Мне кажется, что если я даже вставлю спички между веками, они все равно будут смыкаться. Двое суток без нормального сна – это для меня слишком. Я, конечно, привыкла к недосыпу, но не ради курсовой и рефератов. Вхожу в аудиторию, бросаю на стол преподавателя свои работы, а потом плетусь на место за партой в первом ряду. Плюхаюсь на стул и делаю большой глоток кофе. Рядом со мной приземляется Тоня.
– Ты опять вчера фестивалила? – спрашивает она и протягивает мне небольшую коробочку. – С днем рождения.
– Спасибо, – вяло тяну я и открываю подарок. На бархатной подложке лежит шармик в виде бокала для моего браслета.
– Так что сегодня, в клубе?
– Мгм, – отзываюсь я, пряча подарок в сумку. – Если препод допустит до защиты.
– Допустит, – отзывается моя одногруппница и подмигивает. – Дипломную работу написала?
– Еще немного осталось, – зевая, отвечаю я.
Дипломная работа у меня в качестве развлечения, когда становится скучно вести образ жизни папиной дочки. В такие дни я собираюсь и иду в библиотеку, где с головой зарываюсь в цифры и статистику, чтобы высчитать доходы и убытки вымышленного предприятия. Сама выбрала тему посложнее, чтобы хоть не уснуть от тоски во время написания.
Сдав работы и полюбовавшись на одобрительные кивки препода, еду домой, чтобы наконец выспаться. Вечером я должна блистать, а с мешками под глазами это будет сложно. Но сегодня, похоже, не совсем мой день. Потому что, как только укладываюсь, мой телефон настойчиво вибрирует от бесконечных попыток знакомых поздравить меня. В конце концов я выключаю его. Но стоит мне провалиться в сон, за стеной раздается музыка, и во мне уже на всю мощность разворачивается желание убивать. Причем с особой жестокостью. И нет, чтоб включить что-то мелодичное и успокаивающее, этот мудила врубил рок, который я ненавижу всеми фибрами души. Всовываю в уши беруши, накрываю голову подушкой и каким-то чудом мне все же удается отключиться. А позже музыка стихает, и я сладенько сплю до самого вечера.
До позднего вечера.
Настолько позднего, что у меня едва остается время на сборы!
Одной рукой вытягиваю пряди, а второй пишу стилисту извинения за то, что проспала назначенное время. Адский коктейль из суматохи и страха выглядеть не так, как я запланировала – потому что к визажисту тоже не попала, – заставляет мои руки трястись, а рот – произносить то, за что папа, наверное, надавал бы по губам. И это если учесть, что он никогда не бил меня.
В клуб я прибываю с опозданием на полчаса. Но кого это волнует? Я ведь именинница! Как только подхожу к своей компании в VIP-зоне, с этого момента меня захватывает веселая карусель. Через час у нашего столика уже какие-то незнакомые мне люди, но я не обращаю на них внимания, потому что мое настроение сейчас способно испортить только отсутствие секса. Без этого празднование какое-то незаконченное. Я могла бы сейчас перепробовать все коктейли, перетанцевать все танцы и свалиться замертво, но все равно не получу достаточно удовольствия. Потому что чего-то все равно будет не хватать. Позже я буду благодарна Игореше за то, что не отвечает на мои пьяные звонки, а сейчас наговариваю ему гадости на голосовую почту. Завтра буду извиняться.
Я пьяно покачиваюсь у входа в клуб, пытаясь затянуться вонючей сигаретой, и она вываливается у меня из пальцев.
– Упс, – бормочу себе под нос, когда меня подхватывает под руку Федяев. Смотрю во все его четыре глаза и улыбаюсь. – Олежка-а-а.
– Вот это ты напилась, Горовая.
– Могу себе позволить, – заплетающимся языком отвечаю я. – А что ты вообще делаешь на моем дне рождения, а?
– По ходу, везу тебя домой, – хмыкает он и тянет меня прочь от клуба.
– Эй-эй, – возмущаюсь, но ноги переставляю. – Я не разрешала. И вообще…
– И вообще тебе пора спать.
– Ты мне кто, папочка? Слишком молод для папочки, – потрепав его по щеке, заявляю, когда Олег прислоняет меня спиной к своей машине и ищет в кармане ключ. – Если ты считаешь, что я настолько пьяна, что тебе удастся меня завалить, то ты сильно обшиба… ошбиба… короче, ни фига не выйдет, Федяев.
Я слышу, как он хмыкает, а потом открывает дверь и усаживает меня на сиденье.
– Если что, в бардачке перед тобой есть бумажные пакеты.
– О, ты блюешь по дороге? – хихикаю я, уже сунув нос в бардачок, когда Олег занимает водительское место.
– У моей сестры чувствительный желудок.
Я медленно перевожу взгляд на него, стараясь не делать резких движений, потому что изображение плывет вслед за поворотом головы, и от этого укачивает. Может быть, пакеты в бардачке – это не такая уж плохая идея.
Откидываюсь на спинку сиденья и начинаю подпевать песне, звучащей из динамиков. Олег делает громче, а я прищуриваюсь, наводя резкость, потому что пейзаж за окном слишком быстро мелькает, отчего меня немного мутит. Ближе к дому начинаю поглядывать на Федяева. Красивый он: статный, широкоплечий. Блондин, правда, а я блондинов не люблю. Хотя и рыжих не люблю, но почему-то все время думаю о наглом Иване. Хмыкаю, потому что до меня доходит, что я и правда слишком много времени ему посвящаю в своих мыслях. Может, Олега соблазнить? Ну правда. Как-то слишком пресно вечер заканчивается. Точнее, ночь.
Снова смотрю на Федяева. Нет, пожалуй, не стоит. Завтра я буду сильно сожалеть. К тому же, я дала Маринке обещание. Разве у меня не хватит силы воли продержаться еще хотя бы чуть-чуть? А то, получается, сдалась уже через три дня. Надо выдержать.
Олег высаживает меня у подъезда, и я практически вываливаюсь из машины, не дождавшись, пока он, как истинный джентльмен, откроет мне дверь. Федяев подхватывает меня под локоть и ведет к подъезду, а я вырываюсь. Если окажусь с ним в лифте, точно начну приставать, а это отвратительная идея.
– Спасибо, дальше я сама.
– Ась…
– Олежка, ты оказался классным, но дальше я сама, – настаиваю.
Он делает шаг ко мне, глядя на мои губы, а я отшатываюсь. О, нет-нет-нет. Качаю головой.
– Лучше не делай того, о чем ты сейчас подумал, – бормочу, размахивая перед ним ладонью.
Он улыбается.
– Не знаю, что тебе там показалось, но у тебя размазалась помада. Хотел поправить. Ну ладно, я поехал. Пока.
Он разворачивается, садится в машину и сразу отъезжает, а я с сомнением смотрю ему вслед.
– Ну конечно, помада размазалась. Нашел отмазку.
До квартиры я добираюсь без приключений, но они начинаются у самой моей двери. Ключ никак не хочет вставляться в замочную скважину. У меня их всего три! Ключа, в смысле. Не может такого быть, чтоб хотя бы один из них не подошел. Подношу связку к глазам. Ну вот же, брелок мой, с одуванчиками. Значит, и ключи мои. Все усложняет наличие перед глазами двух замочных скважин вместо одной, удвоившееся количество ключей и моих рук. Но я пытаюсь, только вот ни черта не выходит. Луплю ладонью по двери, а потом прислоняюсь к ней спиной и начинаю быстро и громко стучать. Сама не знаю, зачем это делаю, живу-то я одна. Значит, мне никто не откроет. Но так мне хотя бы морально легче становится. Я так сильно устала и хочу спать, что коврик перед дверью кажется сегодня особенно уютным.
Разворачиваюсь, решив, что спать, словно псинка, точно не стану, а потому упорно раз за разом, сопровождая свои действия ругательствами, пытаюсь вставить ключ. Справа от меня открывается дверь, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на нового соседа, но так и зависаю, а на моем лице появляется широкая улыбка.
– Да ла-а-адно, – тяну. Потом прикрываю глаза и несколько раз моргаю, потому что на сто процентов уверена, что это галлюцинации, и снова впиваюсь взглядом в рыжего. – Не может быть!
– Судя по всему, может, – хриплым голосом произносит он, подходя ближе.
Я внимательно слежу за его движениями, особенно наслаждаясь видом сонного, растрепанного Ивана.
– Сексуальный, как сам дьявол.
Когда понимаю, что сболтнула это вслух, хлопаю себя ладонью по рту, отчего ключи падают на пол. Иван тут же присаживается и поднимает их, а потом выпрямляется и смотрит на меня оценивающе.
– И часто ты так накидываешься? – спрашивает он и подбрасывает связку, а потом быстрым движением вставляет ключ в скважину. Замок щелкает, а у меня отвисает челюсть.
– Ты как будто постоянно открываешь эти двери, – выдыхаю, глядя на него практически влюбленными глазами. – Так ловко у тебя это получилось.
Иван хмыкает, а потом распахивает дверь.
– Заходи, Ася.
Я кое-как вплываю в прихожую и включаю свет. А потом разворачиваюсь и, включив на полную мощность свое обаяние, – по крайней мере, мне сейчас так кажется, – прислоняюсь к дверному косяку и улыбаюсь рыжему.
– Заглянешь? – надеюсь, вслух вопрос прозвучал настолько же соблазнительно, как и в моей голове.
– Нет, – он качает головой и передает мне ключи.
Я пытаюсь ухватиться за его пальцы, но мои соскальзывают, и я разочарованно кривлюсь.
– Почему у меня такое ощущение, что ты боишься женщин? – спрашиваю я.
– Только пьяных, Ася. Иди спать, – с ухмылкой отвечает он, но тоже не уходит.
– Почему ты еще тут, если так страшно?
– Жду, пока ты запрешь дверь.
– Почему это?
– Чтобы убедиться, что ты в безопасности.
Кажется, мои женские части сейчас затрепетали. Я прямо чувствую эту вибрацию. А, нет, это телефон в кармане жакета. Засовываю туда руку и безошибочно точным нажатием кнопки сбрасываю звонок.
– Ты прямо напрашиваешься на секс, – перехожу к прямой атаке, но рыжий начинает улыбаться шире, и эта улыбка совсем не говорит о том, что он повелся на мою провокацию.
– Я не хочу тебя, Ася. Выдыхай.
Я хмурюсь. В смысле – не хочет? То есть совсем? Как это? Все хотят, а он – нет?
Взбесившись, легонько толкаю его в грудь и тянусь, чтобы ухватиться за ручку и красиво захлопнуть дверь перед его носом. Но моя удача, как всегда, играет против меня, поэтому я, конечно же, промахиваюсь и лечу лицом в широкую грудь Ивана. Ванечки. Эх, как бы хотелось сейчас называть его как-то ласково, впиваясь в его спину ногтями, пока он долбится в меня, но пока он заслужил только «мудак», «рыжий», и самое нейтральное – Иван.
Он перехватывает меня за плечи и успевает прижать к себе за секунду до катастрофы. Сместись он хотя бы на сантиметр, я бы встретилась с бетонным полом. Прижимаюсь носом к его шее и шумно вдыхаю.
– М-м-м, ты так вкусно пахнешь, – черт, я опять думаю вслух.
– А ты – нет, – отвечает мне этот нахал.
Я выпрямляюсь и хмуро сверлю его взглядом.
– В смысле? У меня офигенно дорогие духи!
– Они тебе не идут.
Я делаю шаг назад, чудом не споткнувшись, по пути хватаюсь за ручку двери и, бросив еще один мрачный взгляд на рыжего, от души выдаю:
– Да пошел ты!
И с чувством выполненного долга захлопываю дверь. Поворачиваю ручку замка и гордо удаляюсь в сторону спальни. Ну и что, что он меня не видит, и вообще я шатаюсь? Зато я чувствую себя королевой, которая выставила холопа за дверь. Вот он – отличный способ избавиться от сексуального возбуждения: надо просто повстречать Ивана и послушать про себя гадости. Доковыляв до кровати, делаю над собой усилие, чтобы раздеться и сбросить обувь, добираюсь до подушки и с тяжелым вздохом устраиваюсь под одеялом. Наощупь дотягиваюсь до прикроватной тумбочки, где предусмотрительно оставила молочко для снятия макияжа и спонжи. Мысленно хвалю себя, а потом… провал в памяти, потому что я отрубаюсь до самого полудня.