Засланец божий 7

Глава 9

Возвращение моего разума в тело далось мне достаточно тяжело. И дело вовсе не в том, что голова гудела или тошнило, или еще что-то подобное, что часто описывают в книжках. Дело было в том, что в собственной душе я был в самом ясном и трезвом рассудке. Тело же мое было укурено в слоновью говнину и в данный момент блаженно пускало слюни, глядя на то, как Лиса таскает в палатку мешки с веселянкой. При этом тело обнимало какую-то странную полуметровую воронку, похожую на дорожный конус, которыми раскуроченные участки огораживают, только без квадратного основания и красного цвета. Видать, запчасть от чего-то. И совершенно не с чем сравнить состояние, когда ты из полностью трезвого за долю секунды превращаешься в истощающий тонкие струйки белого дымка тело. Благо, наемница тоже уже дунула, и в процессе поддавала добавки, так что мешки она транспортировала в очень хорошем расположении духа, а ее местоположение даже за пределами шатра можно было легко определить по направлению ее перемещающегося смеха.

— Эй, ты как? — похлопала меня по щекам Миюффт, с некоторой долей беспокойства заглядывая мне в глаза.

— Хо-хо-хорошо! — ответил я ей голосом Санты и сам же рассмеялся от такой шутейки, после чего подумал, что неплохо было бы отметить новый год, пока есть возможность и начал синтезировать красный костюм прямо поверх своего костюма охотника за нежитью. — Собирай народ, будем наряжать елку, водить хороводы и пить хороводку!

— Кажется, тебя сильно накрыло. — вздохнула мелкая и положила мне на лоб светящуюся ладошку. — Ну ничего, сейчас полегчает.

На ее удивление, и на мое веселье, никакого эффекта это не принесло. Удивленно поглядев на свою целительскую конечность, она повторила манипуляцию, добавив ладошке яркости. Эффект был ровно тот же.

— Ха-ха! Знаешь, почему не работает? — спросил я у нее и тут же ответил. — Конечно, не знаешь! Чтобы работало, надо чтоб было что лечить. Мозги там отбитые, или яды всякие. А у меня там ни того, ни другого!

С этими словами я сделал глубокий вдох из забитого до верху свежими веселыми репьями конуса и выдохнул в лицо своей малолетней аптечке. А чтобы облако дыма не развеялось сразу, добавил туда капельку маны и «приказал» дыму кружить вокруг ее головы, пока она весь его не сдышит. Был бы я чуть-чуть в более ясном состоянии, я бы заметил, что голова у меня при этом слегка заболела, а в голове возникают новые старые знания по контролю маны, но… Но в данный момент я бы, наверное, не почуял, даже если бы мне Леха кувалду свою на ногу уронил.

— Тепло ли, тебе, девица? — голосом Морозко, обратился я к Миюффт. — Тепло ли тебе, красная?

— Да скорее уж тогда — синяя. — хихикнула мелкая, но недостаточно весело для такой накурки.

— А должно быть жарко. — нахмурился я и, жестом подозвав пару мешков веселянки, поджег их огнеметом и все так же, напитывая дым своей маной, приказал ему окружить маньячку.

— Опять все веселье без меня проходит! — всплеснула руками зашедшая с новыми мешками колючек Лиса, после чего вырвала у меня из рук конус и сделала глубокую затяжку.

Наверное, не стоило этого делать, но с затяжкой я ей помог, пропитывая маной воздух и приказывая ему целенаправленно двигаться в открытый конец этого чудовищного косяка. Наверняка наемница сама знала и умела дуть, как надо. Но, как говорится — умная мысля приходит опосля.

Лиса застыла изваянием даже не с улыбкой на лице… С конусом во рту она замерла, а дым заполнил ее изнутри настолько, что даже глаза туманом заволокло. В прямом смысле! И из ушей легкий дымок заструился. И в мой перенакуренный мозг пришла невероятная идея. А что, если заткнуть ей уши и продолжить забивать в нее дым, создавая концентат веселья прямо в ее крови? Сдохнуть не должна — суперцелитель под боком, и на нее до сих почти не действует аж два мешка чудо-травы. Надо будет уточнить, кстати, почему. Но потом.

— А что ты делаешь? — уже более весело и даже с некоторым интересом и желанием поучаствовать спросила Миюффт, глядя на то, как я вытряхиваю из конуса-воронки пепел и заряжаю туда следующие полмешка.

Ну, я и поделился с ней идеей. Неожиданно, всегда не по годам серьезная и рассудительная Юффт меня поддержала и предложила ускорить процесс, нарастив конус кожухом от генератора защитного поля. Хвала богам угара, мозгов еще хватило на то, чтобы сначала выключить агрегат. С помощью творяще-растворяющей ульты, я превратил в воздух все болты и сварные швы, отделив верхнюю часть корпуса от основания, а с помощью ульты босса бахнул себе еще немножечко силы и снял его, положив на пол. Приварив все так же с помощью творящей ульты уже приспособленный для курения конус к вершине, мы положили Лису на бок возле этой чудовищной трубки, насадили ее ртом на конус и принялись набивать веселянкой приспособу для накуривания.

Колючек наемница успела натаскать мешков так штук пятьдесят, плюс-минус. И это только в палатку. Еще столько же снаружи лежало, как потом выяснилось. За один раз в агрегат влезало мешков по семь, а если немного потромбовать, то и все десять. Само собой, тромбовали мы по пятнадцать.

— Напомни, зачем мы это делаем? — где-то на пятом заходе спросил я у мелкой.

— Так прикольно же посмотреть, че будет? — хихикнула Миюффт, и с этим нельзя было не согласиться.

Внимание, анекдот!

Сидит на берегу обезьянка, косяк курит. Подплывает бобер. Повел носом, подходит к обезьяне:

— Дай разок пыхнуть!

— Ладно, на! Только, чтоб лучше вставило, затянись, ныряй — и по дну на тот берег, там выдохнешь!

Так тот и сделал. Выныривает на том берегу, выдыхает — прямо в морду бегемоту, который там стоит. Бегемот:

— Где взял?

— Да вон, на том берегу обезьяна курит — она угостила. Бегемот ныряет и бегом по дну на тот берег. Выныривает перед самой обезьяной. Та роняет косяк и кричит:

— Выдыхай, бобер, выдыхай!

Вот и я также, как только весеняка под куполом закончилась, похлопал застывшую безмолвной дымящейся лежачей статуей Лису по щеке и сказал:

— Выдыхай, бобер!

Ну, она и выдохнула. Всё. И всё стало, как в тумане. Во всех смыслах — что в прямых, что в переносных.

В себя я пришел, сидя высоко над землей, на ветке чего-то хвойного. Точно — не елки и даже не сосны. Немного покрутив по сторонам глазами и попытавшись напрячь извилины, я понял, что это секвойя. Как у эльфов.

А, не, не как. Это я, после того, как Лиса испустила концентрированный дым, позвал Тень… Нет, не позвал. Приподнял полуразобранный генератор поля, запустил в образованное им пятно темноты руку и за капюшон вытащил охреневающего бога тьмы в палатку. И начал ему залечивать о том, что мне нужна самая охуенная елка на Небарре, а такое только у его народа есть. Тот сначала не понимал, что от него хотят, но сделав пару вдохов, погрузился в нашу атмосферу и сказал, что елку он точно не притащит, максимум — мешок шишек.

Я ответил, что мешок шишек мы уже скурили, и не один, так что хватит и одной семечки. В ответ на это Тень притащил шишку своей священной секвойи, сказав, что если надо, то сам ковыряйся. А я че. Я не гордый. Из семечки дерево вырастить после того, как в голой пустыне джунгли вырастил? Да нехрен делать!

Ладно. Откуда дерево, понятно. Что еще было? посмотрев налево, я увидел белочку. Обычную лесную белку, сжимающую в лапках еловую шишку. Судорожно сжимавшую шишку дрожащими лапками и с такими глазами, будто она эту шишку без вазелина высрала только что. Немного поморгав слипающимися глазами и встряхнув тут же словившей вертолетов головой, я понял, что еще было не так в этом зверьке. Накладная белая борода из ваты и красный колпак. Ааааа, ну да. Это я с криком «Братва, зацените, я белочку словил!», нарядил ее в помощника Санты, после чего накурил и отправил подарки разносить.

В принципе, легко отделалась.

Взглянув на право, я увидел Миюффт, мирно спящую в обнимку с соседней веткой. В костюме феи из белого узорчатого тюля. Только крылья не из тюля. Крылья феи косплеил тесно прижавшийся к ее спине Шихичи, своими недоразвитыми крылышками. Ну, спасибо, что не огромный олвейс, плюс-плюс-плюс какой-нибудь.

А вообще, почему она не в костюме снегурочки? Даже отойдя от дыма, я понимаю, что даже будучи Сантой, а не Морозом, я бы обязательно завел снегурочку! Неужели… Леха?!

Покрепче обхватив ногами ветку, на которой я сидел, я посмотрел вниз. А, вон и Снегурочка. Под елочкой, на груде коробок от подарков спит. Архиснегурочка! Если кто не понял метафоры — это был Архимаг. Странно, что не снеговик. А нет, не странно! Вспомнил. Архимаг никак не мог согласиться с тем, что у снеговика морковка должна быть сверху, а не снизу. Иначе, мол, это не снеговик, а снеговичиха будет. Тот факт, что у Снегурочки снизу будет морковка, причем ни разу не овощная, пухляша совершенно не смутил. Мол, можно такое в некоторых краях повстречать. Типа есть несколько народностей, в которых у баб клитор размером — некоторые мужики таким хером не обладают. Вот все органы нормальные, дырка там как положено, а клитор — как хер. И даже встает так же. Если бы не накурка, я бы поспорил, что Снегурочка не из тех краев. Но веселянка однозначно говорила, что откуда мне знать? Во-первых, я ее настоящую никогда не видел. А во-вторых — пых-пых, мазафака! Новый год у нас, чудеса и все такое.

Кстати, о чудесах. Откуда все эти чуды взялись, что в неисчислимом количестве покрывали все поле под ветвями моей «елочки»?

Потерев лицо и голову ладонями, я вспомнил. Это мне в голову взбрела идея мирить Гальсану и Син Та. Син Ту. Тьфу, короче, азиатов местных и местных дрессировщиков. Как оказалось, конфликта как такового и не было, просто один барон, из пограничья, немного расшалился, узнав, что власть в соседнем регионе сменилась, да еще и на малолетнего пацана. В общем, местный мандарин, или как там у него должность называется, сам его за это наказал за самоуправство. Поймал, и побрил под ноль. Так у них отрубание головы называется.

Так, это ладно. С этим разобрались. Откинувшись спиной на ствол дерева, я расслабленно посмотрел на небо. Поморгал. Протер глаза на всякий случай. Потрогал лоб на предмет высокой температуры. Нет, не кажется.

На небольшом отдалении от древа, чуть-чуть выше меня, в воздухе висела магическая Академия. Не весь город, нет. Чисто центральный корпус учебно-магической обители. Висела в воздухе, словно огромный неопознанный летающий объект. Плоское каменное основание, под каждой башней — огромный плоский кристалл, светящийся каждый своим оттенком. Видимо, по цвету маны владельца факультета, потому что в центре самая огромная блямба светилась бирюзовым, как и мана самого Архимага. А еще вокруг Академии слегка светился защитный купол, из которого сыпал жирными мокрыми хлопьями снег. Как игрушка, которую потрясешь, и типа снег идет. Только не игрушка, а пиздец. Вокруг купола Академии летала антигравитационая платформа с упряжкой… Моих зверьков. Ближе всех к повозке — Гуля. Затем Потапыч, Ктулху и ведущий — Пушистик. А как они не падают?!

А, это Лу Вар упоролся и сделал им миниатюрные антигравитационные тапочки всем. Немного практики, и вот уже зверьки способны бегать на высоте до двухсот метров, спокойно утягивая за собой такие же антигравитационные сани. Почему они вокруг Академии кружат? Так я и их накурил. Вот, прикололо их и, похоже, до сих пор не отпустило. Но и тут Лехи не было. Странно. Должность Рудольфа должна быть его! Я бы ему даже рога нарастил ради такого случая! Не в переносном смысле, а настоящие. И нос маной босса напитать можно, чтобы красным огоньком сиял.

Так. А с чего я вообще взял, что Леха где-то должен быть? Он же в Горааррааре у графа… А, нет. Вернулся он, вчера еще. Вчера?! Сутки уже прошли, что ли?

Сотворив бутылочку живительного жигулевского, я «пшикнул» пробкой, от чего внизу во сне заворочался Архимаг, начав водить по воздуху носом. Сделав пару глотков, я продолжил мучать то, что осталось от извилин. Почему я так ищу Леху, и почему у меня стойкое ощущение, что мне будет за это стыдно?