Загадки истории России

Тайные маршруты русов

Россия отметила в 1996 году 300-летие отечественного флота, выигравшего почти все каботажные сражения со времен Петра Великого и разгромленного в единственном морском сражении — при Цусиме, начинает свой рассказ кандидат географических наук Г. Анохин.

Между тем руководство России и ее научные консультанты так и не заметили 1100-летнего юбилея своего же флота — речного и каботажного морского, вызывавшего почтение и наводившего ужас на обитателей Причерноморья, Приазовья и Прикаспия, одерживавшего как победы, так и горевшего под «греческим огнем» у стен столицы Византийской империи — Царьграда.

Это было еще в те времена, когда напрямую через воды Черного моря плавали южнее Руси только торговые или боевые корабли византийцев, а русы на своих парусно-весельных, всегда бескилевых долбленках выходили из Киева по Днепру для каботажных рейсов, хотя и на большие расстояния вдоль берега. На не приспособленных для прямого плавания в открытом море, да и не имея ни навигационных приборов, ни вообще никакого опыта и знаний ориентации на водном пространстве без береговых, сухопутных ориентиров, русы плавали в пределах видимости берега вдоль него, а враждебные им тюркоязычные кочевники, печенеги, даже случайно оказывавшиеся напротив на суше, скакали на конях параллельно маршруту — ждали, как пишут древнерусские летописи, когда разыграется в море шторм и русы будут вынуждены вытащить на землю свои неприспособленные к высокой волне плоскодонные парусно-весельные суда и можно будет обрушить на славян удар стрелами, пиками и клинками!..

Упоминание о первом таком набеге русов на Царьград в 866 году содержится в древнейшей из русских летописей — в тексте монаха Нестора в Лаврентьевской рукописи. Там со ссылкой как раз на греческие письменные источники об этой боевой операции русов с моря сказано предельно кратко: «В 6360 году (852 г. н. э.) началось 15-летнее правление царя Михаила и в годы именно этого правления стало известно о возникновении наименования Русская земля. О ней узнали после того, как при этом царе русь приходила на Царьград» (Полное собрание русских летописей, далее — ПСРЛ, СПб., 1846 г., с. 7).

Наиболее подробно из всех летописных сводов раннего средневековья Руси, с более обстоятельным пересказом греческих рукописей, повествует так называемая Типографская летопись (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921 г., с. 7): «В 6374 году (866 г. н. э.) был у греков царь по имени Михаил… И в этом году при этом царе приходила русь на Царьград, как об этом пишется в летописании греческом: на четырнадцатом году правления царя пришли Аскольд и Дир на греков, к Царьграду. Царь же отсутствовал, воюя против агарян на Черных реках, куда епарх послал к нему с послом весть о том, что русь пришла на Царьград. И царь тотчас воротился. А те уже вовнутрь вошли, много убийств христиан совершили, обступивши Царьград двумя сотнями кораблей. Царь же, едва войдя в город, явился тотчас с патриархом Фотеем в церковь святой Богородицы Валашской и всю ночь молитву сотворял, а затем с песнями вынес божественную ризу святой Богородицы и с плачем омочил в море, которое было кротким и тихим, да вдруг восстало бурей, с ветрами и волнами огромными, против наступавших. И разбило корабли, и смело безбожных русов, и к берегу пригнало избитых. И мало их, поверженных, полной беды избегли. И восвояси вернулись побежденные Аскольд и Дир, в малом числе пришли к Киеву».

Случались и победные набеги флотилии русов на Царырад. Так, в 907 году князь русов Олег на двух тысячах кораблей, с конями на них, осадил Царьград и принудил греков дань платить, а в знак победы щит прибил на врата столицы данников (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921 г., с. 9—10). Нестор сообщает также о том, что князь русов Олег вышел из Днепра в Черное море с 10 ООО судов! (Там же, с. 157.)

У греков были свои колонии в Северном Причерноморье — и в южном Крыму, и вблизи устья самого Днепра. Поэтому была возможность усилить контроль над тайными выходами русов из Днепра в Черное море.

У русов же даже до того существовали иные тайные маршруты для совершения опустошительных набегов в другое… Каспийское море для захвата добычи у иных народов — в Дербенте (Дагестан), на берегах Табаристана (Персия) и даже в легендарно богатом городе Бердаа (равнинный Карабах).

Эти набеги на каспийский бассейн приходились обязательно на весну, когда едва сходил лед на степных реках. Ниже мы объясним, почему именно в апреле надо было прорываться на Каспий, пока же покажем варианты этих маршрутов с их волоками меж истоками рек.

Из Днепра русы использовали русла двух его притоков.

Верхний, выше трудоемких волоков вдоль порогов на большой излучине реки (от нынешних Днепропетровска до Запорожья): поднимались по реке Самаре, по ее левому притоку реке Волчьей и далее уже по ее левым притокам — рекам Гайчур, Мокрые Ялы (или ее правому притоку Кашлагач) или Сухие Ялы до их истоков, все в пределах современных Запорожской и Донецкой областей. Эти в прошлом глубоководные, до 30–40 метров, степные речушки-«канавы» берут начало из родников на северном склоне плоской (кроме нескольких каменных останцев) Приазовской возвышенности. После элементарного волока плоскодонных долбленок на 2–4 км на юг русы спускали свои корабли в сразу глубоководные истоки рек Берда, Кальчик или Кальмиус и по ним попадали непосредственно в Азовское море, по первой названной — возле современного города Бердянск, по остальным — возле современного города Мариуполя. Обилие судов с экипажами давало русам возможность грозно противостоять нападениям случайных групп печенегов, выпасавших свои отары овец и табуны лошадей на черноземных травостоях (сама тюркская этимология этнонима «печенег» означает «обитатель травостоя, пастбища»).

Нижний, ниже знаменитых порогов, прямо за островом Хортица: входили в реку Конка, а от ее истоков — в исток Берды и по ней сплавлялись в Азовское море. Конка тысячу лет назад, когда климат в степях был влажнее и теплее, вообще обеспечивала выход в бассейн Азовского моря без волока. Ибо западнее высшей точки Приазовской возвышенности — Бельмак-Могилы (324 м) — водораздел раздваивается на запад и от подножия вершины из естественного водохранилища родниковых потоков существовала трифуркация — сток вод на три стороны света: на север — Конка, в Днепр; на запад и далее на юг — Молочная, в Азовское море; на юг — Берда, а также Обиточная, и из них в Азовское же море!

Отправляться из Азовского в Каспийское море по Дону в Волгу с волоком меж их великими излучинами было невозможно — могучее Хазарское государство господствовало как раз в низовьях Волги. Поэтому флотилии русов избирали один из двух вариантов выхода на волок в Каспийское море — по реке Ее или по реке Маныч, от устий. По пути в Таганрогский залив плывшие от устья Берды назначали сбор или отстой на случай штормовой погоды на Долгих островах, следующий отстой — у Ейской косы и островов в устье Ейского лимана. Если флотилия выходила из Кальчика или Кальмиуса, местами отстоя были Миусский лиман, а следующий до входа в реку Дон — мелководная Андреевская бухта, что восточнее современного города Таганрога.

Поднимаясь по Ее, русы из истока ее верхнего правого притока волочили суда в реку Средний Егорлык или от истока самой Ей — в реки Рассыпную или в Калалы; все три последние названные реки — уже бассейн верховий реки Маныч.

Если отправлялись в Дон — хотя этот вариант был более распознаваем хазарами, — то тотчас от устья Маныча поднимались непосредственно в озеро Маныч-Гудило. Ейский и Дон-Манычский варианты уже у озера Маныч-Гудило становились единым маршрутом, ибо здесь, на Азовско-Каспийском водоразделе Ергени, подземные, конца марта — начала апреля, половодья с гиганта Большого Кавказа — горы Эльбрус — вспучивались наружу, создавая бифуркацию, то есть сток реки одновременно и непосредственно с водораздела в обе его стороны! Бифуркация могла длиться пару недель и больше, и только в этот период флотилия русов могла без волока по земле плыть по Восточному Манычу и реке Куме на юго-восток — в Каспийское море!

«Русы, как стаи саранчи!» — писали арабские источники тысячелетие назад. Они появлялись на улицах древнего Дербента, на южном берегу Каспия уже в 860–880 годах и в 914 году, а в 944-м захватили в нижней трети бассейна реки Куры город Бердаа и довольно долго держались в нем, уже сами в осаде, оставив флотилию на Куре под охраной части своих воинов.

Возвраты из каспийских набегов первоначально происходили все-таки через низовья Волги, с данью хазарам от награбленного. Когда же хазары пожелали большего (или всего награбленного) и уничтожили в стычках большую часть кораблей и участников, возврат через Волгу (тем более через Ергени, когда бифуркация давно закончилась) стал невозможным. Тогда, в новом набеге, возможно, именно после Бердаа, последовал фантастический прорыв русов через закавказский водораздел каспийско-черноморского бассейна! Поднявшись на кораблях по средней трети реки Куры, русы перед указанным выше водоразделом покинули их, захватили в плен много местных мужчин и использовали их в качестве носильщиков трофеев русов при переходе по какому-то из перевалов в Западную Грузию. Арабские источники не называют топонима перевала, а так как в апреле, да и в начале мая на них еще лежит снег, надо думать, что пробную толпу заложников русы бросали, чтобы вызвать снежную лавину, затем пускали носильщиков с грузами, а сами замыкали шествие. Уже на черноморском берегу, захватив нужное количество судов, русы каботажно добирались в Азовское море и знакомыми им маршрутами — в Днепр и в Киев!

Более пятидесяти из семидесяти прожитых лет, с 1942 года, я отдал поискам сначала «тайных маршрутов русов», а затем — «Путя из варяг…». Изучил, сначала еще юношей в оккупированном немецкими фашистами Таганроге, дореволюционных российских классиков истории (кто знает, например, такого: Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах… с половины VII века до конца X века по Р.Х. Санкт-Петербург, 1870 г.?!) по личной библиотеке русского графа, так и не сумевшего покинуть Россию из тогда еще деникинского Таганрога (там был штаб Добровольческой армии) и позволившего мне познакомиться с сотнями книг — его последним богатством. Уже летом 1943 года я осмотрел окончание Миусского полуострова, устье Миусского лимана и обошел по берегу весь лиман, понимая его как место первого отстоя флотилии русов. Другой отстой, в так называемой Андреевской бухте восточнее Таганрога, я хорошо знал еще в 30-е годы, будучи таганрожцем, купаясь в ее теплых водах, переплывая на лодке в села на ее берегах — Маяковку, Бессергеновку, Приморку… Здесь водная стихия никогда не вздыбливалась штормами, поэтому там десятилетиями — отстой парусно-весельным судам таганрогского яхтклуба; именно здесь, а не у южного или западного берега таганрогского полуострова.

А в сентябре 1943 года, участвуя в составе 2-й Гвардейской армии в освобождении Донецкой и Запорожской областей, я меж боями всматривался в дербенды — места возможных проходов-волоков между истоками степных рек Днепровского и Азовского бассейнов, особенно тщательно как раз на водоразделе между верховьями рек, с севера Гайчур и Конка, а с юга Берда и Молочная, где в сухой сентябрь — октябрь 1941 года, как я знал уже тогда, не могла пройти, отступая, наша техника, проседая в подпочвенные грязи. Ведь тысячелетие назад здесь была трифуркация от обильных, в условиях более влажного климата, грунтовых вод…

Между прочим, треть тысячелетия назад запорожские казаки пользовались речными маршрутами, чтобы попасть из Сечи к донским казакам. Кратчайший путь им был бы по реке Конке с волоком в реки Молочная или Берда. Однако из-за главного враждебного соседа в XVI–XVII веках — крымских татар, — который контролировал ближайшие к полуострову степи и реки, запорожские казаки поднимались на чайках от Сечи вверх по Днепру, с волоками обходя пороги, входили в устье реки Самары, плыли до ее истоков или истоков ее правых порогов и волоком попадали в реку Северский Донец и из него — в нижний Дон.

В 1947–1950 годах, будучи студентом исторического факультета Днепропетровского госуниверситета, и в 1950—1953-м как преподаватель Днепропетровского техникума физкультуры с организованными мною группами путешественников, я обошел пешком в разные времена года берега Самары, Волчьей и левых притоков последней до их истоков, переваливал к истокам рек бассейна Азовского моря; повторил все это 20 лет спустя как научный сотрудник Академии наук СССР, подступившись затем к теме моделирования всех вариантов волоков «на пути из варяг» из бассейна Ильмень-озера. К тому времени я изучил уже всю литературу по теме проблемы варяги-русы на всех германских языках, а также украинском, польском и латыни. С 1975 по 1979 год мне удались особые поиски: промоделировал тайные маршруты русов на Северном Кавказе в сезон бифуркации через Ергени и в Закавказье, где прошел три из четырех возможных перевала на Черноморско-Каспийском водоразделе — Сурамский (920 м), Зекари (2182 м) и Годердзи (2052 м), последний как раз в апреле, когда, как и в арабских источниках указывалось, лежал глубокий снег; я искусственно вызвал снежную, губительную лавину и пошел лишь при второй, чахлой, надеясь уцелеть, и уцелел!

Результат более чем полувековых поисков — этот максимально краткий научный очерк и карта, вычерченная лично мною, впервые воссоздающая ситуацию 1100-летней давности и мест современных городов Запорожье и Днепропетровск у бывших волоков вдоль множества порогов и современных городов у берегов как бы эллинской Меотиды — Бердянска, Мариуполя, Таганрога и Ейска, стоящих на древних тайных маршрутах русов, у истоков рождения и становления Руси с ее уже тогда грозным, хотя и каботажным морским флотом!..

Более 1100 лет назад восточные славяне — русы — имели свой флот, и флотилии русов бороздили воды Черного, Азовского и Каспийского морей, проходили по рекам, облегчающим доступ в эти моря, участвовали в боях. Более 1100 лет назад, а не только 300 лет!