Западный ветер - ясная погода

Введение

Вторая мировая война как глобальный конфликт делилась на театры военных действий, а те, в свою очередь, на фронты.

Существуют различные, и порой субъективные точки зрения на число, характер и относительную важность театров и фронтов.

Мне кажется, что театров войны было всего два: Европейский и Тихоокеанский.

Они различались и географически, и составом участников боевых действий.

Европейский театр состоял из двух фронтов: Восточного и Западного.

Восточный фронт — это противостояние СССР и Германии.

Западный фронт — война Англии и Франции (а в конце войны и США) против Германии и Италии в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке. В составе того или иного фронта совершались порой кардинальные перемены. К примеру, захват Германией Польши в 1939 году — событие Западного фронта. Нападение на Польшу СССР — это открытие Восточного фронта. В пределах же Восточного фронта остаются события в Польше в 1944-1945 гг.

Тихоокеанский театр военных действий был не только географически удален от Европейского и не имел с ним точек соприкосновения, но отличался от него составом участников конфликта.

Тихоокеанский театр — это война Японии против Китая, Англии, Франции и США. Соответственно он делился на три фронта. Ранее других образовался в 1937 г. Китайский фронт. Фронт в Юго-Восточной Азии возник в 1939 г., с проникновением японских войск в Индокитай, а Островной фронт был создан 7 декабря 1941 года с нападением японской авиации на Перл-Харбор.

В отечественной литературе существует стойкое убеждение в том, что Тихоокеанский театр был второстепенным.

Вот как формулирует эту точку зрения профессор Г. Гельфонд в предисловии к капитальному труду японского исследователя Хаттори «Япония в войне 1941-1945 гг.»:

«Само название «второстепенные театры» (Гельфонд не поясняет, какие еще театры существовали во Второй мировой войне и сколько из них можно считать второстепенными. — И.М.) точно отражает их принципиальное отличие от главного театра военных действий — от советско-германского фронта... где скрестились непримиримые противоречия двух диаметрально противоположных социальных систем, где находились основные вооруженные силы сторон, где решался ход и исход всей Второй мировой войны в целом... Тем не менее развернувшиеся на Тихом океане кампании, операции, сражения имели известное значение в ходе войны, и некоторые из них представляют несомненный интерес для изучения ее истории».

В тоне советского историка звучит снисходительность к войне на Дальнем Востоке, точно такая же, какую вы можете услышать в воспоминаниях о войне в России американского историка или мемуариста, полагающего, что судьбы мира были решены на Тихом океане. Китайский же историк может доказать, что масштабы и жестокость войны с Японией, число жертв, принесенных Китаем за восемь лет сражений, и возникновение нового Китая в результате битв на Китайском фронте дают основания считать именно тот фронт первостепенным.

В данном случае, конечно же, число самолетов и масштабы жертв не определяют места фронта или театра военных действий в табели о рангах. Практически любое положение Гельфонда американский или японский историк может успешно оспорить. И не нам сравнивать несравнимое.

Но в числе фронтов Второй мировой войны был фронт, располагавшийся на территории стран Юго-Восточной Азии. Его отличие от прочих фронтов войны заключается в том, что он менее прочих известен и изучен. К чему есть ряд веских причин.

И прежде чем приступить к изложению событий, следует вкратце остановиться на том, почему так произошло.

Война в Юго-Восточной Азии начиналась постепенно. Ее первыми «звонками» было появление японских войск в портах Индокитая, как острый конфликт она вспыхнула в декабре 1941 года и в некоторых частях ЮВА «звонки» почти сразу продолжились, но уже в виде национально-освободительных войн, так как вернувшиеся в свои колонии англичане, французы и голландцы еще некоторое время не могли осознать того, что потеряли эти страны. И с той или иной степенью решимости кинулись завоевывать свои колонии вновь.

Фронт ЮВА во Второй мировой войне охватил гигантский регион Земли с населением в полмиллиарда человек и линия фронта дважды прокатилась фактически по всем землям Юго-Восточной Азии.

В течение считанных месяцев в 1941-1942 гг. рухнул целый мир, состоявший из колониальных владений, исчезла западная колониальная система, утверждавшаяся там веками.

Японцы легко (даже легче, чем сами на то рассчитывали) снесли с лица Земли, казалось бы, незыблемую структуру колониальных обществ. Экономика этих стран пострадала от войны, но так как все они были крестьянскими, сырьевыми житницами империй, на положении народов ЮВА в первые месяцы это почти не сказалось. Воевали колонизаторы, которые, еще вчера утверждали (и были сами в том уверены), что никакой враг не посмеет поднять руку на их могущество, с пришельцами, отношение к которым было неопределенным, так как японцы шли под лозунгами защиты азиатских братьев и освобождения их. Однако в отличие, скажем, от Африки ЮВА состояла из государств с длительной и богатой историей с древней государственностью и высокой культурой. Так что отношение к «освободителям» было сдержанным и выжидательным.

Придя в ЮВА, японцы преподали знатный урок: англичане, французы, голландцы и американцы вовсе не всемогущи. Они боятся японцев, они позорно и трусливо бегут от них.

В одночасье рухнул многолетний миф о всемогуществе белого господина.

И ему уже никогда не вернуться в Азию в прежней роли.

Раз не всемогущи европейцы, величие японцев, о чем они тут же начали твердить, также ставится под сомнение.

В 1942 году, оставаясь еще колониальным миром, сменив привычного колонизатора на нового, куда более жестокого и бесчестного, страны ЮВА морально перестали быть колониями. И чем наглее и корыстнее вели себя оккупанты, тем меньше оснований у них было править Юго-Восточной Азией.

Именно японская оккупация, три года господства японской полиции и дельцов, стала основным испытанием для бирманцев и вьетнамцев, индонезийцев и малайцев — обнищание, преследования, варварский гнет вели к тому, что народы ЮВА с нетерпением ожидали возвращения европейцев и американцев. Азиатский эксперимент Японии провалился. Она не стала колониальной державой, ибо настоящий колониальный администратор не только режет цыплят, но и строит новые курятники. Японцы же были временщиками и вели себя как грабители.

Возвращение европейцев было кратким периодом согласия между колониальными державами и народами ЮВА.

Западные державы пришли в свои колониальные дома под лозунгами спасения демократии от фашизма и милитаризма. Но практически ни одна из них не смогла осознать, что война уже освободила их подопечных. Они не выполнили главного принципа общественного согласия между государем и народом — государь и дружина обязаны защитить народ от супостата. Не защитил — найдем другого государя. Или станем сами себя защищать.

Попытки сделать вид, что война и японцы были лишь дурным сном, ничего кроме в лучшем случае презрения не вызывали. Отсидевшиеся в благодатной Симле британские чиновники продолжали твердить руководящие фразы с полуслова, на котором им заткнули рот японцы. А содержание этих фраз почти никого не удивляло и не интересовало. Остатки привилегированных туземных слоев потеряли значение и состояние во время войны. Выразителями народных интересов и трибунами нового времени стали молодые люди левых взглядов, которым, по мнению чиновника, место только в тюрьме.

Но изучение этой драмы лежит за пределами книги. Я говорю о ней лишь для того, чтобы подчеркнуть: Вторая мировая война коренным образом изменила ситуацию в Юго-Восточной Азии. Она послужила колоссальным социальным катализатором. Не будь войны, национальное освобождение ЮВА затянулось бы еще на десятилетия. И судьбы всего мира обязательно бы изменились.

Специфика ситуации в ЮВА и стала причиной того, что война на том фронте стала войной «неизвестной».

Даже объективная, научная литература развивается в той или иной стране активнее, если предмет описания положителен. То есть легче и охотнее историки пишут о войне, которую государство выиграло. Позорные, проигранные кампании предаются относительному забвению.

Если обратиться к лондонским библиотечным каталогам, то обнаружится, что исторической литературы и мемуаристики о войне в Северной Африке, в которой англичане одолели Лису пустыни — Роммеля, или о высадке в Нормандии и судьбе Западного фронта в 1944 г. куда больше по объему и названиям, чем о событиях сорок второго года в Бирме и Сингапуре. Пожалуй, никогда еще Британскую империю так не пороли публично, как в сорок втором в ЮВА. Тем более что порку производили косоглазые азиаты. И писателю и читателю эти события неприятны. Вспоминать о них не хочется! А что можно написать о трех-четырех годах оккупации японцами стран ЮВА? Да ничего! Англичан и голландцев там не было.

Был момент возвращения с победой.

Но победа эта тут же была омрачена тем, что освободили-то тех, кто не хотел такого освобождения.

Последующие месяцы и годы — цепь ошибок и унижений, исходящих от других азиатов. В лучшем случае победа в 1945 году обернулась мирным признанием независимости, как в Бирме в 1947 году, и в худшем — войной во Вьетнаме и позорным падением крепости Дьен-бьен Фу. Тоже — не самая выгодная тема для документалиста.

Были и еще две стороны в конфликте, которые могли бы участвовать в создании трудов по истории войны в ЮВА. Но японцами написано не очень много и говорить об объективности японских трудов трудно. Чаще японские авторы ставят себе целью доказать читателю, что Япония была невинной жертвой обстоятельств и заговоров западных держав. К войне ее принудили американцы и т.д.

Наконец, есть национальная историческая литература в ЮВА. Но как количественно, так и качественно исследования написанные о войне бирманцами или индонезийцами, пока еще желают большего. Интереснее мемуары, написанные участниками событий. Но они немногочисленны — популярные лидеры военных лет рано гибли или оставляли политическую сцену. Те же, кто удержался надолго, поднявшись к вершине власти — Сукарно, Не Вин, У Ну, Маркос, Хо Ши Мин, — если и написали, то лишь о себе на фоне событий, а не о событиях как таковых.

Понимая все это, автор старался подходить к литературе и документам, невероятно многообразным и порой противоречивым, с учетом субъективных факторов их создания, а также воздействия тех или иных описываемых событий на дальнейший ход истории Юго-Восточной Азии. Если корни сегодняшних событий всегда заложены в прошлом, то Вторая мировая война для Юго-Восточной Азии живое, близкое прошлое.

Наше востоковедение находится при трактовке событий этого периода в выгодном положении, так как в последние десятилетия отечественные исследователи уделяли немалое внимание изучению именно характера национально-освободительного движения в странах Азии, плодом чего явилось немало работ, так или иначе затрагивающих период Второй мировой войны, расстановку социальных сил в Юго-Восточной Азии перед войной, участие этих сил в движении Сопротивления и достижении независимости.

Слабость отечественных исследований заключалась в идеологической заданности, в существовании обязательных стереотипов исторического процесса, что было важнее, чем сами факты. Колонизатор всегда жесток, коварен и злобен, а борец за независимость своей страны — герой. Лишь коммунистическая партия Китая хотела воевать с японцами, тогда как буржуазные силы объективно оставались социал-предателями, склонными к соглашению с оккупантами и стремящимися в первую очередь победить коммунистов. Советский Союз стремился помочь Китаю в борьбе с Японией совершенно бескорыстно, тогда как Англия и США предали Китай и снабжали Японию стратегическими материалами. Вопросы же сотрудничества Японии с национально-освободительными силами в странах ЮВА уходили на второй план. Наконец, окончание Второй мировой войны и капитуляцию Японии положено было объяснять вступлением в войну СССР, который и разгромил непобедимую гигантскую Квантунскую армию. «Силы ее возрастали даже тогда, когда на других направлениях они уменьшились», как утверждал наш соотечественник.

За пределами же этих догм события в ЮВА мало интересовали отечественных исследователей, и если статьи на эти темы публиковались, то махонькими тиражами в специальных изданиях. Лишь два события войны на том театре были отмечены рядом брошюр, большей частью переводных — падение Сингапура и налет на Перл-Харбор. И понятно, почему: это были два крупных поражения наших противников по холодной войне, о чем не мешало лишний раз напомнить.

Настоящая книга вышла впервые в 1984 году.

Основные ее главы написаны объективно и включены в новое издание почти без изменений, хотя и с дополнениями, потому что с тех пор опубликовано немало новых документов и исследований. Но «Вступление» мною переписано, так как носило обязательно ритуальный характер. Я также снял некоторые идеологические отступления и штампы, как не имеющие отношения к делу.

Кроме того, я убрал историографическую часть и сократил библиографию, оставив лишь несколько названий книг, которыми пользовался при написании этого труда.

За исключением редких случаев, сняты также сноски. Желающих ознакомиться с цитируемыми источниками я могу отослать к первому изданию книги, послужившему основой для настоящей работы.

Я не стал переписывать или упрощать текст, ввиду того, что он может показаться сухим и специальным. Я с первых строк старался писать так, чтобы эту книгу мог прочесть любой человек, который интересуется военной историей и историей Востока. Если читателю покажется скучно, то в том нет моей вины — я полагал, что сам материал книги настолько драматичен и экспрессивен, что лучше не вмешиваться в ход событий, а фиксировать его, читатель сам разберется.