Часть 3 ЧЕРНЫЙ ВСАДНИК

Я познание сделал своим ремеслом,

Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.

Все тугие узлы я распутал на свете,

Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

Омар Хайям


4200 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Лунный мир, Империя Джигли, столичный город Тартома


1

Трактир «Звенящая подкова» переживал не самые лучшие времена. Построенный возле Ашхетинских ворот сотню лет назад, он первый встречал толпы богатых купцов, которые везли драгоценные ихтернийские пряности в столицу. Но в позапрошлом году все изменилось. Лунный мир сотрясла очередная серия пробоев, один из которых пришелся как раз на Ашхетинский тракт. Некогда оживленный караванный путь в один миг перестал существовать – идти сквозь место пробоя могли решиться только безумцы или самоубийцы, а ихтернийские купцы не были ни теми, ни другими. Они предпочли везти товары в Тартому по соседнему тракту, а значит, попадали в город через другие ворота. Ашхетинские по распоряжению градоправителя закрыли наглухо, обрекая тем самым хозяина «Звенящей подковы» на разорение.

Трактирщик, выходец из провинции Кария, попытался продать ставшее обременительным заведение, но ему предложили такую смехотворную плату, что он с негодованием отказался. И теперь потихоньку спивался, глядя с тоской, как его процветающая некогда «Подкова» превращается в третьесортный кабак для всякого сброда: спившихся работяг, профессиональных игроков и скупщиков краденного.

– Эх, жизнь! – Трактирщик-кариец привычно опрокинул в рот стопку мутноватой водки и обвел немигающим взглядом зал. Посетителей вроде полно, а толку чуть. Все сплошь отребье, дохода от них никакого, одни убытки. Заказывают пойло, что подешевле, быстро надираются, а потом бузят, дерутся, ломают мебель и бьют посуду. Но этих еще мог успокоить дюжий вышибала с палкой, а вот игроки в кости – люди посерьезнее. Они приходят в «Подкову» каждое сияние, занимают два центральных стола. Поначалу ведут себя тихо, пьют мало, за выпивку платят хорошо. Присматриваются, ищут простачков, умело втягивают в игру, разжигая азарт, а потом обирают до нитки. Иногда дело даже до поножовщины доходит – тут уж и вышибала не вмешивается. Кому охота заполучить дырку в бок?

Трактирщик крякнул и потянулся к бутылке, но остановился, принюхиваясь. К привычным ароматам дешевой сивухи и чада масляных фонарей добавился характерный запах гари. «Опять Тара мясо сожгла. Прогоню стерву…» Но в глубине души он знал, что не прогонит. Из Тары, конечно, повариха, как из дерьма конфетка, но за такую плату другой не найти. К тому же по ночам с ней теплее…

– А, плевать. Сожгла и сожгла. Этот сброд и такое мясо сожрет.

Кариец махнул рукой, продолжая разглядывать зал. Задержался на типе, который в одиночестве сидел за самым дальним столом в углу. По виду уроженец одной из приморских провинций. Заказал мало: кружку пива и миску кулеша – жидкой похлебки из муки с салом. Расплатился сразу – мелкими кусочками атонийского хрусталя. Поел быстро и как-то равнодушно, словно не чувствовал ни вкуса, ни запаха, хотя от приготовленной Тарой похлебки иной раз воротили нос и свиньи. Но атониец съел все, только что миску не вылизал, а теперь сидел себе тихонько в своем углу, попивал пивко и что-то карябал меловым карандашом на огрызкепо огрызку дешевого темного пергамента. «Небось, разорившийся купец, убытки подсчитывает. Вон морда какая сосредоточенная…»

– Ах ты, Ротранов сын! В зубы захотел, тварь пробойная? – раздался вдруг из-за игрового стола чей-то яростный вопль.

«Ну, началось», – с тоской подумал трактирщик, разом забыв про тихого посетителя.

А тот, кого трактирщик принял за атонийца и разорившегося купца, тоже рассеянно повернул голову в сторону разгорающегося конфликта. Равнодушно понаблюдал, как обиженные жертвы шулеров строят зверские рожи и бранятся, подогревая себя перед дракой, и вновь склонился над пергаментом.

«Лунный мир – третий из осмотренных мною так называемых Несуществующих миров». Мюрр сделал запись и задумался. Покрутил в пальцах меловой карандаш. За последнюю тысячу лет у него вошло в привычку записывать свои впечатления – так легче было свести полученные сведения воедино. Получалось нечто вроде путевых заметок.

«Этот мир сильно отличается от всех прочих. Тут не меняются времена года – постоянно стоит прохладное лето. Месяца считаются по фазам луны – от новолуния до полнолуния. Привычного дня нет. Светлое время суток заменяют сумерки, подсвечиваемые красноватым небом. Словно закат или рассвет, который никогда не переходит в день. Очень красивое зрелище… первое время. А потом алый сумрак начинает утомлять… Впрочем, ночь ничем не отличается от привычной, разве что луна очень яркая и крупная – в полнолуние по небу катится огромный желтый шар, он тает постепенно из ночи в ночь, превращаясь в серп. Кстати, «ночное светило» не сходит с небосвода и «днем», просто теряет в цвете. Этакий бледный розоватый призрак…»

Мюрр слишком сильно надавил на карандаш, и тот начал крошиться, пачкая пергамент белой пылью. Повелитель Холода поморщился и постарался как можно аккуратнее сдуть крошки.

Между тем в трактире полным ходом шла драка. На стол к Мюрру прилетел брошенный кем-то кувшин, ударился о твердую столешницу, разлетелся брызгами и осколками. Повелитель Холода поиграл желваками – отвлекают, сволочи, не дают сосредоточиться на записях. Не удостоив даже взглядом разбушевавшихся игроков, смахнул глиняные обломки на пол и продолжал:

«Итак, здешние сутки делятся не на привычные ночь и день, а состоят из сумрака, сияния и ночи. Относительно светлое время суток, именуемое сумраком, плавно переходит в сияние – так здесь называют вечер. При этом небо теряет наконец «дневные» алые тона, и становится по-настоящему черным, но темнота не наступает – весь мир озаряется яркими зеленоватыми и фиолетовыми сполохами. Зрелище похоже на то, что часто можно наблюдать в полярных землях множества миров…»

Мюрр так увлекся, что почти не слышал гвалт, царящий вокруг, не замечал стонов и воплей дерущихся. За время скитаний он навидался таких трактирных драк предостаточно и недаром предусмотрительно занял местечко в дальнем углу. Впрочем, побоище стихло так же быстро, как и началось. На этот раз обошлось без трупов. Равнодушный вышибала вытащил пару бесчувственных игроков за порог и оставил лежать в ближайшей канаве, нимало не заботясь об их дальнейшей судьбе. Естественно, прежде чем уйти, он тщательно осмотрел карманы бедолаг и вытряхнул разноцветные камушки, которые служили в Лунном мире деньгами.

А Повелитель Холода, тем временем, увлеченно вел путевые заметки:

«Общая численность населения Лунного мира невелика. Тем удивительнее то огромное количество народностей, из которых оно состоит. Иной народ насчитывает не более тысячи семей, но гордо именуется карийцами или атонийцами, имеет свой язык и самобытные традиции. Впрочем, внешне народы мало отличаются друг от друга. У большинства кожа оливкового цвета, а волосы синих или зеленых оттенков. Но самое удивительное – глаза. Немигающие, без век, с вертикальными зрачками, как у змей…»

Мюрр хмыкнул, вспомнив, как первое время мучился с этими глазами…

Едва ступив на землю Лунного мира, он принял облик атонийца – молодого крепкого парня с темно-зеленой кожей и фиолетовыми волосами – и обнаружил, что его новое лицо не имеет век. Они переродились в прозрачную, неподвижную и весьма прочную пленку, которая шла поверх глаза, прикрывая его, словно стеклом, не мешала глазному яблоку двигаться, отлично защищала от соринок и повреждений. Мюрру поначалу это страшно нравилось. Но с наступлением первой же ночи… Отсутствие век стало настоящей пыткой. Выяснилось, что в обличии атонийца невозможно совершить такое простое и обыденное действие, как закрыть глаза. А спать с открытыми с непривычки оказалось невыносимо трудно. Проворочавшись всю ночь без сна, Мюрр впервые ясно осознал, для чего же, собственно, и нужны веки. И как же бывает неуютно, когда их нет…

«Отдельно стоит народ, именуемый джигли, – продолжал запись Мюрр. – Внешне они более других лунных рас походят на обыкновенных людей, имеют шоколадного цвета кожу, «человеческие» глаза с веками и черные курчавые волосы. Джигли крайне малочисленны, но умудрились захватить почти две трети Лунного мира, основав Империю. Как я понял, она разрослась из небольшого, чрезвычайно воинственного и высокоцивилизованного государства джигли, которые на протяжении веков захватывали все новые и новые земли, населенные более отсталыми народами, и превращали их в свои провинции. Как ни странно, завоеватели принесли процветание захваченным странам, ускорили их развитие, приобщили к наукам и культуре. Теперь жители провинций считаются почти такими же равноправными гражданами Империи, как и сами джигли. Впрочем, именно что почти, потому что разница все же есть…»

Мюрр задумался, пытаясь точнее сформулировать мысль.

«Джигли или черные всадники… Это особая, высшая каста, элита Империи. Они правители, ученые, маги, воины. Торговцев или мастеровых среди них практически нет. И вообще, они предпочитают лишь владеть мастерскими, торговыми домами, поместьями, шахтами и рудниками, а трудиться там предоставляют другим народам – в основном вольнонаемным выходцам из провинций, которых здесь называют общим словом лючины, то есть «пешие». Мне не очень понятно, откуда взялось такое название, ведь лючинам не запрещается иметь лошадей, ездить в седле, в экипаже или телеге.

Лючины буквально наводнили центральные города Империи. Многие из них весьма богаты, их дома по роскоши ничуть не уступают дворцам джигли. И все же «пешие» отличаются от «черных всадников», как плебеи от аристократов. Даже самый бедный, разорившийся джигли по социальному положению стоит выше, чем самый богатый лючин.

Теперь несколько слов о лошадях. Помимо обычных, в Лунном мире есть так называемые кунгуры. Это поистине удивительные создания. Во-первых, они способны летать. Во-вторых, могут принадлежать только и исключительно джигли. Причем, насколько я понял, для черного всадника кунгур скорее член семьи, чем животное. И вообще, здесь кроется какая-то тайна, в которую не посвящают лючинов. Общеизвестно следующее: каждому джигли при рождении дается один-единственный летающий конь, который сопровождает всадника или всадницу всю жизнь. Если же кунгур погибает, его хозяин (хозяйка) лишается чести, становится даифом – «опозоренным». Это самое презираемое, бесправное существо, что-то вроде общественного раба. Даифы выполняют всю грязную работу, например, золотаря. Или трудятся в каменоломнях…»

– Еще пива заказывать будете? – раздался над ухом скрипучий голос карийца.

Мюрр вздрогнул от неожиданности и непонимающе посмотрел на подошедшего к нему трактирщика.

– Я говорю, что-нибудь еще заказывать будете? – переспросил тот. – Если нет, уходите. А то некоторые приспособились сидеть здесь всю ночь задарма и дремать, чтоб, значит, за комнату не платить…

– Еще кружку пива, – перебил Мюрр. – И поесть что-нибудь…

– Миску кулеша?

– Н-нет. Лучше мяса.

– Расплатитесь сразу?

– Да. – Мюрр сунул ладонь в потайной карман широкого тканого пояса, достал горсть ребристых полупрозрачных камешков. – Этого хватит? – Он пока не очень хорошо разобрался в местной денежной системе и плохо представлял стоимость того или иного камня.

– Вполне. – Трактирщик поспешно спрятал презрительно- алчную усмешку, сгреб камешки и отошел.

Мюрр недовольно посмотрел ему вслед. Похоже, он серьезно переплатил. Впрочем, плевать. В случае необходимости он быстро раздобудет любое количество местных денег, то бишь камней.

Повелитель Холода расправил пергамент, перечитывая последние из написанных строк.

«Итак, даифы трудятся в каменоломнях…»

– …в каменоломню? Его?! – эхом донесся обрывок фразы от соседнего стола.

Мюрр с интересом посмотрел в ту сторону. За столом сидели двое. Их лица прятали широкие капюшоны грубых плащей из дерюги. Такие плащи носили нищие, попрошайки или… те, кто хотел остаться неузнанным. Повелитель Холода пригляделся внимательнее. Один – определенно мужчина. Причем отнюдь не из касты попрошаек. Прямая спина, уверенный разворот плеч, гордая посадка головы… Воин. Потомственный. «Не удивлюсь, если под капюшоном окажутся курчавые волосы и темная кожа всадника джигли… – подумал Мюрр. – Хм, интересно… А кто же у нас будет второй? Или… вторая? А ведь это женщина! Даже грубый плащ не в состоянии спрятать присущего ей изящества. Могу поспорить, она тоже джигли, всадница. Аристократка…»

Повелитель Холода уже потерял к парочке интерес, посчитав тайное свидание обычной любовной историей, но тут женщина вполне отчетливо сказала:

– Генерал не может быть рабом!

Мюрр снова прислушался, но ее спутник отвечал слишком тихо – так, что слов не разобрать.

– Нет, Гор. Я не допущу, чтобы это сошло ему с рук! – вновь заговорила женщина. В ее голосе не было ни тени кокетства или нежности.

«Так не разговаривают с возлюбленным, – подумал Мюрр. – Это не любовное свидание. Больше похоже на заговор». Он напряг слух и сумел расслышать реплику мужчины:

– Ты обвиняешь сына императора…

– Да! – запальчиво перебила собеседница. – Он сын императора. Но убийство кунгура нельзя прощать даже ему!

«Так-так-так… Интересно… А ведь я что-то слышал сегодня о гибели кунгура, – вспомнил Мюрр. – Да, точно, в этом трактире и слышал. Прежде чем напиться в хлам, посетители обсуждали сногсшибательную новость: смерть коня какого-то видного деятеля Империи. Только вроде речь шла о несчастном случае, а не об убийстве…»

А мужчина по имени Гор, тем временем, спросил:

– У тебя есть доказательства, Огира?

– Пока нет. Но я знаю, как их достать! – Женщина импульсивно подалась вперед, к собеседнику.

Повелителю Холода вдруг очень захотелось увидеть ее лицо. Даже бесформенный балахон не мог скрыть ту страстную решимость, которая сквозила в каждом движении незнакомки. Воображение Мюрра тут же нарисовало весьма соблазнительную картину: страстная красавица, стремящаяся защитить близкого человека. То, что он не мог видеть форм таинственной Огиры, только разжигало любопытство. Мюрр фыркнул и покрутил головой, прогоняя прочь фантазии. «Похоже, мне пора подумать о девчонке на ночь…»

Увлекшись мечтаниями, он не расслышал ответа Гора. Впрочем, Огира тоже не стала слушать его. Она замахала рукой, обтянутой грубой шерстяной перчаткой, отметая возражения, и решительно сказала:

– Алир – мой муж. А ты мой брат. И я говорю тебе, Гор, если Алиру суждено стать даифом, то пусть Фейр-ари разделит его участь!

«Алир-ари – это тот самый джигли, потерявший коня, – вспомнил Мюрр. – А Фейр-ари – единственный сын правящего императора».

– Чтобы лишить джигли титула всадника, нужны очень веские доказательства, – упорствовал Гор. – Тем более, когда речь идет о членах императорской семьи.

Из-под капюшона женщины раздался короткий злой смешок:

– Что ж, братец… Если законным путем я не смогу добиться справедливости, то…

– Огира! – умоляюще воскликнул Гор.

– Я готова на все, и пойду до конца, – отрезала всадница. – Если мне не удастся доказать вину Фейр-ари, я убью его кунгура. Сделаю то же самое, что он сделал с моим мужем!

– Огира, не горячись! Дай мне время. Обещаю, я во всем разберусь!

– Времени нет, Гор. Если ты не забыл, уже завтра мой муж будет опозорен навсегда!

– Значит, у нас есть целая ночь, чтобы попытаться все изменить… Есть у меня одна мыслишка, но вначале надо кое-что проверить… Давай встретимся завтра перед урудией. А сейчас нам пора уходить. Я выйду первым, а ты досчитай до ста и тоже уходи. Только не зови своего кунгура прямо у дверей. Пройди пару улиц и тогда…

– Кого ты учишь? – насмешливо протянула женщина. – Я уже десять лет при дворе и скоро полгода, как жена главнокомандующего Империи. Это вас с Алиром практически не бывает в столице, все мотаетесь по своим, военным делам. А я варюсь в придворном котле среди интриг, козней и доносов, и потому прекрасно знаю правила игры. Кстати, Фейр-ари приставил ко мне соглядатая. Но прежде чем придти сюда, я пустила его по ложному следу. Так что мерзкий сынок императора будет считать, что весь сумрак и сияние я провела в гостях у тетушки Слори.

– И все же будь осторожна, Огира. Если Фейр-ари узнает, что в гибели кунгура Алира ты обвиняешь его…

– Он подошлет ко мне убийцу, – договорила женщина. – Ты прав. Но я все равно не отступлюсь, пойду до конца!

Гор встал, сжал руку сестры на прощанье, поплотнее запахнулся в плащ и покинул трактир. Спустя некоторое время ушла и Огира. Мюрр выждал пару мгновений и последовал за ней.

После освещенного масляными фонарями трактира улица казалась темнее обычного. Часть суток, называемая сиянием, подходила к концу. Последние, потерявшие яркость, зеленоватые сполохи еще украшали потемневшее небо, но на их фоне уже отчетливо проступал непривычно крупный рисунок звезд. Огромная долька месяца постепенно наливалась ярким желтоватым светом. Казалось, она висит так близко, что ее можно потрогать руками. Кроме месяца и звезд других источников света в этой, беднейшей, части города не было. Вот ближе к центральным кварталам света хватало. Дома сияли магическими огнями всевозможных форм и оттенков, а экипажи и одежда богатых прохожих были украшены необычайно модным в нынешнем сезоне разноцветным мерцающим порошком.

Мюрр окинул быстрым взглядом темную улицу. Народу немного – в основном возвращающиеся из дешевых кабаков работяги и поджидающие их на перекрестках продажные девки. Наверняка по темным подворотням прячется и кое-кто посерьезнее. Хотя… Нет, вряд ли – для нормальных грабителей добычи здесь не найдется. С пьяного в дым работяги взять нечего – весь дневной заработок он уже успел оставить в трактире. Серьезная «ночная братия» предпочитает работать в купеческих кварталах – там есть, кого пощупать. Мюрр усмехнулся, подумав, что, как ни странно, трущобы оказываются едва ли не самым безопасным местом в городе. Разумеется, если ты не богатей в украшенном мерцающим порошком плаще или не одинокая женщина…

Мюрр проследил взглядом за удаляющейся фигуркой Огиры и укоризненно покачал головой: напрасно этот Гор отпустил ее одну. Никакая, даже самая грубая, дерюга не может скрыть ее природного изящества. Легкая походка выдавала женщину с головой и невольно приковывала мужские взгляды. Ну, так и есть! Двое подвыпивших парней увязались за Огирой и попытались затеять с ней разговор. Она ускорила шаг и низко наклонила голову, пряча лицо. Но навязчивых поклонников это не устроило, им-то как раз хотелось получше рассмотреть ее. А заодно и потрогать. Один схватил женщину за плечи, останавливая, а второй попытался распахнуть плащ.

– Эй! Ну-ка, ребята, полегче! – Повелитель Холода подбежал к ближайшему пьянчуге и уже протянул было к нему руку, но тот вдруг покачнулся и стал заваливаться на тротуар. В свете луны отчетливо блеснул серебром короткий узкий клинок. Второй из парней еще стоял, но Мюрр ясно видел выплескивающуюся из его горла кровь. Он потрясенно взглянул на женщину. – Однако! Покончила с ними всего двумя ударами! Ну, ты даешь, Огира!

Она резко подалась к нему. Из-под капюшона блеснули яростью глаза.

– Ты знаешь, кто я?! Ты следил за мной, грязный шпион!

– Нет, – отшатнулся Мюрр. Не хватало еще, чтобы она пырнула кинжалом и его! Похоже, эта дамочка вначале убивает, а потом думает. Он успокаивающе поднял руки и торопливо сказал: – Я был в трактире… в «Подкове»… и там случайно услышал твое имя… Совершенно случайно, клянусь!

Она нанесла удар так быстро, что Мюрр едва успел уйти в сторону, и серебристое лезвие лишь пропороло рукав. Тотчас последовал новый выпад, на этот раз в шею. Мюрр присел, уклоняясь, и едва не остался без глаза – острый носок сапога всадницы почти дотянулся до его лица. «Не успокоится, пока не убьет, – мелькнула растерянная мысль. – Ну, что с ней делать, а?» Он улучил момент, поднырнул под атакующую руку и сдавил двумя пальцами «сонные» точки на шее женщины. Но прежде чем потерять сознание, она успела полоснуть его клинком по спине.

– Вот бешеная! – Мюрр посмотрел на обмякшее тело всадницы с восхищением и раздражением одновременно. Повел плечами, определяя насколько серьезно ранение, и поморщился от боли. – Правильно говорят: добрые дела наказуемы. В кои-то веки хотел заступиться за женщину, и на тебе! Хорошо, что сам жив остался!… Но надо скорее оттащить ее куда-нибудь в уголок, и уносить ноги, пока она не очнулась.

Он так и сделал. Вдоль улицы к домам лепились навесы торговцев. С тех пор, как Ашхетинские ворота закрыли, торговля здесь пришла в упадок, но прилавки и прочие постройки остались. Брошенные хозяевами, они медленно разваливались, там и сям торчали поломанные доски, а в матерчатых навесах зияли дыры.

Мюрр примостил бесчувственное тело женщины на какой-то покосившейся скамье. Потоптался рядом, борясь с навязчивым желанием увидеть ее лицо. А потом не удержался и все-таки заглянул под капюшон…

Повелитель Холода твердо решил уйти и позабыть всю эту историю, но ноги сами привели его за покосившийся сарайчик, который раньше, видимо, служил складом. Отсюда можно было наблюдать за Огирой, не опасаясь, что она заметит его, когда очнется.

«Надо присмотреть за ней. А то мало ли что. Как только увижу, что она в безопасности, уйду», – попытался обмануть сам себя Мюрр.

Но когда всадница очнулась и продолжила путь, он, как привязанный, пошел за ней, стараясь не попадаться на глаза. На этот раз Огира шла осторожно, держась в тени обшарпанных домов. Когда впереди показалась пьяная компания, она свернула за угол, намереваясь переждать, пока они пройдут. Возможно, именно этот маневр и позволил Мюрру определить, что за женщиной следит кто-то еще…

Соглядатай знал свое дело туго, буквально на глазах меняя обличия. Причем делал это без всякой магии – на одном актерском мастерстве. Он шел, пошатываясь, громко бубнил себе что-то под нос, и выглядел обычным пьянчугой, возвращающимся домой из кабака. Когда Огира замедляла шаг, останавливался у стены, вроде отлить. А когда она двигалась дальше, за ней следовал уже совершенно другой человек – по виду нищий-попрошайка – трезвый, сгорбленный, убогий. Поэтому Мюрр вначале и не заметил преследователя, воспринимая его, как несколько разных людей. И лишь когда Огира свернула за угол, пропуская загулявшую компанию, соглядатай отбросил осторожность, на краткий миг становясь самим собой – цепким, уверенным, опасным.

– Так-так-так… Огира вроде заверяла брата, что сбила шпиона со следа, – тихонько пробормотал Мюрр. – Выходит, нет. Значит, Фейр-ари скоро узнает, что жена генерала не сидела весь вечер… тьфу ты, сияние… со своей тетушкой.

Повелитель Холода сразу решил, что поможет всаднице. Как? Очень просто – убьет шпиона.

Помимо воли перед глазами всплыло увиденное в подворотне лицо Огиры. Красавица? На строгий вкус нет. Темная кожа, упругие колечки коротких смоляных волос. Неправильные черты, резковатые скулы. Пухлые, словно вывернутые наизнанку губы, слегка приплюснутый нос и раскосый разрез глаз. Нет, не красавица. Но она чем-то сумела зацепить Мюрра. По-настоящему, глубоко… Может, своей страстностью, а может тем, что собиралась бороться за своего Алира до конца. Не предала, не бросила, не отступила в сторону, заливаясь бесполезными слезами…

…Шпион не обратил внимания на приближающегося атонийца. И лишь когда стальной клинок вонзился в спину, взглянул удивленно, не понимая, попытался что-то сказать, но не смог – рухнул замертво на каменную мостовую.

Из-за угла вышла закутанная в плащ Огира.

– Опять ты! – прошипела она, глядя на Мюрра. В ее руке блеснул клинок.

– Погоди, ты не поняла! Это он следил за тобой! – Повелитель Холода указал на тело шпиона. – Он! А я убил его!

– Вот как? – Огира клинок не спрятала, но и нападать не спешила. – И почему, интересно, ты сделал это? – В голосе женщины не было ни капли доверия.

– Ну, например, потому, что ты мне понравилась…

Всадница подошла к поверженному телу, вгляделась в лицо.

– Да, этого человека я уже видела несколько раз… Среди прохожих на улице, а потом и в трактире… Но ты все равно врешь! Когда это я успела тебе понравиться? Ты же не видел меня!

– Видел. В «Подкове».

– Там на мне был плащ, капюшон. Хочешь сказать, что тебе приглянулся бесформенный кусок дерюги?

– Я видел твое лицо. Здесь, на улице. Когда ты… э… спала.

– То есть ты знаешь, что я не лючинка, а джигли?

– Да.

– Ну, ты и наглец! – Огира звонко расхохоталась. – Первый раз вижу, чтобы «пеший» пытался заигрывать с «всадницей»! Ты хоть понимаешь, кто я?

– Отлично понимаю, – голос Мюрра приобрел бархатные нотки. – Ты женщина… А я мужчина.

Огира на мгновение растерялась от такой дерзости, и в тоже время с удивлением поняла, что ей понравилось поведение странного атонийца – и слова, и взгляд.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Люгвин.

Огира хмыкнула.

– А более дурацкого имени ты придумать не смог? Или это настоящее? Впрочем, неважно. Я стану называть тебя так… Ладно, пошли. Ты проводишь меня.

– Куда?

– А разве тебе не все равно? – отрезала всадница, помедлила, искоса взглянула на спутника и спросила: – Скажи, когда я потеряла сознание, ты…

– Что?

Она замялась. Взглянула кротко – по-женски.

– Что? – переспросил Мюрр, чувствуя, как начинает бешено колотиться сердце.

– Так, ничего… Просто… Когда я лежала без сознания, надеюсь, ты не позволил себе лишнего?

– Лишнего – нет. Разве что один поцелуй, – игриво ответил Мюрр.

Глаза Огиры опасно сузились, а рука потянулась к кинжалу.

– Э, погоди, это же шутка! – На всякий случай он отодвинулся подальше.

– Шутка, говоришь… Может быть… Но больше прикасаться ко мне не смей! Понял?

В ее словах опять прозвучала страстная решимость, и это пьянило не хуже амброзии. Хотелось броситься в атаку – в одиночку против сотни, разрушить небольшой город или… создать что-нибудь красивое и вечное…

– Ну, что? Не раздумал провожать меня, кавалер? – насмешливо спросила всадница.

– Не раздумал.

– Тогда идем.

Вскоре трущобы остались позади. Теперь улицы блестели чистотой. Дома украсились яркими магическими огнями. По мостовым то и дело проносились нарядные, подсвеченные мерцающим порошком экипажи. Наездники-лючины на обычных, нелетающих лошадях хвастались сияющим в ночи разноцветным волшебным напылением всевозможных оттенков. Среди пестрой разряженной толпы время от времени мелькали всадники-джигли – в простой черной, как сама ночь, одежде. Ни огромных изумрудов, украшающих камзолы или платья, ни блеска дорогущих бриллиантов, тем не менее перед ними почтительно расступались даже богатейшие из горожан.

– Все. Дальше я доберусь сама.

Всадница сбросила грубый плащ прямо на мостовую. Под ним оказалась типичная одежда женщины-джигли: облегающий бархатный темно-синий жакет, узкие, в обтяжку, кожаные брюки и высокие, до колен сапоги. Мюрр невольно залюбовался ею. Огира знала, что эффектно смотрится в своем костюме. И хотя всадница, принадлежащая к высшему кругу, давно привыкла к подобному вниманию, ей почему-то было особенно приятно, что этот неотесанный провинциал смотрит на нее именно так. Женщина подарила спутнику царственную улыбку и решительно окликнула своего кунгура:

– Ралона!

Через мгновение ей в плечо уткнулась черная морда кобылицы. Огира ласково похлопала ее по теплой смоляной шее, привычно собрала в кулак часть гривы, вдела ногу в стремя, одним махом взлетела в седло и оглянулась через плечо на лючина:

– Прощай!

– Погоди!

Он сделал шаг вперед, но кобыла тотчас повернула к нему морду и предостерегающе обнажила огромные черные зубы. Мюрр отшатнулся. Огира успокаивающе потрепала Ралону по загривку:

– Тихо, девочка. Он… свой. Хороший. «По крайней мере, неплохой», – поправилась она про себя, а вслух спросила: – Чего?

– Если вдруг тебе понадобится помощь…

– Я найду тебя, – пообещала Огира, подумав, что простой наивный провинциал вряд ли сможет помочь в изощренных дворцовых интригах. – Прощай, Люгвин!

Не дожидаясь ответа, она пришпорила кунгура и затерялась в яркой толпе горожан.

2

На следующий день, или, правильнее сказать, на следующий сумрак, Мюрр вместе с другими горожанами стоял на Судной площади в ожидании предстоящей урудии – церемонии, которая превращала джигли в даифа, аристократа в раба. На этот раз урудия собрала рекордное количество зрителей, ведь позору должен был подвергнуться не просто джигли, а главнокомандующий Империи, генерал Алир-ари.

По дороге на площадь Мюрр успел наслушаться множество историй из жизни прославленного воина. Рассказывали, что Алир-ари стал одним из самых молодых генералов за всю историю Лунного мира – свое высокое звание он получил в неполные тридцать лет, причем исключительно за военные заслуги. Именно он сумел победить дикие валанские племена и присоединил их богатые самоцветами земли к Великой Империи. Правящий император, в прошлом и сам талантливый полководец, полгода назад покинул пост главнокомандующего по состоянию здоровья, назначив вместо себя Алира. Это сильно задело чувства Фейра, сына императора. Сынок не отличался полководческими талантами, зато был непомерно тщеславен. То, что такой престижный пост достался его ровеснику, причем даже не родственнику, взбесило наследника престола. Но император пренебрег доводами сына, поставив на первое место благо страны. Нетрудно догадаться, что Фейр-ари затаил злобу и на отца, и на Алира.

– Немудрено, что в гибели кунгура мужа Огира обвиняла не кого-нибудь, а сына императора, – тихонько бормотал себе под нос Мюрр, стоя на площади среди пестрой толпы зрителей. – Фейр вполне мог таким изощренным способом устранить генерала… Но тогда следует признать, что он очень опасный противник. Мог же подослать убийцу к самому Алиру. Но нет! Ему захотелось увидеть не смерть соперника, а его позор, бесчестье. М-да… Насколько я разобрался в местных обычаях, бедняге Алиру уже не помочь. Даже если неопровержимо доказать, что именно Фейр виновен в гибели кунгура, это не спасет мужа Огиры от участи даифа…

Разносчица сладких булочек, молоденькая карийка, стоявшая впереди Мюрра, обернулась на его невнятное бормотание, но тут оглушительно резко ударили барабаны. Неприятно взвизгнули флейты. Мюрр вздрогнул от неожиданности, а разносчица даже подпрыгнула. Ее пухленькая фигурка смешно задергалась. Карийка непрерывно вращала головой во все стороны и подталкивала стоящих вокруг зевак. Ее длинная, изумрудного цвета коса то и дело хлестала Мюрра. Ко всему прочему, девица постоянно взмахивала корзинкой с выпечкой и громко щебетала:

– Начинается! Сейчас привезут помост! Ну, где же они? Ой, я не увижу! Да не толпитесь, вы…

Флейты умолкли, остался только дробный рокот барабанов.

– Начинается! – побежало волнами по людскому морю.

Толпа всколыхнулась и попыталась податься ближе к зданию суда, но отряды городской гвардии, состоящие из пехотинцев-лючинов, не пустили дальше определенной границы.

– Спокойнее, спокойнее! – зычно выкрикивал гвардейский старшина, крепкий кариец средних лет. – Соблюдайте порядок!

Толпа продолжала бурлить. Мюрру пребольно наступили на ногу и азартно пихнули кулаком в спину. Он в ответ лягнул стоящего сзади, а соседа слева двинул локтем. В любое другое время подобное могло закончиться коллективной дракой, но сейчас людей больше интересовало то представление, которое вот-вот должно было начаться.

Тем временем на площадь ступила торжественная процессия. Первыми ехали несколько всадников джигли в черных военных мундирах. В руках они держали отливающие серебром короткие жезлы – знаки различия тысячников. За ними следовала упряжка волов, которая тащила поставленный на колеса дощатый помост, обитый белой тканью. Замыкали шествие воины-джигли с золотистыми нашивками на обшлагах.

– Это сотники! Видишь, у них лычки? – Один из лючин взахлеб просвещал сына.

«Наверняка, и они, и тысячники – все бывшие соратники генерала, – думал про себя Повелитель Холода. – Небось не одну кампанию с ним прошли… А помост белый. В Лунном мире это цвет позора…»

Разносчица булочек обернулась. Видимо Мюрр, сам того не подозревая, последнюю фразу произнес вслух. Карийка взглянула на него оценивающе и, как бы невзначай, притиснулась поближе, обдавая запахом пота и смешанным ароматом пряностей:

– Сладкую булочку не желаете? Или, может, ихтернийские лакомства?

Мюрр машинально посмотрел в корзинку, наполненную сладостями, но ответить не успел – кто-то из стоящих поблизости мужчин ущипнул девицу за зад и игриво сказал:

– А я бы вот от этой булочки не отказался!

Карийка взвизгнула и переключилась на любителя сладкого, а Мюрр вновь уставился на процессию, моментально позабыв и саму девицу, и ее корзину.

Позорный белый помост остановился. Черные всадники джигли в военных мундирах выстроились позади него четкими рядами.

Следующими на площадь вышли несколько лючинов в пестрых камзолах судейских работников. Они толкали тележки, на которых лежали охапки каких-то ремней и стояли огромные плетеные корзины, наполненные чем-то, издали похожим на ржавые шарики.

– Судебные приставы, – опять прокомментировал мужчина с ребенком.

– Что это они такое приволокли, интересно? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Мюрр.

Разносчица булочек услышала его вопрос и обрадовалась – есть повод начать разговор с симпатичным атонийцем, который понравился ей гораздо больше, чем игривый любитель сладкого.

– Это плети. А в корзинах – яйца навозной птицы, – пояснила она. – Их поставят рядом с помостом, чтобы все желающие могли бросать яйца в даифа или отхлестать его плетьми. Правда, каждому разрешается нанести всего по два удара. Зато яиц можно кидать, сколько захочется – пока не опустеют корзины. Я обязательно брошу несколько штук, и тебе советую. Будет очень забавно.

– М-да… Забавно… Слушай, а он действительно тот самый генерал, который выиграл Валанскую войну?

– Да. Это он. Как раз на этой же площади устраивали ему чествования полгода назад. Здорово было, мне понравилось. Я даже умудрилась протиснуться сквозь толпу к нему вплотную, погладила его кунгура, подержалась за стремя и преподнесла букетик лунных незабудок. А генерал, такой милый, представляешь, наклонился с коня и поцеловал мне руку. Мне! Словно я не лючинка, а джигли!

– И теперь этой рукой ты станешь кидать в него яйца?

– Ну да. А что такого? Все же будут! И потом, он же убил своего кунгура.

– Это не он убил.

– Да какая разница! Раз он не сумел удержаться на вершине, значит, сам виноват. – Торговка уставилась на Мюрра немигающим змеиным взглядом и кокетливо поиграла своей изумрудной косой. – А ты недавно в столице?

Мюрр отделался неопределенным бурчанием. Эта пухлая, потная, зеленая девица вызывала у него раздражение.

– А я уже пятый год здесь живу, – не отставала карийка. – И урудий уже навидалась – во!

– И что, часто они бывают?

– В этом году восьмой раз, – опередил ее с ответом стоящий справа кряжистый лючин с нечесаной копной синих волос. Длинный кожаный фартук выдавал в нем глиномеса. Он громко щелкал орешки и смачно сплевывал скорлупки под ноги, то и дело попадая на башмаки стоящих рядом людей. – Я был почти на всех, и могу много чего порассказать…

Разносчица булочек скорчила недовольную рожицу – вот встрял, зараза! Мешает наладить тесное знакомство со смазливым парнем, гад! Она ухватила Мюрра под руку, оттесняя от глиномеса, прижалась пышной грудью и зашептала:

– А я здесь недалеко живу. После урудии можно зайти ко мне, выпить по стаканчику…

«Эк, ее разобрало. Так и пышет жаром, – подумал Мюрр. – Вон как прижала меня своими сиськами, того и гляди раздавит. Может, и в самом деле, заглянуть к ней ненадолго? А что, она вполне ничего, только спиной развернуть, чтоб этих глазок немигающих не видеть…»

В следующее мгновение все мысли разом вылетели у него из головы, потому что над площадью появились джигли. Сотни всадников и всадниц на смоляных летающих кунгурах кружили над толпой, словно не решаясь приземлиться в волнующееся людское море. Мюрр заметил, что у всех к седлам приторочены блестящие серебристые бичи. Он напряженно разглядывал темные силуэты, которые четко выделялись на алом, «дневном» небе, и пытался отыскать среди них Огиру.

Тем временем приготовления к церемонии подошли к концу. Завершающим этапом стало эффектное появление в небе над площадью огромного искрящегося шара.

– Фейерверк? – удивился Мюрр.

– Нет. Это император, – отозвалась разносчица булочек. Перехватила его удивленную гримасу и хихикнула: – Эх, провинция! Смотри, что дальше будет.

Шар облетел площадь и завис напротив позорного помоста. Раздался хлопок, и сфера мгновенно растаяла, рассыпалась искрами, а на ее месте возник черный диск с несколькими всадниками. Все в строгой, без изысков, темной одежде, с серебристыми бичами, притороченными к седлам. Разве что у стоящего в центре всадника плащ отливал пурпуром.

– Император со свитой, – прокомментировала торговка.

– А его сын? Фейр-ари? Он среди них?

– Да, конечно. Вон тот… Который с алыми аксельбантами генерала.

Ударили барабаны. Тотчас кружащиеся над Судной площадью всадники и всадницы как по команде направили коней вниз, бесцеремонно расталкивая море лючинов. Джигли приземлялись сразу за оцеплением из гвардейцев, образуя живую стену и коридор, который протянулся от здания суда прямиком к помосту.

Оттесненная ими толпа вынуждено подалась назад, заволновалась и попыталась ринуться обратно. Давка усилилась. Карийку оторвали от Мюрра, она затерялась в толпе, но Повелитель Холода не заметил ее исчезновения – все его внимание было направлено на поиск Огиры. Он шарил взглядом по черным лицам джигли, но знакомых черт не находил.

Барабанный бой нарастал, яростно врывался в уши, грозя глухотой, но вдруг оборвался на самом пике, сменяясь абсолютной, безграничной тишиной. Люди невольно замерли, затаив дыхание.

И тут в полной тишине глухо прозвучали одинокие шаги.

Мюрр, как и остальные, стоящие на площади, не увидел идущего к помосту опального генерала – его полностью закрывали черные всадники. В толпе лючин заерзали. Заворчали:

– И чего приземлились? Ведь раньше-то, на всех урудиях, летали, смотрели сверху. Нет, надо было именно сейчас весь вид перекрыть!

«Наверное, и впрямь им это надо… Очень надо – хоть на мгновение спрятать Алира от толпы, – подумал Мюрр. – Конечно, уже через несколько биений сердца он станет добычей развлекающейся черни, но хотя бы первый – самый страшный для него – миг позора, он будет среди своих…»

Но толпа не желала упускать ни крохи обещанного ей развлечения. Женщины-лючинки возмущались и требовали от мужчин, чтобы те подняли их на плечи. Повелитель Холода грубо отпихнул сунувшуюся к нему молодуху и закрыл глаза, проникая внутренним взором сквозь живую стену всадников. Ему очень хотелось увидеть прославленного полководца и мужа Огиры.

«Бывшего полководца, – поправил сам себя Мюрр. – А интересно, муж он тоже бывший? Ну и кретин я! Не догадался разузнать подробнее про этот аспект урудии. Возможно, как только он станет рабом, Огира превратится в свободную женщину…»

Тем временем Алир, потерявший право присоединять к своему имени гордую частицу «ари», покинул здание суда и подходил к помосту. Его одежда состояла из позорной белой рубахи до колен, светлых бесформенных штанов и грубых деревянных башмаков. Башмаки были явно велики, поэтому бывшему генералу приходилось при каждом шаге приволакивать ноги, отчего походка становилась неуклюжей, шаркающей. Эти башмаки словно кандалами притягивали его к земле, напоминая ему самому и всем вокруг, что он перестал быть всадником. И отныне ему не летать…

Он шел, сгорбив плечи, глядя перед собой застывшим пустым взглядом, и Мюрр вдруг отчетливо понял, что этот человек внутренне уже мертв. Сломлен. Раздавлен. И никакими силами к жизни его не вернуть. Алира не волнует, что будет с ним дальше. Ему все равно, разделит ли его участь виновник произошедшего – Фейр-ари.

Похоже, напрасно Огира затеяла опасную игру с сыном императора. Пусть даже это он подослал убийц к кунгуру ее мужа, какая теперь разница? Алира уже не спасти, а Огира может пострадать.

Мюрр вспомнил стройную фигурку. Хрупкие плечи, тонкие изящные руки… И вдруг отчетливо осознал, что она не справится. В этом сражении мало владеть кинжалом, тут потребуется нечто-то большее – намного большее, если уж даже воин, прошедший множество битв, оказался не в состоянии спастись…

«Я уберегу ее. Уговорю не ввязываться. Еще не знаю, как, но уберегу… Впрочем, знаю! Просто-напросто убью кунгура этого мерзавца Фейра. Или его самого. Сразу после церемонии…»

Тем временем Алир взошел на помост, спотыкаясь на каждой ступеньке. Теперь он был виден из любого уголка площади. Его сгорбленный силуэт необычайно четко виднелся в красноватом сумраке, и Мюрру вдруг показалось, что генерал… нет, теперь уже раб… держит на своих плечах тяжелое, багровое, словно набухшее кровью небо…

Вновь зарокотали барабаны, на этот раз негромко, лишь создавая фон. На помост рядом с Алиром опустился всадник джигли в пестрой мантии судебного старшины. Хорошо поставленным голосом громко зачитал обвинение: дескать, Алир не уберег своего кунгура. И приговор: «Лишить прав, почестей, титулов и подвергнуть поруганию…»

Он не успел закончить – из живого кольца джигли, окруживших помост, раздался решительный женский голос:

– Право Возврата! Я требую Права Возврата!

Мюрр встрепенулся и вытянул шею: Огира!

Смоляная кобылица с всадницей грациозно взметнулась над площадью и приблизилась к летающему диску императора.

Женщина выскользнула из седла, опустилась на одно колено перед правителем и заговорила громко, так, что ее звонкий голос разлетался по площади, достигая самых дальних уголков:

– Я, Огира-ари из рода Рожденных Луной, призываю в свидетели всех, кто меня слышит, и требую осуществления Права Возврата для моего супруга Алира-ари из рода Хранящих Ночь…

– Бывшего супруга, – со злостью поправил ее Фейр.

– …для моего супруга… – повысила Огира голос. -…Право Возврата!

Император посмотрел на коленопреклоненную всадницу со смесью раздражения и уважения.

– Ты понимаешь, на что идешь? Готова ради Алира рискнуть своей жизнью? – тихонько, одними губами спросил он.

– Да, мой повелитель, – так же тихо, но твердо отозвалась она.

– Встань, Рожденная Луной. Твой призыв услышан, – громко провозгласил император. – Назови имена тех, кто поможет тебе выполнять Право Возврата. Ты знаешь закон: вместе с тобой их должно быть как минимум трое.

– Не думаю, что найдутся желающие, – сквозь зубы процедил Фейр и подумал: «Вот гадина! Такое развлечение испортила, тварь! Надо было и ее заодно с муженьком…»

– Я, Гор-ари из рода Рожденных Луной, согласен исполнить Право, – раздался знакомый Мюрру по «Подкове» мужской голос.

– Я, Регг-ари из рода Расколовших Небеса, согласен исполнить Право…

– Я, Гаяр-ари из рода… согласен…

– Я, Ордан-ари… согласен…

– Я… согласен… – эхом полетело среди облаченных в военные мундиры джигли.

– Вот видишь! – Огира с торжеством посмотрела на Фейра. – Сколько их здесь, тех, для кого честь – не пустой звук!

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но все отозвавшиеся – легионеры. Те, кто служил под началом твоего бывшего супруга. – Сын императора язвительно выделил голосом последние слова. – Это все сотники, десятники и просто рядовые…

– Гаяр-ари – тысячник, – возразила Огира, не понимая, куда клонит Фейр.

– Да, точно. Тысячник… Пока…

– И что? – поторопила Огира.

– А то, что легионеры, прежде всего, обязаны подчиняться приказам своего главнокомандующего, а так как им со вчерашнего сумрака стал я…

Огира умоляюще взглянула на императора:

– Повелитель!

– Извини, девочка, но Фейр-ари прав: именно ему решать, кого из легионеров отпускать с тобой… И отпускать ли вообще…

Фейр одарил Огиру насмешливым взглядом, а потом принял холодный вид и официальным тоном во всеуслышанье заявил:

– В связи с обострившейся внешней угрозой, исходящей от непокоренных кахитских племен, считаю неправильным отпускать легионеров, особенно командный состав, из столицы. Приказываю всем войскам перейти на казарменное положение и не покидать расположение своих частей вплоть до отдельного распоряжения. Приказ вступит в силу сразу после окончания урудии.

Император тяжело вздохнул и спросил, обращаясь к Огире:

– Рожденная Луной, есть ли у тебя другие кандидатуры?

Женщина закусила губу и беспомощно поглядела вниз, на застывших возле помоста джигли. Всадники в штатском отворачивались, избегая ее взгляда. Некоторые, напротив, не скрывали злорадства или глядели с притворным сочувствием.

– Ну, раз желающих нет, – удовлетворенно сказал Фейр, – то и Право Возврата не может быть осуществлено. Не так ли, мой император?

– Так…

– Не так! – Внезапно из черного живого кольца к императорскому помосту взмыл всадник. – Я, Гор-ари из рода Рожденных Луной, сотник второго легиона, подаю прошение об отставке и прошу, чтобы оно вступило в силу с этого сумрака.

– Отклонено, – ядовито усмехнулся Фейр. – Я не могу отпустить такого отличного воина, как ты.

– Подумайте хорошенько, мой генерал, – ровным голосом сказал Гор. – Не вынуждайте меня воспользоваться уложением «О воинской чести и доблести»…

Фейр покачнулся в седле, словно от удара, и уставился на сотника яростным ненавидящим взглядом:

– Ты… ты… Твоя отставка принята, Рожденный Луной.

– Благодарю вас, мой генерал. – Смоляной конь Гора, понукаемый всадником, подогнул передние ноги, обозначая поклон.

– Теперь ты можешь сопровождать Рожденную Луной и помочь ей выполнить Право Возврата, – сказал император. – Но все равно нужен еще третий.

– А третьего-то и нет, – расплылся в мстительной улыбке Фейр.

Мюрр стоял в толпе зевак и, похоже, единственный из них понимал, что сейчас перед ними развернулось самое настоящее – пусть и бескровное – сражение. Он четко сознавал, что Огира терпит поражение. Ей нужна помощь. И никто, кроме него, на этой огромной площади не годится на роль помощника. Не задумываясь о последствиях, он выкрикнул:

– Есть третий! Я… э… Люгвин из рода… – Повелитель Холода осекся, пытаясь придумать себе фамилию. «Я сейчас атониец, они живут на побережье какого-то там океана. Тогда пусть будет что-нибудь морское…» -…из рода Оседлавших Волну… готов помочь Рожденной Луной выполнить Право Возврата!

Мюрр перевел дух. Уф! Вроде все правильно сказал, ничего не перепутал.

Над площадью повисла тишина. Стоящие рядом с ним люди попятились в стороны. Повелитель Холода оказался в одиночестве посреди пустого пространства. На него смотрели все – джигли, лючины, император, Фейр, Гор. Не просто смотрели – пялились. Вытаращенные глаза и отвисшие челюсти. Мюрр поежился. Захотелось куда-нибудь спрятаться.

Выручила его Огира. Она одним махом взлетела в седло, покинула императорский диск, опустилась на мостовую рядом с Мюрром, спешилась и церемонно склонила перед ним голову:

– Благодарю вас, Оседлавший Волну! Отныне вы повелитель в моем доме!

Мюрр промолчал, не зная, как правильно ответить. Больше всего на свете ему хотелось сейчас уединиться с ней где-нибудь в уютном местечке и… нет, вовсе не это… а подробно расспросить, что же за штука такая – Право Возврата. «Интересно, во что я ввязался на этот раз», – мелькнула мысль.

Но не тут-то было – официальная часть оказалась не законченной.

– Следуй за мной, – тихонько сказала ему Огира.

Они подошли к позорному помосту, на котором стояли Алир и судебный старшина. Смоляная кобыла шла следом, и время от времени недоуменно толкала Огиру мордой в затылок. И лючины, и джигли расступались перед ними, а вслед летел громкий шепоток – оба сословия азартно обсуждали поступок Мюрра. Похоже, вмешательство лючина в дела джигли повергло всех в шок.

Гвардейцы из оцепления безоговорочно пропустили Огиру и Мюрра на помост. Там к ним присоединился Гор. Он тоже спешился, а его кунгур встал за спиной, привычно выставив морду над плечом хозяина.

Алир выглядел равнодушным и безучастным. Мюрр даже засомневался, понимает ли он, что происходит. Впрочем, и присутствующие не проявляли интереса к опальному генералу. Как и к Мюрру. Все внимание теперь было сосредоточено на Огире и Горе.

Брат с сестрой переглянулись, Гор сделал жест, но Огира остановила его:

– Нет, я первая.

Ралона, как и остальные кунгуры, не имела узды и прочей упряжи, кроме седла и стремян. Зато ее шею и морду украшали тоненькие серебристые цепочки, на одной из которых висела сапфировая звездочка. Огира сняла ее и протянула судебному старшине:

– Я, Рожденная Луной, отрекаюсь от своего кунгура, добровольно передаю…

Ее перебило отчаянное конское ржание. Кобылица взвилась на дыбы. Тяжелые лошадиные копыта, подобно дюжему молотобойцу, рассекли воздух прямо над головой Огиры. Мюрр испугался, что в следующее мгновение взбесившаяся лошадь пробьет ей череп. Но сама всадница не дрогнула. Лишь прикрыла веки и задышала – часто, глубоко, словно пыталась справиться со слезами.

– …добровольно передаю кунгура под защиту императора, – срывающимся голосом продолжила она, – и оставляю в залог свою жизнь.

Старшина взял из ее руки звездочку и ответил:

– От имени императора принимаю залог, клянусь обеспечить кунгуру защиту и довольствие.

Ралона перестала бить копытами воздух и сникла.

Следом за Огирой от своего кунгура отрекся Гор. Его летающий конь не выказал таких бурных эмоций, как Ралона. Он нежно ткнулся губами в щеку Гора – попрощался, и послушно отошел к старшине.

– Уведите кунгуров, – распорядился тот.

На помост вбежали два лючина в пестрых камзолах работников суда и попытались надеть на лошадей узду. Жеребец Гора дался сразу, а Ралона попыталась укусить сунувшегося к ней наглеца, но Огира прикрикнула на нее – резко, зло:

– Не балуй!

Кобылица повела налитыми кровью глазами, но позволила «пешему» прикоснуться к себе.

Вслед за кунгурами гвардейцы увели Алира.

– Урудия откладывается! – громко объявил старшина. Лючины стали потихоньку расходиться с площади, энергично обсуждая происшедшее. Разочарование толпы, лишенной зрелища, компенсировалось сногсшибательным, шокирующим поступком атонийца Люгвина, Оседлавшего Волну.

А сам герой сенсации скромненько стоял на помосте и смотрел на Огиру. Гор перехватил его взгляд и сказал:

– Пойдем со мной, Оседлавший Волну.

– А Огира-ари?

– Она придет завтра, с наступлением сумрака. Уверен, император позволит ей эту ночь провести с мужем.

3

Гор привел самозванного Люгвина в свой дом, который по размерам и убранству не уступал иным дворцам. Впрочем, лаконичный – без вычурности и лишней мишуры – стиль понравился Мюрру. «Убрать с десяток комнат, разогнать слуг, и вполне можно здесь жить».

Они расположились в малой гостиной на изящных диванчиках, обитых синим сафьяном. Слуга-лючин принес фрукты и вино.

– Атониец Люгвин, Оседлавший Волну, приветствую вас в моем доме, – церемонно начал Гор. – Для начала хочу поблагодарить за решимость помочь в столь нелегком деле и заверить, что со своей стороны…

– Ох! – не выдержал Мюрр. – А попроще нельзя? Дескать: «Спасибо, парень. Если что, ты тоже можешь рассчитывать на меня». Мы, атонийцы, народ примитивный. Рыбаки, что с нас взять? Церемониям не обучены. Все эти сложности и ритуалы нагоняют на нас тоску.

Лицо Гора вытянулось от удивления, а глаза округлились.

«Переборщил, – с досадой подумал Мюрр. – Не надо было так сразу…»

Но джигли быстро взял себя в руки. На его губах заиграла странная усмешка.

– Так ты рыбак, говоришь? Ну-ну… Что ж, давай по-простому. Есть хочешь? Мой повар отлично готовит. Особенно рыбу.

Он щелкнул пальцами, и в воздухе появилось блюдо с чем-то съестным. Мюрр знал, что это лишь иллюзия, созданная магией, но выглядела она так аппетитно, и от нее шел такой аромат, что он едва не захлебнулся слюной.

– Ихтернийский лясум – рыба под острым соусом с гарниром из пряных грибов, – прокомментировал Гор. Вновь щелкнул пальцами, обновляя картинку. Теперь над столом парила пиала с густым супом, а по комнате распространился восхитительный запах съедобных ракушек со специями. – А это узнал? Атонийский лих. Вроде у вас, в приморье, такой суп очень популярен? Особенно среди рыбаков. Нет?

– Да, – на всякий случай кивнул Мюрр. Об атонийском лихе он услышал впервые, и уж тем более понятия не имел, что именно едят рыбаки.

– М-да… – Гор усмехнулся и искоса взглянул на самозванца. – Так что подавать к столу, рыбак Люгвин, Оседлавший Волну? Рыбу? Или, может, мясо?

– Давай все и побольше. И называй меня просто по имени, без упоминания рода, ладно?

– А какое у тебя имя? – Теперь джигли откровенно смеялся в лицо «рыбаку».

Мюрр нахмурился и в упор посмотрел на Гора:

– Поправь меня, если ошибаюсь, но вроде это я собираюсь помочь вам с Огирой, а не наоборот. Впрочем, возможно, вы справитесь и без меня…

– Не справимся. Ты прекрасно знаешь, что у нас нет выбора. Мы вынуждены воспользоваться твоей помощью. Но возникают два вопроса: «Зачем это нужно тебе?» и «Кто ты такой?»

– Я Люгвин, Оседлавший Волну, атониец. Это все, что тебе нужно знать. А что касается первого вопроса… Отвечу искренне: Огира. Все дело в ней.

Воцарилось молчание, которое нарушил вошедший в гостиную слуга.

– Прикажете подавать обед, Гор-ари?

– Да… Только… не в мраморную столовую, а… хм… на веранду.

– На веранду?! – не поверил ушам слуга. – Но для гостей мы обычно накрываем в мраморной столовой!

– На веранду, – повторил Гор. – И еще… подай не парадные, а повседневные приборы. Пусть все будет, как для меня.

Отвесив поклон, слуга величаво удалился. Все это здорово позабавило Мюрра. «Мраморная столовая, веранда… Сколько церемоний, чтобы просто перекусить!»

– Люгвин, пока ждем, давай обсудим кое-что, – предложил джигли. – Раз ты не хочешь говорить о себе правду, дело твое, настаивать не буду. Но некоторые моменты мне просто необходимо знать.

– Спрашивай.

– Ты владеешь мечом? Арбалетом? Ножом?

– На все три вопроса «да». Можешь проверить меня. Наверняка в доме есть зал для тренировок.

– Есть. Мы сходим туда чуть позже… А магия? В какой степени ты ей владеешь?

Мюрр помедлил с ответом. В Лунном мире все жители так или иначе владели волшебством. К примеру, те же атонийцы неплохо умели плести заклинания воды или воздуха: вызывать попутный ветер для своих парусных лодок или успокаивать бушующее море. Но такое «мирное» чародейство не годилось в бою. А Гора интересовала именно боевая магия.

– Я должен знать, пойми! – Джигли настойчиво посмотрел на Мюрра. – Нам предстоит непростое дело. Опасное. Трудное. Наверняка придется сражаться, поэтому мне необходимо точно представлять, кто из нас троих на что способен.

«Увы! Если ты узнаешь, на что я способен на самом деле, мне придется убить тебя, – подумал Мюрр. – Никто не должен знать, кто я такой. Таково правило. Именно оно позволяло мне ускользать от Акара и Ксантины все эти долгие тысячелетия. Ведь родители настолько «обожают» меня, что никак не хотят оставить в покое. До сих пор стараются найти и убить…»

– Я не владею боевой магией. Но мастерски управляюсь с оружием, – сказал Мюрр. – Ты раскусил меня, я не рыбак, хоть и атониец. Мой отец был легионером, служил в гарнизоне в Занреле. И меня готовил к военной службе, но я не захотел, сбежал из дому…

– Почему?

– Да так… Муштра заела… Понял, что люблю свободу и не умею подчиняться. – Мюрр осмотрел вазу, выбрал незнакомый, но весьма аппетитный на вид фрукт. Откусил, вытер рукавом потекший по подбородку сок, улыбнулся: – Есть хочется.

– Тогда пойдем на веранду. Думаю, там уже все готово.

«Веранда» располагалась в самой высокой башне дворца. Попасть туда можно было либо на крошечном лифте, который приводили в движение двое мускулистых слуг, либо по очень длинной винтовой лестнице. Гор выбрал второе. Пошел быстро, почти бегом, иногда перескакивая через две ступеньки разом. Время от времени оглядывался через плечо на гостя: не отстает ли. Атониец не отставал, с легкостью выдерживая заданный темп. Достигнув верхней ступеньки, оба даже не запыхались. Оценивающе оглядели друг друга, стремясь обнаружить испарину или иные следы усталости. Не обнаружили. Гор одобрительно улыбнулся, Мюрр в ответ хмыкнул и бесцеремонно толкнул ведущую в башню деревянную дверь. Вошел и обомлел…

В первый момент ему показалось, что он летит. Вернее, висит в воздухе – и он сам, и сервированный на двоих стол. А потом разглядел стеклянные, абсолютно прозрачные стены, пол и потолок. И все же ощущение высоты и полета не проходило. Башня возвышалась над городом так, что все крыши остались внизу, а сочное алое небо, напротив, придвинулось. Окружило. Заключило в объятья. Как всегда бывало у Мюрра во время полета, голова стала будто хмельная – легкая, звенящая. Сладко защемило в груди. Ликующе забилось сердце, перехватило дыхание.

– Нравится? – словно издалека донесся голос Гора.

– Очень!

– Не боишься высоты?

– Наоборот, люблю.

– А летать любишь?

– Еще как!

– Знаешь, если бы я не видел… хм… твою внешность, решил бы, что ты джигли. – Гор засмеялся и хлопнул его по плечу. – Давай, садись за стол. Ты вроде есть хотел. Или уже расхотел?

– Нет, я голоден. – Мюрр сел в легкое плетеное кресло, оглядел уставленный кушаньями стол, выбирая с чего начать.

– Попробуй вот это. – Джигли открыл крышку супницы и взялся за половник. В ноздри Мюрру ударил знакомый запах ракушек со специями. Гор с усмешкой покачал головой: – Нет, это не атонийский лих. Тот готовится из рыбных отходов: голов, чешуи, хвостов. А этот называется урандо. Кстати, любимый суп моей сестры.

– Огиры?

– Да, конечно. У меня другой нет.

Мюрр подставил тарелку:

– Наливай побольше. Я и вправду голоден.

Некоторое время за столом раздавался лишь стук ложек о тарелки. А когда первый голод был утолен, Мюрр попросил:

– Гор, расскажи о Праве Возврата. Что за штука такая?

– А ты не знаешь? – удивился джигли.

– Нет.

Черный всадник помедлил, разделывая запеченую до румяной корочки тушку какой-то местной птицы. Положил кусок на тарелку гостя, взял себе и лишь тогда ответил:

– Если коротко, то… Когда джигли лишается кунгура, у него есть лишь один шанс избежать участи даифа – найти себе другого коня.

– Так в чем проблема? Или у вас нет запасных лошадей?

– Лошади есть, а вот кунгуры… Ты знаешь, откуда они берутся?

– Естественно, нет. Ведь я не джигли.

– Вот именно… – Гор помолчал. Поиграл вилкой, будто сомневался, рассказывать или нет. Наконец решился. – Когда женщина джигли ждет ребенка, ее кобылица так же готовится стать матерью. Жеребенок-кунгур и ребенок-джигли рождаются одновременно. Они предназначены друг другу. Вместе растут, получают имена, обучаются летать. Они неразрывно связаны – с момента рождения и до самой смерти. Когда жизнь всадника подходит к концу, вместе с ним умирает и его конь. Понимаешь? Кунгур без своего хозяина просто не способен существовать. Всадник без кунгура может, а наоборот – нет…

– В общих чертах я понял, – откликнулся Мюрр. – Давай дальше.

– А дальше в Лунном мире есть такое место – Башня Возврата. Говорят, если войти в нее и попросить вернуть к жизни кого-то из близких или друзей, желание может исполниться.

– Говорят… То есть на самом деле никто ничего толком не знает?

Джигли неопределенно пожал плечами. Помолчал, разлил по бокалам вино.

– Чтобы ответить на твой вопрос, придется начать издалека… Ты, конечно, помнишь предание о сотворении мира?

«Смотря какого. Я знаю предания о сотворении тысяч разных миров», – чуть не брякнул Мюрр, но вовремя спохватился и попросил:

– Напомни. Возможно у нас, атонийцев, его рассказывают иначе.

– В незапамятные времена среди прочих обитаемых миров существовал один, который назывался Арнатох. Он был огромен, и там, кроме луны, на небосводе царило еще одно светило под названием «солнце». Я плохо представляю себе, что это такое…

– Неважно… – Мюрр прикусил язык, едва не выпалив: «Я знаю, что такое солнце». – Давай дальше.

– Однажды на Арнатохе произошла чудовищная катастрофа – магическое землетрясение. Мир стал буквально разваливаться на куски, грозя гибелью всем живущим. Но вмешались Высшие. Они остановили разрушение, собрали самые крупные обломки и скрепили их магической осью. Каждый из обломков превратился в самостоятельный мир – обособленный, и в то же время связанный воедино с остальными. Наш, Лунный, мир – один из таких осколков.

– Что ж, вполне похоже на то, что рассказывали мне в детстве, – кивнул Мюрр.

– Так вот, Башня Возврата – это видимая часть той самой магической оси. В ней заключена какая-то особая магия, которая постоянно скрепляет распадающиеся миры-осколки.

– Звучит здорово, а ты уверен, что эта магия способна ВОЗРОЖДАТЬ? Хоть у кого-нибудь получилось воскресить человека или коня?

– Конечно. Родоначальник нынешней правящей династии император Рунгар-ари с помощью Башни вернул к жизни своего кунгура. Именно он и узаконил Право Возврата.

– Рунгар-ари, – пробормотал Мюрр. – Я встречал это имя в летописях. Великий завоеватель, по сути, создатель нынешней Империи. Но он умер больше двухсот лет назад. А с тех пор еще кому-нибудь удалось повторить это?

– Как тебе сказать… – Гор замялся. – Пытались многие… Да вот хоть в прошлом году… Эйшара-ари потеряла своего сына-малолетка. В реке утонул. Она пошла к Башне. С мужем и братом…

– И не вернулись?

– Нет. Наверное, погибли по пути. Видишь ли, Башню кольцом окружают пробои.

Мюрр кивнул. Пробои, а точнее магические трещины, являются последствиями той самой катастрофы. В магическом плане миры-осколки по-прежнему нестабильны, их продолжает время от времени трясти, и, как следствие, появляются новые трещины-пробои. Что конкретно творится в них, Мюрр не знал. Мог только догадываться, что в этих зонах пересекаются два или более миров, порождая смешанную, извращенную магию и всякого рода чудовищ.

– И все же, неужели никто за двести лет так и не сумел пройти к Башне и вернуться назад? – спросил Повелитель Холода.

– Ну, почему же… – Гор повертел в руках бокал с вином. – Были и такие. Возвращались… Но лучше б остались там…

– Почему?

– Они приходили с пустыми руками. Наверное, недостаточно сильно просили Башню. А скорее всего, и не были в ней. Струсили, не дошли, а всем сказали, что были.

– Струсили… Их можно понять, – проворчал Мюрр. – Идти через пробой равнозначно самоубийству!

Гор пристально посмотрел на него.

– Ты прав. Но другого способа помочь Алиру не существует. Мы вынуждены попробовать!

«Вы – да. А вот зачем в эту авантюру ввязался я? Впрочем, если станет слишком опасно, мы всегда сможем повернуть назад», – подумал Мюрр, а вслух спросил: – Почему вы с Огирой оставили своих кунгуров императору? Разве не лучше в таком серьезном деле иметь их рядом?

– Лучше, но таковы правила. Они будут доказательством того, что мы еще живы. В случае нашей гибели кунгуры тотчас умрут, и тогда урудию доведут до конца.

– Но если вы останетесь в живых, вам их вернут?

– Если возвратимся с конем для Алира, то да.

– А если без?

– Тогда наших кунгуров убьют, а мы с Огирой станем даифами. Таков закон, – ответил Гор.

– Ого! – Мюрр присвистнул. – Как же вы решились на подобное? Ведь даже если мы каким-то чудом доберемся до Башни, нет уверенности, что она оживит коня Алира. Сам же говорил: все, кроме первого императора, возвращались ни с чем!

– Это вопрос? – язвительно уточнил Гор. – На него надо отвечать?

– А ты сможешь? – в тон ему отозвался Мюрр. – Вы с Огирой оба сумасшедшие, а я еще больший идиот, что связался с вами! Выражаясь языком игроков, вы решили поставить на кон все: жизнь, честь…

– Точно! И потому не можем проиграть! – В голосе Гора прозвучала та же страстная решимость, которая была у его сестры.

Мюрр испытал сложный букет чувств: восхищение, зависть и ставшую уже привычной обиду на собственную судьбу. «Как же тебе повезло в жизни, Алир, раз есть люди, готовые для тебя на все! Они и в самом деле пойдут до конца. Ради тебя! А вот ради меня никто никогда не пытался совершить подобное…»

Повелитель Холода залпом выпил бокал вина, почти не чувствуя вкуса, попытался прогнать горькие мысли прочь, подумать о чем-нибудь другом.

– Гор, а чем таким ты пригрозил Фейру, что он дал тебе отставку? Когда сынок императора услышал про какое-то там уложение, его прямо-таки передернуло!

– Какое-то там? – Джигли ехидно вскинул бровь. – Говоришь, твой отец был легионером и тебя готовил к военной службе?

– Будем считать, что я не был прилежным учеником… Так что это за уложение?

– «О воинской чести и доблести». Кодекс легионера. Там есть пункт о том, что воин имеет право не служить под началом командира, которого считает трусом.

– То есть, воспользовавшись этим пунктом, ты обвинил бы Фейра в трусости? Во всеуслышанье! – Мюрр фыркнул. – Понятно, почему его так перекосило!

– Да. Ему пришлось бы защищать свою честь, вызвав меня на поединок. Там же, на площади, не медля ни мгновения. А он не был уверен, кто из нас окажется победителем…

– А ты?

– И я не уверен. К слову сказать, Фейр хороший воин и далеко не трус, хоть и подлец.

– М-да… Подлецы зачастую и впрямь бывают отважными, умелыми воинами, – согласился Мюрр. – К сожалению… А можно еще вопрос? Ваши бичи. Они и впрямь живые?

– Ох, и любопытный ты, атониец. Решил одним махом выпытать все секреты черных всадников? – рассмеялся Гор. – Да, они живые, как, например, ветка дерева. Кстати, мы и выращиваем их, будто растения. Есть у нас такие мастера – бичевники, вот они и занимаются разведением, причем в качестве удобрения используют алмазную пыль… Честно говоря, сам процесс мне не очень-то известен. Знаю лишь, что там присутствует магия… Но бичи не обладают разумом, если ты это имел в виду.

– Но они порой ведут себя разумно! Как… змеи или, скажем, собаки. Они двигаются, набрасываются на противника.

– Это мы заставляем их двигаться. Наш мысленный приказ. Без хозяина бич становится просто узкой сверкающей лентой, острой, словно бритва, и прочной, как алмаз.

– Лентой?

– Да. На самом деле они плоские, хотя их привыкли называть бичами… Ну, все? Вопросы закончились?

– Еще один. Последний… А управлять ими может любой или только джигли?

Гор помедлил с ответом, разглядывая атонийца оценивающим взглядом.

– Чтобы управлять бичом, его нужно чувствовать, – наконец ответил он. – Это своеобразная магия, данная нам от рождения. Насколько я знаю, лючинам такая способность не присуща. Впрочем, если хочешь, попробуй с моим. Если получится, сходим к бичевнику, купим такой же для тебя.

Но атонийца Люгвина бич не послушался. Пришлось Мюрру в предстоящем походе ограничиться обычным оружием.

4

К исходу шестого сумрака трое наездников на обычных нелетающих лошадях въехали в небольшой рыбацкий городок, расположенный на берегу крупного озера Рыбное в самом центре провинции Кария.

К этому времени Мюрр уже малость попривык к раздражающе-кровавому «дневному» небу, к странному оттенку травы и листьев, которые при подобном освещении казались серовато-коричневыми. Вернее, сначала Мюрр решил, что они и впрямь имеют такой не свойственный растениям окрас. Он не поленился, оторвал ветку от какого-то дерева, принес с собой в трактир при постоялом дворе и там хорошенько рассмотрел в ярком свете масляных ламп. Убедился, что дерево, как дерево. Разновидность липы. Коричневая кора и зеленый глянец листвы.

Забывшись, Мюрр схватился за карандаш.

«Похоже, это небо искажает краски, играя роль цветной линзы. Когда солнечные лучи проходят сквозь толщу воздуха…»

– Люгвин, а ты, случайно, не травник? – спросила Огира.

Они с Гором весь ужин с любопытством поглядывали на атонийца, видели, как он рассматривает ветку, а потом что-то записывает меловым карандашом на кусочке пергамента.

– А? Почему травник? Ах, это… Да, есть немножко. Моя бабка родилась в провинции… э… Лугария. Вот она и впрямь была травница, что надо. А я так… кое-что, кое-как, – принялся выкручиваться Мюрр.

– Так это от нее у тебя такой характерный цвет волос? – как бы между прочим спросил Гор.

Мюрр едва заметно усмехнулся: опять ловишь, приятель? Но на этот раз номер не пройдет.

– Нет. В Лугарии в основном желтоволосые, – не скрывая ехидства, ответил он. – А фиолетовый распространен в приморье. Например, в Атонии.

– У рыбаков или легионеров? – язвительно уточнил Гор.

– И у тех, и у других, – в тон ему отозвался Мюрр.

– Это вы о чем? – вмешалась Огира. – Чувствую в ваших голосах какие-то намеки, но в чем суть, не пойму.

– Да это мы так. Не обращай внимания. Устала? – Гор заботливо посмотрел на сестру. – Хочешь, иди наверх, в свою комнату, ложись спать.

– А вы?

– Мы тоже скоро пойдем.

Огира зевнула, прикрыв ладонью рот, и улыбнулась Мюрру:

– С непривычки тяжело в седле. Вернее, в ТАКОМ седле. Моя Ралона даже по камням скачет плавно, будто стелется, а эта кобыла и на ровной дороге колдобины находит. Словно не лошадь, а лягушка – с кочки на кочку перескакивает так, что у меня уже синяки на зад… э… пониже спины.

Мюрр живо представил ту часть тела, о которой шла речь. Увидев выражение его лица, Огира испытала неловкость. Поспешно встала из-за стола, пожелала спутникам спокойной ночи и пошла к лестнице, ощущая, как ее провожает пристальный немигающий взгляд Люгвина.

Оказавшись в своей комнате, всадница с удовольствием вытянулась на постели. Этот Люгвин… Кто он такой? В нем чувствуется настоящая, не показная сила… и одиночество – холодное, словно лед… Огира готова была поклясться, что он не простой лючин. Скорее какой-нибудь правитель в изгнании.

Она сознавала, что нравится ему, но не придавала этому большого значения. Ну в самом-то деле, не может же он всерьез надеяться, что между ними будут какие-то отношения, кроме дружеских? Огира испытывала к Люгвину искреннюю глубочайшую благодарность за стремление помочь, но ее сердце оставалось для него закрыто. По большому счету ей было неважно, что именно движет лючином. Главное – он согласился помочь вернуть Алиру его кунгура, Керра.

О том, что будет, если Башня не возродит коня, думать не хотелось… «Конечно, все кончится хорошо, – уговаривала себя Огира. – Должна же в этом мире существовать справедливость! Мы вернем Керра, освободим Алира, и все будет по-старому!»

Сами собой всплыли воспоминания.

…Они с Алиром несутся наперегонки в красном небе высоко над Тартомой. Ветер играет в волосах, свистит в ушах. Огира азартно понукает кобылицу, ей очень хочется выиграть эту шуточную гонку. Но Керр с Алиром опережают почти на голову. «Ну же, Ралона, поднажми!», – кричит Огира и замечает, что вырывается вперед. На полкорпуса, на корпус… И вот уже Алир позади. «Ага! Я выиграла! Выиграла!» – смеется всадница, а Ралона ликующе мотает головой, встряхивая смоляной гривой. Керр поворачивает морду, кося глазом на хозяина: дескать, хорошо получилось? Тот в ответ одобрительно хлопает коня по холке: мы с тобой молодцы, тонко проиграли, вон наши дамы прямо сияют от удовольствия! «Ты у меня победительница…» – Алир приближается к всаднице, привычно ловко выдергивает ее из седла и пересаживает к себе… Керр и Ралона переглядываются и, не дожидаясь команды, направляются к дому. Они уже знают, если их хозяева целуются, это надолго… «Погоди! – спохватывается Огира. – Мы же едем во дворец императора, ты что, забыл?» «Забыл…» – Алир пытается продолжить поцелуй, но она со смехом отстраняется: «Нет! Мы не можем не придти. Это же празднество в твою честь! Ты герой, выигравший сражение, и тебе положена награда…» «Да! – с энтузиазмом откликается он. – Награда! Керр, быстро домой…»

Огира зарылась лицом в холодную, колючую, набитую слежавшимся сеном подушку, пытаясь унять слезы. Нет, прочь воспоминания, надо заставить себя уснуть, иначе завтра не будет сил продолжить путь. И все же всадница еще долго ворочалась с боку на бок, пока не забылась вязким, тревожным сном.

А Мюрр тем временем сидел в полупустом зале напротив Гора и с удовольствием попивал сваренный из кисловатых ягод морс.

– Вкусно. Вот уж не ожидал в такой дыре встретить подобный напиток. – Джигли отставил кружку в сторону и оглядел зал.

Кроме них и трактирщика была еще компания рыбаков – завсегдатаев. По виду типичные карийцы. Оливковая кожа, змеиные глаза, волосы различных оттенков зеленого: травяные, болотные, изумрудные. Одеты в привычные для Лунного мира коричневого цвета стеганки, плотные темные штаны и высокие, до колен, сапоги. Вели завсегдатаи себя на удивление тихо, пили много, но молча, лишь изредка перебрасываясь негромкими репликами. А когда кто-то из них увлекался и начинал говорить громче, остальные шикали на него и косились в сторону стола джигли и атонийца.

– Люгвин, ты не находишь, что та компания ведет себя странновато? – Гор взглядом указал на рыбаков.

– Нахожу. Только я думал, что это из-за вас с Огирой. Небось, настоящие джигли не частые гости в таких городках?

– Тут ты прав, но все равно нас обычно встречают не так. Наоборот, смотрят во все глаза. Приветствуют. Тосты за здравие поднимают. С вопросами пристают… А эти словно боятся. Причем не только меня, но и тебя… Будто мы не путники, а монстры пробойные…

– А, может, и впрямь боятся? Ты говорил, что отсюда до ближайшего пробоя меньше сумрака пути. Кстати, нам как, придется идти прямо сквозь него?

– Надеюсь, что нет. Мы постараемся выйти на тропу, которая ведет аккурат между двумя пробоями. Если повезет, по ней мы попадем прямиком в Башню… Но мне не нравится, как эти рыбаки ведут себя. Тут явно что-то не то… – Гор сделал знак трактирщику подойти. – Вкусный у тебя морс, милейший. И еда отменная. А что народу так мало? Конкуренция одолела? Или карийцы по сияниям в кабаки не ходят?

– Вы правы, ари, народу совсем нет. – Трактирщик горестно вздохнул. – Да и откуда ему взяться, народу-то? Вон половина домов стоят брошенные… А года два назад здесь посетители кишмя кишели. С наступлением сияния у меня столов свободных не оставалось, приходилось даже во дворе на бочках накрывать… А как пробой у нас неподалеку случился, народ из этих мест в рассыпную и кинулся. Хозяйство бросали, дома, лодки, сети…

– Что, так страшно стало?

– Не то слово! В озере тварей развелось – жуть! И с щупальцами, и с пастью размером с дом. Наши-то рыбаки… те, кто остался… теперь на промысел ходить боятся. Разве что самые отчаянные. Да и они быстренько наловят у самого берега всякую мелочь и на сушу поскорее. А потом приходят ко мне – сивухой страх заливать… Но твари, что в озере, еще ничего. Главное, к ним в воду не лезть, они и не тронут. А есть другие. Те сами к людям приходят. С виду будто человек, а на деле оборотень.

– Это как?

– А вот так! У сикурийца Саула на соседней улице кабак был. Побольше моего…

– И что?

– Нету теперь того кабака… Зашел как-то туда один путник, дверь за собой прикрыл… – Трактирщик сделал паузу, подогревая любопытство слушателей. – Прикрыл, значит, за собой дверь… А в зале в то сияние мно-о-го народу собралось…

– Ну? – не выдержал Мюрр.

– Вот вам и ну! Все полегли. Даже не пикнули. Ни единого крика соседи не услышали. А когда распахнули двери и вошли внутрь – там кровавое месиво. Где чья рука там или голова, ничего не понять. Всех людей по столам и стенам размазали, словно масло по хлебу. Говорят, даже на потолке кровавые ошметки были.

– А с чего взяли, что это тот путник учинил?

– Конюх, что во дворе лошадей принимал, через окошко все видел. Он и рассказал, как тот путник внезапно в монстра превратился, да всех людишек того…

– А куда монстр потом делся? По улицам не пошел гулять?

– Слава Высшим, нет. Исчез. Словно в воздухе растворился… А конюх на следующий же сумрак из города сбежал. Одним из первых. А уж после него повальное бегство началось…

Гор выложил на стол крупный рубин.

– Не бойся, милейший, мы не монстры. Вот тебе оплата за стол и три комнаты на ночь.

Глаза трактирщика алчно заблестели.

– Да здесь не за троих, ари, за десятерых! У меня и размена столько не будет!

– Не надо размена. Оставь себе. Только проследи, чтобы наших лошадей помыть не забыли. И корм пусть им свежий зададут, зерно, а не гнилую солому.

– Все сделаю, ари.

Трактирщик расплылся в довольной улыбке и отошел.

– Ну что, Люгвин? Пора и нам о сне подумать. Ты как? – спросил Гор.

– Иди. А я лошадей сперва проверю. Рубин рубином, но за конюхами глаз нужен.

Гор пожал плечами и направился к лестнице. А Мюрр вышел во двор, с удовольствием окунаясь в ночь, подсвеченную желтым светом убывающей луны. Вдохнул полной грудью свежий, напитанный озерными запахами воздух, и рассеянно посмотрел на темное небо, украшенное ажурным плетением звезд. Перевел взгляд на сложенную из бревен конюшню, заметил в глубине мерцающие отблески факелов, и снова уставился на небо. На самом деле его волновали отнюдь не лошади. В груди засело беспокойство, одолели предчувствия. Из головы не шел рассказ трактирщика о монстре, прикинувшимся человеком.

«Поставлю-ка я магическую защиту», – решил Мюрр.

Спать лег прямо в одежде, разве что сапоги снял. Посреди ночи словно что-то толкнуло. Проснулся, вскочил, торопливо обулся, подошел к окну. Как будто тихо. Во дворе никого. Неожиданно в темноте мелькнула странная тень – вроде остроугольной копны с человека ростом.

Мюрр распахнул створки, забрался на подоконник и выпрыгнул во двор…

Комнаты постояльцев находились на втором этаже не так уж и высоко над землей. Обычно с такой высоты легко мог прыгнуть любой мальчишка, убегающий от отцовского ремня. Но только не в этот раз…

Казалось, падение продолжалось вечность, а приземление вообще оказалось ни на что непохоже – ноги Мюрра буквально вонзились в землю, словно он был не человеком, а стрелой! Тело вошло по пояс и крепко засело в сухой, хорошо утрамбованной почве. Мюрр задергался, пытаясь вырваться, но тщетно – похоже, без лопаты было не обойтись. Знакомая тень, уже не таясь, вышла из-за сарая с дровами и приблизилась к скованному земляными оковами беспомощному атонийцу.

«Это человек, обычный человек. Просто на нем такой странный жесткий плащ с островерхим капюшоном», – подумал Мюрр. Но он ошибся…

– Ну что, лючин? Прикончить тебя сразу или вначале поиграть с тобой? – раздался из-под капюшона странный, скрипучий, явно нечеловеческий голос. Наверное, так могло бы разговаривать дерево.

– Давай поиграем, – зловеще процедил Мюрр. «Ты совершил промах, приятель, сковав мне ноги, а не руки. Чтобы стереть с груди узор атонийца Люгвина и стать дейвом, потребуется всего несколько мгновений!» Но противник этих самых мгновений ему и не дал…

Темный конус, который Мюрр принял за плащ, всколыхнулся, раскрылся прорезью в том месте, где у человека обычно бывают руки. Высунувшаяся оттуда конечность больше всего походила на узловатую когтистую ветку. Или сухую лапу. Острый коготь, напоминающий сучок дерева, протянулся к лицу Мюрра. Тот машинально отмахнулся. Вскрикнул – прикосновение шершавой лапы оставило на руке самый настоящий ожог.

– Хорош-ш-шо!… – заухал скрипучий голос. – Люблю, когда кричат…

Плащ-конус начал раскрываться многочисленными прорезями, и оттуда полезли все новые и новые обжигающие когтистые лапы. Они прикасались к спине, рукам, груди, лицу Мюрра, вызывая нестерпимую боль. Ему казалось – он заживо сгорает в огне и очень удивился, что не видит сжигающего его пламени. Но были лишь темнота, странная тварь и боль – невыносимая, сводящая с ума.

Сознание заволакивала пелена беспамятства. Мюрр забыл про узор, уже не сознавал, кто он такой и что происходит. Весь мир сузился до размеров крохотного пятачка двора, в котором бушевала боль – хищная, расчетливая, беспощадная. Она играла со своей добычей – Мюрром, который уже не чувствовал себя живым. Хотя и мертвым не был. Пока…

Внезапно тварь остановилась, проскрипела недовольно:

– Не так. Ты плохо играешь. Надо кричать. Громко. Плакать.

Передышка от боли оказалась крохотной, но она позволила Мюрру немного придти в себя. Сознание прояснилось. Мюрр вспомнил, кто он такой, что происходит, и снова начал торопливо стирать узор. А вслух сказал, желая хоть немного выиграть время:

– Я буду кричать, если ты хочешь. Но тогда сюда сбегутся люди.

– Не сбегутся.

Мюрр похолодел: Огира! Спросил, пытаясь унять дрожь:

– Почему? Ты… их всех?… Они мертвы?

– Нет. Живы. Спят. Крепко. Не скоро проснутся. Убивать приказа не было. – В скрипучем голосе твари прозвучало искреннее сожаление.

– Приказа? А кто его отдал?

– Повелевающий, конечно. Кто ж еще? Но хватит разговоров. Продолжим играть.

Существо вновь протянуло лапы к Мюрру, но на этот раз их встретил магический щит, а вслед за ним блеснуло копье изо льда, вонзаясь в самый центр темного конуса. Раздался вопль, больше похожий на треск. Так иногда кричат деревья, когда их ломает и гнет к земле ураган. Существо заработало ветками-лапами, пытаясь вытащить из своего тела копье. А Мюрр закончил превращение – стал дейвом, и торопливо забормотал заклинание земли, разрыхляя ее, превращая в легкую невесомую пыль. Взмахнул кожистыми крыльями, помогая себе выбраться из ямы. Растер занемевшие ноги, разгоняя кровообращение.

Существо пришло в ужас, узрев перед собой Высшего. Не обращая внимания на торчащее из тела копье, оно взвизгнуло и бросилось наутек. Но Мюрр метнул в него сгусток льда. От удара тварь покатилась по земле. Повелитель Холода подошел ближе.

– Я хочу поговорить. Не вздумай бежать, заморожу! Понятно?

Существо задвигалось.

– Копье! – прошелестело из-под капюшона. – Вытащи… Больно…

– Потерпишь. Вначале поговорим. Ты кто?

– Выполняющий.

– Сними плащ, – приказал Мюрр. – Я хочу взглянуть на тебя.

– Это не плащ. Это и есть я.

– Хм… Пусть так. А кто такой Повелевающий?

– Тот, у кого слово.

– Какое слово?

Тварь растерялась.

– Не знаю. Просто СЛОВО.

– Ладно. А где сейчас этот Повелевающий?

– Не знаю.

– А как он выглядит, знаешь?

– Нет. Убери копье, иначе я умру.

– Какой был приказ?

– Вытащи копье! – взмолилось существо.

– Какой был приказ?

– Приказ был выполнить…

– Что?

– Приказ…

– Приказ был выполнить приказ?

– Да…

– Ты издеваешься?! – разозлился Мюрр.

– Нет… Я говорю правду… Больше ничего не знаю… – Темный конус осел на землю, превращаясь в бесформенную груду смятых тряпок. – Больно… Умираю… Помоги…

– Помогу… умереть. – Повелитель Холода создал ледяной клинок и вонзил острие в один из ключевых узелков, составлявших вязь жизни этого странного создания. По груде тряпья прошла судорога и затихла. Мюрр ясно видел, что кем бы на самом деле ни было существо, теперь оно мертво.

Повелитель Холода оттащил останки к яме, присыпал сверху землей, убрал следы присутствия своей стихии, раскровянил себе палец и принялся рисовать на теле рисунок Люгвина.

Пока он возился, ночь потихоньку приближалась к концу. Небо светлело, размывая звезды. Полинявшая долька месяца уже не казалась такой огромной. С птичьего двора раздался первый, негромкий пока, клекот. Из конюшни показался заспанный паренек с застрявшей в зеленых волосах соломой. Он равнодушно глянул на Люгвина, кивнул и пошел за ворота отлить. По двору протопала толстенная бабища с корытом в руках. «Корм свиньям понесла, – мимолетно отметил Мюрр, с радостью наблюдая за утренним оживлением во дворе. – Значит, тварь не соврала – и впрямь, все живы, здоровы. Но какова тогда цель ночного визита? Что за приказ отдал некий Повелевающий? Кстати, надо расспросить Гора и Огиру, может, они что-то слышали об этих существах…» Он осекся: джигли! А живы ли они?! Вполне возможно тварь приходила именно за ними!

…Трактирщик только-только успел снять засовы с парадной двери и распахнуть створки, как мимо него бегом пронесся атониец. Трактирщик почесал в затылке, гадая, как тот оказался во дворе, если на ночь все двери в доме крепко-накрепко запирали. Через кухню, что ли прошел? Ее кухарка, кажись, уже открыла. «Кстати, о кухне. Надо пойти проследить, чтобы ленивый мальчишка не забыл натаскать из колодца воды…»

А Мюрр бегом поднялся по лестнице и замолотил кулаком по двери Гора.

– Что случилось? – Джигли уже проснулся, оделся и как раз собирался выходить.

– Ты жив!

– А что? У тебя были сомнения? – Гор поглядел в напряженное лицо атонийца. – Ты чего такой взъерошенный?

Соседняя дверь открылась и в коридор выпорхнула Огира. Ее глаза светились ликованием, на губах играла лукавая улыбка, а костюм сидел, как влитой, выгодно подчеркивая все изгибы ее соблазнительной фигуры. «Хороша! Ох, и хороша!» – подумал Мюрр, пожирая всадницу взглядом. А та кокетливо подмигнула ему, поцеловала в щеку брата и прощебетала:

– Как же здорово, мальчики! Ведь правда же?

– Еще как! – Гор тоже расплылся в радостной улыбке.

Мюрр ощутил смутное беспокойство:

– Вы о чем?

– О том, что мы молодцы, – ответила Огира. – Мы справились и теперь можем возвращаться домой. К Алиру! И к нашим кунгурам! Ах, я так соскучилась по Алиру!

Мюрру настолько не понравилось, как она произнесла имя мужа, что он поначалу не вник толком в смысл ее слов.

– Если выехать сразу после завтрака, – сказал Гор, – к исходу шестых сумерек будем в столице.

– В столице?! – Мюрр ничего не понимал.

– Ну да. В Тартоме, столице Империи. Да ты чего, Люгвин? От счастья ошалел или просто не выспался? – засмеялся Гор. – Ладно, вы с Огирой идите завтракать, а я взгляну, как там наш кунгур, и присоединюсь к вам.

– Наш КТО?! – заорал Мюрр.

Брат с сестрой взглянули недоуменно.

– Да что с тобой такое, Люгвин? – спросил Гор. – Ты какой-то странный.

– Я?! Я странный?! О каком кунгуре ты говоришь?

– О том, которого подарила нам Башня. Ты что, забыл? – Огира положила руки на плечи атонийцу и заглянула ему в глаза. – Мы прошли два пробоя, сражались с земляничным народом…

– Еле убежали от какой-то мерзкой летающей твари, – подхватил Гор, – а потом…

– Погодите! – перебил Мюрр. – О чем вы говорите? Ничего подобного не было!

Огира с жалостью взглянула на него:

– Ты просто устал, Люгвин. И немудрено! После такого-то похода! Но ты держался молодцом, не раз выручал нас и…

– Стоп! – Мюрр прервал ее решительным жестом. – Ты хочешь сказать, что мы уже побывали в Башне?!

– Конечно! И она выполнила наше желание! Вернула к жизни Керра – кунгура Алира.

– И где же он?

– Здесь. В конюшне. Ты что, забыл? Нам пришлось поставить его в обычное стойло, но мы с Гором наложили на денник самые сильные охранные заклятия, какие только знаем…

– Значит, по-вашему, кунгур сейчас стоит в конюшне? Тогда пойдем все вместе и взглянем на этого Керра.

Вскоре сбылись худшие опасения Мюрра. Войдя в конюшню, Гор уверенно подошел к самому обычному, довольно неухоженному и, естественно, не летающему тяжеловозу, похлопал его по мощному загривку:

– Ну, ты как, Керр? Хорошо спал? Готов в путь? Небось, не терпится поскорее увидеть Алира?

Огира тоже подошла к тяжеловозу, предложила на ладони кусочек сахара. Мерин угощение схрумкал и потянулся губами к ее поясу, пытаясь выклянчить добавку. Она засмеялась:

– Перестань, Керр! Ты же знаешь, много сладкого нельзя. Если Алир узнает, что я кормила тебя сахаром, прибьет на месте. Причем нас обоих, учти!

Мюрр смотрел на все это сумасшествие и не знал, что делать. Похоже, они оба всерьез принимали самого обычного мерина за кунгура! Считали, что уже побывали в Башне, и теперь намеревались с победой вернуться в столицу!

«Так вот каков был у тебя приказ, мерзкая тварь! Внушить моим спутникам… а, скорее всего и мне… что мы уже выполнили задание и можем возвращаться назад. Кстати, если бы меня не разбудила магическая защита, и я не выпрыгнул в окно, то сейчас тоже наверняка млел бы от счастья, глядя на мнимого кунгура, и ощущал себя победителем. Да, хитро придумано! Мы должны были вернуться к императору, уверенные, что везем кунгура, а на деле… Все, кроме нас, видели бы, что это самый обычный мерин. Нас посчитали бы сумасшедшими, меня заперли бы в каком-нибудь подвале… или где там они содержат умалишенных… А Гора, Огиру и Алира подвергли урудии… Хитро, ох и хитро! И, кажется, я догадываюсь, кто придумал столь изощренное коварство. Понятия не имею, как именно Фейр сумел договориться с неким Повелевающим, но что без сыночка императора здесь не обошлось, печенкой чую!»

– Люгвин, ты чего так смотришь? Будто не рад. – Огира улыбалась и блестела глазами.

– Я… рад… – Мюрр выдавил улыбку, больше похожую на оскал. «Ну, что мне делать, а? Как разубедить их? Если просто скажу, не поверят. Они же ВИДЯТ и ПОМНЯТ! Эх, поторопился я прикончить ту тварь. Сейчас заставил бы снять с них внушение и все. Сам я этого сделать не могу – не вижу наложенного заклинания, не чувствую ни малейшего присутствия магии. Будто они… мы… и впрямь уже побывали в Башне! А может, и в самом деле?… Вдруг правы они, и это я сошел с ума?!»

Он в панике помотал головой и во все глаза уставился на кунгура… тьфу ты!… тяжеловоза. Подчиняясь интуиции, выдернул из-за пояса кинжал и резко полоснул коня по горлу…

Брат с сестрой оторопели, а потом Огира прошипела: «Ах ты, мерзавец! Тварь пробойная!» – и рассерженной кошкой бросилась на Мюрра. К счастью, при ней сейчас не было живого бича – он остался наверху вместе с вещами. Но небольшой острый кинжал она всегда носила за отворотом сапога. Миг, и серебристое лезвие уже летело в шею Мюрра. Он отшатнулся, попятился, выскочил из стойла, задел ногой ведро с водой, подхватил и выплеснул на всадницу. Получив прямо в лицо изрядную порцию холодной колодезной воды, она на миг ошеломленно застыла, а потом вновь ринулась на Мюрра.

– Стойте!!! – внезапно заорал Гор. – Огира! Не трогай его! Идите сюда! Смотрите!

Всадница одарила атонийца ненавидящим взглядом, но брата послушалась. Вернулась в стойло. Мюрр осторожно последовал за ней, стараясь все же не подходить слишком близко. Заглянул. Увидел Гора, склонившегося над издыхающим мерином. Огира тоже посмотрела на брата, на коня… Вскрикнула:

– А-ах! Что это?! Откуда здесь взялся тяжеловоз? Куда делся Керр? – Она завертела головой, осматривая соседние стойла, натолкнулась взглядом на Мюрра. Тот сжался и на всякий случай попятился.

– Это он и есть. Вернее, тот, кого мы принимали за Керра. – Гор выпрямился и с силой потер лицо руками. – Голова разболелась, просто жуть…

– И у меня. – Огира болезненно поморщилась и жалобно посмотрела на брата: – Что происходит, Гор?!

– Не знаю… Люгвин, а ты, похоже, знаешь?

– Кое-что…

– Расскажешь. Но только не здесь. Пойдемте. Надо умыться, а то нас всех окатило кровью тяжеловоза. Потом позавтракать бы не помешало. Заодно мысли в порядок привести, у меня в голове какая-то каша из воспоминаний. Чего было, чего не было, не пойму… Кстати, трактирщику надо будет за мерина заплатить. Насколько я понимаю, это его конь?

Мюрр пожал плечами. Возможно, мерин местный, а может, та тварь привела его с собой.

Гор первым вышел из конюшни, а Огира замешкалась в дверях и внезапно повернулась к Мюрру:

– Как я могу извиниться перед тобой, атониец?

– Вот так. – Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Огира не вырывалась, но и не отвечала. Просто стояла и ждала, когда он отпустит ее. Мюрра резануло страшное разочарование. «Небось, с Алиром она ведет себя по-другому!» Он отстранился, сказал зло: – Дерешься ты лучше, чем целуешься. Ладно, пошли, Гор ждет…

За завтраком Мюрр подробно рассказал спутникам о своей ночной встрече с тварью.

– Повелевающие и Выполняющие… Естественно, мы слышали о них, – сказал Гор. – Странно, что ты не знаешь…

– И еще удивительно, что смог справиться с одним из них, – добавила Огира.

– Просто повезло, – проворчал Мюрр. – Может, все же расскажете, кто они такие?

– Повелевающие – это каста магов природы. Причем среди них есть и джигли, и лючины. Их резиденция находится в горах Сартая. Каста закрыта для посторонних. Что еще?… Как маги они очень сильны. Иногда выполняют услуги для нашего императора, за огромную плату, разумеется.

– Что за услуги?

– Например, очертить охранным кольцом зону пробоя, чтобы твари не расползались по населенным местам, – ответил Гор.

– А почему же здесь, на Рыбном озере, так не сделали? – удивился Мюрр.

– Может, в цене не сошлись, – пожал плечами всадник. – А может, как раз сделали. Иначе бы тут такое творилось!…

– Ладно, а Выполняющие – это кто?

– Подручные магов природы. Насколько я понял, ты сражался с ожившим деревом. А мог быть каменный человек. Или земляной.

– А почему вы удивились, что я справился с ним?

Брат с сестрой переглянулись.

– Ты сказал, что не владеешь боевой магией. Но обычный металл против Выполняющих бесполезен. И все же ты убил его. Как? Не хочешь рассказать?

– Клинком. Вот этим. – Мюрр положил руку на рукоять своего меча, который лежал рядом на скамье. – Я же говорю, просто повезло.

Огира едва заметно пожала плечами, а Гор скорчил выразительную гримасу: дескать, заврался ты совсем, атониец.

Мюрр счел за лучшее сменить тему:

– Так куда мы теперь?

– К Башне, разумеется. Раз мы там не были… – Огира помялась и вопросительно посмотрела на брата: – Ведь мы там не были?

– А ты все еще сомневаешься? – скривился тот.

5

Вскоре Рыбное озеро осталось позади. А вместе с ним поля, деревеньки, луга. Начались леса – негустые, «голые» – без травяного покрова и подлеска, с незнакомыми Мюрру толстыми деревьями. Они довольно зловеще смотрелись в алом сумраке «дня» – этакие темные, почти черные раскоряки со скрученными узловатыми сучьями и редкой коричневатой листвой. Казалось, деревья мрачно присматриваются к трем путникам, осмелившимся вступить под их покров. Мюрр поежился. Вообще-то он любил лес. В любом другом мире чувствовал бы себя в лесу, как дома. Но этот внушал беспокойство, а отсутствие всякой живности, вроде птиц и мелких зверьков, усиливало напряженность. К тому же нависающее сверху кроваво-красное небо нервировало Мюрра.

– Не нравится мне здесь! – вырвалось у него.

– Почему? – удивилась Огира. – Не любишь лес?

– Такой нет.

– Какой такой? Он же вполне обычный. – Всадница пожала плечами. – Разве у твоей бабки в Лугории леса другие?

– Там они хвойные или смешанные. Дубрав много, – вмешался Гор. – А здесь в основном торды – «драконовы деревья». Я их тоже не шибко люблю – мрачные слишком…

– А я обожаю «драконову кровь»! – перебила Огира. – Жаль, что у нас все фляги наполнены водой, а то нацедили бы хоть одну.

– Драконова кровь – это сок торда, – пояснил Гор Мюрру. – Если в определенном месте слегка надрезать кору, то потечет густая черная жидкость, терпкая и хмельная, будто вино. Кстати, из нее и делают вино. Здесь, в Карии, да и в других провинциях, специально сажают целые леса тордов, окружают заклинаниями, чтобы отпугнуть птиц и зверей, пропалывают траву… Но что я тебе рассказываю прописные истины. Ты, конечно же, знаешь все о драконовых деревьях, как и каждый житель Лунного мира. – Джигли ехидно усмехнулся. – А лицо у тебя сейчас такое… э… заинтересованное… просто из вежливости.

– Точно, – поддакнул Мюрр. – Ты прекрасный рассказчик, жаль было перебивать.

– Этот лес явно не дикий, – вмешалась Огира. – Вон деревья какими аккуратными рядами растут. Нет, это чья-то плантация. Правда, брошенная. Заклинания от птиц уже почти исчезли, но они были.

Она осеклась – впереди явственно раздался негромкий скрип.

Все трое дружно придержали коней. Мюрр обратился в слух, жалея, что когда после встречи с тварью заново рисовал на себе узор лючина, в спешке забыл оставить способность пользоваться внутренним зрением.

Огира щелкнула пальцами по свернутому у пояса серебристому бичу, и тот словно проснулся – ожил, зашевелился, разматываясь сверкающей змеей. Твердый стебель рукояти привычно скользнул в руку хозяйки, а гибкая лента-лист развернулась на шум, изогнулась змеей и слегка дрожала, ожидая команды к атаке. Гор тоже разбудил свой бич. А Мюрр зарядил арбалет.

Вновь раздался скрип, теперь уже ближе.

– Похоже, кто-то собирает драконову кровь, – тихонько прошептала Огира.

– Ждите здесь, я посмотрю, кто там, – скомандовал Гор.

– Лучше я, – возразил Мюрр.

– Не смеши. Какой из тебя разведчик! – фыркнул Гор. – Ты разве поймешь, кто перед тобой и чем он занимается? Ты же почти ничего не знаешь о Лунном мире, хоть и прикидываешься атонийцем!

– Я не прикидываюсь…

– Перестаньте! Нашли время ругаться! – зашипела Огира. – Поедем вместе.

Она первой тронула коня, но мужчины, не сговариваясь, обогнали ее. Снова заскрипело, теперь уже под самым носом. Из-за ближайшего толстенного ствола показался зеленокожий мужчина с изумрудными волосами карийца. В руках у него было нечто вроде серпа, а на боку висел большой бурдюк. Увидев всадников, он растерялся на миг, а потом поднял руку в приветственном жесте:

– Доброй дороги, уважаемые.

– Спасибо, – откликнулся Гор. – А вы хозяин этого леса?

Мужчина смущенно поскреб зеленую шевелюру:

– Да не совсем. Хотя… Теперь уж, наверное, хозяин. Плантация почитай год как брошенная. Ничья, стало быть. Вот я и… хозяйствую.

«Браконьерствуешь», – поправил про себя Мюрр.

– А тварей пробойных не боитесь? – спросила Огира.

– Не боюсь, потому как нет их здесь. Они в основном к Рыбному тянутся, к людям поближе. А тут вроде спокойно.

Гор переглянулся с Люгвином. «Пожалуй, надо попроситься к карийцу на ночлег. Какая-никакая избушка у него поблизости должна быть. И нам так лучше, чем под открытым небом», – сказали глаза джигли. Мюрр в ответ едва заметно пожал плечами. Что-то смущало его, тревожило, но сформулировать свои ощущения он не мог. «Наверное, все дело в этом странном лесе», – мелькнула мысль.

А Гор тем временем уже сговаривался с карийцем о ночлеге. Зеленоволосый браконьер обрадовался их обществу. Посулил вина из драконовой крови. С угощением, правда, сказал, не густо.

– У нас с собой есть вяленое мясо и крупа, – успокоил его Гор.

– Отлично! Тогда милости прошу, – довольно потер руки кариец.

Небольшая избушка и впрямь оказалась недалеко. Срубленная из бревен все того же торда, она выглядела довольно ухоженной, по крайней мере, снаружи. И окна были забраны не бычьим пузырем, как у бедняков, или слюдой, а самым настоящим стеклом. Позади избушки имелся сарай и крохотная, в одно стойло, конюшня. Поленница была сложена прямо во дворе и прикрыта от дождя навесом. Телега тоже стояла во дворе, рядом с колодцем. Все хозяйство окружал невысокий, почти новый забор.

Гор завертел головой, прикидывая, куда бы привязать лошадей. Хозяин замахал на него руками:

– Оставьте во дворе и в дом идите. Отдыхайте с дороги, я сам ими займусь.

Огира спешилась и направилась к колодцу, чтобы умыться, но хозяин остановил ее:

– Идите в дом, ари. Там прямо в сенях рукомойник. А то, хотите, я вам воду в корыто натаскаю, и на печи нагрею. Помоетесь вся, с ног до головы.

– Отлично! – повеселела всадница. – Это просто чудо, что мы с вами встретились!

– Действительно, чудо, – пробормотал Мюрр. Он все еще сидел на лошади, и спешиваться не торопился.

А Гор, напротив, уже покинул седло и сейчас снимал одну из седельных сумок, ту, что с провиантом. Он удивленно взглянул на атонийца:

– Ты чего, Люгвин? Собираешься всю ночь так просидеть?

Хозяин от этих слов едва не впал в панику. Подскочил к Мюрру и ухватил за стремя:

– Уважаемый! В дом идите! Сумрак уже на исходе. Сияние вот-вот наступит.

– И что? Я, может, хочу во дворе остаться, на сияние посмотреть? – грубовато сказал Мюрр. Почему-то ему не нравились ни хозяин, ни его дом. И очень, прямо-таки до отвращения, не хотелось заходить в гостеприимную с виду избушку.

– Как так остаться во дворе?! – завопил кариец. – Зачем это на сияние смотреть? Сияние, как сияние. А в доме тепло, светло. И ужин там… Драконовой крови хоть залейся… Постели мягкие, перины пуховые…

Чем больше уговаривал хозяин, тем меньше хотелось Мюрру покидать седло. Возникло острое желание ускакать, причем немедленно, во весь опор, пришпоривая коня… Но Огира уже поднималась на крыльцо, и вряд ли Люгвин сумел бы помешать ей войти в избу…

Мюрр нехотя слез с коня. Хозяин-кариец тотчас успокоился и повеселел. Подхватил из рук Гора сумки и сделал жест к дому:

– Прошу, уважаемые.

– Вначале нам надо отлить, – твердо сказал Мюрр и ухватил джигли за плечо. – Вместе. Обоим.

– Так в доме… – начал кариец и осекся. Если бы в такой вот избе вдруг внутри оказался туалет, это вызвало бы удивление у кого угодно.

– Мы выйдем за ворота, – сказал Мюрр.

– Зачем за ворота? – не понял Гор. – Разве во дворе нет отхожего места?

– Э… А… Так ведь… Вроде… Должно быть… – Кариец мямлил и беспомощно озирался по сторонам, будто забыл, есть ли у него в хозяйстве искомое.

Мюрр «выручил» его:

– Не надо во дворе. Пойдем за ворота, Гор.

Хозяин посмотрел на избу, в которой уже скрылась Огира, перевел взгляд на джигли с атонийцем. Казалось, он что-то прикидывает. Или рассчитывает.

«Выпустит нас или нет?» – мельком подумал Мюрр, а вслух сказал:

– Да не беспокойтесь, хозяин. Мы быстро. Скоро вернемся. А вы с Огирой пока готовьте ужин. – Он улыбнулся самой добродушной улыбкой, на какую только был способен, и потянул Гора за забор. Кариец посмотрел им в след, но возражать не стал. И за ними не пошел. Остался стоять в воротах, поглядывая на гостей, словно опасался, что они сбегут.

Мюрр послал ему еще одну улыбку и подтолкнул Гора за ближайшее дерево.

– Ну и что все это значит? – спросил джигли.

– Он не тот, за кого себя выдает.

– С чего ты взял?

– Во-первых, он нас совсем не испугался. Хотя должен был. По крайней мере, вначале – там, в лесу. Вдруг мы оборотни из пробоя? Или разбойники. Убьем его или ограбим.

– Все в Лунном мире знают, что джигли не бывают разбойниками. Воинами – да, а разбойниками – нет! – резко возразил Гор.

– Джигли ездят на кунгурах, а вы с Огирой сейчас на обычных лошадях. Или этот кариец не в состоянии отличить кунгура от простого мерина? Нет, он просто обязан был принять вас за сбежавших от рабства даифов, то есть людей отчаявшихся, готовых на все, потому что им нечего терять. Кариец должен был испугаться нас. Как те рыбаки в трактире.

– А ведь ты прав…

– Но это еще не все. У него во дворе нет отхожего места.

– Ну, он же занял чужой дом. Так что это странность не его, а бывшего владельца.

– Пусть так. Но есть еще кое-что… Он очень хочет, чтобы мы вошли в дом. Прямо-таки перепугался, что я останусь во дворе. Почему?

– Думаешь, в избе засада? Его подельники? Он, небось, сам разбойник…

– Н-нет… – Мюрр замялся. – Тут что-то другое… Погоди-ка… – Он вытащил нож, раскровянил себе палец и дорисовал на груди завиток, отвечающий за внутреннее зрение. Гор с интересом понаблюдал за его манипуляциями, но промолчал.

Мюрр скользнул внутренним взором в дом, обшарил все закоулки. Пусто. Засады нет. И вообще внутри лишь один живой человек – Огира.

Живой… человек… один…

Повелитель Холода аж подпрыгнул, когда осознал, что же именно увидел!

– Ты чего? – Даже в сгущавшихся сумерках Гор не мог не заметить, как изменилось лицо атонийца.

– Это не дом! Морок, обман. Тварь пробойная, – зашептал Мюрр. – Монстр прикинулся домом… Не знаю, как у него получилось, но изба – это его пасть. Колодец, сарай и все остальное, включая забор и телегу – тело. А человек-кариец нечто вроде зазывалы, наживки…

Гор с ужасом уставился на Мюрра:

– Огира! Если ты прав, то она уже в пасти!

– Она жива. Ее не съели. Монстр хочет нас всех троих, поэтому пока прикидывается домом.

– Тогда я пойду и позову ее во двор, – предложил Гор. – Придумаю предлог…

– Нет. Тварь уже не выпустит ее, поймет, что раскрыта. Нужно по-другому…

– Как?

Не отвечая, Мюрр посмотрел на «дом», разглядывая вязь его жизни. Именно так он распознал монстра. Некоторые узелки пульсировали красным. «Жизненно важные точки, – отметил Мюрр. – Если разрушить хотя бы одну из них, тварь сдохнет. Но все они высоко – на крыше».

– Под каким безобидным предлогом можно попасть на крышу? – спросил он у Гора.

– Зачем?

– Если как следует долбануть вон там, возле трубы…

– Все, поздно уже, этот «карийский зазывала» направляется к нам, – перебил Гор. – Что будем делать?

– Я иду в дом, попробую вытащить Огиру, – принял решение Мюрр. – А ты задержись во дворе. Тяни время, но в избу не входи, понял? Пока ты снаружи, мы с ней будем живы. – «Надеюсь», – подумал он.

…Едва войдя в сени, Мюрр остро ощутил возбуждение твари. Она была голодна, и находящаяся в пасти добыча сводила ее с ума. Лишь оставшийся снаружи Гор заставлял монстра медлить с обедом.

В комнате оказалось пусто – ни мебели, ни очага. Да и стены изнутри совсем не походили на бревенчатые. Скорее гладкий камень, влажный и скользкий. Он сиял мерцающим желтым светом так, что снаружи через окошки казалось, будто в доме горят очаг и масляные лампы.

Огира лежала прямо на полу у стены и спала глубоким магическим сном.

Оказавшись внутри, Мюрр тоже вдруг страшно захотел спать. Его глаза затуманились, голова потяжелела, мысли начали путаться. Захотелось сесть у стены рядом с Огирой и закрыть глаза…

«Ага, закрыть! А как? Век-то нет… Я бы все сейчас отдал, чтобы иметь возможность закрыть глаза!» Нелепая неуместная мысль внезапно развеселила и чуть-чуть прогнала сонливость. Мюрр встряхнулся и огляделся, рассматривая вязь монстра изнутри. Он надеялся обнаружить здесь хоть один жизненно важный узелок. Ошибся. Не обнаружил. Убить тварь можно только снаружи, если бить по крыше. Надо было так и сделать, а не лезть сюда, очертя голову. Но тогда, скорее всего, Огира бы погибла… А теперь они погибнут оба… Ну и пусть… Не надо дергаться… Лучше просто сесть и уснуть… И сразу станет хорошо… Уютно… Спокойно…

– А я говорю тебе! Лошадей надо помыть! Прямо сейчас! Пока не помою, в дом не пойду! – внезапно долетел снаружи голос Гора.

Джигли не просто кричал – орал во всю мощь. Его голос пробился сквозь сонное оцепенение, которое охватило Мюрра. Повелитель Холода встрепенулся. Обнаружил, что лежит на «полу» и дремлет, забыв обо всем.

– Ох, ты! – Мюрр кольнул себя ножом в нос, нарочно причиняя как можно больше боли. Взвыл и окончательно проснулся. Поспешно стер узор Люгвина, превращаясь в дейва. Взвалил бесчувственную Огиру на плечо, придерживая одной рукой, а во второй создал любимый ледяной меч, и попытался выйти в сени.

Тварь забеспокоилась и решила приступить к трапезе, не дожидаясь оставшейся снаружи добычи. Дверь в сени исчезла, как не бывало, а стены комнаты увлажнились, начали пульсировать. Свет погас, и в полной темноте Мюрр ощутил, как с потолка побежали жгучие липкие ручейки. Они струились по лицу и плечам, сбегали на спину и грудь, причиняя резкую боль. Мюрр зашипел. Почувствовал, как одежда расползается лоскутами, а кожа горит, будто содранная наждаком. «Да она ж переваривает нас, подлюга!» Жжение усиливалось. Огира застонала от боли, но в себя не пришла. Мюрр в панике рубанул по ближайшей стене ледяным клинком, одновременно пытаясь создать над головой магический щит. Комнату-пасть тряхануло – тварь почувствовала боль от удара мечом, и в ответ обрушила на «пищу» новые потоки желудочного сока. Часть из них отразилась щитом, но остальные попали на тело Мюрра и Огиры, растворяя кожу, волосы и мясо.

Глаза дейва прекрасно видели в темноте, но сейчас Мюрр предпочел бы ослепнуть, лишь бы не видеть, как его рука, держащая женщину, превращается в мерзкую кровавую кашу, сквозь которую торчат неестественно белые кости, а тело самой Огиры расползается бесформенным месивом.

Ужас, боль, паника захлестнули его. Он рубил по стенам ледяным клинком, создавал потоки холода, которые должны были бы буквально взорвать монстра изнутри… Но почему-то не взрывали – теряли силу, разбиваясь о стенки. Конечно, они наносили некоторый урон – тварь содрогалась и корчилась от боли. Но эта боль и в половину не походила на ту, что доставалась сейчас Мюрру. Огира уже была мертва – Повелитель Холода ясно видел, как расползается вязь ее жизни. Еще немного – и оживить всадницу будет не по силам даже ему. Впрочем, он сам вот-вот разделит ее участь…

Крик ярости вырвался у него из груди. Даже не крик – рев. Магическая сила мощным потоком ударила в стены, ломая и корежа, пробивая в них дыры, но они тут же зарастали, и Мюрру приходилось бить по ним снова и снова. Он четко сознавал, что все бесполезно – жизненно важные узелки монстра находятся вне досягаемости, а, стало быть, с ним не совладать…

Внезапно дом-пасть содрогнулся так, что Мюрра с Огирой буквально подбросило к потолку, а потом завертело, закрутило. Стены плющились, скручивались, складывались гармошкой, грозя раздавить. Пленники словно очутились в гигантской мясорубке. Мюрр уже не понимал, где верх, где низ, ничего не видел и не слышал. Из последних сил он прижал к себе тело Огиры, закрыл ее остатками крыльев, а перед тем, как потерять сознание, успел окружить их обоих защитным магическим коконом…

6

…Он очнулся от ощущения холодной воды на лице. Вернее, на остатках того, что некогда было его лицом.

– Жив? – Голос Гора звучал искаженно, тягуче.

Мюрра окружала темнота – он чувствовал, что у него больше нет глаз. Как и стихии Холода – к ужасу дейва связь с ней пропала вместе с глазами! Но мир не исчез окончательно. Оказалось, что даже лишившись зрения, Мюрр сохранил способность «видеть» вязь жизни. Вокруг сплетались и расходились линии, мерцали узелки жизненноважных точек. «Ага… Вон те принадлежат Гору. А эти мои собственные. Вернее, то, что от них осталось…» Повреждений оказалось очень много. Только выносливость дейва не позволила Мюрру умереть. Особенно досталось лицу. Кислота разъела лоб до кости. Нос и губы висели лохмотьями. Но раз он жив, то все поправимо. Главное, что руки еще могут двигаться…

Мюрр принялся шарить по своему телу остатками пальцев, пытаясь восстановить наполовину уничтоженную вязь. «Сначала надо вернуть себе зрение и способность двигаться, чтобы поскорее заняться Огирой». Мысль, что ее уже не оживить, Повелитель Холода настойчиво гнал от себя прочь.

Он завязывал узелок за узелком, и изъеденное кислотой тело восстанавливалось, кости покрывались мясом, нарастала новая кожа. Вернулось зрение. А вместе с глазами возвратилась стихия! Мюрр вновь мог повелевать Холодом! Он почувствовал страшное облегчение – с души будто свалился один из двух тяжелейших камней. А второй проблемой – Огирой – предстояло заняться немедленно.

Мюрр приподнялся на локте и огляделся вокруг. Оказалось, что он лежит на земле под одним из тордов. Гор сидит рядом, прислонившись спиной к шершавому стволу. А на месте дома торчат почерневшие, обугленные руины.

Черный всадник смотрел на дейва без удивления, с равнодушной усталостью, будто ему каждый сумрак приходилось вытаскивать Высших из брюха монстра.

– Где Огира? – прохрипел Мюрр.

Во взгляде джигли не отразилось ни единого чувства. Он безразлично указал на бурую кучу каких-то ошметков, которые лишь отдаленно напоминали силуэт человека:

– Вот она.

Мюрр поспешил к Огире. В первый момент ему показалось, что все – он опоздал, узор безвозвратно потерян. Но потом разглядел крохотную, едва пульсирующую точку и принялся за дело. Ему еще ни разу не приходилось восстанавливать так много линий – почти всю вязь целиком. По сути, он рисовал ее заново, по памяти, и очень боялся, что ошибется. Тогда вместо Огиры оживет совсем другая женщина. Если вообще оживет…

Он не заметил, как наступило и закончилось сияние, промелькнула ночь. Лишь с началом нового сумрака Мюрр оторвался на миг от работы и посмотрел на Гора:

– Воды…

Джигли молча сунул ему под нос флягу. Повелитель Холода осушил ее одним жадным глотком и снова вернулся к узору. Наконец, веки Огиры дрогнули. Она шевельнулась, заворочалась. Мюрр тотчас наложил на нее заклинание сна – ей не следовало знать, что он дейв. Достаточно того, что Гор все видел. Теперь его придется убить…

– Она жива? – В голосе джигли наконец-то появились интонации, а взгляд приобрел осмысленность.

– Да… Жива, – ответил Мюрр.

Гор подошел поближе. Недоверчиво дотронулся ладонью до щеки сестры, будто боялся, что кожа вновь расползется кровавой слизью.

– Не беспокойся, она просто спит. – Мюрр ободряюще положил руку ему на плечо. Черный всадник вздрогнул и попытался склониться перед Высшим, но тот остановил: – Не стоит. Давай без церемоний.

Гор промолчал. Он все еще не оправился от шока, вызванного последними событиями: боем с тварью, гибелью, а потом чудесным воскрешением Огиры, превращением Люгвина в дейва. Хотя последнее его почти не удивило: в глубине души он чувствовал, что рано или поздно произойдет нечто подобное.

«Но что же мне теперь делать с тобой, Гор? Я должен убить тебя. Иначе Высшие узнают обо мне…» – подумал Мюрр, а вслух спросил: – Это ты прикончил тварь?

– Да, Всевластный. Ударил по крыше… Бичом, магией… Вспомнил ваши слова, Великий. – Джигли изо всех сил старался изобразить почтение.

Мюрр поморщился:

– Гор, мы же еще на твоей веранде договорились, что будем по-простому, помнишь? Не надо мне «выкать», ладно? И уж тем более величать разными титулами. Давай общаться на равных. Как-никак именно ты спас мне жизнь.

– Пожалуй… И что теперь?

«Действительно, что же теперь? – Повелитель Холода поиграл ледяным клинком, искоса глядя на черного всадника. – Убить или рискнуть оставить в живых?…» Он перевел взгляд в сторону обгоревших руин и принял решение:

– Мы пойдем дальше. Вместе, как и прежде. Только Огира не должна знать правды обо мне. Для нее… да и для всех… я по-прежнему Люгвин, атониец. Договорились?

– Да… – Гор замялся и вопросительно взглянул на дейва. – А кто вы…

– Ты… – поправил Мюрр.

– …Ты… на самом деле?

– Мое имя Мюрр. Я изгнанник, преследуемый Высшими. Обо мне никто не должен знать. Ни смертные, ни Боги, ни Проклятые.

– От меня не узнают, – пообещал Гор.

«Посмотрим…» Мюрр вздохнул и тут же сморщился, принюхиваясь:

– Фу! Что за вонь?

– Это от твари, – пояснил Гор. – Она еще ночью начала вонять. А ты что, только сейчас почуял?

– Ага. Раньше не до того было… Но нам надо убираться отсюда подальше… Только сначала я должен вновь стать Люгвином, пока Огира не проснулась. А ты приведи наших лошадей…

– Их нет. Одна погибла, а остальные разбежались… Когда я ударил бичом по крыше, тварь в ответ набросилась на меня. Тут такое творилось! Все постройки словно взбесились… Поленница, телега, колодезный ворот, забор… Двигались, взлетали, молотили по земле, пытаясь раздавить меня. Да еще этот мнимый кариец под ногами путался. За вилы хватался, топором махал… Сильным оказался, гад, прямо-таки нечеловечески! Еле-еле с ним покончил, но он успел одной из кобылиц обухом шею перебить… Целил в меня, а досталось ей… Остальные лошади так со «двора» рванули, что только пыль столбом!

– То есть дальше нам придется пешком… Насколько я понимаю, здесь поблизости лошадей не достать?

– Надо к Рыбному озеру возвращаться, – ответил Гор.

– До Рыбного почти целый сумрак пути, и еще столько же обратно, – возразил Мюрр.

– Да, но все равно придется возвращаться. У нас не только лошадей, вообще ничего нет. Ни провианта, ни снаряжения. Все было в седельных сумках. А у вас с Огирой и от одежды мало что осталось…

Мюрр с досадой поморщился, только теперь осознав, что его стеганка и штаны и впрямь превратились в лохмотья, а от сапог остались одни подметки.

– К тому же Огира и бича своего лишилась, – продолжал Гор. – Она же вместе с ним в дом пошла… Правда, можно среди останков твари поискать, вдруг он уцелел… – Всадник с отвращением посмотрел в сторону зловонных руин. Ему очень не хотелось копаться в них, пусть даже и в поисках бича сестры.

– Мы поступим по-другому, – решил Мюрр. – Ты присмотри за Огирой, а я ненадолго отлучусь… Кстати, у тебя остались рубины?

– Да. – Гор протянул кожаный мешочек.

– Отлично! А за лошадей сколько обычно платят?

– Смотря за каких. Ашхетинские четырехлетки вроде тех, что были у нас, идут по сапфиру за голову. Но здесь таких не купить. Местным лошадям два рубина красная цена.

– Сапфир дороже рубина? – уточнил Мюрр.

– В пять раз.

Повелитель Холода встряхнул на руке мешочек.

– А здесь сколько? Мне хватит на четырех лошадей и провиант?

– Еще и останется. Там один бриллиант, шесть сапфиров, остальное мелочь: изумруды, рубины…

– Мелочь, – проворчал Мюрр. – У меня мелочь – это кусочки хрусталя.

– Для атонийского рыбака так и должно быть, – согласился Гор. – Все очень сильно удивились бы, если бы Люгвин вдруг стал расплачиваться сапфирами. Кстати, мне, наверное, стоит пойти с тобой…

– Не надо. Я могу быть не только атонийцем. – На этот раз Повелитель Холода не стал терять время на узор, а просто использовал способность дейва изменять внешность. Миг, и на его месте стоял солидный ихтернийский купец в расшитом золотом камзоле. На самом деле на Мюрре были все те же лохмотья, остальное – иллюзия, созданная магией Высшего. – Попробую купить ашхетинских четырехлеток. Подберу похожих на наших, вдруг Огира не заметит подмену?

– Шутить изволите? – фыркнул Гор. – Чтобы всадница да не отличила одну лошадь от другой? Но ашхетинские по-любому лучше прочих. Их можно купить на ярмарке в Тартоме.

– Отлично. Значит, туда и отправлюсь. Ждите меня здесь.

– Погоди! Ты собираешься пойти в таком виде?

– Ну да. А что? – не понял Мюрр.

– А то, что лючины, возможно, и примут тебя за ихтернийца, но любой джигли с первого же взгляда признает в тебе дейва. Ты ведь говорил, будто хочешь остаться неузнанным? Тогда лучше сделать так, как делал раньше, когда превращался в Люгвина. Менялась не только твоя внешность, но и аура. А сейчас у тебя аура Высшего.

Мюрр поморщился: Гор прав, но рисовать узор ради одного похода по рынку не хотелось.

– Ничего, я постараюсь быть осторожнее и не попадаться джигли на глаза. – Дейв исчез, буквально растворившись в воздухе.

Гор остался один и смог немного придти в себя. Он и раньше довольно тесно общался с Высшими, которые были частыми гостями в Империи. Особенно им нравилось присутствовать на балах и полях сражений. Именно после одной из битв Гор удостоился благосклонного внимания очаровательной Богини Рек и даже провел с ней несколько ночей. Но ни один из Высших, включая сиятельную любовницу, не вел себя с ним так… запросто, по-свойски, как Мюрр. Обычно ни амечи, ни дейвы не стремились прикинуться смертными, наоборот, предпочитали всячески выпячивать свою божественную сущность. Требовали поклонения и не терпели панибратства. А этот странный дейв был ошеломляющим исключением из правил. Гор чувствовал себя сбитым с толку и ожидал подвоха…

А Повелитель Холода тем временем прошел межмировой туннель и очутился на знакомых улицах столицы Империи. На закупку лошадей и провианта у него ушел остаток сумрака, и лишь к наступлению сияния он вернулся к знакомому торду.

Огира еще спала, а рядом с ней дремал Гор. Впрочем, черный всадник спал чутко и вскинул руку с бичом сразу, как только ощутил движение воздуха в том месте, где открылся портал. Засветилось золотистое облачко, из него вышел Мюрр с четырьмя лошадьми.

– Ну, кажется, все купил. Гор, ты бы на всякий случай проверил, вдруг чего забыл. А я пока узор Люгвина нарисую. Да, глянь на бич для Огиры, подойдет ли? Я как-то растерялся, покупая его. Взял тот, что порекомендовал бичевник…

– Он тебя не обманул. – Гору хватило одного взгляда. – Хороший, качественный бич. Впрочем, бичевник наверняка признал в тебе дейва и отдал лучшее из того, что было. Кстати, это не та ли мастерская, которая рядом с Судной площадью?

– Она самая, – подтвердил Мюрр.

– Там хороший мастер. Надо будет зайти к нему по возвращении, купить и себе новый бич.

Мюрр промолчал, подумав: «Боюсь, что тебе придется поискать другого мастера, приятель. Ты прав: он и в самом деле опознал во мне дейва, поэтому пришлось убить его. Я не мог поступить иначе. Ведь он наверняка стал бы рассказывать по секрету всем и каждому, что даже Высшие покупают его бичи… Нет, мне нельзя рисковать!»

А Гор тем временем рассматривал новый бич.

– Отлично! Сестра будет просто в восторге!

– А как мы объясним ей смену лошадей, появление новой одежды и бича? – спохватился Мюрр.

– Скажем, что нашли в развалинах. Дескать, у монстра было полно всего…

– В том числе и лошади? – Повелитель Холода с сомнением покачал головой. – Она не поверит.

– Скажем, паслись неподалеку. Другого разумного объяснения ведь нет. Я знаю свою сестру. Если у нее и возникнут сомнения, она оставит их при себе. И вообще, сейчас ее интересует только одно: спасение Алира, и ради этого она поверит во что угодно.

– М-да… Ради Алира все, что угодно… – пробормотал Повелитель Холода. Его терзали смешанные чувства. С одной стороны именно преданность мужу привлекала Мюрра в Огире, а с другой его изводила ревность: почему такая женщина досталась не ему.

– Слушай, Мюрр… – заговорил Гор.

– Зови меня Люгвином, – перебил Повелитель Холода. – Вернее, наедине можешь и Мюрром, но при других…

– Понял. Так я вот что хотел спросить. Может, ты нас к Башне через портал проведешь? И быстрее, и безопаснее.

– Не получится. – Мюрр с сожалением покачал головой. – Можно случайно в пробой угодить, а тогда провалимся так, что костей не соберем!

7

Ночь они провели все в том же лесу, правда, на приличном расстоянии от зловонных руин. Гор привычно быстро разбил лагерь, выставив по периметру магическую защиту.

Мюрр взялся приготовить похлебку из крупы и вяленого мяса. Огира вызвалась помогать, но атониец вежливо отказался. Ясно, что всадница не привыкла к походным условиям. Ей ни разу не приходилось готовить пищу на костре, так что она скорее испортила бы похлебку, чем сотворила что-то удобоваримое.

Гор посматривал на на дейва-кашевара с удивлением и недоверием, но вмешиваться не посмел. Черный всадник был уверен, что еда окажется абсолютно несъедобной, и спать придется ложиться голодными. Впрочем, от котелка вскоре начал распространяться очень даже аппетитный запах, но это лишь усилило недоверие Гора. «Наверняка переложит приправ так, что будет горчить. Или пересолит. А то и вообще не доварит – думал он. – Из любого Высшего повар, как из тяжеловоза кунгур. Странно, что этот знает, с какой стороны подступиться к котелку…»

Когда Люгвин объявил, что ужин готов, Гор нацепил улыбку вежливости и потянулся ложкой к котелку, прикидывая, как бы незаметно выбросить причитающуюся ему долю «отравы». Положил себе немного, на самое донышко миски.

– Чего так мало? – удивилась Огира. Всадница была голодна и собиралась навернуть похлебку от души. – Накладывай побольше, а то я все съем, – шутливо предупредила она брата.

– Не хочу есть, – соврал Гор, натолкнулся взглядом на Мюрра и торопливо пояснил: – Устал слишком.

– Бывает… – с неопределенной ухмылкой отозвался тот.

– М-м-м… Вкусно как! – с набитым ртом пробормотала Огира.

Гор удивленно посмотрел на сестру, осторожно попробовал похлебку… и не заметил, как миска опустела. Черный всадник с сожалением облизал ложку. Хотелось еще, но теперь было как-то неудобно подходить за добавкой. Проблему решил Мюрр. Он взял котелок и приблизился к Гору:

– Надо бы доесть, чтобы котелок помыть. Давайте на всех разделим.

Джигли с готовностью подставил миску.

– А ты вкусно готовишь, – признал он. – Часто этим занимаешься?

– В общем, да. Большую часть времени я живу один, так что и обслуживать себя приходится самому, – честно ответил Мюрр.

Спать решили по очереди, в три смены. Ночь прошла без происшествий, и с наступлением сумрака отправились в путь.

Как оказалось, таинственные Повелевающие все же поработали с пробоем – окружили границу охранными заклятиями, которые не давали монстрам расползаться по округе. Стена серебристого тумана перегородила плантацию тордов, простиралась в стороны и в высь насколько хватало глаз и, казалось, упиралась прямо в багровое небо.

– Ага, все-таки защита здесь есть! Поедем вдоль нее, – предложил Гор. – Насколько я знаю, мили через две этот пробой закончится, попробуем повернуть там. – Последние слова он произнес, переводя своего жеребца в галоп. – Надо поторопиться, чтобы успеть к Башне до ночи!

Копыта лошадей дружно ударили в сухую, комковатую землю. Лес по-прежнему поражал своей безжизненностью – даже мошкара предпочитала облетать эти места стороной. Поднялся ветер. Он налетал резкими порывами, вырываясь из-за туманной границы пробоя. Хищно набрасывался на трех всадников, хлестал по лицу, трепал волосы, залезал под одежду, леденя кожу. От ветра драконовы деревья словно оживали: поскрипывали, размахивали ветками, будто норовили схватить наглых людишек, осмелившихся нарушить их покой. Огира наклонила лицо, пытаясь спрятаться от летящей в глаза пыли, и натянула на голову капюшон черного шерстяного плаща. Но ветер, словно издеваясь, с удвоенным пылом набросился на всадницу, сорвал капюшон, отбросил за спину и заиграл полами плаща, намереваясь содрать и его.

Лошади недовольно фыркали, крутили мордами, норовя сбиться с галопа на рысь, а то и вовсе остановиться.

– Волнуются лошадки. Не хотят идти дальше. Словно боятся чего-то, – прокричал Мюрр.

Ветер подхватил слова, стараясь унести в сторону, но Гор услышал и откликнулся:

– Горловину чуют… Судя по ветру, она уже недалеко…

– Горловину? А что это? – попытался переспросить Мюрр, но осекся. Разговаривать на всем скаку да еще при таком ветре было почти невозможно.

Скоро они добрались до того места, которое джигли назвал «горловиной». Серебристое марево внезапно делало поворот, уходило вглубь леса и терялось среди деревьев, а напротив вырастала еще одна туманная стена, очерчивая границу другого пробоя. Между ними оставался свободный проход в десять шагов шириной.

Не сговариваясь, всадники почти одновременно остановили лошадей, с беспокойством вглядываясь в созданный природой и магией коридор. Деревья здесь не росли. Видимо, проход петлял, огибая толстенные стволы тордов.

– Попробуем проехать! – громко сказал Гор, стараясь перекричать завывания ветра.

– А по-другому нельзя? – Мюрру идея не понравилась категорически. Горловина являлась прямо-таки идеальной ловушкой: узкой, с множеством поворотов. Засаду устроить в таком месте легче легкого. А вот вырваться из нее…

– Другого пути к Башне нет, – ответил Гор. – Или так, или напрямую через пробой.

Мюрр недовольно сморщил нос. Через пробой идти еще хуже. Это же, по сути, трещина, соединяющая несколько миров. Есть опасность провалиться в один из них, например, Ледяной, да там и остаться. Конечно, с помощью портала можно вернуться обратно, но… Тогда Огира узнает, что ее спутник – дейв, а этого допустить нельзя. Достаточно осведомленности Гора. Его нельзя будет оставлять в живых, придется убить сразу после окончания похода…

– Люгвин, надо ехать, иначе до ночи не успеем, – поторопил черный всадник.

– Нет. В горловину идти нельзя. И через пробой нельзя. Поищем другой путь, в объезд…

– Да ты в своем уме! – возмутилась Огира. – Мы потеряем уйму времени, а объезда можем не найти!

– И все же мы попробуем! – повысил голос Мюрр.

– А что это ты тут раскомандовался? Не забывай, ты всего-навсего лючин. А мы джигли. И ты должен слушаться нас!

Мюрр взглянул на женщину с еле сдерживаемой яростью. Да что она о себе возомнила! Мало ей монстра на плантации тордов, так теперь эта сумасшедшая собирается лезть прямо Ротрану в пасть! Ну, уж нет! Не для того он тащился сюда, не для того оживлял ее, чтобы теперь быть на побегушках!

– Огира, заткнись! – вмешался Гор. Он с беспокойством посмотрел на Мюрра. После таких слов любой Высший захочет пришибить дерзкую смертную на месте. – Люгвин, не обращай на нее внимания. Она сама не понимает, о чем говорит.

– Очень даже понимаю! Если вы оба струсили, оставайтесь здесь. А я еду в горловину!

«Ну, что с ней делать, а?! Связать и заткнуть кляпом рот? По-другому ее не остановить!» – беспомощно подумал Мюрр, а вслух сказал: – Ладно, если тебе жить надоело… Только я первый, ты за мной, а Гор замыкает…

– Перестань приказывать! – взбесилась Огира. – Запомни раз и навсегда: командир здесь не ты!

– А кто? Ты? – Мюрр еле сдерживал раздражение. Она, конечно, хороша и все такое, но есть мера даже его терпению!

Огира не заметила состояния лючина, а, может, просто не придала значения.

– Не я. Гор. Он сотник, вот пусть и…

– Перестань! – вмешался черный всадник. – Что ты ребячишься?

– Нет, Гор, кое в чем она права, – сказал Мюрр. – Пожалуй, и в самом деле нужно выбрать командира, чтобы не ругаться так каждый раз. И насчет кандидатуры она тоже права. Ты джигли, а я… всего-навсего лючин. Так что командуй.

– Мне тобой? – опешил Гор.

– А почему нет? – совершенно серьезно откликнулся Мюрр.

– Что ж, ладно… Тогда… Поезжай первым, а я замыкающим.

Они въехали в горловину. К счастью, здесь ветер утратил силу, напоминая о себе лишь легким прохладным дуновением. Мюрр внимательно осматривал дорогу внутренним взором примерно на полмили вперед. Вроде пусто… Только голая черная земля и туманные стены по бокам… Чем дальше они углублялись в горловину, тем сильнее ему становилось не по себе. А перед очередным поворотом чутье вдруг громко закричало об опасности. Мюрр остановил коня, спешился.

– Ты чего? – спросила Огира.

– Подпруга разболталась, надо подтянуть, – соврал Повелитель Холода и выразительно посмотрел на Гора: дескать, поговорить бы.

Черный всадник понял, покинул седло и подошел, якобы помочь.

– Впереди засада, – прошептал Мюрр. – Люди или твари, не пойму. Там, за поворотом, овраг. Как только окажемся внизу, они нападут.

– Понял. Сделаем так…

Торопливо обговорили детали, затем Мюрр сел на лошадь и поехал вперед. Огира хотела было двинуться за ним, но Гор остановил сестру:

– Пусть едет один. Мы немного выждем. А я пока расскажу, что тебе надо будет делать…

Мюрр скрылся за поворотом, остановил коня. Распахнул стеганку, расстегнул рубашку, царапнул ножом себя по груди, выдавливая кровь. Теперь, когда Огира не видит его, надо внести в узор Люгвина кое-какие изменения: добавить способность к боевой магии, в частности любимое «ледяное копье». Все, можно двигаться дальше. А вот и овраг. Не слишком глубокий – примерно в два человеческих роста, с пологими неровными склонами, он пересекал горловину и исчезал за дымными границами пробоя, которые в этом месте бледнели, явно теряя силу.

Повелитель Холода помедлил, разглядывая путь. На первый взгляд никого и ничего. И все же засада есть – несколько живых существ притаились в пробое прямо за потускневшим маревом. Трое или четверо… А может, и больше – внутренний взор с трудом проникал через магическую границу. «Что ж… Сейчас узнаем, сколько там вас…» Мюрр тронул повод и дал шенкеля, вынуждая кобылку начать спуск.

Как только всадник очутился на дне оврага, на одном из склонов появились три кряжистых, явно нечеловеческих фигуры. Рассмотреть их как следует Мюрр не успел – его голова словно взорвалась изнутри. Перед глазами заплясали огненные круги.

Досталось и лошади. Жалобно вскрикнув, она взвилась на дыбы, а потом забила крупом, норовя выкинуть наездника из седла. Головная боль у Мюрра стала нестерпимой. Он практически потерял ориентацию, с трудом понимал, что происходит. К счастью, инстинкт самосохранения не подвел: Мюрр и сам не помнил, как выскочил из седла, машинально стараясь держаться подальше от взбесившегося животного, которое стало абсолютно неуправляемым.

Собрав остатки гаснущего сознания, Повелитель Холода создал магический щит, защищая свой разум от враждебного воздействия. Тотчас стало легче, головная боль почти прошла. Мюрр послал ледяное копье в одного из нападающих. Прозрачный наконечник пробил темное коренастое тело, существо задергалось и повалилось навзничь. А на голову Мюрра обрушились лошадиные копыта – видно, противники внушили животному соответствующий приказ. Железная подкова врезалась в плечо, выбивая сустав, рассекая мышцы почти до кости. Фонтаном ударила кровь, но тут же остановилась, а рану покрыла блестящая корочка льда.

Лошадь вновь попробовала атаковать, но напоролась на обычную сталь – лезвие меча перерезало сухожилия на передних ногах. Кобыла рухнула, как подкошенная, но все равно пыталась дотянуться до Мюрра – зубами. Он легко увернулся. Вновь создал ледяное копье, но метнуть в неприятеля не успел – на противоположном склоне зашевелилась земля, раскрываясь норами. Из них вылезали черные блестящие шары, каждый размером с добрую свинью. Они ощетинились иголками и покатились вниз, прямо на Мюрра. «А вот и вторая половина засады… Ну-ка, вылезайте, твари, все до последней. Собирайтесь вокруг меня. Сейчас поглядим, из чего вы сделаны…» Теперь, когда воздействия на разум не ощущалось, Мюрра захватил азарт боя.

Две кряжистых твари, стоявшие на краю оврага, оживились, глядя на прибывшее подкрепление. Впрочем, они и сами не собирались бездействовать. Осознав, что ментальная атака не удалась, они начали пригоршнями создавать огненную крупу и бросать ее в овраг. Крохотные искры буквально наполнили воздух, кружились, оседая на лице и одежде Мюрра, больно жалили кожу. Не избежала такой участи и лошадь. Бедное животное неистово билось на земле, пытаясь встать на ноги, чтобы убежать от обжигающего ужаса.

Тем временем первые колючие шары достигли дна оврага. Их иголки разрастались прямо на глазах, превращаясь в длинные прочные шипы. А по откосу катились все новые и новые враги. «Да сколько же вас?! Для меня одного явно многовато!… Ударить бы по ним сверху… Затопить овраг льдом…» Мюрр рванул по противоположному склону наверх, туда, где стояли два врага, которых он окрестил про себя «раскоряками». Но тут земля внезапно ушла из-под ног – словно выдернули ковер, и Мюрр кубарем покатился обратно – прямо на острые иглы «ежей»…

Дальнейшее слилось для него в круговерть схватки. Он бил, колол, крушил, уклонялся, отбивал ответные удары, но некоторые все же достигали цели, оставляя на его теле все новые кровавые отметины. Экстаз боя помогал не чувствовать боль, кураж прибавлял сил.

Он сумел расправиться с обеими «раскоряками», но на их месте появились несколько новых. Да и «ежей» ощутимо прибавилось. Мюрр начал уставать. «Гор, да где же ты?! Почему бездействуешь? Считаешь, что еще не все противники обнаружили себя? Давай же! Мне нужна помощь! Будучи атонийцем, я долго не продержусь… Еще мгновение – и придется превращаться в дейва… Но тогда Огира узнает… Неужели придется убивать и ее?!…»

Тут очень вовремя со склона оврага ударили молнии. Они вонзались в «ежей», и те буквально взрывались, разлетаясь жирными черными комьями. Мюрр получил желанную передышку. Глянул наверх. Гор и Огира! Они стояли на краю откоса и методично расстреливали копошащихся внизу врагов магическими молниями.

Вскоре с засадой было покончено. Гор велел Огире оставаться наверху, следить за окрестностями, а сам спешился и спустился по склону к Люгвину.

– Ты как? Плечо, я вижу, пробито до кости… Бок разворочен… Могу подлечить тебя. Успокою боль, остановлю кровотечение. Правда, с плечом мне магией не справиться, рана слишком глубокая, придется вручную: зашивать и накладывать повязку…

– Не надо. Я сам, – отказался Мюрр. – Только для этого мне необходимо стать дейвом. Поэтому хорошо бы как-то отвлечь Огиру…

Гор протянул ему свой плащ.

– Накинь пока, чтобы она не увидела твое плечо… Скажи, а ты не знаешь, дальше засад нет?

Мюрр пробежал внутренним взором вперед.

– До следующего поворота чисто.

Гор кивнул и бегом вернулся к сестре.

– Огира, поезжай вперед, разведай путь. Если что, в бой не ввязывайся, уходи. А я останусь и подлечу Люгвина.

– Он серьезно ранен? – встревожилась всадница.

– Нет, пустяки. Езжай до следующего поворота и жди нас там. Только будь осторожна.

Огира кивнула и дала лошади шенкеля принуждая ее спуститься в овраг, остановилась напротив Мюрра:

– Ты здорово сражался, Люгвин!

– Ерунда… – Говорить было трудно. Плечо просто взрывалось от боли, а перед глазами плавали кровавые мушки. Но Огира должна была считать, что с ним все в порядке, поэтому он заставлял себя продолжать разговор: – Вы вовремя пришли на помощь.

– На самом деле, если бы ты не вскрыл засаду и не выманил на себя всех этих тварей, нам с Гором не удалось бы так легко расправиться с ними… Но зачем ты скрывал, что владеешь боевой магией?

– Ну, владею – это слишком сильно сказано. Так, нахватался кое-чего… Парочка заклинаний…

Мюрр через силу улыбнулся Огире и бросил умоляющий взгляд на Гора. Тот понял правильно и резко окликнул сестру:

– Хватит болтать! Потом наговоритесь, на привале. А сейчас марш вперед!

Всадница скорчила брату гримасу, но послушалась. Мюрр посмотрел, как она покидает овраг и исчезает вдали, а потом с облегчением скинул плащ, обернулся дейвом и привычно принялся восстанавливать свой узор.

Гор походил по оврагу, разглядывая трупы необычных тварей, остановился перед издыхающей лошадью.

– С ней что делать? Она вся исколота шипами. Мне ее не исцелить.

– Я бы мог, – откликнулся Мюрр, – но как объяснить это Огире? Нет, лучше прикончить ее. У нас же есть свободная лошадь, та, что с поклажей.

Джигли взмахнул бичом, перерезая кобылке горло. Она дернулась в последний раз и затихла.

– Все, я готов, – объявил Мюрр. – Поехали за Огирой…

8

Гор и Мюрр уже подъезжали к повороту, возле которого их должна была ждать всадница, как вдруг услышали женские голоса. Одна вроде плакала, а вторая – Огира – успокаивала ее.

– С кем это она там? – встревожился Гор.

Мюрр пожал плечами. Его внутренний взор показывал, что впереди две женщины, но это было понятно и так – по голосам.

Они дружно пришпорили коней, выскочили за поворот… Увидели Огиру, которая прижимала к себе плачущую джигли…

– Эйшара?! – изумленно завопил Гор.

– Та, что пошла к Башне за сыном год назад и пропала? – уточнил Мюрр.

– Представляешь, Гор, Эйшара жива! И сын ее жив! Башня вернула его! – взахлеб затараторила Огира.

Мюрр заметил, что глаза у нее подозрительно блестят, а язык немного заплетается, будто всадница успела допьяна напиться «драконовой крови».

– И где же он? – Мюрр завертел головой в поисках мальчика.

– Там! – Эйшара всхлипнула и указала рукой на мерцающую завесу пробоя. – Ему ногу придавило камнем. Я пыталась, но не смогла приподнять, слишком тяжелый. Совсем растерялась, знала, что нужно идти за помощью, но боялась оставить моего сыночка одного.

– Надо скорее ехать туда! – возбужденно заговорила Огира. – Помочь ему!

– Погоди, – перебил Мюрр. – Она же в этот поход отправлялась не одна. Их было трое: еще муж и брат. Куда делись они? И где Эйшара с сыном пропадали целый год?

– Почему этот лючин вмешивается в наш разговор? – возмущенно спросила Эйшара. – И вообще, пока мы здесь болтаем, мой сын там один и с ним может приключиться беда!

– Она права! – Огира с мольбой посмотрела на брата. – Гор! Почему ты колеблешься? Надо срочно ехать туда!

– Прямо в пробой? – уточнил Мюрр.

– Да! А ты если струсил, можешь остаться здесь! – во взгляде Огиры читалась откровенная вражда.

Эйшара подошла к сидящему на лошади Гору, умоляюще протянула руки:

– Гор-ари, мы же с тобой росли вместе! Помнишь, как воровали яблоки у тетушки Слори, а мой отец узнал и выпорол нас розгами? Ты же был влюблен в меня! Даже устроил скандал на моей свадьбе! А сейчас сидишь, будто чужой, и не хочешь сойти с коня, чтобы меня обнять.

Гор спешился. Эйшара вцепилась в него обеими руками и задышала прямо в лицо.

– Пойдем со мной, – продолжала уговаривать она.

Мюрру все меньше нравилось происходящее. Он снова и снова всматривался в вязь жизни женщины, но ничего подозрительно не находил. Типичная джигли.

Эйшара почувствовала его пристальное внимание. Обернулась, слегка отстранившись от Гора. Тот вытер рукой лоб, встретился взглядом с Мюрром, широко улыбнулся:

– Жарко… Пот аж ручьем…

Повелителю Холода очень не понравилось, как заблестели его глаза, какой беспечной – хмельной – стала улыбка.

А Эйшара тем временем подошла к Мюрру. Дотронулась до его руки, облаченной в обычную перчатку наездника. Скользнула ладонью под край рукава, нащупывая запястье. Он хотел отдернуть руку, но не успел – ее пальцы уже прижались к его коже. Прикосновение показалось Мюрру необычайно приятным, даже слишком… А Эйшара заговорила с искренней, страстной мольбой:

– Я не знаю твоего имени, но ты наверняка достойный человек, если находишься среди таких людей. Заклинаю тебя помочь моему сыну…

Она продолжала в том же духе. Мюрр смягчился, глядя на нее. Женщина, как женщина. Очень даже милая… Больше, чем милая… Возбуждающе-страстная… Сговорчивая и податливая… Повелителю Холода внезапно показалось, что кто-то разлил по округе вино – хмельное, пьянящее. Его пары буквально пропитали воздух. Он сам не заметил, как спешился, как очутился лицом к лицу с Эйшарой. Она казалась ему все более и более привлекательной. Ее дыхание опьяняло, а тело и лицо возбуждали. Мюрр был готов на все, лишь бы только поскорее получить эту женщину.

– Получишь, если пойдешь со мной, – прошептала Эйшара.

– Пойду… – словно со стороны услышал Повелитель Холода свой голос.

– Да, надо всем идти… помочь сыну… – Язык Огиры заплетался, а застывший остекленевший взгляд мог бы поспорить с немигающим взглядом любой лючинки.

Мюрр сделал шаг в сторону туманной стены, но внезапно хмельной мир вокруг него взорвался – Гор вмазал ему кулаком в скулу. Повелитель Холода покачнулся, ошарашено уставился на черного всадника.

– Ты чего?!

– Она «зазывала», ты что, не понял?! Заманивает нас! А там, в пробое, ее хозяин… еще один дом… или какая-то другая тварь…

Мюрр помотал головой, пытаясь освободиться от тяжелого дурмана. А черный всадник угрожающе нацелил на Эйшару живой бич:

– Уходи, откуда пришла!

– Гор, как ты можешь… – вяло вмешалась Огира.

Но брат не обратил на нее внимания. Его бич сделал бросок к Эйшаре, остановившись в волоске от ее шеи.

– Уходи!

Женщина с ненавистью глянула на черного всадника. Прошипела:

– Ты ничтожество, Гор! Был им и остался! Именно поэтому я предпочла тебе другого! – Она попятилась к туманной стене, и вскоре исчезла в магическом мареве.

Гор проводил ее хмурым взглядом, а потом подошел к своему коню и стал преувеличенно деловито проверять, хорошо ли подтянуты подпруги. Огира немного постояла, пошатываясь, а потом вдруг резко повалилась на землю. Мюрр попытался подхватить ее, но перед глазами завертелись яркие круги, и он тоже потерял сознание.

…Вначале вернулся звук – Мюрр услышал какие-то громкие хлопки. Потом зрение – сквозь расплывчатую дымку проступило лицо Гора. И, наконец, заработали все органы чувств разом. Повелитель Холода понял, что лежит на земле, а черный всадник хлещет его по лицу, пытаясь привести в сознание.

– Хватит уже! – Мюрр вырвался и сел, оглядываясь. Все та же горловина: черная земля, красное небо и две туманных стены по бокам. Его взгляд уперся в лежащую рядом Огиру. – Что с ней?

– То же, что и с тобой. Надышалась дурманящими парами. Та… приманка… каким-то образом умудрялась насыщать ими воздух.

– А как же ты устоял?

– Я… – Гор усмехнулся. – Повезло, наверное… Чтобы заманить меня в ловушку, монстру нужно было выбрать другую «зазывалу». Не Эйшару. Ее я слишком хорошо знаю… знал…

– Ты понял, что она не настоящая? – догадался Мюрр.

– И да, и нет. В ней память Эйшары, а движения, как у тряпичной куклы. Ты бы видел ту, настоящую, Эйшару! Как она ходила… Как улыбалась… А этот ее жест, когда она поднимала руку к голове, чтобы поправить волосы… От нее невозможно было отвести глаз!… А в этой все время чувствовалось что-то чужое, фальшивое… – Гор замялся, подыскивая слово, -…нечеловеческое. Словно тело забрали, а внутрь посадили другое существо…

Мюрр встал на ноги, отряхнул со штанов грязь.

– И как тебе удалось не попасть под действие дурмана?

– А я рядом с ней почти не дышал. Говорю же, повезло… Сначала, когда она прижалась ко мне, я вспомнил, как был влюблен в ту, настоящую… И знаешь, комок к горлу подкатил… Дыхание перехватило… А когда она и к тебе полезла… Тут-то все встало на свои места.

– Понятно… Пойду, приведу в чувство Огиру.

– Не надо, – остановил его Гор. – Я возьму ее на свою лошадь… До Башни уже рукой подать, пусть лучше там и очнется.

Мюрр согласно наклонил голову. Огира считает Эйшару настоящей. Потребуется много времени, чтобы разубедить ее. А им надо успеть миновать горловину до наступления ночи, потому что долго оставаться в таком месте сродни самоубийству.

9

Вскоре горловина осталась позади. Туманные завесы охранных заклятий расступились, изогнувшись причудливыми дугами, и побежали в разные стороны, очерчивая границы пробоев. Плантация тордов так же осталась за спиной. Теперь перед путниками лежало открытое пространство, поросшее травами по пояс высотой и лохматыми зарослями кустарников. Кое-где виднелись небольшие рощицы и отдельно стоящие деревья. А горизонт закрывала рваная линия сопок. Под копытами лошадей захлюпало.

– Болото! Только его для полного счастья и не хватало, – проворчал Мюрр.

– Не страшно, – откликнулся Гор. Он все еще держал в седле перед собой находящуюся в обмороке сестру. – Я знаю «заклинание брода». Оно поможет не угодить в трясину.

– Заклинание брода? – заинтересовался Мюрр. – Впервые слышу о таком.

– Ему обучаются все имперские легионеры, – пояснил Гор. – Оно позволяет отыскать брод на реке или, как сейчас, безопасно пройти болото.

– Полезная штука. Потом научишь?

– Что?! – Гор просто не поверил своим ушам. Он считал, что этот странный дейв уже ничем не сможет удивить. Ошибся. Удивил, да еще как. Попросил смертного научить его магии! Пусть даже речь шла об одном единственном заклинании, сути это не меняло: Высший собирался учиться магии у смертного!

Мюрр верно истолковал его гримасу. Хмыкнул:

– Забудь, что я Высший. Тебе самому будет легче воспринимать меня… ну скажем, как атонийца…

– Я… попробую…

– Кстати, а Башня где? Что-то ее не видно.

– Точно не знаю, я до нее ни разу не доходил. Но по идее должна находиться где-то в тех сопках. Говорят, от горловины до нее рукой подать.

Тут зашевелилась, приходя в себя, Огира. Посмотрела на брата, оглянулась на Мюрра и на свою лошадь, которая скакала рядом.

– Что происходит, Гор? Где Эйшара и ее сын?

– Они погибли. Их сожрал монстр. Мы не сумели помешать.

Некоторое время Огира молчала. Мюрр чувствовал, что она не поверила, но вопросов больше задавать не стала. Сказала только:

– Я хочу пересесть на свою лошадь.

Дальше скакали молча. Сумрак постепенно переходил в сияние. Небо начало менять цвет. На алом фоне стали проступать широкие зеленые и фиолетовые полосы.

Внезапно Мюрр почувствовал опасность. Он завертел головой, озираясь. Разглядел с правой стороны какие-то странные силуэты. Внешне они напоминали огромных – размером с коня – птиц. Вот только лап у них было четыре, а не две, да и серые крылья выглядели короткими обрубками, совершенно непригодными для полета. Мюрр насчитал восемь таких созданий. Они двигались параллельным курсом, явно сопровождая всадников, будто поджидали подходящий момент для нападения.

– Гор, глянь! – Мюрр указал на стаю. – Что за птицы?

– Никогда не видел таких. Явно из пробоя.

Огира тоже посмотрела, поежилась:

– Клювы до чего здоровы. Такими камень дробить можно!

– Или головы, – пробормотал Мюрр, пришпоривая коня.

Лошади дружно ускорили бег. Но и твари не отставали. Более того, стали явно сближаться с людьми. Огира, не мудрствуя лукаво, послала в преследователей магическую молнию. Мюрр ясно видел, как фиолетовая стрела вонзается в серовато-грязное оперение чуть пониже обрубка крыла… и… ничего! Повелитель Холода помотал головой. Ему померещилось или Огира промахнулась?! Как бы там ни было, птица продолжала бежать, постепенно нагоняя всадников.

Огира послала еще две молнии, метя в голову и лапу. С тем же результатом. Теперь Мюрр смог убедиться, что магические снаряды попадают в цель, но не причиняют тварям ни малейшего вреда.

– А попробуйте-ка вот это… – Он сотворил любимое ледяное копье и послал в ближайшую из птиц. Острый сгусток холода ударил в оперение. Тварь споткнулась, но тут же выправилась, а на ее теле не осталось никаких видимых повреждений.

– Похоже, у них врожденная защита от магии, – прокомментировал Гор. Умело закрепил поводья на луке седла, освобождая обе руки. Снял с плеча арбалет и принялся заряжать.

Мюрр поглядел на джигли с завистью и восхищением. У Повелителя Холода тоже имелся арбалет, но он ни за что на свете не сумел бы зарядить его на всем скаку. Надо быть прирожденным всадником, чтобы выполнить такой почти акробатический трюк.

А птицы прибавили скорости. Две из них вырвались вперед, почти дотягиваясь клювами до лошади Мюрра. Он отмахнулся мечом, не попал. Твари чуть-чуть отстали, дожидаясь остальных.

Гор выстрелил из арбалета. Стрела вонзилась в шею одной из птиц. Та кувыркнулась на бегу и покатилась, подминая траву, с пронзительным визгом. Звук ударил по ушам, причиняя боль. Огира схватилась за голову и застонала. Мюрр машинально зажал руками уши. Лошади пошли неровным галопом, будто пьяные. Этим воспользовалась ближайшая из птиц – сделала рывок и вонзила клюв в круп кобылки Огиры. Дикое ржание перекрыло на миг пронзительный визг. Всадница соскочила с лошади, взмахнула бичом. Серебристая змея ужалила тварь прямо в выпуклый черный глаз. В какофонию звуков вплелся еще один визг, а на Огиру набросились сразу несколько птиц.

Мюрру показалось, что его голова буквально взорвалась от птичьих криков. Он попытался остановить своего коня, чтобы помочь Огире, но обезумевшее животное закусило удила и рвануло вперед, не разбирая пути. Повелитель Холода оглянулся через плечо. Увидел, что Гор пришел на помощь сестре. Каким-то образом ему удалось справиться с лошадью, заставить ее не реагировать на сводящий с ума визг. Животное слушалось своего наездника беспрекословно. Казалось, всадник и конь составляют единое целое.

А взбесившаяся лошадь Мюрра уносила его все дальше и дальше. Повелитель Холода ясно осознал, что ее легче убить, чем остановить. «Ах ты, Ротраново семя! Ну, не везет мне с лошадьми…» Он вынул ноги из стремян и кубарем скатился с седла. Болотистая земля сослужила роль перины, поэтому обошлось без травм. Он поспешно вскочил на ноги и побежал туда, где кипела яростная схватка джигли с чудовищными птицами.

…Сверкали алмазные бичи, неуловимо быстро летал меч Мюрра, мелькали хищные острые клювы, фонтаном била кровь. От визга раненых тварей, казалось, вскипал сам воздух. Повелитель Холода еще в начале боя выдрал кусок из стеганки, скатал шарики и забил ими уши, но пронзительный звук все равно был слышен. Правда, он стал более-менее терпимым.

Яростный бой закончился так же быстро, как начался. Некоторые из птиц еще бились в агонии, оглашая окрестности ужасающими криками, но большинство застыли грязноватыми кучами перьев.

Мюрр посмотрел на своих спутников. Живы. У Огиры, правда, камзол на боку намок от крови. А у Гора нога пропорота почти до кости. Зато черный всадник сумел уберечь свою лошадь, на ней – единственной – не было ни царапинки.

Огира тяжело опустилась на траву, зажимая рукой бок, посмотрела на Мюрра и внезапно захлебнулась смехом.

– Ты… такой… красивый! – не столько услышал, сколько угадал по шевелению ее губ Мюрр, спохватился и вытащил из ушей затычки. – Ох! – Всадница скривилась от боли, пошарила за отворотом сапога и вытащила… Повелитель Холода прямо-таки обалдел… зеркальце! Небольшое, размером с ладонь, но самое что ни на есть настоящее! Протянула лючину: – Посмотри на себя.

Он глянул. Действительно хорош. Пот, кровь и грязь размазались по лицу, оставляя причудливые разводы. Мюрр утерся рукавом, но получилось только хуже. Повелитель Холода посмотрел на всадницу и с ехидной улыбкой вернул зеркальце:

– Думаешь, ты лучше?

– О-о-о! – Женщина моментально забыла и про рану, и про боль. – Воды! Мне надо срочно умыться! Гор, у тебя наверняка осталась фляга?

– Хватит глупостей! – резко осадил ее брат. Он напряженно вглядывался вдаль.

Мюрр тоже посмотрел в ту сторону. По сравнению с «днем» стало темнее. Небо налилось чернотой, проступил крупный рисунок звезд, а поверх него веером раскинулись сине-зеленые сполохи сияния. Зрелище было красивым, но давало мало света. И все же его было достаточно для змеиных глаз лючина. Мюрр сумел рассмотреть какие-то движущиеся точки. Много. Они буквально усеивали все видимое пространство. И двигались явно по направлению к месту побоища. Видно, крики птиц привлекли хищников со всей округи.

– Надо поскорее убираться отсюда, – сказал Мюрр.

– Да, вот только как? – откликнулся Гор. – У нас одна лошадь на троих.

– Бери к себе в седло Огиру, а я побегу рядом.

– Нет. Так мы от них не уйдем. – Гор завертел головой, будто что-то искал.

Теперь, когда птичий визг наконец-то стих, Повелитель Холода испытывал настоящее блаженство, наслаждаясь наступившей тишиной. Внезапно раздался негромкий и очень мелодичный свист. Мюрр обернулся к источнику. Гор привстал в седле, опираясь на стремя здоровой ногой, и свистел, поворачивая голову то вправо, то влево.

– Ты что делаешь? – хотел было спросить Мюрр, но не успел: Огира присоединилась к брату. Две мелодии то сплетались в одну, то разбегались ручейками, создавая незримую, но очень красивую музыкальную вязь.

Мюрр заслушался так, что не заметил, как зашуршала трава, и прямо за его спиной возник некто. Крупный, пофыркивающий. Повелитель Холода резко обернулся. Лошадь! Его кобыла, та самая, которая взбесилась и ускакала неведомо куда, испугавшись атаки птиц. Теперь она была спокойна и добродушна.

– Так вы ее подманивали свистом? – догадался Мюрр.

– Ее или любую другую лошадь, которая могла оказаться поблизости. Это заклинание «Зов коня», – пояснил Гор. – Если хочешь, потом научу.

– Конечно, хочу… Слушай, а почему ты не воспользовался им там, в драконовом лесу? – спросил Мюрр.

– Оно действует, только когда лошадь не слишком далеко…

– Как так не воспользовался? – вмешалась Огира. – А откуда тогда взялись наши лошади?

Гор и Мюрр спохватились, осознав свою оплошность. Переглянулись. Мюрр поспешно вскочил в седло, а Гор с преувеличенным опасением взглянул в сторону приближающихся хищников:

– Они уже близко! Пора уносить ноги.

Бешеная скачка продолжалась до самых сопок. Сначала земля стала суше, потом болото кончилось. Трава заметно поредела, прибавилось деревьев и валунов. С одной стороны это радовало: всадники стали менее заметны для хищников. С другой стороны напрягало: теперь зверь или тварь из пробоя могли подобраться к ним вплотную под прикрытием толстых стволов и огромных камней. К тому же наступившая ночь затрудняла движение. Глаза лючина лучше всего видели в полумраке, в полной же темноте он становился беспомощным, как крот. Точно так же дела обстояли и у джигли. Конечно, крупная луна давала некоторую толику света, но кроны деревьев «съедали» большую его часть.

– Привал, – скомандовал Гор. – Все равно в темноте Башню не разглядим, даже если проедем в дюйме от нее. К тому же надо обработать раны. Кровотечение мы остановили, но теперь пора заняться настоящим лечением. Люгвин, помоги снять Огиру…

– Я сама, – пробормотала всадница, но брат остановил ее: – Подожди.

Мюрр спешился, подошел к лошади Гора, обхватил Огиру за талию, случайно растревожив рану. Она застонала, соскользнула к нему на руки почти без сил. Повелитель Холода видел, что бок распорот сильно, но не опасно, жизненно важные органы не задеты. Гор вполне сможет с помощью заклинаний излечить Огиру. А вот самому черному всаднику досталось прилично, в его случае магия джигли будет бессильна.

Мюрр посадил Огиру на один из валунов и подошел к Гору. Прошептал на ухо:

– Ну что? Найдем предлог и отойдем в сторонку? Я обернусь дейвом и вылечу тебя.

– Давай. Только сначала я займусь Огирой, а ты разбей лагерь и наладь костерок.

Ночь прошла относительно спокойно, и в этом целиком была заслуга Мюрра. Обернувшись дейвом, он не только вылечил Гора, но и окружил ночевку мощным охранным заклятием из арсенала Высших. С наступлением сумрака оно должно было развеяться без следа, не вызвав подозрений у Огиры.

Когда Гор заговорил о том, чтобы спать в две смены, освободив от дежурства сестру, Мюрр громко согласился, а шепотом добавил, что в этом нет необходимости. Гор может спокойно отдыхать, полностью доверив охрану ему. Впрочем, сам Мюрр тоже не собирался всю ночь бодрствовать. Сквозь сон он чувствовал, как его магические стражи подвергаются нападению один за другим, но пробить такую охрану оказалось не под силу даже самым настойчивым из монстров.

10

Башня оказалась буквально в двух шагах от места ночевки. Поначалу ее закрывала одна из сопок. Однако, как только всадники миновали лесистую гору, их взглядам открылось невысокое полуразрушенное сооружение. Оно напоминало обычную сторожевую башню какого-нибудь замка. Как будто некая сила выдрала из крепостной стены каменный цилиндр с дозорной площадкой и перенесла за многие мили, поставив на вершину самой обычной сопки.

Но так Башня Возврата выглядела лишь внешне. Каждый, кто хоть чуть-чуть владел магией, видел ее «истинное лицо». Мощный, интенсивный поток силы пронзал каменное сооружение насквозь, расходился в стороны широкими волнами. Одна его часть сбегала вниз по склону, а другая уходила в небеса.

Троица остановила коней, с жадным любопытством вглядываясь в Башню.

– Так вот она какая, – протянула Огира.

– Чувствуете мурашки по коже? Или это только у меня так? – спросил Гор.

– У меня тоже, – откликнулась сестра. – Даже не мурашки, а иголки. Покалывает так неприятно. Бр-р!

– Здесь слишком много силы. Чистой, свободной, не связанной заклятиями, – заговорил Мюрр. – И это на достаточно большом расстоянии от Башни. Что же творится внутри! Не уверен, что к ней следует приближаться. Нас запросто может разорвать на куски!

Вместо ответа Гор спешился, помог сойти сестре. Зашептал заклинание, магией стреноживая лошадь. Огира посмотрела на Мюрра:

– Останься здесь, Люгвин. Тебе не обязательно идти дальше. Заодно присмотришь за лошадьми.

– И в самом деле, – поддержал сестру Гор. – Ты и так очень сильно помог нам. Тебе нет смысла снова рисковать. Это не твой бой.

Мюрр покинул седло, проворчал:

– Это мне решать, что мое, а что нет… А ты бы зачаровал и мою кобылку тоже, чтобы она не сбежала.

Они пошли к Башне вверх по пологому склону. Мелкие камешки хрустели под сапогами.

Как и ожидал Мюрр, болезненные ощущения нарастали. Казалось, невидимые крошечные зубы впиваются в кожу, пытаясь прокусить. Мюрр невольно задышал чаще, но напрасно: злобные невидимки вместе с дыханием проникли внутрь, забили легкие. В голове нарастала боль, желудок сжимался, норовя выбросить наружу съеденный завтрак.

Мюрр видел, что и спутникам сейчас приходится не лучше, чем ему. Огиру заметно пошатывало, она ухватила брата под руку, буквально повиснув на нем. Гор пока держался, но излучаемая Башней сила терзала и его. Убивала. Медленно. Шаг за шагом…

Повелитель Холода обогнал джигли, преградил путь:

– Все! Дальше нельзя… Погибнем!

– Мы должны… А ты возвращайся к лошадям… Жди нас там… – прохрипел Гор.

Огира согласно кивнула:

– Нам… надо… туда…

Оба джигли выглядели просто ужасно. Налитые кровью глаза, прерывистое хриплое дыхание. Внезапно Огира болезненно сморщилась, прижала руку к животу, оттолкнула брата и упала на колени – ее выворачивало наизнанку.

– Видите! Вам нельзя дальше! – взмолился Мюрр и тут же замолчал – горло скрутил спазм, мешая говорить.

Он начал кашлять и никак не мог остановиться. Казалось, внутри что-то рвется, рот наполнился соленым. Повелитель Холода сплюнул, вытер губы ладонью, посмотрел… Кровь…

– Это самоубийство!… Я не… пущу… вас… – через силу выговорил он и осекся: жало живого бича Гора смотрело ему в грудь там, где сердце.

– Отойди… – Глаза черного всадника были наполнены такой знакомой страстной решимостью.

– Ротран тебя раздери, Гор! Подыхай, если охота! Но хоть сестру-то с собой не тащи!

– Мы вместе… – Огира была на грани обморока, но это не убавляло ее решимости.

Мюрр в отчаянии махнул рукой, отошел в сторону. Несколько мгновений с остервенением смотрел, как они, пошатываясь, идут к Башне, а потом пошел следом. Ноги передвигались с трудом. Казалось, каждая стала весом с каменную глыбу.

Огира упала. Гор хотел помочь ей встать, но едва не свалился сам. Мюрру пришлось поднимать их обоих.

– Еще немного… дальше станет легче… – Гор сплюнул кровью.

– Что… значит… легче? – Мюрр дышал тяжело, со свистом, еле сдерживая мучительный кашель.

Гор качнул головой, мол, нет сил объяснять, скоро сам поймешь.

Поддерживая друг друга, они упрямо двинулись вперед. Шаг… Еще… Остановились, пережидая кашель Мюрра и рвоту Огиры. А потом снова сделали шаг…

Гор все чаще сплевывал кровь. Она наполняла рот, сочилась из носа, стекала по подбородку.

Повелителю Холода казалось, что они уже несколько веков торчат на склоне этой сопки, но так и не приблизились к Башне ни на дюйм. Поэтому когда сложенное из больших каменных брусков сооружение оказалось прямо перед носом, он несказанно удивился.

– Дошли? – не поверил своим глазам. – Дошли! – Мюрр засмеялся и внезапно заметил, что дышать стало легче. Кашель исчез. Да и вообще, болезненные ощущения пропали, как не бывало. Осталась только мучительная слабость.

Гор в изнеможении опустился на землю, Огира рухнула рядом.

– Передохнем. А потом поищем вход.

Повторного приглашения Мюрру не требовалось. Он сел прямо там, где стоял, поерзал, устраиваясь поудобнее, и посмотрел в сторону, откуда они пришли. На склоне по-прежнему свирепствовали волны магической энергии. А здесь, возле стены, их не было.

«Словно ураган: в самом центре тишь да гладь, а отойди хоть на шаг, костей не соберешь…» – Мюрр хмыкнул.

Гор провел рукой по измазанному кровью лицу и спросил:

– Ты как, Люгвин? Полегчало?

– Да. Намного. Ты это имел в виду?

Джигли устало кивнул.

– Мне надо было предупредить тебя заранее. Но я и сам не знал, что будет настолько… тяжело. – Чувствовалось, что каждое слово дается ему с трудом. – Я разговаривал с теми, кто добирался до Башни. Они рассказывали, что если удастся дойти до стены, то все… хм… неприятные ощущения… исчезнут.

– И это ты называешь «неприятными ощущениями»? – возмутился Мюрр. – Неприятно, когда чешется нос, а ты не можешь его почесать. А то, что мы пережили, это… это… – Он развел руками, отчаявшись подобрать слова.

Черный всадник понимающе улыбнулся, блаженно вытянул ноги и прикрыл глаза.

– Гор, – окликнул его Мюрр. – А они не говорили, что там внутри? В самой Башне?

– Н-нет.

Повелитель Холода почувствовал явную ложь. Нахмурился. Покосился на клюющую носом Огиру. Бесцеремонно пнул Гора ногой в голень:

– Ну-ка пойдем, отольем.

Черный всадник с трудом открыл глаза, буркнул:

– Иди один. Я не хочу.

– Раз так, то я могу прямо здесь, при Огире. – Мюрр сделал жест, будто собирался расстегнуть штаны.

– Ну, ты и… – Гор поднялся на ноги, опираясь спиной о стену Башни, и кивнул в сторону огромного камня: – Ладно, пошли.

Убедившись, что Огира не слышит их, Мюрр потребовал:

– Рассказывай!

– Нечего рассказывать. – Гор стоял, покачиваясь. – Я разговаривал с двумя даифами. Вернее, они стали даифами после того, как вернулись из Башни с пустыми руками…

– И?

– Оба говорят одно и то же… Пусто там… Пыль и пустота. Нет ничего!

– А как же…

– Никак! Не знаю, как! Вон Башня в двух шагах. Когда зайдем, узнаем…

11

Внутри Башни и впрямь оказалось пусто. Только сложенные из больших грубо отесанных брусков стены, усеянный мелкими камушками пол, да потрескавшаяся арка входа.

– Темновато здесь. Как вы думаете, можно зажечь огонь? – спросила Огира.

– Попробуем. – Гор обошел не слишком большое помещение по периметру, время от времени прикасаясь рукой к стене. Там, где он дотрагивался, вспыхивали яркие язычки пламени, словно загорались невидимые факелы.

– И что же дальше? – Огира растерянно огляделась, задрала голову, всматриваясь вверх. Но увидела лишь покрытый трещинами свод.

– Давай попробуем сосредоточиться. Представим Керра живым и невредимым, – предложил Гор. – Возможно, Башня воспримет наши желания и… выполнит…

Огира кивнула, выбрала местечко возле стены и села, скрестив ноги. Гор собирался сделать то же самое, но тут ему на глаза попался Мюрр. Он стоял неподвижно, разглядывая стену перед собой с таким интересом, словно вчитывался в Скрижали Пророчеств.

– Люгвин, – окликнул Гор. – Ты чего, трещинки считаешь?

– А?… – Мнимый атониец обернулся. Вид у него был отрешенный и потрясенный одновременно. – Что?

– Это я спрашиваю: что? – поправил Гор. – Что ты там увидел такого?

– А ты что видишь? – вопросом на вопрос ответил тот.

Черный всадник всмотрелся. Даже провел рукой по шершавой холодной поверхности.

– Камень.

– И все?

– Да. А ты видишь что-нибудь еще?

– Э… Н-нет… – соврал Мюрр. – Просто… я подумал… может, в стенах что-то есть. Какая-нибудь надпись, которая поможет нам понять, что делать дальше…

Огира заинтересованно вкинула голову.

– Пока ничего не нашел, – поспешно сказал ей Мюрр. – Наверное, нам и впрямь стоит просто сесть, сосредоточиться и попросить Башню исполнить желание.

Вскоре три неподвижных фигуры застыли на некотором отдалении друг от друга. Брат и сестра прикрыли веки, погружаясь в медитацию, а Мюрр украдкой принялся вновь разглядывать стену.

Там, где джигли увидели лишь камень, Повелитель Холода явственно различил рисунки. Много – сотни, тысячи. Словно некий художник разрисовал все стены портретами живых существ. Но изображал не внешность, а вязь жизни – так в свое время Мюрр рисовал на стене нефритового колодца портрет ласточки. Только тогда у него не было красок, и линии получались невидимыми, а эти проступали вполне отчетливо – по крайней мере для Мюрра.

Повелитель Холода был поражен. Выходит, он такой не один! Есть и еще кто-то, способный видеть и рисовать линии жизни! Потрясение оказалось настолько сильным, что он вначале не понял главного – чем же именно нарисованы узоры. А когда до него дошло…

Мюрр едва удержался, чтобы не вскочить на ноги и не заорать – настолько невероятным показалось открытие.

«Спокойно только… Без паники… Надо взять себя в руки. Вдохнуть поглубже, досчитать до трех, выдохнуть…» Наконец сердце перестало отбивать бешеный ритм, дыхание выровнялось, и Повелитель Холода снова решился посмотреть на стены. Вот они, узоры, никуда не исчезли. Это не рисунки, а самая настоящая вязь живых… нет, теперь уже мертвых… существ, населявших Лунный мир! Похоже, когда кто-то умирает, его вязь не распадается, а притягивается Башней. Становится той самой «заплаткой», которая латает «дыры», постоянно образующиеся в мирах-осколках со времен Катастрофы.

«А ведь Гор оказался прав: Башня действительно может воссоздавать! Только совсем не так, как это нужно им с Огирой. Увы! Их желание не исполнится, даже если они просидят здесь тысячу лет! Оживить кого бы то ни было с помощью Башни невозможно. Понятно, почему все, кто сюда доходил, возвращались с пустыми руками… Хотя… Нет, не все. Был же тот император, Рунгар-ари, который узаконил Право Возврата. Он же оживил своего кунгура! Впрочем, возможно, это просто легенда… Или нет?» Мысли, догадки, предположения ринулись лавиной, тесня и мешая друг другу. Мюрр прижал руку к пылающему лбу, пытаясь унять воцарившийся в голове хаос.

«Предположим, Рунгар-ари был такой же, как я – обладал способностью видеть вязь жизни, – размышлял Повелитель Холода. – Он потерял кунгура, но даифом становиться не захотел. Пришел в Башню… оставим в стороне, как именно он догадался придти сюда, может, попал случайно, убегая от тварей пробоя… Итак, пришел… Увидел стены, нашел узор своего кунгура и… Что? Пока не знаю. Ладно, для начала хорошо бы отыскать рисунок как его, Керра, коня Алира».

Мюрр принялся внимательно разглядывать стены. Узоры кунгуров попадались часто, вот только который из них Керр? «Я же ни разу не видел его. Вот незадача! Как же быть? А что если оживить любого другого кунгура? Интересно, подойдет ли он Алиру?»

Повелитель Холода бросил опасливый взгляд на сидящих неподвижно джигли, тихонько встал и подошел к стене, стараясь производить как можно меньше шума.

Все узоры были связаны друг с другом, образуя единое полотно. Мюрр затаил дыхание и протянул руку, намереваясь дотронуться до одного из узелков, но его пальцы натолкнулись на камень. «Ах, да! – спохватился он. – Я же сейчас атониец! Могу лишь видеть узоры, а для всего остального нужно стать дейвом…» Повелитель Холода покосился на Огиру. Кашлянул. Громко сказал:

– А может, сидеть надо не в Башне, а около нее? Или внутри, но по одному? Давайте попробуем так: я останусь здесь, а вы будете медитировать снаружи.

– Странная идея, – нахмурилась Огира. – Мне она не нравится.

– А возможно, Люгвин прав. Мы так и сделаем! – решительно поддержал предложение Гор. Он вопросительно взглянул на Мюрра, тот едва заметно кивнул. – Огира, пошли.

– Никуда я не пойду! – возмутилась всадница. – Что это вы затеяли?

– Огира! – повысил голос Гор. – Помнится, ты сама выбрала меня командиром. Так что сейчас изволь подчиняться моему приказу! Или мне заставить тебя силой?

Всадница зло сверкнула на брата глазами, но к выходу пошла.

– Позовешь, когда можно будет войти, – тихонько сказал Повелителю Холода Гор и поспешил вслед за сестрой.

«Вот молодчина, – невольно подумал Мюрр. – Понимает меня с полуслова так, будто мы с ним знакомы всю жизнь. Да-а, хотел бы я иметь такого друга, как он. Жаль, это невозможно. Мне нельзя оставаться в одном и том же месте надолго и уж тем более сближаться со смертными всерьез. Впрочем, до сих пор у меня такого желания и не возникало – Веста раз и навсегда отучила меня доверять смертным… Но Гор и Огира… Мне кажется, они другие… Я не уверен, но… возможно… Нет! Рисковать нельзя! Гора лучше убить. Сразу, как только мы вернемся в Тартому… Ладно, хватит о грустном. Займемся узорами…»

Он превратился в дейва и попытался аккуратно развязать узелки, соединяющие вязь одного из кунгуров с остальными рисунками. Кропотливая работа продолжалась довольно долго. А закончилась непредсказуемым результатом прежде всего для самого Мюрра…

В Башне внезапно словно ветер пролетел, гася магические факелы. Стало темно. А спустя мгновение раздалось отчаянное конское ржание. Оно эхом отразилось от стен и загрохотало под сводом подобно набату.

– Керр!!! – Огира ворвалась в Башню и бросилась к черному силуэту у стены. – Гор, Люгвин, да зажгите же огонь, Ротран вас раздери!

Застигнутый врасплох Мюрр не успел нарисовать на себе узор лючина, пришлось торопливо воспользоваться способностью дейва изменять внешность. Оставалось надеяться, что Огира не станет сейчас пристально смотреть на него. Иначе она тотчас увидит, что атониец Люгвин имеет ауру Высшего…

Магическое пламя, зажженное Гором, вспыхнуло слишком ярко. Опасно ярко. Стало чересчур светло. Теперь одного-единственного взгляда Огиры хватило бы, чтобы подписать ей смертный приговор. Но к счастью, она даже не смотрела на Люгвина. Зато Гор посмотрел… и тотчас уменьшил огонь.

Огира ничего не заметила. Она была целиком поглощена ожившим конем. Черный жеребец прижимался мордой к ее плечу, а всадница молча плакала и гладила его бархатистую шкуру.

– Это не Керр. Другой. – Гор тоже подошел к кунгуру.

– Да, – откликнулась сестра. – И он умирает.

– С чего ты взяла? – начал было Мюрр, но осекся. Вязь жизни жеребца распадалась, рвалась, исчезала прямо на глазах. Ноги коня подогнулись, он опустился на пол и испустил дух.

– Видно, его хозяин мертв, а кунгуры не живут без своих всадников, – сказал Гор.

– Да… – Огира утерла слезы. Заговорила радостно, возбужденно: – Вы хоть понимаете, что произошло? Получилось! Башня ОЖИВИЛА кунгура! И пусть это был не Керр, но все равно, у нас появляется шанс! Надо просить снова и снова… – Она попыталась подойти к Мюрру, но брат преградил путь, обнял ее за плечи, уводя в сторону. Огира машинально переключилась на него: – Гор, надо продолжать! Не останавливаться!

– Конечно-конечно. Повторим все еще раз. Пошли, сядем опять снаружи…

– Погоди, – остановил его Мюрр. – Я не представляю, как выглядит Керр. Чем отличается от остальных кунгуров и все такое…

– Вот, смотри. – Гор сделал движение рукой, и перед Мюрром появилось небольшое объемное изображение коня. Повелитель Холода буквально впился в него взглядом, жадно рассматривая вязь жизни, стараясь запомнить все линии и изгибы.

– Насмотрелся?

– Да…

…Узоров разных кунгуров – жеребцов и кобылиц – оказалось великое множество. Мюрр тщательно рассматривал их, но нужной вязи пока не находил. Снаружи давным-давно закончился сумрак, прошло сияние, наступила ночь, а он все ходил кругами вдоль стен.

В Башню осторожно заглянул Гор.

– Люгвин, ну как?

– Пока никак. Слишком много кунгуров, – устало ответил тот. – Надо прерваться. Продолжим завтра. А сейчас я быстренько нарисую на себе узор Люгвина, и ты можешь звать сюда Огиру. Хорошо бы нам всем поесть, да лечь спать.

– Про ужин придется забыть. Припасы остались в седельных сумках, – ответил Гор. – Но у меня при себе есть фляга с водой. Оставляю ее тебе… Скажешь, когда мы с Огирой сможем входить.

Мюрр рассеянно отхлебнул из фляги, продолжая машинально разглядывать стены. Узоры не просто соединялись между собой, они образовывали несколько полотен, которые располагались слоями друг за другом. По сути, именно они и составляли стену, которая внешне выглядела обычным камнем.

Через некоторое время все трое собрались в Башне.

Гор устроил для сестры вполне приличную постель: расстелил на полу свой плащ, а ее собственный скатал валиком, используя как подушку.

– Огира, ты можешь ложиться… Люгвин, а ты сам устроишься или тебе помочь? Плащей у нас, правда, больше нет, но из твоей стеганки можно соорудить лежанку.

– Я сам, не беспокойся… – Мюрр мазнул рассеянным взглядом по стене… Застыл, отказываясь верить глазам. Протянул руку, тыча в стену. – А-а-а! Что это?!

– Где?! – Гор в мгновение ока оказался рядом. Его живой бич серебристой змеей крутился из стороны в сторону, готовый отразить внезапную опасность.

– Вот… Как же так?… Почему?!

– Что, почему? – Черный всадник переводил недоуменный взгляд со стены на Мюрра.

Повелитель Холода не ответил. Он с силой потер ладонями лицо и в волнении забегал вдоль стены, разговаривая сам с собой:

– Так-так-так… Видимо, когда Огиру переварила та тварь, и она умерла, погиб и ее кунгур. Но потом-то Огира воскресла! А Ралона, выходит, нет… Но Гора же еще ни разу не убивали! Тогда почему погиб его конь?!

– Ты чего несешь?! – Черный всадник резко схватил его за плечи и развернул лицом к себе. – Что ты сказал о моем кунгуре?!

– Погоди, дай сосредоточиться! – взмолился Мюрр. – Вот здесь, на стене, вязи жизни ваших лошадей. Значит, они мертвы. Или в Башне узоры всех: и живых, и мертвых…

– Что с моей Ралоной? – закричала Огира.

– Заткнитесь оба! – вспылил Мюрр. – Я пытаюсь разобраться! – Он повернулся к стене и опять принялся бормотать себе под нос: – Попробую найти узор того, кто точно жив. Например, Гора или Огиры…

Он заметался вдоль стен. Брат с сестрой напряженно следили за ним.

– Вас здесь нет, а кунгуры есть, – наконец вынес вердикт Мюрр. – А это значит, они мертвы. Оба. Возможно, Фейр приказал убить их…

– Люгвин, что происходит? Объясни! – взмолилась Огира.

Мюрр растерялся. Объясни! Легко сказать. А как это сделать, не рассказывая лишнего о себе?

И опять на помощь пришел Гор.

– Я слышал, что у… хм… атонийцев… есть такая магия, – осторожно начал он. – Будто они видят умерших…

– Точно, – подхватил Мюрр. – Некоторые из нас способны…

– Никогда не слышала о таком. – Огира недоверчиво уставилась на Люгвина.

– Мы не афишируем свои способности.

– Ну, предположим… И что? – спросила всадница.

– А то, что я точно знаю: ваши с Гором кони мертвы.

– Вот сволочь, Фейр! Неужто посмел покуситься на кунгуров, хотя те были под защитой императора? – воскликнула Огира.

– Выходит, посмел.

– И что нам теперь делать?!

– Попросим у Башни не одного, а трех кунгуров, – предложил Мюрр.

– Думаешь, получится? – с надеждой спросил Гор.

– Уверен, – твердо ответил Повелитель Холода. – Только для этого мне нужно будет остаться в Башне одному.

…Ему потребовалась вся ночь и половина сумрака, чтобы разыскать и аккуратно выдернуть из общего полотна узоры Керра, Ралоны и Варра – кунгура Гора. Наконец он позвал джигли в Башню. Огира, как ни странно, выглядела поникшей и задумчивой. При виде ожившего Керра и своей Ралоны радость выказала, но как-то вяло.

– Ты чего такая? – удивился Мюрр.

– Понимаешь, я все думаю…

– О чем? – спросил Гор.

– Да вот… То, что наши кунгуры были мертвы, наверняка знают все: и Фейр, и император, и остальные. А то, что они воскресли, только мы… Но тогда во дворце уверены, будто мы погибли и уже не вернемся…

– Тогда Алира, скорее всего, подвергнут урудии, – договорил Гор.

– Если уже не подвергли, – проворчал Мюрр. – Фейр вполне мог поторопить события.

– Вот именно, – грустно кивнула Огира.

– Мы вернемся с Керром и потребуем восстановить Алира в правах! – воскликнул Гор.

– Потребуем… – без энтузиазма отозвалась всадница.

Мюрр словно прочитал ее мысли: «Мы, конечно добьемся, чтобы его восстановили в правах. Вот только если Алиру уже пришлось пройти урудию со всеми ее мерзкими подробностями до конца, он вряд ли скоро забудет об этом. Если забудет вообще… Боюсь, ему уже никогда не стать прежним…»

12

– Обратно можно вернуться по воздуху, – предложил Мюрр. – Теперь у нас есть три кунгура, каждому по штуке, так что…

Брат с сестрой переглянулись.

– У НАС есть кунгуры, – поправил Гор. – Не у тебя.

Мюрр враждебно посмотрел на всадника.

– Ты намекаешь, что я недостоин прикасаться к вашим паршивым клячам?!

Жеребцы обиженно зафыркали, а Ралона издала возмущенное ржание. Огира тотчас притянула ее морду к себе и что-то ласково зашептала на ухо. Гор успокаивающе похлопал Керра и Варра по холкам, повернулся к атонийцу и примирительно сказал:

– Я имел в виду, что управлять кунгуром в полете не так просто, как кажется. Нужно уметь. Конечно, Керр очень умный конь, и почти все сделает сам. Но у нас сейчас нет ни седел, ни стремян, поэтому тебе будет сложно даже просто удержаться на его спине и не упасть, а ведь мы полетим на огромной высоте…

– Вот ты о чем! Не беспокойся. Мне уже приходилось… – Мюрр покосился на Керра и продолжил, явно подлизываясь: -…летать на этих красавцах, в седле и без.

– Ого! – Огира удивленно уставилась на него. – Наверное, ты единственный из лючинов, который может похвастаться подобным! И кто, если не секрет, давал тебе своего коня?

– Да так… один… друг, – уклончиво ответил Мюрр. Если бы она знала, что кунгуров ему давали джигли, прислуживавшие ему на Миррюэле… Он представил себе ее лицо и хмыкнул. Повторил: – Не беспокойтесь. Я справлюсь. – Он подошел к Керру. – Ведь справлюсь?

Конь помедлил, а потом дружелюбно ткнулся мордой в плечо атонийца.

– Так и сделаем, – принял решение Гор. В отличие от сестры он не удивился. Высшие, случалось, и впрямь заимствовали у джигли кунгуров, чтобы разок-другой насладиться полетом. – По воздуху и в самом деле будет быстрее…

13

Столица встретила плохой вестью: урудия Алира состоялась еще несколько сумраков назад. Больше того, Огиру и Гора считали мертвыми. Их дома украшали красные флаги – знак траура, а на крышах горел магический огонь, который по обычаю должен был освещать усопшим путь к Последнему Пределу. Двери обоих домов были открыты настежь, чтобы любой мог зайти и выразить скорбь.

Когда трое всадников приземлились во дворе дома Огиры, сияние было на исходе. Слуги уже собирались закрывать двери на ночь, но, увидев запоздалых посетителей, остановились и привычно склонили головы, приветствуя. За последние несколько сумраков родственники, друзья и соседи толпами валили в дом Алира и Огиры, поэтому последние трое вызвали не интерес, а лишь глухое, умело скрываемое раздражение.

– Просим в дом, ари, – устало пригласил один из слуг, даже не поглядев в лица новых гостей. – Проходите в мемориальный зал. Вам подадут напитки и…

– Кирон! – перебила Огира. – Ты что, не узнаешь меня?

Слуга, пожилой желтоволосый лючин в красном траурном одеянии, подпрыгнул, словно увидел призрак, выпучил и без того страшноватые змеиные глаза и закричал:

– А-а-а!!!

Огира, не мудрствуя лукаво, влепила ему пощечину, приводя в чувство. Кирон орать перестал, но продолжал таращиться, разевая рот, как рыба на песке. Остальные слуги на воскрешение хозяйки отреагировали по-разному. Кто-то впал в ступор, кто-то кричал от радости. Горничная Огиры, плача и смеясь одновременно, бросилась ощупывать госпожу, позабыв о приличиях.

– Может, лучше продолжим в доме? – Мюрр с тревогой оглядывался по сторонам, опасаясь, что на вопли сбегутся соседи. Тогда об их возвращении станет известно всем, Фейру в том числе, а с этим торопиться не следовало. Вначале стоило разобраться в ситуации, узнать, что новенького в столице.

Гор сразу понял его опасения, почти силой заставил всех войти в дом и запереть двери.

– А кунгуры? – попытался возражать один из слуг. – Их же надо помыть, накормить…

– Все потом. Пока побудут с нами в доме. Холл огромный, целый табун поместится.

Слуги окружили прибывших кольцом и наперебой принялись рассказывать:

– Урудия была два сумрака назад… Накануне Кирона и Лирина-конюха вызвали в кунгурию, что при суде…

– Кунгурия – нечто вроде конюшни, только не для простых лошадей, а для кунгуров, – шепотом пояснил Мюрру на ухо Гор.

– Мы сперва и сами не поняли, зачем нас вызвали, – продолжал Кирон.

– Неправда! Я сразу тебе сказал: небось, с Ралоной что-то стряслось. Приболела или еще что, – вмешался Лирин-конюх.

– Сказал он! – обозлился Кирон. – Лучше б молчал! Особенно там, в судебной кунгурии. А то начал орать…

– Я не орать, я по делу!…

– Хватит ругаться! – не выдержала Огира. – Вы дальше рассказывайте. Ну, пришли вы в кунгурию?

– А там народу битком: судебный старшина, конюхи, еще всякого народу полно. И главное, сам Фейр-ари… Трясется, как в лихорадке…

– Это он радовался так, – сунулся Лирин-конюх.

– Молчи уж, предатель. – Кирон смерил товарища мрачным взглядом.

– Я не предатель!… – завопил тот.

– Цыц! – рявкнул Гор. – Не отвлекайтесь. Что там, в кунгурии-то, было?

– Ралона лежала и не дышала.

– Мертвая, – сказал Лирин-конюх.

– Не дышала! – повысил голос Кирон. – Это ты, дурак, завопил, что мертвая. А надо было сказать, дескать, жива, просто спит глубоко. Мол, с ней это бывает… А ты, предатель, тут же сказал, что она померла!

– Так она ж…

– Она ж… – передразнил Кирон. – Так и дал бы тебе кулаком…

– Погодите, – остановил их Гор. – Вас позвали, чтобы вы официально подтвердили смерть Ралоны?

– Ну, да. Этот придурок и подтвердил. – Кирон кивнул на возмущенного конюха. – А как только пергамент соответствующий составили, она возьми, да оживи.

– Это как? – не поняла Огира.

– Да сами понять не можем. – Кирон смущенно почесал затылок. – Ведь она и впрямь мертвая была. А потом вдруг встрепенулась и на ноги встала.

– Там такой переполох начался! – продолжил Лирин-конюх. – Все бегали, орали друг на друга…

– А потом Фейр приказал нас выгнать вон, так что больше мы Ралону не видели. Лишь когда сияние началось, нам с посыльным пергамент прислали. Дескать, состоялось срочное заседание суда, и там решили, что все это проделки пробоя. Мол, воскресла вовсе не Ралона, а монстр. И чтобы не подвергать опасности жизни граждан, ее… его… следует немедленно уничтожить…

– А кунгур Гора? – перебила Огира.

– Помер. В тот же сумрак… В общем, вас обоих, ари, признали погибшими и тотчас провели урудию.

– Ну, Фейр, сволочь! Не надейся, что это сойдет тебе с рук! – с ненавистью процедила Огира. – А куда сослали Алира? На каменоломню или к золотарям?

– Пока никуда. Император оставил его при себе, за своим кунгуром ухаживать. Даже комнату выделил. Да не при конюшне, а прямо во дворце… Говорят, Фейр-ари возмущался страшно, ругался с отцом: дескать, тот закон нарушает. Но император не уступил…

– Хоть в этом повезло, – обрадовался Гор. – Ладно, на ночь глядя ехать во дворец бесполезно, а вот завтра с наступлением сумрака отправимся к императору, предъявим ему Керра. Да и наших кунгуров заодно…

– Боюсь, придется еще повозиться, доказывая, что Ралона не монстр, – высказал опасения Мюрр.

– Докажем, – сощурил глаза Гор. – Это в наше отсутствие Фейр мог оказывать давление на суд, а при нас остережется. Наш род Рожденных Луной не уступает знатностью его собственному, и с нами в Империи считаются. К тому же император явно все еще благоволит к Алиру, а значит, займет нашу сторону.

– Да, но прежде чем мы с головой окунемся в придворные интриги, надо отблагодарить Люгвина, – сказала Огира. – Спасибо тебе, Оседлавший Волну. Моя казна открыта для тебя. Пойдем в кладовую, ты сам возьмешь все, что захочешь.

Повелитель Холода не удержался от усмешки: прозвучало двусмысленно. Впрочем, Огира имела в виду только драгоценные камни, а вот сам Мюрр хотел от нее кое-что другое. Он понимал, что ему так и не удалось завоевать ее сердце, поэтому сейчас был согласен получить хотя бы тело. Его вполне устроила бы одна-единственная ночь любви… или, вернее, благодарности… но только искренней, настоящей. Хотелось хотя бы на мгновение ощутить себя по-настоящему желанным, почувствовать теплоту и ласку – подлинную, не фальшивую, не купленную за деньги…

Одна-единственная ночь… А потом он уйдет из Лунного мира навсегда…

«Интересно, как она отреагирует, если я напрямик предложу ей это? Девять из десяти, что откажет. Вежливо, деликатно: дескать, никто, кроме Алира… – Повелитель Холода замер от пришедшей в голову мысли. – Никто, кроме Алира! Что ж… Пускай с ней будет именно он. По большому счету мне абсолютно все равно, чей облик принимать…»

…В кладовой Мюрр выбрал один-единственный камень – шоколадный агат с золотистыми вкраплениями. На первый взгляд темный, под определенным углом он начинал светиться. Казалось, невзрачный с виду камень наполнен внутренней силой.

– Я возьму его.

– Он же почти ничего не стоит, – удивилась Огира. – Всего лишь красивая безделушка. Возьми лучше сапфиры или бриллианты.

– Нет. Я уже выбрал свою награду. – «И получу ее. Чуть позже… А этот камень бесценен, потому что будет напоминать мне тебя…»

Огира предложила лючину пожить в ее доме столько, сколько он пожелает. Велела приготовить для него самую лучшую гостевую комнату. Гор тоже решил остаться у сестры – в своем собственном доме он все еще числился умершим. Появление ожившего хозяина вызвало бы переполох среди слуг, а черный всадник ощущал дикую усталость и предпочел все объяснения отложить на потом.

Поужинали довольно быстро и разбрелись по комнатам отдыхать.

Мюрр подождал, пока угомонятся слуги, и дом замрет в сонном молчании, встал, зажег крохотный огонек и осторожно направился в комнату Гора. Дверь оказалась не заперта. Мюрр вошел, прикрывая рукой огонек. Приблизился к кровати, на которой спал всадник. Создал ледяной меч. Размахнулся…

Внезапно Гор откатился с кровати, метнув в лицо Мюрра подушку. Тот растерялся на миг, а джигли попытался добраться до ларца, в котором «спал» живой бич, но не успел – прозрачный клинок преградил ему дорогу.

Зажженный Мюрром огонек давал мало света, но его хватило, чтобы Гор смог разглядеть лицо нападавшего.

– Ты?! – Черный всадник просто не поверил своим глазам. – Но почему?!

– Потому что тебе известно, кто я такой на самом деле. Рано или поздно ты проболтаешься. А этого я допустить не могу, извини.

– А если поклянусь, что буду молчать?

Мюрр отрицательно покачал головой. Повторил:

– Прости.

– Выходит, я приговорен… А Огира?

– Она не знает правды обо мне, поэтому будет жить.

– Хоть в этом повезло. – Гор прерывисто вздохнул, мельком глянул на льдистый клинок, который замер в дюйме от его груди, и с тоской посмотрел на ларец с живым бичом.

– Можешь взять, – разрешил Мюрр. Вначале он собирался убить всадника по-тихому, во сне, но раз уж не вышло, решил предоставить ему шанс в поединке.

Гор удивленно вскинул брови, полагая, что ослышался.

– Ты можешь взять свой бич, – повторил дейв. Ледяной клинок ушел в сторону, освобождая дорогу.

Всадник подошел к столику возле окна, на котором стоял ларец. Поднял крышку. Дотронулся рукой до свернутой в клубок «змеи». Помедлил, о чем-то раздумывая. Оглянулся на Мюрра:

– У меня к тебе есть предложение. Или просьба, считай, как хочешь…

Выслушав, Повелитель Холода несколько мгновений молчал.

– Прошу тебя, – настойчиво сказал Гор. – Клянусь, что не сбегу и не попытаюсь обмануть! Позволь мне сделать это. А потом ты сможешь убить меня, я даже не стану защищаться. Но сначала разреши выполнить мое последнее желание.

– Ну… Хорошо. Пусть будет по-твоему.

14

На следующий сумрак Гор с Огирой отправились во дворец к императору. Мюрр, естественно, пошел с ними, но вскоре пожалел об этом. Было все, чего он просто терпеть не мог: напыщенные церемонии, суматоха, куча народу. К тому же все джигли пришли со своими кунгурами. И хотя зал для приемов был огромен, места почти не оставалось. А в довершение ко всему начались долгие споры с криками и руганью, которые гордо именовались «императорским судом». Фейр едва не лопался от ярости. Брызгал слюной, то и дело срывался на грязную брань, больше подходящую портовому грузчику, нежели сыну императора и главнокомандующему Империи. Но против веских аргументов в виде живых кунгуров оказался бессилен. Окончательный вердикт суда гласил: «Признать урудию Алира-ари незаконной, а его самого восстановить в правах, вернуть титулы, звания и награды».

Судебный старшина еще дочитывал вслух последние строки постановления, а император в нарушение всех церемоний уже покинул свое кресло и подошел к Алиру, который стоял поодаль в окружении стражников.

– Ты вновь стал всадником, Алир, и можешь вернуться на пост главнокомандующего. – Император крепко обнял его. – Ты не представляешь, как я рад!

– Спасибо, повелитель, – равнодушно откликнулся тот. – Но не думаю, что смогу… после всего… Позвольте мне уйти в отставку.

За последние несколько сумраков Алир словно постарел на двадцать лет. Темную кожу избороздили морщины, под глазами набрякли мешки, в волосах появилась седина. Плечи были опущены, а тусклый взгляд почти не отрывался от пола.

Огира стояла рядом с братом и Мюрром в толпе придворных, не осмеливаясь подойти к мужу, пока тот доверительно шептался о чем-то с императором в окружении невозмутимых гвардейцев. Ей оставалось лишь пожирать его глазами, смотреть, не узнавая. Мучительно думать, как получилось, что великолепный, остроумный, полный сил и жизни мужчина в один миг превратился в унылого дряхлого старика…

Мюрр перехватил ее взгляд. Разглядел боль, сомнение и тоску. У Повелителя Холода от жалости к ней защемило сердце. Захотелось обнять, утешить, прогнать из глаз страдание, заставить улыбнуться. «Возможно, если Алир умрет, ей станет легче…» Огира словно прочитала его мысли. Внезапно повернулась к брату и сказала с поразившей Мюрра страстью:

– Это все ничего, Гор! Главное, что он жив! И снова стал всадником! А остальное пройдет, вот увидишь… Забудется… Алир обязательно станет прежним! А мы с Керром поможем ему. Хорошо, что он попросил отставку. Нам надо уехать из столицы. Завтра же!

– Куда?

– Э… в Атонию. В то самое поместье на побережье, где праздновали свадьбу. Поедем с нами, а?

Гор мельком посмотрел на Мюрра и вновь повернулся к сестре:

– Нет. Поезжайте одни. У меня здесь дела…

«И одно из них прямо сейчас, – подумал Мюрр. – Последнее желание…»

Черный всадник поцеловал сестру в щеку, будто прощаясь, подмигнул Мюрру и направился к стоящему чуть в стороне больному от злости Фейру. Остановился ровно в двух шагах и разбудил свой бич. Серебристая змея выписала в воздухе замысловатый вензель, привлекая всеобщее внимание.

Фейр замер, не сводя бешеного взгляда с Гора.

В огромном зале моментально стихли все разговоры. Придворные переглядывались, посматривали на застывших друг напротив друга врагов, косились на императора, ожидая его реакции. Фейр тоже посмотрел на отца. Император хотел подойти к сыну, но передумал. Пробормотал: «Что ж… Гор-ари в своем праве…» – и быстро вышел из зала.

Придворные зашевелились, заговорили. Окружили Фейра и Гора плотным кольцом.

Огира протиснулась к мужу, не сводя встревоженного взгляда с брата. Алир впервые проявил какие-то чувства – сказал ей с горечью:

– Гор сейчас делает то, что должен был сделать я.

Огира внезапно рванулась сквозь плотное кольцо придворных:

– Стойте!

Все взгляды скрестились на ней. Всадница сняла с пояса живой сверкающий кнут и протянула брату:

– Пусть это будет мой бич!

Гор молча взял оружие из ее руки и повернулся к врагу.

А тем временем Фейр тоже разбудил свой бич. Две серебристых змеи словно затанцевали в воздухе, не касаясь друг друга. Их хозяева по-прежнему стояли практически неподвижно, и лишь едва заметно шевелились кисти рук, сжимающие рукояти бичей.

Наконец ритуальный «танец» закончился. Церемония вызова на поединок состоялась.

Враги поклонились друг другу и пошли к открытой террасе. Их кунгуры следовали за ними. Там оба противника почти синхронно вскочили в седла и взмыли к алеющим небесам.

Придворные высыпали на террасу. Как и зал, она располагалась на втором, необычайно высоком этаже. Но все же недостаточно высоком, чтобы как следует рассмотреть две крошечные точки, парящие, казалось, возле самой луны. Тем не менее присутствующие задирали головы, напрягая зрение, вглядывались ввысь. Громко переговаривались, споря, кто победит.

– Что происходит, Огира? – Мюрр бесцеремонно схватил всадницу за руку. Алир нахмурился было, но промолчал, помня, что именно этому атонийцу обязан своим добрым именем.

– Гор вызвал Фейра на поединок. – Огира напряженно всматривалась вверх.

– Это я понял. Но думал, что бой состоится прямо в зале. Или во дворе.

Алир взглянул удивленно:

– А где сейчас, по-твоему, он проходит, не во дворе?

– Для меня двор – это вот что. – Мюрр раздраженно показал вниз, на мозаичную плитку, устилающую площадь вокруг императорского дворца. – А там – небо.

– Лючин, – Алир не удержался от горькой усмешки, – что ты можешь знать о небе?…

В его голосе прозвучали тоска, восторг, мечта и еще целая гамма чувств. И Мюрр вдруг ощутил зависть. Да, он тоже частенько летал – на кунгурах, драконах, грифонах и Ротран знает, на чем еще. Любил это делать, получал ни с чем несравнимое наслаждение. Но, в отличие от него, Алир, да и все остальные черные всадники, не летали – они ЖИЛИ в небе. Чтобы испытать подобное, надо родиться птицей. Или джигли…

– М-да… Значит, сам бой мы толком не увидим, – пробормотал Мюрр. – Кстати, а почему вы не садитесь на своих кунгуров и не летите туда, к ним, чтобы посмотреть?

– Нельзя. Это поединок чести, то есть личное дело двоих. Посторонним там не место. Мы узнаем лишь результат…

– Что ж, придется подождать.

– Недолго, – откликнулся Алир. – Они оба – мастера, поэтому бой между ними продлится считанные мгновения.

Подтверждая его слова, одна из точек стала стремительно расти, приближаясь к земле… Разделилась на две… Стало видно, что это конь и всадник…

– Кто?… – ахнула толпа придворных.

Огира, явно не сознавая, что делает, вцепилась в руку Мюрра и сжала до боли. Но он почти не обратил на это внимания. У него вдруг бешено заколотилось сердце. Его терзали смешанные чувства. С одной стороны хотелось, чтобы справедливость восторжествовала, и победил Гор. А с другой… Мюрр вдруг впервые отчетливо понял, что не хочет убивать его сам. Пусть лучше это сделает другой…

Мертвые тела коня и всадника приближались к земле…

– Фейр!… Это Фейр! – завопили наиболее глазастые придворные.

– Нет, это Гор! – возразили другие.

Черные силуэты кунгура и джигли, один за другим, промелькнули перед террасой. Раздался удар, потом еще. Придворные, толкаясь локтями, ринулись к парапету, стремясь как можно быстрее рассмотреть, кто же упал…

– Фейр… Погиб Фейр! Значит, Гор победил!

– Что?! – Огира плакала и смеялась одновременно. – А где же он сам? Почему не спускается?

– Он спускается!

Гор и в самом деле спускался – неровно, рывками. Поединок с Фейром дался ему нелегко. Сын императора был отменным бойцом: умным, находчивым и в то же время осторожным. Бичом владел просто виртуозно – гораздо лучше Гора. Зато тот, как никто другой, умел полностью слиться с кунгуром, что придавало ему маневренности. Да и реакция у него оказалась быстрее. Она, по сути, и даровала Гору победу – он успел уклониться, и бич Фейра пробил ему ребра, лишь на два пальца не достав до сердца. Ответный удар оказался более точен – Фейр умер почти мгновенно. Конь пережил всадника всего на пару коротких мгновений, так что о землю ударились уже трупы.

Гор победил, но его рана оказалась смертельной – не достав до сердца, бич разорвал легкое. Жить ему оставалось считанные мгновения, и он сам отчетливо понимал это. Знал, что даже самый лучший маг Лунного мира не смог бы исцелить его.

Голова кружилась, дыхание причиняло боль, в груди что-то клокотало и кипело, а на губах пузырилась кровавая пена. Гор попытался рассмотреть приближающуюся землю, но перед глазами все плыло, раздваивалось.

Кунгуру тоже передалось состояние наездника. Ноздри смоляного коня раздувались очень широко, словно ему не хватало воздуха, бока вздымались и опадали, будто он только что проскакал без остановки всю Империю из одного конца в другой. Ему было трудно держаться в воздухе – он то и дело резко проваливался вниз, словно терял способность к полету. Восстанавливался с видимым трудом, зависал на миг неподвижно и снова тяжело продолжал спуск.

«Давай, Варр, не останавливайся! Скорее, осталось немного…» – Гору казалось очень важным успеть опуститься на землю живым. Всю жизнь стремящийся в небо, всадник впервые страстно мечтал о приземлении. Именно так и только так он сможет доказать себе и другим, что победил. Что это была не ничья…

И он приземлился – на заляпанную кровью Фейра и его коня площадь перед императорским дворцом, рядом с их размозженными телами. Сумел сам покинуть седло, покачнулся, из последних сил удерживая ускользающее сознание… Почувствовал, как чьи-то руки поддержали его, не дали упасть… Попытался рассмотреть, кто это… Люгвин… то есть Мюрр…

– Видиш-ш-шь… к-как… все… выш-ш-ло… – Гор замолчал, не в силах продолжать – горлом хлынула кровь. «Все, как мы оба хотели: я победил мерзавца Фейра, но тебе не опасен, потому что мертв…» Мысль промелькнула и растворилась в окружившей Гора темноте…

15

…Огира стояла у дверей гостевой комнаты, борясь с почти непреодолимым желанием ворваться внутрь. Но фраза Люгвина: «Если сюда хоть кто-нибудь войдет, Гор умрет», – удерживала ее на месте крепче любых замков…

…Когда смертельно раненый Гор приземлился на площадь, атониец, как-то очень ловко растолкав придворных, пробился к парапету и спрыгнул вниз. И пока Огира, Алир и остальные джигли растерянно смотрели с террасы, не понимая еще, насколько серьезно ранение, Люгвин подхватил теряющего сознание всадника, помог устоять, а потом аккуратно положил на мозаичные плиты. Рядом без сознания рухнул Варр, кунгур Гора. Атониец скривился, будто собирался то ли заплакать, то ли выругаться, и посмотрел на террасу. Его пристальный змеиный взгляд уперся в Огиру.

– Бери Ралону и живо сюда, – прочитала всадница по губам Люгвина.

Сама не зная почему, она восприняла его беззвучные слова как приказ. Не думая, не рассуждая, вскочила в седло, подняла Ралону вверх, проскользнула над головами придворных и опустилась рядом с Люгвином. Тот с видимым трудом поднял бесчувственного Гора, перекинул Огире через седло и велел:

– Вези к себе домой. Положи в спальне на кровать… Нет, ты одна не поднимешь его… Ладно, пусть слуги помогут… Только потом сразу выгони всех из комнаты, и сама выходи… Даже если тебе покажется, будто он умер, все равно перед слугами делай вид, что он живой, просто в глубоком обмороке. Поняла? Закрой дверь и жди меня. Запомни: никого к нему не впускай и сама не входи! И лечить его не смей! Иначе он и в самом деле умрет!

И Огира поверила – сразу, подчинилась – беспрекословно, а теперь ломала руки в ожидании атонийца.

Наконец он пришел. Запыхавшийся, будто весь неблизкий путь от императорского дворца проделал бегом. Мрачно глянул на изнывающую от беспокойства всадницу и исчез в комнате, буркнув:

– Никому не входить, пока не позову!

…Гор летел по странному синему небу навстречу чему-то необычайно яркому и горячему. Ему было хорошо, как никогда. Легко, беззаботно. Он выполнил все, что надо: помог Алиру, устранил Фейра и теперь был свободен, счастлив, безмятежен. Всадник летел все быстрее и быстрее, совершенно не чувствуя своего тела, словно превратился в облако.

Яркое сияние приближалось, обретало странно знакомые очертания… Гор узнал… удивился… а потом пришло понимание и… страх. Ощущение счастья и свободы сменилось горечью, досадой, жгучим сожалением. Яркое сияние было ничем иным, как Башней Возврата. Теперь Гор увидел ее по-настоящему – такой, какой она и была на самом деле – состоящей не из камней, а из множества узоров, которые принадлежали некогда живым существам…

Некогда живым…

«Да ведь я же умер! – понял Гор. – И теперь стану частью Башни… Навсегда…»

– Когда-нибудь непременно станешь. Но только не сейчас, – внезапно проворчал чей-то голос. Он шел вроде как ниоткуда и сразу со всех сторон одновременно.

Тотчас Башня исчезла, Гора окружила темнота, тело потеряло легкость, налилось тяжестью, вернулась мучительная боль в груди. Всадник попытался шевельнуться.

– Лежи, не дергайся! – прикрикнул тот же голос. Чувствовалось, что его обладатель очень зол.

Гор через силу открыл глаза. Изображение раздваивалось, расплывалось, и все же всадник попытался сориентироваться. Вроде комната, освещенная пламенем свечей. Он сам лежит на чем-то мягком, наверное, на кровати. А рядом…

– Мюрр?… Ты?!

– Нет, сам Ротран собственной персоной! – огрызнулся дейв. – Раз ты очнулся, слушай меня внимательно. Я не стал исцелять тебя полностью, чтобы не внушать подозрения окружающим. Слишком многие видели, что ты ранен. Тяжело ранен… А слуги так вообще подозревают, что ты мертв, и они были недалеки от истины, – Мюрр хмыкнул. – В общем, я оживил тебя, а с остальным теперь справится простой маг из числа джигли. Не абы какой, разумеется. Позвать надо самого лучшего, и то ему придется повозиться. Но он справится, я уверен. К концу месяца сможешь снова сесть в седло.

– Что?. Как?… – Гор закашлялся.

Мюрр протянул ему чашу с настоем лечебных трав.

– На, выпей. Станет полегче.

Всадник, давясь и захлебываясь, выпил лекарство. Утер рукой подбородок и вопросительно посмотрел на дейва:

– Что-то я не пойму… Ты спас меня…

– А что, не надо было? – снова взъярился Мюрр. – Так это недолго и поправить!

– Я просто пытаюсь понять… Ты собирался сам убить меня, а когда это сделал другой, внезапно спас. Почему?

Мюрр усмехнулся:

– Почему… Да вот, вспомнил, что собирался научиться у тебя кое-каким заклинаниям. «Зов коня» и «Поиски брода».

– Ты серьезно?!

– Разве похоже, что я шучу? – опять обозлился дейв. – Все, хватит. Тебе вредно много болтать. И вообще, давай-ка прощаться. Сейчас стану Люгвином и передам тебя в надежные руки Огиры…

– Погоди! Ты что, собрался уходить из Лунного мира?

Мюрр кивнул:

– Да. Мне нельзя подолгу жить в одном и том же месте. Я останусь здесь еще на одну ночь, а с наступлением сумрака уйду.

– И не вернешься? А как же заклинания? – напомнил Гор. – Когда же я успею научить тебя?

– Действительно… – вполголоса пробормотал Мюрр, посмотрел на всадника и внезапно решился: – Слушай, а ты хотел бы увидеть солнце?

– Да!

– Тогда… Приглашаю тебя к себе в гости.

– Буду рад. А как я попаду туда?

– Очень просто. Через месяц-другой пришлю зов и, если откликнешься, открою портал в тот мир, который считаю своим домом. К этому времени ты успеешь выздороветь и придумать для всех причину своего отсутствия. Помни, нельзя, чтобы хоть кто-нибудь узнал, куда именно ты отправляешься.

– От меня не узнают, – повторил Гор слова, которые впервые произнес еще в драконовом лесу.

«Я верю тебе», – подумал Мюрр, а вслух сказал:

– Договорились… Ну все, я зову Огиру. Но прежде небольшая уловка для того мага, который станет лечить тебя. Извини, но мне придется вновь вызвать в твоих легких кровотечение. Это не смертельно, не бойся. Хотя, конечно… хм… неприятно. Тебе придется потерпеть. Готов?

– Да… До встречи, Мюрр!

– Еще увидимся… дружище.

16

…Было уже за полночь, когда Огира проводила старшего придворного мага до дверей, вручила ему чистейшей воды бриллиант и еще раз учтиво поблагодарила за то, что лучший целитель Лунного мира так быстро откликнулся на вызов.

– Не беспокойтесь, Огира-ари, ваш брат скоро поправится, – сказал на прощанье уставший маг. – Его рана весьма нехорошая, но мне удалось-таки справиться с ней. Я остановил кровотечение и очистил легкие от скопившейся крови. Остальное сделают время и лечебные настои. Что же касается уважаемого Алира-ари… Боюсь, тут дело серьезнее. Его организм вполне здоров. А вот разум…

Огира вздохнула.

– Наберитесь терпения, ари. – Целитель ободряюще притронулся к ее руке. – Время лечит все.

Всадница закрыла за магом дверь, отмахнулась от служанки, которая попыталась пристать с охами-вздохами по поводу трагических событий в семье, спросила у нее:

– Где мой муж?

– Не знаю, ари, – ответила служанка. – Наверное, в спальне.

Огира прошла туда, но в комнате было пусто. Внезапно из примыкающей купальни раздался всплеск. Всадница открыла дверь, заглянула. Муж был там. Он сидел, погрузившись в мраморную ванну по шею, и смотрел перед собой застывшим пустым взглядом. Огира присела на край и попыталась нежно положить руки ему на плечи. Как только ее пальцы коснулись воды, женщина удивленно вскрикнула:

– Ой! Алир! Почему вода такая холодная?!

– Остыла, – равнодушно откликнулся он. – Сначала была горячая.

– Знаю, я же сама приказала слугам нагреть ее! Но это было полсумрака назад… Неужели ты просидел здесь все это время?!

Алир промолчал.

– Дорогой, ты не хочешь выйти из ванны? Давай я вытру тебя, отведу в постель, согрею…

– Чуть позже, ладно? Я еще немного посижу здесь… один…

Огира прерывисто вздохнула, пытаясь удержать навернувшиеся на глаза слезы. На лице Алира промелькнула тень – то ли досады, то ли раскаяния. Он сжал руку жены:

– Милая, не плачь. Иди в спальню. Я скоро приду, обещаю. Посижу здесь еще чуть-чуть и приду… Понимаешь, мне надо отмыться… Очень надо… Смыть с себя всю эту грязь…

Всадница ушла в спальню, бросилась на кровать, закрыла голову подушкой и заплакала – отчаянно, навзрыд.

Она не увидела движение в ванной, не услышала, что громко плеснула вода. Мужской голос что-то забормотал и тут же затих. Звук проник сквозь подушку. Огира перестала плакать и прислушалась. Похоже, Алир решил-таки покинуть ванну. Значит, он вот-вот будет здесь. И встретить его должна не заплаканная печальная дурнушка, а нежная любящая красавица-жена.

Огира торопливо пересела за столик возле зеркала, зажгла поярче свечи и принялась тщательно приводить себя в порядок.

Но Алир и не думал покидать купальню. Он мирно спал на полу возле ванны, погруженный в глубокий магический сон. А рядом сидел Мюрр и собирался рисовать на себе его узор.

Повелитель Холода привычно раскровянил палец, мельком подумав: «Надо бы поискать и другие «краски», хватит уже тратить собственную кровь!» Провел первую линию, присмотрелся, поморщился. «Я не хочу приходить к Огире ТАКИМ! Унылая складка между бровей, опущенные вниз уголки губ. Морщины, мешки под глазами… Нет! Пусть в эту ночь она увидит мужа таким, как еще несколько сумраков назад… А, впрочем, почему только в эту ночь? Пускай Алир и в самом деле станет прежним. Это будет моим прощальным подарком ЕЙ. К тому же, при ближайшем рассмотрении, сделать это несложно. Надо лишь чуть-чуть поправить его вязь. Линии целы, но некоторые истончились, ослабли, провисли. А мы подтянем вот здесь, завяжем узелок и напитаем силой… Что ж, готово. Так гораздо лучше… – Мюрр с удовольствием осмотрел спящего Алира. – Ты проснешься абсолютно здоровым, молодым, счастливым и не будешь помнить почти ничего из своих злоключений в последние дни… тьфу ты… сумраки. Урудия, позор и все остальное будут казаться тебе всего лишь сном… А сейчас, извини, приятель, но меня ждет Огира…»

Повелитель Холода открыл дверь и с бешено бьющимся сердцем вошел в спальню…

17

Сто лет спустя,

4300 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины,

Королевство Тарредия, городок Майона


Здесь, на юге Тарредии, ночь наступала быстро – словно Боги вдруг в одночасье выключали солнце. Но жизнь в портовом городке не затихала и с наступлением темноты, разве что перемещалась с рынка и купеческих лавок в кабаки.

На торговой улице Гривади все магазины были уже закрыты, и лишь в окошках одного светился огонек. Лайн Аркер, торговец мануфактурой, не спешил домой. Он ждал гостей.

Лайн сидел в своей лавке один – его гости не терпели посторонних, поэтому еще задолго до заката он отослал приказчиков по домам. Те, естественно, обрадовались освободившемуся вечеру и тут же устремились в любимый кабак. Все, кроме одного. Этот щуплый паренек с вечно приторной улыбочкой и сальными от бриолина волосами никак не желал уходить. Он перекладывал с места на место товар, будто бы наводя порядок, пытался вовлечь хозяина в бессмысленный разговор и вообще тянул время, пока Лайн не рассвирепел и не выставил его из лавки пинком под зад.

Надо признать, Лайн вообще недолюбливал этого приказчика, называл про себя Змеенышем, но на работе держал – тот, подлец, умел так подлизаться к покупателям, что продавал товара в три раза больше остальных работников вместе взятых.

– Ух, Змееныш! В игольное ушко пролезет, – пробормотал Лайн. – И ведь ворует у меня, гад. Наверняка ворует! Нутром чую, а за руку поймать не могу… Ну, где же они? – Он подошел к окну, разглядывая притихшую улицу. – Давно уже должны быть здесь…

Словно в ответ раздался условный стук в дверь черного хода. Хозяин поспешил открыть. В лавку скользнула завернутая в темный плащ фигура.

– Ты один? – настороженно спросил гость.

– Как всегда. Ты ж меня знаешь, Баркас, я своих не подставляю.

– Знаю. – Мужчины пожали друг другу руки. – Ты надежный мужик, Лайн, просто жизнь сейчас стала очень опасной. Слыхал про новый указ магистрата?

Лайн кивнул. На днях сменился таможенный чиновник и, естественно, начался дележ выгодных местечек. Прежде всего «новая метла» решила прижать к ногтю действующих работников нелегкого контрабандного труда – большинство извести под корень, а на освободившиеся места поставить своих людей. Для этого магистрат издал указ, известивший об усилении мер по борьбе с контрабандой. Теперь не только тем, кого поймали на незаконной перевозке товара, но и скупщикам грозила смертная казнь. Гражданам же, которые своевременно донесут властям о темных личностях, сулили всякие выгоды, в частности, обещали отдать половину имущества преступников.

– Ты как, Баркас, выпьешь или сразу к делу? – Лайн указал на бутылку.

– Сразу к делу. Некогда пить. Товар тебе скину и двину обратно в Кротас. Хочу еще пару рейсов до конца месяца сделать и завязать. Опасно стало, а всех денег все равно не заработать… Кстати, ты еще тюков двести товара потянешь, или мне придется другого перекупщика искать?

Лайн прикинул, посчитал.

– Я бы взял, но расплатиться сразу не смогу.

Баркас махнул рукой:

– С деньгами не торопись. Отдашь по частям, в рассрочку. Свои ж люди. Еще год назад под одним парусом ходили. И если мы с тобой не будем друг другу доверять, то пусть катится к Проклятым весь этот мир, Лайн!

Мануфактурщик согласно наклонил голову.

– Пойду, скажу ребятам, чтоб подгоняли телеги. – Баркас выскользнул через черный ход.

Разгрузка прошла как всегда быстро. Не успела ночь перевалить за середину, как Баркас и его люди исчезли, будто и не бывало. Лайн остался один. Он стоял на крыльце, глядел на притихшую улицу и считал биения собственного сердца: «Сто двадцать пять, сто двадцать шесть…» Дойдя до тысячи, он расслабился и присел на ступеньку. Все, Баркас уже на судне, в безопасности, а вот к нему в лавку вот-вот нагрянут новые гости…

Лайн усмехнулся. Ах, Змееныш, Змееныш! Впрочем, не он первый, не он последний. Людям вообще свойственно предавать. Но это их выбор, а значит, пусть не пеняют на последствия…

…Отряд таможенной стражи, ведомый Змеенышем, намеревался застать момент разгрузки контрабандного товара и взять преступников с поличным, но почему-то не сумел вовремя добраться до лавки мануфактурщика. Как таможенники умудрились полночи потратить на то, чтобы пройти пару коротких улиц, не мог объяснить никто. Вернее, если бы с отрядом шел архимаг одной из волшебных Пятерок, а именно Белый Волшебник, Повелитель Пространства и Жизни, он сразу почуял бы весьма искусные «игры» с пространством. Может, даже опознал бы в Лайне своего лучшего, неизвестно куда сгинувшего ученика. Но, к счастью для последнего, его учитель и архимаг был далеко от Тарредии…

Итак, таможенники застали одного Лайна, спокойно сидящего на крыльце своей лавки. Дальше все было вполне предсказуемо: «Именем короля… Предъявить товары для досмотра… Где сообщники? От кого получал контрабанду, паскуда?»

Лайн позволил себя избить и выволочь из лавки на улицу – он играл свою роль до конца. Понаблюдал, как Змееныш вьется вокруг таможенного чиновника, подобострастно заглядывает ему в лицо и твердит:

– Теперь лавка моя? Да, господин? Ведь я заслужил?

– Заслужил, – сказал сам себе Лайн, сплюнул выбитый зуб и прислушался. – Все получают всегда только то, что заслуживают…

– Ты еще будешь тут вякать, мразь! – Чиновник пнул Лайна ногой в бок и скомандовал таможенникам: – В тюрьму мерзавца. В пыточный подвал. Там он быстро у меня запоет. Расскажет про всех своих сообщников. Будет просто умолять, чтобы я выслуша… а-а-а…

Он осекся, словно захлебнулся воздухом. Его глаза вылезли из орбит, а остановившийся взгляд уперся в темные силуэты всадников. Смоляные кони, тихонько пофыркивая, скакали по воздуху, будто по земле, а потом спускались вниз, звеня подковами по булыжной мостовой. Их чернокожие седоки казались воплощением самой Тьмы. Они держали в руках нечто гибкое и ослепительно-яркое, вроде живых сверкающих змей.

Большинство таможенников впали в ступор, некоторые, особенно смелые, попытались обнажить мечи. Один даже стал заряжать арбалет, но не успел – живой бич сверкнул, точно молния, и срубленная голова неудачливого стрелка покатилась под ноги Змееныша. Тот взвизгнул и попытался задать стрекоча, но Лайн остановил его парализующим заклинанием и быстро сказал на языке джигли:

– Этот мне нужен живым, а остальных можете убирать.

Бойня продолжалась считанные мгновения. Свистели блестящие кнуты, хрипели в агонии таможенники.

Пока джигли работали, Лайн затащил парализованного Змееныша в лавку, уложил на прилавок, раздел, вскрыл ему вены и подставил аккуратно выточенные деревянные желобки, собирая кровь в таз. Змееныш во время процедуры был жив, но не мог и пальцем пошевелить, парализованный заклятием, и лишь глаза его с ужасом и мольбой следили за действиями бывшего работодателя.

Один из джигли зашел в лавку и сказал, обращаясь к Лайну:

– Мюрр, со стражей мы закончили. Что делать дальше?

– Оставь кого-нибудь охранять улицу, а сам с остальными пробегись по списку. Эти люди мне нужны живыми, а если рядом с ними окажутся посторонние, убивайте. Свидетели нам не нужны… Кстати, Гор, спасибо, что так быстро откликнулся на мой зов. Надеюсь, я не сорвал твоих планов?

– Все в порядке. Ты же знаешь, я легок на подъем. – Гор взял то, что Повелитель Холода назвал списком. На самом деле этот предмет походил на небольшой мутноватый шар, вроде волшебного компаса, в котором таилось заклинание. Только указывал он не стороны света, а местонахождение конкретных людей. – Сколько здесь?

– Четверо.

– Чего так мало? – удивился Гор. – В прошлом мире было раза в три больше.

– Да я не успел подготовиться. Не собирался проводить ритуал сегодня. Думал, еще с годик здесь пожить, а уж потом… Но пришлось срочно все менять. Змееныш оказался жаднее, чем я думал.

– Понятно… Ладно, Мюрр, сейчас мы привезем тебе всех по списку.

Он вышел. Вскоре вернулся, посторонился, пропуская в лавку своих людей, которые внесли троих обездвиженных мужчин и одну женщину.

– Кладите на пол в ряд, – сказал Мюрр, и стал повторять с новыми жертвами то же, что и со Змеенышем.

– Все, ребята, теперь покараульте на улице. Посмотрите, чтобы нам никто не мешал, – распорядился Гор.

Его всадники вышли. Он некоторое время смотрел, как Мюрр вскрывает неподвижным людям вены и пристраивает деревянные желобки, а потом с интересом спросил:

– Мюрр, а если не секрет, зачем тебе нужна их кровь?

– Не секрет. Я расскажу. И даже покажу. Чуть позже. А пока… – Повелитель Холода закончил возиться с жертвами, подошел к столу и откупорил бутылку вина. Разлил по бокалам янтарную жидкость. – Давай за тебя, Гор. За твою удачу!

Они выпили.

– Видишь ли, – начал Мюрр. – Если кто-то из людей достаточно долго общается со мной, его кровь приобретает определенные свойства, которые… м-м-м… помогают мне в одном магическом ритуале. Если в двух словах, то я рисую этой кровью узоры, и они… э-э-э… материализуются.

– Ясно… что ничего не ясно… – хмыкнул Гор и налил еще вина. – Хорошее. Местное?

– Не совсем. Это в некотором роде мое творение. Я беру местное вино или водку и с помощью магии меняю вкус. Однажды один… хм… человек угостил меня напитком… Амброзией… И вот с тех пор я пытаюсь повторить тот вкус.

– И как? Получается?

– Нет. – Мюрр вздохнул. – Бывает очень похоже, но каждый раз чего-то не достает.

– Жаль… Если не возражаешь, вернемся к теме крови. – Гор поставил бокал на стол. – Мы с тобой тоже общались достаточно долго, значит, и моя кровь стала необычной? Она тоже годится для узоров?

– Да, конечно. А что? Ты предлагаешь мне свою кровь? Хочешь присоединиться к ним? – Мюрр ехидно кивнул в сторону лежащих на полу людей.

– Нет уж, спасибо, – фыркнул Гор. – Я, конечно, обязан тебе. Не только жизнью, но и честью, ведь ты оживил моего коня – еще там, в Башне. А потом, после поединка с Фейром, спас мне жизнь. За мной должок, Мюрр…

– Перестань, – перебил Повелитель Холода. – Ты отдал свой долг давным-давно, в тот самый день, когда отказался заманить меня в ловушку. Помнится, Богиня Ксантина предлагала тебе трон?

– Да на что он мне, – хмыкнул Гор. – Какой из меня император!

– А потом за тебя взялся мой отец. Но ты выстоял перед заклинаниями Высшего и так и не предал меня. Поверь, это мало кому удавалось. Акар и Ксантина умеют «уговаривать».

– Ну, со мной-то у них не вышло, – ухмыльнулся джигли. – И все же, чем моя кровь необычна?

– В каком году ты родился, Гор? – вопросом на вопрос ответил Мюрр.

– Если по летоисчислению Высших, то в четыре тысячи сто семьдесят пятом. А что?

– Тебе сейчас больше ста лет, а выглядишь ты от силы на тридцать. И организм твой соответствует тридцати годам.

– Ты хочешь сказать, что, общаясь с тобой, я буду жить вечно? – рассмеялся Гор.

– К сожалению, нет. Но раз в десять дольше остальных джигли – это точно. Если, конечно не нарвешься на меч или стрелу… Ну все, кажется, готово. Смотри, Гор, сейчас я покажу тебе, для чего мне нужна такая кровь.

Мюрр подошел к мертвому Змеенышу, подождал, пока пробегут по желобку последние капли, и перелил кровь из таза в бутыль темного стекла. Перелил не всю – оставил на донышке. Затем обмакнул палец в остатки и принялся рисовать на трупе замысловатый узор. Когда он закончил, тело Змееныша стало меняться. Вскоре на столе лежал мертвый мануфактурщик Лайн Аркер.

Гор присвистнул:

– Как натуральный!

– Он и есть натуральный. По крайней мере, будет таким несколько недель, пока не испарится нарисованный кровью узор. За это время его успеют похоронить.

– А это так важно? Чтоб похоронили именно тебя… его… тьфу, запутался!

– Очень важно, – ответил Мюрр. – Я прожил Лайном Аркером пять лет. За это время повстречал множество людей. Большинство хотя попадались и отъявленные мерзавцы, вроде Змееныша и этих четверых. Но был и один… другой. Настоящий. Как ты. Вот его-то я и хочу отблагодарить. Оставлю ему лавку по завещанию. Думаю, Баркас будет рад.

– А он знает, кто ты такой на самом деле? – спросил Гор.

– Нет. Ты – единственный из смертных, кто знает это. Остальные, кому «повезло» увидеть во мне дейва, мертвы. – Повелитель Холода перелил кровь из всех тазов в большую бутыль, убрал ее в заплечный мешок и оглядел лавку. – Что ж, можно уходить.

Гор протянул руку Мюрру:

– Если понадоблюсь, зови.

– Обязательно. Этой бутыли мне хватит ненадолго. Так что скоро я снова позову тебя.

Гор вышел к своим людям, Мюрр остался в лавке. Подошел к окну, открыл на улице портал в Лунный мир, задумчиво проследил, как всадники по одному скользнули туда.

– Теперь пора и мне. – Повелитель Холода через мгновение оказался в лесу нового мира. Его ждала новая жизнь и новые знания…

А на улице Гривади собирался народ. У события оказался очевидец. Пьяный грузчик из соседней лавки не ушел под вечер домой – не смог, выпил лишнего и прилег вздремнуть в укромном уголке возле дверей. Его разбудил шум таможенников по соседству, и мужик вылез посмотреть – аккуратненько, чтобы не нарваться самому. Он видел черных всадников, наблюдал бойню, напустил в штаны от страха, когда одна из отрубленных голов подкатилась прямо к его ногам. Но ему хватило ума не броситься бежать, а заползти поглубже в тень, поэтому джигли и не заметили случайного свидетеля. Когда все затихло, грузчик выполз и на подгибающихся ногах бросился по улице с воплями. Сбежался народ, явилась городская стража. Пьянчугу долго допрашивали. Но он только твердил о черных летающих конях и их седоках – порождениях Тьмы, и повторял услышанное слово «джигли». Так в мире Ксантины появилась легенда о джигли – Черных Всадниках Смерти.

В ту же ночь стражники вскрыли дверь в лавку мануфактурщика. Увидели обескровленные трупы, в одном из которых приказчики и соседи без колебаний опознали Лайна Аркера. Люди были поражены этими убийствами куда больше, чем бойней на улице. Там просто убивали, а здесь явно творили какой-то страшный ритуал. Прибывшие из Храма жрецы не почувствовали присутствие магии. Однако выяснить смысл ритуала им не удалось.

– Похоже на жертвоприношение, – вынес вердикт старший жрец. – Вот только не понятно, от кого и кому.

– Жертвоприношение… – побежало по улицам.

18

Четыре года спустя,

4304 год 12 юты по летоисчислению Высших

Мюрр регулярно встречался с Творцом. Показывал путевые заметки. Рассказывал, чему выучился, делился впечатлениями и переживаниями. Спрашивал советов.

Однажды Творец обратился к нему с просьбой:

– Малыш, не мог бы ты помочь одному… амечи. Похоже, ему сейчас туго приходится.

Повелитель Холода пожал плечами:

– Почему бы и нет. А что за амечи?

– Смотри.

Творец повел руками, и в комнате появился человек. Вернее, изображение, но такое объемное и живое, что его запросто можно было принять за человека.

Мюрр вгляделся повнимательнее. Мужчина, на вид молодой. Худощавый, подтянутый. Пепельные волосы, тонкие аристократичные черты. Бледная кожа, очень светлые голубые глаза, бескровные четкого рисунка губы, холодный гордый вид. Этот амечи был словно выточен изо льда, и Повелитель Холода испытал к нему чувство, похожее на сродство.

– Его зовут Дуэр. Его стихия Туман, – подал голос Творец. – Он Ученик Богов и сейчас идет по Дороге Миров, но, кажется, зашел в тупик.

– И вы хотите, чтобы я помог ему найти выход?

– Да, если тебя не затруднит.

– А чем вас вдруг заинтересовал этот амечи?

Творец внимательно посмотрел на Мюрра, и у того внезапно бешено заколотилось сердце от предчувствий. Хороших или нет, не понять. Просто – предчувствий.

– Да, малыш, твое чутье и на этот раз не подвело тебя, – кивнул Творец. – Ты понял правильно – мы подошли, наконец, к самому главному. К началу.

– Началу чего?

– Я расскажу. Теперь я расскажу тебе все начистоту. Сперва о том, кто же ты такой, и что за ВЫБОР тебе предстоит. Очень нелегкий и очень важный выбор. Слушай внимательно, Мюрр… Давным-давно, когда Вселенная была еще пуста, пришел Творец и создал Жизнь, Мысль, Огонь, Воду, Камень, Дерево и Пространство. А Смерть появилась сама, но недоволен был Творец…

P.S.

ОН действительно поведал Мюрру правду – не всю, но большую часть. Конечно, ложь все-таки была – в мелочах. Но в главном ОН оставался честным, потому что по-другому сейчас нельзя – этот Мюрр, изгой и полукровка, держал в своих руках ЕГО судьбу.

ОН рассказал о Скрижалях Пророчеств, и о своем ВРАГЕ. Назвал свое НАСТОЯЩЕЕ имя. Признался, чего хочет и чего ждет от Мюрра. Предложил сделать ВЫБОР…

И Мюрр выбрал – почти не колеблясь.

ОН в тот день заплакал – в первый и последний раз – почувствовав, что победа все-таки будет за НИМ. Благодаря Мюрру…

Конечно, и остальные помощники делают и будут делать все, что надо, не сознавая, на чью, собственно, мельницу льется вода. А Мюрр – единственный – понимает, что происходит на самом деле, знает, кто ОН такой. И помогает ЕМУ сознательно. Потому что сделал свой Выбор…

А тот амечи, Дуэр, всего лишь пешка – одна из многих. Он важен, необходим, но, конечно же, не так, как Мюрр. Ведь пешек всегда можно заменить. А Мюрра – нет…


***

Примечание автора:

Прообразом алмазных бичей джигли послужило реально существовавшее оружие удаваль. Оно представляет собой длинную узкую гибкую металлическую ленту, очень острую. Удаваль эффективно использовалось древними индусами, в частности для поражения боевых слонов – необычный «кнут» одним махом перерубал им ноги.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги