Законопослушный гражданин [СИ]

1

Ночная Танагура — это небо, залитое сиреневым сиянием, и только на окраинах можно разглядеть звезды, потому что в городе светят иные огни, разноцветные, яркие, намного более красивые, чем далекие и какие-то ненастоящие звезды, до которых нельзя дотронуться рукой.

А еще ночная Танагура — это пустые дороги, это шоссе, по которому можно разогнать аэромобиль до предельной скорости и не думать о том, что завязнешь в пробке.

Ингвар вел машину аккуратно, хотя соблазн плюнуть на правила и поддаться очарованию глубокой ночи был велик и, похоже, все-таки брал своё: аэромобиль двигался все быстрее и быстрее.

Хотелось поскорее добраться до дома. Скинуть рабочий костюм, смыть с себя этот день — долгий, тяжелый, смыть все эти взгляды и слова, тяжелые, липкие…

Вечер выдался не из легких: несколько встреч, одна за другой, и последняя прошла из рук вон плохо — пришлось свернуть переговоры, не достигнув согласия ни по одному из принципиальных вопросов. Лучше было не форсировать события: Ингвар чувствовал, что партнер вот-вот сорвется с крючка.

Странно, почему он вдруг заволновался? Ничто не предвещало такого развития событий, предыдущие сделки прошли вполне успешно… Вероятно, партнер узнал нечто такое, что весьма его обеспокоило, это единственное, чем можно было объяснить такой поворот. Значит, нужно выяснить, какую именно информацию он получил и от кого.

При самом худшем раскладе придется досрочно завершить операцию. В общем-то, задание и так выполнено, осталось выяснить кое-какие детали, но и без них картина уже совершенно ясна.

Как ни странно, именно сегодняшний тяжелый день, совершенно бесперспективный в плане бизнеса, оказался весьма продуктивным в ином плане: последние кусочки мозаики легли на свои места, рисунок был завершен. Оставалось дополнить отчет и преподнести его начальству (которое уже начало проявлять признаки нетерпения), ну а те самые детали — незначительные фрагменты фона — можно смоделировать.

«Лишь бы не оказалось, что одна из этих деталей — ниточка, ведущая за пределы основного рисунка, — подумал Ингвар. — И что где-то вовне существует некая структура, о которой мы даже не догадываемся. Другие ниточки уже отслежены, но вот такого сюрприза не хотелось бы… Пока есть возможность, нужно продолжать работу. Но для начала — выяснить, почему занервничал Грэди, ему ведь совершенно не свойственно такое поведение…»

Светофор впереди замигал, готовясь переключиться на красный свет. Ингвар, поглощенный своими мыслями, законопослушно притормозил, хотя дорога была совершенно пуста. Притормозил и почувствовал, что аэромобиль не слушается: скорость не изменилась ни на йоту. Автопилот не подавал признаков жизни, хотя обязан был включиться при первых признаках отсутствия контроля водителя над машиной. Система безопасности тоже не действовала, что было вовсе уж удивительно…

Правда, удивляться Ингвару было некогда — на светофоре вспыхнул красный. Не страшно: впереди пусто, можно проскочить перекресток, постепенно снизить скорость, остановиться и разобраться, в чем дело.

И вот тут-то слева высунул рыло темный аэромобиль, неспешно начал вытягивать длинное тело на перекресток, явно уверенный, что Ингвар остановится вовремя.

Вариантов было всего два. Или мчаться вперед, прямо в поворачивающую машину — но тогда он почти наверняка убьет водителя, — или…

Даже доли секунды — это очень много. Этого хватает, чтобы вырубить двигатель, а вместе с ним — воздушную подушку, а еще порадоваться, что так и не разогнался до предельной скорости… Аэромобиль, лишившись опоры, скрежетнул днищем по шоссе, его повело в сторону, и Ингвар еще сильнее выкрутил руль, уходя от столкновения с той, другой машиной.

Аэромобиль с грохотом вломился в припаркованный у тротуара грузовик. Не лоб в лоб, конечно, Ингвар не был самоубийцей, но и это боковое касание погасило скорость. Еще один удар, и еще… Вот что значит превышать скорость!

Две секунды. Светофор всё еще горел красным. Тяжелый аэромобиль Ингвара застыл поперек дороги, уткнувшись смятым капотом в припаркованную легковушку…

Отличный выдался вечер! Старый приятель не обманул — заведение оказалось выше всяких похвал, жаль, до утра оставаться не с руки. Ох уж эта репутация: сперва ты ее зарабатываешь, а потом она не дает тебе как следует расслабиться… Фрэнк улыбнулся своим мыслям: расслабиться как раз удалось, и хорошо, что автопилот изобретен много лет назад!

Справа виднелся свет фар — кто-то летел на изрядной скорости. Светофор переключился, но водитель, кажется, не собирался снижать скорость. Фрэнк вгляделся… и замер.

У второго водителя явно что-то случилось: сперва отключилась воздушная подушка, и аэромобиль поволокло днищем по асфальту — только искры полетели, потом его занесло, да так, что машина влепилась боком в припаркованный грузовик, но не остановилась. Ее закрутило, потащило дальше — сколько аэромобилей она покалечила, Фрэнк уже не считал.

Чужой аэромобиль остановился в считанных дюймах от его собственного, уткнувшись капотом в столб. Внутри не наблюдалось никаких признаков жизни.

Вообще-то, самым разумным было продолжать движение. Обычный человек в такой ситуации не обязан останавливаться и предпринимать какие-либо действия (которыми вдобавок может по неумению навредить пострадавшему). К месту происшествия уже мчится полиция и спасатели — авария зафиксирована камерами наблюдения, а чип водителя подал тревожный сигнал…

К сожалению, Фрэнк так и не сумел привыкнуть к этому. Ему, конечно, повезло — еще ни разу он не оказывался в подобной ситуации, и вот теперь… Он приказал машине остановиться, вышел наружу и приблизился к чужому аэромобилю, склонился, вглядываясь в окно. Различить что-либо не представлялось возможным. Дверца с водительской стороны оказалась заблокирована, а вот с другой, поврежденной сильнее, была вырвана с мясом.

Фрэнк осторожно наклонился вперед, чтобы заглянуть в салон. Света хватало, только чтобы различить — пассажиров нет, один лишь водитель. Фрэнк невольно представил, что видел и чувствовал этот человек: перед глазами мелькают машины, тротуар, дорога, снова тротуар… Потом вспышка — и… темнота.

«Иногда плохо иметь чересчур живое воображение, — подумал он. — И хорошую память».

Фрэнк подсветил себе наручным коммом, присмотрелся получше… Зря он это сделал.

Что именно произошло, он не брался распознать. Скорее всего, блок управления ударом вмяло в салон, и водителю расплющило грудную клетку: корпус обычной машины не рассчитан на подобные столкновения, ведь аэромобили редко врезаются во что-то и еще реже падают. И даже в такой ситуации система безопасности мгновенно упакует водителя и пассажиров в такие коконы, что они отделаются разве что ушибами и легким испугом. А для такой вот аварии должна полностью отказать вся управляющая система, не один только автопилот, но даже тогда остается ручное управление. Если водитель не запаникует, то шанс уцелеть у него не так уж мал.

Неважно. Фрэнк с трудом подавил рвотный рефлекс и отвернулся — в салоне остро пахло… наверное, кровью. Этот запах — густой, тяжелый, — оставлял сладковатый металлический привкус на языке.

Но это полбеды — смотреть на водителя было страшно. Из месива, в которое превратилась залитая до странного темной в скудном освещении кровью одежда, торчали острые обломки костей, вздувались и лопались пузыри — должно быть, были повреждены легкие. Из-под правой руки торчал обломок пластика, а еще какой-то штырь — казалось, будто человек и машина слились воедино, вот только человеческое тело не выдержало страстных металлопластиковых объятий.

Но хуже всего оказалось другое: Фрэнк мог видеть лицо водителя — оно было повернуто в его сторону. Совсем молодое и красивое… было бы, если бы не заливающая его кровь из раны на лбу.

«Зачем смотрел? — спросил себя Фрэнк, медленно распрямляясь. — Спасатели не успеют. А ты…»

Водитель вдруг шевельнулся, моргнул, приоткрыл глаза — они показались Фрэнку необычайно яркими.

— С вами все в порядке? — задал он глупый вопрос.

— Не стоит беспокойства, — тем же тоном отозвался водитель.

В горле у него хрипело и клокотало, а под конец голос сорвался на какой-то жутковатый скрип.

Кто-то дотронулся до плеча Фрэнка, и тот отшатнулся от искореженного автомобиля.

— Сэр, — негромко произнес полицейский.

Когда они успели подъехать? Фрэнк не заметил, однако же машина с проблесковыми маячками стояла совсем рядом. Второй полицейский переговаривался с кем-то по комму.

— Сэр, вы в состоянии разговаривать? — повторил первый.

— Д-да, разумеется, — выдавил Фрэнк.

— Вы — участник аварии?

— Нет… конечно же, нет, — помотал он головой. К чему эти вопросы? Разве только полицейские не успели по пути просмотреть записи дорожных камер.

— В таком случае, зачем вы подошли к этой машине?

— Я… — Фрэнк запнулся. — Я не знаю. Это было так… неожиданно… Я просто…

— Вы пребывали в шоковом состоянии?

— Да, пожалуй, можно и так сказать, — ухватился он за это предположение. — Еще бы немного, и он врезался бы в меня!

— Понятно, — полицейский взглянул на аэромобиль Фрэнка. — Сэр, вам необходима помощь медиков. Прошу, подождите в своей машине и…

— Нет-нет, ничего не нужно, благодарю, — поспешил он отказаться, и еще удивился мимолетно тому, что спасатели еще не прибыли. — Я уже в порядке.

— В таком случае, сэр, вам лучше отправиться домой.

— Конечно.

— Разрешите, я удостоверюсь, что автопилот включен, и вы благополучно доберетесь до пункта назначения, — непререкаемым тоном произнес полицейский.

Фрэнк кивнул — а что он мог возразить на это и, главное, зачем, если таков порядок? — и мог наблюдать, как полицейский сам включает автопилот в его машине и отдает команду со своего комма, блокируя возможность изменения маршрута или перехода в режим ручного управления.

— Всего доброго, сэр, — невозмутимо сказал он, и Фрэнк сел в аэромобиль.

Вот так. Полицейский даже не спросил его имени: зачем, если у него есть сканер? Чип Фрэнка рассказал о нем всё, что положено знать человеку в форме.

«А как его самого звали?» — подумал вдруг Фрэнк. Полицейский не представился, зачем, если на груди у него значок с фамилией и званием? Только Фрэнк вот даже не взглянул на него. Зачем, если подделать такое удостоверение невозможно? А может, и возможно, только вряд ли обычный патрульный окажется самозванцем!

«Совсем разучился подмечать детали! — сказал он себе с досадой. — То ли стареешь, то ли окончательно разнежился…»

— Странный тип, — сказал полицейский (на значке его красовалась фамилия Оливер) напарнику — коренастому мужчине постарше.

— Правда в шоке, что ли? — поинтересовался тот (по фамилии Бейли), заглянул в разбитую машину и выразительно покачал головой. — Немудрено.

— Разве что немного. Интереснее другое — зачем он вообще из своей тачки вылез и к этой поперся? Помочь хотел, что ли? Так он не медик.

— Дэн, тебе какая разница? Запись в базе имеется, чип на контроле. Если этот мужик начнет чудить, то его тут же примут…

— Угу, и вылечат, — ухмыльнулся тот. — Энди, а с этим-то что?

— Ничего. Не видишь, прибыли уже, — старший полицейский кивнул на пару больших черных фургонов с неприметными опознавательными знаками. — Сами разберутся, а наше дело сторона.

— Так все равно любопытно, — вздохнул Оливер. — Когда ехали, я еще удивлялся: как такое может быть — судя по записям камер, машина всмятку, а «щелчка» нет. Подумал, может, монгрел угнал тачку покататься…

— Помолчал бы ты, а? — попросил его напарник, глядя, как искореженную машину целиком грузят в фургон.

Очевидно, старшие коллеги не хотели рисковать, извлекая пострадавшего из груды металлолома, в которую превратилась машина, на месте. Рисковать во всех смыслах: мало ли, какого еще припозднившегося водителя вынесет, а такое зрелище (в отличие от непосредственно аварии) — не для простых обывателей.

— Интересно, как это его угораздило? — все-таки пробормотал Оливер. — Дай прикурить.

Бейли привычно подался к нему, не выпуская сигареты из зубов.

— Опять-таки, — сказал он, — не нашего это ума дело. Кури и поехали, здесь нам делать нечего.

— А это? — Оливер кивнул на разбитые машины. — Что владельцам сообщат?

— Ничего. Выплатят компенсацию, и всё. А кто именно тут кувыркался и почему… — Бейли развел руками. — Разберутся.

— В прошлый раз без нас не обошлись, — заметил тот не без обиды.

— Сравнил тоже, тогда и теперь… Судя по тому, как они забегали, — Бейли кивнул на копошащуюся на месте происшествия технику, — дело точно не в стечении обстоятельств.

— Думаешь, покушение? — загорелся Оливер.

— Даже если так, — ответил он, дисциплинированно затушил окурок в ладони и спрятал в карман (урн поблизости не наблюдалось), отчего напарника передернуло, — расследовать его нам никто не доверит.

— Жаль…

Полицейские проводили взглядом черные фургоны с пугающими эмблемами, бесшумно унесшиеся прочь, и Бейли добавил:

— Никогда не суй нос в тайны Эоса, Дэн. Не только без носа, а и без головы останешься.

«Возможно, помощь бы тебе все-таки не повредила», — подумал Фрэнк по пути домой.

Он не мог выбросить из памяти то, как чужой аэромобиль вдруг упал на дорожное покрытие, раз за разом прокручивал перед мысленным взглядом эту картину (во многом ради того, чтобы не вспоминать кровавое месиво в салоне) и всё больше убеждался: даже если в аэромобиле отказала какая-то система, воздушную подушку, скорее всего, отключил сам водитель. Зачем? Почему он таранил припаркованные аэромобили, ведь с тем же успехом мог погасить скорость, врезавшись в машину Фрэнка? И как вообще в том месте оказался…

«Это не твоего ума дело», — сказал он сам себе и постарался не думать больше об аварии. И, как и полицейский Бейли, был совершенно прав: иногда следует закрывать глаза даже на то, что творится прямо у тебя перед носом. Особенно если в этом замешан кто-то из Эоса: Фрэнк все-таки не окончательно растерял наблюдательность, а потому успел рассмотреть эмблемы на черных фургонах…