Засыпайка в Таллинне

ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ, в которой появляется заячье такси, а река Эмайыги получает новое название

Как они попали на улицу, Мати толком не понял. Но вдруг они втроем — Мати, Засыпайка и Тупс — оказались внизу.

Здесь их ждал сюрприз: крошечные сани, покрытые ярким пестрым ковром, и в них впряжены десять зайцев.

Друзья уселись в заячье такси, укутали колени, и Засыпайка залихватски крикнул:

— Эге-гей!

Все десять зайцев в ответ повели ушами. Картина получилась впечатляющая — два десятка белых ушей всколыхнулись одновременно, словно гимнасты на спортивном параде!

Как только замерли уши, пришли в движение лапы — их было целых сорок — и сани тронулись.

Они ехали по вечернему Таллинну. Уже горели уличные фонари, светились витрины магазинов. Автомобили поблескивали фарами, а на поворотах подмигивали желтыми огнями.

Заячье такси двигалось позади маленького «Форда» и строго соблюдало правила: на красный свет зайчишки-трусишки останавливались, а едва загорался зеленый — устремлялись дальше. И поворот они показывали очень ловко: когда поворачивали вправо, первый заяц справа наклонял уши вправо, а когда налево, уши наклонял первый заяц слева. Кончики ушей передних зайцев светились и всем были хорошо видны.

Вскоре выбрались за город. Тут длинноухие не заботились о дороге. Они ракетой взмывали над канавами и приземлялись на пышные сугробы. Началась гонка по снежному полю, прямо к сияющей круглой луне!

Тупс, мирно сопевший у Мати за пазухой, высунул нос наружу и увидел зайцев. Он никогда не видел таких зверей и принялся лаять на них, как бешеный.

А зайцы, как известно, не храброго десятка: чтобы спастись от тявкающего преследователя, они поднажали и теперь неслись, не чуя под собой ног.

Такси летело, как ветер.

— Мощный мотор! — похвалил Мати с видом знатока. — Интересно, сколько в нем лошадиных сил? Сто, или тьма-тьмущая, или, может, тьма ясная?

— У нашего такси десять заячьих сил, — ответил Засыпайка. — А это ого-го сколько!

И Мати согласился с ним, хотя никогда не слыхал, чтобы мощность мотора измеряли в заячьих силах.

Они ехали заснеженным ельником, когда Мати почувствовал, что у него от голода засосало под ложечкой.

— Засыпайка, есть хочется! — пожаловался мальчик.

— Да-да, свежий воздух нагоняет аппетит! — рассудительно ответил Засыпайка. — Ну, а чего бы тебе сейчас хотелось?

Мати чуть-чуть подумал:

— Пирожков с мясом, которые сегодня пекла бабуля.

— Тех, что лежали у вас на кухонном столе?

— Тех самых, — вздохнул Мати.

Тупс облизнулся и вопросительно заглянул Мати в глаза — он тоже не имел ничего против бабулиных пирожков.

— Ну-ка, ну-ка, — сказал Засыпайка. — Кажется, у меня должно быть с собой несколько штук, если я не ошибаюсь.

Нет, Засыпайка не ошибся. Он сунул руку в карман и вынул три хрустящих пирожка. Ох, и вкусными оказались они! Куда вкусней, чем дома.

— Ведь это пирожки для-еды-под-заснеженными-елями! — объяснил Засыпайка.

За деревьями блестел лед небольшого озера.

— Смотри, какой славный каток! — сказал Мати.

— Сюда ходят кататься олени, — прошептал Засыпайка.

— А у моего дедушки на голове катаются божьи коровки.

— Не может быть! — поразился Засыпайка.

— Может, может. Дедушка сам сказал, когда я спросил, зачем он стрижется наголо. — Это для божьих коровок, — сказал он. — Чтобы им было где развернуться. Божьи коровки очень любят фигурное катание.

То ли они слегка вздремнули, то ли просто задумались, но вдруг заметили, что добрались до большого города.

— Вот и Тарту, — сообщил Засыпайка и остановил зайцев.

— Откуда ты знаешь?

— Смотри! — показал тот на узкий мост с высокой аркой. — Это Тартуский пешеходный мост, он ведет прямо к Ратуше. А от Ратуши до университета рукой подать.

— Двойной мост! — удивился Мати. В самом деле, мост казался двухэтажным: одна арка сверкала огнями вверху, другая была опрокинута вниз.

— Вторая арка — это отражение! — объяснил Засыпайка.

— Мост отражается в реке. В этом году зима такая теплая, что Эмайыги так и не замерзла.

— Эмайыги? Мамина река?[1] — обрадовался Мати. — Это река моей мамы, потому что она учится в Тартуском университете!

— Да нет, это название такое — «Мать-река», — попытался объяснить Засыпайка, но Мати не слушал его.

— Нет, это уж слишком! Ведь мама здесь учится не одна — тут и папа учится. С таким же основанием она могла бы называться Папина река, — решил мальчик, который во всяком деле любил точность.

— Весьма оригинальная мысль! — одобрил Засыпайка.

— Папина река! Такого еще не бывало.

— Нет, опять не то! Ведь и папа учится здесь не один. И мама тоже. Ее надо назвать Папы-мамина река!

— Папы-мамина река — это, конечно, замечательно, но длинновато, — размышлял Засыпайка. — Ага, нашел! Папы, и мамы, и дети вместе — семья. Пусть река зовется Семейной.

Вдруг на Ратуше раздался басовитый бой часов.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять! — считал Засыпайка. — Девять часов.

— Вот здорово! — обрадовался Мати. — Я еще никогда не был так поздно на улице.

— Да еще в чужом городе! — улыбнулся Засыпайка, счастливый оттого, что устроил своему новому другу такое невероятное приключение. — А теперь пошли разыщем твоих папу и маму!