Заряна. Укрощаю любовью

Глава 18. Динамит

Амир.

Прошло две недели с того дня, как рыжеволосая особа спонтанно осталась у меня на ночлег. Девушка вела себя скромно, не показывая своей взрывной сущности, готовила завтрак в те дни, когда не уходила на работу. Избегала провокационных тем, надевала поношенные футболки и трико, которыми заполнила полку в моем гардеробе. А меня все больше накрывало от ее присутствия, суеты вокруг варочной панели и уборки в квартире. Догадывался о причине ее рвения: компенсация за проживание. Да, я готов ей приплачивать за присутствие в моем логове, только бы позволила большее.

— Зарян, я сегодня не приеду ночевать в город, — известил поутру квартирантку.

Она вскинула голову, как тушканчик из норы, смешная в своей доверчивости. Ожидал, что спросит о причине моего отсутствия, а нет, поджала губки и продолжила есть.

— Спасибо, что сообщил, но ты не обязан отчитываться, — ответила с безразличием.

А меня вывела ее безучастность. Проглотил ее вместе с завтраком, что стал резко безвкусным и, сухо попрощавшись, поспешил из дома.

Вечером в Буцефале намечались посиделки с парнями. Как правило с выпивкой, игрой в нарды, купанием в сероводородном источнике и горячими девочками. Два пункта программы я точно включил в развлечение, а вот с женским полом иметь дела не желал. Точнее желал, только с одной недоступной.

— Амир, тебе кого вызвать из девочек? — пьяным голосом спросил Боря.

А я чуть было не выдал: Зарянку.

— Сегодня я пас, ребята.

— Что, настолько пьян, что девку не трахнешь? — заржал собеседник. — Не верю! Слышь, Рустамчик, — перекинулся на друга Борис. — У Валиева сегодня не стоит, берем троих себе, — все больше веселясь от своей шутки.

— Ибрагиму предложи.

— Не, Ибрагим верен жене, не поддается соблазну, — отмел вариант Боря.

— Отстань уже от ребят, Козин, — вступил в беседу Рустам. — А ты изменился, Амир, — довольно трезво посмотрел он на меня. — Все та же рыжая барменша будоражит?

— Будоражит и что с того? Не хочет она меня, — поднялся из-за стола. — Ладно, я пойду в свой кабинет, просплюсь и утром вернусь в Пятигорск.

Проснулся, едва затеялся рассвет. Умылся, почистил зубы, выпил кофе и поехал в город. Хотел еще ночью на такси вернуться, желая находиться рядом с Птичкой, но не отвечал за свои действия. Мог на пьяную голову беды натворить.

Стоило переступить порог квартиры, как в поле зрения попала фигура моей певуньи. Одетая лишь в трусики и лифчик, с наушниками, не замечая моего появления Заряна продолжала пританцовывать и подпевать в такт мелодии, кажется что-то на немецком языке. Удивился ее познаниям в иностранной лингвистике.

Утренний ветерок, проникающий в распахнутую дверь лоджии, шевелил тюль, наполняя прохладой комнату. Я невольно залюбовался грацией ее нежного тела и прислонившись боком к деревянной стойке, зорко следил за волнительными движениями тела. Вот как тут устоять? Шансы только у гея. А я стопроцентный гетеросексуал. Почувствовав чужое присутствие, Заряна замерла и вынув аксессуар с ушей, резко повернулась. Наши глаза встретились: ее испуганный и мой жадный.

— Амир! — вскрикнула и приложила ладони к грудной клетке. — Напугал меня. Зачем подкрадываешься? — разозлилась.

Какие-то секунды смотрела пристально, недоумевая моему молчанию, и тут до нее дошло куда именно направлен мой взгляд: на ее тело в неглиже. Вскрикнула и бросилась к стулу за одеждой. Я словно ястреб инстинктивно бросился ей наперерез, перехватывая девушку в движении. По инерции она упала грудью на мою протянутую руку.

— Ох, — растерянно вскинула взгляд и вцепилась в толстовку, чтобы не упасть.

Но я уже протянул вторую ладонь, обхватывая за талию и притягивая к себе. От волнения зрачки ее расширились, а сердце зашлось как у кролика. Я медленно перевел взгляд на ее приоткрытый рот, не в силах отстраниться наклонился для поцелуя. Но успел лишь мазнуть губами в уголок рта. Заряна увильнула от моих губ, подставив щеку, завозилась, пытаясь вырваться из плена моих пальцев.

— Пусти, ты что делаешь? — с волнением в голосе произнесла.

В глаза не смотрит, оно и к лучшему, иначе придет в ужас от безумия, что плещется в них.

А я не мог говорить, боясь высказать желание, что отвратит и напугает желанную. Не раздумывая, развернул ее к себе спиной, подталкивая к стене. Девушка только и успела выпростать ладони вперед, опираясь ими в обшивку из обоев. Я жег тормоза на скорости своего безумия и длительного вожделения и уже не контролировал действия. Ее персиковое белье затмило разум, отдаваясь на волю инстинктам. Прижался сзади, расставив ладони по бокам от нее, и тяжело задышал. Желание росло и крепло, распирая плавки размером и давило на ягодицы девушки.

— Амир, — все еще взывала к разуму. — Ты пьян?

Не оборачивается, спина напряженная.

— Да, пьян. Тобою, — прохрипел возле уха, прикусив мочку, и опустил ладони на сжатые плечи.

Медленно провел по плечам вниз до запястий, собирая мурашки на коже, понимая, что переступаю границы. Перекинулся на ребра, большими пальцами обведя выступающие косточки. Заряна невольно прогнулась, толкнувшись попой назад, сталкиваясь с моим пахом, я застонал и чуть не выплеснул.

— Ты представить не можешь, как я тебя хочу, — прорычал.

Одной рукой пресекая побег, вторую плавно перевел на живот, ощущая как начинает дрожать ее тело. То ли от волнения, то ли от взаимного возбуждения. Голова наклонена, не вырывается, но и не сдается, выжидает.

— Заряна, ты же не девочка? — тихо спросил.

— Нет, — едва слышно ответила.

Осмелев, припал губами к шее, прикусывая нежную кожу, как кот холку кошке, не давая увернуться. Девушка дернулась и захныкала. Ладонь, проживая свою жизнь, двинулась под резинку трусиков и накрыла поросль лобка. Заряна застонала и подалась на меня, а я неожиданно сдетанировал. Девушка-динамит взорвала меня одним движением, как пубертатного пацана, вынудив кончить в белье. Я застонал от заполнивших меня эмоций. Оргазм с ней, такой желанный и такой спонтанный, уложил меня лопатки, опозорив. Впервые за всю мою взрослую жизнь.

— Ты должно быть довольна, — отстранился от нее чуть погодя. — Заставила трахнуть собственные трусы.

Я злился на нее и на себя за несдержанность. Не в силах вынести ее насмешку, отвернулся, спеша скрыться за стенами душевой комнаты.