Запрещенные письма

Элин Пир

Запрещенные письма

Серия: Мужчины севера (книга 0,5)

Автор: Элин Пир

Название на русском: Запрещенные письма

Серия: Мужчины севера_0,5

Перевод: DisCordia

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

Последний вздох

Год 2236

Девина

Что сказать тому, кто умирает?

Да, я писатель, и я хорошо владею словами, но не тогда, когда горло будто сжимает железный обруч, и от боли в груди невозможно дышать.

— Ба… — мой голос сорвался, когда я больше не смогла справляться с истерикой, зреющей во мне уже три дня с момента, как я вернулась домой.

Глаза моей бабушки, лежащей в постели передо мной, были закрыты.

— Я знаю, дитя мое. — Ее ласковое прикосновение было медленным и слабым, как и голос. — Мне очень не хочется оставлять тебя вот так.

Громко всхлипнув, я зарылась лицом в ее седые волосы.

— Я знаю, милая. Я знаю. — Ее старые руки гладили меня по голове. — Ах, если бы только они разработали вакцину раньше.

Мне было двадцать восемь, и я не жила со своей семьей с тех пор, как уехала из дома семь лет назад. В нашем маленьком городке не было университетов, а я хотела сделать карьеру писателя. Несмотря на расстояние, мы были близки и говорили почти каждый день. И вот два месяца назад моя младшая сестра Мария сказала мне, что плохо себя чувствует. Я тогда посмеялась и сказала, что она просто не хочет идти в школу. Все было очень похоже на обычный грипп, и мы все думали, что Марии станет лучше, но потом из школы пришло письмо, в котором говорилось об эпидемии и о том, что все дети должны оставаться дома

Сначала мой шестнадцатилетний брат Джастин обрадовался, что в школу можно не ходить, но потом о вспышке болезни заговорили в новостях, а когда девочка из класса Марии умерла, мы и вовсе испугались.

Каждый день я звонила своим родным, надеясь на хорошие новости, но через неделю семеро из восьми человек моей семьи уже болели, и мне пришлось дать обещание не приезжать домой.

Средства массовой информации назвали болезнь СОН, что было сокращением от «Синдром Обманчивой Надежды». Пресса придумала это название после того, как появились сообщения о пациентах, которые демонстрировали практически полное выздоровление — но только для того чтобы вдруг умереть от внезапной остановки сердца. Инфекционисты говорили об опасности нового заражения от этих якобы выздоровевших людей. Предполагалось, что естественный резервуар вируса находится в воде. Слухи о том, что вакцина будет вот-вот создана, курсировали постоянно.

Большая часть местности, где жила моя семья, была объявлена карантинной зоной, туда не впускали никого извне, никого, кто мог бы помочь. С безнадежным отчаянием мы наблюдали, как за восемь недель один за другим погибло семнадцать тысяч человек. Среди них были мои три сестры, брат, отец и обе матери.

Неделю назад мне пришлось прождать семь часов в длинной очереди, чтобы быть одной из первых, кто получит вакцину. Четыре дня спустя карантин наконец был снят, и я поспешила в дом моей семьи на севере. Но к тому времени в живых осталась только моя бабушка.

Всем сердцем я хотела верить, что смогу помочь ей, но симптомы ее болезни отличались от СОН. Судя по ее напряженному дыханию, ее смерть была лишь вопросом времени.

— Не умирай, ба! — закричала я.

— Я совсем обессилела. — Она говорила тихо, но я знала, что она имела в виду. Ба была целительницей, и попытки спасти от смерти семерых членов семьи истощили ее жизненные силы. Еще в детстве я не раз наблюдала, как она уставала после сеансов исцеления.

— Возьми немного моей энергии, — предложила я, хотя знала, что это не сработает. Она закрыла глаза, как будто уже сдалась.

— Нет, не оставляй меня одну, — бормотала я, рыдая.

— Девина, дорогая, — голос бабушки дрожал, и ее кашель заставил меня наклониться ближе, чтобы поддержать ее голову. Думая, что это могут быть ее последние слова, я всхлипнула и заглянула ей в глаза. — Тебе не следовало возвращаться сюда.

— Я должна была, — тыльной стороной свободной руки я вытерла слезы, чтобы лучше видеть ее. — Вакцина защитит меня.

— Ох… Не дай нашей семье погибнуть.

Из-за темных кругов под глазами и сероватого цвета кожи бабушка казалась намного старше своих семидесяти четырех лет.

— О, ба, позволь мне спасти тебя. Скажи мне, что делать.

Она на секунду закрыла глаза.

— Мне очень жаль.

— Это не твоя вина, — я шмыгнула носом.

— Ребенок…

Ее голос был таким тихим, что мне пришлось наклониться очень близко, чтобы услышать.

— Какой ребенок?

— Твой ребенок.

Я наморщила лоб, не понимая, о чем она говорит.

— У меня нет ребенка, ба. И ты это знаешь.

— Семья. Это… Все. — Каждое слово давалось ей с трудом, как будто в легких бабушки не хватало воздуха, чтобы одновременно дышать и говорить.

Я закивала в знак согласия.

— Да. Семья — это все.

— Никогда не забывай нас.

Поднеся ее морщинистую руку к своему сердцу, я заверила:

— Я никогда не забуду никого из вас. Ханна, Мария, Каро, Джастин, мама, папа, мамочка… и ты. Ты будешь жить в моем сердце вечно.

Ее веки становились все тяжелее, и паузы, во время которых она должна была отдохнуть, прежде чем сказать еще несколько слов, становились все длиннее.

— Заведи… ребенка.

— Ты хочешь, чтобы у меня был ребенок?

— Да… — она едва заметно кивнула и снова закрыла глаза.

Вполне логично, что моя бабушка хотела бы, чтобы я присоединилась к другой семье и стала частью общины, но разве она не понимала, что я не переживу, если потеряю еще кого-то? Что, если начнется новая эпидемия? Моя душа уже была разорвана в клочья от горя.

— Ты должна!

Я слегка сжала ее руку.

— Дети — это величайший дар. Они приносят надежду.

— Но, ба…

— Роди ребенка, — повторила она и снова закашлялась. — Обещай мне.

У меня не было выбора. Поглаживая ее по волосам, я дала умирающей бабушке обещание.

— Даю слово. Я не позволю нашей семье умереть вместе со мной. У меня будет ребенок, и если это будет девочка, я назову ее Андреа в твою честь.

Едва заметное движение ее губ было единственным признаком того, что бабушка меня услышала. Глаза закрылись, и стало слышно напряженное дыхание.

Я сидела рядом, держа бабушку за руку, пока она крепко спала. Несколько раз мне казалось, что она умерла: между вдохами были долгие промежутки, но потом она делала еще один вдох и жила дальше.

Я делилась с ней своими любимыми воспоминаниями.

— Помнишь, как ты позволила мне переодеться в твою одежду? У тебя было то красное платье, которое я так любила, и хотя оно было мне слишком велико, ты сказала, что я выгляжу просто прекрасно.

— Я буду скучать по твоей выпечке, ба. Этот вкусных запах свежеиспеченного хлеба и пирожных… он всегда заставлял меня чувствовать себя любимой внучкой. Ты так баловала меня.

Мой голос срывался, пока я говорила о детских воспоминаниях и моей любви к бабушке.

Двадцать восемь удивительных лет своей жизни я чувствовала любовь этой женщины, а потом в дождливый июльский день 2236 года моя прекрасная, сильная и заботливая ба испустила последний вздох.

— Не-е-ет, — выдохнула я в душераздирающем отчаянном рыдании, которое заставило Нелли, нашу собаку, подойти, положить голову мне на бедро и заскулить.

Боль в груди мешала мне дышать. Я потянулась к Нелли и зарыдала, уткнувшись в ее шерсть.

«Моя семья погибла».

«Они все умерли».

Всего три месяца назад мы сидели в этом доме и праздновали двенадцатый день рождения Марии. Мой брат подарил ей большой, завернутый в красивую упаковку подарок и громко смеялся, когда оказалось, что это всего лишь его собственная крошечная фотография в рамке. Джастину было шестнадцать, и он так любил розыгрыши.

Мое тело казалось тяжелым, как будто горе от потери восьми членов семьи превратилось в мешки со свинцом, которые я должна буду носить всю оставшуюся жизнь.

Я не могла поднять руки или встать со стула. Все, что я могла сделать, это сползти на пол и рыдать.

«Этого не может быть».

«Пожалуйста, позволь мне очнуться от этого кошмара».

«Пусть это прекратится».

Я измученно свернулась в клубок, обхватив руками колени.

«Мне нужно позвонить и сообщить, что ба умерла».

Мысль о том, что ее тело заберут, и я останусь в этом доме одна, заставила меня заплакать еще сильнее. Я останусь совсем одна наедине с воспоминаниями, а что потом?

«Ах, если бы только я умерла вместе с ними».

Мысль была настолько ясной, что почти уняла мои рыдания.

«Это могло бы решить мои проблемы. Не стало бы больше ни горя, ни печали, ни одиночества. В любом случае, чего хорошего мне ждать?»

Нелли снова заскулила, как будто поняла мои зловещие мысли.

Потянувшись к ней, я прошептала:

— Я позабочусь о том, чтобы тебя взяли в хорошую семью, прежде чем покину этот мир.

И тут до меня дошли последние слова бабушки. Я обещала ей, что не позволю нашей семье исчезнуть с лица земли.

Закрыв лицом руками, я снова заплакала. И зачем только я дала такое обещание?

Глава 2

Светящиеся предметы

Девина

Когда была маленькой, я часто бегала по этому лесу и гонялась за бабочками и светлячками со своими братьями и сестрами. Тогда мое сердце было беззаботным, а улыбка — широкой.

Воспоминание о моей сестренке Каролине, указывающей вверх и шепчущей: «Ты видишь фею?», заставило меня ускорить шаг. Прошло четыре дня с тех пор, как умерла бабушка, и, казалось, призраки моей семьи витали повсюду вокруг меня.

Каждая комната в доме была полна воспоминаний, и спустя два дня, проведенных за упаковыванием вещей, я пришла сюда в надежде немного отдохнуть от них.

Но вот она снова передо мной: Каролина, семилетняя девочка, нарисованная моей памятью, бегающая от дерева к дереву в поисках фей. Она повернулась и улыбнулась мне, солнечный луч играл в ее темных волосах.

— Давай, ты, медлительная улитка. Феи улетят прежде, чем ты доберешься сюда.

Грудь сдавило от сожаления о том, что тогда я не поспешила за ней. Чего бы я сейчас ни отдала, чтобы поделиться воспоминаниями с Каро, но тогда мне было шестнадцать, а ей всего семь, и я чувствовала себя слишком взрослой для фей. Иронично, ведь я стала писателем и использовала фантазию, чтобы создавать свои книги.

Нелли бежала впереди, тяжело дыша. Она была старой овчаркой с выраженным инстинктом защитника и демонстрировала это, агрессивно лая на большую стаю ворон, летающих над нашими головами. Птицы казались такими же черными, как и моя душа, и ужасные крики, которые они издавали, резали мне уши.

На меня нахлынуло еще одно воспоминание о моей сестре Марии. Она боялась птиц. Однажды, когда ей было четыре года, она замерла от страха и не смогла пройти мимо дерева из-за двух ворон, наблюдавших за нами. Птицы никогда не пугали меня, и я бы не обратила внимания на шумную компанию и сегодня, если бы не Нелли, которая погналась за ними.

— Нет, Нелли, оставайся здесь. — Со вздохом смирения я потрусила за ней, стараясь не обращать внимания на капли дождя, падающие на голову.

— Нелли, вернись! — позвала я, с беспокойством заметив, что она бежит к границе, потому что, в отличие от меня, она не смогла бы прочитать большие знаки «Посторонним вход воспрещен», «Опасность» и «Мины».

Я бросилась следом.

— Нелли!

Я почувствовала облегчение, когда собака остановилась там, где кончался лес и начиналась запретная зона. Ее лай смешивался с пронзительным карканьем двенадцати ворон, окружавших блестящий предмет.

«Что это?»

Птицы сгрудились вокруг и сражались за предмет, так что я разглядела его не сразу.

«Бутылка».

Я прогнала ворон, любопытствуя, почему бутылка так блестит. Часть ворон взлетела, но самые храбрые остались и захлопали крыльями, словно бросая мне вызов в борьбе за эту невероятную драгоценность.

Притворно нападая, я хлопнула в ладоши и закричала. Испуганные, они отскочили назад, громко протестуя, но я проигнорировала их и подняла бутылку, которая была изготовлена из легкого твердого материала и завернута в блестящую ткань или что-то в этом роде. Повертев ее в руках, я принялась гадать, из какого материала она сделана. Она казалась тяжелее, чем биоразлагаемые бутылки, которые мы использовали здесь, на Родине. Я подняла взгляд.

Может быть, она прилетела с другой стороны?

Всего несколько человек помимо нас оказались настолько храбры, что решились жить так близко к границе. Пусть мир между нашими народами длится уже долго, людям никогда забыть о том, как дикие Северяне охотились на женщин и похищали их.

За исключением вялотекущей торговли, никаких контактов между Северянами, живущими по ту сторону этой стены, и нами, обычными людьми, живущими на Родине, не было.

Из того, что я знала, наш Совет встречался с их постоянно меняющимися лидерами каждые несколько лет, но стена по-прежнему четко разделяла наши миры и напоминала о том, что нужно держаться на расстоянии.

Я поставила бутылку и встала. И все же любопытство не позволяло мне отступить. Что, если она на самом деле прилетела с другой стороны?

«Не поднимай ее».

Я огляделась, но никого не увидела.

На стене висела камера слежения. Я знала это, но только потому, что ходила сюда с детства и видела стену до того, как колючие кусты превратились в заросли и скрыли часть стены и камеру. Теперь весь этот район выглядел запустевшим и заброшенным.

Нелли легла рядом со мной, высунув язык и не сводя глаз с двух храбрых ворон, которые все еще сидели на земле и наблюдали за нами.

— Мы должны оставить бутылку им, — сказала я Нелли, которая была моей единственной спутницей в эти последние дни. — Ведь правда?

Единственным звуком было ее усталое после погони дыхание.

— Мне кажется, внутри что-то есть. Смотри, — я указала на прозрачную горловину. — Похоже на письмо.

Впервые за несколько дней я не думала о своей потере, а испытывала волнение, обнаружив что-то неожиданное.

— Хорошо, я согласна. Мы должны ее открыть. Вороны все равно не умеют читать.

Взяв бутылку — мои руки слегка дрожали, — я открутила крышку и вытащила свернутый лист бумаги.

Жителю Родины, который найдет это письмо,

Меня зовут Уилма Грин. Мне недавно исполнилось пятнадцать.

Мне всегда было интересно, каково это — жить по твою сторону стены. Пожалуйста, ответь мне. Просто положи письмо в эту бутылку и брось ее через стену. Я живу неподалеку и буду проверять каждый день. Но лучше поторопись. Через три недели я уеду отсюда. Не потому, что я этого хочу, а потому, что приближается мой брачный аукцион. Могучие воины будут сражаться за право жениться на мне, и у меня не остается другого выбора, кроме как переехать в дом моего нового мужа.

Уилма

У меня вырвался громкий вздох. Этого ребенка выдадут замуж за одного из этих больших страшных мужчин против воли.

— Нелли, это ужасно.

Я уставилась на стену, которая была более чем в сорока метрах от меня и имела по крайней мере двенадцать метров высоты. Как могла такая юная девушка забросить бутылку так далеко? И вообще, что она делает по ту сторону стены? Неужели ее похитили? Нужна ли ей помощь?

Три недели… Как долго бутылка пролежала здесь? Судя по всему, недолго.

Я не хотела бы застрять в Северных Землях, и мое сердце бешено колотилось, когда я перечитывала письмо снова. Уилме было столько же лет, сколько моей сестре Ханне. Мысль о том, что ее заставят выйти замуж, разозлила меня. Письмо подтверждало, что это все еще было правдой: Северные земли были местом, где жили примитивные и дикие мужчины, которые издевались над женщинами.

Я посмотрела на стену, которая веками защищала нас от них. В школе мы читали об ужасных годах, последовавших за Токсичной войной. В 2060 году женщины захватили власть над миром после того, как жаждущие власти мужчины почти уничтожили человечество и большую часть нашей планеты в той длившейся три года войне.

Но не все мужчины были готовы принять руководство женщин, и те, кто был не готов, собрались на севере, где боролись между собой за власть. Это было мрачное время, когда жестокие мужчины с Севера похищали женщин, чтобы они рожали им детей

Моя семья никогда бы не осмелилась жить так близко к границе, если бы не мирный договор 2073 года. Теперь, шестнадцать десятилетий спустя, мы по-прежнему снабжали Северян мальчиками, необходимыми им для поддержания численности, но никогда — девочками. Было только два варианта. Либо Уилма была потомком тех несчастных женщин, которых похитили или поймали, когда они перешли за стену, либо ее похитили совсем недавно и ей нужна помощь.

Я наклонилась и, подняв камень, швырнула его изо всех сил — но он упал, не долетев до стены. Не было никакой возможности передать ответ этой девушке, разве что…

— Нелли, пошли, — я побежала обратно к дому, и собака потрусила впереди, виляя хвостом.

В углу комнаты Джастина под грудой его одежды я нашла то, что искала. Его проект — катапульту. Когда я налетела на его книжный шкаф, оттуда посыпалась пыль, и я чихнула. Если бы он был здесь, я бы велела ему убрать в комнате.

«Но его нет!»

У меня сперло дыхание. Эта комната была как портал к воспоминаниям о Джастине, о моем брате, светящемся от гордости, показывающем мне свой проект для школы. Он заставил всех нас выйти наружу, чтобы понаблюдать за тем, как далеко летают запущенные им предметы.

Слезы щипали мне глаза, но у меня не было времени дать волю эмоциям. Вместо этого я поспешила вниз по лестнице и положила тяжелую катапульту на стол.

Ответ, я должна написать ответ Уилме.

В этом беспорядке я понятия не имела, где найти бумагу, и у меня не было времени на поиски. Я повертела письмо Уилмы в руке, подумывая написать ответ на обратной стороне… Нет, если ее похитили, мне понадобится это в качестве доказательства, когда я сообщу властям. Открыв старый шкаф, я прикусила губу и уставилась на пять стоящих там книг. Одна из них была моей первой книгой. Не то чтобы она разошлась большим тиражом, но эта книга была для меня почти священной. Я не могла просто вырвать из нее страницу, чтобы написать ответ, правда?

Повернув голову, я схватила мусорное ведро, которое наполнила этим утром. Один из моих старых рисунков, тот, что я нарисовала для бабушки в детстве, лежал сверху. Это должно было сработать. Я быстро написала ответ на письмо Уилмы и положила его в бутылку.

Обратный путь к границе занял много времени, так как мне пришлось несколько раз опустить тяжелую катапульту на землю. Добравшись туда, я совершенно выбилась из сил и решила, что оставлю ее здесь.

Прикрепила бутылку я легко.

— Ну вот, — пробормотала я, сосредоточенно высунув язык. Права на провал у меня не было — из-за мин я попросту не смогу войти в запретную зону, чтобы забрать бутылку, если она не долетит.

Общение с кем-то по ту сторону стены было незаконным, но я хотела выяснить, в каком положении находится Уилма, прежде чем предупредить власти о том, что ее схватили на нашей стороне стены. Чтобы сделать это, я должна была передать послание.

Глава 3

Ответ с Юга

Тайтон

— Я получила ответ! — Уилма, моя младшая сестра, пробежала через весь сад, улыбаясь от уха до уха.

— Тебе кто-то ответил?

— Да! — она остановилась прямо передо мной с горящими от возбуждения глазами. — Вот, можешь сам прочитать.

Но как только я потянулся за письмом, которое сестренка держала в руке, она передумала.

— Нет, я сама прочту это для тебя, — ее желание поделиться со мной позабавило меня, и я уселся на большой камень позади.

— Хорошо, я слушаю.

Уилма глубоко вздохнула:

— Ладно, поехали.

Мира и процветания тебе, Уилма,

С тобой все хорошо? Как ты оказалась по ту сторону стены? Тебя похитили или ты рождена там? Что ты имеешь в виду, говоря о том, что тебя заставляют выйти замуж за большого воина против твоей воли? Мое сердце обливается кровью за тебя, но, дорогая Уилма, я помогу тебе сбежать, если ты захочешь. Только дай мне знак, и я тут же сообщу властям.

Буду ждать ответа.

Пусть путь твой лежит по дороге мира, изобилия и просветления,

Девина Бейкер

PS: Я впечатлена тем, что ты сумела забросить бутылку так далеко. Я бы ответила раньше, но мне пришлось притащить катапульту, и это заняло время.

Глаза Уилмы встретились с моими.

— Разве это не удивительно? У меня есть друг по ту сторону этой границы, и она беспокоится обо мне

— Почему она думает, что ты страдаешь и тебя заставляют выйти замуж?

— Я не знаю. — Она сдвинула брови. — Я только написала, что тому, кто найдет мое письмо, лучше поторопиться с ответом, потому что я скоро уезжаю. Я не помню, чтобы писала что-то о том, что меня заставляют выйти замуж. Только, что я вынуждена уехать отсюда, хотя и не хочу этого.

— А, значит, она тебя неправильно поняла. — Я потянулся за письмом и повернул его. На обороте был рисунок, который выглядел так, как будто был сделан ребенком. — И почему она написала на этом? Разве у них там нет нормальной бумаги?

— Не знаю, но я могу спросить. Я сейчас же напишу Девине ответ.

— Сделай это и обязательно напиши, что это я бросил бутылку.

Мои руки были грязными от работы в саду, и я вытер пот со лба предплечьем. Уилма, моя высокая и стройная сестренка, сморщила свой милый носик.

— Почему? Я не против, если она подумает, что это я такая сильная.

Когда я засмеялся, моя сестра надула губки, как может надувать их только младший избалованный ребенок.

Я пожал плечами.

— Вот в чем дело: или ты скажешь ей, или даже не проси меня снова бросить бутылку через эту гребаную стену.

— Тогда я построю себе катапульту, как это сделала Девина. Она же смогла.

Наблюдая, как Уилма бежит к главному дому, я весело улыбнулся, прекрасно осознавая, что у моей сестры не хватит терпения сначала прочитать о том, как сделать катапульту, потом собрать все необходимое и наконец построить эту чертову штуку. Она скоро вернется и попросит меня о помощи.

Наклонившись, я подобрал еще несколько тяжелых камней, которые переносил из задней части парка к передней части дома, где мама хотела устроить пруд с рыбой. Я не возражал против тяжелой работы. Как старший сын в семье, я ведал всеми нашими обширными владениями, полями и лесами, и я не был новичком в тяжелой физической работе. Если пруд с рыбой мог сделать мою маму счастливой, я сделаю все, чтобы она его получила.

— Тайтон! — прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как Уилма убежала в дом, но ее громкий и ясный голос уже звенел рядом.

— Я спереди! — крикнул я в ответ и продолжил раскладывать собранные камни.

— А, вот ты где, — Уилма подняла бутылку. — Я написала ответ, и мне нужно, чтобы ты бросил его обратно.

— А что случилось с катапультой, которую ты намеревалась сделать?

Она сжала губы.

— Если ты не хочешь этого делать, я могу попросить папу.

— Я сделаю это. — Я отряхнул руки от пыли. — При одном условии.

— Каком?

— Я буду читать письма.

Уилма спрятала бутылку за спину.

— Письма — это личное, ты же знаешь.

— Ты упомянула обо мне, как я тебе велел?

— Да.

Она поскребла ступней левой ноги о правую, и я понял, что она лжет. Я протянул руку.

— Покажи мне.

Со вздохом протеста Уилма протянула мне бутылку, и, чтобы разозлить мою нетерпеливую младшую сестру, я не торопясь открыл ее и вытащил письмо, прежде чем прочитать вслух.

Дорогая Девина,

Я так рада, что ты получила мое письмо и ответила.

Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Со мной все хорошо, мне посчастливилось родиться по эту сторону стены. Или, по крайней мере, так говорит мне моя семья, но мне все еще интересно, каково это — жить на твоей стороне.

Сколько тебе лет?

Правда ли, что ты ненавидишь мужчин и что у всех женщин на твоей стороне волосы на груди?

Мне так любопытно узнать, каково это — жить на Родине. Мне часто хотелось найти способ взобраться на стену, просто чтобы увидеть все своими глазами. Я знаю, это ужасно — быть такой любопытной, но, по словам моей матери, я родилась такой, поэтому ничего не могу с собой поделать.

Здесь, в Северных Землях, люди счастливы. Или, по крайней мере, моя семья. Ну, за исключением моей сестры Марни, но это потому, что ее муж Генри — осел. Хотя это ее вина, так как она выбрала его своим мужем на турнире. Когда через несколько недель у меня будет турнир, я буду выбирать очень тщательно.

Я с нетерпением жду своего «большого дня». Такое чувство, что я всю свою жизнь ждала дня, когда смогу выйти замуж… Кажется, это и правда так.

Что насчет тебя? Тебе нравится твой муж?

Моей другой сестре, Клэр, нравится ее муж, но я думаю, это потому, что Лукас хорошо целуется. Она мне этого не говорила, но я умная, и я видела, как они улыбаются друг другу, прямо уси-пуси. Надеюсь, мой муж тоже так будет смотреть на меня после восьми лет жизни вместе. Самое странное, что у них до сих пор нет детей. Восемь лет — долгий срок, тебе не кажется?

Напиши мне и расскажи все о Родине. Я была бы счастлива узнать о ней.

Желаю тебе тоже счастливой дороги,

Уилма

Я наклонил голову.

— Ты солгала. Ты не написала обо мне.

— Хорошо, я сделаю это в следующий раз.

— Нет, сейчас.

— Ох. Серьезно, Тайтон, разве ты не видишь, что я тороплюсь?

— Чем скорее ты допишешь, тем скорее я смогу передать письмо Девине.

Найдя в кармане ручку, Уилма жестом велела мне повернуться, а затем использовала мою спину, чтобы дописать письмо.

— Теперь доволен? — спросила она и показала мне дополнение к своему письму.

PS, это не я бросила бутылку, это был мой брат Тайтон. Он очень властный и любопытный.

Я приподнял бровь, глядя на нее.

— Извини, Ти, но это так.

— Что ты имеешь в виду, написав: «Желаю тебе тоже счастливой дороги»? Это странно.

— Я знаю, но так и она мне написала.

Уилма нашла письмо Девины и показала мне.

Я покачал головой:

— Она пишет: «Пусть путь твой лежит по дороге мира, изобилия и просветления».

— Да, но это же одно и то же.

Покачав головой, я свернул письмо и положил его в бутылку.

— Давай отправим письмо на Родину, хорошо?

Уилма взвизгнула от волнения и почти побежала к пограничной стене, которая была всего в пяти минутах ходьбы от границы наших владений.

— Вот тут, — показала она мне. — Вот туда ты бросил его в прошлый раз.

— Хорошо, ты готова?

Она нетерпеливо кивнула. Сделав несколько шагов назад, я поднял руку и, используя все свои силы, швырнул бутылку по дуге через стену.

Уилма прыгала и хлопала в ладоши рядом со мной с детским энтузиазмом, от которого ее длинные каштановые волосы развевались по плечам. Ее сияющая улыбка демонстрировала небольшую щель между передними зубами, которую я всегда находил такой очаровательной. Ее заразительная радость была острым напоминанием о том, как сильно я буду скучать по своей сестре, когда она уедет отсюда всего через несколько недель.

— Я подожду ответа здесь, — заявила она и села на землю.

— Она может не увидеть твое письмо до завтра или даже еще несколько дней.

— Конечно, она сразу его увидит. — Уилма бросила на меня взгляд, который говорил: «Ты не знаешь, о чем говоришь».

Час спустя, когда я возился с прудом, Уилма ворвалась с новым письмом, торжествующе зажатым в руке.

— Я же говорила, она сразу же мне ответит.

— Я впечатлен. Что она написала?

На этот раз Уилма не стала говорить, что письма — это что-то личное. Она была слишком взволнована, так что просто начала читать вслух.

Моя дорогая Уилма,

Я хотела бы поговорить с тобой лично и убедиться, что поняла тебя правильно. Меня смущает, что сначала ты просила помощи, а теперь написала мне совсем о другом. Кто-то читает твои письма до отправки?

А пока позволь мне ответить на твои вопросы.

1: Мне двадцать восемь.

2: Нет, мы не ненавидим мужчин. Почему ты так думаешь?

3: Этот вопрос заставил меня рассмеяться. У меня нет волос на груди, как и у моих друзей.

4: Я не замужем, и ты тоже не должна выходить замуж, если тебе действительно только пятнадцать. Я скрещиваю пальцы в надежде, что я что-то неправильно поняла, потому что это ведь незаконно — выдавать замуж детей. Здесь браки очень редки. Лично я никогда не встречала ни одной замужней женщины или женщины, которая хотела бы выйти замуж, но я читала об этом в книгах и знаю, что это значит. Когда ты говоришь, что будешь выбирать мужа тщательно, что ты имеешь в виду? Что такое турнир?

Пожалуйста, поблагодари своего брата за то, что он бросил бутылку через стену. Если хочешь, я расскажу тебе, как построить катапульту, чтобы тебе не приходилось полагаться на помощь мальчика.

Пусть путь твой лежит по дороге мира, изобилия и просветления,

Девина

Я застонал и выхватил у нее письмо.

— Я не гребаный мальчик, и что плохого в том, что ты полагаешься на мою помощь? Не слушай ее.

Моя сестра скривила губы.

— С чего бы ей думать, что я ребенок, когда мне пятнадцать?

— Потому что по ту сторону границы женщинам промывают мозги. Они всегда были такими.

Глава 4

Предупреждаю власти

Девина

У маленькой женщины, сидящей передо мной, были глубокие морщины и ни следа макияжа на лице. Рубашка, надетая на ней, была на несколько размеров меньше, чем полагается, и она то и дело тянула ее вниз, как будто это каким-то образом могло сделать ее больше.

— Заверяю вас, в нашем списке дел нет дела о пропаже пятнадцатилетней девочки.

Я подтолкнула к ней два письма, лежащие на столе.

— Пожалуйста, Долорес. Да, может быть, Уилму и не похищали, но она в опасности, и мы должны ей помочь.

Откашлявшись, Долорес, наш новый представитель совета в городе, взяла второе письмо от Уилмы и перечитала его еще раз. Я наблюдала, как ее взгляд скользит по строчкам, и вот наконец Долорес отложила письмо и встревоженно на меня посмотрела.

— Откуда мы знаем, что это вообще написано девушкой? Что, если это мужчина, пытающийся привлечь ваше внимание?

— Мужчина? — я даже не задумалась о таком.

— Да. Это может быть написано кем угодно. Нет никакого способа узнать достоверно. — Она вернула мне письмо. — В любом случае, мы ничего не можем с этим поделать, поскольку это не имеет отношения к Родине.

— Вы просто позволите ребенку вступить в брак? — мой тон был недоверчивым, когда я разочарованно откинулась на спинку сиденья.

— У нас нет особого выбора. Я хотела бы, чтобы у меня было все время мира, чтобы расследовать ваш случай, потому как, буду честной, спасение юной девушки — гораздо более захватывающее дело, чем наведение порядка после эпидемии. Но…

Она пожала плечами.

— Пожалуйста, Долорес, не могли бы вы поговорить с кем-нибудь из совета и попросить их провести переговоры с правителем Северных Земель?

Долорес передвинула какие-то бумаги на столе.

— Совет находится под большим давлением, и сейчас не самое подходящее время. Кроме того, у них нет никакой власти в Северных Землях.

— Но мы могли бы послать кого-нибудь, чтобы помочь ей, ведь так?

Три заметные морщинки образовались на лбу Долорес, пока она наблюдала за мной.

— Я не знаю, какие старые фильмы вы смотрели, моя дорогая, но в наши дни мы так не поступаем. Пока северяне придерживаются мирного договора и остаются на той стороне границы, мы останемся на этой стороне. Мы не будем их беспокоить.

Когда я открыла рот, чтобы заговорить, она подняла руку и продолжила:

— Я прерву вас в самом начале, потому что правда в том, что у нас нет навыков или технологий, чтобы проникнуть на чужую территорию и спасти кого-либо. Раньше, когда в мире существовали сотни стран, возможно, была необходимость шпионить друг за другом и добывать информацию о врагах, но после того, как первый совет упразднил страны и мы все адаптировались к одному и тому же языку, мы о таком не думали.

— Но пограничная стена ведь существует.

— Ага, да, но северяне — это всего лишь десять миллионов человек по сравнению с остальными нашими пятью миллиардами. Они, конечно, доставляют неприятности, но до того, как я приехала сюда, я думала, что это всего лишь небылица.

— Вы не верили, что они существуют?

— Именно. Я из южного региона, и я выросла, веря, что весь мир одинаков. Но чем больше я путешествую, тем больше понимаю, насколько это неправда. Мы все можем говорить на одном языке и называть себя одним народом, но в культуре по всему миру существуют огромные различия. Было бы интересно посмотреть, как обстоят дела по ту сторону этой стены, но, как я уже сказала, я не думаю, что северяне будут просто стоять и слушать, как мы учим их управлять собственной страной. И, к сожалению, у нас нет ни навыков, ни технологий для проведения спасательной миссии. Мне жаль, — Долорес глубоко вздохнула. — Лично я думаю, что есть что-то неестественное в том, что мы менее развиты, чем наши предки двести лет назад.

Редко можно было услышать такую открытую критику из уст кого-то вроде Долорес, и это сбивало меня с толку.

— Подумайте о том, как много мы могли бы узнать из прошлого, если бы так быстро не отказались от него.

— Нам пришлось. Отказ от старой системы был делом выживания, а для восстановления руин больших городов не хватало людей. — Я и сама не знала, почему так защищаю выживших в Токсичной войне. — И о том, что наши предки были более развиты, чем мы… Я бы сказала, что мы более продвинутые. Они изобрели передовые технологии, но мы научились использовать их более вдумчиво и ответственно.

Это было то, чему меня учили всю мою жизнь.

— Да, но это… — Долорес вздохнула и кивнула на электрическую пишущую машинку на столе. — До того, как меня послали сюда, я работала в Новом Мюнхене, где у всех нас были компьютеры. Ничего особенного, но, по крайней мере, у нас у всех был доступ к Информационной базе мудрости. Если я захочу сейчас воспользоваться компьютером, мне придется пройти в конец коридора, и это общий компьютер для всех четверых сотрудников на этаже.

— Мне жаль. — Я оглядела ее кабинет, который выглядел так, будто его не обновляли по крайней мере десять лет. — Этот регион всегда отставал от остальных. Видимо, люди боятся ИБМ, думая, что это что-то вроде старого Интернета с его лживой информацией.

— Ах, но ИБМ — это другое, так как теперь у нас есть библиотекари, которые контролируют весь контент. — Долорес снова потянула рубашку. — По крайней мере, остальная часть страны не такая отсталая. Знаете ли вы, что члены совета используют виртуальную реальность, когда встречаются? Это довоенная технология, и у инженеров-экологов тоже есть продвинутые компьютеры.

— Я уверена, что Совет хочет для нас лучшего.

Я не знала, что еще сказать.

Лицо Долорес смягчилось.

— Да, мне тоже хотелось бы так думать.

Наш разговор подошел к концу, но я все-таки повторила свою просьбу.

— Неужели мы никак не можем помочь Уилме?

— Боюсь, что нет.

— Ужасно. — Встав, я склонила перед ней голову. — Пусть свет и добро озарят ваш путь.

— И вам того же. Позвольте мне проводить вас, — сказала Долорес, выводя меня из своего кабинета. — Как долго вы пробудете в городе?

— Я не знаю. Дом большой, вещей разобрать мне нужно много.

— Кто-нибудь может помочь?

— Нет. Мои друзья живут в других районах и пока боятся ехать в этот район. Я бы никогда не попросила их приехать сюда.

— Может, кто-нибудь из местных?

Я покачала головой. СОН оставил после себя не так уж много людей, и у тех немногих, кто выжил, было достаточно поводов для беспокойства о своих собственных трагедиях.

— Могу я дать вам небольшой совет?

— Конечно.

Положив руку мне на локоть, Долорес посмотрела на меня с материнской заботой.

— Вероятно, будет лучше поверить каждому слову в последнем письме Уилмы о том, что она счастлива там, где она сейчас. И перестать так сильно переживать за нее.

— А что, если какой-нибудь дикарь заглядывал ей через плечо и заставлял писать то, что она написала?

Мы подошли к выходу, и Долорес протянула мне руки.

— Я хотела бы помочь, но единственное, что я могу вам сказать, это то, что мысли об этом сведут вас с ума. Отпустите это и прекратите все контакты с девушкой.

— А если я не смогу?

Держа меня за руки, она не сводила с меня глаз.

— Я здесь новый человек и не хочу становиться причиной неприятностей, но переписка с жителями Северных Земель опасна и, следовательно, незаконна. — Она кивнула на мой карман. — Это запрещенные письма.

Она была права, и я это знала.

— Я не собираюсь забирать письма или докладывать о вашей переписке, но прошу вас держаться подальше от границы и забыть о Уилме.

Но как только она произнесла эти слова, громкий голос внутри меня прошептал: «Невозможно!»

Глава 5

Строю планы

Девина

Уилма подтвердила, что кто-то читает ее письма перед отправкой. Я держала в руках ее третье письмо и перечитывала его.

Дорогая Девина,

Да, кто-то читает мои письма, но это всего лишь Тайтон. Тебе придется простить его за любопытство. Боюсь, это у нас семейное.

У тебя есть братья и сестры?

К слову, по поводу твоего вопроса. Брачные турниры проводятся каждый раз, когда женщине исполняется пятнадцать лет и она становится готова выйти замуж. Мой будет 17 августа. На этот раз это грандиозное событие, потому что прошло три года с последнего турнира, на котором Старр выбрала моего брата Фредерика.

Самые сильные воины из нашей страны соберутся, чтобы сражаться за меня, и я выберу себе мужа из пяти победителей. Это страшно и волнующе одновременно.

Пожалуйста, расскажите мне больше о себе. Я так счастлива, что у меня есть друг на Родине.

Удачной дороги,

Уилма

Снова и снова читая ее письмо, я хмурилась все сильнее.

О какой дороге она говорит? Я ничего не писала о дороге. Может быть, это замаскированная просьба о спасении?

Я вернулась к другому слову в письме. «Страшно». Я попробовала это слово на вкус, пытаясь понять, не намек ли это. Является ли слово «дорога» просьбой о спасении, напугана ли Уилма на самом деле?

Это было невозможно сказать, не спросив ее лично, но одно было ясно точно: поскольку власти не хотят и не могут спасти Уилму, это будет зависеть от меня.

Эта мысль нелепа. Как я могу спасти девушку по ту сторону границы? Я не могла просто подойти и потребовать, чтобы северяне отпустили девушку. И кроме того, если я пересеку границу, меня саму могут поймать. И что потом? При мысли о том, что меня выставят как трофей на одном из их турниров, по коже побежали мурашки. Северяне были мерзкими мужчинами, которые ненавидели женщин и издевались над ними.

Готова ли я подвергнуть себя опасности, чтобы спасти девушку, которую никогда не видела?

Ответ уже был в моем сердце, рядом с тоской по потерянной семье. Кто-то нуждался во мне. Девочка того же возраста, что и моя сестра Ханна. Я не смогла помочь своим сестрам, но, может быть, я смогу помочь Уилме. Никто никогда не сможет заменить мою семью, но если я помогу этой девушке освободиться, я больше не буду одинока. Эта мысль успокаивала и помогала избавиться от страха перед тем, что все может пойти не так.

— Хм, — пробормотала я вслух и посмотрела на Нелли. — Нам просто нужен хороший план. Верно?

Нелли отвела взгляд. Вероятно, потому, что не слышала слов «угощение», «еда» или «прогулка» и поэтому сочла разговор не относящимся к ней.

Я провела весь вечер, составляя план того, что должна была сделать. Первым делом в моем списке было убедиться, что Уилме не грозит опасность из-за СОН. Насколько я знала, эпидемия закончилась, но я все равно позвонила в горячую линию, чтобы убедиться.

Затем я задумалась о том, как именно мне придется действовать. Если я хотела доставить Уилму в безопасное место до того, как воины начнут сражаться за нее, я должна была найти способ переправить ее через стену или пробраться под ней.

Или в обход…

Я постучала ручкой по блокноту и попыталась вспомнить, что я знаю о пляже, который отделял нас от Севера. Я была ребенком, когда видела его в последний раз, потому что, как и остальная часть границы, это была ничейная земля, усеянная минами.

Если мне не изменяет память, по пляжу шло ограждение, уходящее в море.

Но не очень далеко.

Встав со стула, я бросила ручку на блокнот, схватила яблоко из вазы на столе и подошла к окну. Снаружи было темно, и в окне виднелось мое отражение, обеспокоенное и печальное. Я позволила себе отрешиться от реальности и представить благодарность Уилмы, когда она окажется в безопасности по эту сторону границы.

Если она боится воды, может быть, я смогу подплыть и уговорить ее. Я хорошо плаваю, и сейчас июль; вода будет холодной, но не ледяной.

Внутри что-то замерло, когда я осознала правду, которая маячила передо мной всю ночь. Так или иначе, мне придется пересечь границу.

Другого выхода нет!

Я не могу рассказать ей о своих планах, так как ее брат читает наши письма. Если он такой же, как остальные северяне, то он один из ее мучителей, и он помешает ей сбежать.

Я прикусила губу и снова встретилась со своим отражением взглядом. Прошло много времени с тех пор, как мне оно перестало нравиться. Даже мои длинные мягкие волосы или большие карие глаза не могли скрыть усталый вид и круги под глазами. До того, как СОН разрушил мою жизнь, я не понимала, почему люди говорят «тяжелое горе», «груз забот». Мне и сейчас не казалось, что эмоции имеют реальный вес, но вот, я вижу в отражении двадцативосьмилетнюю женщину, выглядящую так, как будто ей шестьдесят.

Я попыталась выпрямиться, но это потребовало энергии, которой у меня не было, поэтому вместо этого я снова села. Похлопав по дивану рядом с собой, я жестом пригласила Нелли присоединиться ко мне. Она подчинилась и положила голову мне на колени.

Почесав ее за ушами, я стала размышлять вслух:

— На нашей стороне был бы элемент неожиданности, ведь так? Никто никогда раньше не делал ничего такого сумасшедшего, и северяне не ожидали бы этого. Мы знаем, что Уилма живет недалеко от границы, так что, если мы сможем найти способ добраться до нее, пока еще ночь и все спят, мы сможем это сделать. Нелли, я знаю, это звучит опасно, но мы с Уилмой можем вернуться сюда через несколько часов.

Но как я найду ее дом?

В моей голове возникла идея. Это может сработать.

Нелли недовольно хмыкнула, когда я оттолкнула ее голову, чтобы встать и написать еще одно письмо.

Глава 6

Получение информации

Тайтон

— Она собирается написать обо мне книгу.

Я встал в дверях комнаты сестры, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.

— О чем ты?

Уилма сидела на своей кровати, откинувшись на подушку и закинув ногу на ногу, ее юное личико сияло от гордости, пока она болтала ногой в воздухе.

— Мой друг с Родины — писательница, и она считает меня очаровательной.

Выгнув бровь, я подошел ближе и протянул руку.

— Дай мне взглянуть на ее письмо.

С самодовольной улыбкой Уилма протянула мне письмо, и я прочитал его.

Дорогая Уилма,

Спасибо, что рассказала о турнирах. Ваша культура сильно отличается от нашей, но я очарована и хочу узнать больше о вашей жизни.

Я говорила тебе, что я писатель? Я написала три книги, и, если ты не против, я бы с удовольствием написала книгу и о тебе.

Мне поможет любая подробная информация о тебе. Любые фотографии, чтобы я могла получить представление о том, где ты живешь. Я бы хотела увидеть твою фотографию, узнать, как выглядит твоя комната, что находится вокруг. План твоего дома, чтобы я мог увидеть, насколько он большой. И, конечно, все, что ты захочешь рассказать мне о том, как росла в Северных землях, будет интересно читателям по эту сторону стены. Ты говорила о своих сестрах Марни и Клэр, но как насчет брата, о котором ты рассказала совсем мало? О том, кто был достаточно силен, чтобы перебросить твою бутылку через стену? Его зовут Тайтон, так? Он хорошо к тебе относится?

У меня тоже были братья и сестры. Три сестры и брат. Но около двух месяцев назад у нас прошла эпидемия. К сожалению, я потеряла всю свою семью. Теперь остались только я и Нелли. Она наша старая семейная собака.

Я надеюсь, ты скоро напишешь мне ответ и расскажешь обо всем, что могло бы помочь мне придумать сюжет для книги.

Пусть спокоен будет твой путь,

Девина

— Она потеряла всю свою семью! — я перевел взгляд с письма на Уилму, чья улыбка увяла.

— Да, это печально.

— Блин! Это чертовски печально. Можешь себе представить?

— Нет, и даже не хочу. Давай мы лучше сосредоточимся на той части, где она хочет написать книгу обо мне?

Я снова посмотрел вниз.

— Что ты собираешься написать ей о том, как я к тебе отношусь?

— Ну, я напишу ей правду.

Я наклонил голову.

— А правда в том?..

— Что ты — заноза в заднице.

— Ха, — тихо фыркнув, я позволил письму упасть на кровать рядом с Уилмой. — Может быть, мне тоже стоит написать Девине письмо и объяснить, насколько эгоцентричной и раздражающей ты можешь быть.

Прищурившись, Уилма села.

— Ты бы не стал.

— А почему бы и нет? Мне бы тоже не помешал друг. — Я сохранял невозмутимое выражение лица, забавляясь тем, как легко было разозлить Уилму.

— Она моя подруга.

— Но скоро ты уедешь отсюда. И что тогда?

— Я уже подумала об этом. Ты нам поможешь. Ты будешь передавать мне ее письма, чтобы я могла ответить. Все, что тебе нужно сделать, это перебрасывать мои письма через стену и забирать письма, которые Девина напишет мне.

Уилма расплылась в радостной улыбке.

— Разве тебе недостаточно того, что тебя упомянут в книге на Родине? Ты сможешь рассказать всем, что твоя сестра знаменита.

— Почему меня должно волновать, что люди на Родине думают о тебе? Из-за этой дурацкой стены я никогда не встречусь ни с кем из них лично.

Уилма махнула рукой, прося меня уйти.

— У меня нет времени разговаривать с тобой, когда есть так много вещей, о которых я должна написать Девине. Как думаешь, мне стоит упомянуть о том, как я чуть не утонула? — не дожидаясь моего ответа, она кивнула. — Я должна. Это была настоящая драма!

— Ты не чуть не утонула. Папа был рядом, чтобы спасти тебя.

— Но я упала в воду, и там было глубоко.

— Ты прыгнула, потому что увидела, как мы с Фредериком нырнули в воду. Мы все были готовы спасти тебя, но папа добрался до тебя первым.

Уилма была самой младшей из пятерых братьев и сестер — младше нас на целых двенадцать лет, и ее не только чрезмерно баловали, но и защищали.

— Не говори Девине, что ты чуть не умерла, это ведь неправда. Люди подумают, что мы паршивые защитники.

— Ну и что? Ты только что сказал, что тебя не волнует, что думают люди по ту сторону стены. — Уилма встала с кровати и снова махнула рукой в сторону двери. — А теперь убирайся, чтобы я могла написать письмо.

Когда я не пошевелился, она толкнула меня в грудь. Вот только я был на целую голову выше и намного тяжелее, так что даже не сдвинулся с места.

— Ты не пишешь ей об этой «драме». Ты меня слышишь?

— Да, да, я слышала тебя.

Выйдя из комнаты сестры, я спустился вниз и вышел в сад. Отец пропалывал сорняки неподалеку и поднял голову, когда услышал меня. На короткое мгновение я заколебался, прежде чем подойти к нему. Я любил отца, но меня выводила из себя его одержимость вопросом, который мы обсуждали уже с десяток раз.

— Тайтон, подойди сюда на секунду. — Он откинулся на пятках, сидя на корточках, и проследил за тем, как я подхожу ближе. — Ты подумал?

«О черт. Никогда не было и вот снова».

— Тебе нужно подумать о деньгах и партнере. В прошлый раз было легче, потому что вы с Фредериком были вдвоем.

Я сжал зубы и огляделся в поисках работы.

— Нам нужно подстричь яблони.

— Не пытайся сменить тему, сын. Через несколько недель Уилма выйдет замуж, и ты останешься моим единственным ребенком без супруга.

— Да, вот только в этой части света не так просто можно найти жену, когда ты мужчина.

— Фредерику же удалось.

Я хрустнул костяшками пальцев и снова попытался сменить тему.

— Как Фредерик?

— С ним все в порядке, и он согласен со мной. Ты должен записаться на турнир Тамары. Осталось меньше года.

— Сомневаюсь, что Тамара меня выберет.

С суровым выражением лица мой отец поднялся с земли и отряхнул руки.

— То, что Старр предпочла Фредерика тебе, не означает, что и Тамара не выберет тебя. Она встречалась с тобой раньше, и это может быть огромным преимуществом. Кроме того, поскольку на турнире Старр ты уже был победителем, ты будешь сражаться с другими победителями. На тебя будут ставить.

— Я подумаю об этом.

— Думай недолго, ладно?

Отец едва успел договорить, как из-за дома появился мой друг Кэмерон.

— Значит, вот где ты прячешься. Какого черта ты не открываешь дверь?

— Кэм, рад тебя видеть. — Мой отец протянул руку и заключил Кэмерона в по-мужски медвежьи объятия. — Я пытаюсь убедить Тайтона записаться на турнир Тамары.

Мой друг нахмурился и подошел, чтобы обнять меня.

— Почему это вообще следует обсуждать? Конечно, ты запишешься.

— А ты? — спросил я.

— Нет, — он со смехом хлопнул меня по плечу. — Мне не придется этого делать, ведь я выиграю Уилму всего через несколько недель.

— Итак, у Тамары на одного конкурента меньше, — заметил мой отец, но мы оба знали, что шансы Кэма на победу в турнире Уилмы невелики. Только один из пятидесяти тысяч мужчин в этой стране имел возможность жениться, и у нас было много воинов сильнее Кэмерона.

— Я не хочу тебя расстраивать, но я хочу, чтобы все мои дети нашли то же благословение, что и мы с матерью. Иметь собственную семью и детей — это мечта большинства мужчин, но мы могли бы помочь тебе собрать деньги, необходимые для участия в турнире. И ты же уже доказал, что можешь стать чемпионом.

Я молчал, и отец выложил на стол еще один аргумент, который я слышал уже сто раз.

— Прошло три года с турнира Старр, и ко времени турнира Тамары в следующем году тебе будет тридцать. Твое время на исходе, сынок.

— Я же сказал, что подумаю об этом.

— Но почему? О чем тут думать? Большинство бойцов никогда в жизни не встречали женщин. У тебя есть огромное преимущество. Тамара будет знать, что тебя воспитывала мать и что у тебя есть сестры.

— Она отвратительна, — тихо пробормотал я и пнул ногой гравий на земле. Я познакомился с Тамарой несколько месяцев назад, когда ей только исполнилось четырнадцать, и ее манера общения с людьми и мнение, которое она о них изрекала, показались мне ужасными.

Кэмерон наклонился ко мне.

— В каком смысле?

— Я встречался с ней, и она показалась мне не очень милой.

Мой отец и Кэмерон обменялись взглядами, и отец поднял руку, как бы говоря: «Ладно».

— Она молода, и ей нужен сильный мужчина, который поможет ей научиться играть роль хорошей жены. Кто-то вроде тебя наверняка справится с этой задачей.

— Совершенно верно. Несколько хороших шлепков по заднице, чтобы дать ей понять, что ты тут главный.

Кэмерон находил этот разговор забавным, но я — нет.

— Так вот, что ты собираешься сделать с Уилмой, если победишь? — я сделал шаг ближе и сузил глаза.

— Расслабься, сын. Это нормально, когда мужу и жене приходится притираться друг к другу. Мне пришлось потребовать уважения, когда я завоевал твою мать. Женщины Севера сильны, и им не нужны слабые мужья.

— Я это знаю. Просто мысль о том, что кто-то может поднять руку на Уилму, беспокоит меня. Я не хочу, чтобы она закончила, как Марни.

Мой отец кивнул и вздохнул.

— Нет, мы этого не хотим.

Марни была всего на одиннадцать месяцев старше меня, и в детстве она была очаровательной и дерзкой. Теперь же сестра превратилась в озлобленную на всех и вся женщину, и от ее веселья не осталось и следа.

— Похоже, что с каждым годом брака с Генри ее дух ломается все больше.

— Я знаю, — грудь моего отца поднялась и опустилась с очередным вздохом.

— Подожди, Генри бьет Марни? — брови Кэмерона удивленно поползли вверх. — Почему ты мне не сказал? Да мы пришибем его нахрен, если он ее бьет!

— Дело не в этом, — пробормотал я. — Он не бьет ее, мы ни разу не видели ни одного синяка. Если бы только… мы бы с ним разобрались.

— Генри действует более тонко в отношении Марни, — добавил мой отец. — Проблема в том, что мы не можем заставить ее поговорить с нами об этом. А без какой-либо информации мы не сможем помочь.

Кэмерон переступил с ноги на ногу и застонал.

— Ах, это несправедливо, что таким, как он, достаются жены. И вообще, какого черта она выбрала его?

Я пожал плечами.

— Однажды я спросил ее об этом, и она сказала, что у него хорошая улыбка.

Кэмерон почесал шею.

— Может быть, было бы лучше, если бы у невест был шанс познакомиться с чемпионами, прежде чем делать выбор.

— Хорошо, что у них вообще есть право выбора. Вы знали, что на первых турнирах был только один победитель, и невеста доставалась ему?

Кэмерон уставился на моего отца.

— У нее не было права голоса?

— Нет. Как отец трех дочерей, я рад, что те дни остались в прошлом.

— Это все из-за этой дурацкой стены. — Я мотнул головой в сторону юга. — На той стороне миллионы женщин, и мы убиваем друг друга из-за тех немногих, что у нас есть. Это дерьмо.

— Да, но разве ты бы хотел, чтобы тобой управляли женщины, и отказался бы от своей мужественности? По ту сторону границы мужчин кастрируют, — напомнил мне отец.

— Нет, конечно, нет! Я горжусь тем, что я свободный человек, но… — я поморщился. — Прошло почти двести лет с тех пор, как была установлена эта стена. Почему мы не можем сломать ее и вернуть власть? Почему женщинам должен достаться весь мир, а нам, мужчинам, только Север?

— Да, — Кэмерон кивнул головой в знак поддержки, а затем его глаза расширились, когда взгляд сосредоточился на чем-то позади меня. Я обернулся и увидел, что Уилма наблюдает за нами со странным выражением на лице.

— Ты говоришь о разрушении стены?

Кэмерон нервно рассмеялся.

— Это была просто шутка.

— Ты меня разочаровал. — Она придвинулась ближе к Кэмерону, который выпрямился и выпятил грудь, а затем повернулась к нам спиной. — Мне бы очень хотелось посмотреть, что там, на другой стороне.

Кэм наклонился вперед, как будто хотел подойти ближе и понюхать ее волосы, и мы с отцом предупреждающе зарычали. Никто не мог прикасаться к женщине, кроме членов ее семьи, защитника или других женщин. Кэм не был ни тем, ни другим для Уилмы, и мы напоминали ему, чтобы он держался на расстоянии.

Уилма повернула голову.

— Что ты сделал?

Обе руки Кэма взлетели в воздух.

— Ничего. Я ничего не сделал.

Я едва не зарычал снова, когда моя сестра кокетливо улыбнулась Кэмерону. Она больше не была маленькой девочкой, но мне было трудно всегда помнить об этом, ведь она все еще вела себя со мной как капризный ребенок.

— Кэмерон, сделай мне одолжение, пожалуйста, — взгляд Уилмы упал на бутылку в ее руках, и я понял, что она собирается попросить его бросить ее за стену.

В два решительных шага я оказался достаточно близко, чтобы выхватить бутылку. Это было мое дело. Я бросил ее через стену, и я читал письма от Девины.

— Подожди. Я всегда рад помочь, — попробовал вмешаться Кэмерон, но я уже шел прочь.

— Куда он идет? Что в этой бутылке? — спросил отец у меня за спиной.

— Это просто семена. Уилма хотела, чтобы я их посадил, но у нас уже есть такие, — я бросил на нее красноречивый взгляд через плечо. К моему облегчению, она поняла.

— Так и есть.

Я не слышал ее остальных слов, так как уже спешил к дыре в живой изгороди в задней части нашего участка.

Через пять минут я добрался до места, откуда всегда бросал бутылку. Открыв ее, я вытащил письмо Уилмы и пробежал его глазами.

Дорогая Девина,

Я думаю, что это твоя удивительная идея — написать книгу обо мне. Обещай, что ты перебросишь копию книги через стену, чтобы я могла прочитать ее, когда она будет закончена. Я не могу поверить, что люди на Родине узнают мое имя.

Есть так много вещей, которые я хочу рассказать о себе, но позволь начать с ответов на твои вопросы. Я посылаю тебе карту нашего района, план этажа нашего дома и фотографию моей комнаты. Картина над моей кроватью — подарок моей сестры Клэр, она написала ее сама. Мне нравятся оранжевые и синие цвета птицы. Это из детской книжки, которую она читала мне, когда я была ребенком. Птицу называют фениксом, и, согласно книге, она может оживать, вспыхивая пламенем и возрождаясь из пепла. Разве это не удивительно?

Есть ли такие у вас на Родине? Я надеюсь, что фениксы не вымерли, как многие другие виды животных после Токсичной войны.

Чтобы ответить на твой вопрос о Тайтоне, позволь мне просто сказать, что у меня есть два брата. Тайтон — самый старший, ему двадцать девять, а еще есть Фредерик, которому двадцать семь, и он женат. В прошлом месяце он и его жена Старр сказали нам, что она беременна вторым ребенком. Мы все надеемся, что на этот раз будет девочка. Всякий раз, когда здесь, в Северных Землях, рождается девочка, об этом сообщают в новостях. Вот как это редко бывает.

Моей сестре Марни тридцать лет, и у нее четверо шумных мальчиков. Клэр двадцать три, но у нее еще нет детей. Я надеюсь, что у меня будет много дочерей, когда придет мое время стать матерью.

Я дочитал письмо, но Уилма не написала ни слова о том, как я к ней отношусь. Изучая поэтажный план нашего дома, я нахмурился. Он был не очень хорош. Во-первых, все пропорции были искажены. Согласно ее плану, ванная и спальня были одинакового размера, а это было не так. Она не написала про этажи, правда, это не имело значения. Вряд ли кто-либо из читателей книги Девины придет сюда, чтобы проверить план.

Я взял в руки семейную фотографию, которую Уилма вложила в письмо. Мне никогда не нравилась эта фотография, так как она была сделана после похорон, и мы все были грустными и понурыми. Я стоял сзади, возвышаясь над мамой и Клэр, которые стояли, обняв друг друга.

«Уилма наверняка выбрала это фото, потому что оно было единственным, на котором были мы все вместе».

Вернув все в бутылку, я снова закрутил крышку. Швырнуть бутылку через стену было все равно, что бросить футбольный мяч. Я отступил назад и после небольшого разбега взмахнул рукой и отправил бутылку в полет.

Было что-то приятное в том, чтобы пронаблюдать за полетом, зная, что скоро Девина возьмет ту же бутылку и прикоснется к письму, к которому только что прикоснулся я.

Несколько мгновений я стоял, наблюдая за массивной стеной, почти мечтая о том, чтобы она рухнула на землю и позволила мне увидеть другую сторону. Я представил себе красивую женщину, смотрящую на меня с той стороны.

«Что я ей мог бы ей сказать?»

Тряхнув головой, чтобы избавиться от иллюзий, я заставил себя отступить и, наконец, повернуться спиной к стене. Кажется, я слишком много думаю о женщине, которую никогда не встречу в реальной жизни.

Глава 7

Спасательная операция

Девина

В миг, когда кончики моих пальцев коснулись воды, я почти отказалась от своего плана.

«О чем я только думала?»

До того, как Уилму выставят на турнир, оставалась всего неделя, и ее письма становились все более и более отчаянными. Вчера она написала, что ей трудно заснуть, потому что она не может перестать думать о турнире и о том, как она боится выбрать не того мужа.

Конечно, она была напугана. Уилма была ребенком, и с ней вообще не должно было происходить ничего такого.

По моему телу побежали мурашки, но я все же сделала еще один шаг в холодный Тихий океан, отогнав прочь свой дискомфорт и страх. Если бы только я могла подойти поближе к пограничной стене! Но знаки, предупреждающие о минах, заставляли меня держаться на безопасном расстоянии.

На мгновение я задумалась о том, как все выглядело до Токсичной войны. Тогда Северные земли назывались Канадой и Аляской.

«Вероятно, границу патрулировала охрана».

Это было вполне вероятно, поскольку до войны в мире проживало восемь миллиардов человек. Теперь нас осталось чуть меньше одной пятой от той цифры, и население почти не росло.

Было двадцать минут первого ночи, темно, и только лунный свет пробивался сквозь облака. Это был минус. Плюсом было то, что был отлив, что означало для меня меньше плавания. Мне пришлось уйти далеко от берега, чтобы вода закрыла меня по грудь.

«Чем скорее ты туда доберешься, тем скорее сможешь вернуться».

Моя рука сжалась вокруг водонепроницаемой сумки, привязанной к моему поясу. Сделав глубокий вдох, я скользнула в воду и поплыла. Моя кожа вопила от холодной воды, но я заставила себя двигаться дальше.

Добраться до конца забора, разделявшего наши стороны, было легко, так как от берега меня несло течением. Но как только я обогнула забор и начала пробираться к пляжу, стало намного труднее. Сумка теперь была позади меня, привязанная к веревке вокруг моего пояса, и по ней было видно, что течение хочет унести нас в море. Мне пришлось использовать все свои силы, чтобы двигаться в правильном направлении. Когда я, наконец, добралась до суши, я задыхалась от усталости.

Стуча зубами, я подняла сумку и отошла от воды. Мои руки дрожали, пока я искала в сумке фонарик и водила им, чтобы осмотреть окрестности. По эту сторону стены было так же пусто, как и на той стороне.

«Хорошо!»

Я надела черную одежду, которую захватила с собой, и оставила сумку на пляже, прежде чем побежать в сторону дома Уилмы.

Карта, которую она мне прислала, была у меня в руках. Я бежала мимо домов, стараясь не шуметь. Здесь не было главных дорог, что сбивало меня с толку.

Десять минут пути — и надо мной пролетел дрон. У нас на Родине они тоже были, но они были редки, и я видела всего несколько за всю свою жизнь. Присев на корточки, я попыталась спрятаться; мое сердце колотилось в груди, но дрон летел быстро, и как только он исчез, я встала и побежала дальше.

«Я могу это сделать! Я спасаю юную девушку от ужасной судьбы».

Примерно через двадцать минут бега я, наконец, оказалась у дома, обведенного кружком на карте.

«Вот тут она и живет».

У меня подкашивались ноги, но я подавила свой страх и подкралась ближе. Я старалась не светить фонариком прямо в окна, пока прикидывала, в какой комнате спит Уилма.

«Там!»

Согласно плану этажа, который она сделала для меня, ее комната была посередине, рядом с входом. Я надеялась, что мне не придется врываться в дом, и что я смогу разбудить ее, просто постучав в окно.

«Ладно, начали!»

Затаив дыхание, я подняла руку и тихо постучала в окно. Тук, тук, тук.

Глава 8

Незваный гость

Тайтон

Тук, тук, тук.

Мои глаза распахнулись, и я вытянул шею, когда снова услышал звук.

Тук, тук, тук.

«Какого черта?»

Быстрый взгляд на часы сказал мне, что был час ночи. Кто, черт возьми, мог прийти к нам в такой час?

Встав с кровати, я подошел к окну и посмотрел вниз на вход в главный дом. Там никого не было. В отличие от моих родителей и Уилмы, которые жили в доме, я жил на переоборудованном сеновале в одном из боковых зданий. Это было одним из моих требований, когда я согласился помогать отцу вести семейный бизнес. Я хотел иметь свое собственное пространство, к тому же, здесь было уютно.

Тук, тук, тук.

«Может быть, это птица?»

Я сразу же отклонил эту идею: птицы не летали тут в это время. А потом я увидел, как поодаль шевельнулась тень.

Кто-то следил за моей семьей. Кровь у меня вскипела от ярости. Этот человек пытался предупредить вора, который уже был внутри? Иначе зачем кому-то стучать в окно нашей гостиной?

Вскочив, я сбежал по лестнице в одних трусах и понесся к черному входу. Так я мог обойти дом и подкрасться к человеку, стучащему в окно.

Мокрая трава заглушала мои шаги, и я на полной скорости пробежал весь путь до противоположного угла главного здания. Остановившись там, я на цыпочках двинулся вперед, медленными неторопливыми движениями.

Темная толстовка скрывала лицо человека, стучащего в окно, но лунный свет обрисовывал силуэт, и размеры фигуры дали мне понять, что я имею дело с мальчишкой-подростком, а не с мужчиной. Но это не означало, что я проявлю милосердие.

Если этот мальчик следил за вором в доме моей семьи, он пожалеет, что я его поймал.

Я придвинулся ближе, как подкрадывающийся тигр, а затем услышал его низкий хриплый шепот.

— Уилма… Уилма, проснись.

Мое тело напряглось. Неужели это какой-то влюбленный щенок, который мечтает жениться на моей сестре? Облегчение наполнило меня: если он звал ее, то, по крайней мере, не пытался предупредить вора.

Не зная, восхищаться ли мне храбростью этого мальчика или убить его за дерзость, я понаблюдал за ним еще немного.

— Уилма…

В прыжке я зажал ему рот рукой, прежде чем он снова произнес имя моей сестры. Мальчик закричал у меня в руках, но было уже поздно — он уже висел над землей, прижатый спиной к моей груди.

— Тихо, или я сломаю тебе твою чертову шею.

Мое предупреждение заставило его захныкать от страха, но, по крайней мере, он больше не кричал. Не было причин будить весь дом, поэтому я отнес мальчишку на сеновал, используя локоть, чтобы включить свет, и ногу, чтобы закрыть за собой дверь.

— Лучше скажи мне, какого хрена ты здесь делаешь! — я толкнул его к тюкам сена, и он упал на тюк, резко выдохнув от сильного толчка. — Что ты можешь сказать в свое оправдание, пацан?

Маленький засранец отказался смотреть на меня. Он просто пополз прочь, будто намереваясь спрятаться за тюками сена.

Это вывело меня из себя. Я мог бы сломать ему шею, когда схватил его, но я дал ему шанс объясниться. Если этот трус не мог даже встретиться со мной лицом к лицу, он заслуживал серьезной взбучки.

— Ах ты, маленький ублюдок.

Быстрым движением я схватил его за лодыжку, резким рывком оттащил назад и забрался на него сверху. Я отвел назад руку и сжал кулак, целясь ему в щеку.

Это был грязный удар — мальчишка повернул голову, и капюшон толстовки оказался между моей рукой и его лицом. Он снова закричал и заплакал, как будто его никогда раньше не били.

— Заткнись нахрен!

Зажав рукой его подбородок, я повернул его голову и откинул капюшон и влажные волосы, которые закрывали его лицо. Глаза мальчишки были плотно зажмурены, и он плакал. Я не мог понять, сколько ему лет, но у него на лице даже не было щетины.

— Как тебя зовут?

— Не делай мне больно.

Холодок пробежал у меня по спине. Этот голос был слишком звонким для мальчика.

— Посмотри на меня, пацан.

Один карий глаз открылся.

— Открывай свои гребаные глаза, когда я говорю, — я поднял кулак, готовый ударить его снова.

Его глаза заблестели от страха, но он широко открыл их. Я опустил руку. Это лицо… оно было таким женственным — с длинными ресницами и идеально очерченными бровями.

— Пожалуйста, не делай мне больно, — повторил он.

— Как тебя зовут?

Он с трудом сглотнул и отвернулся, словно ища кого-то, кто мог бы ему помочь.

Я надавил рукой на его грудь:

— Скажи мне свое имя.

Именно тогда я понял, что что-то не так. Моя рука лежала у него на груди, и что-то тут было странно. Проведя рукой вправо, я побледнел.

«Это был вовсе не пацан».

Я попытался слезть с нее, меня охватило огромное чувство вины. Я швырял и дергал за ногу женщину. Черт, я ударил ее. В Северных Землях прикосновения мужчины к женщине без разрешения было достаточно, чтобы его убили. Я только что подписал себе смертный приговор.

— Какого хрена? Я не знал, что ты женщина. Кто ты?

Теперь, когда я слез с нее, женщина подтянула к себе ноги и села, прижав колени к груди и обхватив себя руками.

— Я не причиню тебе вреда, — пообещал я и поднял ладони, чтобы показать, что я не шучу.

Она смотрела на меня, как на монстра из фильма ужасов.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — я говорил медленно и четко. — Кивни, если понимаешь.

Она коротко кивнула.

— Как тебя зовут и откуда ты знаешь мою сестру?

В ее глазах мелькнула искра узнавания.

— Тайтон?

Я удивленно вскинул голову.

— Ты знаешь мое имя?

— Да.

— Я не встречал тебя раньше. Я бы запомнил. Кто твой муж?

Эта женщина была моего возраста, и это смутило меня, так как я не мог вспомнить ее турнира.

— Меня зовут Девина.

Я покачал головой, не уверенный, что правильно расслышал.

— Девина… женщина с Родины, которой писала Уилма?

— Да.

— Но как… Я имею в виду… стена… — я запинался на каждом слове, было так много вопросов. — Как ты перебралась через стену?

— Я не перебиралась.

— Ты прорыла туннель под стеной?

Было ясно, что она все еще боится меня, и я чувствовал себя ужасно.

— Девина, послушай. Я думал, что ты вор и что моя семья в опасности. Я бы никогда не ударил женщину… если бы я знал, что ты — женщина.

Она поднесла руку к подбородку, но ничего не сказала.

— Почему ты здесь посреди ночи?

— Мне нужно поговорить с Уилмой.

— О чем?

— Это только между нами.

— Я ее защитник, так что ты можешь мне сказать.

На ее лице появилось упрямое выражение, и она отвернулась, показывая, что не хочет ничем со мной делиться.

— Ладно. Думаю, я могу позвать Уилму, чтобы ты могла поговорить с ней, но я надеюсь, ты понимаешь, насколько все это выглядит странно.

Я почесал свою обнаженную грудь, и ее глаза проследили за моим движением.

— Пойдем со мной, — я кивнул на лестницу, ведущую к черному входу в мою часть дома. — Наверху гораздо уютнее.

Я был на полпути вверх по лестнице, когда остановился и оглянулся. Девина все еще не двигалась.

— Как насчет того, чтобы я приготовил тебе чашку чая, а потом привел Уилму, чтобы поговорить с тобой? Так тебя устраивает?

Кивок был единственным ответом, который я получил.

Глава 9

Чай с Уилмой

Девина

Если этот дьявол думал, что я поднимусь с ним наверх, он ошибался. Насколько я знала, у него там вполне могла оказаться самая настоящая клетка.

Мой план провалился. Меня поймал один из жестоких и диких Северян. Моя челюсть все еще болела от яростного удара, а сердце билось так быстро, что я боялась, что оно никогда больше не успокоится. Сам размер Тайтона был ужасающим, и когда он приказал мне посмотреть на него, я не увидела ничего, кроме безумных глаз, обнаженной кожи и рельефных мышц. Со своими взъерошенными короткими волосами и короткой же бородой он выглядел как персонаж исторического фильма.

«Что теперь?»

Я все еще сидела на тюке сена, когда он снова спустился по лестнице. На этот раз на нем были серые мягкие брюки, бледно-голубая футболка и туфли.

— Чай скоро будет готов. Просто оставайся здесь, сейчас я приведу Уилму.

Его спокойствие было похоже на уловку, и я подозревала, что в любой момент он снова превратится в агрессивного Северянина, с которым я столкнулась всего десять минут назад.

Мгновение он смотрел на меня, наморщив лоб.

— Когда ты будешь с ней говорить, не могла бы ты промолчать о том, что… э… что я тебя ударил?

— Что?

Почесав шею, он посмотрел в сторону.

— Это было недоразумение. Я никогда не бил женщину.

Я почувствовала, что успокаиваюсь. В его облике было только раскаяние. Его голос звучал так искренне.

Я кивнула, потому что не собиралась никому ничего рассказывать. Все, чего я хотела, — найти способ освободить бедную Уилму от тирании этих ужасных и жестоких людей.

— Спасибо, Девина.

Услышав, как он произносит мое имя своим низким баритоном, я отчего-то растерялась. Но потом Тайтон ушел, и у меня было почти десять минут, чтобы успокоить нервы и собраться с мыслями, прежде чем он вернулся с девушкой, которую я знала по письмам.

Уилму было легко узнать — она прислала мне фото, но я была удивлена высотой ее роста. Я была самой высокой из нас с сестрами, но Уилма была на полголовы выше меня.

— Девина? — она поспешила ко мне и села рядом. Глаза у нее были того же зеленого цвета, что и у брата, только добрые и полные беспокойства. — Как ты сюда попала?

Я протянула руку, чтобы обнять ее, и когда мы прижали друг друга к груди, прошептала ей на ухо:

— Я здесь, чтобы спасти тебя.

Уилма разжала объятья и озадаченно посмотрела на меня.

«Почему она не выглядит успокоенной?»

«Она должна понять, что я рискую своей жизнью ради нее».

— Ты перелезла через стену? — спросила она и сжала мою руку.

— Нет.

С мягкой улыбкой на лице она оттолкнулась от тюка и протянула мне руку.

— Пойдем. Мы поговорим наверху. Комнаты Тайтона намного лучше, чем этот сеновал.

Я и представить себе не могла, что мы будем разговаривать. Мне казалось, я разбужу ее, и она с радостью пойдет со мной. Я хотела, чтобы она сбежала со мной, но она уже шла прочь и жестом указывала мне следовать за ней.

В комнатах Тайтона был небольшой беспорядок, повсюду валялась одежда. В углу стояла большая кровать, а посередине — потертый диван с подушками и валиками. Я уставилась на диван, не уверенная в том, что по моему взгляду нельзя прочесть мои мысли.

«Это кожа?»

На Родине мы все были веганами по закону, и никому не пришло бы в голову украсить предмет мебели кожей другого существа.

Уилма, казалось, не обратила внимания на жестокость, которую символизировал диван, и села.

— Присоединяйся ко мне, — сказала она и похлопала по сиденью рядом с собой.

Я решила, что буду держаться поближе к ней, поэтому проглотила угрызения совести, притворилась, что это искусственная кожа, и села.

Пока Тайтон на открытой кухне заваривал чай, я наклонилась и прошептала:

— Уилма, я могу вытащить тебя отсюда. На Родине ты будешь в безопасности. Нам просто нужно избавиться от твоего брата.

— Но я все равно не могу уйти прямо сейчас. Мой турнир начинается в этот четверг, а в субботу я выхожу замуж.

— Я знаю, что ты боишься своего брата, но если мы будем работать вместе, мы сможем найти способ сбежать, — отчаянно прошептала я. — Никого нельзя продавать на каком-то там брачном аукционе. Ты еще ребенок, Уилма. У тебя вся жизнь впереди.

— Ребенок? — она выглядела немного обиженной. — Я женщина.

— Но…

Я моргнула, смущенная отсутствием у нее благодарности за то, что я пришла ее спасти. Вывернув шею, я посмотрела на Тайтона, чтобы убедиться, что он не посылает ей угрожающих взглядов. Но он стоял к нам спиной.

— Уилма. — Я сосредоточила всю свою энергию на ней, глядя в ее глаза. — Ты хочешь сказать, что хочешь выйти замуж?

Подтянув на плечах черную шаль, Уилма подтвердила это ясным голосом.

— Да, я хочу выйти замуж. Я ждала этого дня, сколько себя помню.

Я откинулась на спинку дивана, чувствуя себя полной дурой.

— Но твои письма…

Она наклонила голову, как бы молча спрашивая: «А что они?»

— Ты писала о том, что боишься.

— Да, но это что-то близкое к возбуждению, волнению.

— Но как насчет твоего скрытого послания, которым ты желала мне хорошей дороги?

— Какое скрытое послание? Это ты всегда писала о путях, и я думала, что вы так заканчиваете свои письма… ну, знаешь, просто желая друг другу счастливого пути или что-то в этом роде.

— Значит, ты не просила меня спасти тебя?

Уилма взяла меня за руки.

— Нет, и я не могу поверить, что ты была готова проделать весь этот путь ради меня.

Мои плечи опустились, и я тихо сидела на диване, пока Тайтон не принес нам чай. Я взяла чашку, но, все еще чувствуя себя неуверенно насчет происходящего, не стала пить.

Сидя в кресле напротив нас, Тайтон держал свою чашку в руке и наблюдал за мной.

— Разве это нормально для Родины — появляться в чьем-то доме после полуночи?

Я опустила чашку к бедру.

— Девина пришла, чтобы спасти меня.

Заявление Уилмы заставило Тайтона приподнять бровь.

— От чего?

— Она думала, что я не хочу выходить замуж, или как ты это назвала? — уголок губ Уилмы приподнялся в усмешке. — Быть проданной с брачного аукциона.

— А… Так это была попытка спасти мою сестру от замужества?

— Да, — на мгновение я подавила свои вежливые манеры и бросила на него вызывающий взгляд. — Я здесь, чтобы предложить Уилме лучшую жизнь на Родине.

Тайтон нахмурился.

— Интересно. И что повлечет за собой эта так называемая лучшая жизнь?

— Свободу.

Он наклонился вперед.

— Не могли бы мы подробнее остановиться на этом?

Несмотря на то, что Тайтон был уже одет и потягивал чай, он все еще выглядел опасным и непредсказуемым. Я не забыла, как он швырял меня так, будто я ничего не весила, но гнев заставил меня встретиться с ним взглядом, когда я ответила:

— На Родине Уилма могла бы жить так, как хочет. Она могла бы жить в любой точке мира и получить образование. Не было бы мужчин, указывающих ей, что делать.

— И не было бы мужа?

— О нет.

— Ты говоришь это так, как будто сама мысль о муже оскорбительна для тебя.

— Но это так.

— И почему? Разве мужчины и женщины на Родине не влюбляются?

— Это редкость.

Уилма подобрала под себя ноги.

— А как же тогда дети?

— А что с ними?

Я смотрела на нее, но заговорил Тайтон.

— Очевидно, вам нужно размножаться, чтобы поддерживать популяцию.

Слово «размножаться» я встречала только в старых книгах.

— Если под размножением вы подразумеваете репродукцию, то да, но для этого у нас есть семейные единицы.

— Ага, я понимаю. Мужчины и женщины живут вместе и заводят детей — но просто не женятся, не так ли?

Уилма перевела взгляд с него на меня, когда я ответила:

— Иногда в семье есть отец, но это редко. На каждые двадцать женщин у нас только один мужчина. Многие предпочитают жить вместе в группах.

Тайтон поднял руку.

— Притормози-ка, пикси. Ты хочешь сказать, что мужчины на Родине могли бы жить с несколькими женщинами и заниматься сексом со всеми, но они предпочитают этого не делать?

— Секс? Кто сказал что-нибудь о сексе?

Тайтон обвиняюще посмотрел на меня, махнув рукой.

— Значит, это правда, что вы кастрируете мужчин.

— Нет же, — пробормотала я. — Это нелепо.

— Если ты говоришь, что каждый мужчина по ту сторону границы имеет доступ к двадцати женщинам, но не делает своей ни одну из них, то я должен подвергнуть сомнению их мужественность. Что, черт возьми, вы сделали с ними?

— Мы? — моя рука метнулась к груди. — Я ничего не делала. Мой отец и брат были нежными и добрыми людьми, которые никогда бы не обращались с женщиной так, как ты обращался со мной, — мой голос дрожал от эмоций. — То, что мы, жители Родины, не участвуем в диких оргиях, не означает, что с нами что-то не так.

Тайтон фыркнул и закатил глаза.

— Целая гребаная страна лесбиянок.

— Эй, эй, мы можем немного успокоиться? — Уилма повернулась к Тайтону. — Я знаю, что это расстраивает тебя, но Девина не враг.

Скрестив руки на груди, он выглядел так, будто вовсе не был согласен.

— Она наша гостья, Тайтон. — Уилма бросила на него умоляющий взгляд, но было ясно, что ее слова мало что значат, потому что он продолжил:

— Она не гостья, если пришла похитить тебя, — он отодвинул стул и, поднявшись, начал расхаживать по полу перед диваном. — Все знают, что если мы пересечем границу и приведем кого-то из женщин Родины сюда, мы заплатим за это жизнью. Похищение должно быть незаконным с обеих сторон.

Я подвинулась на край дивана.

— Я не собиралась похищать Уилму.

— Нет? Тогда как ты планировала увести ее в эту лесбо-страну? Неужели ты думала, что она пойдет туда добровольно, зная, что там у нее никогда не будет полноценной жизни?

Я задохнулась от негодования.

— Возьми свои слова обратно. У нас на Родине отличная жизнь.

— По-моему, не похоже. Я предсказываю, что в течение года моя сестра родит ребенка. Что может быть более удовлетворяющим понятие «полноценная жизнь», чем это? Человечество было почти уничтожено, и каждая жизнь драгоценна.

— У нее могут быть дети и на Родине. Как ты думаешь, откуда вы, Северяне, получаете своих мальчиков каждый год? У нас есть дети. — Со слезами гнева на глазах я положила руку на грудь. — Я планирую завести ребенка и создать собственную семью.

— Как? — Тайтон остановился и уставился на меня. — Как ты собираешься завести ребенка, если не собираешься выходить замуж?

Я выложила на стол свою козырную карту.

— Для этого и существуют клиники оплодотворения.

Тайтон выглядел так, будто я ударила его битой по лбу. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыл его и с трудом сглотнул.

— Именно так была зачата я и все остальные, кого я знаю.

— Ты была сделала в клинике? — в голосе Уилмы звучала жалость.

— Да. Мы все были «сделаны» в клинике. Включая Северян.

— Только не мы с Тайтоном. Мы родились здесь и стали плодом любви наших родителей.

Я пригладила волосы, не зная, что на это ответить.

Снова усевшись, Тайтон пристально посмотрел на меня.

— Расскажи нам о мальчиках, которых вы присылаете сюда. Как они появляются?

Сделав глубокий вдох, я успокоилась и заговорила деловым тоном.

— Все, что я знаю, это то, что женщины, которые носят таких мальчиков, называются миродержцами.

— Значит, мальчики растут внутри женщин?

Я нахмурилась.

— Ну конечно да.

— Откуда я, черт подери, мог бы это знать? — руки Тайтона взметнулись в воздух. — Может быть, вы разработали для них что-то вроде кокона или что-то в этом роде.

Я проигнорировала это замечание.

— Миродержцы рожают мальчиков, но не всегда воспитывают их. Нужен кто-то особенный, чтобы вложить всю свою любовь в ребенка, зная, что, когда ему исполнится три года, его отправят жить в Северные земли.

— Почему их так называют? — спросила Уилма.

— Потому что снабжение Северных земель мальчиками является частью мирного договора между нашими странами. До этого Северяне похищали женщин с нашей стороны границы, чтобы заставлять их рожать им детей.

Брат и сестра обменялись встревоженными взглядами.

— Ты знал об этом? — спросила Уилма брата.

Тайтон застонал.

— Нет, но тогда были другие времена. Может быть, мужчины искали любви и оттого и поступали неправильно.

— Они крали женщин. Вот почему у нас есть стена, чтобы защитить нас.

— Ха! Эта стена — просто пшик. Ты действительно думаешь, что это удержит нас, если мы захотим прийти к вам? Я мог бы взобраться на эту стену за тридцать секунд, если бы захотел. Если бы не мирный договор и смертная казнь за его нарушение, я бы уже это сделал.

Юное лицо Уилмы просияло.

— Я хочу посмотреть, что на другой стороне.

— Тогда пойдем со мной, Уилма. Я уверена, что если бы ты пошла со мной на Родину и испытала свободу, ты бы поняла, что многое упустила.

Уилма снова сжала мою руку.

— У вас бывают большие вечеринки и танцы?

— Да. Летом здесь проходят фестивали, и все радуются и поздравляют друг друга.

— Может, я могла бы просто уйти на несколько дней. — Уилма посмотрела на Тайтона, который провел рукой по волосам.

— Ты никуда не пойдешь. Не тогда, когда до турнира осталось всего ничего. Это безумие.

— Да, ты прав. — Она снова повернулась ко мне. — Как бы мне ни было любопытно увидеть Родину, сейчас не самое подходящее время.

Я открыла рот, чтобы сказать ей, что любое время до турнира — самое подходящее время, но Тайтон задал мне вопрос первым.

— Возвращаясь к миродержцам. Почему они посылают к нам только мальчиков?

— Чтобы вас не стало слишком много.

— Ты серьезно?

— Да. Вы представляете угрозу, и мы не хотим, чтобы вас стало больше, чем десять миллионов. Все это знают.

Он наклонился вперед и сузил глаза, глядя на меня с угрозой.

— Позволь мне уточнить. Вы хотите сказать, что клиники могут контролировать, оплодотворяют ли они мать мальчиком или девочкой?

— Совершенно верно.

— Тогда почему, черт возьми, у вас все еще по двадцать женщин на каждого мужчину? Если вы все созданы в клиниках, потребуется только одно поколение, чтобы выровнять цифры.

Зная, что ему не понравится мой ответ, я засунула руки под бедра и попыталась говорить небрежно.

— Именно мужская агрессия и жажда власти привели к Токсичной войне. Все это однажды должно было прекратиться, и после гибели восьмидесяти пяти процентов населения мира на двадцать шесть женщин приходился только один мужчина. Вполне естественно, что женщины активизировались и сформировали новую политику, основанную на возвращении планеты к жизни.

— Ты не отвечаешь на мой вопрос.

— Причина, по которой мы не сравняли число мужчин и женщин, заключается в том, что совет опасается повторения прошлого. Для всех будет безопаснее, если женщины по-прежнему будут превосходить их числом.

Ноздри Тайтона раздувались, поэтому я поспешила добавить:

— Хотя следует признать, что с тех пор, как дисбаланс снизился с двадцати шести женщин на одного мужчину до двадцати женщин на одного мужчину, ситуация улучшилась.

— Прошло сто семьдесят шесть лет с тех пор, как закончилась война. Как долго вы собираетесь обвинять мужчин в том, что произошло? — Тайтон откинул голову назад и застонал. — Черт возьми, это жестоко.

— Хорошо, тогда позволь мне спросить тебя вот о чем. — Я покраснела, потому что мой вопрос был конфронтационным и невежливым. — На нашей стороне все эти сто семьдесят шесть лет царил мир. А что с вашей?

Его ответ был излишним, так как я знала, что Северные земли все это время были поглощены войной.

Тайтон отстранился и засунул руки под мышки.

— У нас менялись правители. Я признаю это.

— И были ли переходы мирными, демократическими выборами или…?

Он фыркнул и закатил глаза.

— Мы мужчины и поступаем не так, как вы.

«То есть вы сражаетесь, убиваете и начинаете войны за власть». Я не сказала этого вслух, но повернулась к Уилме.

— Мне нужно возвращаться. Ты уверена, что не хочешь пойти со мной?

Она притянула меня в объятия.

— Да, я уверена. Но я люблю тебя за то, что ты предложила взять меня с собой.

Разочарование давило мне на грудь, когда я встала.

— Хорошо. Тогда я позволю тебе снова заснуть.

Тайтон тоже встал.

— Я бы предложил тебе остаться с нами, но Родина, вероятно, обвинит нас в похищении, и я предпочел бы остаться в живых.

Уилма рассмеялась его шутке, в то время как я вздохнула с облегчением: часть меня была в ужасе от перспективы стать пленницей тут.

Махнув рукой в сторону лестницы, он жестом пригласил меня идти первой.

— Давай, пикси, я отведу тебя к стене.

— Я не перепрыгивала через стену.

— Хорошо. Но я провожу тебя туда, где ты пересекла границу.

Он сделал шаг к выходу, но остановился, когда я сказала:

— Я бы предпочла, чтобы ты не знал.

Сначала его спина напряглась, а затем он повернулся ко мне и подошел, чтобы встать передо мной.

Я хотела отступить назад, но позади оказался диван.

«Стой на своем. Не показывай страха».

Мы с Тайтоном стояли и смотрели друг на друга в молчаливой борьбе за власть. Я откинула голову назад, чтобы встретиться взглядом с его глазами, которые сияли упрямой решимостью. Я была сильной, но этот мужчина излучал уверенность, силу и опасность, с которыми я раньше не имела дела. Он не примет «нет» в качестве ответа.

Но и я тоже не приму.

Глава 10

Больше не приду

Тайтон

— С таким же успехом ты можешь просто сказать мне, потому что я ни за что на свете не выпущу тебя из поля зрения, пока не узнаю, что ты вернулась на свою сторону границы.

Было чертовски досадно, что Девина отказалась от моей защиты. Меня ведь воспитывали именно для того, чтобы защищать женщин.

Она старалась сохранить бесстрастное выражение лица, но догадаться было не так уж трудно.

— Послушай, вариантов не так уж много, — сказал я. — Раз ты настаиваешь, что не перелезала через стену, значит, скорее всего, ты просто проплыла вокруг.

Ее глаза чуть расширились. Я был прав.

— Отлично. Тогда я отвезу тебя на пляж.

Вздернув подбородок, Девина скрестила руки на груди.

— Может быть, я проползла под стеной.

— Ты слишком чистая для этого, и концы твоих волос все еще влажные, так что я остановлюсь на плавании.

— Я сама добралась сюда и могу вернуться без твоей помощи.

Наклонившись ближе, я понизил голос:

— Я не спрашиваю тебя, Девина. Я тебе просто говорю.

Этого было бы достаточно, чтобы заставить Уилму или любую другую женщину из наших сдаться, но Девина просто повернулась на пятках и спустилась по лестнице на улицу.

Уилма бросилась за ней, и я в три длинных шага нагнал их.

— Девина, не волнуйся, с моим братом ты будешь в безопасности, — настаивала сестра.

От того, как Девина выгнула левую бровь, недоверчиво посмотрев на Уилму, у меня пересохло в горле. В любое время она могла рассказать моей сестре, как я грубо обошелся с ней, когда обнаружил, что она шныряет возле нашего дома.

Но Девина не сдала меня.

Вместо этого она остановилась и взяла Уилму за руки.

— Мне пора идти, но если какой-нибудь мужчина когда-нибудь будет плохо обращаться с тобой… — Девина не закончила фразу, но Уилма все равно понимающе кивнула.

Когда она повернулась и пошла прочь от нас, до меня дошло, что она серьезно собирается уйти без моей защиты. Ни одна здравомыслящая Северная женщина не пошла бы на такой риск. И я не собирался стоять и смотреть.

— Эй, подожди. — Я подбежал к своему байку и взобрался на него. Уилма догнала Девину, пока я заводил его, и теперь обе они оказались в свете фар. — Запрыгивай. Я отвезу тебя на пляж.

Девина отступила на шаг и уставилась на мой байк.

— Что не так? Ты что, никогда не видела байка?

— Видела, в кино. Это похоже на технологии, существовавшие до Токсичной войны.

— Извини, что разочаровываю, но этому байку всего несколько лет. На Родине таких разве нет?

— Нет, по крайней мере, там, где я живу. По большей части на Родине технологии воспринимаются неодобрительно.

— И почему?

Девина пожала плечами.

— Из-за вреда, который они причинили в прежние времена.

— Но вы не можете винить в этом технологию. Неправильно ее использовали именно люди, — возразил я.

Уилма склонила голову набок.

— Ты хочешь сказать, что вы не используете никаких технологий?

— Нет, используем. Но в основном, когда дело касается земледелия или борьбы с болезнями.

— Или создания детей в клиниках. Это ведь довольно сложная технология, — заметил я.

— Так и есть, но по большей части мы достаточно скептичны насчет технологий. Мы предпочитаем естественность и простоту. Именно поэтому было потеряно много знаний.

— Ну, не скажу, что мы, Северяне, можем называть себя продвинутыми, но если вам нужна наша помощь с байками, дайте нам знать.

Девина кивнула мне и повернулась к Уилме.

— Обещай, что будешь продолжать писать мне, — сказала та.

— Я буду, Уилма, но о книге… дело в том, что… — Девина замолчала и опустила глаза.

— Все в порядке. Я уже поняла, что ты сказала это только для того, чтобы получить информацию для своей спасательной миссии.

— Да.

Уилма улыбнулась.

— Но ты все равно должна написать рассказ о Северных Землях.

— Может, я так и сделаю.

Они обе обнялись, как старые друзья, а затем Девина подняла руку и помахала мне на прощание, прежде чем пойти прочь.

— Вот упертая, — пробормотал я.

Уилма искоса взглянула на меня.

— Ты собираешься убедиться, что она в безопасности, верно?

— Конечно. — Я кивнул в сторону дома. — Сестренка, иди в дом. Я подожду здесь, пока ты не закроешь за собой дверь.

Уилма не стала спорить, побежала к дому и закрыла за собой дверь.

Когда я догнал Девину, она бежала трусцой в хорошем устойчивом темпе.

— Ты бы быстрее добралась до пляжа, если бы села на байк.

— Спасибо, что предложил свою помощь, но мне она не нужна.

— Хорошо, тогда я просто последую за тобой, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Она смотрела прямо перед собой и не обращала на меня внимания.

— Тебе не кажется глупым, что ты бежишь, когда я еду рядом?

— Мне нравится бегать.

— Мне тоже. Но не посреди ночи. Ты можешь споткнуться и упасть.

— Хотела бы я, чтобы у вас были дороги

— Дороги? Для чего нам дороги? Мы ездим на байках на воздушной подушке или на беспилотниках.

— Ты никогда не выходишь просто на пробежку?

— Конечно, но я предпочитаю бегать по лесу. У нас есть тропа, которая ведет вокруг дома.

Девина бежала еще минут пять, не разговаривая, а потом мы проехали мимо одного дома, и это заставило меня нахмуриться.

— Ты пришла этим путем?

— Да.

— Зачем надо было подходить так близко к домам? Тебя могли увидеть.

— Все спят.

— Ты не можешь знать этого наверняка. Мужчины в этом доме — старые ворчливые козлы.

Она не ответила, поэтому я продолжил.

— Просто пообещай, что, если ты когда-нибудь решишь навестить нас снова…

— Я пришла навестить не «вас». Только Уилму.

— Да, ну, все же. Если ты когда-нибудь решишь снова навестить ее, дай мне знать, и я приеду за тобой. Слишком опасно бегать в одиночку.

— Поэтому ты велел Уилме бежать в дом и запереть дверь? Она здесь в опасности?

— А, так ты это слышала, — повернув голову, чтобы посмотреть на Девину, я обдумал свои слова. — У нас в доме две женщины, и это делает нас мишенью для безумцев.

— Безумцев?

— Всегда будут люди, пренебрегающие правилами и законами. Около тридцати пяти лет назад погибла целая семья из-за придурка, который решил похитить незамужнюю девушку у ее родителей.

— Это ужасно.

— Вот почему мы запираем наши двери и предпочитаем нападать, когда видим, что кто-то шныряет поблизости.

Девина так долго молчала, что сначала я не думал, что она ответит, но потом сказала:

— Не волнуйся. Я не вернусь.

— Это, наверное, к лучшему. Мы не хотим, чтобы нас обвинили в твоем похищении.

К тому времени, как мы добрались до пляжа, Девина тяжело дышала и высоко вздымала руки. Кажется, она бежала быстрее, чем бегала обычно.

Когда я хотел слезть с байка, она протянула руку, чтобы остановить меня.

— Теперь ты можешь вернуться.

— Но…

— Я не хочу, чтобы ты смотрел, как я плыву обратно.

— А что, если ты устанешь? Ты только что пробежала четыре мили.

— Со мной все будет в порядке. А теперь, пожалуйста, уходи.

— Не в моем характере уходить. Я должен убедиться, что ты доберешься до другой стороны. Может, мне стоит проплыть это расстояние с тобой.

— Не вздумай! — она отступила назад и яростно замотала головой. — Не слезай с байка.

Я хотел спросить, почему она так боялась меня, но, учитывая то, как мы познакомились, было нетрудно догадаться, что Девина считала меня жестоким и опасным.

— Хорошо. Я останусь здесь. Но ты должна пообещать мне, что завтра, как только проснешься, бросишь письмо через стену, чтобы я знал, что ты в безопасности.

По ее лицу пробежала растерянность, как будто она недоумевала, почему я так беспокоюсь.

— Ладно.

— Могу я хотя бы остаться здесь на случай, если я тебе понадоблюсь?

— Нет, я хочу, чтобы ты ушел.

— Почему?

— Потому что я не хочу раздеваться, пока ты все еще здесь.

— О, точно. — Сердце заколотилось, и я снова положил руки на ручки байка, чтобы скрыть, как они дрожат.

При виде того, как Девина раздевается, в штанах у меня стало тесно. Чтобы скрыть это, я развернул байк так, чтобы стоять спиной.

— Тогда до свидания.

— До свидания.

Для меня было так неестественно оставлять женщину одну.

— Ты уверена?

— Да, я уверена. По правде, у тебя нет выбора. Или ты уйдешь, или я напишу Уилме, что ты меня ударил.

Я прищурился. Угрозы мне были не по нраву.

Она ткнула в том направлении, откуда мы пришли, явно начав терять терпение.

— Чего ты ждешь? Просто уходи!

— Вот что тебе нужно знать о нас, Северянах. Мы не подчиняемся приказам женщин.

— Тогда считай это просьбой. Я бы хотела, чтобы ты оставил меня в покое.

— Хорошо, но прежде чем я уйду… — я тянул момент, не желая расставаться с ней. — Я просто хотел сказать, что… Я не должен был бить тебя.

— Не должен был.

— Я защищал свою семью.

— Я заметила.

— Тебе больно? Твое лицо.

Покачав головой, Девина приложила руку к щеке.

— Кажется, толстовка защитила меня, а из-за адреналина я почти ничего не ощутила.

— Просто прекрасно первое впечатление, — пошутил я, пытаясь разрядить ситуацию. — Держу пари, теперь ты меня никогда не забудешь.

Девина некоторое время изучала меня.

— Нет, я не думаю, что когда-нибудь забуду тебя.… или Уилму.

— Она хочет писать тебе, даже когда уедет.

— Это мило.

— Я обещал ей, что передам твои письма ей, а ее — тебе.

— Спасибо, — Девина ждала, пока я уйду, но мне нужно было сказать еще одну последнюю вещь.

— Я искренне сожалею о твоей потере.

Ее брови сдвинулись, как будто она не до конца понимала, о чем я.

— Я прочитал в твоем письме, что ты потеряла всю семью. Это печально. Я даже представить себе не могу, через что тебе пришлось пройти.

Она опустила голову и тихо пробормотала:

— Спасибо.

— Надеюсь, что однажды у тебя снова будет большая семья, потому что семья — это все.

Девина подняла глаза и посмотрела на меня очень странным взглядом, прежде чем развернуться и пойти в темноту пляжа, освещая путь фонариком.

— Не забудь про письмо завтра утром! — крикнул я ей вслед.

— Ладно.

И я оставлю беззащитную женщину на темном пляже. Это оказалось одной из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать.

Глава 11

Начало

Девина

Всю дорогу до дома в моей голове звучали слова Тайтона: семья — это все.

Это были последние слова моей бабушки, и теперь я не могла перестать задаваться вопросом, было ли то, что он сказал, знаком.

«Ты должна перестать переоценивать знаки. Посмотри, куда тебя завели письма Уилмы».

Приняв горячий душ, я забралась в постель, но только для того, чтобы ворочаться с боку на бок, не в силах заснуть. Я была по ту сторону границы. Я разговаривала с настоящим Северянином и встретила одну из самых редких женщин в мире. Женщину Севера.

Никто не поверил бы мне, если бы я рассказала, и все же мне хотелось крикнуть об этом всему миру.

Пока я лежала в постели, в моей голове начала складываться история. О любопытной женщине, которая писала письма. О большом и сильном мужчине, который ей отвечал. О ком-то вроде Тайтона.

Она бы задала ему все вопросы, которые я никогда не осмелилась бы задать, и она отправилась бы в Северные земли и изучила бы их культуру.

В моем воображении разыгрывались захватывающие сцены. Я была зрительницей на свадебном турнире. Мой главный герой был бы остроумным, свирепым и оказался бы вдвое храбрее меня.

В конце концов я задремала, и когда проснулась на следующий день около десяти, эта история была первым, что пришло мне в голову.

Я даже не смогла укладывать в коробки свои вещи. Все, о чем я могла думать, — как изложить все свои мысли и идеи на бумаге.

Достав электрическую пишущую машинку моей матери, я села и выплеснула слова на бумагу.

Это было запрещенное письмо с Севера. Дейдра поняла это в момент, когда подняла бутылку. Ей следовало бы оставить его там, среди листьев и грязи на земле, но печальная правда заключалась в том, что неожиданное письмо было единственной интересной вещью, случившейся с ней за последние месяцы.

В этом приграничном городке жило не так много людей, и, насколько Дейдра знала, она была единственной, кто когда-либо подходил так близко к стене.

По крайней мере, десять человек предупредили ее, чтобы она не приближалась к стене. Все они рассказывали ужасные истории о диких людях, которые жили по другую сторону. И все же стена стала единственным местом, где Дейдра чувствовала себя молодой, безрассудной и по-настоящему живой.

Когда Дейдра решила занять должность воспитателя в местном общинном доме, никто не сказал ей, что она будет самой молодой женщиной в радиусе двадцати миль.

Не то чтобы Дейдре не нравилась ее работа. Но ей было двадцать пять, и если бы она прожила остаток своей жизни без еще одной вечеринки с настольными играми, она бы не жаловалась.

Открыв письмо, которое она держала в руке, Дейдра начала читать, но после первых же строк разум ее взорвался вопросами. Кто написал его? Развернув письмо, она увидела имя: Марк.

Северянин. Письмо было написано настоящим Северянином. Чувствуя, как бьется сердце, Дейдра снова перевернула письмо и прочитала послание с самого начала.

Только когда Нелли ткнулась в мою руку и бросила на меня обвиняющий взгляд, я выбралась из своего писательского кокона.

— Ты хочешь погулять? Сколько сейчас времени? — быстрый взгляд на часы заставил меня ахнуть. — Уже почти два часа. Нелли, мне так жаль.

У Нелли была собачья дверь, и она могла выходить, когда хотела, но наша ежедневная прогулка по лесу была одним из ее любимых занятий.

Я проверила ее миску с едой, но там все еще оставалось что-то со вчерашнего вечера. С годами Нелли стала разборчивой и предпочитала человеческую пищу сухому корму.

Я поделилась с ней бананом, а потом вспомнила, что обещала написать Уилме и Тайтону, чтобы сообщить им, что я в безопасности.

Нацарапав короткую записку, я побежала через лес, чтобы передать ее.

Когда я добралась до того места, где впервые нашла письмо Уилмы, меня ждала бутылка с письмом из одного предложения.

Ты обещала написать.

Это должно было быть от Тайтона. Уилма никогда бы не написала что-то настолько короткое, и почерк был более мужским.

Дрожь пробежала по моей спине, потому что все утро я писала о посланиях от мужчины с той стороны стены, и вот я держу в руке настоящее письмо.

Конечно же, оно было намного короче и не так захватывающе, как письма, которые Дейдра получала от Марка в моей книге, но тем не менее, письмо было написано мне настоящим Северянином.

«Не улыбайся», — ругала я себя, но мысль о том, что кто-то заботится о моей безопасности, согревала меня изнутри. Даже если тот, кому было не все равно, был грубым мужчиной с Севера.

С помощью катапульты я отправила письмо и сразу же вернулась домой, чтобы продолжить писать. Было так весело позволить Дейдре делать все то, что я никогда не смогла бы сделать в реальной жизни. Письмо Тайтона длиной в одну строчку лежало рядом со мной на столе, и, по крайней мере, раз десять мой взгляд остановился на нем.

«Что, если и для меня найдется ответ?»

Я не хотела бегать взад и вперед между моим домом и границей, но ноги будто сами постукивали по полу, увлекая меня в путь.

— Нелли, что скажешь? Хочешь посмотреть, есть ли еще одно письмо?

Это был риторический вопрос, поскольку она всегда радовалась возможности побыть на улице.

И там было письмо!

Присев на поваленное бревно, я открыла бутылку и вытащила бумагу.

Дорогая Девина,

Я так рада слышать, что ты вернулась без проблем. Мы беспокоились о тебе.

Честно говоря, я все еще в шоке от того, что ты пришла меня спасти. Это самая милая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня, за исключением того случая, когда мои сестры устроили мне вечеринку-сюрприз на тринадцатилетие.

Я не буду лгать: я разочарована тем, что на самом деле ты не пишешь книгу обо мне, но приятно слышать, что твой визит сюда вдохновил тебя написать еще одну книгу о Северных Землях. Если тебе понадобится помощь, дай знать.

Мир и Любовь тебе,

Уилма

Перевернув письмо, я обнаружила почерк Тайтона.

Эй, Ди,

не возражаешь, если я прочитаю, что ты написала? Мне любопытно.

Tи

Опустив письмо, я откинула голову и посмотрела сквозь кроны деревьев на проплывающие мимо облака.

«Стоит ли позволять Тайтону прочитать мою историю?»

Я разрывалась на части. Как тщеславный писатель, я очень боялась, что ему не понравится, но в то же время, кто мог бы быть лучшим критиком для книги о Севере, как не Северянин?

Сделав глубокий вдох, я решила быть храброй и позволить Уилме и Тайтону прочитать черновик.

— Нам лучше сделать это, пока я не потеряла мужество, — сказала я Нелли и поспешила домой.

Электронная пишущая машинка обладала памятью небольшого компьютера и смогла распечатать те пятнадцать страниц, что я написала. Плотно свернув их, я обвязала страницы лентой, но они все равно не поместились в бутылку. Пришлось обернуть бумагу вокруг бутылки и положить все это в биоразлагаемый прозрачный пакет на случай, если начнется дождь до того, как они его заберут.

«Я должна это сделать».

Когда пятнадцать минут спустя я проследила за тем, как первые главы моей истории пролетают через стену, первоначальное облегчение — все сработало! — сменилось страхом оттого, что Тайтон вот-вот прочтет мою историю о Северянине, который очень похож на него.

Глава 12

Лучшая идея в мире

Тайтон

Я буквально проглотил пятнадцать страниц истории, которую прислала мне Девина. Мы с Уилмой спорили о том, кто должен прочитать черновик первым, пока мне не пришла в голову идея сделать копию, чтобы у каждого из нас была своя версия.

— Так мы оба сможем делать заметки, если захотим рассказать ей о впечатлениях.

Уилма нашла место для чтения внутри, а я удалился в гамак в задней части владения и начал читать там.

Я прочитал главы, которые она прислала нам, два раза, прежде чем начать делать заметки. От меня не ускользнуло, что Северянин, Марк, был точной моей копией, но я не мог винить ее, так как я был единственным мужчиной Северных Земель, которого она когда-либо видела.

Что меня поразило, так это реакция Дейдры на фотографию, которую он прислал ей. В третий раз я прочитал эту часть ее рассказа.

Она изучила фотографию. Толщина его шеи и ширина плеч были впечатляющими. Она никогда не видела мужчину с такой мускулатурой, разве что в учебниках истории. Разглядывая щетину на лице Марка, Дейдра спросила себя, почему он не подстриг волосы на лице, чтобы было красиво, как это делали здешние мужчины. Создавалось впечатление, что это была дань удобству, а не моде. То же самое можно было сказать и о его каштановых волосах, концы которых доходили до подбородка. Волосы выглядели взъерошенными, как будто он часто проводил по ним руками.

Мужчины, которых она знала, заботились о своей внешности и проводили много времени, ухаживая за собой. Марк, казалось, даже не красил лицо и не выщипывал брови. Дейдра не могла видеть его ногти, но подозревала, что он их тоже не красил.

И все же в его глазах было что-то такое, что притягивало ее.

Дейдра коснулась пальцами фотографии и увеличила изображение, сосредоточившись на их яркой зелены. Может быть, ее привлекла уверенность, исходящая от мужчины, или его чуть лукавое выражение лица. Наклонив голову, Дейдра снова спросила себя, что же ей так понравилось в глазах Марка? Что-то в нем производило на нее такое же впечатление, как пограничная стена. В нем была напряженность и непредсказуемость, которые говорили с ней. Как ощущение опасности, которое заставляло ее чувствовать себя по-настоящему живой.

Я подумал о своей первой реакции на Девину и о том, как я сначала принял ее за мальчика. Я застонал, вспомнив, что прижимал ее к земле, упершись рукой в ее грудь. Я ощупал ее грудь, прежде чем понял, что она женщина.

Да, было странно, что я не догадался сразу, но в свою защиту я мог сказать, что мысль о женщине, бегающей в ночи одиночестве, была настолько нелепой, что никогда не приходила мне в голову.

Я начал писать заметки, чувствуя желание добавить кое-что еще к истории Девины. Например, парочку ругательств в словарь Марка. Ни один настоящий Северянин не говорил так изысканно.

Сделав пометки, я свернул бумагу вокруг бутылки и положил обратно в сумку. Я не хотел, чтобы Уилма видела мои записи, так как был на сто процентов уверен, что некоторые из моих заметок ее возмутят. Было бы намного проще, если бы я мог рассказать все Девине лично, но выбора не было.

Уилма не торопилась, просматривая черновик, и, в отличие от меня, замечаний вообще не сделала, ну разве что нарисовала внизу сердечко и подписала «Мне нравится».

— Тебе нравится?

Наклонив голову, она посмотрела на меня.

— А тебе разве нет?

— Э-э… Не пойми меня неправильно. Девина — прекрасный писатель, но тебя устраивает то, как она изображает нас, Северян?

— О чем ты?

— Она назвала нас примитивными.

— Ну, может, ты и такой. — Уилма поерзала на месте. Все-таки она не привыкла сидеть неподвижно так долго, а тут пришлось прочитать целых пятнадцать страниц. — Я имею в виду, по сравнению с мужчинами, которых она знает.

— Справедливо, но любой, кто прочтет эту книгу, подумает, что мы неграмотные обезьяны.

— Теперь ты преувеличиваешь.

— Неужели?

— Это только первые главы.

— И что тебе в них нравится?

— Что Дейдра интересуется нашей культурой и что она хочет посмотреть турнир. — Уилма громко ахнула и закрыла лицо руками.