Засланец божий 7

Глава 31

Первое, что пришло в голову при виде этой махины — ультралиск из старкрафта. Но это — первое, когда я увидел лишь кусок гигантского арахнида. По факту, это был гибрид сколопендры, жука-носорога, скорпиона, паука… Да походу всех тех исходных созданий, над которыми ставил свои ебанутые опыты Ананси. Гибкое и длинное, но в тоже время высокое и толстое рыжее тело сороконожки на длинных, но толстых лапах, пар тридцать, не меньше. Такое даже из танка не прострелишь — снаряд срикошетит! Да еще панцирь по всей длине был усеян огромными острыми шипами, обильно выделяющими зеленую, чуть светящуюся слизь. Наверняка ядовитая херня, но ее попадания в тело и так хватит за глаза, ибо, падая на камни, она их плавила и разъедала. А водомерок, окружающих этого козыря, эта слизь моментально превращала в зеленые лужи.

На переднем конце тела, расширявшемся для большей устойчивости и имевшем более мощные ходильные лапы, возвышалось боевое туловище. Словно насаженная на вертикальную булавку пузатая круглая тушка жука блестящего коричневого окраса. Массивная голова с малюсенькими глазками, с огромным изогнутым назад рогом, окруженным шипами поменьше. На остриях — зеленые капли, только что без излишеств, не стекающие на окружающие предметы. И три ряда лап по три штуки в каждом! ТРИ, сука! Внутренние, поменьше и потоньше, были привычными богомольными сабельками. Видимо, чтобы добивать то, что смогло пробиться через внешние орудия причинения смерти. Средний ряд — длинные толстые гибкие лапы с длинными плоскими острыми скорпионьими клешнями. Причем эти клешни были заточены как изнутри, так и снаружи. Наружный ряд был скорее не лапами, а просто мощными хитиновыми зазубренными саблями, что на манер жвал смыкались внутрь. Размах этих лап-жвал превышал размер самого туловища и спокойно мог обхватить выставленного против него креведко, к тому же, ростом арахнид превышал древнюю поебень примерно в полтора раза.

Хвала грибам, создатель этой поебени не додумался сделать этой твари крылья! А ведь с применением магии она вполне бы могла летать. Вместо крыльев под мощными пластинами, закрывающими спину создания, как выяснилось, скрывались добавочные длинные, тонкие и гибкие конечности, по пять штук с каждой стороны. Каждая из этих скрытых лапок венчалась острым прямым жалом, источавшим уже упоминавшийся ранее яд-кислоту. А венчал это боевое туловище скорпионий хвост на затылке. Конечно же, с жалом, с блестящей зеленой капелькой на острие.

Что у одного, что у другого из новоявленных монстров напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения, и, едва заметив друг друга, они радостно клацнули клешнями и рванули навстречу друг дружке, словно старинные друзья, не видевшиеся пару миллионов лет. До жути похоже на «тихоокеанский рубеж». Столкнувшись, твари вызвали мощную ударную волну, поднявшую целое цунами грязи, круговой волной разошедшееся в разные стороны. Очевидно, что обе стороны использовали какую-то магию. Ну серьезно, если бы они с такой силой столкнулись бы без защитных щитов, то никакие панцири бы не помогли — были две насекомовые отбивные сразу, а инферналы бы их на своем гриле поджарили. Монстры же просто схватили друг друга клешнями, за что ухватилось, и начали бороться, попутно тыкая друг в друга жалами. Понятно, что последнее лучше выходило у арахнидского персонажа — просто потому что жал у него было, как волос на лобке.

Только вот ни у того, ни у другого ничего не получалось. Поверхность тел у обеих тварей была покрыта невидимой защитной пленкой, так что ни уколы, ни кислоты-яды не могли добраться до противника. Поняв, что таким образом ни у кого из них ничего не выйдет, креведко первым решил применить боевую магию. Или кто-то из оркораков, но не суть. Суть в том, что со дна болота выскочило несколько каменных шипов, прямо под пузом арахнида. И этот удар, очевидно, очень сильно просадил защиту магического щита. Потому что один из шипов не только подбросил эту махину, но и даже навылет ее проткнул. Не упуская момента, креведко тут же засадил противнику в грудь шипом своего хвоста и отсек своими клешнями вражеские — сразу три средние лапы, с бритвенно-острыми клешнями.

Увлекшись поединком, никто не обратил внимания на арахнидскую авиацию, что, после того, как сбросила десант, растерянно парила над полем боя, не имея возможности куда-то приземлиться. И зря. Вражеское командование совершенно не переживало за сохранность ресурсов, и догадалось сбросить один из летающих аппаратов прямо на дружественного нашей стороне монстра. Насмерть, конечно, не пришибли. Не забываем, что сражение шло в грязи, и креведко просто оказался наполовину вдавлен в грязь, с прижатым в глубине хвостом.

Можно считать, что «один-один». Один из юнитов обездвижен, будучи нанизанным на так и не исчезнувший шип, другой — придавлен. К тому же, ранение для ультралиска, будем называть его так, оказалось просто досадной помехой. Воспользовавшись преимуществом по числу лап и размеру, ультралиск схватил креведку за лапы с клешнями своими скорпионьими конечностями, полностью лишив того атакующей способности, и принялся с удвоенной яростью молотить по его защите всеми доступными конечностями.

Но призванный «нашими» монстр тоже дураком не был. Поняв, что за лапы его держат каменной хваткой, извернулся и просто рванул противника на себя, изгибаясь и перекидывая его через себя. Наверняка, на поле боя раздался жуткий хруст, голограмма просто без звука все транслировала. Но туловище противника, лишенное магической защиты, просто и без затей оказалось разорвано ровно по перфорации, оставленной каменным шипом. Кровь у твари тоже оказалась кислотной, и камень, основательно изъеденный ею, не выдержал таких издевательств, развалившись сразу после этой манипуляции, но самое главное было достигнуто — половина сколопендровой части ультралиска осталась в грязи. Заливая все вокруг кислотной слизью, задняя половина сороконожки конвульсивно задергалась и обмякла, слабо подергивая лапками. А вот передней половине многоножки с боевым туловищем, кажется, было похер на это. Извернувшись, арахнид уверенно встал на оставшиеся лапы и, забравшись на летательный аппарат, придавивший креведко, сам предпринял попытку порвать своего противника, растягивая его клешни в разные стороны и оттягивая их на себя. Однако древнему морскому обитателю было на это плевать, и мне даже на миг показалось, что его ротовые щупальца складываются в некое подобие ухмылки. После чего союзный гигант рванул распятые верхние конечности на себя, отрывая нахрен своему оппоненту клешни, державшие его лапы.

Арахнидское командование, видать, понимало, что противник оказался сильнее, чем они думали, и просто направило в сторону сражающихся еще с десяток летающих аппаратов. Видать, просто решили завалить его нахрен. И в этот миг поля боя достигла храмовая авиация.

Едва аппараты показались на горизонте, стало понятно, почему у них были птичьи названия. Реально, в полном боевом режиме они выглядели, словно огромные пернатые создания. Косяк «журавлей» в количестве штук двести замыкал Гартаил, сверкая своей полированной латунно-орихалковой чешуей. Возглавлял процессию небольшой летательный аппарат в виде небольшой серой пташки. Это был, как пояснил мне мастер Ка Дшуа, тот самый соловей, на котором летел Тореро Иваныч.

Почему соловей? Ну, помимо внешней схожести, это летающее суденышко было оборудовано громкоговорителями и могло «петь» на все поле боя, заглушая любые взрывы и передавая команды руководства даже в условиях глушения вообще любых иных каналов связи. Но это побочная функция этого устройства. Звуковая волна, издаваемая соловьем, могла крушить мелкие предметы, и даже убивать мягких противников. Зачастую такая атака применялась для деморализации противника — прикиньте, пролетел самолетик, назвал всех пидорасами, и кровь из ушей пошла у всех, кто это услышал, да пара голов лопнула. Ну, еще соловей обладал повышенной маневренностью, скоростью и невидимостью. В целом, эти же свойства есть и у реальной одноименной птички. Много поет, неприметная, быстрая и юркая пташка. Правда, основная функция соловья была в том, чтобы командир просто летал над полем боя и раздавал бойцам вдохновляющую пассивку, даруемую ему перекаченной с помощью мастера харизмой.

А вот журавли отличались от своих природных тезок. Огромные многометровые огненные жар-птицы. Хотя это был и не огонь. Просто силовые поля, которые создавали внешний вид этим аппаратам, светились и обладали огненным цветом, от багрового до почти белого. А еще журавли были тяжелыми бомбардировщиками, скидывая на противников мощные бомбы при необходимости, и летающими авианосцами. И несли на своих бортах тех самых «синиц», которых я уже видел ранее. По десятку на каждом борту. С синицами оказалось попроще. Никакого огня в окрасе или еще чего. Просто слегка светящиеся цветные поля, реально напоминающие этих милых пташек.

Возможно, это был отвлекающий маневр, чтобы ввести потенциального противника в заблуждение. ведь многие из вас видели синичек. Красивая цветная птичка размером с воробушка. Многие даже не знают, что эти твари — хищники, спокойно и даже с большим удовольствием питающиеся трупами. Особенно обожают сало. Вот бывало, забьем с дедом свиней, предварительно разделаем туши на части, да в дровнике вешаем, на морозе. Так если хорошенько срез не замотаешь — прощайся с сальцем. Через пару дней снимаешь окорок — а там под кожей — пещеры! И нифига это не мыши с крысами. Синички выклевывают!

Помните уже упоминавшийся ранее анекдот про красных-белых и лесника, который пришел и всех разогнал? Вот похожий случай, только пизды получили арахнидские войска. Первым делом синицы расправились с вражеской авиацией, даже не тратя на них боеприпасы. Они тупо пролетали через эти летательные аппараты, взрывая их изнутри. Чисто десантные посудины, никакими средствами обороны, кроме защитных полей, они не обладали. Но синицам на эти поля было глубочайше похуй, и они прошивали эти суденышки, как горячий нож — горячую пюрешку. Следующей мишенью стал призванный арахнидами ультралиск. Какой бы едкой ни была его кислота, защитным полям было на нее насрать, и несколько синичек, пробив его тушу навылет, принялись просто рвать его стальными лапами. В общем, через несколько секунд креведко был свободен и зол. И тут же зарылся куда-то в глубину болота.

После этого синицы замельтешили над полем и показали, почему эти храмовые аппараты, как мне рассказывали ранее, были прозваны огненными колесницами. На лету «птички» покрывались слоем огня и уходили на сверхзвуковую скорость. Верней, это был не огонь, а какая-то там плазма, но в физиках я был не силен, а потому Лехины пояснения не запомнил. И вот на этих сверхскоростях истребители начали брить болото, заливая его поверхность слоем еще более едкого, чем кислота, пламени. Монстры, призванные оркораками, благоразумно перестали показываться на поверхности, но выживших к этому моменту насекомых это уже не спасало. Даже инферналы, к тому времени зачистившие подвластные им территории и начавшие осаждать края трясины, осушая грязь и заливая ее огнем, уважительно застыли и засмотрелись на это безобразие.

— Как-то подозрительно легко. — с нотками подозрительности произнес вслух Ка Дшуа и, наверное, передал мысленный приказ птичкам отступать, потому что синицы резко, как по команде, взмыли вверх и начали размещаться на спинах журавлей.

Сразу видно, интуицию мужик имеет прокачанную. Едва птички взлетели, поле боя разразилось землетрясением. Дернулись края каоньона, местами сойдясь поближе, местами — наоборот, разойдясь шире прежнего. И сбоку от пропасти в стороне наибольшей пустоши, грязевые массы начали вздуваться огромным пузырем. Реально огромным, километров в сто в поперечнике.