Заклятие горца

Глава 12

– Разве ты не можешь ехать быстрее? – Кейон глядел на Джессику поверх зеркала, которое снова поместили между ковшеобразными сиденьями автомобиля.

Ему очень не нравилось, что он не знает, сколько у него в запасе времени. И это усиливало напряженность.

– Только если ты сможешь каким-либо образом приказать, чтобы движение в час пик в Чикаго в дождливую пятницу утром перенеслось в какое-нибудь другое место, – сказала она, грозно глядя и указывая рукой на плотную стену автомобилей, забивших улицу. Затем, нахмурившись, она посмотрела на него поверх зеркала. – Ты не можешь, так ведь?

– Нет. Девушка, ты должна ехать с максимально возможной скоростью. Постарайся любым способом избежать этого столпотворения.

Возвратившись к своим глубоким размышлениям, он отметил только ее сардоническое «Да, да, сэр».

Второе покушение произошло намного раньше, чем он ожидал. Честно сказать, он не ожидал этого вообще. По крайней мере, не сразу после того как они зарегистрировались в этой огромной «гостинице».

Это заставило его понять, что он находился в ужасно неловком положении в ее столетии, единственное, из-за чего он чувствовал неуверенность. Поскольку, хотя он и читал книги и газеты, постоянно изучая мир за окнами Луки, всегда находясь в готовности воспользоваться любой возможностью, чтобы отомстить, и хотя он знал о таких вещах как компьютеры, автомобили, самолеты и телевидение, но он также знал, сколько народа сейчас проживает в мире. И горец из девятого столетия в нем верил, что они уехали достаточно далеко от ее университета, укрывшись в сердце города таких размеров, что будет столь же сложно определить их местонахождение, как соринку в стоге сена размером с Шотландию.

Он ошибался. Смертельно ошибался.

Просто у него в голове не укладывалась общая картина ее мира. Он мог знать статистические данные, мог быть осведомленным о современных изобретениях, но он не мог понять, как это все это взаимодействовало. Все книги в мире не подготовят мужчину к сражению. Воин должен знать местность и уметь ориентироваться на ней.

А он не ориентировался.

И он должен при первой же возможности разобраться в этом. Женщина не должна достаться Луке. Он не позволит причинить вред ни единому волоску на ее прекрасной голове.

– Я не понимаю, как он нашел нас, – бормотал он мрачно.

Около него раздался резкий вздох..

– Это я виновата. Я – дик , – сообщила ему хмуро Джесси.

Он осмотрел ее, и его губы дернулись в улыбке. Современные идиомы путали его, но, по крайней мере, он принимал их такими, каковы они были.

– Нет, девушка, я этого не вижу. В тебе нет ничего, что напоминало бы эту часть моей анатомии, – сказал он игриво, стремясь поднять ей настроение и препятствовать воспоминаниям об ужасной сцене, которая только недавно потеряла значение для нее.

Он никогда в своей жизни так не расстраивался, как тогда, когда он, находясь в зеркальной ловушке, должен был указывать и понукать, угрожая ей тюрьмой, чтобы заставить ее прекратить кричать, когда все, что ему действительно хотелось сделать, это крепко обнять ее нежное тело руками, прижать к себе. Заглушить ее крики поцелуями, успокоить ее. Убрать проклятый труп с глаз долой.

Вместо этого он рассказывал ей истории из своего детства, пытаясь изменить направление ее мыслей и помочь скоротать время. Говоря мягким и низким голосом, он как смог расписал для нее волшебство гор. Он не поведал ей более мрачные воспоминания, как парень десяти лет уже в столь нежном возрасте нес огромную ответственность. Он решал, в каких сражениях будут участвовать и чью сторону примут мужчины, которых он посылал на смерть. Мужчины, которые были самыми близкими помощниками его отца, мужчины, которые были как отцы ему.

Став лэрдом Северного нагорья при рождении, ему пришлось быстро повзрослеть. Или потерять свой клан. Или умереть. Он не смирился бы ни с потерей, ни со смертью.

Вместо этого он рассказал ей о солнечных летних днях и вереске, об удовольствии от леденящей прохлады озера в жаркий день, о его семи красивых сестрах и их бесконечных поисках мужей, которых бы он мог одобрить.

Наконец, паническое выражение ушло из ее глаз. Волей-неволей стойкость возвращалась к ней. Фактически, с каждым пройденным часом, ее оценка повышалась.

Она была очаровательной женщиной.

И явно не для тебя, предупреждали остатки его человечности.

Нет, для него, не согласился он с теми клочками, довольный тем, что эти остатки были неспособны предъявить неоспоримый аргумент.

Поскольку она будет его. Несмотря на слабые протесты его чести, он собирался совратить ее в тоже момент, как только они окажутся в безопасном месте. Он знал, что сделает ее своей женщиной с той ночи, когда она облизала его. И если в итоге его проклянут.

Почему нет? Он уже был проклят.

Перед тем как избавиться от тела убийцы, он обыскал полностью мертвую женщину. На ней было много оружия. Он избавил ее от ножа и двух пистолетов, которые теперь были спрятаны в его ботинках.

Женщина не хотела убивать его Джессику.

Если бы это было не так, она бы использовала что-нибудь из оружия. Он много знал о современном оружии; оно очаровывало его. Он испытывал непреодолимый зуд достать и проверить его возможности. Воин девятого столетия в нем никогда не потеряет любовь к хорошему сражению и прекрасному вооружению.

Нет, в намерение убийцы входило подчинить его женщину, а не убить ее. Вот почему шприц, а не лезвие или пуля.

Понимание этого породило новую причину для ненависти его давнего тюремщика. Каким-то образом Лука узнал о Джессике С. Джеймс и потребовал доставить ее живой. Время от времени Лука развлекался с женщинами перед Темным Зеркалом, не заботясь о том, что они могут увидеть или услышать Кейона, потому что никто из них не выживал, чтобы рассказать об этом кому-либо. Лука любил ломать людей. Так было всегда. И чем тяжелее они ломались, тем больше он наслаждался процессом.

Это были ужасные воспоминания. Воспоминания, которые даже со временем не поблекнут, он никогда не будет наблюдать это снова, так как он никогда не будет снова принадлежать Луке Тревейну. Никогда снова он не будет висеть на стене этого ублюдка, вынужденный наблюдать, как насилуют и убивают невинную женщину.

Независимо от того, какова будет цена за осуществление мести. Это его право.

Он давно смирился с этой ценой.

– Разве тебе не интересно, что я натворила? – спросила она.

– Да, я хочу знать. – Его пристальный взгляд, сосредоточился на ее профиле. Она кусала свою нижнюю губу, и это в мгновенье сделало его очень твердым от простой мысли о ее сочном рте, кусающем его.

– Я использовала кредитную карту. – В ее голосе чувствовалось отвращение к себе. – Из книг и фильмов я знаю, что плохие парни всегда отслеживают тебя по операциям с кредитной картой, но я думала, что это только преувеличение, созданное СМИ, чтобы увеличить рейтинг. Даже если бы это было в действительности так, то это должно было занять несколько дней или неделю. – Она хмуро посмотрела на него. – Я думаю, ты подтвердишь мою догадку, что этот Лука очень влиятельный парень, если может узнать, где я, уже через несколько часов после того, как я использовала свою кредитную карту?

Он твердо обуздал свои похотливые мысли. Он должен разобраться в этом деле. Это было необходимо, чтобы он смог оградить ее от опасности.

– Объясни мне, что такое «кредитные карточки», девушка. – Он однажды видел рекламу этой вещи по телевидению, где владелец клуба, натравил на кого-то, кто выбрал неправильную карту, кровожадную орду замаскированных бойцов, но он не мог понять, как использование этой вещи предало их.

Когда она разъяснила для чего она и объяснила, как формируются отчеты при ее использовании, он фыркнул. Теперь он понял, как Лука нашел их так быстро. Проклятье, в ее мире не осталось такого понятия как секретность? Все было завязано на компьютерах. Все действия человека, могли быть общедоступным благодаря базам данных, это казалось ужасным для горца, который любил конфиденциальность в своих делах.

– Он сама власть, девушка. Ты не должна снова использовать такие вещи. У тебя нет никакой другой формы оплаты?

– Недостаточно, чтобы вывезти нас из страны, а это то, что, как мне кажется, мы должны сделать, – сказала она уныло.

Да, у нее имелись для этого основания.

Факт того, что он даже не догадывался, что она сделала что-то, что могло выдать их местоположение так же ясно как крест на карте, только потому, что не знал, чем является кредитная карточка и для чего она предназначена, не способствовал его способности оградить их от обнаружения.

По крайней мере, не здесь.

В двадцать первом столетии ее мир обладал слишком многими переменными, которые были вне его понимания, чтобы управлять ситуацией.

Что означало, что он должен был забрать ее в свое время.

Ох, нет, не буквально – через запретные друидские камни Белого Моста, которые охраняют Келтары; даже он верил в правдоподобность легенды о Драгарах, у него не было никакого желания быть захваченным тринадцатью злобными древними духами – но фигурально.

То, что он мог сделать.

Если он сможет доставить ее в глубинку Северного нагорья, то он сможет прожить с ней следующие девятнадцать дней, используя средства, которые применялись в девятом столетии. Средства, которые нельзя отследить современными методами. Он сможет защитить ее в пещерах, согревая теплом своего тела, охотясь для того, чтобы раздобыть еду, и кормить ее своими руками. Старые методы, проверенные веками, которые мужчина когда-то использовал, чтобы удовлетворить потребности его женщины.

Все, что они должны были сделать, это каким-то образом пересечь океан. Причем быстро и не оставляя следов.

Лука будет искать его там?

Конечно, как только поймет, что он больше не находится в Чикаго. Лука знал его, почти так же хорошо, как он знал Луку.

Но там, в дикой местности, у Кейона было больше преимуществ. Даже в девятом столетии Лука никогда не был любителем природы, предпочитая комфорт физическим нагрузкам. Ох, да, в его холмах у него будет преимущество.

– Расскажи мне все, что знаешь о современных способах путешествия, – скомандовал он. – Расскажи мне об этих самолетах, куда они перемещаются и как часто, где можно достать один и как. Расскажи мне все, что сможешь, во всех подробностях. Обрисуй мне общую картину, девушка. Мне необходимо знать об этом все, даже самые крохотные детали, которые тебе кажутся незначительными. Я – мужчина из девятого столетия, девушка. Учи меня основательно.

Ближе к полудню, Джесси потребовала сделать остановку, чтобы перекусить. Она была голодна. Ему, возможно, и не обязательно есть, будучи бессмертным или независимо от того, чем он был, но она, безусловно, должна была поесть. В первый раз, когда она заказала еду в номер, ее не принесли. Во второй раз, блюда были запачканы кровью. За тридцать шесть часов она не съела ничего, кроме «PowerBar» и пакетика арахиса, которые нашла в своем рюкзаке.

Начиная с того момента, как они выехали за пределы Чикаго, Кейон интенсивно расспрашивал ее обо всех способах перемещения, способах отображения в компьютерах денежно-кредитных сделок.

После осмысления полученной информации, он сказал ей, что они не смогут покинуть страну из аэропорта O’Hare или Midway; так как он, будучи на месте Луки, отправил бы людей наблюдать за местными воздушными воротами.

У Джесси все еще не укладывалось в голове, что они на самом деле собирались попробовать покинуть страну, и она не имела понятия, как он думал осуществить это.

Он сказал ей ехать в следующий самый близкий аэропорт. Она не знала, был ли в действительности Индианаполис следующим «самым близким», но это был единственный аэропорт, до которого она могла добраться, используя карту.

Они остановились, чтобы поесть, только к востоку от Лафайетта штата Индиана, приблизительно в сорока пяти минутах езды от аэропорта по трассе I-65.

Запах жарившегося во фритюре цыпленка и картофеля в мгновенье наполнил слюной ее рот, они зашли внутрь одного из ресторанов сети «Chick-fil-A». Она всегда чувствовала, что делает коровам одолжение, когда ест там; ей нравились эти глупые рекламные щиты вдоль шоссе с их «Употребляйте в пищу кур». «От помешательства на новой диете спасет мычание коров», «Дружите с телятами, жуйте цыплят». Эти объявления с черно-белыми коровами, сжимающими плохо сочиненные плакаты, продвигающие потребление цыплят, вызывали у нее смех всякий раз, когда она проезжала мимо.

– Я возьму еду, и мы пообедаем в машине, – настоял он. – Мы должны продолжать двигаться.

Она могла только предположить, как он планировал «взять» еду. Он, скорей всего, оставит весь ресторан замороженным до того момента, как они отъедут далеко отсюда.

– Если я буду есть во время езды, – не согласилась она, – то я могу попасть в аварию. Если попаду в аварию, то зеркало скорей всего разобьется. – Ее ноги одеревенели, ей нужно было срочно справить нужду, и из-за этого она становилась сварливой. – Что тогда произойдет с тобой?

Он выглядел удивленным.

– Мы пообедаем здесь.

Она заказала шесть порций крылышек цыплят и жареного картофеля, и теперь, устроившись за ярким цветастым желто-белым столом, с удовольствием поглощала вторую порцию. Он уже на половину закончил третью.

– Они ничем не напоминают крылышки цыплят, которые попадались мне на глаза, девушка. А я видел очень много цыплят в своё время. Эта официантка с самыми замечательными... хорошо, неважно. У вас сейчас должно быть выращивают домашнюю птицу значительно укрупненных размеров. Меня пробирает дрожь при мысли об их клюве.

– Это на самом деле не крылышки цыплят, – поспешила объяснить она, не беспокоясь об образах вообще, поскольку в этот момент опускала одно из них в пиалу с острым соусом для барбекю и откусила кусочек. Она собиралась остановиться на этом и была решительно настроена, но у ее предательских губ были другие идеи. – «Самыми замечательными» чем?

– Это не имеет никакого значения, девушка. – Он съел следующее крылышко цыпленка за два укуса.

– Тогда почему ты озвучил это? – сказала она натянуто.

– Я желал бы оставить эти мысли при себе, девушка. – Он проглотил еще два крылышка.

– Нет, ты не хотел. Ты озвучил это. И теперь эта недосказанность висит в воздухе. Я ненавижу недосказанности. Закончи мысль. «Замечательными» чем?

Он обмакнул уголок картофеля в кетчуп и быстро съел его.

– Цыплятами, девушка, у нее замечательные цыплята. А ты о чем подумала?

Ноздри Джесси раздувались. Она мгновенье сверлила его таким взглядом, от которого обычно отводят глаза. Почему это так волновало ее? Возможно из-за того, что чувак из девятого столетия обладал замечательными глазами, ногами или чем-то еще. Ее груди были ничуть не хуже. С этой мыслью она скинула жакет с плеч и выпрямилась. Ну что, съел? Чувак фактически не жил в течение одиннадцати столетий. Единственная вещь, которая была особенно примечательна в ней, теперь запомнится всем.

– Вернемся к цыплятам, девушка, если это не крылышки, почему их так называют?

– Это – только слоган, – сказала она раздраженно, продолжая есть. – Нечто, придуманное маркетологом, чтобы сделать их более привлекательными.

– В вашем столетии находят привлекательным понятие крылышек цыплят? Почему не ножек?

Она сделала глоток кока-колы. Цыпленок внезапно показался сухим как опилки на языке.

– Я не думаю, что кто-то, заказывая их, хоть на минуту больше задумывается о крылышках или ножках, чем о небольших розовых сосках цыпленка, когда они едят куриные грудки…

Она прервалась, сузив глаза. Его голова была опущена вниз, а волосы скрывали лицо, но она явно видела, что его плечи сотрясались от беззвучного смеха.

Неандерталец дразнил ее.

И она попалась на это.

Она тряхнула головой и фыркнула. Он очень тонко прикололся не только над ее столетием, но и над ней непосредственно. И она прямиком повелась на стереотип, который он подпитывал в ней: «мой большой глупый и архаичный, он нуждается в разъяснениях». Ее фырканье переросло в хихиканье, а хихиканье в смех.

Он резко поднял глаза и своим пристальным взглядом цвета темного янтаря, вглядывался в ее лицо.

– Я надеялся рассмешить тебя, – сказал он мягко. – За все время, как наши дороги пересеклись, я не видел веселья в твоих глазах.

– Нет, я не думаю, что ты мог увидеть, – согласилась она. – Все было немного мрачно.

Минуту они сидели, объединенные тишиной за столом в «Chick-fil-A».

– Так это действительно цыплята, которые были замечательными?

Кейон помотал головой.

– Нет, девушка.

Она нахмурилась.

– Тогда, что? Поделись со мной, раз уж затронул эту тему.

Он одарил ее дьявольской усмешкой.

– Не было никакой официантки, Джессика. Но я задавался вопросом, как ты к этому отнесешься.

Она дважды проявила к этому интерес, думала она сердито немного позже, когда они спешили по сырым, скользким осенним листьям вдоль стоянки автомобилей к ее машине. Октябрьский бриз, ерошащий ее короткие темные волосы, обещал долгую холодную, характерную для Среднего Запада зиму. Холодный дождь, не прекращавшийся с тех пор, как они покинули Чикаго, создавал туманную завесу. Небо по-прежнему было свинцовым от грозовых туч, предвещая в скором будущем еще более сильный дождь. Она смахнула свои короткие завитки с лица и поплотнее закуталась в жакет. Если к провокациям в отношении ее страны она относилась спокойно, то в отношении себя нет. Она повелась, и ее оскорбляло, что он получил преимущество над ней. Она едва была знакома с мужчиной, но ревновала его. Дважды. В течение часа. Это вообще не было похоже на нее. И тот факт, что она едва была знакома с мужчиной, действительно начинал беспокоить ее. Она признавала, что оказывалась перед необходимостью довериться ему, чтобы выжить, но, ей Богу, она хотела знать больше о мужчине, которому доверила себя.

Кем или чем был Кейон МакКелтар? И кем или чем был этот Лука Тревэйн, который хотел ее смерти только потому, что она видела его украденный артефакт? Ясно, что они оба были больше чем просто мужчинами.

Так как они подошли к автомобилю, Джесси остановилась около водительской двери и хмуро поверх крыши посмотрела на него.

Он вопрошающе выгнул бровь.

– Я не двинусь с места, пока ты не ответишь на некоторые из моих вопросов.

– Джессика…

– Не говори мне – Джессика, – сказала она зло. – Пять минут – все, о чем я прошу. Безусловно, пять минут не убьют нас. Что ты собой представляешь, Кейон?

Он долго оценивающе смотрел на нее, затем пожал мощным плечом.

– Я – Друид, девушка.

– «Друид»? – Она моргнула. – Ты имеешь в виду тех парней в белых балахонах, любящих омелу и думающих, что они могут общаться с миром сверхъестественного, принося человеческие жертвы? – По профилю своей специализации, она постоянно сталкивалась с ссылками на таинственную, очень порочную секту. Известная находка – Человек из Линдоу, тело которого было найдено в отличном состоянии в торфяных болотах графства Чешир в 1984 г. и датировалось железным веком. При его исследовании были обнаружены признаки ритуального убийства, в частности пыльца омелы в его животе, в связи с этим было выдвинуто предположение о возможной связи его с Друидами.

Он вздрогнул.

– Ох, это действительно то, что сейчас думает мир о нас?

– В большинстве своем. Ты хочешь сказать мне, что Друиды фактически были в какой-то степени волшебниками? Как Мерлин или кто-то подобный?

Он сдержано осматривал вокруг автомобильную стоянку.

– Джессика, волшебство везде вокруг тебя. Люди не знают этого, потому что те, кто обладает этими способностями, постоянно принимают меры, чтобы скрывать это. Волшебство всегда было, и всегда будет.

Ее глаза сузились.

– Таким образом, этот Лука – тоже Друид?

– Он был Друидом. Сейчас он стал Темным магом.

Неделю назад, она сама глупо смеялась бы над любым, кто утверждал, что такие вещи существуют. Она спросила бы их о львах, тиграх, и медведях, и рубиновых шлепанцах со встроенным устройством телепортации. Теперь же, опираясь локтями на влажную крышу своего автомобиля, подперев подбородок руками, она только со вздохом сказала:

– Ладно, так в чем отличие?

– Друид рождается с волшебством в крови. Магия темного волшебника приобретается через тщательное изучение и обучение черной магии, повышая знания ритуалов и заклинаний. Друид уважает врожденную природу вещей и действует в согласии с мирозданием. Темный маг извращает природу вещей, исходя из собственных целей, изменяя основу мироздания без мысли о последствиях. Друид проводит исследования с целью исцелять и обучать. Маг проводит опасные алхимические исследования, чтобы изменять и управлять. Друид, ставший Темным магом, намного более мощен, чем просто маг или просто Друид.

– Допустим! Если он – Друид, ставший Темным магом, а ты – только Друид, и «друид, ставший Темным магом» настолько более мощен, то как ты планируешь победить его! Дело дрянь! Дерьмо!

Понимание ситуации запоздало озарило ее, она пошла в противоположную от него сторону, обтирая намоченный дождем бок автомобиля, припаркованного параллельно ее машине.

– Я иногда могу быть настолько тупой, – выдохнула она. – Ты ведь тоже один из плохих парней, не так ли? Ты тоже стал Темным магом, не так ли? Только при таком раскладе это имеет смысл.

Его глаза цвета виски сузились.

– Иди в машину, Джессика, – сказал он мягко.

Она в отрицании мотала головой.

– Ммм... Не пойду. Я еще не все выяснила. Ты еще не рассказал мне о тех командах, что ты даешь. Когда ты говоришь людям что-то сделать, и они делают только это – что это, что бы то ни было?

Его желваки заиграли, и он долго в тишине оценивал ее. Затем произнес:

– Это способность Друида управлять «Голосом». Некая интонация, иначе – Голос Власти. – Он не видел необходимости рассказывать ей, что другие назвали это Голосом Смерти, если Друид был достаточно сильный. А он был. Хотя он не знал, что мог убить своими словами, так как пока не было слишком поздно, и он не убивал. – Это чары принуждения, девушка. Теперь иди в машину. Шторм усиливается.

Как будто в подтверждение его слов в тоже мгновенье дождь превратился в устойчивый ливень, и в небе раздался гром.

Но Джесси не собиралась такому неудобству как шторм позволить прервать ее теперь. В ней бушевал собственный маленький грозовой торнадо. Его непреодолимая сила беспокоила ее. Сильно.

– Ты можешь заставить людей совершать поступки, которые они не желают делать? Даже плохие, которые серьезно противоречат их желаниям? Они сознают это, когда ты применяешь это к ним? Они что-нибудь помнят, когда это проходит? – настойчиво спрашивала она.

Его желваки заиграли снова.

– Сядь в машину, Джессика. Я попробую объяснить тебе, – сказал он прохладно.

– А что, если я откажусь? – ответила она с тем же льдом в голосе. – Ты заставишь меня сесть в машину? Заставишь меня «Голосом»? Теперь, когда я думаю об этом, я удивлена, почему ты еще не испробовал этот твой «Голос» на мне. Почему потрудился добиваться своего по-хорошему, когда мог бы просто скомандовать что-нибудь, чего ты хочешь? Тебе даже не нужно совращать женщину, ты можешь просто приказать ей… – Она резко оборвала свою речь, вытаращив глаза.

– Сядь. В. Машину. Джессика.

– О, Боже, ты действительно пробовал это на мне, – воскликнула она. – Ты пробовал это дважды, когда я освободила тебя. Ты пытался заставить меня поцеловать тебя и показать мою грудь. Скажи, что ты этого не делал?

Его смуглое точеное лицо не выражало никаких эмоций. Если он вообще испытывал хоть одну, и то ее нельзя было увидеть. Он отвел взгляд, склонив свою голову, и выжидал время.

Позади него высветилась молния, сверкая и изгибаясь, в мрачном стальном небе Индианы.

Короткий, едкий смех вырвался из нее.

– И это не сработало, не так ли? По непонятным причинам это не действует на меня вообще, я права?

Он один раз утвердительно кивнул головой.

– Ни одна из моих магических способностей не действует.

Джесси уставилась на него, изо всех сил пытаясь усвоить эту новую информацию, которая совсем по-другому расставляла акценты в происходящих событиях, о которых она имела такое наивное представление. Она поверила в то, что хороший парень охраняет ее от плохого парня.

Только чтобы потом узнать, что не было никаких хороших парней в мире Джесси С. Джеймс.

Только плохой и злой.

Она хотела знать точно, насколько плохой.

– Так как далеко ты зашел бы, мистер «бедный мой, пойманный в зеркальную ловушку, Темный маг»? Если бы это сработало, если бы я сняла шерстяную кофту и показала тебе мою грудь, как далеко бы ты зашел?

– Проклятье, а как ты думаешь?

– Я спрашиваю тебя. Как далеко? – потребовала она.

– Я не трахался уже одну тысячу сто тридцать три года, Джессика, – сказал он категорически. – Я – мужчина.

– Как далеко? – повторила она холодно.

– До конца, женщина. Весь чертов путь. Теперь сядь в проклятый автомобиль. – Вспышка молнии, сопровождаемая быстро нарастающими раскатами грома, сделала акцент на его заключительных словах, как будто сама природа сговорилась с ним.

Джесси уставилась на него в молчанье, обдумывая возможности, капли дождя стекали вниз по ее лицу на груди. Она старалась быть максимально честной с собой.

Она могла сейчас уйти. Попробовать выкарабкаться из проблем самостоятельно. Но сможет ли она скрываться в течение следующих девятнадцати дней.

На нее добросовестно охотился маг из девятого столетия, который хотел ее смерти.

Ее поддерживал другой маг из девятого столетия, который хотел заняться с ней сексом и не погнушался использовать для этого магию.

Ее жизнь или ее «достоинство».

Хотелось бы уточнить, что это было достоинство, которое она почти отдала ему по собственной воле.

При условии, что она едва ли правильно тогда оценивала ситуацию, но все же.

Она села в проклятый автомобиль.