Закат казанского феномена: История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана

Организованные преступные сообщества Татарстана в подавляющем большинстве случаев походили друг на друга как близнецы. Образовавшись в середине 80-х, все они назывались либо созвучно месту проживания большинства членов группировки, либо по имени своего вожака. От уличных драк и кулачных боёв к концу 80-х они переходили к рэкету, вымогательству и «крышеванию», а в начале 90-х переориентировались на «алкогольные войны», пивной и водочный бизнес. Рано или поздно практически в каждой группировке возникали внутренние трения, заканчивавшиеся физическим устранением конкурентов.

1998-й: НАЧАЛО

В июне 1998 года президент Татарстана Минтимер Шаймиев сказал мне, чтобы я готовился возглавить МВД республики. Озвучил предложение Минтимер Шарипович в свойственной ему манере — как бы между прочим. Мы ехали в одной машине (я сопровождал президента в деловой поездке в Москву), и он спросил: «Знаешь, кто такой Степашин? Мы сегодня встречаемся, буду ему тебя предлагать в качестве кандидата в министры…».

В милиции я хотел служить с детства. Такое вот романтическое стремление — помогать торжеству справедливости. Правда, я мечтал стать ещё и капитаном дальнего плавания, но не прошёл медкомиссию из-за вестибулярного аппарата, так что будущее моё определилось окончательно. Другое дело, что, заканчивая юрфак Казанского университета, я всерьёз планировал добиваться звания судьи, поэтому в МВД уже не собирался. Более того, распределение в милицию считалось среди нас, юрфаковцев, мягко говоря, не особо престижным — уделом для тех, кто никак себя не проявил.

Однако, как известно, Вселенная чувства юмора не имеет, и все по-настоящему горячие желания сбываются обязательно. Так что сбылось и моё детское. Тогдашнее руководство обкома партии решило, что необходимо усилить милицию хорошо подготовленными, квалифицированными кадрами, поэтому часть нашего выпуска была распределена в следственные подразделения МВД.

О своей работе следователем в Советском РОВД Казани я уже писал и не буду на ней подробно останавливаться, скажу только, что эти годы «на земле» дали мне понимание реальной жизни — как на самом деле обстоят дела в милиции. Здесь же появилось и уважение к службе, я почувствовал — это моё. Первые офицерские традиции, первые сослуживцы, первые уголовные дела. Дух свободы, помноженный на ответственность, плюс ощущение, что от тебя, от принятого тобою решения действительно многое зависит. Мне кажется, первые серии «Ментов», так же как и книги Андрея Кивинова, пользовались успехом именно потому, что он, будучи сам милиционером, смог передать дух царящей в те годы вольницы, милицейского братства в борьбе с преступностью, где все средства хороши. Другое дело, что одни понимали свободу как возможность помочь делу справедливости, а другие — как бесконтрольность и безнаказанность…

В 1987 году меня пригласили на работу в Совет Министров республики — в отдел, курирующий правоохранительные органы. Я соответствовал предъявляемым требованиям: не был, не привлекался, не участвовал, являлся членом партии, был секретарём комсомольской организации… По большому счёту ставку делали на моего однокашника Андрея Рябова, я же шёл под его начало и по его протекции. Но тут случился курьёз в духе советской действительности — всплыл старый документ, написанный Андреем ещё в студенческие годы (когда встал вопрос о военной службе, он подал рапорт о желании служить в военной прокуратуре). Прошли годы. Рябов спокойно проработал после окончания юрфака в прокуратуре, был назначен на должность в Совмине, как вдруг неожиданно давно забытому рапорту дали ход. Состоялся приказ Минобороны СССР, с которым Совмин автономной республики тягаться не мог, и Андрей на два года отправился служить на Крайний Север. А я — курировать органы внутренних дел в качестве старшего референта Совета Министров ТАССР. Конечно, я допускал возможность, что рано или поздно вернусь в милицию (хотя формально я из неё и не уходил) начальником какого-нибудь подразделения, но возглавить ведомство?! Прямо скажу, назначение министром стало для меня полной неожиданностью. Однако президент посчитал, что так будет правильно, а, работая с Минтимером Шариповичем, я не привык подвергать сомнению или ревизии его решения. Страшно, конечно, было, но пугала меня не ответственность или объём работы, нет, боялся не оправдать доверия, опозориться.

Ситуацию в МВД я более-менее знал, так как по роду службы постоянно поддерживал связь с руководителями и центрального аппарата, и ГРОВД. Представлял и проблемы… А кто их не представлял? Чтобы не иметь понятия о происходящем, надо было жить за пределами не только Татарстана, но и вообще России.

Социальная катастрофа

Преступность не просто росла, самые страшные и дикие преступления становились уже нормой, обыденностью. Ведь что такое общественная мораль? Это то, что люди договорились считать правильным, а договорённости в разное время могут быть разными. Когда в ХI веке византийский император Алексий впервые публично решил заживо сжечь еретика, это тоже было неслыханным и диким для христианства (которое, в отличие от язычества, отрицало казни и пытки), а потом — ничего, прижилось почти на целое тысячелетие. Привыкли. Человек вообще, как показывает история, очень быстро привыкает ко всему — и к массовым казням, и к концлагерям…

Так же и у нас в то время привыкли к выстрелам в подъездах, к сиренам на улицах, к милицейским сводкам, больше похожим на военные. Вот буквально несколько выдержек из оперативной сводки за май 1998 года — месяц, предшествовавший моему назначению:

2 мая

Елабужский район. В 19.00 в своём доме обнаружен труп директора ресторана «Елабуга» с 2 огнестрельными пулевыми ранениями в височной области.

4 мая

Казань. В Московском районе трое проникли в квартиру индивидуального частного предпринимателя, где один из преступников дважды выстрелил в хозяина квартиры, который скончался на месте.

12 мая

Казань. В Кировском районе на лестничной площадке подъезда дома по ул. 25 лет Октября обнаружены трупы Комлева и Бариева с огнестрельными ранениями головы.

14 мая

Казань. В Советском районе на лестничной площадке у своей квартиры обнаружен труп активного участника ОПГ «Курчатова», кличка Генрих, с огнестрельным пулевым ранением спины.

15 мая

Менделеевский район. В с. Тихоново преступник произвёл, предположительно из ПМ, несколько выстрелов в находящихся в а/м «БМВ» Стрелкова, члена ОПГ «Мамшовцы», который скончался на месте и Ситдикова, члена ОПГ «Мамшовцы», который с огнестрельными ранениями руки и бедра госпитализирован в ЦРБ. Задержаны Минигулов и Фаттахов, члены ОПГ «Мамшовцы».

21 мая

Казань. В Ново-Савиновском районе в д. 27 Б по ул. Адоратского обнаружен труп Хуснутдинова, члена ОПГ «Киноплёнка», с 8-ю огнестрельными пулевыми ранениями в голову и другие части тела.

21 мая

Казань. В Московском районе на лестничной площадке д. 83 А по пр. Ибрагимова обнаружен труп Керн, члена ОПГ «Киноплёнка», с 5-ю огнестрельными пулевыми ранениями в голову и другие части тела.

24 мая

Казань. В Приволжском районе на лестничной площадке д. 29 по ул. Мавлютова обнаружен труп Исмагилова, члена ОПГ «Перваки», с огнестрельными ранениями в голову, спину и ягодицу, а также от д. 48 по ул. Мавлютова в БСМП с огнестрельным ранением в спину доставлен Пушкарёв, член ОПГ «Перваки», который, не приходя в сознание, скончался.

31 мая

Казань. В Ново-Савиновском районе у подъезда потерпевшего неизвестный произвёл 3 выстрела из неустановленного оружия в Хуснуллина И. И., 1968 г.р., ул. Гаврилова, 14–35, неработающего, который, с 2 огнестрельными пулевыми ранениями в голову и 1 ранением в шею, был доставлен в 7 горбольницу, где скончался.

И это только май, и только преступления, проходившие по учётам МВД как «разборки на почве раздела сфер влияния», не считая убийств, совершаемых, чтобы скрыть другие преступления — ограбления, изнасилования. Обнаглевшие представители «крыш» избивали и убивали предпринимателей, те в свою очередь платили им той же монетой. В посёлке Северный частный предприниматель на пороге своего дома при самозащите расстреливает из охотничьего ружья местных группировщиков. Другой предприниматель стреляет в вооружённого ножом преступника, напавшего на него прямо в офисе, и убивает наповал.

Нераскрытыми оставались десятки резонансных убийств, в том числе директора Усадского спиртзавода Владислава Баранова, директора пивзавода «Красный Восток» Айбата Айбатова, директора ООО «Татпак» Якова Галяметдинова, совершённые в 1996 году.

В том же 96-м были совершены беспрецедентные по наглости и общественной опасности преступления: расстрелы участников группировки «Низы» прямо на глазах у посетителей в кафе «Мозаика» и пивном баре «Раки». Они тоже оставались нераскрытыми.

Девяносто шестой год был лидером по количеству самых диких и чудовищных преступлений. Кровавым апофеозом 96-го года стало убийство пятерых людей, совершённое директором казанского филиала Института проблем информатики РАН Кареном Жамогорцяном. Уважаемый в научных кругах профессор, член международной академии хладнокровно расстрелял в своём кабинете четверых сослуживцев, после чего на служебной машине отвёз жену в больницу, где у подъезда приёмного покоя убил её выстрелом в затылок, а сам покончил с собой. Истинные мотивы этого преступления так и остались неизвестными, но то, что Жамогорцян готовился к нему заранее, сомнений не вызывало: заранее приготовленное оружие (газовый пистолет «Байкал», переделанный под стрельбу боевыми патронами), хорошо рассчитанное время (обеденный перерыв) и место (кабинет, чьи двойные двери и толстые стены поглотили звуки выстрелов). Какие бы причины ни толкнули учёного на этот шаг, немолодой интеллигентный семейный человек посчитал расстрел пятерых ни в чём не повинных людей единственным достойным выходом.

Что уж говорить о тех, кто интеллигенцией себя не считал, — ежемесячно милицейские сводки бесстрастно фиксировали по пятьдесят-шестьдесят убийств из разряда «бытовых». Если существуют социальные эпидемии, то к концу 90-х можно было говорить про настоящую социальную пандемию. Когда люди перестают понимать границы дозволенного, когда кажется, что результативней попросить помощи у соседа-братка, чем у официальной власти, когда проще заказать убийство близкого родственника, чем поладить с ним полюбовно. А что такого? Если другим можно, то почему мне нельзя?

В посёлке Балтаси водитель местной прокуратуры несколько дней отравляет аккумуляторным электролитом пищу жены — она погибает в мучениях от интоксикации. В Елабуге 20-летний ублюдок вместе с приятелем душит свою 19-летнюю жену, чтобы не делить имущество при разводе. В Казани механик земснаряда, разозлившись на домашних, смертельно ранит ножом жену и убивает 4-летнего сына. При аналогичных обстоятельствах в Казани же во время семейного скандала от руки отца погибает годовалая девочка, получив ножевое ранение в шею. Казанская пенсионерка, устав от пьяных выходок внука, убивает его, а затем вместе с дочерью (между прочим, матерью погибшего) расчленяет тело, чтобы вынести из квартиры и закопать по частям. Плюс случаи абсолютно немотивированного, спонтанного насилия, когда праздничное застолье мгновенно переходит в резню или перестрелку.

Мы были близки к той критической точке, после которой знаменитое «Чикаго 20-х» показалось бы милой детской сказкой.

Нельзя сказать, что в МВД недооценивали ситуацию — с моей точки зрения, бывший министр Искандер Галимов всё делал правильно. В конце концов, и комплексная программа борьбы с преступностью, и знаменитый указ «О чрезвычайных мерах» появились при его непосредственном участии. И сама стратегия борьбы с бандами вырабатывалась при Галимове. Как профессионал он начал формироваться, что символично, именно на деле «Тяп-Ляпа», будучи простым «опером» Приволжского РУВД, включённым в бригаду по расследованию этого дела. И он всегда был сторонником громких расследований, а не замалчивания. Так что мне казалось, что направление задано и не надо выдумывать ничего лишнего. Достаточно чётко сформулировать долгосрочную концепцию, предусматривающую и вопрос учётов, и критериев оценки, и ротации кадров, и профилактики коррупции…

Так что революции делать я не собирался, а решил, что буду продолжать уже определившуюся линию, но произведу некоторые кадровые перестановки, в первую очередь в подразделениях криминальной милиции. Возглавить это направление в должности первого замминистра я пригласил Рената Тимерзянова. Надо сказать, что его назначение далось нам не так уж и просто, ведь по неписаному правилу, если министр внутренних дел — татарин, то первым заместителем обязательно должен быть русский. Проблему решили тем, что на должность заместителя по кадрам пригласили Александра Вайду, заменив им предшественника-татарина. Москва хоть и со скрипом, но согласилась.

Первый заместитель — не просто человек, которому в своё отсутствие я должен доверять руководство министерством. Это ещё и тот, кто должен взять на себя ответственность за всю криминальную ситуацию: раскрытие убийств, разбоев, краж. И, разумеется, за ликвидацию преступных группировок. На этой должности я видел только Рената, мне позарез был необходим именно такой человек: бескомпромиссный, принципиальный, беспощадный. Не только знающий от и до оперативную работу, но и с повадками волкодава: если вцепился в кого-то, уже не выпустит, не простит и не забудет.

Киллер-неудачник

В Татарстане первым официально осуждённым киллером стал Алексей Карпунин по кличке Подлиза. Он не был профессионалом, да и «заказ» его стал первым и последним.

Около 8 утра 12 октября 1995 года директор Центра содействия предпринимательству при главе администрации Казани Альберт Невский вышел на работу. Лифт не работал, и Невский пошёл пешком. На молодого человека, который спускался по лестнице вслед за ним, скорее всего, он просто не обратил внимания. Между пятым и шестым этажом раздался выстрел…

Было отработано множество версий, проверены горы служебной документации. Со всех сторон Невский характеризовался только положительно. Связей с криминальными структурами не имел. Законопослушный чиновник, который ни по роду деятельности, ни по личным интересам и человеческим качествам не мог никому встать поперёк дороги. Проходили дни и недели. Никаких зацепок по делу не было. Но однажды произошло то, чего никто не ожидал. Киллер проявился сам. Да ещё каким образом — дал интервью казанскому телеканалу! Это, кстати, указывало, что действовал не профессионал, а любитель, к тому же небольшого ума, ведь настоящий киллер ни за что не стал бы светиться просто так.

На камеру убийца подробно рассказывал о подготовке и деталях покушения, предусмотрительно разрешив снимать себя лишь со спины. Тележурналист не знал имени и фамилии героя своего сюжета, поэтому пришлось составлять психологический портрет преступника. Ведь больше, чем паспортные данные, о человеке могут сказать его неповторимые индивидуальные особенности. Лучшие криминалисты и психоаналитики скрупулёзно изучали тембр голоса, особенности дикции, строение затылка, причёску и даже шевеление ушей во время разговора.

Скоро «объект» был расшифрован. Психолог сказал, что убийца — человек начитанный, у него определённый круг общения, скорее всего — университет. На первом этаже одного из зданий университета есть рекреация, излюбленное место сборов десятков поколений студентов — «Телевизор». И, отработав этот круг людей, оперативники получили много интересной информации.

Подозреваемым оказался 20-летний Алексей Карпунин, недавно уехавший в Архангельскую область вместе с подружкой. Группа захвата, отправившаяся в Котлас, арестовала убийцу. У него изъяли и орудие убийства — пистолет, из которого, согласно заключению баллистической экспертизы, была выпущена роковая пуля.

Оказалось, что роль исполнителя убийства первоначально Карпунину не отводилась. Заказчик — водитель начальника службы безопасности одного из казанских коммерческих банков — предложил «заказ» своему знакомому студенту Александру Суркову. Убить требовалось директора одного из казанских предприятий, цена — десять тысяч долларов. Сурков подключил своего дружка, монтажника Роберта Измайлова, пообещав ему за услугу шесть с половиной тысяч «зелёных». Карпунина взяли исключительно для подстраховки, он должен был помочь убийце переодеться, а затем вернуться на «объект» и наблюдать за дальнейшим развитием событий. За соучастие ему пообещали пятьсот долларов.

Получив оружие и патроны, сообщники установили наблюдение за жертвой, изучили его расписание. Но, встретившись с Измайловым накануне решающего дня, Карпунин понял, что тот может погубить операцию: нервничает, руки трясутся — какой из него стрелок? И предложил свою кандидатуру, но за удвоенную плату.

В день убийства Подлиза поднялся на восьмой этаж и укрылся за мусоропроводом. Когда хлопнула дверь и «объект» стал спускаться по лестнице, он последовал за ним и, пройдя несколько пролётов, выстрелил тому в голову.

На самом деле Карпунин убил не того человека, о чём узнал из выпуска вечерних новостей. Невский жил на одной площадке с «объектом», был примерно того же телосложения, и в утренних сумерках убийца обознался. Студент был готов «исправить ошибку», но заказчик от его повторных услуг отказался. Денег, понятное дело, Карпунину не заплатили, поэтому он решил хоть как-то заработать на своём преступлении. Полученный от телеканала гонорар в двадцать тысяч рублей убийца потратил на поездку в Котлас, считая, что там его уж точно не найдут.

На суде в своём последнем слове он без запинки произносил выученные фразы о чистосердечном раскаянии, винился перед родственниками убитого им человека, но постоянно проговаривался: «Ни за что бы не согласился, — говорил он, — если бы не деньги… А денег-то мне и не заплатили».

Суд не поверил в раскаяние Подлизы, который сам вызвался на роль убийцы за дополнительную плату в пятьсот долларов, и приговорил его к пятнадцати годам лишения свободы, так же как и Суркова. Измайлов получил десять лет заключения.

Сотрудники конвойной службы рассказывали, что, когда Карпунина в наручниках выводили из зала, его родная мать, пробравшись сквозь толпу, плюнула сыну в лицо.

Сыщики

Одним из оперативников, раскрывавших дело Подлизы, был Ринат Беляев. Образ сыщика у каждого свой. Для кого-то сыщик — это Пуаро, Мегрэ, у кого-то — Шарапов или Жеглов. А в моём понимании, в моём восприятии сыска — это полковник Беляев, легенда татарстанского уголовного розыска. В своё время он поработал в составе оперативно-следственной бригады Гдляна и Иванова по знаменитому «Хлопковому делу»*, а в 90-е годы Ринат возглавлял отдел по тяжким преступлениям против личности в уголовном розыске МВД.

Во второй половине девяностых «заказать» человека стало делом почти обыденным. Я уже возглавлял МВД, когда отдел Беляева задержал Алишера Эйвазова, больше года находившегося у них «под колпаком». В начале девяносто седьмого года оперативники получили информацию, что один из казанских коммерсантов ищет киллера. В Казань откомандировали сотрудника убойного отдела из Набережных Челнов и внедрили его под видом охранника к Эйвазову. Парень ещё в армии щедро покрыл своё тело татуировками и без труда выдал себя за недавно освободившегося.

Алишер поначалу осторожничал, проверяя бойца на других преступлениях. Поручил разбить окно в квартире одной молодой девушки — за дополнительную оплату, сжечь машину конкурента. Исполнение заказов он всегда проверял, так что Беляев со своими бойцами был вынужден имитировать и вандализм, и поджоги. Журналисты в этом деле с удовольствием помогали — фото сожжённой машины даже опубликовала «Вечерняя Казань». Так, в течение года было якобы совершено 12 преступлений, заказанных Эйвазовым, вплоть до поджогов домов. Материал по организации серии преступлений уже собирались передавать в следствие для возбуждения уголовного дела и ареста, как вдруг позвонил «засланный казачок» и сообщил, что от Эйвазова поступил заказ на убийство. Аванс выплачен, разговор записан на плёнку.

На записи чётко было видно и слышно, как заказчик инструктирует исполнителя: не стрелять, а зарубить топором в подъезде. Причём обязательное условие — нанесение множественных ударов, чтобы создать иллюзию нападения психически неадекватного человека. В общем, парня ожидала мучительная смерть.

«Заказанный» коммерсант никак не мог поверить, что его хотят ликвидировать, а просмотрев запись, растерялся и только спросил, во сколько оценили его жизнь. Узнав, что в пятнадцать тысяч рублей, крайне возмутился, ведь Эйвазов должен был ему четыреста неденоминированных миллионов.

Беляевскому отделу принадлежит и задержание межрегиональной банды, терроризировавшей Казань в 1998 году. Схема преступлений всегда была одна и та же, но работала безотказно. На выезде из города молодая полненькая женщина с двумя большими сумками останавливала попутные машины. Позже она просила остановиться якобы по нужде, и в этот момент в машину врывались два здоровых мужика, убивали водителя, тело прятали в лесу, а машину угоняли. Оперативники выяснили, что все машины потерпевших двигались на юг, в сторону Оренбургской области, и вскоре задержали банду из восьми жителей Оренбурга.

Не получалось только вычислить главаря, бандиты его ни в какую не сдавали. Ничего не говорила и весёлая толстушка-хохотушка. Её так прозвали потому, что на допросах она всё время шутила и смеялась. Даже возникли сомнения в её причастности к преступлению, поначалу думали, что её использовали вслепую: высаживали где-то по дороге, а потом уже убивали водителей.

Всё выяснилось, когда нашли похищенные автомобили — в Казани. Продавать числящиеся в угоне машины бандиты не рисковали, они разбирали их на запчасти в одном из казанских автосервисов. Когда директора автосервиса арестовали, он и назвал имя главаря. Выяснилось, что именно «хохотушка» руководила бандой. Она сколотила группу, она подыскивала объекты. В банде ею была создана жёсткая дисциплина, все мужчины подчинялись атаманше беспрекословно. Она предупреждала: если кто-то где-то «засветится», будет ликвидирован.

Беляев — это гений сыска, и он мог раскрыть ещё не один десяток преступлений, если бы не трагедия. Во время четвёртой командировки в Чечню полковник милиции Ринат Беляев был тяжело ранен в боестолкновении у села Белоречье в 2001 году. Он чудом выжил, но навсегда остался инвалидом.

Пока «Гром» не грянет…

Организованная преступность — это система, причём довольно жёсткая, и бороться с ней «точечными ударами» бесполезно, всё равно что выступать неорганизованной толпой против чёткого строя противника. Здесь необходима ещё более высокая организация и комплексный подход. Комплексный — значит «заходить» нужно с нескольких сторон сразу.

Во-первых, мы постарались разделить сферы компетенции между оперативными структурами. Уголовный розыск раскрывает конкретные преступления, УБОП работает от противного: зная фигурантов преступной группировки, разматывает криминальный клубок, идя от личностей. Подразделения БЭП выясняют источники финансовой подпитки, НОН действует по своей линии. Где-то посередине процесса оперативные службы пересекаются, и вот он — момент истины! Хотя чётких границ в оперативной деятельности нет и очень часто в работе службы дублируют друг друга, но это только приближает результат.

Вторым шагом стало создание единой информационной базы. Ведь ясно как божий день, что информация о «художествах» того или иного фигуранта должна храниться в одном месте, чтобы при случае не тратить время на поиски его биографии. Яркий пример — поиски казанского бандита Зубарева, убившего в Москве зеленодольского авторитета Галкина. Пока оперативники добывали доказательства его вины в Москве, в Казани он сидел под стражей в течение 30 суток и вышел на свободу буквально за два дня до возвращения искавших его сотрудников.

В результате поиски преступника затянулись ещё на несколько месяцев, а существуй в то время единая база данных, Зубарев отправился бы сразу в следственный изолятор. В МВД ведь как было: часть информации по прегрешениям подростков — в службе по делам несовершеннолетних, по угону транспорта — в одном отделе уголовного розыска, по кражам — в другом. То есть растёт бандит, мужает, совершает сначала мелкие пакости, потом доходит до серьёзных преступлений, а сведений по нему не найти, в единой базе хранятся, как максимум, решения и приговоры суда.

А нам важно знать гораздо больше. Ведь в уголовном процессе обвинительные приговоры выносятся только основным виновникам, большая часть остаётся за бортом — за недоказанностью. Но информация о том, что, например, Вася Иванов «засветился» по всем делам об убийствах в Приволжском районе Казани с 1993 по 1995 год, многое может прояснить по личности самого Васи.

Много ценных сведений остаётся «на земле» в сейфах оперативников, которые делиться информацией ох как не любят. С одной стороны, чтобы конкурирующее подразделение разработку из-под носа не увело (пресловутые показатели!), с другой — чтобы не допустить утечки, результат которой всегда отрицателен: от исчезновения информатора до возникновения угрозы жизни самому сотруднику.

И мы задались целью — сформировать единую базу данных по криминалу, в том числе по всем группировкам и группировщикам. Легко сказать! И дело даже не в тех объёмах информации, которые предстояло перелопатить, нам пришлось буквально ломать менталитет собственных подчинённых! Ведь для оперативника отдать свою кровью и потом выстраданную «инфу» в общий котёл — это крушение всех основ мировоззрения. В МВД есть ряд подразделений, которые формально не существуют, настолько они засекреченные. Их служебные инструкции прямо запрещают передавать куда-то на сторону добытые сведения. А сотрудники управления по борьбе с оргпреступностью вообще считали, что такой банк данных может существовать только в их подразделении. Но мы на это не пошли: поскольку оперативные учёты БОП — это такая база, куда можно как внести данные, так и изъять их. Пресловутый же «человеческий фактор» никто не отменял…

Сейчас такие центры оперативно-розыскной информации официально существуют в системе МВД России, а 13 лет назад мы были первопроходцами. Буквально трясли каждое подразделение, выдирая сведения по ОПГ, и добились-таки своего.

Третьим шагом должен был стать сугубо профилактический и в каком-то смысле воспитательный момент. Указ «О чрезвычайных мерах…» к тому времени уже не действовал, но память о нём среди бандитов была очень даже свежа. Они хорошо помнили, как, выйдя на свободу после месячного пребывания в ИВС, могли быть снова водворены туда же буквально на следующий день. А камера не санаторий.

Нужна была мера устрашения для группировщиков. Так и появился «типовой план неотложных мероприятий горрайорганов МВД РТ, проводимых при осложнениях оперативной обстановки по линии организованной преступности под условным наименованием «Гром».

Этот план вводился в действие по моему решению (либо, в моё отсутствие, по решению первого заместителя) в связи с резким осложнением оперативной обстановки. К такому осложнению относилось поступление информации о готовящихся актах терроризма, вооружённых нападениях, покушениях на жизнь и здоровье работников госвласти, правоохранительных органов, совершение заказных убийств и иных серьёзных преступлений, имеющих отношение к деятельности организованных преступных формирований, и даже информация о только готовящихся разборках с применением оружия. Другими словами, любое открытое проявление деятельности ОПГ сразу же влекло за собой введение этого плана.

Введённый «Гром» — это уже ответ диктатурой закона на беспредел: массовые обыски и задержания, «зачистки» в местах сбора группировок, досмотр автотранспорта на всех постах милиции. Во время «Грома» сотрудники спецподразделений вполне могли прямо в ресторане на глазах у порядочной публики положить на полдесяток-другой группировщиков. Мы «гремели» практически весь конец 1998 и 1999 годы — план вводился шесть раз.

Убийство двух девочек

Есть преступления, раскрытие которых берётся на особый контроль, так называемые «резонансные». В первую очередь это убийства. Совершённые с особой жестокостью, особо опасным способом, когда жертва не одна, а несколько… Когда жертвой становятся дети. Первое дело, которое находилось у меня на контроле, мой первый выезд на место обнаружения тела в должности министра пришлись на сентябрь 1998 года.

Двенадцатого сентября в Московском районе Казани пропали две девочки, две подружки 8 и 10 лет. Поиски по соседям, друзьям и знакомым ничего не дали. Никаких зацепок: они ни с кем не ссорились, никуда не собирались, никто не видел подозрительных незнакомцев возле школы или домов, где девочки жили. Сам маршрут от школы до дома — меньше ста метров: окна квартиры одной из пропавших выходили прямо на школьный двор.

В таких случаях нельзя терять ни минуты, и пока остаётся хоть какая-то надежда, мы хватаемся за любые возможности, даже если они кажутся бредовыми. Мало кто знает, но обращение за консультацией к экстрасенсам в милиции — далеко не редкость. Этих специалистов не афишируют, о них не распространяются, тем не менее они в течение многих лет оказывают помощь органам в раскрытии преступлений. Так поступили и в этот раз. Слова экстрасенса не оставили никакой надежды близким: девочки мертвы, причем погибли насильственной смертью. А тела закопаны на школьном стадионе…

Экстрасенс не ошиблась, и четырнадцатого сентября на территории школы действительно откопали тело одной из девочек — младшей, восьмилетней Адели. Вторую в тот день так и не нашли (позже выяснится, что убийца похоронил их в одной яме, но выкопал могилу с боковым ответвлением). И хотя в бытность следователем мне не раз приходилось выезжать на трупы, есть вещи, к которым привыкнуть невозможно. Любой отец, любой нормальный человек меня поймёт.

А по городу ползли слухи один страшнее другого, люди боялись оставлять без присмотра детей. Вся милиция Казани была ориентирована на поиск маньяка, счёт шёл на часы — ведь потерянное время могло привести к новым жертвам. И через три дня напряжённой работы убийцу задержали. Начальник УВД Казани Нургаян Акбаров доложил мне, что задержан некий Тахир Шадманов, охранник одного из ЧОПов, в прошлом участник боевых действий в горячих точках, дважды судимый. Его приёмная дочь дружила с убитыми девочками, и в день трагедии они были у неё в гостях. Девочки оказались свидетелями ссоры Шадманова с тёщей и убийства женщины.

Из показаний Шадманова:

«Пока душил тёщу, девочки всё плакали, я их прогнал и запер в шкаф. Потом выводил по одной и душил поясом от платья, сначала Люба, потом её подруга Аделя, а потом вышла моя дочь. От убийства дочери отказался, так как она стала плакать и упрашивать меня не убивать её, что она никому не расскажет, и назвала меня первый раз в жизни папой! В это время позвонили в дверь, как оказалось, пришёл сотрудник милиции (родители Адели уже искали девочку…). Я им сказал, что девочки ушли.

Из показаний Д.:

«Маме я ничего не сказала, потому что он пообещал убить маму».

Убийца принимал самое активное участие в поисках пропавших, а матери Адели постоянно говорил: «Дай бог найти тебе дочку». У него явно были проблемы с психикой — позже на допросах он какое-то время даже пытался изображать «доктора Лектера» из «Молчания ягнят». Но надолго его не хватило, «посыпался» через два дня…

17 марта 1999 года Верховный суд Республики Татарстан приговорил Тахира Шадманова к пожизненному заключению, с отбыванием первых десяти лет в тюрьме, оставшееся время — в колонии строгого режима. Сейчас он находится в колонии «Полярная сова» в Ямало-Ненецком округе.

Из характеристики: за полгода имеет 12 взысканий, склонен к нападению, побегу, суициду.

Криминальная зараза

Социальные эпидемии действительно существуют. И если нет иммунитета, эта зараза может сожрать человека очень быстро.

Летом 1998 года в своей квартире на улице Мусина был найден мёртвым Айнур Муниров, сын хозяина сети продуктовых магазинов в Кукморе. Из квартиры также пропала крупная сумма денег, которую в тот день привозил менеджер одного из магазинов Артур Иванов. А через несколько дней бесследно исчез и сам Артур — сотрудники милиции нашли только его обгоревшую машину на берегу лесного озера в Кукморском районе.

Оба факта связали между собой, появилась и зацепка: масса свидетелей видели, как в день исчезновения возле дома Иванова несколько часов дежурили двое мужчин. Более того, соседи опознали в одном из них своего земляка, молодого милиционера Рушана Сафина. По описанию второго выходило, что рядом с Сафиным находился бывший начальник отдела уголовного розыска отдела милиции «Воровского» Наиль Садыков.

Раскручивая цепочку событий, оперативники выяснили, что Муниров-старший подозревал в убийстве сына именно Иванова, ведь тот долгое время привозил Айнуру в Казань деньги от отца. Чтобы отомстить, Муниров решил пойти на убийство. Он нашёл Наиля Садыкова, отстранённого на тот момент от работы по несоответствию занимаемой должности, и за 10 тысяч предложил ему расправиться с убийцей сына. Садыков взял в долю Сафина, новичка, только что пришедшего в отдел милиции после института (Сафин был родом из Кукмора и знал, где находится дом Иванова).

В день убийства сотрудники милиции дождались, когда Артур подъедет к дому, представились ему и, затолкав обратно в машину, вывезли в ближайшую лесопосадку к озеру. Там они долго избивали жертву, после чего, привязав к телу камни, утопили в озере. Машину убитого сожгли здесь же на берегу. За исполнение заказа, как и было обещано, убийцы получили 10 тысяч рублей (почти годовая зарплата рядового сотрудника по тем временам).

Преступление раскрыли за несколько дней, убийц задержали. Но лично меня больше всего поразил тот факт, что молоденький оперативник, приехав домой в Кукмор, угощал всех друзей и соседей… мороженым!

Эта мороженка, это детское желание порадовать окружающих (между прочим, прекрасно знавших убитого им человека) не давали мне покоя! Я даже спускался в изолятор, чтобы поговорить с пацаном, в глаза ему посмотреть — хотел для себя понять что-то… Ничего я так и не понял: парень как парень, на негодяя не похож. Разговора тоже не получилось — всю беседу он молчал, опустив глаза.

Мунирова и Садыкова суд приговорил к 17 годам лишения свободы, молодой оперативник Сафин получил 15 лет. Уже в ходе следствия Муниров-старший узнал, что убийство сына действительно совершили его сотрудники, но покойный Артур не имел к этому никакого отношения. Убийцами оказались магазинные грузчики, узнавшие о передаваемых деньгах.

В августе 1998 года пришла информация о причастности участников ОПГ «Теплоконтроль» к совершению серии заказных убийств и вымогательств. (После знаменитого «Тяп-ляпа» группировка уже никогда больше не лидировала в криминальном мире, но преступный шлейф за ней продолжал тянуться.) Удалось доказать несколько убийств, по делу проходили 14 человек, четверо организаторов получили сроки от 8 до 21 года лишения свободы. В общем-то рутинная работа для оперативников, если бы не одно «но». Основные фигуранты, получившие 20 и 21 год лишения свободы, — бывший водитель уголовного розыска и бывший спецназовец, которые для одного из убийств привлекли действующего сотрудника милиции.

Бывший гаишник и действующий сотрудник ДПС на частной машине в милицейской форме с автоматами пасли «заказанного», члена той же группировки, что и заказчики, целый месяц, чтобы выкрасть и убить. Когда представился случай, «гаишники» остановили его машину и под предлогом того, что она числится в розыске, потребовали проехать в отделение милиции. На жертву надели наручники и вывезли в лесопосадку на «Ферму-2», где уже ждали заказчики, а потом забили до смерти…

Я постоянно задаюсь этим вопросом: как люди, призванные защищать закон, идут на совершение преступления? Каким образом происходит этот вывих в мозгах? Ещё можно понять получение взяток, какие-то должностные преступления — это объяснимо. Но когда идут на чистый криминал, это в моей голове уже не укладывается. Почему, по какой причине это происходит? К сожалению, ответ «потому что». Нет объяснений. Происходит, и всё.

И, по-моему, абсолютно бессмысленно эти факты отрицать, хотя система наша до сих пор бьёт тех, кто их обнародует. И это не только МВД касается, кстати. Если в больнице перепутали флаконы с лекарством для новорождённых, но никто об этом не узнал, слух так и останется слухом. Но стоит главврачу собрать пресс-конференцию, как больница покроет себя дурной славой. Если директор школы сообщит в СМИ, что его ученики покупают наркотики, школа навсегда попадёт в чёрный список.

В 1999 году на коллегии МВД России в докладе министра Сергея Степашина как раз и прозвучало: «До того мы докатились с вами, коллеги, — в Татарстане оперативники совершают заказные убийства». А ведь мне один из руководителей департамента уголовного розыска советовал: «Уволь задним числом, чтобы не было пятна на весь доблестный уголовный розыск». Я ответил: «Нет, задним числом увольнять никого не буду. Пусть всё проходит показательно, с треском, с позором, чтобы никому неповадно было — мне нужно в своих рядах наводить порядок». И попал в доклад министра….

Но на этом страшные открытия не закончились. В начале 1999 года выявился совершенно чудовищный факт. Сотрудник казанского подразделения четвёртого отдела МВД России Александр Абакумов оказался виновным в тройном убийстве — от его рук погибла целая семья: предприниматель, его жена и их пятилетняя дочь. Убил из-за денег — погибшие собирались покупать квартиру.

Соучастником по делу проходил уголовник Фарит Сафиуллин, в своё время отсидевший по нашумевшему делу банды Чекиста. Неизвестно, когда они познакомились, но уже в начале 90-х на зоне бандита навещал майор Абакумов. Сафиуллин с подружкой и стали соучастниками преступления.

В ходе следствия выяснилась ещё одна зловещая деталь: Абакумов оказался убийцей собственного брата — позавидовал, что родители завещали тому квартиру. Старенькие родители до последнего не верили в его виновность и, пока шло расследование, носили ему передачи, а потом приходили на все судебные заседания.

19 июля 2000 года Абакумов был приговорён к пожизненному заключению, его подельники — к 20 и 15 годам лишения свободы.

Сейчас бывший сотрудник милиции Александр Абакумов отбывает срок в колонии особого режима «Чёрный дельфин» в Соль-Илецке (Оренбургская область). Здесь сидят самые отъявленные негодяи: серийные насильники и убийцы, террористы. Один из наиболее известных заключённых колонии — чеченский террорист Салаудин Темирбулатов, известный под кличкой Тракторист. Из татарстанцев сроки в колонии отбывают лидер казанского оргпреступного сообщества «Хади Такташ» Радик Галиакберов (Раджа) и коллега Раджи по группировке бригадир киллеров Ринат Фахрутдинов (Ринтик).

В камере размером три на четыре метра находятся стол, две двухъярусные «шконки», умывальник и унитаз. В течение дня осуждённые могут сидеть лишь на трёх прикрученных к полу железных табуретках (так что один из обитателей камеры всегда стоит), в противном случае их ждёт строгое наказание. При появлении конвоира заключённые закрывают глаза, открывают рот и, наклонившись, выворачивают руки за спину. После чего по команде один за другим скороговоркой докладывают, кто за что сидит и сколько убил человек. На прогулку во двор колонии заключённых выводят лишь с завязанными глазами.

Кадровая политика

Я сделал для себя вывод: срочно необходимо что-то менять в кадровой политике. И мы стали делать первые шаги, выстраивать систему. Ведь система чем хороша? Ты знаешь, какой будет реакция на то или иное действие, всё предсказуемо, всё можно просчитать. Граждане СССР были достаточно счастливыми людьми, невзирая на маленькие зарплаты, дефицит и «железный занавес», именно в силу того, что точно знали, что будет завтра, и послезавтра, и после послезавтра. А «лихие 90-е» бросили всех на произвол судьбы, заставив каждого выживать самостоятельно. И самостоятельно определять, что хорошо, а что плохо.

Я не исключаю, что кого-то может толкнуть на преступление извращённое понимание справедливости. Милиционер, посчитавший, что вправе карать и миловать, вполне способен сам вынести приговор. Наказать преступника — это же справедливо, разве нет? Избить до полусмерти педофила, замордовать в своём кабинете убийцу… Профессиональная деформация — страшная вещь, человек меняется постепенно, незаметно для себя. Но есть предел, вернуться из-за которого уже невозможно.

Не случайно мы первыми в России создали подразделение психологической службы, в порядке эксперимента. Управление исполнения наказаний входило в то время в состав МВД, и оттуда мы взяли специалиста, Ольгу Ажимову, которая впоследствии 13 лет возглавляла подразделение психологического обеспечения МВД. Именно она убедила нас, что психологи нужны во всех подразделениях министерства, что есть «усталость металла», что люди нуждаются в психофизиологической релаксации, особенно оперативники, сотрудники спецподразделений, дорожной службы. Металл имеет свойство ломаться, что уж говорить о людях.

Ещё одним шагом стали личные поручительства (которые сейчас, много лет спустя, взяли на вооружение в МВД России). Плюс предоставление деклараций о доходах и списков собственности от всех руководителей центрального аппарата. Не то чтобы я подозревал всех в коррумпированности, но посмотреть, «кто есть ху», посчитал для себя нужным.

У нас бюрократический менталитет, нравится нам, не нравится, но это факт. Если хочешь, чтобы что-то сдвинулось с мёртвой точки, на любое действие необходим ускоритель в виде документа. Можно сорвать себе горло, отчитывая подчинённых лично, по телефону, на совещаниях, но пока слова останутся словами, толку всё равно не будет. А вот появится соответствующая бумажка, директива — и процесс пошёл. Так родились «Основные направления совершенствования деятельности органов внутренних дел РТ».

На самом деле мы не придумали ничего нового: снижение количества преступлений, борьба с оргпреступностью, вдумчивая кадровая политика, повышение действенности милиции общественной безопасности. Однако наличие документа (решение июльской коллегии МВД 1998 года) уже позволяло требовать отчётов об исполнении, реальных результатов.

Любая системность предполагает строгий учёт и контроль. Правил воспитания и дрессировки — кнут и пряник — тоже никто не отменял. И самые простые правила оказываются самыми действенными. Хорошо отработал — получи поощрение, наломал дров — прими наказание и сделай выводы.

Но также я всегда считал (и продолжаю так думать), что хорошие специалисты — товар штучный, поэтому старался по максимуму поддерживать, выращивать и переманивать на работу профессионалов. Я вернул в МВД несколько сотрудников УБОП, уволившихся после ухода Хамматова (один из них, Георгий Балясников, возглавил УБОП), пригласил Казимира Новикова. Пусть Казимир Николаевич в силу возраста уже не подлежал аттестации, но он делился с молодёжью своим опытом оперативной работы в качестве председателя Совета ветеранов МВД. Не отказались занять должности моих советников бывший министр внутренних дел ТАССР генерал Сергей Кирилов и ветеран уголовного розыска Дилюс Минуллин. О каждом из этих людей можно написать многотомные романы, но мне хочется привести один забавный факт из биографии Минуллина. В своё время он разоблачил группу квартирных воров, благодаря… игре в шахматы.

Главарь одной из шаек квартирных воров давно был на примете у оперативников, и после особенно дерзкой кражи его задержали. Но за трое суток, установленных законом для предъявления обвинения, прямых доказательств его причастности к преступлениям так и не нашли. Тогда Минуллин, узнав, что жулик хорошо играет в шахматы и даже имеет первый разряд, предложил ему шахматный матч. «Давайте, — говорит, — сыграем. Если выиграете вы, то отпущу на свободу, а если я — обещайте во всём честно признаться и рассказать, куда дели краденое». Вор страшно обрадовался, решив, что мигом обыграет «мента». Но не тут-то было. В трёх партиях подряд майор милиции поставил ему мат, и побеждённый слово сдержал — рассказал о кражах, где ворованные вещи хранятся. Преступная группа прекратила своё существование, а количество краж в городе после этого сократилось вдвое.

Я уговорил прийти в МВД несколько десятков высококлассных специалистов, но даже самый талантливый и способный коллектив не может на сто процентов состоять из гениев и трудоголиков. По закону больших чисел из 50 тысяч сотрудников (тогда в МВД входили ещё и УИН и УГПС) обязательно найдутся десяток-другой бездельников и лоботрясов. Смена руководства всегда вызывает брожение среди личного состава, людям кажется, что наступило безвластие: пока там ещё новый руководитель разберётся, что к чему. И здесь главное — не дать никому возможности расслабиться.

Вначале я много ходил по райотделам. Во-первых, мне не хватало информации: всё же давал о себе знать большой перерыв в работе, это нужно было восполнять — что-то вспомнить, что-то понять. Во-вторых, хотелось в глаза людям посмотреть, познакомиться с личным составом. Ну и, конечно, увидеть в рабочей обстановке руководителей. Сразу же видно, кто на работу нацелен, у кого глаза горят, а кто время отбывает. Кроме того, я намечал для себя перспективных сотрудников. Так, например, нынешнего начальника управления по работе с личным составом Эдуарда Усманова я заметил, когда заходил в УВО. И таких решений было много…

Но я мог прийти и внезапно — ночью, например, проверить работу в подразделениях. Бывало, что не узнавали, бывало, что сотрудник на посту находился вдребезги пьяным — средь бела дня, между прочим. Приезжаешь — а он ни в зуб ногой. Ух и разносы я устраивал… Пока мой хороший друг Руслан Аушев не сказал: «Слушай, сколько можно? Ну, приехал ты, наподдавал там всем, думаешь, это хорошо? У тебя что, нет подчинённых? Некому ходить по райотделам и поддавать каждому по своей линии? Ты ведь о себе создаёшь негативное мнение тем, что вынужден сам лично приезжать и материть, наказывать, снимать… Бояться-то будут, конечно, но не значит, что будут уважать. Ты лучше подумай: а может, что-то можешь им дать? У них ведь того, другого не хватает. Если можешь в каждый свой приезд принять какие-то решения, чем-то помочь — помоги! Каждый визит министра должен быть праздником для подразделения: МИНИСТР приехал! Денег дал, проблемы снял».

И теперь, когда я выезжаю в подразделения, всегда планирую, какую помощь центральный аппарат может им оказать. Что же до того, чтобы раздавать «на орехи» рядовым сотрудникам лично… Как говорят в сельском хозяйстве, плох тот председатель колхоза, который сам раздаёт наряды. Для этого есть бригадиры. У нас же сегодня слишком много руководителей, которые не сознают своего предназначения, берут на себя полномочия, предназначенные для среднего звена, и, к сожалению, звено это слабое, очень слабое.

Хотя периодические «хождения в народ» всё-таки нужны. Чтобы «глаз не замыливался», чтобы застоя в работе не было, чтобы оставаться в курсе всего происходящего.

1998 год вообще был достаточно непростым. Когда я возглавил МВД, доля взаимозачётов ведомства составляла 70 процентов, а дебиторская задолженность превышала 30 процентов! И тут уже я пригласил на работу Андрея Рябова, с его знаниями и пониманием рыночных процессов. Через три года мы перешли на финансирование только денежными средствами, а дебиторская задолженность уже много лет не превышает десятых долей процента.

Проблем и вопросов в материально-техническом плане было гораздо больше, чем ответов. Нехватка средств на элементарные нужды — ремонт техники, горючее, командировки…

Люди выезжали в другие города на задержание преступника за собственный счёт, а потом месяцами ждали, когда им возместят затраты! Половина зданий РОВД — дряхлые сараи, поликлиника — рушащееся здание позапрошлого века, в очереди на жильё — тысячи сотрудников! Нет, прежнее руководство не оставалось равнодушным к нуждам личного состава, и делалось для людей очень много, но это был конец 90-х, итог «смутного» десятилетия, десятилетия разрухи.

И, кстати, начало лета 1998 года — это ещё «цветочки». Несмотря на все прорехи в бюджете, зарплата сотрудников более-менее соответствовала тогдашним требованиям. Доллар стоил шесть рублей, наконец-то стал образовываться средний класс, к которому и сотрудники милиции с некоторой натяжкой могли себя относить. Милиционеры стали ездить на отдых за границу, покупать машины, почувствовали себя людьми в кои-то веки… И тут грянул кризис августа 98-го! Девяносто процентов населения страны оказались за гранью нищеты в прямом смысле слова, в том числе и сотрудники милиции, чьи зарплаты в долларовом эквиваленте упали в пять раз.

Газеты запестрели заголовками: «Накроет ли нас волна преступности?». Резко возросло количество имущественных преступлений… Народ пребывал в растерянности, по стране прокатилась волна самоубийств.

Людей надо было поддержать материально, и я обратился с просьбой к правительству республики сделать доплату для всех сотрудников милиции. Премьер-министр республики Рустам Минниханов пошёл нам навстречу, и каждый милиционер Татарстана в течение полутора лет получал ежемесячную доплату в двести рублей. При средней зарплате около тысячи рублей эта 20-процентная прибавка была более чем весомой.

Шоковая терапия

Считается, что на новом месте необходимо сто дней, чтобы войти в курс дела. На посту министра к концу 1998 года я пробыл в два раза дольше, но всё ещё не имел на руках стопроцентно объективной картины. Мне требовались реальные учёты, реальная обстановка, реальные доклады. А их не было.

Пресловутая «палочная система» — это самый примитивный способ оценки работы и конкретного сотрудника, и целого подразделения. Совсем отказаться от него нельзя: люди начнут откровенно бездельничать, но и действенным его не назовёшь — слишком часто с внутриведомственной статистикой пытаются мухлевать. Плохо, когда преступность растёт, плохо, когда снижается процент раскрытия преступлений, — можно получить нагоняй. Но и слишком высовываться тоже нехорошо, иначе на следующий год тяжело будет самому с собой соревноваться. Вот и пытаются руководители держать подразделение в «середнячках» — не принимают заявления от граждан, выдают насильственные смерти за несчастные случаи, ну и, конечно, занимаются приписками.

Я прекрасно понимал, что многие просто боялись показывать настоящую ситуацию, опасаясь за свои должности, и дал всем карт-бланш: полгода на то, чтобы «почистить» статистику. К началу 1999 года мне нужны были абсолютно реальные учёты.

К сожалению, меня не поняли. Масштабная проверка, проведённая во втором полугодии во всех подразделениях, показала, что имеет место массовое искажение отчётности. Из одного раскрытого преступления делали по три-четыре (рекордным стал случай хулиганства, «раскрытый» девять раз). Выявились факты необоснованного отказа в возбуждении почти тысячи уголовных дел и сокрытия многих преступлений. А одной из причин низкой раскрываемости называли… ужесточение прокурорского надзора.

Из почти 53 тысяч совершённых преступлений каждое второе относилось к категории тяжких и особо тяжких. При этом в условиях финансового кризиса 1998 года, в условиях роста имущественных преступлений, общий рост количества преступлений составил всего 7 процентов. Этого просто не могло быть!

И я принял решение. Потом его называли беспрецедентным, неожиданным… По решению коллегии впервые за всю историю органов внутренних дел республики были освобождены от занимаемой должности 12 руководителей подразделений МВД и горрайорганов.

Возможно, сейчас бы я поступил по-другому, не рубил так жёстко, но в то время я считал, что необходимо сделать именно так. У меня было горячее желание поменять ситуацию в корне, навести порядок раз и навсегда, одномоментно. И я взял на себя такую ответственность.

Из решения коллегии МВД РТ от 22 января 1999 года:

Считать неудовлетворительной работу органов внутренних дел республики по выявлению преступлений в сфере экономики, по борьбе с организованной преступностью, предупреждению и организации раскрытия умышленных убийств, в том числе с применением огнестрельного оружия, тяжких имущественных преступлений, а также работу с кадрами.

Краткие итоги 1998 года:

Общее количество совершённых преступлений — 52 963.

Тяжких и особо тяжких — 30 193.

Убийств — 613.

Раскрыто преступлений — 37 000.

Выявлено и раскрыто 500 преступлений, совершённых членами организованных преступных формирований, в том числе 2 факта организации преступного сообщества и участия в нём.

Данные опроса, проведённого Центром экономических и социальных исследований при Кабинете Министров республики в октябре 1998 года:

— Состояние преступности назвали значимой проблемой 33 процента опрошенных.

— Назвали состояние общественной безопасности удовлетворительным 28 процентов.

— Неудовлетворительным — 55 процентов.

1999-й: НАВОДИМ ПОРЯДОК В УЧЁТАХ

Итак, 1999 год мы определили для себя как год борьбы за чистоту статистики. Я видел главной задачей сделать так, чтобы для всех (и сотрудников ОВД, и руководства республики, и населения) обстановка в МВД была абсолютно реальной и прозрачной.

Статистика, вообще-то, наука лукавая. Любые цифры имеют смысл только в сравнении, как в старой шутке: десять волос — это много или мало? Если на голове, то мало, а если в тарелке супа, то очень даже много.

Сложносочинённая внутриведомственная система, по которой определяются лучшие подразделения, сравниваются результаты и подводятся итоги, всегда вызывала много споров (единого мнения, кстати, нет до сих пор). Взять, например, сравнение показателей с аналогичными периодами прошлого года и определение так называемой динамики. Допустим, в каком-то регионе из тысячи грабежей за год раскрыто только тридцать процентов — на первый взгляд, маловато. Но если сравнить с прошлым годом, когда их раскрыли не тридцать, а двадцать процентов, налицо положительная динамика, причём с огромным ростом: в полтора раза, на 150 процентов! А в соседней области, например, тех же грабежей раскрыто 60 процентов (в два раза лучше сработали), но хуже в сравнении с самими собой — ведь в прошлом году раскрытий у них было 70 процентов. Итог: первый регион — молодцы, а второй попадёт под удар критики, показатели-то снизились.

Или другой момент. Для обывателя любое действие, в результате которого погиб человек, — это убийство. Но в нашей статистике такое преступление может проходить сразу по нескольким учётам: убийство, убийство по неосторожности, причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего (если человек после ранения ещё какое-то время жил), даже хулиганство. Обширнейшее поле для манипуляций!

Мы считаем, что пик количества убийств в Татарстане пришёлся на девяносто девятый год, когда их было зарегистрировано 690, а фактов причинения тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом — 193. В общей сложности в тот год от рук преступников погибли 883 человека.

Но в девяносто пятом году таких фактов было больше тысячи (651 убийство и 403 смерти по причине ПТВЗ). И если разобраться по существу, получается, что самым проблемным был как раз девяносто пятый…

Но, так или иначе, порядок нужно было наводить глобальным, системным образом. И решением коллегии МВД мы определили следующие шаги:

— Регулярные проверки дежурных частей с ежемесячным анализом их работы.

— Приведение в строгое соответствие учёта и регистрации преступлений.

— Разработка программы автоматического контроля достоверности вводимой в общий массив данных информации.

— Создание локальной сети МВД для всех подразделений МВД и райотделов с возможностью открытого доступа к статистической информации.

Необходимо было внедрять новые технологии, уходить от пресловутого человеческого фактора. Мы первыми в России начали автоматизацию систем учётов. До нас в конце каждого месяца учётные карточки из районов привозили в информационный центр МВД в папках и чемоданах. Каменный век!

Верховный суд РТ приговорил

полковника милиции к четырём годам

лишения свободы

Отстранение от должности 12 руководителей (многие из которых являлись по-своему неплохими специалистами) было мерой жёсткой, но всё-таки необходимой. Эволюция — процесс гармоничный, но слишком долгий, а у нас не было времени на перевоспитание и убеждение. Требовалась революция, ломка и готовность личного состава эти новшества принять. (Хотя мы и по сей день ещё не смогли полностью переломить ситуацию. Да это и невозможно, пока у нас будут существовать неэффективные критерии оценки, пока останется «палочная» система. Кроме того, природа человеческая так устроена, что она всегда ищет наилегчайший путь к достижению цели. От этого никуда не денешься, какие ни поставишь препоны, человеческую психологию не изменить. Поэтому существуют только два пути — либо сделать так, чтобы сотрудник очень боялся, либо — чтобы просто не имел никакой возможности увильнуть и понимал, что может и должности лишиться, и гораздо большего…)

К сожалению, только спустя время я понял, что наказание, даже самое суровое, — это не решение, а всего лишь мера дисциплинарного воздействия. Одна из многих, которые, если ты чего-то хочешь добиться, надо умело применять. Таких мер много, в том числе и мотивация, и стимулирование: награждение, решение социально-бытовых вопросов, другие формы поощрения.

Из решения коллегии МВД от 22 января 1999 года:

— Провести внеочередную аттестацию начальников горрайорганов внутренних дел республики и их заместителей.

— Разработать систему мер морального и материального стимулирования личного состава.

— При выдвижении сотрудников на вышестоящие должности обеспечить обязательное психологическое тестирование.

Руководитель отвечает за своих подчинённых во всех смыслах. Всё, что делают сотрудники — плохое ли, хорошее ли, — сказывается на его репутации, и невозможно быть нормальным командиром, воспринимая своих бойцов как посторонних. Или работоспособная команда, где каждый чувствует свою ответственность за конечный результат, или ни на что не годный сброд индивидуалистов, третьего не дано.

Есть ещё один отличительный признак команды: своих не бросать. Отстранение руководителей на самом деле не означало их увольнения. Кто-то действительно ушёл из органов, не справившись с задетым самолюбием, а кто-то перешёл на другие должности, с меньшим уровнем ответственности, меньшим объёмом работы. Они остались в команде, что достойно уважения.

Но кое у кого, видимо, были свои личные причины оставаться в органах. Бывший начальник одного РУВД Казани, ставший после отстранения от должности заместителем начальника соседнего РУВД, оказался замешан в, мягко говоря, некрасивой истории. Проверка МВД в его бывшем хозяйстве вскрыла самые настоящие преступления.

Преступление одного человека ложится пятном на всю систему в целом. Если в одном райотделе избили задержанного, а в другом сотрудника поймали на взятке, для общества мы все становимся взяточниками и отморозками. Поэтому, когда в отношении сотрудника МВД возбуждается уголовное дело, это рассматривается как ЧП.

Я ввёл в практику подробное разбирательство по каждому такому случаю с участием управления собственной безопасности, юристов МВД и инспекции по личному составу. С одной стороны, милиционеры часто подвергаются ложным обвинениям (так защищается криминалитет). Поэтому любой, кто стал жертвой клеветы, должен знать, что система его не предаст, а будет поддерживать всеми силами. За сержанта-первогодка мы будем бороться точно так же, как и за руководителя высшего звена с двадцатью годами выслуги. (Я ввёл практику предоставления правовой защиты сотрудникам, привлекавшимся к уголовной ответственности без достаточных, с нашей точки зрения, оснований. МВД заключает договоры с коллегией адвокатов, а те оказывают помощь нашим сотрудникам. И только за первые три года подобной практики из 69 уголовных дел в отношении милиционеров 36 были прекращены по реабилитирующим основаниям, а в трёх случаях суд вынес оправдательный приговор.)

С другой стороны, и предатели службы должны понимать, что, опозорив себя и коллектив, будут отвечать по полной программе, невзирая на чины, звания и прежние заслуги. Ильдусу Гумарову предъявили обвинение в злоупотреблении служебным положением, получении взяток и хищениях. Обвинений было много: вымогательства «спонсорской» помощи якобы для нужд управления, решение личных вопросов за чужой счёт, но лично меня возмутил факт пропажи трёх тонн изъятого сливочного масла стоимостью 100 тысяч рублей. Он просто отправил масло на продажу через магазин знакомых. Я напомню: история 99-го года, спустя несколько месяцев после дефолта, на эти деньги можно было купить полквартиры.

И ладно бы вырученные деньги Гумаров потратил на нужды РУВД — тогда ещё можно было бы ограничиться строгим наказанием и просто уволить с треском (хотя и такой поступок тоже подсудное дело). Нет, он просто положил деньги в карман, без зазрения совести.

В итоге суд приговорил полковника милиции к четырём годам заключения в колонии общего режима. А для меня по-прежнему загадка: такая наглость (кстати, довольно распространённая) — она от глупости или от уверенности в безнаказанности?

Борьба с наркотиками

Как связаны между собой алкоголизм, наркомания и преступность, объяснять не нужно никому. Ещё в 1998 году по нашей инициативе Кабмин республики принял решение о создании межведомственной правительственной комиссии, которую поручили возглавить мне. В её состав вошли представители всех силовых структур, а также минздрава, министерства образования, комитета по делам детей и молодёжи.

А в мае 1999 года Госсовет Татарстана утвердил разработанную нами Комплексную программу противодействия злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту в Республике Татарстан на 1999–2001 годы.

Контроль за исполнением программы возложили на МВД как государственного заказчика и координатора. Скажу только, что за два года из бюджета республики на укрепление материально-технической базы наркологической службы, усиление антинаркотической пропаганды, проведение социологических исследований и приобретение необходимого оборудования для оперативных и экспертных подразделений МВД РТ было выделено более ста миллионов рублей.

В нашем государстве со времён Петра Первого инициатива распространяется сверху вниз, так что принятие комплексной программы в масштабах республики инициировало принятие во всех городах и районах Татарстана локальных антинаркотических программ, подкреплённых финансированием на местном уровне.

С подачи МВД в декабре 1999 года президентом Татарстана был подписан республиканский закон «Об административной ответственности за правонарушения, связанные с наркотическими средствами и психотропными веществами», который вступил в действие 7 января 2000 года.

Чем выше стоимость жизни,

тем ниже её ценность

1999 год стал поистине рекордным по зарегистрированному количеству преступлений — более 72 тысяч! Конечно, свою роль здесь сыграло ужесточение контроля за учётами и статистикой, но были и другие причины. Давало знать о себе эхо августовского кризиса: количество имущественных преступлений выросло в полтора раза. Неудивительно — ведь люди в среднем обеднели в пять раз. И вот трагический парадокс: чем выше стоимость жизни, тем ниже её собственная ценность — именно в 1999 году было зафиксировано самое большое количество убийств за всю историю Татарстана в мирное время. Большинство — бессмысленно жестоких.

Седьмого октября в посёлке Русский Акташ пропала шестилетняя девочка. На следующий день в посёлке Лаишево не вернулась из школы домой ещё одна девочка, второклассница местной школы. И снова версии — несчастный случай? Насилие? Есть связь между фактами или нет? В республике действует маньяк?

Тело восьмилетней Ксюши нашли девятого октября. Кто-то долго мучил малышку, а потом привязал к её ногам кирпичи и ещё живую утопил в резервуаре заброшенных очистных сооружений.

Раскрытие подобных преступлений не просто ставится на особый контроль, это — дело чести. Оперативники не будут нормально есть и спать, пока не найдут убийцу. Нашли и в этот раз — пятерых мальчишек в возрасте двенадцати и тринадцати лет! Сотрудники, осматривая тело девочки, сразу обратили внимание, что её ножки были не просто связаны, а перевязаны шнурком с чужой кроссовки и закреплены бантиком. Вот как только увидели этот бантик, тут же стало ясно: преступление совершили дети.

Не прошло и суток, как малолетние убийцы давали показания в кабинете следователя. Они даже не особо запирались, только валили всё друг на друга. Выяснилось, что Ксюшу убили по большому счёту от… скуки. Играли после школы в лесопосадке, девочка шла мимо в недобрый час, её заметили и решили позабавиться. Обыкновенный садизм того же рода, когда до смерти замучивают кошек и собак. А после кошечек обязательно хочется попробовать на живом человеке.

Девочка из Русского Акташа, пропавшая днём раньше, тоже стала жертвой убийства и насилия. Убийцей оказался 47-летний токарь местного совхоза Марханов, имеющий уже шесть судимостей. И снова дело было не в маньяке…

Выродки живут среди нас, так было всегда. Но одно дело — рецидивист, подонок, на котором клеймо негде ставить, и совсем другое — дети-выродки. И убийцы, и жертва учились в одной школе, их дома стоят по соседству, родители преступников на тот момент занимали немалые посты в местной администрации. Лаишево буквально взорвалось после этого дикого случая, ведь по малолетству преступников нельзя было ни арестовать, ни просто привлечь к уголовной ответственности! Одна мысль о том, что они, как ни в чём не бывало, продолжат ходить по тем же улицам, встречаться глазами с родителями убитой ими девочки, сводила людей с ума. Ситуация была близка к самосуду.

Всё же по решению суда подростков определили в открывшуюся к тому времени спецшколу для детей с девиантным поведением. С тех пор прошло двенадцать лет, убийцы давно вышли на свободу и давно перестали быть малолетними. Не так давно один из них — основной зачинщик — даже мелькнул в какой-то из криминальных передач. Хлопая девчачьими ресницами и строя глазки в объектив, он сокрушался, что на него, видите ли, до сих пор показывают пальцем и не дают забыть о «плохом». Вот уж действительно бедолага, как не пожалеть такого!

Я не верю в раскаяние негодяев, какого бы возраста и пола они ни были. Спонтанное убийство, в пылу ссоры, в состоянии аффекта — это ещё можно объяснить и искупить. Но злодейство обдуманное и целенаправленное — это уже не случайность, а цель и потребность преступника, слепок его личности, если хотите. Никогда не сможет человек изменить свою личность и стать сильнее своего прошлого.

И если уж нет в нашем государстве смертной казни, необходимо сделать так, чтобы злодеи были изолированы от общества навсегда, а не на время. Слишком уж неравны условия совместного проживания хищников и нормальных людей.

Выстрелы в «Мельнице»

На фоне роста спонтанных убийств росло и количество убийств заказных. Киллеры как с цепи сорвались — был день, когда Ренату Тимерзянову трижды (!) пришлось выезжать на «огнестрел», и все три убийства были заказными. Между бандитами шла самая настоящая война, и конкурентов убивали, как врагов на фронте. Мы же в тот момент действовали как пожарная команда: тушили огонь по месту, без системности, без задела на будущее.

При этом у нас уже имелся определённый расклад по расстановке сил и «политических векторов» среди ОПГ. Альянсы, союзы, приоритеты и авторитеты. Проблема в одном: с кого начать? Сил на уничтожение всех и сразу на тот момент просто не было. Решили «рубить» тех, кто выше всех задирает голову.

А наглость бандитов дошла уже до предела: в Челнах устроили стрельбу прямо в центре города — в ресторане «Мельница». Двадцатое октября 1999 года челнинцы, пришедшие отдохнуть в развлекательный центр «Мельница», запомнили на всю оставшуюся жизнь. Мирное течение вечера прервали крики: «Никому не двигаться, всем оставаться на местах, всем руки на стол!». В зал ресторана ворвались двое мужчин с пистолетами и гранатами в руках. Один держал под прицелом людей за столиками, другой побежал в кабинет директора. Раздались выстрелы: от пуль убийцы погиб и сам хозяин, и его телохранитель. Всё заняло буквально пару минут, после чего налётчики, выкрутив руки двум официанткам, захватили их с собой в качестве заложниц и умчались на джипе убитого.

Был введён план «Перехват», по всем постам пошла ориентировка о двойном убийстве и захвате заложников. В этом случае каждый сотрудник милиции знает, где ему быть и что делать — все действия расписаны досконально. Город делится на секторы, и экипажи начинают прочёсывать свои участки.

«Мельница» находится в поселке ГЭС, в старой части города. Один из экипажей челнинского БОР находился в этот момент как раз на перекрёстке между Старым и Новым городом, а водитель экипажа вспомнил, что во дворе своего дома часто видел джип, по описанию похожий на разыскиваемый. Интуиция ребят не подвела, в адресе действительно стоял внедорожник, подходящий под описание.

Боровцы сообщили о находке по рации, попросили поддержки, а сами тем временем перекрыли своим «уазиком» выезд со двора. Разглядеть, что происходит в машине, было невозможно из-за тонированных стёкол, нельзя было и действовать агрессивно: могло оказаться, что джип принадлежит законопослушным гражданам, не имеющим отношения к стрельбе в ресторане. Подёргали дверцы машины — заперты, и тут взревел мотор внедорожника. Сотрудники сразу навели на колёса автоматы — так, чтобы из джипа было хорошо видно их движение, и тогда со стороны водителя началась стрельба. Старший экипажа Сергей Оводков был ранен в руку, но сумел прострелить колёса, пока один из бойцов, Азат Ахмадишин, вёл прицельный огонь по бандитам. Осыпалось лобовое стекло, и боровцы увидели, что водитель лежит на руле, а весь салон забрызган его кровью. Второй бандит был жив и с гранатой в руках, крича что-то вроде: «Сейчас все ляжем!», попытался сбежать, но тут же был повален на землю и обезврежен. Девушки не пострадали, хотя с ними и случилась истерика.

Личности бандитов установили: убитый Шахметов имел судимость за сбыт наркотиков, и уже был конченым наркоманом, а второй, Галеев, числился в криминальном мире профессиональным киллером.

Старший экипажа БОРа ППС УВД Набережных Челнов Сергей Оводков был награждён орденом Мужества, Азат Ахмадишин — медалью «За отвагу».

Эхо «казанского феномена»

К концу 90-х годов перерождение уличных группировок в преступные сообщества полностью завершилось, и массовые драки практически сошли на нет. Тем не менее эксцессы время от времени случались.

В октябре 1999 года в Буинске произошли массовые беспорядки, в которых участвовало более 150 человек в возрасте от 15 лет и старше. Вооружённые цепями, кусками железной арматуры и палками, они намеревались устроить драку с представителями противоборствующей группировки — отомстить за избиение одного из своих товарищей.

Возле районного Дома культуры толпу встретил наряд милиции из 8 человек. Уговоры разойтись возымели обратное действие — толпа кинулась на милиционеров, в результате три оперативника и заместитель начальника райотдела получили тяжёлые ранения. Были разбиты 3 милицейские машины. Нападавших удалось разогнать только выстрелами в воздух.

Подобные проступки никогда, ни за что и никому спускать нельзя. Поднявший руку на милиционера при исполнении должен быть наказан в назидание всем другим. Несмотря на то, что в беспорядках участвовало больше сотни человек, зачинщиков удалось вычислить довольно быстро, и в сентябре 2000 года девять человек были приговорены районным судом к различным срокам. Все осуждённые являлись членами организованной преступной группировки. Четверо получили по 4 года лишения свободы, ещё один получил 1 год, остальных осудили условно.

В 1999 году проводились выборы в Государственную Думу России. Статус депутата Госдумы, в числе прочего, предусматривает и парламентский иммунитет, запрещающий арестовывать или привлекать к уголовной ответственности депутата за любые его действия. Поэтому наши бандиты правдами и неправдами пытались заполучить депутатские мандаты, покупая места в партийных списках и обманывая избирателей.

Задача милиции — не только обеспечить общественный порядок в день выборов, но и не допустить криминал к власти (уже в прямом, а не в переносном смысле слова). Просто обнародовать правду о криминальном прошлом кандидатов — это только полдела, нужно было поймать их «на горячем», чтобы снять с предвыборной дистанции. В итоге кандидатуры 16 бандитов, уличённых в подкупе избирателей, были вычеркнуты из списков. Среди них был и Зуфар Утяганов, член преступного сообщества «Севастопольские», на личности которого мы позже остановимся подробнее.

А вообще девяносто девятый год стал и определённой точкой отсчёта в истории разгрома преступных группировок. В конце года были задержаны лидеры преступной группировки, суд над которой впоследствии назовут «процессом века».

«Хади Такташ» — первая ласточка

Осенью 1998 года ко мне на приём пришла женщина. Она сказала: «Я ничего не боюсь и никому не верю. Но вы — человек новый и, возможно, неангажированный. Вам я расскажу всё, что знаю».

Мало кто знает, что обратный отсчёт для оперативной раскрутки первого дела по организованной преступности в республике начался именно с этого разговора. Татьяна Кобальнова, жена одного из убитых лидеров группировки «Хади Такташ», действительно очень помогла нам в расследовании преступлений одной из самых жестоких казанских группировок. Она не простила бандитам убийства мужа и задалась целью во что бы то ни стало добиться для убийц возмездия. Более того, она пообещала уговорить и остальных вдов тоже дать показания. Обещание Татьяна выполнила.

Женщины, кстати, в критических ситуациях бывают способны на самые неожиданные поступки. Ляля Фарзиева, единственная выжившая после расстрела в узле спецсвязи, спаслась только благодаря своему мужеству, больше часа играя с убийцей в смертельные прятки. В первом казанском деле о рэкете в милицию обратился не предприниматель, ставший жертвой вымогательства, а его жена, прямо заявившая бандитам: «Будете иметь дело со мной». В оперативных сводках периодически мелькают сообщения о женщинах, которые лишают сознания квартирных грабителей, забив их мокрыми простынями, или ранят напавших на них преступников ножами, у них же отобранными. Месть вдов в деле «Хади Такташ» сыграла роль того камешка, который вызвал лавину, похоронившую бандформирование под собой.

Информация о группировке, её лидерах и активных участниках в МВД имелась, началась активная разработка по показаниям женщин, но слова, как говорится, к делу не пришьёшь. И тут «хадишевские» преподнесли нам настоящий «подарок» ко Дню милиции, оставив на месте очередного преступления и орудие убийства, и самого… исполнителя.

Около 19 часов вечера 10 ноября 1999 года лидер ОПГ «Павлюхина» Владимир Марушкин возвращался домой на улицу Эсперанто. Навстречу ему попался бомж, совершенно не вызвавший подозрений, который, поравнявшись с Марушкиным, почти в упор несколько раз выстрелил в него из пистолета.

В подъезде в тот момент находились несколько молодых парней из ОПГ «Павлюхина» — они догнали убийцу и забили бы его до смерти, если б не подъехавший вовремя экипаж милиции. К этому моменту киллер находился без сознания. Орудие убийства — пистолет Макарова — был обнаружен тут же, на месте происшествия.

С этого убийства началось распутывание огромного клубка кровавых преступлений. В том, что дело впоследствии объединило десятки когда-то разрозненных преступлений, несомненная заслуга следственной группы, обобщившей неимоверное количество материала. В эту группу вошли несколько десятков самых талантливых оперативников МВД и следователей прокуратуры республики.

…Великий татарский поэт Хади Такташ, наверное, проклял бы своё имя, если бы узнал, что теперь оно надолго будет связано с названием кровавой банды, которая, как и большинство ОПГ, получила своё название в честь местности, где проживало большинство её участников.

Ещё в 1982 году подростки, жившие в районе улиц Хади Такташа и Жданова, сколотили обычную для того времени группировку, основным времяпрепровождением которой были групповые драки «толпа на толпу». Структура её тоже была стандартной: лидеры — криминальные авторитеты, текущие расходы оплачиваются из «общака», в который все члены ОПГ обязаны платить регулярно, добывая деньги любым способом.

Старшие члены банды «Хади Такташ» жили по криминальным «понятиям», промышляя чистой уголовщиной, молодые же хотели заниматься бизнесом — группировка начала прибыльно торговать полиэтиленовой крошкой, ворованной с производственного объединения «Оргсинтез». Старшие считали молодых «барыгами» и требовали отдавать в «общак» не какую-то часть, а всё заработанное. Молодёжь была не согласна. Так в 1992 году произошёл раскол, в результате которого 4 ноября 1992 года возле офиса казанской фирмы «Сандра» лидера «молодых» Анвара Халиуллина расстреляли. Ответ не заставил себя ждать — в январе 1993-го в Москве был убит и главарь «старших» Рауф Шарафутдинов.

Лишившись обоих лидеров, группировка «Хади Такташ» распалась на пять самостоятельных бригад, одну из которых возглавили 23-летний Радик Галиакберов (Раджа) и его друг Николай Гусев (Гусь), вступившие в группировку ещё подростками и выросшие вместе с ней. За одну из уличных драк, в которой несовершеннолетний Галиакберов проломил голову противнику, он получил срок, что в те годы резко добавляло авторитета среди своих. Гусев, правда, недолго побыл в криминальных вожаках — через год с небольшим он сбежал из Казани, прихватив с собой большую часть «общака».

Основной костяк бригады составляли Андрей Ситнов, Вадим Зайнутдинов, Сергей Гребенников, Александр Сычёв, Асхат Валиуллин, Павел Комлев, Айрат Хакимов и Денис Лонщаков. Всего же в бригаде насчитывалось несколько десятков человек. Банда достаточно быстро установила контроль над «наследством» убитого Халиуллина, взяв под свою «крышу» все фирмы, с которыми он работал при жизни. Лидеры других бригад таким раскладом были недовольны, назревал новый передел. На место единого для всех бригад вожака и держателя «общака» прочили Владимира Диденко (Дидю), главаря ещё одной отколовшейся банды.

В сентябре 1993 года Раджа предложил Диденко отступные в размере 50 тысяч долларов. Но для этого необходимо было выехать в Москву якобы для оформления кредита. Ничего не подозревающий Диденко и ещё два авторитета от «стариков», Ильсур Валеев и Рустем Бареев, отправились вместе с Андреем Ситновым в столицу, вчетвером сняли квартиру на улице Адмирала Макарова, и Ситнов отправился «по делам». В это время из Казани следом уже выехали пятеро «ликвидаторов» из бригады Раджи. В ночь с 29 на 30 сентября Ситнов открыл входную дверь подельникам, и те, тихо войдя в квартиру, расстреляли троих спящих. Тела «стариков» завернули в ковры и вывезли в неизвестном направлении — в последующие девять лет, к моменту суда, их так и не удалось обнаружить.

Старшие забеспокоились по поводу бесследной пропажи своей делегации, и Раджа предлагает наиболее авторитетному из «стариков» Александру Кобальнову вместе съездить в Москву, чтобы навести справки. Но Кобальнов отказывается, и спустя два дня его машину обстреливают неизвестные, а сам он получает ранение. Связь пропажа «стариков» — отказ Кобальнова от поездки — обстрел его машины уже очевидна, и на очередных сборах Андрей Черножуков из бригады убитого Диденко озвучивает, что всё произошедшее — работа Раджи. Галиакберов в тот же день узнаёт о выдвинутом обвинении и поручает проверенному соратнику Вадиму Зайнутдинову (Бульбе) убрать чересчур разговорчивого бойца. Выбор, кстати, падает на Бульбу неспроста, это плюс ко всему и проверка на прочность — тот ведь дружит с Черножуковым.

Задание Бульба провалил. Но не потому, что рука не поднялась на друга, а из-за склонности к дешёвым эффектам. Зайнутдинов решил не просто убить Черножукова, а просмаковать ситуацию, пощекотать себе нервы в стиле киношных штампов. В день намеченного убийства он заявился к жертве в гости, весь вечер они вместе напивались коньяка и клялись друг другу в преданности, а потом отправились подышать воздухом. Во дворе, извинившись перед другом за предстоящее убийство, Бульба достал обрез, но приятель не стал ждать конца трогательной речи и рванул наутёк. Пьяный Зайнутдинов стрелял в убегающего, но промазал, и жертве удалось ускользнуть.

Вскоре после этого Раджа вместе с приближёнными временно перебрался в Москву, продолжая пристально следить за происходящим в группировке. Он узнал, что члены группировки Диденко — оправившийся после ранения Кобальнов, Сергей Аксанов и Булат Куваков — собираются в столицу, выяснить наконец, что стало с Дидей и его спутниками.

Дождавшись их приезда, Галиакберов предложил Аксанову встретиться, правда, переговоры вести с ним не собирался. Аксанова просто всемером избили и с проломленной головой, истекающего кровью оставили связанным в квартире на Таганке. Теперь надо было «разобраться» с остальными. Отправившись по адресу, где оставались Куваков и Кобальнов, они тихонько открыли дверь ключами, которые забрали у Аксанова. Кобальнов в это время варил на кухне суп, а Куваков смотрел телевизор. Всё, чем смог ответить Кобальнов на внезапное нападение, это плеснуть в непрошеных гостей горячим супом. Обоих зарубили топорами, специально для этой цели купленными заранее, а тела увезли с собой.

Аксанова же по приказу Раджи пытали ещё целых три дня. Вот показания одного из убийц: «Все три дня он лежал связанным в туалете, его периодически избивали, из разбитого черепа наружу торчала кость. Убили на третий день, он совсем обезумел от истязаний, плакал, ползал на коленях и целовал руки Радже. Перед убийством Бульба туго перебинтовал его голову — чтобы потом не собирать осколки от разрубленного топором черепа…».

Зайнутдинов двумя ударами топора добил Аксанова. Тела всех троих расчленили в ванной и упаковали. Сам Раджа, несказанно позабавившись процессом, назвал это «превращением в Венеру».

Через полгода, в начале января 1994 года, в коллекторе реки Чермянки на окраине Москвы было обнаружено два расчленённых трупа. Проверили заявления о пропавших без вести за последнее время по Москве и Московской области — не совпадают, снятые отпечатки пальцев в дактилоскопической картотеке столичного ГУВД не значатся. Так бы останки и захоронили спустя некоторое время как неопознанные, если бы из МВД не поступила информация о шести пропавших без вести жителях Казани. Татьяна Кобальнова приехала в столицу и отправилась в морг, где её спросили про характерные приметы на теле мужа. У Александра Кобальнова была более чем характерная примета: лишний зуб на нёбе. Стало очевидно: это он. Через несколько дней опознали останки и второго мужчины, найденные в Чермянке, — Кувакова.

По факту убийства Кобальнова и Кувакова прокуратура возбудила уголовное дело, хотя все понимали, что на самом деле в Москве совершены два тройных убийства. А вдова Кобальнова с этого времени начала свою собственную войну против Раджи и его приспешников.

В Казань Раджа вернулся в 1994 году. К этому времени конкурентов уже не оставалось (Гусев, видимо, боясь разделить их судьбу, сбежал), и Галиакберов стал единоличным владельцем и распорядителем «общака». Дань ему безропотно платили все бригады группировки: и «Волочаевские», и «Кладбищенские», а также запуганные бизнесмены, в том числе весьма известные и уважаемые в Казани люди.

Убийства между тем продолжались. Летом 1995 года были убиты члены группировки Эдуард Хайруллин и Владимир Воронцов. В 1997 году убивают родственника Александра Кобальнова, который проявил излишнюю активность в поисках пропавшего.

Надо оговориться, что «Хади Такташ» была лишь одной из многих ОПГ, деливших Казань на зоны влияния: «Жилка», «Борисково», «Низы», «Перваки»… Соваться в чужие районы было смертельно опасно. Единственным исключением оставался бизнес на вполне легальном сбыте ворованного с «Оргсинтеза» полиэтилена, который вёлся за пределами территории «хадишевских». Наиболее опасным конкурентом в этом деле для «хадишевских» являлась ОПГ «Жилка», которая со временем всё-таки отобрала у них «Оргсинтез».

В середине 90-х ОПГ «Хади Такташ» полностью контролировала в центре города наркоторговлю, услуги проституток, обложила налогами около пятидесяти различных предприятий, банков, торговых точек, ресторанов. Большие доходы приносила и деятельность двух подконтрольных городских кладбищ. «Хадишевцы» превратили обычный банно-прачечный комбинат «Здоровье» в золотую жилу, добавив к оздоровительным процедурам в бассейнах, банях и саунах услуги проституток, приносивших ежедневно до 5 тысяч долларов. Следствием было также установлено, что группировка «Хади Такташ» контролировала около 75 процентов городского героинового рынка, реализуя ежедневно до килограмма героина.

При этом группировке приходилось постоянно защищать зоны своего влияния. Именно на этой почве возник конфликт с «Перваками» — группировкой из микрорайона Первые Горки.

Летом 1997 года один из лидеров «перваков», Гриньков, взял у «хадишевских» 200 граммов кокаина и не заплатил. Галиакберов решил, что это демонстрация силы со стороны «перваковских», и выдвинул ультиматум: либо должник возвращает кокаин, либо прощается с жизнью. Гриньков предложил обсудить дело мирно у себя дома на улице Мавлютова.

Гостей он принимал вместе с приятелем. Угостил визитёров — Ситнова и Гребенникова — коньяком, но цель гостей от гостеприимства не зависела: они пришли убить. Хозяев застрелили, однако уйти не успели: в дверь позвонили двое «коллег» убитого. «Хадишевцы» застрелили одного у порога, второго только ранили в лицо, и он сумел убежать.

Узнав об убийстве своего лидера, «перваки» собрались на сход. Часть бригады, во главе которой стоял друг убитого Гринькова Альберт Батров (Бибик), настаивала на мести. Более осторожные, во главе с Фердинантом Юсуповым (Федя), предлагали не связываться с бандой «Хади Такташ». Тем не менее, не считаясь с мнением «умеренных», «бибиковские» подловили и забили до смерти одного из «хадишевских». После этого Раджа объявил «первакам» войну.

Повысив сумму взносов в «общак», на общем сборе Раджа разъяснил, с чем это связано: теперь за убийство каждого рядового «первака» группировка будет платить по 5 тысяч долларов, а убийство самого Бибика оценивается в 50 тысяч долларов. Списки врагов, их адреса и номера машин были размножены и переданы всем членам ОПГ, даже младшим школьникам. Галиакберов же с этого времени всегда носил под одеждой бронежилет. К войне Раджа отнёсся крайне серьёзно, достаточно сказать, что ни один «хадишевский» не пострадал, а семь «перваков» были убиты. Сам Батров счёл за лучшее уехать в Петербург, чтобы избежать их участи.

В это же время из колонии освободился Ринат Фархутдинов (Ринтик), отсидевший за хранение оружия. Раджа предложил ему набрать и возглавить группу киллеров, которая будет исполнять лично его, Галиакберова, заказы. Ринтик взял в бригаду своего племянника Дениса Чернева, а также старых друзей — Анатолия Новицкого и Валерия Широкова. Киллеры разработали специальный кодовый язык, которым для конспирации пользовались при переговорах. Об убийстве, например, говорилось так: «Смотрите телепередачу» (в криминальных новостях всегда сообщали об убийствах). Все распоряжения Раджи выполнялись беспрекословно, а он мог приказать убить кого угодно, хоть близкого друга. Именно так произошло с Ильнуром Исмагиловым, с которым Ринтик был в приятельских отношениях и некоторое время даже жил в его семье. Тем не менее, получив приказ убрать Исмагилова, Фархутдинов даже не колебался. Правда, стрелял не сам — доверил племяннику, но «засветил», в кого именно надо стрелять, назначив жертве «рандеву». Едва Ринтик отъехал от места встречи с «другом», как киллер убил и Исмагилова, и случайно оказавшегося рядом знакомого жертвы Юрия Пушкарёва.

Не возражали ликвидаторы и тогда, когда пришлось отстреливать своих вчерашних товарищей по ОПГ — Никиту Воздвиженского и Александра Сакмарова. Никиту застрелили на глазах жены — она видела в окно, как муж был убит четырьмя выстрелами в упор, а в убегавшем киллере узнала одного из бывших друзей Никиты.

Если к Воздвиженскому у Ринтика ещё могли быть личные претензии («заказанный» жил с его бывшей женой), то Сакмарова убили потому, что тот состоял в родстве с лидером «перваков» Бибиком. Радже просто пришла в голову идея выманить Бибика из Питера в Казань на похороны родственника, для чего «приманку» расстреляли прямо на глазах жены и маленькой дочки во дворе собственного дома.

План, конечно, не сработал. Но Галиакберов не особенно расстроился. Не получилось в этот раз — получится в другой. Он уже готовил новый «проект». Осенью 1999 года «хадишевские» решили развязать очередную войну. На этот раз против набиравшей силу группировки «Павлюхина», географически куда более близкой, чем «Перваки». Первой жертвой как раз и предстояло пасть Владимиру Марушкину, который организовал сбыт наркотиков, конкурируя с точками «хадишевских». Роль киллера выполнил переодетый бомжем Анатолий Новицкий, чей арест стал отправной точкой в деле «Хади Такташ». Новицкий дал показания, и в декабре того же года были задержаны уже многие члены банды, в том числе и сам Раджа — Радик Галиакберов.

Раджа, кстати, прекрасно понимал, что ему светит пожизненный срок, поэтому пытался торговаться всеми доступными способами. Как-то мне доложили, что он очень просит встречи со мной: якобы у него есть какая-то сверхценная для меня информация. Я пошёл в изолятор (он сидел в СИ-1), думаю, чем он собрался нас удивить? А он пообещал дать информацию по всем убийствам, совершённым в Казани и остававшимся к тому времени нераскрытыми. «Сколько, — спрашивает, — у вас нераскрытых убийств?». Я: «Что дальше?» — «Назовите мне место, дату совершения и оружие, и через день к вам придут люди и расскажут, как они убивали». Другими словами, Раджа обещал мне стопроцентную раскрываемость убийств: бомжи, алкоголики и должники «хадишевских» взяли бы вину за них на себя. Он всерьёз думал, что я поведусь…

Но мы вернулись к этому его обещанию позже — в 2003 году. Он действительно помог в расследовании убийства директора казанского пивзавода «Красный Восток» Айбата Айбатова, совершённого 20 февраля 1996 года. Раджа сообщил, что сын бывшего секретаря обкома КПСС Борис Булатов обращался к нему с «заказом», но не договорились о цене. Заказ взял другой бывший член его группировки — Сергей Павлов (Матрос). (Павлов и Булатов были арестованы в 2006 году и приговорены к 9 и 11 годам соответственно.) Галиакберов помог выйти на заказчика, и благодаря этому получил некоторые послабления в режиме.

…С первых дней суда над «хадишевскими» зал был переполнен. У клетки с подсудимыми неотлучно дежурил автоматчик. Меры предосторожности включали тотальную проверку паспортов и сумок на входе, а безопасность процесса обеспечивали в общей сложности триста сотрудников МВД. Ведь для оставшихся на свободе членов группировки «Хади Такташ» Раджа по-прежнему был начальником, а свидетелей не было возможности стеречь круглосуточно.

Самой большой заботой для нас стало обеспечение безопасности свидетелей. И были тому веские причины. Юлия Гаврилова — жена убитого Воздвиженского, экс-супруга бригадира киллеров, — одна из самых важных свидетелей обвинения, скончалась при странных обстоятельствах: находясь в своей квартире, она отравилась угарным газом. А обвиняемые оттягивали очередные слушания самоотверженно, буквально не щадя живота своего: Новицкий и Широков глотали гвозди, делали харакири. И слушания переносились. Закона о защите свидетелей в России ещё не было, а свидетели, нуждающиеся в защите, уже были, нам пришлось придумывать свои нестандартные ходы.

Впервые в республике, да и в России, на судебном процессе, длившемся более одного года, были обеспечены беспрецедентные меры безопасности в отношении свидетелей по уголовному делу. Свидетели обвинения по делу «Хади Такташ», многие из которых жили в том же районе, что и бандиты, согласились давать показания только после изменения их анкетных данных. Многие из зашифрованных панически боялись визуального контакта с преступниками. Получить их показания мы смогли только после изоляции лидера группировки, руководителей звеньев и рядовых исполнителей преступного сообщества. И, кстати, получив гарантии безопасности, изобличающие сведения дали и бывшие члены группировки.

Свидетелей в масках и мешкообразных пальто-балахонах, скрывающих фигуру, привозили в суд под усиленной охраной. Размещали в отдельной комнате рядом с залом заседаний, оборудованной микрофоном и камерой. Судья заходил в комнату, удостоверяя личность, и возвращался в зал, где выступление свидетеля, с изменением голоса через специальную аудиоаппаратуру, транслировалось на экран. Менялись анкетные данные, место жительства, прибегали к парикам, усам и бородам, чтобы изменить внешность человека. Для маскировки одного из свидетелей пригласили гримёра из Театра оперы и балета, и показания тот давал в образе… Николая Васильевича Гоголя.

При расследовании этого дела вообще многое было сделано впервые. Во время следственного эксперимента, проведённого в Москве в 2000 году, был приглашён известный специалист в области криминологии, который применил специальный метод осмотра места происшествия. В итоге спустя 7 лет с момента совершения убийства в ванной комнате были обнаружены следы крови…

В январе 2002 года Верховный суд РТ поставил точку в многолетней истории банды «Хади Такташ». За два года дело оформилось в 32 тома, не считая 19 видеокассет оперативной съёмки. Было опрошено около 500 свидетелей, проведено более двухсот экспертиз. Ни один из 13 обвиняемых не признал себя виновным ни по одному пункту обвинения.

Радика Галиакберова и бригадира киллеров Рината Фархутдинова приговорили к пожизненному заключению. Самым активным членам банды Сергею Гребенникову и Александру Сычёву дали по 24 года в колонии строгого режима, Вадиму Зайнутдинову и Андрею Ситнову — по 22 года, киллерам Анатолию Новицкому и Денису Чернееву — по 20. Валерий Широков был осуждён к 15 годам, Денис Лонщаков — к 12. Самым молодым членам банды Павлу Комлеву и Айрату Хакимову суд установил меру наказания соответственно в 8 и 7 лет лишения свободы. Минимальный срок — 6 лет — получил «ответственный» за притон «Здоровье» Асхат Валиуллин, страдающий серьёзными увечьями. Что характерно, все приговоры включали конфискацию имущества.

Как и следовало ожидать, приговор обжаловали все осуждённые, сначала в Верховном суде Татарстана, а потом Российской Федерации. Кто-то просил прекратить дело за недоказанностью, кто-то — провести процесс заново, кто-то — скостить срок. Адвокаты напирали на то, что в делах об убийствах есть только косвенные доказательства: ни оружия, ни трупов по многим эпизодам не обнаружено, оспаривались показания свидетелей, звучавшие «не в зале суда». Циркулировали слухи, что на подкуп суда Раджа собрал неслыханную сумму.

Семеро из 13 «хадишевцев» лично присутствовали на рассмотрении кассационных жалоб, для чего были этапированы в Москву. Во время заседания, закончившегося 6 февраля 2003 года, бандиты участвовали в процессе, находясь в СИЗО. Они видели и слышали происходящее в суде на телемониторе, судьи, в свою очередь, видели и слышали семерых осуждённых с телеэкранов. Пятеро главарей ждали решения в казанском изоляторе. Определение Верховного суда повергло преступников в шок. Несмотря на анонсированный «подкуп», кассационная коллегия под председательством судьи Зямиля Галиуллина отклонила все жалобы осуждённых и их адвокатов, оставив приговоры в силе.

В суде не просто был доказан факт организации преступного сообщества, впервые удалось разом отправить за решётку всю верхушку банды — 13 человек. И впервые был вынесен настолько суровый, но заслуженный приговор: 180 лет заключения на 11 человек, не считая двух пожизненных сроков для главарей. Одно только чтение приговора растянулось на два дня. Подсудимым вменялись 13 убийств, два покушения, бандитизм, организация и участие в организованном преступном сообществе, наркоторговля, вымогательства, незаконное хранение оружия, контроль над проституцией. Развязанная группировкой криминальная война на самом деле унесла десятки жизней. Доказанные в суде 13 убийств — лишь малая часть жертв, по нашему мнению, их было не меньше полусотни.

Эта ОПГ стала лишь первой в длинной череде преступных группировок, попавших под пресс закона в 2000-х. О процессе писали и говорили несколько лет подряд, и даже сейчас, спустя почти десять лет, в интернете любой желающий может найти о нём массу информации.

На сайте «Криминальная Россия» выложена и старенькая фотография из материалов уголовного дела, где запечатлены члены подростковой (тогда ещё) группировки. Под фото — подпись: «Экон вскоре будет найден в лесу разрубленным на части. Никита и Куян будут застрелены. Гудок давно пропал без вести. Маймул и Обезьяна сядут в тюрьму за убийство своего хорошего друга. Алтуха и Синий погорят на наркоте. Дольше всех продержался Бульба — до 2002 года, когда ему вынесли приговор — 22 года колонии строгого режима».

По-моему, очень показательно.

Мы совершили огромный прорыв в деле борьбы с организованной преступностью. И огромная заслуга в этом следователей прокуратуры республики, а позже — следственного комитета. Я уже писал, что статья «Организация преступного сообщества» при вынесении приговоров исключалась судами из-за слабой доказательной базы. Татарстанские следователи на деле «Хади Такташ» впервые отработали методику доказывания «двести десятой» и в дальнейшем по уже выработанной технологии направляли дела в суд. Сайфихан Нафиев, Кафиль Амиров, Фарид Загидуллин, Владимир Карузин, Вадим Антипов — это люди, чью заслугу в разгроме казанских ОПГ трудно переоценить. Оперативники МВД всегда с благодарностью вспоминают следователей, с которыми бок о бок месяцами, годами разматывали криминальные клубки: Максима Беляева, Эдуарда Абдуллина, Вадима Максимова, Рената Каримова, Олега Ульянченко, Альберта Гибадуллина, Гамлета Гараева, Айрата Миннулина. На самом деле этот список можно продолжать ещё долго, увы, назвать всех просто нереально. Но я от души говорю вам: «Спасибо, мужики!»

Подрыв кукморского газопровода

Девяносто девятый — год начала второй чеченской кампании. После Хасавюртовских соглашений долгожданный мир на Кавказе так и не наступил. Криминальные структуры Чечни безнаказанно делали бизнес на массовых похищениях людей, наживались на производстве и контрабанде наркотиков, выпуске и распространении фальшивых денежных купюр, на хищениях нефти, терактах и нападениях на соседние регионы. Нам тоже предстояло со всем этим столкнуться.

Утром 1 декабря 1999 года дежурный сообщил мне, что произошёл взрыв магистрального газопровода Уренгой — Помары — Ужгород, который проходит через многие регионы, в том числе и Татарстан. Рвануло в Кировской области, почти на самой границе с нами, так что мы сразу же выслали свою следственно-оперативную группу, и я тоже вылетел на место происшествия вместе с начальником УФСБ Александром Гусевым и Рафкатом Кантюковым.

Сначала я не поверил в теракт. Конечно, уже полыхало в Чечне, но мне всегда казалось, что наших людей зараза экстремизма не должна коснуться, что им хватит ума разобраться, где конфеты, а где фантики. В силу того, что татарский народ всегда был просвещённым и миролюбивым, исповедующим мягкий ислам, нас нельзя даже сравнивать с Кавказом. Да и кировчане, с которыми я связался, поначалу успокоили: «Взрыв техногенного характера, газопроводы иногда взрываются, не берите в голову — усталость металла, свищ, трактор зацепил…»

Но когда мы вылетели к месту происшествия, мы уже знали, что это подрыв. К тому времени наши эксперты, поработавшие на месте, чётко определились, что имел место самый настоящий террористический акт. Эксперт, молодец, нашёл остатки взрывного устройства, насобирал следы взрывчатки — аммиачной селитры и алюминиевой пудры… Позже даже лопаты нашли, которые использовали диверсанты.

Это было не просто серьёзно, это в корне меняло всю картину мироустройства в самом центре России. Да, Чечня уже полыхала, прогремели взрывы в жилых домах в Москве и Каспийске, но мирное Поволжье казалось оазисом спокойствия. Мы просто поверить не могли, что подобное возможно у нас, в одном из самых безмятежных регионов, такое в голове просто не укладывалось…

Как выяснилось, первый взрыв прогремел в семь утра. В восемь — второй. Ещё через два часа загорелся газопровод. Факелы достигали пятидесяти метров в высоту, образовались две глубокие воронки — 20 м в ширину и 4 м в глубину. Уголовное дело, возбуждённое по факту диверсии, принял к производству следственный отдел КГБ РТ, и мы начали совместную работу.

Вскоре следы привели в Татарстан, в посёлок Кукмор. По большому счёту медвежий угол, тишайшее место. Здесь напившийся житель — редкость, драка — событие, о котором год будут вспоминать, и вдруг — на` тебе! — гнездо террористов.

Организатором преступления оказался некий Рамазан Ишкильдин. Мы проследили его жизненный путь, и оказалось, что до 23 лет он жил в деревне Старый Сибай Баймакского района Башкирии, где не выделялся решительно ничем. В конце 1998 года парень неожиданно для односельчан решил стать богословом и уехал «учиться на имама». Поехал Ишкильдин не куда-нибудь, а в Веденский район Чечни, где действовал печально известный учебный центр террористов «Кавказ». Там он с января по июль 1999 года проходил религиозное обучение и диверсионно-тактическую подготовку. На первое задание Ишкильдин должен был отправиться в татарский райцентр Кукмор, где жил ещё выпускник «Кавказа» 18-летний Айрат Гильмутдинов, и вместе с ним организовать подрыв газопровода.

В августе 1999 года Ишкильдин собрал в Кукморе целую группу молодых людей, симпатизировавших чеченским ваххабитам. По времени это совпало с началом новой чеченской кампании, и они считали себя чуть ли не партизанами во вражеском тылу. Взрыв газопровода, по мнению диверсантов, должен был нанести ущерб экономическим интересам России. Кроме того, они полагали, что замерзающее без сибирского газа европейское сообщество надавит на правительство России с требованием прекратить военную операцию в Чечне.

Диверсанты изготовили бомбы из аммиачной селитры и алюминиевой пудры (именно такими устройствами были взорваны дома в Москве, Буйнакске и Волгодонске) и вечером 30 ноября 1999 года на трёх машинах выехали в Кировскую область. За ночь вырыли девять шурфов, заложили три взрывных устройства и утром 1 декабря подорвали газопроводы Пермь — Казань — Горький-1, Пермь — Казань — Горький-2 и Уренгой — Ужгород. Ущерб, нанесённый ООО «Таттрансгаз», превысил 7,5 миллиона рублей. В планах диверсантов дальше был взрыв на Шеморданской газоперекачивающей станции.

В течение месяца нам удалось задержать большинство членов террористической группы. Внешне это были совершенно обыкновенные парни — не алкаши, не наркоманы, не бомжи, в основном жители посёлка Кукмор. Соседи отзывались о них только положительно: тихие, ни в чём предосудительном до этого замечены не были. Вежливые, набожные: по крайней мере пятеро из них регулярно посещали мечеть, где и сблизились на почве интереса к исламу. Только поговорив с ними, я понял, как можно сломать человека идеологией, превратить, по сути, в зомби.

Самому младшему из них, Олегу Бабушкину (кстати, он русский, житель соседних с Кукмором Вятских Полян, принявший ислам), в момент совершения преступления едва исполнилось 19 лет. Остальным от 22 до 31 года.

Айрат Гильмутдинов и Рамазан Ишкильдин сумели скрыться. Но ненадолго: Гильмутдинова, скрывавшегося в Таджикистане, сотрудники татарстанского КГБ нашли и задержали в августе 2000-го. В январе 2001 года суд признал участников преступной группы виновными в совершении диверсии и приговорил к срокам от 10 до 14 лет лишения свободы. Избежал колонии только Гильмутдинов, которого признали невменяемым.

Никто из осуждённых не признал себя виновным. Они утверждали, что слова «ваххабизм» и «исламский экстремизм» впервые услышали во время следствия. «Перед Аллахом я чист!» — говорили подсудимые в своём последнем слове.

Самого Рамазана Ишкильдина задержали 26 июня 2002 года азербайджанские пограничники, когда тот пытался проникнуть на их территорию из Дагестана. В июле диверсант был передан российской стороне, и вскоре Верховный суд РТ вынес приговор последнему двенадцатому фигуранту по делу о взрыве магистрального газопровода — пятнадцать лет строгого режима.

А для правоохранительных органов это стало серьёзным уроком. Зная, что татары всегда были приверженцами умеренного ислама, что экстремизм не в традициях нашего народа, мы были слишком безмятежными. Максимум, чего ожидали, — это открытых проявлений националистов, обострения чисто политической ситуации. Действительность же оказалась намного жёстче.

Краткие итоги 1999 года:

Число зарегистрированных преступлений увеличилось более чем на 36 процентов — 72 161 преступление, из них раскрыто — 71,4 процента.

Раскрыто 756 преступлений прошлых лет.

Расследовано 502 преступления, совершённых в составе организованных групп.

Улучшена раскрываемость умышленных убийств: из 690 совершённых раскрыто 609, в том числе 11 заказных.

Возбуждены уголовные дела по 3 фактам организации преступного сообщества и 5 фактам бандитизма.

Данные социологического опроса жителей Татарстана:

— 42 процента опрошенных отметили низкую культуру общения сотрудников.

— Значимость состояния преступности в глазах населения снизилась с 33 до 30 процентов.

— Число граждан, считающих, что состояние общественной безопасности стало удовлетворительным, выросло с 28 до 41 процента.

— Число респондентов, считающих его неудовлетворительным, снизилось с 55 до 39 процентов.

2000-й: ГОД СЛЕДСТВИЯ

В 1999 году с ростом зарегистрированных преступлений возросла и нагрузка на каждого следователя в среднем почти в полтора раза. Страдало качество расследования — приговоры «разваливались» в судах, стало почти нормой нарушение сроков расследования, нарушение прав граждан при задержаниях и арестах. В общем-то неудивительно, ведь на тот момент высшее юридическое образование имели меньше половины следователей, а двадцать процентов из них только-только начинали службу.

Нам же, кровь из носу, нужно было именно качество расследования. Что толку в задержании преступника, если суд его оправдает и отпустит на свободу из-за слабости доказательной базы?! Один вред: тот получит дополнительный опыт в «разваливании» уголовных дел и окончательно перестанет бояться ответственности.

Первого января 1997 года вступил в силу новый Уголовный кодекс Российской Федерации. В частности, наконец-то (с опозданием в 10 лет!) появилась статья 210 УК РФ «Организация преступного сообщества». Правоохранительные органы получили возможность бороться с организованной преступностью с открытым забралом.

Не тут-то было. И в 98-м, и в 99-м годах мы направляли в суд по десять-двенадцать уголовных дел, в которых обвинение фигурантам предъявлялось в том числе и по этой статье. Но суды при вынесении приговора из списка преступлений организацию преступного сообщества исключали. На самом деле судьи просто не хотели связываться с плохо ещё знакомым материалом, с возможной отменой приговоров судом высшей инстанции и действовали наверняка, объясняя свои действия примерно так: «Преступники осуждены? Осуждены. Убийства, разбои, вымогательства доказаны? Доказаны. Что ещё нужно?» А нужна была принципиальная позиция. Ведь в отсутствие «двести десятой» многие (в том числе организаторы преступных групп) уходили от ответственности.

Наши специалисты провели выборочное изучение уголовных дел, рассмотренных Верховным судом РТ с 1996 по 1999 год в отношении членов ОПГ. Оказалось, что в подавляющем большинстве случаев следствие доказывало не совместную преступную деятельность членов группы (что свидетельствовало бы о преступной организованности), а организованность отдельно взятых преступлений, совершённых её участниками.

Другими словами, следователи на тот момент ещё не научились доказывать факт организации преступного сообщества так, чтобы суд счёл обвинения вескими. У них элементарно отсутствовали необходимые знания и опыт! Именно поэтому 2000 год мы определили для себя как «год следствия». Возглавил это направление мой новый заместитель по следствию Андрей Вазанов.

Дело о «лохотроне» — разминка перед боем

К весне 2000 года в Российской Федерации (спустя три года с начала действия нового Уголовного кодекса!) был вынесен один-единственный приговор по статье «Организация преступного сообщества» — Нижегородским областным судом в отношении ОПГ из пяти человек, созданной для хищений нефтепродуктов.

Второй в истории России приговор по двести десятой статье УК состоялся в Татарстане. И это был не знаменитый процесс по банде «Хади Такташ», как принято считать, а дело так называемых «лохотронщиков».

«Лохотрон» — примета времени, явление, широко распространившееся в 90-е годы. Вариаций «лохотрона» множество, но смысл один: найти «лоха» и вытрясти из него все деньги при его же добровольной и «радостной» помощи.

В конце 90-х на рынках республики практически всех напёрсточников сменили организаторы игры «Счастливый билет». Суть игры сводилась к следующему. Рекламный агент, выловив в рыночной толпе потенциальную жертву, сообщал ей, что он (она) стали претендентом на выигрыш. К сожалению, выигрыш один, а претендентов двое, и придётся посоревноваться. Соглашались многие.

Возле ведущего уже стоял подставной игрок — тот самый второй претендент. Оба участника должны были выбрать семь карточек с цифрами, и набравший бо`льшую сумму считался выигравшим. Разумеется, сумма цифр подставного неизменно оказывалась равной сумме, набранной жертвой. Следующие раунды проводились уже при наличии денежных ставок обеих сторон — по правилам игры давший большую сумму должен был уйти и с призом, и с деньгами.

Конечно же, «лох» никогда не выигрывал. Он и не мог выиграть, ведь для повышения ставок соперник использовал не только свои деньги, но и его собственные, добровольно отданные в предыдущих раундах. Круговорот останавливался только тогда, когда у бедолаги деньги заканчивались совсем.

Первое уголовное дело по «лохотрону» в республике было возбуждено в Альметьевске в 1998 году, городской суд осудил девять человек. Год спустя аналогичное дело расследовалось в Нижнекамске.

В Казани мошенники вышли за рамки обычного «лохотрона», организовав настоящий масштабный криминальный бизнес, внешне очень качественно замаскированный под легальный.

Общество с ограниченной ответственностью «Комета» было зарегистрировано в сентябре 1998 года. Если верить официальным лицензиям, его деятельность предполагала содержание казино, ипподромов и других игорных заведений. В действительности же работа свелась к организации десятка так называемых «точек» на Центральном колхозном рынке, рынках Приволжского и Московского районов, авторынке по улице Амирхана. Каждую точку в среднем обслуживали десять-двенадцать человек, так что организация насчитывала более 100 участников.

Людей в фирму принимали только по ходатайствам уже проверенных, зарекомендовавших себя работников. Постоянный костяк — менеджеры и ведущие игры — не менялся, покинуть бизнес было практически невозможно: знающих внутреннюю кухню просто так из «Кометы» не отпускали.

Система работала безупречно: строгая иерархия, чёткое распределение ролей, постоянное повышение квалификации (в «Комету» не только отбирали по актёрским данным, но и требовали постоянной шлифовки мастерства), специфический, понятный только своим язык. Структурой она напоминала семью. Кстати, в рамках группы многие создавали семейные пары.

Первоначальный материал оперативники собирали в течение восьми месяцев. Путаные заявления потерпевших, обратившихся в милицию, не давали чёткой картины, а внедрение сотрудника в группу мошенников, где каждого знали в лицо, было практически невозможным. Единственным способом получения информации оставалось круглосуточное постоянное наблюдение.

Чтобы понять суть обмана, сотрудники УБОП под видом «лохов» периодически сами проигрывали деньги. Весь процесс фиксировался на видеоплёнку и впоследствии актировался — для доказательства мошеннических действий нужно было собрать улики, подтверждающие, что выиграть у «лохотронщиков» невозможно. Наружное наблюдение тем временем устанавливало личности, места проживания и связи всех участников.

И вот 1 февраля 2000 года под конец торгового дня началась крупномасштабная операция по задержанию преступной группы. Задержания шли одновременно в нескольких точках: на Центральном и Приволжском рынках Казани, а также в местах сборов, где после трудового дня мошенники подводили итоги. Всего в тот вечер были задержаны 62 человека. Параллельно проводились обыски в офисе фирмы, прикрывавшей преступную деятельность, и на квартирах основных членов группы.

Самое невероятное в этой истории — наличие белой бухгалтерии и кассового аппарата, на котором по-честному пробивались все суммы. Правда, потом по ведомости они списывались «победителю» и доходы от игры в бухгалтерской отчётности получались минимальными. Но сам факт добросовестной регистрации и уплаты налогов, плюс настоящая лицензия долго помогали мошенникам оставаться вне поля зрения правоохранительных органов.

Директор фирмы, 36-летний житель Украины Игорь Голубов, и в ходе следствия, и на суде продолжал утверждать, что у него «всё честно»: налоги уплачены, бухгалтерия в порядке, а что творилось на «точках» — он в неведении. Надо сказать, что такая позиция не вдохновила его бывших подчинённых, не желавших становиться крайними. Одиннадцать из них в ходе следствия дали подробные, совпадающие до мелочей показания.

При обысках, помимо официальной и неофициальной бухгалтерии, денег и некоторого имущества фирмы, были изъяты любопытные рукописные инструкции, в которых с детальной точностью расписывались все возможные действия «лохотронщика» и предполагаемые реакции его жертв. Как привлечь «лоха», как заставить его раскошелиться (даже одолжить деньги, заставив потом расплатиться вещами или золотом), как избежать или погасить возмущение. Учитывались психологические особенности разных типов людей: кому-то из клиентов рекомендовалось включить «будильник» (дать в нужный момент минуту на размышление), особенно громко канючившим проигравшим разрешалось дать «утешительный приз» — игрушку или что-нибудь из посуды.

Была разработана своя система знаков, позволявшая без слов объявить тревогу: палец на плече означал приближение милиционеров, а сложенная трубочкой ладонь — близость видеокамеры. В этом случае рекомендовалось «дать лоху выиграть» и показательно отпустить его с деньгами.

Сложности по работе с «лохотронщиками» начались с момента задержания. Во-первых, шестьдесят с лишним человек надо было где-то содержать. ИВС не мог принять такое количество задержанных, и их разместили в актовом зале управления по борьбе с организованной преступностью. Два собровца круглосуточно охраняли толпу мошенников, пресекая их попытки общения между собой, а оперативники по очереди выводили каждого на допрос.

Две недели оперативники не выходили из управления, работали с перерывами лишь на сон. В следственно-оперативную бригаду включили сразу четырнадцать следователей, иначе справиться с таким объёмом работы было невозможно. Начальник УБОП Георгий Балясников еженедельно докладывал мне о том, как продвигается работа: провести дело через суд именно по 210-й статье было для нас принципиально важным. От успеха или провала зависели шаги в наступлении на организованную преступность.

Следующим этапом стала работа с потерпевшими. Оперативники не предполагали столь огромного количества обманутых, причём зачастую на весьма солидные суммы. Одна из жертв за полчаса игры лишилась 320 тысяч рублей. Переезжая в другой город, женщина отправила контейнер с вещами и налегке с одним чемоданчиком перед поездом решила прошвырнуться по рынку, купить себе и ребёнку чего-нибудь в дорогу. Сомнений в выигрыше у неё не было: вряд ли у кого-то на рынке могло оказаться больше денег, ведь все вырученные от продажи квартиры деньги были при ней. До того момента, как она поставила на «счастливый билет»…

Кстати, по материалам уголовного дела подавляющее большинство пострадавших от рук мошенников (сорок девять из пятидесяти пяти человек) составляли женщины. Не то чтобы мужчины не попадались, попадались, и ещё как! И многие из них даже приходили в милицию, очень эмоционально общались со следователями, но когда дело доходило до оформления показаний — пасовали. Стеснялись своей глупости.

Социальное положение, пол, возраст и достаток у жертв были совершенно разными. Объединяли их исключительно азарт и безоговорочная вера в тот самый «счастливый» случай. Размер ущерба колебался в зависимости от благосостояния — от ста рублей до сотен тысяч. Многие из потерпевших говорили потом оперативникам, что знали про все эти штучки: и знакомые рассказывали, и друзья предупреждали, но нет ведь, повелись, «как дуры»!

8 июня 2001 года в Верховном суде республики был оглашён приговор по «лохотронщикам». Судебное слушание длилось около четырёх месяцев, и в результате впервые в истории юриспруденции Татарстана двадцать семь обвиняемых признали виновными в участии в преступной организации и совершении мошенничества. Состоялся второй в России приговор по 210-й статье Уголовного кодекса.

Семнадцать женщин отделались условными сроками наказания. Менеджеры получили от трёх до шести лет лишения свободы в зависимости от степени вины. Игоря Голубова суд признал виновным по всем статьям, предъявленным обвинением, и приговорил к девяти годам лишения свободы в колонии общего режима.

P.S. Сколько ни разоблачай мошенников, какие наказания ни применяй, но, пока страсть российского человека к халяве неистребима, азартные игры были, есть и пребудут вовеки. И на этом вечном двигателе ещё будет сколочено не одно состояние…

Убийство сорокалетней давности

В 2000 году снизилось количество заказных убийств, а из тех пяти, которые были совершены, три удалось раскрыть. Плюс ко всему, оперативные службы раскрыли 30 убийств прошлых лет. Именно в 2000-м мы начали первыми в стране активно использовать автоматизированную дактилоскопическую систему «Папилон», представляющую собой сеть локальных комплексов в райотделах, имеющих выход в центральную систему. За год она позволила идентифицировать около трёх тысяч человек и раскрыть более двух тысяч преступлений, в том числе 123 убийства. Показательным в этом смысле стало раскрытие убийства таксиста, совершённое в Казани ещё в 1974 году. Эксперт изъял с места происшествия следы рук, которые были помещены в криминалистическую картотеку. И спустя 26 лет (!) при проверке картотеки по системе «Папилон» выяснилось, что следы совпадают с отпечатками пальцев некоего Ежова, задержанного по подозрению в другом преступлении. Под тяжестью улик Ежов сознался в совершении преступления.

Но среди раскрытий двухтысячного года было одно, подпадающее под разряд «раз в сто лет». В 2000 году сотрудники Авиастроительного РУВД Казани задержали бомжа, который, находясь в КПЗ, вдруг стал вспоминать юность и прежние «подвиги», в числе которых называл и убийство. Подняли архив, нашли уголовное и поисковое дело 40-летней давности, и выяснилось — действительно в 1960 году в районе хрущёвок по улице Воровского произошло убийство приезжего шахтёра, так и оставшееся нераскрытым. В то время каждое убийство становилось резонансным, поэтому одна только Москва дважды делала запрос на раскрытие, версий рассматривалось много, но ни одна не нашла своего подтверждения.

Шахтёра зарезали ножом поздно вечером на улице, недалеко от дома, где он остановился погостить. Свидетелей не было, а задержанный бомж между тем вспоминал такие детали, что уже не оставалось сомнений в его причастности к преступлению сорокалетней давности.

Оказалось, что в далёком 1960 году три товарища-подростка, увидев, как шикует приехавший погостить к соседям друг, решили его ограбить. Несколько дней они следили за мужчиной и однажды вечером напали на него, ударив приезжего ножом. Добыча составила тысячу рублей (сто рублей после реформы 1961 года).

Дня через два родители подростков, увидев деньги у детей, устроили своим чадам допрос с пристрастием. Те сознались в убийстве, чем очень напугали родителей. И взрослые, чтобы не отдавать отпрысков в руки правосудия, развезли подростков по дальним родственникам.

Ни у кого из участников преступления жизнь не сложилась благополучно. Через двадцать лет после случившегося один из них вернулся в Казань. Но на нормальную работу устроиться не смог, начал пить, в итоге пропил квартиру и оказался на улице.

Второго участника преступления оперативники разыскали в Питере, мужчина тоже был тихим алкоголиком. Третий обнаружился в Свердловске: начальник тюрьмы, дослужился до полковника, но коротал время на пенсии безногим инвалидом. Ногу отняли из-за сахарного диабета. Со дня убийства друзья-товарищи не виделись, и вот через сорок лет встретились. В 2000 году состоялся суд, вину подсудимые признали полностью, но уголовного наказания не понесли за истечением срока давности. Потерпевшими на суде выступали дочери-близняшки убитого шахтёра, которым, когда зарезали их отца, было по четыре годика.

Рейс на дно

Страшная трагедия произошла в воскресенье 17 сентября. У переправы «Сорочьи горы» рейсовый автобус ПАЗ при въезде на паром сбил ограждение и рухнул в Каму. Кроме водителя, в салоне находились 11 женщин, спастись удалось только одной. Водитель тоже сумел выплыть, он даже пытался разбить окна в автобусе, чтобы спасти хоть кого-нибудь, но не смог. Погибли десять человек.

Через полчаса на месте трагедии был практически весь состав правительства республики — премьер-министр Рустам Минниханов, министры здравоохранения, ЧС, транспорта, я сам… Катастрофа произошла около пяти вечера, а уже через два часа начались работы по подъёму автобуса. На месте происшествия работали 76 человек, в том числе шесть водолазов, было использовано 30 единиц техники. В этот же день автобус с погибшими в нём людьми удалось поднять на поверхность.

По указанию премьер-министра семьям погибших оказали материальную помощь, республиканская комиссия по безопасности дорожного движения провела тщательный анализ причин, приведших к трагедии. Было возбуждено и уголовное дело. Расследование показало: водитель грубо нарушил правила эксплуатации — автобус двигался под уклон с неработающим двигателем, на нейтральной передаче. Рабочая и стояночная тормозные системы в тот момент находились в неисправном состоянии, что и привело к трагедии. Кроме того, согласно инструкции минтранса, он должен был высадить пассажиров при подъезде к переправе, но не сделал этого. Суд приговорил Михаила Абрамова к семи годам лишения свободы, дав ему на год больше, чем просил прокурор.

Мы сделали всё, чтобы подобное не могло повториться: уже через две недели въезд на паром оборудовали мощным защитным ограждением, появилась площадка для высадки пассажиров и изолированный пешеходный спуск к парому.

Не сделали вывод только водители: через два года на этом же месте рейсовый ПАЗ выехал на спуск с неработающим двигателем и на нейтральной передаче. Стояночный тормоз не работал, рабочие тормоза, по словам водителя, «внезапно отказали». Машина только чудом не опрокинулась на повороте, сбила ограждения вблизи поста милиции, где нужно было высадить пассажиров, вылетела с дороги и врезалась в деревенский дом. Никто не пострадал… в тот раз.

Зараза распространяется

Говоря про социальные эпидемии, я точно знаю, что инфицирование происходит с огромной скоростью. Организованная преступность опасна ещё и тем, что с ней всегда тесно связана и преступность подростковая. В 2000 году мы отмечали рост криминогенных подростково-молодёжных группировок: на оперативный учёт были поставлены 113 таких групп. Основное их количество приходилось на Казань и Набережные Челны. Часть подростков уже входила в структуру организованной преступности, занимая «низшие её этажи»: им отводилась роль непосредственных исполнителей угроз, их использовали в качестве «боевиков» в массовых драках как в октябре 1999 года в Буинске, так и в беспорядках в Казани и Высокогорском районе в 2000 году.

В апреле 2000 года в Московском районе Казани в трамвае 10-го маршрута развязалась драка между членами группировок «Жилка» и «Татарский двор». Через два дня после стычки примерно 40 человек «жилковских» напали на машину с работниками «Татэнергоремонта», решив, что на этой машине едут их противники. Автомобиль забросали камнями и бутылками с зажигательной смесью. Работники предприятия получили травмы, а двое были госпитализированы с ожогами 1-й и 2-й степени. Мы установили личности всех участников происшествия, среди которых были 22 подростка в возрасте от 15 до 17 лет.

В 2000 году почти в два раза выросло количество убийств и в полтора раза причинений тяжкого вреда здоровью, совершённых детьми и подростками. Из раскрытых органами преступлений каждое пятое разбойное нападение, каждый четвёртый грабёж, каждое восьмое изнасилование были совершены с участием несовершеннолетних.

И снова осень, и снова убийство девочки. Тринадцатилетнюю школьницу убийцы подкараулили на улице Тази Гиззата, когда она возвращалась домой с электрички. На её теле эксперты насчитали 9 ножевых ранений. Убийцами оказались два семнадцатилетних наркомана Куртымов и Шакиров, недавно освободившиеся в связи с амнистией. Задержали их с поличным во время другого преступления — убийства 70-летней пенсионерки и её дочери. Отморозки узнали, что женщины собираются уехать из Казани на постоянное место жительства в Израиль, и совершили на квартиру налёт. Женщин буквально изрезали ножами. Соседи, услышав крики, вызвали милицию. Экипаж вневедомственной охраны задержал ублюдков прямо на месте происшествия.

2000 год был годом 55-летнего юбилея Великой Победы. Традиционно эти даты, эти праздники наша страна сопровождает актами милосердия в виде амнистии для многих категорий преступников. В этом году на свободе в республике оказалась 21 тысяча человек, освобождённых досрочно.

Гуманизм — это прекрасно. Но уже давно кончилось время, когда за решёткой могли оказаться участники боевых сражений, проливавшие кровь за свою страну и заслужившие её снисхождение. Сегодняшний гуманизм однобок: в выигрыше оказываются почему-то исключительно злодеи. Я не могу утверждать, что Куртымов и Шакиров, отсидев свой срок полностью, не совершили бы других преступлений, но в том, что конкретно эти три жертвы могли бы жить, я уверен.

Правильные участковые

Вывод управления исполнения наказаний из состава МВД (сейчас эта структура называется ГУФСИН), наверное, был обоснованным. Но пока оба ведомства находились под одной крышей, учёт освободившегося контингента находился в одних руках, и бывшие осуждённые, так или иначе, находились под контролем. Ходили отмечаться в райотдел, были объектом особого внимания участковых, а после отделения УИН эта работа повисла в воздухе. Никто не подсчитывал, сколько трагедий произошло только потому, что преступники получили возможность утаивать своё прошлое…

Хотя «правильные» участковые той, ещё советской, закалки продолжали вести свои собственные неофициальные учёты. «Правильные» участковые — это по большому счёту идеальные бойцы правопорядка, аналог американских шерифов. Другое дело, что зарплата и нагрузка наших офицеров ни в какое сравнение с их западными коллегами не идут.

В мае 2000 года в Казани прошёл межрегиональный слёт-совещание участковых инспекторов, на который съехались руководители этой службы со всей России. В тот же день Президент Татарстана Минтимер Шаймиев подписал Указ «О дополнительных мерах по укреплению охраны общественного порядка», проще говоря, о поддержке участковых. Меры, предусматриваемые этим указом, включали увеличение штатов участковых, выделение им дополнительного жилья, увеличение зарплаты из средств республики. В течение многих лет эта программа была реальным подспорьем для МВД. Надо сказать, что программа поддержки участковых целиком и полностью была инициативой президента.

Банда «Званка»

Но самым главным для нас по-прежнему оставалось противодействие организованной преступности. Не были решены главные задачи — подрыв финансовой подпитки и изоляция от общества лидеров и активных участников. Активность организованных преступных формирований не снижалась, напротив, обретала новые формы.

Осенью 2000 года оперативники МВД задержали членов преступной группы, которую впоследствии окрестили «бандой званковских», по названию посёлка Званка, где они совершили самые страшные свои преступления.

В конце октября 2000 года жители деревни Званка Пестречинского района пережили настоящий бандитский налёт. Первой в списке жертв оказалась семья Тимофеевых. Они уже собирались ложиться спать, когда в дверь постучали. На вопрос хозяина: «Кто?», из-за двери прозвучало: «Паша, открой». Как только щёлкнул замок, в дом ворвались трое, все в кожаных куртках и синих масках. Павел, милиционер-водитель Вахитовского РУВД, не имел никаких шансов против нападавших, вооружённых пистолетами. Его пытали на глазах матери, жены и шестилетней дочери, требуя 250 тысяч рублей. Таких денег дома не было… В конце концов преступники заставили ребёнка показать сейф, где хранились ценности. Денег там оказалось немного, и бандиты забрали документы, газовый револьвер и золотые украшения.

Тимофеевы даже не могли предположить, насколько им повезло, ведь следующую семью налётчики просто расстреляли. Разъярённые неудачей, они выбрали новую цель — дом заместителя директора местного оптового рынка Ислямова. Для начала один из них под видом местного жителя купил две бутылки водки, а когда, проводив покупателя, коммерсант не закрыл дверь, бандиты вломились в столовую, где сидела вся семья. Хозяина, его беременную жену, сестру и мать заставили лечь на пол…

Позже, на допросах, они утверждали, что убивать никого не собирались: Шагвалиев начал стрелять неожиданно для всех. Ислямов (ему удалось выжить) получил пулю в живот, а потом стрелявшего было уже не остановить. Он прицельно расстреливал женщин, покорно лежавших на полу, пока не заклинило пистолет. Мать и жена предпринимателя скончались сразу, а сестру, которую по указанию Шагвалиева начали душить, спас обморок: убийцы посчитали её мёртвой. Чуть позже налётчики нашли в шкафу 12-летнего племянника хозяина, который спрятался, испугавшись выстрелов. Шагвалиев собирался убить и ребёнка, но один из бандитов вступился за мальчика: того связали и затолкали обратно в шкаф. Из дома преступники унесли деньги и ценности почти на 185 тысяч рублей — золото, меха, одежду. Маски выбросили по дороге, а документы Тимофеевых сожгли.

Среди награбленного был старинный крест ручной работы, украшенный крупными бриллиантами. Как позже выяснилось, грабители не сумели оценить добычу по достоинству и сдали крест в ломбард. На вес, как лом, за триста рублей.

Расстрел целой семьи и разбойное нападение на дом милиционера всколыхнули не только тихое село, в считанные минуты на ноги была поднята местная милиция, милиция Казани, ГИБДД, перекрыты все дороги. Я прибыл на место происшествия одним из первых (мы жили в районе старого аэропорта, оттуда до Званки рукой подать). На месте мы сразу развернули оперативный штаб. Возглавил его начальник уголовного розыска республики Нурсалим Шайхутдинов, раскрывший преступление в кратчайшие сроки.

Одного из участников нападения задержали на следующий же день: опросив жителей, мы пришли к выводу, что наводчик — кто-то из местных. Задержанный Анисимов утверждал, что провёл ночь убийства с девушкой, медсестрой РКБ, но на первом же допросе девушка сообщила, что Анисимов приехал к ней куда позже, чем показал на допросе. Алиби рухнуло, потянулась цепочка расследования.

Вскоре задержали водителя банды, Переведенцева, и уже через несколько часов были арестованы ещё двое участников. Сбежать удалось только лидеру банды Шагвалиеву, которого наши оперативники взяли спустя две недели с помощью коллег из уголовного розыска Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Вместе с Шагвалиевым в Казань под конвоем возвращались ещё двое казанских «авторитетов», давших убийце укрытие.

Заставить задержанных дать показания было не так-то просто. Ринат Шагвалиев по прозвищу Скиппи, отпетый уголовник, не щадил ни друзей-одноклассников, ни женщин, ни детей. Его боялись даже собственные подельники, большинство которых держал в банде именно страх перед главарём.

Тем не менее в ходе следствия вырисовался портрет этой преступной бригады, формально входившей в организованную преступную группировку «Перваки». Трижды судимый Шагвалиев ещё до получения первого срока имел свою команду, специализирующуюся на кражах и разбоях. В неё входили Андрей Матмовский, Александр Анисимов и Альберт Шагидуллин. В 1993 году Скиппи, отбывая срок в казанской ИТК-2, сдружился с неким Вячеславом Кузнецовым. В 1999 году, когда оба уже были на свободе, Шагвалиев предложил Кузнецову с его двумя подручными, Русланом Ихсановым и Фаргатом Ситдиковым, объединить силы. Так появилась банда Скиппи, которая вскоре пополнилась ещё одним участником, пятикратно судимым Сергеем Переведенцевым.

Кузнецов выполнял функции завхоза: у него, например, хранились шапочки, дубинки, наручники и кобуры для пистолетов. Личное оружие каждый из членов банды держал у себя. Шагвалиев же разрабатывал планы криминальных операций и обеспечивал поддержку бандитов со стороны ОПГ «Перваки». Правда, серьёзным авторитетом после двенадцатилетней отсидки Скиппи у «Перваков» не пользовался. И это его сильно огорчало: он хотел заработать в криминальной среде репутацию не хуже, чем «хадишевские» (памятуя, что в войне между «Перваками» и «Хади Такташ» выиграли последние).

У Шагвалиева на то были вполне реальные возможности: банда обладала солидным арсеналом из четырёх пистолетов, двух автоматов, карабина и нескольких обрезов. А главное, члены сообщества, состоявшие в своё время в разных группировках, владели информацией, имеющейся у каждой из них, — о коммерсантах, небольших предприятиях, инкассаторских перевозках…

В октябре 1999 года у бандитов созрел план — ограбить водителя фирмы «Кара-Май». По своим каналам они узнали, что дневную выручку нескольких казанских автозаправок водитель в кассу отвозил без охраны. В день нападения Кузнецов, Шагвалиев и Ихсанов дождались свою жертву у входа в офис фирмы. Когда Ринат Сафиуллин вышел из машины, Ихсанов выстрелил в него в упор, схватил пакет с деньгами и скрылся. Спустя несколько часов Сафиуллин скончался в больнице. (Чтобы избежать подозрения в этом убийстве, Шагвалиев пытался запутать следствие. В феврале 2000 года ему стало известно, что в нападении на водителя «Кара-Май» подозревается его бывший сокамерник, и застрелил того на пороге его дома.)

Спустя несколько дней после нападения на инкассатора Шагвалиев с подручными ограбили предпринимателя Ахметзакирова. Надеясь поживиться крупной суммой, его застрелили в гараже. Вот только вся пожива составила 500 рублей…

В декабре 1999 года налётчики получили заказ на убийство директора ЗАО «СНИТ» Николая Иванчина, известного в городе предпринимателя. Его фирма торговала цементом не только на территории Татарстана, но и во многих республиках СНГ. Бизнесмена «заказал» его заместитель Ахат Саттаров, оценивший голову шефа в 150 тысяч рублей. Убил Иванчина Ихсанов, ставший к тому моменту уже конченым наркоманом.

Восьмого марта 2000 года Шагвалиев застрелил «перваковского» авторитета Флёра Бадрутдинова по кличке Барин. С ним у Скиппи были свои счёты: якобы Барин помог милиции привлечь к ответственности его младшего брата. Кстати, при осмотре места происшествия в доме убитого обнаружили горы кассет и фотографий, запечатлевших акты насилия, и список более двухсот девушек, подвергшихся изнасилованию. Первоначально доминировала версия, что насильнику отомстила одна из потерпевших, тем более что убили Барина 8 Марта…

Полтора года длилось расследование преступлений банды. За год с небольшим своего существования они успели совершить 9 убийств, 2 покушения и 13 грабежей и разбоев. Помимо прочего удалось установить их причастность к убийству двух членов Ново-Татарской ОПГ.

Примечательная история связана с пистолетом Макарова, который фигурировал в пяти убийствах. Доказать убийство в суде можно только при наличии орудия преступления, а его после бойни в Званке Шагвалиев выбросил в озеро Кабан в октябре 2000 года. А стояла уже зима две тысячи первого… Сняли лёд в десяти метрах от берега и наняли водолазов. Первая попытка не удалась. Люди, не один десяток лет работающие в правоохранительных органах, убеждали нас: невозможно найти что-либо в озере, на дне которого метровый слой ила. Не было ещё такого в практике, даже если местонахождение предмета знали точно. Призывали пожалеть государственные деньги (работа водолазов стоит дорого). И всё же решили попытаться ещё раз. Снова убрали лёд, водолаз ушёл под тёмную воду. И надо же — нашёл! Это была настоящая удача!

В этом деле огромную роль сыграло то, что с самого начала было обеспечено тесное сотрудничество МВД и прокуратуры республики. Все оперативно-сыскные отделы УУР вели оперативную работу по своим направлениям, на более позднем этапе подключились сотрудники УБОП. По мере разрастания материалов дела к его расследованию подключили сразу нескольких следователей.

Практически все обвиняемые затягивали следствие как могли: то притворяясь душевнобольными, то симулируя болезни. Андрей Матмовский попытался сбежать из следственного изолятора так, как до него не бегал ещё никто с Петрушкиного разъезда. Перепилив ножовкой оконную решётку, он руками разорвал сетку и перемахнул через стену ограждения изолятора. Возможно, и убежал бы, но при падении переломал ноги.

В начале 2002 года уголовное дело было передано в Верховный суд РТ, а в середине мая начались первые слушания. Процесс продвигался с трудом: все подсудимые жаловались на здоровье. Когда один из них заявил, что нуждается в операции, из зала донеслось: «Тебя не в больницу, а в морг везти надо». Судья поинтересовался у потерпевших, как они относятся к ходатайству подсудимого. Два десятка человек одновременно поднялись с мест и в один голос ответили: «Отклоняем».

Затем слушание дела было приостановлено из-за настоящей травмы Сергея Переведенцева. Когда он дал показания, изобличающие Скиппи в убийстве семьи Ислямова, сокамерник обварил его кипятком. Восемнадцатилетний парень, проходящий совсем по другому делу, опрокинул на голову спящего Переведенцева кастрюлю с кипятком. Позже он оправдывался, что всего лишь хотел приготовить суп (в шесть утра!) и нечаянно споткнулся. В отношении любителя утреннего супчика было возбуждено ещё одно уголовное дело, а Переведенцев провёл десять дней на больничной койке с ожогами.

Своей вины Шагвалиев не признал. В последнем слове он продолжал клеймить работников прокуратуры, а следователя назвал карьеристом и заявил, что дело сфабриковано.

После семи месяцев судебного разбирательства в ноябре 2002 года был вынесен приговор, на чтение которого у судьи ушёл целый день. Сергей Переведенцев получил 12 лет, наводчик банды Александр Анисимов — 13 с половиной. Активный участник почти всех разбойных нападений Андрей Матмовский получил 14 лет, засчитали ему и дерзкий побег из следственного изолятора. Заказчик убийства своего босса Ахат Саттаров отправился за решётку на 15 лет. По стольку же определили Фаргату Ситдикову и Альберту Шагидуллину. Лидер банды Ренат Шагвалиев был приговорён к пожизненному лишению свободы. Руслан Ихсанов был уже неподсуден, так как покончил с собой в следственном изоляторе.

Скиппи направили в Вологодскую область, в колонию на остров Огненный, но после полутора лет он запросился «в отпуск». Я уже описывал условия, в которых содержатся «пожизненники», по сравнению с ними обычный следственный изолятор — настоящий санаторий.

И вот Шагвалиев вдруг «вспомнил» обстоятельства убийства казанского коммерсанта Фазыла Гинниатуллина, которое он совершил в сентябре 1996 года. Для проведения необходимых следственных действий Скиппи этапировали в Казань, где он получил несколько месяцев передышки. Суд добавил Скиппи к уже имеющемуся сроку ещё 11 лет. (Сейчас, кстати, Шагвалиев снова даёт признательные показания по очередному убийству. Не исключено, что точка в истории банды «Званка» ещё не поставлена.)

Со временем выяснились и обстоятельства исчезновения держателя бандитского «общака» Вячеслава Кузнецова, объявленного в федеральный розыск. И только через семь лет поисков оказалось, что он никуда и не убегал — лежал себе на метровой глубине в лесопосадке у санатория «Ливадия»…

Правда, в августе 2001 года Руслан Ихсанов проговорился, что убил Кузнецова в октябре 2000 года, незадолго до задержания банды. Якобы тот сам хотел ликвидировать его как нежелательного свидетеля. Ведь именно Ихсанов совершил большую часть «висящих» на банде убийств, а поскольку был законченным наркоманом, мог в случае задержания всех сдать.

По словам Ихсанова, он застрелил Кузнецова и его 15-летнюю подругу Ольгу Соломонову, после чего расчленил трупы и закопал их в лесопосадке у казанского санатория «Ливадия». Проверить версию оперативникам не удалось: через несколько дней после признания Макс повесился в камере следственного изолятора.

Нельзя было исключать, что Ихсанов пытался пустить следствие по ложному следу. Однако спустя семь лет после приговора один из осуждённых вдруг признался, что помогал Ихсанову закапывать тела Кузнецова и Соломоновой, указал точное место могилы, и тайное захоронение было обнаружено.

«Гуманисты», защищающие права убийц и разглагольствующие о необходимости смягчения наказания, почему-то никогда не учитывают мнения тех, кто пострадал от рук этих преступников. Спустя несколько лет после приговора над бандой Шагвалиева я случайно столкнулся в магазине с предпринимателем, чудом выжившим в званковской бойне. Он меня узнал и едва на шею не бросился. Человек, потерявший мать, жену и своего не успевшего родиться ребенка, чуть не плакал, когда благодарил меня за то, что мы нашли злодеев. За то, что они наказаны.

Краткие итоги 2000 года:

Всего зарегистрировано 70238 преступлений (раскрыто — 77,5 процента).

Умышленных убийств — 645.

Расследовано 991 преступление, совершённое в составе организованной группы.

2001-й: ГОД БОРЬБЫ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ

В январе мы подводили итоги работы за 2000 год, и в коллегии МВД участвовал президент республики Минтимер Шаймиев. В своём выступлении он крайне жёстко раскритиковал нас за «бесхребетность и мягкотелость» в борьбе с ОПГ. Поводом для разноса стала моя реплика о попытках преступных группировок внедриться во власть — та часть доклада, где я говорил о проделанной работе, чтобы не дать пройти в депутаты представителю ОПС «Севастопольские» Утяганову. Несколько раз прозвучали фамилии и клички других участников преступного сообщества, в том числе и Радика Юсупова по прозвищу Дракон.

Услышав это имя, президент вышел из себя. «Слушайте, кто такой Дракон? — вопрошал Минтимер Шарипович с трибуны. — Кто он такой, что вы столько о нём говорите? Дракон, Дракон… Депутат? Государственный деятель? Если он и правда такой страшный преступник — сажайте в тюрьму, доказывайте его вину. И вообще, до каких пор мы будем терпеть организованную преступность?! Всё, с этим пора кончать! Вот поставьте себе конкретную задачу и выполните её».

На самом деле публичный нагоняй от президента был заготовкой, а не экспромтом. Всё это предварительно мы обговорили между собой, когда я только вступал в должность министра. Что ни говори, а Россия — специфическая страна: у нас, если существует государственная воля, можно добиться чего угодно. И вот эту государственную волю должны были услышать ВСЕ — не только бандиты, но и прежде всего правоохранительные органы. Ведь задачу в очень жёсткой форме поставили всем, всем без исключения: силовикам, прокуратуре, суду. Прозвучала команда для всех нас — объединить усилия, потому что крупных побед, серьёзных успехов в борьбе с бандитами всё ещё не было. В суде находились дела по «лохотрону», «Хади Такташ», банде Скиппи, но мы вовсе не испытывали стопроцентной уверенности, что приговоры по ним будут жёсткими.

Что же касается упомянутого в моём докладе и реплике президента Драконе, то здесь речь шла об одной из самых крупных криминальных войн на территории Татарстана. На самом деле «Севастопольские» к тому моменту погоды в Казани уже практически не делали, но команда «фас!» прозвучала. И начали мы с их противников, самого мощного и жестокого бандформирования Казани — «Жилки».

«Жилка» и «Севастопольские» — кровавое

противостояние

Впервые слово «Жилка», применяемое к молодёжной группировке, прозвучало в середине восьмидесятых, когда в январе 1984 года на Лебяжьем озере устроили побоище несколько сотен подростков. Прекратить вакханалию удалось только подразделению конной милиции.

Основным зачинщиком драки суд признал некоего Хайдара Закирова, получившего в итоге шесть лет заключения. Тогда ещё никто не мог предполагать, что этот Закиров по прозвищу Хайдер в скором времени развяжет самую жестокую и кровавую из криминальных войн в Татарстане.

Первое убийство Закиров совершил, когда ему только исполнилось 14 лет. Во дворе собственного дома к подростку прицепились двое пьяных парней, явно нацеливаясь запинать его до полусмерти. Не получилось: парень хорошо владел ножом, который постоянно носил с собой, и нападавшие сами стали жертвами: один скончался от полученных ран, другой сумел убежать. В силу юного возраста Закиров на зону не попал, отделавшись отсрочкой приговора. А вот за драку на Лебяжьем ему пришлось отдуваться уже по полной.

Жестокость и злопамятность Хайдера хорошо характеризует такой случай: незадолго до призыва в армию его сильно избили трое членов ОПГ «Караваево», да так, что тот оказался в больнице. Для «караваевских» нападение обернулось куда более серьёзными последствиями: один из них вскоре «ненароком» утонул, другой попал в бетономешалку, третий замёрз насмерть.

Отбыв срок, Хайдер сильно укрепил свой авторитет в криминальном мире. Сначала он собрал под своим началом семь «дворов» микрорайона — «Московский», «Овражный», «Фашистский» и другие, а через некоторое время распространил сферу влияния «Жилки» практически на половину города. Это была уже не группировка, а целое организованное преступное сообщество, «крышующее» не только коммерческие фирмы и рынки. «Жилка» подмяла под себя и крупные предприятия, «Казаньоргсинтез» (крупнейший в мире производитель полиэтилена) в том числе. Группировке шли отчисления с каждого заключённого контракта, так что сумма «общака» измерялась миллионами долларов. «Жилковские» проникли и на Казанский вертолётный завод, подбирались к «Автовазу».

Но этого Хайдеру казалось мало. К началу 90-х казанцы обосновались и в Москве, взяв под контроль речной порт, ряд складов, заправок и ресторанов, укрепили позиции в Санкт-Петербурге, потеснив азербайджанцев, ранее контролировавших рынки, начали «осваивать» Севастополь и Пермь. При этом Хайдер требовал соблюдения жёсткой дисциплины. Все операции, в том числе заказные убийства, осуществлялись только по его личному приказу, пьянство, употребление наркотиков и хулиганские выходки беспощадно наказывались.

Закирова отличали непомерные амбиции, что позже и привело к войне между «Жилкой» и «Севастопольскими». Хайдер захотел стать хозяином всей Казани и отвечать за общегородской криминальный «общак». Состоялось даже несколько сходок лидеров крупных казанских ОПГ по этому поводу, на последней из которых произошёл настоящий раскол.

Ленар Речапов по кличке Узкий, представлявший интересы «борисковских», возразил против кандидатуры Хайдера на роль держателя «общака». «Борисковские» выставили кандидатуру «вора в законе» Рината Игламова, так как сами не могли на это претендовать (по правилам, для «общака» нужны чистые руки, не замаранные бизнесом, а они держали пивные точки). На сходке присутствовали приглашённые в качестве наблюдателей российские «воры в законе», которые предложили, чтобы за «общаком» смотрел более авторитетный Иглам, а Закиров помогал ему. Хайдер отказался, заявив, что будет на своей половине города «общак» собирать сам. В итоге на стороне Закирова оказались 18 казанских группировок, на другой — 16. Криминальный мир Казани раскололся практически пополам, а Закиров затаил злобу.

В мае 1993 года Игламов, поставив машину на стоянку, возвращался домой пешком. На полпути он был убит выстрелом в голову из пистолета Марголина. К тому времени большая часть «Жилки» ходила с пистолетами этой марки…

Закиров убирал всех, кто мог бы составить ему конкуренцию, но большая часть и убийств, и потерь «жилковских» всё-таки приходится на противостояние с «севастопольскими», которое длилось с 1994 по 1996 год и закончилось только со смертью Хайдера. За это время были убиты и пропали без вести более 70 человек, принадлежащих противоборствующим сторонам.

С чего именно начался отстрел враждующих сторон, сейчас установить трудно, поскольку в живых уже нет ни того, ни другого лидера, но со слов оставшихся «жилковских», Хайдер не мог забыть провал своей идеи с городским «общаком» (когда ему так насолил Речапов). А последней каплей стала ссора в конце 1994 года. В то время Речапов-Узкий, который уже обосновался в Москве, выкупив два этажа гостиницы «Севастополь», предлагал всем казанским заниматься бизнесом вместе с ним. Предложил и Хайдеру. Но тот жил по понятиям, в соответствии с которыми «пацанам» (к которым Хайдер относил себя) торговать и заниматься каким-то бизнесом было нельзя, потому что это — занятие для «барыг». «Пацаны» доили «барыг», так и жили. Так жил и Хайдер. По понятиям Хайдера, «севастопольские» людьми не считались, и слова они не имели. Более того, Хайдер заявил Узкому, что будет с него ещё и получать — как с «барыги».

Это противостояние развело по разным линиям фронта практически весь криминальный мир Казани. ОПГ «Киноплёнка», до того времени существовавшая как союз трёх бригад, раскололась на два враждебных лагеря: бригада «Ташкента» под предводительством Ирека Мингазизова ушла под крыло «Жилки», а бригада Ильфатея, Эльфата Сунгатуллина, примкнула к «севастопольским».

Вообще, «севастопольскими» людей Речапова стали называть не сразу. Это название закрепилось за группировкой после того, как Узкий выкупил два этажа гостиницы «Севастополь» в Москве, сделав их своей резиденцией. Зная, что за ним идёт охота, Речапов предпочитал в Казани не появляться. Хайдер тоже не хотел рисковать, проводя большую часть времени в городе на Неве. Своими жизнями за главарей расплачивались молодые «пехотинцы». Противоборствующие стороны уничтожали друг друга в квартирах, подъездах домов, автомобилях. Забивали металлическими прутьями, резали ножами, стреляли, взрывали… Убийства шли с такой регулярностью и методичностью, что по городу поползли слухи: якобы всё это — работа спецслужб, зачищающих город от криминального элемента.

Участь «вора в законе» Иглама разделил ещё один вор — Виктор Михайлов по кличке Амбал, который недолюбливал Хайдера за его агрессивную политику и называл его «бандитом с большой дороги». Михайлов встречался с воюющими сторонами и уговаривал их прекратить беспредел. «Севастопольские», не особенно горевшие желанием воевать с Хайдером, поддерживали Амбала, но Хайдер на сотрудничество упорно не шёл.

Когда Михайлов узнал, что Закиров его «заказал», то сильно обиделся… потому что награда за его голову была назначена непомерно маленькая. Тем не менее киллеров эта цена устроила, и в 1995 году на Амбала было совершено первое покушение. При этом погиб один из его людей, а сам он попал в больницу. Второе нападение произошло прямо там: двое киллеров, переодетых в форму спецназа, ворвались в палату и расстреляли Амбала вместе с его женой.

Осенью 1995 года было совершено нападение на «правую руку» Хайдера Ислама Галимзянова, который оставался негласным лидером группировки во время отсутствия Закирова в Казани. Однако «севастопольские» не рассчитали, и в эпицентре взрыва оказался его помощник Ильдар Губайдуллин, которому только-только исполнилось 22 года. Он погиб мгновенно. Спустя месяц в подъезде своего дома был застрелен личный телохранитель Хайдера Ирек Бикбаев. Судмедэкспертиза насчитала на теле Бикбаева 9 ранений, в том числе 7 сквозных. Ответ не заставил себя ждать.

Костяк «севастопольских» составляли выходцы из многих казанских группировок. Наиболее активной была группировка «низы». В январе 1996 года в кафе «Мозаика» на глазах у посетителей киллеры расстреляли пятерых «низовских» (в живых остался лишь один), а через два месяца были убиты ещё трое из «низов». И снова в людном месте — в пивном баре «Раки», и снова средь бела дня. Вместе с группировщиками тяжёлое ранение получил и случайно оказавшийся рядом посетитель.

В разгар войны двух группировок бригадир киллеров «Жилки» вёл список врагов в обычной школьной тетрадке, которая была целиком исписана адресами и другой информацией, в том числе и о многих «севастопольских». Когда человека убивали, напротив его имени ставили чёрточку. Список жертв составлял лично Хайдер.

«Севастопольские» начали похищать «жилковских», чтобы под пытками узнавать у них адреса подпольных квартир их лидеров. Именно так они вышли на адрес бригадира «жилковских» киллеров Артура Якупова по кличке Акула. Тот, будучи одной из ключевых фигур, знал, где находится Хайдер. Бандиты, одетые в спецназовскую форму, штурмовали квартиру с двух сторон — дверь и окно, но Якупов сумел отбить атаку, застрелив из окна одного из нападавших и ранив другого. А бронированную дверь «севастопольские» высадить не смогли.

Тем не менее однажды им улыбнулась удача: кто-то из своих за большие деньги сдал противнику адрес Хайдера в Петербурге. Киллеры подкараулили Закирова у лифта и, когда дверь кабины открылась, буквально изрешетили находившихся там людей из автоматов. Милиционеры потом насчитали 94 пулевых отверстия. Хайдар Закиров спасся чудом: тела его охранников сыграли роль живых щитов, и он остался жив, получив несколько серьёзных ранений. В тот момент судьба хранила Хайдера — попав в больницу, он снова спасся от очередного покушения. В палату, где он лежал, убийцы бросили гранату, но Хайдера незадолго до этого перевели в другое место.

Ленар Речапов вскоре умер естественной смертью, от сердечной недостаточности (по официальной версии). Его место занял триумвират: Радик Юсупов, Рустем Сайманов и Зуфар Утяганов. После смерти Узкого «жилковские» предлагали своему лидеру заключить с «севастопольскими» мир, но Хайдер вновь оказался заложником своих понятий. «Слишком много наших полегло, меня не поймут», — говорил он. Кроме того, Закиров искренне ненавидел Юсупова, с которым когда-то вместе начинал криминальные подвиги. С началом войны с «севастопольскими» Юсупов переметнулся к Речапову, и Хайдер не смог простить предательства.

Кстати, Юсупов по прозвищу Дракон — один из приближённых Узкого, стал первой жертвой покушения в войне между группировками. Киллеры подкараулили его во дворе, их не остановило даже то, что он был с сыном. Дракона спасла привычка всегда и всюду носить бронежилет — он получил несколько ранений в ноги, а мальчик при первых же выстрелах сумел убежать. Ребёнка нашли позже в соседнем подъезде, он был в шоковом состоянии, а Юсупов с тех пор на всю жизнь приобрёл хромоту.

Закирова убили 26 августа 1996 года в Санкт-Петербурге. Он вышел из магазина и уже подошёл к ожидавшему его «Вольво-850», когда раздались выстрелы. Сначала разнесло голову водителю, вторым выстрелом убило телохранителя, который безнадёжно пытался поймать на мушку невидимого врага. Стреляли сразу несколько снайперов с разных точек — у Хайдера не было никаких шансов. Завершил дело киллер, который до этого прятался в подъезде, — он расстрелял в упор лидера «Жилки» из автомата.

После гибели главаря позиции «Жилки» постепенно слабели. Новые лидеры, едва выдвинувшись, попадали под пули конкурентов. Первоначально место убитого Хайдера занял Ислам Галимзянов, но вскоре его фанатизм и жестокость начали раздражать даже своих. Исламей требовал крови «севастопольских», призывал к дальнейшей беспощадной войне. Когда же один из бывших приближённых покойного Хайдера Олег Трубачёв заявил, что «война теперь бессмысленна», Исламей направил к нему киллеров. Трубачёв, кстати, сам открыл убийцам дверь, так как считал их приятелями. Андрей Перевицких и Евгений Федотов не моргнув глазом застрелили и Трубачёва, и его подругу.

Такого лидера «жилковские» терпеть над собой не хотели, но и убрать его открыто пока не были готовы. Исламея банально подставили, «слив» информацию на него пермским милиционерам. Будучи взят с поличным при вымогательстве двух миллионов рублей, Галимзянов получил три года лишения свободы.

Избавившись от Исламея, «жилковские» избрали своим лидером Юрия Марухина. Несмотря на то, что при Хайдере Марухин выполнял роль бухгалтера, он был не менее жесток и расчётлив. Именно Марухин отдал приказ на уничтожение Александра Навалова, который вместе с Хайдером считался основателем «Жилки». Вернувшись после десятилетней отсидки, Навал хотел объединить казанские группировки, но не успел: осенью 1998 года его расстреляли при выходе из ночного клуба «Азия».

Приговор выполнили всё те же киллеры Арнольд и Жорик — Андрей Перевицких и Евгений Федотов. Через несколько месяцев они совершили новое убийство. Жертвами стали трое «молодых» из группировки «Савинка», нанятых Артуром Якуповым (Акулой) для слежки за новыми лидерами «Жилки». Акула элементарно боялся, что его могут ликвидировать, как других близких соратников Хайдера, и решил нанести превентивный удар, избавившись от угрозы.

Группировка «Савинка» выделила Якупову не самых опытных бойцов: никому из них на тот момент ещё не исполнилось и двадцати лет. «Жилковские» поймали всех троих, вывезли за город, пытали и убили. Марухин лично принимал участие в казни.

А вскоре он избавился и от киллеров. В период отсутствия «работы» Арнольд и Жорик получали из средств «общака» за былые заслуги пособие в размере трёх тысяч рублей. Привыкшим к роскошной жизни бандитам этих денег, конечно, не хватало, и они всё громче и громче высказывали недовольство. Однажды Федотов в запале прямо пообещал «порезать» новых вожаков.

Через день Перевицких и Федотова вызвали для разговора в «ставку» группировки — кафе «Резеда». По словам последнего оставшегося в живых киллера «Жилки» Алексея Снежинского, оба чувствовали, что ничем хорошим для них это не кончится. Так и вышло: больше Артура и Жорика живыми не видели.

Снежинского же пока оставили в живых — Марухину нужно было срочно избавиться от вышедшего на свободу Исламея. Снежок заказ выполнил, но сначала ошибся в объекте, убив младшего брата Галимзянова. Правда, быстро исправил ошибку: первого сентября 2000 года к машине Галимзянова, стоявшей в людном дворе, подошёл мужчина в торжественном чёрном костюме с галстуком-бабочкой и расстрелял авторитета. Исламей скончался ещё до приезда врачей.

Мужчина в бабочке — Алексей Снежинский — получил ещё несколько заказов от Марухина, хорошо усвоившего, что киллера надо обеспечивать работой. Тем не менее Снежок становился всё большей и большей обузой. Марухин принял решение избавиться и от него.

К этому времени у нас скопилось огромное количество информации по «Жилке». Во всех случаях не хватало главного — показаний очевидцев. Задержанные бандиты категорически не шли на контакт со следствием, те из потерпевших, кому удавалось выжить, сразу пускались в бега…

Информация о том, что Снежинский приговорён, пришлась как нельзя кстати. Его вызвали для приватной беседы и сказали прямо: «Парень, ты обречён. Или тебя завалят свои же, или давай колись, тогда гарантируем, что останешься в живых». Именно с показаний Снежка и пошла раскрутка «жилковских» преступлений. В конце 2001 года начались аресты основных лидеров. Некоторые тут же постарались исчезнуть из города, поэтому задерживать бандитов пришлось не только в Казани, но и в Москве, Санкт-Петербурге, Севастополе. Вместе с украинскими оперативниками троих казанцев «взяли» на Форосе.

МВД и прокуратура совместным приказом создали следственно-оперативную группу, в которой с нашей стороны по сопровождению дела работало больше 80 оперативников — предстояло перелопатить горы информации, скопившейся за десять лет. Прекращённые и приостановленные уголовные дела, отказные материалы, дела оперативного учёта… Анатолий Игнатьев, возглавивший к тому времени УБОП, не давал сотрудникам свободно вздохнуть, пока дело не уйдёт в суд. Следователи прокуратуры тоже пахали день и ночь. От них зависело, пойдёт за решётку преступное сообщество или разрозненные банды. Конечно, успех следствия по делу «Хади Такташ» обнадёживал, но нельзя забывать, что каждый раз преступники бросали все свои ресурсы на то, чтобы максимально избежать ответственности.

Только спустя два года дело было передано в суд. Обвиняемые тут же потребовали, чтобы вердикт по ним выносил суд присяжных. Мы вскоре поняли, почему: бандиты, оставшиеся на свободе, внедрили в состав присяжных своего человека, который тут же начал вести среди заседателей «разъяснительную работу». А когда мы вывели его на чистую воду и исключили из состава комиссии, «жилковские» начали запугивать свидетелей.

Тем не менее суд состоялся. В ходе судебного следствия удалось доказать вину «жилковцев» в убийстве известного ростовского адвоката Олега Кима. «Упёртого» юриста, не пожелавшего за крупную взятку предать интересы своих клиентов, заказали конкуренты. Киллер «Жилки» подкараулил Кима, когда тот подъезжал к месту работы в сопровождении охраны. Как только адвокат открыл дверцу автомобиля, убийца выстрелил в него дважды, остальные пули достались охранникам.

В 1998 году за вымогательство у коммерсанта Массарова десяти миллионов рублей были задержаны трое «жилковских». Чтобы уйти от ответственности, Дамира Массарова убили выстрелом в голову на собственной даче на глазах пятилетнего сына. После чего тело убитого вывезли и закопали на берегу Волги.

В начале 1999 года они совершили нападение на заместителя директора казанского завода СК им. Кирова. Его подкараулили на лестничной площадке жилого дома и насмерть забили металлическими прутьями, прихватив с собой папку с важными документами о поставках синтетического каучука.

Другое доказанное в суде заказное убийство — устранение Геннадия Хватландзия по кличке Гена-Зверь. Он считался в своё время приближённым знаменитого московского авторитета Отара Квантришвили и верховодил в преступном мире Орска. Воспользовавшись аппаратурой для прослушки мобильного телефона, «жилковцы» выследили и расстреляли Гену-Зверя.

…Оглашение вердикта заняло два дня. Присяжные ответили на 427 вопросов о причастности подсудимых к вменяемым им преступлениям. Шестнадцать человек обвинялись в совершении 25 убийств, а также серии вымогательств, совершённых в 1995–2000 годы. Кроме того, 12 из них обвинялись в причастности к организованному преступному сообществу «Жилка», бандам «Хайдеровский двор», «Бригада Исламея» и группе киллеров Перевицкого и Федотова. Практически все были признаны виновными. И самое главное — присяжные сочли доказанным участие подсудимых в преступном сообществе.

Основные фигуранты дела — Юрий Марухин и Ильсур Гарипов — были признаны виновными в организации ОПС «Жилка», а также её структурного подразделения — банды «Хайдеровский двор». Кроме того, Юрий Марухин был признан виновным в организации серии убийств, в том числе нескольких криминальных лидеров. В итоге на завершившемся в Казани процессе в числе 16 лидеров и участников этой ОПГ на скамье подсудимых оказались преимущественно представители второго и последующих поколений «жилковцев». Всем им были предъявлены обвинения по статьям 209 «Бандитизм» и 210 «Организация преступного сообщества» УК РФ. Последними руководителями ОПГ были признаны Юрий Марухин и Ильсур Гарипов. Юрий Марухин оказался единственным, кто получил максимальное наказание — пожизненное заключение, хотя прокурор требовал применить эту меру к четверым подсудимым. Ильсур Гарипов был приговорён к 25 годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Алексею Снежинскому, последнему оставшемуся в живых киллеру группировки, был вынесен очень мягкий приговор. Присяжные признали его виновным в убийстве восьми человек, в том числе адвоката Олега Кима, но сочли, что он заслуживает снисхождения, поскольку сотрудничал со следствием. Председательствующий судья Ильфир Салихов назначил ему 17 лет колонии строгого режима. Достаточно легко отделались ещё два члена ОПГ — Александр Трошкин и Тимур Хайдаров, получившие соответственно 10 и 9 лет, но условно. Мотивировка — за активное сотрудничество с правоохранительными органами. Остальные подсудимые получили от 17 до 21 года лишения свободы.

Но после вынесения приговора наша работа по «Жилке» не закончилась — мы продолжали вылавливать скрывшихся от следствия бандитов. Летом 2005 года был задержан 37-летний авторитет ОПГ «Киноплёнка» (входившей в бригаду «Ташкента» ОПС «Жилка) Ленар Нургатин по кличке Пухлый. Осенью 2006 года его приговорили к девяти годам лишения свободы.

После этого в милицию с повинной явились ещё двое молодых людей, подозревавшихся в причастности к похищению и убийству трёх участников ОПГ «Савинка», убитых на даче Марухина. Во время захвата «савиновских» присутствовал подконтрольный «жилковским» коммерсант, владелец частного охранного предприятия по кличке Гоша, и двое его людей. В 2001 году они несколько месяцев отсиживались на съёмной квартире, поскольку Гоша был объявлен в розыск. Однажды Гоша посмотрел по телевизору передачу про «Жилку», расстроился, вколол себе по ошибке слишком большую дозу героина и умер. Его приятели, оставшись без средств к существованию, решили сдаться добровольно. Однако криминала в их действиях не нашли — молодые люди просто оказались не в том месте и не в то время.

Следующим в списке задержанных стал Ирек Сиразов по кличке Ирекан. В феврале 2007 года сотрудники УБОП МВД Татарстана совместно со столичными коллегами задержали его в Подмосковье. Ирекан вёл замкнутый образ жизни, оборудовал квартиру средствами видеонаблюдения, крайне редко выходил из дома, а соседям по подъезду представлялся майором МЧС.

Однако конспирация не спасла его от задержания. В ходе оперативно-розыскных мероприятий сотрудники милиции установили, что гражданская жена «жилковского» вместе с детьми стала часто ездить в Москву. Это обстоятельство в конце концов и вывело оперативников на конспиративную квартиру. Спецназовцы оцепили многоэтажку, и «авторитет» был вынужден сдаться.

Весной 2008 года Верховный суд Татарстана признал Ирека Сиразова виновным в участии в преступном сообществе и девяти убийствах, приговорив к 23 годам тюремного заключения. Чуть позже к этому сроку добавили ещё полтора года по решению Люберецкого суда Москвы — за «неосторожное убийство».

P.S. Многолетняя криминальная война собрала кровавую жатву с обеих сторон, и в рамках книги невозможно перечислить фамилии всех убитых. Кто-то целенаправленно шёл к своей смерти, как киллеры Арнольд и Жорик, а кто-то даже не подозревал для себя подобного исхода, как телохранители Хайдера, заслонившие его от пуль в питерском лифте, или неопытные «савиновские» соглядатаи, убитые на даче у Марухина. Мать одного из тех мальчишек работала на пороховом заводе. Убитый был её единственным сыном. Только после суда женщина призналась: «Я всё думала — может, принести взрывчатку и подорвать их всех?! Пусть меня бы не стало, зато и они бы не жили больше. Но других людей было жалко…».

«Воры в законе» в Казани долго не живут

Во времена моды на «блатную» романтику о нравах и порядках, царящих в преступном сообществе, были написаны тонны книг и сняты десятки фильмов, так что термин «вор в законе» сегодня понятен даже школьнику. Тем не менее чтобы понять, что происходило в Татарстане в период 90-х годов, необходимо напомнить, что это за разновидность криминалитета и чем отличается от остальных.

Уголовный мир, так же как любое общество, имеет собственную структуру, иерархию, свод законов, систему контроля и наказания. До недавнего времени элитой криминальной среды были «воры в законе» — по-своему уникальная формация, имеющая место только в России.

В отличие от многих других криминальных сообществ, организация «воров в законе» никогда не имела чёткого ядра и постоянно функционирующих отделений, а верхушка действовала на основе полного равенства участников. Воры, объединённые жёсткими рамками «блатных» традиций, подчинялись решениям, принимаемым неким органом управления — сходкой, в том числе в форме письменных обращений к преступному миру (пресловутые воровские «прогоны» и «малявы»). «Воры в законе» считались не только элитой преступного и тюремного мира, они были его криминальными лидерами, которые полностью отвечают за порядок в тюрьмах и колониях, формируют новые преступные кадры, выступают в роли третейских судей и во многих случаях распоряжаются судьбами обычных зеков. На них же традиционно возлагалась организация и контроль за использованием «общаков».

При этом среди воров постоянно идёт борьба за власть, образуются противостоящие друг другу группировки. «Славяне» — это так называемые «чистые» воры, чтущие старые традиции. Поэтому они часто не признают представителей другого, кавказского, крыла по той причине, что среди кавказцев якобы много купленных воров — «пиковых», или, как их ещё называют, «лаврушников». Известен один такой «лавровый вор» — на момент коронации ему исполнился 21 год, и он ни разу не сидел.

Когда и где появились «воры в законе», точно не известно. По одной из версий, их история насчитывает уже без малого 300 лет, и одним из первых был вор Ванька-Каин, который, кстати, до того как стать вором, работал в сыске и даже считался одним из лучших сыщиков. Но криминальные наклонности взяли верх, и во главе созданной им банды Ванька-Каин вышел на большую дорогу грабить богачей. В 1731 году вор Иван Осипов по кличке Ванька-Каин был «коронован» на воровской сходке. Он внёс в воровскую кассу денежный пай и произнёс клятву на верность криминальному обществу.

Советская криминология и криминалистика ведут историю «воров в законе» с 30-х годов прошлого века, с того самого времени, когда в стране было создано Главное управление лагерей — так называемый ГУЛАГ. Чтобы завоевать звание «вора в законе», необходимо было не просто отсидеть (причём много раз), а отсидеть «правильно», заработать в зоне авторитет. И обладателей этого титула связывал особый кодекс поведения: не работать, не сотрудничать с властями ни в какой форме (в том числе не служить в армии), не жениться и вообще не иметь постоянных связей с женщинами. Воры очень серьёзно заботились о чистоте своих рядов. По воровскому закону вор, появившийся на зоне, должен был объявить себя в течение суток. Но не дай бог объявить это звание обыкновенному и пусть даже авторитетному самозванцу или «сухарю» (развенчанному вору). Уголовная проверка («прогон») идёт быстро, и информация от авторитетных людей, кто «короновал» и когда, не заставит себя ждать. Наказание за ложь — смерть.

В конце 40-х годов эти традиции привели к почти полному уничтожению «классических» воров: во время Великой Отечественной войны многие из них сражались в рядах Красной Армии (то есть служили государству), а после победы над Германией вернулись в лагеря. Именно тогда между «ссучившимися» и «законниками», не отступившими от традиций, началась так называемая «война воров и сук», в результате которой обе стороны понесли значительные потери.

Оставшиеся «воры в законе» часто гибли в межгрупповых разборках, многих убили во время мафиозной войны 1993–1996 годов. В Татарстане мало кто помнит сегодня криминальных деятелей середины 80-х, державших под контролем едва ли не всё преступное сообщество республики. Лёня Француз, Ларик, Рашпиль… Эти имена уже ничего не говорят даже оперативникам.

Воровской мир, при всей своей закрытости, всё же часть общества, пусть изнаночная, так что и он не избежал коррупции. За деньги сегодня можно купить воровской титул, даже не отсидев срок. Неудивительно, что количество воров в последние годы резко выросло, зато авторитет их практически исчез.

И вот парадокс: в Татарстане именно «правильные» воры как раз и не котировались. В отличие от других регионов, они пользовались авторитетом только в том случае, если он был заработан в рядах местных преступных группировок. Короля играет свита, и воры-одиночки практически не имели в регионе шансов на власть: лидеры татарстанских группировок их попросту не признавали. Куда проще было объявить такого вора алкашом, поставить под сомнение «законность» его коронации или даже убить, чем делиться с ним доходами.

Фраза «воры в законе в Казани долго не живут», пожалуй, наиболее точно определяет специфику татарстанского криминалитета: общепризнанные «короли» преступного мира в Казани не имеют особого влияния и, как следствие, долго здесь не задерживаются.

Один из первых казанских «воров в законе» — Лёня Француз — был убит в поезде в 1992 году.

Фарид Резаный в 2001 году умер на зоне в Кемеровской области от цирроза печени. На его похоронах наша оперативная съёмка выделила среди толпы пятерых «воров в законе». Двое — из Москвы, один — из Челябинска, ещё один — из Воронежа. Пятым был Альберт Сушенцов, он же Холик, преемник Фарида Резаного, которого тот якобы «короновал» самолично.

Сушенцов Альберт Георгиевич, Холик, авторитетом у братвы не пользовался. Да и особой активности в Казани не проявлял, ограничившись сбором «грева» в зоны. Зато часто встречался с ворами старой формации, обсуждая планы по возвращению в уголовный мир утерянных традиций. В декабре 2002 года Сушенцов, ставший практически конченым алкоголиком, пропал без вести. Поехал к приятелю в деревню попариться в бане. Разругались, Холик ушёл. До станции 8 километров, а морозы стояли нешуточные. В общем, живым его больше никто не видел.

Ринат Игламов, Иглам — один из самых загадочных криминальных лидеров своего времени. Достаточно сказать, что Иглама «короновал» ни много ни мало один из лидеров бауманской группировки Москвы Валерий Длугач по кличке Глобус, с которым они вместе отбывали наказание. Глобус вообще считался покровителем казанских в Москве. Правда, «патронаж» продолжался недолго: в апреле 1993 года Глобус был убит знаменитым курганским киллером Солоником.

Сам Иглам, как уже говорилось, пережил Глобуса всего на месяц, став одной из первых жертв войны между «Жилкой» и «Севастопольскими».

Следующим в череде павших от рук «жилковских» киллеров стал Виктор Михайлов по кличке Амбал. Этот представитель криминалитета Соцгорода ушёл по этапу обычным уголовником, но «короновался» в местах лишения свободы и, освободившись в 1993 году, сразу же заявил о своих претензиях на лидерство в криминальном мире Казани.

Как ни странно, главный ликвидатор «воров в законе» Хайдер и сам был не прочь надеть криминальную корону. Хайдер вполне мог стать «вором» — с его-то прошлым. Однако на криминальной репутации Закирова имелось тёмное пятно — служба в Советской Армии. Есть версия, что Хайдеру отказала в коронации «приёмная комиссия» из воров, обозвав его за службу в вооружённых силах «автоматной рожей». Когда же Хайдеру предложили короноваться за деньги «лаврушные» воры, он гордо отказался.

В общем, Хайдер «вором в законе» так и не стал. Зато добился «коронации» ближайшего друга Радика Хуснутдинова по кличке Ракоша. Тот, как и Хайдер, считался одним из основателей «Жилки» и лидером «Фашистского двора». В отличие от Хайдера, Ракоша в армии не служил и никогда не работал, потому что практически всё время находился в местах лишения свободы. Первую судимость он получил в 1986 году за участие в массовой драке на «Сорочке». Во время отбытия наказания Ракоша снискал славу злостного нарушителя режима и чуть не половину срока провёл в карцере. В следующий раз Ракошу посадили за хулиганство в 1989 году.

Наказание он отбывал в Свияжской колонии, где и сделал криминальную карьеру. «Смотрящим» за колонией в тот момент был зеленодольский «вор в законе» Рашпиль. Однако он не контролировал ситуацию, и в колонии творился «беспредел». Ракоша моментально навёл порядок и стал «смотрящим» за зоной.

Освободившись, он возглавил сразу три из семи дворов «Жилки»: «Фашистский», «Московский» и «Овражный». Правда, в Казани Ракоша всё равно не остался. Его постоянно задерживала милиция, и в 1992 году он переехал в Москву. Здесь «жилковский» сошёлся с местными «ворами в законе». Знакомство с ними и деньги Хайдера помогли Ракоше в январе 1996 года «короноваться». Несмотря на то, что Ракоша очень хотел получить воровскую корону, после «коронации» он повёл себя крайне «неприлично». Вместо того чтобы поднимать авторитет «Жилки» в Москве, Ракоша открыл легальный бизнес, стал сорить деньгами и в конце концов получил нагоняй от Хайдера. В общем, Ракоша превзошёл Хайдера и по статусу в криминальном мире, и по благосостоянию. Наверно, поэтому его и убили тремя месяцами раньше Закирова. В мае 1996 года около полуночи трое киллеров, укрывшихся на крыше холодильной установки, открыли огонь из автоматов по выходившим из ночного клуба «Феллини» «жилковским», справлявшим день рождения супруги Ракоши. В результате трое из них, в том числе и Хуснутдинов, скончались на месте…

После смерти Ракоши его место в бизнесе занял Марсик (Якупов Марс), член ОПГ «Суконка», коронованный «лавровыми ворами» в 1998 году. Вместе с Ракошей он отбывал срок в 5-й колонии и после освобождения того остался на зоне «смотрящим». Последний раз был осуждён в 2002 году на 5 лет за то, что, «кинув» на полтора миллиона рублей Заинский сахарный завод, пытался сбыть сахар по подложным документам в Чебоксарах и Самарской области.

Следующим стал Александр Навалов (Навал). В начале 80-х Навалов вместе с Хайдером стоял у истоков группировки, возглавлял так называемый «Московский двор» и был тогда намного жёстче и кровожаднее своего товарища. Однако в 1989 году за совершение разбойного нападения с применением огнестрельного оружия Навалов получил срок и когда вышел на свободу в 1998-м, в живых не было уже ни Хайдера, ни многих его товарищей.

Впрочем, Навалов не собирался никому мстить. После освобождения он выступал за объединение казанских группировок и против разрешения конфликтов с помощью насилия. Представители казанского криминалитета относились к нему достаточно дружелюбно, тем более что он не претендовал на их доходы. И именно Навал в конце концов мог бы осуществить мечту Хайдера о создании городского криминального «общака». Но Навал сел ещё при советской власти, и за 10 лет его отсутствия на воле многое изменилось. В случае его коронации «общак» «Жилки», аккумулировавшийся в «Хайдеровском» дворе, перешёл бы под его контроль, а этого «жилковские» допустить не могли.

Хотя Навалова всюду сопровождали 3–4 охранника, «авторитет» прожил на свободе только несколько месяцев. Его застрелили рядом с ночным клубом «Азия». Вместе с Наваловым были ранены его брат и девушка — администратор клуба.

Последним татарстанским «вором в законе» можно считать Рафиса Габсалямова (Габсалям, Гриня), «коронованного» после первой судимости «лавровыми ворами». К моменту последнего задержания в 2009 году он имел уже 6 судимостей. 29 июля 2009 года автомобиль, в котором находился Габсалямов, направлявшийся из Альметьевска в Бугульму, был остановлен сотрудниками милиции. При обыске у него обнаружили наркотические средства в особо крупном размере. Задержанию Габсалямова предшествовала оперативная информация о том, что он планирует поставлять наркотические средства из Москвы в Альметьевск и Бугульму (кстати, Габсалямов нарушил одно из основных правил «законника» — не зарабатывать на продаже наркотиков). В июле 2010 года суд приговорил Гриню к пяти годам лишения свободы.

Также плохо закончилась экспансия для «вора в законе» Радика Шафигуллина по кличке Чича. Он родился в Высокогорском районе Татарстана, долгое время жил в Нижнекамске, после чего перебрался в Москву. Когда-то считался самым молодым российским «вором в законе». В своё время Чича попытался контролировать Димитровград и Тольятти, однако получил отпор местных бандитов, а в 2001 году вообще чудом остался жив после покушения: трое охранников Чичи погибли на месте, ещё двое и сам он были тяжело ранены. После выздоровления Чича вернулся в родной Нижнекамск. Однако здесь ему были не рады. Лидер нижнекамской группировки «мамшовцы» заявил Чиче, что в городе уже есть «смотрящий», и делать ему здесь нечего. В отместку Чича совместно с участниками ОПС «Татары» организовал покушение на лидера «мамшовцев», однако оно оказалось неудачным: погибли только двое телохранителей Мамши, а сам он отделался ранениями.

Спустя четыре года Шафигуллина задержали в Самаре. При обыске у него изъяли поддельный паспорт, удостоверения сотрудника подразделения специального назначения МО, МВД, а также ФСБ «Центр-Ветеран» с истекшим сроком действия и водительские права. Будучи этапированным в Казань, он пытался представиться психически больным. Но номер не прошёл, и Шафигуллин получил 20 лет лишения свободы. 30 апреля 2010 года Верховный Суд РФ оставил приговор в силе.

Челнинский спрут «29-й комплекс»

Две тысячи первый год — это год, когда началась ликвидация двух самых крупных преступных сообществ республики — казанской «Жилки» и челнинского «29-го комплекса».

В 80-е годы на советских телеэкранах с огромным успехом прошёл итальянский сериал «Спрут». Зрители были буквально очарованы бесстрашным капитаном Каттани, не побоявшимся вступить в открытый бой со знаменитой «Коза Нострой». Средиземноморская «Ля Пьовра» вползала в каждый дом, щекоча нервы обитателям ужасами капиталистической жизни. Жители Набережных Челнов, так же как и все остальные, неотрывно следили за экранными баталиями, даже не подозревая, что рядом отращивает щупальца их собственный местный спрут.

В начале нового, ХХI века аббревиатура ОПГ — организованная преступная группа — уступила место новому названию: ОПС — организованное преступное сообщество. Масштаб деятельности криминальных объединений, их численность, сфера влияния, формы организации, уровень финансирования — всё это заставляло говорить о бандитском сообществе, выступающем альтернативой официальной власти. Именно таким было формирование «двадцать девятый комплекс».

Странное для непривычного уха название имело вполне обыденное объяснение, берущее своё начало в истории строительства Набережных Челнов. По генеральному плану нового города на Каме, он делился на так называемые строительные номера — комплексы. По мере строительства каждого нового микрорайона, отделённого от других магистральными улицами и проспектами со всех четырёх сторон, он получал определённый номер, который становился и официальным почтовым названием. Челнинцы, в отличие от жителей других городов России, редко называли места своего проживания по названию улиц. А поскольку подавляющее большинство преступных групп самоназываются по месту дислокации, логично, что члены сообщества стали называть себя «двадцатьдевятниками».

Молодёжные группировки автограда стали зарождаться примерно в то же время, что и в Казани. Те же самые принципы: жёсткая дисциплина, обязательные сборы денег, физические тренировки. И такой же «делёж асфальта». Грабежи, разбои, вымогательства становились постоянным поводом для серьёзных выяснений отношений между группировками сопредельных комплексов. Конфликты нередко выливались в массовые драки с применением холодного оружия. В дело шли ножи, заточки, палки, монтировки, цепи, камни — всё, что попадалось под руку, когда не хватало того, что готовилось заранее. После таких побоищ, случалось, несколько десятков человек оказывались на больничных койках.

Группировка «29-й комплекс» уже тогда проявила себя как одна из самых наиболее сплочённых и подготовленных. В то время ею руководил Мансур Сафин, сплотивший вокруг себя приятелей и однокашников. В то время «29-ники» объединялись за идею, правда, достаточно простую — абсолютное лидерство в городе.

Но преступная группа, по определению, должна совершать преступления. Районные суды Челнов не раз выносили приговоры участникам группировки. Уже с конца 80-х в этих приговорах озвучивалось: действия подсудимых были заранее спланированной акцией мести подростков из 29-го комплекса в отношении подростков из другого микрорайона. В конце концов они подмяли под себя и множество других, более мелких, групп, сформировавшись к 90-м годам в огромное преступное сообщество. По разным подсчётам эта группа насчитывала несколько сотен человек.

Не избежал уголовного наказания и Мансур Сафин. Отсидка стоила ему завоёванного лидерства. За время отсутствия Сафина на первые роли в группе вышли новые люди, а основной фигурой стал некий Адыган Саляхов, Алик, или Большой, как звали его в разных бригадах. Он был несколько старше остальных, войдя в состав группировки почти 25-летним.

После освобождения старый лидер группировки оказался на вторых ролях, а вскоре лишился и головы. Мансура Сафина расстреляли из автомата в его собственном строящемся коттедже. Через несколько лет это убийство предъявили Саляхову в числе целого ряда тяжких преступлений. А тогда Алик просто добился своего — стал единоличным правителем преступного сообщества. Почти 10 лет разветвлённая бандитская сеть, базировавшаяся в родном городе и создавшая филиалы в Москве и Одессе, орудовала на территории Татарстана, Удмуртии и Украины.

Разделение функций к началу 90-х годов стало одним из принципов построения группировки «29-й комплекс», интересы которой распространялись в нескольких направлениях. Подмяв под себя существующие в Челнах банды, «29-ники» установили полный контроль над проститутками, наркоторговцами, сферами продаж автозапчастей, обмена валютой, автомобильными парковками, ночными клубами, всеми видами рыночной торговли.

Они «крышевали» и Автозаводский рынок. Коммерсанты время от времени пытались противостоять рэкетирам, но, как правило, безуспешно. Однажды предприниматели даже сумели собрать крепкую команду, которая физически препятствовала сборщикам подати, просто не подпуская их к продавцам, но всё равно проиграли.

На этот раз бандиты для разнообразия оставили бунтовщиков в живых, решив развлечься по-другому. Уже имея связи во властных и правоохранительных структурах, они из «крышевателей» рынка превратились в его владельцев, став, таким образом, рэкетирами на законных основаниях.

«29-ники» просто не могли обойти стороной КамАЗ и достаточно успешно внедрились в его систему сбыта, имея процент с продажи каждого автомобиля. Финансовая база «29-ников» укреплялась день ото дня.

Структура любого преступного сообщества всегда отличается чёткой иерархией и строгими правилами разделения власти. Саляхов создал так называемую тройку, куда кроме него вошли ещё два человека — Юрий Ерёменко по прозвищу Ерёма и Александр Власов по кличке Шурин. Ежемесячный доход их фирм, которые торговали «КамАЗами», алкоголем, занимались бартером, составлял сотни тысяч долларов. Но амбиции бандитских лидеров требовали большего.

Ими были приняты меры к захвату елабужского мясокомбината, крупных животноводческих комплексов Удмуртии, в дальнейшем они планировали создать мощную инфраструктуру, которая работала бы на «общак».

В конце 1993 года Алик, Ерёма и Шурин решили перебраться в Москву. После знаменитого «тридцатисуточного» указа 1993 года они, так же как и лидеры других татарстанских группировок, предпочитали большую часть времени проводить за пределами малой родины. При этом члены тройки прекрасно понимали, что отвоевать в столице место под солнцем будет не так-то просто, поэтому часть бойцов забрали с собой.

«Смотрящим» же в Челнах остался некто Рузаль Асадуллин, имевший к тому времени собственную бригаду, носившую имя своего главаря, — бригада Рузалика. Асадуллин собирал с подконтрольных предприятий деньги и каждый месяц отправлял в первопрестольную Саляхову. Суммы набирались приличные. Только в течение 1994 года Алику переправили около миллиарда рублей. На них челнинцы приобрели в Москве жильё, коммерческую недвижимость и запустили щупальца в легальный бизнес, вложив средства в несколько коммерческих фирм. Главным их детищем стало частное охранное предприятие «Барс», позволившее им практически открыто носить при себе оружие на законных основаниях.

«Барс» активно принимал на работу бывших сотрудников милиции, ФСБ, других силовых структур и специальных служб. Фирма действительно предоставляла услуги, указанные в официальном сертификате. Но очень скоро под вооружённой охраной казанских (так в столице называли выходцев из любой криминальной группировки Татарстана) стали проходить и знаменитые московские бандитские «стрелки».

В конце 90-х челнинская троица организовала закрытое акционерное общество «АкБарс-Холдинг». К тому времени они уже захватили не одно крупное предприятие: елабужский мясокомбинат «Модуль», ижевский свинокомплекс «Восточный», подбирались к бугульминскому мясокомбинату. За мясо в холдинге отвечал Сергей Миронов, чьи связи и махинаторские способности открыли челнинской мафии дорогу в Сбербанк России. «Предприниматели» получили кредит в 60 миллионов рублей, которые распределили между руководителями ЗАО «АкБарс-Холдинг», то есть между собой.

Рузаль Асадуллин по-прежнему поставлял деньги в Москву, хотя уже и не придерживался жёстких правил, установленных Саляховым. Рузалик начал пить, употреблять наркотики, позволяя подобные слабости и своим подчинённым. Да и просто руководить из кабинета Рузалику не нравилось — он лично приезжал разбираться с неугодными коммерсантами. Этим воспользовались челнинские оперативники, и Асадуллин попался на банальном вымогательстве.

Пока Рузалик отбывал срок, место лидера занял Рамиль Валиев по кличке Рамушкин, в чьи задачи входило соблюдение экономических интересов банды. Он умел договариваться и обходиться без расстрелов. За два года отсутствия Рузалика бандиты практически легализовали бизнес, и теперь убийства в Набережных Челнах происходили всё реже. Деньги текли в группировку рекой. Объявленный в розыск лидер банды Адыган Саляхов был очень доволен Валиевым. Теперь ему оставалось лишь получать дивиденды и иногда приезжать в город для вербовки молодых бойцов. Да и просто отдыхать: показывать молодёжи и прочим, какого уровня они достигли. Чтобы молодые прочувствовали, какой будет награда за «правильное» поведение внутри сообщества.

Валиев, чётко проинструктированный Саляховым, сразу же провёл «чистку» в рядах, отстранив от дел всех склонных к пьянству и употреблению наркотиков. Рамушкин настолько крепко взял криминальную власть в городе в свои руки, что под его крыло потянулись не только бригады из других комплексов, но и вполне законопослушные молодые люди.

Рузалик, освободившись через год, потребовал возвращения своего поста, но получил жёсткий отлуп и затаил злобу. Он решил объявить войну и Валиеву, и своему бывшему боссу Саляхову. К этому времени в московской тройке «Алик — Ерёма — Шурин» тоже назрел раскол. Ерёменко и Власов, недовольные усилением власти Саляхова, решили избавиться от него. Обиженный Асадуллин стал идеальной кандидатурой для исполнения замысла.

Спрут теряет щупальца

Началом конца сообщества стал День суверенитета республики 2001 года, когда Валиева-Рамушкина застрелили возле подъезда собственного дома. До этого несколько месяцев он чувствовал себя под прицелом, и на улице появлялся только в сопровождении двух охранников. Так было и в тот день: он вышел из подъезда своего дома, прикрытый с двух сторон телохранителями, но был убит одной-единственной пулей профессионального киллера. С этого дня и пошёл обратный отсчёт уничтожения самой жестокой группировки, 10 лет державшей в страхе Набережные Челны.

30 августа Республика Татарстан отмечала праздник, а работники милиции и прокуратуры приступили к одному из самых масштабных расследований деятельности организованного преступного сообщества. Выстрел, произведённый из подвального окошка здания напротив, был единственным. И это говорило о многом. Опрошенные охранники погибшего Рамушкина, в прошлом сотрудники милиции, в один голос уверяли своих бывших коллег, что это почерк Ильшата Галиева по прозвищу Плохиш — личного водителя Рузаля Асадуллина. Им можно было верить, ведь они вместе служили в БОРе, где Галиев готовил группу снайперов. По убеждению охранников никто, кроме него, не мог из автомата без оптического прицела с расстояния 70 метров попасть человеку в печень.

Это предположение вполне увязывалось с ситуацией, сложившейся в руководстве «двадцатьдевятников». Заговор Ерёмы, Шурина и Рузалика уже перестал быть секретом не только для самого Большого, который ещё до смерти Рамушкина скрылся в неизвестном направлении, но и для оперативников. Поэтому версию причастности к убийству Галиева, выполнявшего при Рузалике функции телохранителя, мы сочли самой актуальной.

Правда, многих задержанных, которым не удалось вовремя предъявить обвинение, пришлось выпустить, в том числе и главного фигуранта Ильшата Галиева, который представил неопровержимое на тот момент алиби. Но вскоре наша версия нашла объективные подтверждения.

Оперативники обнаружили два схрона с оружием «29-ников»: автоматы, в том числе иностранного производства, два гранатомёта «Муха», гранаты, тротил, очень много патронов — хватило бы отстреливаться часов на пять интенсивного боя.

Задержанные хранители бандитского арсенала — Алексей Владимиров и Денис Долбилов — прятали оружие в своих гаражах и домах близких родственников. Баллистическая экспертиза установила, что в доме бабушки Владимирова хранились именно те экземпляры автоматов, один из которых применил снайпер. Так что хранителям пришлось разговориться. Выяснилось, что за несколько дней до убийства команда во главе с Галиевым, которую лично назначил Рузалик, пристреливала автоматы.

Сотрудники милиции на правом берегу Камы с помощью металлоискателя извлекли из-под опавших листьев несколько гильз. Чуть позже нашли дощечку, служившую мишенью, и дерево, ствол которого был изрешечён пулями на высоте человеческого роста. Так сотрудники получили повторную санкцию на задержание Плохиша.

Убийство Рамушкина обострило ситуацию внутри самого преступного сообщества. Бандитам приходилось в срочном порядке принимать решение, кому присягать на верность, при том, что Саляхов, объявленный в розыск, вынужден был удариться в бега. Но Ерёма и Шурин хорошо знали, что тот скрывается в Одессе, причём не столько от родной милиции, сколько от них самих. Правда, остальным «29-никам» об этом было неизвестно до того момента, пока до Москвы и Набережных Челнов не долетели слухи, что на Украине Большого пытались убить.

В Одессе два киллера в париках и тёмных очках открыли ураганный огонь по Алику, но случайность спасла ему жизнь: киллер выстрелил в тот момент, когда у Алика зазвонил телефон. Саляхов отклонился, и пуля просвистела в сантиметре от его головы. Охранники сразу открыли ответный огонь, а тот под их прикрытием пустился наутёк. Киллеры, поняв, что жертву убить уже не смогут, тоже дали дёру и за домом… столкнулись лоб в лоб с Аликом. Один из убийц наставил на него пистолет, но его заклинило. В итоге все разбежались в разные стороны.

Отчаявшись справиться с Аликом собственными силами, Ерёма и Шурин в конце концов нашли простой и верный способ. Через подставных лиц они «слили» правоохранительным органам информацию, на каком поезде и в каком вагоне будет следовать Саляхов, возвращаясь с Украины в Россию. Совместная операция МВД и ФСБ двух стран увенчалась успехом, и 11 сентября 2001 года Алика сняли с поезда в Брянске и депортировали на малую родину.

Но «29-ники» продолжали убивать друг друга. 25 сентября погиб сторонник Рамушкина Ян Гордеев, командовавший молодняком. На очереди был арест Ерёменко и Власова. Вскоре Ерёма и Шурин были замечены на Украине, где им принадлежал ряд предприятий, в частности гостиница в Одессе. Власов и Ерёменко разъезжали по Украине под защитой верного телохранителя Александра Беленко по прозвищу Фига. Некоторое время все трое держались вместе. Но затем осторожный Власов, видимо, заметил наблюдение, которое вели за ними оперативники и, бросив подельников, скрылся в неизвестном направлении. Ерёменко и Беленко задержали на Украине совместно с сотрудниками УБОП Москвы и с украинскими правоохранительными органами.

Количество преступлений, совершённых «29-никами», не умещалось в стандартные формы расследования. Мы имели дело с огромным количеством фактов десятилетней преступной деятельности мощной организации. В одно производство было объединено 60 уголовных дел. Одно за другим раскрывались давние преступления, и становилось ясно, что за прошедшие годы некоторые виновные уже успели превратиться в потерпевших.

Как только Саляхов оказался за решёткой, уже задержанные члены сообщества стали давать показания. «29-ников» ловили целыми группами, а некоторые предпочли сдаться самостоятельно. С повинной явился некий Буртасов. Увидев передачу, в которой рассказывалось о его злодеяниях, он решил, что ему не стоит бегать.

По хронологии в уголовном деле первым шло убийство Василия Лысых в июне 1993 года. Авторитет группировки «26-й комплекс» стал одной из первых жертв амбиций Саляхова. Это было показательное убийство, которое Большой поручил члену группировки Фариту Хисамутдинову. Тот на глазах случайных свидетелей хладнокровно расстрелял жертву прямо в автомобиле, а убегая, передал пистолет некоему Гоше, прикрывавшему его отход. Гоша и был тем самым Игорем Буртасовым, на которого восемь лет спустя произвела нужное впечатление передача о нём самом. Его явка с повинной во многом помогла следствию.

Следующее убийство произошло в феврале 1994 года на территории школы № 50. Цель — Наиль Хабибуллин по прозвищу Тяга, один из авторитетов группировки посёлка ГЭС. Не терпевший соперничества Алик послал всё того же Хисамутдинова разобраться и с Тягой. Ранним утром, когда «авторитет» шёл к автостоянке через школьный двор, убийца подбежал к нему и дважды выстрелил из пистолета в упор. Вышедшая на крыльцо школы женщина увидела случившееся и подняла крик. Во дворе также находились учитель физкультуры и ученица 8 класса. Физрук не побоялся вступить в борьбу с киллером, хотя Хисамутдинов пытался стрелять. Но пистолет заклинило, и он просто вырвался и сбежал.

Спустя десять лет бывшие школьницы оказались не менее храбрыми, чем их учитель. Они давали показания даже без просьб изменить им внешность, организовать защиту… Просто подходили и показывали на Хисамутдинова, говорили, что это именно он.

Мы раскрыли огромное количество резонансных убийств, в том числе убийство депутата елабужского горсовета Айдара Исрафилова (по нашим данным, лидера ОПГ «Айдароновские»), совершённое в 1999 году, и расстрел восьми человек в деревне Старое Мазино в ночь с 16 на 17 мая 1996 года.

Жертва, Рафис Лукманов, был одним из саляховских «коллег», контролировавших мензелинский и петровский ликёро-водочные заводы. Что-то они не поделили, и Алик отдал приказ избавиться от наместника. Исполнителями назначили Беленко и Хасьянова. Ещё двое, в том числе и покойный Рамушкин, отвечали за техническое обеспечение и безопасность: загодя угнали «шестёрку», установили на ней другие номера.

В тот день Лукманов с друзьями отмечал какое-то счастливое событие. Он сам, его 14-летний сын и шестеро друзей мирно сидели за столом, когда в дверь постучали. Хозяин, прекрасно зная пришедших, безбоязненно впустил их и даже пригласил за стол.

У Данте в «Божественной комедии», когда речь идёт о кругах ада, подчёркивается, что предатели сотрапезников наказываются строже, чем предатели друзей и родины… Подкрепившись и выпив за здоровье коммерсанта, киллеры достали оружие и безжалостно расстреляли самого Лукманова и случайных свидетелей. Мальчика тоже не пощадили. После чего поставили в микроволновку стакан с бензином, включили печь. По сути, им было заказано убийство только одного человека, но киллерам просто не захотелось переносить исполнение заказа. Они не оставили в живых ни одного свидетеля, который мог бы их опознать.

Об этом, кстати, позже говорили многие подследственные. В какой-то момент главной в лексиконе стала фраза «Убейте его!». Как-то раз он приказал убить парня, осмелившегося потанцевать с его девушкой. Того спасло только умение быстро бегать. А ведь молодёжь «29-ников» воспитывалась на криминальной романтике: они смотрели фильмы «Однажды в Америке» и «Крёстный отец» как учебные пособия. Тот же Буртасов чуть ли не силой заставлял «молодых» их смотреть. Они впитывали, копировали поведение героев. Но когда поняли, что старшие грызутся из-за денег, что «мочат» своих, так же как и чужих, испытали шок! На охоту, рыбалку или шашлыки молодёжь уже боялась ездить со своими, потому что запросто можно было самому стать «блюдом дня». Не считая чужих, «29-ники» уничтожили не менее полутора десятка собственных бойцов.

Перелом

Когда пошла лавина задержаний, «29-ники» уже практически не сопротивлялись. Бывало, что милиционеры, врываясь в квартиру или коттедж, видели авторитетов готовыми «к употреблению» — лежащими на полу с руками на затылках и вывернутыми карманами.

Материала скапливалось всё больше и больше, и 30 октября, спустя два месяца после убийства Рамушкина, прокуратура возбудила уголовное дело по статье «Организация преступного сообщества».

Не редкость, когда арестованные, не дожидаясь суда, накладывают на себя руки. Так поступил Марат Латыпов по кличке Татарин, во время междоусобной войны вставший на сторону Рузалика. Татарин был среди тех, кто встречал в аэропорту гонца от Саляхова по фамилии Гарипов. Судя по всему, тому было поручено выследить и убить Рузалика, но Гарипову не повезло. Его вывезли на дачу к Латыпову, где долго пытали, а затем убили. Тело закопали в одном месте, а руки и голову — в другом.

Латыпов долго не выдавал место захоронения убитого, называя ложные данные. Однажды три дня по очередной фальшивой «наводке» оперативники в декабре пилили лёд на местной речушке, а водолазы МЧС ползали по дну, пытаясь найти человеческие останки. В конце концов Латыпов не выдержал и подробно нарисовал маршрут, по которому ехала машина с телом убитого в багажнике. После чего покурил вместе со следователем, неожиданно попросил у собравшихся прощения «за всё», а утром, когда ему принесли сумку с одеждой, чтобы ехать на указанное место, повесился на ремне от этой сумки.

Поначалу задержанные «кололись» тяжело, ждали, когда пройдут все сроки, надеялись, что их выпустят, как это бывало раньше. Но после раскрытия убийства Валиева «процесс пошёл». Ренат Тимерзянов позже сравнил это с костью, на которой «нарастало мясо». Была создана оперативно-следственная группа, главной ударной силой которой являлась милиция, её оперативный состав, на который легла основная нагрузка. Координирующей и направляющей силой была прокуратура. Конкретную помощь оказывала и Федеральная служба безопасности.

Каждый зайчик нёс свою морковку, и во избежание утечки информации всей полнотой картины владели только несколько человек. Начальник управления уголовного розыска МВД Файзулла Хусниев, начинавший разработку банды ещё в качестве начальника криминальной милиции УВД Челнов, о ходе расследования докладывал мне напрямую.

Следователи прокуратуры вместе с оперативниками выезжали на задержания, на места обнаружения трупов, а отсутствие тел по многим эпизодам было самым серьёзным камнем преткновения. Следы многих убийств вели в Москву. Выехавшие в столицу оперативники вместе с московским СОБР задержали там одного из ликвидаторов группировки Дмитрия Бульбу.

Бульба дал показания по двум убийствам, совершённым в Москве. Тела были зарыты в Подмосковье, куда выехала группа из Челнов: оперативники, следователи, сапёры, БОР, патрульный «КамАЗ» с кузовом-будкой. Когда откопали тела и готовились к обратной дороге, Бульба попросил водки. По словам сотрудников, его «развезло» буквально от полстакана, после чего он… бросился на пол кузова, где лежали упакованные останки его жертв, и со слезами начал просить у них прощения…

У «двадцатьдевятников» возникали серьёзные материальные проблемы: чтобы нанять хороших адвокатов трём десяткам подозреваемых, требовались деньги, а сидевшие под арестом «крышевики» и «бизнесмены» уже не могли обеспечить непрерывность финансовых потоков. «Общак» стремительно таял, тогда как потребность бандитов в юридической поддержке росла.

Наступил момент, когда они начали топить друг друга от души — каждый был уже сам за себя. В состав следственно-оперативной группы входила специальная команда аналитиков, так называемый штаб. Эти сотрудники даже не видели подозреваемых в лицо. В их задачу входила оценка материалов, полученных коллегами, анализ протоколов допросов, в результате чего возникал новый ряд вопросов. Штаб давал группе чёткие рекомендации: какие факты проверять в первую очередь, какие вопросы задавать или не задавать тому или иному фигуранту, какой объём следственных и оперативных мероприятий необходимо провести. Подобная организация неизменно давала положительные результаты. Так на свет «вышли» 29 убийств, из которых двадцать одно удалось обеспечить доказательствами. И все они постепенно, поэпизодно расследовались.

Но не только огромным числом преступлений против жизни и здоровья людей печально прославился «29-й комплекс». Впервые в практике ведения подобных уголовных дел было выделено самостоятельное экономическое направление. Количество противоправных действий в этой сфере выглядело не менее впечатляюще — и лжепредпринимательство, и невозврат кредитов, и преднамеренные действия, направленные на банкротство предприятий, и злоупотребление при выпуске акций, и многое-многое другое. Суммы, проходившие по материалам дела, исчислялись десятками миллиардов рублей. География преступлений охватывала не только Набережные Челны и Татарстан в целом, но и другие регионы, и даже зарубежье — Украину. Оперативники выезжали за свидетелями в Самару, Оренбург, Краснодарский край… Через сито оперативно-следственной работы прошли сотни людей, давших показания против челнинского спрута.

В итоге обвинение было предъявлено 33 фигурантам, 28 июня 2004 года после подписания обвинительного заключения дело было передано в суд. Одно только обвинительное заключение составило 16 толстенных томов текста, напечатанного на листах формата А4. Неудивительно, что, пока в соответствии с законом каждый обвиняемый ознакомился с делом в полном объёме, прошло ни много ни мало полтора года. Следователи, знакомившие бандитов с делом, в буквальном смысле просидели с ними за решёткой эти полтора года. Изо дня в день методично, настойчиво знакомили с двумя сотнями томов более трёх десятков человек. Так и читали: каждый том — по десять человек в течение десяти дней. Десять дней — одни, десять дней — другие, десять дней — третьи. Конвейер…

Судебное разбирательство по делу ОПС «29-й комплекс» решили проводить в Казани, но в Верховном суде Татарстана подходящего по размеру помещения попросту не нашлось. Для этих нужд переоборудовали спортивный зал Советского РУВД: подиум для председательствующего, специальные места для присяжных, для государственных обвинителей и адвокатов и, конечно, скамьи подсудимых, ограждённые от остального мира надёжными решётками. Это была самая длинная скамья подсудимых в мире: на ней плечом к плечу уместились более тридцати человек.

А нам надо было этот спортзал ещё и охранять. Для обеспечения безопасности даже специально оборудовали подъездные пути. Сопровождению подсудимых уделялось особое внимание: автоматчики и снайперы контролировали каждый свой сектор, чтобы ни у кого не могло возникнуть желания попробовать основательность принятых нами мер.

Ни у кого и не возникло. К началу суда «29-й комплекс» прекратил своё существование, а 17 июля 2006 года для его бывших главарей началась новая жизнь. По приговору Верховного суда Татарстана они поделили, правда на всех, около 500 лет лишения свободы. Хотя пожизненное получил лишь Юрий Ерёменко. Саляхова и киллера банды Александра Беленко приговорили к 25 годам лишения свободы. Сергей Миронов, главный экономист банды, получил 18 лет.

Шурин ещё несколько лет скрывался от правосудия, но 26 июня 2007 года его задержали в городе Раменское Московской области на съёмной квартире вместе с ещё одним участником ОПС Рустамом Салимовым. Верховный суд Татарстана признал Алексея Власова виновным в организации преступного сообщества и трёх убийствах, а Салимова — в убийстве и участии в ОПС.

Суд назначил Алексею Власову 15 лет, а Рустаму Салимову 11 лет лишения свободы в колонии строгого режима.

«Легенда»

Я уже говорил, что для сбора доказательств в отношении преступных группировок огромную роль играет систематизация информации. В органах внутренних дел существовало множество разных баз данных, практически никак не связанных между собой: о происшествиях, о прописке-выписке жителей республики, выдаче паспортов, собственниках транспортных средств, лицензиях на оружие, судимых и находящихся под следствием гражданах. Но все они были разрозненными, и нужно было как-то их объединять.

Мы остановились на программном комплексе «Легенда» — разработке краснодарских специалистов, простом в освоении и достаточно дешёвом. Сначала немного обкатали её в подразделениях криминальной милиции, а потом решили внедрить во все службы — впервые в истории МВД. Краснодарские коллеги использовали программу узко и даже не предполагали, что она способна на большее.

Так мы создали отдел информационно-аналитического поиска. На это направление был нужен думающий и толковый руководитель, способный взять на себя ответственность, умеющий принимать решения, но при этом следовать общей идеологии. Выбор пал на молодого капитана милиции, пытавшегося своими силами наладить что-то подобное в УБНОН. (И я в нём не ошибся: Артём Хохорин действительно оказался перспективным, он потом долгое время был моим заместителем, а позже возглавил МВД Марий-Эл.)

В декабре 2000 года «Легенду» опробовали в трёх районах — Советском РУВД Казани, УВД Зеленодольска и Центральном отделе внутренних дел Набережных Челнов. Результаты превзошли все ожидания, и через год мы внедрили комплекс уже во всех горрайорганах республики.

Каждая служба вносила информацию по своей линии в единую базу, и каждая, в случае необходимости, могла рассчитывать на исчерпывающую информацию. К примеру, в дежурной части раздаётся звонок: домашний дебошир, необходимо утихомирить. Дежурный посылает экипаж, пробивает по «Легенде» адрес, и выясняется, что живущий там Вася Пупкин не только неоднократно доставлялся в милицию, но и владеет гладкоствольным охотничьим ружьём. Экипаж вовремя получает предупреждение о возможной опасности.

«Легенда» очень помогала и в раскрытии преступлений. В Менделеевском районе возле кафе был найден убитым некий Власов. Свидетели утверждали, что в кафе покойный был с приятелем по имени Андрей. Изучив круг знакомых Власова по «Легенде», вышли на подходившего по описанию Андрея Дубровина с богатым криминальным прошлым. Он и оказался убийцей.

В 2001 году с помощью «Легенды» было раскрыто 80 преступлений, в 2002 году — около 1000, а в 2003 году — уже больше 5000! Она помогла решить и такую проблему, как укрывательство преступлений. Информация, поступающая из районов, выгружалась каждые два часа, что практически исключало возможность подтасовки фактов.

Был случай, когда из одного райотдела стали поступать сообщения о ножевых ранениях разной степени тяжести: одно, второе, третье, по докладу вроде никак между собой не связанные, но место действия — один и тот же микрорайон, возраст потерпевших примерно одинаковый… Налицо групповая драка, а дежурный пытается зарегистрировать всё как отдельные сообщения, пришедшие по «03». Видимо, когда-то этот номер у него проходил, но с внедрением «Легенды» подобное стало невозможно.

Чечня и Татарстан

15 ноября 2000 года министр внутренних дел РФ Владимир Рушайло подписал приказ, в соответствии с которым МВД Татарстана должно было укомплектовать Временный отдел внутренних дел (ВОВД) Гудермесского района Чеченской Республики. В течение двенадцати месяцев, с апреля 2001 по апрель 2002 года, татарстанским милиционерам предстояло охранять правопорядок в городе Гудермесе.

Когда-то, особенно в первую чеченскую кампанию, часто находились любители сравнить последнюю войну Советского Союза и первую войну новой России. Те же горы, та же тактика ведения войны со стороны местных — минирование дорог, обстрелы колонн, захват пленных. Не знаю, может, в том, что касается непосредственно боевых действий, и есть общее, а в остальном…

Афганистан — это Восток, средневековье, чужая культура, чужой язык, чужое всё. И наши солдаты для афганцев всегда оставались абсолютно ЧУЖИМИ. По сути, это ведь очень страшное слово — не зря именно c таким названием Голливуд выпустил целую серию фильмов-ужасов. Это то, с чем ты никогда не сможешь смириться, от чего постараешься поскорее избавиться и уничтожить.

А Чечня — это Россия, это наше, своё. Наши граждане, наш язык, общее прошлое, общий менталитет. Да, конечно, самобытная культура и специфические традиции, но для России, в которой проживает более сотни национальностей, это скорее норма, а не что-то из ряда вон выходящее. В Чечне жили и продолжают жить наши, русские люди, а российские солдаты, покидая Грозный после Хасавюртовского соглашения, писали на БТРах: «Пусть она не права, но это — наша Родина».

Мне кажется, трагедия Чечни в том, что в первую кампанию шла именно военная операция. А что может быть ужаснее войны с собственным народом? Армия призвана бороться с внешним врагом, и можно понять состояние солдата, которого бросают на уничтожение врага внутреннего. Это же крах всех личностных установок, сбой в индивидуальной системе распознавания «свой — чужой». Всё! Он уже в каждом человеке видит потенциального врага, и много примеров, когда из таких бойцов впоследствии на «гражданке» формировались целые бригады киллеров. Да и неадекватные одиночки с боевыми навыками тоже натворили много дел.

Милиция же как раз та структура, которая умеет отделять «мух от котлет». Вычленение преступного элемента среди мирного населения, что называется, наш профиль. Возможно, пойди государство по этому пути с самого начала, многих трагедий удалось бы избежать.

Татарстанские милиционеры выезжают в командировки на Кавказ ещё с первой кампании, с 1995 года. Тогда же открывается и список наших боевых потерь: 30 июня 1995 года в городе Грозный при выполнении боевой задачи погиб сотрудник Чистопольского ГРОВД Ринат Сахапов. Ему было 27 лет, а его маленькой дочери только-только исполнилось два года…

Одно из основных подразделений, постоянно поставляющих боевую силу, — управление по борьбе с организованной преступностью. Когда ещё СОБР* входил в состав УБОПа, и «собры», и оперативники круглогодично пополняли сводный отряд Волго-Вятского региона. 24 июля 2000 года трагически оборвалась жизнь оперуполномоченного СОБРа младшего лейтенанта милиции Камиля Салихова. Ранним утром при выезде из Старопромысловского района Грозного грузовики с сотрудниками сводного отряда Волго-Вятского РУБОП попали в засаду. Завязался бой. В это время бандиты подорвали заранее заложенный на обочине дороги радиоуправляемый фугас, осколок которого пробил навылет грудь Камиля. Он скончался по дороге в госпиталь от потери крови. Камилю было двадцать четыре года.

Я сам до двухтысячного года в Чечню не выезжал — руководителям это запрещалось. Но когда стали окончательно известны сроки и место дислокации нашего Временного отдела, я буквально напросился в одну из очередных поездок к Владимиру Рушайло. Мне нужно было своими глазами увидеть, что происходит в Гудермесе, прочувствовать атмосферу, познакомиться, пообщаться с местными коллегами. В той поездке я присутствовал на совещании, которое Владимир Борисович проводил непосредственно в Ханкале, слышал, какие он ставит задачи на месте, так что детали сложились в более-менее целостную картину.

С тех пор я регулярно выезжал в Чечню — во Временный отдел и к месту дислокации СОБРа и других подразделений. Шали, Грозный, Энгеной, Ханкалу — я и мои заместители объездили практически всю Чечню.

Конечно, мы при этом безбожно нарушали инструкции, в соответствии с которыми передвигаться по Кавказу можно было только с сопровождением чуть ли не на БТРах. А ведь охрана привлекает внимание, и потом всегда может произойти утечка информации: что знают двое, то знает свинья. Так что действовали мы по упрощённой схеме: на одиночном бронированном уазике, на обычной «шестёрке», на вертолёте… Может, и не очень правильно, но бог миловал.

…В Чечню мы входили практически уже с готовым решением по обустройству личного состава, по месту, по решению бытовых вопросов. Нас очень здорово поддержали президент и правительство Татарстана, оценив поставленную перед МВД задачу как общереспубликанскую. Под председательством премьер-министра РТ Рустама Минниханова была создана Временная правительственная комиссия по вопросам деятельности ВОВД, решили очень важный вопрос денежной компенсации сотрудникам — в размере 4 000 рублей ежемесячно.

Мы предусмотрели потребности всех подразделений в оборудовании, материалах и инструментах, причём реальные. Создали резервы вооружения, медикаментов, питания… Гудермес находится всего в 40 километрах от Грозного, и здесь также были полностью разрушены инфраструктура, коммуникации. Отсутствие питьевой воды — это же целая история! Как организовать доставку, не подвергая дополнительному риску сотрудников, как контролировать её качество? Решили и этот вопрос, пробурив с помощью АО «Татнефть» две водозаборные скважины. По железной дороге доставили в Гудермес 16 жилых блоков и жилой модуль.

Своих сотрудников, надо сказать, поддержали многие регионы, хотя были и такие, которые, ссылаясь на дотационность, ничего не сделали для милиционеров. Я бывал в местах дислокации некоторых сводных отрядов милиции… Честно говоря, приходилось испытывать стыд за коллег. Даже военнослужащие Минобороны, которых выбрасывали в чистом поле с минимумом запасов, и те как-то обустраивались: рыли землянки, налаживали быт и несли службу в более достойных условиях, чем отдельные сводные отряды отдельных регионов.

В конце марта в Гудермес отправился эшелон с татарстанскими милиционерами. Напутствуя ребят, я отдал приказ: обязательно вернуться живыми! К сожалению, выполнили приказ не все…

Первая смена

Первый год службы Временного отдела был разбит на четыре периода, четыре смены. Каждую возглавлял вновь назначенный руководитель, у каждой, помимо общих, были и свои отдельно взятые задачи.

Начальником ВОВД первой смены стал начальник Московского РУВД Казани полковник милиции Алексей Фёдоров. Его первым замом, начальником криминальной милиции — полковник милиции Станислав Мансуров.

Татарстанцы начали обустройство отдела практически с нуля: две трети сотрудников были задействованы на строительстве, а оставшаяся треть занималась непосредственно работой. Тем не менее результаты были впечатляющи: когда мы принимали Временный отдел у нижегородцев, раскрываемость преступлений составляла 20 процентов, а через три месяца, при передаче дел второй смене, этот показатель составлял уже 70 процентов!

Поначалу наши милиционеры немного сомневались в своих силах (опыта борьбы с террористами никакого не было), но вскоре освоились. Оказалось, что их бандформирования от наших практически ничем не отличаются — только вооружённостью, может быть, да ещё наглостью. Мы даже смеялись: боевики предпочитали передвигаться на белых «шестёрках», и в Казани когда-то на убийства бандиты выезжали на белых «шестёрках». Ребята шутили: надо нашу «братву» привезти в Чечню, и пусть бандиты между собой разбираются — кто кого. Вообще, опыт борьбы с казанскими преступными группировками оказался бесценным, мы на практике убедились, что у бандитов нет национальности.

Хотя имелись и различия, конечно. Боевики в основном проявляли активность по ночам: знали, что ночью федералы закрываются, во Временных отделах большинство спят, выставляя только усиленную охрану. Улицы становились свободны, и начинались точно такие же, как в Москве, Питере и других городах, бандитские пьянки в кафе, гулянки с девочками, езда на машинах со стрельбой. Поэтому мы решили работать и по ночам.

Но не должно сложиться ложного впечатления, что порядок в городе контролировали исключительно прикомандированные милиционеры. Местный, Гудермесский, отдел милиции продолжал действовать, и наши коллеги-чеченцы работали на пределе человеческих возможностей (они-то были не в командировке и на отпуск через несколько месяцев рассчитывать не могли).

Обстановка в Гудермесском районе характеризовалась как сложная. Малочисленные бандитские группировки, избегая открытых боестолкновений, вели активную «мино-фугасную» войну. С апреля по июнь наши сотрудники раскрыли 7 терактов и предотвратили несколько серьёзных преступлений.

При проведении спецопераций оперативники задержали 20 человек, объявленных в федеральный розыск, разыскали пятерых, считавшихся без вести пропавшими. Удалось раскрыть и два преступления, совершённых сотрудниками милиции постоянного отдела. Первое — разбойное нападение на инкассаторов на территории Дагестана в 1998 году, когда погибла женщина. Второе случилось за полтора года до нашего приезда, на границе Чечни и Дагестана. Группа боевиков, в которую входил и милиционер, совершила вооружённое нападение на один из дагестанских ЛОВДТ. Были убиты девять милиционеров, а всё оружие, находившееся в дежурной части, захватили нападавшие.

Почти два месяца служба Временного отдела шла без происшествий, но в конце мая произошло ЧП. 29 мая на окраине Гудермеса на взрывном устройстве подорвался наш уазик. Осколочные ранения получили Сергей Лачугин из УВД Зеленодольска и Михаил Павлов из Московского РУВД Казани. Был ранен и милиционер-водитель из ГУВД Санкт-Петербурга, состоявший в группе огневой поддержки. По счастью, ребята остались живы — не в последнюю очередь потому, что и милиционеры, и сама машина были обеспечены средствами защиты.

Вторая смена

Вторая смена несла службу в Гудермесе с июля по октябрь 2001 года. Возглавлял Временный отдел начальник Советского РУВД Казани полковник милиции Фаяз Шабаев, службу криминальной милиции — заместитель начальника управления уголовного розыска МВД РТ полковник милиции Владимир Иванов.

Сотрудники второй смены показали неплохие результаты по раскрытию терактов, которых происходило от 15 до 18 в месяц. В итоге были обезврежены пять групп, долгое время безнаказанно действовавших на территории Гудермесского района. Обвинение в организации терактов предъявлено 22 задержанным мужчинам в возрасте от 22 до 35 лет.

За три месяца сотрудники ВОВД раскрыли четыре убийства и 28 терактов, совершённых в течение последних полутора лет: подрывы автоколонн, подрыв бронепоезда на железной дороге, покушение на главу администрации республики Ахмада Кадырова и главу администрации Гудермеса Малику Газимиеву, нападения на сводные отряды милиции, а также тот самый теракт, совершённый 29 мая, когда пострадали татарстанцы первой смены и питерский ОМОН. В ходе спецоперации силами уголовного розыска были освобождены два солдата срочной службы, находившихся в плену у бандитов больше месяца.

Делом чести для нас стало раскрытие преступления, совершённого 19 июня 2001 года, когда в результате подрыва постоянного отдела милиции погибли несколько милиционеров-чеченцев. И нам действительно удалось задержать исполнителей этого теракта! Именно с того момента взаимодействие между сотрудниками отделов наладилось по-настоящему. Чеченцы поняли, что мы приехали не отсиживаться, а помогать им, увидели, что мы хотим и можем работать.

В августе случилась трагедия. Оперуполномоченный межрайонного отдела милиции по обезвреживанию взрывных устройств Владислав Долгов и инспектор-кинолог Зеленодольского УВД Игорь Шимарин, обследуя участок трассы Баку — Ростов, по которой должна была пройти автоколонна, подорвались на минном фугасе. Оба сотрудника погибли.

Мы нашли всех пятерых преступников, совершивших этот теракт, и при задержании двоих уничтожили в перестрелке, а троих — братьев Ахмедовых — арестовали.

…Одиннадцатого сентября 2001 года весь мир испытал шок. Я помню, как увидел в первый раз видео с самолётами, врезающимися в здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке: немую картинку в новостях, ещё без комментариев журналистов. «Мир никогда уже не будет прежним» — сегодня уже избитая фраза, но она как нельзя лучше выражает всеобщее отношение к трагедии. Международный терроризм показал, что никто, нигде и никогда больше не может чувствовать себя спокойно.

Система безопасности в США всегда была на высочайшем уровне (я имел возможность убедиться в этом, когда в составе делегации Татарстана выезжал в Америку), и если даже они смогли такое допустить, то мы должны были готовиться к худшему. Позже эти опасения подтвердились — терактом на Дубровке, страшной трагедией в Беслане… Но тогда мы ещё этого не знали.

А 17 сентября 2001 года на Гудермес напали боевики. Они вошли под покровом ночи с северо-восточного направления и в шесть утра начали обстреливать здания и блокпосты сводных отрядов милиции из всех видов оружия. Особенно досталось бурятским милиционерам, которые занимали крайнюю позицию. Если в тот день в общей сложности погибли 16 человек, то 12 из них были бурятами.

Нападение началось одновременно в восьми местах с захвата небольших объектов, таких, как больница, которую охраняли всего 6 милиционеров. Тяжело пришлось калининградцам, в течение полутора часов отбивавшим активные атаки. Как выяснилось позже, боевикам была поставлена задача захватить административный центр Гудермеса, где расположены Временный отдел, ФСБ и комендатура.

Может, и получилось бы, войди они со стороны сёл Кундухово и Святой аул. Но, по счастью, жители этих сёл не пустили боевиков на свою территорию, и тем пришлось пробиваться с противоположного конца города. Чтобы захватить административный центр, им надо было в любом случае захватить здание нашего Временного отдела.

Как только начался обстрел, Фаяз Шабаев тут же позвонил мне: «Что делать?» Боевого опыта у него не было, и я дал команду — взаимодействовать с гудермесскими милиционерами. Магомед Эльдаров, начальник постоянного отдела, честный и бесстрашный человек, в течение всего боя был рядом с Фаязом, помогая советами, подсказками, информацией. Был и ещё один момент: существовал запрет на вооружение чеченских милиционеров автоматическим оружием. То есть боевики прут с автоматами и гранатомётами, а у гудермесской милиции — только табельные пистолеты. Я принял решение вооружить чеченских коллег автоматами из тех запасов, что были в нашем ВОВД. Мы вооружили всех и после того, как несколько часов вместе отражали атаку, поверили друг другу окончательно.

Наши ребята вместе с чеченцами вдоль улицы Терешковой образовали линию фронта: левая сторона улицы принадлежала нам, а правая — нападавшим. Рядом мужественно держался Калининград, ивановцы, располагавшиеся чуть в стороне, прикрывали нас огнём. В таком положении милиционеры держали оборону несколько часов. Чудом никто не пострадал. Фаязу повезло ещё в одном: его заместителем по кадрам оказался бывший военный, в прошлом артиллерист. Он-то по рации и наводил артиллерию на цели.

Активный бой продолжался почти до вечера, а стрельба — до утра следующего дня. Ни один сводный отряд милиции не был захвачен, и боевики под покровом ночи ушли в сторону Шелковского района, где находится огромный лесной массив. Через два дня на границе с этим районом нашли массовое захоронение из 57 человек. По нашим подсчётам, свои потери они возместили один к одному: сколько человек погибло, столько же молодых ребят из числа мирного населения боевики увели с собой.

Третья смена

В третью смену Временным отделом командовал начальник Бугульминского ГРОВД полковник милиции Сирин Шайдуллин, а криминальную милицию возглавлял начальник отдела по особо важным делам УУР МВД РТ Ринат Беляев.

Третья смена только за один месяц работы провела 52 спецоперации, раскрыла 9 террористических актов, ликвидировала крупного полевого командира, отвечавшего за финансирование бандформирований. Всего же сотрудники третьей смены раскрыли 29 преступлений, из которых четыре убийства, пять покушений на жизнь милиционеров, организация незаконного вооружённого формирования. Оставшиеся девятнадцать — терроризм.

Для Рината Беляева это была уже четвёртая командировка. С октября 2000 года он работал в Ханкале начальником криминальной милиции Объединённой группировки войск, замещал руководителя оперативной бригады МВД России по Чеченской Республике и всему Северному Кавказу.

Благодаря Беляеву был уничтожен руководитель одного из незаконных вооружённых формирований Али Демаев, бригадный генерал, участник первой и второй чеченских кампаний, нападения на Дагестан в 1999 году. В правительстве Масхадова он занимал пост министра связи, а после ввода федеральных войск отвечал за финансирование незаконных вооружённых формирований и за связь между полевыми командирами.

Операция проходила в населённом пункте Керлан-Шуани, в 10 километрах от Гудермеса. Оказалось, в тот вечер в доме Демаева должно было пройти совещание полевых командиров, где он собирался раздать им 300 тысяч долларов для проведения серии терактов в Гудермесе. В ходе этого вооружённого столкновения получили ранения сотрудники УВД Казани Дмитрий Корюков, Николай Смолин и Ренат Габитов.

18 ноября в Казань вновь пришла трагическая весть, а 23 ноября у здания МВД РТ встречали «груз-200». Траурный митинг, состоявшийся здесь же, был посвящён памяти милиционеров патрульно-постовой службы Кировского РУВД Казани Эдуарда Сабирзянова и Марата Залалютдинова.

Терять людей всегда тяжело. За тринадцать лет, которые я возглавляю министерство, шестьдесят татарстанских милиционеров погибли при исполнении служебных обязанностей: от рук бандитов, в дорожно-транспортных происшествиях, от инфарктов и инсультов, не вынеся нагрузки. Каждая подобная трагедия переживается очень остро, но это не может сравниться с тем, что испытываешь, когда погибают сотрудники, выполнявшие твой приказ. Даже если нет твоей вины, ты всё равно не можешь её не чувствовать, потому что это были твои люди, они тебе доверились, ты за них отвечал…

Ребята погибли во время проведения спецоперации, ещё несколько сотрудников уголовного розыска, в том числе и начальник СКМ Ринат Беляев, были серьёзно ранены. Вот как это случилось.

Каждый, кто открывал дверь в чеченский дом, подвергал себя огромному риску, что и подтвердили события, случившиеся в селении Белоречье 18 ноября. Одна из поисковых групп, старшим в которой был Марат Залалютдинов, осуществляла обход Третьей Заречной улицы. По поступившей информации, в доме № 40 находилась группа боевиков. Первый обход результатов не дал, и группа направилась туда повторно. Залалютдинов и старший сержант милиции Эдуард Сабирзянов первыми вошли в дом и попали под прицельный огонь бандитов. Ранения оказались смертельными.

Дом оцепили, но при попытке сотрудников приблизиться к нему бандиты вновь открыли прицельный огонь. Бросая гранату в окно, из которого стреляли, получил ранение Владимир Гоголев. Затем в зоне огня оказались Ринат Беляев, Дамир Бариев и фельдшер военной комендатуры Галина Фадеева, пытавшиеся оказать медицинскую помощь раненым и эвакуировать их. Все они получили ранения разной степени тяжести. Не уберёгся и милиционер-кинолог 7 батальона ППСМ УВД Казани Ильшат Галимов.

После этого военный комендант и начальник ВОВД отдали приказ на уничтожение боевиков. Однако огонь из пушки БТР, ЗУ и ручных гранатомётов не смог моментально снести дом с лица земли — боевики продолжали стрелять. Пытаясь поразить их с тыла, помощник начальника постоянного отдела капитан милиции Кори Тепсуев получил проникающее ранение головы.

Победа в том бою, в ходе которого были уничтожены 4 бандита, досталась дорогой ценой. Залалютдинов и Сабирзянов погибли на месте, Тепсуев скончался в госпитале. Ещё восемь сотрудников милиции и один военнослужащий были ранены. Ранение полковника Беляева по заключению медиков было несовместимо с жизнью, но он выжил. Спустя полтора года мотаний по госпиталям и после семи перенесённых операций он победил недуг, хоть и остался инвалидом.

Всего третья смена провела 511 оперативно-розыскных мероприятий, 37 спецмероприятий (зачисток), выявила 7 действующих бандгрупп. По подозрению в участии в НВФ были задержаны 26 человек, ликвидированы 8 боевиков.

Четвёртая смена

В четвёртую смену Временным отделом внутренних дел Гудермесского района руководил заместитель начальника УВД Нижнекамска полковник милиции Николай Лученок. Службу криминальной милиции возглавлял заместитель начальника УУР МВД РТ майор милиции Евгений Шляхтин.

Не было ни одного обстрела ВОВД — оборона отдела делала бесполезной любые нападки. Были решены вопросы взаимодействия с военной разведкой. Работа, проведённая предыдущими сменами, привела к снижению количества совершения тяжких и особо тяжких преступлений. В течение первых двух месяцев 2002 года в Гудермесском районе не было зарегистрировано ни одного факта умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, изнасилования, грабежа, терроризма. Снизилось число преступлений в сфере незаконного оборота оружия.

Всего сотрудники четвёртой смены совместно с подразделениями внутренних войск и военной комендатуры провели 23 спецоперации. 8 марта 2002 года при проведении спецмероприятия между населёнными пунктами Степное и Азамат-Юрт возле реки Терек под обстрел попали сотрудники отдела уголовного розыска ВОВД и УФСБ РФ по Чеченской Республике. К счастью, никто не пострадал. Открыли ответный огонь, а впоследствии на месте боестолкновения оперативники обнаружили 4 килограмма гексогена, автомат и боеприпасы.

Четвёртой смене удалось вернуться домой в полном составе, живыми и невредимыми. В конце марта Казань встретила железнодорожный эшелон с последними сотрудниками Временного отдела внутренних дел.

С апреля 2001 по апрель 2002 года в Гудермесе несли службу около полутора тысяч сотрудников МВД РТ. За мужество, доблесть и верность долгу 43 были награждены государственными наградами, из них семеро — орденом Мужества, пятеро — медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Работа Гудермесского Временного отдела стала для нас очень серьёзным опытом. Боевые командировки оперативников СОБРа и УБОП, которые были до этого, всё-таки являлись частью работы спецподразделений. Спецы на то и спецы, чтобы быть готовыми ко всему. Тут же в экстремальных условиях оказались сотни сотрудников, не имевших никакого опыта боевых действий. И я рад, что татарстанцы не посрамили свою республику. Но нельзя забывать и горький итог первого года работы ВОВД — четверо погибших, больше половины всех наших потерь за обе чеченские кампании.

Мы приобрели и настоящих друзей. Чеченцы… Нельзя всех грести под одну гребёнку. Не помню, кто из великих сказал: «Все обобщения ложны, в том числе и это». Нас пытались инструктировать — не верьте чеченцам, они продажные, они все только и смотрят, чтобы украсть, только и ждут, что ты повернёшься к ним спиной — тут же будут стрелять. Не судите. Глубочайшее заблуждение — подходить со своими мерками к другой культуре и делать вывод о целом народе по его худшим представителям. Жеглов устами Высоцкого говорил: «Правопорядок в государстве определяется не наличием ворья, а тем, как с ним борются». Если среднестатистическому европейцу дать почитать нашу суточную сводку происшествий, он поседеет от ужаса, и никогда, ни за что на свете не согласится жить рядом с выходцами из России. Потому что если судить о нас по сводке, мы все — опасные буйнопомешанные, рецидивисты и головорезы.

Хотя, конечно, менталитет и традиции горцев отличаются от традиций жителей равнин. Мальчикам с детства внушают: будь самым сильным, чтобы никто не смог тебя победить, будь самым храбрым, всё, что добыто в бою (читай — отнято силой), — законная добыча, грабёж и разбой — это доблесть, а не преступление… Но, с другой стороны, как можно ставить это в вину одним только чеченцам, если по всей России выросло целое поколение именно с таким мировоззрением — те самые дети 80-х?

За то время, что татарстанцы выезжали в служебные командировки на Кавказ, у нас появилось там много друзей. Ещё одна общеизвестная черта кавказского менталитета: нет друга надёжнее горца. Это искренние и честные товарищи, которые скорее отрежут себе руку или ногу, чем подведут.

Среди тех, кто бок о бок с нами сражался с бандитами, был начальник уголовного розыска Гудермеса чеченец Имран Термолаев. Боевики заочно приговорили его к смерти, и я пригласил Имрана вместе с семьёй в Казань. Он погостил у нас месяц, а потом засобирался домой. Мы уговаривали Имрана остаться, обещали помочь с жильём, карьера ему была бы обеспечена, но он сказал: «Не могу. Мы, чеченцы, виноваты в том, что допустили к власти бандитов. И именно мы должны в схватке с ними погибать, а не вы». Не прошло и месяца, как Имран Термолаев был убит…

Наши сотрудники ещё не раз несли службу в Гудермесе — в составе и Временного отдела, и сводного отряда милиции. Одним из главных уроков 2001 года я считаю то, что мы научились не терять людей. За последние десять лет на Кавказе погиб один татарстанский милиционер — Виктор Коновалов, замкомандира взвода патрульно-постовой службы из Набережных Челнов. Это произошло во время боестолкновения 13 февраля 2007 года.

Небоевых потерь у Татарстана не было.

Краткие итоги 2001 года:

Общее количество зарегистрированных преступлений — 71266.

Убийств — 653.

Тяжких и особо тяжких преступлений — 41148.

2002-й: ГОД ПОДДЕРЖКИ ЛИЧНОГО СОСТАВА

К началу 2002 года я испытывал довольно смешанные чувства. Три с половиной года на посту министра: давно позади не только пресловутые «сто дней», но и сроки, по которым наша система определяет опытность сотрудника: год в должности, три года в должности…

С одной стороны, нам было чем гордиться: татарстанские милиционеры в Чечне показали себя с лучшей стороны, кроме того, удалось обескровить крупнейшие преступные сообщества республики. Успешно проходила «обкатку» схема совместной работы с прокуратурой по ОПГ, росло количество выявляемых преступлений в сфере экономики, оборота наркотиков… От простого удержания контроля над оперативной обстановкой мы явно переходили к наступлению на преступность, причём по всем фронтам. Но радоваться успехам было ещё очень и очень рано.

Законы физики, как ни странно, характерны и для человеческого социума. Самая сильная жара и самые сильные морозы наступают не в дни летнего и зимнего солнцестояния, а гораздо позже, в силу тепловой инерции. Точно так же изменения, происходящие в обществе, дают о себе знать не сразу, а постепенно накапливаются до критической точки.

К началу «нулевых» эхо финансового кризиса 1998 года достигло своего пика, во всяком случае для милиционеров. Средняя зарплата сотрудника МВД составляла от двух до трёх тысяч рублей. За три года она выросла всего вдвое (учитывая, что жизнь подорожала в шесть раз), и терпение людей было на пределе. «Подкожные» (у кого они имелись) давно закончились, а улучшений не предвиделось, более того, в СМИ активно муссировались слухи об отмене социальных льгот сотрудникам МВД.

При этом в других секторах экономики жизнь более-менее налаживалась: цены на нефть на мировом рынке росли, страна постепенно освобождалась от внешнего долга. Росли и зарплаты, правда, не у всех — бюджетников (милиционеров в том числе) это не касалось. Водитель автобуса получал больше, чем старший офицер милиции с 20-летним стажем.

Милиционер-романтик, честный, но бедный как церковная мышь и при этом абсолютно самодостаточный — образ исключительно киношный. В реальности нищета человека, облечённого ответственностью и властью, приводит к двум сценариям развития событий: либо к коррупции, либо к суициду. Есть, правда, и третий — превращение в пустое место. Не помню, кто сказал: «Ничто так не развращает, как маленький, но стабильный доход». Если молодой, энергичный, амбициозный человек примиряется с жизнью «от получки до получки» в режиме жёсткой экономии, он смело может говорить «прощай!» и своей энергии, и своим амбициям. Нужно быть философом или сумасшедшим, чтобы сохранять достоинство и самоуважение, находясь за гранью нищеты.

И я прекрасно понимал тех сотрудников, которые увольнялись из МВД в поисках более оплачиваемой работы. В 2001 году их количество выросло почти в полтора раза, и в первую очередь уходили самые толковые, опытные специалисты. Мы начали испытывать настоящий кадровый голод, во всяком случае в том, что касалось руководящего звена.

У тех же, кто оставался в органах, не желая изменять профессии, всё чаще и чаще не выдерживали нервы. Чуть ли не каждый месяц мы регистрировали суициды, вызванные одной и той же причиной: конфликт в семье на почве денег (вернее, их отсутствия).

Нормальный руководитель не может быть глух к проблемам подчинённых: от их отношения к работе зависит и его собственное благополучие. Нельзя постоянно эксплуатировать даже самую сильную любовь человека к профессии, ведь работа, пусть и горячо любимая, — ещё не вся жизнь.

На коллегии я обратился к премьер-министру республики Рустаму Минниханову с просьбой поддержать МВД не только в плане материально-технического обеспечения, но и финансово — в виде доплат и премий за результаты в работе. Я сказал: «Если сегодня не поддержать милицию, то завтра может случиться так, что просто некому будет обеспечивать правопорядок».

И основной задачей на 2002 год мы определили максимальную поддержку личного состава. Тут основными застрельщиками стали мой заместитель Александр Вайда и начальник управления по работе с личным составом Фоат Зиннуров.

Премия за отказ от взятки

Рустам Нургалиевич всегда находил возможность поддержать МВД в финансовом плане. За счёт республиканских средств и так уже выплачивались надбавки милиционерам, проходящим службу в Гудермесе, шло строительство жилья и новых административных зданий. На коллегии премьер рекомендовал главам районных администраций найти формы поддержки ОВД. Где-то это получилось — в Казани, Нижнекамске, Альметьевске, где-то нет, но в любом случае дело сдвинулось с мёртвой точки.

Одной из идей моего заместителя Артёма Хохорина, начальника штаба МВД, стала разработка так называемых «порогов» для оценки эффективности работы каждого сотрудника. Раз мы постоянно критикуем систему оценки, которую диктует МВД России, надо ввести дополнительно собственную. Каждая служба прекрасно знает свои болевые точки и сильные стороны, значит, может и оценить труд сотрудников. Таким образом, мы могли дифференцировать квартальные премии, положенные каждому милиционеру: если до приказа получали все одинаково, то после введения системы «порогов» появилась возможность платить «ударникам» больше. Не бог весть что, зато в финансовом плане налицо педагогический эффект: никакой уравниловки!

Любой руководитель знает, что нельзя использовать только наказания или только поощрения. Если их не чередовать, рано или поздно они перестанут действовать. До сих пор понятие «взятка милиционеру» рассматривалось у нас в одном-единственном смысле — как угроза уголовной ответственности. Тем не менее брали, берут и, наверное, ещё долго будут брать. Знают, что отправятся за решётку, если попадутся, но, как мышки из «бородатого» анекдота, «плачут, колются и всё-таки продолжают жевать кактус».

В большинстве стран относительно маленькие зарплаты сотрудников правоохранительных органов компенсируются увесистым пакетом социальных гарантий. И это делает сам факт взятки малопривлекательным. Каждый взвешивает, что ему выгоднее: взять разом сумму в годовую зарплату, рискуя попасться и быть уволенным с позором, или погасить льготный кредит на жильё, выучить бесплатно детей, обеспечить семье качественный и недорогой отдых…

В 2001 году только в Казани были сданы два жилых дома для сотрудников почти на 300 квартир и начато строительство третьего. Жильё — самый мощный стимул для российского милиционера, который не может ни купить квартиру, ни позволить себе коммерческую ипотеку. Так что именно жильё мы взяли за основу «пропаганды» плюсов милицейской работы. Вторым моментом стало бесплатное юридическое образование, а третьим — забота о здоровье и отдыхе.

Что же касается коррупции в рядах МВД, начальник ГИБДД республики Рифкат Минниханов предложил остроумное решение по профилактике взяток — выплачивать сотруднику премию в размере той суммы, которую ему предлагали. Но с одним условием: обязательно должно быть возбуждено уголовное дело в отношении взяткодателя.

Премьер-министр поддержал нашу идею, и начиная с 2002 года эта программа работает без сбоев. Конечно, поначалу нас страшно критиковали: как можно поощрять сотрудника за несовершение преступления? Это же норма, а не подвиг. Но в том-то всё и дело, что премия по факту выдавалась за раскрытие преступления — разоблачение и привлечение к ответственности того, кто пытался подкупить милиционера. Одним приёмом мы убивали сразу двух зайцев: лишали сотрудников корыстной мотивации (зачем идти на риск, когда можно получить эту же сумму законным путём) и заставляли серьёзно призадуматься потенциальных взяткодателей (а стоит ли предлагать — посадить ведь могут).

Единственным ограничением для премии была верхняя планка — сто тысяч рублей. Кстати, за время действия программы сотрудникам не раз предлагали суммы, превышающие эту цифру. В 2008 году в Альметьевске оперативники задержали сбытчика наркотиков, и он предложил 180 тысяч рублей. При передаче ста тысяч его и задержали с поличным. В Набережных Челнах сотрудники тоже с поличным задержали наркодилера, который в качестве откупного предъявил свою машину стоимостью 260 тысяч рублей. Даже предложил проехать к нотариусу и сразу переоформить авто на одного из оперативников. Именно факт переоформления и стал документальным подтверждением дачи взятки.

За девять лет по этой программе были поощрены более 160 сотрудников МВД и выплачено более двух с половиной миллионов рублей. И как бы нас ни критиковали, метод действует, более того, его берут на вооружение и в других регионах. Он уже применяется на Чукотке, в Хакасии, Тюменской, Ивановской областях. Сейчас ведётся речь о том, чтобы вывести эту практику на законодательный уровень, сделав нормой для всех государственных служащих.

Хотя я считаю, что сотрудников милиции (сейчас уже — полиции) нельзя сравнивать с другими государственными служащими. Ненормированный рабочий день, постоянное нервное напряжение, эмоциональное выгорание, невозможность побыть с семьёй — это общеизвестные составляющие милицейской службы. Но есть ещё одна, о которой нельзя забывать: здесь убивают. Только за один 2001 год мы потеряли шестерых коллег: Игоря Шимарина, Владислава Долгова, Марата Залялютдинова и Эдуарда Сабирзянова — на Кавказе. Ещё двое погибли при исполнении служебных обязанностей в Татарстане — пожарный Анатолий Сорокин и оперуполномоченный уголовного розыска Александр Мокшин.

2002 год начался с новых потерь.

Буинск — «кровавый понедельник»

Четвёртое февраля две тысячи второго года стали самыми длинными сутками в жизни каждого сотрудника, принимавшего участие в спецоперации: все события уместились в неполные двадцать три часа чистого времени. Позже этот день журналисты назовут «кровавым понедельником», а дезертиров-убийц — «бешеными скорпионами».

Сам я, к глубокому моему сожалению, не принимал непосредственного участия в операции — находился в отпуске за пределами России. Узнав о чрезвычайном происшествии в Буинске, сразу же вылетел в Казань, но всё закончилось до моего приезда. Операцией по обезвреживанию преступников руководил первый заместитель министра Ренат Тимерзянов.

Контрольный пост милиции «Восток» на границе Буинского района — западный рубеж Татарстана. Третьего февраля инспектор патрульно-постовой службы ГИБДД младший сержант милиции Ильнур Хайруллин заступил здесь на очередное дежурство, последнее в своей жизни. В ста пятидесяти километрах от него, в 31-й военно-воздушной бригаде в это же время замкомвзвода младший сержант Алмаз Шагеев и командир отделения рядовой Михаил Сухоруков также встали в суточный наряд.

Дежурство на КПМ выдалось относительно спокойным, Ильнур болтал с приятелями-односельчанами — Олегом Сайкиным и братьями Шурбиными, Сергеем и Радиком. Им было о чём поговорить — Сергей Шурбин служил в Афганистане, а сам Хайруллин недавно вернулся из Чечни. Время близилось к полуночи, до конца смены оставалось несколько часов, и никто ещё не знал, что кровавый марафон двух десантников уже начался. Около одиннадцати часов вечера третьего февраля Сухоруков и Шагеев покинули расположение части, захватив два автомата Калашникова и несколько сотен патронов.

Достоверно известно, что в течение двух часов после побега дезертиры убили двух жителей Ульяновской области. Счёт жертвам открыл водитель «шестёрки», остановившийся, чтобы подобрать двух голосующих на дороге солдатиков. Те хладнокровно расстреляли его, положили тело в багажник и на машине убитого направились в сторону Татарстана. Где-то через час у них кончился бензин, и десантники, бросив машину с убитым, остановили следующую в попутном направлении «девяносто девятую», водителя которой ждала та же участь. Его тело выбросили в кювет. До границы с Татарстаном убийцам оставалось меньше полусотни километров…

…Около четырёх часов утра в дежурную часть МВД республики поступило сообщение о чрезвычайном происшествии: в Буинском районе совершено вооружённое нападение на экипаж вневедомственной охраны! Убит командир экипажа и тяжело ранены два сотрудника. Чуть позже — новый доклад: убиты ещё трое жителей Буинска, в том числе инспектор ДПС группы КПМ «Восток». В последний раз он выходил на связь около трёх часов утра, сообщив, что намерен преследовать автомашину, не подчинившуюся требованию остановиться.

Дальнейшее нам известно со слов единственного человека, которому удалось спастись от пуль убийц. Он рассказал, что ВАЗ-21099 с ульяновскими номерами проехал КПМ «Восток», игнорировав сигнал Хайруллина остановиться. Инспектор передал по рации приметы нарушителя, объявив, что сам начинает преследование. Но отправился в погоню не на служебной машине (которую надо было ещё прогревать), а на «девяносто девятой» своих приятелей, которая стояла наготове с работающим двигателем. Все трое внештатников поехали вместе с ним.

Преследователи вскоре нагнали дезертиров на автозаправке. Хайруллин вышел из машины… Никто не знает, о чём думал младший сержант Хайруллин в последние мгновения своей жизни и почему не успел оказать сопротивление. Не исключено, что, увидев вооружённых солдат-срочников, явно куда-то спешащих, он подумал не об опасности, а о том, что произошло ЧП, и коллегам требуется помощь. Может, так, а может, и нет — в любом случае те микросекунды, которые были ему отпущены, он использовать не успел. Сухоруков и Шагеев открыли огонь из автоматов, убив милиционера и двоих гражданских — Олега Сайкина и Сергея Шурбина. В живых оставили только Радика (он нужен был им в качестве водителя).

Что должен испытывать человек, на глазах которого только что расстреляли троих близких людей? По всем канонам психологии — шок и ступор. Радислав Шурбин сумел не только сохранить ясность рассудка, но и перехитрить убийц. Проехав несколько километров (выслушав по дороге, что за ними пять трупов и терять им нечего), Радик сказал дезертирам, что кончается бензин, а сам незаметно замкнул сигнализацию. Машина с включённой сигнализацией не завелась, и Радислав предложил её толкнуть. Пока убийцы толкали машину, он сбежал. Добравшись до ближайшей автозаправки (на это ушло несколько часов), Шурбин сообщил о происшедшем. Именно благодаря ему появилась первая информация о том, что убийства совершают военные.

Они же в это время, бросив заглохшую машину, шли пешком по трассе. На въезде в Буинск стояла машина ОВО, по плану «Перехват» отрабатывавшая сообщение погибшего Хайруллина. Сотрудники милиции были ориентированы на задержание машины, и двое пеших солдат не вызвали у них подозрения. Дезертиры же сразу открыли по машине огонь на поражение. Командир экипажа капитан милиции Рашит Шарафутдинов от ранений погиб мгновенно, двое его подчинённых были тяжело ранены. Одного, находившегося без сознания, десантники сочли убитым, второго попытались добить выстрелом в голову. Так и сказали: «Извини, брат, но в живых мы тебя оставить не можем, сам понимаешь». Парня спасло чудо: он инстинктивно дёрнул головой, и пуля прошла по касательной… Убийцы забрали милицейский уазик, но далеко уехать не смогли: опрокинулись. С этого момента их следы пропали почти на двадцать часов.

В это время по тревоге уже был поднят весь казанский гарнизон, создан оперативный штаб. От Буинска до Казани — всего полторы сотни километров, и нельзя было исключать прибытия преступников в город-миллионник. Перекрыли дороги, выставили усиленную охрану в больницах и школах. Штаб развернули и в Казани, и в Буинске, а Ренат Тимерзянов выехал на место событий. Туда же отправился СОБР во главе с Георгием Балясниковым* — перед ними стояла задача искать следы преступников. В срочном порядке шли запросы по всем военным частям — нет ли фактов побега. Ульяновская область, в том числе и 31-я десантная бригада, отрапортовала: все на месте. И только когда нашёлся Радислав Шурбин, сказавший, что убийцы — точно солдаты, описавший их нашивки в виде скорпионов (боевой символ 31-й бригады ВДВ), только после дополнительного запроса Ульяновск подтвердил, что ушли два солдата.

Теперь уже было ясно, что убийцы — десантники-разведчики со снайперской подготовкой, вооружены автоматическим оружием и большим количеством боеприпасов. Поэтому Тимерзянов отдал команду задерживать только сотрудникам спецназа. Всем остальным при обнаружении только передать спецназу информацию, а в случае угрозы — открывать огонь на поражение. Не задерживать, не обыскивать, не досматривать, не уговаривать сдаться… Все понимали, что они сдаваться не станут, слишком много на них крови.

Один из дезертиров, Алмаз Шагеев, был родом из Васильево, поэтому среди версий рассматривалась и такая: дезертиры двигаются по железной дороге в сторону Казани. Железную дорогу блокировали в нескольких местах, а в это время продолжали искать следы в округе Буинска. В воздух подняли вертолёты. Отрабатывали все мало-мальски подозрительные объекты: вскрывали склады и амбары, брошенные дома, искали связи беглых десантников с жителями района. Выяснилось, что житель одной из деревень служил в той же бригаде, что и преступники, демобилизовавшись всего несколько месяцев назад. Показалось — вот он, след! Уже готовились к захвату его дома, как раздалась стрельба возле села Лащи.

К этому моменту силы СОБРа были сосредоточены в самом Буинске, а мобильные группы сотрудников отрабатывали пять населённых пунктов, где могли скрываться дезертиры. Одним из таких пунктов как раз и были Лащи. Ренат Тимерзянов вместе с сотрудниками отдела по специальным операциям уголовного розыска находились в соседней деревне, буквально в четырёх километрах. Но это если по прямой. Если же ехать по дороге, получится километров двадцать. И Тимерзянов вместе с оперативниками марш-броском отправился через поле, по грудь в снегу, в бронежилетах и полной амуниции, а отряд СОБР выехал из Буинска на оперативном «КамАЗе».

Стрельба шла активная, из нескольких автоматов, но она стихла за десять минут до того, как оперативники добрались до места перестрелки. Они обнаружили только четыре тела: трёх милиционеров и одного из преступников.

Позже оказалось, что расстрелянный экипаж поставил свою машину на видном месте, под фонарным столбом, и в полном составе отправился осматривать железнодорожную станцию. Дезертиры-убийцы хотели воспользоваться уазиком, но, услышав, что милиционеры возвращаются, разыграли сцену: один спрятался в кустах, другой пошёл навстречу сотрудникам, подняв руки. Ребята поверили. Двое — Шамиль Абдрахманов и Азат Шайдуллин — отправились обыскивать десантника, в то время как участковый Гамиль Загуртдинов занял позицию для стрельбы. Они не знали, что Сухоруков залёг в кустах и видит всех как на ладони. Пока досматривали его напарника, он открыл огонь, сразу же ранив троих, в том числе и Шагеева. Загуртдинов отстреливался сколько мог, но подготовка участкового не могла сравниться с навыками профессионального снайпера, и милиционер погиб. А Сухоруков вышел из засады и добил всех раненых, не пощадив и своего напарника.

После этого убийца направился в сторону деревни Черки-Гришино, где забрался в дом пенсионеров. Попросил еды и водки. В доме работал телевизор: как раз шли новости с последними сообщениями о буинских событиях. Пока «герой» этих новостей отвлёкся на телевизор, хозяева выбежали из дома и позвали милицию.

Через несколько минут дом уже был окружён, требовалось принимать решение. Что делать — штурмовать ночью или ждать утра? Сотрудники были уже крайне измотаны, находясь на ногах целые сутки без отдыха, и Тимерзянов отдал приказ — штурмовать. Детально изучили расположение дома, комнат, с помощью хозяйки составили схему.

Первой в дом запустили собаку, но она не среагировала как должна была. Вскоре стало ясно, почему: когда милиционеры ворвались в дом, Сухоруков лежал на кровати уже без сознания — выстрелил себе в висок. Он скончался по дороге в больницу.

Я попал в Буинск утром следующего дня, предстояло сделать ещё очень много: разобраться в причинах трагедии, помочь родным погибших и раненых сотрудников, оценить правомерность наших действий. Была создана специальная комиссия, расследование находилось на контроле МВД России. Но единственной ошибкой, которую мы смогли найти, стало то, что Тимерзянов покинул штаб в Казани, тогда как должен был руководить операцией на расстоянии.

Основная причина трагедии была в том, что сотрудники вопреки приказу «стрелять на поражение», пытались не уничтожить, а задержать преступников, хотя знали, что те никого не оставляют в живых. Но трудно винить милиционеров за то, что они не умеют хладнокровно убивать. Они просто психологически не были к такому готовы, это противоречило всему, что они делали до сих пор. Все наши инструкции требуют применять оружие в последнюю очередь, а до того — предупреждать…

Что же касается дезертиров, мы уже никогда не узнаем, для чего и зачем они устроили эту бойню. Позже, во время расследования военной прокуратуры, выяснилось, что побег готовили не двое, а трое десантников, только третий в последний момент отказался. Шагеев же с Сухоруковым хвастались, что собираются славно «позихерить в стиле Рэмбо». По обрывочным данным, которые собрали следователи, выходило, что преступники намеревались ворваться в какой-нибудь ресторан и устроить там массовый расстрел.

Судя по всему, Ульяновску и его мирным жителям очень сильно повезло, что первая машина, попавшаяся беглым десантникам, следовала в Казань. Создавалось впечатление, что они были настолько пьяны, что не могли даже толком управлять машинами, водителей которых убивали. Ни повернуть, ни развернуться, ни завести — только ехать по прямой. И всю дорогу они «глушили» спирт, усиливая кайф какими-то «колёсами». Хотя по живым мишеням они попадали хорошо, сказывалась снайперская подготовка…

Ничем не мотивированная жестокость, не имеющая никакого объяснения. Такая же, как и расстрел сотрудников научного института в Казани Жамогорцяном, как бойня в супермаркете Москвы, устроенная милиционером Евсюковым, и массовое убийство коллег на военной базе американским психологом, и резня детей в китайской школе, которую учинил врач-педиатр. Почему это происходит? Нет ответа.

А в Буинске поставлен памятник семерым погибшим: на обелиске фотографии пятерых сотрудников милиции и двоих добровольных помощников. Семьи, потерявшие кормильцев, получили квартиры, денежную помощь. Только ребят это не вернёт. Молодых парней, младшему из которых было двадцать лет. Тех, кто не испугался вступить в схватку с вооружённым и специально обученным противником, не отказался, не притворился больным, не сбежал.

Мама Шамиля Абдрахманова за несколько месяцев до трагедии потеряла мужа. Шамиль был её единственным сыном, он не успел жениться и оставить ей внуков. Фагима Касимовна рассказывала, что накануне гибели Шамилю приснился сон: он отбивался от огромной чёрной собаки, а потом поднялся высоко-высоко в горы. С огромной высоты ему открылся вид такой красоты, что у него захватило дух, и он проснулся. Мать пыталась уговорить Шамиля не ходить на работу, но он ответил: «Как я могу отсиживаться? Там стреляют — люди в опасности. Если кто-нибудь пострадает, я себе никогда не прощу…»

Когда я слышу, как поливают грязью милицию, я всегда вижу перед собой погибших ребят. Если бы те, кто плюёт на их могилы, хотя бы раз посмотрели в глаза матери, потерявшей сына…

Не убью, так замараю

А желающих плюнуть в милиционера всегда было более чем достаточно. С конца 80-х годов тема «милицейского беспредела» и избиений «коваными сапогами» не сходила со страниц газет и экранов телевизоров, то выходя на пик рейтингов, то несколько затихая.

Согласен, во время бандитского беспредела ответить на него можно было только беспределом другого рода, и чего скрывать, в середине 90-х чуть ли не за каждой закрытой дверью в каждом РОВД могли выбивать показания. Более того, с отменой «сухого закона» в этих кабинетах ещё и стаканы гремели по вечерам — Кивинов ничего не приукрасил. Но к началу «нулевых» ситуация кардинально поменялась, а журналистский прессинг, как ни странно, усилился.

Я-то прекрасно видел, как меняется наша структура, как мы избавляемся от подонков и дураков, как наши усилия начинают приносить результаты, а СМИ продолжали дудеть в любимую дудку про плохих «ментов». Иногда просто хотелось рявкнуть: «Так нечестно! Это ложь!», но общественное мнение формирует тот, кто подписывает номер в печать и сидит за микшерным пультом.

Мне самому в это время крепко доставалось от разных «акул пера». В первую очередь, шла «заказуха» от людей, вынужденных покинуть республику после так называемого «заговора глав» в 1998 году. Не буду называть имя политика (кто в курсе, те и так знают), который лестью и угрозами пытался заставить депутатов Госсовета РТ проголосовать за свою кандидатуру на пост председателя парламента. После своей победы он планировал в будущем стать президентом республики. Затея «заговорщиков» провалилась только в силу авторитета Шаймиева (а не благодаря сработавшей службе безопасности, как писали некоторые журналисты).

Но, судя по всему, проигравшие долго не могли поверить в своё фиаско, по-прежнему надеясь раскачать ситуацию в республике. Шёл очень серьёзный накат в СМИ на президента и меня, как на основную его поддержку. Любой удар по авторитету министра внутренних дел становился ударом по авторитету Минтимера Шариповича.

Но если в 2001 году злопыхатели использовали в основном республиканские издания, то в 2002 они ударили тяжёлой артиллерией — федеральными СМИ. Из раза в раз полоскались одни и те же факты: во-первых, ДТП, совершённое моим водителем, во-вторых, должностной проступок руководителя паспортно-визовой службы и, в-третьих, выговор, который я получил в 2001 году после проверки финансовой деятельности МВД Татарстана КРУ МВД России. Причём выговор я получил за то, что первым в России перевёл сотрудников МВД на получение зарплаты по банковским карточкам. (Сейчас так делают все, а в 2000 году это ревизоры посчитали отступлением от правил. Нужно было по старинке посылать инкассаторскую машину в банк, раздавать мешки денег по подразделениям кассирам и т. д.) Что же касается ДТП, то в нём пострадала только машина МВД, у которой во время движения лопнуло колесо, что привело к опрокидыванию. Не пострадали ни люди, ни транспортные средства. А начальник паспортно-визовой службы провинилась только в том, что помогла своей дочери получить квартиру на 6 квадратных метров больше, чем полагалось…

В общем, ничего мало-мальски серьёзного противники «слить» журналистам не могли, тем не менее эту ахинею друг за другом перепечатывали журналистские издания. Грязь, конечно, не прилипла, но непрекращающаяся травля угнетала. Больше всего возмущало то, что я знал личные качества большинства этих «писак», одного из которых поймали с поличным, когда он шантажом пытался получить 15 тысяч рублей у крупного предпринимателя за «компромат».

Апофеозом журналистского «наезда» должен был стать приезд в республику Александра Хинштейна для съёмок очередного выпуска «Секретных материалов». По моей информации, заказчики обговорили с авторами уже не только суть, но и подробности будущей передачи, собираясь размазать нас по полной программе.

Зная повадки «телекиллеров», я не собирался встречаться с Хинштейном — совершенно не хотелось подставляться. Но мне позвонил Константин Ромодановский, возглавлявший в то время ГУСБ, хорошо знавший Хинштейна, и категорически посоветовал «пообщаться». Я скрепя сердце согласился.

Мы часто мыслим штампами и находимся во власти предрассудков, один из которых: все журналисты — продажны. Во всяком случае, я рад, что послушался тогда Константина Олеговича.

Александр не стал лицемерить и пытаться расположить к себе, а достаточно прямо сообщил, что передачу готовит жёсткую, независимо от того, как пройдёт беседа. Но при этом он, как оказалось, действительно искренне хотел разобраться в том, что происходит в республике и МВД, понять людей, которые здесь работают. Я всегда уважал и уважаю людей с принципами, Хинштейн как раз из таких.

…«Секретные материалы» вышли в максимально мягкой для формата ТВЦ подаче, и с натяжкой это можно было бы даже назвать пиаром. Мне потом по секрету сообщили, что заказчики остались очень недовольны… А с Александром мы встретились ещё раз, уже в неформальной обстановке. Много было сказано такого, что говорят друг другу мужчины «за рюмкой чая», но как я ни старался, споить его так и не смог. Крепкий парень, молодец. Умеет держать удар — во всех смыслах.

Этот опыт стал хорошим уроком на будущее. «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Я понял, что обижаться на журналистов бесперспективно, так же как и ждать, что они станут смотреть на мир нашими глазами. Единственным выходом оставалось научиться работать вместе.

Я считаю беспрецедентным опытом совместный проект, который МВД республики и телеканал «Эфир» проводили в 2002 году. Несколько месяцев в режиме очень модных в то время «реалити-шоу» обычные участковые со всех районов республики демонстрировали свои лучшие профессиональные и человеческие качества в невозможных ситуациях, создаваемых авторами программы. Зрители полюбили этих простых парней, которые в прямом смысле шли и в огонь, и в воду, чтобы спасать людей или задерживать преступников. На глазах у миллионов милиционеры голыми руками разрывали наручники, переворачивали машины и тушили пожары. Апофеозом стало вручение автомобиля лучшему из лучших на праздновании 200-летия МВД России в начале сентября.

Я достаточно давно заметил, что для многих людей востребованность и оценка их работы чаще даже важнее, чем её оплата. В конце концов, стимул — это всего лишь палка с острым концом для погони, тогда как мотив — это смысл всей деятельности. Орден и публичное чествование гораздо важнее для самооценки, чем премия, пусть даже большая. Те сорок восемь участковых, которые прошли испытание не только огнём и водой, но и медными трубами в виде славы звёзд телеэфира, остались на долгие годы преданными своей профессии.

«Городовой» не остался незамеченным. Его пытались провести в нескольких регионах, но увы, повторить наш опыт не удалось никому. Зато в Казани прошёл первый конкурс журналистских работ на правоохранительную тему «Щит и Перо», организованный МВД России. Надо сказать, что у истоков этого конкурса стояла наша коллега, Вера Фаляхова, до 2001 года возглавлявшая пресс-службу МВД Татарстана. Лучшие криминальные репортёры со всех уголков страны своими глазами увидели работу татарстанской милиции.

Как депутат убил главу района

А работать приходилось как никогда. В День республики 30 августа 2002 года Казань посетил президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. Помимо основных целей поездки была ещё и косвенная: оценка готовности города к празднованию тысячелетия в 2005 году.

Так что можно особо не распространяться о нагрузке, которая легла в эти дни на всех нас, о бессонных ночах и нервотрёпке — это и так очевидно. Встретили, обеспечили безопасность, прохождение кортежей, охрану общественного порядка на всех мероприятиях с участием первого лица страны… И вот вроде бы всё: борт номер один покинул Казань, празднества окончены, можно перевести дух и немного расслабиться, но вдруг приходит сообщение — убит глава Агрызского района!

Рафис Саетов, так же как и многие другие татарстанцы, в главный для республики праздник был вместе со всей семьёй в Казани и возвращался в родную деревню Нижнее Кучуково уже поздней ночью. Кроме него в машине «Вольво» находились его жена и две дочери. Когда Рафис Саетов вышел, чтобы открыть ворота, к нему подъехал автомобиль «Ауди», до этого стоявший неподалёку с погашенными фарами. Из машины раздались выстрелы: в общей сложности их было сделано не менее 25, и родные Саетова серьёзно не пострадали лишь потому, что сразу же бросились на пол. Глава скончался сразу, четыре пули попали ему в голову. Получила ранение и его девятнадцатилетняя дочь.

Конечно, было уже не до сна. Как только мы получили информацию, я тут же выехал в Агрыз, и через два с половиной часа мы были уже там. Впервые в республике жертвой спланированного убийства стал представитель власти такого уровня! Президент Татарстана Минтимер Шаймиев выразил личное соболезнование родным погибшего и поручил мне взять под особый контроль расследование этого убийства. За любую информацию, способствующую раскрытию преступления, было обещано вознаграждение в размере миллиона рублей.

К утру 31 августа уголовный розыск подготовил мне справку о ситуации в Агрызском районе, в том числе и по экономической линии. Редкий случай: практически сразу появилась основная версия убийства. Все следы вели к бывшему районному главе Рустаму Закирову, в 2002 году занимавшему пост депутата Госсовета республики.

Закиров руководил районом два года — с 1998 по 2000-й, заставив за это время практически весь район работать на себя. По его прямому указанию заключались сделки, заведомо невыгодные для района, зато очень выгодные членам его семейства. По данным контрольно-ревизионного управления, только в 2000 году сумма упущенной выгоды для Агрыза по таким сделкам составила более 3 миллионов рублей. Тут были и хищения зерна, и хищения нефти, и взаимозачёты, и переуступка долгов.

Кроме того, экс-глава имел плотные отношения с ижевскими бандитами. В 2000 году он заключил договор о проведении дорожных работ в Агрызе с ижевской фирмой «Магистраль», чей руководитель входил в число активных участников крупной межрегиональной группировки (позже членов этой ОПГ осудили за вымогательства и похищения людей). Через два месяца после выполнения «работ» дороги пришли в негодность.

В конце ноября 2000 года Рустама Закирова, почти разорившего район, освободили от должности, назначив новым главой района Рафиса Саетова. Тот сразу наложил вето на выполнение обязательств по кабальным договорам и сделкам, заключённым предшественником, перекрыв тому финансовые потоки.

Выяснилось ещё кое-что: неприязнь между Саетовым и Закировым возникла давно, в конце 80-х годов, когда 25-летнего Рустама Закирова назначили председателем колхоза. Саетов, возглавлявший в то время Управление сельского хозяйства и продовольствия Агрызского района, посчитал нового председателя выскочкой, слишком молодым и неопытным для ответственной должности. И в дальнейшем, когда Закиров продолжал подниматься по служебной лестнице, Саетов не изменил своего мнения. Он постоянно публично критиковал его за плохую работу и вообще крайне отрицательно отзывался о его деятельности. На самом деле покойный Рафис Саетов прекрасно видел, что «молодой перспективный администратор» является, по сути, самым обыкновенным хапугой, обслуживающим ижевскую «братву».

Не только правоохранительные органы рассматривали версию заказного убийства как основную — практически никто из жителей Агрыза не сомневался, что заказал убийство главы именно Закиров. И уже через несколько дней у нас имелись веские доказательства. Оставалось только задержать исполнителей, для чего в Ижевск выехали сразу несколько оперативных групп из сотрудников уголовного розыска, УБОП и УБЭП. Нам здорово помогли удмуртские коллеги: в результате совместной операции удалось задержать и организаторов, и исполнителей убийства, членов местной организованной преступной группировки.

Агрыз на карте Татарстана выглядит неким аппендиксом, врезающимся в территорию Удмуртии, поэтому неудивительно, что ижевское преступное сообщество считало этот район сферой своих жизненных интересов. Здесь находится крупнейший в регионе железнодорожный узел, криминальный контроль над которым мог бы озолотить любую ОПГ. И Рустам Закиров в качестве главы был для бандитов крайне полезен, а Рафис Саетов мешал.

Кстати, в ходе расследования выяснилось, что в октябре 2000 года Закиров уже пытался совершить покушение на Рафиса Саетова, видимо, зная, что отставка не за горами, а Саетов — основной претендент на должность главы. За 10 тысяч рублей и обещание устроить в аппарат администрации Агрыза родственника, заказ взялся исполнить один из ижевских бандитов. «Родственник» и поджёг дом Саетовых 23 октября 2000 года, предварительно вылив на его стены две канистры горючего. Пожар был серьёзным — и дом, и все надворные постройки сгорели дотла. К счастью, люди не пострадали, однако семья Саетовых понесла ущерб на 2 миллиона 200 тысяч рублей. Но Закирову это выгоды не принесло: через месяц его освободили от должности главы администрации.

Первого ноября 2002 года прокуратура республики предъявила обвинение в организации убийства депутату Государственного Совета Республики Татарстан Рустаму Закирову. Его лишили депутатского иммунитета и арестовали.

Следствие длилось 8 месяцев, ещё 4 месяца обвиняемые знакомились с материалами уголовного дела. Его объём составил 31 том, в качестве вещественных доказательств к нему были приобщены 11 видеокассет. Судебное заседание началось в январе 2004 года в Верховном суде республики. Это был один из самых громких уголовных процессов «нулевых», ведь речь шла об убийстве главы района, организованном депутатом Госсовета республики! На скамье подсудимых оказались пять человек, которые обвинялись в убийстве, совершённом с особой жестокостью в составе организованной группы, а также в разбое, умышленном уничтожении имущества и других преступлениях. Четверо из обвиняемых были жителями Ижевска.

Организаторами убийства были удмуртские «друзья» депутата — Фидарис Зияисов и Альмир Закиров, которых он до этого часто спонсировал. Зияисову, например, депутат безвозмездно выделил 150 тысяч рублей на организацию предвыборной кампании в городскую думу Ижевска, а Альмиру Закирову он подарил 40 тонн минеральных удобрений на общую сумму 120 тысяч рублей. Теперь должники должны были подыскать автомобиль, оружие и исполнителей преступления. Заказчик брал на себя оплату текущих расходов и гонорар киллерам.

В роли киллеров выступили Андрей Шутов и Олег Кривоногов. В двадцатых числах августа 2002 года у деревни Бабино Завьяловского района Удмуртии они остановили «Ауди-100». Под угрозой смерти отобрали машину у владельца и пригнали её на постоялый двор фермерского хозяйства в деревню, соседствующую с Нижним Кучуково.

29 августа в Ижевске состоялась повторная встреча Альмира Закирова и его сообщников, где он передал им пакет с масками-шапочками, рацией и задатком в 5 тысяч долларов, а также помповое ружьё «моссберг» и автомат АКС-74У, десантный вариант Калашникова. Убийство запланировали на 30 августа.

На следующий день ближе к вечеру киллеры заняли позицию недалеко от деревни, а когда по рации прозвучал условный сигнал: «Ждите гостей», переехали в Нижнее Кучуково к дому Саетовых. В 23.15 к дому подъехал Саетов с семьёй, и когда он вышел из машины, Кривоногов и Шутов хладнокровно расстреляли его на глазах у семьи.

Чтение приговора заняло более четырёх часов. Его резолютивную часть все пятеро выслушали с каменными лицами, не проявив никаких эмоций. Рустам Закиров получил 17 лет, Фидарис Зияисов и Альмир Закиров — по 9 лет, Андрей Шутов — 15, а Олег Кривоногов — 15 с половиной лет лишения свободы.

Краткие итоги 2002 года:

Количество зарегистрированных преступлений в республике сократилось на 19 процентов, в том числе тяжких и особо тяжких видов — более чем на четверть. Убийств — на десять процентов меньше.

Всего зарегистрировано преступлений — 70 238.

Убийств — 589.

Тяжких и особо тяжких преступлений — 29 839.

В январе 2002 года Верховный суд РТ приговорил лидера ОПГ «Хади Такташ» Радика Галиакберова и бригадира киллеров Рината Фархутдинова к пожизненному заключению.

Впервые удалось разом отправить за решётку всю верхушку банды — 13 человек. И впервые был вынесен настолько суровый приговор: 180 лет заключения на 11 человек, не считая двух пожизненных сроков. Все приговоры включали конфискацию имущества. Эта ОПГ стала первой в длинной череде преступных группировок, ликвидированных правоохранительными органами.