Заколдовать учителя? Нет проблем!

Это... действительно так и выгля­дит, — с трудом произнесла Лисси. — Господин Ваннэ в наш дом пришел, но никто не видел, как он отсюда ушел. Можно подумать, что мы его здесь уко­кошили и зарыли в подвале.

Но ведь мы не убийцы! — едва слышно прошептала Тинка. Мысли ее словно увязли и окаменели. В голове не мелькало никакой, даже самой нелепой идеи, что теперь следует делать.

Лисси растерялась. Она привыкла мчаться вперед, не разбирая дороги, и рас­сматривала любую проблему как барьер, который нужно преодолеть с наскоку. Но сейчас она чувствовала себя так, будто стоит перед стеной высотой с километр.

Девочки словно целую вечность не­подвижно просидели на корточках возле софы, безмолвно уставившись в пустоту. Они почему-то надеялись, что время тоже остановится, но этого не произош­ло. Часы на запястье Лисси дважды ле­гонько пискнули, и это означало, что ча­совая стрелка прошла полный круг. Бы­ло уже два часа пополудни.

Казалось, всего через несколько ми­нут часы пискнули снова, на этот раз звук был только один и тоном ниже.

Половина третьего.

Половина третьего? Полчаса пролете­ли как одно мгновение.

Лисси медленно встала и взяла у Тинки записку. Неловко ступая на за­текших ногах, она вышла в прихожую и показала ее коршуну.

— Кто это принес? — настойчиво спро­сила она.

У коршуна дрогнули резные крылья, что дало ему возможность сделать два небольших прыжка.

Разве я шпион? Разве я справочное бюро?

Если бы я так чертовски не ослабе­ла, я охотно свернула бы тебе шею!

Убийца! — пронзительно выкрик­нул рассерженный коршун.

Из гостиной выскочила Тинка:

— Что? Что ты опять натворила?

— Оставь меня в покое! — взвыла Лисси, и слезы отчаяния потоком хлы­нули из ее глаз.

Она бросилась наверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки, осту­пилась, с грохотом полетела вниз и, по­чувствовав резкую боль в голени, сжала зубы и кое-как добралась до кровати, на которую сразу же и улеглась животом вниз. Сейчас она очень тосковала по своей маме, которая умерла, когда Лис­си было всего семь лет. Она так хотела бы во всем ей довериться и была увере­на, что мама обязательно нашла бы для дочки слова утешения. Охотнее всего она сбежала бы сейчас домой, где у нее в тайном месте хранилась мамина фото­графия.

Лисси медленно и тяжело привыкала к мысли, что Грит Клювель станет но­вой женой ее отца. Нет, она никогда не назовет ее мамой, мамочкой, потому что Грит ведь не ее мать. И Тинка тоже не ее настоящая сестра, но все же она луч­ше, чем ее родной братец Фрэнк.

Дом госпожи Шикетанц стал для Лисси единственной надежной крепо­стью, которую она даже готова была де­лить с Тинкой. Здесь было их собствен­ное царство, сюда имели доступ только они.

И теперь кто-то хочет отобрать у них дом. И виновата в этом она, Лисси. Тинка предупреждала ее, говорила, что нельзя заколдовывать учителя, но Лис­си ее не послушала. Поэтому она сейчас так зла на себя, хотя никогда никому в этом «е признается. Для всех остальных виноватыми должны быть другие, на­пример Тинка, которая могла бы ее удержать, но не удержала. Дурацкая колдовская книга тоже виновата, она должна была бы содержать особое пре­достережение, необходимое при исполь­зовании такого рискованного заклятия.

Поскольку Лисси не знала выхода из создавшегося положения и не имела ни малейшего понятия, каким образом рас­колдовать и вернуть господина Ваннэ, она впала в глубокое, беспросветное от­чаяние.

— Лисси! — раздался снизу голос Тинки. Он прозвучал осторожно и озабоченно. Лисси, сонная, приподняла голову. Она, как видно, сама того не заметив, задремала.

— Лисси, где ты? — вновь окликнула ее Тинка, повысив голос.

Лисси окончательно проснулась и тот­час вспомнила все, что с ними случилось.

— Отстань, оставь меня в покое! — раздраженно крикнула она по направле­нию к лестнице.

Тинка отступила на шаг, словно Лис­си и впрямь могла метнуть по ступень­кам нечто вроде шаровой молнии.

— Зачем ты так, я же тебе ничего плохого не сделала! — с упреком сказала Тинка. В ней вдруг проснулась злость. — Ты могла бы хоть раз, в виде исключения, меня послушать, а не пы­таться, как обычно, прошибить головой стенку.

В ответ раздался такой отчаянный крик, какого Тинка никогда в жизни не слышала. Ведь ей ни разу не доводилось присутствовать при извержении вулка­на. Во всяком случае, ничего более страшного, чем рев, который на нее об­рушила Лисси, невозможно было вооб­разить:

— Всезнайка! Проклятая карьеристка и подлиза! Ты способна лишь умничать и притворяться пай-девочкой!

Тинка стояла у подножия лестницы и болтала ногой. Она скрестила руки на груди и внешне оставалась совершен­но невозмутимой.

— Не удивительно, что твой папаша вовремя от вас смылся! Разве можно выдержать дурацкую болтовню — твою и твоей мамочки? — разошлась Лисси.

Но едва она выкрикнула последнюю фразу, как ей самой сделалось невыно­симо горько. Сейчас у Тинки лопнет терпение, она тоже впадет в бешенство и осыплет Лисси такой бранью и такими справедливыми упреками, что ей нет сдобровать.

Но внизу по-прежнему было тихо.

Лисси мгновенно соскочила с крова­ти, вдруг осознав, что именно она ляп­нула, и поняла, что перегнула палку — говорить такое непозволительно. Ника­ким бранным словом Тинку нельзя бы­ло уязвить больнее, чем тем, что сорва­лось с языка Лисси.

С тех пор как исчез Тинкин отец, прошло восемь лет. Перед тем как уйти, он поссорился со своей маленькой доч­кой из-за разбитой ею цветочной вазы. На следующий день он навсегда оставил семью. Долгое время Тинка считала, что он ушел из-за той ссоры и из-за вазы, и носила в себе ужасное чувство вины.

В действительности господин Клювель уже давно решил уйти. Он поки­нул семью потому, что встретил другую женщину и влюбился в нее.

Все дети из семьи Клювелей остались жить с матерью. Естественно, отец мог бы навещать их время от времени, но не делал этого. Он даже ни разу им не на­писал.

Лисси нашла Тинку в кухне у «холо­дильного» отверстия. Вытащив оттуда огромный кусок вишневого торта, Тин­ка с наигранным наслаждением вонзала в него зубы.

— Ну, прости меня, пожалуйста, у меня это ненароком сорвалось с языка! — виновато сказала Лисси.

Тинка не ответила, сделав вид, что ее будущей сводной сестры рядом нет.

— Ну, послушай, не веди себя так! — жалобно просила Лисси. — Я же совсем не то имела в виду.

Не обращая на нее внимания, Тинка продолжала есть торт.

Конечно, она вовсе не была такой спокойной, какой казалась. Внутри у нее все кипело и переворачивалось.

С нее довольно! Она сыта по горло] Чаша ее терпения наконец переполни­лась! Почему все должны плясать под дудку Лисси, которая вечно делает то, что ее душеньке угодно, попадает при этом во всякие неприятности и не мо­жет не наломать дров?! Теперь вот они должны лишиться подаренного им заме­чательного дома, потому что иначе шан­тажист донесет на них в полицию. И все по вине Лисси!

Тинка прощала сводной сестре мно­гое, но то, что та сказала о ее отце, стало пределом низости и подлости. Лисси должна была понимать, какую отравлен­ную стрелу вонзает в Тинкину грудь.

— Ну, можешь бранить меня, назы­вать кем угодно! — в отчаянии продол­жала канючить Лисси. — Кричи на ме­ня, влепи мне, наконец, пощечину!

Только не стой так и не лопай этот ду­рацкий торт! — Лисси уже не говорила, она вопила.

По-прежнему не реагируя, Тинка по­вернулась и вышла из кухни. Лисси да­же не знала наверняка, слышала ли ее Тинка.

Теперь и в Лисси взыграло упрямство.

— Нет так нет! — обиженно крикнула она вслед сестре. — Обходилась я без тебя одиннадцать лет, прекрасно смогу

обходиться и дальше!

Тинкина голова на минуту появилась в дверях кухни.

Вот и отлично, значит, в нас есть что-то общее, — холодно сказала она.

Дубина ты стоеросовая! — проора­ла ей на прощание раздосадованная Лисси и вновь поднялась в спальню.

Тинка подошла к лестнице и бросила взгляд наверх. На покатой стене она ви­дела тень кровати, на которую завалилась Лисси. Вытянув ноги, та устави­лась в потолок.

Тинка вышла в сад и, разложив учеб­ники, тетради и прочие школьные при­надлежности, принялась доделывать до­машние задания. Ее мысли беспокойно метались между Лисси, неведомым шан­тажистом, исчезнувшим учителем и анг­лийскими словами, которые нужно бы­ло затвердить к следующему уроку.

Теплый летний вечер действовал умиротворяюще. Когда Тинка покончи­ла с уроками, она решила почитать кни­гу, которую взяла в библиотеке. Это бы­ла история девочки, потерявшей родите­лей и попавшей в чужой дом.

Резкий крик коршуна оторвал Тинку от волнующего эпизода, в котором сиро­та впервые видит серое, угрюмое лицо своего дяди. Подбежав к двери дома, она увидела между досками новое по­слание шантажиста — номер два. На сей раз неизвестный вырезал буквы не из журнала, а из газеты:

Даем Вам срОк до заВтрА! Будете

УхоДить из дОма -ПОвесъТе Кошелек Со

всеМи ключАми На 3абОр!

Этот новый ужас Тинка решила за­есть вторым куском торта. В прихожей ее поджидал Казимир. Он разразился жалобным мяуканьем и хлопнулся на пол прямо у ее ног.

— Что с тобой, бедняга? — озабочен­но сказала Тинка и опустилась возле Казимира на колени.

Дыхание у кота было тяжелым и хрип­лым, как никогда. Она легонько пощекотала ему шейку, что всегда ему нрави­лось, и кот поблагодарил ее тихим мур­лыканьем. Тинка осторожно пощупала кошачий нос: она читала, что у здоровых животных нос всегда холодный и влаж­ный.

У Казимира нос был сухой и горячий, что еще более встревожило девочку.

— Хочешь молока? — спросила она.

Обычно кот требовал добавки. Тинка почувствовала, что Казимир приподнялся и пошел. Но его шаги не были легки­ми и упругими, кот едва волочил лапы, словно они были налиты свинцом.

— Мы должны показать тебя ветери­нару, — сказала Тинка коту. — Только как это сделать... с котом-невидим­кой? — Этот вопрос она задала уже са­мой себе.

В кухне она налила Казимиру моло­ка и стала ждать, когда невидимый язы­чок начнет звонко лакать любимый на­питок.

Но Казимир даже не подошел к мис­ке. В первый раз с тех пор, как Тинка с ним познакомилась, он не притронулся к молоку. Теперь ей стало окончатель­но ясно, что кот заболел. И тяжело за-болел.

Неожиданно перед ее глазами вновь замелькали, запрыгали белые полоски, Тинка зажмурилась, сосчитала до деся­ти и открыла глаза. Молочно-белые по­лоски никуда не исчезли. Они порхали в воздухе в самом дальнем конце кухни. И только там, больше нигде. По мурлы­канью Казимира Тинка поняла, что кот направился к ним. Мурлыканье оборва­лось, послышалось тихое урчание, как будто кот кого-то держал в зубах и гро­зил своей добыче.

Белые полоски теперь почему-то со­гнулись уголком и двигались только вверх-вниз. Тинка присела на корточки, протянула руку и наткнулась на что-то пушистое, мягкое и теплое.

«Но это... это же... котеночек», — мол­нией пронеслось у нее в голове.

Котик был так мал, что даже не за­полнил ее ладони. Крошечный шерша­вый язычок облизал ее пальцы. Тинка почувствовала, как Казимир разжал зу­бы и выпустил котенка. Он, должно быть, держал его за шерстку на загрив­ке, как это делают кошки-матери.

Вокруг Тинки закружили другие бе­лые полоски. Она насчитала еще шесть котят, следовательно, вместе с тем, ко­торого она держала в горсти, их было семь. В стене Тинка обнаружила глубо­кую дыру, из которой исходил уже зна­комый ей едкий запах.

— Там, наверное, у вас туалет, не так ли? — спросила она маленького котика.

Тот ответил жалобным тоненьким пис­ком.

Казимир прижался к Тинкиной ноге, потом прилег. Он снова тяжело ды­шал — возможно, чтобы дать ей понять, как он устал.

— Это наверняка твои дети, — осени­ло Тинку. — Мать, очевидно, обыкно­венная кошка, поэтому на котятах белые полоски. Но почему ты один должен за­ботиться о семи котятах?

Естественно, Тинка не ожидала от Казимира ответа. Чтобы избавиться от неприятного запаха, она решила вы­мыть кухню. Девочка огляделась в поис­ках тряпки и не нашла ничего подходя­щего. Но разве, когда она перебирала колдовские книги, ей не попалось на глаза заглавие, как-то связанное с чист­кой и уборкой? Она пересекла прихо­жую и открыла дверь в комнату с кни­гами.

На полу скорчившись сидела Лисси и листала какой-то пухлый том. Когда во­шла Тинка, Лисси испуганно подняла на нее глаза. В ее взгляде была мольба о прощении.

Тинка боролась с собой. Всего охотнее она бы прошла мимо Лисси, вздернув подбородок и сделав вид, что не замеча­ет сестру.

Но когда она увидела Лисси на полу, с опущенными плечами, с невыразимо пе­чальным взглядом, она не смогла и даль­ше разыгрывать холодную красавицу, которую время от времени охотно из се­бя строила. Неожиданно для нее самой с языка сорвалась фраза: «Я сожалею».

То же самое сказала Лисси.

— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись? — быстро и радостно добави­ла она.

— Ладно уж, — согласилась Тинка, которая вообще-то находила утомитель­ным подолгу на кого-то злиться»

Они уселись на полу рядышком, и Тинка рассказала Лисси о котятах.

— «Волшебная уборка»? Я тоже что-то такое видела, — сказала Лисси, горя желанием помочь, и стала быстро пере­кладывать книги из одной стопки в дру­гую.

Книжка, в которой они так нужда­лись, была белоснежной и называлась просто и коротко — «ЧИСТОТА». Ког­да девочки нашли в ней подходящее за­клинание и вернулись в кухню, они встретились там лицом к лицу с голубо­глазой сиамской кошкой. Кошка сиде­ла на подоконнике и вылизывала свои лапы.

— Спорим, это и есть кошачья ма­ма, — шепнула Лисси. — Мне кажется, что у нее нет ни малейшей охоты во­зиться с малышами, поэтому бедный Казимир так безумно устал.

Тинка кивнула.

Когда сиамская кошка закончила прихорашиваться, она грациозно спрыг­нула с подоконника и неслышно, на мягких подушечках, пошла к котятам .

Те тотчас устремились к ней и запища­ли тонкими голодными голосами. Кош­ка улеглась в сторонке, приняв самую изящную позу и ни на секунду не вы­пуская девочек из своего поля зрения. Малыши, напирая друг на дружку, ста­рались подобраться поближе к мамино­му животу, и белые полоски вскоре об­разовали на нем беспорядочный узор из клеточек и ромбиков. Кухня заполни­лась довольным чмоканьем семи ма­леньких ртов.

Тинка и Лисси использовали неболь­шую паузу, чтобы навести образцовую чистоту в кладовой и кухне. Нужные для этого заклинания были очень про­сты, и после каждого колдовского хлоп­ка все вокруг менялось в лучшую сторо­ну, как того желали девочки.

Они довольно оглядели сводчатое по­мещение, где все — от посуды до стен — блестело и сверкало и где каждая вещь была на своем месте, а в воздухе ощу­щался приятный запах лимона.

На каменной плите, в которую была вмонтирована мойка, все еще лежало второе письмо шантажиста, о котором Тинка совсем забыла. Лисси быстро пробежала глазами наклеенные строчки.

— Если я поймаю типа, который за всем этим скрывается, я буду плеваться похуже, чем лама!

В ответ Тинка закатила глаза:

— Ручаюсь, это произведет на него ужасное впечатление. Он уже сейчас дрожит, как цуцик!

Лисси стала размахивать в воздухе руками, словно ловила невидимую муху.

— Но мы должны... мы обязаны... что-то делать!

Будь ее воля, Лисси, как обычно, не теряя ни минуты, помчалась бы куда-нибудь в бурном желании что-то пред­принять: искать помощь, преследовать невидимого врага. Но как? Куда? К ко­му? Бездействие сводило ее с ума.

Тинка выбежала из кухни и через прихожую вошла в гостиную. Здесь она начала ходить как заведенная вокруг табуретки, напряженно размышляя и вполголоса проговаривая для себя самой собственные мысли.

— Наша проблема состоит из не­скольких частей, — так начала Тинка свой монолог.

Вошедшая вслед за ней Лисси уже собралась прервать сестру и объявить все сплошной ерундой, но предпочла заткнуться и плюхнулась на софу. Кто знает, возможно, Тинкины рассуждения на что-нибудь да сгодятся.

— Проблема состоит из нескольких частей, — повторила Тинка. — Во-пер­вых, мы должны вернуть учителя; во-вторых, выяснить, кто нас шантажирует. Если нам удастся вернуть господина Ваннэ, то неизвестный больше не смо­жет забрасывать нас анонимными письмами, хотя в таком случае мы так и не узнаем, кто он, и, вполне вероятно, при других обстоятельствах он или она попытается повторить свою подлую попытку.

На Лисси эта складная речь произве­ла впечатление, и она захлопала в ла­доши:

— Браво, госпожа комиссар! Ты рас­суждаешь даже лучше, чем полицейские ищейки в детективных телесериалах.

В том, что это действительно компли­мент, Тинка была не вполне уверена, но сейчас это не имело никакого значения, потому что предстояло прояснить нечто более существенное.

— Самое главное, проблема номер один — возвращение Ваннэ!

— Нет, — возразила Лисси, — пробле­ма номер один — это ухо!

Сбитая с толку, Тинка посмотрела на нее непонимающим взглядом:

— Нашего учителя математики зовут Ваннэ. Ты что, забыла?

Лисси отрицательно покачала голо­вой:

Нет, я не забыла. Я имею в виду ухо фарфоровой головы на бачке в туа­лете. Мы должны его склеить. Или вос­становить с помощью колдовства. Ина­че нам не связаться с госпожой Шикетанц.

А ведь верно, я все поняла, — мед­ленно кивнула Тинка. — Сможешь взять это на себя? Ая продолжу поиски за­клинания, которое вернет Ваннэ.

Лисси согласилась.

На часах было уже половина одинна­дцатого, когда обе они, устав до изнемо­жения, без сил свалились в постель. На сливном бачке снова красовались два целых уха, а у Лисси на лице появились два круглых синяка, и ходила она не прямо, а немного согнувшись. Дело в том, что при колдовском склеивании она стояла на деревянной табуретке и прижимала фарфоровое ухо собственной физиономией. Когда склеивание счастливо завершилось и Лисси хотела слезть с табуретки, клокочущее «Merci, Cherie»[5], которым огорошил ее сливной бачок, стало причиной внезапного паде­ния девочки на пол.

Я больше не буду ходить в туа­лет, — мрачно сказала Лисси, потирая ушибленное мягкое место, на которое она опустилась со всего размаха. — Я чувствую себя там под постоянным * наблюдением.

Посмей только написать где-ни­будь в уголочке, — шутливо предосте­регла ее Тинка.

Девочки несколько секунд похихика­ли, но вскоре вновь посерьезнели. Сего­дня они до изнеможения искали в каж­дой попадавшейся им на глаза книге ка­кое-нибудь заклинание, пригодное для возвращения учителя. Но ничего не на­шли. Создавалось впечатление, что кто-то намеренно его прячет.

Теперь Тинка и Лисси с нетерпением ожидали, когда в ответ на их просьбу с ними свяжется госпожа Шикетанц. По­ка что она никак не давала о себе знать.

Зеркало в гостиной продолжало оста­ваться обыкновенным зеркалом, отра­жавшим лишь того, кто стоял перед ним.

Вскоре девочки задремали, но в эту ночь обе спали беспокойно: часто про­сыпались и подолгу ворочались, стара­ясь найти удобную позу. При этом в Лиссиной голове мысли сразу начинали прыгалъ и скакать, как мячики для пинг-понга, а в Тинкиной — крутиться и вертеться, как волчки.

Неожиданно в их широкой кровати стало тесно. На один короткий, но ужас­ный миг Тинке показалось, что огром­ный вишневый торт каким-то образом оказался в спальне и улегся на ее бедро. Открыв глаза, она обнаружила истин­ную причину тесноты. Кот Казимир, обожаемая им сиамская кошка и семеро их отпрысков после непродолжительной экскурсии по дому оценили, насколько удобна и мягка кровать наверху, и по-хозяйски на ней расположились.

На следующее утро девочки опять проснулись непривычно рано. Было все­го несколько минут седьмого, но, по­скольку сон их окончательно покинул, они встали и оделись.

— В нашем доме нет никаких ключей, поэтому мы ничего не можем оставить шантажисту, — осенило вдруг Тинку.

Лисси пожала плечами, словно не придала этому никакого значения. Для нее главным было не дать никому заме­тить ее страх и растерянность, ведь не исключено, что шантажист и вправду обратится в полицию.

Что будем делать? — громко спро­сила Тинка.

После школы мы должны обяза­тельно вернуться домой, — напомнила Лисси. — Твоя мама прожужжала тебе все уши, чтобы ты не забыла рассорти­ровать и расставить цветы. Свадебный шатер, наверное, уже в саду. — Она бро­сила испытующий взгляд на небо, кото­рое было ярко-синим. — Дождь малове­роятен, и ничто не указывает на то, что участникам завтрашней свадебной цере­монии предстоит купание. Скорее будет жарко, как в сауне.

А если шантажисты уже сейчас пы­таются проникнуть в наш дом? — озабо­ченно сказала Тинка.

Тем лучше, потому что тогда мы узнаем, кто они такие! — пробормотала Лисси, Она кивнула головой в сторону садовых ворот. — Не думаю, что кто-то сумеет сюда войти, но даже если и так, деревья его не пропустят.

Тинка подбежала к своему школьно­му рюкзаку, вытащила тетрадь по био­логии и шариковую ручку. Из середины тетради вырвала чистый двойной лист, уселась на пол и крупными буквами на­писала на верхней линейке: ПОДОЗРЕ­ВАЕМЫЕ. Затем устремила присталь­ный взгляд в пространство, словно там можно было что-то прочитать,

Шантажистом должен быть один из тех людей, кто видел, как господин Ваннэ к нам пришел, — размышляла вслух Тинка, наполовину прикрыв гла­за, чтобы лучше думалось. — Из таких я могу припомнить только Лидофских, а также Ролли, Ханса-Гюнтера и Эльмара.

Поцелуйные видеокассеты! — воскликнула Лисси. — Вероятно, мальчиш­ки уже тогда собирались нас шантажи­ровать.

Тинка сочла это вполне вероятным и одобрительно кивнула.

— Лидофские тоже были бы в востор­ге, если бы им удалось избавиться от нашего соседства, — продолжала Лисси,

Тинка не могла не согласиться и с этим.

— О Лидофских я сразу подумала как о возможных доносчиках, — призналась она.

Лисси вдруг засомневалась:

Но почему тогда они сразу же не донесли на нас госпоже Орлиный Глаз?

Потому что им очень хочется завла­деть нашим домом, — объяснила Тинка, после чего, зажав в руке несколько сво­их прядей, стала нервно жевать их кон­цы. — Или, еще вернее, потому, что они страстно мечтают выгнать нас из этого дома.

Мальчишек мы сегодня же возьмем в оборот. — И Лисси радостно потерла руки.

А что будем делать с Лидофскими? — спросила Тинка.

Ах, с этими... ими можно заняться прямо сейчас! — зловеще ухмыльнулась Лисси.

Тинка была не в восторге от этой идеи, но по собственному опыту знала, что Лисси остановить невозможно. Ее свод­ная сестра, не теряя ни секунды, опро­метью выскочила из дома и подбежала к отделяющей их от соседей живой из­городи. Прочная ветка с готовностью подняла Лисси, как только девочка креп­ко ее обхватила, и теперь сад Лидоф­ских лежал перед ней как на ладони.

— А здесь их вовсе и нет, — сообщила Лисси разочарованно.

Ставни были плотно закрыты, раз­движные решетки на окнах надежно за­перты. Ходили слухи, что господин и госпожа Лидофские панически боятся взломщиков. Грохочущий звук, похожий на лязг тяжелых цепей, однажды уже привлек внимание девочек. Заглянув тогда к соседям поверх изгороди, они наблюдали, как тщательно господин Лидофски запирает на окнах решетки. Когда обе их створки смыкались, в пет­лю продевался массивный замок, закры­вавшийся на два оборота; при этом сто­ял такой грохот, словно кто-то ронял на каменный пол рыцарские доспехи. Клю­чи сосед носил на металлическом коль­це, и при ходьбе они громко бренчали.

Поскольку решетки на входной двери также были заперты, соседи, должно быть, надолго куда-то уехали.

— Остаются мальчишки! — сказала Лисси, и в ее голосе прозвучала свире­пая нотка.

В школе, однако, их ожидал сюрприз: Ханс-Гюнтер, Ролли, Эльмар и осталь­ные мальчики из класса отсутствовали. Все они были на футбольном матче, где их команда состязалась с командой из другой школы. Хотя фактически в игре участвовали всего одиннадцать ребят, остальные получили разрешение при­сутствовать в качестве зрителей, чтобы поддерживать боевыми криками свою команду.

Девочки по этой причине имели весь­ма кислый вид и громко выражали не­довольство. Но это нисколько не помог­ло. Вот если бы они больше тренирова­лись в волейбол, тогда тоже смогли бы соревноваться с другими школами.

Господин Ваннэ по-прежнему отсут­ствовал. Лисси подслушала разговор двух учительниц, которые обсуждали, что удалось выяснить госпоже дирек­трисе. Квартира, в которой проживал Ваннэ, была заперта; дворник после долгих просьб открыл дверь вторым ключом, но они не нашли господина Ваннэ без сознания на полу, как опаса­лась директриса. Дома никого не оказа­лось. Не было и никакого намека на то, что могло случиться. Учитель не упако­вал чемоданы и не оставил записки, указывавшей, что договорился с кем-то о встрече.

Все же это известие позволило Лисси перевести дух. Значит, нет ни единого следа, ведущего к ним.

После занятий девочки медленно прошлись по Кристальному переулку, делая вид, что их дом и сад не имеют к ним никакого отношения. Правда, они все время беспокойно озирались по сторонам. Появился ли шантажист? Сумел ли он пробраться в дом? Или, не обнаружив оставленных ключей, впал в ярость?

Лидофские уехали, мальчишки на футболе, следовательно, здесь никого не может быть, — рассуждала Тинка. И все-таки какое-то тревожное чувство внутри говорило совсем другое. Ей больше не чудилось, что за ней кто-то наблюдает, но что-то подсказывало что опасность не миновала.

Может быть, поискать еще какое-нибудь заклинание? — взглянув на Тинку, неуверенно спросила Лисси.

Времени нет, мы должны вернуться домой. Ведь мы обещали, — напомнила Тинка.

К обещаниям Лисси всегда относи­лась очень ответственно. Кроме того, она знала, как много значит эта свадьба для ее отца и как важна любая помощь при подготовке такого торжественного мероприятия.

Перед домом Тедимайеров-Клювелей было припарковано несколько автофур­гонов, развозящих разные товары. Один автомобиль, для которого не хватило места, остался стоять на проезжей части стал причиной небольшого затора. Во­ители в ожидании проезда непрерывно нажимали на клаксон, но мужчина, выгружавший из фургона большую пар­ию стульев, никак на это не реагировал и спокойно продолжал работу.

На лужайке в саду распласталось ог­ромное белое пятно, похожее на чудо­вищную медузу, выброшенную на берег. Возле пятна стоял Торстен, старший брат Тинки, считавший себя очень взрослым, и бранил Дэвида, маленького братишку Лисси.

— Психованный мальчишка! — раз­гневанно кричал он на малыша. — Я же предупреждал тебя, чтобы ты не смел трогать рычаг.

Дэвид сосал большой палец и сму­щенно смотрел на носки своих санда­лий.

Лисси закатила глаза.

— Если ты хочешь, чтобы Дэвид чего-нибудь не делал, ты должен был сказать ему, чтобы он непременно это сделал, — объяснила она Торстену.

Торстен терпеливо выслушал Лисси, после чего язвительно ее поблагодарил:

— Спасибо, буду знать. Это маленькое чудовище ухитрилось повалить свадебный шатер; Теперь мы снова должны связываться с фирмой и вызывать служащего, потому что только у него есть специальный прибор, с помощью которого можно поднять эту штуковину.

— Завтра будет хорошая погода, можно обойтись и без шатра, — заметила Лисси,

В гостиной, куда девочки вошли через открытую дверь террасы, царил невероятный хаос. Вся мягкая мебель была вынесена, и вместо нее в комнате появились длинные столы.

Несколько девиц, непрерывно жую­щих жвачку, были заняты тем, что раз­вертывали длинные белые скатерти.

— Минуточку, минуточку! Столы долж­ны быть поставлены вдоль стен! — нерв­но крикнула госпожа Клювель девицам, которые на мгновение перестали же­вать. — Столы ни в коем случае не могут стоять в таком беспорядке!

Господин Тедимайер бегал туда и об­ратно с трубкой радиотелефона и угова­ривал сантехника немедленно прийти и выручить их из беды. Дело в том, что Дэвид снова развлекался спуская воду в туалете, и опять засорил его и устроил небольшой потоп.

Девочки сбежали в кухню, где два молодых человека, которых они раньше никогда не видели, сооружали какую-то непонятную черную конструкцию с от­кидной крышкой и прозрачным окош­ком.

Что это такое? — осведомилась Лисси.

Печка для подогревания блюд, — деловито объяснил один из молодых людей.

Тинка обвела кухню вопросительным взглядом. Видимо, обед сегодня не за­планирован. В холодильнике пусто. Только на столе, за которым семья обычно завтракала, стояла миска с ябло­ками и вишнями. Поскольку больше ни­чего не было, Тинка взяла яблоко и уже хотела вонзить в него зубы, когда ее взгляд упал на большой конверт, торча­щий из-под миски.

На конверте было написано: ДЛЯ ТИНКИ И ЛИССИ, Буквы были очень большие и прямые, словно их начерти­ли по линейке.

Тинка толкнула Лисси и указала на конверт. Лисси мгновенно схватила его и понеслась на второй этаж в комнату, в которой они жили вместе с Тинкой;

Их худшие опасения оправдались: в конверте лежало новое анонимное по­слание:

Вы не иСПОлнили Нашего

РАСПОрЯжения. Мы ОжидаеМ Ключи

Утром в ПОнеДвлЬник. В иНОм

Случае—ПОЛиция!

— Одну минуточку! Подожди! — вос­кликнула Лисси.

Опрометью выбежав из комнаты, она помчалась вниз на голос Бориса Тедимайера, который все еще уговаривал сан­техника, и нашла отца в его кабинете, где он наконец-то завершил разговор.

Лисси без слов взяла телефон и, оста­вив отца в сильном недоумении, верну­лась к Тинке.

— Где телефонная книга с именами и адресами учеников? — едва отдышав­шись, спросила она и захлопнула за со­бой дверь.

Тинка понимающе кивнула и одним быстрым движением достала нужную книгу с полки. Ее сильной стороной был порядок, и Лисси обошлась на этот раз без язвительного замечания по поводу маниакальной страсти все класть на свои места и находить с быстротой фокусни­ка. План Лисси был таков: позвонить Хансу-Гюнтеру, Ролли и Эльмару и про­верить их местонахождение. Сначала Тинка отыскала номер Ролли. Лисси на­брала цифры и принялась нетерпеливо барабанить пальцами по полке, на кото­рой находилась ее коллекция кактусов. Трубку взял отец Ролли. Он сооб­щил, что его сын сразу же после фут­больного матча поехал со своей матерью к зубному врачу и они еще не верну­лись. Дело в том, что Ролли на матче выбили зуб.

— Вырази сожаление! — еле слышно подсказала Тинка сестре. Она прибли­зила ухо к самой трубке и таким обра­зом могла слышать весь разговор.

Без ее подсказки Лисси просто от­ключилась бы, ничего не добавив, но те­перь она успела произнести:

— Очень сочувствую, бедняга!

Ханс-Гюнтер и Эльмар оказались до­ма, но не могли подойти к телефону по одинаковой причине. И тот и другой ушибли ноги во время матча и теперь сидели перед телевизором с холодными компрессами. Их матери выполняли обязанности медицинских сестер.

После того как Лисси в третий раз положила трубку, она еле слышно про­бурчала:

— Не похоже, что кто-то из них оста­вил письмо.

Тинка, которая вновь нервно жева­ла концы своих волос, выплюнула их и громко воскликнула:

— Значит, это не они! Тактика меня­ется. Давай спросим маму, кто оставил для нас конверт.

Госпожа Клювель подписывала кви­танцию о получении заказанных для сва­дебного торжества цветов. Прихожая вы­глядела так, словно это была поляна вол­шебного леса, в котором обитают эльфы: повсюду лежали цветы всевозможных оттенков и сортов, и посреди всего этого цветочного великолепия прямо на полу восседала госпожа Клювель.

Мамочка, кто сегодня передал для нас письмо? — крикнула Тинка.

Письмо? Для вас? Не знаю ни о каком письме! — сказала госпожа Клю­вель, медленно поворачиваясь. — Тинка, ты же мне обещала позаботиться о цветах, красиво их расставить, — вдруг вспомнила она. — Пожалуйста, займись этим. Я должна срочно вернуться в гос­тиную, иначе завтра столы для гостей придется сервировать на полу.

Тинка и Лисси задумчиво посмотре­ли друг на друга.

— Я тебе помогу, — предложила Лисси, и Тинка с благодарностью ей кивнула.

Девочки как заводные непрерывно сновали по комнатам и в конце концов красиво расставили все цветы, превра­тив простые букеты во множество за­тейливых композиций. Но их мысли были постоянно заняты письмом и, ес­тественно, судьбой господина Ваннэ. Они понятия не имели, что происходит с человеком, если под воздействием колдовства он внезапно исчезает и неиз­вестно куда переносится.

Хотя следующий день был обычным будним днем, детей из семейства Клювель-Тедимайер по просьбе родителей освободили от занятий. В одиннадцать часов утра их родители скажут друг другу торжественное «да» в местной ра­туше, после чего дома соберутся гости, чтобы отметить это событие.

Суматоха в день перед бракосочета­нием продолжалась до поздней ночи.

В какой-то момент, уже после полуночи, все приготовления наконец заверши­лись. Тинка и Лисси стояли в саду и смотрели на звезды, сверкавшие на тем­но-синем ночном небе. Тихое позвякивание в самом удаленном уголке заста­вило их насторожиться. Лисси, которая всегда все хотела узнать первой, побе­жала посмотреть, что там происходит. Тинка отправилась за ней.

Они застигли Фрэнка и Стэна за своеобразным «погребением». Вместо мертвых тел предметом погребения бы­ли разбитые винные бокалы и множест­во черепков от белых фарфоровых глу­боких и плоских тарелок, от вазочек, от розеточек, а также от чайных и кофей­ных чашек с блюдцами. Мальчики вы­рыли довольно глубокую яму, куда сме­тали осколки, намереваясь забросать их землей.

— Вот что бывает, когда мальчишкам доверяют посуду, — язвительно сказала Лисси.

Братья испуганно переглянулись.

— Мамочка и наш вечерний медведь скорчат кислые физиономии, если узна­ют об этом, — заметила Тинка, кивком

указав на черепки.

Вся посуда для свадьбы была взята напрокат, и мальчикам следовало бы об этом задуматься. «Разбитые предметы должны быть заменены равноценны­ми», — настойчиво повторяла дама, ко­торая выдавала посуду.

— Никто не будет пересчитывать, — проворчал Фрэнк.

— Я так не думаю, — возразила Лисси.

Стэн замахал руками:

Исчезните! С глаз долой! Если та­кое дело выйдет наружу, этого будет достаточно, чтобы взволновать родите­лей. Разве можно мешать их счастью?

Для этого надо застраховаться от таких типов, как вы! — зашипела Лисси,

Фрэнк и Стэн, ставшие лучшими друзьями, обменялись хитрыми взгляда­ми и расхохотались. Это был тот мальчи­шеский смех, который обычно возникает без всяких причин. Достаточно взгляда, и мальчишки могут разразиться клохчу­щим, совершенно дурацким, по мнению Тинки и Лисси, хихиканьем.

Девочки возвращались в дом, когда услышали позади отвратительные зву­ки. Сначала Фрэнк и Стэн изо всех сил отхаркивались и прочищали носы, затем начали громко и противно плеваться.

Тинка окаменела.

Оцепенение длилось недолго. Тинка медленно обернулась и увидела в кус­тах слабое мерцание фонарика Фрэнка и Стэна. Они нарочно прикрыли его руками, чтобы родители ничего не за­метили.

— Эти двое тайком крались за нами и подглядывали, — тихо, но грозно сказа­ла Тинка.

Сначала Лисси ничего не поняла:

Что-о-о? Крались за нами... наблю­дали? Но где? О чем ты говоришь?

Они прятались. Вероятно, за одним из тех ящиков с щебенкой, что привезли в наш переулок для укладки асфаль­та, — продолжала Тинка. Она говорила еле слышно, и ее голос напоминал ши­пение кобры перед броском.

Лисси все еще не понимала сестру.

Знаешь, я уже слышала точно та­кие же звуки. Это было позавчера, когда мы пришли в наш дом. — Тинка распря­мила плечи и бросила в сторону братьев гневный Взгляд. — Выходит, эта парочка следила за нами и, должно быть, под­смотрела, как пришел господин Ваннэ. Держу пари, это они пишут нам мерзкие письма.

Ты серьезно? — Лисси засучила ру­кава своего пуловера. — Тогда они ско­ро узнают, что бывает, когда девочки напрягают мускулы.

Лисси с Тинкой говорили между со­бой шепотом, так что Фрэнк и Стэн ни­чего услышать не могли. Мальчики раз­двинули кусты, вышли на дорожку и принялись отряхивать землю со своих штанов и рук. Фрэнк первым заметил сестер и легонько толкнул плечом Стэ­на, указывая кивком в сторону Тинки и Лисси.

— Дамам еще не пора отдохнуть? — спросил Стэн с наигранной галант­ностью.

Лисси сощурила глаза и выгнула спи­ну, как кошка, которая собирается прыг­нуть на врага. Тинка крепко обхватила ее руку повыше локтя и произнесла подчеркнуто спокойно:

— Мы ждали вас, чтобы вы не заблу­дились. Ведь всем известно, что мальчи­ки ужасно боятся темноты.

Фрэнк пробурчал сквозь зубы что-то вроде «идиотка», после чего Лисси рва­нулась вперед, как злая собака на цепи, но Тинка удержала ее.

— Что это значит? Разве они оба не заслужили хорошей взбучки? — возмутилась Лисси, когда девочки оказались

у себя в комнате.

Тинка медленно покачала головой. В ее глазах промелькнуло что-то дья­вольское.

— Они заслужили кое-что похуже. Но поскольку мы теперь знаем, кто хочет нас выдать, нам больше нечего бояться.

Лисси вынуждена была признать ее правоту.

Ты имеешь в виду что-нибудь оп­ределенное? — спросила она.

Нет, пока нет! — ответила Тинка, сделав особое ударение на слове «пока». Возможно, она не была такой стремитель­ной и смелой, как Лисси, но зато после некоторого размышления ей всегда при­ходили в голову удачные мысли. В том, что касается идей и планов, Лисси посте­пенно научилась полагаться на сестру.

— Этакие гадкие ламы! — шепнула Лисси.

Со злорадными гримасками девочки закрыли глаза и моментально уснули.

— Пожалуйста, может кто-нибудь по­садить на цепь это маленькое чудови­ще? — причитал человек в слишком

свободном сером костюме и со слишком недовольной для такого места физионо­мией: он должен был следить за поряд­ком в ратуше и заботиться о парах, за­ключающих брачный союз.

Браки регистрировались в трех специ­альных помещениях, и унылый парень одновременно наблюдал за порядком в каждом из них и устранял недоразуме­ния, угрожающие чинным и торжествен­ным церемониям. Малыш Дэвид удрал сразу же после прибытия в почтенное здание ратуши и тут же шмыгнул под длинный шлейф одной из невест, а когда решил выбраться на волю, запутался и оторвал солидный конец шлейфа.

Спасаясь от возмущенных родствен­ников, а также от обозленного церемо­ниймейстера, бедный Дэвид ухитрился опрокинуть две высокие вазы и со всего размаха врезался в жениха, когда тот наклонился поправить шнурки на своих ботинках. Незадачливый жених шлеп­нулся так неудачно, что подбил один глаз и посадил ссадину под другим.

Лисси поймала младшего братца и те­перь крепко держала его за руку.

Я сейчас вызову черта, если ты не будешь вести себя как следует, — при­грозила она.

Ты не знаешь номера его телефо­на, — дерзко ответил невоспитанный мальчишка.

Наконец многострадальное празднич­ное общество было препровождено в не­большой зал, и гости расселись на приго­товленных стульях. Господин Тедимайер и госпожа Клювель стояли впереди, а пе­ред ними за столом с приветливой улыб­кой на лице восседал служащий, регист­рирующий браки.

Фрэнк, как всегда, попытался отли­читься остроумием, и когда добродуш­ный чиновник спросил господина Теди-майера: «Хотите ли вы взять Грит Клю­вель в законные супруги, и если хотите то скажите «да»!», — Фрэнк во всеуслы­шание произнес: «Мамочка, ты еще мо­жешь передумать!»

Служащий магистрата не смог пода­вить легкой усмешки, кто-то из гостей захихикал, но большинство посмотрело на Фрэнка осуждающе.

Наконец необходимые формальности были выполнены, и Борис Тедимайер запечатлел на губах жены робкий поце­луй. Когда новобрачные покинули рату­шу, ожидавшие их на улице друзья, по обычаю, осыпали новоиспеченную суп­ружескую пару пригоршнями риса.

Тинка не верила своим глазам: жест­кая, не склонная к сентиментальности Лисси во время брачной церемонии тай­ком смахнула две непрошеные слезин­ки. Неужели она и вправду растрогана?

Сестры должны были оказаться дома раньше всех. Лисси — чтобы приветст­вовать прибывающих гостей у ворот и провожать их в сад. Тинка — чтобы объ­яснять гостям, где для них приготовле­ны закуски и напитки и где находится туалет. Девочки гордились тем, что им разрешили без взрослых поехать домой на такси. Когда машина остановилась и Тинка стала расплачиваться с шофером* с Лисси вдруг что-то произошло: она испытала нечто похожее на шок.

— Мы не выходим! — громко закри­чала она. — Едем дальше!

Ты что, рехнулась? — спросила ее Тинка, покачав головой. — Простите, мы должны выйти здесь.

Нет, мы едем дальше! — настаивала Лисси.

Выходим! — прикрикнула на нее Тинка и открыла дверцу машины.

Закрой! Нам нужно ехать! — Каза­лось, Лисси была вне себя и полностью утратила чувство реальности.

Шофер, приветливый человек с мор­жовыми усами, повернулся к пассажи­рам и терпеливо спросил:

Итак, что мы будем делать, юные особы? Выйдем или поедем дальше?

Выйдем! — решительно сказала Тинка.

Поедем дальше! — Глаза Лисси рас­ширились от страха.

Тинка не могла понять, почему Лис­си, сидевшая позади водителя, внезапно соскользнула вниз, на пол, как будто что-то уронила.

— Но, Лисси, почему... — Дальше Тинка не стала спрашивать, так как уви­дела ответ собственными глазами.

Впереди на тротуаре стояла статная женщина в ниспадающей черной накид­ке, слишком теплой для летнего дня. Ее серая шляпа напоминала вывернутый наизнанку горшок, на остром носу выде­лялась бородавка, из которой тянулся длинный волосок.

Тинка узнала ее. Это была колдунья-наставница, с которой они уже несколь­ко раз имели дело, и у них сохранились об этих встречах не совсем приятные воспоминания.

— Вылезай, бежим! — скомандовала Тинка и широко распахнула дверь.

Она выскочила первой и, схватив Лисси за запястье, потащила ее за со­бой. Колдунья-наставница, жестом под­зывая девочек, приближалась. Они бро­сили на нее затравленный взгляд и ри­нулись в глубь сада. Забор затрещал, когда они с силой захлопнули за собой ворота. К их радости, внутри торчал кем-то позабытый ключ. Лисси повер­нула его на два оборота и помчалась во­круг дома, чтобы войти в него с той стороны, где была терраса. Тинка, спо­тыкаясь, бежала за ней. Еле дыша они упали на стулья, приготовленные для гостей.

— Это определенно связано с Ваннэ, — с трудом выговорила Лисси, хва­тая ртом воздух.

Тинка озабоченно кивнула.

Из гостиной в сад вышли два офици­анта с большими серебряными подноса­ми и предложили девочкам маленькие бутербродики. Поскольку от волнения Тинка всегда ощущала голод, она обеи­ми руками схватила сразу несколько и запихнула себе в рот.

С улицы донесся шум автомобилей, которые с короткими гудками останови­лись перед домом. Прибыли гости, и во­рота необходимо было отпереть.

— Я не пойду, — сказала Лисси и, словно защищаясь, закрыла лицо ру­ками.

Тинка вздохнула. С набитым ртом она пошла по выложенной каменными плитами дорожке вокруг дома. Несколь­ко их родственников — дядей и теть — уже теснились у забора и стучали в во­рота. К великому Тинкиному облегче­нию, колдуньи в черной накидке среди них не было. Тинка открыла ворота и приветствовала прибывших сияющей улыбкой.

Ее тоже радостно обнимали и целова­ли, и она выслушала множество ком­плиментов за светло-желтое платье, в котором чувствовала себя неловко (на нем настояла ее мама). Даже Лисси предпочитавшая брюки, в честь ново­брачных надела белое платье, казавшее­ся ей ужасным.

Родственники со стороны Тедимайеров, которых Тинка еще не знала, пред­ставились ей. Тинка всем кивала и улы­балась, но взгляд ее все время скользил вдоль тротуара.

Очевидно, колдунья постояла у за­пертых ворот и ушла. Однако Тинка хо­рошо понимала: это вовсе не означает, что инцидент исчерпан и что она не появится снова.

Наконец все гости прибыли и разбре­лись по саду, топча клумбы и баланси­руя тарелками с угощением и бокалами с шампанским. Настроение у всех было отличное. Из шатра полилась музыка, исполнителей которой Фрэнк и Стэн презрительно окрестили «кладбищен­скими пиликалками».

Тинка снова заперла ворота на ключ. Если кто-нибудь опоздает, он позвонит в звонок. Главное, чтобы колдунья оста­валась снаружи.

Лисси почувствовала облегчение, уз­нав, что опасность миновала. Законы и правила Клуба колдуний были доста­точно строгими, и она панически боя лась наказания за исчезновение учи­теля.

Между тем господин и госпожа Тедимайер-Клювель со всех сторон получали поздравления, цветы и подарки.

Немного позже громкоговоритель объявил о торжественном разрезании свадебного торта, который был водру­жен на стол рядом с шатром. Торт представлял собой пирамиду из четы­рех различных тортиков, стоявших друг над другом на специальных сахарных колонках. На вершине пирамиды в ба­шенке восседали на троне новобрачные из марципана.

Лисси поискала глазами Тинку, но не обнаружила ее среди гостей. Наверное, она стоит в первом ряду, чтобы ей дос­тался самый большой кусок.

— Лисси, быстрее сюда! — услышала она Тинкин голос. Ее сестра высунулась из окна их комнаты на втором этаже и взволнованными жестами манила ее к себе.

Лисси вопросительно подняла брови, но Тинка сделала нетерпеливое движе­ние, предлагая ей поторопиться. Как всегда, перепрыгивая через три ступень­ки, Лисси взбежала по лестнице и ворвалась в комнату. Тинка стояла в са­мом дальнем ее конце. Собственно, там была территория Лисси, напоминавшая небольшие джунгли. Тинка стояла опус­тив руки и, казалось, ждала, чтобы Лис­си подошла поближе.

— Эй, — вопросительно сказала Лис­си, — в чем дело?

Тинка сделала шаг навстречу. Ее светлые прямые волосы вдруг начали курчавиться, утратили свой цвет и блеск и сделались матово-серыми. Од­новременно лицо Тинки искривилось, словно это была резиновая маска. Нос вытянулся и заострился, и на нем вы­скочила толстая бородавка.

Лисси испуганно отпрянула и метну­лась к двери.

Фальшивая Тинка подняла правую руку с длинными костлявыми пальцами и направила ее на дверь. Лисси услыша­ла, как гостья бормочет колдовское заклинание. Когда Лисси схватилась за ручку и стала ее дергать, она поня­ла, что дверь ей открыть не удастся.

Девочка обернулась к колдунье и по­смотрела на нее расширенными от стра­ха глазами. Нечистая совесть не давала ей покоя.

Старая колдунья раскинула руки. Концы накидки, которая теперь казалась не чер­ной, а темно-серой, свисали с ее рук, как изношенные паруса призрачного корабля. Большими шагами она подошла к Лисси и, прежде чем та успела увернуться, креп­ко прижала ее к своей груди. Лисси ощу­тила запах мятных таблеток от кашля и розовой туалетной воды.

— Бедняжка, милая маленькая бед­няжка! — сочувственно сказала колду­нья и, чтобы ободрить девочку, легонько похлопала ее по спине. — Какой ужас ты должна была пережить! Три дня пере­живаний, и все это только по моей вине.

Сначала Лисси подумала, что ослы­шалась, но колдунья четко повторила последнюю фразу еще раз. Наконец Лисси удалось выскользнуть из ее объя­тий и бросить на нее взгляд, выражаю­щий одновременно полнейшее изумле­ние и нетерпеливый вопрос.

— Необычная авария в глобальной колдовской сети, за которую отвечает и которую обслуживает Клуб колдуний, —

объяснила гостья.

Знак вопроса, написанный на лице Лисси, стал еще больше.

Колдунья взволнованно перевела ды­хание и приступила к подробному объ­яснению:

Представь себе колдовские силы в виде незримой сети, натянутой над зем­ным шаром. Ну, вроде той, что связы­вает все эти маленькие смешные теле­фончики, — кажется, они называются мобильными, — те, что к месту и не к месту люди постоянно прижимают к уху. Клуб колдуний, членами которого являетесь ты и твоя сестра, обязан сле­дить за тем, чтобы в колдовской сети не было помех, и, в случае необходимо­сти, немедленно устранять неполадки и ликвидировать ошибки.

Ага! — только и смогла сказать Лисси.

— Во второй половине дня в среду в этой местности возникли необычные серьезные помехи. Всем, кто в это время колдовал, пришлось столкнуться с са­мыми неприятными неожиданностями. Я составила своего рода список произо­шедших ошибок. Но только сегодня я обнаружила, что ты хотела с помощью колдовства сделать одного человека доб­рее и милее, а в результате ошибки он исчез. Ведь так?

Лисси кивнула.

— Это не твоя вина, бедняжка. Я-то знаю, что для молодой неопытной кол­дуньи такой случай может стать настоя­щим потрясением. Я обязана была заме­тить это гораздо раньше, — виновато произнесла колдунья-наставница. — Чтобы устранить проблему, произнеси слово «Ретурния» и семь раз сделай колдовской хлопок наоборот, И еще: прояви предельное внимание и пред­ставь себе то место, где должен появить­ся пропавший.

Лисси молчала, хотя обычно она за словом в карман не лезла.

— Убегать от меня не стоило, ведь я желаю вам только добра, — заверила ее колдунья. Она подошла к двери, обернулась и добавила: — Кстати, меня зовут Аврора, если ты забыла. — Наставница шевельнула указательным пальцем, и дверь снова начала открываться и за­крываться. Колдунья вышла в коридор, но затем опять просунула голову в ком­нату и на прощание сказала: — Прости мне маленький фокус с превращением, но иначе я не смогла бы с тобой погово­рить. А для меня было очень важно ула­дить это дело.

Лисси словно язык проглотила. Но через пару секунд пришла в себя и ис­пустила ликующий крик. Значит, это все же не ее ошибка и не ее вина, и гос­подин Ваннэ сможет вернуться. Девочка немного подумала над тем, что такое хлопок наоборот, и решила коснуться больших пальцев мизинцами. Заклина­ние было очень простым, сейчас она его произнесет, нужно только представить себе то место, где должен появиться учитель. Лучше всего перед школой, ре­шила Лисси.

Она закрыла глаза, «увидела» зда­ние школы и начала делать один за другим колдовские хлопки: один раз, второй, третий, четвертый, пятый, шес­той...

Из сада донеслись громкие восторженные крики — это гости поздравляли молодоженов. Голос Тинки заглушил остальные голоса, когда она изо всех сил крикнула: «Ну а теперь дело за тор­том!»

Лисси живо представила, как Тинка выбирает самый большой кусок, прогла­тывает его и тревожно ощупывает свой животик: не стал ли он больше.

Опомнившись, Лисси сделала послед­ний колдовской хлопок и открыла глаза. Открыла не только потому, что все за­кончила, но и потому, что из сада вновь донесся крик. Но это не был крик лико­вания или радости, — скорее, это был крик изумления и испуга. Лисси броси­лась к окну и выглянула в сад.

Она увидела стол, на котором стоял торт, гостей и вооруженных острыми ножами господина Тедимайера и его супругу. Однако от великолепной сва­дебной пирамиды почти ничего не оста­лось. Венчающая торты башенка с мар­ципановыми новобрачными была раз­давлена, и на ней, прямо -в середине торта, сидел господин Ваннэ. Его заячьи глазки стали большими и круглыми. Он с ужасом озирался вокруг, и его голова дергалась, как у. большой испуганной птицы.

—- Кто вы? — растерянно спросила его госпожа Клювель.

Ответ она получила от Тинки:

— Это наш учитель математики — господин Ваннэ.

Пришедшие на свадьбу гости, переби­вая друг друга, обсуждали случившееся. Каким образом учитель математики за­брался в свадебный торт? Не свалился же он с неба? Странно, что никто не ви­дел, как он подошел к столу!

В окне второго этажа, закрыв лицо руками, стояла несчастная Лисси. Что она опять натворила?!

Под окном появилась тощая фигура в развевающемся сером плаще. Она бро­сила быстрый взгляд наверх и знаками показала девочке, что следует сохранять спокойствие. Аврора даже одарила ее добродушной улыбкой. Потом закрыла глаза, сосредоточилась и сделала три колдовских хлопка.

И снова веселились гости, и снова Тинка кричала: «Ну а теперь дело за тортом!»

Все было так, словно Аврора прокру­тила время назад. Никакого господина

Ванна в торте не было, гости ничего не помнили о произошедшем в саду инци­денте, да и сам торт был целехонек. В общем, праздник шел своим чередом.

Словно одурманенная, слегка поша­тываясь, Лисси спустилась по лестнице. Через маленькое оконце рядом с вход­ной дверью она успела заметить исче­зающий за воротами развевающийся се­рый плащ. Ей оставалось надеяться, что колдунья все же перенесла учителя ту­да, куда первоначально хотела вернуть его Лисси.

В саду к ней устремилась Тинка, с наслаждением уминая на ходу большой кусок орехового торта.

— Эге, да ты выглядишь так, словно тебе только что встретилось привиде­ние, — не без труда выговорила она, ни

на секунду не переставая жевать.

Лисси подробно рассказала ей обо всем, что произошло, и Тинка выслуша­ла ее с неимоверным изумлением.

— И как ты думаешь, где он те­перь? — спросила она, сплевывая орехо­вую скорлупку.

Лисси пожала плечами. Тинка намеревалась что-то сказать, но внезапно ей не хватило воздуха, и она молча указала на кого-то позади сестры. Обернувшись, Лисси увидела господина Ваннэ. Он был в том же коричневом вельветовом костюме, что и три дня назад, с прижатым к груди потертым кожаным портфелем. Учитель сму­щенно озирался. В саду царила веселая праздничная суета. Единственными зна­комыми лицами, которые он с облегче­нием заметил, были лица Тинки и Лис­си. Он сразу же подошел к девочкам и приветствовал их коротким кивком.

Добрый день, господин Ваннэ, — откликнулись сестры хором.

Это молодежная вечеринка? — спросил господин Ваннэ и оглядел муж­чин в элегантных костюмах и женщин в нарядных вечерних туалетах.

Нет, что вы, это свадьба наших ро­дителей, они сегодня поженились, — объяснила Лисси.

Принести вам кусок торта? — пред­ложила Тинка.

Поженились? Вот как? — Смуще­ние учителя математики все возрастало. Он сделал над собой усилие, взял себя в руки и сказал: — Кстати, Лисси, я на­шел запись госпожи Райнгард, которая особенно хорошо оценивает твою работу по математике в классе. Это повлияет на оценку и сделает проходной балл весьма вероятным, Кроме того, мне ста­ло известно, что госпожа Райнгард зада­ла тебе на дом десять задач и примеров. Если ты их одолеешь, это безусловно улучшит твой результат.

Лисси посмотрела на Ваннэ так, слов­но он вдруг запел песню с переливами на тирольский лад. С каких это пор учитель стал говорить мягко и заду­шевно?

— На следующую среду назначена эк­заменационная контрольная, Пожалуй­ста, подготовься к ней получше. В кон­це концов, твои каникулы не должны страдать из-за летней переэкзаменов­ки. — Улыбнувшись проходящим мимо новобрачным, господин Ваннэ доба­вил: — И поскольку я уверен, что экза­мен ты выдержишь, я даже не буду ста­вить в известность родителей о твоем небольшом отставании. — Учитель с за­говорщическим видом подмигнул Лисси и вновь изобразил нечто похожее на улыбку.

Он взял кусок торта, который при­несла ему Тинка, и, когда музыканты заиграли снова, стал довольно ритмично, с тортом в руках, пританцовывать в такт мелодии.

Девочки с удивлением смотрели на господина Ваннэ.

— Что это на него нашло? — спросила Тинка.

На лице Лисси появилась довольная гримаска.

— Как что? Мое заклинание должно было наконец подействовать. Возможно также, что нам помогла Аврора. Все рав­но, важен результат: из господина Ван­нэ, кажется, и впрямь получился «счаст­ливый учитель с большим сердцем», открытым даже для самых глупых уче­ников, учитель, который «раздает на­право и налево хорошие оценки, как Дед Мороз - подарки».

— Но позаниматься все-таки придет­ся, — твердо заявила Тинка.

Лисси тяжело вздохнула. Сестра обод­ряюще обняла ее за плечи.

— Если хочешь, я тебе помогу, — ска­зала она. —. Вдвоем мы с этим как-ни­будь справимся.

Лисси была согласна. Ее глаза, одна­ко, недобро сузились, когда она замети­ла у входа в шатер ухмыляющихся Стэна и Фрэнка. Мальчишки передразнива ли дядюшек и тетушек и от души веселились.

— Месть! — встрепенулась Лисси. — Месть за шантаж и за наш страх!

Тинка постаралась ее удержать:

— Ты же знаешь, мы не имеем права причинять зло.

Лисси что-то гневно бормотала себе под нос, пока на ее лице не показалась дьявольская улыбка.

— Пойдем! — властно сказала она се­стре. — Ты увидишь!

С неспокойным сердцем Тинка по­следовала за ней.

Уперев руки в бока, Лисси встала на­против веселящейся парочки и пронзи­ла их острым взглядом. Несколько раз она переводила глаза с Фрэнка на Стэна и обратно, словно прикидывая расстоя­ние между ними.

— Отойди подальше, сестричка! — сквозь зубы процедил ей Стэн.

Лисси подошла к нему вплотную и больно ткнула его указательным паль­цем в грудь.

— Сейчас, милый братец! —- сказала она неожиданно медовым голосом. — Но сначала послушайте, что я вам скажу: мы теперь ВСЕ про вас знаем. Зна­ем даже про ЭТО!

Мальчики обменялись взглядами и невольно напряглись.

— Ах... вы имеете в виду это? Писуль­ки, что мы вам подбрасывали?.. Но ведь это была всего лишь шутка! — объяснил Стэн, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

Тинка поняла, что Лисси дурачит братьев, но приняла сторону сестры и сказала:

О письмах мы уж не говорим. Но об... вы и сами прекрасно знаете, о чем! И если мы всем об этом расскажем... вы ведь понимаете, что будет?

Нет, вы этого не сделаете! — У Стэна сделалось такое лицо, будто тридцать сигнальных колоколов вокруг него предвещали бурю.

Даже Фрэнк казался не на шутку ис­пуганным и встревоженным.

Все зависит от вас. Если вы опять будете устраивать нам всякие пакости, мы все-е-е выложим! — угрожающе по­обещала Лисси.

Мы обязуемся соблюдать дистан­цию, — отозвался Стэн и толкнул Фрэнка.

Да-да, мы будем держаться на рае-стоянии, — подтвердил Фрэнк.

Посмотрим! — в один голос сказа­ли Лисси и Тинка и затерялись в толпе гостей.

Девочки отошли достаточно далеко от братьев и громко расхохотались.

Мальчишки всегда шкодят, у них вечно совесть не чиста, — заметила Лис­си. — Собственно говоря, не нужно быть , колдуньями, чтобы обвести их вокруг пальца.

Пожалуй, но когда колдуешь, полу­чаешь такое удовольствие! — заявила Тинка и заговорщически подмигнула.

Сестры решили непременно найти за­клятие, с помощью которого они смогут наколдовать братцам «что-нибудь симпатичненькое».