Загадочная Отечественная война

Андрей Резяпкин Коричневые политруки вермахта

Согласно доктрине «двух опор», вооруженные силы Третьего рейха должны были оставаться основой государства, свободной от посягательства второй опоры — от национал-социалистической партии. Рейхсвер (с 1935 г. — вермахт) получил привилегию единственного оруженосца нации при условии, что он будет абсолютно надежным сторонником Гитлера и защитником государства от внешних врагов. Что и было зафиксировано в 1934 году в новом тексте присяги и в обязанностях немецкого солдата.

Военная организация государства, мировоззрение которого строилось на национал-социализме, естественно, не могла оставаться политически нейтральной. НСДАП оказывала постоянное прямое и косвенное воздействие на жизнь немецкого общества, и на вооруженные силы в том числе. Несмотря на то что военные и политические лидеры неоднократно подчеркивали аполитичность рейхсвера-вермахта, жизнь быстро расставила все на свои места. Принятие присяги канцлеру не оградило вооруженные силы от постепенного окрашивания в коричневые цвета. Как только нацисты добились от военных клятвы верности своему лидеру, они тут же приступили к разрушению традиционных ценностей офицерского корпуса. Обязательство рейхсвера-вермахта следовать данной присяге стало залогом медленного, но верного движения вооруженных сил в том направлении, которое устраивало вторую опору государства (НСДАП) — к воспитанию оруженосца нации в духе преданности национал-социалистическим идеалам.

Многие военные не ставили изначально знака равенства между Гитлером и НСДАП, и положение консервативной военной элиты в системе власти постепенно, но верно ухудшалось: между армией и властью, между старой консервативной и новой правящей идеологией не осталось никаких промежуточных инстанций. Пока офицерский корпус возлагал надежды на то, что представители верховного командования оградят вооруженные силы от национал-социалистического влияния, Гитлер окружал себя теми из них, кто в большей или меньшей степени разделял его идеалы. Упростив организацию управления армией, он в 1938 году стал ее главнокомандующим, совместив, таким образом, в одном лице всю военную, партийную и исполнительную власть в государстве.

Доктрина «двух опор» осталась на бумаге в качестве напоминания о благих намерениях. Элита немецкого гражданского общества в 1938 году уже полностью разделяла взгляды национал-социализма, а партия полностью контролировала его через свои дочерние организации. Наконец, пришла очередь и военного сословия, которое осталось один на один с НСДАП и ее лидером. Вооруженные силы не были государством в государстве, поэтому традиционный образ мыслей офицерского корпуса, христианские ценности неизбежно заменялись новыми идеями.

Наступление НСДАП на вооруженные силы успешно продвигалось по нескольким направлениям одновременно:

— перестановки в верхнем эшелоне военной власти;

— воспитание новых традиций в офицерской среде, в военных академиях и школах, выживание «старых взглядов» — даже среди офицеров резерва;

— подготовка призывников в духе национал-социализма;

— укрепление национал-социалистического мировоззрения через «политическое образование» солдат и унтер-офицеров.

За рамками настоящего исследования остается формирование войск СС, хотя этот процесс также можно назвать наступлением партии на вермахт. Удаление шумного и не очень дальновидного претендента на звание оруженосца нации — штурмовых отрядов (SA) — открыло дорогу более опасному противнику вермахта — партийному войску, солдатам национал-социалистического мировоззрения. Распоряжение Бломберга (сентябрь 1934 г.) открыло путь к вооружению (SS-VT) и в конечном итоге к созданию войск СС. Несмотря на то что в военное время эти соединения и части находились в оперативном подчинении вермахта, на их формирование и обучение расходовались значительные силы и средства, которые оставляли вермахту все меньше основы для поддержания старых традиций среди солдатской массы.

О том, как национал-социалистическая идеология проникала в вооруженные силы «сверху», подробно написано в монографиях А. Ермакова «Оруженосцы нации» (см. 1) и Мюллера «Армия и Третий рейх. 1933–1939» (см. 10). О переплетении интересов партии и вермахта в немецком обществе много интересного можно найти в книге Мессершмидта «Вермахт в национал-социалистическом государстве» (см. 11). Автор показывает, насколько беззащитны были вооруженные от влияния НСДАП сразу за казарменным забором: дочерние организации партии контролировали жизнь семьи, воспитание подрастающего поколения, спорт, быт и отдых, поддержку ветеранов и многое другое. Командование и военные чиновники, представляющие вермахт в отношениях с третьими сторонами, невольно связывали вооруженные силы с теми областями жизни, которыми управляла партия. Призывники, кандидаты в офицеры, наемные служащие и чиновники, приходя в вермахт, уже несли на себе результаты национал-социалистического воспитания, хотя и принимали на себя обязательство не участвовать в политической жизни общества.

Закон об обороне не мог охранять более вооруженные силы от прямого вмешательства партии в воспитательный процесс, так как все большая часть военнослужащих чувствовала внутреннюю связь с партией и даже желала использовать преимущества, вытекающие из отношений с партией. Например, при возникновении споров в вермахте железным правилом было разрешать их с помощью военных инстанций. Однако НСДАП попыталась вынести «сор из военной избы», когда Гесс предложил регулировать спорные взаимоотношения между военными и гражданскими субъектами под своей, партийной крышей (1935 г.). Инциденты такого рода, происходившие в середине 30-х годов, свидетельствовали скорее о желании военных полюбовно размежеваться, чем находить компромиссы с партийным аппаратом. Но армия уже не имела союзников и сочувствующих в своей борьбе с проникновением партии. Благодаря своей активности НСДАП добивалась заключения разного рода джентльменских соглашений и соглашений о сотрудничестве с вермахтом на региональных уровнях.

Одно из таких соглашений под грифом «секретно», подписанное командованием IX военного округа, публикуется Мессершмидтом (см. 11, с. 107–108).

Между тем дух партии уже проник в вооруженные силы, и ни у кого в немецком обществе уже не вызывало возражений, что «национал-социалист должен быть солдатом партии так же, как солдат — национал-социалистом» (см. 1, с. 86). Декларируемая аполитичность вермахта, выражавшаяся в приостановлении членства в политических организациях и в неучастии военнослужащих в политической жизни страны, на деле мало что значила. Вермахт уже превратился в послушное орудие правящей нацистской идеологии, в инструмент будущей войны на уничтожение: «Я ожидаю от каждого военнослужащего сухопутных сил, в особенности от офицера, что он будет действовать согласно воззрениям Третьего рейха, даже если эти воззрения не зафиксированы в законодательных постановлениях, распоряжениях или служебных приказах» (фон Фрич, см. 1, с. 152).

После того как нацистская идеология перестала быть чуждой военному сословию, проникновение самой партии в вооруженные силы стало делом времени. Военная верхушка уже разделяла взгляды лидера партии и подчинялась ему как главнокомандующему. Нацизм пропитывал также солдатский дух «снизу»: в вермахт уже несколько лет вливались призывники, большая часть которых состояла в нацистских организациях, прошла идеологическую обработку в военно-спортивных и молодежных организациях, в имперской службе трудовой повинности. В офицерской среде все большее место занимали молодые сторонники нацизма, которые воспользовались «Параграфом об арийском происхождении» (см. 10, с. 57–61; см. 11, с. 40–47) и полностью отвечали новым требованиям по статьям «мировоззрение» и «арийское происхождение» (см. 12). Общество и партия выдвигали новые требования к командирам вермахта: «Народ должен быть убежден в том, что немецкий офицер, которому мы вверяем наших юношей, является типичным представителем нашего мировоззрения» (Гитлер, см. 1, с. 165).

И военные отвечали: «…в вермахте национал-социалистической Германии станет обязательным политическое воспитание в духе национал-социализма… По окончании службы казармы не могут покидать политически равнодушные мужчины…» (см. 1, с. 174);

«Тот, кто не может присоединиться к национал-социалистическому мировоззрению, нетерпим в рядах вооруженных сил и должен быть удален» (см. 1, с. 161);

«Нам не нужно делать из солдат национал-социалистов. Мы — национал-социалисты и без партийного билета» (Райхенау, см. 1, с. 157).

Пришло время создавать партийное лобби непосредственно в войсковых частях!

Предметом исторических исследований сегодня все чаще становятся институты имперских комиссаров и наместников — исполнителей воли нацистской партии и ее лидера, проводников партийных решений в различных областях жизни немецкого общества (например, см. 2). О политических комиссарах вермахта в широких кругах до сих пор остается мало известно. Служба эта остается в тени других военных служб, а ее деятельность часто представляется как пропаганда мировоззрения в собственных войсках («Propaganda in die eigene Truppe») (см. 3, см. 8). Кто такие политруки вермахта, кто отвечал в вермахте за воспитание военнослужащих в духе НСДАП?

Как это ни странно звучит, партия нашла в армии своих союзников в лице… своих главных оппонентов. Но обо всем по порядку.

Противником «вживления партийной матрицы» был сам дух единоначалия в вермахте, унаследованный из традиционно высокой ответственности войскового командира («Truppenführer») за воспитание своих подчиненных (см. 4). В связке «командир — подчиненный» просто не было места другим воспитателям и другой идеологии. Создание аппарата политических воспитателей подорвало бы авторитет военного командира, но к процессу воспитания стали предъявляться особые требования.

Сначала партия попыталась «вживить» своих представителей в воспитательный процесс. В 1934 году Розенберг был назначен уполномоченным фюрера по контролю за общим духовным и идеологическим воспитанием и образованием. На раннем этапе новый уполномоченный НСДАП добился от военного министра Бломберга права выступать с докладами перед военной аудиторией и участвовать в подборе литературы для вооруженных сил. Партийные функционеры время от времени проводили курсы для офицеров вермахта (офицеры командировались туда специально для национально-политического воспитания), лекции в военных академиях. Партия тиражировала сборники статей государственных и партийных деятелей и рассылала их «для служебного использования в вермахте», составляла учебные планы для воспитания национал-социалистического мировоззрения (среди тем — «сотрудничество вермахта и партии», «принципы расовой политики», «большевизм», «масонство», «мировое еврейство», «офицер и пропаганда» и т. п.).

В 1938 году вступило в силу военное наставление HDv 52, которое предписывало военным академиям включить в учебные планы занятия по воспитанию мировоззрения в полном соответствии с национал-социалистической тематикой, предложенной Розенбергом (другой идеологии было не дано). В военных школах и в академиях началась подготовка офицерского состава к выполнению роли идеологических воспитателей («Erzieher»). Призывники также не остались без внимания: для них были подготовлены разнообразные информационные материалы, которые с самого начала давали понять: национал-социалистическое мировоззрение совсем не чуждо вермахту, как это традиционно твердят старшие товарищи. «Букварь военного округа» (см. 13), составленный в форме современной шпаргалки «текст — вопрос — ответ», включал в себя темы «история движения» и «программа НСДАП»:

«Программа НСДАП, пункт 4. Гражданином может быть только тот соотечественник („Volksgenosse“), который, независимо от вероисповедания, имеет немецкое происхождение. По этой причине еврей не может быть гражданином…

Вопрос. Что было сделано для того, чтобы предотвратить разрастание еврейства?

Ответ. Евреи были полностью исключены из немецкого народа…»

Не менее «содержательными» были распространяемые в вермахте воспитательные материалы под видом походной литературы и полевой библиотечки вермахта (серии «Tornisterschrift der Wehrmacht» и т. п.). Значительная часть изданий ОКВ просто поменяла обложку: содержание идеологического чтива издавалось ранее в партийных типографиях и в типографиях СС для собственных нужд. Утверждать, что солдаты вермахта остались в стороне от войны мировоззрений и от преступных приказов — совершенно немыслимо. С первой памятки, с принятия присяги солдату было понятно — вермахт предан идеям фюрера, лидера национал-социалистической партии.

Что же лежало в планшете войскового командира (Truppenführer)? Чем он, как воспитатель, мог занять свои мысли и мысли своих подчиненных?

— Сборник избранных докладов и речей, издание НСДАП для служебного использования в вермахте, ДСП для вермахта (см. 22, с. 15):

«Еврейская проблема — это особый случай одной большой, глобальной расовой проблемы…»

— Вермахт и партия, сборник статей (см. 23, с. 105):

«Мы хотим слушать, видеть и учиться как национал-социалисты. Мы хотим ежедневно быть лучшими руководителями в великом строительстве Третьего рейха».

— Сохранение немецкой расы, ДСП для вермахта (см. 25, с. 54):

«Жизнь — это борьба, борьба каждого со всеми, борьба с органическими и неорганическими силами, борьба за жизнь, борьба за жизненное пространство, за основной закон природы…»

— Полезное использование свободного времени в войсках, ДСП для вермахта (см. 26, с. 3):

«В каждой части есть солдаты, которым есть что рассказать и которые могут это сделать по-новому, живо…»

— Воспитание и образование в войсках, ДСП для вермахта (см. 27, с. 17):

«Следующим открытым вопросом нового времени, естественно, является проблема, может ли русский управляться с современными техническими боевыми средствами…»

— Воспитание мировоззрения и удовлетворение духовных потребностей в войсках, ДСП для вермахта (см. 28, с. I/I):

«Каждый командир отвечает за духовное состояние подчиненной ему части… Национально-политические занятия нужны для того, чтобы создать единообразное толкование национал-социалистических основ и сделать их достоянием всех солдат».

— Немецкое отношение к иностранцам, ДСП для вермахта (см. 29, с. 16):

«…немец, который хорошо выглядит в военном мундире, еще не нашел для себя правильного выражения в гражданской форме».

— Немецкие основы (см. 30, с. 19):

«Более всего мы верим в священное право нашей борьбы».

— Духовные и душевные проблемы в сегодняшней войне, ДСП для вермахта (см. 31, с. 26):

«Возьмем, например, вопрос лишения человеческой жизни. Конечно, неуважение человеческой жизни — это не по-солдатски. Но уже сказано: нужно найти стойкую мораль без религиозной привязанности».

— Материалы для занятий командира роты, тема: немецкий народ, расовая борьба в мировой истории, ДСП для вермахта (см. 32, с. 3):

«В Советском Союзе Сталин планомерно уничтожил высшую нордическую прослойку. Он окружил себя телохранителями-азиатами. Согласно своей программе, он захотел создать т. н. нормального русского, помесь всех рас советских народов. При большевиках евреям проще всего пробраться наверх. Эта война с Советским Союзом — в двойном смысле слова война рас».

— Учебные материалы для преподавания национал-социалистического мировоззрения и постановки национал-политических целей, ДСП для вермахта (см. 33, с. 35):

«Сколько евреи жили среди немецкого народа, столько немцы боролись с этим».

Именно этот командир и был для немецкого солдата главным и единственным воспитателем-политруком. По цепочке сверху вниз, от старшего командира к войсковому командиру, до простого солдата распространялись т. н. преступные приказы, инструкции, памятки национал-социалистического содержания и прочие инструкции с идеологической составляющей… Почти на каждом документе — распоряжение, до какого уровня командира (читай — политрука) следует довести эту информацию. Принимая во внимание закон об обороне, присягу лидеру национал-социалистической партии, обязательные инструкции и приказы вышестоящих инстанций (вроде приказа о неподсудности, см. 14, с. 27; см. 15, с. 316), можно быть уверенным, что любое решение будет исполнено войсковым командиром без колебаний и рассуждений. Главное, чтобы оно исходило от вышестоящего командира, чтобы не нарушались регламенты. После публикации политических решений на бланках ОКВ, ОКН и т. п. они становились законом для подчиненных войсковых командиров (политруков) и — для солдат вермахта.

Посмотрим, как происходила обработка личного состава, на примере известного приказа о комиссарах (см. 13, с. 29; см. 14, с. 130; см. 15, с. 314–315, 321–323; см. 17, с. 177–179) и памяток о ведении войны в России. Приказ о комиссарах обязал офицеров, обладающих дисциплинарной властью («Offizier mit Disziplinarstrafgewalt»), отделять политруков от советских военнопленных и тут же уничтожать, а при обнаружении их в тыловой оперативной зоне — передавать СД. 12 мая 1941 года было зарегистрировано заявление начальника отдела обороны о проекте приказа, а 6 июня приказ был оформлен и подписан в виде директивы ОКВ и отправлен в войска. Попутно в войска были отправлены памятки о ведении войны в России, которые содержали следующие мысли: «Большевизм — смертельный враг национал-социалистического немецкого народа. Эта борьба требует решительных и энергичных мер против большевистских подстрекателей, саботажников и евреев, полного устранения любого активного или пассивного сопротивления…» (см. 20, с. 54).

Далее события развивались следующим образом.

Из директивы начальника ОКВ о пропаганде во время нападения на Советский Союз, 6.6.1941 (см. 15, с. 262–264):

«…ОКВ распространит среди армий „Памятки о Советском Союзе“ и „Директивы о поведении немецких войск“. Памятки следует раздать до дивизионного уровня и в частях пропаганды, директивы — до роты включительно».

Из дивизионных историй следует, что, например, 18 июня карты и памятки о ведении войны на Востоке были распространены в 100-й легкопехотной дивизии. В 16-й танковой дивизии памятки раздали 17 июня. В 4-й горнострелковой дивизии карты и памятки распространялись 21 июня (см. 41, http://sprachfuehrer.livejournal.com/12429.html). Памятки хранились командирами в закрытом конверте — до дня нападения на СССР, после чего были зачитаны личному составу.

Предоставим слово очевидцам (см. 18).

Рядовой Руди Машке, 6-й пехотный полк, Бютов / Померания:

«За 2 дня до ввода в бой мой капитан Финзенберг выступил перед нашей ротой с докладом о Красной Армии. После того как мы коротко обсудили знаки различия, он пояснил, что пленных брать нельзя, что они — бесполезные едоки и вообще раса, искоренение которой — это прогресс. Комиссары, которых можно распознать по советской звезде на рукаве, это настоящие дьяволы в человеческом обличии, которых следует немедленно расстреливать. Неисполнение этого приказа может стоить жизни нам самим».

Бруно Шнайдер, 8-я рота 167-го пехотного полка, п/п 08179 Е:

«…перед нашим выступлением наш командир роты, старший лейтенант Принц, собрал нас в сарае. Здесь нам был передан секретный приказ: пленных следует брать только в исключительных случаях, когда этого нельзя избежать. Как правило, пленных советских солдат следует расстреливать. В любом случае следует расстреливать женщин, которые служат в частях Красной Армии».

Георг Бергманн, кондитер из Берлина, 4-я батарея 234-го артиллерийского полка:

«1 июля 1941 года, незадолго перед вводом в бой, командир нашей батареи, капитан Гулвайт, нацист и „старый боец“, распорядился собрать нас, чтобы дать указания об отношении к Красной Армии и о методах ведения боевых действий против нее. Он сказал: „Мы имеем дело со страшными преступниками. Пленных не брать! Если кто-то сдается в плен, таковых следует расстреливать как „при попытке к бегству““. Так и было в действительности».

Вот так (пользуясь немецкой терминологией в отношении РККА) в традиционном вермахте сложилась невидимая постороннему глазу организация последователей и исполнителей воли НСДАП: «комиссаров» (командиров высшего и среднего уровня) и «политруков» (войсковых командиров). По этой же схеме действовали войсковые командиры-политруки (подчиненные Манштейна, Райхенау и др.), выполняя распоряжения своих комиссаров о методах ведения войны на Востоке. Подробно о том, как вермахт проводил в жизнь политические решения (война мировоззрений, тотальная война и т. п.) и «за что сражались немецкие люди» и их союзники, прекрасно рассказывают выставки «Война Германии против Советского Союза» (см. 21) и «Преступления вермахта» (см. 20), а также сборники документов, перечисленные ниже в списке использованной литературы. Особый характер, цели Восточной кампании (войны на уничтожение низших рас и чуждой идеологии) не скрывались с начала ее подготовки.

Внедрить собственный кадровый состав в командную систему вермахта партии не удалось. Но всему свое время, партия действовала методично и настойчиво. Если в период с 1934 по 1938 год НСДАП в отношениях с вооруженными силами действовала в каждом отдельном случае с разрешения военного руководства, то после организационных изменений 1938 года (упразднение поста военного министра) проводником национал-социалистических идей в армии стало само высшее военное руководство (принцип единоначалия при этом совсем не пострадал, и это всех устраивало — фюрера, НСДАП, да и саму военную верхушку — новоиспеченных комиссаров вермахта). Исполняя служебные обязанности, войсковые командиры сами невольно превратились в исполнителей воли НСДАП.

Партия не оставляла своим вниманием те сферы, где военные чиновники не были так компетентны. Осенью 1939 года Розенберг добился разрешения передавать посылки членам партии, призванным в вермахт на время военных действий (дружественное соглашение), организовал сбор пожертвований и средств для вермахта под вывеской «зимняя помощь» (WHW, куда попала также идеологическая литература), «атаковал» военное руководство инициативами организации курсов для лекторов и воспитателей из военной среды, разработал план занятий и руководящие наставления, заручившись даже одобрением фюрера. Однако военное руководство уже делало ставку на собственных политруков и не испытывало большого энтузиазма от перспективы общаться с представителями Розенберга под своей крышей.

Пока военные комиссары тянули время, Розенберг продолжил наступление, разработав в феврале 1940 года проект документа «Основные задачи для обеспечения национал-социалистического мировоззренческого воспитания», где предложил создать рабочий штаб партии в ОКВ (OKW, Abt. Inland). Новый штаб, по замыслу Розенберга, должен был координировать деятельность партийных советников на армейском, корпусном и дивизионном уровне. Для самого Розенберга отводилась роль «главного комиссара» вермахта, с чем оказались не согласны не только другие партийные руководители, имеющие свои амбициозные планы (Борман, Гесс, Лей, Гиммлер и др.), но и сам Гитлер (действующий главный комиссар вермахта). В результате фюрером был найден формальный повод для того, чтобы в феврале 1940 года окончательно отклонить эти предложения Розенберга. Отказ был зафиксирован в письменном виде, а конкурент Розенберга по партии Борман с удовольствием подписался под мировым соглашением: воспитание мировоззрения пока оставалось прерогативой самого вермахта (см. 36, с. 131).

Осенью 1940 года Розенберг сумел достичь расположения Кейтеля (рабочее соглашение) и предложил на рассмотрение ОКВ текст генерального соглашения о содействии идеологическому воспитанию в вермахте взамен оказания услуг семьям фронтовиков (чиновники вермахта опять оказались беспомощными в социальных вопросах). Но поезд, как говорится, уже ушел. Вермахт утвердил собственное наставление (см. 32), так что Розенбергу оставалось и дальше проявлять собственную инициативу, предлагая военным курсы лекций и рекомендуя национал-социалистическую литературу для походных библиотек. К слову сказать, почетное право обеспечивать досуг военнослужащим вермахт делегировал также министерству пропаганды.

Тем временем в военной среде, которая уже прониклась необходимостью национал-социалистического воспитания, сложилось собственное представление о том, как следовало бы улучшить политико-воспитательную работу. Райнеке и Кейтель выразили идею сконцентрировать эту работу в самом ОКВ, без привлечения посторонних специалистов. Однако разногласий в самом военном руководстве оказалось больше, чем ожидалось, сказалась и разобщенность между тремя основными родами войск (вспомним выражение «традиционные сухопутные войска, национал-социалистические военно-воздушные силы и имперский военно-морской флот»…). Так что идея организации единого рабочего штаба по идеологическому воспитанию в ОКВ пока осталась не реализованной.

На самом деле причиной была удовлетворенность от достигнутых военных результатов: первые кампании 1939–1940 годов наложили отпечаток на характер политической работы в войсках. Жизнь была прекрасной, и казалось, что боевой дух и качество солдата всегда будут на высоте. На волне военных успехов не виделось оснований для разработки новых программ и для проведения занятий. Считалось, что войсковые командиры-политруки превосходно справились со своими задачами по воспитанию подчиненных. Новый отдел военной пропаганды в ОКВ полностью устраивал и командиров, и партию, так как поставлял достаточно материала для удовлетворения духовных потребностей солдата.

Начало Восточного похода летом 1941 года не принесло никаких изменений в идеологическом воспитании: дух победителей оставался высоким, что по-прежнему объяснялось хорошими воспитательными качествами войсковых командиров. Доклады с мест приносили новые доказательства неподверженности солдат вермахта советской пропаганде и агитации.

Неожиданные для командиров вопросы стали возникать в войсках после первых разочарований осенью 1941 года. Постепенно стало ясно, что в идеологическом воспитании были выбраны неверные акценты, принижающие возможности и боевые качества противника. Столкновение с культурой народов СССР, с советскими людьми, которых гитлеровская пропаганда называла неполноценными и недочеловеками («mindenwaertig», «Untermensch»), дали повод для раздумий в солдатской среде: «Мы не обойдемся более понятием „унтерменш“, с упрощениями такого рода мы не продвинемся дальше… так как русский, благодаря своему мировоззренческому образованию, давно уже каким-то образом добивается симпатии из-за нашего примитивного представления себя в качестве господина» (см. 34, с. 158).

Предыдущая система воспитания в вермахте оказалась не способной подобрать правильные ответы на новые мировоззренческие вопросы — командиры-политруки сами были озадачены происходящим. Поэтому наиболее простым объяснением событий для начала стали «русская загадка» и «русский сфинкс» (см. 34, с. 144) («генерал-мороз» появится позже), а самым частым рецептом осени 1941 года оказались призывы к терпению, подбор примеров стойкости и противодействия обстоятельствам из исторического прошлого.

Показателем кризиса стала отчаянная национал-социалистическая пропаганда, которая перекочевала вдруг на самый высокий уровень в рядах вермахта. Комиссары в генеральских погонах не имели убедительных аргументов и заговорили языком пропагандистов: «От России нас отделяет глубокая мировоззренческая и расовая пропасть…» (Кюхлер, см. 24, с. 146); «Война с Россией — это важный участок борьбы немецкого народа за существование. Это старый бой германцев против славян, защита европейской культуры от московито-азиатского нашествия…» (Гепнер, см. 24, с. 147). Но речи такого рода («звонкая пропаганда», «Schlagwortpropaganda») уже не вызывали отклика в солдатской душе. Во-первых, нацистская идеология и так уже была привита солдату. Во-вторых, она не давала ответа на новые «что делать?». Занятия зимнего семестра в школе политического просвещения велись старыми методами: небольшое изменение в плане лекций и полезные советы о том, как воевать в зимних условиях, — вот и все, что смогли предложить солдату комиссары и политруки зимой 1941/42 года (см. 32, а также справочники «Taschenbuch Winterkrieg»). Солдата же больше интересовало, «как победить», а не «как перезимовать». Да и, честно говоря, командиры исчерпали свои возможности в политическом воспитании. В период распутицы и холода хватало им и своих, командирских проблем.

Летом следующего, 1942 года военное командование с тревогой поняло, что грядущая зима 1942/43 года может стать переломной для мировоззрения немецкого солдата на Восточном фронте. Наиболее озабоченные командиры-комиссары стали по собственной инициативе анализировать состояние своих войск и пришли к выводу, что «войска размышляют гораздо больше, чем это можно предположить». Было отмечено, что солдата чаше всего занимают четыре основных вопроса: женщина (жена), профессия, партия и религия, а вовсе не расовая чистота или проблемы мирового масонства. Ответы на новые «что делать?» требовалось найти поскорее, но для этого были нужны знания и навыки, которых обычные войсковые командиры-политруки попросту не имели.

Из трудной ситуации был предложен следующий выход: в помощь перегруженным командирам учредить новую должность дивизионного офицера-воспитателя («Divisions-Betreungsoffizier»), передав ему вопросы идеологического воспитания и пропаганды в собственных войсках. Офицер-воспитатель должен сотрудничать с командиром дивизии (ну чем не связка «командир — комиссар»?!) и подчиняться офицеру-воспитателю вышестоящего армейского уровня («Armee-Betreungsoffizier») (предложение Лерснера, см. 4, с. 36).

Предложение Лерснера было с большим пониманием встречено в войсках и одобрено в ОКВ. На должность офицера-воспитателя назначались наиболее подходящие представители из собственного офицерского состава. В декабре 1942 года состоялось даже совещание офицеров-воспитателей, организованное ОКВ. С начала 1943 года для новых дивизионных и армейских командиров стал издаваться полноценный методический журнал «Was uns bewegt» («Что нами движет»). До этого в помощь командиру-политруку также поступало довольно много воспитательной литературы — от походной библиотечки до текстов к лекциям утвержденной тематики. Но в данном случае потребность оказалась не просто огромной, но и «высокой»: вермахт сам убедил себя в том, что политико-воспитательная работа должна организовываться и координироваться на самом высоком уровне, специалистами самой высокой квалификации!

Ознакомившись с предложением Лерснера, ОКВ поспешило выпустить серию карманных книг, подробно отвечающих на вопросы военнослужащих («Richthefte des OKW»): «Солдату запрещается жениться на иностранке; только в исключительных случаях, с разрешения командира, разрешается заключение брака с лицами арийского происхождения и соседних германских народов… испортить свою кровь хуже, чем ее потерять… дети, выросшие от женщин чуждого происхождения, превращаются в ненавистников всего немецкого» (см. 38). «…Поговорим не о фронте, а о другой войне, которая ведется ради жизни или смерти нашего народа: о войне за рождаемость. Еще ни один народ в мировой истории не проходил через войну без потери рождаемости. Но в данном случае мы знаем, что война против Англии, Америки, Советского Союза и против стоящего за ними еврейства действительно ведется ради существования нашего народа, что мы должны победить в этой войне или исчезнуть как народ» (см. 39).

В организационном плане в 1943 году никак не удавалось выстроить полноценную вертикаль из офицеров-воспитателей. Если на дивизионном уровне кадры находились, то на армейском многие «вакансии» оставались свободными. Стройной системы управления воспитательной работой создать так и не получилось. Кадры, как известно, решают все. Политруков высокой квалификации в вермахте попросту не хватало: их никто не готовил и специально для вермахта не «выращивал». Оказалось, что военно-политических руководителей недостаточно просто назначить, оторвав их от исполнения командирских обязанностей. Война требовала профессионализма на каждом месте. Существует мнение, что именно в это время Гитлер посетовал в приватной беседе, насколько он недооценил аппарат политических комиссаров Красной Армии и что создать что-то подобное в своем вермахте ему уже не позволяют обстоятельства. И правильно заметил.

А что вообще было известно о системе политического воспитания в Красной Армии? Если отбросить идеологическую нагрузку, которая присутствует в учебных и пропагандистских материалах вермахта («под видом политического комиссара выступает азиатская гримаса красной системы…») (см. 34, с. 148), — известно было очень немногое. Портрет врага («Feindbild»), портрет России («Russlandbild») — это всего лишь эмоциональный продукт, результат тщательного подбора информации и ее умелой подачи. В то же время сохранились и трезвые свидетельства: «Русский солдат борется не от страха перед комиссарами, он воюет за идею. Он не хочет возврата царского времени, борется против фашизма, который хочет разрушить достижения революции» (Гот; см. 34, с. 149); «Упорное сопротивление русских объясняется тем, что комиссары воюют на передовой линии» (Рендулич; см. 34, с. 149).

«Приказ о комиссарах», который уже к 1942 году утратил свое значение и был признан нежелательным (поскольку, как считалось в вермахте, привел к радикализации войны), лишний раз свидетельствовал о страхе перед советской системой военно-политического руководства. В 1943 году страх сменился заинтересованностью и даже скрытым восхищением результатами идеологической подготовки советского солдата.

Летом 1943 года появилась карманная памятка «Политическое воспитание в Красной Армии», выпущенная главным управлением СС под наблюдением самого рейхсфюрера (см. 35). Памятка была разослана армейским офицерам-воспитателям с сопроводительной запиской следующего содержания: «…она дает впечатляющую картину постоянного и интенсивного политического воздействия на советских солдат. Она предназначается прежде всего для войскового командира, а в особенности — для офицера военно-политического руководства, чтобы те смогли убедиться, что этой сильной политпропаганде, оказывающей решительное воздействие на боеготовность советской армии, должно быть противопоставлено еще более лучшее и сильное военно-политическое руководство немецким солдатом» (см. 4, с. 48).

В памятку была включена довольно подробная информация о политическом аппарате противника:

1. Организация политического воспитания: партийно-политический аппарат КА, звания и компетенции партийно-политических функционеров, пополнение политического аппарата КА.

2. Организация и проведение политического воспитания: формы политического воспитания, работа на местах, на маневрах, в военных условиях.

3. Содержание политического воспитания: темы политической учебы, устная пропаганда.

Надо признаться, у СС получилось очень нужное пособие. Полезное даже для организации собственного дела. Пока одни генералы обсуждали между собой положительные и отрицательные стороны красноармейского политобразования, другие ругали свое командование на чем свет стоял: в политобразовании собственной армии проблемы только накапливались. Хотя в течение 1943 года и были пересмотрены, обновлены и разработаны новые директивы и наставления по национал-социалистическому идеологическому воспитанию, все они по-прежнему базировались на принципе единоначалия войскового командира («Truppenführer»), а этот принцип исчерпал себя на практике. Старшим офицерам-воспитателям (дивизионным и армейским «Betreungsoffiziere»), согласно замечаниям ОКХ, по-прежнему отводилась роль кураторов (см. 4, с. 49).

Вообще, 1943 год принес с собой бурный обмен мнениями между командирами разного ранга. Стоит отметить, например, приказ окружного генерала Шернера о единоначалии и идеологическом воспитании, где предлагалось допустить политических руководителей в части, сформированные из фольксдойчей, и в запасные части: «…в конечном итоге, этих немцев нужно воспитать хорошими немцами» (см. 9, с. 89). В мае 1943 года ОКХ утвердил введение офицеров военно-политического руководства в штабах резервных корпусов, штабах главкомов вермахта в Польше, Чехии и Дании. В июле 1943 года появились новые кураторы — офицеры-воспитатели военных округов. Wehrkreis-Betrueungsoffizier должен был заботиться о качестве национал-социалистического мировоззрения среди пополнения.

Декларируемый далее принцип единоначалия, отличающий якобы вермахт от Красной Армии («у нас — офицер, у них — политрук»), привел к появлению нового термина. Воспитание мировоззрения официально стали называть «национал-социалистическим руководством» вермахта, а офицеров-воспитателей — офицерами национал-социалистического руководства (NSFO). Теоретический ежемесячный журнал «Что нами движет» («Was uns bewegt») сменил название на «Офицеры фюрера» («Offiziere des Führers»). Его первый номер, однако, не принес никаких новых рецептов: «То, что мы переживаем в этой войне, не что иное, как общее наступление всех антинемецких мировоззрений на народно-биологические идеи национал-социализма. Наши враги — сами смертельные идеологические противники друг для друга…» (Райнеке, см. 37, с. 8).

Розенберг усмотрел в этих полумерах новые возможности для укрепления партийного влияния на вермахт. Не оставляя идеи внедрить в армию своих партийных воспитателей, Розенберг довольствовался в 1942–1943 годах работой «вокруг вермахта» — создавал сообщества лекторов и курировал партийные каналы поступления учебно-воспитательной литературы в армейские библиотеки. Пока Розенберг оценивал новые возможности и вел диалог с Борманом, военным импонировали компетенции других руководителей, более близких к фронтовым проблемам. ОКВ и ОКХ обратили внимание на опыт мировоззренческой работы в войсках СС, которой руководил Бергер. На совещания офицеров-воспитателей стали приглашать опытных смежников из СС: руководителей идеологического фронта интересовали истоки фанатичности офицеров СС.

В вермахте явно предстояли нововведения. В борьбу компетенций вокруг них были вовлечены Розенберг, Борман, Гиммлер и Геббельс со своими ведомствами и подчиненными — обычная практика гитлеровского руководства. Ясность пришла в конце 1943 года после решения Гитлера создать в вермахте рабочий штаб и аппарат офицеров национал-социалистического руководства и тем самым навести порядок в воспитании мировоззрения солдат вермахта. Группа военно-идеологического руководства в отделе пропаганды ОКВ закончила свою многолетнюю работу. Запоздалое, на мой взгляд, решение, но лучше поздно, чем никогда. Теперь предстояло узнать, кому и из каких источников будет разрешено набирать персонал для нового аппарата.

На самом деле барометр доверия Гитлера давно качнулся в сторону руководителя имперской канцелярии. В конечном счете даже термин NSFO, победивший на конкурсе предложений, был предложен Борманом: руководитель партийной канцелярии говорил мало, но точно. Действовал он также уверенно: не дожидаясь кадровых решений ОКВ, Борман начал консультации с высшими партийными руководителями о возможности комплектации аппарата офицеров из числа верных партийных товарищей.

Партийная канцелярия констатировала: «Лозунг „солдат стоит вне политики“ сегодня, по большому счету, полностью изжил себя. Фюрер, выступая перед командным составом, неоднократно констатировал, что солдат не может быть аполитичным. Солдат же всегда был исполнителем политического решения. С оружием в руках рискует он своей жизнью за политические цели, а сегодня — за идеи национал-социализма и их реализацию в Европе. Он является инструментом политического руководства. Фюрер говорит: вермахт — не что другое, как рукоять меча политических руководителей» (см. 9, с. 105).

Приказ о создании аппарата офицеров национал-социалистического руководства был подписан Гитлером 22 декабря 1943 года (см. 9, с. 94), структура нового штаба ОКВ была утверждена в феврале 1944 года (см. 9, стр. 95). Тогда же были даны пояснения к приказу, где подтверждалось назначение начальника общего отдела ОКВ генерала Райнеке на пост начальника штаба (NSF/OKW). Привычно оговаривалось, что единоначалие войсковых командиров ротного уровня в вопросах мировоззрения остается неприкосновенным и основополагающим в воспитании личного состава (войсковой командир — политрук для своих солдат). Офицеры национал-социалистического руководства (NSFO) выполняли «лишь» координирующую роль и назначались на должности от уровня дивизии и выше. В командованиях родов войск (ОКН, OKL, ОКМ) следовало создать собственные штабы национал-социалистического руководства. В штабах нижнего уровня — до батальона — вопросами политического руководства должен был заниматься один из офицеров, совмещая с этим свои основные обязанности (см. 9, с. 96).

Новые офицеры национал-социалистического руководства (NSFO), в отличие от прежних офицеров-воспитателей (ABO, DBO, «Betrueungsoffiziere»), были более самостоятельны: организационно подчинялись командирам соединений, а не начальникам отделов, как ранее (Iс).

В пояснениях было указано также, что при выборе офицеров национал-социалистического руководства не имеет значения звание и предыдущая должность кандидата. Главные критерии — это верность национал-социализму, особые личностные качества, превосходный фронтовой опыт, практические навыки политического и мировоззренческого руководства и воспитания. Желательно, чтобы кандидат был членом партии и имел опыт работы партийного лидера. Задачи, методы и средства партийно-воспитательной работы были подробно описаны в приложении по распоряжению о создании штаба (см. 9, с. 96–98).

Еще в декабре 1943 года, сразу после подписания фюрером приказа о создании аппарата офицеров NSFO, в имперской канцелярии Борманом был образован рабочий штаб, который разработал программу деятельности по партийной линии. Задачей рабочего штаба было участие в подборе кадров, обучение офицеров, включая все вопросы организации курсов и разработки учебных программ (участие ведомства Розенберга в учебном процессе предполагалось). В июне 1944 года Гитлер в распоряжении по партии окончательно закрепил за руководителем своей канцелярии Борманом пост представителя НСДАП в вопросах национал-социалистического руководства вермахта: «Руководитель моей партийной канцелярии — единственный уполномоченный и ответственный за выполнение задач НСДАП в отношениях с вермахтом» (см. 40, с. 424).

Партийная канцелярия напомнила военным, что в войска пропаганды было мобилизовано большое количество партийных лидеров, которых можно использовать в воспитательной работе как офицеров NSFO (надо сказать, что в ряды вермахта было призвано большое число т. н. лидеров и почетных лидеров НСДАП: по состоянию на 1940 год — более 1,2 млн человек) (см. 36, с. 114, 117), которые хотя и прекратили общественную деятельность на время военной службы, однако продолжали опекаться партийными организациями и служили источниками информации для НСДАП. Одновременно в партийных организациях через уполномоченных по вопросам сотрудничества с вермахтом начался подбор и выдвижение кандидатов из партийных округов по всей стране. Наставления по организации мировоззренческого воспитания в вермахте были пересмотрены, были обозначены направления новой работы (обучение собственных кадров, национал-социалистическое воспитание военнослужащих — курсы лекций NSFO были включены практически во все учебные программы вермахта, — а также пропаганда в войсках), составлены подробные планы, подготовлены списки используемых материалов… Канцелярия Бормана проявила чудеса организованности и слаженной работы всех звеньев.

Штаб национал-социалистического руководства в ОКВ (NSF/OKW) включал в себя (см. 6, с. 110):

— руководящую группу во главе с начальником штаба ChefNSF;

— главные отделы политического руководства: NSF 1 — для общего планирования и координации политического руководства, NSF 2 — для организации и проведения учебной работы, NSF 3 — для подбора и руководства персоналом;

— ведомственную группу Ag Inland (NSF/Ag Inl), сформированную из бывшего отдела ОКВ AWA/Inl для руководства работой по организации быта военнослужащих и удовлетворению их духовных потребностей, в том числе вероисповедания; группа делилась на рефераты Inl 1 (печать, цензура) и Inl 2 (реализация); в составе группы были также офицеры, которых командировали в нижестоящие штабы для координации деятельности группы на местах;

— штаб для проведения учебных мероприятий и курсов NSF Lehrstab;

— группа офицеров по связям с партийной канцелярией и дочерними партийными организациями NSD/zbV, NSF/SA, NSF/NSKK, NSF/HJ.

В конце 1944 года штаб NSF/OKW насчитывал 96 офицеров, в штабе NSF/OKH было 20 сотрудников. Всего на этот момент в вермахте (уровень дивизий и корпусов) было 1074 офицера NSFO (при потребности 1251 человек), задачи национал-социалистического воспитания выполняли также около 48 тысяч офицеров, совмещая с этим свои другие обязанности на полковых и батальонных уровнях (см. 5, с. 137). Тринадцать 10-дневных подготовительных курсов для офицеров NSFO закончили 2,5 тыс. кандидатов (см. 6, с. 203).

Национал-социалистическая идея прочно укрепилась в повседневной жизни вермахта. «Каждое занятие в частях нужно начинать словами фюрера и заканчивать боевой песней движения» (см. 7, с. 95). Влияние офицеров NFSO и штабов национал-социалистического руководства заметно усилилось после покушения на Гитлера, когда Гудериан потребовал от каждого офицера генштаба стать офицером NSFO. Тем самым верховное командование озвучило на словах отказ от принципа единоначалия. Не случайно в августе 1944 года в письме начальника штаба NSF/OKW прозвучала мысль: «После того как предатели уничтожены, не осталось никаких препятствий для решительной политизации вермахта» (см. 36, с. 884).

По сути, Борман, под покровительством Гитлера, осуществил революцию в вермахте, заменив прежних командиров-комиссаров (по убеждению) на своих товарищей по партии. Постановка задач из партийного дома в армейские штабы упростилась до невозможности, даже язык общения с комиссарами в вермахте стал другим: «Офицер национал-социалистического руководства отвечает в равной степени за выполнение войсковым командиром задач политического руководства — как помощник и консультант. Только боевые фанатичные националисты, неважно какого звания, могут успешно действовать как офицеры национал-социалистического руководства» (см. 40, с. 484).

Правда, в военной среде комиссары так и не вызывали большого уважения. Отношение к революции внутри вермахта было «позитивно-выжидательным» (см. 6, с. 99). В нововведениях проглядывалось прежде всего понятное для переутомленных войной командиров желание укрепить дух солдата. Но когда стало ясно, что за революционными изменениями стоят амбиции партии, новый институт был метко прозван «заздравная армия фюрера» («Heilsarmee des Führers»). В 1945 году офицеры NSFO в большей степени занимались не воспитанием, а лишь поддержанием падающего боевого духа: «Каждый солдат несет солидарную ответственность за последствия и обязан сообщать об особых происшествиях, которые могут, в общем, повредить руководству войной… Тот, кто придерживает сообщения или препятствует их передаче, а также тот, кто сознательно передает дезинформацию, может рассчитывать на тяжелое наказание, в отдельных случаях — на смертный приговор» (см. 40, с. 484–485).

Воздействие на население Германии от бомбардировок и от приближения фронта было очень сильным, и офицеры NSFO вовлекались также в работу с населением и в пропаганду тотальной войны. В последние месяцы войны появились разногласия между канцелярией Бормана и ОКВ в вопросах компетенций офицеров NSFO. Борман начал закулисную борьбу за вывод штаба национал-социалистического руководства из OKW под покровительство партийной канцелярии, желая усилить партийное влияние на кадровый подбор и на воспитательный процесс в войсках. Но эта борьба так и не была завершена.

1. Ермаков А. Оруженосцы нации. Вермахт в нацистской Германии. Москва: Яуза, Эксмо. 2006.

2. R. Hachtmann, W. Suess. Hitlers Komissare. Sondergewalten in der nationalsozialistischen Diktatur. Goettingen: Wallstein, 2006.

3. V. Veltzke. Kunst und Propaganda in der Wehrmacht. Bielefeld: Kerber 2005.

4. V. Berghahn. NSDAP und «Geistige Führung» der Wehrmacht 1939–1943. VfZ, Stuttgart: Deutsche Verlagsanstalt, 1/1969.

5. M. Messerschmidt. Militaergeschichtliche Aspekte der Entwicklung des deutschen Nationalstaates. Duesseldorf: Droste, 1988.

6. A. Zoepf. Wehrmacht zwischen Tradition und Ideologie. Der NS-Führungsoffizier im Zweiten Weltkrieg. Frankfurt a.Main: Peter Lang, 1988.

7. Sammlung wehrrechtlicher Gutachten und Vorschriften, Heft 3. Koblenz: BA, 1965.

8. F. Vossler. Propaganda in die eigene Truppe. Die Truppenbetrueung in der Wehrmacht 1939–1945. Paderborn: Schoeningh, 2005.

9. Zur Geschichte des NSFO, eine Dokumentation. VfZ, Stuttgart: Deutsche Verlagsanstalt, 1/1961.

10. K.-J.Müller. Armee und Drittes Reich 1933–1939. Paderborn: Schoeningh, 1987.

11. M. Messerschmidt. Die Wehrmacht im NS-Staat. Hamburg: Deckers Verlag, 1969.

12. Merkblatt: Der aktiwe Offiziernachwuchs des Heeres im Kriege; Der aktive Offiziernachwuchs der Luftwaffe im Kriege; Der Offiziernachwuchs der Kriegsmarine. 1942–1943.

13. Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки, документы и материалы. Москва: Наука, 1973.

14. Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941–1944 гг.). Москва: Экономика, 1985.

15. Е. Moritz. Fall Barbarossa. Berlin: Deutscher Militärverlag, 1970.

16. Dokumente des Verbrechens. Aus Akten des Dritten Reiches. Berlin: Dietz, 1993.

17. H.-A. Jacobsen. Komissarbefehl: in Anatomie des Krieges. München: Walter-Verlag, 1967.

18. H. Heer. Stets zu erschiessen sind Frauen, die in der Roten Armee dienen. Hamburg: Hamburger Edition HIS, 1995.

19. N. Müller. Okkupation, Raub, Vernichtung. Dokumente. Berlin: Deutscher Militärverlag, 1980.

20. Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941–1944. Ausstellungskatalog Hamburg: Hamburger Edition HIS, 2002.

21. Война Германии против Советского Союза 1941–1945. Каталог выставки. Берлин: Stiftung Topographie des Terrors, 1994.

22. Sammelheft ausgewaehlter Vortraege und Reden. Berlin: Zentralverlag der NSDAP F. Eher, 1939.

23. R. Donnerwert. Wehrmacht und Partei. Leipzig: Barth Verlag, 1941.

24. H. Ellenbeck. Die Verantwortung des deutschen Offiziers. Tornisterschrift des OKW, Heft 45, 1941.

25. M. Staemmler. Deutsche Rassenpflege. Tornisterschrift des OKW, Heft 29, 1941.

26. Freizeitgestaltung der Truppe. Vorschlaege und Anregungen. Tornisterschrift des OKW, Heft 63, 1942.

27. Erziehung und Bildung im Heere. Inspektions des Erziehungs- u. Bildungswesens des Heeres, Heft 1, 1942.

28. Weltanschauliche Erziehung und Geistige Betrueung im Heere. Sammelheft der Verfügungen und Richtlinien. OKH, 1941–1942.

29. B. Brehm. Deutsche Haltung vor Fremden. Tornisterschrift des OKW, Heft 16, 1941.

30. F. Woweries. Deutsche Fibel. Worte an Kameraden. Berlin: Limpert, 1941.

31. Von Rabenau. Geistige und seelische Probleme im jetzigen Krieg. Sonderschrift des OKW. Berlin: Zentralverlag der NSDAP F. Eher, 1940.

32. Sammelheft: Merkblaetter zum Unterricht für den Kompanie-Fuehrer. OKH, No.15, 11/1941.

33. Schulungshefte fuer den Unterricht ueber nationalpolitische Weltanschauung und nationalpolitische Zielsetzung. OKW, Heft 5, 1939.

34. H. Volkmann. Das Russlandbild im Dritten Reich. Köln: Bühlau, 1994.

35. Die politische Erziehung in der Roten Armee. SS-Hauptamt, 1943.

36. Das deutsche Reich. Bd.9, l.Hb. München: Deutsche Verlagsanstalt, 2004.

37. Offiziere des Fuehrers. OKW, l.Heft, 1944.

38. Der deutsche Soldat und die Frau aus fremdem Volksturm. Richthefte des OKW, Heft 1, 1943.

39. Mehr Mut zum Leben. Richthefte des OKW, Heft 2, 1943.

40. «Führer-Erlasse» 1939–1945. Stuttgart: Steiner Verlag, 1997.

41. «Военный разговорник и переводчик до 1945 года» (http://sprachfuehrer.livejournal.com)

42. «Вермахт против советского народа» (http://community.livejournal.com/drang_nach).