Записки марсобойщика

Запись четвёртая:

Свобода для всех

Судьба моя сложилась случайно.

Команда КВН «Уездный город»

Кто-то из древних фантастов писал, что в разреженной атмосфере Марса голова становилась словно хмельная, если двигаться слишком быстро. Что ж, теперь атмосферу красной планеты сложно назвать такой уж разреженной. Голова, во всяком случае, не кружилась.

Павел медленно, наслаждаясь каждым шагом, обошёл вокруг грузовика и посмотрел на светлое бледно-розовое небо, освободившееся от туч.

Вечерело, и края гигантского ущелья обрели нереалистичную чёткость.

Чудо. Просто чудо, что марсобойщик остался жив! Более того, грузовик тоже невредим! Съехал верхом на широченной каменной плите по зыбкой волне оползня. Самый удивительный сёрфер! Придите на пляж, сделайте небольшой гребень из песка и положите на край книгу, так, чтобы книга съехала по склону. Вот блоха на этой книге и будет счастливым «полтинником»!

Известняковая плита, на которой стоял грузовик, имела пару сотен метров в ширину и больше полукилометра в длину. Покрывал её тонкий слой красного кремнезёма, который хотелось зачерпнуть ладонью и смотреть, как песчинки сыплются в вольном падении.

Жить – хорошо. И чем дольше, тем лучше. Оставалось только как-то съехать с оползня и найти выход из ущелья. После всех пережитых потрясений в душе начался некий подъём. Появилась странная вера в лучшее. Будто всё самое страшное уже позади.

А ведь дело ещё не сделано. Через несколько часов совсем стемнеет, и, если выход не будет найден, ночевать придётся в каньоне.

Соблюдая осторожность, Павел прогулялся к краю плиты, огляделся. И с радостью отметил – выход есть!

***

Сигнал бедствия мог быть и ловушкой, но долг любого нормального человека откликнуться на зов о помощи. По рации никто не отвечал. Навигатор определил по пеленгу аварийного маячка точные координаты – пять градусов северной широты, восемьдесят два градуса западной долготы. Не так уж и далеко, всего-то двадцать километров от ущелья.

Павел спешил. До захода солнца оставалось меньше двух часов, а неизвестному, активировавшему аварийный маяк, возможно, нужна была немедленная помощь. Кто же он? Что забыл в такой дали от цивилизации? Или тоже гоняется за «Свободой»? Похоже, на этот древний кораблик претендовал не один марсобойщик.

Вскоре Павел различил вдали силуэт тяжёлого грузовика. Со знакомым синим прицепом! Привет от «Марсинок»! Грузовик был необычный, земной сборки. Французский «Кавалет». Полторы тысячи лошадиных сил, восемь тонн веса, максимальная скорость в районе двухсот километров в час. Хорошая машина. Мощная.

Кабина «Кавалета» была выкрашена в тёмно-зелёный цвет. Колёса увязли в песке. Двери салона распахнуты настежь. Павел подъехал ближе и разглядел возившегося у грузовика человека. Тот тоже заметил приближающуюся машину, вскочил и приветливо замахал рукой.

«Полтинник» описал дугу и встал на твёрдом грунте. Ближе подъезжать было опасно – а то бы уже два грузовика стояли рядом, увязнув в песке.

Выбравшись из кабины, Павел двинулся навстречу незнакомцу. Тот тоже приближался – и с опаской, и с воодушевлением. Среднего роста мужчина, брюнет с приятными чертами лица. В сером рабочем комбинезоне. Он протянул Павлу ладонь.

– Дима, – представился. – Тополев.

– Паша Манякин. – Марсобойщик пожал ему руку. – Что случилось?

– Да вот, в бурю попал. – Дима едва заметно картавил. Он обернулся и обречённо махнул рукой на свой грузовик. – Движок песка наелся, сгорел. Пытаюсь продуть механизмы. Шланги протянул от автономки, но пока что-то результаты не радуют. Застрял, в общем.

– Угу, понятно. Ну, давай взглянем, что ли. Авось, вместе что-нибудь придумаем.

– Пошли.

Они осмотрели двигатель. Дима показал, что успел сделать, и Павел понял, что «Кавалет» не жилец. Правильно аварийку включил, не выбраться ему.

– Кстати, я смотрю, ты тоже на «Свободу» нацелился. – Тополев кивнул в сторону «полтинника». – Думаешь, доедешь?

– Почему нет? – напрягся Павел, взглянув собеседнику прямо в глаза.

– Ты когда выехал?

– Четыре дня назад. – Врать не было смысла.

– А я неделю уже добираюсь, и я знаю, что я не первый выехал.

Павел задумчиво потёр подбородок. Вот значит как. Что ж, этого следовало ожидать.

– Я на «Марсинок» уже давно пахаю, – продолжил рассказывать Дима. – Ночью сутенёрша звонит, поднимает, говорит, мол, так и так, бери грузовик и бегом на базу. Прилепили мне этот синий гроб. Говорят: давай в пустыню, куда Моисей марсобойщиков водил. Тащить из болота стального бегемота. И счастливого пути! – Он гневно сплюнул на песок. – Я со своими связался. Оказалось, нас таких неудачников аж шестеро набралось. И это только от «Марсинок»! Я слышал, боссы начали на стороне нанимать кого попало. Всех, кто свободен и у кого грузовик приличный, всех заманили.

– Как-то это не по-людски. Если кто-то один довезёт корабль, то как же остальные?

– Тебе пол-лимона выплатили? Ну вот и компенсация за издержки.

– А про «Арктику» знаешь что-нибудь?

– Про америкосов? У них в этом деле свой интерес. – Дима огляделся, будто кто-то мог его подслушать, и заговорил быстро: – «Свобода» эта на фиг никому не нужна! Не просто же так эта посудина тогда к канадцам летела. Груз везла какой-то. Вот этот-то груз всем и нужен! Америкосы достать корабль из песка не могут, нужная техника только-только с Земли стартовала. А пока стопорят всех, кого найдут. Скинули из космоса ракетницу где-то недалеко от «Свободы». «Марсинки» уже три дисколёта из-за неё потеряли! Эта штука сбивает всё, что летает.

– Откуда такая информация?

– Да есть у меня товарищ. Он у «Марсинок» компы чистит. Вот и подсмотрел.

– А груз?..

– Не знаю. – Дима пожал плечами. – Это только догадка. Ну не будут же америкосы из-за какой-то развалины людей давить?! Что-то военное там, наверняка.

Павел покивал, согласившись, что здесь не всё так просто, как казалось вначале. Затем предложил:

– Перебирайся давай ко мне, дальше вместе поедем.

Дима, казалось, немного удивился. Глянул в сторону «полтинника» и отрицательно покачал головой.

– Грузовик бросать жалко. – Он вдруг оживился, будто вспомнил что-то важное. – Слушай, загляни там ко мне в брюхо. Вынеси сумку большую. Синюю. У меня идея одна появилась.

– Ладно, сейчас.

Павел забрался в «Кавалет» и огляделся во внутреннем сумраке. Вполне обычное убранство. Баллон с кислородом, аптечка, холодильник, две койки, шкафчик. Сумки видно не было. Марсобойщик заглянул в шкафчик. Посмотрел под койками. Нахмурился.

– Что-то не вижу! – крикнул он. – Где она лежит?

Ему никто не ответил. Развернувшись, Павел выглянул в окно. И тут же резво выскочил из грузовика. Его «полтинник» сдвинулся с места и начал удаляться, постепенно набирая ход.

– Стой! – заорал Павел, пытаясь догнать свой грузовик. – Стой, сука! Убью!

«МААЗ» резво разогнался, оставив за собой пыльный след. Павел бежал сколько мог, шаги путались, низкая гравитация мешала ускориться. Наконец, он бессильно упал на песок, тяжело дыша и держась за разрываемый болью бок.

Нет грузовика. Нет надежды. Нет будущего.

Это крах.

***

В окна «Кавалета» заглядывали звёзды. Мерно гудела автономка, обогревая застрявший посреди пустыни грузовик. Павел лежал на нижней койке, закинув руки за голову и глядя в потолок. Темнота казалась враждебной, чужой, страшной. Воображалось, будто вокруг машины, ощущаемая внутренним чувством, шагала смерть.

Послышался тонкий скрип, что-то негромко лязгнуло. Павел скосил взгляд и увидел, как небольшая дверца позади противоположной койки начинает открываться, впуская таинственного гостя. Повеяло холодом, жутью. Павел вздрогнул, ощутив себя беспомощным.

Внутрь вошёл человек. В простой одежде, в домашнем свитере и потёртых штанах. Ему уже за пятьдесят, но черты лица, пусть изменившиеся, потяжелевшие, всё ещё узнаваемы. Потускневший взгляд усталых глаз отыскал в темноте Павла. Марсобойщик упал с койки, медленно опёрся о пол дрожащими руками и с трудом выпрямился.

– Пришёл, – еле слышным шёпотом произнёс гость.

– Папа. – Марсобойщик едва сдержал слёзы.

Антон Викторович закрыл за собой дверь и присел на деревянный складной табурет возле холодильника. Неспешно потёр руки, дыхнул в ладони. С холода пришёл…

Павел поискал выключатель, но не нашёл.

– Не надо, – сказал папа. – Садись.

Марсобойщик остался стоять, отказываясь подчиняться. Ответы возникали в голове ещё до того, как он успевал задать вопрос.

Да, жив. Где-то жил, не мог или не хотел дать о себе знать. И вот теперь вернулся повидаться. Начать жизнь заново.

– Как ты живёшь? – спросил отец.

– У меня своя фирма, – совладав с собой, произнёс Павел. – Выполняю заказы. Скоро планирую расширяться.

– Это твой грузовик?

Повисла неприятная пауза.

– Нет, не мой. Меня ограбили.

– Ты справишься, – без сомнений и эмоций пообещал папа. – Но ты доволен своей жизнью?

– Вполне, – последовал ответ. – Города растут. Заказов много. У меня большие планы.

– Планы… – глухо повторил Антон Викторович. И внезапно сказал: – Ты давно видел мать? Я заходил к ней на днях. Ей тяжело. Она часто плачет, срывается.

– Она бросила нас…

– Все ошибаются, – вздохнул папа. – И ты ошибаешься. И я не безгрешен. Она не виновата ни в чём. Вот ты, посмотри, сидишь здесь, в темноте, в холоде, лишившись всего. Чего ты ждёшь? На что надеешься?

– Я не собираюсь сдаваться, – убеждённо ответил Павел.

– Да? – его собеседник поднял взгляд, и от той глубокой грусти, что отразилась в его глазах, захотелось кричать. – Что ещё ты понял? Чему научился?

Надо говорить только правду, иначе невозможно.

– Разум человека должен быть как лёд, – принялся объяснять Павел, будто рассказывал об очевидных истинах. – Возможности человека безграничны. Нет ни страха, ни боли. Только цель и движение к цели.

Папа молчал. Он чувствовал себя здесь лишним.

– Ты… надолго? – Павлу стало не по себе. – Может, поешь? У меня есть котлеты и сок.

Папа поднялся.

– Ещё увидимся, Паш. – Он обернулся к двери. – Пойду я. Пора.

Захотелось удержать его, взять за руку, остановить. Но Павел стоял, не решаясь сделать шаг вдогонку.

– Ты придёшь ещё?

Антон Викторович открыл дверцу и остановился в проёме.

– Да, – ответил тихо. И скрылся, исчезнув в темноте. Павел преодолел себя и сделал несколько шагов, встав напротив открытого проёма и наблюдая, как удаляется тёмный сгорбленный силуэт, растворяясь в одиночестве.

Он ушёл!

…Марсобойщик открыл глаза, пытаясь осознать, где находится. Темнота, чужой грузовик, неудобная жёсткая койка. Все события жизни, забывшиеся на эти несколько часов, пробудились в памяти. И стало очевидно, что это был все лишь сон.

Дверь! Павел повернул голову, но со странным смятением обнаружил, что никакой двери за противоположной койкой нет. Только стальная стена «Кавалета».

Он ушёл…

Снаружи послышался нарастающий гул. В окна пробился мощный свет фар. Захрустел под колёсами песок. Павел неловко поднялся, выглянул в окно и увидел разворачивающуюся неподалёку «Европу-15». Тяжёлый и мощный грузовик. Очень редкий и явно модифицированный. На таком ездили всего трое марсобойщиков.

«Пятнашка» встала, открылась дверь, и в песок спрыгнула громоздкая широченная туша.

– Эй! Кому тут помощь нужна? – голосом Большого Бонуса спросила туша, приближаясь к «Кавалету».

Видимо, аварийный маячок ещё работал!

– Бонус! – Павел выскочил наружу.

– Обана! Маня, ты? Здорово, дружище!

– Здоров.

– Это что, твой грузовик? Ты ж на «полтиннике» ездил!

– Это грузовик Димы Тополева.

– А где же сам?..

– А сам он на моём усвистал.

Он коротко пересказал события вчерашнего вечера. Бонус эксцентрично взмахнул руками.

– Вот так да! Димон, пустынная крыса! Не ожидал от него! – Он хитро прищурился, увидев синий прицеп. Точно такой же был и за кабиной «Европы». – А ты сюда в такую даль специально на помощь ехал или ещё по каким делам?

– Название «Свобода» тебе о чём-нибудь говорит? – вопросом на вопрос ответил Манякин.

– Впервые слышу! Ха-ха-ха!

Павел заметил на «пятнашке» следы попаданий пуль.

– Вижу, ты тоже с «Арктикой» познакомился.

– Не поверишь, уходил сразу от двух! Сосунки, я ещё полгода назад себе поставил малокалиберную скорострельную пушку. Разметал хулиганов по пустыне как школьников!

– Не задело тебя?

– Да так, – качнул головой Бонус. – Отделался переломом уха. – Он нетерпеливо хлопнул в ладоши, прерывая беседу. – Давай, забирайся ко мне. Вместе поедем. Мне помощник не помешает. У тебя там в Димкином грузовике ничего личного нет из вещей? Нет? Ну тем более. Поехали.

Павел не возражал.

***

Его сморило в кресле, и когда он в следующий раз открыл глаза, уже «стояло утро, летнего теплей». Под марсианским солнцем раскинулся обманчиво светлый свод цвета ряженки – только вокруг непосредственно солнца был заметен размытый голубоватый ореол.

– Летели по небу тучки, – пробубнил Бонус. – Тучек четыре штучки…

Он что, всю ночь стихи читал? Вот же непоседа, балаболит и балаболит без устали.

– Ага, проснулся, – приметил Бонус шевеление в соседнем кресле. – Голодный? Жрать будешь?

– Не жрать, а есть, – сипло поправил Павел, потирая ладонью помятое лицо.

– Да хоть трапезничать. У меня там, в холодильнике, лапша с сосисками. Лимонада бутылка. Пивко – если хочешь.

– Спасибо, пока не хочу.

– Ну смотри. Потом может уже и не быть.

Большой Бонус, а в миру Борис Борисович, обладал запоминающейся, хоть и не выдающейся внешностью. Объёмный, пузатый. На широком лице выделялись внимательные глаза, поломанный нос, пышные усы. Владельцу фирмы «ГАНГ» исполнилось уже тридцать восемь. Его широкий лоб незаметно перетекал в залысины. Всегда спокойный, рассудительный, Бонус легко сходился с людьми и пользовался всеобщим уважением.

«Европа» неспешно пересекала холмистую равнину. Из-за невысоких песчаных дюн по правую руку поднимались зыбкие испарения: где-то там раскинулось обширное горячее болото, исторгающее фонтаны гейзеров. Область повышенной гидро-тектонической активности, туда лучше не соваться.

– Далеко мы от цели?

Бонус щёлкнул по навигатору.

– Нет. Километров шестьдесят, если по прямой.

– Может, ускоримся? Сколько там на спидометре?

– Благородные пятьдесят километров в час, – гордо ответил Бонус. – По пескам быстрее нельзя.

– Можно, – доверительно сообщил ему Павел. Бонус искоса посмотрел на него.

– Я не такой псих, как ты. Тебе волю дай, ты до двухсот разгонишься и на Юпитер улетишь.

Спорить не хотелось. Да и не в праве Павел был спорить – не его грузовик же. Его внимание привлёк далёкий чёрный дым, поднимавшийся за холмами впереди и левее.

– Что там, как думаешь?

– Где? А, там. – Бонус неуверенно потёр щёку. – Не знаю. Хочешь проверить? У меня боеприпасов не так уж много осталось.

– Думаю, стоит рискнуть.

Бонус посомневался, но всё-таки согласился с мнением друга. Через десять минут они преодолели гребень песчаного увала, и перед ними открылось место сражения. Посреди широкой котловины, надёжно укрытой от ветров, темнели обгоревшие остовы перевёрнутой «Арктики» и трёх мотоциклов. А чуть дальше, наполовину зарывшись в песок, стоял знакомый жёлтый «МААЗ-50» с покорёженным синим прицепом.

Павел наклонился вперёд, пытаясь рассмотреть получше. Сердце забилось сильнее. Бонус осторожно вывел «Европу» на равнину, медленно и с видимой опаской объехал чёрные машины америкобританцев и приблизился к «полтиннику». Остановил грузовик и некоторое время сидел, словно ожидая чего-то.

– Пойду, гляну, – сообщил Павел и выбрался из кабины. Борис Борисович посомневался, но всё же последовал за ним.

В изрешечённой пулями кабине «МААЗа», стукнувшись головой в руль, сидел мёртвый Дима Тополев. Спину и живот его покрывали тёмные пятна крови, руки безжизненно повисли, взгляд из-под полуприкрытых век выражал пустоту. Павел стоял, не зная, что делать дальше. Бонус выглянул из-за его плеча, нервно вздохнул и, отодвинув товарища, извлёк тело из кабины.

Резко пахнуло кровью и смертью. Павел побледнел, отступив на шаг. Попытался себя убедить, что нужно помочь другу, но не смог себя пересилить. Бонус оттащил Тополева от грузовика и вернулся, оттряхивая руки.

– Они его достали. Он был уже мёртв, когда грузовик остановился. Роботы продолжали стрелять, пока не осталось ни одной движущейся цели. И сделали своё дело, но поздно, слишком поздно.

– Ведь это мог быть и я, – не своим голосом сказал Павел.

– Мог быть. Но, видно, судьба у тебя такая – выжить. Во что бы то ни стало. Бережёт тебя судьба.

Они обменялись взглядами. Бонус, конечно же, знал биографию Павла. Знал о том случае с аварийной посадкой лайнера. И его слова не были пустым трёпом. Он верил в то, что говорил.

– Давай-ка, – решил толстяк, – забирай свои вещички и тащи ко мне. Всё равно мы не можем тащить за собой твой грузовик. Я помечу это место на карте, потом на теплоплане вернёшься. Есть у меня один знакомый пилот…

Павел спорить не стал. Очень не хотелось вновь расставаться с, казалось, навсегда потерянной машиной, к которой уже успел привыкнуть, но Бонус прав. Он проник в брюхо грузовика, набил две сумки одеждой, документами и приборами, захватил свой коммуникатор и выбрался наружу.

– Дальше я поведу, – не глядя на друга, сказал он, закидывая сумки в «Европу».

– Как скажешь, – не стал возражать здоровяк. – Водитель ты опытный. Грузовик хоть на Плутон посадишь. Только я тебя прошу, не гони сильно. Ладно?

– Ты всю ночь ехал. Отдохни.

На Павле лица не было. Он по-прежнему избегал смотреть на друга. Слишком много потрясений довелось пережить за эти дни. Нельзя так. Никаких нервов не хватит.

И всё-таки за рулём пришло спокойствие. Появилась уверенность. Опытный водитель чувствует себя за рулём в своей тарелке.

«Европа» заурчала, издала механический скрип и сдвинулась с места, медленно набирая ход. Лихо взлетела по склону на очередной гребень, выбираясь из котловины, и взяла курс к недалёкой уже цели.

– Я же просил не гнать, – взмолился Бонус, почувствовав, как езда по песку превращается в скоростное скольжение.

Но Павел его не слушал.

***

Когда они вскрыли трюм «Свободы», у Бонуса невольно вырвалось:

– Ёлки-палки!

Павел был с ним полностью согласен. Надежно уложенные в стальные соты, в сторону развороченной кормы корабля смотрели полукруглые колпачки ракет, под металлическим кожухом которых скрывались вытянутые конусы ядерных боеголовок. Грозное и немного устаревшее оружие, пролежавшее полтора века в песках Марса, казалось посланцем из прошлого, отголоском давно минувшей войны, подарком изобретательной смерти.

Двое марсобойщиков проверили радиационный фон, убедились, что их жизни ничто не угрожает, и проникли вглубь корабля. Освещая себе путь маленькими техническими фонариками, они добрались до отсека управления, где с потолка свисали ошмётки электронной аппаратуры. Смятый при падении нос «Свободы» изнутри оказался наполовину засыпан песком.

Люди покинули корабль, обошли его кругом – тот почти полностью скрывался в кремнезёме, и лишь «спина» белела над поверхностью. На вид здоровая штука. Когда читаешь о параметрах в документах, кажется, что это не так уж и много. Подумаешь, чуть меньше двадцати метров в длину и три метра в диаметре. Но когда воочию видишь огромный цилиндр из металла, поневоле испытываешь уважение к этой сложной, хоть и древней машине.

– Что делать будем? – Бонус, кажется, был слегка растерян.

Павел призадумался. В трюме шесть ракет. В каждой по шесть боеголовок. Страшная сила! И вот так просто взять и отдать эту силу тем, кто всё это время действовал втёмную, нисколько не беспокоясь о человеческих жизнях?

– В нашем договоре ничего не сказано о грузе, – сказал он, покосившись на тёмный проём в корпусе корабля. – Но очевидно, что наших нанимателей интересует именно он. Я не знаю, как они намерены его использовать, это не наша игра. Но по мне, так лучше бы этим штукам никогда не возвращаться к людям.

– Полностью с тобой согласен. – Бонус упёр руки в бока и высказал идею. – Давай-ка вот что сделаем. Пусть роботы пока расчищают корабль – да, у них есть такая функция, тут «Марсинки» не обманули. А мы пока вытащим краном содержимое корабля и спустим всё это добро в болото. Благо тут недалеко. Потом возвращаемся, выгружаем кран, запихиваем эту курицу в контейнер. И отдаём заказчикам. Все довольны и счастливы. Мы получаем по двадцать лимонов, так как оба выполним подписанные контракты. Тут они ерепениться не посмеют. Они корабль могут на выставке выставить или в мусор спустить, это нас уже не касается.

– А если они спросят, куда делся груз?

– Мы ничего не видели и не слышали, – развёл руками здоровяк, цыкнул и изобразил лицом полнейшее недоумение.

– Так и сделаем, – решил Павел. – Эта хрень не должна достаться никому. И вся ответственность только на нас.

– Да? – удивился Бонус и весело улыбнулся. – Мы с полной ответственностью заявляем о нашей полной безответственности!

– Значит, решили?

Бонус посерьёзнел, ещё раз обернулся к «Свободе» и согласно кивнул.

– Решили.

***

Бар «Любовь тунеядца» был переполнен народом, в обширном зале стоял гвалт голосов, играла музыка, кто-то ругался и спорил, кто-то делил деньги, кто-то договаривался о работе. Дядя Надя спокойно стоял за стойкой и вытирал стаканы, с затаённой радостью рассматривая собравшийся в баре народ. Оля принимала на кухне заказы, едва успевая справляться со всеми.

Бонус сидел у стойки, опрокидывая одну рюмку за другой. Семеро товарищей-марсобойщиков не вернулось с последнего задания «Марсинок». Ещё больше с этим заданием не справилось по причине того, что исполнить его под силу было лишь самым шустрым. Самыми шустрыми оказались Бонус и Манякин. Правда, три десятка человек заметно обогатились, пополнив свои счета полумиллионными вливаниями, так что переживаний по поводу неудачи было не много, да и вообще марсобойщики не привыкли оплакивать свои несбывшиеся надежды.

Павел вернулся к стойке и уселся на высокий табурет рядом со своим массивным другом.

– Договорился о теплоплане, – сказал он. – Можно будет уже завтра вылетать за грузовиком.

– Новый купишь, – заплетающимся языком сказал Бонус. Он пододвинул другу полную рюмку коньяка и требовательно сказал: – На!

– Забыл? Я не пью.

– Ты меня вважаешь?..

– А ты меня?

Бонус с усилием задумался.

– Вважаю, – последовал невнятный ответ. – Давай. Хряпнем по маленькой! Выпьем за морковь!

– Хряпнем, – утешающе проговорил Павел и сделал жест дяде Наде. – Джон, налей мне лимонад.

– Окей, Пол, – на чистом русском ответил Джон Надд. – Сетчас всьо сдьелаем!

Он наполнил стакан холодным лимонадом со вкусом клубники и лайма и подвинул его Манякину.

– За счьот заведэнийа!

– Спасибо, друг.

Павел принял стакан. Они чокнулись с Бонусом и сделали по глотку.

Внезапно со стороны входа послышался шум, народ в баре оглянулся, и перед изумлёнными взорами предстал вырвавшийся из больницы Громила в традиционной шапке-ушанке и европейской куртке цвета хаки военного фасона.

– Привет, миллионеры! – весело рявкнул он. – Я вернулся! Всех угощаю!

– Уррра!

– Добро пожаловать!

– Мяу!

Павел отвернулся и посмотрел на висевший над витриной экран телевизора. Показывали открытие новой выставки антикварной техники. Вдохновлённый корреспондент с восторгом рассказывал об обретении истинной жемчужины новой коллекции – беспилотном космическом корабле «Свобода», целых сто шестьдесят лет пролежавшем в необжитых и плохо исследованных песках марсианских пустынь.

– Благодаря героическим усилиям сотрудников «Mars Global Incorporated», этот уникальный корабль наконец-то вернулся к людям! Посмотреть на него уже собрались тысячи любителей техники и истории со всего Марса. До открытия выставки осталось всего…

Чизес, подняв хвост, важно прошёлся по стойке, удосужившись неодобрительного ворчания хозяина. Павел погладил кота по голове, но тот без энтузиазма отнёсся к ласке и поспешно спрыгнул на пол, скрывшись в полумраке зала.

– Выпьем, Борь, – тихо проговорил Павел, обернувшись к Бонусу.

– За что? – поинтересовался тот.

– За свободу.

Взгляд Бонуса вдруг обрёл осмысленность и глубину. Здоровяк вздохнул, выпрямился и, высоко подняв свою рюмку, громко произнёс:

– Не чокаясь.

30 ноября – 16 декабря 2012 года