Записки террориста (в хорошем смысле слова)

Глава XVIII

Выход «стрелковцев» из Славянска, к моему удивлению, не породил ни малейшей паники среди личного состава донецкого гарнизона. Наоборот, воодушевление в духе «Ну, теперь-то мы украм покажем!». Удивление же моё было вызвано тем, что я полагал, что с падением Славянска всё очень быстро закончится. Во всяком случае, увиденное в Донецке на оптимизм в плане готовности города к обороне не настраивало никак. Впрочем, логическую ошибку в рассуждениях я нашёл быстро — Славянск не был взят украми, а был оставлен нашими. Соответственно, оборонявший город гарнизон уцелел и теперь перемещался в Донецк. Надо сказать, что основные надежды «донецкие» связывали не столько с приходом подкреплений, сколько с личностью Стрелкова. Даже не в плане его каких-то там военных дарований, а в плане обуздания бардака и хаоса в Донецке. Народ обстоятельно, с аргументами спорил, кого из ДНРовской верхушки расстреляют, кроме Ходаковского. То, что расстреляют его, казалось само собой разумеющимся. Смешного мало в общем-то, если серьёзно. Когда на четвёртый месяц гражданской войны солдаты одной из сторон мечтают, чтобы кто-нибудь перестрелял на фиг их политическое руководство (при этом, обратите внимание, замиряться с врагами вовсе не собираются), — это приговор всей деятельности того самого «руководства».

Как-то раз к нам на базу заехал Бородай. Честно сказать, впечатления человека, достаточно масштабного для занимаемой должности, не произвёл. Пообщался с бойцами в стиле «Фюрер и мальчики из фольксштурма». На оригинал не тянул, правда. Всех обнимал и хлопал по спине. У меня тогда ещё ожог не зажил, поэтому попросил меня не хлопать.

— А что случилось?

— Ранение, не зажило ещё.

— Где получил?

— В Ямполе.

— Да, слышал. Молодцы вы там! Нам надёжные люди тут нужны, такие, как вы!

И смотрит на меня выжидающие, типа я расплакаться от умиления должен. Пришлось сделать понимающую физиономию и задумчиво кивнуть. Не, поймите меня правильно, я вовсе не считаю Бородая плохим человеком. Хороший парень. Вот только нет такой должности «хороший парень».

Нам на очередном построении довели, что новое военное командование не собирается оставлять Донецк, т. к. с его потерей Новороссия фактически прекратит своё существование, поэтому столицу будут оборонять до последнего. В связи с чем начинается подготовка к боям в городе. При словах «бои в городе» лица опытных людей, вроде Угрюмого, Варана, Печенега и Сталкера, как-то нехорошо помрачнели. Ну, специалистам виднее, конечно. Я же предпочту с «трубой» танк в городе караулить, а не в поле. Варан провёл несколько теоретических и практических занятий, приводя примеры из чеченской и иракской практики. Где занимать позиции, как двигаться по улицам, как проходить окна и углы, как маскироваться. Весьма познавательно. Ещё бы всё это вспомнить, когда штурм города начнётся. И, совсем уж хорошо, применить на практике. Как сказал своим в своей обычной ироничной манере тот же Варан — «Если в город войдут штурмовые группы, бои будут продолжаться до полного краха одной из сторон. Нужно будет просто продержаться дольше, чем укры».

Да уж, продержишься тут… Ни броников, ни касок, ни наколенников/налокотников, ни разгрузок. РПК я пока сдал Угрюмому в его подпольную оружейку, т. к. перемещались в основном на легковушках, а в них особо не развернёшься с этой длинной бандуриной. Взамен получил у Амида АКС в толстом слое окаменевшего солидола (или ещё какой-то схожей пакости типа консервационной смазки). Отмочил в солярке, почистил — ржавчина такая, что реально страшно из него стрелять — вдруг ствол разорвёт. И у всех такие же, кто с собой не привёз. Плюс выдали аж целых два рожка и четыре пачки патронов к ним. Воюй не хочу, мля. Городские бои впереди, ага… Ладно, ребята ещё семь магазинов подкинули, патроны вытряс-таки у Амида, надел два подсумка по бокам — не разгрузка, конечно, но пойдёт для сельской местности. Тут ещё Васильич с Голодным по гранате дали — можно воевать, короче.

Да, кстати, о Голодном. Ещё один весьма колоритный персонаж. Военный пенсионер из Питера. Был прапорщиком в спецназе, прошёл обе Чечни, уволился с полной выслугой лет и устроился дальнобойщиком. Честно говорит: «Я приехал сюда заработать денег!» На вопрос: «Так тебе ж их не платят!» — грустно вздыхает: «Ну, …, да. Да и чёрт с ним, там в Питере делать один хрен нечего, тут веселее». В общем, какие-то там ребята, вроде как имевшие отношение к каким-то там структурам, с началом Восстания вошли в контакт с отставниками типа Голодного, пообещав им «Десять килобаксов в месяц, но и работать надо будет серьёзно», купили им амуницию и отправили в Ростов. Там им сообщили, что про десять килобаксов — это весёлая задорная шутка, и платить будут четыре-пять, в зависимости от сложности заданий. Ну, четыре килобакса — тоже совсем неплохой доход для военного пенсионера, плюс моральное удовлетворение от того, что ты на правильной стороне, так что народ побурчал и успокоился. Посидели пару недель в Ростове, перешли границу, и уже на земле Новороссии выяснилось, что ничего тут никому платить не будут, и вообще постановка вопроса вызывает недоумение. На этом половина группы развернулась и уехала обратно, а остальные решили, что, раз уж приехали, нужно немного повоевать, кому сколько позволяет финансовое и семейное положение. Ибо, как говорит Голодный, «воевать — это интересно, и я это умею!». Не врёт, между прочим. Ещё один человек войны. Мы с ним как-то сразу хорошо сошлись. Надо сказать, для человека с персональным кладбищем Голодный на удивление идеалистичен. Искренне критиковал как российские войска в Чечне за использование артиллерии и авиации по населённым пунктам, так и ополченцев, устраивающих позиции в городах. Мои попытки воззвать к разуму, мол, а где их ещё размещать, при таком превосходстве противника в силах, особенно технике, результатов не имели. Нельзя вот мирняк опасности подвергать, и всё тут. Надо искать другие методы. Ну, ладно, у всех свои заморочки. По той же причине Голодный крайне не любил украинских артиллеристов (кои, такое впечатление, считали стрельбу по жилым кварталам не редкой досадной необходимостью, а забавным и желанным развлечением) и даже успел, пока остальные из пришедших с ним не разъехались по домам, вырезать несколько расчётов. Голодным же его окрестили вовсе не за постоянную готовность пожрать (наоборот, ел он немного), а за непреодолимое пристрастие к прекрасному полу, в любых его совершеннолетних разновидностях. Что любопытно — хотя внешность у него, скажем так, не дикаприевская от слова совсем, прекрасный пол регулярно отвечал ему взаимностью.

Слева направо: Голодный и Угрюмый

Насчёт необходимости защиты мирного населения от превратностей войны. Понятно, что сознательно стрелять по жилым домам, где нет вооружённого противника, или по автобусам с беженцами могут только конченые мрази. Ну, или украинцы. В ополчении деятеля, отмочившего такое, шлёпнули бы на месте. Что, понятно, не отменяет неизбежных на войне случайностей. Но, не будучи лицемерами, основная задача на войне — победить. Минимизация потерь среди мирного населения — задача важная, но всё-таки вторичная. Если ополчение не будет обустраивать свои позиции в городах — туда просто войдут украинцы. Если выгнать из городов артиллерию в степь — её там быстро и легко уничтожат, у врага по-прежнему перевес в технике, а в авиации он вообще абсолютный. Так что, уважаемые поборники моральной чистоты и искатели рыцарей в белых доспехах, прошу сначала немного повоевать, а затем делиться своими ценными мыслями по данному поводу. Тогда будете, как Голодный, — в своём праве.

Тем временем подошло время собеседования с ДНРовским финансистом, которое организовал Варан. Располагался Леонид, как и положено хранителю казны государевой, поблизости от государя. Т. е., в нашем случае, на последнем этаже Дома Правительства ДНР, которое никто так не называл, а называли все просто ОГА. Слова «начинал ещё с ОГА» являлись синонимом «участвовал в Восстании с первых дней». Прекрасный солнечный день, еду в трамвае по гражданке, птички поют, где-то далеко артиллерия работает. Пассажиры, что вполне объяснимо, обсуждают в основном войну. Будет штурм или нет (почти все считают, что нет), пробивает «Град» стандартную железобетонную панель или нет (мнения разделились), стоит уезжать или нет (пожалуй, не стоит), ну и всё в таком духе. Что любопытно — независимо, ругают ополчение или хвалят, всё равно ополчение — это «наши». Украинцы — это «Киев», «армия», «нацики», «правосеки». Так, вот и ОГА, собственно.

Охрана ОГА фактически исчерпывалась организацией пропускного режима на входе в здание. Даже мне, со всем моим дилетантизмом, было ясно, что уничтожить любого на выбор из руководства ДНР не составило бы для Киева ни малейших затруднений. Да и всех скопом — аналогично. Тем более, что диверсионные группы укров в городе действовали весьма активно (собственно, охота за ними составляла существенную часть нашей работы). Основных тактик у них было две. Первая — одна машина с миномётным расчётом и укрытым в тайнике миномётом. Заезд на заранее присмотренную позицию, мгновенное развёртывание, три-четыре выстрела либо в направлении баз ополченцев, либо просто по жилому сектору, столь же быстрое свёртывание, отход. Действовали очень нагло и эффективно в части создания нервозности у мирняка. По нашей базе тоже лупили регулярно, но ближе пятидесяти метров ни одного попадания не добились, в основном прилетало в частный сектор за базой. Впоследствии, по мере того, как в городе появилась хоть какая-то система борьбы с такими кочующими миномётами, к первой машине стала часто добавляться вторая, группой прикрытия. Обычно в камуфляже, со стволами напоказ и даже фальшивыми документами (благо напечатать удостоверения различных отрядов можно было на обычном цветном принтере). Вторая тактика — очередь из проезжающей машины по другой машине или пешеходам. Тоже весьма эффективно, и трудно их поймать — попав под обстрел, первым делом пытаешься укрыться. Тут не то чтобы номер запомнить, цвет и марку машины чёрта с два разглядишь. Иногда применяли и третью тактику — снайпер на крыше или в частном секторе, но в этом случае у них возникали трудности с отходом. Город насыщен мелкими группами ополченцев. Кто-то патрулирует, кто-то домой идёт, кто-то в магазин, кто-то и просто по бутылочке пивка употребляет подальше от глаз начальства (что мы регулярно практиковали с Голодным). Разумеется, все с оружием, и когда рядом начинается стрельба — реагируют. Несколько снайперов были заблокированы и уничтожены именно таким образом, так что в дальнейшем укры старались действовать на колёсах.

Ладно, что-то я немного отвлёкся. В общем, смысл в том, что ни малейших проблем убрать того же Бородая у этих групп не было бы, получи они соответствующий приказ. Понятно, что анекдот про Неуловимого Джо никто не отменял, но, ИМХО, это всё-таки не тот случай. Единственное объяснение, которое я находил этому факту, — имела место договорённость о взаимном неотстреле первых лиц. Впоследствии, когда после гибели группы Морячка мне довелось немного побыть в охране тех самых «первых лиц» и посмотреть на всё изнутри, я в своём мнении укрепился.

Леонида на месте пока нет, как сообщила мне его секретарь Инна. Девушка, кстати, весьма и весьма. Во-первых, красавица, во-вторых, очень даже не дура. Просто очень не дура. Молодец неведомый мне пока Леонид, один плюс ему. Ладно, сижу жду. Общаюсь с такими же ожидальцами. Что там нужно для войны, по мнению классика? Вот-вот… Познакомился с неплохим вроде мужиком Серёгой, пообсуждали трудности жизни в осаждённом городе с гражданской точки зрения. Увидел Кофмана, проходящего по коридору с парой солидных дядей в костюмах и что-то оживлённо с ним обсуждающих. С ним мы были заочно знакомы по ЖЖ (ЖЖ: _artorn_), и телефон он мне свой дал, но момент для развиртуализирования был явно не самый подходящий. Ага, а вот, судя по реакции «очередников», и сам местный мастер над монетой. По гражданке, с кобурой на поясе, лицо с заметными оспинами и смесью выражений «не мешайте работать» и «только что сожрал лимон». Интересно, это маска, дабы отпугивать просителей, или состояние души? Судя по словам Варана «ну, характер у него сложный» — скорее второе. Захожу.

— Здравствуйте! Меня (имя) зовут, Вам Варан насчёт меня звонил.

— Э-э-э-э…да. По поводу работы?

— Да.

— Объективка с собой?

— (Блин, что за объективка? Резюме, что ли? Развели бюрократию уже…) Нет, не писал.

— Понятно. Возьми у Инны бумагу и ручку, напиши, потом поговорим.

Ну, вполне разумно. Действительно, что-то я протупил. Выхожу, беру лист бумаги, пишу. Родился… учился… работал… владею английским… в национально-освободительной борьбе народа Новороссии принимаю участие с … Так, вроде закончил. Снова посидел в очереди, захожу. Беглый взгляд на мои каракули, откладывает в сторону.

— А что конкретно ты можешь у нас делать?

— Что необходимо, то и могу. Могу организационной работой, могу налогами, могу учётом… в общем, я достаточно высокого мнения о себе, как о работнике и организаторе…

— (Прерывает.) Организаторы нам тут не нужны!

— (Хм-м…. Формируется с нуля новое государство, но организаторы не нужны? Чего-то я не понимаю в этой жизни…) Я не имел в виду «руководители» от слов «водить руками». Но резюме Вы видели, опыт создания чего-то работоспособного на пустом месте у меня есть, мне кажется. Вам тут это могло бы пригодиться.

— М-м-м-м… Нет, мне ты не нужен, посиди снаружи, позвоню Объедкову. Может, он возьмёт.

Я обычно в таких случаях уже высказываю (вежливо) то, что думаю, и удаляюсь, ну да ладно. Досмотрим это кино до конца.

Сижу, народ бегает туда-сюда. Снова с Серёгой пообщались, он несколько раз к Леониду забегал. Ещё раз Кофман проходил, я решил-таки познакомиться. Он спешил, так что пообщались минут пять, договорились потом как-нибудь встретиться. Приятное впечатление произвёл, харизматичный мужик.

Прошёл час. Близился к концу второй. Мдяяя… что-то меня это зае… Встаю, захожу к Леониду.

— Скажите, а какой у него кабинет, у Объедкова? Может, я сам к нему подойду?

— А ты с ним не говорил? Он же тут был.

— Я его в лицо не знаю.

— Ладно, подожди ещё. Я ему позвоню.

Ещё минут через двадцать к Леониду в кабинет в очередной раз забегает Серёга, через пять минут выходит — и оказывается тем самым Объедковым. «Бля, вот что за мудак?» — думаю я в адрес Леонида. Он же выходил из кабинета, как раз я и Серёга в очереди к нему были. Причём Серёге он вообще не сказал, что кто-то его ждёт. В общем, пообщался я с Серёгой, тот ещё какого-то мужика позвал, общий язык вроде нашли.

— Ладно, давай пока паспорт свой. Ты же россиянин?

— Ну, хорошо тогда, быстро в Москве пробьют, и тогда можно будет уже конкретно говорить. У тебя никаких неприятностей там нет?

— Не, нету. А если бы украинский паспорт был?

— Пробили бы через Киев. Дольше, но тоже не проблема.

Понятно… Блин, как же не хочется паспорт светить. Тем более, судя по всему, данные попадут как раз туда, куда я не хотел, чтобы они попали. До этого и оружие выдавали, и боеприпасы, и даже удостоверение сотрудника Генпрокуратуры, и никто даже не подумал паспорт спросить. А тут на тебе — хочешь иметь отношение к деньгам — будь любезен предъявить. Красноречиво, кстати, говорит, на чём сосредоточено внимание слуг Темнейшего, занимающихся Новороссией. Ладно, чёрт с ним, дам паспорт. Всё-таки не каждый день выпадает шанс поучаствовать в становлении нового государства.