Глава восемнадцатая

Если надолго оставить женщину одну, то в голове у нее начинают появляться Мысли.

И она их Думает. В силу женских особенностей, ни к чему хорошему это не приводит…

Из наблюдений старого ловеласа

Разбудил Арху стук в дверь. Ведунья тряхнула головой, не понимая спросонок, где она находится. Шея у нее затекла и спину ломило. Все-таки, спать, положив голову на руки, лекарка не рекомендовала бы никому.

Пока девушка хлопала глазами, рассматривая кухню Мары-булочницы, ее шкафоподобный муж открыл дверь, впуская внутрь замотанную в какие-то тряпки Ируш. Которая сейчас была неотличима от малявки, пришедшей в один, определенно далекий от прекрасного, вечер к ведунье за помощью. Девочка была невероятно грязной, оборванной и вонючей.

Войдя, малышка тут же бросилась к печке, распластавшись по ее теплому боку как наколотая на булавку бабочка. Архе в голову пришла мысль, что она затрудняется определить, кто от кого больше пачкается. Ируш печной побелкой или печка грязью с обмоток девчонки.

— Который час? — спросила ведунья у беса, сонно моргая и щурясь от света единственной свечи.

— Третий час ночи пошел, — прогудел булочник.

— Простите. Простите, пожалуйста, — лекарка повертела головой, ладонью разминая одеревеневшую шею. — И спасибо большое за помощь. Вы уже второй раз меня спасаете. Я завтра заплачу…

— Да чего там, — отмахнулся от ее словоизлияний бес, — надо ближнему-то сподмочь, ежели силы имеешь. Тогда, могет, и жизнь правильнее будет. Вы нам не отказали. Разве ж Тьма поймет, ежели мы вас в беде-то бросим? Я вот ключик тута, на столе, оставлю. Будите уходить — дверку затворите. А ключик потома вернете, как оказия выйдет. Спокойной вам ночи, мистрис Арха.

— Ну, стрис, грю я вам, — подала голос Ируш, когда булочник, поскрипывая половицами, прогибающимися под его слишком большим телом, ушел из кухни, — шухеру вы тама навели знатно. Почитай, вас вся столица с факелами ищет. Аж стражу на ноги-то подняли. Чегой вы натворили-то? Вы как сегодни заявились, то ить я подумала, что вы не меньшей герцогине заделались. А теперь — вона! Ищуть-аукают. Сперли, что ль чего?

— М-да, — промычала Арха, барабаня пальцами по столу.

Мысли о том, что с ней сделают те, кто сейчас ее ищет-аукает, она от себя старательно отгоняла. Но ведь действительно, втягивать в такое деликатное дело четверо громил, закованных в железо, было как-то не с руки. А то пришлось бы еще и фанфары с герольдами захватить. Чтобы точно незамеченными не остаться.

— Так вы нашли? — спросила она, старательно запинывая неприятные мысли в самый темный и пыльный уголок разума, закидав их сверху актуальными заботами.

— Ну, чегой-то мы точна нашли. А та аль не та, что вам спонадобилась — мне не ведомо.

— Так пойдем и посмотрим, та она или не та, — велела Арха решительно, подхватывая свой плащ, брошенный на скамью.

— Холодна тама, стрис. Дайте, хоть отогреюся.

— Во Тьме, говорят, жарко. Там и отогреемся. Пошли.

Сама не зная, по какой причине, но ведунья заспешила. Чувство, что время уходит, утекает как вода сквозь пальцы, становилось все острее. Девушке как будто кто-то шептал в затылок: «Быстрее, Ара, быстрее!». И ей то и дело казалось, что воздух, такой морозный, что ноздри слипались, пах то ли яблоневым цветом, то ли сеном. Но этот аромат был такой легкий, ускользающий, что лекарка никак не могла понять, мерещится он или нет.

А Арху действительно искали. Улицы и даже переулки прочесывали отряды городской стражи. Обычно их ночью в этих районах было не дозваться, а уж в мороз тем более. Но сейчас они проходили такой густой сетью, что дергающийся свет факелов одного патруля почти сливался с освещением другого. Гулкий звон подкованных сапог по промороженной брусчатке отражался от стен домов, повторяясь многократно. «Ищи!» — сиплыми голосами перекрикивались солдаты. Конечно, можно было предположить, что разыскивали они вовсе и не ведунью. Вот только ей самой в это не верилось.

Лекарка с Ируш, пробирались по переулкам как крысы, ныряя из одного темного угла в другой и перебегая освещенные места. Несколько раз стражники проходили всего на расстоянии вытянутой руки от них. Приходилось буквально вжиматься в стены домов. А один раз просто выхода другого не оставалось, кроме как притаиться, стараясь не дышать, за мусорными ящиками. Но, наконец, девицы выбрались к какой-то небольшой площади.

Скорее всего, днем тут шумел местный рыночек. Прилавки, собранные из досок, уложенных на небрежно сколоченные козлы, стояли рядами. Кое-где над лотками виднелись натянутые тенты, бросающие на землю хмурые тени. Все выглядело мрачным, серым и продрогшим. Только изморозь чуть серебрилась в рыжеватом факельном свете.

Пересекать площадь им не было никакой необходимости — темнота вполне позволяла пробраться по ее краю. Вот только Арха замерла у выхода из переулка, как заяц. Даже не замечая, что всего в шаге от нее, поблескивая наледью, благоухает груда гнилой рыбьей требухи.

В центре площади, рядом с фонтаном, толпились все те же стражники. Тут их было много, патруля три — не меньше. Но ведунью не они заставили застыть. В тот момент, когда девицы почти выбрались из темной кишки проулка, с противоположного конца, громко цокая копытами по обледенелой мостовой, выехала Леди. Лошадь Арха, возможно, и не узнала бы. Но Адина, в гвардейской форме, с непокрытой головой, лекарка и в темноте ни с кем не спутала. А на площади от факелов было светло, почти как днем.

Стоило гвардейцу появиться, как гул мужских голосов затих. Стало слышно даже, как поскрипывает промёрзшая парусина тентов над прилавками. Адин не спеша подъехал к фонтану, спешился, перебросив поводья через голову лошади.

— Старший! — негромко приказал он, повернувшись к девицам боком.

Арха невольно подалась назад, под прикрытие тени от дома. Потому что банально испугалась. Это действительно был синеглазый, ее недавний пациент и настоящая задушевная подруга. Вот только демон сам на себя не походил. Куда девалась его мягкость и кротость? Черты лица стали жесткие, угловатые.

Ведунья раньше и не замечала, что он такой высокий. Да и плечи у него, пожалуй, были шире, чем у Ирраша. И где-то по дороге на площадь ивтор приобрел такой взгляд, что девушке немедленно захотелось не то что голову в плечи вжать, а на брюхо лечь. Еще и голос у синеглазого не просто командным стал. Он в принципе неподчинения не подразумевал. В общем, настоящий высший лорд и гвардеец во всей его придворной красе.

Из толпы солдат, явно нехотя, вышел сержант и молча поклонился демону. Выпрямился, но головы так и не поднял, как будто не рисковал смотреть на ивтора прямо.

— Докладывайте, — приказал Адин.

— Кварталы мы прочесали, господин офицер, как и велено было. Тока нету никого. Не в дома ж вламываться… — неохотно ответил бес, нервно перебирая пальцы на рукояти короткого меча, висевшего у него на боку.

— Я сказал «докладывайте», а не «давайте посплетничаем», — ледяным тоном, с поистине лордовским высокомерием заявил синеглазый. — Не ощущаете разницы?

— Виноват! — сержант подобрался, только вот голова его еще глубже в плечи ушла, — Вверенная мне территория была обследована, объект не обнаружен. Жду дальнейших указаний.

— Да ты бы вшу на собственном… не обнаружил, — брезгливо скривился Адин.

И коротко, без замаха, почти не пошевелившись, вдарил бесу под дых. Того как будто порывом сдуло. Он загрохотал по брусчатке, словно куль, набитый железом. Да так и остался лежать, где упал.

— Если вы не найдете девушку к утру, то пойдете под трибунал. Все. Это понятно? — скучающе глянув на темное небо, поинтересовался гвардеец.

— Да, господин офицер, — ответил ему не слишком слаженный и совсем неуверенный хор голосов.

— Рас-споясались, твари, — Адин сплюнул и пошел к своей лошади.

Ведунья стояла, прижавшись к стене. Чувствуя, что сердце ее бьется с перебоями, а внутренности пытаются спрятаться друг за дружку. «Если синеглазик такой, то во что превратились остальные? А Дан?.. Лорды…» — испуганной мышкой прошмыгнуло в голове.

— Ты долго тута будешь торчать, как свечка в жопе? — прошипела Ируш.

Арха неуверенно кивнула, натянула капюшон пониже, словно он девушку защитить мог и, стараясь ступать как можно тише, пошла вдоль стены.

* * *

Дом стоял чуть в стороне от основной застройки. Он был двухэтажный, как и остальные здания в этом квартале, но какой-то нелепый, словно его кто-то специально вытягивал в высоту. Фасад оказался узким, всего в два окна, между которыми каким-то чудом втиснулась такая же непропорционально узкая дверь. Домик окружала высокая кованая ограда с копейными наконечниками. И въездные ворота, и калитка были заперты на солидные амбарные замки.

Арха подошла к решетке, взявшись за прутья обеими руками. Промороженный металл холодил ладони даже сквозь перчатки.

Ни одно окно в доме не светилось, что и неудивительно, наверное. Ночь уже сдавалась, время шло к утру. Но лекарке не понравилось, что на дорожке, припорошенной снегом, не было ни следа. Морозы ударили почти четыре дня назад. Значит, тут никто не появлялся как минимум столько же. Кажется, сыщицкая команда ведуньи не тот дом нашла.

Сбоку кто-то тихо свистнул. Ируш встрепенулась, словно прислушиваясь, но явно не к свисту. Потом коротко, хрипловато гавкнула — точь в точь, собака, потревоженную со сна.

— Можно идтить, стрис, дверь отворили.

Она скользнула к калитке и, не обращая внимания на немалую цепь и замок, которые оказались наброшенными на прутья только для виду, открыла дверцу, вопросительно глядя на Арху. Та решилась последовать за малявкой не сразу. Взлом входной двери в планы лекарки никак не входил. Но, с другой стороны, не останавливаться же на полпути? Тем более что дом явно был необитаем. Где-то на периферии сознания маячила мысль о том, зачем ей пустой дом?

Но додумывала ведунья уже на ходу. Девицы почти бегом пробежали по дорожке, залитой светом уходящей Луны. Архе казалось, что снег под подошвами ее сапог скрипит так громко, что этот звук просто обязан перебудить всех спящих в соседних домах. Сердце у лекарки колотилось где-то в горле, и сглотнуть его никак не получалось. Во рту поселился устойчивый, кислый привкус меди.

На крыльцо она взбежала, едва не врезавшись в стену. Ируш сердито цикнула на ведунью, приложив палец к губам, и легко нажала на закрытую, вроде бы наглухо, створку. Дверь бесшумно, как будто на нее заклинание наложили, приоткрылась, демонстрируя непроницаемую, как сама Тьма, черноту. Лекарка протиснулась в щель, пропустила малявку и закрыла створку, опершись об нее спиной и давая глазам привыкнуть к мраку.

В доме оказалось на удивление тепло. Пахло горящими дровами, свечным воском и сухими цветами. Взломщицы очутились в коротком коридорчике, в конце которого выгибалась змеей крутая лестница на второй этаж. За одной из дверей была кухня с не потухшим до конца очагом — угли тлели под тонкой пленкой золы. За другой находилась комната, в которой, наверное, обитала прислуга. Но сейчас в ней никого не было — даже постель аккуратно застелена.

Арха тихо, как мышь, поднялась по лестнице на второй этаж и снова оказалась в узком коридорчике и опять с двумя дверьми. Правая открылась в спальню, пахнувшую спертым, затхлым воздухом. Воняло залежанным бельем, немытым телом и даже ночным горшком. Кровать, занимающая большую часть комнаты, выглядела так, словно в ней медведь ворочался. На прикроватном столике стоял поднос явно с завтраком. Только вот на куске сыра уже поблескивала в лунном свете корочка плесени. И никого живого.

Вторая дверь вела в ванную комнату. Стоило ее толкнуть, как в коридор вырвались влажные, пахнущие розовым маслом, клубы пара. Помещение освещали свечи, стоящие на полу. Но Арха на них и внимания не обратила. Гораздо больше ее заинтересовала голая, показавшаяся лекарке синей, рука, безвольно свешивающаяся через бортик ванной. На кисть словно кто-то багряную, слишком короткую, перчатку натянул. С кончиков пальцев капали тягучие капли, беззвучно падающие в немалую лужу, натекшую на потемневший от влаги деревянный пол.

Эти-то капли и вывели ведунью из ступора.

— Неси сюда одеяло. Найди простыню, только чистую. И халат. Живо! — прикрикнула Арха на Ируш.

Хотя девчонка в окриках не нуждалась. Стоило ей получить указания, как малявку словно ветром сдуло. Ведунья, не столько развязав, сколько разодрав завязки плаща, бросилась к ванне. Девушка, лежащая в еще теплой, абсолютно красной, воде, была жива. И сердце ее билось довольно уверенно.

Левую-то руку она вскрыла хорошо, твердо, от самого запястья и до локтя. А вот на правую смелости уже не хватило — только кожу порезала. Но крови несостоявшаяся самоубивица потеряла немало. Была бы она демонессой или, хотя бы, бессой, то заработала бы от лекарки только увесистую пощечину. Но в ванне плавала чистокровная человечка. И эту дуру нужно было спасать всерьез.

Арха потянула наружу безвольное, обмякшее и страшно тяжелое тело, которое никак не поддавалось. Платье лекарки моментально вымокло насквозь. Кое-как перевалив девушку через бортик и убедившись, что воды она не наглоталась, Арха стащила бедолагу на пол. Когда ее босые ноги брякнулись об пол, сшибая свечи, ведунья поморщилась. Но, к сожалению, демонической силой ее Мать обделила. И романтически таскать дев, попавших в беду, на ручках, Арха физически не могла.

Ируш уже проворно расстилала на полу одеяло, бросив простыню и халат на бортик ванной.

— Стрелой лети в особняк лорда Харрата, — невнятно приказала лекарка, перекусывая шов простыни и раздирая полотно на ленты. — Знаешь, где он? Умница. Узнай, где можешь найти самого лорда. Отыщи его и скажи, чтобы он волок свою задницу сюда. И меня не интересует где, но пусть он мне достанет хотя бы нитки и иглы. Только хирургические, а не портняжные, — ее взгляд упал на портрет, прислоненный к стене напротив ванны. — И пусть принца с собой прихватит.

* * *

— Арха! — раздался снизу рев разъяренного быка в гоне, которому телку показали, да тут же спрятали.

— Вот за что мне это все? — вздохнув, спросила ведунья у девицы, которая приходить в себя пока не собиралась.

Лекарка с удовольствием пристроилась бы рядышком с ней в глубоком обмороке. Только вот отлеживаться ей никто бы не дал, да и дела еще оставались. Поэтому Арха тяжело поднялась с колен и вышла на верхнюю площадку лестницы. Только для того чтобы столкнуться с совершенно озверевшим от бешенства демоном. Он еще подняться не успел, поэтому у девушки была редкая возможность смотреть на него сверху вниз.

— Инструменты принес? — поинтересовалась Арха, не давая ему и рта раскрыть.

Хаш-эд, испепеляя лекарку взглядом, сунул ей в руки кожаный ларчик. Девушка откинула крышку, бегло осматривая содержимое, и удовлетворенно кивнула.

— Убивать потом будешь, — мило улыбнулась она, хотя гримаса вышла несколько нервной. — Мне еще там девицу надо заштопать.

— Аниту? — недоверчиво спросил второй рогатый.

Для того чтобы рассмотреть его, Архе пришлось встать на цыпочки, заглядывая за плечо Дана. Да, два хаш-эда на узкой лестничке — это зрелище не для слабонервных! Особенно рога, царапающие косо уходящий вверх потолок, впечатлили.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — лекарка решила побыть вежливой, — понятия не имею, как зовут матушку вашего бастарда, но, по всей видимости, ее.

— Дан, ты можешь объяснить, что твоя зверушка лепечет?

Ведунья потянула лорда Харрата за рог, привлекая к себе его внимание.

— Его ты тоже потом убьешь. Ты всех убьёшь, но потом, хорошо? Данаш, не создавай пока лишних сложностей. Лучше приготовь чай, много, крепкого и очень сладкого. Я знаю, ты умеешь. А если сваришь бульон, то цены тебе не будет.

Лекарка легонько поцеловала лорда, и для этого ей в кой-то веки пришлось наклониться. Гвардеец ответил, но как-то растерянно.

— Ну, вот и замечательно!

Арха осмотрела толпу демонов, сгрудившихся внизу, выбирая наименее впечатлительного, но здравомыслящего. И еще раз тяжело вздохнула. На выбор ведунье предлагались либо здравомыслящие, но впечатлительные, либо наоборот.

— Лорд… А, Тьма, все равно не помню, чего ты там лорд! Короче, Ирраш, мне твоя помощь нужна. Повитухе, которая роды принимала, надо бы руки вырвать и в задницу вставить. Мне помощник потребуется.

— Ты мне предлагаешь быть помощником повитухи? — ушастый не только уставился на девушку своими немигающими желтыми глазищами, но, видимо, для верности, еще и пальцем себе в грудь ткнул.

— Скорее уж помощником хирурга. Давай-давай, шевели копытами. Гипнотизировать потом меня будешь. И кто-нибудь из вас, мессиры, пусть приведет спальню в нормальный вид. Про горшок не забудьте.

Лекарка развернулась на каблуках и потопала обратно в ванну. Для того чтобы отволочь стол на второй этаж потребовалось бы крышу разбирать. Таскать пациентку тоже было бы не лучшим выходом, а в ванной комнате было, по крайней мере, светло.

— Лорд Ирраш ашэр Нашкас арш Карро, — оповестил ведунью шавер, появляясь на пороге и осматриваясь с каменной физиономией.

Причем распростертой на полу девчонке он уделил примерно столько же внимания, сколько и ванне. Больше его заинтересовал портрет, прислоненный к стене.

— Да без разницы, — отмахнулась от него Арха. — Мне за тебя замуж не выходить. Смотри, для начала мы ей руку зашьем, а потом вниз перейдем. Воспаление у нее.

Ни смотря на ужимки, кривляния и фырканье шавера, помощником он оказался дельным. Даже большинство приказов лекарки понимал всего со второго раза. Поэтому управились они быстро. И ведунья могла гарантировать, что несостоявшаяся самоубийца и дальше жить будет. И даже сможет наплодить еще метисов. Если, конечно, не повторит свои эксперименты с прогулками во Тьму.

Закончив, Арха предоставила ушастому почетную возможность перенести пациентку в убранную и, даже, проветренную уже спальню. Составила список необходимого, и отослала крутящуюся за дверью Ируш в аптеку, велев деньги вытрясти из принца. Оглядела разгром в ванной и решила, что в уборщицы она явно не нанималась. Поэтому прихватила только портрет и спустилась вниз.

Монстров она обнаружила там, где и ожидала — в кухне. Естественно, они были уже не одни, а в компании с бутылками и явно ресторанной едой. Кстати, на плите деликатно побулькивал, судя по запаху, куриный, бульончик.

— Ты мне его на голову хочешь одеть? — поинтересовался Его Высочество, обернувшись к ведунье и указывая пальцем на собственный портрет, который она в руках держала.

— Очень, — честно ответила Арха, — на рога.

И швырнула картину в кронпринца. Демон, естественно, перехватил ее в воздухе, мельком глянул на изображение и поставил его у камина, повернув задником.

— Я оценил, — заверил он, — ты в бешенстве и теплых чувств ко мне не питаешь. Теперь я могу получить объяснения, что тут происходит?

Дан поддержал его кивком головы. Вид у лорда Харрата был очень грозным. Он стоял, прислонившись к углу очага, сложив руки на груди и сверля ведунью красными, словно кровью налитыми, глазами.

— А почему Ирраш еще жив и даже не покалечен? — надула Арха губы, усаживаясь за стол. — Он же меня потерял.

Шавер не только рыкнул, но и оскалился в ее сторону. Тонкий бокал, который он держал в руке, лопнул, окатив ушастого красным вином. Ведунья невинно похлопала глазками, демонстрируя, что намек она не поняла.

— Я решил подождать, пока он тебя не найдет, — с убийственным спокойствием пояснил Дан.

— Ну, я так не играю… Шай, солнце, налей мне чаю, пожалуйста. И передвинь Тхия вместе с креслом вот сюда. А то меня Ирраш сейчас порвет. Кстати, Адин…

— Что. Тьма. Вас. Всех. Побери. Здесь. Происходит?! — оказывается, Его Высочество умеет рычать даже громче и страшнее Дана.

Серьезно, рогатому стоило бы у него поучиться. Видимо, у кронпринца практика была богаче.

— Да что вы так нервничаете, Ваше Высочество? — удивилась лекарка. — Хотите, я вам травки успокоительные приготовлю? С вашей жизнью нервы…

— Арха… — позвал Дан негромко.

Ведунья подавилась собственными словами.

— Да, собственно, ничего тут и не происходит уже. Ваша человечка родила от вас метисика, которого то ли она сама отдала, то ли его украли в ту же ночь и подбросили в клинику. После этого она с недельку помучилась, отослала служанку и тихонечко вскрыла вены перед вашим портретом. Собственно, все.

— Анита родила? От меня? — как-то потерянно повторил хаш-эд.

— А что, это ваш первый бастард, что ли?

Он в ответ растерянно кивнул.

— Ну, значит, не повезло. Хотите, я вам верное средство подскажу, чтобы такого не случилось? Значит, берете сок сельдерея…

— Арха… — по-прежнему не повышая голоса, сказал Дан.

— Я за нее! Слушаю и повинуюсь, мой господин. Что прикажете?

— Арха! — теперь в его голосе послышались явно рычащие нотки.

— Что «Арха»? Ну, что? — терпение ведуньи лопнуло, как перетянутая струна. — Все ведь нормально, разве не так? Коронованный урод вывез откуда-то человеческую девчонку. Заметьте, именно вывез. Потому что ни одна чистокровная человечка по своей воле в столице не поселится. Если только она не решится сделать карьеру шлюхи не в самом дорогом борделе. Так вот, он ее вывез, наигрался и кинул. Ну, может вот этот дом подарил и золота отсыпал. И даже не заметил, что его зверушка брюхата! Ничего ведь не происходит, все нормально, правда? Отвали от меня!

Последнее она рявкнула Шаю, который сунулся было лекарку успокаивающе по ручке гладить. Успокоения ведунья не желала. С гораздо большим удовольствием Арха порвала бы глотку кому-нибудь. Желательно демону. А лучше хаш-эду.

— Ну, а то, что человечка, разродившись, вены себе вскрыла, портретик слезами умывая — это мелочи. Они внимания не стоят. Да и метисик, оказавшийся в приюте, то же внимания не достоин! Наверняка ведь Его Высочество считает, что своей забаве он точно ничего не должен. Значит и во Тьме ему будет хорошо и уютно. Все же нормально, да, лорд Харрат? Меня вот такое же ждет? — лекарка ткнула пальцем в потолок. — Вы просто скажите, чтобы у меня было время морально подготовиться.

— На моральную подготовку у тебя будет целых девять месяцев, — голосом, от которого бы и Солнце замерзло, сообщил Дан. — Если не ошибаюсь, срок вынашивания ребенка от расы не зависит. И могу тебя заверить, я своих бастардов не бросаю. Они воспитываются в фамильном поместье. Всего доброго, мистрис Арха.

Он коротко поклонился ведунье и вышел, с преувеличенной осторожностью прикрыв дверь.

* * *

Сдерживать слезы Архе удавалось с огромным трудом. И, что показательно, ни одна демоническая рожа ни слова ей в утешение не сказала. Наоборот, все пялились на лекарку так, словно она только что страшное преступление совершила. Ирраш, прошипев сквозь зубы что-то неразборчивое, но явно для девушки нелицеприятное, вышел вслед за Даном. Его высочество, пробормотав, что он побудет наверху, тоже удалился. Тхия просто смылся, без объяснений. В кухне повисла тягостная тишина.

Арха встала, сделав вид, что ее всецело занимает только бульон. Нашла ложку и стала помешивать уже готовое, в принципе, варево, подсаливая его пролившимися, все-таки, слезами. Здравый смысл бубнил что-то про то, что он говорил девушке не связываться с лордами. И что такой конец вполне закономерен. И что она сам дура. И, вообще, лучше сейчас, чем оказаться потом на месте этой человеческой девчонки.

Только вот сердце ныло так, как не болело даже тогда, когда бабушка ушла. И обида глодала. Арха буквально чувствовала ее зубы, пережевывающие лекарский мозг. И постоянно, заглушая бубнешь здравого смысла, крутилась мысль: «За что?!». Во рту было горько и гадко, словно она полыни наживалась. Ведунья не сразу и сообразила, что чувства то эти не ее. Точнее, не целиком ее. От этого стало еще гаже.

— Арха, у Дана нет и никогда не было бастардов, — осторожно начал Адин.

Голос у него был такой, словно он по тонкому льду шел.

— И, вообще, он целибат[11] блюдет, — из чистого упрямства буркнула ведунья.

— Нет, конечно, — отозвался синеглазый, — но, поверь, к продолжению рода он относится крайне серьезно. И я тебе уже говорил, он склонен чужие проблемы на себя взваливать, а не свои кому-то навязывать.

— Это мы заметили, — съязвила Арха, — впутал меня во всю эту дрянь, заботясь исключительно о моем благе.

— Вообще-то, тебя чуть два раза не убили. И второй раз не убили только благодаря ему.

— Вот спасибо! — лекарка швырнула ложку так, что она, грохнув по столу, отлетела в другой угол кухни. — Хочу заметить, что не было бы вас, то меня и не убивал бы никто.

— Уверена? — поинтересовался Адин. — Всю эту «дрянь», как ты выразилась, затеял не Дан и ни кто-то из нас. Знаешь, как моя бабушка говорила? «Если не хочешь унизить мужчину — не бей его по лицу. И даже если хочешь — не бей!».

— Это она тебе говорила? Учила искусству соблазнения?

— Моим сестрам. Но суть от этого не меняется, — спокойно ответил синеглазый.

— Ар, ну, ладно, ты на принца разозлилась. Допустим, обиделась вообще за весь женский род и сорвалась на Дане. Адин тут при чем? — поинтересовался Шай.

Ведунья открыла рот, чтобы и его «причесать» — и закрыла. На это ее совести не хватило. Да и перед Адином было стыдно так, что хотелось об стенку головой постучаться.

— Извини, — буркнула она и хлюпнула носом. — Прости, я не хотела.

— Да я-то понимаю, — не стал измываться над раскаявшейся девушкой красавчик, — а вот Дан — не понимает. Ты бы видела его сегодня ночью. Он же с ума сходил.

— Я тебя видела. Мне хватило.

— Я, конечно, за тебя волновался, как и все мы. Но ему в сто раз хуже было.

— Ар, попытайся его понять. Я знаю, что просить об этом глупо, но ты просто — попытайся, — вступил Шай, — Он не понимает, что происходит. На него со всех сторон давят: Арха, император, ты…

— А я-то тут при чем?

— Не при чем? Он не знает, что с тобой делать. Пойми, ты не вписываешься никуда. Не любовница, не девочка на одну ночь, не жена. Что с тобой делать? Как к тебе относиться?

— Может, будет проще отпустить на все четыре стороны, а? — ядовито поинтересовалась Арха. — Ну, просто чтоб не мучиться? И вписывать меня никуда не придётся.

— Дура ты! — рявкнул Шай, саданув кулаком по столу так, что ведунья аж попятилась. — Разбирайся с ней сам, Ад, а я не могу. Боюсь пристукнуть ненароком.

Блондин вскочил и вылетел из кухни. Девушке стало совсем грустно. Теперь и Шай мечтал ее удавить. За что, спрашивается?

— Арха, сядь, пожалуйста, — попросил красавчик проникновенно, и взял руки лекарки в свои ладони, заглядывая ей в глаза. — То, что происходит между вами, сложно понять и тебе, и ему. Для вас обоих это все непривычно и незнакомо. Тебе легче, потому что даже сравнивать не с чем. А он — взрослый мужчина, лорд, придворный. У него существуют сложившиеся взгляды на жизнь. И вы очень-очень разные. Совсем разные, как сама Тьма и Жизнь. Поэтому вам так сложно.

— Ну, так и в Бездну это все, — всхлипнула ведунья.

Слезы уже катились сами, и никакими силами ей их было не удержать.

— А это только вам решать. Тебе и ему. Но я вам очень завидую.

— Было бы чему завидовать.

— Мне такого чувства Тьма не дала. Хотя я его и ищу. Разве это не счастье, когда есть кто-то, без кого тебе гораздо хуже, чем с ним? Неужели ты хочешь остаться одна, без него?

— Нет, — проскулила Арха.

— Вот видишь, как все просто? Нет, жить вообще сложно, с этим никто не спорит. Да и с Даном нелегко, характер у него… своеобразный. Но достаточно признать, что все трудности стоят того, чтобы быть рядом. А с остальным можно справиться, да?

— Да…

— Нельзя унижать того, кто тебе дорог, — Адин перестал улыбаться, глядя на лекарку серьезно. — Можно обидеть и даже оскорбить, особенно в запале. Но бить по больному — последнее дело. Этого Адаша со своей гордыней никак не поймет. Но ты-то мудрее ее.

— Откуда ты вообще такой умный выискался? — улыбнулась ведунья трясущимися губами, утирая лицо рукавом.

— Я же сказала, что мне, так как вам, не повезло. Хотя я ищу очень настойчиво. Так что, можно сказать, что опыт.

— Знаешь что, Ад? Я тебя очень люблю.

— Я тоже тебя люблю, малышка, — он наклонился, легонько целуя Арху в лоб, и прошептал ей на ухо. — И будь чуть-чуть мудрее его. Мужики-то на баранов не только рогами похожи.

Лекарка обернулась. На пороге мрачный как сама мрачность стоял ее демон. Действительно ведь, ее. И не потому, что он девушке принадлежал. А потому что она принадлежала хаш-эду.

— Дан, прости меня, пожалуйста, — Арха встала со стула, сделала шаг вперед и замерла, глядя на гвардейца. — Я — дура.

Он серьезно кивнул. Подошел и обнял, прижимая девушку к себе.

— Я же поклялся, что никогда с тобой играть не буду, — прошептал рогатый ей в затылок, — глупый котенок…

Ведунья с ним и не спорила. Потерлась щекой о бархатистую ткань камзола, чувствуя, как исчезает во рту горечь.

Загрузка...