Записки комбата

ДАУРСКИЙ СИНДРОМ

1

Размеренный стук колес отсчитывал бесконечные сибирские километры. Вот уже третьи сутки лейтенант Сергей Сибирцев ехал поездом к новому месту службы в дальний Забайкальский гарнизон. В купе попутчиком был парень его возраста, возвращавшийся из отпуска на строительство БАМа. Дорога предстояла долгая, до Читы аж пять суток. В Свердловске в соседнее купе заселились трое иностранцев. Контакт с ними решили навести вечером, когда те пообвыкнутся, да и побаивались, что их сопровождают гэбисты.

Пока же Сергей смотрел в окно и мысли его улетали далеко на родину, где в глухом провинциальном городке, в крае дремучих лесов и голубых озер остались его мама, папа, младшая сестра Танюха-горюха, одноклассники и друзья…

.

Сергей смотрел в окно вагона на проплывающую мимо тайгу и вспоминал свой первый офицерский отпуск…

Более продолжительного сплошного праздника, длившегося свыше месяца, большей эйфории, он не помнил за всю свою жизнь.

Наконец-то все четырехлетние тяготы и лишения привели к ощутимому результату: он стал офицером с высшим образованием. Получил одну из самых престижных и высокооплачиваемых профессий.

Погостив несколько дней у Черного и Графа, он прибыл на родину. В Вытегре все знакомые его приветствовали и поздравляли. Сергей стеснительно, с улыбкой, старался показать, что ничего в этом особо выдающегося нет, хотя, надо признать, было приятно.

Дома его встретили, как героя. Мама всплакнула на широкой груди сына, папа смотрел на него с гордостью, а сестра Танюшка рассказывала своим подружкам-соплюшкам, какой у нее хороший брат. Малые же, Анюта Батенкова и Вера Арская, ученицы седьмого класса, пугливо, но с интересом поглядывали на красивого дядю.

Девчата-одноклассницы, узнав, что Сибирцев и Субботин, окончив военное училище, прибыли на отдых в Вытегру, тут же организовали встречу класса.

Так как на дворе был август, и многие друзья оказались в отпуске или на каникулах, в актовый зал школы собралось человек двадцать. Это была их первая встреча за четыре года после окончания школы. Сергей с интересом смотрел на возмужавших парней и девчат в полном боевом раскрасе (впрочем, многие уже были мамами).

Как всегда, протокольно, выступил со сцены директор, что-то сказали учителя, затем ребята-одноклассники убеждали собравшихся в своих неоспоримых успехах. Удивительно, но доброй половине класса за это время удалось поступить в институты. Треть училась в техникумах и училищах. Остальные работали по району. Однако, отметил Сибирцев, с высшим образованием, что подтверждали «поплавки» на парадной лейтенантской форме, на сегодня были только они вдвоем с Вовкой.

Сергей, заметив, что нет Ленины Андреевны и Валентины Егоровны, их любимых классных руководителей, спросил об этом сидящую рядом Свету Арсеньеву.

– Ленина Андреевна придет позже. Почему-то в школу не захотела. А Валентина Егоровна здесь больше не работает. Вышла замуж и уехала в Белый Ручей. Мы ей сообщили, может быть приедет, – ответила Светлана.

К вечеру переместились в городской ресторан. Специально для организации встречи выпускников, его закрыли на спецобслуживание. Веселились допоздна. Каждая из девчат желала, чтобы ее пригласил один из бравых лейтенантов.

В сумерках, по привычке, пошли бродить по спящему городу. Как всегда: баня-почта, почта-баня. Пели песни, хохмили. Под утро провожали девчат. Как-то так получилось, что последней Сергей провожал Таню Паршукову. Постояли у калитки ее дома, договорились встретиться к обеду на пляже. По дороге домой Сибирцев вспомнил, что еще в десятом классе заглядывался на Татьяну. Отметил, как она похорошела и расцвела со школьной поры. Природная блондинка с великолепной фигурой и обворожительной улыбкой, Таня, наверное, свела с ума уже немало парней.

Он, только расставшись, с замиранием сердца ждал уже следующей встречи и развития событий…

Однако, ничего дальше не произошло. Да, они несколько раз отдыхали с друзьями на природе, купались, загорали, ходили в кино и на танцы, но однажды вечером, когда прощались у ее калитки, Сергей неумело попытался «чмокнуть» ее в щеку, на что тут же получил отпор. Татьяна тихо, гневно, прошептала, что больше они встречаться не будут, так как ей не нравится, как Сибирцев одевается…

Она убежала домой, а Сергей понуро пошел домой, недоумевая, как ему надо одеваться? По сути, она была права. Сибирцев вырос из всех юношеских одежд, да и мода поменялась, новой «гражданки» еще не приобрел, а в форме каждых день ходить не будешь. Как бы там не было, но на этом начинающийся «амур» между ними закончился.

Однажды Сибирцев сидел на кухне у Саши Гринягина, пил чай и беседовал с Жанной Александровной, мамой друга. Послышался звонок в квартиру. Саня вышел в коридор, открыл дверь и, вернувшись, сказал: «Девки пришли».

В комнату зашли Лена, приятельница Сани, и две ее подружки. Обе Татьяны. Тут же организовали стол. Саня сбегал к бане за вином, включили магнитофон. В общем, сидели, развлекались. К вечеру девчата ушли, а Сергей с Саней пошли на танцы в парк культуры. И все же Сергея что-то смутило в этой встрече.

– Саня, а почему я не знаю этих девчат? – спросил он у друга.

– А ты и не можешь их знать. Когда ты ушел в училище, они учились в четвертом классе!

– Это что – малолетки?! – удивился Сергей.

– Ха-ха, – посмеялся Саня, – других не держим…

2

Послышался стук. В купе заглянула проводница:

– Ребята, выручайте. В соседнем купе едут иностранцы, а я не бельмеса по-ихнему.

– Ну, что же, пойдем, попробуем разобраться, – согласился помочь Серега.

Соседями были, как выяснилось, два парня из Голландии и девчонка из Франции. Ехали они до Хабаровска.

– Але франсе? – бодро начал Сергей.

Все радостно закивали головами, но на этом словарный запас французских слов у него заканчивался.

– Шпрехен зи дойч? – Ребята как-то замялись.

В школе и училище Сергей изучал немецкий язык. Особенно хорошо он знал допрос военнопленного. С помощью его и удалось наладить контакт с иностранцами.

Вскоре они сидели за столом и отмечали встречу, к счастью времени для этого было более чем достаточно. Сергей принес водку, разлил ее по граненым стаканам и предложил тост за знакомство.

Серега с Саней, попутчиком, опрокинули стаканы. Иностранцы от удивления сидели с раскрытыми ртами. Они были сражены тем, что водку можно пить такими убойными дозами. Сами же только пригубили. Не закусывая, подняли второй тост – за интернациональную дружбу. А вот, третий тост, за присутствующих дам, Сергей предложил выпить стоя и до конца. За разговорами засиделись до позднего вечера.

Что самое интересное, они прекрасно друг друга понимали. Перешли в купе Сергея, где пели песни под гитару. Неожиданно, Жульет, так звали француженку, попросила Сергея проводить ее в купе. Самостоятельно передвигаться она уже не могла, Сереге пришлось нести ее на плече. В коридоре ей стало плохо. Зашли в туалет, где долго приводил мадемуазель в чувство. Затем положил ее отдыхать, а сам вернулся в компанию.

Их общение продолжалось еще трое суток. Жульет рассказала, что у нее богатые родители, несмотря на то, что отец коммунист. Парни – ее друзья и сокурсники по университету. Они на каникулах и решили проехать по свету. Давно мечтала побывать в Союзе, особенно в Сибири, а дальше Япония, Новая Зеландия, Африка и домой в Голландию.

Она подарила Сергею несколько, тогда еще неизвестных в Союзе, одноразовых газовых зажигалок и женских капроновых колготок. Обменялись адресами.

Перед въездом в байкальский тоннель поезд долго стоял. Успели искупаться в озере. Сергей нарвал букет багульника и подарил Жульет. Последний вечер шумно и весело отметили всей компанией в купе. Ночью, во время стоянки в Петров-Забайкальске, вышли все на платформу и спьяну целовали барельефы декабристов, отбывающих когда-то здесь ссылку.

В Чите простились. Перед расставанием долго целовались в тамбуре. Жульет плакала и умоляла Сергея написать ей письмо. Сергей обещал, но знал, что не сделает этого. Стояли времена холодной войны.

3

В Чите Сибирцев делал пересадку на поезд Чита – Забайкальск до станции Борзя. Имелось свободное время и он решил пройти в центр города к штабу Заб. ВО, где на «Загаре», узле связи воздушной армии, возможно был Вовка Микрюков. Сергей не ошибся, Черный уже неделю обитал в Чите и с нетерпением ждал их встречи. Друзья обнялись, перебивая друг друга, начали делиться последними новостями. Однако, время было служебное и все разговоры пришлось оставить на вечер. Взяв ключ от его комнаты, Сергей отправился в общагу, в район камвольно-суконного комбината (КСК).

В общежитии познакомился с лейтенантами, сослуживцами Черного. Они готовились к вечернему посещению ресторана. Вскоре к ним приехали подружки и, вызвав такси, компания исчезла. Вова появился уже в сумерках. Разбудил Сергея и, «почистив перья», они поехали развлечься в город.

Кафе «Романтика» было наиболее продвинутым и молодежным для того времени. В нем играл ВИА, цены доступные и посещали его, в основном, офицеры, да местная молодежь. В городе было три хороших ресторана: «Забайкалье», «Аргунь» и «Даурия», в которых в дальнейшие годы службы Сергей будет не раз зависать, но на сегодня, именно «Ромашка», так звали кафе в узких кругах, считалось самым популярным.

В кафе их уже ждали. Володя завел разговор с ребятами о службе, а Сергей присмотрелся к девчатам. Чуть слышно играло фортепьяно. В полумраке, на зеленом бархате, тускло горели настенные бра. Это были две подружки из Иняза: Ира и Тамара. Ирина – стройная, высокая брюнетка, а Тамара – ее противоположность: невысокая, жизнерадостная блондинка с довольно округлыми формами.

В дальнейшем вечер проходил весело. Выпивали, шутили, танцевали. Затем, Николай, сослуживец Володи, подозвал Сергея и попросил:

– Серый, выручай! Нам надо отсюда отлучиться, а ты забирай девчат и езжай на мою квартиру, ключи я тебе дам. Там я живу один. Развлеки их, как сможешь, а потом отправь в общагу. Мы к утру подвалим. Так надо, потом объясню.

Вскоре, ребята пропали. (Хорошо хоть за стол рассчитались). Девчата поохали – поохали, но, узнав, что ключи от квартиры у Сергея, приободрились и вскоре опять были веселыми. Продолжали по очереди танцевать с ним. Вечер близился к окончанию, группа играла уже только по заказу и за деньги. Сергей с девчатами, прихватив с собой спиртного и закуски, на такси поехали домой. Там продолжили гулять до поздней ночи, а затем, не раздеваясь, свалились замертво на диван.

Наутро, сославшись на занятость, Сергей отправил девчат на такси в общагу, а сам вернулся в квартиру. Девчата, оказывается, жили в поселке Дарасун и вечером ехали домой одним с ним поездом, но Сергей об этом еще не знал.

Ребята вернулись к обеду. Было воскресенье. Решили ударить по пиву. Поехали на железнодорожный вокзал в кафе «Метелица». По пути они рассказали, что всю ночь были у своих новых подруг, а с этими они уже не хотят встречаться, поэтому и передали их Сергею.

– Да, весело вы здесь живете. У меня на точке, наверное, так не получится.

– Скучно будет, приезжай, развеселим, – ответил Черный. – Зато там деньги сохранишь, некуда тратить будет.

В «Метелице» их встретили, как завсегдатаев. Официантки дружески поздоровались и быстро принесли пива.

– Что, трубы горят после вчерашнего? – поинтересовалась одна из них.

– Да, знатная была вечеринка! А ты, Валюша, до вечера сегодня работаешь? – спросил Николай.

– Нет, я через час заканчиваю.

– Ну, тогда я тебя забираю, и идем веселиться.

– Нет проблем, я готова.

Попив пива, Володя с Сергеем пошли за вещами в камеру хранения, а ребята остались ждать Валю.

Черный просил Сергея позвонить, как только определится с дальнейшей службой. С Наташей, после выпускного вечера, у него так и не сложилось. Она обещала написать письмо. Родители Вовы передают привет Сергею, им он очень понравился за те короткие четыре дня, что гостил у них в Зуевке.

Объявили посадку. Друзья вышли на перрон, подошли к вагону и увидели Иру и Тамару. Зависла минута молчания, этой встречи никто не ожидал.

– Вы как здесь оказались? – спросил Черный.

– Мы домой едем, а вот вы, куда вчера пропали?

– Мы вчера были вынуждены вас срочно покинуть – служба! А вот сейчас, провожаем Сергея в Борзю.

– Все с вами понятно. Пойдем, Серега. – И взяв Сергея под руки, поднялись с ним в тамбур плацкартного вагона.

Черный, прощаясь, махнул сзади рукой и недвусмысленно усмехнулся.

Девчата, естественно, были не прочь развлекаться и дальше. Посидев с час для приличия с ними и поболтав о разном, Сергей, сославшись на то, что рано утром ему надо быть, как огурец, в штабе армии, отправился спать к себе в купейный вагон.

Станция Борзя Забайкальской железной дороги, не смотря на свой районный статус, являлась на ту пору заштатным селом с населением восемь тысяч человек. Кругом, на сотни километров, ковыльная степь, никакого сельского хозяйства, а тем более промышленности. Нищета. Основное население – бывшие зеки. До китайской границы шестьдесят километров.

Здесь и был расположен штаб 36-ой общевойсковой армии. Судя по количеству офицеров, снующих туда-сюда по коридорам штаба, все говорило о скором военном конфликте между СССР и Китаем. На этом направлении разворачивались новые части и соединения. Толпы молодых лейтенантов с эмблемами разных родов войск напоминали расшевеленный муравейник.

В штабе армии их продержали целый день. К вечеру, наконец, определились с назначениями, и, переполненный армейский КаБЗик, не спеша, двинулся в путь. Ехать предстояло на юг, в Даурию, к китайской границе.

За окном проплывала унылая, ровная, как блюдце, пыльная и выжженная августовским палящим солнцем, забайкальская степь. Глазу не за что зацепиться, только сплошная пелена пыли, от редких встречных машин, да кошары и стада овец на горизонте.

Постепенно опустилась ночь. Остановились для контроля перед въездом в погранзону. Пока погранцы проводили досмотр автобуса, офицеры курили возле него и делились первыми впечатлениями. Радости на их лицах не ощущалось. Да и чему радоваться в отдаленном, богом забытом крае? Видно, не зря их пугали в училище Забайкальем.

Поехали дальше. Вдруг, когда оказались на небольшой сопке, внизу увидели бесконечное море огня.

– Это что, Чикаго? – пошутил кто-то из пассажиров.

– Лучше, – с хитрой улыбкой ответил водитель.

Было такое впечатление, что перед ними в огнях раскинулся огромный город. Лейтенанты сразу взбодрились.

– А нас пугали, что здесь только степь да сопки, а тут, судя по освещению, жизнь кипит не хуже, чем в большом городе.

Автобус остановился.

– Приехали. Общежитие пехотного полка. Сегодня все ночуют здесь, а с утра вас распределят по частям, – распорядился сопровождающий их прапорщик.

На утро, решив осмотреть населенный пункт, поразивший своим размахом и освещением ночью, лейтенанты вышли на улицу. Каково же было разочарование на их лицах, когда вместо ожидаемого мегаполиса, они увидели всего лишь восемь стандартных блочных пятиэтажек, расположенных в два ряда, несколько старых двухэтажных каменных и деревянных домов, да с десяток полусгнивших бараков? Все это называлось военным городком, где проживали семьи офицеров и служащих.

– А, где же море огня?

– Вы не первые, кто на этом попались, – ответил повстречавшийся им офицер.

– А огни, это освещение частей, парков с боевой техникой, учебных центров, полигонов и других, необходимых гарнизону, объектов. Растительности здесь, как видите, нет, поэтому и видно все, как на ладони. Так что, лучше не раскисайте, а примите все, как должное, и быстрее вливайтесь в нашу дружную семью. Не вы первые, не вы последние. Время пролетит, не заметите. Район здесь заменяемый, приравнивается к крайнему северу, есть ряд льгот. Холостяки служат всего три года, женатые – пять лет. Китайцы, правда, последнее время шалят. В общем, вперед и с песней!

Да!.. Настроение, как-то у всех сразу упало. Но, что делать, служба есть служба и лейтенанты разошлись по своим частям согласно предписаниям.

4

В штабе дивизии Сибирцев получил направление – начальник связи танкового батальона мотострелкового полка. Все КПП полков располагались вдоль бетонки. Порт-Артурский полк был предпоследним, поэтому до него Сергею добираться пришлось минут сорок. В дальнейшем это очень пагубно скажется на службе, так как общага и кормушка (офицерская пайковая столовая) находились в жилой зоне, далеко. Часто приходилось оставаться голодным.

Сергей был недоволен своим назначением. Во-первых, его специальность – проводная связь, а здесь скорее нужен радиоспециалист. Во-вторых, какой смысл было учиться четыре года, получить высшее образование и опуститься до батальона.

Подсознательно он чувствовал, что во всем этом есть какая-то злая подоплека, скорее всего, что-то нехорошее написал в характеристике и личном деле злопамятный курсантский взводный. Но, защитников в армейской иерархии у Сергея не было, а простых смертных, не больно-то и слушали, поэтому пришлось смириться и тянуть ратную лямку на том посту, который ему «доверила» Родина.

Жить Серегу определили в офицерское общежитие. Условия были спартанские: четыре кровати с панцирными сетками, тумбочки, стулья, стол по средине комнаты и шкаф. Все, естественно, с инвентарными номерами. Туалет и умывальник в конце длинного коридора. Гарнизонная баня – раз в неделю. Питание трехразовое, бесплатно в пайковой столовой или за деньги в офицерском кафе.

Все развлечения находились в Доме офицеров – библиотека, кино, каждый день новое, и танцы по выходным и праздничным дням. Телевизор принимал с трудом только одну программу. За железной дорогой (за речкой), находилось село Даурия, ставка белого казацкого атамана Семенова в гражданскую войну. Ходили туда только днем и по необходимости, в магазин за водкой и спиртом или детям за молоком, так как этих продуктов в военторге не было. Местное население, «семеновцы», считали себя ущемленными в правах советской властью и к военным относились, мягко сказать, не очень дружелюбно. Не раз, бывало, уйдет офицер после танцев провожать молодую красивую казачку (плод любви русского и бурятки) за речку и поминай, как звали, найдут забитым в степи или разрезанным поездом на рельсах.

Произошел такой случай. Командир дивизии, генерал, вечером возвращался на уазике с вертолетной площадки, расположенной на другом конце села, в гарнизон. В центре села в этот момент гуляла местная молодежь, был субботний вечер. Пьяная толпа обступила УАЗик, перегородив проезд. Затем перевернули его на бок, вытащили людей и начали их избивать. В это время мимо проходили взрослые и вступились за военных. Это их и спасло.

В общем, комдив прибежал в Дом офицеров, где в это время шли танцы. Весь в крови, синяках и ссадинах. Поставил задачу коменданту и начальникам патрулей, находившимся там, о задержании хулиганов. Об этом узнали отдыхающие офицеры и подняли четыре офицерские общаги. Весть дошла до казарм. В общем, когда цепи военных окружили село, в их составе было уже порядка трех тысяч человек. Все начали сближаться к центру села, загоняя на сопку всех подростков и мужиков. Началась бойня. Трупов, конечно, не было, но местная больница и гарнизонный госпиталь переполнились травмированными «семеновцами». Были громкие разборки, прилетала комиссия из Читы. Урок местным, преподнесли хороший, они надолго притихли.

Жива еще была девяностолетняя любовница Семенова. Кстати, позже Сергей брал у нее молоко и общался. Неплохая бабуля, веселая, могла еще и сто грамм пропустить и частушку спеть. Вспоминала, как здесь квартировалось войско атамана и как, под ударами красных, ушло в китайскую Маньчжурию, закопав в пути, в долине Смерти, в девяти километрах от Даурии, часть золотого запаса России, доверенного ему адмиралом Колчаком. Это золото не найдено до сегодняшнего дня и не дает покоя многим кладоискателям.

5

Гвардейский мотострелковый Порт-Артурский Краснознаменный, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого полк, в котором предстояло служить лейтенанту Сибирцеву, являлся инициатором всеармейского соревнования за дальнейшее повышение боевой готовности. Обращение гвардейцев-портартурцев ко всему личному составу Вооруженных Сил СССР было опубликовано в газете «Красная звезда». Эйфория достигла пика, когда под диктовку парт-политработников Политуправления округа, молодые воины-портартурцы, написали письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу, в котором заверили его о том, что с честью выполнят взятые на себя повышенные социалистические обязательства. Брежнев им ответил, вопрос был взят на контроль ЦК.

По всей армии шли митинги в поддержку порт-артурцев. Люди, принявшие обязательства, добросовестно получив награды и повышения, вскоре убыли к новому месту службы, а выполнять их пришлось вновь прибывающему личному составу и офицерам, таким, как Сибирцев, ни сном, ни духом не ведавшим, в какую клоаку они попали.

Полк превратился в строительную площадку. Офицеры и прапорщики практически находились на казарменном положении. Какой смысл идти на три-четыре часа домой? Остальное время кипела работа. Так длилось месяцами. Заветная мечта каждого офицера – вырваться из этого порочного круга, хоть на время, хоть на несколько дней, но подальше от полка.

Шли капитальные ремонты казарм, штаба, клуба. Началось строительство новых парковых помещений, учебного корпуса. Полностью поменяли технику. Пришли новые танки, БМП, дизельные «Урал», «Шилки», «Васильки». К сожалению, обновление не коснулось средств связи. Состояние связи в батальонном и полковом звене было и остается самым слабым местом.

Поднятием боеготовности полка на новый уровень занимался весь округ. Это было чем-то сродни стахановскому движению. В то же время, это сказывалось негативно на боеготовности других частей и подразделений дивизии, где техника и условия службы оставались прежними, а спрашивали уже по-новому.

Личный состав в полк подбирали гвардейский, не ниже 1.90, русских, с образованием. Несмотря на глобальную стройку, полк день и ночь занимался повышением боевой готовности. Круглосуточно проводились стрельбы и вождение боевых машин. Каждый командир и наводчик выпускал в месяц по мишеням не менее тридцати штатных снарядов. (Один снаряд стоил пару хромовых сапог). Механики-водители накручивали на гусеницы боевых машин за занятия и учения сотни километров. И все это в экстремальных климатических условиях: летом – жара до +50, зимой – мороз до -50.

При всем негативе заказного выращивания отличников, положительное зерно все же было – это небывалый рост боевой подготовки отдельно взятого полка. Мишени поражались однозначно: первым снарядом, первой очередью, первым патроном. Через неделю батальоны и другие подразделения меняли друг друга в запасном районе, проводились ротные и батальонные тактические учения, велось слаживание подразделений. Раз в месяц – полковые учения. Целый год, через два-три дня полк «неожиданно» поднимали по тревоге с выходом в запасной район. По большому счету, именно такой уровень боевой готовности и должен быть в частях и соединениях первого эшелона в приграничных районах.

Вскоре, годовая итоговая проверка Министерства Обороны покажет, что личный состав гвардейского Порт – Артурского полка полностью выполнил свои обязательства и подтвердил звание правофлангового. К концу года в полку было более 70% отличных рот и батарей, 80% отличных взводов, 63% отличников боевой и политической подготовки.

Все вздохнули с облегчением, ну наконец-то будем жить нормальной, если можно так сказать, армейской жизнью. Не тут то было. Политработники решили продолжить инициативу и на следующий год. Да, это даже не смешно. Надо было вырываться из этого кошмара.

Забегая вперед и анализируя службу в полку, можно с уверенностью сказать о ярком примере двойной морали, существующей в нашем социалистическом обществе. Под лозунгами о лучшем полку в Вооруженных Силах скрывалось: для одних, избранных – трамплин для дальнейшего роста, для других, основной массы – обеспечение этого трамплина. Полк стал перевалочной базой для детей и родственников высокопоставленных чиновников, которые, отметившись здесь и получив очередные звезды, звания и награды, двигались дальше.

Основная же часть офицеров пахали, как проклятые, ничего за это не имея. Десятки молодых офицеров, таких как Сибирцев, прослуживших в этом полку по шесть – восемь лет, о которых снимали фильмы и писали в каждой газете, как о лучших офицерах Советской Армии и примере для подражания всего подрастающего поколения, на самом деле, годами не могли получить очередного звания, так и оставаясь командирами взводов. Многие из них в дальнейшем спились, и лишь некоторым удалось вырваться из «отличников», замениться в средние, нормальные части и сделать карьеру. Большинство сегодняшних генералов-сухопутчиков отметились в то время на различных должностях в гвардейском Порт – Артурском полку.

До границы двенадцать километров. Каждый день оттуда приходили тревожные сигналы. В Приаргунском погранотряде китайские спецназовцы, «тигры», как их называли, перейдя границу, вырезали всю погранзаставу и безнаказанно скрылись на своей территории.

Вскоре Сергей был знаком со всеми офицерами полка, появилось много новых товарищей, особенно из числа молодых холостых офицеров. А их за последние два года нагнали в Даурию под сотню человек. В повседневной чрезвычайной занятости на службе, все они, однако, мечтали лишь о том, чтобы любыми путями быть свободными от службы вечерами в субботу и воскресенье, так как лишь в эти дни проводились танцы в Доме офицеров, и это была единственная желанная отдушина в череде армейских будней.

Холостяки готовы были за семейных в будни ходить по нарядам и выполнять любые работы, лишь бы в эти два вечера их не трогали. Однако командование рассуждало иначе – семейные по возможности должны быть в выходные с семьями, а холостяки обойдутся. Скорее всего, это делалось для того, чтобы в выходные дни холостяки меньше болтались по гарнизону и не искали места приложения своей молодой не использованной энергии.

Несмотря на занятость, письма домой Сергей писал регулярно. В них он шутил, что работает с двумя выходными. Один летом и один зимой. Приходили письма от сестренки. Она училась в медицинском училище города Череповец. Мама уже скучала и интересовалась, когда у Сергея будет отпуск? Он и сам ждал момента, чтобы вырваться, хотя бы ненадолго, из этого круга. В последнее время он пропадал на танковой директрисе, где отвечал за связь с танками при проведении боевых стрельб.

Однажды его вызвали в строевую часть и предложили ехать в командировку в Киров. Сопровождать эшелон с дембелями.

На сборы два часа и в назначенное время Сергей прибыл на станцию, где уже формировался дембельский эшелон. В железнодорожном составе двенадцать плацкартных вагонов, которые планировали заполнять по ходу движения в местах дислокации частей и соединений, штабной вагон и вагон с полевыми кухнями.

Начальник эшелона, замполит, зам по тылу, двенадцать офицеров, старших вагонов, и двадцать четыре сержанта, их помощники, – таков штатный состав командования эшелона. Сергей взял своих сержантов. В его вагон разместили сто дембелей. На вокзале он принял у ПНШ проездные документы на каждого солдата, сержанта, которые должен был им выдать в Кирове для дальнейшего проезда и дембельские деньги, в среднем по восемьдесят рублей на человека, они выдавались так же в конце пути.

Сергей не ожидал получить под отчет такую большую сумму. Деньги и документы еле уместились в дипломате. Перед отправкой к эшелону прибыл начальник штаба дивизии, собрал офицеров на инструктаж. Обратил внимание на соблюдении порядка и дисциплины при следовании. Всех, кто будет замечен в употреблении спиртных напитков и попытке не подчинения, приказал немедленно сдавать военным комендантам на железнодорожных станциях. После непродолжительного прощания, разместились в вагонах, и состав тронулся.

Сергей с двумя сопровождающими сержантами заняли первое купе.

– Да, – размышлял он, – с таким содержимым дипломата надо держать ухо востро. Решив, до конца поездки не позволять себе ни каких соблазнов, тем более, горячительного, Сергей положил дипломат под подушку и сел возле него. Вскоре, отправив сержантов на кухню за ужином, попросил увольняющихся связистов своего взвода последний раз оказать помощь по организации полевой связи в эшелоне. Сам же установил коммутатор в купе и отдавал распоряжения. Опытные связисты быстро справились с задачей. Через час у начальника эшелона была связь с вагонами и тепловозом.

Сержанты вернулись с ужином в термосах. Предполагалось, что каждый дембель в вещмешке повезет котелок и ложку. Перед отправкой был проведен строевой смотр. Все эти принадлежности были в наличие. На самом же деле, в вагоне не оказалось не только вещмешков, но и даже завалящей ложки. В общем, пища есть, принимать ее нет возможности. А впереди еще пять дней пути. По правде говоря, при общей эйфории наступившего дембеля, этот вопрос мало кого интересовал, да и голь на выдумки хитра, изготовили ложки из подручных материалов.

После ужина к Сергею подошли его связисты и попросили отпустить по домам. Сибирцев пообещал решить вопрос после Читы. Да и действительно, зачем им ехать до Кирова, если они с Красноярска? Возникла проблема с выдачей денег, так как Сергей их получил в купюрах по пятьдесят рублей. В отличие от других вагонов, где уже шла гулянка полным ходом и администрация с трудом контролировала ситуацию, у Сибирцева все было тихо и спокойно. Во-первых, он вез порт-артурцев, а во-вторых, дал понять, что по возможности, будет отпускать людей.