Заключенный Альфа (ЛП)

ЭЛЛИ

Он поцеловал ее.

SOS. SOS. SOS.

Альфа использовал свое влияние, чтобы успокоить ее, а затем поцеловал. Его губы были невероятно мягкими, и она могла бы утонуть в поцелуе навсегда.

Это приводит ее в бешенство. Она решает выместить злость на Джерарде/ приводит ее в бешенство.

— Где ты был? — кричит она, пытаясь догнать его. — Почему тебя не было за дверью?!

— Ушел, — просто отвечает он и идет по коридору.

SOS. SOS. SOS.

Она скалит зубы, разгневанная его поведением.

— Да что с тобой такое? А если бы он на меня напал!

Он усмехается, ведя ее по коридору.

— Я в этом очень сомневаюсь. Кроме того, ты же не отказалась бы.

— Что?! — восклицает она.

SOS. SOS. SOS.

Но Джерард не обращает на нее внимания и продолжает идти.

Они встречают доктора Портера у входа в здание как раз в тот момент, когда прекращается пожарная тревога.

— Мисс Уинтерс! — восклицает он, махая ей рукой. — Это была ложная тревога! Я приношу свои извинения.

Он хмурится и смотрит на Джерарда.

— А Эрик…

— Он все еще в твоем кабинете, — говорит Джерард. — Заперт.

Доктор кивает.

— Хорошо. Отведите его в камеру.

Джерард уходит, оставляя Элли с доктором Портером.

— Вы в порядке? — он спрашивает ее, и требуется мгновение, чтобы она взяла себя в руки.

Огня нет.

Эрик поцеловал меня.

Она кивает, одаривая его небольшой улыбкой.

— Абсолютно. Мы все равно уже заканчивали.

Лгунья.

— Что ж, я с нетерпением жду возможности обсудить с ним ваш сеанс. Давайте встретимся завтра утром?

Она торопливо кивает и идет к двери.

— Конечно.

— Ждите от меня письма сегодня вечером. Мне очень жаль, что опять сработала сигнализация. Вы выглядите немного испуганной.

Она фальшиво рассмеялась.

— Просто сегодня немного нервничаю. Слишком много кофе.

Она позволяет двери захлопнуться, прежде чем снова заговорить с доктором.

* * *

Здесь холоднее, чем в прошлый раз.

Что-то подсказывает ей, что она не должна гулять в такой снег и холод, но ей нужно отпустить свою тревогу.

Ее дыхание короткими облачками поднимается перед лицом, когда она идет, и хижина становится все ближе в поле зрения.

Слишком много всего нужно переварить.

Эрик, мать его, поцеловал её.

Он поцеловал её, после того как использовал свое влияние, чтобы успокоить ее.

Часть её в ярости.

Как он посмел довести её до уровня покорного существа?

Но она никогда не чувствовала себя в такой безопасности, как в тот момент. Его прикосновения были успокаивающим бальзамом для ее души и утихомирили страхи и воспоминания, вызванные пожарной тревогой.

А его грешные губы были слишком мягкими и полными для ее собственного блага.

Нет.

Она и так уже слишком многим с ним поделилась. Он слишком много знает о том, кто она такая, о ее стремлении к мести и о том, что она совершенно не может успокоиться из-за такой простой вещи, как пожарная сигнализация.

Все кончено. Это должно закончиться.

* * *

Но, видимо, у судьбы другие планы.

— Простите, мисс Уинтерс, но никто не может войти и выйти из Грин Вудса из — за шторма на дороге.

Она стискивает зубы, пытаясь образумить буксировщика.

— Я заплачу все, что Вам нужно. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь забрал меня отсюда. Пожалуйста.

— Мне очень жаль, мэм, — в голосе администратора звучит искреннее сочувствие. — Но пройдет еще как минимум несколько дней, прежде чем кто-нибудь сможет вас отбуксировать. Ни одна машина не приедет и не уедет.

Это шутка, думает она. Жестокая, мать ее, шутка.

Она заканчивает разговор, и почти сразу же раздается звонок.

Это частный номер.

Она отключает телефон, не желая разбираться с тем, что он скажет.

Вся эта поездка была ошибкой по многим причинам.

В голове всплывают его слова, которые он произнес сразу после того, как поцеловал ее.

Не убегай от меня.

Но она должна бежать. Она должна уехать как можно дальше от Эрика и Грин Вудса.

Она могла бы забыть всё это, притвориться, что это был кошмар, и вернуться к работе в Лос-Анджелесе.

Но теперь она даже не может уехать. Её замело снегом.

Она в ловушке.

Прошло меньше недели, а он увидел в ней больше, чем большинство людей за последние несколько лет. Только Лита знает о ее страхе перед огнем, но она показала свою уязвимость в течение трех дней после встречи с убийственным Альфой.

И в тот момент ей захотелось рассказать ему все.

Она хотела сказать ему, что в самых темных уголках своей души верит, что месть — это выход.

И эта правда пугала ее больше, чем она могла себе представить.

Она должна уйти.

Но ее внутренняя Омега знает, что она этого не сделает.

* * *

Она лежит вверх ногами, кровь приливает к ушам, дым обжигает легкие.

Мама не издает ни звука. Джульетта тоже.

Она надеется, что это потому, что им удалось выбраться из машины.

В замешательстве она тянется к замку ремня безопасности и нажимает на кнопку, пока не вываливается из кресла.

Ее тело вскрикивает от боли, когда руки находят гравий. Она протискивается дальше, просовывая себя в небольшое отверстие из искореженного металла. Стекло впивается в ее ладонь болезненными осколками, но она заставляет себя идти дальше.

Ее нога задевает что-то острое. Она вскрикивает, яростно бьет ногой по жгучему предмету, пока штанина не рвется и она не вылетает из машины.

Воздух имеет привкус резины. Она отхаркивается, дым жжет глаза и забивает ноздри.

Раздаются крики, грубые руки тащат ее прочь, пока, наконец, она не вдыхает свежий воздух.

Она смотрит на машину, превратившуюся в дымящуюся кучу, и тут ее осеняет ужасное осознание.

Они все еще внутри.

Она просыпается, мокрая от пота.

Ее тело содрогается, и она обхватывает руками колени, раскачиваясь взад-вперед.

Ты не можешь изменить то, что случилось, — думает она про себя.

Прошлое остается в прошлом.

Но страх перед огнем вызвал один из самых худших ночных кошмаров, которые у нее были.

Вскакивая с кровати, она ворочается все ночи подряд, слишком взвинченная, чтобы снова заснуть. Еще даже не наступило утро, солнце только начинает пробираться в окно.

Она хватает телефон и читает сообщение, которое доктор Портер прислал, чтобы подтвердить их встречу.

Он любезно предложил заехать за ней, но она вздохнула от этой мысли. Она не уверена, что сможет снова смотреть ему в глаза после того, как Эрик поцеловал ее.

Она должна уволиться, невзирая на деньги. Все это безумие, и оно зашло слишком далеко.

Но…

Теперь она этого не хочет.

Она хочет ощутить вкус губ Эрика и почувствовать, как его внутренний Альфа обращается непосредственно к ее Омеге.

Если быть честной с собой, это был лучший поцелуй в ее жизни.

Он был сладким и целомудренным, с обещанием на страсть.

Не думай о нем. Это неуместно.

Но как же ей этого хочется.

Она хочет думать о массивных размерах его сильных рук и о том, как легко они могли бы обхватить ее за талию, чтобы прижать к стене.

Она хочет думать о его губах на её метке, которую она так отчаянно пытается спрятать за волосами или шарфом.

Она хочет подумать о том, каково было бы податься искушению.

Тебе нужно остановиться (Не думай об этом).

Она открывает ноутбук, чтобы побольше узнать о его гнусных деяниях, отчаянно надеясь, что хоть что-то вернет к реальности.

Она снова смотрит на фотографии с места преступления — на этот раз под другим углом зрения.

Месть.

Что могли сделать эти трое мужчин, чтобы оправдать такую жестокость?

Эрик не только мучил жертв, но и враждовал с их семьями.

Один из убитых им Альф был женат, и он послал жене палец мужчины, на котором все еще было обручальное кольцо.

Она смотрит на каждую фотографию и читает каждый файл, пытаясь собрать все воедино.

Не было никаких улик, связывающих его с преступлениями — он выполнил их безупречно.

Он даже не был подозреваемым, пока…

Он сам не сдался.

Ее рот открывается в полном удивлении.

* * *

Кофейня находится всего в миле от заведения, и Элли не могла нарадоваться, почувствовав знакомый аромат жареных зерен.

— У вас есть все необходимое для пребывания здесь? — спрашивает доктор Портер, потягивая свой капучино. — Из-за урагана все будет гораздо сложнее. У вашей машины есть шипы на шинах?

Она хмурится.

— На самом деле, в моей машине сел аккумулятор. Я каждый день хожу на объект пешком.

Его седые брови взлетают вверх.

— Ни в коем случае! Я позабочусь о том, чтобы Джерард забирал тебя по утрам и отвозил домой.

Она покачала головой.

— Нет, правда, все в порядке…

— Элли.

Доктор говорит мягко, его глаза добрые.

— Зима в Лос-Анджелесе сильно отличается от зимы в Грин-Вудсе. Ты не будешь ходить в этой каше. Вас унесет ветром или вы замерзнете до смерти.

Она хочет возразить, но доктор прав. Его забота о ее благополучии трогает ее сердце, и она кивает. Как бы ей ни хотелось ехать с Джерардом, она также не хочет ссориться с человеком, на которого она работает.

— Хорошо, — соглашается она. — Пока я, наконец, не смогу заставить свою машину снова работать после шторма.

— Отлично! — восклицает он, открывая свой блокнот. — А теперь давайте обсудим моего любимого пациента.

— О, — говорит Элли, поспешно ставя свою чашку и открывая ноутбук. — Он Ваш любимый? Из всех?

— Может быть, любимый — это не то слово, — поправляет он себя, но продолжает улыбаться. — Но он, безусловно, самый умный и интересный житель Грин-Вудса.

Элли кивает, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Он не такой, как я ожидала.

— И прежде, чем мы продолжим, я должен извиниться перед тобой, Элли.

Его слова удивили ее.

— Почему? — спросила она в недоумении.

Доктор прочищает горло и неловко переминается с ноги на ногу.

— Я осуждал Вас за Ваш… статус, — признается он. — Я нервничал из-за того, что вы работаете с Эриком. И я вижу, что был неправ. Мне очень жаль, мисс Уинтерс.

Она качает головой.

— Вы уже извинились. Все в порядке…

— Нет, не нормально. У меня было неосознанное предубеждение, потому что вы — Омега. Мне очень стыдно, и я искренне сожалею.

Она кивает.

— Спасибо, — шепчет она.

— А Эрик… с ним бывает трудно, — добавляет он, нахмурившись. — Он легко может использовать свои слова как оружие, и это чревато серьезными последствиями. Вот почему я сказал тебе, что как только тебе станет некомфортно, ты должна уйти.

По спине пробегает холодок, потому что доктор прав.

Эрик заставил ее расклеиться по телефону одними своими словами.

Но она меняет тему, прежде чем продолжить этот ход мыслей.

— Почему он здесь единственный альфа? Это нормально? У вас ведь есть целая палата, посвященная им, верно?

Проходит мгновение тишины, прежде чем он заговорит.

— Ну, здесь был еще один альфа. Но он, к сожалению, умер, находясь под нашей опекой.

— О, — говорит она неловко. — Это ужасно.

Он вздыхает.

— Помните, я говорил, что Эрик может использовать слова как оружие? Какое-то время он находился в пределах слышимости Кина. И Эрику он совсем не понравился.

Ее охватывает волна тошноты, и она чувствует, что знает, к чему приведет эта история.

— Я понимаю.

— Мы считаем, что Эрик убедил его покончить с собой.

Это как холодная пощечина.

Все влечение, которое она испытывала к Альфе, испарилось, превратившись в чувство вины и ужаса.

— После этого мы перевели его в звуконепроницаемую изолированную камеру, — мрачным голосом продолжает доктор Портер.

Элли смотрит на стол, не желая смотреть доктору в глаза.

— За что Кин был там? — спрашивает она, голос едва превышает шепот.

— Он был серийным насильником.

Месть.

— Похоже, у него комплекс мстителя, — говорит доктор. — Он никогда не говорил мне об этом, но я полагаю, что убийства, которые он совершил, не были случайными.

— Он сам сдался, — добавляет Элли. — У них не было причин подозревать его.

— Верно, — соглашается он. — Что-то не сходится, и хотя это не мое дело, я знаю, что ему есть что рассказать. И, возможно, он расскажет ей, если когда-нибудь придет время".

Месть. Он сделал это из мести.

Она сглатывает и, хотя это кажется предательством по отношению к Эрику, рассказывает то, что знает.

— Когда я с ним разговаривала, он намекнул, что у его поступка есть причина, — тихо говорит она.

Доктор Портер слегка улыбается.

— Возможно. Или, может быть, я нахожу ложную надежду в том, кто никогда не может быть искуплен.

— Я тоже, — думает она.

Однако им еще есть что обсудить.

В глубине ее сознания есть насущная проблема.

— У меня также возникло беспокойство, которое я хотела бы обсудить с вами. Вводят ли ему подавляющие препараты против его воли?

К ее удивлению, доктор кивает.

— Да. Чтобы обезопасить всех остальных.

Она хмурится.

— Даже если в вашем учреждении есть только бета и альфы?

— Альфа в гоне может одолеть любую бету, если захочет, — медленно говорит он, глядя на нее так, словно причина очевидна. — Это небезопасно.

Она молчит, не желая настаивать на этом, но это поднимает тревожный флаг.

Не то чтобы она хотела, чтобы у него начался гон, но это должен быть выбор Эрика.

Она откладывает эту информацию в голове, чтобы доложить Лите.

Но, к ее удивлению, доктор Портер ей сочувствует.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Элли, — говорит он. — И мне это не очень нравится, но он никогда не высказывал мне своих опасений. Иногда приходится поступать неправильно ради общего блага.

Ей становится не по себе, и она быстро меняет тему разговора.

— А кто-нибудь из родственников навещал его? — спрашивает она. — Я знаю, что у него есть сестра.

Он поднимает брови.

— О. Я удивлен, что вы не знаете. Его сестра скончалась за несколько месяцев до того, как он приехал сюда.

Она задыхается.

Он знает, каково это, думает она. Он знает боль.

— Это ужасно, — шепчет она, когда доктор кивает.

— Это так. И, отвечая на ваш вопрос, никаких визитов родственников у него нет. Единственные, с кем он общается, — это я, Джерард и теперь вы.

На это она ничего не ответила.

— Он здесь до конца своих дней, дольше, чем я буду жить. И уж точно дольше, чем ты будешь здесь. И какая-то часть меня жалеет его.

Он качает головой, на его лице написано страдание.

— Что бы вы с ним ни делали, продолжайте это делать. Я хотел бы улучшить работу этого места при обращении с альфами. Любую информацию или идеи, которые у вас есть, пожалуйста, передайте мне.

— Обязательно, доктор. До сих пор речь шла только о подавляющих препаратах. Я рада, что понимаю, почему вы это делаете, даже если не согласна.

— Вы отлично справляетесь, Элли. Я чрезвычайно впечатлен.

И как бы ей ни хотелось насладиться похвалой, на пути встает чувство вины.

Телефонный звонок.

Поцелуй.

Она должна была рассказать доктору Портеру о том, как Джерард запер их в комнате, но не может заставить себя сделать это.

Частично ей это нравилось.

И именно это ее пугает.