Загадочная Отечественная война

Максим Токарев Тайны ордена Победы

Самый крупный. Самый дорогой. Не самый редкий, но окутанный мифами и легендами гораздо больше, нежели все остальные советские ордена. Это — орден Победы.

Он был учрежден в 1943 году, когда до Победы оставалось еще полтора тяжелейших года войны, когда война шла лишь на нашей и по нашей земле. Но к этому времени народ уже был твердо убежден в том, что враг будет разбит, что победа будет за нами. И не только потому, что в 1943 году Красная Армия нанесла гитлеровской Германии стратегические поражения под Сталинградом и Курском, от которых Третий рейх оправиться уже не смог. Гитлер проиграл войну в тот момент, когда большинство обитателей шестой части суши, именуемой тогда Советским Союзом, твердо решили для себя: «При Сталине жизнь каждого отдельно взятого человека может быть тяжела, часто несправедлива и страшна. Но при Гитлере жить НЕЛЬЗЯ. А значит, все мы, независимо от отношения к советской власти, ее вождям, идеологии коммунизма, должны делать всё, чтобы защитить от врагов нашу страну. Нашу Родину, история которой началась не в 1917 году и не должна окончиться при нас».

Предощущения вечности и неразрывности истории России, а главное, ее преемственности появились в общественном сознании и были прозорливо услышаны и поддержаны в Кремле уже во второй половине 1930-х годов, когда руководство СССР уверилось в неизбежности грядущей большой войны. В 1938 году режиссер Сергей Эйзенштейн снял великий фильм «Александр Невский», главным героем которого впервые в советском кино стал не просто полководец, но князь, единовластный и жесткий правитель, который именно благодаря своему характеру и воле сумел отразить натиск немецких рыцарей на Северо-Западную Русь в середине XIII века. В том же 1938 году режиссер Владимир Петров стремительно даже по современным меркам экранизировал только что опубликованный тогда роман Алексея Толстого «Петр Первый», где прославлялись историческая мудрость и мощь создателя Российской империи, прежде проклинаемого правоверными советскими историками-марксистами.

Однако эти фильмы, как и произошедшие в 1930-х годах подвижки в программах преподавания истории в вузах и школах, до 22 июня 1941 года не посягали на господствовавшую с первых дней советской власти в советской идеологии доктрину коммунистического интернационализма, призывавшую к «соединению пролетариев всех стран» во имя всемирной революции и уничижавшую доблесть пролетариев, не говоря уже о крестьянах и прочих «классах собственников», когда речь шла о вооруженной защите их Отечества в досоциалистическую эпоху.

Начало коренному повороту в официальной советской идеологии положило выступление Сталина по Всесоюзному радио на двенадцатый день войны, 3 июля 1941 года. Уже самые первые фразы его речи шли вразрез с канонами наработанного в 1920–1930 годах «нового советского языка»:

Впервые почти за 25 лет советской власти в речи вождя прозвучало: французов в 1812-м и немцев в 1914-м году била не царская, а именно русская армия. Но в первые недели войны, стремительного продвижения гитлеровцев в глубь России, страшной мясорубки сражений на гигантском пространстве от Бреста до Смоленска и от Вильнюса до Ленинграда, все нюансы и подтексты выступления Сталина от 3 июля 1941 года еще не были восприняты народом во всей их глубине. Время осмысления новой правды, к которой пришли советские вожди, стремительно прозревая от былых шор марксистско-ленинских теорий, наступило поздней осенью 1941 года, когда враг стоял под Москвой и Ленинградом, а судьба Отечества висела на волоске. 7 ноября 1941 года, выступая с трибуны Мавзолея перед войсками, уходившими с парада на фронт, Сталин произнес, наверное, самую великую речь своей жизни:

В этот день впервые за всю предыдущую советскую историю в одном ряду с именем Ленина были упомянуты имена народных героев и полководцев Древней Руси, Московского царства и Российской империи, которых довоенная советская идеология и подчиненная ей официальная историческая наука именовали «виднейшими представителями эксплуататорских классов, сражавшимися за свои сословные интересы». Но 7 ноября 1941 года Сталин своим высшим авторитетом освятил истину, шедшую вразрез с прежними идеологическими построениями большевиков: удельные феодальные князья Александр Невский и Дмитрий Донской, купец Кузьма Минин и дворяне Дмитрий Пожарский, Александр Суворов и Михаил Кутузов были, независимо от их классовой принадлежности, нашими общими великими духовными предками, ибо сражались и побеждали во имя России, какой бы государственный строй ни существовал в нашей стране.

Тем самым впервые за всю советскую эпоху верховный советский вождь прямо и четко заявил о преемственности дореволюционной российской и советской истории и национального патриотизма. Эта идея получила свое дальнейшее предметное развитие летом 1942 года, когда в один и тот же день 29 июня 1942 года Указами Президиума Верховного Совета СССР были учреждены ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского, предназначавшиеся в соответствии с их статутами для награждения за выдающиеся успехи в деле управления войсками и организацию победно завершившихся боевых операций командиров Красной Армии от взводного и ротного звена (орден Суворова III степени, орден Александра Невского) до командующих армиями и фронтами (I степени орденов Суворова и Кутузова)[294].

Примечательно, что указы об учреждении упомянутых орденов, вслед за аналогичным Указом Верховного Совета СССР от 20 мая 1942 года об учреждении ордена Отечественной войны I и II степеней, возрождали прерванную после 1917 года традицию Российской империи — последовательно награждать достойных персон орденами различных степеней, соответствовавших должностному уровню награждаемых. Нужно отметить и то, что возрожденный летом 1942 года орден Александра Невского как высокая (и не имевшая степеней) награда, присуждавшаяся, как правило, за военные заслуги, прежде был одним из высших и самых старых орденов в Российской империи. Под названием ордена Святого Александра Невского он просуществовал с 1725 года до вступления в силу 11 (24) ноября 1917 года Декрета «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», совместно принятого первыми высшими законодательным и исполнительным органами советской власти — Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом (ВЦИК) и Советом Народных Комиссаров (СНК).

К слову, распространенное в современной популярной литературе утверждение о том, что якобы именно вышеупомянутый декрет, принятый на третий день Октябрьской революции СНК во главе с В. И. Лениным и ВЦИКом во главе с Я. М. Свердловым, упразднил все дореволюционные ордена, медали и другие знаки отличия, представляется весьма спорным[295].

Указанный декрет, как следует из его содержания, отменял все прежде существовавшие в России «сословные привилегии и ограничения», в т. ч. и те из них, которые были связаны с награждением тем или иным орденом Российской империи[296]. Что касается единой наградной системы царской России, то, фактически прекратив свое действие на территории молодой Российской Советской Республики уже в первый день ее существования 26 октября (8 ноября) 1917 года, она была юридически ликвидирована 9 января 1919 года, когда постановлением Народного Комиссариата имуществ РСФСР был упразднен основанный еще императором Павлом I в 1797 году Капитул российских императорских и царских орденов — государственное ведомство, уполномоченное регулировать все вопросы, связанные с учреждением, награждением и прекращением существования орденов Российской империи[297].

Как известно, отказавшись от наградной системы царской России, а также от прежней системы воинских чинов и званий, молодая Советская Республика уже в сентябре 1918 года учредила свой первый орден Красного Знамени РСФСР, вручавшийся «гражданам РСФСР, проявившим особую храбрость и мужество при непосредственной боевой деятельности». В декабре 1920 года VIII Всероссийский съезд Советов учредил орден Трудового Красного Знамени РСФСР «в целях отличия перед всей Республикой Советов тех групп трудящихся и отдельных граждан, которые проявили особую инициативу, трудолюбие и организованность в разрешении хозяйственных задач». Аналогичные боевые и трудовые ордена Красного Знамени в 1920–1922 годах были учреждены правительствами ряда союзных и автономных советских республик.

После образования СССР в декабре 1922 года на смену всем созданным к тому времени республиканским наградам были созданы общесоюзные ордена Красного Знамени и Трудового Красного Знамени, к которым позднее добавились ордена Ленина и Красной Звезды (апрель 1930 года), звания и, соответственно, медали Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда (1934 и 1938 годы), орден «Знак Почета» (ноябрь 1935 года), медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие» (1938 год).

Наряду с формированием советской наградной системы, особенно активно развивавшейся с середины 1930-х годов, т. е. накануне Второй мировой войны, в тот же период в Советском Союзе, прежде всего в армии и на флоте, состоялись и другие нововведения, имевшие прямую либо опосредованную связь с обычаями и традициями Российской империи. Так, уже в 1935 году на смену существовавшим еще со времен Гражданской войны воинским званиям, производным от соответствующих должностей («взводный командир», «ротный командир») и т. п., были введены персональные воинские звания: «лейтенант», «старший лейтенант», «капитан», «майор», «полковник», а также устанавливались соответствующие им новые знаки различия и образцы армейской униформы.

«В целях поднятия авторитета высшего командного состава и укрепления единоначалия» указами Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1940 года на смену воинским званиям комбрига (командира бригады), комдива (командира дивизии), комкора (командующего корпусом), командарма (командующего армией) 2 и 1 ранга были введены генеральские звания. Указ Верховного Совета СССР от 2 ноября 1940 года ввел персональные воинские звания для рядового и младшего начсостава РККА — «ефрейтор», «младший сержант», «сержант», «старший сержант»[298].

Как уже было сказано выше, начало Великой Отечественной войны дало мощный импульс подъему народного патриотизма, возвращению массового сознания народов Советского Союза к объединяющим их духовным ценностям, в поддержку которых все чаще и громче высказывалось и высшее руководство страны. В трудные дни осени 1942 года, когда в степях под Сталинградом разворачивалось решающее сражение всей Второй мировой войны, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин впервые обсудил с тогдашним начальником Генерального Штаба Красной Армии Борисом Михайловичем Шапошниковым — самым высокопоставленным из служивших в то время Родине офицеров царской армии, бывшим полковником Главного штаба Российской империи, ставшим Маршалом Советского Союза, — идею об учреждении новой военной формы и знаков различия по старым образцам Российской императорской армии.

Примечательно, что изначально Сталин намеревался дать погоны как особые знаки различия лишь военнослужащим гвардейских частей, возрожденных в Красной Армии Приказом Верховного Главнокомандующего № 308 от 18 сентября 1941 года:

Последний из пунктов приказа Сталина в ту тяжелейшую осень 1941 года выполнить не удалось. Перед всеми службами Красной Армии, включая созданный 1 августа 1941 года штаб тыла Красной Армии, курировавший разработки всех новых видов обмундирования, знаков различия и отличия и т. п., тогда стояли гораздо более важные и срочные задачи. Это понимал Сталин. Это понимал и бессменный руководитель тыла Красной Армии военного времени генерал-полковник А. В. Хрулев.

Для справки: Хрулев Андрей Васильевич (1892–1962). Родился в крестьянской семье в Ямбургском уезде Петроградской губернии. Работал слесарем на Прохоровском заводе (Петроград). С 1917-го — в Красной гвардии, участник штурма Зимнего дворца. В 1918 году вступил в РКП(б). Во время Гражданской войны был начальником политотдела, комиссар кавалерийской 11-й дивизии в составе 1-й Конной армии. До 1930 года занимал руководящие должности в политуправлении РККА. В 1930–1939 годах последовательно возглавлял Центральное военно-финансовое управление РККА, строительно-квартирное управление РККА, Главвоенстрой при Совнаркоме СССР. С октября 1939 года — начальник Управления снабжений РККА. С августа 1940 года — главный интендант РККА. После начала Великой Отечественной войны в августе 1941 года назначен заместителем Наркома обороны и начальником Главного управления тыла РККА. Одновременно с марта 1942-го по февраль 1943 года — Нарком путей сообщения СССР. Руководил снабжением РККА, а также разработкой новых знаков отличия и мундиров. С 1946 года — начальник тыла Вооруженных Сил СССР и замминистра Вооруженных Сил СССР по тылу. Во время проведенной Сталиным чистки высшего комсостава в 1951 году был снят со своего поста и переведен на должность замминистра промышленности строительных материалов СССР. Затем был замминистра автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР (1953–1956), замминистра строительства СССР (1956–1957). С 1958 года — военный инспектор — советник в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Прах погребен в Кремлевской стене.

Однако после разгрома гитлеровцев в Московской битве в декабре 1941 года командование РККА вернулось к замыслу ввести особые знаки отличия для гвардейских частей. Разработку их проектов руководство штаба тыла Красной Армии поручило художнику Сергею Ивановичу Дмитриеву, который еще в конце 1930-х годов создал эскиз сохранившейся до наших дней в наградной системе России медали «За отвагу». Из подготовленных им эскизов Хрулёв, а затем и Сталин утвердили один из самых простых, внешне напоминавший орден Красного Знамени — овальный знак, представлявший собой пятиконечную звезду в обрамлении лаврового венка, осененную Красным знаменем с надписью: «Гвардия».

Нагрудный знак «Гвардия», опять-таки следуя традициям Российской императорской армии, все гвардейские части которой имели особые нагрудные знаки, был определен символом отличия гвардейских частей Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 мая 1942 года — на следующий день после учреждения ордена Отечественной войны[300].

Установив этот знак отличия для гвардейских частей, советское руководство вскоре решило ввести, точнее, возродить отмененные в 1917 году погоны как знаки различия гвардейцев. Но вскоре Сталин пришел к мысли об уместности введения погон для всех без исключения военнослужащих — как символа преемственности славных воинских традиций Российской императорской и Красной Армий и одновременно как коллективной награды за массовое мужество и доблесть, проявленные в тяжелейших боях 1941–1942 годов. Официально эти новые знаки различия были введены Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1943 года и последовавшим за ним приказом Наркома обороны СССР И. В. Сталина от 15 января 1943 года за № 25.

Наряду с самими погонами упомянутые указ и приказ предписывали «внести необходимые изменения в форму одежды личного состава Красной Армии». До весны 1943 года это поручение было главной задачей для всех ответственных за его исполнение сотрудников Технического комитета Главного интендантского управления Красной Армии — головной структуры по созданию новых образцов униформы, знаков различия и наград для всех Вооруженных Сил СССР. А летом 1943 года Технический комитет приступил к новой важной задаче — созданию проектов новых боевых наград для Красной Армии, к тому времени окончательно повернувшей войну на Запад.

Коренной перелом в Великой Отечественной войне, произошедший летом 1943 года в ходе гигантского сражения на Курской дуге, стал новым вдохновляющим стимулом для многих россиян, среди которых был и мало кому известный тогда сотрудник штаба тыла Красной Армии полковник Николай Сергеевич Неёлов.

Для справки: Неёлов Николай Сергеевич (1901–1989). Выходец из небогатого, но древнего и славного дворянского рода, известного с XIV века. Неёловы были в родстве с Пушкиными — одна из двоюродных теток великого поэтау внучка «арапа Петра Великого», Анна Абрамовна Ганнибал была женой коменданта Кронштадтской военно-морской крепости генерал-майора Семена Степановича Неёлова. Его кузен Илья Васильевич Неёлов был прекрасным архитектором — именно он создал общий проект загородной императорской резиденции в Царском Селе и лично спроектировал здание будущего Лицея.

Дед Николая Сергеевича — Виктор Владимирович Неёлов — был харьковским помещиком, слыл меценатом, в его доме находили приют и радушный прием именитые русские актеры. Очевидно, это сыграло свою роль в том, что из семи детей Виктора Владимировича (четыре сына и три дочери) пятеро избрали сценическое поприще. Самым известным из них стал старший сын Виктора Владимировича и родной дядя Николая Сергеевича — друг и драматический наставник великого Шаляпина, всемирно известный трагик Мамонт Дольский (Неёлов). Родной отец Николая Сергеевича Неёлова, взявший себе псевдоним Сергей Ланской, также имел в начале XX века большую сценическую известность.

Военная и творческая составляющие причудливо переплелись в судьбе самого Николая Сергеевича Неёлова. Следуя родовым традициям, едва достигнув 10-летнего возраста, юный Николенька был направлен на учебу в ближайший к дому Сумской кадетский корпус. Он закончил его в 1917 году, но продолжить военное образование в юнкерском училище и получить заветные офицерские погоны не успел — помешали стремительные революционные события 1917 года. Чтобы прокормить себя и родителей, переехавших к тому времени в Саратов, Николай поступил там работать на железную дорогу. Эта деятельность и круг общения Николая Сергеевича определили сделанный им раз и навсегда выбор места в жизни и обществе, расколотом Гражданской войной.

Едва достигнув 17-летия, Николай Неёлов добровольцем вступил в Красную Армию. Отменная начальная подготовка вкупе с личной храбростью и безусловными командирскими талантами обусловили его быстрый карьерный рост. Уже в 18 лет Неёлов командовал эскадроном, служил в кавалерийской дивизии легендарного красного героя Гражданской войны Александра Пархоменко. Состоявшееся тогда знакомство с создателями 1-й Конной армии — Буденным, Ворошиловым, Щаденко — помогло Неёлову делать дальнейшую военную карьеру, невзирая на «неправильное» по меркам 1920–1930-х годов социальное происхождение.

В 1932 году Неёлов вступил в партию, в 1934 году был зачислен слушателем в высшую Военную общевойсковую академию имени Фрунзе. В 1936 году Неёлова перевели во вновь организованную Военно-хозяйственную академию РККА в Харькове, которую он окончил в 1938 году, получив диплом с отличием. Великую Отечественную войну Неёлов встретил под Смоленском, в штабе Западного фронта. За участие в боевых действиях в самый трудный первый год войны, когда офицеров наградами не баловали, Николай Неёлов заслужил два ордена — Красного Знамени и Красной Звезды. В 1942 году лично знавший его А. В. Хрулёв добился перевода полковника Неёлова для работы в главном штабе тыла Красной Армии.

В 1944 году Н. С. Неёлов был назначен заместителем начальника по учебной работе в созданное тогда Тамбовское суворовское училище, где пользовался всеобщим уважением и любовью командиров и воспитанников, будучи главным хранителем и ревнителем кадетских традиций, унаследованных советскими суворовцами. Выйдя в отставку в 1956 году, Неёлов переехал в Ленинград, где более 30 лет проработал заместителем директора на киностудии «Ленфильм».

Вот как рассказывал сам Николай Сергеевич о начале работ над орденом Победы в своих воспоминаниях:

Первый эскиз, подготовленный Неёловым, напоминал старинные русские ордена. Основу награды составляли две наложенные друг на друга пятиконечные звезды — золотая и рубиновая. В центре ордена, представлявшего собой 10-конечную звезду, располагался круг с вписанными туда профильными изображениями Сталина и Ленина, которые обрамляла круговая надпись: «За верность Родине».

В июле 1943 года Неёлов показал уже готовый эскиз А. В. Хрулёву. Как следует из логики дальнейших событий, начальник тыла Красной Армии Андрей Васильевич Хрулёв доложил об этой идее лично Сталину. Во всяком случае, полномочий самого генерала армии Хрулёва вряд ли хватило бы для размещения заказа на изготовление опытных образцов ордена на созданном в апреле 1942 года Московском монетном дворе (наряду с монетами там чеканились самые распространенные тогда боевые награды — ордена Красной Звезды, Отечественной войны и медали «За отвагу» и «За боевые заслуги»). И не на заводе «Технохимик» (ныне «Победа»), существующем с 1925 года крупнейшем столичном производстве нагрудных знаков для государственных структур, где в 1942 году был впервые налажен выпуск нагрудных знаков «Гвардия».

Местом изготовления опытного образца в то время еще безымянного полководческого ордена по эскизу полковника Неёлова была избрана Московская ювелирно-часовая фабрика (МЮЧФ) (ныне Московский экспериментальный ювелирный завод МПО «Ювелирпром»), размещавшаяся тогда в самом центре столицы по соседству с грозной Лубянкой — в доме № 17 на Пушечной улице. Именно МЮЧФ, где в ту пору работало около 300 специалистов, в то время вполне заслуженно считалась самым качественным ювелирным производством СССР. Достаточно сказать, что костяк мастеров-ювелиров и технологов фабрики имел опыт работы еще на «досоветских» ювелирных фирмах Фаберже, Овчинникова, Оловянишникова, братьев Грачевых. То, что драгоценные камни для изделий фабрики поставлялись из Гохрана, входившего в то время в структуру НКВД СССР, позволяло обеспечить, с одной стороны, секретность выполняемых фабрикой заказов, а с другой — избежать каких-либо злоупотреблений с сырьем для изготовления будущего полководческого ордена.

«Летом 1943 года у меня в кабинете неожиданно появились несколько военных, в том числе со знаками различия НКВД, привезли эскиз какого-то особенного ордена, — впоследствии вспоминал тогдашний директор фабрики Е. С. Верновский. — Я вызвал специалистов: начальника цеха изделий из золота И. Ф. Казеннова и его однофамильца П. К. Казеннова, Д. Н. Арданова, А. О. Государева, П. М. Максимова, С. Н. Орлова — старейших, замечательных ювелиров еще с дореволюционной выучкой. Приехавшие товарищи объяснили — что это будет за награда. Посмотрели мастера рисунок (а среди них были и опытные ювелиры-художники), посовещались и говорят: раз такое дело, можно орден и получше, побогаче сделать — с бриллиантами. И предложили дать свои соображения по этому вопросу…»

В то же время к разработке вариантов будущей награды, более богатых по оформлению, был привлечен художник Александр Иванович Кузнецов, уже известный тогда как автор рисунка ордена Отечественной войны.

Для справки: Кузнецов Александр Иванович (1894–1975) родился в Петербурге, в семье портного-закройщика. Занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, работал зарисовщиком моделей. В 1915 году мобилизован в армию. С 1918 года работал в отделе вооружения при Кисловодском совдепе. Через год был призван в ряды Красной Армии. Участвовал в боевых действиях на польском фронте. С 1923 года работал в Москве художником-моделистом. В 1942 году стал старшим художником в Техническом комитете Главного интендантского управления Красной Армии, долгое время был связан с разработкой форм обмундирования и воинских знаков различия. По его проектам изготовлены медали «За оборону Советского Заполярья», «За освобождение Варшавы», «За освобождение Белграда», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Вены», «В память 800-летия Москвы».

Общий контроль над работой Неёлова и Кузнецова в то время осуществлял лично генерал-майор Семен Владимирович Агинский — начальник Технического комитета Главного интендантского управления Красной Армии — главного военного учреждения по разработке новых видов обмундирования и знаков различия для Советских Вооруженных Сил.

Для справки: Агинский Семен Владимирович (1896–1975), председатель Технического комитета ГПУ Красной Армии (февраль 1942 года), генерал-майор интендантской службы (ноябрь 1943 года). Учился в Киевском коммерческом училище (1915), окончил военно-хозяйственное отделение при Московском институте народного хозяйства им. Г. В. Плеханова (1930). Член ВКП(б) с декабря 1940 года. 30 мая 1951 года уволен в запас. Во время войны непосредственно ведал работами по созданию орденов и медалей.

20 июля 1943 года Кузнецов сделал свои первые рисунки будущего высшего полководческого ордена под условным названием «За верность Родине», взяв за основу эскиз Неёлова и щедро добавив в композицию награды драгоценных камней.

Еще одним разработчиком проектов будущей высокой награды в то время был молодой художник-архитектор Технического комитета Игорь Сергеевич Телятников. До войны он работал над проектами павильонов Всесоюзной Сельскохозяйственной выставки (ВСХВ) — нынешнего Всероссийского выставочного центра (ВВЦ) в Останкино, в 1941–1942 годах занимался оборонным строительством, а попутно создал проект ордена Александра Невского. С подачи генерала С. В. Агинского Телятников также подготовил несколько вариантов рисунков будущего полководческого ордена. Вероятно, именно ему принадлежала идея сделать размеры будущей награды примерно на треть больше, чем у утвержденных к тому времени орденов, дабы подчеркнуть значительность нового знака высших воинских отличий.

30 августа 1943 года Сталин лично заслушал генерала Хрулёва по многим вопросам, связанным с состоянием тыла Красной Армии. В числе других предложений, подготовленных для утверждения Верховным Главнокомандующим, А. В. Хрулёв показал ему наработанные к тому времени проекты полководческого ордена «За верность Родине». В целом согласившись со статутом и эскизами будущей награды, Сталин распорядился добавить на орденский знак драгоценных камней и, что самое главное, дать ордену короткое название «Победа». А затем вождь, как бы спрашивая Хрулёва, а на самом деле размышляя вслух, сказал:

— Что, у нас воюют только генералы? Воюют солдаты, а мы награждаем только генералов. Это неправильно. Нужно подумать над наградой для солдат. Называться она будет, предположим, именем героя Отечественной войны 1812 года Багратиона. Лишь после нее мы рассмотрим проект награды для генералов.

Поскольку это (как, впрочем, и все остальные) личное пожелание Верховного Главнокомандующего имело силу важнейшего приказа, уже на следующий день в Техническом комитете Главного интендантского управления Красной Армии была создана рабочая группа по созданию награды для советских солдат, проявивших летом 1943 года массовый героизм в ходе ожесточенных сражений на Курской дуге. Члены группы — уже упоминавшийся художник и архитектор И. С. Телятников, его коллеги Б. Бархин и Н. Москалев, график Ф. Малиновский — и другие работники Технического комитета всего за месяц изготовили 26 эскизов ордена Багратиона. Начальник тыла Красной Армии генерал армии А. И. Хрулёв отобрал из них четыре лучших и 2 октября 1943 года представил их для оценки Сталину.

Верховному Главнокомандующему и специально приглашенным им для обсуждения новой награды членам Ставки понравилась орденская лента Багратиона — три черные и две оранжевые полосы — цвета пламени выстрелов и порохового дыма, скопированные с ленты существовавшей с 1807 года высшей солдатской награды Российской императорской армии — Георгиевского креста. По аналогии с правилами награждения Георгиевским крестом, введенными в 1856 году, изначально предполагалось, что и новый солдатский орден должен будет иметь четыре степени, награждение которыми следовало производить последовательно, по мере совершения новых подвигов.

Из четырех проектов Сталин отдал предпочтение замыслу тогдашнего главного художника Центрального Дома Красной Армии Николая Ивановича Москалева, предложившего сделать награду в форме пятиконечной звезды, в центре которой размещался бы выпуклый профиль Багратиона. Одобрив эту идею в целом, Сталин тогда же дал указание продолжать разработку полководческого ордена Победы и сменить изначально предложенное им же название солдатской награды с «Багратиона» на орден Славы:

— Мы говорили и об ордене Победы. Но победа не может быть без славы… Так и назовем новый солдатский орден.

Всего за три дня Москалев внес в эскиз новые поправки: на ордене появилось слово «Слава», давшее потом имя новой государственной награде, а в центре барельеф Багратиона Москалев заменил сталинским. Но когда Хрулёв вновь показал работу Москалева Сталину 8 октября 1943 года, тот, посмотрев внимательно на свое изображение, сказал:

— Это не годится, убрать. У нас есть Спасская башня. Это символ и Москвы, и всей страны. Вот Спасскую башню и надо поместить в центр ордена!

Кроме того, Сталин предложил установить не четыре, как изначально предполагалось, а всего три степени ордена Славы. Это более соответствовало советской наградной системе, все прежние ордена которой имели не более трех степеней[302].

Что касается ордена Победы, то на рабочем совещании 8 октября Сталин вновь напомнил о нем главному куратору работ по созданию новых наград генералу армии Хрулёву. К тому моменту вся полнота ответственности за создание итогового эскиза была возложена на художника А. И. Кузнецова, главным технологическим консультантом которого тогда являлся начальник цеха изделий из золота Московской ювелирно-часовой фабрики И. Ф. Казеннов.

Для справки: Казеннов Иван Федорович (1889–1969). Начал трудовую жизнь в 13 лет подмастерьем на фирме Фаберже. Проявив выдающиеся способности, стал мастером-ювелиром с личным клеймом качества в возрасте 17 лет в 1906 году. После Октябрьской революции работал в артели ювелиров «Красный металлист», образованной бывшими работниками закрывшейся тогда фирмы Фаберже. В 1935 году стал начальником цеха золотых изделий на Московской ювелирно-часовой фабрике. В 1940 году участвовал в создании первых советских маршальских звезд. Осенью 1941 года в составе дивизии народного ополчения Дзержинского района Москвы два месяца находился на фронте под Ельней и Вязьмой.

Учитывая советы ювелира-практика Казеннова, художник Кузнецов изготовил десять новых эскизов ордена Победы. Все проектные рисунки имели в своей основе изображение красной пятиконечной звезды, украшенной бриллиантами. На разных эскизах в центральном круглом медальоне варьировались одни и те же изображения: Государственный герб СССР, развернутое красное знамя, серп и молот, Спасская башня Кремля, профили В. И. Ленина и И. В. Сталина. Генерал Хрулёв одобрил последний из этих эскизов 18 октября — и уже на следующий день доложил о нем Сталину. Как и в случае с первоначальным вариантом ордена Багратиона, Сталин распорядился удалить из круга в центре ордена Победы двойное изображение своего и ленинского профилей, поместив вместо них либо герб СССР, либо Спасскую башню с фрагментом Кремлевской стены.

Следуя этим предложениям, художник Кузнецов подготовил семь новых эскизов с учетом возможностей и технологии ювелирного дела. 23 октября Сталин отобрал из них один окончательный вариант. При этом он пожелал увеличить в размерах вписанное в круг в центре ордена изображение Спасской башни и части Кремлёвской стены, наложив их на голубой эмалевый фон, а также уменьшить штралы (сияния) между концами пятиконечной звезды, составлявшей основу орденского знака.

После того как всего за один день Кузнецов внес в эскиз последние поправки, изображение ордена Победы было передано мастеру-ювелиру Ивану Федоровичу Казеннову для изготовления пробного экземпляра ордена из платины, бриллиантов и рубинов на Московской ювелирно-часовой фабрике.

5 ноября 1943 года окончательный эскиз и представленный образец ордена были одобрены правительством. Переливающийся бриллиантами орденский знак настолько понравился Сталину, что он тут же поручил руководству Московской ювелирно-часовой фабрики изготовить 30 экземпляров ордена. Три дня спустя, 8 ноября 1943 года, в разгар всенародного празднования 26-й годовщины Великого Октября, тогдашний Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин подписал Указ об учреждении новой, высшей военной награды. Вот его текст.

Комментируя последний пункт о правилах ношения ордена Победы, следует отметить две уникальные особенности. Во-первых, хотя этот орден был оборудован штифтовым креплением, т. е. штифтом с гайкой, он в отличие от всех остальных советских орденов с таким креплением носился на левой, а не на правой стороне груди. Во-вторых, являясь высшей государственной наградой, орден Победы, опять-таки вопреки устоявшимся традициям для этой категории наград, носился не выше, а ниже всех остальных орденов и медалей.

Согласно описанию, помещавшемуся в приложении к цитированному выше указу, знак ордена Победы представляет собой выпуклую пятиконечную рубиновую звезду размером 72 мм между концами противолежащих вершин лучей. В выполненные из платины лучи звезды вставлены крупные рубины, обрамленные бриллиантами. По краям звезды вкраплены бриллианты. В середине звезды — покрытый голубой эмалью округлый серебряный медальон диаметром 31 мм, в центре которого — накладное изображение Кремлевской стены с мавзолеем Ленина и Спасской башней, сделанное из золота, над ними — надпись «СССР», выполненная белой эмалью. Медальон окаймлен венком из исполненных из золота лавровых и дубовых листьев. В звезду Спасской башни вставлен рубин, между листьями лавра и дуба помещены мелкие бриллианты. В нижней части круга на красной эмалевой ленточке надпись «Победа», выполненная белыми эмалевыми буквами. В промежутках между концами звезды — расходящиеся лучи с вкрапленными в них бриллиантами. Орден Победы изготавливается из платины. Общий вес укрепленных на нем бриллиантов составляет 16 каратов. На оборотной стороне ордена сделано приспособление — нарезной штифт с гайкой для крепления ордена к одежде. В отличие от всех других советских орденов на сам орденский знак ордена Победы не наносился его порядковый номер, который указывался лишь в наградном документе.

В дополнение к приведенному здесь описанию ордена Победы следует добавить несколько разъяснений символики его отдельных элементов. Так, красная пятиконечная звезда, ставшая основой орденского знака, с 1918 года являлась эмблемой Красной Армии. Обрамляла ее кайма из бриллиантов — драгоценнейших камней, которые, в соответствии с древними поверьями, считались талисманами полководцев и государственных правителей, даруя им добродетели, мужество и победу. Голубой цвет медальона в центре ордена символизировал мир и спокойствие, обрамлявшие медальон ветви лавра, с античных времен служившего материалом для венков победителей и триумфаторов, символизировали славу. Сплетенные с ними дубовые листья символизировали силу и непоколебимость. Наконец, как уже было сказано выше, помещенные в медальоне изображения Спасской башни, Кремлевской стены и Мавзолея одновременно символизировали и Москву, и всю Страну Советов, столицей которой была Москва.

Наряду со всеми этими частными символами само учреждение ордена Победы за целых полтора года до того дня, когда в поверженном Берлине был подписан акт о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, символизировало приближавшийся победоносный конец войны.

По расчетам специалистов Московской ювелирно-часовой фабрики, для изготовления каждого из заказанных Сталиным 30 орденов Победы требовалось 180 бриллиантов, включая 10 запасных «на всякий случай», 50 рубинов, ограненных «розочкой», и по 300 граммов платины. При том, что общий вес ордена составлял 78 граммов, из них 47 граммов приходилось на платиновую основу — плюс 19 граммов серебра и 2 грамма золота. Вес каждого из пяти рубинов, укрепленных в каждом из пяти лучей ордена, составлял 5 каратов. Для обеспечения изготовителей сырьем тогдашнему правительству СССР — Совету Народных Комиссаров — пришлось принять специальное постановление, предписывавшее выдать из Гохрана (Государственного хранилища ценностей) СССР 5400 бриллиантов, 1500 «розочек» и 9 кг чистой платины представителям генподрядчика работ — Главювелирторга СССР.

Первые трудности возникли уже на стадии отбора и подготовки сырья для изготовления орденов. Дело в том, что для их монтажа Сталин распорядился использовать лишь отечественное сырье. Поскольку в то время в СССР еще не были обнаружены знаменитые впоследствии месторождения якутских алмазов, эти самые твердые в мире камни были переданы ювелирам из хранилищ Гохрана, пополнявшихся с 1918 года конфискациями у не успевших вывезти свои драгоценности за границу «дворян и буржуев».

Еще сложнее обстояло дело с рубинами. Руководивший работами И. Ф. Казеннов перебрал все камни, находившиеся тогда в Гохране, но среди них не нашлось даже двух камней одинакового окраса, которые можно было бы использовать для украшения лучей одной орденской звезды. Тогда Иван Федорович принял дерзкое решение: использовать для крепления на лучах орденских звезд синтетические рубины, производство которых было освоено еще в конце XIX века и из которых можно было нарезать требуемое количество заготовок одинаковой окраски. Но в 1943 году об этой тайне знал очень узкий круг специалистов. Среди которых, безусловно, был и главный тогдашний «снабженец» столичных ювелиров — назначенный ответственным за подбор драгоценных камней в хранилищах Гохрана и проверку их качества В. И. Дронкин — старший товаровед сторонней организации — Союзпромэкспорта СССР.

Для справки. Дронкин Василий Иванович (1895–1953). Уроженец Москвы. Окончив начальную школу, в возрасте 11 лет был отдан в ученики к ювелиру-кустарю, затем работал по найму в разных ювелирных мастерских. В 1915 году был призван в армию, воевал на германском фронте, получил контузию. С 1918 года работал ювелиром-оценщиком в Гохране, Московском ювелирном товариществе, Союзпромэкспорте. Дронкин был зачинателем отечественной систематизации ювелирных камней по качеству, непревзойденным знатоком своего дела — при том, что в оценке и определении камней он не пользовался никакими приборами, кроме лупы. В отсутствие специальной литературы по драгоценным камням Дронкин всемерно делился своим опытом как с молодыми специалистами, так и с такими видными учеными, как академик геологии А. Е. Ферсман. Дронкин работал во многих комиссиях по учету государственных ценностей.

Воспоминания, непосредственно повествовавшие об истории изготовления орденских знаков ордена Победы, оставил один из последних ветеранов Московской ювелирно-часовой фабрики П. К. Казеннов, переживший как большинство своих коллег, так и большинство кавалеров ордена Победы.

Для справки: Казеннов Прокоп Кузьмич (1888–1985). Сын крестьянина Одоевского уезда Тульской губернии. До 13 лет жил в деревне, затем вместе с родителями переехал в Одессу и был отдан в ученье к кустарю-ювелиру. После 1917 года работал на оружейном заводе в Туле, два года отслужил в Красной Армии. Затем попал в Москву, где устроился работать в «Московское ювелирное товарищество», впоследствии преобразованное в ювелирно-часовую фабрику. В числе ее лучших мастеров участвовал в выполнении ряда правительственных заказов, включая огранку рубиновых стекол для первых кремлевских звезд, установленных на башни Кремля в 1935 году.

«Осенью 1941 года большинство мастеров фабрики, в том числе и я, записались в народное ополчение, — вспоминал потом Казеннов. — Прошло время, отбросили немцев от столицы. Вышло постановление Моссовета о восстановлении многих предприятий. В силу этого воскресла и наша фабрика: снова разыскали мастеров, а собрались одни старики, некоторым уже за 70 перевалило. Вернулись в свое помещение, и фабрика ожила, хотя условия работы были весьма тяжелые — ни оборудования, ни инструмента. Все делалось вручную: плавка, прокатка, ковка, штамповка. Даже печку плавильную посреди цеха сами соорудили. Первое время грелись возле нее, так как работать приходилось в пальто и шапках.

В работе над орденом Победы приняли участие самые опытные мастера-ювелиры. Огранку рубинов производил Н. И. Турчанов — начальник гранильного цеха фабрики. Потом он первым в Союзе стал гранить в бриллианты якутские алмазы.

Я делал заготовки. Сначала из листовой платины надо было вырезать основную звезду и ту, из которой потом получались штралы. Маленькой ручной самодельной дрелью высверливал и затем отбивал гнезда под бриллианты и рубины — работа трудоемкая и кропотливая.

Далее заготовка попадала в шлифовку. Был у нас большой специалист, непревзойденный мастер этого дела Батин Яков Ильич. Он работал у Фаберже, фабрика которого выпускала изделия, включавшие зачастую десятки и сотни камней, и под каждый из них шлифовальщик готовил место — делал „зеркало“. Такие „зеркала“ шлифовал Батин под бриллианты в „Победе“.

Потом звезды поступали в закрепку, где работали замечательные мастера А. О. Государев, П. М. Максимов, М. И. Филинов. Целыми днями они корпели над верстаками, вживляя в металл сотни и сотни камушков, ни один из которых нельзя было повредить, тем более раздавить. В последнюю очередь закрепщики наносили на контуры звезды и штралов гризант — украшение из мелких поперечных бугорков и углублений.

Граверные работы выполнял Василий Сысоевич Соколов — разносторонний мастер, гравер и чеканщик: для каждой „Победы“ он делал из золота рельефные изображения кремлевских башен, стен, дубовой и лавровой ветвей. Сборку орденов вел один из лучших наших мастеров — Арданов Дмитрий Николаевич. Сам он трудился у нас с 1928 года. Отец его работал на фабрике Фаберже и, хотя учеников туда не брали, сумел пристроить сына к делу, и из него получился хороший мастер».

Окончательную отделку орденов осуществлял Иван Федорович Казеннов. Он не только выполнял роль строжайшего контролера (бывали случаи, когда отправлял «под молоток» готовые, но не отвечающие его понятию качества ювелирные изделия), но и доводил работу до истинного совершенства, поправляя мельчайшие огрехи, незаметные глазу непосвященного.

Первый Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждениях орденом Победы был подписан 10 апреля 1944 года. Обладателем орденского знака за № 1 стал командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, принявший командование фронтом после смертельного ранения предыдущего командарма Н. Ф. Ватутина, попавшего в марте 1944 года в засаду украинских националистов.

Орден Победы за № 2 получил начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Вот как он описывал это в своих мемуарах «Дело всей жизни»:

Орденом Победы за № 3 за освобождение Правобережной Украины был награжден Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин. Как было сказано в вышедшей несколькими изданиями при жизни Сталина его «Краткой биографии», «…за исключительные заслуги в организации и проведении наступательных операций Красной Армии, приведших к крупнейшему поражению германской армии и к коренному изменению положения на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в пользу Красной Армии, Президиум Верховного Совета СССР 29 июля 1944 года наградил Иосифа Виссарионовича Сталина орденом Победы»[305].

Нужно отметить, что первые трое кавалеров ордена Победы изначально не имели какой-либо особой орденской планки, призванной заменить орденский знак на повседневных (т. е. непарадных) мундирах. Между тем еще 19 июня 1943 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР, установивший новые правила ношения орденов, медалей, орденских лент и знаков отличия. Этими правилами было установлено ношение одной группы орденов на правой стороне груди, а другой группы орденов и всех медалей — на левой стороне груди. Для каждого ордена и медали устанавливались образцы шелковых муаровых лент, имеющих свой определенный цвет и рисунок. Этот указ также вводил в обиход в просторечии именовавшиеся «колодками» прямоугольные слегка выпуклые металлические планки высотой 12 мм и шириной 24 мм для ношения лент без орденов и медалей.

Сама идея ввести наградные планки для повседневной носки была почерпнута командованием тыла Красной Армии у американских и британских союзников, где подобные планки появились еще в начале XX столетия. Для качественной проработки этой идеи тогдашний нарком внешней торговли СССР Анастас Иванович Микоян весной 1943 года заказал в Великобритании через Всесоюзное объединение «Международная книга» такие классические труды по фалеристике (наука о наградах как знаках отличия), как монография Тэффреля «Ленты и медали Великобритании и других стран», «Ордена и знаки отличия ряда стран» и т. п. Все эти издания сослужили немалую службу ответственным за создание аналогичных советских орденских лент и планок сотрудникам Центральной научно-исследовательской лаборатории Главного управления текстильно-галантерейной промышленности Наркомата легкой промышленности СССР. К слову, упомянутое управление с 1939 по 1949 год возглавляла Полина Семеновна Жемчужина — супруга тогдашнего наркома иностранных дел СССР, первого заместителя председателя Совнаркома Вячеслава Михайловича Молотова.

Как бы там ни было, вслед за остальными учрежденными к тому времени государственными наградами СССР, ленты и планки к которым были созданы еще в 1943 году, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1944 года для ношения на планке без ордена была введена и лента ордена Победы. Ниже приведен текст этого указа.

В дополнение к этому официальному тексту Указа нужно отметить как уникальность размеров, так и символичность расцветки орденской планки ордена Победы. Будучи уже и вдвое длиннее, чем планки всех остальных советских орденов, эта планка украшена лентой, сочетающей цвета лент шести других советских орденов, разделённых белыми вертикальными промежуточными полосами шириной в полмиллиметра. Ниже указаны названия орденов и цвета соответствующих им лент, смонтированные на единой ленте и планке ордена Победы от края к центру.

Оранжевый с черным посередине — орден Славы

Светло-голубой — орден Богдана Хмельницкого

Темно-красный (бордо) — орден Александра Невского

Темно-синий — орден Кутузова

Зеленый — орден Суворова

Красный (центральная секция) — орден Ленина

Последующие награждения орденом Победы, получившим в августе 1944 года собственную орденскую ленту и колодку, происходили уже в 1945 году. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 марта 1945 года командующий 2-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский и командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев были удостоены орденов Победы за освобождение Польши и форсирование реки Одер.

26 апреля 1945 года орден Победы получили командующий 2-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский и командующий 3-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Федор Иванович Толбухин — за освобождение Венгрии и Австрии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года орденом Победы был награжден командующий Ленинградским фронтом Маршал Советского Союза Леонид Александрович Говоров — за успешное командование войсками, освободившими Прибалтику. Тем же указом вторым орденом Победы награждались командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков — за взятие Берлина и командующий 3-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза А. М. Василевский — за взятие Кенигсберга и освобождение Восточной Пруссии (ныне Калининградская область Российской Федерации). Замечу, что А. М. Василевский — один из трех военачальников (наряду с И. В. Сталиным и Г. К. Жуковым), который был удостоен двух орденов Победы. И единственный военачальник, получивший один орден Победы за превосходную работу на посту начальника Генштаба, а второй — как командующий фронтом (А. И. Василевский принял командование 3-м Белорусским фронтом после случайной гибели предыдущего командующего генерала армии И. Д. Черняховского от разрыва шального снаряда 18 февраля 1945 года).

4 июня 1945 года за «планирование боевых операций и координацию действий фронтов в период Великой Отечественной войны» орденом Победы были награждены еще два штабиста. Начальник Генерального штаба генерал армии Алексей Иннокентьевич Антонов стал единственным кавалером ордена Победы, не имевшим маршальского звания. Он же был единственным кавалером ордена Победы, который до 1917 года успел послужить офицером в Российской императорской армии, причем в одном из лучших ее полков: окончив Павловское военное училище, прапорщик (тогда это был первый офицерский чин) А. И. Антонов с сентября 1916-го до начала 1918 года служил помощником начальника штаба в лейб-гвардии Егерском полку, где за мужество, проявленное при командовании на поле боя, получил свою первую боевую награду — орден Святой Анны IV степени.

Если А. И. Антонов был безусловным военным интеллигентом и одним из лучших руководителей Генерального штаба за всю историю российской и советской армии, то ставший кавалером ордена Победы в тот же день, 4 июня 1945 года, Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко остался в отечественной военной истории скорее как военный деятель, чем как полководец или военачальник. Отвоевав в 1915–1917 годах против немцев рядовым солдатом в Польше, где проходил тогда Западный фронт Первой мировой войны, Тимошенко сделал стремительную военную карьеру на Гражданской войне, закончив ее командиром кавалерийской дивизии и кавалером двух орденов Красной Звезды, полученных за бои против белой армии генерала Врангеля и зеленой армии Нестора Махно.

Причастность к 1-й Конной армии обусловила дальнейший карьерный рост Тимошенко, руководившего походом советских войск на потерянную поляками Западную Украину в сентябре 1939 года и прорывом финских укреплений на Карельском перешейке, больше известных как «линия Маннергейма», в начале 1940 года. Несмотря на чрезмерные потери в подчиненных ему войсках, Тимошенко был объявлен главным победителем в Зимней войне с Финляндией 1939–1940 годов и вскоре получил звание Героя Советского Союза и пост наркома обороны СССР. Однако уже в июле 1941 года после сдачи Минска новым наркомом обороны стал сам И. В. Сталин, а Тимошенко последовательно и, увы, провально командовал Западным (июль — сентябрь 1941-го) и Юго-Западным (сентябрь — декабрь 1941-го и апрель — июль 1942 года) фронтами. В конце концов сам Сталин в марте 1943 года снял Тимошенко с поста командующего Северо-Западным фронтом, назначив его представителем Ставки Верховного Главнокомандующего с задачами координировать действия соседних фронтов в ходе конкретных операций.

По сути, новая должность Тимошенко, на которой он прослужил до конца войны, была посредническо-наблюдательной. Всю практическую работу по координации стратегических операций, осуществлявшихся несколькими фронтами, в 1943–1945 годах вели представители Генерального штаба во главе с уже упомянутыми выше А. И. Василевским и А. И. Антоновым. Тимошенко, все специальное военное образование которого исчерпывалось тремя годовыми курсами для строевых командиров дивизионного звена при военных академиях (1922, 1927 и 1930 годы), не имел для этого ни необходимой подготовки, ни личных способностей. Тем не менее С. К. Тимошенко был награжден орденом Победы «За успешное выполнение заданий Верховного Главнокомандования по координации действий 2-го и 3-го Украинского фронтов в операциях большого масштаба».

Вероятно, награждая маршала Тимошенко как представителя безусловно преданной лично Сталину «старой гвардии» героев Гражданской войны из числа основателей и командиров 1-й Конной армии (в эту группу, имевшую влияние на советское, партийное и военное руководство до середины 1960-х годов, также входили С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов и с десяток генералов более низкого ранга), Иосиф Виссарионович хотел подчеркнуть, что не имеет к «первоконникам» никаких личных претензий за многочисленные провалы, допущенные ими при руководстве Красной Армией в 1941–1942 годах.

26 июня 1945 года, через два дня после того, как на Красной площади прошел Парад Победы, заслуги Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина были отмечены Президиумом Верховного Совета СССР, который специальным Указом наградил его вторым орденом Победы «за исключительные заслуги в организации всех Вооруженных Сил Советского Союза и умелое руководство ими в Великой Отечественной войне, закончившейся полной победой над гитлеровской Германией». В тот же день был подписан Указ Верховного Совета СССР о присвоении И. В. Сталину звания Героя Советского Союза «как возглавившему Красную Армию в тяжелые дни защиты нашей Родины и ее столицы Москвы, с исключительным мужеством и решительностью руководившему борьбой с гитлеровской Германией».

На следующий день, 27 июня, был подписан Указ об учреждении воинского звания Генералиссимуса Советского Союза и о присвоении этого звания Сталину. Однако Сталин наотрез отказался от озвученной его приближенными идеи создания особой формы одежды, соответствовавшей чину генералиссимуса. В редких случаях, когда после Победы он надевал не излюбленный френч полувоенного покроя, а военный мундир, его украшали погоны Маршала Советского Союза и одна-единственная награда — полученная им еще в 1940 году как Героем Социалистического Труда (это звание было присвоено ему 20 декабря 1939 года в связи с 60-летним юбилеем) Золотая Звезда «Серп и Молот» за № 1.

Что касается второго ордена Победы и Золотой Звезды Героя Советского Союза, то поначалу Сталин наотрез отказался принять эти награды, которые усердные придворные живописцы той эпохи тем не менее тщательно изображали на его парадных портретах. Лишь в канун первомайских праздников 1950 года, а если быть точным, то 28 апреля, тогдашний председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Михайлович Шверник, занявший эту должность в 1946 году после смерти своего предшественника М. И. Калинина, вручил Сталину обе эти награды, а также орден Ленина, которым Сталин был награжден в канун своего 70-летия в декабре 1949 года.

Последним из плеяды советских полководцев и военачальников, получивших орден Победы в 1945 году, стал командующий Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков. Он был награжден орденом Победы 3 сентября 1945 года, на следующий день после капитуляции императорской Японии: «За разгром японской императорской Квантунской армии в Восточной Маньчжурии и Северной Корее и за победу над Японией».

Кирилл Мерецков был вторым из маршалов (после К. К. Рокоссовского), которому, уже достигнув немалых высот в службе и проявив себя достойным и честным командиром, пришлось пережить арест по надуманным обвинениям. Рокоссовского волна довоенных репрессий накрыла в 1938 году. Мерецков был арестован… на второй день войны, 23 июня 1941 года. Но, сохранив человеческое и офицерское достоинство, не принял ни одно из предъявленных ему обвинений в «участии в военном заговоре» и никого не оговорил. В сентябре 1941 года он был освобожден по личному распоряжению Сталина и после личной встречи с Верховным направлен под Ленинград. Именно этот участок фронта стал для Мерецкова главным театром военных действий Отечественной войны: последовательно командуя 4-й армией, Волховским и Ленинградским фронтами, Мерецков в 1941 году не пустил гитлеровцев в Ленинград, в начале 1943 года прорвал, а год спустя войсками своего фронта обеспечил полное снятие блокады. С февраля 1944 года Мерецков руководил Карельским фронтом, успешные действия которого позволили освободить все наше Заполярье и Северную Норвегию, а также добиться перехода Финляндии на сторону антигитлеровской коалиции и полного освобождения севера Европы от оккупантов. А потом была вершина полководческого успеха Кирилла Афанасьевича — командование 1-м Дальневосточным фронтом, который всего за три недели полностью разгромил миллионную группировку японской Квантунской армии в Маньчжурии и Корее.

Победоносное окончание Второй мировой войны на Тихом океане и подписанная японцами капитуляция, по которой СССР вернул себе утраченные еще царской Россией в 1905 году Курильские острова и южную часть острова Сахалин, были итогом не только военных, но и дипломатических успехов советского руководства, вновь сумевшего договориться о совместных действиях с союзниками без ущерба для своих национальных интересов. Вероятно, этим успехам способствовали и принятые Сталиным победной весной 1945 года решения о награждениях орденами Победы нескольких наиболее значимых военно-политических деятелей антигитлеровской коалиции.

В отличие от всех вышеперечисленных советских военачальников, каждый из которых награждался орденом Победы отдельным именным Указом, для верховного главнокомандующего силами союзников в Западной Европе и будущего президента США Дуайта Эйзенхауэра и британского маршала Бернарда Монтгомери, командовавшего группой союзных армий, высадившихся в июне 1944 года в Нормандии, было сделано исключение. Орденами Победы их наградили 5 июня 1945 года одним Указом «за выдающиеся успехи в проведении боевых операций большого масштаба, в результате которых достигнута победа Объединенных Наций над гитлеровской Германией».

По оценкам современных историков и ветеранов сталинской дипломатии, оба эти награждения имели безусловный дипломатический характер и были заранее просчитаны. В самом деле, Сталин, щедро и заслуженно награждавший французских летчиков из авиаполка «Нормандия — Неман» боевыми орденами (четверо французских пилотов — Марсель Альбер, Ролан де ла Пуап, Жак Андре и, посмертно, Марсель Лефевр стали Героями Советского Союза), по понятным причинам не мог дать ни орден Ленина, ни Золотую Звезду Героя Советского Союза фельдмаршалу Великобритании сэру Бернарду Лоу Монтгомери, графу Аламейнскому. Тогда как орден Победы вполне соответствовал полководческим заслугам потомка знатнейшего британского дворянского рода, проявленным на полях сражений как в Западной Европе, так и в Северной Африке, где войска Монтгомери в 1942 году в сражении под Эль-Аламейном разбили прежде непобедимого и, вероятно, самого талантливого из полководцев Третьего рейха — генерал-фельдмаршала Эриха фон Роммеля.

Любопытные подробности награждения Эйзенхауэра и Монтгомери орденами Победы установил современный биограф Жукова, военный писатель, историк и разведчик, Герой Советского Союза Владимир Карпов. Известно, что первая личная встреча Жукова и Эйзенхауэра произошла 5 июня 1945 года в Берлине перед началом первого заседания Контрольного совета, учрежденного четырьмя союзными державами — СССР, США, Великобританией и Францией — и готовившегося взять на себя всю полноту власти в побежденной Германии.

Приехав в ставку к Жукову, который был хозяином совещания, Эйзенхауэр вручил ему высокую американскую награду — медаль «Легион почета» степени Главнокомандующего (в американской наградной системе ордена отсутствуют как таковые). «Жуков произвел на меня впечатление приветливого человека с отличной военной выправкой», — вспоминал Эйзенхауэр. В свою очередь, Георгий Константинович так писал о своем визави: «Встретились мы по-солдатски, можно сказать, дружески… Мне понравились его простота, непринужденность и чувство юмора».

Получив американскую награду, Жуков сразу же доложил об этом Сталину по телефону, и тот решил немедленно сделать ответный жест. Верховный распорядился наградить Эйзенхауэра и британского фельдмаршала Монтгомери орденами Победы, а французского генерала Жана де Латтра де Тассиньи, который также входил в состав Контрольного совета, — орденом Суворова I степени. Однако даже в той непростой ситуации пришлось соблюсти все условности, и для принятия соответствующего постановления в Москве поздно вечером 5 июня был срочно созван Президиум Верховного Совета. В результате заседание Контрольного совета в Берлине, на котором уполномоченные своими правительствами должны были подписать Декларацию о поражении Германии, задержалось на несколько часов, и Эйзенхауэр уже собирался возвращаться в свою ставку во Франкфурт-на-Майне. Однако официальное сообщение о награждении все-таки пришло из Москвы, и Жуков в тот же вечер объявил о нем союзникам. А еще через пять дней, т. е. 10 июня 1945 года, Жуков отправился во Франкфурт к Эйзенхауэру и Монтгомери, где вручил им высшие советские воинские награды[307].

Нужно отметить, что в июне 1945 года все советские маршалы и многие генералы получили ордена стран — союзниц СССР по антигитлеровской коалиции. Например, маршал Жуков стал кавалером британского ордена Бани I степени, командором французского Почетного легиона, итальянской партизанской медали Гарибальди, польских орденов Virtuti Militari I степени и Polonia Restituta II степени, югославского ордена Свободы, чехословацких Военного креста и ордена Белого льва I степени. При этом Польша, Чехословакия и Югославия в тот момент еще не входили в социалистический лагерь и считались капиталистическими странами.

На следующий день после награждения Эйзенхауэра и Монтгомери, 6 июня 1945 года, был принят Указ о награждении орденом Победы «Его Величества Короля Румынии Михая I за мужественный акт решительного поворота политики Румынии в сторону разрыва с гитлеровской Германией и союза с Объединенными нациями в момент, когда еще не определилось ясно поражение Германии». Тогдашний король Румынии Михай оказался самым молодым из кавалеров ордена Победы: к моменту награждения ему не исполнилось 24 года, причем большая часть его жизни протекала в очень непростых исторических и политических условиях.

Михай родился 25 октября 1921 года в городе Синая. Этот небольшой курортный город, расположенный в Южных Карпатах, со второй половины XIX века являлся летней резиденцией румынских королей. Михай был сыном наследного принца Кароля и греческой принцессы Елены. Однако в январе 1926 года король Фердинанд лишил Кароля права на престол после того, как принц развелся со своей царственной гречанкой и вступил в морганатический брак с любовницей — некоей дамой полусвета по имени Елена Лупеску.

После кончины Фердинанда 20 июля 1927 года королем Румынии был провозглашен шестилетний Михай. По установившейся традиции при малолетнем монархе был создан регентский совет. Однако правил мальчик всего три года. Парламент решил, что с отцом Михая поступили слишком сурово, и корона перешла к Каролю (в историю Румынии он вошел под порядковым номером Кароль II). После развода родителей Михай жил некоторое время с матерью. Греческий королевский двор поддерживал тесные контакты с дружественно-родственным британским. Поэтому Михай, двоюродный брат принца Филипа, будущего мужа королевы Елизаветы, воспитывался в англосакском духе. С раннего детства у него было два родных языка — румынский и английский.

Для его страны это было сложное, драматическое время. 26 июня 1940 года, после непродолжительных закулисных переговоров и с молчаливого согласия фашистской Германии, Москва предъявила Румынии ультиматум с требованием передать СССР Бессарабию и Северную Буковину. Через два дня, как писали советские учебники истории, «вопрос был мирно разрешен». А в августе того же года уже фашистские государства (Германия, Италия и Венгрия) навязали Румынии так называемый Венский арбитраж, по которому Северная Трансильвания была отторгнута от Румынии и передана хортистской Венгрии. Практически это означало расчленение страны.

Воспользовавшись кризисной ситуацией, власть в Румынии узурпировал генерал Йон Антонеску. Он жестко потребовал от Кароля II подписать акт отречения в пользу сына Михая, а затем покинуть страну. Так в сентябре 1940 года 19-летний Михай был вторично провозглашен королем Румынии.

Став полновластным диктатором, Антонеску, будучи ярым сторонником заключения военного союза с фашистской Германией, отменил в Румынии конституцию и присвоил себе право издавать указы, имевшие силу законов. Влияние королевского двора на политическую жизнь Румынии в это время было сильно ослаблено. По сути дела, король Михай, как отмечают историки, являлся лишь ширмой для военно-фашистской диктатуры.

22 июня 1941 года Румыния, являясь союзницей Германии, вступила в войну против СССР. Для участия в военных действиях Антонеску, ставший к тому времени маршалом, выставил до 30 дивизий и бригад. Более трех лет Румыния вела войну с нашей страной. Румынские войска активно участвовали в боях под Одессой, в Крыму, на Кубани, на Северном Кавказе и под Сталинградом. В этот период экономика Румынии была полностью подчинена интересам Третьего рейха. Красноречивый факт: три четверти потребляемой вермахтом нефти поступало с румынских нефтепромыслов в Плоешти.

В 1941–1942 годах юный король Михай, формально считавшийся главнокомандующим вооруженных сил Румынии, часто совершал инспекционные поездки по оккупированным территориям Советского Союза. Он посетил Приднестровье, Одессу, объездил весь Крымский полуостров. В начале августа 1942 года он побывал в Мариуполе в штабе 3-й румынской армии, которая совместно с немецкой 6-й армией под командованием Ф. Паулюса вела тяжелые бои на подступах к Сталинграду.

Через полгода величайшее сражение Второй мировой войны завершилось полным разгромом немецко-румынских войск, а правящие круги Румынии в поисках выхода из войны стали зондировать почву для заключения сепаратного мира с западными державами. Секретные переговоры по дипломатическим каналам велись в Анкаре и Стокгольме. А в апреле 1944 года, когда Красная Армия вышла к границам Румынии, князю Штирбею, румынскому представителю в Каире, были переданы согласованные с союзниками советские условия перемирия. Однако Бухарест их отклонил по вполне понятной причине: Румыния в то время была практически оккупирована немецкими войсками — на ее территории находилось около 30 гитлеровских дивизий, объединенных в группировку «Южная Украина».

20 августа 1944 года Красная Армия начала широкомасштабное наступление против объединенных немецко-румынских войск. К исходу третьего дня войска 2-го и 3-го Украинских фронтов соединились на переправе через Прут и завершили окружение вражеских войск в районе Кишинева. Ясско-Кишиневская операция вошла в историю Великой Отечественной войны как образец быстрого окружения противника и столь же быстрого его уничтожения. В момент, когда катастрофа на фронте стала очевидной, в румынской столице был совершен государственный переворот.

Вечером 23 августа Михай вызвал на аудиенцию в королевский дворец маршала Антонеску якобы для того, чтобы обсудить с ним сложившуюся ситуацию. Прибывший во дворец кондукатор (т. е. «вождь» — титул, к которому диктаторы питали особую слабость) после бурного объяснения был по приказу короля арестован. Чтобы не возвращаться к этой зловещей фигуре, замечу, что в 1946 году 64-летний Антонеску был казнен по приговору румынского Народного трибунала.

Вслед за кондукатором под стражу были взяты военный министр, министр внутренних дел, генеральный инспектор жандармерии и префект столичной полиции. Все они были вывезены в пригород Бухареста Ватра-Луминоэса, где и содержались до прихода Красной Армии. В 22 часа 23 августа по бухарестскому радио была передана декларация короля Михая о смещении Антонеску и создании правительства во главе с генералом К. Санатеску. Сообщалось также, что Румыния разрывает дипломатические отношения с Германией и прекращает военные действия против стран антигитлеровской коалиции. Именно за этот безусловно смелый поступок Михай спустя 11 месяцев был награжден орденом Победы.

Михай и его тогдашние союзники — румынские коммунисты и социалисты, объединившиеся в «левый блок», — организовали арест прогитлеровского руководства страны настолько скрытно, что многочисленные представители немецкой армии, дипломатии и спецслужб в Бухаресте были застигнуты этими событиями врасплох. Румынские спецслужбы смогли проинформировать немецкое посольство о том, что во дворце «что-то случилось», лишь вечером 23 августа. Тогда гитлеровский посол Киллингер срочно вернулся в столицу с загородной дачи и добился аудиенции у короля. Узнав о планах новых властей подписать с союзниками перемирие, германский посол пригрозил королю репрессиями, а затем вышел и застрелился.

С опозданием узнав о развитии событий в Бухаресте, Гитлер решил во что бы то ни стало удержать неверного союзника и предоставил чрезвычайные полномочия командующему группой армий «Южная Украина» фельдмаршалу Гансу Фриснеру, приказав ему подавить мятеж в Бухаресте. Но задача эта была уже нереальной, для ее осуществления не было достаточных сил. Тем не менее, опасаясь мести со стороны гитлеровцев, Михай покинул Бухарест и более двух недель скрывался на конспиративной квартире в провинции Тыргу-Жиу, где и находился до прихода Красной Армии.

В то же время генерал Санатеску начал переговоры с советским командованием. Прибывшая в Москву румынская делегация 12 сентября 1944 года подписала Соглашение о перемирии, которое зафиксировало статус Румынии как бывшего союзника гитлеровской Германии. В документе отмечалось, что Румыния признает факт своего поражения в войне и берет на себя обязательство возместить СССР убытки, причиненные военными действиями и оккупацией советских территорий. Контроль за выполнением условий перемирия был возложен на Союзную Контрольную комиссию, в состав которой вошли представители СССР, США и Великобритании. Председателем ее был назначен командующий 2-м Украинском фронтом маршал Р. Я. Малиновский.

Важным пунктом Соглашения было обязательство Румынии вести войну на стороне союзных держав против Германии и Венгрии. И действительно, в течение почти 9 месяцев румынские войска совместно с Красной Армией вели бои в Трансильвании, на территории Венгрии, Чехословакии и Австрии. Однако, к большой обиде Бухареста, «большая тройка» так и не признала за Румынией статуса полноправного участника антигитлеровской коалиции. В этом ей было отказано и на Парижской мирной конференции 1946 года.

Между тем официальные источники свидетельствуют, что с августа 1944-го по май 1945 года против гитлеровской Германии и ее сателлитов сражались свыше полумиллиона румынских солдат, в постоянном соприкосновении с противником находилось от 17 до 30 дивизий. Потери румынской армии за этот период также были весьма существенными — почти 170 тысяч человек убитыми и ранеными. Возможно, эти весомые потери также повлияли на решение Сталина наградить орденом Победы короля Михая в том числе и потому, что он, в отличие от большинства румынских генералов, успевших повоевать против Советского Союза под началом Антонеску, не был прямо причастен к войне Румынии против СССР.

Так или иначе, 7 июля 1945 года был опубликован указ о награждении короля Михая орденом Победы. 19 июля Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин вручил орден королю на борту его яхты в Бухаресте. Кроме того, по личному распоряжению И. В. Сталина и от его имени королю, как летчику-любителю, передали в подарок самолет «По-2» штучной сборки.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1945 года орденом Победы был награжден Верховный Главнокомандующий Войска Польского на территории СССР польский маршал Михай (в Указе — Михаил) Роля-Жимерский — «за выдающиеся заслуги в деле организации Вооруженных сил Польши и за успешное проведение боевых операций Войска Польского в решающих боях против общего врага — гитлеровской Германии». (Орден маршалу вручил 14 ноября 1945 года в Варшаве тогдашний посол СССР в Польше В. З. Лебедев.)

Как и в случае с королем Михаем, награждение маршала Роля-Жимерского было обусловлено прежде всего дипломатическими соображениями. К моменту подписания указа лидеры союзных держав-победительниц — Сталин, президент США Г. Трумэн и премьер-министр Великобритании У. Черчилль — вступили в серьезную полемику о будущем Центральной и Восточной Европы, находившейся под контролем Красной Армии и Советской власти.

Особое место в их спорах, вынесенных затем на Потсдамскую мирную конференцию, занимала будущая судьба Польши, довоенное правительство которой в полном составе находилось в Лондоне после полного военного разгрома страны и ее оккупации гитлеровцами в 1939 году. Награждая высшим полководческим орденом поляка Роля-Жимерского, который всю войну сотрудничал с СССР, Сталин давал понять, что не считал законными представителями польского народа ни лондонское правительство, ни действовавшие на территории Польши во главе с генералом Бур-Комаровским крупные партизанские соединения Армии Крайовой, объединявшие ориентировавшихся на Лондон националистов, ни ушедшую в 1942 году из СССР через Иран на Ближний Восток и в Западную Европу польскую армию генерала Андерса. В Советском Союзе своими союзниками признавали лишь солдат и офицеров сформированной в Казахстане дивизии имени Тадеуша Костюшко, которая последовательно превратилась в корпус, армию и, наконец, в 300-тысячное Войско Польское, 1-я и 2-я армии которого принимали участие в штурме Берлина.

Для справки: Михал Жимерский (1890–1989). Родился в Кракове — центре той части Польши, которая тогда входила в состав Австро-Венгерской монархии. В 1910 году поступил на юридический факультет местного университета. В 1911–1912 годах прошел обязательную службу в австро-венгерской армии. С началом Первой мировой войны в 1914 году вступил в Польский легион в составе австро-венгерской армии. Воевал на Восточном фронте против войск царской России, дослужился до чина подполковника и должности командира полка. В 1918 году, с образованием независимой Польши, вступил в польскую армию. В чине полковника командовал пехотной бригадой, затем дивизией. Участвовал в советско-польской войне. Окончив военную академию во Франции, был произведен в генералы и переведен для продолжения службы в генштаб польской армии. В 1926 году не поддержал военный переворот установившего режим личной диктатуры маршала Пилсудского, за что военным трибуналом был приговорен к 5 годам тюрьмы и разжалован в рядовые. После освобождения из тюрьмы в 1931 году эмигрировал во Францию, где был завербован советской разведкой. В 1940 году нелегально вернулся из СССР в оккупированную Германией Польшу, активно участвовал в прокоммунистическом движении Сопротивления, пользуясь позже ставшим частью его фамилии псевдонимом «Роля». В мае 1943 года с санкции Сталина был назначен военным советником в Главный штаб крупнейшей просоветской подпольной организации Польши — Гвардии Людовой и восстановлен в прежнем генеральском звании. В январе 1944 года стал главнокомандующим сменившей Гвардию Людову Армии Людовой. В июле 1944 года возглавил Войско Польское, объединившее Армию Людову и сформированную в СССР 1-ю польскую армию. В мае 1945 года Жимерскому было присвоено звание маршала Польши, в 1946–1949 годах он был министром обороны Польши, в 1949–1952 годах — членом Государственного совета. В мае 1953 года, в разгар серии послесталинских стычек в руководстве СССР и стран советского блока, Роля-Жимерский был арестован по ложному обвинению и брошен в тюрьму, откуда освобожден при Хрущеве в 1955 году. В 1955–1967 годах был вице-президентом Польского народного банка и членом ЦК правящей Польской объединенной рабочей партии (ПОРП).

Последнее, 16-е по счету, награждение орденом Победы по итогам Великой Отечественной войны было произведено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 сентября 1945 года в отношении Верховного Главнокомандующего Народно-освободительной Армии Югославии (НОАЮ) маршала Йосипа Броз Тито. Как известно, в период с 1940 по 1945 год армия Тито сковывала на Балканах значительные германо-итальянские силы: один Третий рейх был вынужден держать в Югославии три армейских корпуса полного состава. Тито успешно сражался не только с немцами, но и с формированиями усташей (хорватских фашистов) Анте Павелича и четников (сербских монархистов) Драги Михайловича. И, несмотря на усилия своих американских и британских советников, за все время войны ни разу не дал Сталину повода усомниться в своей просоветской ориентации. Чтобы еще более подчеркнуть тогдашнее реальное влияние СССР на Балканах, особенно в Югославии, Иосип Броз Тито был награжден орденом Победы «за выдающиеся успехи в проведении боевых операций большого масштаба, способствовавшие достижению победы Объединенных Наций над гитлеровской Германией». Эту вполне заслуженную награду ему вручил 29 сентября 1945 года посол СССР в Югославии И. В. Садчиков.

Победа антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне, наглядным символом которой стали награждения орденом Победы, повлекла за собой глобальный геополитический передел послевоенной Европы, вызвавший серьезные противоречия между недавними западными союзниками и СССР и прямо повлиявший на судьбы многих кавалеров ордена Победы.

Так, 30 декабря 1947 года под давлением коммунистов, установивших к тому времени полный контроль над правительством Румынии, король Михай подписал акт об отречении от престола и передаче всей полноты власти в стране ее народу. В порядке ответной любезности новые власти разрешили королю и всем его приближенным не просто беспрепятственно покинуть страну, но и взять с собой по своему выбору историко-художественные ценности из королевских дворцов.

3 января 1948 года Михай покинул Румынию, вывозя свое имущество на железнодорожном составе из шести вагонов. Среди прочих драгоценностей он увозил с собой орден Победы. Возможно, сам факт предыдущего награждения этой высшей наградой СССР послужил для Сталина и его ставленников в руководстве Компартии Румынии резоном отпустить короля восвояси.

Покинув родину, экс-король Михай нашел убежище в «вечно нейтральной» Швейцарии, обосновавшись в пригороде Женевы Версуа. В июне 1948 года он женился на принцессе Анне Бурбон-Пармской. Позже Михай занялся работой в компании по продаже авиационного оборудования, а в 1956 году стал пилотом на коммерческих линиях. После падения режима диктатора Румынии Николае Чаушеску Михай несколько раз навещал родину, где его восторженно принимало население.

До последнего времени официальные власти Румынии относились к бывшему королю с изрядной сдержанностью, однако перспектива вступления в ЕС побудила их проявить милосердие к престарелому соотечественнику. В 2003 году власти Румынии решили выплатить бывшему королю компенсацию в 30 миллионов евро за утраченную им резиденцию — исторический замок Пелеш в Карпатах. Кроме того, румынские парламентарии приняли закон, по которому Михаю было назначено ежемесячное содержание в размере половины заработной платы действующего главы государства.

Что касается принадлежавшего королю ордена Победы, то с конца 1940-х годов он служит поводом для периодически раздуваемых в СМИ слухов и версий. По одной из них, награда в 1985 году была тайно продана кем-то из родственников диктатора Чаушеску. По другой, еще в конце 1940-х годов монарх сам продал орден с аукциона, где самую высокую цену за него дал американский коллекционер-миллиардер Джон Рокфеллер. Размер предполагаемой сделки оценивался в диапазоне от 500 тыс. до 4 млн долларов.

В последний раз слухи о продаже ордена вспыхнули в мае 2005 года, когда Михай впервые приехал в Москву как почетный гость на празднование 60-летия Победы. Но орден Победы он с собой не привез… Несмотря на это, официальный представитель королевской семьи не признает отсутствие ордена у монарха. По его словам, подобные утверждения являются вымыслом нечистоплотных журналистов, ищущих дешевые сенсации. Орден Победы никогда не продавался и находится в имении короля Михая I в местечке Версуа, в Швейцарии. Его Величество очень дорожит орденом Победы[308].

Так или иначе, ныне наверняка известно лишь то, что экс-король Румынии Михай ныне является единственным здравствующим кавалером ордена Победы. А предпоследним из них был польский маршал Роля-Жимерский, не доживший всего один год до своего 100-летнего юбилея. Он скончался в Варшаве в 1989 году. Как подобает в таких случаях, за гробом маршала несли подушечки с его многочисленными наградами, но ордена Победы среди них не было. Еще при аресте маршала весной 1953 года все его награды были конфискованы. Тогда же орден Победы, имевший огромную материальную ценность, был возвращен в Москву и помещен в хранилище Гохрана вслед за хранившимся там с 1949 года орденом Победы Маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина, умершего 17 октября 1949 года на 56-м году жизни. Как указано в приведенной выше справке, в 1955 году маршал Роля-Жимерский был освобожден из тюрьмы и реабилитирован, но орден Победы ему так и не вернули.

Возможно, на рубеже 1950-х годов Сталин и его приближенные с большим удовольствием отправили бы в тюрьму и под расстрел еще одного кавалера ордена Победы — тогдашнего лидера Югославии Йосипа Броз Тито. Первое обострение между ним и тогдашними кремлевскими правителями произошло в 1947 году, когда в Москве было создано Информбюро коммунистических партий. Сталин учредил этот орган, чтобы проводить единую линию на строительство социализма в большинстве освобожденных советскими воинами стран. Но Тито считал, что ВКП(б) не вправе принимать решения, обязательные для отдельных партий. Он понимал, как много сделал СССР для освобождения его страны от Гитлера, но еще в 1944 году он заявил: «Прежде всего мы хотим сильной и независимой Югославии, построенной на демократических принципах». И никакое чувство благодарности не могло заставить его отступить.

Сталин требовал от югославской делегации согласиться на создание федерации Югославии с Болгарией. Но сербы, которые в XX веке дважды воевали с болгарами, тогда не могли ни забыть, ни простить этого. В 1948 году Компартия Югославии вышла из Информбюро, отношения с СССР резко ухудшились. В ту пору несколько коммунистических руководителей других стран Восточной и Центральной Европы были смещены с высоких постов и даже репрессированы по обвинениям в «титоизме».

Не имея в самой Югославии ни реальной политической опоры, ни воинских контингентов, советское руководство конца 1940-х годов ограничилось тем, что санкционировало соответствующую пропагандистскую кампанию против Тито в СССР и других странах «социалистической демократии». Лучшие советские художники той эпохи изощрялись в мастерстве, изобретая карикатуры на югославского руководителя, а ветераны Отечественной войны, награжденные в 1945 году медалями «За освобождение Белграда», сдавали эти награды в военкоматы — как добровольно, так и по советам своих партийных организаций и «компетентных органов». Тогда же советские спецслужбы подготовили несколько вариантов покушения на Тито, однако Сталин так и не решился отдать приказ на подобную акцию.

Югославия осталась «белой вороной» «лагеря стран социализма» и после смерти Сталина. Ни Хрущев, ни Брежнев не смогли заставить упрямца Тито, ставшего в 1953 году президентом Югославии, отказаться от собственных представлений о социализме применительно к национальной политике и экономике. До конца жизни Тито, как бессменный лидер многонационального югославского народа, последовательно отстаивал идею многоукладной экономики и «третьего пути» во внешней политике. Не случайно Тито был одним из основателей созданного в 1961 году Движения неприсоединения, первый конгресс которого заседал в том году в Белграде.

Будучи этническим хорватом, Тито жесткой рукой подавлял любые проявления национализма и сепаратизма во всех национальных регионах Югославии, включая нынешнюю Хорватию. Не случайно после кончины 88-летнего Тито в мае 1980 года его памяти была посвящена до сих пор сохраняющаяся экспозиция в бывшей главной резиденции вождя в Тетинье — пригороде нынешней сербской столицы Белграда. В экспозиции, получившей название «Музей 25 мая» (Тито родился 25 мая 1892 года), наряду с личными вещами Тито и подарками, полученными им от многих мировых лидеров (включая подаренную Сталиным в 1945 году саблю с 99 бриллиантами), бережно хранится принадлежавший ему орден Победы.

Аналогичная награда, врученная в июне 1945 года маршалом Г. К. Жуковым четырехзвездному генералу армии США Дуайту Эйзенхауэру, также оказалась замешана в политической истории. В 1947 году Эйзенхауэр по ряду причин, среди которых не последнее место занимало его властолюбие, был отправлен в отставку со скромным пенсионом. Купив на полагавшееся ему выходное пособие лимузин «Крайслер», Эйзенхауэр показал его супруге со словами: «Вот всё, что я заработал за 37 лет службы».

Вероятно, сложное материальное положение тогда же заставило Эйзенхауэра обратиться к ювелирам Нью-Йорка с просьбой оценить рыночную стоимость его ордена Победы на предмет его возможной продажи. По воспоминаниям адъютанта генерала, украшавшие орден бриллианты были оценены в общую сумму в 100 тысяч долларов. Что касается рубинов, то американские профессионалы так и не смогли понять, имели ли они природное либо искусственное происхождение. С одной стороны, эти камни отличало отменное качество, с другой — ювелиры Нью-Йорка никогда не видели натуральных рубинов подобных размеров… Во всяком случае, одну работу московских ювелиров, изготовивших орден, без учета его коллекционной ценности, западные коллеги оценили в 18 тысяч долларов по курсу 1946 года, когда «бакс» стоил в 10 раз дороже, чем сейчас.

Оценив свой орден, Эйзенхауэр не стал продавать его — тем более что в июне 1948 он стал почетным президентом Колумбийского университета с окладом 25 тысяч тогдашних у.е. в год. В том же году он получил 635 тысяч долларов как авансовую часть гонорара за написание военных мемуаров «Поход в Европу». В 1949 году Эйзенхауэр стал главнокомандующим объединенных вооруженных сил созданного в том же году военно-политического блока НАТО, а в 1951 году объявил о своем намерении баллотироваться на пост президента США.

В тот момент США и их союзники по НАТО увязли в долгой и кровопролитной для всех участников войне в Корее, где Запад поддерживал подконтрольные ему власти на юге Корейского полуострова, а на стороне коммунистического правительства Ким Ир Сена на севере Кореи сражались «добровольцы» из Китая и СССР. В той ситуации Эйзенхауэр как кандидат в президенты США счел для себя политически неудобным иметь в распоряжении орден, врученный руководством тогдашнего «главного противника», т. е. СССР.

В том же 1951 году Эйзенхауэр передал принадлежавший ему орден Победы (и еще несколько своих личных вещей) на хранение в краеведческий музей своего родного города Абилин в штате Канзас. Вскоре Эйзенхауэр выиграл президентские выборы и оставался президентом США два срока подряд, т. е. с 1952 по 1960 год. Уйдя в окончательную отставку, Эйзенхауэр, как экс-президент, получил официальное право создать за счет федерального бюджета библиотеку своего имени и передать туда свои архивы. Эта библиотека была развернута на базе все того же музея в Абилине, Канзас, в экспозиции которого за бронированными стеклами по сей день выставлены все 60 боевых наград Эйзенхауэра из 30 стран мира. А в запасниках этой же библиотеки хранится офицерский кортик в ножнах из слоновой кости — личный подарок генералу Эйзенхауэру от маршала Жукова.

Что касается ордена Победы, принадлежавшего маршалу Монтгомери, то после его кончины в 1976 году все боевые награды маршала были переданы в «Имперский военный музей» в Лондоне, где выставлены до сих пор. Примечательно, что орден Монтгомери имеет одну уникальную особенность — в отличие от всех остальных орденов, изготовленных московскими ювелирами в 1943–1944 годах, он крепится не на штифте, а на булавке. По мнению нынешней хранительницы отдела наград музея г-жи Дианы Конделл, эта особенность была изначально внесена в конструкцию ордена, предназначавшегося для Монтгомери. Вероятно, сведущие люди подсказали российским мастерам-ювелирам, что британские правила ношения наград на воинском обмундировании допускают крепление знаков отличия лишь на булавках, но отнюдь не сквозные дырки в форменной одежде для ношения наград на винте.

Мало кому известно, что еще одно награждение орденом Победы едва не состоялось в эпоху Хрущева, не жалевшего наград для высоких зарубежных друзей. Так, в июле 1956 года во время первого визита в СССР тогдашнего короля Камбоджи Сурамарита и его сына Сианука волевым решением Хрущева обе особы королевской крови были награждены полководческими орденами Суворова I степени. Формальным поводом такого награждения было участие короля в сопротивлении японским оккупантам в годы Второй мировой войны.

Три года спустя, в июле 1959 года, СССР с официальным визитом посетил тогдашний император африканского государства Эфиопия 67-летний Хайле Селассие I. Уже в то время Эфиопия имела серьезные проблемы с соседним государством Сомали, получавшим поддержку от США. Чтобы сбалансировать давление сомалийцев, Селассие обратился за содействием к руководству СССР и даже наградил Н. С. Хрущева и тогдашнего председателя Президиума Верховного Совета СССР маршала К. Е. Ворошилова высшими эфиопскими орденами. Довольный такой наградой, а еще больше — возможностью показать очередную «кузькину мать» американцам при содействии эфиопских друзей, Хрущев поначалу захотел наградить императора Хайле Селассие орденом Победы за героизм, проявленный при отражении агрессии итальянских колониальных войск в 1936–1941 годах. Однако в итоге императору, следуя уже устоявшейся традиции, дали опять-таки орден Суворова I степени. А в довесок подарили самолет «Ил-14» с императорским гербом и флагом Эфиопии на фюзеляже.

Особую щедрость на высшие государственные награды СССР, предназначавшиеся главам дружественных государств, «дорогой Никита Сергеевич» проявил в последние годы своего правления. В мае 1963 года он распорядился присвоить звание Героя Советского Союза кубинскому лидеру Фиделю Кастро, а ровно год спустя санкционировал награждение Золотыми Звездами Героев президента Алжирской народно-демократической республики (АНДР) Ахмада Бен Беллы, президента тогдашней Объединенной Арабской Республики (ОАР) египтянина Гамаля Абдель Насера и первого вице-президента ОАР маршала Абделя Хакима Амера. В мае 1964 года Хрущев лично вручил Звезды Героев и ордена Ленина Насеру и Амеру во время своей поездки на Ближний Восток, где Хрущев и Насер вместе открыли построенную советскими специалистами гигантскую Асуанскую плотину на реке Нил.

Присвоение звания Героя Советского Союза президенту ОАР Насеру, который в годы Второй мировой войны поддерживал контакты с дипломатами и спецслужбами гитлеровской Германии, надеясь с ее помощью изгнать из Египта британцев и обеспечить полную независимость родной стране, было крайне негативно воспринято общественным мнением СССР. Зато сам Хрущев тогда не остался внакладе.

В качестве ответной любезности президент ОАР Гамаль Абдель Насер наградил Н. С. Хрущева высшей наградой Египта — орденом «Ожерелье Нила». Эта награда, учрежденная королем Египта еще в 1915 году и сохранившаяся после свержения монархии в 1952 году, представляет собой образец ювелирного искусства — украшенную россыпью драгоценных камней (дымчатые топазы, бриллианты, изумруды и немного всякой мелочи) золотую цепь с медальоном, где изображены символы Египта — папирус и цветок лотоса. Будучи в Каире в мае 1963 года, Н. С. Хрущев получил орден «Ожерелье Нила» II степени. После смерти Хрущева орден был передан в коллекцию Алмазного фонда СССР, эксперты которого оценили рыночную стоимость этого орденского знака в 3 млн долларов. Что касается I степени ордена, которой тогда же, в начале 1960-х годов, были награждены Юрий Гагарин и Валентина Терешкова, то ее стоимость оценивалась в 20 млн долларов.

После отрешения Н. С. Хрущева сменивший его на посту Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнев поначалу не проявлял особой тяги к награждениям, а также почетным чинам и званиям. В годы Великой Отечественной войны Л. И. Брежнев получил пять боевых орденов. После войны Сталин наградил тогдашнего первого секретаря Компартии Молдавии Брежнева орденом Ленина. Первую звезду Героя Социалистического Труда Брежнев получил в 1961 году за заслуги в области развития ракетной техники и обеспечение (в качестве куратора от ЦК КПСС) первого успешного полета в космос советского человека Ю. А. Гагарина. В 1966 году, т. е. в год своего 60-летия, Брежнев, сыгравший главную роль в проведенной за два года перед этим отставке Хрущева, получил звание Героя Советского Союза. Следующие 10 лет правления Брежнева не были отмечены ни одной государственной наградой. Правда, в марте 1974 года он, как Верховный Главнокомандующий, был повышен в воинском звании до генерала армии. А 1 ноября того же 1974 года специально «под Брежнева» Президиум Верховного Совета СССР принял указ, разрешавший не только Маршалам Советского Союза и родов войск, но и генералам армии носить особый знак различия «Маршальская звезда», введенный еще совместным постановлением СНК и ЦИК СССР от 2 сентября 1940 года.

Знак «Маршальская звезда» представлял собой пятиконечную золотую звезду с гладкими двухгранными лучами на лицевой стороне, диаметр описанной окружности которой составлял 44,5 мм. В середине золотой звезды была вмонтирована платиновая пятиконечная звезда диаметром 23 мм с бриллиантами; в центре — бриллиант весом 2,62 карата, в лучах 25 бриллиантов общим весом 1,25 карата. Между гранями лучей золотой звезды были вмонтированы еще 5 бриллиантов общим весом 3,06 карата. «Маршальская звезда» при помощи треугольного ушка в верхнем луче соединялась с полуовальным креплением, через которое была продета муаровая лента. Таким образом, не являясь государственной наградой СССР, «Маршальская звезда» тем не менее была самой ценной в ювелирном отношении (после ордена Победы) реликвией, которую после кончины владельца полагалось сдавать в Алмазный фонд СССР.

Получив «Маршальскую звезду», Брежнев вскоре стал полноправным Маршалом Советского Союза — это звание было присвоено ему по ходатайству Министерства обороны, направленному в ЦК КПСС 7 мая 1976 года. А всего через год и восемь месяцев, 16 февраля 1978 года, все 10 членов тогдашнего высшего партийного органа руководства страной — Политбюро ЦК КПСС — на своем заседании единогласно проголосовали за награждение Л. И. Брежнева высшим полководческим орденом Победы.

Четыре дня спустя, 20 февраля 1978 года, В. В. Кузнецов — тогдашний первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР (занимавший эту должность Л. И. Брежнев формально не был вправе сам визировать собственные награждения) — подписал Указ о награждении орденом Победы Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Маршала Советского Союза Леонида Ильича Брежнева «за большой вклад в победу советского народа и его Вооруженных сил в Великой Отечественной войне, выдающиеся заслуги в укреплении обороноспособности страны, за разработку и последовательное осуществление внешней политики Советского государства, надежно обеспечивающей развитие страны в мирных условиях…».

В то время уже никого из кремлевских вождей не смущало, что ни одно из положений Указа не соответствовало четко сформулированному в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 8 ноября 1943 года статуту ордена Победы. Напомню, что по этому статуту «орденом Победы, как высшим военным орденом, награждаются лица высшего командного состава Красной Армии за успешное проведение таких боевых операций в масштабе нескольких или одного фронта, в результате которых в корне меняется обстановка в пользу Красной Армии…».

Утром 22 февраля 1978 года, в канун очередного Дня Советской Армии, тогдашний главный партийный идеолог М. А. Суслов вручил Брежневу орденский знак и грамоту ордена Победы в Кремле в присутствии большой группы высших партийных деятелей и военачальников СССР. Правда, в группе сверкавших шитьем золотых погон и маршальских звезд тогдашних военных руководителей Союза в тот день уже не было ни одного из тех кавалеров ордена Победы, которые были удостоены этой высочайшей полководческой награды в полном соответствии со своими заслугами. Последний из них, Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, кавалер двух орденов Победы Александр Михайлович Василевский скончался 5 декабря 1977 года — за три месяца до награждения орденом Победы Леонида Ильича Брежнева.

Возможно, то обстоятельство, что два ордена Победы А. М. Василевского после его кончины были сданы в Гохран СССР примерно в то же время, когда таким же орденом был награжден Брежнев, породили слухи о том, что якобы Леонид Ильич получил и стал носить один из орденов, оставшихся от Василевского. Однако эти слухи убедительно опровергают следующие факты: во-первых, орден, врученный Брежневу, как и орден Победы британского маршала Монтгомери, крепился не на штифте, а на булавке. К тому же орден Брежнева по своим размерам был чуть меньше, чем ордена из первой серии, изготовленные в 1943–1944 годах.

Так или иначе, Брежнев с гордостью надевал орден Победы наряду с полученными им к концу жизни четырьмя звездами Героя Советского Союза и звездой Героя Социалистического Труда на свои парадные пиджаки и маршальские мундиры до самой кончины, последовавшей в ноябре 1982 года. Сразу после его похорон орден Победы и «Маршальская звезда» Леонида Ильича были сданы в орденскую кладовую Президиума Верховного Совета СССР, откуда затем по установленному порядку переданы в Гохран. В ноябре 1986 года родные Брежнева сдали в ту же орденскую кладовую все остальные награды покойного вождя. А 21 сентября 1989 года тогдашний Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. С. Горбачев отменил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1978 года о награждении Л. И. Брежнева орденом Победы «как противоречивший статуту этого ордена».

Последний акт официальной власти, связанный с орденом Победы, состоялся 9 мая 2000 года. В день 55-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне президент России В. В. Путин торжественно открыл в Кремле бронзовую мемориальную доску, на которой золотыми буквами выбиты имена 16 кавалеров ордена Победы. Установка такой доски была предусмотрена еще Указом Президиума Верховного Совета СССР об учреждении ордена Победы от 8 ноября 1943 года, но так и не была реализована в советскую эпоху из политических соображений тогдашнего руководства СССР.

На мемориальной доске размером два на три метра и весом 2,5 тонны, изготовленной в мастерской нынешнего президента Российской Академии художеств Зураба Церетели, указаны все имена кавалеров ордена Победы в строгой иерархии. На левой стороне доски в алфавитном порядке указаны имена дважды кавалеров этого ордена — А. М. Василевского, Г. К. Жукова и И. В. Сталина. На правой — также в алфавитном порядке — приведены еще восемь имен выдающихся советских военачальников: А. И. Антонова, Л. А. Говорова, И. С. Конева, Р. Я. Малиновского, К. А. Мерецкова, К. К. Рокоссовского, С. К. Тимошенко, Ф. И. Толбухина.

В нижнем секторе доски значатся пять имен иностранных кавалеров ордена Победы, приведенные не в алфавитном порядке и не в хронологической последовательности их награждения, а, по всей видимости, в соответствии с политическими соображениями. Открывает список генерал армии США Д. Эйзенхауэр, далее следуют британский фельдмаршал Б. Монтгомери, югославский маршал И. Броз Тито, маршал Польши М. Роля-Жимерский. Замыкает список румынский король Михай I[309].

И еще несколько слов о судьбах орденских знаков ордена Победы. Как было указано выше, в 1943–1944 годах мастера Московской ювелирно-часовой фабрики изготовили 30 экземпляров ордена Победы, из которых 14 экземпляров было вручено советским награжденным и еще 5 — иностранцам. Судьбы всех орденов Победы, оказавшихся за рубежом, точно известны, за исключением истории с орденом Победы румынского короля Михая, допускающей различные толкования. Все ордена Победы, врученные соотечественникам, после кончины их кавалеров были возвращены в Президиум Верховного Совета СССР. Оттуда на хранение в Центральный Музей Вооруженных Сил СССР были переданы орден Победы маршала Р. Я. Малиновского (в 1967 году) и оба ордена Победы маршала Г. К. Жукова (в 1980 году). Остальные ордена Победы советских полководцев ныне хранятся в засекреченных и строго охраняемых кладовых Алмазного фонда России. Единственное исключение — орден Победы, некогда принадлежавший маршалу С. К. Тимошенко, который выставлен в постоянной экспозиции Алмазного фонда по соседству с Оружейной палатой Кремля.

По имеющейся информации, в том же Алмазном фонде хранятся и все неврученные экземпляры ордена Победы — за исключением одного, который еще в 1948 году был передан на хранение в орденскую коллекцию ленинградского Государственного Эрмитажа.

В заключение нужно подчеркнуть, что орден Победы был, безусловно, самой дорогостоящей, но не самой редкой из наград СССР. Уже при Брежневе в октябре 1974 года в советской наградной системе был учрежден новый орден «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» трех степеней, награждение которым, в соответствии со статутом, производилось последовательно. За всю историю существования этого ордена, последние награждения которым состоялись 19 декабря 1991 года, его полными кавалерами, последовательно получившими орденские знаки всех трех степеней, стали всего 13 человек: Агапов Б. Н. (полковник), Ачалов В. А. (генерал-полковник), Байдуков Г. Ф. (генерал-полковник авиации), Боровский А. И. (генерал-лейтенант авиации), Веревкин А. С. (генерал-майор внутренних войск), Завьялов И. Г. (генерал-полковник), Казаков А. К. (капитан 1 ранга), Колодяжный И. К. (генерал-лейтенант), Лошкарев Г. К. (полковник), Орлов Ю. М. (полковник), Порошин В. А. (вице-адмирал), Сергеев В. Н. (вице-адмирал), Щербаков В. П. (генерал-майор).

Примечательно, что двумя первыми награжденными 11 февраля 1982 года этим орденом, имевшим вид восьмиконечной звезды из серебра и прозванным советскими остряками «Звезда шерифа», были два устроителя «царских охот» для Брежнева и его коллег из Политбюро: тогдашний начальник Завидовского госзаповедника Министерства обороны СССР генерал-лейтенант Колодяжный и его заместитель генерал-майор Щербаков. А следующими после ордена Победы по редкости являются орден Ушакова I степени (47 награждений) и орден Нахимова I степени (82 награждения)…