Записки Дмитровчанина

Случай на кладбище

Я поскользнулся и упал, скорее съехал по мокрой траве, в очередную неглубокую яму, скорее всего давно обвалившуюся могилу, заросшую огромной в человеческий рост крапивой и репейником. Опять ударился, ободрал сразу и руку и ногу. Все тело ныло и зудело от ожогов крапивы, ободранное везде где только возможно репейником и ветками какого-то мелкого колючего кустарника, то ли дикого шиповника, то ли дикой ежевики. Да и не удивительно. На мне были и одеты только шорты и футболка с короткими рукавами. Один сандаль с ноги я где-то потерял и поэтому натыкаясь босой ногой, на какие-то обломки камней, на железяки, по-видимому остатки древних захоронений, постоянно вскрикивал от боли. Руки, ноги, даже лицо все было ободрано отдельными местами до крови. Глаза слезились от ударов мелких веток хлеставших по мне. Поэтому приходилось одной рукой все время прикрывать лицо и одновременно поддерживать болтающийся на шее, закрытый чехлом с кожаным ремешком, фотоаппарат. Все это усугублял, так не вовремя, пошедший дождь. Капли дождя падая, на листву кустарников и траву, создавали шум заглушающий практически все звуки. А сплошная чернота ночи вывела из строя, если можно так сказать, глаза. Глухая черная, пречерная темнота, как говорят во всяких ужастиках, а я сижу на старом кладбище, в какой-то полуобрушенной могиле, мокрый, весь никакой, да еще трясусь от страха. На память приходят разные жуткие истории, которые мальчишки рассказывают друг другу вечерами. Про всяких вампиров, вурдалаков, оборотнях и прочих существах и о том что они делают с глупыми мальчишками, которые зачем-то лезут на заброшенные кладбища, да еще ночью. Я сидел на дне ямы, весь мокрый, грязный от налипшей и измазавшей меня всего глины и плакал.

Всего час назад, я был у брата в пионерском лагере «Андреевское» от Яхромской прядильно-ткацкой фабрики. Мама отправила меня проведать братишку, который был на последнем перекате, и поиграть с ним, а вечером забрать у него фотик, во избежание и вернуться домой. Я там с мальчишками заигрался, а когда надо было уходить, уже стемнело. В конце августа в десять вечера, в нашей климатической и географической широте, всегда темно. Поэтому покинул пионерский лагерь уже в полной темноте. Дождя я, конечно, не ожидал. Домой на Пролитарский поселок, это примерно три километра, можно было дойти по двум дорогам. По шоссе, идущему через деревню Андреевское или на прямик, через лес по тропинке. При этом по шоссе было примерно на километр – полтора дальше. Поэтому мы, почти всегда, бегали по короткой тропинке. Почему всегда, да потому-то это была самая короткая дорога на Астрецовское озеро, где был открыт летний пляж для детей, и было много мест для рыбалки на зеркального карпа.

Минус был один. Между двумя дорогами лежало старое заброшенное кладбище. И если к шоссе выходил маленький угол кладбища, то вдоль дорожки оно тянулось…в общем долго тянулось. Каждый раз, даже в яркий солнечный день, мы старались участок дорожки проходящей вдоль кладбища как можно быстрей пробегать. Единственная тропка на кладбище вела с шоссе к большому дубу, на взгорке, возле которого было захоронение наших летчиков со сбитого немцами самолета.

Некоторые мальчишки хвастались, что переходили днем кладбище поперек и рассказывали всякие страсти-мордасти.

А тут я, когда бежал мимо кладбища уже в полной темноте, вдруг услышал непонятный звук. Как будто железкой по железке стучат, но не сильно. Знаете как бывает, в любой знакомой обстановке все звуки, шорохи знакомы и когда вдруг слышишь что-то инородное это «режет» слух. Так и здесь. Я остановился, примерно на середине пути и прислушался. Звук было слышно еле еле, но четко с кладбища. Остановился. И сразу со всех сторон меня окутала необычная тишина. Когда бежишь по дорожке, то топаешь ногами и уже не так страшно. А тут меня, от жутких ощущений, даже затрясло. Представьте, в лесу, ночью, нигде, ни одного огонька, темень такая, что как говорят «Хоть глаз выколи». Да еще тишина и звук. Если бы он был ритмичным, как тикают часы или в нем прослушивалась какая-нибудь система, я бы побежал дальше. Но тут было нечто иное. Звук был неритмичным, иногда прекращался, было такое чувство, что где-то кто-то работает. И тут же мысли в голове. Кто-то могилу раскапывает или клад старинный. Вспомнился Том Сойер с Гекберли Финном, как они наблюдали индейца Джо, когда он раскапывал могилу вдовы на кладбище. И я не удержался. Было ужасно страшно, но любопытство победило. Раздвинув придорожные кусты пошел на звук, стараясь наступать очень тихо. Пройдя несколько шагов понял, что просто так пройти невозможно. Я буквально оказался в ином мире. Все было другое. Вот какая-то костлявая рука схватила меня за плечо. Душа в пятки сразу рухнула. Я от страха даже присел. Начал шарить руками и понял, что это не чья-то рука, а ветка колючего кустарника. А в темноте не видно. Еще шаг, другой, ноги обвила своим туловищем змея, запнулся об нее и упал. Пощупал, а это старая веревка в траве. От страха меня всего колотило. И я подумал, а ведь это совсем другой мир. Мир который отличается от того где мы все живем. Мир в котором живут наши фантазии, ведь мы ничего не видим. Не удивительно, что здесь могут жить самые странные выдуманные нами существа. Тут я подумал, а как же живут слепые люди? Единственные ориентиры, только звуки. И для меня, во всей этой страшной темноте, путеводной звездой был тот непонятный звук. Надо было идти дальше, не смотря на все страхи и реальные и нереальные. Надо было чем-то раздвигать, практически сплошные, заросли крапивы высотой с мой рост и другой колючей царапающей травы и кустарника. Начал шарить под ногами, нашел какую-то палку и пошел в полной темноте потихоньку дальше. Вздрагивая от каждого шороха и треска сухих веток под ногами. Страшно ведь. Пройдя по ощущениям метров тридцать, услышал непонятный звук. Это был какой-то шорох или как будто ветер листвой в лесу шевелит. Я замер. И тут на меня обрушился буквально вал воды. Дождь, да сильный такой. И холодный. Шум, как я понял, был от ударов капель приближающегося дождя по листве и траве. Но мне от этого легче не стало. Полная темнота вокруг, дождь хлещет, ничего не слышно. Я потерял направление по которому крался. Шум дождя полностью забивал все звуки. Мне показалось, что и стук по металлу прекратился. Тут я не выдержал и побежал, напропалую через кладбище, натыкаясь на железные поломанные ограды, какие-то скамейки, поваленные каменные плиты, проволоку, ударяясь, падая, проваливаясь ногами в какие-то ямы. И так до тех пор, пока весь избитый и оцарапанный не упал, точнее съехал в очередную яму, где сидел и плакал от боли и обиды на себя и весь непонятный, нереальный как мне казалось несправедливый окружающий мир. Выплакавшись, задумался, а что дальше. Куда идти я не представлял, просто заблудился. И решил съежившись в комочек, просто посидеть на месте и дождаться окончания дождя. Я уже ничего не боялся, просто сидел. Капли и струи дождя, холодными ручейками, стекали по голове, плечам и спине куда-то вниз под шорты…

Через какое-то время дождь начал стихать, а потом закончился. Только отдельные крупные капли иногда падали на меня. Тут я опять услышал металлический звук, который и толкнул меня на эту авантюру. У меня опять появился ориентир и можно было идти дальше. И я пошел, обливаемый потоками воды, с окружающих меня кустов, все так же спотыкаясь на всяких кочках, стукаясь непонятно обо что, пока не понял, вздрагивая от страха от всех прикосновений и шумов, что звук где-то рядом. Кроме того мне показалось, что мелькнул какой-то лучик света и тут же пропал. Я дернулся в том направлении, нога не почувствовала опоры и я упал перекувырнувшись через голову и покатился в какую-то яму.

Когда пришел в себя, перед глазами, невдалеке, в полной темноте, чернело что-то большое и громадное, и оттуда-то раздавались звуки и мелькал огонек.

Я понял, что вернулся в нормальный мир, что лежу в кювете рядом с шоссе, а на обочине стоит грузовая машина, которую кто-то чинит. Выполз к машине, поднялся держась за бампер и вдруг услышал:

– Парень, ты что там стоишь, залезай сюда на капот.

Какого мальчишку надо упрашивать, когда в машину приглашают. Я быстро залез на бампер, увидел открытый капот двигателя, где, в луче маленькой лампочки, шофер чего-то делал.

– Подержи лампочку, а то мне не удобно и светить и ремонтировать.

Я подвинулся по бамперу поближе, взял лампочку и стал светить туда куда показывал шофер. Через некоторое время, он закончил ремонтировать, пошел завел двигатель.

– Слезай, садись в машину.

Меня упрашивать не надо. У меня папка шофер, я знаю как двери открывать Быстро забрался в кабину. Шофер сел тоже и говорит:

– Ну спасибо, помог. Тебя как зовут-то?

– Боря.

– А меня дядя Коля. Далеко тебе, откуда идешь?

– На Пролетарский, из пионерлагеря иду, брата навещал.

– Ну ничего, сейчас быстро доедем.

– А меня папка, тоже шофер, – похвастался я.

– Ладно, сиди давай, погрейся вон весь мокрый сейчас подъедем.

Я сидел в теплой машине, которая ехала по шоссе, освещая фарами мокрую дорогу и представлял как буду рассказывать ребятам о том, что я ночью прошел через кладбище, да еще и на машине прокатился. Не поверят ведь. И все что было со мной, под ровный шум мотора стало потихоньку отступать куда-то далеко, далеко.