Заклинания были несложными, и Олли решился на эксперимент.

Взяв в руки красную бутылочку, он открыл нужную страницу и прочитал:

1. БАРУМ АЛЬДЕ ГЬОР

2. ЭЛЬМАХ ПУР

В данном случае "пур" означало "красный".

Вообще, в пещере было найдено четыре больших сосуда с жидкостями разного цвета: "синей", "красной", "желтой" и "белой", а в маленьких бутылочках вокруг множество составов других цветов, полученных, вероятно, в результате смешивания основных.

После описания работы с основными цветами, книга походила на сборник кулинарных рецептов с картинками вместо многоточия во второй фразе. Только на картинках были не блюда, а различные предметы, явления природы, животные, растения и так далее. Каждый "рецепт" относился к конкретному оттенку. По всему выходило, что основные цвета каким-то образом связаны:

Красный - с живым миром,

Синий - с материальным неодушевленным,

Желтый - с энергией стихий,

Белый - с чувствами.

Осторожно капнув на ладонь красной жидкости и дождавшись, когда она превратится в светящееся облачко, Олли громко сказал: "Барум альде гьор!" После этих слов облачко весело заискрилось. "Эльмах пур..." продолжил невысоклик и, подумав немного, выпалил: "Курица!". Тут же на землю рядом с ним плюхнулось что-то бесформенное и безжизненное, похожее на комок слипшихся перьев, с одной куриной лапой. "Ну и ну, - удивился Олли, - почти сработало! Попробуем еще".

Зажмурившись и представив себе важную, упитанную пеструшку клюющую просо, он проделал то же самое.

Подошел любопытствующий Пит.

- Эй, ты чего сам с собой разговариваешь?

Вдруг прямо из воздуха с возмущенным кудахтаньем выпорхнула толстая взъерошенная наседка и врезалась Репейнику прямо в лоб. Питти взвизгнул и хлопнулся на пятую точку. Испуганно смотря на деловито ходящую вокруг него курицу, он показал на нее пальцем и шепотом спросил:

- А это откуда, а?

- Отсюда, отсюда, отсюда! - веселился Олли, тряся перед носом друга красным пузырьком. - Я волшебник! Нужно только хорошенько представить!

- Что пр-пр-едставить? - недоумевал Репейник.

- Да все, что хочешь!


Вскоре вся компания только и занималась тем, что пыталась творить всякие чудеса, используя книжные "рецепты". Оказалось, для того чтобы воплотить свою идею, вовсе не обязательно произносить слово вслух - достаточно было хорошо представить себе предмет.

Но так происходило только с "чистыми" цветами. При их смешивании нужные слова придавали четкости исполнению желания. Например, пользуясь зеленым УСМАРИЛОМ (так в книге называлась маслянистая цветная жидкость), в заклинании после слова "флор", обозначающего "зеленый" обязательно надо было сказать "усмарил", а уже после обозначить желаемое растение. Причем мысль без слова здесь почти не работала. Когда Тина попыталась мысленно "заказать" ослику капусту, бедняга Солист чуть не сломал себе зубы, пытаясь пожевать деревянное подобие овоща. Но когда заветное слово было произнесено - животное благодарно насладилось сочным кочаном.

К вечеру вся поляна вокруг волшебников-самоучек напоминала приют странствующих комедиантов. Кругом валялись груды экзотических нарядов и драгоценностей, различная утварь, вооружение. Между диковинных деревьев и гигантских овощей бродили куры и поросята. Даже парочка вполне симпатичных, серых в яблоках пони пощипывала траву неподалеку.

В чистом виде не трогали только желтую жидкость, беря ее только для смешиваний. Произошло это после того, как Пит попробовал сотворить снеговую тучку, а его чуть не поджарило молнией, трахнувшей в скалу совсем рядом.

Вдруг Олли, насытившийся недавно зажаренной на вертеле курятиной и чудесными на вкус грушами, произведенными Пиной Уткинс, поймал себя на внезапно подступившем чувстве голода. Тугой живот вдруг похудел и втянулся, словно кто-то разом вынул из него весь съеденный обед.

Затем невысоклик заметил, что предметы, "выдуманные" им и его друзьями, стали понемногу исчезать. Причем, "наколдованные" раньше не всегда раньше пропадали. Также выяснилось, что более трех часов ни одна вещь или животное "продержаться" не может. Быстрее всего исчезали растения.

Наконец, когда девчонки лишились своих чудесных лошадок, а у Пита "испарился" последний поросенок, общественность заявила Олли коллективный протест.

- Все это подлый обман! - кулачком размазывала грязь по щекам Тина.

- Обман, обман! - вторила Пина. - Где мои украшения?!

Пит гневно расхаживал взад-вперед и злобно сопел. Он не мог примириться с тем, что из его сытого живота кто-то ворует законно съеденное.

- Да перестаньте вы! - успокаивал друзей Олли. - Мы, наверное, еще чего-то не знаем, не понимаем. Книг-то вон сколько, да и вещи из пещеры почему-то в воздухе не растворяются.

- Ты всегда был лучшим учеником, вот ты и ищи ответ, - пробурчал Репейник.


Костерок отбрасывал веселые отблески на древние фолианты и согревал скорее душу, нежели тело. Способность Олли не мерзнуть уже воспринималась им как что-то само собой разумеющееся. Спутники его спали, укрывшись одеялами, в одной из комнат хранилища.

Чем больше невысоклик разглядывал карту, на которой был изображен загадочный архипелаг, тем больше его влекла глубина и таинственность предстоящей разгадки. Он чувствовал, что речь идет о разгадке сразу нескольких тайн. И среди прочих наиболее значимым представлялось ему не то, как "закрепить" свойства произведенных с помощью усмарила предметов, а выяснение непонятной связи жителей затерянной земли с событиями, происходящим в Расшире и лично с ним, Олли Виндибуром. В том, что такая связь существует, невысоклик не сомневался. Неспроста он и его друзья оказались здесь, вдали от родных.

Сквозь дымку прожитых лет, тем более что их не так много и минуло, Олли припоминал какие-то чудные и страшные истории про существ, когда-то населявших землю, про магов, про добро и зло, которые всегда борются друг с другом. Из легенд он помнил о том, что для того, чтобы сокрушить даже самого страшного врага, иногда достаточно твердости и воли даже маленького невысоклика, стремящегося спасти мир. Когда-то он слышал о том, что его предки уплывали в неизведанные земли, вслед за кем-то...

Нет, теперь он точно должен добраться сам туда, где ждут его ответы на вопросы и разгадки таинственного. Тем более когда у него в руках такое... Хотя перспектива, что сотворенный волшебством корабль, какой бы замечательный он не был, может испариться посреди океана, совсем не впечатляла.

Сначала надо искать ответ здесь. И Олли принялся штудировать книги.

Уже забрезжил рассвет, когда уставший от перелистывания древних фолиантов невысоклик вытянулся на земле, заложив руки за голову и глядя в небо. Звезды над морем, все еще яркие и крупные, заговорщицки подмигивали, словно хотели сказать: "А мы знаем, а мы знаем..."

Олли вздохнул.

"Хвастливые искорки. Что вы можете знать о жизни..." Звезды не отвечали, а глаза начинали закрываться сами по себе.

Вдруг усеянное самоуверенными булавочными головками пространство разрезал яркий оранжевый штрих. Потом еще один, и еще... Олли подскочил и восхищенно уставился на звездный дождь. Постояв как зачарованный какое-то время, невысоклик хлопнул себя кулаком по лбу и кинулся за книгами.

Он вспомнил, что в одной из них уже видел на картинке изображение падающих на землю звезд, а ниже... Ниже был нарисован камень, похожий на тот, который невысоклик подобрал на дне ямы, куда во время приснопамятного спуска угодил Солист.

"Ничего себе, - подумал Олли, - да у меня и взаправду в кармане кусок звезды!"

Он быстро перелистнул страницу и увидел еще картинки. Там схематично изображалось, как из "небесного посланца" можно сварганить тот самый волшебный состав, на основе которого готовились все остальные усмарилы. Состав получался... черного цвета.

Вдруг на противоположной оконечности острова сильно бабахнуло и в небо взлетел столб пламени. Это один из звездных осколков врезался в землю. Олли ощутил, как почва слегка задрожала. "А вот и свекла в суп! - невысоклик от восторга подпрыгнул на месте. - Завтра же с утра пойдем, разыщем это место. Тьфу! Уже сегодня".

Его спящие без задних ног спутники так ничего и не почувствовали.


На следующее утро компания, навьючив на Солиста инструменты, отправилась на поиски места падения "летучей звезды". Олли шагал с мечом на поясе. Оружие, видимо, пролежавшее в тайнике несколько столетий, казалось невысоклику удобным и легким. "Уж не испарится точно", - улыбнулся про себя Виндибур.

Тяга к различному вооружению была у него с детства. Олли часто рисовал оружие. Казалось, растворенная в крови любовь к мечам, лукам и кинжалам дремала, дожидаясь своего часа - какой-то встряски, призванной освободить древний зов крови, дабы однажды вложить в крепкую руку новый волшебный меч, подобный мечам из легенд. Еще раньше, будучи совсем юным, скрываясь после очередного досадного "случая" в глубине родительского сада, Олли, зажмурив глаза, представлял себя неким древним рыцарем. Он представлял, как верхом на великолепном скакуне, в сверкающих латах, въезжает в Хойбилон и все его обидчики разбегаются в панике кто куда, страшась справедливого гнева знаменитого героя.

Теперь и впрямь, судьба, зашвырнувшая на многие мили от родного города, преподнесла юноше бесценный подарок - дала в руки древнее знание, суля силу и власть.

Олли Виндибур никогда не был дураком. Он догадывался, что судьба (или кто-то еще), делая такие подарки, наверняка рассчитывает на него, а потому, справедливо рассуждал паренек, и спрашивать будут по-особому. Вот только что он должен предпринять? "Эх, если б кто-нибудь хоть немножечко подсказал! Интересно, а что бы брякнул по этому поводу Старый Брю? Наверняка что-нибудь вроде: "Не дрейфь, салага, медуза тебе под мышку! Поднять паруса, и полный вперед!"

Олли улыбнулся.

Вдруг он почувствовал, как его трясут за локоть.

- Ау, Олли, очнись! Там горит что-то! - Тина пыталась обратить его внимание на серый дым за дальними деревьями.

Видно, именно там ночью хлопнулась "летучая звезда".


Тина Уткинс - изящная девочка с большими голубыми глазами, разительно отличалась от своей сестренки-двойняшки. Пина была темнее, плотнее и немного выше. Но главное различие заключалось в характерах. Тина, мечтательная и впечатлительная, в противоположность капризной и смешливой Пине, схватывала все на лету. Ее же сестра славилась медлительностью и упрямством. Тина все подмечала первой, зато Пина всегда добивалась своего.

Олли не в первый раз ловил себя на мысли, что между ним и Тиной есть какая-то магнетическая связь, какая-то неуловимая ниточка, за которую непредсказуемая судьба дергала всякий раз, когда делала неожиданный поворот. Вот и сейчас Тина смотрела на Олли во все глаза, с нескрываемым обожанием, ожидая принятия решения. Невысоклик повернулся к спутнице и взглянул на обращенное к нему личико. К горлу подкатил ком. Вдруг захотелось сказать что-то теплое, ободряюще нежное.

Но вместо этого Олли с видом великого первооткрывателя изрек:

- Сейчас во всем разберемся.

И, махнув товарищам: "За мной!", твердым шагом направился к месту падения.

Из-за задымления трудно дышалось. Поваленные, частично обуглившиеся деревья указывали направление к углублению, образовавшемуся от столкновения небесного тела с землей.

Яма была чуть побольше той, на спуске с горы. От нее пахло серой и еще какой-то дрянью. На дне бордово тлели останки "пришельца".

Солист наотрез отказывался подходить к яме. Он жутко упирался и орал так, что казалось, вся островная живность должна взмыть в небо или броситься вплавь, чтобы в страхе покинуть остров. Хорошо еще, что веревка, которую захватил Пит, оказалось длинной и крепкой. Остужаемые морской водой осколки метеорита невысоклики клали в мешки, и ослик, все это время удерживаемый остальными, бодро бежал прочь от ямы, вытаскивая груз.

Наконец, посчитав, что для эксперимента осколков набрано достаточно, друзья взвалили поклажу на Солиста, который, несмотря на предельную для себя нагрузку, с удовольствием потрусил назад к пещере.

Обратная дорога показалась гораздо короче. Слушая рассуждения Олли о влиянии черного усмарила на "сколдованные" предметы, невысоклики подошли к своему ущельицу. И тут мощный далекий гул заставил всех четверых оборотить свои взоры в сторону материка. Глухой и мощный звук напоминал удара грома, прогремевший, судя по всему, где-то за горами, севернее Расшира. Гул сначала усиливался, а затем стал похож на равномерное грозное пение тысячи водопадов, каждый из которых был в тысячи раз мощнее, чем тот, что скрывал за собой пещеру.


Глава 6.

Потоп


Болто Хрюкл страшно гордился, что старый Брю считает его лучшим своим матросом, а тут еще ответственное задание с настоящими ранеными - подвиг, считай. Он с таким энтузиазмом задвигал веслами, что сам чуть не вывалился из лодки.

Еще чуть-чуть, и во двор доктора Четырбока можно было вплывать. Прохлюпав к массивной двери с многозначительно-противоречивой надписью: "Сон тоже лечит. Один раз не звонить", Болто ударил в рынду. Этот "дверной колокольчик" доктору преподнес паромщик, однажды пытавшийся поднять его с постели после праздничного дежурства. Тогда храп эскулапа не давал стуку проникать в дом.

Рында действовала безотказно. Обычно Четырбок вскакивал со словами: "На что жалуемся?", а потом открывал глаза и шел отпирать дверь. Звонить несколько раз полагалось потому, что первый удар в рынду только выключал храп, а со вторым целитель начинал свой путь к пробуждению.

На этот раз Четырбок бодрствовал. Он метался по дому, собирая склянки и горшки со всевозможными снадобьями собственного приготовления. Лекарю выделили полповозки в обозе Магистра невысокликов.

Главнее Четырбока по эскулапской части во всем Расшире никого не было. И хотя методы у лекаря были, мягко говоря, не совсем традиционные, его рекомендации выполнялись неукоснительно. Никто не удивлялся, если от головной боли он прописывал приложить к темечку молодую лягушку, а от меланхолии - пятнадцать раз поздороваться со своей тещей. Один раз, когда у того же Хрюкла сильно заболел живот, Четырбок заставил парня съесть миску побелки. После этого у Болто не только ушли боли, но на неделю отпали вообще всякие надобности. "Ну вот, голубчик, - приговаривал при очередном осмотре целитель, - теперь тебе не надо по утрам выскакивать во двор из постели, нарушая температурный режим. Дай организму настроиться".

Несмотря на почтенный возраст, эскулап никогда не забывал о своих подопечных и каждый день совершал обход больных, следя за выполнением предписаний. Неуклюжая, идущая вперевалочку по улицам Хойбилона фигура давно стала частью местного пейзажа. Правда, к вечеру Четырбок, принимающий благодарности, начинал путать диагнозы, но зато помнил всех, к кому обещал зайти завтра.

Увидев на пороге Болто, Четырбок внимательно посмотрел на него и молвил:

- Эх, болезный, а побелки-то нет. Какая теперь побелка...

- Да я в порядке, доктор, - начал объяснять Болто, - там, на пароме, раненые. Вам туда надо, со мной!

В ответ целитель заботливо ткнул парня пальцем в низ живота и спросил:

- Здесь болит?

- Да нет же! - подпрыгнул от нетерпения невысоклик. - На пароме...

- На пароме болит... А тогда чего ты мне голову морочишь?!

Плюнув с досады, Болто схватил Четырбока за рукав и потащил на улицу.

- Да иду я, иду! Так бы сразу и сказал, что вас всех поносит... - очумело бормотал доктор, цепляясь за дорожный саквояж.


Земля вздрагивала под ногами уже не первый раз. Только теперь грохот дальнего и мощного взрыва утихать никак не хотел. Оставшиеся в Хойбилоне представители трех народов то и дело выходили на площадь перед магистратом и вслушивались в нарастающий гул.

Вскоре к Магистру Будинреву подбежал один из пограничников Бьорга и сообщил, что в окрестностях замечено массовое передвижение животных. Живность спасалась, как при лесном пожаре. Вот только пожару неоткуда было взяться.

Вдруг на соседнюю улицу выскочило несколько обезумевших косуль. Шарахнувшись от стражников в сторону, они перемахнули через покосившийся забор и скрылись в одном из дворов, ломая копытами оградки палисадников. Следом пробежала пара енотов.

- Это же гул воды! - неожиданно догадавшись, воскликнул стоящий рядом с Будинревом Бьорг. - Видно, Хрустальное озеро вырвалось из берегов. Трубите общий сбор!

Началась срочная эвакуация. Падающие от усталости после долгого путешествия гномы, толкая друг друга, перетаскивали свои сокровища на подводы. Стража кинулась по домам, вытаскивая спящих.

За пятнадцать минут оставшиеся в Хойбилоне умудрились двинуться в путь, оповестив и собрав всех. Вот только в суете они совершенно забыли про находящихся на пароме.


Старый Брю и Четырбок, отправив в лазарет раненых в стычке с морками товарищей Нури, решили немного перекусить. Сгоняв гордого собой Болто Хрюкла за "парой бутылочек" домой к доктору, старинные знакомцы не могли не обсудить творившегося вокруг вселенского безобразия.

Четырбок, окончательно уже проснувшийся после поднесенного ему "стаканчика", больше походившего на небольшое ведерко, напутствовал добровольцев-невысокликов, идущих в город.

- ...И помните, лекарское знание - великая сила! Гм... Иногда хорошая клизма надежней ампутации. От клизмы еще никто не помирал, а вот от ампутации... Особенно головы... Гм... В общем, не лезьте куда ни попадя!

- Да хватит тебе народ стращать, Четырбок, ущипни тебя краб! Давай-ка лучше подкрепим свои стариковские силы ужином. Эй, матрос Хрюкл, протухни твоя селедка, присядь-ка с нами - сегодня заслужил!

Довольный Болто за обе щеки уписывал ветчину с хлебом. Пряное четырбоковское вино с какими-то травами приятно грело отощавший за последние сутки животик. Сидеть за столом с настоящим капитаном, за которого почитали паромщика Брю все хойбилонские мальчишки, было для Хрюкла так же почетно, как стоять вахту за штурвалом морского парусника.

Через пару часов стариков, уставших ругать происходящее, перемывать косточки гномам и вспоминать страшные легенды про морков, потянуло в сон. Первым, бормоча что-то про всеобщее умопомрачение и рвотные рефлексы, свистнул носом Четырбок. Затем, пожелав очередной раз эскулапу, чтобы его "прожевала акула", захрапел и старый Брю.

Болто вышел на палубу под навес и вдохнул полной грудью холодный влажный воздух. Сначала он подумал, что у него в голове шумит от выпитого вина. Но нет, мощный гул приближался с Севера, с верховий Дидуина. Появилось впечатление, что кем-то взбудораженная и разозленная река зарычала.

Видимость и так была никудышная, а тут еще начало смеркаться. Когда Хрюкл вгляделся получше, он различил в серой пелене над поверхностью реки темную полосу. С каждой секундой гул усиливался, а полоса, превращаясь в водяную стену, росла в высоту и ширину. Гигантская волна разбивала в щепки все, что попадалось ей на пути, и закручивала в своих смертельных объятиях.

- Мамочка! Это же похоже... Да это ж девятый вал!!! - завопил невысоклик, бестолково заметавшись по палубе. И тут же растянулся, запнувшись о канат, державший паром у пристани. "Если его не обрезать, то нам крышка - разнесет вдребезги", - звякнуло в голове у Болто, когда он треснулся ей о стойку навеса.

Откуда к нему, обезумевшему от страха, вполне сухопутному существу, пришла эта здравая "морская" мысль, для Хрюкла так и осталось загадкой. Но нож, на всякий случай болтавшийся на поясе добровольца, пригодился. Бац! Паром, который уже начал приподниматься, становясь "на попа", метнулся к подножью исполинского вала.

Распластавшийся на палубе Болто что есть сил обхватил стойку навеса. Хрясь! Удар воды и ветра, обрушившись на гордость хойбилонской переправы, сорвал навес и унес его в небо. Держась за огрызок стойки, несчастный видел, как пенистая шапка вала нависает над ним, пожирая свет. Казалось, черное пламя, взрывающее неистовым ревом каждую живую клеточку, использует всю свою мощь, чтобы отнять жизнь у маленького невысоклика.


Но ведь умеют же делать в Расшире основательные, крепкие вещи! Паром выдержал. Пропоров смертоносную водяную толщу, он взлетел на самый гребень волны и понесся, рассекая пену, в неизвестность.

Хойбилон как корова языком слизнула. Болто видел только, как мимо него пронесся шпиль магистрата - вероятно, единственного устоявшего здания во всей округе.

Не успев как следует открыть глаза и удивиться тому, что все еще жив, юный Хрюкл опять зажмурился, услышав сзади страшный треск. Он решил, что снесло рубку, и вжался в палубу, опасаясь получить чем-нибудь по хребту. "Бедный, бедный, старый Брю!" - всхлипнул он, дрожа от страха.

Но рубка была цела. Вернее, почти цела. В окошке, до этого закрытом ставнями, торчал обломок дерева, а изнутри раздавались приглушенные крики. Болто отчетливо различил голос паромщика. Так жутко браниться мог только он.

А как же, будешь тут крыть все подряд, когда спросонья и тебя, и стены, и пол начинает вертеть как детский кораблик, попавший в водоворот. Мало того, тут еще в комнатку, где ты только что мирно похрапывал после дружеского ужина, влетает какой-то мокрый гном на бревне и сбивает тебя с ног. Нет, это уж слишком!

Нури сидел на полу зажмурившись и держался за голову. Его так бросало и крутило последние два часа, что он позабыл, где верх, а где низ. Даже с закрытыми глазами голова кружилась. От этого и от проглоченной воды гнома мутило. К тому же какой-то старый невысоклик, которого он боднул головой в живот, не унимался и крыл какими-то непонятными ругательствами все подряд: и его, и погоду, и реку, и самого себя. "Какой жуткий кошмар!" - подумал Нори, чувствуя, что его сейчас вырвет.

Постепенно, по мере того, как река, минуя холмы, растекалась по равнине, вал терял свою силу. Худея, он сначала закончил реветь, потом рычать, потом шипеть, а затем и вовсе стал течением. Вскоре паром перестало вращать и трясти, и он, подгоняемый ветром, покачиваясь, направился вслед за всяким мусором к морю.

К этому моменту все пассажиры плавучего средства собрались в так называемой "рубке". Собственно, сбор в будке паромщика начался ровно тогда, когда внутрь с палубы вполз Болто Хрюкл. Он безумными глазами посмотрел на невесть откуда взявшегося гнома, потом на старого Брю, потом на Четырбока. При взгляде на последнего измученный невысоклик издал жалкий стон и обессилено завалился на бок: Четырбок спал. Доктор, прижатый Нуриным бревном к стене, не реагировал ни на что и, всхрапывая, присвистывал, как старый чайник.

- Ни навеса, ни рынды, - посмотрев на эскулапа, рассеянно произнес старый Брю.

Вдруг паромщик встрепенулся и загоготал:

- А я думал, тебе каюк, Хрюкл, протухни твоя селедка! А оно, вишь как... Порадовал старика - не утоп, морской еж тебе в койку! Эй, гном, как тебя там? Нури? Берись-ка, и давай выпихнем твой, хе-хе, корабль, наружу.

Избавившись от бревна и немного передохнув, товарищи по несчастью принялись будить Четырбока. Доктора трясли, кричали ему в ухо, лили на него воду, зажимали ему нос, но ничего не помогало. Сон эскулапа был крепок, как гранит Черед-Бегаса.

И тогда Болто вдруг осенило: "Рында, рында..." - Забормотал он, шаря глазами вокруг. Увидев в углу две чугунные сковородки (а у любого невысоклика всегда где-нибудь рядышком найдется пара сковородок, кастрюлек, чашек или чего-нибудь подобного), он схватил орудия жарки и, разведя руки в стороны, со всех сил трахнул ими над головой Четырбока. "Блю-ю-м-м-ц!" запели сковородки и Хрюкл завибрировал от макушки до пяток.

Эффект был потрясающий: Четырбок сел, выпучил глаза, надул щеки и рявкнул: "Следующий!"

- Проглоти тебя кит, повелитель лишаев! - топнул ногой старый Брю. - Это свинство - так дрыхнуть, когда происходит вселенская катастрофа. Мы все чуть не отправились рыб кормить, плывем, черт знает куда, а он храпит, как дракон!

Четырбок ничего не ответил. Увидев гнома, еще не до конца проснувшийся доктор отодвинул в сторону паромщика и спросил Нури:

- А ты почему не в лазарете? Постельный режим он на то и режим, чтоб по переправам не шастать! Вон, самого аж шатает...

Понадобилось время, чтобы втолковать эскулапу, что шатает палубу и что пока он спал, паром, чуть не разбив вдребезги, утащила стихия. А теперь, чтобы всем четверым не сгинуть, им придется "этим плавучим сундуком", как сказал Брю, научиться управлять.

- Будем ставить парус! - многозначительно заявил паромщик.

На что Четырбок, бурча себе под нос, недоуменно пожал плечами:

- Банки, компрессы, клизмы ставлю. А вот "парус"... И в какое его место...?

Если бы старый Брю не собирался менять прохудившуюся дощатую крышу навеса на натяжной водонепроницаемый тент, то неизвестно, чем бы все закончилось. Хорошо что у паромщика до этого, как говориться, "не дошли руки". Свернутый тент уже с месяц пылился в углу рубки, дожидаясь своего часа. И вот, наконец, час настал.

Выловив из воды подходящие бревна и прочие обломки для изготовления мачты, оснастки и руля (благо, пол-Хойбилона в виде мусора направлялось тем же курсом), команда принялась за дело.

Вскоре для поднятия паруса все приготовили, но ставить его Брю пока так и не решился - в спину еще дул сильный ветер, а течение и без того было довольно быстрым. Зато наличие хоть и примитивного руля, похожего на гигантское весло, здорово изменило ситуацию - паром больше не крутило. Болто и Нури вдвоем стояли вахту, по команде Брю занося кормило то вправо, то влево. Четырбок же орудовал багром, отталкивая бревна, или, наоборот, вытаскивая на палубу какие-нибудь, на его взгляд, полезные предметы.


Отряд невысокликов и гномов еле успел взобраться на Западные холмы, когда вал озерной воды прошелся по Хойбилону. Видимость оставалась отвратительной, но все равно стало ясно, что ничего не осталось от благословенных, веками насиженных мест - обиталища мирного народца, прозванного людьми невысокликами.

Магистр гномов и Магистр невысокликов, укутавшись в плащи, сидели на последней повозке и смотрели, как вода пожирает долину.

- Ну, вот и все, - вздохнул Алебас Кротл, когда над поверхностью остался только шпиль магистрата. Нашего Хойбилона больше нет... Так же, впрочем, как и вашего Подземного города.

На что его спутник, до сих пор угрюмо созерцавший происходящее, выпрямился и, гневно вскинув дугою бровь, оборотил свой орлиный профиль к соседу:

- Не говорите так. Ваш магистрат хоть и затоплен, но, судя по всему, уцелел и стоит, несмотря ни на что. Здание, когда-то возведенное мастерами, оказалось так же незыблемо, как незыблема надежда гномов вернуться в свои подземные кладовые. Надежда - слишком дорогая вещь, чтобы ее терять.

Алебас Кротл с уважением посмотрел на Будинрева. После слов царственного гнома у него будто сил прибавилось. "У них внутри словно железный стержень. Этот народ обухом не перешибешь, - подумалось Кротлу. - Вот бы..."

Чего "вот бы", старый невысоклик додумать так и не успел.

Неожиданно прорвавшийся сквозь толщу плотных лиловых туч одинокий солнечный лучик упал на позолоченную иглу шпиля. Словно маяк вспыхнул он в самой толще грозового фронта.

Магистр невысокликов вскрикнул. Все обернулись, и отряд остановился. У разволновавшихся невысокликов вытянулись лица и потекли слезы, гномы же, не говоря ни слова, только суровей сдвинули брови.

- Не отчаивайтесь! Вы видели? Это знак! - торжественно провозгласил Алебас Кротл. - Мы еще вернемся домой!


"Мы - как комары, севшие на поплавок", - думал Нури, всматриваясь в поглощаемое сумерками водное пространство.

Место, где взбудораженная река впадала в море, выглядело, как масляное пятно на рубашке. Мутные воды выносили в залив всякий мусор и донные отложения.

Измученная рискованным сплавом и установкой оснастки, команда притихла. Впервые за долгое время товарищи по несчастью увидели край чистого неба над горизонтом в пурпурном ожерелье заходящего солнца. Легкий морской бриз кружил голову, наполнял свежестью легкие и делал упругим полотнище паруса.

- Дождь кончился! - обращаясь к Нури, вдруг воскликнул Болто Хрюкл, подставляя ветру ладонь.

Гном снял капюшон и обернулся назад.

Клочья серой, сидящей на материке хмари, остались за спиной. Подобно щупальцам выброшенного на камни спрута, они из последних сил пытались дотянуться до ускользающей добычи, но не тут-то было. Паром, покачиваясь, уверенно шел на запад. Соленая мощь морского воздуха сама по себе противостояла губительной силе грозового фронта, душившего и топившего земли Коалиции.

- Курс на южную оконечность острова! - скомандовал старый Брю. - Попробуем, пока совсем не стемнело, найти подходящую бухту и стать на прикол. Проглоти меня акула, если мне по душе ночевка на этом берегу!

Но пристать у южного мыса не получилось - не давали подводные скалы. Ничего не оставалось, как следовать вдоль острова в поисках удобного места.

Темнота постепенно скрадывала очертания береговой линии. Нури, вооружившись длинным шестом, пытался прощупывать дно. Глаза гнома лучше видят в темноте и теперь это очень выручало.

Внезапно на самом высоком месте острова вспыхнул свет.

- Смотрите, маяк, чтоб мне в луже утонуть! - радостно крикнул Брю, знавший о существовании маяков только из книг. - Они нам сигнал подают!

Кто такие эти "они", и Брю, и его спутники могли только гадать. Даже во времена всеобщего благоденствия этот участок побережья отличался безлюдностью и запустением. Недаром остров не имел даже названия. Впрочем, может быть, оно у него когда-то и было, но давно исчезло из народной памяти за ненадобностью.

Свет не походил ни на отблески костра, ни на луч большого фонаря. Над верхушками скал и деревьев словно взошла небольшая радуга, подсвечивая их разноцветным ровным волшебным сиянием.

- Ух ты! - в один голос воскликнули Нури и Болто.

А Четырбок многозначительно констатировал:

- Впечатляющее зрелище, факт. Полезно для глаз.

О возможной опасности почему-то никто не помышлял. Невероятным казалось предположение, что этакая красота может быть связана с чем-то нехорошим.

Путешественники начали призывно кричать и махать руками.

Тут на фоне сияния появился маленький силуэт. Нори пригляделся.

- Да ведь там кто-то из ваших!

Брю зачем-то приложил к глазам ладонь.

- Хрястни мое весло, гном, если это не девчонка! А ты отличный впередсмотрящий, забодай тебя кальмар!

Нури на такую похвалу только пожал плечами. Кто такие кальмары, и могут ли они бодаться, он уж точно не знал.


Глава 7.

Колдовство точность любит!


К вечеру деятельность на пространстве перед пещерой-тайником действительно развернулась кипучая в полном смысле этого слова.

Каждый из новоявленных чародеев выполнял собственную задачу.

Пит поддерживал огонь под котелком, в котором закипала вода из ручья, Пина толкла в ступке частицы звездной пыли, а Олли с Тиной отмеряли нужное количество усмарила разных цветов.

Наконец подготовительная работа закончилась, можно было приступать. Олли взял в руки книгу и начал колдовать в соответствии с "рецептом", бормоча что-то на непонятном языке, почти шепотом. Сначала в кипящую воду он высыпал порошок из ступки, а затем влил усмарил белого цвета. Потом в полученную вязкую серую жидкость, после непродолжительной "варки", добавлялся зеленый, дальше - синий, а уж в конце -совсем немного красного.

Надо сказать, что добавления белого, зеленого и синего усмарила не влекли за собой никаких последствий, а вот после красного раздался громкий щелчок, состав забурлил и из трясущегося котелка повалил черный дым.

- Теперь опять воды! - крикнул Олли.

Репейник, зачерпнув кружкой из ручья, осторожно начал подкрадываться к очагу. Выплеснув воду, Питти рванул в сторону.

Но ничего не случилось. В котелке только что-то свистнуло и дым валить перестал.

- Ну и ну! - Пит снова опасливо приблизился к котелку и сунул нос внутрь. - Гляди-ка, Олли, похоже на смолу, только пожиже будет.

- Теперь ему настояться надо, - сказал Виндибур, заглядывая в книгу. - Аккурат до утра. Тогда и попробуем.


Тина и Олли сидели на самой верхушке скалы над водопадом и болтали ногами.

Вечер только начинал зажигать свои звезды. Справа, на Западе, малиново-оранжевые полосы заката вежливо провожали уходящее в море сонное светило и потихоньку таяли, окрашивая горизонт в сиреневые тона.

- Как красиво! - прошептала Тина, восторженно разглядывая светящиеся на морской глади дорожки.

Она нарочно сидела вполоборота, почти спиной к Востоку, боясь обернуться. Там, слева, не было ни звезд, ни сверкающих отражений, ни чернильного бархата наступающей ночи, а только темно-серая глухота опустившегося на материк проклятия. Олли чувствовал то же самое, поэтому инстинктивно старался оградить хрупкую фигурку девочки от знобящего душу холода. Тина благодарно придвинулась к Олли и, вложив свою ладошку в его руку, прижалась спиной к груди паренька, укрывшись от своих страхов за широкими плечами Виндибура. Они готовы были просидеть хоть всю ночь, предчувствуя, что следующий раз, когда можно будет вот так наедине любоваться звездами, наступит очень и очень не скоро.


В этот раз ни свет ни заря подскочил Репейник. Идя к ручью умываться, он заглянул в котелок, дабы убедиться, что содержимое на месте. Потом, решив заготовить для костра дровишек, Пит снова удостоверился, что все в порядке. После, наверное, пяти таких заходов, из пещеры потягиваясь, вышел Олли.

- Что, Питти, невтерпеж? - посмеиваясь, произнес он.

- Можно подумать, тебе все равно! - подпрыгнул на месте Репейник. - Тоже мне, "мастер-стальные нервы".

- Ладно тебе, торопыга, давай хоть всех подождем.

- Кого это всех? Ты что, хочешь сделать этих девчонок свидетелями своего провала?

- Почему вдруг "провала"?

- А если ничего не получится? Или произойдет что-нибудь не то?

- Да что "не то", Питти?

- Ну, я не знаю...

На самом деле Репейник просто немного ревновал и оттого капризничал. Олли еще вчера заметил, что его друг как-то косо смотрит на их с Тиной слишком "доверительные" отношения.

Виндибур и сам не совсем понимал, что заставляет его так тепло относиться к этой худенькой соседской девчонке с огромными и всегда немного грустными глазами. Но обсуждать эту тему с Питом он не собирался. Даже если б тот завел разговор первым, Олли попробовал отшутиться.

Друзей прервал нежный, как хрустальный колокольчик, голосок:

- Доброе утро!

Из пещеры, застенчиво улыбаясь, вышла Тина.

- А где твоя сестра? - поинтересовался Пит.

- Наряжается перед "льстивым зеркалом" по торжественному случаю.

Через несколько утомительных минут, сверкая драгоценностями, миру явилась Пина.

- Ну и ну! Чисто королевна! - Репейник восхищенно покачал головой. Ему и самому нравилось пустить пыль в глаза, подпоясываясь мечом в богато инкрустированных ножнах и надевая позолоченные доспехи.

- Подождите меня, я тоже...

И Питти мгновенно скрылся за железной дверью.

Когда, наконец, все были в сборе, Олли взял книгу, склянку с синим усмарилом и подошел к котелку. Посмотрев сначала куда-то вверх, он торжественно продекламировал:

БАРУМ АЛЬДЕ ГЬОР,

ЭЛЬМАХ БОР!

Из искрящегося синего облачка с шипением возникло изящное кресло-качалка.

Невысоклики радостно захлопали в ладоши. Ведь всем известно, как маленький народец обожает подобную уютную утварь. Да и правда, что может быть лучше, чем сидеть вечерком в таком креслице на собственной веранде и, мирно покачиваясь, мечтать о чем-нибудь этаком.

- Потерпите немного, - Олли поднял руку, останавливая волнующихся зрителей. Каждый хотел притронуться к плавным изгибам резного кресла.

Взяв немного черного вещества на кончик ножа, Виндибур брызнул им на сиденье:

ЭЛЬМАХ ЭРИОР ЧАР!

"Пых!" - черное облачко взвилось вверх, блестя золотыми искорками.

- Смотрите, качалка обмедузилась! - вскричал Репейник, указывая пальцем.

И действительно, кресло стало матово-прозрачным, как выброшенная на берег медуза, задрожав студнем. Несколько мгновений все изумленно смотрели на это безобразие.

Олли уже собирался всерьез расстроиться из-за накарканной Питом неудачи, как вдруг что-то брямснуло и все снова стало на свои места. Возродившееся кресло, как ни в чем не бывало, покачивал ветерок.

- Вот те на... - развела руками Пина. - Теперь оно снова задеревянилось!

Друзья, выжидая, уставились на Виндибура.

Олли важно постучал по подлокотнику и изрек:

- Теперь будем ждать. Только так можно убедиться в чистоте эксперимента.

- Опять ждать... - пробурчал Репейник, демонстративно отправляясь по дрова.


День перевалил на вторую половину, а с символом домашнего уюта ничего не происходило. Олли недоверчиво прохаживался вокруг, поглядывая то на солнце, то на кресло, так и не решаясь себе признаться, что он "сделал это".

В животе поселилась сытость - девчонки приготовили из "закрепленных" продуктов обильный завтрак, и он, судя по всему, не собирался исчезать.

Наконец Виндибур решился: подошел к креслу и мужественно в него уселся. Ничего пакостного не произошло.

Тина, молитвенно сложив ручки и затаив дыхание, во все глаза смотрела на Олли. Тот качнулся: раз, два, три... Медленно повернулся, и... блаженно зажмурив глаза, улыбнулся во весь рот.

- Ура! У него все получилось! - Тина кинулась в пляс, увлекая Пину.

На что Пит снисходительно, с видом одержавшего победу полководца, произнес:

- А я вам что говорил, мелюзга?


Совет волшебников, совмещенный с торжественным ужином, наметили на время наступления сумерек. Каждый считал своим долгом как можно тщательней подготовиться к столь ответственному мероприятию. Правда, представляли себе это все по-разному. Потому и уединились каждый в своем "секретном" месте, прихватив склянки и книги из хранилища.

Выбирать было из чего. Создавалось впечатление, что найденная в пещере библиотека составлялась кем-то с целью объединить собственные тайные знания воедино. Похоже, этот "кто-то", собирался даже учить других, но почему-то не стал. Или не успел. Или...

Но, в конце концов, ученики все равно нашлись.

Девчонки нахватали пособий типа "Превращения в быту" или "Излюбленные рецепты фей", пообещав друзьям по сюрпризу. Репейник, справедливо посчитавший, что еда и драгоценности никуда от него не денутся, вцепился в трактат "О способах перемещений".

Только Олли продолжал сдувать пыль со старинных переплетов, пытаясь отыскать хоть что-нибудь о том, кто все это здесь спрятал. "Ведь зачем-то этот знаток магии оставил насиженные места и перевез на остров волшебные сокровища, - размышлял невысоклик. - Даже гном не станет таскать за собой повсюду свой клад, если надеется когда-нибудь вернуться домой. А тут такое! И, главное, причем здесь я, Олли Виндибур? Нет, разгадка не там, откуда мы пришли, а скорей всего там, откуда пришел он. Только вот откуда он, и как туда добраться? Подсказка должна быть, и она где-то здесь..."

Пока Олли перетряхивал содержимое полок и сундуков, магическое творчество его спутников принимало нешуточный характер.

В центре облюбованной Пиной полянки стояло хрустальное сооружение, с виду напоминающее не то беседку, не то ларец. Внутри красовался бассейн, тоже хрустальный, а в нем плавали яркие диковинные рыбки. Посреди бассейна на малахитовом пьедестале стоял серебряный трон. На троне на пуховых подушках восседала Пина Уткинс, кидая в рыб сахарными орешками. При каждом движении ее бесчисленные браслеты и ожерелья позвякивали и сверкали, привлекая и нервируя местных сорок.

Слетаясь со всей округи, сороки вступали в перебранки и гоняли друг друга с ближайших ветвей. Скоро они устроили такую свару, что сквозь гвалт Пина не сразу услышала жалобные вопли, доносившиеся откуда-то сверху.

Над кронами деревьев парил Пит. Вернее, то, что Пина увидела, лишь отдаленно напоминало Пита. Но распознать Репейника в студнеобразной субстанции все же было можно.

Студенистый, как медуза, и раздувшийся, как мыльный пузырь, несчастный плавно выписывал в воздухе одно сальто за другим, беспомощно барахтаясь и подвывая. Орбита, по которой двигалось его, с позволения сказать, тело, постепенно становилась все меньше и меньше. К тому же, Пита отчаянно клевали сороки. Видимо, белобок страшно задевало появление в небе неопознанного летающего объекта, который, вдобавок, лягался.

С минуту Пина стояла, открыв рот. Но потом, зазвенев и засверкав, бросилась звать на помощь.


Тина занималась устройством ботанического сада. Иметь собственный дендрарий с экзотическими растениями была ее давнишняя мечта. Только она начала возиться с роскошными желто-красными орхидеями, как вдруг какой-то звон и сорочьи истерики заставили ее высунуться наружу.

Сестрица Пина неслась со всех ног, теряя по пути украшения. Чудовищная стая сорок, следуя за ней попятам, дралась за добычу и галдела так, что хоть уши затыкай. По сосредоточенному лицу Пины можно было понять: случилось что-то из ряда вон выходящее.

- Он там! - тараща глаза, выпалила она. - Он там прозрачный летает!

Тина ничего не понимала.

- Да кто он-то?

- Да Пит же, ну!

Отдышавшись, Пина схватила сестру-двойняшку за руку и потащила за собой. Окончательно сбитые с толку сороки заметались в разные стороны.

- Кыш! Кыш, воровки проклятые! - замахала на них Пина. - Всех в супе сварю!

Белобоки, на всякий случай, поотстали.

Безобразие творилось ужасное. Медузообразный Пит вращался на одном месте, как флюгер. Он уже не лягался и признаков жизни не подавал. Даже полудюжина самых наглых и вредных сорок постепенно теряла к нему интерес. Клюнув Репейника еще пару раз для порядку, они, увидев бегущих близняшек, приземлились на сосну и стали наблюдать.

А посмотреть было на что.

- У тебя еще остался черный усмарил? - первое, что спросила Тина, оправившись от шока.

- Да.

- Тащи! Будем закреплять. Да, еще найди книгу, которой он пользовался. Здесь явно что-то не то!

- Но как мы...

- Я что-нибудь придумаю.

Вернувшись, Пина застала сестру за странным занятием. Она стреляла по сорокам из рогатки. Те возмущенно орали, но улетать не хотели.

- Ты чего это? - удивилась Пина.

- Рогатку сколдовала, а теперь тренируюсь. Давай усмарил!

Подобрав круглый как яйцо камень, Тина обмакнула его в черную маслянистую жидкость. Тщательно прицелившись в Пита, она произнесла: "ЭЛЬМАХ ЭРИОР ЧАР!" и выстрелила. "Хлоп!" камень попал в цель, рикошетом задев одну из сорок. Репейник дернулся, перестал вертеться и... заискрился. Только теперь можно было разглядеть подобие крыльев и утиный клюв вместо носа.

- Ой, у него еще и ласты! - Пина так и села на землю.

Тем временем Пит прекратил быть прозрачным, но выглядеть приличней от этого не стал. Местами у него росли перья, отчего он напоминал жирного полуощипанного гуся. Глаза съехали к переносице, а пунцовые щеки раздулись так, как будто в рот набралось с полведра воды.

- Питти, Питти! - запищали двойняшки. - Что с тобой?

В ответ гусеподобный невысоклик завращал глазами и растопырил руки, словно пытаясь ухватиться за верхушки деревьев.

Тина лихорадочно листала трактат "О способах передвижений".

- Вот оно... вот, - вдруг вскрикнула она. - Так я и знала!

И водя пальцем по строчкам, прочитала нужное заклинание.

Репейник вытянул руки по швам, громко крякнул и, не расправляя крыльев, как петарда взмыл в небо. Вскоре о его существовании напоминала только маленькая точка в лазурной выси.

- Совсем улетел! Неблагодарный! - разревелась Пина - Где Олли? Пусть он его вернет!

Но тот уже торопился со всех ног. Его что-то подтолкнуло к выходу из пещеры. Олли почувствовал, что именно сейчас может понадобиться своим друзьям. Интуиция Виндибура не подвела.

Первое, что увидел Олли, выйдя на полянку - стремительно взлетающего Пита, за которым тянулся искристый хвост. "Похоже, ему совсем не нравится быть ракетой, - подумал невысоклик. - Ого, а видок-то у него, еще тот..."

- Это вы его запустили? - закричал он, подбегая к растерянным девчонкам. - И куда? На Луну?

- Он сам виноват! - размазывала слезы Пина.

- Он, похоже, запутался в заклинаниях, а когда мы его закрепили, как рванул... - Тина указала рогаткой в небо.

- Дайте книгу!

Пока Олли изучал нужную страницу, точка на небосводе начала увеличиваться. Репейник вовсю пытался махать крыльями, замедляя падение.

- Ой! У него, наверное, завод кончился, - уголки Пининых губ опять поползли вниз. - Щас как бахнется!

Тина погрозила сестре кулачком:

- Не каркай!

- Да тише вы! - Виндибур лихорадочно соображал, что же делать.

Он прикидывал, что если произнесет снимающее колдовство заклинание, то Пит наверняка разобьется. Вдруг Олли осенило.

"...ЭЛЬМАХ БОР!"

Только и расслышали двойняшки.

Откуда ни возьмись, между деревьев появился огромный паук и стал со страшной скоростью плести паутину. Выплевывая золотистую нить толщиной с палец, он носился от дерева к дереву так быстро перебирая лапами, что их практически не было видно.

Девчонки взвизгнули и попрятались. Олли, недоуменно поглядывая то на паука, то на падающего Репейника, растерянно бормотал: "Я же хотел только паутину... только паутину".

Тем временем, отчаянно машущий крыльями Пит издал истошный не то крик, не то "кряк" и хлопнулся на паука. Тот, как раз, заканчивал плести середину сети.

Паук от неожиданности хрюкнул, паутина спружинила, и оба: и Пит, и ужасное рассерженное насекомое, подпрыгнули вверх. Паук шипел и дрыгал лапами, пытаясь ухватить невысоклика, а Репейник отчаянно верещал, отбиваясь крыльями. Подлетев до верхушек сосен, они уже начали падать вниз, как вдруг воздух вокруг Пита вспыхнул зеленым и бабахнуло так, что половина сорок попадала с веток. Это Олли, спохватившись, прочитал заклинание.

Пока ослепленный и оглушенный паук лежал вверх тормашками, Виндибур освободил товарища от липких пут. Питти, наконец, перестал быть гусем, хотя его внешность оставляла желать лучшего. Вздыбленный, дымящийся и поклеванный сороками, Репейник пребывал с гримасой полного удивления на лице. Ноги и руки его не слушались, а слова не получались. Он бессмысленно мычал и озирался по сторонам, в то время как Олли волок его подальше от опасного места.

И правильно. Великанский паук очухался, перевернулся и стал внимательно изучать поляну. Олли готов был поклясться, что монстр принюхивается словно пес. "Чего доброго, еще найдет девчонок", - от этой мысли Виндибуру стало плохо.

Но все обошлось. Паук попыхтел, потоптался, повращал многочисленными глазами и убрался в лес. "Он даже не подозревает, что исчезнет через пару часов. Так ему, гаду, и надо", - весело подумал Олли.

Глянув на друга, невысоклик расхохотался.

- Ну что, брат, получил камзол с крыльями? Осторожней надо, колдовство - оно точность любит.


Несмотря на дневное происшествие, вечерний пир удался. Уютное местечко над водопадом было устелено коврами и обрамлено разноцветными фонариками, горевшими ровным загадочным светом. В воздухе среди сплетенных из благоухающих цветочных гирлянд парили золотые подносы со снедью и напитками. Стоило лишь поманить еду пальцем, и услужливый поднос подплывал к расположившимся в креслах-качалках невысокликам, укрытым теплыми пледами. В каменной чаше источника, питающего водопад, журчала вода, отражая дрожащие на рябистой глади звезды. Пина постаралась на славу, и все, включая постоянно удивленного Пита, нахваливали ее.

- Я тоже приготовила вам сюрприз, - произнесла Тина, победно посмотрев на сестру.

Она трижды хлопнула в ладоши, и в круг света на столике с колесами въехал грандиозный многоэтажный торт. Изобилие съедобных украшений в виде деревьев, цветов, фигурок птиц и животных поражало воображение, а каждый ярус чудесного торта-сада имел собственный вкус.

- Да здравствует спасительница питов, Тина Уткинс! - провозгласил Олли, хлопая в ладоши.

Тина с достоинством поклонилась присутствующим.

Торт ели ходя вокруг, сопровождая процесс восхищенными охами и смачным причмокиванием. А когда силы кончились, повалились в качалки с блаженными физиономиями. Даже Репейник рискнул изобразить подобие улыбки, после чего Пина попросила больше ее не смешить.

- Не делай так, - давясь хохотом, сказала она, - особенно когда у твоих соседей полные желудки.

Олли, не в силах смеяться, только тихо постанывал.

Наконец, подождав когда все утихомирятся, Виндибур перешел к делу.

- Настал момент и мне кое-чем похвастаться. Я тут покопался немного и кое-что обнаружил.

Он извлек из-за пазухи небольшую книжицу в затертом, покрытом налетом плесени, переплете.

- Знаете, что это такое? Это дневник.

- Подумаешь, большое дело - дневник, - прокомментировала Пина. - Вести дневники не модно. Это Тинка только там всякие глупости пишет. Да, да, дорогуша, я все видела! - съехидничала она.

Тина занервничала и покраснела.

- Помолчи, балаболка! Какое твое дело?

Но Олли, словно не замечая, продолжал:

- Здесь, по всей видимости, то, что мы хотели узнать. Дневник написан тем, кто пятьсот лет назад устроил на острове колдовской тайник. Я только начал разбирать записи - время обошлось с ними сурово, но кое-что понять все-таки можно. Давайте по порядку, - он выдержал эффектную паузу. - Итак, мага звали Стратус Кронлерон. И...

- Подождите... Вы ничего не слышали? - подал голос Пит. Он вдруг заерзал. Его и без того далекое от безмятежности лицо приняло крайне встревоженный вид. - Вот, опять!

Вскоре и другие путешественники различили какой-то смутный шум со стороны пролива, отделявшего материк от Безымянного острова.

Тина первая забралась на скалу у водопада и теперь, показывая на восток, звала остальных. В ночи на воде, недалеко от берега, горел огонь. Какое-то неуклюжее плавучее сооружение пыталось пристать к острову. Несколько фигур на палубе суетились, кричали и во что-то звонили.

Невысоклики, схватив по волшебному фонарику, стали спускаться вниз, к бухточке, в которую впадал ручей-водопад.


Когда друзья выбежали на берег, они глазам своим не поверили. К острову причаливал старый добрый хойбилонский паром под командованием самого старого Брю. Только без навеса и с парусом.

Экипаж состоял из доктора Четырбока, младшего Хрюкла и какого-то молодого гнома.

- Ущипни меня краб! Да это ж Олли Виндибур, цел и невредим! - раздался хриплый голос паромщика. - А это кто, двойняшки Уткинс, что ли? Что-то я не верю, чтобы папаша Уткинс разрешал своим дочкам разгуливать так далеко от дома! Питти, протухни твоя селедка, что у тебя с лицом? Вам тут, случайно, доктор не нужен?

Услышав такое и увидев пыхтящего и слезающего в воду эскулапа, Тина и Пина спрятались за Оллину спину.

От удивления и радости Виндибур не нашелся, что сказать. Обнявшись с Брю, он поклонился в ответ на поклон гнома, поприветствовал Четырбока и, наконец, обратился к Болто.

- Здорово, Хрюкл. Это ты так звенел?

- Ага, - весело кивнул тот, посмотрев на сковородки в своих руках.

Радость встречи постепенно сменилась тревогой. Олли понимал, для того, чтобы старый Брю поплыл по морю на своем пароме да еще в такой странной компании, должно произойти что-то странное или, скорее, страшное.

- Хойбилона больше нет, - упреждая его вопрос, грустно сообщил Брю. - Смыло.

Он даже забыл ругнуться.

У Олли подкосились ноги.

- Так вот что за грохот мы недавно слышали...


На следующий день совет, прерванный чудесным прибытием команды парома, продолжился в новом составе. Для начала Олли показал потрясенным землякам и гному хранилище, продемонстрировал несколько колдовских опытов. Затем, достав половинки карты и дневник Кронлерона, начал объяснять.

- Вот. Здесь изображена земля, откуда прибыл тот самый Стратус, маг. Жители этой земли, назвали ее Эль-Бурегас. Для них сведения о материке не являлись открытием, так как они сами, а вернее, их предки были родом отсюда. Я пока не понял, почему в незапамятные времена они перебрались на архипелаг. Может, война или голод заставили пуститься скитальцев в плавание, а может, что-то еще... Хорошо бы когда-нибудь выяснить. Эти почти невысоклики, или, как их называет Кронлерон в своем дневнике, хойбы, очень хорошо знакомы с мореплаванием. Да и ростом они повыше нашего. Вон, гляньте на статуэтку, кто не видел.

Четырбок с интересом осмотрел фигурку воина.

- Вот что значит рыбная диета! Я всегда говорил...

Чувствуя, что доктора сейчас занесет в дебри рассуждений о радостях желудка, Брю оборвал его:

- Эй, повелитель лишаев, вечером с тебя лекция, а пока - не мешай, медуза тебе под мышку!

- Так вот, - продолжал Олли, - выходит, что Кронлерон вынужден был покинуть Эль-Бурегас, сохраняя свое тайное знание, непонятно откуда ему доставшееся. Я бы даже сказал, оберегая и пряча его от кого-то. Дальше не прочитал - медленно пока получается. Ну, ничего, вместе быстрее пойдет. Маг писал на наречии, которое, в общем-то, понятно, но вот отдельные слова мне не ясны. Они из какого-то совсем не знакомого языка.

Самым обалдевшим из присутствующих выглядел Болто Хрюкл. Он с восхищением взирал то на Олли, то на Пита.

- Можно я тоже с вами, ну пожалуйста? Я с детства верил в волшебников, хотя мне и запрещали. Папаша даже лупил меня за это. Говорил, чтоб не забивал голову всякой чушью и небылицами. А оно, вон как... Взаправду!

- Ты и так уже с нами, Хрюкл, - Олли хлопнул его по плечу. - Или прыгнешь в воду и поплывешь к Черед-Бегасу?

- Ну, уж нет, - ответил за всех старый Брю, - раз мы здесь, то этот ребус должны разгадать. Я по старости не хотел ввязываться, да видно, у меня на роду написано за мелюзгой присматривать, чтоб не потонули, подавись вами морж! К тому ж, навряд ли нашим магистрам, - Брю выразительно посмотрел на гнома, - в Черед-Бегасе понадобится паром.

Нури ничего не ответил, он внимательно разглядывал записи Кронлерона.

- Эй, подземный житель, - не отставал от него паромщик, - ты что примолк?

- Ты когда-нибудь строил корабли? - вопросом на вопрос ответил гном, ткнув пальцем в чертеж на странице дневника. - Здесь говорится, что маг прибыл на остров именно на этом... гм... судне.

- А ты-то откуда знаешь?

- Мне тоже понятен этот язык, хотя над смыслом некоторых выражений стоит еще поразмышлять.

- Ты прямо как наш архивариус Пью Клюкл, колоти его тунец! Тот тоже, когда налакается, писать может, а говорить - нет.

- Ну что ты пристал к Нури, Брю, - вступился Олли. - Всем ведь известно, что лучше гномов в чертежах и древних письменах никто не разбирается.

- Да ладно, это я так, ехидничаю по-стариковски, - миролюбиво пробурчал Брю.

Остаток дня Виндибур и гном провели вдвоем, изучая записи Кронлерона. Никто из присутствующих не стал их беспокоить, согласившись, что так будет лучше для дела.

Тина и Пина занялись готовкой, Репейник, Болто и Четырбок отправились за дровами, а старый Брю пошел чинить свой паром.


К вечеру, когда все вновь собрались при свете волшебных фонариков, рассказ о Стратусе Кронлероне был продолжен.

Оказывается, маг действительно оказался на острове неспроста. Один из абзацев дневника гласил: "...И тогда я решил начать все заново на новом месте. Эти глупые существа больше не хотят созидать. Они забыли даже, что означает слово труд в подлинном его смысле. Мазлус Горх остановил время и получил неограниченную власть. Он все равно не оставит меня в покое. Кроме него и меня уже никто не владеет "секретом". Становится очень опасно. Вчера погиб мой ученик Мурс. Удалось собрать две тысячи бойцовых ежей. Завтра я тайно отплываю".

- Бойцовых ежей? Это что еще за чудища? - удивился Пит, постепенно приходя в себя. - А они, того, не клюются?

- Если я ничего не путаю, - вставил Нури, - то в древних подземных легендах встречаются упоминания о подобном. Когда-то гномы умели договариваться с ежами, барсуками, белками, и те крутили барабаны механизмов, откачивающих воду из шахт. Но это было очень давно. В общем, наверное, ежи как ежи, только покрупнее нынешних.

- Ничего себе, - Олли приблизил чертеж к свету, - так эти колеса с лопастями, что, крутили ежи? А я-то ломал голову, почему корабль Кронлерона так на водяную мельницу смахивает...

- Хм, интересно, - старый Брю задумался. - Конечно, я сомневаюсь насчет ежей, но что-то в этом есть, хрястни мое весло. Если присобачить по такому колесу по обеим сторонам парома... Да еще парус!

- Тут написано, - продолжил Олли, - что ежи собираются специальным заклинанием, вызывающим их вожака, с которым еще надо договориться. Тут оно не приводится, но есть сноска на "Советы странствующим воинам", которые где-то среди книг.

Тут Репейник запротестовал.

- Я что-то никак в толк не возьму: вы вроде как куда-то плыть собираетесь. А других спросили? Да и вообще, какое мне дело до того, что стряслось у этого Кронлерона, ведь все и так здесь, у нас?

- Да, - горячо поддержала Пина, - какое нам дело?

- Ну а вдруг там нуждаются в нашей помощи? - возразила Тина.

- Так это ж пятьсот лет назад было. Там, небось, и нет никого, - не унимался Пит.

- А ты не слышал разве про остановленное время? - Олли еще рот не открыл, а Тина Уткинс уже защищала его позицию, словно читая мысли.

Старый Брю, не вмешиваясь в спор, разглядывал чертеж. Доктор Четырбок удалился невесть куда. Только Нури ловил каждое слово, сверкая время от времени глазами.

- Я думаю, хоть гномы народ совсем не водоплавающий, стоит потратить месяц-другой, дабы увидеть, на что похоже остановленное время. Может, все это пригодится нашим, в Черед-Бегасе. Рано или поздно морки и туда доберутся.

- Эк ты хватил, подземный житель, "месяц-другой"! - Брю отложил дневник и взял карту, проведя по ней корявым закопченным пальцем. Сразу видно, что ты не моряк. Тут по воде дней пятнадцать, не больше, проглоти меня кит. Но знаете что, насчет Черед-Бегаса гном прав. А, Питти, медуза тебе под мышку? И почему я совсем не узнаю тебя, парень? Нет, все-таки надо нашему эскулапу заняться тобой. Куда он запропастился?

Сия мысль совсем не понравилась Питу. Он даже поежился.

Однажды Четырбок по рассеянности смазал ему горло мазью от радикулита, и Репейник с неделю судорожно хватался за любую посудину, где хоть что-то плескалось. А когда его тетка попыталась предъявить доктору счет за разоренный пивной погреб, тот попытался вылечить ее от пьянства. Пришлось тетку лечить от нервного приступа. На том и сошлись: не вашим, не нашим.

Неожиданно упомянувшему о морках, Нури пришлось вновь пересказать свою историю. Под конец он вопросительно посмотрел на Олли.

- Ну, ерш вам в брюхо, что вы еще не договариваете? - Брю видел молодежь насквозь.

- Да, мы еще кое-что прочли в записях, - сказал Олли. - Жалко, что Кронлерон писал так, будто нам все должно быть хорошо известно. Речь в его дневнике идет о Черном Враге, с которым уже сражались предки наших трех народов. Магу стало ясно: он вынужден бороться с тем же злом. Кронлерон признает, что сам совершил какую-то роковую ошибку. Когда Стратус приплыл на остров, здесь, в нашей пещере, открылась ему страшная тайна попавшего в руки знания... Он что-то упоминает про завещание некоего Хранителя, про его предупреждение, про новые напасти... Но все очень неразборчиво, почти не читаемо.

И вот что интересно: все свое добро старик намеренно запер здесь перед уходом на материк. Он собирался удалиться в леса неподалеку от Расшира. Написано буквально следующее: "Я нашел противоядие, но применить его не в силах - я слишком долго обманывал смерть. Все в руках обычных смертных. Но тот, кто сделает за меня последний шаг, обязан пройти весь путь сначала".

Дело меняло оборот. Все становилось намного серьезней. Невысоклики слушали нахмурившись и не задавали вопросов.

- Надеюсь, теперь понимаете, - подытожил Виндибур, - мы не вправе разбрасываться тем, что попало к нам в руки в такое время. Себя можно обезопасить, только прощупав все досконально. Все подводные камни.

- Лучше бы и я не сказал, - довольно крякнул старый паромщик, - провалиться мне в трюм!


Глава 8. Мой дом - моя крепость!


В предгорьях Черед-Бегаса никогда еще не было такого столпотворения.

Сотни повозок, оставленных внизу, у подножий массивных, со сглаженными очертаниями вершин, походили на заснувшую змею. От них на склоны, как муравьи, ползли цепочки беженцев из затопленного Хойбилона.

- Эй, невысоклики, размечайте склон и приступайте к рытью нор! Выше этого откоса, и за дело! - командовал Рыжий Эрл, подгоняя переселенцев. - Пью Клюкл, остаешься старшим! Гномы, кузнецов определяйте строить кузню! Пограничники - за мной!

С Эрлом не спорили. Если б не его опыт и неослабное внимание, караван находился еще в полудне пути отсюда. Только гномы, как всегда, поругивались себе под нос. Но это так, для порядка.

Люди-пастухи, издалека наблюдавшие за массовым прибытием, были сильно озадачены. Раньше они спускались в Расшир изредка, чтобы сменять шерсть, мясо и шкуры на утварь или вино, особенно не торгуясь и не навязываясь в друзья местному населению. А сегодня это самое население прибыло почти в полном составе на их пастбища вместе с другими чужаками и начало устраиваться, роясь в земле.

Старейшины пастушьих родов пришли к своему вождю - Клейту, и попросили устроить Совет. "Клейт, - сказали они, - мы не звали невысокликов на наши земли, а они пришли. Мы не договаривались с гномами бить в Черед-Бегасе штольни, а они здесь. Нам не нужны пограничники, но они спрашивают тебя. Что нам делать?"

"Не делайте ничего, что может обидеть пришельцев, - сказал Клейт. - Кто хочет со мной говорить, да увидит меня".


Встреча на высшем уровне состоялась в большой пещере, где испокон веков скотоводы молились своим богам и проводили Советы старейшин. Никто уже не помнил, когда род Клейта первый раз собрался здесь, чтобы объявить себя хозяевами местных пастбищ и угодий. Но с тех самых пор это место стало священно.

Магистр гномов Амид Будинрев, Магистр невысокликов Алебас Кротл, командир пограничников Ланстрон Бьорг вошли в гулкую тишину святилища и поклонились.

- Приветствуем тебя, Клейт, сын Клейрона! - произнес Будинрев. - Мы пришли просить тебя о помощи. Ураган, воды Хрустального озера и небесные хляби не оставили нам выбора. Теперь мы здесь. Мы твои гости поневоле, но мы и твоя опора. Наш древний враг снова дал о себе знать. Стихия выгнала морков из-за Черных Скал, и они убили Магистра людей. Поверь: недалек тот час, когда черный народ появится у подножий Черед-Бегаса.

Седовласый и мощный вождь пастухов встал, опираясь на длинный посох, и подошел к горящему у алтаря огню. Помолчав немного, он жестом пригласил подойти поближе. Указав металлическим острием посоха на пламя, Клейт произнес:

- Говорят, вода сильнее огня, но и огонь испаряет воду. Мы уважаем законы Коалиции и дадим вам все, что будет нужно. Наши жрецы давно предрекали великие потрясения, вот они и грянули... Ты, Амид, сын Трона, сообщил нам скорбные вести. Но кому как не тебе знать, что горы Черед-Бегаса могут стать надежной крепостью, и чем больше у этой крепости защитников, тем она будет неприступней. Так что вы - у себя дома. А теперь пойдемте, посмотрим на прибывших и решим, как быть дальше.


Разбуди невысоклика и спроси, как рыть подземные убежища, он скороговоркой выдаст вам все основные правила сего благородного дела. И хоть жизнь в обычных домах немного изменила уклад небольшого народца, кровные навыки остались.

Земля любит невысокликов и с удовольствием носит. Никто так не уважает и не понимает ее язык, как эти мохноногие существа. Да и животные, по правде сказать, так и мечтают попасть в заботливые руки какого-нибудь невысоклика и поселиться на его уютном скотном дворе. Даже последний поросенок знает: прежде чем стать беконом на столе у хозяина, он проживет счастливую жизнь.

Разметив Южный склон Бочковой горы на отдельные норы и накрыв входы в тоннели тентами от дождя, переселенцы принялись за дело. Гора называлась так потому, что была и впрямь похожа на пивную бочку. Пологие травянистые склоны венчала плоская как крышка вершина, а у подножия из каменного грота, словно из крана, лил небольшой водопадик. Неподалеку от него гномы занялись строительством кузницы и сооружением загонов для скота. Последнее у них не очень получалось, поэтому их сменили пастухи Клейта.

Пастухов привел посланник Гуго Грейзмогл, назначенный Объединенным Советом инспектором работ по благоустройству поселения. Скотоводы выполняли своевременное распоряжение Совета, с недоумением посматривая на напыщенного гнома, по их мнению, не отличавшего быка от коровы.

Гуго важно обходил окрестности, выслушивая доклады десятников и придирчиво осматривая участки работ. Гнома на эту должность назначили не зря. Почти все люди, какие были, включая беженцев из Красной долины, отправились с пограничниками Бьорга определять позиции для возможной обороны, расставлять дозоры, оборудовать наблюдательные посты. Невысоклики же под руководством деятельного, но ненадежного архивариуса могли расслабиться.


Годо Виндибур вытолкал из туннеля очередную тачку с землей, глотнул свежего воздуха и, усевшись под защищающим от дождя навесом, кликнул своего брата. Мэд вылез, весь перепачканный глиной.

- Давай передохнем, что ли, пока этот гном подался куда-то.

- Слава богу, в нашей норе хоть одни хойбилонские будут, - вздохнул Мэд. - Лучше уж Модлы со своим выводком, чем чужаки. У тебя там не осталось ли чего?

- Немного еще есть, - Годо вытащил зубами бутылочную пробку и сплюнул ее себе под ноги. - Эх, перезимовать бы, да как - непонятно.

Он покачал головой и тоже вздохнул.

- Да еще Олли куда-то запропал... И Пит с ним....

- И девчонки Уткинс, - продолжил Мэд. - Бедный старик вон как убивается. Хотел сам на розыски отправиться, да куда ему... Пограничники сказали, что поищут. Следы вроде как вправо от дороги, на перевал ведут. И чего только они там забыли? А тут еще морки...

- Типун тебе на язык.

- А еще Клюкл говорил, что Четырбока и Брю забыли.

- Час от часу не легче! А я-то все думал: "Чегой-то не так?", а это доктора с его проповедями нет. Ай-яй-яй! Как же это?

- Да так. Видно, они на пароме остались, когда вал налетел. Только старина Брю не из таких. Его ничто не берет.

Легок на помине, появился архивариус.

- Слушай, Пью, - хихикнул Мэд, - ты нас что, по запаху нашел?

Клюкл, как ни в чем не бывало, уселся рядом с братьями.

- Я, между прочим, тут живу, - важно сказал он, сверля глазами бутылку, - а вы казенное лицо так и без угла оставите.

- Эдак мы и вовсе без запасов останемся, - пробурчал Годо, протягивая на две трети опорожненный сосуд Клюклу. - На, только не нуди.

Архивариус утробно забулькал, затем вытер рот рукавом и сказал:

- Слыхали, младший Хрюкл тоже куда-то испарился: родичи найти не могут парня. Боятся, утоп. Пограничники собираются обшарить окрестности - может, хоть девчонки обнаружатся. И что за молодежь нынче пошла, так и норовит куда-то подеваться!

Годо внимательно посмотрел на сизый нос Клюкла и, словно размышляя вслух, предположил:

- Слышь, братец, а это не наш ли архивариус списки проверял, когда Четырбока и Брю позабыли?

Клюкла словно ветром сдуло. А братья, увидев приближающегося Грейзмогла, чертыхаясь, полезли в тоннель. Они решили вырыть еще одну комнату на всякий случай: а вдруг непутевый племяш объявится, или еще кто-нибудь.


В Черед-Бегас раньше можно было попасть двумя путями. Первый, которым пришли переселенцы, вел мимо Столбовых холмов, а второй лежал через равнину. Но ранее и без того болотистую равнину окончательно затопило, так что оставалось перекрыть только северный, возвышенный участок.

Чем дольше Объединенный Совет размышлял над этим, тем больше приходил к выводу, что нужно строить крепость. Вот только такое грандиозное строительство требовало уйму времени - месяца три, по крайней мере, и напряжения всех сил. Было ли оно, время, никто не знал.

- Эх, если б знать, что до зимы сюда никто не сунется, наши мастера возвели хотя бы стены, - сокрушался Магистр невысокликов, - тем более, что гномы тоже искусные строители укреплений, а камня и глины вокруг, хоть пруд пруди!

- Но тогда, - возражал ему Клейт, - для добычи камня и его доставки потребуется мобилизовать всех, даже часть пастухов, а мы этого позволить себе не можем. Иначе что же будет с припасами? Невысоклики, конечно, знатные земледельцы, но до следующего урожая ох как далеко.

- Клейт прав, Магистр Кротл, - поддержал Амид вождя скотоводов. - Мы и так уничтожим за зиму половину всего поголовья. А ведь его люди не обязаны нас кормить. И еще, нужно строить жилища. Всем нужен кров. Бьорг, а ты чего молчишь?

- Я думаю... Я думаю, что прежде чем решиться на такое, неплохо бы было представлять себе, что делает враг. И где он. Надо отправить отряд разведчиков. На лодках.

- Но у нас нет лодок, - развел руками Клейт. - Пастухам они ни к чему.

- Знаю. Надо выдолбить их из стволов деревьев. У нас есть мастера, понимающие в этом. К тому же, имеется и еще мысль: пока суть да дело, можно начать только строительство Северной стены, все-таки укрепление.

Соображения Бьорга показались дельными. На том и порешили.


Пограничники вышли, когда начало темнеть. Поход предстоял опаснейший. Нужно было обнаружить врага и узнать, что он собирается делать. За вооруженными до зубов разведчиками отобранные Клейтом пастухи несли новенькие лодки. Пироги получились отличные. Мастера под руководством Рыжего Эрла работали споро, понимая, что от их труда многое зависит.

Вода доходила, как раз, до того места, где дорога начинала подъем к Столбовым холмам. Огромное затопленное пространство простиралось, куда хватало глаз. Тучи висели так низко, что казалось, они стелятся по воде. Ветра почти не было. Только нескончаемый дождь лил и лил.

Плыть решили на запад, мимо бывшего Хойбилона, к горе Верченой. Если морки где-то и могли находиться, то, вероятно, на незатопленных возвышенностях или в предгорьях. И их, в первую очередь, должны были привлекать людские поселения по ту сторону Сизых гор и Гарденхалл, на юге, укрытый горным цирком. "Морки пойдут за спасающимися от потопа, - объяснял командир разведчиков Лайнел Торс. - Не найдя у Харадама ни одного гнома, у них хватит ума сообразить, что те там же, где люди или невысоклики".

Пограничники плыли скрытно, не зажигая огня, почти не переговариваясь. Где-то внизу покоился затопленный Хойбилон. Вдруг из рваной мглы вынырнул шпиль городского магистрата. Словно памятник прошлым безмятежным временам, он чернел сквозь траурную завесу дождя.

Привязавшись к позолоченной игле, разведчики устроили передышку. Вокруг становилось заметно светлее. Но тусклым днем тоже можно было скрытно передвигаться. Выдолбленные из деревьев лодки терялись среди плавающего мусора, а серо-зеленые плащи надежно маскировали. К тому же, опасность напороться на торчащую из-под воды корягу уменьшалась.

С рассветом дождь ослаб и клочья тумана поползли над поверхностью. Пограничники налегли на весла. Скорость сохранялась довольно высокой, несмотря на то, что дозорным приходилось шестами отталкивать обломки деревьев, а иногда трупы животных.

Больше полдня потратили на выход в район Верченой. Торс сбился с пути, и отряд "дал крюка", плутая между верхушек могучих лесных деревьев. Здесь разведчики встретили целую армию сов, устроившихся на отдых по пути неизвестно куда. Совы вели себя крайне беспокойно, тревожно ухали, но улетать не собирались.

"Подозрительно все это. На Верченой и других холмах места побольше будет. Земля под ногами, а значит - пища: змеи, сурки, мыши, ящерицы. Там, наверное, полно зверья, так же, как на Столбовых холмах, - обменивались мнениями ратники. - Если делать передышку, то не здесь. Кто-то спугнул сов, как пить дать".

- Думаю, до темноты там будем, - втягивая ноздрями воздух, сказал Торс. - Но мне кажется, я чувствую запах дыма.


То, что увидели пограничники, подплывая к холмам, превзошло все ожидания. Гора Верченая и соседние возвышенности были сплошь усеяны кострами. Морки и не думали хорониться. Гул походного лагеря будоражил округу. Слышались вой, брань, треск срубаемых деревьев. Все пространство жевало, стучало, рычало, жгло. Судя по всему, враг появился в этих местах несколько дней назад. Но как?

Осторожно продвигаясь вдоль берега на расстоянии полета стрелы, разведчики обнаружили целый флот. Множество плавучих объектов стояло на приколе у Восточного подножья Верченой. В основном, грубо сооруженные плоты, но встречались пироги лесных охотников и плоскодонки рыбаков. Видно, орда уже много где побывала и собиралась дальше. Вот только куда? Это предстояло выяснить.

- "Языков" брать только в крайнем случае, - распорядился Торс, - и то, если попадется кто-нибудь поважнее. Ваша задача слушать и наблюдать.

- Но ведь среди нас только двое учились разбирать "черное наречие", - возразил один из стражников.

- Пойдете двумя группами. Мы останемся здесь, обследуем их лодки. Любая мелочь важна. Враг думает, что он в полной безопасности: даже караула толком не выставили.

Лазутчики бесшумно растворились в темноте.

Первой вернулась группа, ушедшая на Западный склон.

- Мы сидели прямо под морками. Там на подобии каменной террасы, десятка два этих упырей жарили оленину. Еды у них полно. - Рассказал молодой пограничник. Потом они начали свару, но мы так и не поняли из-за чего. Много раз звучали слова "отдай" и похожее на "лодку". Один раз поминали Гарденхалл.

Командир нахмурился:

- Пока не густо.

Спустя немного времени над бортом возникли две головы.

- В одной из лодок пленные! Все связаны. Человек пять, из них одна женщина. Охраняют трое. Еще пятеро на берегу, у костра.

- Те, которые на берегу, далеко от лодки?

- Прилично. Локтей пятьдесят. И вот еще... - один из ныряльщиков передал Торсу богато инкрустированный кинжал. - Это из Города-на-сваях. Может, люди оттуда?

Наконец появилась вторая группа. Пограничники волокли на себе тюк. При ближайшем рассмотрении им оказался закатанный в войлок полузахлебнувшийся морк.

- Мы не собирались его брать, - оправдывались разведчики, - но он поперся прямо на нас, чтобы завалиться на свою подстилку, и споткнулся о Ройни. Пришлось завернуть. По всему видно, морк не из последних.

- Ладно, - махнул рукой командир, - потом разберемся. Ройни, сторожи. Теперь освободим пленных. Сделаем так, чтобы охрана подумала, что те сами сбежали.


Пленники сидели в большой лодке, опустив головы на колени. Руки и ноги у них были связаны. Как только кто-то пытался пошевелиться, получал от надсмотрщиков укол копьем.

Пограничники дождались, когда морки на берегу отвлеклись, и мигом сняли охрану в лодке. Вода три раза тихо булькнула.

- Т-с-с... Тише, ни звука! - предупредили пленных, передавая им ножи.

Пока спасенные освобождались от веревок, пограничники тихонько плыли рядом, выталкивая лодку в темноту.

- Кто может грести, берите весла, поднимайте шум. Кричите что-нибудь про Гарденхалл и уходите вон в ту сторону. Потом пересядете к нам, а эту посудину - на дно.

Морки, конечно, видят в темноте, но не так далеко. Не заметив пограничников, они подумали, что пленные освободились сами, а теперь пытаются сбежать. Нарочито громкие выкрики и направление побега не оставляли сомнений в том, что цель освободившихся - Гарденхалл.

Преследователи попрыгали в большую пирогу, отчаянно пытаясь грести. Но пирога стояла у берега и, чтобы выбраться на свободное пространство, требовалось растолкать кучу плотов. Время было упущено.

Спасенные оказались с берегов реки Резвой. Орда нагрянула на них неожиданно, с окрестных гор. Перебив население и разорив округу, морки устроили кровавое пиршество.

- Они никак не могли насытиться, - дрожа рассказывал один из уцелевших. - Три дня в воздухе стоял запах паленого мяса. Когда съели скот, принялись за трупы убитых. Нас они взяли про запас.

По всему выходило, что Орда собиралась на юг. Разграбление Города-на-сваях только подогрело азарт морочьих ханов. О том, что на свете есть Расшир, они, конечно, догадывались, но что это такое и с чем его едят, знали вряд ли. А вот про Гарденхалл им было хорошо известно. Даже морк сообразит, что потоп должен миновать горную столицу, а пожива, в случае удачи, ни с чем не сравнится.

Еще морков очень интересовало, куда подевались гномы из Подземного города. Ханы не могут простить гномам гибель Карха и уверены, что их кровные враги направились куда-нибудь в район Древнего Могриона.

Пойманный морк оказался в чинах. Сначала "язык" делал вид, что ничего не понимает и, когда к нему обращались, злобно рычал. Но после того, как Лайнел Торс объяснил, что прибьет его шкуру к воротам Гарденхалла, морк не выдержал. "Гарденхалл падет до того, как наступят морозы", - прошипел он.


Пограничникам удалось выяснить главное - Орда до зимы в Черед-Бегас не сунется и, к сожалению, ценой временного спокойствия переселенцев должна стать осада Гарденхалла. Но деваться было некуда и помочь нечем. Времена могущественных волшебников канули в лету. Вывод напрашивался один: нужно строить крепость.

На заседание Объединенного Совета вынесли один-единственный вопрос: утверждение плана крепостных укреплений. Лучших строителей невысокликов и гномов за ночь обязали подготовить проекты. Несмотря на протесты некоторых представителей общественности, ответственным за подготовку назначили Пью Клюкла.

Надо сказать, ответственным архивариуса назначили заочно. Сам он, ничего не подозревая, преспокойно храпел в своей комнатенке в норе ? 18, вырытой Годо и Мэдом Виндибурами для себя и семейства Модлов. Клюкла как служащего несуществующего магистрата, подселили в порядке уплотнения.

Уплотненный источал стойкий запах перегара, не реагируя на проделки младших Модлов, время от времени кидавших в него лягушек.

- Куда подевался этот истребитель чернил? - раздался у входа наигранно-грозный голос Рыжего Эрла. - Подать его сюда!

Но подать возможным не представлялось. Обсаженный равнодушными квакушками, Пью Клюкл блаженно улыбался во сне, на толчки и тряску не реагируя. Малиновый нос предупреждал о тщетности установления интеллектуального контакта.

- Плохо дело, - констатировал старый солдат. - Придется нести к водопадику.

Надавав шлепков малышне, Эрл взвалил архивариуса на плечо и позвал за собой Мэда.

Подойдя вплотную к низвергающемуся потоку, Эрл и Мэд взяли жертву возлияний за руки и подтащили под ледяные струи. Клюкл в ужасе открыл глаза да так и замер с гримасой мучительного недопонимания. Сперва цвет его носа из малинового стал сизым, потом посерел, а затем начал белеть.

Мэд засомневался.

- Может хватит уже, а то он так прозрачным станет?

- Пожалуй, - кивнул пограничник, выдергивая архивариуса из потока.

Очутившись под обычным дождем, Клюкл обрел дар речи. Подвывая, он скачками понесся к норе ?18. Гномы-кузнецы, наблюдавшие экзекуцию из окна кузни, одобрительно закивали и защелкали языками. Через полчаса архивариус был во вполне рабочем состоянии, а еще через час даже начал умничать.


На представленном плане крепость имела вид неправильного треугольника. Обращенная на запад "приступная" стена имела форму выпуклой дуги. Всего предусматривалось шесть башен: три надвратных - прямоугольной формы, и три оборонительных - круглых. Каждая из надвратных башен имела так называемый "захаб" - узкое пространство между основной стеной и внутренней, перегороженное еще одними воротами. Надвратные башни были угловыми, а оборонительные - срединными. Внутри крепости находилась еще одна - самая высокая и вместительная, для наблюдения за округой и размещения арсенала.

Пока члены Совета разглядывали чертеж, тишину ритуальной пещеры нарушал только стук зубов архивариуса. Клюкл никак не мог согреться.

- Что-то ты, голубчик, нынче сам на себя не похож, - весело сощурился Алебас Кротл, - уж не заболел ли? А поработал на славу! Надо подумать, может наградить тебя чем?

Архивариус верноподданнически согнулся и, стуча зубами, проблеял:

- Велите водопа-а-дик направить в тру-у-бы, а их, в свою очередь, пустить через ку-у-зницу, дабы нагрева-а-лись. Прошу нижайше, поручите мне строительство водопров-о-ода и ба-ани.

Хитрый архивариус убивал сразу двух зайцев. Во-первых, он спасал себя от возможного повторения леденящей (не только душу) экзекуции, а во-вторых, что немаловажно в преддверии зимы, получал контроль над распределением горячей воды.

Совет предложение принял к сведению, а план строительства крепости одобрил.


Глава 9. Триста ежиных сил


Никто никогда не видел, чтобы невысоклики строили что-нибудь крупнее лодки. Невысоклику гораздо удобнее разводить рыбу в небольшом прудике, нежели ловить ее в реке. А уж чтобы болтаться в утлом суденышке на стремнине, и говорить нечего. "Глупая забава", говорят взрослые невысоклики про редких сородичей или людей сидящих с удочками на берегу, или и того хуже: "Этому верзиле совсем заняться нечем".

Но на Безымянном острове об этом совсем забыли. И дело не в рыбалке... Даже доктор Четырбок пыхтел и суетился на берегу вместе со всеми.

Старый Брю был в ударе. Он самозабвенно руководил строительством большого корабля. Хорошо все-таки, когда у тебя паром - есть с чего начать. Начали дружно с поиска подходящих заклинаний. Соображали, как сколдовать и укрепить два огромных барабана с лопастями. Второй странный этап - появление загадочных бойцовых ежей, которых предстояло еще вызвать, а потом неизвестно о чем договариваться.

Олли, весь в пыли и паутине, наконец выбрался из хранилища, держа в руках "Советы странствующим воинам".

"Интересно, откуда ежам здесь взяться в таком количестве", - думал он, разыскивая нужный раздел и надеясь на соответствующие пояснения. Но в книге только значилось:

"Бойцовые ежи.

Заклинание 1. - Вызов вожака.

Заклинание 2. - Песня."

"Тьфу, пропасть! - Виндибур с досады плюнул под ноги. - Хоть бы кто объяснил, что они любят. Пойду-ка я сначала посмотрю, как там дела у Брю. Может, что в голову и придет".

Спустившись вниз, он обомлел. Сооружение, стоявшее на якоре у берега, лишь отдаленно напоминало старый хойбилонский паром. Плавучее средство обросло бортами, приподнялось над водой, обрело нос, корму и вторую мачту. Но главное, на его палубе размещался большущий барабан, соединенный с двумя "мельницами" по обоим бортам.

- Мы усовершенствовали механизм Кронлерона! - завидев Олли, замахала руками Тина и понеслась навстречу, поднимая соленые брызги.

- Это все гном! - вдогонку сестре радостно вопила Пина.

Олли расставил руки, пытаясь поймать хохочущую девчонку, но Тина, подпрыгнув, намеренно шлепнулась рядом, обдав невысоклика с ног до головы. Затем она забралась ему на закорки и так поехала обратно к парому.

- Не девчонка, а просто клад, - глядя на веселую возню, улыбнулся Брю. - Без нее мы бы точно не справились. Колдует как по маслу, трап ей под ноги!

Подошли Пит Репейник и Болто Хрюкл.

- Смотри, Олли, у нас даже капитанский мостик есть и каюты! И стойло для Солиста!

Ослик живо навострил уши, недоверчиво покосился. Последний час он только и делал, что следовал по пятам за суетящимся Четырбоком и принюхивался. Доктор его необычайно заинтересовал: он недавно вернулся из лесу, натащив целую кучу всяких целебных растений, кроме того, от него загадочно пахло какими-то настоями и карболкой. Четырбок был занят изучением своей добычи и ничего не замечал. Обнаруженный среди книг "Колдовской травник" так его захватил, что он напрочь забыл, где находится.

- Эй, рыцарь большой клизмы, - окликнул эскулапа Брю, - бросай свой гербарий! Тут Олли Виндибур фокус с ежами хочет показать.


Все сидели затаив дыхание и смотрели, как Олли Виндибур колдует. Невысоклик взял в руки открытую на нужной странице книгу, набрал в легкие побольше воздуху, "пыхнул" красным усмарилом и почти крикнул:

"Барум альде гьор

Рееж грохул эльмах пур!"

С минуту ничего не происходило. Но потом... Потом в одном месте песок поднялся и... Из-под кучки, чихая и отряхиваясь, вылез еж.

Сказать, что он был огромен - ничего не сказать. Ежина доставал невысоклику до пояса. Зверь подслеповато заморгал, защурился, словно после долгого и крепкого сна, встал во весь рост и спесиво подбоченился.

Лапы у него были мускулистые, здоровенные, по размеру, как барсучьи.

- Чтоб я утоп! - за всех выразился Брю. - Вот это рожа!

Привыкнув к свету, атаман ежей выпятил брюхо и на ломаном невысокликовском языке прошепелявил:

- Мыкш-ш-ш-иный пак-ш-ш-тет!

- Олли, он, кажется, есть хочет, - дернул за рукав Пит.

- Кто-нибудь, сгоняйте за мышиным паштетом! - громко приказал Виндибур. А сам воровски подмигнул: дескать, "несите нужную колбу".

Побежала Тина. Ей уже ничего не нужно было объяснять - она соображала на ходу. Через минуту девочка поставила перед ежом поднос с сомнительным (с точки зрения любого невысоклика) лакомством. Наверное, у нее не все гладко получилось: из блюда торчало множество серых хвостиков. Но, несмотря на очевидный кулинарный промах, еж с чавканьем набросился на еду, как будто сто лет не ел.

В момент от кучки размером со средний арбуз не осталось и следа.

- Гхед! - то ли хрюкнул, то ли кашлянул ежина, и облизнулся как собака. - Караш-ш-шо! Пес-с-с-ню!

- Ой, - вырвалось у Хрюкла, - я ему петь не буду. Он какой-то кровожадный...

Тут вперед выступил гном.

- Эй ты, морда колючая! - низким голосом произнес он. - Я к тебе обращаюсь!

Еж поднял голову, насупился, сдвинув на нос колючки, и впился глазками-бусинами в Нури.

- Нам работа нужна, - продолжал Нури.

- Укс-с-словия вак-ш-ш-и? - Разминая лапы, еж щелкнул суставами.

- Говори мне: господин гном.

Но, видно, еж и так уже понял, что перед ним не невысоклик.

- Еда кхаж-ш-дый день, как мы скхаж-ш-ем.

- Что еще?

- Чирс-с-с.

Нури не зная, что это значит, не моргнув глазом сказал:

- Хорошо.

Еж, предупредив, что завтра вернется "со вкс-с-еми", ушел в лесные дебри, шлепая большими ногами.

Потрясенные друзья долго не могли прийти в себя. Пина как села на песок, открыв рот, так и сидела. Наконец у нее вырвалось:

- Страшный, говорящий, да еще "со вкс-с-семи"! Ой, мамочки!

Рецепт специального ежиного напитка почему-то оказался в "Любимых рецептах фей". Не зная для чего он и сколько его надо, Тина и Пина приготовили целую кадушку тягучего болотно-зеленого пойла, от которого, как сказала Пина, "воняло жабами".

С первыми лучами солнца Олли, Пит и другие начали перетаскивать содержимое пещеры на корабль. Решили так: часть всех колдовских материалов оставляют на острове в тайнике, а другую берут с собой - мало ли что понадобится. Конечно же, взяли книги - те, которые показались наиболее важными (некоторых было по два, а то и по три экземпляра). Еще оружие, сундучок с золотыми монетами, подзорную трубу и так далее. Старый Брю изготовил снасти для рыбной ловли, а Болто и Пит принесли в бурдюках пресную воду.

Брю все утро ворчал: "На кой нам сдался этот ежина, морских блох ему рундук? Мы и с парусом прекрасно дойдем".

Но отступать было поздно. Нури, например, высказался в таком духе: "Во-первых, уговор даже с ежом есть уговор, а во-вторых, правила игры на то и правила, чтобы в случае чего попытаться их изменить с выгодой для себя". Надо сказать - подход традиционно гномий. И хоть не всем невысокликам он по душе, на этот раз любопытство перевесило.


Цокот, пыхтенье и шлепанье лап множества живых существ раздалось в лесу около полудня. Вскоре на опушку начали выходить ежи. Крупные, такие же мускулистые, как и их вожак, и ... заспанные. Такого количества этих созданий никто никогда не видел. Ежи недоверчиво щурились, надвигая на лоб иголки. Некоторые сворачивались в клубки и так замирали, чего-то ожидая перед кадушкой с чирсом.

Наконец, бесцеремонно растолкав собратьев, вперед вышел атаман. Из его пасти торчали лапы какого-то крупного жука, которым он смачно похрустывал. Увидев бадью с пойлом, он сплюнул, потянул носом. Все ежи тоже привстали и вытянули носы, словно ожидая вердикта вожака. Наконец тот удовлетворенно прошипел: "Чи-р-с-с-с!". Ежи, одобрительно похрюкивая, закивали. Вся поляна зашипела и задвигалась.

- Ох, начинается! - ужаснулись двойняшки.

Вожак погрузил морду в бадью и начал пить. Глоток, другой, третий... Глаза его постепенно краснели, а иголки на загривке становились дыбом. Видимо наполнив брюхо, главный бойцовый еж срыгнул и просипел:

- Пхе-с-с-ню!

Чувствуя, что момент настал, Олли открыл книгу и прочитал:

"Кхеж рееж мыши ужа

Чирс ажаба пшиержа".

Смысл двустишия был понятен только колючим созданиям. Ежи втянули головы и, строясь за атаманом в колонну по одному, стали ритмично двигаться мимо бадьи. Передвигались они исключительно на двух ногах. Шаг влево - обратно, шаг вправо - обратно, а потом - вперед. Перед погружением морды очередного собрата колонна выдыхала "мыш-ш-и уж-ж-а!". Взгляд глотнувшего чирса моментально красно стекленел, а движения становились резкими и угловатыми.


Когда невысоклики опомнились, вожак уже поднялся на середину трапа.

- По-моему, им надо в колесо, - предположил Пит, сбившись со счета в начале третьей сотни.

Нури взобрался на палубу и открыл калитку в огромном барабане корабельного движителя. Ежи как заговоренные заходили в барабан и становились по двадцать в ряд.

- Кажется, нам пора отчаливать, - забеспокоился Олли. - Но как?

Старый Брю спохватился и спутал команды:

- Засвистеть всех вперед!

Затащив Солиста и доктора вместе с его гербарием на корабль, путешественники распределились по означенным местам.

Паромщик взошел на мостик, взялся за штурвал и на этот раз подал команду Олли и Питу "с якоря сниматься", а Нури и Хрюклу "поднять паруса". Парусная ткань захлопала, наливаясь ветром. Корабль скрипнул, почувствовав легкий толчок, и двинулся с места.

- Идет-то как, ну прямо кашалот, ущипни меня краб! - восторженно хлопнул по штурвалу старый Брю. - Мечта!

- Ура! Придумал! - завопил вдруг Болто.

Все недоуменно посмотрели на Хрюкла.

- "Мечта Кашалота"! - приплясывал тот. - Корабль не может без имени!

- И правда, здорово, - согласился паромщик. - Как же это я, старый ропан, забыл!

Название приняли единогласно после Пининого предположения:

- Наверное, он очень сильный и красивый, этот кашалот.

- И добрый, - добавила Тина, посмотрев на Олли.

Тут послышался такой звук, как будто кто-то стал сыпать на палубу сушеный горох.

- А где доктор? - спросил Виндибур.

Четырбок стоял возле барабана, приложив к уху рожок, и прислушивался. Барабан начинал медленно вращаться.

- Там кто-то есть, - сделал глубокомысленный вывод эскулап, - и не один.

- Ну конечно же, доктор! - закривлялся Репейник, делая реверанс. - Скажите честно, вы ведь не могли не заметить три сотни здоровенных ежей, плывущих зайцами на нашем пароме?

- Зайцы?! Никаких зайцев на участке не потерплю! - вдруг громогласно заявил Четырбок. - Они линяют, а у твоей тетушки на шерсть аллергия. Стыдно, юноша, забывать о недугах своих родственников!

Питти на всякий случай огляделся. Внезапное упоминание тетки Зузилы выбило его из колеи. Весь Хоббитон знал, что с ней лучше не связываться, такой у нее был характер.

Окружающие так и попадали на палубу. Хрюкл постанывал, двойняшки повизгивали, Брю кашлял в кулак, а Олли хохотал в голос. Даже гном не мог сдержаться.

Между тем барабан вращался все быстрее. Лопасти по обоим бортам судна молотили воздух, требуя погружения в воду.

Нори, по праву занявший должность судового механика, нажал на поворотный рычаг, и механизм опустился в море. Толчок получился сильный, такой, что все чуть снова не попадали. "Мечта Кашалота" рванулась с места и полетела по волнам залива навстречу приключениям.


Какие звезды ночью над морем! Это не те жалкие булавочные головки, которые видно с суши, натыканные чьей-то небрежной рукой в бархатную подушку небосвода. Каждая "морская" звезда похожа на маленький маячок, на светляка, радостно мерцающего своим брюшком в едином танце с мириадами собратьев. Все фигуры и па этого таинственного танца имеют свое предназначение. Огромное счастье такого предназначения - указывать путь тому, кто стремится к своей мечте.

Если бы не звук хлопающих по воде лопастей и цокот ежиных когтей в барабане, Олли подумал бы, что он уже спит. Что погрузившийся в плавную дрему океан уже укачал его разум, словно младенца в люльке, и теперь смысл его жизни - только безмятежность этого волшебного сна.

Ветра не было, и паруса спустили. Вахту у штурвала стоял Болто, остальные спали в своих каютах. Олли обернулся. Так и есть: Хрюкл, поначалу с большим энтузиазмом принявший обязанности вахтенного, теперь клевал носом.

- Отправляйся спать, Болто, - предложил Виндибур. - Я достою.

Взявшись за штурвал, невысоклик сразу ощутил прилив сил. Чувство ответственности, вдруг охватившее его, казалось, приподнимает над землей, делая выше ростом. "Я заварил эту кашу, - думал он с гордостью, - а теперь вот я веду наш корабль вперед, к таинственной земле. Интересно, какая она, эта земля, и чем встретит?"

За размышлениями Олли не заметил, как небосвод на востоке начал блекнуть. Звезды отправлялись спать.

Вдруг слева по борту что-то блеснуло и ушло в воду. Потом еще и еще раз. Какие-то создания плыли рядом с кораблем, выныривая и вновь погружаясь. Невысоклик насчитал четырех. Тугую блестящую спину созданий венчали крупные косые плавники. Существа устроили настоящую чехарду, то подплывая совсем близко, то удаляясь, но идя вровень судну. Судя по всему, им было очень весело. Олли во все глаза смотрел на игру морских обитателей, любуясь, как восходящее солнце играет розовыми бликами на мокрых спинах. Он даже не заметил, как рядом появился Брю.

- Ветры морские, да это же дельфы!

Хриплый возглас паромщика заставил вздрогнуть. Придя в себя, Виндибур почти шепотом спросил:

- А кто они?

- Говорят - морские эльфы, трап им под ноги. Когда земные эльфы ушли за море, то некоторые из них, не выдержали разлуки. Они вернулись к границам нашего мира. Теперь дельфы смотрят за порядком в океане и стерегут его от врагов. Еще говорят, что они читают мысли, а их царь, хоть добр и справедлив, но гнев его - ужасен. Хотя, может быть, все это сказки...

В это время один из дельфов подплыл, привстал над водой и, похлопав грудными плавниками, внимательно посмотрел на Олли. Затем, что-то весело прострекотав и кивнув пару раз товарищам, поплыл прочь. Остальные последовали за ним.

- Похоже, ты им понравился, парень, - довольно заключил старый Брю и, вставив в зубы трубку, стал к штурвалу.


Море было спокойно. Юго-западный ветер вспенивал небольшие волны мелкими барашками. Редкие чайки проносились над мачтой в обратном направлении.

Когда весь экипаж судна приступил к своим обязанностями, Болто вдруг спросил:

- А где Четырбок?

- Где, где, дрыхнет твой эскулап, морской еж ему в койку!- Отозвался Брю с мостика. - Сковородки там же, при нем. Я хотел подъем сыграть, да забыл с этими дельфами.

Хрюкл все понял и направился в бывшую паромную рубку Брю. Тина и Пина побежали за ним. Уж больно любопытно им стало, зачем спящему доктору сковородки.

Четырбок сотрясал стены рубки гремучим храпом. Хрюкл стал посреди каюты, как артист на сцене, и для чего-то прочистил горло.

- Гхм-гхм, - прокашлялся он, - учитесь, мелюзга. Концерт дается только один раз.

Сестренки, не решаясь войти, смотрели в дверной проем.

- Откройте рот! - скомандовал Болто, широко открывая свой и разводя в стороны сковородки.

"Блямц-ля-ляц!" - исторгла рубка. "В-и-и-и!" - хлопнулись на пол двойняшки. "Кто следующий?!" - взревел Четырбок и высунулся наружу.

Несколько мгновений стояла тишина. Даже цокот в барабане прекратился. Было слышно, как плещутся волны да ветер шелестит в снастях. И тут в дело вступил Солист. С юта донеслось жуткое: "И-а-а-а!"

Ослик орал на пол-океана. Неизвестно, что вызвало приступ истошного ора, то ли опасный для слуха подъем доктора, то ли внезапный приступ ностальгии по суше, только Пит констатировал:

- Рыбы в этих местах теперь долго не будет.

Увидев Тину и Пину Уткинс, сидящих перед дверью с открытыми ртами, Четырбок нагнулся:

- Скажите "А-а-а!"

- А-а-а?! - сказали близняшки, ничего не понимая.

- Вот и славненько! - удовлетворенно произнес эскулап. - Ангина почти прошла. Скажите своему папаше, чтобы зашел ко мне завтра с утра. Я ему еще настойки для вас дам, попьете для профилактики...

Внезапно дверца остановившегося барабана с треском открылась. На палубу решительным шагом вышел атаман ежей. Вид у него был насупленный.

- Работать невозможно! Бардак! - почти без акцента заявил он. И подойдя вплотную к Нури, добавил:

- Осел пусть замолчит - наши с ритма сбиваются. И запомни, мастер гном: "В рынду бьешь - обед даешь". Обед - через каждые сутки. Теперь с тебя чхи-р-р-с-с!

После этих слов Питти опрометью бросился к Солисту, захватив по дороге два кочана капусты. А ежина, хлебнув пойла, полез обратно. "Мыш-и-и уж-жа!" раздался внутри его рык, и барабан закрутился.

- Бы-р-р-р, - тряхнул головой Олли, - ну и публика! А сутки, между прочим, скоро пройдут. Надо мышиный паштет запасать.


На следующий день ничего из ряда вон выходящего не происходило. Жизнь на "Мечте Кашалота" постепенно вошла в привычное русло. Каждый член команды знал свои обязанности и старался их выполнять. Следующая кормежка бойцовых ежей прошла без сучка, без задоринки. Единственное неудобство состояло в том, что после их трапезы палуба сильно загрязнялась.

Ночью шли по звездам, а днем ориентировались по солнцу. Если верить карте, то судно через пару дней должно было миновать пару небольших островков. Острова располагались особняком, примерно на полпути к Эль-Бурегасу. Ни названия на карте, ни упоминания в дневнике Кронлерона они не имели.

"Да мало ли в море островов, - говорил старый Брю, - если каждому название придумывать, так и голову сломаешь. Видно, забодай их кальмар, они вашему магу без надобности были. Тут другое: если мы с курса не сбились, то должны пройти аккурат между ними".


Еще через сутки погода неожиданно стала портиться. Налетел ветер, и волнение усилилось. Стало заметно прохладнее.

До этого момента качка на членах экипажа почти не сказывалась. Теперь же болтанка давала себя знать. Только старый Брю пыхтел трубкой, как ни в чем ни бывало.

Хуже всех приходилось Солисту. Он смотрел обреченно и отказывался от еды. Увещевания Пита и даже вид сочной капусты на него не действовали. Четырбок поил всех каким-то чудодейственным отваром (так, по крайней мере, он утверждал). Помогал отвар или нет, точно сказать было нельзя, но вкус у него был просто невозможный. Глотку драло так, что мысли о тошноте уходили на второй план.

Виндибур стоял на мостике рядом с Брю и озирался. С востока угрожающе быстро ползли чернильные тучи.

- Не нравится мне этот ветер, совсем не нравится, - Олли вздохнул и поежился. - Порывы-то раз за разом все сильнее...

Брю выпустил изо рта клуб дыма.

- Еще немного, и паруса придется убирать. Нури, Пит, Болто, медуза вам под мышку! Да, где вы там?!

Гном и невысоклики, зеленые от приступов морской болезни, подошли к мостику.

- Нури, как ты думаешь, ежи не будут против немного передохнуть?

Нури кивнул, дескать: "понял", и пошел договариваться.

Внезапно Олли вытянул руку вперед.

- Смотрите, что это? Вон там!

- Да это земля, проглоти меня кит! - воскликнул паромщик. - Это остров!

- А вон еще один! Земля!!! - Пит на радостях врезал Хрюклу по спине.

Сразу вспомнив про морскую болезнь, Болто икнул и поспешил к левому борту.


Силуэты островов маячили на горизонте словно горбы двух неведомых чудищ. На удивление, курс корабля был выдержан тютелька в тютельку. От гордости морскою победой старый паромщик Брю даже помолодел. Детская мечта всей его скромной и неприхотливой жизни сбывалась наяву. Он таки стал капитаном настоящего океанского судна.

Ветер крепчал. На общем совете решили подойти к правому острову, а затем поискать удобную для стоянки бухту, следуя вдоль береговой линии. Морское течение в этом месте относило вправо, поэтому и выбрали наиболее быстрый путь.

Остров покрывали скалы, а растительность почти отсутствовала. Видно было, что морские ветра основательно его "обглодали". Кругом кишели птицы. Колонии крачек и альбатросов облюбовали этот огрызок суши в незапамятные времена, разведясь на нем в неимоверном количестве. Казалось, верхние этажи скал покрывал снег. На самом деле, это был птичий помет.

Брю стоял у штурвала, Олли обозревал берег в подзорную трубу, а матрос Хрюкл героически висел на бушприте, выискивая подводные камни прямо по курсу. Пит и Нури смотрели с правого борта, ожидая команд.

Наконец, на западной стороне нашли удобное место. Бухта как нельзя лучше защищала от ветра. Склоны крутых берегов даже обрамлял небольшой лесок.

Бросив якорь, экипаж "Мечты Кашалота" устроился на отдых.


"Если ты пристал к острову, то его надо обязательно обследовать", - так гласит неписаное правило. Любой путешественник это знает.

Олли, Пит, Нури, Тина и Пина, оставив на корабле старого Брю, доктора и Хрюкла, сошли на берег.

Во-первых, не мешало поискать пресную воду, а во-вторых, выпустить попастись Солиста, совсем приунывшего. Ослик так спешил к берегу, что вплавь опередил шлюпку с путешественниками. Обретя под ногами земную твердь, он начал как щенок носиться туда-сюда, радостно взбрыкивая задними ногами.

Побродив по склонам, воду все-таки нашли. Нури предположил, что если спуститься в распадок, заросший плотным кустарником, то можно обнаружить родничок. Так оно и случилось. Небольшой ключ бил из-под поросшего мхом валуна. Вода стекала в лощинку, образуя небольшое озерцо.

Вдоволь напившись прохладной, слегка сладковатой на вкус воды, друзья решили искупаться. Искушение вымыться в прозрачной пресной воде казалось непреодолимым. Стоило погрузить в нее руку или ногу, как по телу разливалась легкость, а душа наполнялась безмятежностью. Постепенно движения резвящихся невысокликов становились все медленнее, а мысли все дальше и дальше от этого места.

Только Нури, как и любой гном, не долюбливавший водные процедуры, остался на берегу. Он-то и заметил неладное.

Блаженные лица невысокликов и чересчур плавные, сонные движения насторожили его. Но когда спутники, не откликаясь на окрики, начали валиться с ног, он кинулся вытаскивать их на берег. Невысоклики спали.

Чувствуя сам, что после нескольких глотков из родничка его начали преследовать навязчивые мысли о безмятежном покое, Нури, зевая через каждые десять шагов, двинулся к кораблю. Он торопился изо всех сил, но ноги, как часто бывает во сне, не поспевали, словно увязая в киселе.

Выйдя на берег, гном зевал уже через каждые пять шагов. Собрав силы последним усилием воли, Нури, набрал полную грудь воздуха и свистнул. Свист получился не таким мощным, как хотелось бы, но все-таки был услышан на судне.

Брю, возившийся с оснасткой, поднял голову и увидел плетущегося по песку гнома с поднятой рукой.

- Эй, Болто, ущипни тебя краб, шлюпку на воду! Там что-то не так. Целитель, принимай вахту, только ничего не трогай и к ежам не приставай, заноза им в пятку!

Когда подошли к берегу, Нури еле вымолвил:

- Они там... В лощине... У воды... Спят... Вода сонная... - и упал сначала на колени, а потом на бок.

Притащив к лодке девчонок, паромщик и Хрюкл отправились во второй рейс. Брю по-стариковски пыхтел, а Болто слегка прихрамывал.

- Куда этот животный подевался, протухни его селедка! - негодовал Брю. - Как орать, как баклан недорезанный, так он всегда рядом, а как везти, так его нет!

Солиста не наблюдалось. Мысль о том, чтобы тащить еще и сонного осла, отпадала сама собой.

- Уж лучше бы ему найтись, - согласился Хрюкл.

Ослик словно почувствовал настроения невысокликов и появился из-за соседнего холма. Вид у него был свежий и цветущий. Он трусил бодрой рысцой, а выражение морды было счастливое.

- Тю, да он еще улыбается... Вот нахал!

- Наглая морда, подавись им марлин! - подтвердил паромщик. - Да он мокрый! Или на ослов этот источник как-то не так действует, или он купался где-то в другом месте.

С этими словами Брю пошел по следам Солиста.

За холмом была похожая лощинка, а в ней почти такой же родничок. "Ну-ка, ну-ка", - бормотал старый невысоклик, отстегивая с пояса флягу и наполняя ее.

Вернувшись обратно к Болто, капитан "Мечты Кашалота" поднял голову Олли и понес флягу к его губам.

- Проглоти меня кит, если я не прав.

Через несколько минут Олли заморгал и открыл глаза. Сделав еще пару глотков, он поднялся на ноги, удивленно оглядываясь. Сон как рукой сняло. Мышцы налились силой. Хотелось дышать полной грудью и совершать подвиги. Невысоклик поднял увесистый камень и, размахнувшись, запустил его так далеко, как никогда не бросал ни один невысоклик.

Пробудив Пита, компания весело двинулась вниз.

Вскоре все свободные емкости заполняла живительная влага из второго источника. Сон-воды тоже немного запасли.

"Бодрянку", как обозвал ее Пит, пили понемногу, перед завтраком и обедом. Так доктор прописал. А сон-вода волшебным способом залечивала раны и ушибы, что на своей ноге не замедлил опробовать Хрюкл, оставшись очень доволен. Четырбок был на седьмом небе, исследуя новые методы лечения, а вся команда радовалась, что обрела верный способ будить Четырбока.


Олли давно привык к тому, что не ощущает холода, не боится жары и не чувствует ушибов. Чрезвычайно удивляло, что порез ножом Виндибур мог себе нанести, но только если это делалось плавно, без ускорения. Если же, например, наносился удар, то нож просто отскакивал. То же было и с мечом. Словно что-то сделало Олли неуязвимым для нападения. Невысоклик ломал голову, экспериментировал, но понять причину происходящего ему не удавалось.

И вот однажды, когда, раздевшись до пояса, он фырчал и отплевывался под умывальником, вошел Пит и что-то спросил. Олли резко выпрямился и больно ударился о бак с водой, да так, что из глаз посыпались искры. "Мне больно! - поразился он. - Но почему?" Ответа не было. И тут его взгляд упал на кусочек "летучей звезды", с которым он не расставался. Умываясь, невысоклик снял его с шеи и положил на полку. С некоторых пор, обработав, он носил его на цепочке как талисман.

Олли схватил камень, надел на шею, и снова трахнулся макушкой о бак. Больно не было. Расхохотавшись, он проделал все заново.

Забыв, за чем пришел, Репейник во все глаза смотрел на своего друга. Когда тот радостно закричал: "Это он, это все он!", Пит, испугавшись, побежал за Четырбоком.

Но вмешательство хойбилонского эскулапа не понадобилось. Виндибур, гордый своим открытием, собрал всех и рассказал о чудодейственных качествах небесного талисмана.

Олли был необычайно серьезен. Теперь он, наконец, обрел недостающее звено в цепочке многодневных догадок и рассуждений. Взгляд его светился уверенностью, а в голосе появились новые упрямые нотки.

- Судьба просто так никого не избирает. Отныне все мы, как сказочные герои, и небо нас защищает. Помните это.

- А парень-то как возмужал, орел, трап ему под ноги, - довольно шепнул доктору старый Брю.


Глава 10. Вечный консул Мазлус Горх


Мазлус Горх, правитель центральной части Эль-Бурегаса, был встревожен. Верховный консул давно уже не знал беспокойства, если не считать отдельных вылазок повстанцев где-то на дальних островах.

Вялотекущая война с борклами давно набила оскомину. Уже не было и самого Борка, а его последователи с завидной регулярностью совершали вылазки во имя "справедливого распределения". Распределять, по правде сказать, было что.

Реки усмарила текли в Эль-Бурегасе, наполняя казну правителя звонкой монетой. Лавки, торговавшие волшебными составами, были повсюду, но принадлежали они только одному - Верховному консулу Мазлусу Горху.

Мазлус жил всегда. Он был неуязвим и вечен. Население рождалось и умирало с его именем на устах. И верило, что заведенный однажды, в незапамятные времена, такой порядок вещей - единственно правильный. Основу всего составлял усмарил. И еда, и одежда, и дома, и утварь в них, все волшебным образом получалось из усмарила. Купить энное количество цветного вещества мог каждый, но не у каждого были деньги на "закрепитель". Вернее, его вообще нельзя было купить. "Закреплением" ведали специальные чиновники - уклисты - каста неприкосновенных и преданных Горху царедворцев. Правом "закрепить" что-нибудь награждали, или оно покупалось за очень большие деньги.

Тревога поселилась в сердце Верховного консула после того, как во дворец дошли слухи об идущем в направлении Эль-Бурегаса корабле. Весть принесли альбатросы, с которыми у правителя было заключено соглашение о наблюдении за этой частью океана. Чужаки очень давно не посещали архипелаг. А если кто-то когда-то и пытался, то кончалось это для них всегда плачевно. В морской пучине скрывалось достаточно гигантских и опасных тварей, с которыми можно было договориться.

Контакты с неволшебным миром, о котором последователи Борка слагали легенды, были запрещены под страхом смерти. Да большинство населения и не верило в жизнь без чудодейственной силы усмарила. Только повстанцы упрямо пытались то что-нибудь посеять, то соорудить при помощи своих рук. Если неволшебное находили, то уничтожали, а пойманных борклов казнили. Могли бросить на съедение громадному спруту, а могли ради смеха сделать студнем. И бродил такой "недозакрепленный" несчастный как приведение, пока сам не умирал. Горе было тому, кто собирался ему помочь, таких Горх уничтожал лично.


Когда-то секретные свойства усмарила стали известны ученику знаменитого мага. Мазлус, подававший надежды, был определен в помощники Кронлерона. Учитель все свободное время отдавал работе над новой системой волшебных построений. Ученик смешивал составы, помогал составлять справочники и постигал... Однажды другой ученик - Мурс, размышляя вслух, высказал мысль, что если что-то и может представлять настоящую ценность, так это черный усмарил, над которым бьется их учитель. "Если у него получится, - размышлял Мурс, - и он сможет защитить свойства магических предметов от распада, он может стать баснословно богатым. Зачем добывать руду, ковать топор, а затем еще насаживать его на топорище, когда достаточно будет иметь всего две колбы - одну синюю, а другую черную - и тот же топор готов? Остановленное время - вот заменитель денег".

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги