Завещание майя

22

Капитан Луз поприветствовал вице-президента Энниса Чейни и Марвина Тепермана, которые сошли на борт с вертолета Сикорского SH-60B «Морской ястреб». Капитан улыбнулся.

— Вы в порядке, мистер вице-президент? Вид у вас немного нездоровый.

— Попали в болтанку на подлете.

— Два «Хищника» парят над указанной территорией, сэр, согласно вашему приказу.

Марвин снял спасательный жилет, вручил его пилоту вертолета.

— Капитан, почему ваши люди уверены, что сегодня мы станем свидетелями очередного водоворота?

— Датчики показывают всплеск подземных электромагнитных возмущений, как и в тот раз, когда возник водоворот.

Луз провел прибывших через корабельные отсеки к командному центру.

В темном, оснащенном по последнему слову техники помещении кипела бурная деятельность. Капитан-лейтенант Кёртис Броад посмотрел на них с эхолокационной станции.

— Вы как раз вовремя, шкипер. Датчики засекли всплеск электромагнитной активности. Похоже на зарождение нового водоворота.

Два беспилотных аппарата системы «Хищник» кружили по замысловатой траектории над источником изумрудного света. Когда воды залива начали движение по кругу против часовой стрелки, «Хищники» снизились, и их телекамеры начали прямую трансляцию происходящего на борту ракетоносца.

Чейни, Теперман, капитан Луз и два десятка ученых и техников замерли у мониторов, с учащенным биением сердца наблюдая за рождением водоворота.

Вице-президент покачал головой, отказываясь верить в происходящее.

— Господи, что на земле обладает мощью, способной сотворить подобное?

— Возможно, оно также имеет отношение ко взрыву карстовых образований на западном побережье Тихого океана, — прошептал Марвин.

Водоворот набирал скорость, чудовищная центробежная сила сотворила воронку, которая дошла до самого дна. Как только воды разверзлись, из центра водоворота возник луч изумрудного света и осветил ночное небо, словно гигантский поисковый прожектор.

— Вот оно, — указал на экран Марвин. — Поднимается из центра воронки.

— Я вижу, — ошеломленно прошептал Чейни.

Три темные тени поднялись из источника света, пройдя через воронку.

— Что это, черт возьми, такое? — выругался Луз. Десяток ошеломленных ученых перекрикивались с помощниками и коллегами, стараясь все зафиксировать.

Объекты продолжали подниматься. Вознесшись над морем, они приблизились к нижнему беспилотному аппарату, и по телевизионному изображению, транслировавшемуся «Хищником», пошли полосы помех, затем оно исчезло.

Второй «Хищник» продолжал трансляцию.

— Поднять в воздух оба «Морских ястреба», — приказал капитан Луз. — Исключительно с разведывательной целью. Капитан-лейтенант, держите уцелевшего «Хищника» на безопасном расстоянии. Нельзя потерять сигнал.

— Так точно, сэр, уточните безопасное расстояние.

— Капитан, «Морские ястребы» взлетели.

— Держитесь подальше от этого света, — гаркнул Чейни.

Три неопознанных объекта достигли высоты пятьсот метров над уровнем моря. С механической точностью они исполнили пируэт, развернули гигантские крылья в горизонтальную плоскость и на бешеной скорости исчезли из виду.

Капитан Луз кинулся к системе слежения. Второй лейтенант Линда Мурарески уже отслеживала движение объектов с помощью радара.

— Я только что засекла их, сэр. Никогда не видела ничего подобного. Ни теплового излучения, ни звука, только слабое электромагнитное поле. Неудивительно, что спутник их упустил.

— Какая у них средняя скорость?

— В четыре раза превышает скорость звука, и она продолжает расти. Все три объекта движутся в западном направлении. Вам лучше связаться с НОРАД, капитан. На такой скорости они в любой момент могут исчезнуть с экрана радара.

Возвышающийся почти на две с половиной тысячи метров холм из гранитных обломков, известный как гора Шайенн, расположен в четырех милях к юго-востоку от Колорадо Спрингс. Два тщательно охраняемых тоннеля у его подножия уходят под землю на треть мили. Это единственный вход в подземный комплекс площадью в 1,8 гектара, известный как центр командования ПВО Североамериканского континента, или НОРАД.

Он представляет собой объединенный командный центр военно-воздушных военных сил США и включает, кроме прочего, Объединенный центр НОРАД и космического командования, центр разработки программного обеспечения элементов системы и центр прогнозирования погоды. Однако первичная функция комплекса — противоракетная оборона и обнаружение ракет, запущенных в любой точке мира, вне зависимости от того, где — на земле, на воде или в воздухе — находилось место запуска. Вероятны два варианта развития подобных событий.

К стратегическому предупреждению прибегают в том случае, когда в направлении Северной Америки с расстояния, превышающего 2100 морских миль запущена межконтинентальная баллистическая ракета и время до предполагаемого удара составляет около получаса. В этом случае информация проходит через цепочку осведомителей и достигает президента и всех командных центров по обороне США в течение четырех минут.

Всеобщее предупреждение используется в случае местного запуска ракеты в сторону США или их союзников. Ракета системы «Scud» или «Cruise» может нанести удар в течение нескольких минут, поэтому НОРАД напрямую оповещает командующих через спутник.

Радиус действия основной системы обнаружения ракет, расположенной внутри горы Шайенн, составляет 22 300 миль над землей. На этой высоте вокруг Земли вращаются обеспечивающие непрерывную и полную зону покрытия спутники поддержки системы обороны с высокотехнологичными датчиками весом в две с половиной тонны на борту, которые мгновенно обнаруживают тепловое излучение, возникающее при запуске ракет.

Главнокомандующий Джозеф Ансин поприветствовал охранников у стеклянной двери убежища и сел в ожидающую его вагонетку. После короткой поездки по лабиринту тоннелей он прибыл в командный центр НОРАД, чтобы заступить на двенадцатичасовую смену.

Для командира НОРАД ракеты были не в новинку, каждый год случалось не менее пары сотен таких «происшествий». Но на это раз все было иначе. Мир находится на грани войны, напряжение возрастает, и тысячи, возможно, миллионы жизней висят на волоске.

Его коллега майор Брайен Седио смотрел в монитор, расположенный над пультом управления видеокомом, экран которого занимало лицо вице-президента Чейни.

— Что происходит?

Седио посмотрел на него.

— Вы как раз вовремя. У вице-президента поехала крыша.

Майор включил звук.

— Мне жаль, мистер вице-президент, но наша система противоракетной обороны рассчитана на обнаружение теплового излучения, а не электромагнитных возмущений. Если эти ваши неопознанные объекты будут и дальше двигаться в сторону Азии, есть шанс засечь их с помощью наземного радара, однако для наших спутников они невидимы.

Отчаянье, застывшее в глазах Чейни, настораживало.

— Найдите их, майор. Организуйте все необходимые поиски. Немедленно сообщите мне, если вы их обнаружите.

Монитор погас, и майор Седио покачал головой.

— Вы бы поверили в это дерьмо? Мир на грани войны, а Чейни считает, что нас атакуют инопланетные монстры.

Провинция Юньнань вместе с Гуайчжоу составляет юго-западный регион Китайской Народной Республики. Изобилие озер, возносящиеся вертикально вверх скалы, густая листва деревьев, — мало еще какое место в Китае может порадовать таким разнообразием пейзажей.

Самый большой город провинции — Куньмин, столица Юньнань. В семидесяти милях к юго-востоку от города расположен его важнейший аттракцион для туристов — Каменный лес Луньнань, также известный как Каменный лес Шилинь. Площадью более сотни квадратных миль, он представляет собой множество причудливых каменных игл — гипсовых скал, достигающих в высоту тридцати метров. Тропинки ведут посетителей вдоль шеренг заостренных пиков, через деревянные мостики, перекинутые через ручьи и вырубленные в камне проходы, пронизывающие весь этот удивительный пейзаж.

История происхождения камней уходит на двести восемьдесят миллионов лет назад, когда в процессе поднятия Гималаев гипсовое плато подвергалось эрозии, результатом которой стали причудливые спиралевидные образования. Поднятие гор растянулось на миллионы лет, что способствовало возникновению трещин и пустот, которые затем размывались дождем, создавая возвышающиеся пики и серовато-белые игольчатые скалы.

Еще не рассвело, когда пятидесятидвухлетняя Дженет Паркер и ее личный гид Кик-син прибыли к главным воротам парка. Проигнорировав предупреждение туристического бюро, где ей не рекомендовали поездку в Китай, эта решительная деловая женщина из Флориды настояла на посещении Каменного леса перед утренним вылетом из Куньмина.

Она последовала за гидом мимо пагоды и взошла на деревянный настил, который петлял, уводя посетителей в глубь карстовых гипсовых образований.

— Погоди, Кик-син. Ты хочешь сказать, что вот ради этого мы ехали сюда целый час?

— Во тин будон…

— На английском, Кик-син, на английском.

— Я не понимать, мисс Дженет. Это Каменный лес. Что вы хотеть увидеть?

— Естественно, что-то более зрелищное. А здесь я вижу только мили камней.

Ее внимание привлек яркий янтарный проблеск.

— Постой-ка, что это?

Она указала на золотистый свет, вспыхивающий между гипсовых скал.

Кик-син зажмурился: свет его напугал.

— Я… я не знать. Мисс Дженет, пожалуйста, что вы делать?

Дженет перелезла через низкий поручень.

— Я хочу посмотреть, что это.

— Мисс Дженет… мисс Дженет!

— Расслабься, я вернусь через минуту.

С фотоаппаратом в руке она спустилась вниз, протиснулась между двух скал и выругалась, оцарапав щиколотку об острый камень. Прокладывая себе путь между гипсовыми образованиями, она посмотрела вверх в поисках источника яркого света.

— Что это, черт возьми, такое?

Между двух гипсовых пиков сидело черное крылатое, похожее на насекомое существо около пятнадцати метров длиной. Не подавая признаков жизни, тварь опиралась на два раскаленных докрасна когтя, которые пронзали плавящийся под ними карст.

— Кик-син, иди сюда.

Дженет сделала еще одно фото, и в этот момент первые лучи солнца коснулись крыльев чудовища. Янтарные вспышки потускнели и замигали, учащаясь с каждой секундой.

— Эй, Кик-син, за что я вообще тебе плачу?

Беззвучная вспышка ярчайшего белого света мгновенно ослепила Дженет Паркер. Бизнес-леди успела почувствовать лишь резкую обжигающую вспышку, поскольку устройство чистого синтеза сгенерировало кипящий котел энергии, температура которой превышала температуру на поверхности Солнца. Кровь, кожа и ткани Дженет согрели во вспышке всепоглощающего пламени, наносекундой позже испарился скелет.

Огонь начал распространяться во все стороны со скоростью света. Цепная реакция прокатилась по Каменному лесу: жар испарял карстовую структуру почвы, выпуская на волю густые клубы токсичной двуокиси углерода; прижатые к поверхности арктическим воздухом ядовитые испарения понеслись вперед, словно газовое цунами.

Большая часть населения Куньмина мирно спала, когда невидимая смертоносная волна газа пронеслась над городом, словно знойный порыв ветра. Те, кто проснулся раньше всех, падали на колени, хватались за горло и пытались понять, почему мир вращается вокруг них. Спящие даже не поняли, что с ними происходит, — они задохнулись в своих постелях.

Несколько минут спустя каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок в Куньмине были мертвы.

Семнадцатилетний Павел Пшеничный взял топор у младшего брата Николая и вышел из трехкомнатной рубленой избы, оставляя первые следы на свежевыпавшем снеге. Ледяной утренний ветер свистел в ушах. Он поправил шарф и неохотно потащился через занесенный снегом двор к поленнице.

Солнце еще не встало, однако, учитывая погоду, обычную для этого серого царства вечного холода, заметить это мог только местный житель. Павел смахнул снег с промерзлого широкого пня для колки дров, взял полено и поставил его на торец. С уханьем он занес и опустил топор — дерево под лезвием раскололось на щепки. Когда он потянулся за следующим поленом, яркая вспышка света заставила его посмотреть вверх.

На тускло подсвеченном рассветными лучами горизонте в туманной дымке виднелись кряжистые, покрытые снегом горы. Вдруг из-за облаков вырвалась добела раскаленная молния и рассыпалась меж скалистых вершин, укрытых растущими клубами тумана.

Секунду спустя раздался оглушительный удар грома, и земля под ногами вздрогнула.

Лавина?

Плотный туман скрыл от глаз Павла геологические разрушения. Все, что мог видеть подросток, — это катящееся на него серо-белое облако снега, увеличивающееся, мчащее с невероятной скоростью.

Он выронил топор и побежал.

— Николай! Лавина… лавина!

Ударная волна с силой ядерного взрыва сбила Павла с ног, втолкнув его головой вперед в дверь избы со скоростью торнадо. Прежде чем он успел ощутить боль, его дом сдуло ветром, словно карточный домик, и волна испепеляющего жара прокатилась по равнине, пожирая все на своем пути.

Черный, покрытый пылью «шевроле»-пикап без заднего бампера пробирался через дикие джунгли, завывая мотором и скрипя всем корпусом, словно протестуя против того, что его заставляют прыгать по разбитой грунтовой дороге. У решетчатых ворот пикап завизжал и остановился.

Майкл Гэбриэл выскочил из машины, осмотрел стальную цепь, стягивающую створки ворот, и начал возиться со ржавым замком в свете фар.

Как только замок поддался и Мик снял цепь, Доминика пересела на место водителя. С хрустом включив первую передачу, она проехала в открытые ворота, затем вернулась на пассажирское место, уступая водительское Мику.

— Впечатляюще. Где ты научился взламывать замки?

— В одиночке. Хотя гораздо полезнее иметь при себе ключ.

— Откуда у тебя ключ?

— Мои друзья работают в обслуге парка. Довольно грустно осознавать, что коренные майя могут устроиться на работу только туда, где им придется подавать еду туристам и выметать чужой мусор из величайшего города их предков.

Доминика схватилась за приборную доску, когда Мик нажал на газ и автомобиль запрыгал по канавам в глубь парка.

— Ты уверен, что знаешь, куда ехать?

— Большая часть моего детства прошла в джунглях, окружающих Чичен-Ицу. Я знаю здешние дороги, словно линии на своей руке.

Свет фар высветил тупик в конце дороги.

Мик улыбнулся.

— Хотя с тех пор, конечно, прошло немало времени.

— Мик! — Доминика закрыла глаза и вцепилась в сиденье, когда он развернул машину и направил ее прямо в заросли, а по корпусу пикапа застучали тяжелые ветки. — Помедленнее! Ты что, собрался нас убить?

Машина выскочила из зарослей кустарника, каким-то чудом избежав сильного столкновения с нагромождением камней и ветвей. Они оказались на поляне, окруженной высокими деревьями, верхушки которых уходили в звездное небо. Мик ударил по тормозам.

— Конец дороги.

— Ты называешь это дорогой? — Он заглушил мотор. — Мик, скажи мне еще раз, почему…

— Ш-ш-ш. Слушай.

Но единственным звуком, который она различила, было урчание мотора.

— И что я должна услышать?

— Потерпи.

Постепенно мотор остыл, и снова стали слышны звуки ночных джунглей.

Доминика взглянула на Мика. Он сидел закрыв глаза, а на его угловатом лице застыло странное выражение блаженства.

— Ты в порядке?

— Да.

— О чем задумался?

— О своем детстве.

— Счастливые или грустные воспоминания?

— Одни из самых счастливых. Мы с мамой часто разбивали лагерь в этих лесах, я тогда был еще совсем ребенком. Она многому научила меня. Она рассказывала о природе и самом Юкатане, о том, как образовался этот полуостров, о его геологии, обо всем. Она была прекрасным учителем. Чем бы мы ни занимались, она умела сделать это занятие настоящим праздником.

Мик повернулся к ней; черные зрачки его глаз расширились и мерцали.

— А ты знаешь, что когда-то вся эта территория находилась под водой? Миллионы лет назад полуостров Юкатан находился на дне тропического моря, а его поверхность была покрыта кораллами и морским илом. Эта часть морского дна состояла в основном из известняковых пород, а потом — бум! — космический корабль, или чем там была та штука, врезался в Землю. При столкновении раскололось известняковое дно, подняв волны высотой в полкилометра, последовало множество извержений, атмосферу заполнила пыль, которая помешала процессам фотосинтеза и уничтожила большинство живых организмов на планете. А полуостров Юкатан внезапно поднялся из воды, превратившись из морского дна в отрезок суши. Дождевая вода заполняла разломы и каверны известняка, размывала камень и в результате образовала огромный подземный лабиринт, который тянется подо всем полуостровом. Мама говорила, что под землей Юкатан больше всего напоминает огромный кусок швейцарского сыра.

Он откинулся на спинку кресла, невидящим взглядом уставившись на приборную доску.

— Во время последнего ледникового периода уровень воды опустился, поэтому сейчас пещеры под полуостровом уже не затоплены. Но там возникло огромное количество сталактитов, сталагмитов и других образованных карбонатом кальция карстовых формирований.

— Карстовых?

— Карст — это научное название пористой известняковой почвы. Весь Юкатан состоит из карста. Как бы то ни было, около четырнадцати тысяч лет назад лед растаял и уровень моря поднялся, снова затопив пещеры. На Юкатане нет наземных рек, вся вода на полуострове добывается из подземных пещер. В центральных областях есть пресные источники, однако чем ближе к побережью, тем более соленая в них вода. Иногда потолки подземных пещер проламываются, и тогда возникают карстовые воронки…

— Такие, как священный дзонот?

Мик улыбнулся.

— Ты использовала майяское название сенота, а я и не думал, что ты его знаешь.

— Моя бабушка была майя. Она рассказала мне, что дзоноты считались порталами в Подземный мир, в Шибальбу. Мик, вы с матерью… были очень близки, верно?

— До недавнего времени она была моим единственным другом.

Доминика сглотнула образовавшийся в горле комок.

— Когда мы были в заливе, ты начал рассказывать мне что-то о том, как она умирала. Мне показалось, ты злился на отца.

Тень неуверенности скользнула по его лицу.

— Нам действительно пора идти.

— Нет, подожди… Расскажи мне, что случилось. Возможно, я смогу тебе помочь. Если ты не доверишься мне, то кому тогда ты сможешь доверять?

Он наклонился вперед, почти лег на руль и уставился на облепленное разбившимися жучками ветровое стекло.

— Мне было двенадцать. Мы жили в двухкомнатной хибарке на краю Наска. Моя мать умирала, рак пожирал ее изнутри. Она уже не могла вынести ни облучения, ни химиотерапии. Она была слишком слаба, чтобы самой заботиться о себе. Юлиус не мог позволить себе нанять сиделку, поэтому, пока он работал в пустыне, я дежурил у ее постели. Мамины органы отказывали один за другим. Она лежала на кровати, сжавшись в комочек от невыносимой боли, а я расчесывал ей волосы и читал вслух. У нее были длинные темные волосы, совсем как у тебя. Потом я уже не мог их расчесывать: они выпадали целыми прядями и сбивались в колтун. — Одинокая слеза скатилась по его щеке. — Но ее ум по-прежнему оставался ясным, она была в сознании до самого конца. По утрам ей всегда становилось лучше, она могла поддерживать беседу, но после полудня и ближе к вечеру становилась вялой и безразличной, морфин не давал ей возможности сосредоточиться. Однажды вечером Юлиус пришел домой, вымотанный тремя сутками работы в пустыне. У мамы тогда выдался тяжелый день. Ей пришлось бороться с сильной лихорадкой и ужасной болью, а я был выжат до капли, поскольку за семьдесят два часа не мог даже толком поспать. Юлиус сел на край ее постели и молча смотрел на нее. В конце концов я пожелал ему спокойной ночи и закрыл за собой дверь, решив хоть немного отдохнуть.

Наверное, я отключился, как только моя голова коснулась подушки. Не знаю, долго ли я проспал, знаю только, что посреди ночи меня разбудил приглушенный плач. Я вскочил с постели и открыл дверь.

Мик закрыл глаза, слезы теперь катились беспрестанно.

— Что это было? — спросила Доминика. — Что ты увидел?

— Плакала моя мать. Юлиус склонился над ней и душил ее подушкой.

— О господи…

— А я просто стоял в дверях, все еще в полусне, и не понимал, что происходит. Спустя минуту или около того мама утихла. Только тогда Юлиус заметил открытую дверь. Он обернулся и посмотрел на меня с диким выражением лица. Затащил меня обратно в мою комнату, плача и бормоча что-то о том, что мама так страдала, что он не мог позволить ей мучиться снова и снова.

Мик раскачивался вперед и назад, глядя в ветровое стекло.

— Это снится тебе в кошмарах?

Он кивнул, потом стиснул кулаки и ударил по грязной приборной доске.

— Да кем себя считал этот старый козел, чтобы принимать такие решения? Именно я о ней заботился, я один о ней заботился, а вовсе не он!

Кулаки снова и снова колотили по приборной доске, выпуская так долго копившуюся злость. Выдохшись, Мик прижался лбом к рулевому колесу.

— Он ведь даже не спросил меня, Доминика. Он не дал мне шанса попрощаться с ней.

Доминика притянула его к себе, гладя по волосам. Он прижался лицом к ее груди. Слезы катились по ее щекам от осознания того, как он мучался, с детства лишившись шанса на нормальную жизнь, а часть взрослой жизни проведя в одиночном заключении. Как после всего этого я смогу заставить себя вернуть его в клинику?

Через несколько минут он успокоился, отстранился от нее и вытер глаза.

— Думаю, мне придется хорошо подумать над тем, что именно я должен своей семье.

— Тебе пришлось нелегко, но сейчас ведь все налаживается.

Мик хмыкнул.

— По-твоему это называется «налаживается»?

Она наклонилась к нему и поцеловала, сначала осторожно, затем придвинулась ближе, и их губы слились в поцелуе, языки сплелись, разжигая страсть. В возбуждении они срывали друг с друга одежду, обмениваясь в темноте ласками, толкаясь в тесной кабине, где руль и рычаг переключения передач ограничивали их движения.

— Мик… подожди. Я так не могу, здесь совсем нет места.

Она положила голову ему на плечо, задыхаясь и чувствуя, как по лицу стекают капли пота.

— В следующий раз бери в аренду что-нибудь с задним сиденьем.

— Обещаю. — И он поцеловал ее в лоб.

Доминика задумчиво перебирала завитки волос на его затылке.

— Нам лучше выбраться отсюда, иначе мы опоздаем на встречу с твоими друзьями.

Они вышли из машины. Мик забрался в кузов и снял пристегнутые к обрешетке кислородные баллоны. Протянул один из них, уже оснащенный регулятором, Доминике, потом передал ей жилет.

— Ты когда-нибудь спускалась под воду ночью?

— Пару лет назад. А далеко отсюда до сенота?

— Около мили. Тебе будет удобнее, если прямо здесь наденешь баллон.

Она надела жилет и баллон на спину, затем забрала у спустившегося вниз Мика неопреновые костюмы. Мик застегнул собственный жилет, затем закинул сумку с оборудованием на плечо и взял в руки два запасных баллона с кислородом.

— Иди за мной.

Он направился в заросли, Доминика шла за ним. По едва различимой заросшей тропинке они прокладывали путь сквозь густую чащу, не обращая внимания на насекомых и шипы растений, которые впивались им в кожу. Растительность постепенно перешла в густой лес, болотистый грунт сменился камнями. Они взобрались на полутораметровый склон и замерли — над их головами раскинулось великолепное звездное небо.

Они стояли на широкой мощенной камнем дороге, сакбе, тысячи лет назад сложенной древними майя.

Мик опустил на землю кислородный баллон и принялся растирать затекшие плечи.

— Слева находится священный сенот, справа — пирамида Кукулькана. Ты в порядке?

— Чувствую себя вьючным мулом. Далеко еще?

— Двести метров. Пойдем.

Они зашагали налево и пять минут спустя уже стояли на краю крутого обрыва известнякового сенота, глядя на отражение луны в его темной воде.

Доминика посмотрела вниз. Пятнадцать метров отделяли край обрыва от поверхности источника. Сердце зачастило. Какого черта я тут делаю? Она повернулась и заметила, что из леса к ним приближаются пятеро немолодых темнокожих майя.

— Это наши друзья, — сказал Мик. — Х'Менес, майяские мудрецы. Они хранят наследие братства Ш'толь, тайного общества, которое уцелело во время зверств инквизиции пять столетий назад. Они здесь, чтобы помочь нам.

Мик говорил с седоволосым майя на древнем языке, натягивая водолазный костюм. Остальные майя доставали из рюкзаков подводные фонари и разматывали длинную веревку.

Доминика отвернулась от них, стянула пропитанный потом халат и начала надевать водолазный костюм поверх закрытого купальника.

Мик обеспокоенно окликнул ее.

— Дом, это Оцелот, жрец майя. Оцелот говорит, что вчера в Чичен-Ице появился странный человек, который расспрашивал о нас. Высокий мускулистый американец с рыжеватыми волосами.

— Раймонд? Вот дерьмо…

— Дом, скажи мне честно. Ты…

— Мик, клянусь, с тех пор как я приехала, я не связывалась ни с Фолеттой, ни с Борджией, ни с кем другим.

— Брат Оцелота работает в парке охранником. Он сказал, что рыжий вошел в парк сегодня утром, но никто не видел, чтобы он уходил до закрытия. Так вот, эта сделка, которую ты заключила с Борджией… Полная чепуха. Ты получишь свою неприкосновенность только после того, как он сможет пнуть мой труп. Давай, нам пора идти.

Они проверили, работают ли баллоны и регуляторы, натянули жилеты и пояса и подошли к краю обрыва.

Мик натянул ласты и, крепко обхватив веревку, исчез за краем. Майя быстро разматывали трос и, когда убедились, что Мик благополучно достиг воды, протянули веревку Доминике.

Мик надел маску, поправил регулятор, потом включил фонарик и нырнул под воду. Видимость в шоколадно-коричневой, провонявшей водорослями воде была не более полуметра.

Доминика, повиснув на веревке, взглянула на далекую темную воду и почувствовала, как дрожат колени. Почему я это делаю? Я что, тоже сошла с ума? Ее ноги опустились в холодную воду, вокруг лодыжек заметались водоросли. Отпустив веревку, Доминика погрузилась в воду, почти задыхаясь от вони гниющих водорослей. Быстро опустив на лицо маску, она поправила регулятор и глубоко вдохнула, чтобы избавиться от мерзкого запаха.

Мик вынырнул на поверхность, в его волосах запутались нити водяных растений. Он протянул Доминике длинный желтый шнур, обвязанный вокруг его талии, и помог закрепить его на поясе.

— Там внизу невероятно темно. Не хочу, чтобы мы потерялись.

Она кивнула, убрала ото рта регулятор.

— Что именно ты собираешься там искать?

— Что-то вроде прохода в южной части сенота. Там должно быть что-то, ведущее к пирамиде.

— Но пирамида в миле отсюда. Мик? — Она смотрела, как он выпускает воздух из жилета и начинает погружаться. Черт побери. Доминика в последний раз взглянула вверх, на почти полную луну, закусила загубник и последовала за Миком вниз.

Как только ее лицо коснулось воды, Доминика учащенно задышала через загубник. Несколько секунд она плыла вслепую, чувство пространства покинуло ее. Она опустилась на шесть метров, обо что-то ударилась и в этот момент увидела отражение света его фонаря на стене сенота.

Мик шарил лучом по известняковой стене, густо поросшей водорослями. Фонариком он подал сигнал Доминике, чтобы она подплыла к нему и ножом срезала водоросли на стене справа от него.

Доминика достала нож из ножен на щиколотке и начала простукивать стену, постепенно опускаясь ниже. Десятью метрами ниже ее рука провалилась в метровую дыру, часы запутались в водорослях. Не в силах вырваться, она уперлась ластами в стену и напряглась, чтобы высвободиться. Из дыры на нее бросилась двухметровая мокасиновая змея, ударилась о маску и со скоростью света скрылась во тьме.

Большего ее нервы выдержать не могли. В панике она рванулась вверх, увлекая за собой Мика. Выскочив на поверхность, Доминика, задыхаясь и кашляя, сорвала с лица маску.

— Ты в порядке? Что случилось?

— Ты ничего не говорил про долбаных змей! Я ненавижу змей!

— Она тебя укусила?

— Нет, но с меня хватит. Это не погружение, это больше похоже на заплыв в жидком дерьме.

Дрожащими руками она отвязала веревку.

— Дом…

— Нет, Мик, с меня достаточно. Мои нервы на пределе, а от этой воды скоро начнется чесотка. Продолжай без меня. Давай, найди свой тайный проход или что ты там ищешь. Я подожду тебя наверху.

Мик обеспокоенно взглянул на нее, но все же нырнул.

— Эй, Оцелот! Спускай веревку. — Она смотрела вверх, ожидая, когда над краем колодца появятся майя.

Никого.

— Эй, ребята, вы меня слышите? Я сказала, бросайте сюда эту гребаную веревку!

— Добрый вечер, солнышко.

Доминику пробрала ледяная дрожь, когда над краем сенота появился Раймонд, а на резине ее костюма, чуть выше ямочки над ключицами, затанцевала красная точка лазерного прицела.

Президент Меллер чувствовал себя так, словно только что пропустил сильный удар в живот. Он поднял глаза от рапорта министерства обороны и посмотрел на генерала Фекондо и Джеффри Гордона. Пульс гулко отдавался в висках. Президент ощущал такую слабость, что, не в силах удержать тело в вертикальном положении, грузно опустился на стул.

Пьер Борджия ворвался в Овальный кабинет; его здоровый глаз покраснел и сверкал ненавистью.

— Мы только что получили новые данные. Двадцать одна тысяча погибших в республике Саха. Два миллиона задохнулись в Куньмине. В Туркменистане уничтожен целый город. Пресса уже толпится у главного входа.

— Русские и китайцы очень быстро мобилизовались, — добавил генерал Фекондо. — Согласно официальному заявлению мобилизация является частью объявленных ранее противоракетных учений, однако количество групп и вооружения превышает все допустимые пределы.

Министр ВМС начал читать с экрана ноутбука.

— По последним данным спутникового наблюдения, замечены восемьдесят три атомные подлодки, в том числе новые российские разработки класса «Борей». Каждая подлодка оснащена восемнадцатью баллистическими ракетами SS-N-20. Добавьте к этому списку десяток китайских подлодок с другими типами баллистических ракет и…

— И не только подводных лодок, — вмешался генерал. — Все стратегические объекты обеих наций приведены в состояние полной боевой готовности. По данным «Даркстара», ракетоносец «Петр Великий» покинул доки через двадцать минут после последнего взрыва. Его арсенал превышает две тысячи ядерных боеголовок — вот с чем нам с вами придется столкнуться.

— Господи! — Меллеру перехватило дыхание. Он сделал глубокий вдох. — Пьер, сколько еще ждать звонка от Совета безопасности?

— Десять минут, но Генеральный секретарь утверждает, что Грозный желает обратиться к парламенту и отказывается вести переговоры с нами. — Лицо Борджии покрыл пот. — Сэр, нам действительно необходимо переместить командование в Маунт-Уэзер.[38]

Меллер проигнорировал его слова. Он обернулся к видеокоммутатору с надписью «СТРАТКОМ».

— Генерал Дорошов, наш противоракетный щит выдержит первый массированный удар?

На мониторе появилось бледное лицо командующего ВВС США генерала Эрика Дорошова, начальника пункта стратегического командования.

— Сэр, щит способен перехватить несколько десятков ракет на высшей точке их траектории, но ничто в нашем защитном арсенале не рассчитано на массированную атаку. Большинство российских баллистических ракет, как запущенных с суши, так и подводных, запрограммированы на полет по более пологой траектории. Наши технологии просто не в состоянии с этим справиться.

Меллер с отвращением покачал головой.

— Двадцать гребаных миллиардов долларов — и за что?

Пьер Борджия взглянул на генерала Фекондо, тот кивнул.

— Мистер президент, у нас есть и другая возможность. Если мы уверены в том, что Грозный первым нанесет удар, есть смысл нанести упреждающий удар. Согласно последнему интегрированному плану боевых действий запуск тысячи восьмисот боеголовок позволит вывести из строя девяносто один процент всех российских и китайских наземных баз и…

— Нет! Я не войду в историю как президент США, начавший Третью мировую войну!

— Но упреждающий удар оправдывает нависшая над нами угроза, — произнес генерал Дорошов.

— Я ничем не могу оправдать убийство двух миллиардов людей, генерал. Мы попытаемся решить все при помощи дипломатии и будем только обороняться. — Президент оперся о край стола, потер виски. — Где вице-президент?

— По последним моим данным, он находится на борту «Буна».

— Возможно, стоит отправить за ним вертолет и перевезти Чейни на ближайшую базу FEMA?[39] — предложил генерал Фекондо.

— Нет, — слишком быстро ответил Борджия. — Нет, вице-президент никогда не согласится сбежать от…

— Он все еще является представителем исполнительной власти.

— Это не имеет значения. Чейни не был включен в список подлежащих первоочередной эвакуации. В Маунт-Уэзер ограниченное количество комнат…

— Достаточно! — заорал президент.

В кабинет вошел Дик Пристас.

— Простите за опоздание, но перед Белым домом настоящий зоопарк. Вы видели, что там происходит? — Он включил канал Си-эн-эн.

Канал показывал тысячи перепуганных американцев, суетливо пытающихся погрузить свои вещи в и без того перегруженные автомобили. Репортер направил микрофон в лицо отца с тремя детьми.

— Я не знаю, какого черта здесь происходит. Россия заявила, что это мы взорвали те бомбы, наш президент говорит, что мы этого не делали. Я не знаю, кому верить, но я не верю ни Меллеру, ни Грозному. Мы сегодня уезжаем из города…

Камеры крупным планом показали столпившихся перед Белым домом пикетеров с плакатами, возвещавшими об апокалипсисе.

ВИКТОР ГРОЗНЫЙ — АНТИХРИСТ! ПОКАЙТЕСЬ! ГРЯДЕТ СТРАШНЫЙ СУД!

Последовали кадры с переполненными баптистскими молельнями, аэроснимки федеральных автострад, перегруженных автомобилями, движущимися бампер к бамперу. Один из грузовиков вынырнул из общего ряда, пытаясь обойти по обочине. В кузове грузовичка сидела целая семья — и все сжимали автоматы.

— Мистер президент. Совет безопасности на второй линии.

Меллер подошел к дальней стене, в которую были вмонтированы пять видеокоммуникаторов защищенной линии. Второй слева экран ожил, разделившись на двенадцать квадратов, в каждом из которых появились изображения представителей Совета безопасности ООН. Блок, предназначенный представителю России, остался темным.

— Мистер Генеральный секретарь, господа консулы, я хотел бы снова заявить, что Соединенные Штаты не причастны ко взрывам «чистого синтеза». Однако у нас появился повод думать, что Иран может напасть на Израиль под прикрытием развязанной им войны США с Россией. Позвольте заверить вас, что мы желаем избежать войны, чего бы это нам ни стоило. Чтобы не осталось недоразумений; мы отдали приказ о выходе нашего флота из Оманского залива. Прошу вас проинформировать президента Грозного о том, что Соединенные Штаты ни в коем случае не станут наводить ракеты на Россию и ее соседей, однако мы не можем снять с себя обязательства перед Израилем.

— Совет передаст ему ваше сообщение. Храни вас Господь, мистер президент.

— Храни Господь всех нас, мистер Генеральный секретарь.

Меллер повернулся к Борджии.

— Где сейчас моя семья?

— Уже на пути к Маунт-Уэзер.

— Прекрасно, мы тоже можем двигаться. Генерал Фекондо?

— Да, сэр?

— Объявляйте положение DEFCON 1.[40]

Мик опускался вдоль южной стенки сенота, внимательно осматривая и ощупывая ее поверхность, однако не заметил ничего необычного, кроме поросших растительностью известняковых блоков. На глубине десять метров угол склона резко изменился, отклонившись на сорок пять градусов.

Мик продолжал двигаться в направлении дна майяского колодца, темнота сомкнулась вокруг него, загустела, и только луч фонарика беспомощно пытался разогнать ее. На глубине двадцать пять метров он остановился, чтобы отдышаться: давление отдавалось в ушах почти непереносимой болью.

Тридцать два метра…

Южная стена снова выровнялась и далее шла вертикально. Мик продолжил спуск, погружаясь в непроглядно черную шахту и прекрасно понимая, что он не в том физическом состоянии, чтобы спускаться на самое дно.

Именно тогда он и заметил это — лучик света, горящий во тьме как значок «Выход» в темном кинотеатре.

Он сильнее заработал ногами, пульс бешено забился, когда он рассмотрел удивительный портал высотой метра три и шириной три с половиной. Луч его фонарика отражался от гладкой полированной поверхности белого металла.

В центре металлического листа был выгравирован сияющий красным канделябр с тремя ответвлениями. Мик ошеломленно застонал сквозь регулятор, узнав этот древний указатель.

Это был Трезубец Паракаса.

Грузовой вертолет с первой леди страны, ее тремя сыновьями и тремя конгрессменами высшего ранга на борту шел на запад над городом, стараясь придерживаться шоссе 601. Пилот уже видел мерцающие огни десятка зданий, обнесенных композитной оградой.

Это был Маунт-Уэзер, сверхсекретная военная база, расположенная в сорока шести милях от границы округа Колумбия. Учреждение на поверхности принадлежало Федеральному агентству по чрезвычайным ситуациям, здесь располагалось управление агентства, связанное переходами с полутора сотнями подземных убежищ, построенных в рамках американской программы «Непрерывность управления».

Тридцать пять гектаров построек были обнесены оградой и тщательно охранялись, однако настоящий секрет Маунт-Уэзер находился глубоко под землей. В толще гранитной горы был вырублен целый подземный город, оснащенный частными апартаментами и общежитиями, кафетериями и госпиталями, сооружениями для очистки воды и биологического обезвреживания отходов, электростанцией, системой общего транспортного сообщения, телевещания, даже подземным прудом. Хотя ни один из членов конгресса никогда не признавал, что ему известно о существовании этого заведения, множество представителей исполнительной власти являлись владельцами апартаментов в этой подземной столице «Непрерывности управления». Девять федеральных служб и пять федеральных агентств отвечали за содержание этого убежища. Тайное назначение и распределение мест в убежище для представителей власти происходило без ведома конгресса и без огласки. Пусть и не настолько большой, как российский комплекс в горе Ямантау, это кризисное убежище служило для той же цели — сберечь правительство Соединенных Штатов в случае ядерного конфликта.

Капитан ВВС Марк Девис уже двенадцать лет занимался техническими перевозками в Маунт-Уэзер. Несмотря на то что пилот национального ВКП управления ВС в чрезвычайной обстановке был счастливым отцом четырех детей и зарабатывал больше чем достаточно для хорошей жизни, он так и не смог за все эти годы смириться с фактом, что его семья не включена в «белый список».

Девис заметил огни центра на горизонте. Стиснул зубы.

Там работало около 240 военных. Неужели их жизни важнее? А как насчет шестидесяти пяти членов «элиты» исполнительной власти? Если ядерная война все-таки начнется, кто будет виноват? Наверняка большая часть этих военных «экспертов». Так почему эти ублюдки должны выжить, а его семья — нет?

Русскому агенту не составило труда договориться с недовольным капитаном. Ключом к выживанию при ядерной войне оказались деньги. Девис потратил большую часть полученных средств на постройку своего собственного бункера в горах Блю Ридж, а остальные перевел в золото и бриллианты. Если ядерная война все-таки начнется, он может быть спокоен за будущее своей семьи. Если же нет, отложенные детям на колледж деньги сейчас были сохраннее, чем когда-либо.

Девис провел вертолет над площадкой, завис и начал опускаться. Два офицера в грузовом трамвайчике приблизились к площадке. Он отдал честь.

— Семь пассажиров и их багаж. Весь груз проверен.

Не дожидаясь ответа, Девис открыл грузовую дверь и помог первой леди выбраться из вертолета. Офицеры размещали пассажиров в трамвайчике, пока пилот занимался их багажом.

Немаркированный коричневый дипломат из искусственной кожи был третьим по счету. Девис повернул его ручку по часовой стрелке, следуя инструкциям русского агента, потом медленно вернул ручку в первоначальное положение.

Механизм активирован.

Пилот осторожно опустил дипломат в грузовую тележку и занялся остальным багажом.

Мик заставлял себя подниматься медленнее, с трудом справляясь с охватившим его волнением. На глубине шесть метров он остановился, чтобы избавиться от переизбытка азота. В голове бешено роились мысли.

Как мне попасть внутрь? Там должен быть какой-то скрытый механизм, открывающий дверь. Мик проверил кислородный баллон. Воздуха оставалось на пятнадцать минут. Хватай новый баллон и скорее возвращайся к двери.

Мик снова начал подниматься и с удивлением увидел ноги Доминики, плавно двигающиеся под поверхностью. Он подплыл поближе и вынырнул рядом с ней.

— Дом, почему ты…

Перепуганное выражение ее лица заставило его взглянуть вверх.

Над ними на краю обрыва сидел рыжеволосый охранник из клиники в Майами, довольно скалясь в их сторону. Красная точка лазерного прицела переместилась с шеи Доминики на Мика.

— А вот и моя драгоценная сучка. Что ж ты, скотина, заставляешь свою даму так долго ждать?

Мик осторожно приблизился к Доминике, нащупывая под жилетом свободный конец троса.

— Отпусти ее, урод. Дай ей уйти, и я не буду сопротивляться. Ты сможешь вернуть меня в Штаты в наручниках. Станешь настоящим героем…

— Не тот случай, ублюдок. Фолетта решил, что тебе нужен новый курс терапии. Называется «пуля в голову».

Мик нащупал заглушку жилета Доминики и быстро выпустил из него воздух.

— Сколько тебе заплатил Фолетта? — Он закрыл собой Доминику, точка прицела плясала на его костюме. — У меня в машине есть деньги. Спрятаны под сиденьем. Можешь забрать все, что там найдешь. Там что-то около десяти тысяч в золотых монетах.

Раймонд отвлекся от прицела.

— Врешь…

Мик схватил Доминику и рванул вниз и в сторону, под воду. Она забилась в его руках, стараясь вырваться. Грязная вода заливалась ей рот.

Пули бороздили воду вокруг них. Мик схватил свой регулятор и прижал ко рту Доминики, заставляя ее погружаться глубже. Доминика поперхнулась, выплюнула воду и наконец смогла вдохнуть. Она прижала к лицу залитую илом маску, потом быстро счистила с нее грязь и снова надела, прижав ко рту свой регулятор.

Мик выдохнул и с удовольствием наполнил легкие воздухом. Потом схватил Доминику за руку и нырнул еще глубже, почувствовав, как пуля задела его кислородный баллон.

Сердце Доминики колотилось с бешеной скоростью. На глубине пятнадцать метров она вытащила фонарик, чуть не уронила его, а Мик отчистил маску от ила и снова надел. Доминика в ужасе смотрела на него, не представляя, что делать дальше.

Мик обвязал конец троса ей вокруг пояса и указал вниз.

Она покачала головой: «нет».

Новая порция прошивших воду пуль положила конец спору.

Он схватил Доминику за руку и начал погружаться, увлекая ее за собой.

Волны паники захлестнули ее изнутри, когда тьма вокруг стала непроглядной. Мрак и тишина сомкнувшейся над ними водяной могилы сменились болью в ушах, сигнализирующей, что они погрузились очень глубоко и слишком быстро. Что он делает? Развяжи трос, пока он не убил вас обоих. Доминика принялась возиться с узлом.

Мик потянулся к ее руке, заставляя прекратить, погладил ее по руке, пытаясь успокоить, потом снова указал вниз и продолжил погружение.

Доминика резко выдохнула, избавившись от боли в ушах, и заработала ластами, чтобы догнать Мика. Склон известняковой стены резко пошел в сторону, превратившись в потолок над ее головой. От приступа клаустрофобии Доминика почувствовала, что теряет ориентацию в кромешной темноте и тишине.

Теперь она опускалась вниз, придерживаясь за вертикальную стену шахты. Датчик показывал, что они опустились на тридцать четыре метра; пульс колотился в висках, маска больно врезалась в лицо, а разум вопил от ужаса, желая только одного — поскорее выбраться отсюда.

Появление странного красного света ошеломило ее. Нырнув еще глубже, Доминика потрясенно заморгала, уставившись на сияющий рисунок. О господи… он и вправду что-то нашел! Подожди-ка, я ведь уже видела раньше этот рисунок…

Она смотрела, как Мик движется вдоль сияющей металлической поверхности, ощупывая края того, что могло оказаться дверью.

Вспомнила… Я видела этот рисунок в дневнике Юлиуса Гэбриэла…

Сердце Доминики билось все чаще, пульс отдавался болью в ушах. Из центра рисунка внезапно вырвались огромные воздушные пузыри, скрыв Мика из виду. В тот же миг страшная неведомая сила подхватила ее и поволокла к металлической двери, посреди которой образовалась темная дыра.

Сильным течением ее потащило вперед, в темноту. Доминика задергалась, пытаясь справиться с бешеным течением подводной реки, от которого с ее лица сорвало маску и закрутило вокруг шеи. Доминика выдохнула воду через нос и снова прижала обеими руками регулятор, вращаясь в чудовищном водовороте, возникшем на месте двери. Ей приходилось сражаться за каждый вдох.

Вдруг портал за ними закрылся, отрезая поток воды. Вращение прекратилось. Доминика очистила маску, снова надела ее и попыталась рассмотреть помещение, в котором оказалась.

Течение принесло их в подземную пещеру неземной красоты. Трубчатые светильники необъяснимого происхождения обрамляли сводчатые известняковые стены, рассыпаясь световыми пятнами зеленого, синего и желтого. Удивительная гроздь сталактитов спускалась с потолка к искрящимся кварцем сталагмитам, которые поднимались навстречу с пола пещеры. Вся пещера казалась диковинным каменным лесом, где каждый кристалл отражал неземной свет.

Она взглянула на Мика, ошарашенная, восхищенная, жаждущая засыпать его тысячей вопросов. Он покачал головой и показал на датчик, напоминая, что воздуха осталось только на пять минут. Доминика проверила свой баллон и с ужасом увидела, что ей осталось не больше пятнадцати минут жизни.

Волна ужаса прокатилась по ее телу. Клаустрофобия впивалась в нее с новой силой, напоминая Доминике, что та находится в замкнутой подземной пещере, над ее головой каменный потолок, а единственный выход только что закрылся за ее спиной. Доминика оттолкнула Мика и рванулась обратно к порталу, отчаянно пытаясь открыть его.

Мик подтащил ее за спасательный трос и, схватив за запястья, указал на юг, туда, где ответвление пещеры переходило в темный тоннель. Потом сложил ладони в виде треугольника.

Кукулькан. Доминика задержала дыхание.

Мик схватил ее за руку и поплыл вперед. Вместе они пробирались по переходам подземного лабиринта, и, реагируя на их движения, вдоль стен зажигались все те же странные светильники, словно в стенах вмонтированы датчики движения. Над их головами высокий сводчатый потолок искрился тысячами сталактитов, а известняковые сталагмиты превращали лабиринт в галерею странных скульптур.

Мик почувствовал, как сдавило грудь. Они проплывали мимо светильника цвета индиго, расцветившего синими всполохами окружающие сталагмиты. Он проверил свой кислородный баллон, потом повернулся к Доминике и провел ладонью у горла.

У него закончился кислород. Она отдала ему второй регулятор, прикрепленный к ее поясу, потом проверила уровень своего баллона.

Восемь минут.

Восемь минут! По четыре минуты на каждого. Это безумие! Почему я пошла с ним к этому сеноту? Мне нужно было остаться в машине… мне нужно было остаться в Майами! Я же утону здесь, погибну, как Из.

Внезапно дно под ними исчезло, проход превратился в бездонный обрыв. Известняковые стены и потолок засияли розовым светом, освещая пещеру размером с баскетбольное поле.

Ты не утонешь, ты задохнешься. Думаю, это все же лучше, чем то, через что пришлось пройти Изу. Ты потеряешь сознание и просто упадешь в темноту. Ты ведь и вправду веришь в то, что существует рай?

Мик подтянул ее к себе, нетерпеливо указывая вперед. Она поплыла быстрее, молясь о том, чтобы он заметил выход. А потом увидела…

О нет… о господи… О боже, да нет же, нет!

Президентский вертолет находился в восемнадцати милях к северу от Лисбурга, штат Вирджиния, когда взорвалась бомба мощностью двадцать килотонн.

Президент и его окружение не могли видеть источника света, яркость которого в тысячу раз превышала яркость молнии. Они не могли ощутить чудовищный выброс жара, который уничтожил все внутренние строения в Маунт-Уэзер, испепелив первую леди, ее детей и всех остальных обитателей подземного убежища. Точно так же они не могли услышать грохот обвала миллионов тонн гранита, стали и бетона, когда гора сложилась, словно карточный домик.

Они увидели лишь яркий оранжевый язык пламени, от которого ночью стало светло словно днем, ощутили мощь ударной волны, с ревом пронесшейся над поверхностью, и заметили, как леса Вирджинии, над которыми прошла эта волна, превращаются в тлеющий ковер.

Пилот развернул вертолет и поспешил прочь, а президент Меллер выл от отчаянья, от зияющей пустоты на месте сердца, от волны обжигающей ярости, которая поднималась к горлу, грозя разрушить его сознание.

Доминика с широко раскрытыми глазами и бешено колотящимся сердцем смотрела на поразительную конструкцию, нависавшую над их головами. С известнякового потолка, пробиваясь сквозь каменный лес сталактитов, к ним опускался огромный, более двухсот метров в поперечнике, киль инопланетного корабля.

Доминика медленно вдохнула, пытаясь восстановить дыхание, и почувствовала, как под плотной резиной костюма по телу бегут мурашки.

Это нереально. Это не может быть правдой.

Золотистый металл гладкого корпуса корабля размером с линкор сверкал, словно отполированное зеркало. Мик взял ее за руку и увлек за собой вверх, к двум огромным конструкциям, установленным вдоль кормовой части корабля. Каждая из них не уступала размерами трехэтажному дому. Подплыв ближе, они заглянули внутрь одного из инопланетных двигателей. В свете фонарей им открылась закопченная, похожая на пчелиные соты трубчатая конструкция, по всей видимости, сопло корабля, не менее десяти метров в диаметре.

Мик протащил ее мимо чудовищного двигателя и поплыл к носу спрятанного в породе корабля.

Доминика дышала все чаще, ее тревожило то, что она никак не могла надышаться. О Боже, у нас заканчивается воздух. Она дернула Мика за руку, ей перехватило дыхание, и пещера вдруг закружилась.

Мик увидел, что лицо Доминики побагровело. Он дал ей вдохнуть из своего загубника. Пока Доминика дышала, ему тоже сдавило грудь, легкие начало жечь от нехватки кислорода. Затем он выплюнул ее запасной загубник и отобрал у нее свой. Развернулся и поплыл так быстро, как мог, таща за собой Доминику на страховочном тросе. Он отчаянно шарил взглядом по кораблю, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на вход.

Доминика волочилась за ним, казалось, она вот-вот потеряет сознание от удушья.

Собственные руки и ноги казались Мику налитыми свинцом. Он хрипел, не в состоянии сделать вдох, легкие горели. Доминика, охваченная паникой, слабо дергалась на другом конце веревки. У него разрывалось сердце, мысли растекались, не давая возможности сосредоточиться.

В полузабытьи он наконец увидел в пятидесяти ярдах впереди алый фонарь. С новыми силами Мик рванулся к нему, мышцы горели, время словно остановилось.

Он заметил, что Доминика больше не вырывается — она повисла мертвым грузом.

Не останавливайся…

Подземный мир стал вращаться. Мик закусил загубник с такой силой, что десны начали кровоточить. Глотая теплую жидкость, он плыл к горящему символу Трезубца Паракаса.

Еще дюжина гребков…

Его руки отяжелели. Он перестал двигаться. Черные глаза выкатились из орбит.

Майкл Гэбриэл потерял сознание.

Течение подтащило два безжизненных тела к сияющей иридиевой панели трех метров в ширину, заставляя сработать древний датчик движения.

С шипением входной люк отъехал в сторону. Внутрь отсека инопланетного корабля хлынула вода, увлекая за собой двух ныряльщиков.