Глава двадцатая

Когда родственники недужного спрашивают меня, есть ли надежда, я всегда теряюсь. Ведь я не знаю, на что они надеются.

Из наблюдений лекаря

Всю дорогу Дан молчал. И это откровенно пугало. Утром он исчез куда-то вместе с принцем, не сказав ни слова на прощание. Адаша тоже испарилась в неизвестном направлении, но даже это не радовало. Может дело было в практически бессонной ночи, может — в пережитом напряжении, но Арху колотил нервный озноб и согреться она не могла, как ни старалась.

Вернулся лорд Харрат только после обеда. Мрачно и почти ощутимо тяжело оглядел дожидающихся его в столовой гвардейцев, жестом приказав ведунье следовать за собой. По-прежнему не произнося ни звука помог ей надеть плащ и взобраться в седло, кивнув таким же хмурым охранникам-тахарам.

Ехали они долго. Лекарка несколько раз порывалась открыть рот, но смелости заговорить так и не набралась. Рогатый, кажется, ее вообще не замечал — думал о чем-то своём, хмуря брови.

Остановилась кавалькада возле роскошного, но несколько обветшалого особняка в самой глубине квартала Роз. За голыми верхушками деревьев, окружавших дом, золотились в скупом свете зимнего солнца шпили императорского дворца.

Дёргать цепочку звонка лорду пришлось долго. Лакей появился далеко не сразу. И, по всей видимости, исключительно за тем, чтобы посоветовать гостям проваливать туда, откуда они и прибыли.

Слуга, открывший им дверь, изображал собой последнего защитника бастиона ровно до того момента, пока Дан не перечислил ему все свои многочисленные титулы. После этого и хозяин дома оказался на месте, и принять посетителей он смог немедленно и проводить блистательного лорда со спутницей готовы были с радостью, причём искренней.

Архе ни понравился ни слуга, ни дом. Оба были не старые ещё, крепкие, но какие-то запылённые. Пожалуй, здешняя обстановка напоминала склеп гораздо больше, чем родовой особняк Харратов. И сухие цветы, торчащие из высоких ваз в каждом углу, навевали мысли о кладбище. В общем, всё тут было богато и изыскано, но безжизненно.

А вот хозяин, не без удивления встретивший их в кабинете, старым не выглядел. Ведунье показалось, что хозяин был ровесником Ирраша. Да и внешне сильно смахивал на ушастого. Поэтому собственному кабинету он не соответствовал абсолютно. Такому меч в руки, красноглазого коня под задницу — и вперёд, вести войска на приступ вражеской крепости.

Встретивший и шавер оказался невысокий и кряжистый. Но необычная для демонов плечистость не мешала ему двигаться изящно, как танцору. Только симпатичнее он от этого не выглядел. Слишком грубое и обветренное какое-то лицо пересекал старый шрам, оттягивающий уголок левого глаза и спускающийся на шею. Видимо из-за него ушастый немного запрокидывал голову, задирая подбородок.

С Даном он поздоровался вежливо, но без подобострастия, и предложил присаживаться. На лекарку же кинул единственный, брезгливый, естественно, взгляд. Пришлось девушке усаживаться без приглашения.

Арха понятия не имела, зачем её притащили сюда, но особо и не интересовалась. После последних событий некая ведунья предпочитала быть тихой и послушной. Приключений ей на всю жизнь хватило. Лекарка вдруг, буквально в одночасье, поняла, что жизненные фонтаны и фейерверки не для неё.

Его лордство протянул шаверу какую-то бумагу. Ушастый изучал её долго и вдумчиво, чуть заметно подёргивая кончиками ушей. Видимо, происходящее ему не слишком нравилось.

— Позвольте полюбопытствовать, а что будет, если я откажусь? — в конце концов, поинтересовался он.

Дан ничего не ответил, только смотрел пристально и проникновенно. Шавер смешался, кашлянул и перевёл взгляд на ведунью.

— Сарим, вы говорите? Не помню, Тьмой клянусь.

— Но вы помните, что там были? — вежливо поинтересовался рогатый. — И деревня рядом с Синедолом у вас из памяти не стёрлась?

Девушка почувствовала, как у неё по позвоночнику промчался табун мурашек, а волоски на коже встали дыбом. Саримом называли бывшее человеческое княжество, в котором она родилась. А Синедолом — небольшой городок рядом с родной деревней лекарки. Правда, после того, как княжество стало частью империи, селенье переименовали в Лахарот. Но люди, по привычке, говорили «Синедол».

— Нет, не стёрлась. Там зимой квартировалась наша рота, — не стал отпираться шавер.

— И, вероятно, вы не станете отрицать того факта, что были единственным представителем вашей расы? — подстегнул его мыслительный процесс Дан.

— Не стану, — ушастый и с этим согласился.

И только тут до Архи дошло: кажется, она пялится на собственного папашу. В смысле, на демона, развлёкшегося с её матерью, в результате чего ведунья и появилась в этом мире. Пялиться-то она пялилась, вот только не чувствовала ничего, вообще. То есть, абсолютно. Ни гнева, ни обиды, ни, даже, заинтересованности. Так, лёгкое любопытство.

Пожалуй, девушка была на него действительно похожа. Но мать в формировании внешности лекарки поучаствовала гораздо больше, чем Арха сама думала. У нежданно-негаданно обретённого родственника черты лица оказались куда резче и грубее.

Конечно, полюбоваться на собственного родителя стоило хотя бы ради удовлетворения собственного любопытства. Вот только одного ведунья понять не могла. Собственно, зачем Дан устроил эту эпическую встречу?

Девушка глянула на рогатого, но тот смотрел только на шавера. Сам же ушастый, налюбовавшись Архой, снова уставился в бумагу.

— Вы можете гарантировать, что сверх этого от меня ничего не потребуется, меня не будут преследовать или шантажировать? — поинтересовался желтоглазый.

— Вам это не я, а Его Высочество гарантирует. Или вы сомневаетесь в слове наследного принца?

Лорд приподнял бровь настолько выразительно, что Арха буквально услышала восторженный крик площадного глашатая: «Государственная изме-ена!»

— Конечно же нет! — шавер несколько поспешно схватил перо, размашисто подписался и даже песочком листок посыпал, только после этого передав его обратно Дану.

И снова уставился на ведунью.

— Нет, не помню, — изрёк ушастый, вдоволь на неё налюбовавшись.

— Не поверите, я тоже, — ляпнула девушка — не удержалась.

Не сказать, будто он её так уж сильно раздражал. Скорее, брезгливость вызывал. И не потому, что поучаствовал в зачатие лекарки весьма оригинальным способом. А просто сам по себе. Не нравился он Архе: надменный и какой-то закостеневший. И бросаться ему на шею с криками: «Папочка!» у лекарки ни малейшего желания не возникало.

Дан подхватил ведунью под локоток и, в изысканных выражениях попрощавшись с хозяином, поволок девушку наружу.

— Ты можешь мне объяснить, зачем это все надо? — спросила лекарка, поспешно переставляя ноги.

— Могу, но чуть позже, — сообщил демон. — Сейчас заедем ещё в одно место, и я тебе все объясню.

* * *

В этих кварталах девушка бывала не часто. В основном здесь селились вполне благополучные, но не слишком богатые жители. Поэтому район был тихий и словно подёрнутый тоненькой прослоечкой уютного жирка. Трёхэтажные дома, с нахлобученными сверху мансардами под черепичными, островерхими крышами, как будто дремали. Аккуратно оштукатуренные и выкрашенные в бежевый цвет стены зданий поблёскивали снежной изморозью. Из многочисленных труб на крышах в темнеющее небо тянулись тонкие столбики дымков.

Здание, к которому они подъехали, было огорожено высокой и ажурной чугунной оградкой.

— Теперь ты будешь жить здесь, — спокойно оповестил Арху демон, открывая калитку своим ключом.

Ведунья, не слишком понимая, что происходит, удивлённо глянула на него. Но спрашивать ничего не стала, просто молча прошла вслед за лордом по выметенной каменной дорожке, окружённой сугробами, которые летом, наверное, превращались в палисадники.

Они поднялись по трём ступеням, и лекарка убедилась: для входной двери требуется ещё один ключ. Кажется, вместе с новой квартирой она становилась обладательницей целой связки немаленьких и довольно тяжёлых отмычек. Мелькнула какая-то совсем уж ненужная мысль о том, что в кармане их таскать будет не слишком удобно.

Войдя внутрь, они попали в небольшой, темноватый, но чистый холл. На выбор тут предлагалось пройти аж в четыре двери.

— Там — выход в сад. За дополнительную плату хозяйка разрешает им пользоваться, — указав рукой налево пояснил Дан. — Плата внесена за год. Вот этот ключ — от двери в сад, а этот от калитки. Она выходит в переулок за домом.

Демон продемонстрировал хлопающей глазами Архе действительно внушительную связку ключей. Ведунье почему-то стало страшно, словно рогатый ей нож показал.

— Это дверь в коридор первого этажа, — продолжал гвардеец, кажется, не заметив реакции девушки. — Тут дверь на лестницу. Она тоже запирается. А здесь спуск в подвал. Внизу находится прачечная. Ты ей можешь пользоваться — это бесплатно. Или просто сдавай прислуге белье — тебе все постирают. Пойдём, нам на лестницу.

— И на какой этаж? — поинтересоваться ведунья, чувствуя, что к горлу подкатывает неудобный, сухой комок.

— В мансарде. Я все покажу.

Когда он открыл очередную дверь, Арха застыла на пороге, нервно сцепив пальцы, сама этого не замечая. Квартира показалась девушке просто огромной. Нет, помещение действительно было большим. Но в нем отсутствовали внутренние перегородки — просто одна громадная комната. Зато имелось аж четыре окна, выходящие на уютненькую площадь перед домом. Да с боку, почти у самой стены, поблёскивала чистыми стёклами высокая дверь, открывающиеся на крохотный балкончик.

Стены тут были белыми с лёгким бежевым оттенком, а пол деревянным, светло-медовым. Поэтому казалось, будто квартиру заливал солнечный свет, хотя на улице хмурый день уже сменялся насупленным вечером. Небольшую кухоньку отгораживала резная ширма. А вместо спальни имелась ниша с немалой кроватью.

За дверьми, почти сливающимися со стенами, обнаружилась полноценная, хоть и тоже небольшая, ванная, туалет и впечатляющая гардеробная. В саму же комнату мебель не загромождала. Но все необходимое присутствовало. А ещё, помимо крохотной плиты на кухне, здесь был камин. Самый настоящий камин с толстой решёткой и меховой шкурой, брошенной перед ним на пол.

— Тебе нравится? — видимо, устав ждать восторгов ведуньи, спросил демон.

Арха только очумело закивала в ответ. Если ведунья когда-нибудь и мечтала о собственном доме, то он представлялся именно таким: просторным и светлым-светлым. И с камином, и с ванной, и с… Квартира больше походила на воплощённое чудо или мечту, чем на постое жилье.

Но внезапно и не вовремя заявившийся здравый смысл выбил из лекарки все восторги.

— Это очень дорого, наверное? — разочарованно проскулила Арха.

— Она твоя. Вот тут документы, — Дан протянул ей увесистую пачку бумаг.

Девушка даже отступила на шаг и руки за спину спрятала. Страх вернулся, прихватив по пути ещё и панику.

— Дан, я человек. Не гражданин империи. Мне нельзя владеть собственностью, — просипела лекарка и попыталась откашляться.

В горле у неё неожиданно так пересохло, что даже кашля толком не вышло.

— Уже нет. Твой отец тебя официально признал. Теперь ты полноправная гражданка Империи со всеми правами. Мистрис Арха арш Каррен, правда без титула, — Дан прошёл на кухоньку, положив бумаги на стол. — Твой отец открыл для тебя счёт. На нем сумма, которая тебе позволит безбедно жить года три. Это договор с университетом, деньги внесены за весь срок обучения и стажировки. Тут ещё документы на Ведьму и аренду её стоила. Конюшня находится рядом с садом.

— Данаш, — ведунья потянула его за рукав, заставляя повернуться к ней, — Зачем это все, а? Не пугай меня, пожалуйста.

Демон обернулся медленно, словно нехотя и большим пальцем провёл по щеке девушки.

— Вообще-то, извиняться не в моих принципах. Но я должен просить у тебя прощения. Кажется, я давил слишком сильно. Ты сама должна решить, нужен ли я тебе. Выбрать, как ты хочешь жить.

«А извинений мы, кажется, все-таки не дождёмся…» — пискнул здравый смысл и притих испуганно.

— Я выбрала, Дан…

— Нет, — демон покачал головой, высвобождая свою руку, в которую Арха вцепилась, как будто боялась, что он в воздухе растворится, — ты не понимаешь, о чем говоришь. То, что ты устроила прошлой ночью…

— Я не буду, честно. Не буду больше!

— Какой же ты ещё ребёнок, — улыбнулся он, глядя на лекарку темными, цвета свернувшейся кровь, глазами. — Арха, кажется, ты принимаешь меня за кого-то другого. Я не молоденький мальчик-лорд. Не знаю, почему ты решила, что можешь так поступать. А, главное, с чего ты взяла, что вправе бросать мне подобные обвинения.

Демон отошёл к окну и повернулся к ведунье спиной. Но девушка видела, как он следит за ее отражением в стекле.

— Может быть, ты мне не доверяешь. Может быть, ты считаешь, будто сама вправе решать, как и что тебе делать. Может быть, ты думаешь, что я не вправе распоряжаться твоей жизнью. Я не имею ни малейшего права оспаривать ни твои решения, ни твоё мнение. Желания, кстати, тоже.

Арха молчала, теребя шнурок на платье. Ответить ему стоило, определённо стоило. Только вот что именно? Нет, сказанное лордом она понимала. Но все равно создавалось ощущение, будто он говорит, например, на языке Света. Ну вот какое сейчас имеет значение, что она там думает и решает? Неужели его так обидела его выходка? Наверное, стоило бы извиниться как-то иначе, серьёзнее…

— Я тебя понимаю. Ты привыкла сама за себя отвечать, а подчиняться для тебя внове. Мне не стоило даже внимание на твои слова обращать. Обычная защитная реакция — выпустить коготки и начать шипеть, — он усмехнулся окну. — Но вот обратил. И разозлился. Взбесился, честно говоря. Попробуй понять, пожалуйста: я не привык к подобному. Если ты хочешь управлять своей жизнью самостоятельно, то тебе действительно требуется нежный и романтичный мальчик. А, может, и вовсе никто не нужен. Но те, кто рядом со мной, живут по моим правилам. Или не рядом.

— Данаш, я…

Демон поднял руку, останавливая ведунью.

— В любом случае, сделать с этим я ничего не могу. Как не могу, да и не хочу, меняться сам. Это моя жизнь, понимаешь? Я ее выбрал, и я ее построил. Хотелось бы сказать: ради тебя я сделаю все, что угодно. Во-первых, такие слова всегда красиво звучат — и в жизни, и в романах. А, во-вторых, мне же стало бы проще. Но я поклялся с тобой не играть. И вот она правда. Перестать быть собой я не готов. Хотя только Тьма знает, что ты для меня значишь. Честно говоря, я и сам это не очень понимаю.

Демон обернулся, глядя на Арху исподлобья.

— Поэтому, выбирать тебе. У тебя выбор ещё есть.

— Я не хочу выбирать! Я уже выбрала! — упрямо мотнула головой лекарка. — Я — дура, понимаю. Но и ты попробуй меня понять. Мне хотелось просто доказать, что я не только твоя зверушка. Помочь, что-то действительно полезное сделать. Я не думала, что все так выйдет. Но все поняла! Клянусь, подобного больше не повторится! Не уходи, пожалуйста! Я не смогу…

Демон шагнул к ней и провёл пальцами по лицу Архи, как будто слепым был. Словно запоминая девушку вот так, на ощупь.

— Попробуй пожить своей жизнью. Не выживать, а именно жить, занимаясь тем, чем ты сама хочешь. А потом реши, нужно ли тебе это все.

Казалось, он ее то ли не слушал, то ли не услышал. Как всегда: если лорд что-то в башку себе вбил, то решения этого ничто не в силах изменить. Но это было неважно, совсем неважно. Какая гордость и чувство собственной правоты, когда он уходит?

— А ты… — прошелестела лекарка и замолчала, не в силах сообразить, чтобы такого сказать, как остановить.

Демон обнял Арху, прижимая к себе так, что ей даже больно стало.

— Глупый котенок! Ты моя, моя, понимаешь? Разве я могу от тебя отказаться?

— Но ты ведь…

— Я не отказываюсь, — прорычал он. — Я ухожу. Пойми, наконец, разницу.

— Но ты вернёшься?

— Если позовёшь.

— А когда?

— Может дело просто в том, что ты ещё совсем-совсем котёнок.

Он приподнял голову лекарки за подбородок, поцеловал легко, едва касаясь губами. Потом ещё раз — в лоб. И вышел.

Она хотела его остановить, окликнуть, только не знала как. Мысли путались, толкались, забираясь друг на друга. Ведунья стиснула ладонями виски — сильно, как будто хотела раздавить собственную голову. Руки показались ледяными, а боль облегчения совсем не принесла.

Арха подбежала к окну, упёрлась в него лбом. Стекло, снаружи покрытое полупрозрачным морозным узором, приятно холодило пылающую, словно у неё температура поднялась, кожу.

Внизу открылась дверь подъезда и по ступенькам сбежал Дан. Никогда он не был настолько демоном, как сейчас. Чёрный плащ крылом вздувался за его спиной, подхваченный порывом ветра. Тусклое солнце блеснуло на сабельных рогах, посеребрило шпоры высоких сапог. На ходу натягивая перчатки, он одним плавным, лёгким движением, словно его тело вовсе ничего не весило, взлетел в седло. И, не обернувшись ни разу, поехал прочь.

Ведунья утёрла слезы, которые катились по щекам, будто где-то за глазами плотину прорвало.

— Глупый демон, — прошептала она стеклу, — никуда ты от меня не сбежишь…

Его Мудрое Лордство не понял одного. Не только Арха ему, но и сам демон целиком принадлежал ей. Весь, от мысков начищенных сапог до кончиков рогов.

Загрузка...