Записки ведуна. Утопленник Васька и другие истории (СИ)

История вторая. Квартирный

Погостил я у брата с недельку, да и домой поехал: отпуск заканчивался, да и честь пора знать. Да и за деда волновался: кроме армии, я надолго не уезжал, а возраст у деда приличный. Я ему звонил, конечно, он ведь тоже за меня, «бедового», беспокоился.

Дома всё нормально оказалось, дед с удовольствием мой рассказ про брата выслушал, а под конец и выдал:

— Бери с брата пример. Пора и тебе за ум браться. Когда ж ты меня правнуками порадуешь?

Хорошо, я сидел. И то чуть было с табурета не грохнулся от неожиданности: по бабам я гулял, а в дом не водил со студенческой скамьи. Привёл однажды, по молодости, а утром дед мне внушение тростью по хребту сделал, чтобы блядей в дом не таскал. Трость у него знатная — из клёна самодельная, резная. Мне одного раза хватило. А он, оказывается, ждал, когда я женюсь…

— Не от кого детей заводить, — буркнул я в ответ и закрыл на этом тему. Про кладбище да увлечение братово я рассказывать не стал. Во-первых, сам хотел до конца убедиться, что и в самом деле что-то такое сделал, а не совпадение просто, а во-вторых, побоялся от деда за «очередную дурь» по загривку огрести — чай, не мальчик уже, тридцатчик на носу.

Начал я инфу собирать про все эти дела. Долго по сети шарился, на форумах всяких читал, даже орден некромантов нашёл. Там не выдержал, создал тему одну, вопрос задал. Да видно резко вразрез с политикой партии. Что там началось! Кто свои представления рассказывать кинулся, кто мне вопросы задавать, кто меня в шарлатанстве и мракобесии обвинил… В итоге админы мой аккаунт удалили и тему заодно, чтобы не смущали неофитов. Я расстраиваться не стал, для себя выводы сделал, да и жил себе спокойно. На кладбище меня не тянуло, всякие прибамбасы некромантские я делать не собирался, потусторонние силы меня не беспокоили, и я решил, что случайность — она случайность и есть, и никакие духи и души мне больше не попадутся.

Ошибся я.

А выяснилось это неожиданно. Заночевал я у Наташки, подружки очередной, накувыркались мы с ней, она уснула, да и я задрёмывать стал, как вдруг чей-то взгляд на себе почуял. Смотрит мне кто-то в спину, и нехорошо так стало. Хата однокомнатная, девка одна живет, не замужем, чтобы застукал кто, зверья домашнего нет — Натаха это терпеть не может. Повернулся я, вроде как во сне, ну и Натаху чтобы не разбудить, глаза так чутка приоткрыл и струхнул конкретно, признаться. Стоит у дивана столбик лохматый, мне по колено, и на этом столбике глазищи круглые светятся. Жёлтые, с вертикальным зрачком, размером с рубль советский.

Как я не заорал матюгами — сам не понял. А чудище это глазищами залупало, и я себя в руки взял: не дело это, мужику, как бабе, орать.

— Ты кто? — Мысленно спрашиваю.

— Антишка, — чудище лапками за край дивана взялось и заглядывает в глаза просительно. — Квартирный я. А ты Джастер, я тебя знаю.

— И давно ты тут, Антишка? — нахмурился я: не люблю посторонних, всегда баб одиноких выбирал, чтобы не мешался никто, да и сговорчивей они. А тут какой-то квартирный за мной подглядывал! Мне даже не до выяснения непонятных имён стало.

А он глазищи потупил и засмущался.

— Я на кухне ждал.

Тьфу ты, нечисть деликатная! Я и про страх забыл.

— Чего хотел? — спрашиваю.

— Помощи, — говорит. — Ты, Джастер, добрый, про тебя все духи так говорят.

— Какие ещё духи? — Я из-под одеяла вылез — какой тут сон? — и на кухню пошёл. Чайник поставить да покурить. Не часто я сигаретой баловался, а тут пробрало меня. — Я ни с какими духами не якшаюсь.

— Ты спал просто, — Антишка за мной засеменил — нижние лапки у него короткими оказались. — И сейчас ещё не проснулся совсем. Про тебя многие знают. Ты нас понимаешь и с живыми поговорить можешь. У нас такие вещи сразу на слуху…

Тьфу ты, нашли благотворительный фонд… Пригляделся я к квартирному, и жалко мне его стало. Шерсть плотная, серая, как у кота. И рост такой же, если кошака на лапы задние поставить. И на морде вроде как нос-пуговка проявился, да и рот тоже. Вспомнил я теперь, что читал про таких.

— Ты, — говорю, — квартирный типа домового, что ли?

— Да, — кивает. — Только квартирный. За квартирой смотрю. Чтобы тараканы да мыши не водились, и беды какой не случилось.

Сел я, дверь в кухню закрыл, чай налил, с вазы печенье взял, протянул этому домовому с апгрейдом.

— На, — говорю, — угощайся. А заодно объясни, с чего ради ты меня каким-то этим…Джаспером обозвал. Я пока не привидение, слава богу.

Он печенье лапками робко так взял, а я чуть не вздрогнул: реальное такое прикосновение получилось! Как кот лапой тронул.

— Джастер — это твоё имя, — отвечает. — У каждого человека есть имя, только люди его не помнят, когда рождаются. У нас тебя давно знают, очень. Ты ведун сильный, только рождаешься не часто.

Озадачился я от такого. Кто бы другой сказал — и не поверил бы.

— Ишь, ты, — говорю. — Джастер я, значит? Ведун?

Квартирный закивал, а я имя так на языке покатал, на вкус попробовал, к себе примерил. Джастер… Хмм… Забавно получалось. Словно за давно знакомой дверью нечто неведомое и в то же время своё обнаружил… Ведун… Про таких я тоже читал. И нравилось мне это. Пусть будет ведун Джастер.

Антишка печенье вроде и не ел, а истаяло оно. И сам квартирный словно преобразился с лакомством этим: шерсть запушилась, глаза довольные блестят. Не кормит Натаха его тут, что ли?

— Не кормит, — разом загрустил квартирный. — Она вообще в нас не верит. Хожу, объедками у соседей питаюсь…

— Ну, давай я ей скажу, чтобы кормила, — я поставил кружку на стол и закурил. — Вам же вроде много не надо?

— Не надо, — кивнул Антишка. — Мы эмоциями питаемся. Ты пожелал меня угостить, я и поел. А она не такая…

— Наверно, да, — я открыл форточку. — Не любит она никого, кроме себя, и тебя точно не полюбит. Так чем я могу тебе помочь?

— Можешь тут жить остаться?

Я чуть сигаретой не поперхнулся. Наташка такие намёки делала, но меня она устраивала исключительно для постели раз-два в неделю. Жить я с ней не хотел и не собирался.

— Не, брат, не могу, — я посмотрел на сникшего квартирного. — Хозяйка у тебя не та, сам понимаешь. Это пока она меня захомутать надеется — она и накормит и обслужит. А если останусь — разом на шею сядет и ноги свесит, чтобы вёз. А мне такого добра не надо. Так что извини, не помощник я тебе в этом деле.

Загрустил квартирный, сник, и до того жалостливый вид у него стал, что прямо душа не на месте.

— Слышь, Антишка, а уйти ты отсюда можешь? — спрашиваю. — Или ты, как домовой, к квартире намертво привязан?

Он голову поднял, лапкой затылок поскрёб.

— Не знаю, — говорит. — Я же молодой ещё, это моя первая квартира. На конференции я недавно был, сегодня только вернулся, а вот чтобы совсем… Это мне у старших узнавать надо.

— Вот и узнай, — я докурил, закрыл форточку. — А потом и поговорим.

Натахе, само собой, я ничего говорить не стал, а когда заходил, звал Антишку, но квартирный не откликался. Видно, советовался со старшими, а те явно не в соседнем подвале тусили.

Появился он спустя пару месяцев, усталый, но довольный. На этот раз я его присутствие ощутил почти сразу, но с Натахой закончил, как положено. Пока она довольно мурлыкала под одеялом, я, под предлогом попить воды, ушёл на кухню.

Антишка от нетерпения переминался с лапки на лапку.

— Можно! — Он не стал дожидаться моего вопроса. — Если человек позовёт с собой в другую квартиру!

Я обещал подумать над такой постановкой вопроса, глотнул воды и отправился спать.

Думал я три дня, и в субботу вечером довольный Антишка переехал у меня за пазухой ко мне домой.

Не бросать же его помирать с голоду, учитывая, что с Наташкой я разругался, окончательно поставив точку в наших отношениях.