевиден. Таинственная фигура Горахти, чью сущность мы попытались установить, есть нечто иное, как созвездие Льва — гигантский космический лев, или сфинкс, что стоит у ворот небесного Дуата и носит имя Гор Горизонта.

Попробуем теперь спроецировать царя-Гора на Землю и проследить его путь к земному «Гору Горахти» — под которым, конечно, подразумевается Гор-эм-Ахет, Великий Сфинкс на «горизонте» Гизы.

Итак, царь-Гор стоит на восточном берегу Нила возле монаршей резиденции 84. Совершив определенные ритуальные действия, он восходит на большую «солнечную лодку» 85 — возможно, ту самую, которая была откопана в 1954 году вблизи южной стороны Великой пирамиды, — и его перевозят на западный берег в долине ниже плато Гизы. Он сходит на берег, направляется к храму Сфинкса, проходит между лапами огромной статуи и оказывается перед ее грудью.

Теперь он стоит пред вратами Ростау 86, чтобы затем войти в Пятый раздел Дуата — святую святых потустороннего царства Осириса. Более того, ему на выбор предлагаются два пути, или две дороги, чтобы достигнуть Ростау: одна — «наземная», другая — «водная».

Видный немецкий филолог Адольф Эрман объясняет:

Сделав свой выбор, царь-Гор требует, чтобы его отвели к его отцу Осирису в его астральном виде. Жрец-посредник докладывает Осирису:

Затем Гор объявляет совету богов:

После этого совет богов дает следующее указание, причем весьма красноречивое:

Дополнительный свет на сущность Осириса-Пирамиды может пролить следующий отрывок из «Книги о том, что находится в Дуате», где говорится о таинственном «участке» в Дуате: «он имеет 440 локтей в длину и 440 локтей в ширину». Но если египетский царский локоть равняется 20,6 дюйма (523 миллиметра), а следовательно, 440 локтей составляют чуть больше 755 футов (230 метров), следует ли считать простым совпадением, что эти размеры в точности равны сторонам квадратного основания Великой пирамиды?

Во всяком случае, пройдя через ряд испытаний и приключений, ищущий царь-Гор добирается, наконец, до Осириса-Ориона и обнаруживает, что тот находится, безразличный ко всему, в мрачном подземелье своей пирамиды. В этот жизненно важный момент задача «ищущего» состоит в том, чтобы уговорить своего «отца Осириса» пробудиться и возродиться, то есть, пользуясь астрономической терминологией, снова взойти на востоке в виде Ориона: «Пробудись для Гора!.. Вознесись!.. Врата Дуата открыты для тебя… Воодушевись… Пусть воздвигнется для тебя лестница, ведущая в Дуат, к тому месту, где находится Орион».

Так где же конкретно могут быть эти «два пути», «две дороги» Ростау — рядом со Сфинксом или под ним? И почему царь-Гор должен делать выбор между ними?

Как мы уже знаем, одним из древних названий некрополя Гизы было Ахет Хуфу, или полностью Херит-Нетер-Ахет-Хуфу, что обычно переводилось как «некрополь Горизонта Хуфу». В своем словаре египетских иероглифов сэр Уоллис Бадж переводит слово Херит-Нетер как «кладбище, некрополь». Вместе с тем Селим Хассан указывает, что оно может иметь и другое значение: «под богом, принадлежащий богу». А Бадж добавляет, что Херит может также означать «владение», а корень слова, Хер, может означать «под чем-то», «нижняя часть», «направленный вниз».

Кроме того, как напоминает Хассан, Херит может относиться к преисподней (Дуату) — возможно, как смутное напоминание о концепции Ростау как царства Осириса в гробнице. Может ли это быть чем-то большим, чем смутное напоминание? Иначе говоря, не означает ли это, как мы уже предполагали в части I, что под некрополем — «горизонтом» Гизы может находиться некое «владение» — сеть подземных камер и коридоров?

В своем «Справочнике по египетской религии» немецкий египтолог Адольф Эрман пишет: «Славная святыня Ростау, ворота проходов, вели прямо в преисподнюю. Возможно, часть этой святыни уцелела в так называемом храме Сфинкса».

Далее. Комментируя слово «Ростау», Р. О. Фолкнер, переводчик «Текстов Пирамид», говорит, что этим термином также называют «наклонную плоскость, пандус, по которому саркофаг втаскивают в гробницу». С другой стороны, доктор Эдвардс говорит, что эстакаду, соединяющую комплекс пирамид с Храмом долины, называли «местом втаскивання», или «входом для втаскивания» (Ростау), поскольку именно этим путем тянули волокушу с телом усопшего Фараона и его личными пожитками во время похорон».

Как помнит читатель, Храм долины, расположенный неподалеку от Сфинкса, с центральной пирамидой соединяют на плато Гизы остатки огромной эстакады. Не может ли эта эстакада, или «дорога», оказаться одним из тех самых «путей», упоминаемых в древних текстах, которые ведут в самое сердце Ростау? Такие эстакады, сегодня все разрушенные, некогда представляли собой туннели прямоугольного сечения, перекрытые сверху плитами из известняка, причем потолок был усыпан изображениями звезд 87. Подобная символика представляется вполне естественной для космического странствия царя-Гора в поисках астральной формы Осириса.

Эстакада Сфинкса с южной стороны монумента находится примерно на уровне его плеча, а затем постепенно поднимается на запад, в сторону большого Храма мертвых, который стоит с восточной стороны центральной пирамиды Гизы. Эта эстакада «сухая» во всех смыслах, так что есть резон предположить, что именно она является «наземной дорогой» в Ростау.

Но где может находиться вторая дорога — водная? Важный ключ к этому можно найти в «Книге о том, что находится в Дуате». В этом мрачноватом тексте есть описание герметично закрытой камеры «царства Сокара» (Сокара — Осириса), которое тоже является Пятым разделом Дуата. В описании фигурирует туннель, наполненный водой и проходящий под лапами большого Сфинкса. Этот туннель плавно поднимается, приводя в конце концов в Шестой раздел.

Любопытно, что геологи, работавшие вокруг Великого Сфинкса в начале 1990-х годов, обнаружили в скальном грунте прямо под лапами монумента большую прямоугольную полость и другие «аномалии». Интересно также, что, как хорошо известно, глубоко под Сфинксом имеется водоносный слой, который с незапамятных времен пополняется за счет просачивания из Нила.

Доктор Жан Керизель, видный французский инженер, с чьей работой, посвященной подземной камере Великой пирамиды, мы уже знакомы, недавно пошел дальше, предположив, что Сфинкс может стоять над входом в 700-метровый туннель, ведущий к Великой пирамиде, который некогда был полностью или частично заполнен водой.

Не был ли этот туннель «вторым путем», который царь-Гор мог избрать, чтобы «увидеть астральную форму своего отца», то есть Орион? Тот факт, что в камере Царя Великой пирамиды имеется шахта, нацеленная прямо на Пояс Ориона («Ростау» в небе), добавляет весомости предположениям, что в распоряжении посвященных имелся некий подземный ход, через который они могли тайно пробраться от Сфинкса к внутренним помещениям пирамиды.

В «Текстах Пирамид» мы часто встречаем упоминания о «дороге Счастья», которая находится «на северной стороне поля Подношений». В приведенном ниже отрывке царь-Гор, по-видимому, стоит у входа на такую «дорогу» в тот самый момент, когда Сириус совершает свой гслиакальный восход, провозглашая наступление Нового года через 70 дней после того, как солнце пересекает Млечный Путь:

Месторасположение «поля Подношений» на небесах — в Дуате, где-то вблизи Ориона 88. Логика дуализма требует, чтобы его земной аналог находился там, где царь-Гор совершает свои «подношения», собираясь вступить в некрополь Гизы. Имея это в виду, обратим внимание на то, что на многих стелах Нового царства со сфинксами, находящихся в Гизе, включая стелу Тутмоса IV, которая стоит прямо между лап главного Сфинкса, имеются изображения царей-Горов, делающих подношения в храме перед монументом. Далее. Как ясно из приведенной выше цитаты, дорога Счастья идет к северу от поля Подношений. Подземная «дорога», идущая на северо-запад от храма Сфинкса, привела бы к Великой пирамиде.

Так, может быть, прав Керизель? 89 Может быть, в Гизе существует такая подземная система?

К этим вопросам мы еще вернемся в части IV. А сейчас подумаем, что означает упоминание об Исиде и ее беременности в приведенном выше тексте?

В «Тайне Ориона» было показано, что так называемая камера Царицы в Великой пирамиде могла использоваться для ритуала символического «совокупления», или «осеменения», с участием лично царя-Гора, с одной стороны, и астральной формы богини Исиды (то есть звезды Сириус) — с другой. В рамках небесно-земного дуализма это могло выражаться в их «соединении» через южную шахту камеры, нацеленной в эпоху Пирамид на место прохождения Сириуса через меридиан. Эту гипотезу подкрепляет тот факт, что подобный ритуал «совокупления» описан в «Текстах Пирамид», причем в качестве момента осеменения Исиды указывается пересечение Сириусом меридиана на рассвете 90. В текстах также говорится об Осирисе-Орионе: «Твоя сестра Исида приходит к тебе, чтобы насладиться твоей любовью. Ты помещаешь ее на свой фаллос, и твое семя извергается в нее, причем она имеет вид Сотиса (Сириуса)».

Но предполагалось ли проникновение царя-Гора снизу в Великую пирамиду, а затем в ее верхние камеры с их шахтами, нацеленными на звезды?

В чем на самом деле был смысл и значение недавнего открытия Рудольфом Гантенбринком, которое мы подробно обсудили в части II, загадочной «двери» внутри одной из этих шахт — конкретно той, что нацелена на место прохождения Сириусом меридиана в эпоху Пирамид?

И, наконец, является ли совпадением то, что древнеегипетское слово сба, «звезда», означает одновременно «калитка», «раздвижная дверь», «великая дверь неба»? Рассмотрение этих вопросов нам пока тоже придется отложить до части IV. А пока попытаемся все же соединить небо с землей с целью добыть Грааль бессмертия, в которых участвовали все цари-Горы Древнего Египта.

Мы расстались с космическим царем-Гором в тот момент, когда он стоял вместе с солнечным диском между «лап» небесного льва, созвездия Льва — в точке, где находится звезда Регул.

В эпоху Пирамид Регул восходил примерно на 28° севернее чисто восточного направления 91. Поэтому именно отсюда должно начинаться небесное путешествие царя-Гора к Поясу Ориона по одной из дорог, ведущих в Ростау.

Теперь снова перенесемся к земному царю-Гору, который стоит в Гизе между лап Великого Сфинкса. Итак, сейчас рассвет в день летнего солнцестояния в эпоху 2500 года до н. э., Лев восходит в 28° севернее чисто восточного направления, и мы сразу же замечаем, что в нашей системе «небо-земля» что-то не так.

Сфинкс смотрит прямо на восток, то есть не смотрит на Льва, своего небесного двойника.

Что касается эстакады, соединяющей центральную пирамиду с комплексом Сфинкса, то она направлена на 14° южнее чисто восточного направления, то есть намного правее точки, где предположительно остановился на привал космический царь-Гор между лап Льва, прежде чем двигаться к Ростау.

Но почему небесная картина находится «не на том месте» восточного горизонта? Или, пользуясь терминологией пресловутого дуализма, почему Гор-эм-Ахет, Гор на Горизонте, то есть Великий Сфинкс, не нацелен на Горахти, Гора Горизонта, то есть созвездие Льва? И почему эстакада Сфинкса не нацелена на восходящее солнце, дабы связать царя-Гора с его космическим солнечным собратом?

Похоже, что между землей и небом в день летнего солнцестояния в 2500 году до н. э. наблюдается странная «нестыковка». Более того, как помнит читатель по главе 8, это ощущение того, что все как-то не сходится в эту эпоху, относится не только к Сфинксу и созвездию Льва, но и к трем пирамидам Гизы.

Однако похоже, что решение этой загадки все время где-то рядом. На гранитной стеле между сильно выветренными лапами Сфинкса, которая установлена там в честь Тутмоса IV, могущественного царя-Гора, мы читаем следующий список монарших титулов:

Неужели это сказано о человеке, не располагавшем ключом, как полагают некоторые египтологи 92, к тому, что в действительности представляют Великий Сфинкс и другие монументы Гизы? Конечно нет. Так что же, по словам этого величественного царя-Гора, представляет собой сие священное владение?

Как помнит читатель, ответ был краткий, но внушительный: «Славное место Первого Времени».

Разве не похоже, что произнося эти слова, Тутмос, «наследник Гора на его троне», повторял то же, что все цари-Горы до него о плато Гизы?

Разве не похоже, что он назвал это место так потому, что так о нем говорилось в преданиях, дошедших из глубокой древности?

Может быть, именно поэтому небо 2500 года до н. э. выглядит таким косым — перекрученным, где все «не на том месте»? Может быть, не столько не на том месте, сколько не в то время.

Не поручить ли нам компьютеру поискать другое время, когда монументы будут соотноситься с небом, время задолго до Тутмоса, задолго до Хафры и Хуфу, время, когда Осирис основал свое царство на Земле — иными словами, Первое Время?

Когда оно было, это Первое Время?