Заколдованная палата

Глава четвертая. Девочки

Это Митя прочел на «Доске объявлений» у входа в столовую. Он остановился на пороге, ожидая, когда Светлана Ивановна увидит его. В столовой было много света, цветов и ребят.

Столики белели и топорщились крахмальными скатертями и на каждом — по четыре красных чашки с белыми горошками.

— Где это я видел? — подумал Митя.

И вспомнил. Платье у чашек — как у его сестренки — ситцевое…

Светлана Ивановна заметила Митю и подвела его к одному из столиков.

— Здесь будет твое постоянное место.

Он поставил костыли к стене и кое-как втиснулся за стол. Сидеть было не совсем удобно, мешала больная нога.

Валера и две девочки за его столом с аппетитом ели борщ. Одна из них черноглазая, смуглая, подвинулась, чтобы Митя мог удобно протянуть свою больную ногу.

— Меня зовут Ида, — просто сказала девочка и подвинула Мите хлеб.

Она показалась ему чем-то похожей на портрет Карла Маркса. Может быть, оттого, что у нее был широкий мужской лоб. Но скорее всего это сходство получалось от ее пышной шевелюры, зачесанной назад и ровно подрезанной до плеч. И вид у девочки был какой-то особый, «высокосознательный».

Вторая — как на открытке, что принес из немецкого плена один их дяденька.

Золотые локоны. Розовые щечки. Голубые глазки. Губки — красные, пухлые, крошечный вздернутый носик и белоснежная полоска узенького лба… В волосах, на самой макушке, у девочки красовалось нечто воздушное, вроде огромного одуванчика. Девочка все время вертелась по сторонам, охорашивалась и кокетливо улыбалась. Ее звали — Ляля.

Митя, подавленный массой новых впечатлений, взял нож и принялся резать котлету. Валерочка и Ляля переглянулись. Митя это заметил, но не понял почему.

— Все мелко нарубленное — ножом резать не полагается, это надо есть, вилкой… — тихонько сказала Мите Светлана Ивановна.

Митя сконфузился и уронил нож на пол. Валерочка и обе девочки рассмеялись.

— Когда я ем — я глух и нем, — строго сказала воспитательница.

Ребята умолкли, а Митя покраснел и готов был провалиться сквозь землю.

— Ну что особенного? — тряхнула волосами Ида. — Товарищ уронил нож…

Она проворно наклонилась и подняла его, но не отдала Мите, а, извинившись перед дежурной по столовой Раей, попросила заменить его другим, чистым.

Митя в душе был очень благодарен Иде, но от смущения и неловкости ничего не сказал и почти ничего не ел.

Фредик наоборот, ел за троих, за четверых.

Не успевала Рая дойти к окошку раздачи, как ей вслед протягивалась длинная рука Фредика с пустой тарелкой:

— Добавку!..

— Кушай, сынок, на здоровье! Кушай, — сопровождала порции борща добрыми пожеланиями раздатчица тетя Клава…

— Кушай, только не заболей! — шепнула ему Рая. Он про себя окрестил ее «Божьей коровкой» за то, что она с готовностью отдала ему свои котлеты.

Светлана Ивановна заметила это и спросила Раю:

— Ты почему не ешь второе?

— Я не хочу… есть корову!

— Что? — переспросила Светлана Ивановна.

— Я не хочу есть корову, — повторила Рая.

— То есть мясо?

— Да…

— Корова дает молоко, кормит людей. И нельзя убивать и есть того, кто кормит и кого любишь… — настаивала на своем Рая. И вообще, мы не едим мясо.

— Кто это «мы»?

— Папа, мама, я…

— Ненормальные какие-то… — сделал свое заключение Фредик.

Маленькая Наташа не вникала в суть этого разговора. Ей нравились сразу Рая и Ляля. Наташа никак не могла решить, кого она больше любит: скромную, как серенькая птичка, Раю или красивую и нарядную, как большая кукла, Лялю. Вот и сейчас, за столом, Рая из своего стакана в Наташин переложила крупный абрикос, а Ляля, проходя мимо, подарила ее улыбкой, и Наташа потянулась за нею. Но Ляле некогда, она мягко освобождается от Наташи и выходит из столовой.

Валерочка оставил свой компот, вскочил, ловко отодвинул стул и поспешил за Лялей. Митя посмотрел им вслед и не поверил. Ляля была точно в таких же узких брючках, как и Валерочка! Такую необыкновенную девочку Митя видел первый раз в жизни. У них в колхозе таких не было…

«Хорошо, что она сидит со мной вместе, — подумал Митя, — я теперь буду видеть ее каждый день», — и почему-то покраснел.

Фредику тоже захотелось сидеть обязательно за одним столом с Лялей.

— Пересадите Трубина на мое место, а я буду сидеть там вместо него, — попросил он Светлану Ивановну.

Но она воспротивилась:

— Ты и так уплетаешь за обе щеки…

Леня с разрешения тети Клавы собрал с тарелок оставленный детьми после обеда хлеб и размочил его в воде.

— Это для кого? — спросил Митя.

— Для голубей. Айда со мной, у меня есть любимый такой, мраморный, хочешь покажу?

— Ну, покажи…

Леня очень любил голубей. Дома у него была целая стая. И сейчас, вспоминая своих домашних белоснежных с красными клювами, серовато-голубых, с мохнатыми ножками, Леня любовался этим одичавшим мраморным голубем. Он постоянно прилетал вместе с дикими в определенные часы на эту крышу, к окну.

Подошли Ляля с Валерочкой и Фредиком.

— Мне здесь не нравится, — капризно говорила Ляля. — Это не санаторий, а какой-то жалкий домишко с курятником наверху! Вот Карловы Вары…

— О, конечно, — соглашался с нею Валера, хотя он, как и Ляля, никогда этих Карловых Вар не видел.

— И вовсе это не курятник, — вмешался в разговор Леня, — а вышка астрономическая. Светлана Ивановна обещалась принести нам такую трубу со стеклом — телескоп. Мы через нее спутников будем наблюдать. А покамест каждый день голубей кормим с этой вышки. Они к нам со всего города слетаются туда, на крышу, и не боятся. Всякие прилетают.

Здесь уже собрались такие же любители голубей. Леня и другие ребята осторожно бросали голубям размоченный в воде хлеб.

Мраморный голубок взлетел на подоконник и, посматривая на Леню черными бисеринками глаз, приблизился к миске.

— Ну, как, нравится? — с волнением завзятого любителя спросил Леня стоявшего поблизости Фредика.

— Ничего, они вкусные, если их поджарить, — облизнулся Фредик.

— Как кот! — возмутился Леня и поймал своего любимца.

Он кормил мраморного голубя из рук. Голубь склевывал крошки хлеба с Лениной ладони и довольно ворковал.

— Поглядите, совсем ручной! — восхищался Леня.

— Мальчик! Дай мне подержать голубка! — попросила Ляля.

— Что ж, подержи, только осторожно… Леня поставил ей голубка на ладонь.

— У-у… ти — мой! — лаская, поднесла Ляля голубя к своим губам.

Неожиданно голубь клюнул Лялю в крошечную родинку на верхней губе. Он, вероятно, принял ее за зернышко…

— У — противный! — вскрикнула Ляля и выбросила голубя в окно.

Стая испуганно взметнулась в воздух.

— Э-эх ты! — рассердился Леня, — девчонка! — и, захватив пустую миску, отправился вниз.

Мите все время хотелось взглянуть на эту девчонку, но он не осмелился. Вспомнив ее слова про Карловы Вары, он решил посмотреть по карте — далеко ли это от здешних мест? Зачем ему это? — он не знал.