Завхоз снова в игре!

Глава 1

― Воистину так, — печальным голосом согласился Гость. — Прошу прощения, но ввиду новых обстоятельств, я должен немедленно отбыть к Императору Ангабору.

Закутавшись в плащ, он крутнулся на месте и взмыл в небеса. Борисов же положил одну руку на Лобзик, который разве что кожу не обжигал ощущением опасности, а вторую на загривок Хомяка. Тот повернул к нему голову и Борисов с трудом сдержал дрожь — ведь налитые кровью и голодом глаза Хомяка находились вровень с его собственными.

Опасность, разумеется, исходила от легионов Империи. Положение неожиданно спасла Арнэль.

― Голос Императора объявил о перемирии на время переговоров! — крикнула она, и голос ее легко перекрыл шум многих тысяч людей и нелюдей. — Или вы хотите обесчестить своего Императора?!

Это помогло, общий накал, ощущаемый Лобзиком, резко упал. Тем не менее, большинство не означало, что все прислушались к Арнэль и донесся выкрик:

― Тавос объявил о том, что перед нами носитель скверны!

Борисов тихо выругался и дернул щекой. Вот тебе и мир с Империей! Да, Тавос пробился в Высший Пантеон во многом благодаря Темной Империи, но если та отвернется от него и откажется выполнять его волю, то, что помешает богу тьмы проклясть Империю? Борисов задумчиво хмыкнул, прикидывая варианты: раскол, гражданская война, падение Империи, и все они устраивали его — так как ослабляли Империю. Но все они также базировались на том маловероятном предположении, что Император ради дочери пойдет против бога-покровителя Империи.

― Объявил! — крикнула в ответ Арнэль. — Но разве это повод выставлять Императора — бесчестным лжецом? Король Альбиона Аргус Филч пообещал отпустить вас всех в Империю без всяких условий. Возвращайтесь, вставайте в ряды армии Империи и возвращайтесь искоренять скверну!

Борисов хотел было спросить, что за херню порет Арнэль, но Лобзик ощутил общее снижение агрессии и опасности. По сути, выигрыш был лишь тактическим, отсрочкой, но здесь, как никогда подходила поговорка про заглядывание дареному коню в зубы.

― Отправляйся с ними, — посоветовал он Арнэль.

― Нет! — вскинулась та, ожгла Борисова гневным взглядом. — Я дала слово!

Арнэль тут же снова возвысила голос, обращаясь к легионам Империи:

― Возвращайтесь в Империю — я ручаюсь своим словом и головой за ваше поведение! И остаюсь здесь гарантом исполнения условий!

Тоскливый стон прокатился над легионами. У Борисова даже мелькнула мысль, как-то склонить их на свою сторону с помощью Арнэль, но он тут же отбросил ее. Не то время, не то место, не те участники, чтобы даже начинать. Обошлись без резни и хорошо, других забот привалило.

Но он все же спросил:

― Раз уж ты так твердо намерена стать королевой Альбиона, не хочешь возглавить войско против Империи?

― Воевать против своей страны и отца?!

Борисов лишь вздохнул устало, подозвал Бутку и указал на Арнэль:

― Глаз не спускать, держать под охраной, но как принцессу, ясно?

― Сделаем, — кивнул в ответ оскалившийся Бутка.

Борисов повернулся к главам кланов, а также Жаклин и ее отцу:

― Как заметил представитель Императора Ангабора, в свете новых обстоятельств, нам стоит еще раз все обсудить и лучше всего в моем дворце.

Возражений не последовало, и маги Мариуса взялись за работу.

― Ваше Величество, — прошептала Мариэтта, склоняясь к уху Борисова, — вы должны знать, что во дворце небезопасно.

От нее несло чем-то едким и вонючим. Борисов удивленно посмотрел на верную служанку — телохранительницу — хранительницу дворца. Та коротко пояснила.

― Убийцы. Более умелые.

Борисов прикрыл глаза, выдохнул, недоумевая — ну как же так, договорились же? — потом сообразил.

― Каора, богиня убийств и предательства, входит в Высший Пантеон? — спросил он.

― Да, — быстрее всех ответил Крондор.

― Тогда все вы в опасности, смертельной опасности, — продолжил Борисов. — Они охотились за моей головой, теперь будут охотиться и за вашими.

Крондор лишь усмехнулся презрительно, Архин нахмурился и оглянулся, словно выискивая этих самых убийц. «Все, кто помогут ему, будут и сами прокляты», припомнил Борисов строчку. Оставалось только удивляться, что половина Альбиона еще не сбежала от него.

И думать, что делать с новыми убийцами. «Сеть», раскинутая М, и предварительные договоренности с главами Гильдий Убийц помогали, но теперь все изменилось. Эскалация. Похоже, Борисову требовалось ответить тем же.

― Детей богов не страшит смерть, — беспечно отозвался Арагорн.

Дагорат лишь пожал плечами.

― Хорошо, — мрачно отозвался Борисов, — раз вы считаете, что эта опасность не страшна, тогда перейдем к обсуждению крестового похода против меня. Ваши люди не предадут?

― Это решаемый вопрос, — ответил за всех Крондор. — Но нас волнует немного другое.

― Я дал слово, я его сдержу, — еще больше помрачнел Борисов. — Но вам не кажется, что сейчас не время играть свадьбы?

― А когда будет время играть свадьбы? — деловито поинтересовался отец Жаклин, бывший губернатор Рахаада.

― Когда Альбиону не будет угрожать смертельная опасность. Как видите, перемирие с Империей сорвалось, даже не начавшись толком, и можно не сомневаться, скоро сюда придут новые легионы. Арнэль мы нейтрализовали, но вряд ли у Империи только один полководец.

― Граф Тибурдох, победитель при Кристе, Бадархе, на поле Двух Мечей, — сообщил Архин.

Главы кланов переглянулись так, словно это имя ничего им не говорило. Не то, чтобы Борисову стало легче — ни о каком легче тут не могло быть и речи! — просто отметил про себя. Лучше всего было бы уничтожить пожар пожаром — натравить Арнэль на Империю, но она ясно дала понять, что об этом думает.

Борисов вздохнул и продолжил:

― Помимо Империи, сюда скоро хлынут орды поклонников богов из Высшего Пантеона. Ну и не стоит забывать о конфликте с южными соседями. Хмидия, может и не будет воевать, а может и будет, вертеть этой бледной принцессой будет легко, ее советники могут поддаться соблазну легкого обогащения.

― Умеете вы заводить друзей, Ваше Величество, — без тени иронии заметил Дагорат.

― Они требовали все земли Альбиона до Тролльего Хребта, — невесело пояснил Борисов. — Обосновывая это тем, что, мол, придет Империя и все отберет. С той же мотивацией в разгар заседания забежали дети богов из других кланов, и понеслось, слово за слово, хуем по столу, сами знаете, как это бывает.

― То есть, попросту говоря, враги у вас со всех сторон, — констатировал Дагорат.

― И еще изнутри, — кивнул Борисов, вспомнивший о скальных троллях. — Плюс убийцы с их контрактом за мою голову. Теперь, с благословения Каоры, они удвоят и утроят натиск.

Нужно было срочно возводить свою Гильдию, становиться ее главой. Но также требовалось восстановить стены Хогвартса, заняться тем, что порушила Арнэль со своим войском — дабы новое войско не прошло, не встречая сопротивления. Но и юг требовалось укрепить, ведь оттуда хлынут орды верующих фанатиков! Смешно сказать, но Империя в этом смысле надежно прикрывала спину Альбиону, раз уж Ангабор не пускал к себе детей богов.

Эта мысль неожиданно рассмешила Борисова и он улыбнулся.

― Я просто подумал, что нам не надо будет покупать снаряжение для своей Гильдии, убийцы сами нам его принесут, — пояснил он.

― А где будет располагаться эта Гильдия? — поинтересовался Крондор.

― Троллий хребет, наверное, — махнул рукой Борисов. — Очистим от троллей, думаю, найдем залежи новых руд и, полагаю, уважаемые цверги окажут мне честь их разработкой?

― Почтем за честь, — кивнул в ответ довольный Тарлин.

― Разумеется, горы, окружающие бывший Рахаад, тоже ваши, — еще небрежнее бросил Борисов.

Эскалация. Больше риска — выше приз. И возможность избежать свадьбы — сдай Альбион и удаляйся в неизвестность. Борисов так и сделал бы, будь у него возможность вернуться в Халкегинию, но в условиях, когда уйти можно, только победив всех, от людей до богов, отказываться от Альбиона он не собирался.

Затем Борисов обратился к другим основным союзникам, а именно — детям богов.

― Я понимаю, что риск повысился, так что и награда возрастет соответственно.

Крондор, Дагорат и Арагорн II оживились.

― Простите, но мне бы и одной королевы хватило, а их уже три — с учетом моего обещания вам.

Третьей была Арнэль и мысли о ней уже вызывали у Борисова головную боль. Была надежда на перемирие, но крестовый поход Высшего Пантеона, растоптал эту надежду. На что он мог уговорить Арнэль? На войну против южных соседей, да, и это потребовало бы подтверждений, обещания жениться на ней и ничуть не отменило бы войны против Империи, а может даже осложнило бы ее.

― В этом-то и проблема, — заметил Крондор. — Тот клан, из которого будет королева, станет сильнее и возвысится над остальными.

― Учитывая, что изначально была обещана одна королева на двадцать кланов, не вижу особой проблемы, — хладнокровно парировал Борисов. — Как-то же вы собирались решить эту проблему?

Главы кланов переглянулись.

― Скажу прямо, тогда все это выглядело немного… нереальным, — ответил за всех Дагорат.

― Но вы не предали меня в трудную минуту.

― Предавать ради сиюминутной выгоды? — покачал головой Дагорат. — Но честно сказать, мы не верили, что вы удержитесь, ваше величество.

― Но теперь проблема вернулась, и проблема приобрела реальные очертания, — кивнул Борисов понимающе. — Знаете что. Вот перед нами снова стоит задача, решение которой выглядит нереальным. И вряд ли кто сейчас поставит много денег на то, что я долго удержусь на троне, раз уж Высший Пантеон объявил крестовый поход против меня. Вы согласны с этим?

― Согласны.

― Тогда еще раз поставим все на паузу. Как я уже говорил, сейчас не время играть свадьбы, потому что мы можем просто проиметь страну. Стало быть, все обещания в силе и даже больше, — Борисов взмахнул рукой.

Тарлин и главы кланов кивнули, мол, да, сделать придется больше, но и обещали им взамен тоже больше. В своей команде Борисов был уверен, смутных сигналов предательства и измены от Альбиона не поступало, так что сейчас нужно было отмахаться, а там видно будет.

― И когда отбросим врагов, тогда и вернемся к этому вопросу. Мало ли что произойдет за это время? Вдруг вы, например, решите слиться в один клан? Просто гипотетически, вот, предположим? Но даже если нет, даю вам слово, что никто не останется обделенным.

То есть, попросту говоря, больше земель, денег и, самое главное, титулов. Дети богов все поняли и кивнули дружно. Накидав предварительный план, они расстались — Тарлин поспешил к войску цвергов, главы кланов к своим, а Борисов отправился к М.

Им предстоял долгий разговор об убийцах, охране и эскалации.

Глава 2

Алютик выкрикнул последний куплет и закончил все резким ударом по струнам.

― Мне нравится, — наклонил голову Борисов, — только нужно будет уменьшить глубину жополизания в мой адрес.

― Ваше Величество! — вспыхнул Алютик, горделиво вскидываясь, но тут же сник под сердитым взглядом Борисова.

Жополизание, прогибы и лесть были весьма приятны, но уместны лишь в мирное время. Сейчас, перед лицом гибели Альбиона, стоило все же отложить в сторону личные удовольствия.

― Уменьшить, — повторил Борисов и обратился к Нагалопникусу, — и тут же распространить в массах.

Кентавр кивнул, делая для себя пометки. Борисов подозвал жестом Квальво и тот вручил кентавру свежий, с еще не обсохшими чернилами, указ.

― Ваше Величество! — взржанул Нагалопникус.

Алютик, делая вид, что поправляет берет, а потом застежку на туфле, придвинулся ближе, заглянул в свиток. Борисов лишь усмехнулся уголком рта — придворных бездельников он не любил и предпочитал избегать. Указ же предписывал всем придворным отбыть в свои владения, собирать отряды и защищать Альбион, не жалея жизней, а еще лучше, вести отряды в общую армию и сражаться там. Кто не подчинялся или уклонялся, тем предстояло лишиться земель и титулов.

Рискованный шаг, чреватый взрывом, но обстановка не располагала к уговорам и безделью.

― Вы — министр пропаганды, — ткнул в него пальцем Борисов, — и этот указ нужно опубликовать и возвестить о нем как можно шире, чтобы все знали. Алютик будет отвечать за медиа — сферу, сочинять песни и стихи, призывающие на борьбу, или заставлять подчиненных, мне насрать, был бы результат. Третьим в вашей компании будет Праймо Квадис, редактор «Вестника Хогвартса».

Борисов остановился, помолчал, затем заговорил медленно, роняя слова, словно загоняя гвозди в головы слушателей.

― Пропаганда и информационная война неимоверно важны, и дураки те, кто этого не понимает. Битва за Альбион будет вестись не только на полях сражений, и судьба королевства зависит в том числе и от вас. Задача сложна, трудна, важна и награда не будет уступать ей. Думаю, вы и так в курсе, что я не скуплюсь на награды, но требую результатов?

Кентавр и полуэльф кивнули.

― Действуйте, — махнул рукой Борисов. — Результат нужен был ещё вчера, так что идите и трудитесь!

― Ты же гном-чернокнижник? — спросил Борисов у Архина.

― Ну-у-у-у, — почесал тот со скрежетом бронированной перчаткой по шлему, — типа того. Но я больше по демонам.

― И в чем разница?

― Ну-у-у-у, в чёрной магии ты типа сам гадости делаешь, а с демонами — демоны делают гадости вместо тебя. И все это запрещено.

― Только не тебе, — бросил Борисов. — Ты теперь — глава СОК, Службы Охраны Короля, и тебе можно всё.

― Ого. Щедро. Наверняка придётся поработать.

― Ещё как, — кивнул Борисов. — Во всяком случае, пока не разберёмся с убийцами.

― А как же гвардия?

― Служба охраны короля будет отдельно от гвардии.

Борисов долго разговаривал с М и было решено «расширять бизнес», а также выделить отдельную службу, хотя бы до конца истории с убийцами. Где брать силы, материалы и деньги на постройку своей Гильдии Убийц, в условиях, когда половина Хогвартса лежала в руинах, Борисов не знал, но вопрос все же предстояло как-то решить.

Для начала хотя бы выиграть немного времени.

― Вам предстоит мотаться со мной с севера на юг Альбиона, круглосуточно защищать от убийц и просто врагов, а персонально тебе ещё и предстоит наладить функционирование службы, — добавил Борисов. — Начатки уже были созданы, но теперь ситуация обострилась, нужен серьёзный подход, чтобы ни один убийца не прошмыгнул.

― А зачем мотаться? — удивился Архин. — Поручить юг Арнэль и снова вламывать имперцам?

― Их высочество обидеться изволили, — закатил глаза Борисов.

Архин посмотрел удивлённо, Борисов неохотно пояснил.

― Да говорил я с ней — предложил то же самое, вломить южным соседям, да детям богов. Казалось бы, ну любишь ты сражения больше жизни, самое время ухватиться за такой шанс, верно?

― Точно, — поддержал Архин.

― Ан нет, она, видите ли, в плен сдалась! Мол, ты давай, вначале сдержи ее слово, а потом она уже последует за любимым мужем. И то, не повсюду, против родины своей и дорогого папы воевать не будет, неприлично же так поступать приличной барышне!

Архин заржал громко, утирая слезы, Борисов и сам усмехнулся пару раз.

― В общем, увидела перед собой не прекрасного принца и ищет повода увильнуть, — сказал гном.

― Наверное, — развёл руками Борисов, — но я предлагал ей вернуться в Империю, а она утёрлась.

― Тогда… жениться?

― Обойдя Жаклин и детей богов, которым я, в отличие от Арнэль, слово давал? Обидеть своих союзников ради чего? Им я сказал, что свадьбы надо отложить, а сам помчался на Арнэль жениться?

― Да, нехорошо выйдет, — согласился Архин. — Но выход, наверное, какой-то есть?

― Наверное. Если придумаешь — подскажи, но лучше иди и поразмысли над СОК.

Архин кивнул и поднялся, оставив Борисова в одиночестве. Фёдор Михайлович не стал говорить соратнику о дополнительных осложнениях — каждая из королев хотела быть первой, старшей и единственной, чего уж там.

Задумчиво поглаживая Хомяка по огромной голове, Борисов размышлял.

Размышлял о создателе Хомяка.

Наставить храмов, объявить Бога Жадности покровителем Альбиона — это могло помочь. Против миллионной паствы богов из Высшего Пантеона тьфу, конечно, но сейчас не стоило пренебрегать и такими крохами. В то же время, Борисов осознавал, что может в итоге получиться как с Хомяком: исключительно полезная зверушка, но при этом готовая в любой момент сожрать самого Борисова. Ладно, у него была узда в виде магии Призыва, но какую узду накидывать на Бога Жадности, когда тот наберёт силы?

Или придётся нагибаться и раздвигать булки перед богом, как Императору Ангабору?

Неразумно жертвовать стратегическими преимуществами ради тактических, но если не пожертвовать, то никакой будущей стратегии и не будет. Сожрут. Что толку с мощи, когда она принадлежит не тебе? Если не дать Богу Жадности паствы, то у него не будет мощи, если дать — то как его контролировать? Просить о прощении грехов?

При этой мысли что-то заворочалось в голове Борисова, складываясь из кусочков в единую картину. Прощение грехов, ценный приз, паства, искупление кровью, нужда в помощи — любой помощи. Выставить толпу придворных тунеядцев и ждать, что они победят вражеские армии — немного наивно, но что если это будет армия людей и нелюдей, которым нечего терять? Таких, как Архин, посаженных за чернокнижие и связь с демонами? На что они будут готовы за прощение грехов и возможность начать новую жизнь с чистого листа?

В общем, Борисов вспомнил об Иностранном легионе.

― Ваш Велчство? — невнятно пролаял Левозуб и в воздух полетела шерсть.

Помощники старого казначея тихо перхали, отмахивались, стараясь не привлекать внимания. Борисов повел головой и они радостно, столкнувшись в дверях, выбежали наружу.

― Я нашел лекарство от твоего проклятия, — небрежно бросил Борисов, усаживаясь напротив Левозуба.

Тот посмотрел подслеповато, моргнул.

― Это же не снимаемое проклятие, — вполне отчетливо пролаял он. — Или вы думаете, что я не пытался его снять?!

― Думаю, что пытался, — улыбнулся Борисов. — Но пробовал не там и не с теми.

― И в чем суть сделки?

― Сделка очень простая. Ты становишься Первожрецом Бога Жадности, он взамен поедает твое проклятие, может, и старость немного отступит.

― Да вряд ли и как-то попривык уже в этом облике, скриплю потихоньку, — ответил Левозуб. — Да и на кого я казну оставлю?

― На своих помощников.

― Да они ж дуб дубом! — взвился Левозуб, и шерсти в воздухе стало еще больше.

Сам казначей схватился за грудь, но тут же отпустил ее.

― Ничего, переживём как-нибудь. Мне все равно прядётся потратить кучу денег, молодые переживут, а ты нет. После снятия проклятия можешь на полставки приглядывать за казной, если уж так невтерпёж будет.

― Потратить кучу денег?

― Война — это деньги, деньги и ещё раз деньги, — процитировал Борисов известное изречение Наполеона, — а у нас тут такая война, что вся Кварика дрожать будет. Или ты не слышал, что я несу скверну и против меня ополчился Высший Пантеон?

― Да еще всякую ерунду слушать, я уже слишком стар для этого, — отмахнулся Левозуб, да так, что Борисов сразу поверил — не слушал казначей сообщения. — Война, значит.

― Война. И Альбиону нужен бог-покровитель, людям нужны храмы и вера, а тебе нужно здоровье.

― Ну что же, если это нужно Альбиону и вам, мой король, то я согласен, — неожиданно прокряхтел Левозуб.

― Значит, договорились, — кивнул Борисов, поднимаясь. — Я отдам распоряжения, пришлют охрану, и сразу езжайте в храм Жадности, приноси там ему присягу или клятву, возводите уже нормальный храм здесь, в Хогвартсе, начинайте службы, ну, в общем, все эти религиозные дела.

― Зачем мне охрана?

― Убийцы активизировались, — покачал головой Борисов. — Неловко выйдет, если тебя убьют по дороге к исцелению.

― Это да, — вздохнул Левозуб. — Так что, война?

― Война. Нам всем придется изрядно потрудиться, чтобы выжить.

Глава 3

― Похоже, мы успели вовремя! — крикнул Арвэль, указывая вниз.

― Не уверен, — невозмутимо отозвался Борисов, чуть свешиваясь с грифона.

Возле замка герцога Алуасского словно бы бушевало море. Войска Пронанса, вперемешку с толпами детей богов, шли на приступ, лезли на стены, долбились в ворота. В одном месте крепкие стены зияли проломом, но видно было, что чуть поодаль сооружена баррикада, за которой расставлены лучники. Тем не менее, дети богов лезли и в пролом, падали под градом стрел и ударами мечей и заклинаний, сами били в ответ, с полным презрением к смерти.

Неожиданно ворота замка распахнулись, и наружу вырвался отряд конницы, разя направо и налево копьями и мечами. Сам герцог, Джерольд Тарвини, возглавлял атаку, и штандарт его гордо реял в середине отряда. Две группы детей богов попробовали пробиться к Джерольду, но скакавшие за ним следом прикрыли герцога, отбросили наглецов, втоптали в землю и порубали в капусту.

― Летят! — крикнул один из молодых эльфов, помощников Аврэля.

В голосе его звучал азарт, глаза сверкали предвкушением битвы. Борисов бросил взгляд вперед — да, к ним уже приближалась смешанная солянка летающих созданий, а то и просто детей богов, из числа тех, кто умел летать, за счет магии или каких-то артефактов, или врожденных способностей.

Портал открыли чуть в стороне, но, несомненно, само открытие не осталось незамеченным.

― Команданте? — повернулся к нему Аврэль.

― План три! — отозвался Борисов мрачно и сам повернулся к Архину, спросил: — Готов?

― Нет, — честно ответил тот.

Губы Борисова искривились в усмешке, и он скользнул вниз с грифона, утягивая за собой Архина. Арвэль вскинул руку, привлекая внимание сородичей — темных эльфов, закричал что-то, но Борисов не вслушивался. План три предполагал, что Аврэль и его сородичи будут действовать автономно, свяжут воздушных врагов боем, пока Борисов вытаскивает герцога.

― Явись, Бодрая Квакушка! — крикнул Борисов, указывая на землю под собой.

Он и Архин ударились о спружинившую жабу, голова которой находилась вровень с крепостной стеной. Мгновение спустя Квакушка взревела от боли и ярости, и ринулась топтать тех, кто рвался к стенам. Борисов и Архин перемахнули на стену, чуть не покатились по парапету. К ним рванули было, но тут же остановились, узнав Борисова, и склонили головы.

― Какого… Пожирателя герцог Алуасский рванул в атаку?! — крикнул Борисов.

― Он решил погибнуть с честью, не желая видеть, как падёт его замок! — крикнул кто-то в ответ.

Борисов с трудом подавил рвущиеся наружу матюги, кинул взгляд за стену. Отряд конницы пробивался вперёд, но видно было, что движение его замедляется. Взгляд вниз — ворота закрыли и к ним уже бежали новые враги, то ли отрезая путь к отступлению герцогу, то ли собираясь снова постучать тараном в ворота.

― Поднять королевский штандарт! — рявкнул Борисов. — Принимаю командование! Архин!

Гном, оскалившись, метнул во двор замка несколько камней. Те раскололись, выплёскивая из себя какие-то всполохи бледного пламени, после чего соткались в портал. Оттуда немедленно начали выбегать парни Дуболома.

― Воины Альбиона! — повысил голос Борисов, обращаясь к войску герцога. — Вся южная граница в огне! Враги жгут, насилуют и убивают, готовятся стереть Альбион с лица земли! Вы нужны своей стране, нужны мне! Замок можно отстроить заново, но невозможно быстро обучить опытных бойцов! Я приказываю вам сражаться и выжить! Сражаться с честью, спасти герцога и отступить, чтобы завтра снова разить врагов Альбиона! Все, кто хочет помочь герцогу Тарвини — за мной!

Да, сил у Борисова было не слишком много, но сейчас он говорил искренне. Донесения с южных и северных границ лились таким потоком, что их не успевали принимать. Империя и пять королевств, мародеры и грабители, орда детей богов хлынула таким половодьем, что Альбион уже захлёбывался в нем.

Борисов сбежал вниз по лестнице, выхватывая Лобзик и крикнул:

― Открыть ворота!

Конницы в замке не было, всех забрал герцог, но сейчас это не имело значения.

― Альбион! — крикнул Борисов, жахая с двух столов Лобзика в лицо первому же сунувшемся в ворота.

Того отбросило, повалило на товарищей, и войско герцога взревело, кидаясь в атаку. Возможно, врагам удалось бы зажать их в горловине, но Борисов подозвал мысленно Квакушку, и та снесла ряды врагов, расстроила их и рассеяла. Сама жаба была изранена, Борисов ощущал, что долго Квакушка не протянет, но главное она сделала — потоптала врагов возле замка и дала войску выйти наружу.

― Действуйте, — бросил он Дуболому.

Тот кивнул и исчез. Его подчинённым предстояло не просто сбегать в атаку, нет, под прикрытием атаки войска герцога, они собирались рассеяться и исчезнуть, уйти в тыл врагов. Резать детей богов в спины, забираясь все дальше в Пронанс и Хмидию. Им предстояло сеять хаос в тылах врага, готовя уничтожение храмов, в которых возрождались дети богов. Учитывая, что Дуболом набирал к себе таких же, как он, ненавидящих детей богов до самых глубин души, опасаться следовало только излишнего рвения в резне игроков.

― Мочи козлов!

Борисов быстро шагал в окружении бегущих воинов, но сейчас строй заколебался и развалился. Двухметровый гигант со зверского вида топором разрубил напополам одного из воинов, радостно всхрюкнул при виде Борисова.

― Филч здесь! — прокатился громовой выкрик.

Гигант парировал удар сбоку, ткнул топором, разваливая броню и живот одному из воинов герцога, словно тот был сделан из бумаги, и широко шагнул к Борисову. Тот вскинул руку, указывая в воздух выше головы гиганта и крикнул:

― Явись, Хомяк!

Хомяк явился и немедленно сожрал топор, потом руку и откусил часть брони гиганта, словно надкусывал шоколадку. Борисов сам шагнул навстречу, вскидывая Лобзик.

― Ах ты…

Дадах! Выстрел с двух стволов разнес череп гиганта, забрызгивая тех, кто рвался следом за ним. Хомяк прыгнул навстречу, жадно пожирая магическое оружие и броню, закусывая их владельцами. В голове же Борисова звякнуло:

Поздравляем, вы убили врага! Получен опыт…

Поздравляем, вы достигли 200-го уровня!

Получен навык «Король в опасности!»

― Команданте! — выкрикнул Архин.

Борисов быстро развернулся, выстрелил, почти не глядя, превращая одного из врагов Архина в кровавый фарш. Гном быстро ударил топором, подсекая ногу второму, и сразу же отрубил голову, шагнул навстречу следующему.

Положение выглядело отчаянным. То, что началось как бодрая атака, быстро захлебывалось. Где-то впереди сражался отряд конницы с герцогом во главе, но пробиться к нему не получалось. Упала Квакушка и земля под ногами задрожала от ее падения. На отряд Борисова напирали, рубили, резали, взламывали строй, не давали опомниться. Просека, оставленная Хомяком, опять предавшимся обжорству, быстро затягивалась, и враги выглядели бесконечным морем.

Борисов взъярился и шагнул вперед, выстрелами расчищая пространство.

― Явись, Хомяк! — снова выкрикнул он.

Хомяк, в крови и грязи, впился красными глазами в Борисова, зарычал, торопливо дожевывая чью-то ногу.

― Быстро! — рявкнул Борисов Архину, и гном взлетел на загривок Хомяку.

Борисов же уставился в глазки Хомяка и тот снова зарычал, но в этот раз не так уверенно. Борисов направил в него свою ярость, волю, впечатывая приказ, ибо управлять собой Архину Хомяк точно не позволил бы.

― Кусь-кусь!

Хомяк сорвался с места, помчался увеличивающейся спиралью вокруг отряда, сжирая все на пути, словно адский дезинтегратор. Архин на его спине изображал джигитовку — стоял, швыряясь проклятиями с двух рук, не забывая к тому же бить по голове тех, кто пытался его стащить.

― СОБРАЛИСЬ! МЫ ДОЛЖНЫ СПАСТИ ГЕРЦОГА! АЛЬБИОН В ОПАСНОСТИ!

Новый звяк в голове сообщил Борисову, что навык «Король в опасности!» был успешно применен и теперь бойцы на целую минуту станут бесстрашны, сильны и могучи, как никогда. Не успел Борисов усомниться, как воочию увидел результат. Разрозненный, смятый отряд, неожиданно собрался и помчался вперед, рубя и кромсая, не хуже Хомяка.

Неодолимые ранее враги теперь падали оземь, словно трава под косой. Дети богов исчезали, бойцы Пронанса оставались, но воины герцога не обращали на них внимания, рубили и кололи, разили магией и убивали всех на своем пути. Несколько магов попытались атаковать с флангов, но с небес рухнули бойцы Аврэля, залили все градом из стрел, сбивая прицелы, а несколько мгновений спустя к магам пришел Хомяк.

― Ваше Величество, — пробормотал герцог Джерольд Тарвини, тяжело дыша.

Латы его были залиты кровью, вокруг громоздились горы трупов. От его отряда осталась половина, да и от тех людей, которых Борисов повел за собой, тоже половина.

― Герцог! — воскликнул Борисов, вкладывая в крик обуревавшие его чувства.

― Вам не стоило так рисковать, — упрямо заметил Джерольд.

― Это вам не стоило так рисковать! — ткнул Лобзиком Борисов. — Юг Альбиона в огне, на север напирает Империя, а вы собрались сложить голову на поле боя?!

― Что? — ошеломленно спросил Тарвини.

Остальные вокруг него выглядели не лучше.

― А вы думали, это вылазка из Пронанса? Нет! Это крестовый поход на Альбион и сейчас на счету каждый меч, каждая голова, особенно такая, как у вас герцог!

― Я готов служить Альбиону, мой король, — неожиданно встал на одно колено герцог, протягивая меч Борисову. — И готов принять кару за свое самовольство.

― Встаньте, герцог! Нужно уходить и быстро, пока враги не опомнились!

― Но такая армия…

Появился Хомяк, подросший еще, остановился резко, так, что Архин слетел с его загривка. Хомяк поводил глазками, капал на землю кровавой слюной и жадно принюхивался, выбирая следующую жертву. Борисов быстро отправил его восвояси и спросил у Архина:

― Ну что?

― Трехдневный понос… пока не явятся жрецы и жрицы и не проведут очищение!

После чего добавил спокойным голосом:

― В общем, у нас минут десять, не больше.

Борисов окинул взглядом мега-побоище и сказал:

― Герцог, командуйте же отступление — уходите на север, там вас встретят.

― А вы, Ваше Величество, разве не останетесь?

― Невозможно, — отрезал Борисов.

Рядом плюхнулся окровавленный, тяжело дышащий грифон, и Борисов молча полез на него. Джерольд Тарвини молча провожал его взглядом, и только когда грифон взмыл в воздух, снизу донесся приказ:

― Отступаем к Хребту!

Глава 4

В раскрытые ворота бывшей крепости Бодрой, ныне ставшей городом Бодрском, втекал поток жителей Альбиона, плотный, густой. Жители тащили свои нехитрые пожитки, телеги и скот забивали дорогу, охрана разгоняла без всякой жалости. Поток проходил сквозь крепость и вытекал через другие ворота, устремлялся по дороге сквозь Троллий Хребет, стремясь спастись на землях бывшего Рахаада, ныне ставшего Альпаской.

― Ваше Величество, донесение от поста по дороге, скальные тролли вышли на дорогу и пытались сожрать беженцев, — прозвучало над ухом Борисова.

Тот, занятый невеселыми мыслями о южной границе, даже не сразу понял, что ему говорят, потом вскинулся:

― Что?!

― Прибывшей звезде магов удалось их обмануть, но это ненадолго.

Мысли Борисова метнулись к Хомяку, уже опробованному методу выжирания туннеля под Хребтом. Слишком долго, тогда как Хомяк требовался чуть ли не ежечасно! Вот уж когда стоило рвать волосы на голове из-за падения замка герцога Алуасского, потери тамошнего туннеля. Собственно, Борисов и планировал сделать замок герцога опорным пунктом, построить вокруг него оборону и эвакопункт, но враги опередили.

Сейчас Джерольд с боями отступал к Хогвартсу, сдерживал натиск превосходящих сил.

― Из Кривого Ущелья поступило аналогичное донесение, только там тролли сумели сожрать несколько сотен людей!

Надо было раньше решить проблему троллей, но кто бы знал? Всегда находились более важные задачи, да что там, эти задачи никуда не делись!

― Ваше Величество, Гварт пал!

― Я же отправлял туда полк под руководством барона Дромбоса! — не сдержался Борисов.

Прибежавший посланец побледнел, дрожащей рукой протянул донесение. Борисов взял, вчитался, хотя текста там, собственно, было немного. Войско Мосайка в сопровождении десятикратного количества детей богов, состоящих в основном из поклонников Рани (богиня удачи и случая), Торкада (бога дорог, странствий и паломников) и Альтеи (богини — покровительницы деревьев) пришли и с ходу ворвались на стены Гварта, так как было их в двадцать раз больше, чем защитников. Даже вражда между богами Высшего Пантеона и то, что верующие в них атаковали отдельными колоннами, не помогая друг другу, не спасло.

Барон потерял две трети войска, но сумел вывести остальных, даже сумел спасти юного виконта Козальски, на землях которого находился Гварт. Борисову, в принципе, было плевать на десятилетнего виконта, в отличие от Гварта — на укрепления которого он крепко рассчитывал. Враги напирали так, что ни о каких контрнаступлениях речи более не шло, только о том, на какое время удастся немного задержать натиск. Войска раздергивались и гибли по частям, но в то же время, попытайся Борисов собрать единый кулак, враги уже стояли бы под стенами Хогвартса, благо те уцелели с южной стороны.

― Ваше Величество, передовые разъезды войска Далиуса замечены неподалеку от входа в ущелье!

Борисов стиснул зубы. На три часа раньше, чем он рассчитывал.

― Открывайте портал, — скомандовал он. — Бертан.

― Ваше Величество, — шагнул ближе бывший комендант, а ныне градоправитель Бодрска.

Он тоже был полукровкой, то ли от цвергов клана Тан, то ли от карликов, Борисов не стал разбираться, ибо это было неважно.

― Принимайте беженцев до последнего, я выиграю вам немного времени.

― Ваше Величество!

Борисов сверкнул глазами и мэр заткнулся. Радетели за здоровье и благополучие короля постоянно рвались его остановить, из самых лучших побуждений, конечно.

― Войск не даю, поэтому решайте проблему с троллями сами, отвлеките их, выманите на врагов, неважно, главное, чтобы они не жрали жителей.

В Альпаске, надо заметить, тоже был не сахар, новое войско Империи уже надвигалось, но у Борисова, оказавшегося между молотом и наковальней, просто не было другого выхода.

― Держать Бодрск до последнего воина, держать, хоть зубами в камень вцепитесь, но держать!

Бертан стукнул себя в грудь, склонил голову.

Борисов, ощущая телом тепло камня, вглядывался в колонну войск Далиуса. Открывать портал в тылу было рискованно, но что сейчас было не рискованно? Хаос бегства и отступления, смешение своих и чужих, Борисов делал ставку на то, что никто не будет особо разбираться и вглядываться. Пока что такая тактика себя оправдывала, Борисов с мобильной группой перемещался вдоль Хребта, наносил неожиданные удары, опрокидывал врагов, спасал своих, одерживал мелкие победы.

Проблема заключалась в том, что на каждую победу приходилось десять поражений.

― Дети богов добрались до колонны беженцев, сражаются с каким-то сборным отрядом. Часть детей просто режет отступающих, еще крупный отряд отрезал вход в ущелье, — прошелестело сбоку.

― Королевский штандарт Далиуса, — сообщили с другого бока.

Борисов чуть прищурился. Да, дети богов резали его подданных, но такой шанс! Пока они заняты резней, ударить, опрокинуть отряд войск Далиуса, захватить саму королеву! Принудить к миру или через Далиус ударить в тыл Мосайку и Пронансу. Но сколько беженцев успеют перерезать за это время дети богов? Удастся ли ускользнуть вместе с Валанко, если не нейтрализовать детей богов? Хотя, им-то с чего вписываться за Далиус?

Но все же эти бляди резали его подданных!

― Бутка, — подозвал он орка, — тебе доверяю самую главную задачу. Хомяк рассечет оборону, пробейся внутрь, захвати королеву Валанко! Я отвлеку детей богов.

Бутка лишь кивнул хмуро, стукнул себя в грудь.

― Тяжело будет без Хомяка, — заметил Архин.

― Королева важнее, — дернул щекой Борисов.

Одной из причин того, почему он мотался по границе, вместо того, чтобы важно главнокомандовать и руководить, был как раз фактор детей богов. При виде Борисова они теряли волю и лезли вперед, стремясь поразить «принесшего скверну» и тем самым заслужить благословение своего бога. У Борисова не было времени рыться в книгах и слушать лекции, но короткое пояснение от «своих» детей богов он получил, хотя и не до конца его понял, из-за обилия жаргона. Но суть примерно уловил — сразивший Филча получил бы такую награду, что стал бы всемирно известным, если не сильнейшим из детей богов, встал бы вровень с некоторыми королями, из числа захудалых, конечно.

Собственно, обратить такое в тактику было легко. Смертельно опасно, но легко.

― Не жри королеву, понял? — скомандовал Борисов и вскинул руку, указывая Хомяку на войско Далиуса, после чего скомандовал: — Кусь-кусь!

Хомяк прыгнул с места, словно кузнечик какой, приземлился с грохотом и помчался вниз по склону, набирая разгон. Камни по дороге он сносил или пожирал, мчался шерстистой ракетой. Следом, широко прыгая и стараясь не упасть, уже мчались орки Бутки. Молча, быстро, не доставая оружия, ибо до войска Далиуса было еще далеко.

Риск, повсюду смертельный риск.

― Команданте! — крикнул Архин.

Звон металла о металл, Борисов пригнулся, кинжал пролетел выше. Выстрелил не глядя, по ощущениям Лобзика и еще отшатнулся. Кривой клинок стукнул о броню, отдался болью в уставшем теле. Еще выстрел, убийца отпрыгнул, растворяясь в воздухе.

― Око Тавоса! — бессильно выкрикнул один из магов охраны.

Но нет, бог не отозвался, не пришел на помощь помогающим «Осквернителю». Архин поднырнул под саблю, боднул остроконечным шлемом в живот и тут же вскинул голову, дополнительно вспарывая грудину врагу. Правая рука его уже очертила топором круг, левая метнула какой-то вонючей дряни, из уст гнома полились шипящие, щелкающие звуки.

― Быстрее! — не удержался Борисов.

Лобзик выстрелил еще два раза, но тщетно, убийцы отпрыгивали выше, уходили с линии выстрела, наглядно демонстрируя, что трюки Федор Михайловича изучены и против них придуманы контрприемы.

― Спасайтесь, мой король! — маг охраны прыгнул на убийцу, ухватил, получив клинок в живот.

Сам маг вспыхнул, сжигая себя и невидимого убийцу. Рядом шла такая же резня, с разменом один к одному в лучшем случае. Как они сумели устроить тут засаду? Неистовая догадка вспыхнула в голове Борисова и он развернулся, кидая взгляд в сторону войска Далиуса.

Строй там развернулся и расступился, раскрывая Хомяку проход.

Прямо в ловушку.

Священные знаки какого-то очередного бога из Высшего Пантеона вспыхнули в воздухе, земля вокруг Хомяка замерцала и Борисов, едва не взвыв, поспешно отменил призыв. Королевский штандарт Далиуса упал, вместо него взлетело знамя Морании, и вперед рванула конница.

Мало того, откуда-то из задних рядов полетели заклинания, прямо в группу Бутки, вспыхнули порталы, вздыбилась земля, выпуская засаду. Борисов выстрелил еще и еще, рванул было на выручку своим, но его перехватил Архин.

― Стой, команданте! — рявкнул гном.

Он слегка светился и скалы вокруг сияли, подсвечивая убийц-невидимок. От группы охраны осталась лишь треть, по большей части раненых, и мало того, к скалам стремительно приближались дети богов.

― ВО ИМЯ АЛЬБИОНА! — взревел Борисов, активируя «Король в опасности» и «Благословение Короля». — НЕ ДАДИМ ПОГИБНУТЬ НАШИМ БРАТЬЯМ!

Охрана ринулась в атаку, успела зацепить троих убийц, но остальные сбежали. Группу Бутки вместе с ним самим уже захлестнули враги и воздух вокруг мерцал от божественных знаков. Внутри Борисова все зудело и орало — выпускай Хомяка — но он понимал, что это ловушка, многоуровневая ловушка лично против него.

― Открывайте портал! — гаркнул Архин, не сдерживая голоса.

― Магия перемещений блокирована!

Радуга заклинаний ринулась с небес, уцелевшие маги охраны синхронно выставили купол, но он продержался лишь секунду, потом лопнул. Борисова сбило с ног, откинуло. Один из охранников закрыл его собой, вспыхнул и рассыпался пеплом. Что-то орал в ухо Архин, Борисов все же крикнул

― Явись, Хомяк! — и тот явился, сожрал заклинания.

Хомяк словно бы вздулся, всасывая в себя воздух и магию, и Борисов сорвал с шеи кулон, швырнул его оземь. Вспыхнул портал и задница Хомяка дернулась, словно собираясь его сожрать.

― Бегом! — скомандовал Борисов, кое-как удерживая Хомяка, всей кожей ощущая, как приближается новая опасность.

Жрецы и священники и правда приближались с несусветной прытью, но внезапно уменьшившаяся численность сыграла на руку. Охрана Борисова нырнула в портал, сам он отменил призыв Хомяка и нырнул в схлопывающийся овал, когда враги были уже метрах в десяти. Бежавший впереди, огромный жрец, в мантии-кольчуге, с булавой в руках, выкрикнул то ли молитву, то ли заклинание, успел ударить.

Борисов, прыгающий в портал, никак не мог уклониться и принял на грудь светящийся знак.

Выкатился в Хогвартсе и заорал от жгучей боли, разъедающей грудь и живот.

― Скорее! Король в опасности! — услышал он перед тем, как потерял сознание.

Глава 5

В себя Борисов пришел от щекочущего ощущения в носу, запаха дыма и грубого писка Ханнали:

― Ну и дурак же ты, твое величество! В твоем возрасте надо жопой на теплом троне сидеть, со специальной противогеморройной подушечкой, а ты скачешь, как молодой… барашек.

― Если бы кто-то омолодил мне тело, — проворчал Борисов, открывая глаза.

Как ни странно, ощущал он себя вполне неплохо. Находился он во дворце, в одной из своих спален. Ханнали, уже оправившаяся от подвигов, вполне бодро махала крыльями, накручивая круги над головой и попыхивая здоровенной самокруткой. Рядом с кроватью стояла Мариэтта, радостно улыбаясь.

― Если бы кто-то не схлопотал метки проклятого! — огрызнулась Ханнали.

Затем опустилась на столбик в ногах кровати, выдохнула струю дыма, словно окуривая ноги Борисова от злых духов.

― Бутка? — спросил он.

Тёмная Фея лишь покачала головой.

― Мэр Бертан прислал сообщение, Бодрск еще держится, но все предгорья наполнены войсками Морании, Далиуса и детей богов, провести спасательную операцию не было никакой возможности, — добавила Мариэтта.

Борисов выдохнул зло, собрался с силами и сел, откинул одеяло, обнаружив, что он лежал полностью голый.

― Ты бы с силами собрался, твое величество, прежде чем причиндалами трясти, — посоветовала Ханнали.

― Ты вначале женой моей стань, — огрызнулся Борисов, принимая одежду от Мариэтты, — прежде чем рассуждать насчет причиндалов!

― А что, королева Ханнали, мне нравится, — мечтательно отозвался фея. — Наши точно себе все крылья от зависти оборвут, когда я вернусь.

Борисов лишь покосился в ее сторону, но промолчал. За что ее изгнали из племени, Ханнали и сама уже не помнила, столько лет прошло с того момента. Но неизменным оставалось ее желание как-нибудь вернуться и всем показать. Что именно показать, Ханнали и сама не представляла, но в целом все сводилось к формуле «утереть всем нос, чтобы они пожалели, что меня выгнали и плакали от зависти и осознания собственного ничтожества». Выражая словесно это желание, на деле Ханнали никуда не рвалась и просто плыла по течению жизни, мол, однажды ее шанс сам ее найдет.

― Королева, — вздохнул себе под нос Борисов.

Тут с этими тремя не знаешь, что делать, к чему ему еще четвертая?

― Ладно, чем меня так приложило?

― Божественным проклятием Мирра, бога зеркал и отражений, — невозмутимо отозвалась Ханнали.

― Божественным? — встревожился Борисов, ощупывая грудь.

― Да на месте все, на месте, — усмехнулась Ханнали. — Везунчик ты, твое величество. Мы тебя уже хоронить собрались.

― Хоронить?

Борисов закончил одеваться, кивнул благодарно Мариэтте, та поклонилась в ответ.

― Ну да, божественные проклятия обычно божественными же благословениями снимают, а они тебя не берут, — сообщила Ханнали, затягиваясь, и повторила. — Но ты везунчик. Как раз в столицу прикатил обратно Левозуб, храм твоему Богу закладывать. Тут же разгавкался, явился этот твой слюнявый Хомяк, сожрал тебе живот и грудь, вместе с проклятием. Так что вы теперь, ха-ха-ха-ха, можно сказать, кровные братья!

Фея аж покатилась со смеху, упала со столбика, но тут же взмыла в воздух.

― Храм? Ах да, храм, — припомнил Борисов.

Словно не несколько дней, а сотню лет назад отправлял Левозуба лечиться.

― В поднявшейся суматохе убийцы проникли и зарезали Ллеонила, мэра Хогвартса, — с еще одним поклоном сообщила Мариэтта.

― И сделали попытку взять дворец штурмом, — добавила фея.

― Это были дети богов.

― А, убийцы, дети богов, один хер, здоровый такой, как у нашего короля, — отмахнулась Ханнали.

― И чем все закончилось?

― После сообщения, что вы при смерти, поднялась суматоха, воспользовавшись которой, убийцы подобрались к мэру Ллеонилу. И эта же суматоха подняла горожан, которые толпой и растерзали тех, кто пытался нападать на дворец. Разумеется, гвардия и городская стража им помогли.

― Откуда они вообще тут взялись? — нахмурился Борисов.

Вопрос, впрочем, был глупым, чего уж там. Никакое мастерство М не помогло помочь в условиях, когда агентов нет или они убиты, в городе отсутствует часть стены, а армии врагов маршируют с севера и юга. Проклятье! Борисову хотелось рвать на себе волосы — только в столице ему еще проблем не хватало!

― Ладно, и что, Левозуб меня благословил?

― Нет, только убрал проклятие, — ответила Ханнали. — Лежал ты, твое величество, куском сырого мяса, но так как ты везунчик, в этот момент во дворец приперлась целительница из детей богов, все, как ты любишь, сиськи, жопа, даже прозвище такое же «Ебать ее об ель»

― Имбаниэль?

― Во-во, об ель, — гнусно ухмыльнулась Ханнали. — Вроде как ты ей тоже местечко королевы предлагал.

― И вы поверили ей на слово?

Он припомнил, что Имбаниэль была в одном из кланов, из числа тех 17, что предали его. Неужели Ханнали ее забыла? Или просто издевалась из общей вредности?

― Проверили, в клане она не состояла, Живой поклялась, во время работы я за ней наблюдала, никакой гадости девчонка не творила. Чистое лечение и благодаря ей ты выкарабкался. Не просто выкарабкался, а быстро полностью выздоровел без последствий! Потом ей, конечно, пня под оттопыренную сраку выдали, сейчас она где-то в городе ей трясет.

Борисов лишь покачал головой, но промолчал, так как понял, что фея за грубостью скрывает свои переживания за него, выражает чувства, так как просто наорать и побить жезлом по голове не может.

― И сколько я провалялся?

― Двое суток.

Видимо, что-то такое отразилось на лице Борисова, так как Мариэтта быстро добавила.

― Дела плохи, но не так плохи, как могли бы быть. Кланы цвергов захватили всю горную гряду, включая те части, что достались Империи, нависли над флангами имперского войска. Сейчас там бушует сражение, но цверги держатся. Дворянское ополчение Альпаски вторглось на территорию Империи, помогло удержать проходы, благо цверги им возвели укрепления. Главнокомандующий Венсан нанес контрудар по Хмидии и замедлил продвижение врага к Хогвартсу.

― Замедлил?

― Они в полудне пути или часе полета самого ленивого из грифонов, — объяснила Ханнали.

― Вы бросили клич, ваше величество, и многие откликнулись на него, — добавила Мариэтта. — Желающих начать жизнь заново, искупить преступления кровью, оказалось столько, что набралось небольшое войско, и герцог Алуасский возглавил его, беспокоит врагов набегами.

― Да, могло быть и хуже, — неохотно признал Борисов. — Что дети богов из числа дружественных кланов?

― Они сражаются вместе со всеми, стоят на стенах, ходят в набеги, заходят врагам в тыл, но как мне кажется, силы их на исходе, — сообщила Мариэтта.

― Надо полагать, с таким-то перевесом сил, — проворчал Борисов. — Стены Хогвартса восстановили?

― Нет, даже не начинали.

Борисов посмотрел на Мариэтту, но вмешалась Ханнали.

― Левозуб загнал всех на постройку храма, — объяснила она.

― Какого еще, в пизду, храма? — не выдержав, гаркнул Борисов.

― Богу Жадности, конечно! В честь твоего чюююююдесного, — фея сложила губки бантиком, поэтому у вышло как «ююююю», — спасения.

Далеко телепортироваться не пришлось. Дворец возвышался над Хогвартсом, храм возвышался над дворцом.

― Что это? — спросил Борисов, ощущая, как у него подергивается глаз.

Венчала храм статуя Хомяка, высотой в полсотни метров, блестящая так, что глазам делалось больно. Даже если это была всего лишь позолота, с учетом общего объема, выходило очень много.

― И как они построили все так быстро?!

― Во имя чуда и веры в Бога, верующие сами готовы совершать чудеса! — провозгласил появившийся перед ними Левозуб.

Выглядел он помолодевшим, здоровым, пафосным, в каком-то сверкающем золотом, под стать статуе, одеянии.

― Город стоит без стены! — воскликнул Борисов зло. — А ты тут маяки золотые строишь!

Взгляд Левозуба неожиданно остекленел, он застыл с раскрытой пастью. А затем заговорил, отлично знакомым Борисову голосом.

― ХРАМ ОСТАНЕТСЯ. ПОДАЙ ПРИМЕР, ПОМОЛИСЬ МНЕ, И Я ДАРУЮ ТЕБЕ ЗАЩИТУ ОТ ПРОКЛЯТИЙ!

― Извини, но что-то не верю, — ответил Борисов спокойно. — Не ты ли говорил, что слаб против других богов?

― ТОГДА В ТВОИХ ИНТЕРЕСАХ СДЕЛАТЬ МЕНЯ СИЛЬНЕЕ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ!

― Эй, не жадничай, — усмехнулся Борисов, — у нас тут война, вообще-то идет, если ты не заметил.

Он уже понял, куда опять будет гнуть бог жадности. Стань аватарой, получи две защиты по цене одной, и все остальное. Обойдется.

― Так что строители и маги вернутся к возведению стены, — продолжил Борисов, — три четверти из них. И если твоя защита так хороша, то Хомяку нечего опасаться проклятий и ловушек?

― Божественные предметы могут его ранить, проклятия — ослабить, как тебя можно ранить обычным оружием и проклясть. Но он обычное животное, ты же…

― Нет, — отрезал Борисов.

Только согласись стать пристанищем божественного духа, ага, а потом тебя лопатой по ебалу и на мороз, как он сам выкинул из этого тела Филча.

― Но помолиться я приду, — подсластил он пилюлю напоследок.

Все же не стоило злить одного из сильнейших союзников.

Затем он, несмотря на протесты охраны и Архина, отправился в город и нашел Имбаниэль.

― Я благодарен тебе, — без обиняков перешел к делу Борисов, — но королевой сделать не могу.

Он обещал лишь подумать, да и Имбаниэль тогда состояла в клане.

― Но если ты поможешь с целительством, приведешь других детей богов — целителей и воинов, и вы не будете бить в спину, то я готов щедро вознаградить тебя и остальных!

― Королева? Нет, если возможно, я попросила бы о другой награде.

― Говори.

― Я хотела бы построить храм, — скромно потупив глазки, отозвалась Имбаниэль, — и стать Верховной Жрицей Живы во всем Альбионе!

― Храм Живы? — нахмурился Борисов.

― Богиня Жива не входит в Высший Пантеон и не испытывает какой-то особой враждебности к вам, король Аргус Филч, — пожала плечами Имбаниэль.

Борисов, прищурившись, смотрел на нее, ощущая, как его переполняет новой идеей, подсказанной словами Имбаниэль. Вроде бы простая, очевидная идея, но почему-то не пришедшая ему в голову. Почему? Может, потому что он не мог позволить себе роскоши присесть и отдохнуть? Неважно, Имбаниэль воистину заслуживала награды и Борисов произнес:

― Договорились. Выполни свою часть сделки, и ты станешь Верховной Жрицей Живы в Альбионе, даю тебе в том свое слово!

Глава 6

― Итак, как мы видим, Аргус Филч совершил необычный ход. Обратился через глав кланов, которые сохранили союз с Альбионом, к другим игрокам, из числа поклонников богов, входящих в первую сотню.

― Разве стравливание детей богов друг с другом не входит в стандартные алгоритмы правителей Триэма?

― Да, но эти стандартные алгоритмы предполагают оперирование на своей территории. Предполагалось, что Филч попробует поссорить поклонников богов Высшего Пантеона между собой, раз уж они все равно враждуют, и этому должен был помешать алгоритм крестового похода. То есть они не заключили союз, просто не нападают друг на друга на время искоренения Осквернителя, и эта часть вышла очень эффективной, наши сценаристы уже включили ее в разработки следующих дополнений.

― Не надо лишних подробностей. Что изменилось?

― Глобальность. Масса верующих прибыла и продолжает прибывать, желая поучаствовать в войне против Альбиона. Каждый надеется оказаться тем, кто поразит Филча и получит награду лично из рук бога. Разумеется, на этой почве вспыхивает масса конфликтов, но общая масса…

― Я же сказал, не надо лишних подробностей!

― Так вот, Филч пытается развязать контрвойну, в масштабах материка Кварики, а то и всех остальных. Пока эти толпы осаждают Альбион, они не могут защищать крепости и храмы своих богов в других местах, а значит, их можно ослабить. Вот это вот — глобальность, обращение к игрокам не на своей территории, и обращение через других игроков, попытка ослабить давление на себя усилением давления на врагов, и отличает действия Филча от стандартных алгоритмов.

― То есть система продолжает самообучаться?

― Мы пока не можем ответить на этот вопрос. Но если обращение Филча будет услышано, то речь, по сути, пойдёт о первой мировой войне. Войны на религиозной почве и раньше случались, ротация Высшего Пантеона шла, но по одному богу, не всем двенадцати разом.

― И вы, увидев, что решение проблемы Филча создало новые, глобальные проблемы, прибежали ко мне?

― Проблема Филча будет решена со дня на день! Альбион вот-вот падёт!

― Разве не вы только что рассказывали мне, как система самообучается и выкручивается? Молчите? Вот то-то же. Стоило бы оштрафовать вас всем отделом, да радуйтесь, что другие успели прислать свои отчеты. Почти двукратное повышение уровня вложений в игру, увеличение популярности, приток новых игроков и так далее, и так далее. Нет, премии вам не будет, радуйтесь, что я вас не оштрафовал и не уволил.

― Тогда… что делать с Филчем?

― А ничего не делать. Сидите, наблюдайте, ищите в коде все эти модули самоусовершенствования, если они там вообще есть. Думать о проблеме Филча теперь будут другие люди, которым за это отдельно платят, и которые уж точно не будут сжигать дом, желая избавиться от старых обоев. Что там сейчас Филч делает?

― Пытается отбить натиск Империи в горах цвергов.

― Потому что прошлая ваша попытка решить проблему Филча Империей привела к тому, что у него в плену оказалась Арнэль, а сценарии Темной Империи покривило. Разобрались, кстати, почему так случилось?

― Да. Параметры Харизмы, Лидерства и Власти у Филча не уступали Императору Ангабору, а на сотом уровне он получил уникальный талант «Наполеон», только не тренировал его толком. В любом случае, вместе сошлись три необходимых фактора, так как характер Арнэль был создан таким, что она искала одобрения отца и искала себе мужчину, похожего на него, но чтобы при этом он не уступал ей самой, как стратег. Все это должно было реализоваться в будущем сценарии «Война с Амарикой»…

― Но вы его успешно просрали. Еще одна такая попытка решения и я сам решу вашу проблему, и уж поверьте, сделаю это гораздо эффективнее ваших «гениальных озарений». Свободны!

«Бада-бум-ба, бада-бум-ба, бада-бум-ба», ритмично выстукивал десяток каменных барабанов, задавая ритм и темп. Шаманы цвергов танцевали в такт, постукивали на личных барабанах, творя ритуал нерушимой горы.

― Прорыв в пятой штольне!

― Клан Мон отступает!

― Имперцы высадили десант на Двуглавой скале!

Борисов стоял, заложив руки за спину, и молча наблюдал за сражением, не вмешиваясь. Тарлин, возглавлявший объединённое войско цвергов, периодически бросал на него взгляды, но о помощи не просил. Да и не мог ее Борисов оказать, разве что Хомяка натравить, а так он прибыл только с группой охраны. Оценить состояние дел, и от этого состояния впору было за голову хвататься.

Да, внешне все выглядело неплохо: цверги, заключив союз с представителями гномов и карликов, сумели захватить весь хребет, окаймлявший бывший Рахаад. Они снова заняли все шахты, собрали войско, выстроили укрепления и приготовились удерживать горловину входа во все тот же бывший Рахаад. В этом им должно было помогать дворянское ополчение, а также клан «Светлый Путь».

По факту же, подошедшие легионы, во главе с графом Тибурдохом, начали методично и спокойно продавливать оборону. Никаких дерзких выпадов, стремительных атак, изображения попадания в ловушку, с одновременным захлопыванием своей ловушки, ничего такого, чем занималась Арнэль. Спокойное перемалывание и закрепление, прикрытие друг друга, и вот он результат.

От выхода на «оперативный простор», легионы Тибурдоха отделяла последняя цепь укреплений, слабых и жалких, не чета могучим крепостям. Выставив против них два легиона, Тибурдох развернул войско и нанес удар по скальной гряде, где цверги накапливали силы. Трюк, осуществленный при Хогвартсе, здесь не прошел, просто потому, что имперцы начали методично выжигать и сносить скалы, собираясь то ли поставить свою крепость, то ли обезопасить фланги, перемолов войско цвергов, в принципе особого значения не имело.

Важным было только то, что войска Империи вошли бы и устремились к Хогвартсу.

Что этому мог противопоставить Борисов? Партизанскую войну — да, но не армию, и Арнэль уже показала, что партизаны, хоть и беспокоят легионы, но помешать их продвижению не могут. Даже если считать, что Тибурдох будет продвигаться методично — все основные крепости Арнэль уже снесла и захватила. Отрезать линии снабжения? Да, возможно. Замедлить легионы, заставить их растянуть силы ради снабжения? Да, возможно, но не стоило забывать, что война теперь велась под эгидой Тавоса и крестового похода против скверны.

То есть жрецы, то есть внимание Императора, то есть много того, чего не было у Арнэль.

― Команданте, — осторожно заметил Архин. — Возможно, диверсия…

― Нет! — отрезал Борисов. — Хватит с нас потери Бутки!

Орка пока так и не удалось вернуть, хотя имелись основания полагать, что он еще жив. Агентура М и дети богов рыли землю носами, но в условиях общего наступления на Альбион, хаоса, перемещений и боле важных задач, особых результатов пока никто не добился. Что, впрочем, не помешало Борисову втайне поклясться отомстить Морании и Далиусу.

Да и всем остальным тоже отомстить, если получится.

― Но они же проигрывают! — указал на очевидный факт Архин.

― Проигрывают, — не стал спорить Борисов.

Стучали барабаны, танцевали шаманы и колдуны с магами поддерживали войско цвергов, но имперцы, словно не замечали их потуг. Все чаще то один, то другой шаман падал, обессиленный, все чаще имперцы прорывали строй, а маги легионов брали верх над магами цвергов. Цверги плотнее смыкали щиты, сбивали строй, снова накатывали, но, как выяснилось, легионеры умели сражаться и в шахтах. Причем не хуже цвергов, а то лучше, передавливали щитами, резали и шагали дальше, забирались все глубже.

― Ведь это наши горы, они помогут нам, — пробормотал Борисов себе под нос.

Но здесь выходило ровно наоборот. Скалы не рушились, туннели не затапливало, маги легионов берегли пехотинцев, одолевали цвергов. И более того, атака шла и снаружи, скалы дробились и сносились, и сами цверги оказывались в тупиках и завалах, бесславно гибли и отступали. Архин покосился, но ничего не сказал, продолжил наблюдать за битвой.

Видно было, что у него чешутся руки, да они и у Борисова чесались, но что противопоставить Империи, когда все силы там, на юге? Сманеврировать армией туда-сюда? Портальщиков не хватит, да и где гарантии, что Империю удастся разбить? Даже там, под Хогвартсом, это не был разгром, просто Арнэль приспичило сдаться и обзавестись мужем, иначе Борисов, возможно, уже в петле болтался бы.

― Ваше Величество! — все же не выдержал Тарлин.

― У меня нет войск, — просто ответил Борисов.

― Дайте нам вашего божественного Хомяка! Мы ударим в тыл, пожертвуем частью войска, но хотя бы остальные отступят! — Тарлин едва ли не плакал.

― Явись, Хомяк, — мрачно изрек Борисов и тут же отправил ненасытное создание работать.

Надо было сказать им, чтобы отступали, готовились к эвакуации на Троллий хребет, но сказать этого Борисов не мог. И дело было даже не в том, что у него не имелось сейчас сил зачистить хребет от троллей, нет. Цверги пошли на союз, рассчитывая на эти скалы, на шахты, на месторождения, на союз с Альбионом и женитьбу Борисова на Жаклин. Сказать им «бросайте все, идите сражаться с троллями посреди голых скал, а свадьба пока откладывается» было равносильно потере союзников.

В общем, момент, когда союзники — цверги и дети богов — начнут разбегаться, был уже недалек.

― Отступите и попробуйте закрепиться, нависайте над флангом Тибурдоха, угрожая ударить в спину, перерезать коммуникации, — все так же мрачно сказал Борисов Тарлину. — Выиграйте немного времени, я попробую что-нибудь придумать.

Тарлин приободрился, да и цверги вокруг повеселели. Борисов же, с мрачным лицом, повернулся к магам — портальщикам и скомандовал:

― В Нордор.

― А, собрать еще ополчения при помощи графини? — спросил Архин понимающе. — И потом нанести контрудар во фланг?

Борисов ответил только тогда, когда они уже прошли через портал и тот захлопнулся за ними.

― Нет.

Архин посмотрел удивленно, и Борисов пояснил неохотно:

― Хогвартс лишился мэра, и я хочу предложить это место Арианне.

Глава 7

― Сим я открываю первый храм Бога Жадности и объявляю его официальным богом-покровителем Альбиона! — провозгласил Борисов, завершая свою речь.

Бог Жадности благоволит вам!

Бог Жадности благословляет вас!

Непрерывно действующее благословление «Да пребудет со мною Сила» — вы можете есть и пить, что угодно, не боясь отравиться!

Собравшиеся жители Хогвартса разразились бурей приветственных криков. Дети богов тоже хлопали, но вяло, без особого интереса, впрочем, на фоне бурной радости горожан это осталось незамеченным. Толпа напирала, так и норовя прорвать цепь стражи, и можно было не сомневаться, что там, в прорвавшейся толпе найдутся убийцы.

Гвардейцы развернулись и слитным шагом начали выстраивать коробочку вокруг короля.

― Теперь, когда Альбион обрел покровителя, — продолжал спокойным голосом вещать Борисов, — следует сделать следующий шаг и объявить, что королевство открыто для всех богов! Всех, кроме тех из них, кто составляет Высший Пантеон, тех, кто натравил своих последователей на Альбион, приказав им убивать, жечь и насиловать!

Толпа притихла и внимательно слушала.

― Всем остальным в Альбионе рады! Вы можете поставить свой храм, молиться своим богам, возрождаться и приносить жертвы и дары!

Уступка, еще одна уступка, в длинной череде таковых. Теперь оставалось только надеяться, что дети богов не подведут, хлынут жадным потоком на земли Альбиона, настроят храмов и начнут резать других детей богов, дабы выкинуть их богов из Высшего Пантеона. Борисов чуть покосился, словно проверяя Ханнали, сидящую у него на плече: Арагорн II, Крондор и Дагорат стояли с невозмутимыми лицами, словно каждый день участвовали в подобных церемониях.

― Все слышали, что враги стремятся уничтожить Альбион, но я верю, что мы сумеем отбить их натиск! Сумеем победить и погоним их обратно, в их норы! Альбион станет сильнейшей Империей во всем Триэме!

От криков толпы едва не раскололось небо, но Борисов все равно расслышал бормотание Крондора:

― А столица переедет в Нью-Васюки.

Борисов усмехнулся уголками губ, затем передал слово Левозубу, который начал церемонию в честь Бога Жадности. Сам Борисов отступил в сторону, так как нечего было маячить зазря на виду у всех.

― Как у вас дела? — обратился он к главам кланов.

― Как и у всего остального Альбиона, — ответил за всех Арагорн.

Борисов лишь кивнул, так как глупо было бы сейчас произносить подбадривающие речи. С главами кланов ситуацию он обсудил, идею храмов воплотил, теперь оставалось только тянуть время и прикидывать проблемы в будущем из-за обилия детей богов на территории Альбиона. Уступки, уступки и еще раз уступки, и уступки самим кланам, хоть и в будущем, да все равно уступки.

В то же время, ощущение, что еще немного и кланы рванут прочь, было сильно, как никогда.

― Возможно, нам не удастся выиграть слишком много времени, — произнес он, — но я твердо намерен сдержать свое слово. Просто свадьба, возможно, выйдет не такой пышной.

А еще лучше совсем не пышной, подумал Борисов, списать на военное время, да денег сэкономить и все тут.

― И подарки будут не такими богатыми, — добавил он. — Но главное ведь — статус королевы, не так ли?

Главы кланов кивнули, без особой радости. Борисов знал, что они еще не выбрали королеву, и продолжали спорить на ее счет, пытаясь найти какое-то конструктивное решение.

― Статус привлечет новых детей богов к вам в клан, — развил он мысль, — возможно, это станет той соломинкой, что поможет нам продержаться.

― До этого говорилось, что свадьба откладывается, — задумчиво заметил Арагорн.

― Обстоятельства изменились, — пожал плечами Борисов. — Впрочем, если вы не торопитесь…

Он нарочито оборвал фразу, сделал небрежный жест рукой. С одной стороны, игроки явно поняли страхи Борисова о бегстве союзников (а если не поняли, то и хорошо), с другой, Фёдор Михайлович продемонстрировал свою власть над «морковкой». Мол, да, у кланов будет королева, но старшей она уже не будет. Сразу ниже и уровень влияния, и возможность перехватить власть слабеет, такие вот не слишком явные моменты.

― Но я тороплюсь, — чуть склонил голову Борисов, — так что вынужден вас покинуть.

Толстые стены и прочная дверь приглушали, но не скрывали лязга оружия. Борисов посмотрел на охранника — минотавра, явно одного из тех, кого привел Скрыник. Тот чуть смутился, произнес гулко:

― Принцесса Арнэль предложила немного размяться, парни не стали возражать.

Не то, чтобы это было нарушением, Борисов сам разрешил выдать Арнэль оружие и вообще, обращаться с ней, как с принцессой, но услышать о поединках с собственными охранниками было как-то необычно.

Минотавр распахнул дверь, звон оружия резко прибавил в громкости. Борисов даже встревожился на секунду, что зря отпустил Ханнали, но после двух шагов вперед убедился, что страхи его напрасны. Арнэль в обтягивающей майке и свободных штанах, с мечом в руке, наседала на трех минотавров, которые пытались отмахиваться и держать строй.

Мышцы под кожей Арнэль ходили ходуном, сама она обливалась потом, но при этом не сбавляла темпа, наоборот, взвинчивала его, двигалась все быстрее и быстрее. Минотавры пытались использовать превосходство в росте и весе, превосходство в длине секир над мечом, но тщетно. Борисов лишь покачал головой, отметив, что Арнэль ставит прямые блоки оружием. Как бы ни выпирали мышцы, одного тела тут было недостаточно, так что в ход явно шла магия.

― Почему их тут четверо? — повернулся Борисов к Мариэтте.

Нет, ну правда, у него людей в армии не хватает, а тут четыре здоровых лба стерегут ту, которая и сама не сбежит, даже если силой ее выпихивать!

― Дополнительный пост охраны всего дворца, — ответила та, — при необходимости перекрывающий две лестницы. И охрана самой принцессы Арнэль от убийц, если те вдруг решат окончательно испортить ваши отношения с Императором Ангабором.

Борисов посмотрел уважительно, кивнул и произнес.

― Молодец!

Мариэтта чуть зарделась, посмотрела с благодарностью, но Борисов уже перевел внимание обратно на Арнэль. Схватка остановилась, так как все заметили короля.

― Несите службу, — скомандовал он минотаврам и те быстро очистили помещение.

Арнэль подхватила какую-то вышитую тряпку, использовала ее как полотенце. Майка намокла от пота и ничего не скрывала, но Борисова сейчас интересовали отнюдь не ее женские прелести. Насколько он знал, у темных эльфов не бывает такой мускулатуры. Дочь эльфийки и орка? Или это следствие той магии, которая позволяла ей парировать прямыми блоками удары секиры?

― Воин должен быть вынослив, офицер должен быть вынослив втройне, полководец должен быть вынослив за все войско, — неожиданно произнесла Арнэль, разглядывая Борисова.

― Какая-то магия?

― Особая магия тела, развиваемая тренировками и в свою очередь, дающая больше крепости телу, — небрежно пояснила Арнэль. — Ты об этом пришел поговорить?

Борисов ответил не сразу, занятый обдумыванием услышанного. Пускай омоложение было ему недоступно, но крепость тела! Магия-то его брала, почему бы и приемам Арнэль не сработать?

― В каком-то смысле, — в тон ей усмехнулся Борисов. — В смысле, я пришел поговорить о твоем теле, в частности о руке и сердце.

― А, это, — немного поскучнела Арнэль. — Ты решил согласиться на мои условия?

Борисов лишь вздохнул. Вроде бы она в плену, а условия ставит так, словно на троне сидит. И он ее и пальцем тронуть не может! Не в нынешних условиях. Более того, вынужден уговаривать хоть как-то уступить, вот он полководческий талант в борьбе за личное счастье.

― Отчасти.

― Отчасти?

― Я не могу сделать тебя старшей женой.

― Не пойдет.

― Я ведь могу и не жениться на тебе. Так и будешь ходить до конца дней холостой, да еще и не сдержавшей свое слово, — нанес удар Борисов.

― Когда войска моего отца возьмут Хогвартс, свадьба, думаю, состоится. Или ты будешь мертв, что тоже освободит меня от моего Слова.

― Но в глубине души ты будешь знать, что не сдержала его.

Арнэль задумалась, посмотрела, чуть прищурившись на Борисова. От нее несло потом и вонью, но саму Арнэль это, кажется, не беспокоило.

― Насчет старшей жены — это единственное отступление?

― Да. Сражения с Темной Империей только на добровольной основе и я постараюсь помириться с твоим отцом при первой же возможности. Сама понимаешь.

― Да-да, Тавос, — отмахнулась Арнэль. — И все же, мне никто не будет приказывать.

― Согласен, — чуть наклонил голову Борисов.

Он хотел сказать «по рукам», но посмотрел на вздувающиеся бицепсы и передумал. Еще неизвестно, кто там кого поимеет в первую брачную ночь, подумал он устало.

― Ты же не будешь против, если свадьба будет не такой… пышной?

― Не против, — отмахнулась Арнэль, разворачиваясь и направляясь в ванную комнату.

Правда, от женской подколки она все равно не удержалась и, обернувшись на пороге, заметила язвительно:

― Все равно отец потом тебя заставит свататься по всем правилам, — после чего скрылась.

― Дожить бы до того момента, — искренне отозвался Борисов и сам утер пот.

Ибо такое сватовство будет означать, что война закончилась, все вокруг прекрасно и так далее.

― Итак, стены Хогвартса восстановлены, молодцы, — похвалил Борисов. — Теперь самое время заняться работами внутри Тролльего Хребта.

Собравшиеся строители и маги земли немного побледнели.

― Там должны были расчистить участок от троллей, на нем сразу возведем здание Гильдии Воинов Ночи…

― Не возведем, Ваше Величество, — набравшись мужества, шагнул вперед один из магов. — Насколько мне известно, там ничего не расчищали и более того, казна не дает нам денег на материалы.

Борисов нахмурился, отдал приказ, перемещаясь к ученикам Левозуба.

― Вы что же, морды, денег не даете? — ухватил он старшего из них.

― Потому что их нет, — сдавленно пропищал тот.

― Что?

― В казне нет денег, Ваше Величество, — повторил старший из учеников, после чего глаза его закатились, а сам он упал в обморок.

Глава 8

― Даже не думай падать в обморок! — рявкнул Борисов на следующего. — Что за детский сад?!

Ученики дрожали и смотрели на Борисова со страхом, казалось, вот-вот и обоссутся. Не надо было быть ясновидящим, чтобы догадаться, что случилось. Война — это расходы, расходы и еще раз расходы, к тому же территория Альбиона стремительно сокращалась, уменьшая и без того скудный приток денег. Борисов же черпал и черпал, так как не время было стесняться. Да, он не стал массово использовать наемников, решил сэкономить на свадьбах, да что толку-то с того, если расходы все равно массово превышали доходы?

Левозуб — тот не стал бы молчать, сразу сообщил бы, а эти из страха давали и давали деньги, в том чисел и самому Левозубу, на храм Хомяка.

― Какого демона вы молчали? — но и второй уже обмяк и потерял сознание.

Борисов отпустил его, сплюнул.

― Черт-те что! — воскликнул он. — Или вы думали, что если молчать, то никто ничего не узнает?

― А нас никто не спрашивал, — всхлипнул третий, — просто взвалили и всё, да еще и казнить грозились, если мы казну бросим!

Борисов выругался, повернулся к Мариэтте, та развела руками.

― Что за блядский дебилизм?! — вопросил Борисов в воздух.

Некого было винить, кроме самого себя, но кто бы знал, что этот сраный Бог Жадности так изменит Левозуба, что тому станет плевать на казну? Сколько денег успели спереть ушлые придворные за это время? Да плевать на воров, он сам-то, почему не проконтролировал, даже не задумался? Борисов знал, почему, ведь он пытался остановить вторжение, и вот он итог: и вторжение не остановлено, и в казне денег нет.

И с Бога Жадности не спросишь.

― Так…, - начал он.

― Срочное донесение от главнокомандующего Венсана! — перебила его снова появившаяся рядом Мариэтта. — Дети богов, из числа поклоняющихся Лотону, только что обманом ворвались в Серпск!

― На то он и бог лжи и обмана, — проворчал Борисов.

Но ворчание он изображал на публику, внутри Борисов ликовал — ловушка сработала! Вот только, как всегда, в самый неподходящий момент!

― Также там действуют поклонники Бахиды, богини пьянства, при поддержке крупного отряда войск Хмидии.

― Напоили, обманули, — вздохнул Борисов. — Ох, Пинки, и ты туда же.

Впрочем, не было ни времени, ни желания вникать чего эта бледная моль — принцесса ввязалась в войну. Может, по принципу — все побежали и я побежал? Впрочем, какая разница, раз Серпск все равно надо было спасать?

― Передай Венсану, пусть держится, контратакует, я скоро прибуду на помощь! — скомандовал Борисов.

Он уже собирался переместиться, но тут взгляд его упал на незадачливых казначеев.

― Этих запереть и не выпускать, денег никому не давать, к казне не подпускать, пустить слух, что тут идет ревизия! — скомандовал Борисов.

После чего уже тише и спокойнее добавил:

― Потом разберемся, вешать их или сразу головы рубить.

Оставшиеся сползли по стеночке, а Борисов отправился «собирать войска».

Круг перемещения вспыхнул, и Борисов сразу закашлялся, от едкого дыма и пепла, летящего прямо в лицо. Грохот и звон оружия оглушали, не далее как в десяти метрах от площадки, оскальзываясь в крови и кишках, рубились защитники города и дети богов, осыпая друг друга возгласами и отборной бранью.

― Снова летя-я-ят!

Борисов вскинул голову, сквозь слезы в глазах рассмотрел заходящих в атаку драконов. Три струи огня вырвались, ударили по площади, не разбирая своих и чужих. Дравшиеся присели синхронно, закрываясь щитами, какой-то чересчур разъярившийся берсерк успел сунуть меч врагу под щит, но и сам вспыхнул, заметался живым факелом и тут же упал с перерезанной глоткой.

― Ваше Величество! — рядом оказался Венсан, потащил Борисова прочь.

Трое людоящеров прикрывали их ростовыми щитами, Архин ругался и требовал отойти, в магические щиты уже колотились первые стрелы.

― Все по плану! — заорал Венсан в самое ухо Борисову. — Враги применили анти-портальные чары!

Просто иначе расслышать что-то в реве драконов было невозможно.

― Явись, Хомяк! — заорал в ответ Борисов.

Ридер и Ддос сразу начали карабкаться на него, цепляясь за шерсть и соскальзывая. Хомяк повернулся, посмотрел красными глазищами, оскалил страшную пасть. Затем прыгнул вперед, тут же скрываясь под землей, выедая огромный туннель.

― ЗАЩИТНИКИ АЛЬБИОНА! — заорал Борисов, активируя усиливающий голос амулет. — ВРАГИ ПРИШЛИ В НАШИ ДОМА, И МЫ НЕ ПОТЕРПИМ ЭТОГО! БУДЕМ УБИВАТЬ ИХ БЕЗ ПОЩАДЫ!

― БЕЗ ПОЩАДЫ! — громыхнуло в ответ.

Гейзер магии и фонтан стрел ударили навстречу драконам, ошеломили одного и сбили оземь другого. Воины Венсана, усиленные «Благословением Короля» и «Королем в опасности», торопливо рубили противников, пока те не опомнились и не отступили или не призвали еще подкреплений. Задумывая ловушку в Серпске, Борисов сильно, очень сильно рисковал, но в то же время ничего безопасного не придумывалось. Ему надо было как-то срочно освободить армию Венсана и перебросить ее под Хогвартс, дабы разбить тех, кто пер к столице Хогвартса и отвести угрозу.

― Филч здесь! — прокатился ответный выкрик.

― Филч здесь!

― Мочи завхоза!

― За сиськи Гермионы!

Последующие действия, длившиеся непонятное количество времени, слились воедино. Венсан и Борисов рубили, стреляли и кромсали, командовали, отводя войска из Серпска. Враги наседали, налетали, жгли и били магией, прорывались и резались в упор. Когда натиск становился особенно силен, Борисов снова применял «Король в опасности», войска отбрасывали противников, получая короткую передышку.

Хотя, войсками это, конечно, нельзя было назвать. Огрызки отрядов отступали, местами бежали, и их истребляли в спину. Самых слабых и хилых, женщин с детьми, уже вывели в Альпаску, но все равно, в городе оставалась еще масса горожан и сейчас они тоже бились на улицах и гибли, заливая мостовую кровью.

Сердце Борисова тоже обливалось кровью от этих картин, но он не мог поддаваться слабости.

Чтобы ловушка сработала, все должно было выглядеть естественно.

― Навались!

― Еще немного!

― Филч, сдавайся!

Борисов оглянулся на выкрики сзади и сердце его опять дрогнуло. Дети богов пробились обходными путями, заняли ворота, отрезая путь к отступлению. Вокруг него была лишь горстка воинов, и превосходство в небе оставалось за детьми богов.

Первой мыслью было отдать приказ, раскрыть засаду, но Борисов сдержался кое-как. Рука его, тем не менее, словно сама собой поползла за пазуху, к багровому кристаллу Палмер.

― Команданте! — крикнул Архин, утирая кровь со лба. — Не надо!

Он, конечно, был в курсе, что там находится и сильно не одобрял решения Борисова брать с собой этот камень. Пытался что-то толковать про демонические эманации и влияние на душу, но Борисов не стал слушать. Но и жахнуть кристаллом о мостовую не решался, понимая, что впустить сюда, в сердце Альбиона, демонов — может оказаться похуже любого крестового похода.

― Альбион и Аргус!

― Слава Филчу!

― Смерть!

Возгласы загремели неожиданно и кричавшие не оплошали, орали вместе с ударами насмерть, в спины детям богов и хмидийцам, частью которых они ловко притворялись.

― Быстрее, Ваше Величество! — раздался выкрик командира одного из засадных отрядов.

Они должны были сидеть внутри, несмотря ни на что, и выйти только после срабатывания ловушки, зарезать оставшихся и не дать врагам отбить Серпск. Но эти не выдержали, пришли на помощь королю, и Борисов был этому только рад. Он не стал медлить и рванул вперед, к створу ворот, где шла резня.

Борисов и остальные налетели, стоптали врагов, вырвались на дорогу, уходящую через Хребет, и вовремя! Дети богов быстро опомнились, налетели на отряд, выскочивший из засады, начали резать их и рубить. Те защищались, крича остальным, чтобы уводили короля.

― Тащите короля! — заорал Венсан своим людоящерам.

Борисова подхватили, потащили, утаскивая от ворот. Фёдор Михайлович едва не плакал, глядя на то, как гибнут пришедшие на помощь. Со стен сбрасывали тела, из других ворот вырывались еще отряды детей богов, мчались в погоню. С небес тоже налетали и били, и теперь, в гладком ущелье, укрываться от ударов сверху стало неимоверно тяжело.

И фоном ко всему этому стоял огромнейший столб дыма и пепла, бьющий из Серпска.

― Пора! — выкрикнул Борисов, с яростью ломая в руке очередной амулет.

Три мгновения спустя земля содрогнулась, еще и еще раз, горы гудели и раскачивались, бежать не было никакой возможности. Все остановились, только самые упертые дети богов еще продолжали рваться вперед.

Они же и погибли первыми, когда из ущелья навстречу войску детей богов вырвалась огромная орда скальных троллей, привлеченная и заманенная сюда магией и мясом. Для этого пришлось пойти на огромный риск, сосредоточить армию в Серпске, чтобы дети богов видели — армия здесь, и потом рисковать тем, что Борисов не успеет перейти площадкой, до того, как дети богов установят антипортальные чары, и рисковать отступлением из города, которое должно было выглядеть максимально правдоподобно.

― Счастливо оставаться! — крикнул Борисов, активируя вход в заранее заготовленный туннель.

Отряд побежал внутрь, но все равно Борисов еще успел увидеть, как тролли меткими бросками сбивают с небес всех, а также мчатся огромной ордой прямо к войску детей богов. Снятие антипортальных чар требовало времени, так что теперь детям богов оставалось только пойти на закуску троллям, но даже если бы они сумели отбиться, то далеко бы не ушли — отряды в Серпске должны были захватить город обратно. Но даже если бы дети богов пробились, то их ждал следующий сюрприз: Ридер и Ддос завалили ущелье, а на завале расположилась армия Венсана, выбежавшая из города по туннелю Хомяка.

― Вот так! — выкрикнул Архин, активируя заранее установленное заклинание обвала.

Но веселость в его голосе была натужной, слишком уж многие погибли и им, в отличие от детей богов, воскрешение никак не светило. Борисов еще планировал собрать трофеи после троллей, пополнить казну, но потом понял, что ему просто некуда будет их продавать. Да и не оставят тролли после себя ничего целого, все сожрут и засрут.

― Теперь тролли еще больше разожрутся, — пробормотал Венсан, словно подслушав мысли Борисова.

― Ничего, у меня есть идея, как с ними справиться, — тоже с натужной бодростью заверил их Борисов.

Похоже, у него не оставалось выбора и, несмотря на пожар вокруг, следовало решить проблему троллей. И заодно провести тренировки и натаскать армию, о которой ему говорила Арнэль, мол, каждому нужен свой инструмент и ее инструмент, как полководца, армия.

― И как? — спросил Архин.

― С помощью женитьбы, разумеется!

Глава 9

Борисов опустился на одно колено, провел рукой по лицу Марии, точнее говоря тому, что от него осталось. Даже глаза закрыть не получилось бы, так как они отсутствовали. Под злым взглядом Борисова растаскивавшие трупы слуги вздрогнули, втянули головы в плечи и задвигались быстрее.

― Еще кто-то пострадал? — спросил он, выпрямляясь.

― Убита дюжина гвардейцев, зарублен граф Торнедский и еще три дворянина из его свиты, ранен ваш секретарь Квальво, лишился ноги один из поварят, — печальным голосом перечислила Мариэтта.

Борисов скрежетнул зубами, еще раз окинул взглядом тела и слуг, те таскали, едва ли не уткнувшись носами в пол.

― Также была совершена попытка проникновения в башню Гильдии Магов с целью убийства магистра Мариуса, и еще трое напали на графиню Нордора, прямо в мэрии. Арианна Маурелл не пострадала, но почти вся ее охрана погибла.

Ярость ударила в голову Борисову и он со всей силы ударил кулаком в стену, оставив там кровавый след. Затем пришла боль, но она не помогла, только сделала все хуже.

― Целителей сюда!

― Король ранен!

Борисов ожидал появления толпы лизоблюдов — их стало меньше, после того указа, но не намного меньше. Этот, как его, зарубленный граф Торнедский, тоже наверняка приперся во дворец под каким-нибудь надуманным предлогом, лишь бы попасться на глаза королю. Попался.

― Ого! — донесся знакомый голос.

Появилась Имбаниэль, ошалело уставившаяся на следы побоища. Громко сглотнула, не отводя взгляда от изрубленных и изрезанных тел, от Марии, превращенной едва ли не в фарш.

― Что встала, орясина? — прикрикнула появившаяся Ханнали, подкрепляя крик ударом жезла по плечу. — Трупов никогда не видела?!

Имбаниэль вздрогнула, вышла из ступора и занялась лечением.

― Я-то думала, что только на меня напали, — прокомментировала Ханнали, подлетая ближе. — Как раз лечила этих трусишек — казначеев от привычки мочить портки при вопросе, куда делись все деньги из казны, когда ворвались эти дылды, желая замочить их самих.

Борисов нахмурился, но было уже поздно, слова прозвучали. Он покосился на Имбаниэль, которая быстро колдовала над рукой, снимая боль и залечивая раны, размышляя, не взять ли с нее клятву молчания.

― Также убийцы попытались пробиться в подземелье, — сообщила Мариэтта, не отрывая взгляда от погибшей сестру, — и туда вошли четверо.

И они явно направлялись за М, который выявил и перебил стольких их собратьев. Собственно, сеть продолжала отлавливать убийц, вот только поток их увеличился в разы, в Альбион пришла война, и самые умелые из убийц, прикрываясь неумелыми, теперь успешно добирались до дворца и прочих мест.

― Далеко они не ушли, — проворчал Борисов, — но сам факт, конечно, показателен.

― Я подвела вас, Ваше Величество, — Мариэтта опустилась на колени, склонила голову.

― Да, ты подвела меня, — сердито ответил Борисов, — и искупишь свою вину тяжелой работой! Наберешь еще сотню служанок, обучишь их, чтобы они стали как ты, стали лучше! Чтобы ни одна мразь не сумела пробраться сюда, не сумела подобраться ни к одному из моих людей!!!

Тут он осознал, что кричит во весь голос и остановился, понимая, что позорно сорвался. Но внутри бушевала ярость, чистая, неприкрытая, затмевающая разум. Хотелось отдать приказ, двинуть армии, уничтожить храмы этих сраных убийц, растоптать и распять, развесить их кишками наружу вдоль дорог, убивать и убивать, и убивать по сто раз каждого, за все эти удары в спину.

― Дворцом пока займется Арианна Маурелл, тебе меньше дел и ей безопаснее, — произнес он сдавленно, пытаясь справиться с собой.

― Ваше Величество, — задыхающимся голосом произнесла плачущая Мариэтта, — я не подведу вас!

Борисов, которого душила злоба, ощущая, что еще немного и его снова прорвет на крики, лишь кивнул, сделал знак Ханнали.

― Так лучше, — выдохнул он, отрываясь от пустой склянки.

― Еще бы, успокаивающее грибное зелье, рецепт, проверенный столетиями, — невесело усмехнулась Ханнали. — Подлечиться бы тебе, твое величество, отдохнуть недельку, да не надо так злобно зыркать, сама знаю, что невозможно. Но ты ж себя натурально в гроб загоняешь! Немного расслабиться, с выпивкой и девочками, было бы тебе в самый раз.

― Именно этим я и собираюсь заняться, выпивкой и девочками.

― Эй, я же пошутила — тебе Альбион спасать надо!

― Все это для спасения Альбиона, — заверил ее Борисов. — Ты как, все еще хочешь стать королевой?

Ханнали закашлялась, едва не проглотив самокрутку.

Борисов быстрым шагом вошел в зал. Жаклин радостно вскинулась, но ее тут же одернул левой рукой Тарлин. Правая рука его была в каких-то бандажах и перевязках, висела безжизненной плетью. Арнэль, развалившись в нарочито наглой позе, скалилась и смотрела на глав кланов, словно хищник на добычу. Дагорат, глава «Светлого Пути», сверлил ее взглядом в ответ. За его спиной Арагорн II, глава «Детей Гондора» и Крондор, глава «Алых Орлов», давали наставления незнакомой Борисову девице.

Массивные фигуры глав нависали над девушкой, словно два бугая, решивших отобрать у школьницы завтрак. Надо полагать, это и была выбранная детьми богов королева, и Борисов всмотрелся в нее внимательнее. Миловидное личико, миловидная фигурка, практически эталон красоты — мало кто из детей богов брал себе плохие фигуры. Достаточно скудное платьице, не скрывающее длинных прямых ног, мантия волшебницы. Высветилось и имя — Манько Аблигация, причем состоящая сразу в трех кланах одновременно.

Удивление от этого факта помогло Борисову подавить смех от имени магички. Если и были у него какие-то сомнения насчет детей богов, то Манько их окончательно развеяла. Следом за смехом пришла также и злость, что эти пидоры с земли ходят сюда развлекаться, пока он тут работает до потери сознания. И смутная надежда вернуться и всем показать. А потом может быть даже навестить мир с Хогвартсом и там показать всем половой орган Филча.

Во всяком случае, будь с ним старые жены, не пришлось бы обзаводиться новыми.

― Сразу три клана? — спросил он.

― Мы заключили союз, — оторвался от гляделок с Арнэль Дагорат, — дабы получить возможность выдвинуть королеву сразу от трех наших кланов. Адми… Боги одобрили. Манько же, так сказать, выступает зримым воплощением и гарантом союза. Если союз распадется, она перестанет быть королевой, так что поддержка наших трех кланов вам обеспечена.

― Хорошо, — обрадовался Борисов, усаживаясь в кресло.

Манько смотрела на него оценивающе, но хотя бы не морщилась.

― Но взамен нам хотелось бы гарантий.

― Мы же вроде и так все обсудили в прошлый раз?

Земли, титулы и деньги, в этом вопросе Борисов собирался схитрить и выдать детям богов все это на новозавоёванных территориях, подальше от Хогвартса, поближе к границам.

― Гарантий того, что нашу королеву не задвинут в угол, и она не окажется бесполезной куклой на троне, — прямо объяснил Дагорат.

Арнэль усмехнулась язвительно, Аблигация слушала с непроницаемым лицом.

― Раз уж тут теперь разрешено многоженство…

― Бог Жадности одобряет, когда много, — отмахнулся Борисов.

― … то гарантий того, что наша королева будет первой. Старшей.

― Я была первой! — взвилась Жаклин. — Я любила Аргуса, когда он еще не был королем! И мне первой он дал свое слово!

Тарлин кивнул с важным видом, надулся спесиво.

― Ради чего я так долго ждала? Чтобы какая-то кукла меня обошла?

― Поаккуратней со словами, деточка, — прищурилась Аблигация, — я ведь могу тебе волосенки-то повыдергать!

― Не сможешь, если я тебя укорочу на пару рук и один длинный язычок, — вмешалась Арнэль.

― О да, язык у меня что надо, а еще я отлично владею связыванием, — оскалилась в ответ Манько, — хочешь — поиграем?

― Магичка-воровка, эка невидаль, — презрительно бросила в ответ Арнэль, — доводилось и таким выпускать кишки, а также портить их уродливые личики.

― А, тебе мышцы мешают в зеркало заглядывать, да? Давно туда не смотрелась?

― Тихо! — рявкнул Борисов, поднимаясь и давая выход злости. — Мне нужна слаженная команда, а не клубок грызущих друг друга змей! Никто из вас не будет старшей, так как я уже взял старшую жену. ТИХО!! Вот она!

Двери распахнулись, и в зал влетела Ханнали в роскошном платье, придерживая рукой корону на голове, за ней следом поспешал Левозуб с какими-то молодыми парнями в жреческих облачениях.

― Эммм… аммм…, - издала растерянное Жаклин.

Арнэль расхохоталась, ее поддержала Манько, которая к тому же спросила:

― И как вы того-этого? Она же лопнет!

― Будешь хамить — сама лопнешь, — тут же сообщила ей Ханнали, демонстрируя клыки.

― Именно из-за невозможности того-этого, королева Ханнали будет старшей, но приказывать вам не сможет. И вы трое будете равны между собой, ясно? — громко спросил Борисов.

― Это еще Тавос надвое сказал, — пробормотала себе под нос Арнэль, тихо, но вполне отчетливо.

― Магия сильне-е-е-е, — прошептала в ответ Манько, дразня Арнэль.

― Зато цверги сильнее! И выносливее! — простодушно закричала Жаклин, вскакивая. — Папа! Ну скажи!

Тарлин бросил взгляд на Борисова, ответил:

― Речь шла о женитьбе и о том, что ты станешь королевой. Король Аргус Первый держит свое слово, так что я тут бессилен.

― Вот именно, — кивнул Борисов, пристально глядя на Арнэль.

Та видимо вспомнила разговор в ее темнице и сбавила обороты, проворчала.

― Ладно, раз мне никто приказывать не будет.

― Ты будешь всем приказывать, — заверил ее Борисов, — когда станешь главнокомандующей.

Арнэль кивнула. Манько бросила взгляд на глав кланов, словно спрашивая совета, потом пожала плечами, мол, она тоже не против такого расклада. Жаклин молчала, пока Левозуб творил общий брачный обряд, но едва Первожрец закончил, как она снова взвилась и подпрыгнула:

― Раз свадьбы не будет, то право первой брачной ночи — за мной!

― Чего это вдруг? — возмутилась в ответ Арнэль. — Я добыла свое право мечом на поле боя, а ты?

― Вообще, раз уж свадьба без трехдневного пира, то хотя бы брачная ночь должна быть, — немного скованным голосом и после паузы заметила Манько.

― И я буду первой! — топнула ногой Жаклин.

И тут в дело внезапно вмешалась Ханнали, срывая с головы корону и бросая ее оземь.

Глава 10

Венсан закончил рассказ о наличных силах и состоянии дел на фронтах Альбиона, и потер чешуйки на морде.

― Попросту говоря — жопа, — подытожила Арнэль его слова. — Даже переброс армии к Хогвартсу позволил выиграть не более пары дней.

Венсан угрюмо молчал, видимо не желая оправдываться и указывать на то, насколько враги превосходили Альбион. Зато Борисов не стал молчать, спросил резко:

― А ты бы справилась лучше?

Несколько часов секса с тремя женами измотали его, почти до предела, и если бы не чудесная способность тела Филча обеспечивать непрерывный стояк в любых условиях, он сдался бы еще во время первых двадцати минут. Ханнали, в ответ на его утренние претензии, добродушно заметила свое «ну и балда же ты, муженек» и на миниатюрных пальчиках разложила ситуацию с конкуренцией, которую дескать устранило ее колдовство. Мол, спали все вместе, теперь никто выделяться не будет, а родят все вместе, так вообще прекрасно станет. В ответ на удивление Борисова, мол, какие еще дети с Жаклин и Арнэль, Ханнали лишь отмахнулась беспечно, мол, для магии любви нет преград.

― Да! — так же резко ответила Арнэль. — Если бы армия была подчинена мне!

― Она и так подчинена тебе, теперь, — сухо ответил Борисов.

Нет, секс с этой горой мышц не увеличил его любви к Арнэль, да и та, похоже, не слишком-то простила ему несоответствие мечте о прекрасном короле-рыцаре. Но все же отношения изменились, и теперь им предстояло работать бок о бок.

― Врать не буду, мне потребуется время, — сказала Арнэль. — Провести инспекцию, оценить выучку, добиться подчинения, возможно, потребуется время на подтягивание армии до определенных стандартов.

― Я и не сомневался в этом, — ответил Борисов. — У тебя будет армия. Армия, готовая на всё.

Арнэль посмотрела на него с подозрением, видимо, почуяв подвох. Смотрелось это немного страшновато, словно Арнэль выискивала на его теле точки, куда лучше пырнуть мечом. То, что она даже в первую брачную ночь не рассталась с этим самым мечом и даже осуществляла им какие-то брачные игры, добавляло страха.

К счастью, Борисов был закален взглядами Хомяка.

― Как ни странно, но в Альбион продолжают стекаться желающие заслужить себе прощения и искупить свою вину кровью, — пояснил Борисов.

Казалось бы, страна на грани поражения, но поток желающих не иссякал. Он распорядился пока придерживать их в резерве, дабы заполучить, ну не туза, но хотя бы вальта в рукаве. Пусть даже и не козырного.

― Выучки у них, конечно, нет? — спросила Арнэль.

― Ошибаешься, выучка у них есть, только они больше привыкли в спины бить и ножи в брюхо всаживать, чем в строю биться.

― Сделаем из них диверсионные отряды, будут по тылам работать, — кивнула Арнэль, — а также хаос по подворотням у соседей вносить. Но это не армия. Впрочем, натаскать их можно будет, потребуются инструкторы и тренировочные площадки, лагеря, где все это будет проходить.

― Вот, зришь в корень, — удовлетворенно кивнул Борисов. — Летим.

― Куда?

― В горы. Троллий Хребет.

Начать зачистку Тролльего Хребта Борисов решил с окрестностей Серпска. Первым делом выбить разожравшуюся орду троллей, прикрыть направление, в общем, убить много зайцев одним камнем. И самое главное — помимо тренировочных лагерей, заложить рядом фундамент будущей Гильдии Воинов Ночи. Пусть тренируются друг на друге, диверсанты, потом раз-раз и в дамки, то есть в главы Гильдии, после чего поток убийц прекратится.

Главы кланов предложили еще другое, остроумное решение — переименовать Альбион, ведь неведомый заказчик поручил именно что «убить короля Альбиона», но здесь спасовал уже сам Борисов. Он прекрасно помнил то сообщение, слова о «трижды короле» и что из них получилось. Переименуй он Альбион хоть в Англию, хоть во что, то оставался шанс, что перестанет быть трижды королем и здесь снова будут голые скалы, территория Империи и крепость Ветреная.

― Вдвоем? — слегка удивилась Арнэль, когда они перешли порталом. — Мне приятно, что ты так высоко ценишь мои таланты, муж мой, но все же это чересчур.

― Охотно поучусь твоему таланту и магии владения телом, жена, но мы здесь не вдвоем, — сообщил Борисов с улыбкой.

― Это хорошо, — ответила Арнэль, медленно вытаскивая меч из ножен, — что мы здесь не одни.

Тролли уже приближались, спускались по склонам, обходили снизу и сверху по ущелью, парочка даже держала в руках огромные валуны. Борисов порадовался, что догадался попросить Мариуса о чарах незаметности, но все же они, похоже, не скрыли их до конца. Еще немного и их обнаружат, унюхают или учуют через камень, и Борисов вскинул неподъемную, словно чугунную, руку.

― Явись, Хомяк, — тихо выдохнул он.

Секретное оружие двух с половиной метров в холке, которому предстояло сожрать всех троллей. Борисов не взялся бы сказать, насколько после этого подрастет Хомяк, но отдать команду не успел. Едва Хомяк появился, как тролли синхронно повалились на колени и ударились лбом о землю, точнее говоря камень, отчего все ущелье загудело, завыло и задрожало. И поверх гула и дрожи по ущелью катился торжествующий выкрик сотен троллей.

Глава 11

― Чего они орут? — спросил Борисов озадаченно.

― О Великий Божественный Хомяк! — задумчиво отозвалась Арнэль.

Правда, задумчивость ее тут же сменилась широкой хищной улыбкой, взгляд стал оценивающим. Она выкрикнула что-то на тролльем, словно сама дробила камни, один из троллей разогнулся, заскрежетал гневно, даже метнул камень. Хомяк метнулся, сожрал камень на лету, и тролль тут же упал лбом вниз, залопотал что-то на своем.

― Отлично, — осклабилась Арнэль, — просто отлично!

― С чего бы им поклоняться Хомяку? — недоуменно спросил Борисов.

― Среди всех разновидностей троллей, — деловито отозвалась Арнэль, — скальные — самые могучие в плане физической мощи, но они же самые тупые. Надо полагать, когда древние мастера возводили Хребет, они привязали троллей к этому твоему Богу Жадности…

― Чего это он мой? — машинально возмутился Борисов. — Я же не говорю «твой Тавос»!

― Я не верю в Тавоса, — отмахнулась Арнэль мускулистой рукой.

― Как это не веришь? — опешил Борисов. — Разве не он — покровитель Империи?

― И что? Не все в Империи поклоняются Тавосу, а я — полководец, на мне все воины, любых языков, вер, рас, чего угодно!

Прозвучало это пафосно и немного непонятно, и Борисов озадаченно моргнул. Тролли поднимали головы, словно пытались подслушать, о чем говорят эти двое, так что Борисов направил вперед Хомяка. Тот, звонко поцокав когтями, совершил круг, и головы троллей резко опустились.

― Привязали их, чтобы тролли не покидали Хребта, а так как они туповаты, то никаких капищ Жадности не возводили и молитв не возносили, а значит и не усиливали.

― Как будто просто охраняли? — задумчиво предположил Борисов.

― Вот-вот, — согласилась Арнэль. — Теперь они учуяли частичку бога в Хомяке и это просто замечательно!

Лицо ее сияло восторгом и предвкушением.

― Ты можешь передать мне власть над Хомяком? — деловито осведомилась она.

― Это мой призыв, — пожал плечами Борисов. — Потолкуй с Жадностью, ему вроде нужны поклонники, глядишь и согласится.

― Нет, так не пойдет, — тут же отмела все Арнэль, — по той же причине, по которой я не поклонялась Тавосу. По тролльи ты не говоришь, гм, это плохо, конечно. Хотя постой.

Она повысила голос и зарычала по тролльи, тот из них, кто кидался в нее камнем, поднял голову, ответил неохотно. Арнэль прикрикнула, указывая рукой на Борисова, сказала.

― Прикажи Хомяку выжрать яму.

― Легко, — усмехнулся Борисов, — обычно даже приказывать не надо.

Хомяк выгрыз яму размером с себя и даже больше, так как Борисов отвлекся на мгновение и забыл его остановить. Арнэль снова указала рукой на Борисова, зарычала, тролль зарычал в ответ.

― Прикажи Хомяку, пусть станцует, — процедила сквозь зубы Арнэль. — Вот же лбы каменные!

― Зачем все это? — нахмурился Борисов, все же отдавая команду Хомяку.

Тот посмотрел злобно, но все же затанцевал, если это можно так назвать. Хомяк, задевая шерстью на брюхе, камень под собой, вскидывал передние лапки, потом задние, потом левые, потом правые, затем вертел головой и скалился.

Тролль, побледнев, словно решил превратиться в гипс, упал, распростерся на брюхе и что-то зарычал.

― Затем, что я нашла себе армию, — просто ответила Арнэль.

Перешла на троллий, прикрикнула, тролль поднялся.

― Великая честь! — пророкотал он.

Немного искаженные слова его сопровождалась скрежетом, но все же, их можно было понять!

― Приказывай нам, о великий посланец бога и владыка божественного хомяка! Окажи нам честь и посети наши жилища, вместе со своей рабыней!

Борисов чуть не заржал, Арнэль побагровела, заорала и защелкала сердито.

― Она моя жена, — подтвердил ее слова Борисов.

― Великая честь, — согнулся тролль. — Не гневайся, о жена великого посланца! Мы немедленно разошлем гонцов и выполним твою просьбу!

― Соглашайся, — шепнула Арнэль, — нам нельзя терять авторитет и бегать самим.

Борисов пожал плечами и согласился. Тролль закричал что-то своим и те вскочили, наполняя горы могучими криками. Борисов подозвал Хомяка и для пущего пускания пыли в глаза забрался на него. Арнэль запрыгнула сзади, охватила за пояс и прижалась крепко.

― Откуда такая страсть? — подколол ее Борисов.

Правда, для этого ему пришлось заорать, так как Хомяк бежал, и рядом с ними бежала сотня троллей, наполняя воздух оглушающим топотом, возгласами, уханьем и скрежетом.

― Они должны видеть, что я твоя жена! — крикнула ему в ухо Арнэль. — Тогда будут слушаться даже без Хомяка!

― А что за гонцы?!

― Их тут восемь племен!

Борисов сделал понимающее лицо. Восемь племен, да если в каждом столько же троллей, да если каждый из них так же могуч, это выходила сила. Нет, даже Сила. Дурная, тупая, но Сила. Можно даже сказать, перефразируя классику, что «дареному троллю в рот не заглядывают». И проблема с Тролльим Хребтом практически решена, попросить освободить часть гор, а то и вовсе швырнуть троллей в ответный крестовый поход, за Жадность и все такое.

― Может, просто порталом перейдем к ним?! Так быстрее будет!

― Нужно общее собрание! Гонцы уже помчались! — заорала Арнэль.

Поселение — если так можно назвать скалу с пещерами — приближалось. Выбегали какие-то подростки, выглядывали здоровые троллихи и воздух неумолчно звенел от криков радости. В голове у Борисова тоже звенело, он практически не слышал, что там кричала Арнэль. В принципе, направление ее мысли было примерно понятно, им, как посланцам бога, невместно было носиться самим, и так далее, и так далее. Но время! Время!

Тут Борисов неожиданно сообразил, что они в любом случае в выигрыше и успокоился. Пока еще будут развернуты лагеря, построена башня Гильдии, пока туда прибудут будущие воины, пока Арнэль и инструкторы их натаскают. Даже если брать все в минимальном комплекте, ускоренном магией, то неделя, не меньше. А тролли вот они — бери да швыряй в бой, все равно слишком тупы, чтобы строем ходить. Но при этом сильны, ту же армию детей богов после Серпска истребили так, что косточек не осталось. И летающих гадов сбивают как в тире, одна слабость — в магии, но это поправимо.

― Нужен будет мобильный отряд магов, ставить щиты и прикрывать их, пока не схлестнутся с врагом, плюс портальщики, — деловито заметила Арнэль, посасывая кусок вяленого мяса.

Еда у троллей, как и подозревал Борисов, была каменной. Собственно, пещеры себе они выедали, гадили тоже камнями, умерших не хоронили, ведь они становились камнями и частью гор. Борисов хотел спросить, не смущает ли их, что они, возможно, жрут свое же говно, но потом передумал. Воды тут тоже не имелось, так как троллям она не требовалась. Даже самый вкусный и мягкий розовый кварц из их запасов тоже не подошел.

Арнэль выручила, у нее с собой имелся запас вяленого, жесткого как подошва, мяса и фляга с водой на поясе. Не бог весть что, но лучше, чем кварц. Так они и сидели — вождь, шаман и два советника хрустели камнями, Арнэль и Борисов посасывали мясо.

― Маги? Враги? — переспросил вождь, морща каменный лоб.

― Враги бога Жадности и его Хомяка, — деловито пояснил Борисов. — Хотят уничтожить все, срыть ваши горы, а вас всех убить.

Вождь возмущённо взревел.

― Но не волнуйтесь, — бесстыдно продолжал Борисов, — бог все видит и поэтому прислал нас, чтобы мы предупредили вас об опасности и повели в бой на врагов, дабы вы убили их первыми!

Вождь и шаман, наморщив лбы, некоторое время переваривали сказанное, затем радостно взревели.

― Ты — великий посланец! — провозгласил вождь. — Ты — принёс нам великий подарок! Для этого тебе нужны восемь племён? Объявить великий священный поход?!

― Да, именно для этого, — подтвердил Борисов под внимательным взглядом Арнэль.

― Великий подарок! — повторил вождь. — Достойный великого посланца бога!

Вождь вскочил и пошел за подарком. Борисова охватило тягостное предчувствие, но он остался сидеть, сохраняя невозмутимый вид. Армия, армия троллей! Может не панацея, но уж точно позволит отбиться, продержаться, даст Арнэль развернуться и отбросить тех, кто прёт с юга.

Вождь быстро вернулся, с «подарком».

― Первая красавица нашего племени, Сыкара! — объявил вождь. — Может ублажить мужчину так, что тот обо всем забудет!

― У всех вас, мужиков, только одно на уме, — съязвила Арнэль.

― А ты что, ревнуешь? — подколол ее в ответ Борисов, разглядывая «первую красавицу».

Нет, это определённо была девушка, и она кого-то ему напоминала, из жизни ещё на Земле. Но даже это не сподвигло бы Борисова на секс с камнем, пускай даже и с сиськами.

― Может вести хозяйство! — продолжал нахваливать свой подарок вождь. — Может строить дом! Бери, великий посланец, она вся твоя!

― Да-да, жалко, что твоей феи здесь нет, а то ты бы ее взял прямо здесь, — сердито добавила Арнэль.

― Послушай, — устало вздохнул Борисов, — я же не просил вас биться за право первой ночи? Даже на брак с Ханнали пришлось пойти, чтобы вы не ссорились. И спать со мной было необязательно, ты бы и так выделялась среди остальных жён.

― Да? — нахмурилась Арнэль.

― Конечно! Ты же первый меч Империи! — воскликнул Борисов, ощущая себя полным идиотом.

Набежали еще троллихи и начали вешать на «подарок» какие-то бусы.

― Сейчас я откажусь от неё.

― Нет! — воскликнула Арнэль. — Нам нужна эта армия! Даже если тебе придётся с ней переспать!

― Да не собираюсь я…, - Борисов осёкся, подошёл к «подарку».

Та потупилась, одновременно с этим радостно скалясь, когда Борисов приподнял — попробовал приподнять одно из ожерелий.

― Золото, — пробормотал он. — Забодай меня кирпич, если это не золото! Вождь, откуда это у вас?

― Это деликатесы ей в дорогу! — радостно объяснил тот. — У нас тут неподалёку много таких вкусняшек, поэтому мы здесь и живём!

Борисов ещё раз потыкал пальцем в золото, повернулся к Арнэль и сказал просто.

― Знаешь, ты права, дорогая.

Глава 12

Стена под Борисовым покачнулась, начала оседать и таять, словно мороженое под лучами солнца.

― Огонь! — рявкнул Борисов. — Не спать!

В воздух взмыл мобильный отряд, с лучниками и магами на спинах виверн, но враги тоже не дремали, из туч им навстречу немедленно вывалилась целая дивизия на орлах. Из башен били катапульты и баллисты, маги завели свои хороводы, стремясь поразить группу жрецов Астонаха, бога строительства и зданий.

Вспышки заклинаний и щитов били по глазам, рябило, как на дискотеке, но все равно Борисов видел, что контратака не удалась. Жрецы Астонаха продолжали насылать божественные проклятия, растворяя стены Хогвартса, открывая дорогу остальным детям богов.

― Команданте! — указал Ридер влево.

Там стена не проседала, но зато стремительно к небесам возносились деревья. Жрецы Альтеи не уступали жрецам Астонаха, только вместо проклятий прибегли к благословению Божественного Дерева. Огромнейшие деревья мигом вымахали выше крепостных стен, и с веток их посыпались, как перезрелые фрукты, дети богов. На стене завязалась драка, свалка, защитники и нападающие дождём падали со стены, некоторые выживали и продолжали драться прямо под стенами или внутри Хогвартса. Горожане забрасывали их камнями, стреляли с баррикад, плескали кипяток и смолу.

― Хогвартс и Альбион! — гремел боевой клич.

― Смерть проклятым оккупантам! — вторили им горожане.

Справа стену осыпали проклятиями жрецы Бахиды, насылая волны опьянения, слабости, похмелья и тошноты. Всего Хогвартс штурмовали пять колонн поклонников богов и богинь из Высшего Пантеона, и внутри Борисова шевелился червячок сомнения. Нет, конечно, он сам отдал Арнэль пост главнокомандующей, но в эти мгновения, когда он стоял на стремительно проседающей под ногами стене, казалось, что Хогвартс вот-вот и падёт.

Клубящееся вокруг войско детей богов, поддержанное отрядами Пронанса, Мосайка, Хмидии, Далиуса и Морании, раз в двадцать превосходила численность защитников Хогвартса. Может, у них и не было выучки легионов Темной Империи, но при такой численности и — самое главное — прямой поддержке богов, могущественнейших богов, казалось, что надежды нет.

― Две жёлтые вспышки! — скомандовал Борисов.

Ридер, чуть покачнувшись, ловко выхватил свитки, и в небеса взлетели два огромных жёлтых шара. Немедленно распахнулись все ворота в стенах Хогвартса, и оттуда хлынул встречный поток. Для паствы богов из первой сотни вражда друг с другом не являлась обязательной, и они бежали плотной толпой, выкрикивая угрозы и пожелания всему высшему пантеону сдохнуть и уступить место достойным. Дьявол, как всегда, скрывался в деталях: численность поклонников богов Высшего Пантеона превосходила суммарную для первой сотни, и даже действуя отдельными колоннами, верующие в того же Астонаха превосходили в численности бегущих на них поклонников доброй дюжины богов.

Так что навстречу бегущим устремилась своя волна, они столкнулись с грохотом и лязгом, и началось беспощадное рубилово. Никто не пытался держать строй и ставить стенки, маневрировать и использовать хитрые тактики. Дети богов просто убивали друг друга и тут же переключались на следующего или сами падали от ударов в спину и в бока.

― Астонаааах!

Словно живой снаряд, на оседающую стену, приземлился огромный воин, ударом молота снёс и расплющил двоих охранников Борисова и тут же метнул молот, к которому оказалась приделана цепь. Борисов вынужденно ускорился, ощущая, как темнеет в глазах, пригнулся и уклонился. Противник дёрнул молот обратно и тут же метнул второй, с другой руки.

― Щаргхи астронах куада! — успел выкрикнуть Архин.

Топор его разрубил молот, цепь разлетелась звеньями. Мелькнуло нечто огромное, поклонника Астронаха выбросило за стену, отбросило живым ядром прямо в бушующую под стеной схватку.

― Руки прочь от Альбиона! — крикнул барон Дромбос.

Рядом на стене появлялись другие полувеликаны, и казалось, что под их весом камень тает и оседает быстрее. Борисов нетерпеливо оглянулся, под ворчание Архина о том, что невозможно в таких условиях охранять короля, который сам суётся во все опасные места.

― Зато здесь со стены не упадёшь! — хохотнул Ридер, выкидывая в воздух очередной огромный свиток.

Тот развернулся и вспыхнул, ударил копьями огня. Набегающие дети богов закрылись щитами, пяток упал, пронзённый насквозь, и тут же рассыпался в прах, оставляя после себя вещи. Остальные неслись, им навстречу прыгнул Дромбос, ударяя дубиной, словно клюшкой для гольфа. Тела полетели во все стороны, дети богов прыгали на спину Дромбосу, кололи с боков, шмыгали между ногами и били магией снизу вверх. Часть прорвалась и побежала к стене, которая уже почти достигла земли.

― Отступаем! — выкрикнул Архин.

Охрана сомкнулась вокруг Борисова, Ридер метнул себе под ноги свиток и исчез во вспышке. Практически весь накопленный запас мощных свитков, с объёмными заклинаниями, был потрачен в ловушке под Серпском, то, что удалось создать после того, придерживалось в резерве, на случай, если враги прорвутся к дворцу и Храму Хомяка.

Борисов оглянулся нетерпеливо, воскликнул.

― Ну, наконец-то!

Статуя Хомяка вспыхнула, из глаз его ударили огромные золотые лучи, впиваясь в те места, куда обрушивались божественные проклятия.

― Разом! — крикнул Архин.

Минотавры качнулись, ударили слитно, отбрасывая набегающих детей богов. Дромбос и его отряд возвышались, словно утес, дети богов волнами огибали его, рвались к Борисову и практически исчезнувшей стене. Хомяк из Храма сожрал проклятия, вспыхнул еще ярче, но теперь, в отсутствие стены, путь внутрь Хогвартса оказался открыт.

― В очередь, сукины дети, в очередь! — не выдержав, заорал Борисов.

Просунувшийся между минотаврами полуящер получил полный залп картечи в морду, отлетел с визгом. Отряд охраны, которому, похоже опять предстояло быть истребленным на три четверти, отступал, закрывая собой Борисова, изображавшего собой приманку вида «мотыль в бутылке».

Во всяком случае, дети богов клевали так, что охрана не успевала отмахиваться.

― За короля! — обрушились с боков и тыла рейнджеры, вынырнув, словно из-под земли.

― СМЕРТЬ ВРАГАМ АЛЬБИОНА! — крикнул Борисов, уже почти привычно активируя «Короля в опасности». — УБИВАТЬ ИХ БЕЗ ПОЩАДЫ!

― БЕЗ ПОЩАДЫ!

Стражники со стен сбились в отряд, ударили во фланг, и с другой стороны набежали горожане, «подрубая» клин, ту его часть, что находилась на острие атаки. Рейнджеры били, стреляли, прыгали на спины и вонзали ножи, прорывались мимо детей богов внутрь Хогвартса и снова стреляли, но уже из укрытий на своей стороне.

― Ваше Вяуличество, — промяукал появившийся рядом герцог и командир рейнджеров.

Борисов посмотрел на него мутным взором, даже не узнав в первую секунду. Колонна огня ударила откуда-то из недр напирающей толпы детей богов, сожгла и отбросила горожан. Особо ловкие запрыгивали на остатки стены, сразу спрыгивали и мчались в глубины Хогвартса. Рейнджеры били снизу, появился еще отряд, теперь уже цвергов, взявших в топоры тех врагов, что попытались пробиться в город.

― Общий сигнал к отходу! — крикнул Архин.

Отчаянно надрывалась труба, в небо взлетели багровые шары, озаряя всполохами тех, кто бился там, и заливая все вокруг цветами крови. Воины Альбиона отходили, стараясь сохранять строй, но при отступлении со стены сделать это было не так уж легко, и дети богов разорвали их ряды. Особо отчаянные или могучие дети богов прыгали прямо со стены, вламывались в дома через крыши, выбивали ямы в мостовой и сразу кидались в бой. Воздух вокруг дрожал и гудел от магии, сталкивающихся над головами божественных проклятий и лучей статуи Хомяка, продолжавшей защищать город.

Венсан умело выдвигал отряды из глубины, контратаковал, отбрасывал детей богов. Горожане метали из окон камни, дети богов в ответ выламывали запертые двери, пробивали стены, вламывались в дома и шли через них, устраивая резню. Набежавших на защиту Борисова вдавили обратно в город, может вообще порубали бы, но на выручку пришел отступающий, израненный Дромбос со своими великанами, помог отбиться и отступить к баррикадам.

― Где ты пропадал так долго? — сердито спросил Борисов, повернувшись к рейнджеру.

― Мы неделю пробивались сюда, — немного недоуменно ответил тот.

Борисов посмотрел на него безумным взором, оторвавшись от битвы. Неделю? Неделю?! Затем Борисов расхохотался горько, вскидывая голову к небу. Неделю!! Всего неделю длился крестовый поход, но по ощущениям самого Фёдор Михайловича, прошёл уже целый десяток лет.

― Мы успели бы раньше, — добавил рейнджер, разводя мохнатыми руками, — но вынуждены были сделать крюк через Далиус, и двигались с раненым на руках, так что шли медленнее обычного, да еще уже здесь, под Хогвартсом чуть не попались. Сумели прикинуться хмидийцами, обошлось.

― С раненым? — недоверчиво переспросил Борисов.

Кого они могли тащить в такую даль? Отряд свернул за угол, преследователи завязли в двух баррикадах, да еще из домов ударили людоящеры и волколюди, устроив очередную массовую резню. За спиной взлетел столб света, Борисов невольно пригнулся, вокруг раздавался дробный перестук обломков о щиты. Единственное, что радовало — противники так и не ударили Армагеддоном по Хогвартсу, и теперь уже точно не ударят, не по самим себе.

― Мы просто не могли бросить коменданта всех пограничных крепостей.

Борисов остановился, словно его ударили под дых. Имрэль жив?! Корогорн сложил голову где-то в пределах Хребта, погибнув в суматохе первых дней, сожранный скальными троллями при защите беженцев. От Имрэля не было никаких вестей, и Борисов полагал, что тот сложил голову, первым встретив удары врага в одной из пограничных крепостей.

― Имрэль жив? — хрипло спросил Борисов, не удержавшись.

Ведь старая команда гибла, гибла, в сущности, из-за него, и узнать, что кто-то еще выжил?! Он ускорил шаг, рейнджер указал на своих, тех, кто тащил Имрэля.

― Как вы…, - Борисов осекся, махнул рукой. — Неважно! Вы все будете награждены!

― Слава Филчу! — раздалось в ответ нестройно-усталое.

― Команданте, — пробормотал Имрэль, раскрывая глаза.

Выглядел он ужасно, похоже, с лечением в дороге все было плохо, по понятным причинам. Но главное, что он не умер, что его дотащили!

― Во дворец его! К Имбаниэль, живо!

Может, она и была шпионкой детей богов, но лечила отменно, не хуже Ханнали. И, в отличие от феи, у нее имелись благословения Живы.

― Я подвел вас.

― Да вы! — Борисов удержал матюги, оскалился.

Над городом словно вспыхнуло зеленое солнце, мощнейшая вспышка промчалась по небу, рухнула, запутавшись в кронах божественных деревьев, расплескалась, сжигая их.

― Это знак того, что никто из врагов не уйдет отсюда живым, — сообщил Борисов Имрэлю. — Лечись, мы за тебя отомстим!

Глава 13

Адъютант, в строгом, надраенном мундире, с какой-то вычурной бляхой на груди, склонил голову и наклонился, откидывая полог шатра:

― Ваше Величество, главнокомандующая Арнэль уже ждет вас.

Борисов шагнул, адъютант тоже шагнул, перегораживая дорогу Архину.

― Прошу прощения, Ваше Величество, но она ждет вас одного, — нейтральным тоном сообщил адъютант.

Борисов нахмурился, но все же сделал Архину знак остаться снаружи. Впрочем, едва шагнув внутрь, Борисов понял, в чем дело. Арнэль, голая по пояс снизу, в одной только легкой броне — бронелифчике практически — стояла спиной к Борисову, склонившись над картой.

― А где музыка и благовония? — ухмыльнулся Борисов, подходя ближе и расстегивая пояс.

― Чего? — обернулась Арнэль.

Лицо ее было искажено гневом и страстью. Борисов неожиданно все понял, не стал заставлять ждать распаленную победой Арнэль, просто положил руки ей на груди и вошел, без малейшего труда. Арнэль издала едва слышный стон, чуть пригнулась еще, упираясь руками в карту.

― Вижу, все прошло удачно, — заметил Борисов, оглядываясь.

Внутри шатер был больше, чем снаружи, хотя и не тянул на роскошные хоромы. Лежанка, стол с картой, стойка для оружия, какие-то сундуки.

― Болееее чееем, — протяжно выдыхая, отозвалась Арнэль, почти ложась на карту. — Ааах.

― Так ты выдернула меня экстренным сообщением только за этим?!

― Я же… замужняя… женщина…, - бормотание Арнэль становилось неразборчивее, сама она уже практически распласталась медузой по столу.

Странно было все это видеть и ощущать, но Борисов все же мысленно порадовался, что Арнэль не подмахивает, скорее всего, в силу неопытности. С такими мышцами на заднице и ногах, она просто отбросила бы его, словно лягнула. Или наоборот, сдавила бы внутри, словно каменным прессом, как это делала Жаклин. Но у той хотя бы оправдание было — маленькие размеры (и дурацкое желание сделать Борисову приятнее всех остальных, из-за чего все становилось вдвое больнее), а Арнэль, скорее всего, просто раздавила бы все.

― Невместно… руками…, - и тело Арнэль содрогнулось раз, другой, третий.

Борисов, впрочем, опять порадовался, разводить сеанс порно не хватило бы сил, да и время поджимало, честно говоря. Сам-то он примчался в панике, что Арнэль все же обхитрили и разбили, но, как выяснилось, тут был срочный зуд иного рода.

― Неужели у тебя в подчинении не было смазливых офицериков? — удивился Борисов.

― Я дала Слово! — вспыхнула и выпрямилась Арнэль.

Вид у нее, впрочем, был не сердитый, а скорее блудливый. Казалось, сейчас так и ухватит мускулистой рукой и без проблем удовлетворится второй раз, не слушая возражений.

― Тогда имей в виду, что я не могу бегать к тебе каждый раз, — проворчал Борисов, одеваясь обратно.

― Даже после каждой крупной победы? — удивилась Арнэль, деловито натягивая штаны.

― А тебя возбуждают только крупные победы?

― Нам в любом случае надо было обсудить стратегию действий, — ушла от ответа Арнэль и все-таки не удержалась от легкого, неуклюжего заигрывания. — Чтобы у нас было больше крупных побед.

― Я вроде как пока еще король Альбиона, — медленно, с расстановкой, произнес Борисов. — И у меня еще три жены. Если ты хочешь больше внимания и моих возможностей, то тебе придется потрудиться. Невозможно только командовать и брать, нужно еще и давать взамен.

Арнэль не стала говорить, что и так дает, просто посмотрела вопросительно:

― Нас не подслушивают? — уточнил Борисов.

― Это особый шатер, зачарованный против подслушивания, подглядывания и проникновения убийц, — объяснила Арнэль и тут же поправила сама себя. — То есть, проникнуть они могут, но незаметно вряд ли.

― А, поэтому у тебя меч на бедре, — понимающе протянул Борисов.

― Он всегда со мной, во сне и даже в ванне, — похлопала Арнэль по бедру. — Так что там с обменом?

― Меня вряд ли можно назвать привлекательным, — указал Борисов на свое тело.

― Это точно, — согласилась Арнэль и добавила прямо. — Ты — уродливый старик.

― Тогда зачем ты меня позвала?

― Так положено. Муж и жена спят друг с другом, так завещал Творец.

Борисов озадаченно моргнул, поскреб подбородок с противным шуршащим звуком. Не было ни сил, ни времени разбираться, что там за каша в голове у Арнэль, но разобраться нужно было. Спасибо, что с такими взглядами она хотя бы Ханнали не прибила после первой брачной порноночи. Сам Борисов-то и не такое видал, Жаклин, похоже, была слишком влюблена, Манько была с Земли с ее порнухой, а вот Арнэль.

― Хорошо, — вздохнул он. — Чтобы я мог регулярно спать с вами со всеми, мне нужно укрепить тело. Улучшить. Возможно, даже сделать его бессмертным.

― В Триэме нет бессмертия, — машинально отозвалась Арнэль.

Борисов мысленно досадливо цокнул. Точно, ему же кто-то говорил об этом, как бы не сама Ханнали, а он и забыл!

― Тогда хотя бы омолодить? Или укрепить тело, как это сделала ты.

― Да, — самодовольно отозвалась Арнэль, напрягая бицепс на правой руке, — мужчинам такое нравится. Укрепить тело можно, но потребуются магия и тренировки, тренировки и магия. Не знаю, справится ли с этим твое старческое тело, но если под присмотром целительниц, то можно попробовать. Плохо, что тебе недоступны божественные благословения.

― Совсем плохо, — согласился Борисов.

― Тогда единственное, что припоминается — Фонтан Юности у русалок.

― Фонтан у русалок?

― Ну да, подводный фонтан. Хитро, правда? — ухмыльнулась Арнэль. — Поэтому его никто и не нашел. Империя тоже пыталась его найти, называя эти попытки походами против пиратов.

― Разве не должна вода из фонтана, смешиваясь с окружающей водой, изменять ее свойства?

― Тебе лучше расспросить магов, Ханнали, она точно участвовала в одном из походов, не знаю уж, правда, раскрывали ли ей истинную цель похода.

Борисов задумался. Расспросы — ладно, но идти воевать непонятно что, непонятно где, в условиях всеобщего крестового похода и отсутствия выхода к морю? Правда, Далиус граничил с огромным озером, возможно, оттуда удастся протянуть какие-то ниточки. Рейнджеры тут вряд ли помогут и не потому, что кошки боятся воды. Завербовать подводных рейнджеров?

― Ладно, мы еще вернемся к этому разговору, — решил Борисов. — Например, во время тренировок.

― Как скажешь, — пожала плечами Арнэль. — Предупреждаю, будет непросто.

― Просто у меня только с новыми проблемами, — проворчал Борисов.

Арнэль расправила измятую ей же карту, посмотрела задумчиво на Борисова, но нового сеанса страсти предлагать не стала. Заговорила деловито

― Тролли перекрывают подходы к Хогвартсу здесь и здесь, армия пока что отдыхает и охраняет пленных. К счастью, мало кто из них сдался, да и то, больше не сдавались, а просто получали раны, теряли сознание и их пропускали в мешанине общей свалки.

― К счастью?

― Конечно. Пленных нужно охранять, кормить, давать им крышу над головой, то есть выделять на них силы и средства. Пленные нужны для сведений, перевербовки или ослабления противника, путем лишения его живой силы. В нашем случае ослабление не подходит, так как мы сражаемся против детей богов. Сведений они нам особых не дадут, о крестовом походе и так было объявлено открыто. И привела их сюда вера, какая уж тут перевербовка? Единственная ограниченно полезная группа пленных — представители знати наших соседей, этих я приказала выискивать и размещать отдельно. От остальных нужно будет избавиться, чтобы не тратить силы и средства.

― Как?

― В меру твоей добросердечности. От изгнания до принесения в жертву на алтарях.

Скормить Хомяку, все равно он уже целую толпу сожрал, подумал Борисов.

― Хорошо, я подумаю, — ответил он. — Возможно, используем их на работах в шахтах и по восстановлению стен. Зарезать всегда успеем.

Была у него еще полуоформленная мысль, насчет перевербовки и засылки обратно. Вроде бы война разгоралась повсюду на материках, как его заверяли Крондор и Дагорат, но не помешает обзавестись своими глазами и ушами в тылу врага. Или хотя бы перепрограммировать в шахидов, взорвать парочку главных храмов, если такое вообще возможно.

― Возможно, пригодятся в диверсионных лагерях, — продолжал размышлять Борисов. — Там, в скалах Тролльего Хребта, уже начались работы.

В том числе и по закладке основания башни Гильдии Воинов Ночи. И храма Хомяка рядом. Вообще, такие храмы нужно было возвести в каждом городе и крепости, но Борисов спихнул эту задачу на Первожреца Левозуба и Арианну, раз уж она формально возглавляла Хогвартс. По факту, с ее назначением вышла промашка, но Борисов скорректировал свою задумку и планировал поставить ее во главе королевской канцелярии. Или администрации, неважно, главное, чтобы она занималась всеми этими вопросами, назначениями, подбором кадров.

― Лагеря нам пригодятся, — кивнула Арнэль. — Сейчас перед нами сложная задача — прекратить разграбление южного Альбиона, а также вторгнуться к соседям и уничтожить там храмы, ослабив детей богов. При этом, едва мы отрываемся от Хребта и выходим на оперативный простор, как враги получают преимущество, мы теряем защиту, и к тому же оголяем границу, раз уж у нас не хватает сил бить во всех местах одновременно.

― Закрепиться по Хребту?

― Защита нас не спасет, надо бить и быстро, пока дети богов не опомнились и не возродились, и не примчались снова. К сожалению, никого из соседних королей и королев в этой орде не было, но ничего, когда мы к ним придем, уже никуда не денутся.

― Вижу, у тебя есть план, — заметил Борисов.

― Есть, и я рассчитываю на еще несколько крупных побед, — Арнэль посмотрела на Борисова, неуклюже попытавшись изобразить намек на лице.

Борисов только вздохнул мысленно, но подкалывать не стал — пусть хотя бы так заигрывает, потом научится, главное, что заигрывает.

― Ну а тебе, муж мой, предстоит защищать север.

― Но войск ты мне не дашь, — опять поскреб подбородок Борисов.

― Не дам. Но про графа Тибурдоха расскажу, что знаю. Слушай.

Глава 14

Ханнали прищелкнула пальцами, и Борисов поднес к вспыхнувшему огоньку сигару, закурил.

― Ваши сигары превосходны, герцог, — обратился он к Джерольду Тарвини.

Тот слегка склонил голову, произнес негромко:

― Благодарю, Ваше Величество.

Барон Дромбос, сидевший рядом с ним, явно чувствовал себя не в своей тарелке. Старался как можно меньше двигаться, чтобы чего-то не сломать, не задеть, не проломить. Раны его то ли оказались неглубокими, то ли их залечили магией, но повязок на бароне не было. Графиня Нордора, Арианна Маурелл, поглядывала на короля и остальных искоса, часто прикладывалась к чашке с чаем. Герцог и Борисов налили себе красного рейнского, Дромбос достал флягу с какой-то своей выпивкой, распространявшей запах самогона.

Появилась Мариэтта, с поклоном поставила перед Жаклин графин с чистой водой.

― Я должна беречь здоровье нашего будущего ребенка, — пояснила Жаклин, посмотрев влюбленно на Борисова.

Тот в свою очередь посмотрел гневно на Ханнали, фея сделала вид, что занята самокруткой. Арианна утерла незаметно слезу, герцог и барон сказали одновременно:

― Поздравляем, ваше величество!

― Рано еще поздравлять, — немного сердито отозвался Борисов.

― Моя магия осечек не дает, — пропыхтела Ханнали.

Тут же вспорхнула, раскланялась с появившимся Мариусом. Вместе с ним прибыл Левозуб, в своей церемониальной одежде жреца.

― Начнем, — сразу же произнес Борисов, едва Мариус и Левозуб уселись.

Джинн сотворил себе каких-то сладостей, Левозубу создал воду.

― Мы переломили ситуацию, — продолжил Борисов, — хотя и рано еще говорить о победе в войне. Но армия врага разгромлена, отброшена, главнокомандующая Арнэль собирается развить успех и отбить обратно южную часть Альбиона. Как минимум. Соседи решили поделить нас, теперь мы поделим их, а там… посмотрим. Если соседи соседей захотят дружить, то будем дружить, нет — будем дальше воевать.

― Сложный выбор, — заметил Джерольд негромко, — дружить с нами против Высшего Пантеона или воевать против нас, тех, кто разбил всех соседей.

Судя по голосу, он даже не сомневался в победе Альбиона, и это радовало Борисова.

― Это дела военные и дела все же будущего, — сказал он, — а я созвал вас, чтобы поговорить о делах мирных и делах в настоящем. После этого совещания я отбуду на север, воевать с Темной Империей и расширять пределы Альбиона. Но начинать работы по восстановлению нужно уже сейчас, сегодня, сию минуту! Весь юг разорен, и предан мечу и огню, даже города-крепости Тролльего Хребта еле устояли перед натиском, что же говорить об остальных? Часть жителей удалось спасти и вывести в Альпаску, но там скоро начнется голод. Скальные тролли перешли в армию Арнэль, нужно осваивать Троллий Хребет, но при этом не трогать мест проживания троллей, у нас с ними заключен договор. И по этому же договору, в центре гор надо будет возвести огромную статую Хомяка и поставить храм Богу Жадности.

― Несколько! — решительно тряхнул головой Левозуб.

― В казне нет денег, но тролли открыли нам месторождения золота. Его надо плавить и обращать в звонкую монету, надо расчищать там земли, надо ставить лагеря и возводить башню Гильдии Воинов Ночи! И это первый вопрос, который нам предстоит обсудить.

― Прошу прощения, Ваше Величество, — мягко произнесла графиня Нордора, — но почему нам? Почему вы собрали именно нас? Я занялась шахтами, но вы поручили мне город, и я занялась обороной и ополчением, но вы вызвали меня сюда и я не справилась. Теперь же вы хотите, насколько я поняла, поручить мне еще более крупную задачу. И остальным, надо полагать, тоже. Разве не лучше поручить эту задачу более компетентным лицам?

― Вот именно этим вы и займетесь, дорогая графиня, — улыбнулся ей Борисов, — поиском компетентных лиц и расстановкой их по местам, чтобы все работало, а Альбион расцвел, как ваша красота.

Арианна посмотрела на него с теплотой, улыбнулась признательно, и Борисов улыбнулся в ответ. Подумал с запоздалой тоской, что жениться надо было на Арианне. Тепло, покой, поддержка, компетентность.

― Но! За моей головой и головами моих соратников охотятся убийцы и охотятся уже давно. Постоянное напряжение, куча ресурсов и времени уходит на противодействие им, множество славных сынов и дочерей Альбиона сложили головы в противостоянии с ними, а они все лезут и лезут, словно у них там бездонные храмы.

― Власть Каоры велика, кто знает, — задумчиво заметил Мариус.

― Они уже убили нескольких соратников, проникали и во дворец, так что опасность может подстерегать любого из вас, где угодно! Я говорю это не затем, чтобы напугать, а чтобы вы понимали степень и глубину опасности. Убийцы могут сорвать восстановление Альбиона, не дадут нам подняться, постоянно уничтожая всех, кто рядом со мной. Возможно, они ослабят давление, поедут на север вслед за мной, а может и не поедут — но если мы хотим восстановления разоренного Альбиона, то о проблеме убийц надо думать уже сейчас. И заниматься ей вместе с работами по мирному восстановлению. В каждом городе нужен Храм Жадности, для защиты.

― И поклонения! — поддержал Левозуб.

― Нужны дороги, шахты, люди, все то, о чем я уже говорил. Но если убийцы продолжат наносить удары, если они переключатся на обычных людей, то что те им смогут противопоставить? Я уже пытался договориться с убийцами, им тоже не нравились большие потери, но все это кануло в небытие, когда Каора и остальной Высший Пантеон объявили меня носителем скверны.

Он обвел взглядом присутствующих, но никто не морщился и не спешил кричать о скверне.

― Мне намекнули, что становление главой Гильдии Воинов Ночи поможет.

― Надурили тебя! — расхохоталась Ханнали, рассыпая пыльцу.

Мужем она Борисова не звала, но и «твоим величеством» перестала поминать.

― Гильдия Убийц в Альбионе? — брезгливо произнес Джерольд Тарвини. — Надо ли нам пачкаться в этих… нечистотах?

― Выучка ассасинов специфична, — добавил Мариус, — поэтому им трудно противостоять. Но это не значит, что обучение невозможно.

― Обучение долгое, да, — кивнула Ханнали под общими взглядами, — но дело не в нем! Если ты хочешь, чтобы твоя голова — как Главы — была неприкосновенна, Гильдия должна вступить в Братство. Принимают туда с согласия более половины других Гильдий Ночи, а какая из них скажет «да» тому, кого их богиня объявила Осквернителем?

Борисов набычился, засопел недовольно, остальные смотрели хмуро, отводили глаза.

― Хорошо, этот вариант отпадает, — произнес он. — Дети богов предлагали переименовать Альбион, чтобы по букве заказ стал недействительным.

Да, это было во власти Борисова, равно как и указ о разрешении многоженства. Король, причем практически абсолютный самодержец, с абсолютной властью и, увы, абсолютной же ответственностью. Борисов отчасти решил проблему, но чертовы убийцы начали выбивать его команду. Теперь вот собрал новую, кто из них доживет до конца месяца?

И, возвращаясь к Альбиону, не рискнул Борисов переименовать, так как слишком хорошо помнил крепость Ветреную и голые скалы. Помнил, как из ниоткуда взялось целое королевство, и понимал, что оно точно так же может и исчезнуть в никуда. Но сколько ни ломал голову Фёдор Михайлович над этой загадкой, так и не смог ее решить — заказ был на короля Альбиона и он не мог перестать быть королем Альбиона, иначе потерял бы его. Можно было попробовать временное отречение, но это все равно все сводилось к одному и тому же — готов ли он рискнуть и потерять целое королевство? Не формально, на бумаге, с восстановлением через день или час, а физически, когда Альбион исчезнет, и останутся голые скалы.

― Невозможно! — грохотнул Дромбос, вскакивая и все же проламывая головой потолок. — Альбион — наша Отчизна, мы не можем от нее отказаться!

Он сел, виновато посмотрел на дыру.

― Сейчас мы все починим, — сообщила ему ласково Мариэтта, выглядывая из дыры.

Рядом с ней стояла одна из восьми подаренных троллих, с любопытством пялилась на собрание, засунув каменный палец в рот. Мариэтта приказала что-то, троллиха начала мять края дыры, откусывать, затем достала камень, начала забивать им дыру. Получалось плохо, шумно, но хотя бы собрание развлеклось.

Борисов показал глазами Мариэтте, что все в порядке, для того ей и отдали троллих, чтобы она учила их и превратила в охранниц и защитниц дворца, но сейчас лучше исчезнуть. Мариус заделал дыру магией, а Борисов вспомнил, что командир рейнджеров добирался до Храмов Ночи. Но тут же отмел этот вариант, тогда его послушали, потому что готовы были слушать, а сейчас? Сейчас — крестовый поход. Разве что истребить все храмы, всех обитателей, но это какую же армию придется послать? И кто сказал, что Высший Пантеон будет взирать на такое безучастно?

Разве что мину им подложить?

Мину.

Но тут Борисов вспомнил, что он должен быть правителем той местности, чтобы открыть проход к демонам, иначе не выйдет. О задумке с выпуском демонов в храмы Высшего Пантеона похоже тоже можно было забыть. Да и стоило ли оно того? Могло получиться, как в Австралии, куда привезли кого-то для борьбы с кем-то (Борисов не помнил кого с кем), а в результате привезенный размножился и сам всех сожрал.

― Нужно наслать на них проклятие! — предложил Левозуб.

― Которое легко отобьет Каора, — оскалилась Ханнали.

― В общем, навскидку ничего не придумывается, — подытожил Борисов. — Но если кто-то что-то придумает, сразу говорите — может, удастся как-то решить эту проблему или купировать, хотя бы, чтобы ослабить давление до момента, когда Альбион встанет на ноги.

― Разве не должен здесь присутствовать глава вашей службы охраны? — спросил Джерольд.

― Должен, — кивнул Борисов, — но он не любит скучные заседания и разговоры о политике, так что предпочел охранять нас снаружи.

Сама охрана Архина не тяготила, как раз из-за того, что постоянно кто-то лез, но по этой же причине постоянно кто-то погибал из службы, и это гному-чернокнижнику изрядно не нравилось.

― Раз идей по ассасинам нет, — сказал Борисов, — то тогда продолжим заседание. Распределение постов и мирное восстановление Альбиона. Начнем с вас, графиня Маурелл.

Глава 15

Глава 16

Внутри храма царил полумрак, и это было хорошо, так как золото вокруг не сияло и не слепило. Хомяка тут же взяли в оборот, многочисленные служки обоих полов и всевозможных рас с поклонами подносили ему дары, чесали пузо, работали щетками над шерстью. Хомяк, размерами чуть ли не со слона, балдел, развалившись, издавал восторженные повизгивающие звуки и жадно чавкал, хрустел всем, что ему подносили.

― Обрати свои помыслы к богу и бог тебе ответит! — торжественно провозгласил Левозуб.

Борисов хотел сказать ему, чтобы снизил накал пафоса, но потом посмотрел еще раз и промолчал. Левозуб изменился, и не только внешне, нет, вместе с шерстью и погавкиванием, вместе с проклятием, у него исчезло что-то и внутри. Или прибавилось, если считать, что он обрел веру и при этом парадоксально утратил жадность. Возможно, бог Жадности считал, что вся жадность должна принадлежать ему одному?

― Обращаю, — ответил Борисов. — Можно сказать, только о нем и думаю.

Левозуб сверкнул сияющими глазами, но ничего про богохульство говорить не стал. Борисов же неожиданно понял, сформулировал для себя, что изменилось в бывшем казначее. Верность. Вся команда Борисова верила в него, считала его «божеством», если можно так выразиться. Левозуб же перешел в другой лагерь, вручил свою верность Жадности, хотя и оставался подданным Борисова, выполнял его приказы.

Атмосфера в храме изменилась, появилось ощущение незримого, давящего присутствия.

Служки моментально, но в то же время почтительно удалились, оставив Левозуба, Борисова и хомяка одних в огромном храме. Хомяк продолжал восторженно попискивать и дергать лапищами, способными проломить метровый камень, Левозуб склонился почтительно. Борисов лишь усмехнулся криво, сложил руки за спиной, словно помогая самому себе не горбиться.

― Вижу, ты все еще не готов принять мое предложение, — прогремело под сводами храма.

― Нет. Не готов, — коротко ответил Борисов.

Возможно, он бы и допустил такую возможность, где-то там, глубоко в мыслях, гипотетически, при определенных условиях — в общем, как с багровым кристаллом Палмер — если бы не изменения в Левозубе. Борисов жаждал тела, но тела бессмертного, юного, крепкого и принадлежащего ему самому. Что у него отнял бы Жадность в обмен на «божественное тело», к тому же еще и не бессмертное? Нет, такая игра определенно не стоила свеч.

― Неужели на свете нет других подходящих тебе людей? — спросил он.

То есть, попросту говоря — жадных. Сам о себе Фёдор Михайлович предпочитал думать, как о хозяйственном, а не жадном, но вряд ли для бога это имело значение.

― Ты не понимаешь, — вздохнул храм, — но оставим эту тему. Зачем ты хотел меня видеть?

― Хотя бы спросить, почему ты не рассказал мне про троллей, — сердито проворчал Борисов.

― Веришь или нет, но я о них не знал, пока Хомяк не встретился с ними, — прогремело под сводами храма. — Ведь они не поклонялись мне, не приносили жертв, не возносили молитвы, откуда я должен был узнать о них?

― Обо мне же узнал, — проворчал Борисов.

Все это было очень подозрительно, но доказательств у Борисова не было. Поэтому он смирил свои порывы и заговорил:

― Но поговорим о делах. Защита Хогвартса сработала отлично, и мы истребили массу жрецов других богов.

Правда, Жадность все равно остался недоволен, дескать, их надо было живьем хватать и тащить в храм на обработку, но Борисов просто отмахнулся — истребила их Арнэль и правильно сделала. Но даже недовольство не помешало Жадности схомячить затребовать себе трупы.

― Но этого мало, такая защита нужна всем городам и крепостям!

― Истинно верующие, жертвы и храм с особой статуей и энергетикой, — последовал незамедлительный ответ.

― Да ты охренел, что ли?! — не выдержал Борисов. — Где я тебе столько бабла возьму, на каждый храм полусотметрового золотого Хомяка втыкать?!

Левозуб выглядел так, словно сейчас пырнет Борисова ножом.

― Мне кажется, это тебе нужна защита, — прошелестел тихий смешок.

― Ты думаешь, остальные боги из Высшего Пантеона не захотят разобраться с тем, кто поглощал их проклятия, словно воду?!

― Захотят, — продолжал смеяться голос. — Именно из-за этого я в свое время пал. Сам виноват, если уж честно. Пожадничал.

Борисов усмехнулся против воли, настолько иронично это звучало из уст бога Жадности.

― Разве не должны быть боги Высшего Пантеона намного сильнее тебя? Или все дело в том, что ты покровитель Альбиона?

― На своей территории я сильнее, но дело не в этом. Помнишь, я говорил, что входил в первый Высший Пантеон?

― Что-то такое было, — смутно припомнил Борисов.

Левозуб, казалось, еле дышал от их диалога, утирал обильный пот. Но раз он сменил сторону, то Борисов не стал волноваться на его счет, просто напомнил сам себе, что Левозуб его еще и с казначеем подставил. Уж не по указке ли бога Жадности? Разорить, лишить казны, словно невзначай, разумеется, чтобы Борисов потом на брюхе приполз, умоляя о помощи, и Жадность согласился помочь, в обмен на тело? Чем не вариант?

― Мы помогали Творцу запечатывать Пожирателя, и у каждого из нас он взял уникальное свойство, усилил его! Поэтому я могу пожирать проклятия и благословения других богов, так же, как частичка меня пожирает силы Пожирателя! Ты говоришь, что на нас напал Высший Пантеон?!

― Да, — немного растерянно отозвался Борисов.

Может, Жадность просто спятил от обжорства, повредился в уме от проклятий? Сожрать то можно и тухлое, и ядовитое, только потом организму будет плохо.

― Да это все равно, что подарок на день Возрождения! Они сильны, могучи, они сильнее всех, ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

От этого хохота трясся храм, дрожали колонны и статуи, подергивался в такт Хомяк, а Левозуб все-таки шлепнулся в обморок со счастливой улыбкой на лице.

― Я пожру их проклятия и благословения и сам стану сильнее! Намного сильнее! Уже стал!

― То есть золото тебе жертвовать не надо?

― Надо! Золото и молитвы, дары и жертвы, артефакты Хомяку или на алтарь, я пожру все! Ты молодец, умело навлек на себя гнев Высших, я тобой доволен! Продолжай в том же духе и вместе мы станем непобедимы!

― Ты в курсе, что страна разорена этой войной, а мы выстояли только чудом? — серьезно спросил Борисов. — Какое там продолжай, когда мы еле дышим? Статуи в каждый город — да мы уже разорены!

― Ты же хочешь себе новое тело? Молодое? Крепкое? — голос стал вкрадчивым.

― Ну, — буркнул Борисов. — Меня не берут благословения из-за этой дурацкой метки.

― Мое возьмет. Не забывай, я могу пожирать, а могу и отдавать! Найди высшую жрицу Живы, пускай она благословит Хомяка, а я уж позабочусь, чтобы он передал сожранное тебе.

Борисов пошатнулся, закашлялся.

― С-серьёзно?

― Ты не хочешь стать моим аватарой, но все равно — ты идеален и бесподобен, лучше всех подходишь для моих целей!

― А какие у тебя цели?

― Власть над всем миром, конечно! Над всеми мирами и больше, не забывай, что я жадность и мне всегда мало, мало!

― Кажется, я начинаю понимать, почему тебя побили толпой, — пробормотал Борисов.

― Это было в прошлый раз! Теперь у меня есть ты! Ты же хочешь вырваться из этого мира?!

Борисов не ответил, с шумом втянул воздух ноздрями. Воздух пах золотом, немытыми телами служек, шерстью Хомяка и… свободой. Но, черт побери! Это ему придется нагнуться и раздвинуть булки перед Имбаниэль, ведь она будет высшей жрицей Живы в Альбионе. Привлечь других детей богов, обратиться в другие страны, нет, не выйдет, ведь он король Альбиона, связан с ним, а значит, придется кланяться Имбаниэль.

Придется, стиснув зубы, выискивать средства на золотых пятидесятиметровых хомяков и нагибаться, раздвинув булки, перед Жадностью. Своими руками придется возводить храмы и делать его сильнее, чтобы омолодиться. Ну и чтобы Альбион устоял и сам всех нагнул. Проклятье! И ведь так близко всё, буквально руку протяни. Реализуемо, в отличие от поисков Фонтана Юности на дне.

Искушение, перед которым невозможно устоять, но какова будет цена?

― Хочу.

― Как видишь — наши цели совпадают, и будут совпадать еще долго, вплоть до захвата всего мира! Это ли не основа для сотрудничества без обмана?

Борисов чуть прищурился, ощутил, как в душе всколыхнулась подозрительность.

― Ты не боишься, что боги все же соберутся толпой и опять обрушат тебя в небытие?

― Они уже собрались! Но ты молодец, собрал против них другую толпу и правильно сделал! И вдвойне правильно сделал, что перед этим объявил меня покровителем Альбиона!

В голосе Жадности звучало неприкрытое торжество и насмешка, Борисов лишь пожал плечами. Он лишь пытался хоть немного прикрыться от власти детей богов и их храмов, но какая, в сущности, разница? Раз Жадность доволен, раз он готов поделиться, то стоит ли заглядывать в зубы этому дареному коню? Тело изрядно сковывало Федор Михайловича, и та же Ханнали неоднократно предупреждала, что эликсиры и магия имеют свои пределы, и однажды он просто загонит себя до смерти.

Молодое же тело — совсем иное дело, да если еще укрепить его по методе Арнэль, ммм.

― Никто из них не помнит моих свойств, разве что Забава, но она и тогда была полубезумной!

Богиня Хаоса присутствовала в первом Высшем? Борисов покачал головой, но вслух сказал иное:

― Ты же сам на днях сожрал их проклятия и благословения! Даже если они не помнили или не знали, то теперь-то знают!

― А, ну да, — прокатился смешок. — Да и плевать. Война! Война в самом разгаре, ее не остановить! Боги не смогут отступиться от своего слова, не угомонятся, пока не убьют Осквернителя, то есть тебя, а значит, они будут нападать, пока мы их всех не сожрем!

Борисов поежился от таких перспектив, но выбора особого не было. Не дать богам первой сотни объединиться против Жадности, а значит поддерживать их войну, вовлекать, тянуть и не погибать самому. Последнее Борисов и так намеревался осуществить, но что если подкинуть эту мысль жрецам богов из первой сотни, той же Имбаниэль? Что им выгодна жизнь Борисова, авось да поддержат Альбион еще чем-то, массовыми благословениями там, например.

― Хорошо, да будет так, — кивнул Борисов. — С меня храмы и паства, с тебя клир и защита, и как будет возможность, омоложение.

― Договорились! — торжественно провозгласил голос Жадности, и храм содрогнулся, словно подтверждая клятву.

Глава 17

Мимо шагал разношерстный строй пехотинцев, от невесть как затесавшегося сюда песиглавца, до двух угрюмых лесных троллей, тащивших на плечах дубинки-деревья, вырванные вместе с корнями. Запевала старательно выводил хриплым басом:

― Ужасно, — поморщился Борисов.

Чары незаметности скрывали его от внимания пехотинцев. Вообще они предназначались для защиты от убийц, но, как выяснилось, вполне годились и для прогулки по импровизированному военному лагерю. Там и сям звучали другие песни, и как минимум половина из них была свежеиспеченными творениями «министерства пропаганды», в лице Алютика и его банды бардов.

― Песня как песня, — пожал плечами Архин. — Правда, размер хромает, зато про защиту Альбиона!

― Вот-вот, — еще раз поморщился Борисов, — понятно, что момент напряженный, но не до такой же степени халтурить?

Конечно, он придирался, по большому счету. Для новичков, Нагалопникус, Алютик и Квадис справлялись вполне сносно. С учетом состояния Альбиона и Хогвартса, а также бушующей войны, так и вовсе отлично. И над ними не надо было стоять с палкой, указывать, вытирать носы и задницы, справлялись сами, только успевай денег в топку пропаганды подбрасывать.

― Была бы халтура — не пели бы? — неуверенно предположил Архин.

Они пошли дальше, вглубь лагеря. Хотя лагерь — это слишком громко, просто местонахождение остатков ополчения Альбиона, сбившихся в кучку после отступления. Пока Борисов метался по югу, женился и защищал Хогвартс, граф Тибурдох продвинулся вперед, практически до бывшего Сойля, то есть до формальной границы Империи и Альбиона.

Имперское население на этих землях помогло графу, все же ударило в спину ополчению Альбиона и отрезало пути снабжения, постоянно беспокоило и изматывало цвергов в горах. Весь выигрыш в территории и местности, осуществленный цвергами после добровольной сдачи Арнэль в плен, оказался сведен на нет. Соответственно, Тибурдоха наоборот поддерживали, помогали, и идея запереть провинцию, защищать ее в горловине, провалилась.

Войска цвергов тоже отошли, оставив гарнизоны с припасами в ключевых точках. Если бы Империя распылила силы, направила туда войска для осады, Борисов бы только порадовался. Но Тибурдох оставил небольшие гарнизоны, попутно прикрывавшие коммуникации, а сам всем основным войском продолжал продвигаться к Хогвартсу.

Медленно, но верно и неостановимо.

― Не подскажете, где командующий? — спросил Архин у компании бородатых, угрюмых вояк, жаривших что-то на костре.

― Нет у нас командующего, — ответил один из них. — Иди-иди, нам самим мало.

Архин пожал плечами, пошел дальше.

― Бардак, — вздохнул Борисов. — Не хочешь покомандовать?

― Тавос упаси! — отшатнулся гном. — Мне этой службы охраны за глаза хватает!

― Устал?

― Да не мое это, — Архин бросил взгляд назад, на группу сопровождения, из двух магов, двух мечников и лучника, — просто не мое. Знаю, что надо, но у меня другое призвание.

― А я хотел тебе предложить гвардией покомандовать.

― Как Ридеру? Он отказался, и я откажусь, это же всякие там парады, служба, караулы, опять охрана, приемы, не надо мне всего этого! Вот к Мариусу я бы пошел, только чтобы никто не орал про запретные знания, да не мешали опыты ставить.

― Опыты я тебе обеспечу, — заверил его Борисов, извлекая из-за пазухи багровый кристалл.

― Команданте! — громче, чем нужно, воскликнул Архин.

Мимо проезжало какое-то подобие патруля, они забеспокоились, начали оглядываться.

― Бардак, — повторил Борисов, пряча кристалл. — Заходи, кто хочешь под чарами, внутрь войска, бери что хочешь, режь, кого хочешь.

Но, как выяснилось, ворчал он зря. Один из троицы патрульных, сидевший на вороной лошади, сдернул с пояса и метнул оземь нечто вроде яйца, изрыгнувшего густые клубы дыма.

― Нарушители! — прогремело над палатками.

Архин отбил одно копье, увел его в землю. Борисов шагнул вперед, откидывая капюшон и вскидывая руку. Паника сменилась приветственным ревом, на который из палаток полезли еще солдаты.

― Где я могу найти командующего?

― Граф Бурнидас расположился вон там, — указал один из патрульных. — Давайте, я вас провожу.

Граф Бурнидас, в родословной которого легко угадывались орки и гномы, приземистый и тучный, с пышной бородой, с застрявшими в ней крошками, произнес настороженно.

― Ваше Величество, как так получилось, что вы прибыли без свиты? Неужели подлые имперцы устроили засаду и подловили по дороге?

― Нет, я прибыл без свиты, потому что за моей головой охотятся убийцы, — ответил Борисов. — Незаметность и скорость — вот мои союзники.

Они прошли в шатер графа, где обнаружилось еще несколько дворян, незнакомых Борисову. Быстрые представления и приветствия, затем Борисов сказал.

― Я прибыл сюда без войска, потому что оно сейчас нужнее на юге. Королева Арнэль ведет успешное наступление на врага…

Радостные возгласы наполнили шатер.

― … но чтобы победы не пропали даром, мы должны выполнить свой долг здесь, на севере.

― Простите, ваше величество, — граф Бурнидас утер лицо платком, — но это невозможно! Нет, поймите, мы все здесь готовы умереть за Альбион по первому вашему слову, но наша смерть не остановит легионы Империи! Мы откликнулись на призыв, вторглись в Империю, попробовали задержать легионы там, в горловине. У нас были крепости, построенные цвергами, у нас было больше войск и магов, у нас было преимущество обороняющихся, но мы все равно не устояли! Разве что вы оставили войско в тылу, в какой-нибудь первоклассной крепости, например, Эдерне?

― Граф, — покачал головой Борисов, — разве вы не слышали меня? Ни одного солдата, ни одного мага я не могу вам дать, потому что все они нужны там, на юге. Там страшный, бессмертный враг, рвущийся вперед, во имя богов, превосходящий в численности армию Альбиона в десятки раз! Они чуть не взяли штурмом Хогвартс, столица устояла лишь чудом!

Радостная атмосфера сменилась разочарованием, холодом, унынием. Борисов обвел взглядом собравшихся, напомнил жестким голосом:

― Вы пришли драться насмерть за Альбион, чтобы враги не топтали наши поля, не жгли наши города, не убивали наших детей и женщин! Имперцы сильны, но они не всесильны! Мы остановили их один раз, остановим и второй!

Как именно, Борисов еще не знал, но для этого он и прибыл. Осмотреть местность и войска, прикинуть на месте, в надежде, что неведомый навык полководца подскажет решение. Лучше всего было бы, конечно, возвести за ночь десяток храмов, включая храм Жадности, да просто утопить имперцев в волнах детей богов, с моментальным возрождением на месте и обеспечением снаряжением.

Но, увы, так быстро храмы было не построить, снаряжения не имелось, да и дети богов не сильно рвались сюда. Тавос, конечно, входил в Высший Пантеон, но убийством легионеров его было не ослабить особо. Да и дрались легионеры не в пример лучше южных соседей Альбиона. Так что единственными резервами, которыми располагал Борисов, были небольшие отряды записавшихся в «Иностранный Легион», и подготовка их оставляла желать лучшего, ведь всех лучших забрала себе Арнэль.

И, конечно же, цверги, продолжавшие нависать и замедлять. Они даже попробовали выйти в чисто поле, но были биты еще хуже, чем в своих родных горах. Собственно, Арнэль в своем рассказе отдельно упирала на эти качества графа, благодаря которым он и пробился в ряды первых полководцев Империи. Основательность, надежность, тактическое чутье, разведка, предвидение всего и вся.

Возможно, благодаря этому его удалось бы задержать под стенами какой-нибудь крепости, но, увы. Арнэль, действовавшая в совсем ином стиле, пронеслась чугунным ядром, разбила, снесла, смела все, что можно, и теперь Тибурдох следовал по той же дороге — кратчайшему пути к Хогвартсу. Разоренная земля и партизаны могли бы стать проблемой, но граф прикрывал коммуникации, и легионы несли и везли с собой изрядные запасы, как раз на такой случай.

В общем, по соотношению сил все было плохо, очень плохо, но все равно лучше, чем у Арнэль.

― Карту, граф! — скомандовал Борисов. — Покажите, что вам известно о враге?

― Карту? — растерялся тот.

― Вы не следите за врагом?

― Отправлены дозоры, — развел руками Бурнидас, — они должны предупредить.

Борисов покачал головой, нахмурился.

― Ваше счастье, граф, что граф Тибурдох не любит использовать порталы.

Часть его политики осторожности и безопасности, как объясняла Арнэль. При некоторой подготовке порталами можно было воспользоваться, чтобы нанести дерзкий контрудар. То, что для этого потребовался бы тактический и стратегический гений и имперские легионеры с их высочайшим уровнем, Арнэль то ли не заметила, то ли посчитала неважным. В любом случае, можно было не сомневаться, что будь она здесь, то все ополчение Альбиона было бы уже мертво.

― Карта местности? Свежая? И этого нет?

― Мы уделяли много сил поддержанию порядка, тому, чтобы ополчение не передралось друг с другом, — Бурнидас потел на глазах, — чтобы отступление не превратилось в бегство. Мы сообщали в Хогвартс, но оттуда не поступало указаний! Ваше Величество, я никогда не управлял войском больше своей дружины, но после гибели…

― Хватит, — оборвал его Борисов. — Я принимаю командование. Подберите мне трех человек, знающих местность и способных двигаться бесшумно.

― Ваше Величество?

― Я отправляюсь на разведку лично, что тут непонятного? — разозлился Борисов. — Поручаю вам, граф, к моему возвращению подготовить лагерь, чтобы ополчение могло немедленно сняться с места и двинуться туда, куда будет необходимо.

― Я…

― И поручаю вам изыскать транспорт, чтобы движение не стопорилось!

Всех портальщиков, даже таких скудных, какие были у Альбиона, Арнэль, разумеется, забрала себе, приговаривая про мобильность, скорость, внезапность и натиск.

― А также довести до всех, что надо будет быстро бегать и перемещаться!

― Ваше Величество?

― Сегодня ночью мы нападем на имперцев и разобьем их!

С этими словами Борисов стремительно вышел из шатра.

― Правда разобьем? — тихо и с недоверием спросил Архин.

― Нет, конечно, — скривился Борисов, — но для начала все равно надо посмотреть на этого графа Тибурдоха, так что собирайтесь. Возьмем знатоков местности и выдвинемся на рекогносцировку.

Глава 18

Цепи давили, врезались в кожу, казалось, что еще немного и сломаются кости. В голове все плыло, качалось, смешивалось и расходилось, от чего тошнило еще больше. Борисов все же сделал усилие, приподнял голову. Рядом, на таком же кресте с цепями, висел прикованный Архин, безвольно свесив окровавленную голову. С другой стороны свисал один из проводников, за ним слабо ворочался лучник из охраны. Остальных то ли убили, то ли развесили на крестах в другом помещении.

Борисов попытался воззвать к своей магии и не смог. В сердце словно впилась игла, страх потери Лобзика. Затем, уже не иглой, а целым колом в брюхо пришло воспоминание. Хомяк! Его тоже поймали в ловушку, проткнули, обездвижили! Он попытался дернуться, но тщетно, цепи лишь слегка звякнули.

― Это зачарованные цепи, — слабым голосом сообщил Архин. — Их и тролль не разорвет.

― Магия!

― Они подавляют ее, — и голова гнома снова бессильно упала.

На пол закапало кровью, снизу потянуло сыростью и чем-то вонючим. В затхлом воздухе потрескивали факела, и Борисов ощутил, как в сердце его вползает страх. А ведь Арнэль предупреждала его! Но кто бы мог подумать, что этот Тибурдох окажется настолько предусмотрительным?

Раз он предвидел все, то и из этой темницы не сбежать.

― Почему в темнице нет стража? — донесся рык.

Дверь скрипнула, внутрь ввалился гигант, тут же отвесивший затрещину сопровождавшему его. Получивший затрещину откатился, стукнулся о стену, в темницу вошли еще трое солдат, один из них нес факел, в дополнение к двум имеющимся.

― Я…

Кулак гиганта врезался ему в челюсть, и Борисова дернуло так, что казалось, сейчас переломает все суставы.

― Следить! — рявкнул гигант. — Кто заговорит — сразу бить и затыкать рот!

Троица пришедших закивала, гигант ухватил упавшего, потащил его прочь из темницы. Борисов, ощущая кровь во рту, хотел заговорить, но тут же понял — бесполезно. Дисциплина у графа была на уровне, можно не сомневаться, его еще раз ударят и затем заткнут рот.

Он перебирал варианты, но ничего не работало. Ничего.

Донесся шум, дверь снова раскрылась с противным визгом, в камеру ввалилась целая толпа. Снова гигант и с ним еще воины, двое каких-то важных морд в богатых одеждах, явный маг, постоянно шевеливший пальцами, делавший знаки. За магом двое слуг тащили огромный ларец, весь покрытый вязью рун.

― В связи с особой опасностью пойманных преступников и тем, что они являются личными врагами Тавоса, суд пройдет прямо здесь, — заявил гигант.

Голос его оглушал, мучительно звенел в ушах. Двое важных морд — похоже, судьи — уселись в наколдованные кресла, один из слуг мага оставил ларец, приготовился записывать.

― Суд? — пробормотал Архин, затем захохотал гневно. — Фарс, а…

Один из пришедших солдат вскинул оружие, ударил его пяткой копья прямо в зубы, заставляя заткнуться. Гном дернулся, обвис, но тут же вскинул голову, собираясь еще что-то сказать. Гигант подал знак, в рот Архину тут же запихали какую-то тряпку, без всякой жалости.

― Осквернитель Аргус Филч, так называемый король Альбиона, посмевший покуситься на земли Империи и бросивший вызов богам, — немного манерно произнес один из судий.

Писец — слуга мага — строчил, записывая каждое слово.

― Предательство Империи, Личное оскорбление Императора, развязывание войны, взятие в плен дочери Императора, — перечислял судья.

Борисов смотрел на него, ощущая, как левый глаз затекает, превращается в щелочку. Злоба и ярость придавали сил, но лишали разума. Сейчас Борисову хотелось только одного — плюнуть кровавой слюной, да так, чтобы залепить все лицо судье. Он копил кровь и слюну, не замечая, что та переполняет рот, стекает вниз.

― Но все это лишь обычные преступления обычного человека, — неожиданно заявил судья. — Перед нами же Осквернитель! Прощение убийц и насильников, богопротивное многоженство, разврат и растление — вот его преступления! И мало этого, он совершил гнуснейшее из всех деяний!

Он указал рукой, второй слуга, пыхтя, вынес ларец, выставил прямо между Борисовым и остальными, с трудом откинул крышку. Тут же отскочил в страхе, маг забормотал быстрее. Борисов смотрел, с гневом и удивлением, ведь в ларце лежал багровый кристалл, врученный ему «баронессой» Палмер.

― Вот оно — бесспорное доказательство! — вскричал судья, вскакивая. — Сговор с демонами! Связь с ними! Желание открыть им врата и пустить орды демонов в Триэм, чтобы они сожрали наш мир!

Новая вспышка гнева и неожиданное осознание. Да, вот оно! Ему не уйти, сейчас его осудят и казнят на месте, граф Тибурдох показал, что умеет все предвидеть, не оставляет места случайностям. Так что ему терять? И вспышка воспоминания — дворец в Хогвартсе, Архин, выкрикивающий формулу, своей кровью призывающей защитника.

Борисов не знал формул, но кровь у него была и он плюнул.

― Да пошел ты! — прохрипел он, пытаясь увидеть, попал или нет.

Попал. Вязкая кровь со слюной сползали по камню, который жадно их впитывал. Борисов хотел крикнуть про свою кровь и призыв защитника, но гигант уже шагнул к нему, сжимая рукой челюсть. Ощущение было таким, словно сожми он пальцы чуть сильнее и челюсть Борисова хрустнет, сломается.

― Кляп! — рявкнул гигант.

― Держи! — раздался насмешливый голос.

Хруст, как будто разбили яичную скорлупу, и изо рта гиганта высунулся заостренный кончик хвоста. Крики, шум, удары, возгласы, заклинания, гигант покачнулся и рухнул прямо на Борисова, навалился всем телом. Шея и тело Борисова (он висел под углом, лицом к земле) затрещали, казалось, еще немного и все сломается.

― Твою мать, — прорычал он, пытаясь спихнуть с себя тело гиганта.

Неожиданно резко стало легче, тело упало, но не из-за усилий Борисова. Его чуть приподняло, перед ним во всей своей красе стояла Палмер. По ее обнаженному телу стекала кровь, за спиной виднелась бойня. Тела с вырванными сердцами, свернутыми шеями, пробитыми животами.

― Ах, как чудесно, — томно вздохнула Палмер, облизывая пальцы.

Затем рука ее пробежалась по обнаженной груди, размазывая кровь по соскам, а хвост метнулся ко рту Борисова. Тот едва успел сомкнуть губы, но хвост все равно пытался пролезть, мазал лицо чужой кровью.

― Будь хорошим мальчиком, пососи немного, — оскалилась Палмер.

Она явно насмехалась и наслаждалась ситуацией, ведь, чтобы ответить, Борисову пришлось бы открыть рот.

― Ты вызывал Защитника и вот она я! Ну что, хочешь на свободу?

Борисов неохотно кивнул, понимая, что последует дальше.

― Тогда ты знаешь цену! — глаза Палмер словно вспыхнули багровым огнем.

В руках ее появился свиток контракта и перо, которое Палмер тут же без всякой жалости вонзила в Борисова, набирая крови.

― Подпиши и будешь свободен!

― Освободи, — прохрипел Борисов, благо хвост все же убрался прочь, начал вонзаться Палмер во влажно поблескивающую промежность.

― Ишь ты какой хитрец, — оскалилась Палмер. — Перо в зубы и подписывай, и тогда все твои желания исполнятся! Сможешь засунуть мне Лобзика в жопу и нажать курок, ведь об этом ты мечтаешь сейчас? Все твои мечты исполнятся!

То ли из-за усталости, то ли еще из-за чего, но голос ее оказывал гипнотизирующее воздействие. Голоса снова затуманилась, поплыла, желание обладать маячившим перед ним обнаженным телом было сильно, как никогда.

Неожиданно донеслось громкое мычание, затем выкрик Архина.

― Команданте — нет!

― Команданте — да, — передразнила его Палмер, подходя к гному.

Ягодицы перекатывались, гипнотизировали, пытаясь затуманить разум Борисова, вынырнувшего было из грез. Палмер неожиданно прыгнула вперед, впилась клыками в шею Архина, словно заправский вампир, затем выпрямилась, утирая рот.

― Сладка кровь демонолога! — захохотала она.

― Я… я….

― Твоя магия здесь не действует, малыш, и поэтому вся твоя отравленная кровь лишь сладкий лимонадик для меня, — заверила его Палмер, садясь на корточки. — Ну что, ты же хочешь пососать этот нектар жизни?

Но Архин снова потерял сознание, несмотря на попытки засунуть ему сиську в рот.

― Ладно, — нормальным, грубым голосом сказала Палмер, выпрямляясь. — Поиграли и хватит, время — души, как говорят у нас.

― Поверить не могу, что я принял тебя за человека, — выдавил из себя Борисов.

― Я и была человеком, — оскалилась Палмер, — но благодаря тебе, Проклятый… о, благодаря тебе и твоему семени, я возвысилась!

― Семени?

― Не пытайся заболтать мне зубы! — Палмер уже стояла рядом, тоже ухватила Борисова за челюсть, сжала, раскрывая ему рот. — Подписывай и потом у нас будет вечность, чтобы насладиться любовными играми!

Борисов заколебался, нет, он хотел на свободу, но выпускать демонов в Альбионе? Вот у врагов, где-нибудь на соседнем материке, это было бы другое дело. Он и сам планировал призвать Палмер, с помощью Архина, расспросить о возможности диверсии демонами, но как-то не вышло. Разведка закончилась, едва начавшись, и потом он очнулся уже в этой темнице.

― Ну?! — и Борисов ощутил, как голова его снова туманится.

― Нужно… добровольно…, - прорычал он, злостью отгоняя туман.

Выстрел наугад, но сработало. Лицо Палмер исказилось злостью, она наклонилась, словно собираясь забодать Борисова рядом коротких рожек.

― Ты думаешь, эти имперцы тебя пощадят?! Если бы не этот фарс с судом, тебя уже бы казнили! — заговорила она горячо, прильнула к Борисову всем телом.

Горячая волна обдала Фёдор Михайловича, смывая тревоги и вызывая возбуждение. Рука Палмер уже залезла в штаны Борисову, щекотала там коготками.

― Соглашайся и ты останешься королем! Откажись и ты умрешь мучительно!

Королем! Борисов призвал на помощь мысли об Альбионе, о своей команде, о том, что демоны сожрут всех, причем с его разрешения! Страшно не хотелось умирать, но не могла же Палмер бросить его здесь? Не могла же она отказаться от шанса открыть врата демонам?

С этой мыслью он укрепился духом, мотнул головой.

― Отказываешься, значит, — прорычала Палмер. — Ну, тогда и сдохни здесь! Но вначале…

Когти ее разорвали штаны, хвост обвился вокруг члена, заходил вверх-вниз, дополнительно возбуждая Борисова. Сама Палмер словно преобразилась, стала такой желанной, что Борисов застонал, едва не кончив прямо на месте.

― Да, давай, потрудись и сделай мне ребеночка, — промурлыкала ему в ухо Палмер, шире раздвигая ноги и собираясь насадиться на Борисова.

Глава 19

Дались им всем эти дети, затуманено подумал Борисов, не имеющий ни сил, ни возможности сопротивляться. Ясно было, что не пройдет и пары минут, как Палмер получит, что хочет. От нее исходили мощнейшие волны любовной магии, бившие сильнее обычного, видимо из-за того, что подавление магии нарушало какие-то защитные механизмы Борисова.

Он еще пытался сопротивляться, выдохнул:

― Да зачем тебе дети?

И тут же застонал, когда Палмер насадилась на него. Ее руки обвили Борисова, когти впились в спину, а сама она прошептала, залезая языком в ухо:

― Ты умрешь, но твой сын останется. Он откроет врата, мы умеем ждать!

Борисов забился, пытаясь вырваться, тем самым лишь приближая оргазм, и Палмер рассмеялась хрипло, зашептала:

― Не хочешь? Подпиши контракт!

Магия ее подавляла, оглушала, Борисов неожиданно подумал, что да, надо подписать контракт. Он вывернется, придумает что-то, он будет жить и значит, сможет что-то придумать! Натравит на них Жадность, даст ему сожрать контракт, откажется от титула короля, отменив Альбион и охоту убийц за его головой, да мало ли! Насладится этим прекрасным телом, выплеснется наслаждением и в голове сразу прояснится, да, он сразу что-то да придумает!

― Я подпишу, — простонал он.

Палмер спрыгнула с него и Борисов снова застонал. Окончательно одурманенный разум его уже и не сопротивлялся, желал оплодотворить эту самку, а его лишили такой возможности!

― Подпиши, — прошептала Палмер, — и я вся твоя!

Борисов приоткрыл рот, чтобы взять перо, поставить подпись, но в этот момент дверь слетела с петель. Внутрь, едва не застряв в проходе, ввалились несколько минотавров, с секирами наперевес. Палмер закричала гневно, убила одного из них, располосовала бок другому, но следом за минотаврами, внутрь протиснулись несколько коротышек в балахонах и рясах.

― Во имя Тавоса, сгинь! — крикнул один из них.

Клубок кромешной тьмы сорвался с его руки, Палмер отскочила, но второй из жрецов хлестнул ее плетью, третий добавил копьем тьмы. Палмер изрыгнула тарабарщину, превращаясь в сгусток огня, который метнулся к кристаллу и разбился об него. Сам кристалл не пострадал, лишь вспыхнул ярче, и Борисову показалось на мгновение, что там мелькнуло лицо Палмер, подмигивающей ему.

― Скверна налицо, — изрек один из жрецов.

В камеру влезли еще минотавры, сразу стало тесно. Один из жрецов зашептал формулы, пошел мимо спутников Борисова, проверяя их. Остановился возле Архина, сложив руки в ритуальном жесте.

― Вступление в связь с демонами, — ответил второй, подбирая свиток контракта.

Он держал его кончиками когтей, высовывающихся из-под балахона, по камере распространялись волны сильнейшего отвращения.

― Продажа душ своих поданных, обещание открыть врата демонам. Скверна!

― Истребление суда призывом демонов, — добавил третий.

― Эй, я не при делах, — прохрипел Борисов.

Возбуждение спало, но разорванная одежда не починилась. Не то, чтобы в такой ситуации стоило переживать из-за демонстрации своих старческих гениталий, но Борисова волновала мысль о ребенке. Ведь один раз он уже переспал с Палмер, прямо на балу у Наместника, и она говорила о семени. Что, если?

― В связь не вступил, контракт не подписал! — нагло заявил он.

― Стоит ли верить словам Осквернителя, брат Мурох? — спросил второй, продолжавший держать контракт кончиками когтей.

― Нет, брат Валдох, — мотнул головой первый из жрецов. — Но граф настаивал на суде.

― Проведем жреческий суд, — добавил тот, что стоял напротив Архина. — Доказательства налицо, свидетельства жрецов Тавоса будет достаточно кому угодно. Лейтенант Прынгз!

― Йа! — взревел и вытянулся один из минотавров, едва не пробивая рогами потолок.

― Выступите представителем Императора, засвидетельствуете, потом приведет приговор в исполнение, — скучающим голосом произнес жрец.

Борисов сглотнул, сказал.

― Разве мне не дадут возможности защититься?

Хоть на секундочку избавиться от цепей! Чертова Палмер! Могла бы, и дернуть коготком, ведь он не заделал ей ребенка, и сейчас погибнет! Проклятье! Надо было соглашаться, пока был шанс! Направил бы демонов на Империю, чтоб ей сгинуть в недрах ада, не жалко!

― Еще одно слово, Осквернитель, и мы вынуждены будем запечатать твои уста печатью тьмы, чтобы ты не смущал никого своими лживыми речами, — все тем же скучающим тоном сообщил монах. — Брат Мурох, берите перо и бумагу, и начинайте составлять протокол.

Мысли Борисова опять заметались, но, увы, ему было нечем прельстить жрецов Тавоса. Разве что предложить свою голову, но они и так собирались ее взять. Стоило бы снова и снова проклясть собственную самонадеянность и предусмотрительность графа Тибурдоха, предвидевшего все. Даже на Хомяка у него нашлась управа жрецами Тавоса.

Теми же жрецами, что сейчас находились в камере.

В безумной надежде он воззвал к Хомяку и даже ощутил слабый отклик, но и только. Взмолился богу Жадности, во всей той же безумной надежде, но Жадность не ответил.

Но все же его призывы были услышаны, в какой-то мере.

― Сверху! — выкрикнул один из жрецов, но опоздал.

Свист, грохот и здание содрогнулось, словно в него врезался самолет или попала бомба. Крест с Борисовым вырвало из креплений, отбросило набок, но он все же увидел, как рушатся стены, и падает потолок. Жрецы отбросили обломки тьмой, и когда она рассеялась, глазам Борисова предстали обрушенные стены, разломанное здание и поднимающаяся из воронки знакомая фигура.

Очень знакомая фигура.

За его спиной виднелся подземный зал, в центре которого лежал Хомяк, пригвожденный копьями тьмы. Знаки на стенах вспыхивали и гасли, жрецы лежали вповалку, и Хомяк неожиданно вскинул голову, перекусил копье, слизнул его, словно макаронину и вскочил на ноги. Рухнул на пузо на подломившихся лапках, но все же сумел вгрызться в пол, сломал защитный круг и исчез.

Борисов, к собственному удивлению, испытал сильнейшее облегчение, словно он привязался к этой прожорливой слоновьей туше, так и зыркающей красными глазками по сторонам, ища, кого бы сожрать. Впрочем, Хомяк в круге был уже не слоновьих размеров, а скорее с крупную собаку, этакого сенбернара-переростка.

В поднявшуюся фигуру полетели стрелы и заклинания, бесследно исчезнувшие.

― Стоять! — выкрикнул появившийся людоящер. — Это Голос Императора!

― Да, это я, — произнесла фигура, в которой Борисов узнал Гостя. — Немедленно освободите этого человека!

К своему удивлению, Борисов понял, что Гость указывает на него.

― Это Осквернитель! — выкрикнул брат Мурох. — И личный враг Императора!

― Император Ангабор мертв! — прогремел голос Гостя так, что, казалось, земля сейчас расколется.

Все вокруг застыло, минотавры перешептывались басом, жрецы обменялись какими-то знаками, а Борисов ощутил, что его снова тошнит и шатает.

― Этот человек — муж принцессы Арнэль, первой наследницы престола Империи! Освободите его!

― Он — Осквернитель и сам Тавос приказал покарать его!

― Император был подло убит в спину одним из жрецов Тавоса! — фигура Гостя словно вспыхнула.

― Он лжет! — закричал Валдох. — И раз Император убит, то он больше не Голос его!

Что-то в этом высказывании показалось Борисову нелогичным, но что именно, он не понял.

― Капитан, — Гость повернулся к людоящеру. — Арестуйте жрецов!

― Стоять, капитан! — крикнул в ответ Валдох. — Если кто-то из жрецов убил Императора, значит, Ангабор перешел на сторону Осквернителя и сам оказался осквернен! Бог-покровитель Империи выше Императора, и вы должны слушаться нас!

Людоящер покачивался в нерешительности, но тут один из жрецов, упустивших Хомяка, ударил в Гостя тьмой, то ли ошибившись целью, то ли решив отомстить. Тьма разлетелась бесследно, но зато над воинами прокатился выкрик.

― Они напали на Голос Императора!

― Смерть жрецам!

― Смерть изменникам!

Вспыхнуло побоище, кто-то из минотавров толкнул крест с Борисовым и тот упал, а сам Федор Михайлович оказался вынужден созерцать небо. Бессилие бесило, хотелось вырваться, хотелось сражаться. От безумной надежды на спасение сердце выскакивало из груди, колотилось и подбрасывало. Затем он встревожился за остальных, не прирежут ли их мимоходом, но тут рядом раздались тяжелые шаги.

― Сейчас я освобожу вас, — сообщил Гость, наклоняясь.

Раздался звон, лязг и Борисов неожиданно ощутил, как в него хлынула магия. Словно он отсидел ногу, и теперь магия мурашками колола все тело, вызывала дрожь. Мелькнуло сзади, Борисов призвал Лобзик, выстрелил прямо поверх плеча Гостя, отбросив набегавшего жреца.

― Благодарю, но я неуязвим, — сообщил Гость.

― Даже против божественного оружия? — тут же заинтересовался Борисов.

Ему бы такая защита точно не помешала! А еще лучше, доспехи на Хомяка, вот тогда тот точно станет неостановим!

― Даже против него, — все так же любезно отозвался Гость.

― А…

― Не думаю, что это подходящее время и место для таких разговоров.

Борисов кивнул, вдвоем они быстро освободили Архина и проводника из местных. Стрелка все же убили, и можно было не сомневаться — остальные из группы охраны тоже мертвы.

― Бегите, — посоветовал Гость. — Мне нужно отправляться к графу Тибурдоху, а без моего присутствия, боюсь, жрецы быстро всех здесь переубедят.

― Что же все-таки случилось? — не удержался от вопроса Борисов.

― Император дал слово о перемирии, но Тавос вынудил его нарушить, — ответил Гость. — Возникли некоторые… разногласия, и в результате пути Императора и жрецов Тавоса разошлись.

― Но почему вы помогаете нам?

― Я служу Императорам, а вы — муж Арнэль, первой наследницы престола. Прощайте.

И с этими словами Гость взмыл в небо, тут же исчезнув.

― Надо было бежать, — выплюнул Архин. — Сейчас нас даже мыши затопчут!

― Ничего, не затопчут! — прорычал Борисов, выстрелом из Лобзика убивая набежавшего стражника.

Еще двумя выстрелами отпугнул жреца и крикнул:

― Явись, Бодрая Квакушка!

Огромная жаба свалилась, придавив жреца, тут же лягнула еще одного, выбросив за горизонт, и нагнулась, раскрывая пасть.

― Слюнявый экспресс до Хогвартса подан, залезайте! — прорычал Борисов. — Живее!

Граф Тибурдох наверняка сейчас избивал ополчение Альбиона, сумеет ли его остановить Гость? Борисов подавил в себе желание направить Квакушку к горам, отлежаться у Тарлина, и скомандовал:

― Отставить Хогвартс! Вперед, к ополчению!

Квакушка тут же прыгнула, забрасывая землей оставшихся, и одним прыжком покрыла чуть ли не полкилометра.

― Мой топор! — вскрикнул Архин, но было уже поздно.

Глава 20

― Я, честно говоря, уже устал задавать этот вопрос, но все же, повторю. ЧТО. ЭТО. ЗА. ХУЙНЯ?

― Эмм, ну, понимаете…

― Нет, не понимаю!

― Характер Императора Ангабора был сформирован так, что он выступал в роли строгого отца, много спрашивающего с дочери, и Арнэль, в свою очередь, должна была тянуться вверх, дабы отвечать его ожиданиям. Но где-то в глубине души Ангабор любил свою дочь, хотя и не показывал этого.

― Серьезно?

― Такая линия больше всего отвечала ожиданиям публики, вот, смотрите, опросы фокус-групп, а также…

― Нахуй. Дальше!

― Помимо завоевания Темной Империи силой — почти невозможного деяния, требующего кооперации сотен кланов, мы также оставили лазейку. Скрытый квест, возможность победить Арнэль и покорить ее сердце, дабы реализовать квест с ней, где она выходит замуж за победителя. Затем игроку предстояло или завоевать уважение Ангабора, или прирезать его, получая шансы войти на престол Темной Империи. Но в случае, если его причастность к покушению стала бы известна, он лишился бы всего, поэтому предполагалась демонстрация уважения, цепочки квестов, войны против других игроков, ну и так далее.

― Какое это имеет отношение к нынешней ситуации?

― Крестовый поход, объявленный богами, вошел в противоречие с настройками Ангабора. Мало того, что он оказался вынужден нарушить слово, так еще и под угрозой оказалась его дочь. Это тоже было основой скрытого квеста, но другого, где Арнэль брали в плен. Император начал действовать так, как было предусмотрено настройками, и попробовал остановить войну. В то же время, крестовый поход от имени Тавоса, это…

― Я знаю, кто это! Обе программы уперлись, и фанатик-жрец зарезал Императора за то, что тот пошел против Тавоса?! Это вы хотите сказать?

― Ну… эмм… в сущности, да.

― Так-так, а напомните мне, почему сценарный отдел не проверил запуск крестового похода?

― От нас требовали… вы понимаете, пиар-отдел…

― Хорош потеть и делать паузы!!

― Случился скандал со все тем же Филчем, его хомяк сожрал подгузник одной из игроков, мы стояли на пороге страшнейшего скандала. Пиар-отдел потребовал, никто ничего не проверял, мы всю ночь дописывали крестовый поход, Филча и Альбион должно было задавить в первые же два дня!!!

― И не орите! Пиар-отдел, значит. А сценаристы безучастно взирали?

― Они даже не знали, понимаете, все равно эти части кодируем мы, и пиар-отдел, они же тоже наши начальники.

― А вы знаете, что мне прислал пиар-отдел? Огромное письмо, с рассказом, как все счастливы от смерти Императора. Графики мониторинга сайтов и форумов, где все уверены, что корпорация «Виртуал» продолжает внедрять давно обещанное дополнение, глобальный квест «Падение Темной Империи». А вину за все ошибки валят на вас.

― Но это невозможно! На нас давили сверху!

― И теперь я в сложном положении — все пытаются прикрыть себе жопы и валят на вас, как на исполнителей. И я говорил вам ничего не предпринимать, но как ни странно, вы ничего не предпринимали. Просто всплыло старое говно, на новых дрожжах. И еще мне непонятно, зачем нам сценарный отдел, если игра сама генерирует такие масштабные события? Не говоря уже о перекосе — в игре пять материков, но теперь внимание мало того, что стянуто на Кварику, так еще и игроки на других материках ожидают схожих событий. Ведь на каждом есть аналог Темной Империи.

― Да, в Амарике — это… гм, прошу прощения.

― Думаю, пришло время немного встряхнуть вас всех. Есть доказательства распоряжения пиар-отдела?

― Да, конечно! Все в отдельной папке! Клану, из которого была игрок, дали взятку и они молчат, но мы сохранили… да, конечно, я пришлю все материалы немедленно!

― Думаю, справедливо будет, если вы все, тремя, а то и четырьмя отделами, разделите ответственность. А то, получается, каждый старается, каждый ни в чем не виноват, а в результате ничего не работает и все катится куда-то в анус. Конечно, сейчас все прекрасно, но что будет потом?

― Простите, я не понимаю.

― Что произойдет, когда верующие в богов Высшего Пантеона не справятся с Филчем? Что им продиктуют алгоритмы? Наказание верующих, так? Думаете, игроки будут этим довольны?

― Нет. Но если все это подать как последствия религиозной войны, которая уже разгорается, то можно замаскировать всё, смягчить. Проиграли — выбыли из Высшего, бывает, нужно собраться с силами, купить больше снаряжения, построить еще храмов, пойти ответной войной!

― А вот этой самодеятельности не надо. Уже попытались творчески решить проблему Филча, и что в итоге? В итоге, мы ведем этот разговор. Чем сейчас занят Филч?

― Отбыл в окрестности Тролльего Хребта, в район тренировочных лагерей и башни будущей Гильдии Убийц. Также туда массово прибывают силы ополчения и тех, кому он объявил амнистию.

― И можно не сомневаться, весь натиск крестового похода будет разбит. Сколько проблем из-за одной игровой модельки!

― Если игра сама создала его, то неудивительно, что он всегда выкручивается.

― А я ведь приказывал разобраться с этим вопросом. Разобрались? Нет. Но советы даете? Правда? Проще было бы пристрелить Филча в самом начале, а потом как-то да расхлебать пиар-последствия, списать на сырое обновление, показательно выпороть парочку отделов, все равно ведь к этому все и пришло!

― Он связан с демонами, мы всегда можем…

― ОПЯТЬ?! ДАЖЕ ПОД УГРОЗОЙ УВОЛЬНЕНИЯ ВЫ ПРОДОЛЖАЕТЕ ПИХАТЬ МНЕ СВОЮ ТВОРЧЕСКУЮ ХУЙНЮ?!! НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ!!! НИЧЕГО, БЛЯДЬ, НЕ ДЕЛАТЬ!!! МАТЕРИАЛЫ ПО ФИЛЧУ И ПИАР-ОТДЕЛУ МНЕ, НЕМЕДЛЕННО!!! И ЧЕРЕЗ ЧАС СОБРАТЬ ВСЕ ОТДЕЛЫ!! МЫ МОЖЕМ… БЛЯДЬ, ДА НИХУЯ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ!!! ВАША ЖЕ ИГРА ПОИМЕЛА ВАС!!! ВСЕ, НАХУЙ, БЕГОМ ЗА МАТЕРИАЛАМИ!!!

(Пауза, стук двери, топот удаляющихся ног, тяжелый вздох, скрип кресла).

― Блядь, одни рукожопые дебилы вокруг. Уволить бы всех, да остальные еще рукожопее. Блядь. За что мне все это?

― Ровнее строй! Как ты держишь щит? Край щита упирается в щит соседа! Держать строй!

Борисов посмотрел безучастно на то, как два отряда, выстроив стенку, пытаются передавить друг друга, кивнул вытянувшемся орку-инструктору. Чуть дальше еще один отряд шел через полосу препятствий, прыгал, пригибался, ползал. И за ними уже находилась площадка, изображавшая кусок города. Несколько домов, улицы, и сейчас Манько Аблигация там давала урок избранной группе.

Борисов остановился, заложив руки за спину, всмотрелся. Три группы патрульных, в каждой по три человека, фланировали по улицам. Манько перебегала за их спинами, перескакивала, ловко таилась, забиралась в дома, демонстрируя навыки тихого, бесшумного проникновения, и там крала или резала охрану, выскальзывала наружу, постепенно, спиралью, подбираясь к центру городского пейзажа.

Пять минут спустя градоправитель оказался убит.

― Вот, примерно так, — заявила она, выходя и встряхивая волосами.

На ней был предельно откровенный наряд, топик, не скрывавший живота и оголявший грудь наполовину, короткие шортики, почти трусы. Перчатки на руках, особые туфли на ногах.

― Разумеется…, - Манько осеклась, склонила голову. — Ваше Величество.

Остальные тоже вскочили, Борисов повел рукой, подхватил Аблигацию и отвел в сторону.

― Север? — тут же спросила Манько, жадно вглядываясь в Борисова, словно спеша прочитать на его лице какие новости тот принес.

― В Империи гражданская война, некоторое время им будет не до нас, — просто ответил Борисов. — Тренируешь?

― Тренирую, показываю, что умею. Здесь больше подошел бы нормальный мастер тайных дел.

― Если есть такой на примете — зови.

― Да я и так уже позвала, — виновато потупив глазки, призналась Манько. — Из наших, из детей богов.

Она провела рукой по шее и груди, размазывая пот.

― Сейчас бы душ принять, — вздохнула Манько.

Борисов лишь усмехнулся мысленно, настолько неуклюже все это было сыгранно.

― Так иди, прими, а потом поговорим о делах. Только быстро.

― Мы могли бы совместить, — стрельнула глазками Манько. — Помыться вместе и поговорить о делах.

В этот раз Борисов позволил губам изобразить ухмылку. То ли дети богов беспокоились, чтобы их королеву не задвинули, то ли разыгрывали что-то свое.

― Или мы не муж и жена?

Борисов посмотрел на нее внимательно. Да, определенно, дети богов пытались разыграть какую-то свою партию. Почему бы и не подыграть им?

― Муж и жена, — согласился он. — Веди.

Не стоило тратить время на прелюдии и Борисов, ухватив Маньку за бедра, вошел в нее, ощущая, как по голове и плечам бьют струи горячей воды. «На что мы тратим магию», тоскливо подумал он, механически совершая положенные движения. Манько стонала, подергивалась, в конце даже весьма достоверно изобразила оргазм, и Борисов уверился — дело тут нечисто.

Впрочем, сейчас это не имело значения.

― Империя не будет нас беспокоить какое-то время, — сообщил он Маньке, ощущая головокружение и слабость.

Ханнали его подлечила, но видимо недостаточно. Оставалось только радоваться, что…

― Я — королева Жаклин! А ну немедленно пустите меня, остолопы! — донеслось снаружи.

Десяток секунд спустя Жаклин влетела внутрь, голая и волосатая, завизжала счастливо, прыгнула на Борисова, который пошатнулся и едва не упал.

― Аргус, Аргус, Аргус! — бормотала Жаклин, целуя его беспорядочно и больно тыкаясь носом. — Ты жив! Жив! Говорили, что тебя схватили, пытали!

― Так и было, — ответил Борисов, подивившись скорости слухов.

― Ты ранен? Где? Покажи! Я помогу тебе! Манько! Ты тоже должна помочь!

― Я уже помогла, — блудливо ухмыльнулась та, изображая полнейшее удовлетворение.

Борисов отметил про себя, что две жены, похоже, подружились. Радоваться? Или подозревать, что Манько втерлась в доверие к Жаклин? Пожалуй, что второе. Если сейчас она, для достоверности изобразит нечто этакое, то точно второе.

― Манько! — простонала Жаклин, не переставая впрочем, чуть подпрыгивать вверх-вниз на затекающих руках Борисова, и насаживаться на пальцы Аблигации. — У нас тут муж в опасности!

― Так слезь с его рук, — посоветовала Манько заботливо, — ему же тяжело!

― У нас тут Альбион в опасности, — проворчал Борисов.

― Я столько не видела тебя! — взмолилась Жаклин, все же слезая с его рук.

― Ладно-ладно, — проворчал Борисов, — только быстро!

Глава 21

Арнэль, в легкой броне, с все тем же мечом у пояса, посмотрела на Борисова пристально, словно хотела пронзить его взглядом черных глаз, затем сжала рукоять меча, да так, что в руке что-то хрустнуло.

― Оставьте нас, — произнесла она негромко.

Военачальники, большую часть которых Борисов видел первый раз в жизни, торопливо, толкаясь боками, начали покидать шатер. Не прошло и минуты, как в шатре остались только она, Борисов, да Ханнали, которую Фёдор Михайлович прихватил с собой на всякий случай, мало ли, вдруг Арнэль удар хватит или еще чего.

Она не стала требовать повторения новости о смерти отца, стояла, стискивая рукоять меча, до побеления костяшек, сверля взглядом карту южного Альбиона и окрестных королевств, словно собираясь прожечь ее взглядом. Борисов, не зная, чем занять паузу, тоже посмотрел туда, отметив, что Арнэль планировала наступление на Далиус и Пронанс, с попутными боковыми ударами по Мосайку.

― Помоги ей, — шепнул Борисов Ханнали.

Та посмотрела с сомнением, но все же взмахнула жезлом, добавила пыльцы. Арнэль вышла из ступора, оглянулась и вспыхнула.

― Ты! — меч ее едва не пронзил Ханнали, но Борисов успел отдернуть фею, хотя ему и пришлось для этого ускориться. — Не смей больше колдовать надо мной!

Ханнали бросила на Борисова взгляд, мол, «я же говорила!»

― Но…

― Даже если это для моего блага! — рявкнула Арнэль, перебивая Борисова.

― А если ради блага страны?! — рявкнул тот в ответ.

Крик оказался верным, Арнэль моментально словно потухла, медленно опустилась в застонавшее под ней походное кресло, закрыла глаза руками.

― Оставлю-ка я вас, голубков, наедине, — решила Ханнали.

― Ты тоже моя жена, — придержал ее Борисов, — и видишь, ей плохо?

― Ради блага страны, — заговорила Арнэль тихо, убрав руки с лица и глядя куда-то вдаль.

Глаза ее были сухими, голос спокойным. Почти спокойным.

― Да, ради блага страны, — повторила она. — У отца никогда не было на меня времени, так как он заботился о благе Империи, и те редкие минуты, которые он мог мне уделить, так и оставались минутами, потому что к нему приходили с новыми делами. Я поклялась, что облегчу его ношу, сниму часть груза, чтобы он мог уделять мне больше времени. Я тренировалась и училась до потери сознания, а когда мне стало ясно, что вид и близость мужчин привносят сумятицу в мысли, я поклялась выйти замуж только за самого достойного. Чтобы он мог быть не просто мужем, но и тем, кто поможет Императору, мечтала о том, как мы вдвоем избавим его от этого бремени тяжелой работы на благо всей Империи. И теперь он мертв. Погиб в ту минуту, когда нуждался во мне больше всего.

― Эй, эй, — встревожился Борисов, делая знак Ханнали помагичить еще. — В том нет твоей вины!

― Я — меч Империи, — рука Арнэль на рукояти меча, вложенного обратно в ножны, снова побелела, — а Империя — это Император! Что же это за меч, если он не защищает?

Рука ее рванула оружие, но в этот раз Борисов оказался быстрее, ускорился и подскочил, навалился всем весом, не давая Арнэль выхватить меч и зарезать себя.

― А ну брось эти самурайские штучки! — прорычал он. — Ты — меч Империи и ты разила врагов Империи на границах! Как бы ты помогла отцу?!

Ханнали уже подлетела ближе, сыпала пыльцу и колдовала. Арнэль словно бы обмякла, и Борисов отпустил меч, выдыхая облегченно и ощущая ломоту в руках и спине. Пускай он и наваливался всем телом, а Арнэль действовала одной лишь рукой, но она чуть не одолела.

― Ты снова колдовала, — деревянным голосом произнесла она.

― По моему приказу! — крикнул Борисов. — Ты хотела убить себя!

― Отец мертв, я не смогла защитить его.

― Но ты еще можешь отомстить за него! У нас война и Тавос — наш враг! Жрецы Тавоса зарезали твоего отца! — орал Борисов прямо в лицо Арнэль.

Та моргнула, словно такая простая мысль не приходила ей в голову.

― И у тебя есть мы, я, Ханнали, Жаклин, Манько — твоя новая семья! Ты теперь замужняя женщина, забыла?! Если ты умрешь, кто защитит Альбион? Кто защитит нас? Кто вобьет в глотку врагам меч, покажет, что лучше не шутить с Альбионом?

Ханнали пропела еще какое-то заклинание и оно помогло, Арнэль снова закрыла лицо руками и в этот раз все же расплакалась. Коротко, неумело, всхлипывая так, словно ее кто-то душил, болезненно кривя рот и ощутимо стыдясь происходящего.

― Не забывай, — повторил Борисов, — мы — твоя семья. А это значит, что нам не стыдно показывать свою слабость и мы в ответ будем показывать свои. Будем поддерживать друг друга в такие моменты и разделять радость.

Арнэль всхлипнула и отняла руку от лица, посмотрела на него оценивающе, словно пыталась решить, будет ли он с ней играть или тоже будет все время уделять заботам о благе страны?

― Мы отомстим, — сказала она.

Не вопрос, утверждение.

― Отомстим, — спокойно ответил Борисов.

Если жрецы Тавоса возьмут верх, то воевать все равно придется. Арнэль утерла слезы, выдохнула, сосредотачиваясь. Дабы дать ей немного времени, Борисов вкратце рассказал, чем закончилась его поездка на север. О разгромленном ополчении, затишье на границе, переброске части цвергов на восстановление крепостей и освоение Тролльего Хребта. О Хомяке, вокруг которого сейчас водили хороводы в главном храме Левозуб с приближенными.

― Также поступила информация о местонахождении Бутки, — сказал он напоследок. — Я переместился в лагеря, взял лучших из тех, что там были, сбил несколько групп.

― Нет, — отрезала Арнэль.

― Что нет?

― Ты же говорил, что мы семья и заботимся друг о друге?

― Ну, — буркнул Борисов, пытаясь понять, к чему ведет Арнэль.

Хотя бы зарезаться не пытается, переключилась на дела, уже хорошо, подумал он.

― И я тебе говорю — нет! Хватит соваться во все лично! Ты уже сунулся к Тибурдоху и что получилось? Ранее дети богов при поддержке все той же Морании тебя чуть не поймали. Не следует королю так себя вести!

― Ты не понимаешь, — вздохнул Борисов, неожиданно припомнив, как то же самое ему говорил Жадность.

― Возможно, — не стала спорить Арнэль. — Но лично отправляться в тыл врага? С неподготовленными бойцами?

― Лучшие ушли с Дуболомом, группы Бутки знал только Бутка, — проворчал неохотно Борисов. — И Бутку надо спасать, он часть команды — а команда это практически как семья. Если не доверять своим соратникам, то кому вообще можно доверять?

Арнэль понимающе кивнула, снова подошла к карте.

― И там меня должны были встретить рейнджеры, — добавил Борисов.

― Неважно! — отрезала Арнэль. — Неверен сам принцип! Хватит бегать лично! Где твоя гвардия? Где служба охраны? Чем ты так отличаешься от остальных?

― Вот этим, — похлопал Борисов по кобуре с Лобзиком.

― Связанное с владельцем магическое оружие? — Арнэль впилась взглядом в дробовик, словно никогда его раньше не видела.

― Гвардия во дворце, служба охраны — честно говоря, устал смотреть, как они кладут головы за меня.

― Так и должно быть! Ты — король!

― Да не должно быть так! — рявкнул, выходя из себя Борисов. — В общем, я оставил их с раненым Архином, чтобы его защищали. Там, у противника…

― Убийцы достанут тебя еще легче, — перебила его Арнэль. — Ты и так вон, еле стоишь на ногах!

Борисов засопел, не желая рассказывать, что секс с женами сведет его в могилу вернее, чем враги. К счастью, хотя бы Арнэль и Ханнали не спешили запрыгивать на него. И тело, проклятое старческое тело! И дважды проклятые враги, не дающие передышки! И Палмер, чтоб ее демоны драли без передышки сотню лет!

― Что поделать, если враги прут со всех сторон, — проворчал он. — Только начни отдыхать и всю страну можно пролюбить.

Взгляд Арнэль потеплел немного, затем она ткнула пальцем в карту.

― Ближайшая наша задача — разгромить соседей и уничтожить их армии, уничтожить храмы, в которых возрождаются дети богов, дабы они вынуждены были тратить время на то, чтобы добраться сюда. Мы не можем убить детей богов, но мы можем истощить их ресурсы. С учетом того, что за нас другие дети других богов, храмы которых мы рушить не будем, у нас будет преимущество скорости возрождения.

Борисов кивнул, затем спросил:

― То есть мы оккупируем соседние королевства?

― Нет, — отрезала Арнэль, затем все же пояснила. — Оккупация и захват предполагают, что территории станут нашими, а зачем нам разоренные территории? Кроме того, после захвата, нам придется взаимодействовать с соседями наших соседей, а зачем нам такая головная боль? Один только Кеном, сосед Далиуса, чего стоит! Союз кентавров, гномов и русалов силён, могуч, может создать нам массу проблем!

― Я думал выйти к берегам Акварио, закрепиться на них, возможно, заняться флотом, — заметил Борисов.

― Тогда тебе и войска в руки, — обрадовалась Арнэль. — Возьмешь часть войск, ударишь на Далиус! Сразу на столицу, Дайнану, которая как раз и стоит на берегах Акварио!

― А как же Бутка?

― Им займутся мои люди, — ответила Арнэль твердо, ударила в гонг.

В шатер просунулась голова адъютанта.

― Сержанта Кимбела и его команду сюда, — скомандовала Арнэль, затем повернулась к Борисову. — Они лучшие из моих людей, а уж с поддержкой твоих диверсантов и рейнджеров, точно везде пройдут, всех спасут. Или хотя бы добудут информацию, пока ты будешь захватывать Далиус. Затем оттуда легко можно будет развернуть войско на Моранию или любое другое королевство, где бы ни прятали твоего орка. Годится?

Борисов медленно, ощущая себя предателем, кивнул.

Глава 22

Лодки, баржи и шаланды покачивались, скрипели и стонали, ветерок из глубин озера приятно бил в лицо, доносил запахи рыбы.

― Заняться тебе нечем, муженек, — проворчала Ханнали, стряхивая капельки влаги с крыльев. — Говорила же тебе Арнэль — не лезь лично!

― Я бы и не лез, — беззлобно отозвался Борисов, — но тролли никого другого не послушают. Как они там, кстати?

Ханнали вздохнула, подлетела к борту баржи, вскидывая жезл. Короткое заклинание приоткрыло магическое окно, показало бредущих по дну скальных троллей. Конечно, сами бы они дороги не нашли, но Борисов схитрил. В сущности, по заданному курсу своими силами плыло только первое судно, с которого свисали канаты, уходящие на дно. Тролли внизу держались за канаты, не теряя курса, и в то же время, тащили остальные корабли, за точно такие же канаты, спущенные в воду.

Волна плеснула, и Ханнали выругалась, стряхивая воду с лица.

― Не любишь озера? — удивился Борисов. — А как же ты в походы за Фонтаном Юности ходила?

― Фонтан Юности? — переспросила Ханнали. — Первый раз слышу!

― Ну эти, как их, — Борисов прищелкнул пальцами, — походы против пиратов, во!

Ханнали подлетела ближе, села ему на плечо и повторила.

― Первый раз слышу. Кто тебе сказал такое?

― Арнэль. Я спрашивал ее о способах омолодиться, и она рассказала.

Да, подумал Борисов, Арнэль бы сейчас не помешала. Для гарантии успеха атаки с суши, да и в целом, приступить к изучению упражнений по укреплению тела. Или подождать омоложения? Во время кратких забегов в Хогвартс, с Имбаниэлью он не сталкивался, так что вопрос пока оставался открытым. Да и не знал он, чего потребует Имбаниэль взамен. Сделать ее королевой? Как будто мало проблем с уже имеющимися!

И ведь зарекался, зарекался же, думал Борисов, ощущая, как внутри разгорается гнев. Но нет, жены сами влезли ему на руки, а благодаря этой старшей жене с крылышками, уже и дети на подходе! Вроде бы все понятно, безвыходные ситуации, уступки, скрепление союзов, но в результате теперь у него головная боль, как сверху, так и снизу.

― Арнээээль, — задумчиво протянула Ханнали. — Странно. Хотя, я тогда была еще совсем зеленой феечкой, полной надежд и мечтаний, мне казалось, что вот-вот и прославлюсь на весь мир, а потом вернусь и покажу своим!

― Сейчас это легко можно организовать, — заметил Борисов. — Пока в Империи разлад, взять Арнэль, да скататься туда-сюда, показать всем темным феям, как ты крута!

И попутно может навербовать себе отряд, продолжил он мысленно. Пригодится.

― Да? — задумалась Ханнали, потом содрогнулась, то ли от ветра и воды, то ли от мыслей. — Как-то слишком быстро. Мне надо подумать.

― Думай, — пожал плечами Борисов, затем крикнул: — Капитан, далеко еще?

Словно в ответ налетел ветер, раздувая туман, и перед Борисовым предстала Данайна во всем ее великолепии. Огромный город, привольно раскинувшийся вдоль берега, и защищенный стенами и обрывами. Гавань его была полна кораблей, и по берегам стояли башни, виднелись катапульты и баллисты. Где-то там же должны были стоять гигантские вороты, поднимающие несколько цепей, перегораживающих бухту. Имелись, по слухам, и подводные укрепления, благо Далиус всегда дружил с русалами, а уж в правление Валанко дружба стала особенно крепкой. Пришлось вызывать подручных джиннов Мариуса, прикинувшихся рыбами и сплававшими на проверку подводной части бухты.

Русалы им встретились, но ни о какой подводной крепости и войсках речи не шло. Обдумав, Борисов решил, что все дело в общей расслабленности — русалы контролировали озеро, на берегах уже давно царил относительный мир, так что смысла заводить подводную крепость не было. И без того же друзья! А если кто приплывет, то башни остановят, русалы ударят снизу.

После этого у Борисова и родился план с проводкой троллей по дну.

― Неплохо, — небрежно заметила Ханнали, — хотя видала я порты и покруче. Ты точно взял достаточное количество магов и лучников?

― Теперь я уже в этом не уверен, — пробормотал Борисов, оглядывая порт.

Здесь не помешала бы пара дивизий морпехов, приданных парочке архимагов. Борисов, снаряжая флотилию, ставил целью запереть порт и помешать бегству той же королевы Валанко. Также он собирался захватить флот в гавани, чтобы не тратиться на постройку своего. Самонадеянно, дерзко и немного глупо, если посмотреть на те суда, что стояли в гавани. С парусами, мачтами, высокими бортами и снабженные таранами, баллистами и скорпионами.

Настоящие боевые суда, а не его каботажные корыта!

― Приготовиться, — негромко скомандовал Борисов, увидев, как с береговой башни сорвалась точка и начала приближаться, быстро увеличиваясь в размерах.

― Рано еще, — прищурилась Ханнали, — да и может сработает уловка?

Прикинуться флотилией ищущих убежища. Собственно, войска Борисова для того и вышли в нескольких местах к берегам Акварио, чтобы одновременно устроить широкого охвата «котел» вокруг Данайны, распустить нужные слухи и собрать «флот» для захвата столицы Далиуса.

― Аврэль, — повернулся Борисов, — не ждите моей команды. Если он хоть что-то заподозрит, сразу бейте и сразу сигнал вниз.

― Положитесь на нас, команданте, — отозвался тот.

Аврэля ему практически силой навязала женушка Арнэль, Борисов еще подумал тогда мрачно, что вот она эльфийская мафия в действии. На посту командира лучников от Аврэля было бы больше пользы, а от убийц его бы вполне прикрыла армия и собственная бдительность с Лобзиком.

Всадник на пегасе был уже практически рядом.

― Кто такие? — закричал он громко.

― Беженцы, рыбаки и жители побережья! Вместе спасаемся от злобных альбионцев! — закричал в ответ капитан Настром с головного судна.

― Берите левее! — раздалось свирепое в ответ. — Высадитесь и ждите!

Борисов метнул взгляд, ощутив, как моментально в голове складывается новый план. Небольшой пляж под обрывами, вне зоны обстрела башен. Высадиться, ударить троллями снизу вверх, благо скалы им не помеха. Да, будет захвачена только половина, но на ней два ворота! Первоначальный план предполагал разделение, быстрый забег за счет троллей, но так выходило еще лучше.

― Стоять, — в последнюю секунду успел сбить руку Аврэля Борисов. — Новый план.

Посланец кружил на пегасе, смотрел вниз, затем, когда корабли пошли вбок, улетел обратно. Смысл такого приказа был понятен, не пустить угрозу в порт, изолировать ее и затем разобраться, враги или друзья. С противоположной стороны бухты пляж просматривался отлично, в общем, вроде бы все было учтено.

Все, кроме скальных троллей.

― Вперед, воины Альбиона! — громоподобным, усиленным магией Ханнали, голосом, орал Борисов, размахивая Лобзиком. — Сейчас ваши братья по оружию штурмуют стены, поможем им!

Голос его заглушал скрип воротов, которые стремительно вращали тролли. Две цепи из четырех поднимались, перегораживая выход, и мало того, лучшие воины троллей уже бежали прямо по этим цепям к противоположному берегу. Там суетились, орали, пытались стрелять из катапульт, били магией, но тщетно. Цепи специально были зачарованы для защиты и остановки кораблей, и так просто не поддавались. Тролли тоже, скоростью компенсируя слабость в магии. В бухте тоже начиналось шевеление, разворачивались корабли, резко, истошно бил колокол, но все это было напрасно.

Береговые башни уже были захвачены и они властвовали над бухтой. Способ контроля, теперь обернувшийся против самих защитников города. По воде вдоль цепей поспешал флот барж, неся десант и тех, кто займет башни противоположного берега. Конечно, из города могло подойти войско, но дорога к башням была сделана так, чтобы было легче обороняться, во-первых, и во-вторых, Венсан уже вел остальное войско на штурм стен.

― Поможем!

― Альбион!

― Смерть Далиусу!

В принципе, приказы и так были отданы заранее, планы заучены, разве что с пляжем и атакой по вертикали Борисов сымпровизировал, но захват башен и подъем цепей и без того планировался. Тролли разбирали заготовленные для катапульт камни, быстро и метко обстреливали бухту, проламывали борта, пускали ко дну военные корабли и пузатых купцов, тоже пытавшихся что-то изображать.

― Команданте, — указал Аврэль.

― Это было ожидаемо, не так ли? — как можно беспечнее отозвался Борисов.

Кто бы ни командовал войсками Далиуса, сейчас он сделал единственно верный шаг. Поднял в воздух тучи гарпий и горгулий, отряды грифонов и пегасов, усадил на них воинов и магов, и устремил к башням порта. Стремительно отбить порт, вернуть войска на стены и, если не получится отбиться, удирать на кораблях. Если же направить войска к стенам, то захватчики бухты разовьют наступление, перетопят корабли, как минимум, зажмут войска в Данайне в клещи.

В этих своих рассуждениях военачальник Далиуса был прав.

― Вождь Кромборг! — крикнул Борисов.

― Моя тролля готовы, Великий Посланец! — стукнул тот себя в каменную грудь.

На общем он говорил еще хуже, чем Вождь Брахдрынанг, с которым договаривались Борисов и Арнэль, но зато тролли его племени были самыми меткими. Конечно, обстрел кораблей в бухте должен был дать намек, но Борисов совершенно верно счел, что в общем хаосе и неразберихе его спишут на катапульты и баллисты башен. Время, время, время, командующему войсками Далиуса пришлось действовать в условиях нехватки времени и давления обстановки, так что ошибка его была вполне естественна.

Да что там, сам Борисов поступил бы точно так же.

― А Арнэль ударила бы порталами, — хмыкнул он.

Но Далиус не был империей, внутри башен не стояли площадки, не пришлось ломать защиты, в общем, не имелось ничего такого, для мгновенных магических перемещений. Ну а телепорты маги Борисова заблокировали первым же делом, едва башни оказались захвачены и войско переместилось наверх.

Не то, чтобы маги Далиуса успели среагировать, но все же.

― Десант! — отрывисто скомандовал он.

Башни на противоположном берегу пали, тролли носились и убивали, швыряли камни, топтали и жрали бывших защитников. Теперь можно было пустить баржи вдоль цепей, высадиться там и закрепиться. К тому времени с приближающейся воздушной угрозой уже должно быть покончено.

― Воздух! — крикнул Борисов и тут же взревел Кромборг, отдавая приказ своим троллям.

Глава 23

Данайна сражалась, несмотря на захват порта и стен, и в этом пылающем аду узких улиц, баррикад и тупиков продолжались упорные бои. Если бы не тролли, Борисов уложил бы здесь половину армии без особого результата. Но тролли не подвели и, неся волю «Великого Посланца», проламывали дома, сносили завалы, вываливались посреди вражеских отрядов и тут же крушили и громили их. Взламывали защиты и пожирали защитников, открывая дорогу войскам Альбиона.

― Барон, вы знаете, что делать, — спокойно произнес Борисов.

На ступенях храма Венедиты, богини любви, шла ожесточенная схватка. Богиня из Высшего Пантеона покровительствовала любви и во имя этой любви дети богов и жрецы сейчас укладывали трупы штабелями. Во все стороны летели молнии и огонь, коротко, сухо били молоты и топоры, доносились боевые выкрики. Убитые дети богов почти сразу же выбегали из храма, подхватывали свои вещи и снова кидались в бой.

― Положитесь на меня, — пробасил Дромбос.

Словно могучий танкер среди лодок, он и десяток полувеликанов, раздвинули толпу, двинулись вперед. Арнэль предлагала поставить его во главе войска троллей, мол, барон — «человек Аргуса» — так ему будет спокойнее, и Борисову понравилась эта идея. Одинаковость размеров, физические кондиции, не уступающие троллям. Одеть всех в броню, как у барона и его отряда, и будет вообще неостановимая армия смерти!

Но пока Хомяк лежал в полукоме, пока жрецы Жадности отмаливали его ритуалом, Борисов решил не торопиться с назначением. Авторитет Великого Посланца хорошо, но его должны подкреплять божественные знамения и Хомяк, тогда все пройдет без осечек.

― Альбион и Аргус! — взревел барон, прыгая вперед.

Гигантский шестопер в его руках ударил, словно клюшка для гольфа, разбрасывая детей богов, и в образовавшийся пролом тут же хлынули орки и людоящеры. Какой-то отчаянный маг ударил огнем навстречу, но тут же упал с раскроенной головой, и пролом в рядах детей богов продолжил расширяться. Бой шел уже на входе в храм и Дромбос немедленно расширил вход, разворотив его дубиной, после чего ворвался внутрь.

― Пробиваемся к алтарю! — донесся его зычный голос.

Борисов удовлетворенно кивнул. Можно было одновременно вынести все храмы, но для этого пришлось бы распылить троллей, направить их всех на уничтожение зданий богов. Честно говоря, Борисов подозревал, что такое плохо кончится — тактической гибкости и соображалки троллям не хватало, зато если было кому отдавать приказы, простые и понятные, то они сносили все на своем пути.

Из окна вылетел горшок, следом высунулась рука и метнула какую-то алхимическую дрянь. Та вспыхнула, перегораживая улицу, все застлало вонью и чадом.

― Арнэль была права, — закашлялся Борисов, закрывая лицо рукой.

― Так и не лез бы, — проворчала Ханнали, взмахивая жезлом.

Волну гари отбросило, воздух стал чище. Из окна уже безжизненно свисал какой-то горожанин в причудливом колпаке, по стреле, пробившей горло, стекала кровь, внизу горели еще двое, решивших устроить засаду.

― Не желаю класть здесь воинов зазря! — парировал Борисов. — Нужно быстрее пробиться к дворцу и взять королеву в плен, а сделать это можно только с троллями!

― Или по воздуху, — продолжила ворчать Ханнали.

Крылья ее подрагивали, словно разгоняя смрад и копоть, вонь жареного мяса и горящих домов, крови, трупов и дерьма, перегретого железа и пота. Борисов утер лоб и подумал, что и сам не отказался бы высадиться по воздуху, но как? Поднять троллей смогли бы лишь драконы, а будь у него так много драконов, то стал бы он заморачиваться с атакой через порт, ха! Налетел бы да сжег всех прямо в порту, сбросил троллей и ударил в лоб, Данайна сдалась бы моментально!

Вместо этого пришлось хитрить, ловчить, выманивать на себя воздушные силы врага.

― Сколько фей нужно, чтобы поднять одного тролля? — спросил Борисов без всякой задней мысли.

― Никогда не шути на эту тему! — неожиданно зло оскалилась Ханнали. — Никогда!!

Дворец словно бы выскочил перед ними, неожиданно явив всю свою красоту. За спиной еще шла драка, добивали раненых, слышалось чавканье троллей, но Борисов смотрел только вперед. Дворец еще сохранял черты замка, недаром был выстроен на скале, но при этом видно было, что к защитным функциям его не прибегали давно, если не с самой постройки. Чересчур широкие окна, прорубленные даже на первом этаже, отсутствующий ров, проходы и ворота, сделанные для удобства, а не для защиты.

Но смотрелось, конечно, красиво.

― Сдаться предлагали? — поинтересовался Борисов.

Словно услышав его вопрос, из дворца ударило несколько лучей, один впился в тролля, раскаляя его добела, еще два ушли в небо, скользнув по спешно выставленным щитам. Свистнули стрелы, защитники успели отпрянуть. Раскаленный тролль взревел, ринулся вперед и отлетел прочь, отброшенный магическим щитом.

― Закрылись, — сообщил появившийся Аврэль, — но из дворца никто не ушел!

Он тяжело дышал, лицо блестело от пота.

― Но мы следили только снаружи! Внутри наверняка полно потайных ходов!

Борисов только улыбнулся загадочно и почти сразу же после этого со стороны моря раздался шум, донесся грохот и войн, одна из башен словно разлетелась. Мелькнула фигура тролля, пролетевшее заклинание вспороло стену, ушло куда-то в сторону моря. Еще несколько троллей и на самый верх башни выпрыгнул вождь Брахдрынаг, взревел могучим голосом:

― Великий Посланец! Мы пришли!

― Молодцы! Не дайте никому сбежать! — заорал в ответ Борисов, голос которого усилила Ханнали, и махнул рукой. — В атаку!!

Тролли Брахдрынага, зашедшие по вертикальной стене, полукилометровому обрыву до моря, ринулись по приказу «Посланца», сломали еще башню, окончательно убирая общий щит над дворцом. Воины рядом с Борисовым и тролли рванули вперед, из дворца им навстречу хлестнули стрелы и заклинания. Два минотавра и один орк упали, тролли даже не почесались, проломились сквозь стены таранами, из здания сразу раздались рёв, крики, грохот. Несколько защитников выпрыгнули в окна, лучники Аврэля тут же сняли их, не дав укрыться.

― Быстрее вперед! — скомандовал Борисов, тоже прибавляя шага. — Нужно прикрыть их от магов!

Да, магическая слабость троллей его сильно беспокоила, почти так же сильно, как их тупость и неспособность в стратегию. Но как выяснилось, беспокоился он зря. Тролли были прочны, быстры, легко ломали стены, а также магов. Парочку защитники дворца все же успели достать, но остальных тролли растерзали, разорвали в клочья и сожрали, окончательно сломав защитников. После этого уже не было попыток защищаться, была только паника и резня.

― Быстрее! — торопил Борисов, двигаясь быстрым шагом, едва не срываясь на бег. — Нельзя дать сбежать королеве!

Двери впереди распахнулись, словно выбитые из катапульты, вперед шагнул вождь Брахдрынаг:

― Великий Посланец! — взревел он. — Я поймал тебе самую шумную самку, как ты и хотел!

Как ни странно, но такая интерпретация попыток Борисова объяснить вождю заранее, кто такая королева и почему нельзя дать ей сбежать, а наоборот, надо поймать, но живой, обязательно живой, дала результат. С руки тролля, словно тряпка, в разорванной одежде, окровавленная и с синяками, но все еще живая, свисала Валанко. Голова ее чуть поднялась, изо рта вырвалось исполненное ненависти:

― Осссквернитель!

Борисов подошел ближе, вождь по его слову бросил Валанко на пол, и она поморщилась от боли, но тут же снова зашипела. Несколько уцелевших, тоже раненых, фрейлин попытались закрыть королеву собой.

― Прикажи городу сдаться, — произнес Борисов, подходя ближе и вставая над Валанко.

― Никогда! Никогда Далиус не склонится перед Осквернителем!

― Мои тролли растерзают их, — указал Борисов на фрейлин.

― Мы готовы отдать жизнь за королеву! — вскинулась одна из них.

Борисова неожиданно обуяла тупая, душащая злоба.

― Убрать их! Кинуть на потеху солдатам! — крикнул он.

Валанко побледнела, сплюнула:

― Чудовище! Осквернитель!

― О да, — рассвирепел Борисов, — ведь это так удобно! Осквернитель! Ату его! Боги приказали! Или мне напомнить, как ваша шайка из пяти владык пыталась поставить меня раком и поиметь без смазки, основываясь лишь на рассказах, что это будет не так больно, как с Империей?! А?!

Злоба продолжала душить его, рвалась наружу, лишая разума. Фрейлин, несмотря на визги и писки утащили, и Валанко встревоженно посмотрела им вслед, сделала попытку прикрыть свое — изрядно напоминавшее рыбу, чего уж там — тело. Затем кинула исподлобья злобный взгляд на Борисова и тот окончательно озверел.

― Ах ты мразь! — он шагнул вперед, пнул Валанко прямо по толстым губищам.

Королева отлетела, Борисов шагнул следом, нанес удар, вспарывая одежду и оставляя длинную кровоточащую рану на животе. Валанко вскрикнула жалобно, Борисов пнул ее еще раз.

― Боли боишься? — заорал он. — Другими прикрываешься? Ах ты сучка!

Он ухватил Валанко, перевернул, утыкая лицом в пол, а когда королева попробовала дернуться, тут же приложил ее лицом об пол, до хруста и выбитых зубов. Затем еще раз и тут же засадил ей в зад без всякой жалости. Королева попыталась вырваться и опять получила лицом об пол, завыла, заорала от боли.

― Где Бутка?! — заорал ей почти что в ухо Борисов.

― Не знаю! — орала в ответ Валанко, слезы бежали по лицу, смешиваясь с кровью.

― Где Бутка?! Говори или тебя будут трахать в жопу все тролли по очереди!

― Я правда не знаю! Это все Альбего, правда! К нему приходили ночные убийцы, предложили план, правда, я не вру! — Валанко плакала, пыталась повернуться и посмотреть на Борисова, который продолжал насиловать ее без всякой жалости.

― ГДЕ БУТКА?!!

― Его забрал Людо, правда, не надо больше, не надо, — слабо простонала Валанко, окончательно сломленная.

― Верю, — выдохнул Борисов, испуская струю семени и устало поднимаясь.

Гнев быстро спадал, он оглянулся. В зале не было никого, кроме качающей с осуждением головой Ханнали. Пока Борисов пытался понять, что на него нашло, за спиной раздался стук. Валанко поднялась, на пошатывающихся ногах, оглянулась слепо, словно не понимая, что происходит, затем неожиданно вскрикнула, завыла и ринулась вперед, выбив собой окно.

― Будь ты прокляяят, — донесся напоследок слабеющий вопль.

― Ну вот, — осуждающе произнесла Ханнали, — зазря королеву погубил!

Борисов подошел к окну, смерил взглядом высоту обрыва и сплюнул вслед, ответив фее:

― Да и хрен с ней.

Глава 24

Мимо проплывали остатки очередной деревеньки. Борисов хмурился и скользил взглядом по остовам домов, порубленным телам, над которыми вились мухи, проплешинам и рытвинам, оставшимся после применения боевой магии. На каменной стене висело тело с отрубленными руками, пришпиленное болтами, с табличкой на груди «Не тяни руки к Альбиону, а то протянешь ноги!»

Недовольство Борисова было вызвано вовсе не судьбой обитателей очередной безымянной деревеньки Далиуса. Точно такие же дома и тела он видел в Альбионе, видел, что творила вторгнувшаяся орда, резавшая всех и вся, с криками во славу богов.

Недовольство Борисова было вызвано мыслями о такой вот помощи детей богов. Арнэль поступила правильно, безупречно: детей богов отправила партизанить и жечь местность, создавать на месте пяти королевств полосу дикой земли, в которой можно маневрировать и отбиваться, в которой нет городов и храмов. Но теперь, глядя на следы такой помощи, Борисов не мог отделаться от мыслей о последствиях.

Он объявил амнистию насильникам, убийцам и мародерам, чтобы они могли убивать, насиловать и мародерить. Он призвал на помощь детей богов, дав им разрешение строить свои храмы. Что будет, когда эта война закончится? Неужели все так сразу перейдут к мирной жизни? Или возьмутся за привычные занятия, только уже в самом Альбионе?

Поэтому Борисов хмурился, думая о том, что лекарство могло оказаться хуже болезни.

― Команданте, — прервал его размышления Аврэль.

Борисов первым делом привычно коснулся Лобзика, но верный дробовик не ощущал опасности вокруг. Удалось наладить охрану, убийц выявляли и уничтожали на подходах, тогда они сменили тактику, начали резать офицеров и генералов армии Борисова. Скрипя зубами, пришлось ослабить все, продолжать выступать приманкой.

― Донесение от разведчика с южной стороны. К нам приближается войско!

― Войско? — переспросил Борисов.

Когда они еще были в Данайне, с ним связалась Арнэль, выслушала новости и тут же составила новый план. Стремительный извилистый марш зигзагом, по южным границам Далиуса, вдоль озера Акварио, затем вторжение в Мосайк и оттуда в Пронанс. Демонстрация соседям соседей Альбиона, что не стоит рыпаться, разгром нескольких крупных городов и самое главное — уничтожение там храмов, а также обгаживание тылов. Диверсионные группы в Морании должны были навести шороха, удержать Альбего от выступлений, раз уж все равно Бутка оказался в Пронансе.

Затем обе армии — Борисова и Арнэль — должны были встретиться в Пронансе, как молот с наковальней расплющив страну и столицу. Борисов припомнил свое обещание прийти и сжечь, обоссать Людо Третьего, и принял план жены. Конечно, армия не иголка, но при правильных маневрах можно было проскочить, быстрыми ударами разбить по частям.

― Судя по стягам, Кеном и дружины зиртанцев, — подошел хмурый Венсан, — разумеется, при поддержке толпы детей богов.

Во взгляде его читалось «а у нас нет толпы детей богов!», и он как-то даже поругался с Борисовым на эту тему. Фёдор Михайлович настоял на своем, ибо после первой атаки Империи не доверял детям богов в битвах. Даже тем трем кланам, что остались верны Альбиону. Поэтому «Дети Гондора» и «Алые Орлы» сражались вместе с войском Арнэль, а «Светлый Путь» прикрывал границы Альбиона со стороны Далиуса и Морании, готовясь прикрывать спасательную миссию по вызволению Бутки.

Пустую миссию, как выяснилось, но связаться с диверсантами не было возможности.

― Замечены орлы и грифоны, к тому же в небесах ощущаются отголоски сильной маскировочной магии, — продолжил Венсан.

Борисов только усмехнулся в ответ, прищелкнул пальцами, требуя карту.

― Отступаем вот сюда, — ткнул он пальцем.

Огромные каменоломни в холмах, в штольнях и шахтах можно будет укрыть раненых, но главное — у троллей не будет недостатка в снарядах и еде. Венсан моментально все понял, склонил голову и умчался с приказами.

― Не слишком очевидно? — спросил Аврэль.

― Меня тоже беспокоит этот вопрос, — отозвался Борисов.

Но куда больше его беспокоил вопрос с войском. Допустим, дети богов оповестили всех, но собрать так быстро войско, Кеном и Зиртан могли только в одном случае — если оно уже было собрано. Именно тот сценарий, которого он пытался избежать.

Борисов, заложив руки за спину, с интересом рассматривал парламентеров противоположной стороны. Кентавр, гневно раздувающий ноздри, со спины которого сейчас слезал гном в дорогой броне. Русалка, в передвижной бочке, смотревшая на Борисова с запредельной ненавистью. Магичка из числа детей богов, Азалия Яростная, хрупкая и мелкая на фоне очередного гиганта-варвара, увешанного оружием.

Со стороны Альбиона присутствовали Аврэль, крутящий в пальцах кинжал, и Венсан, со штандартом Альбиона, дополнительно украшенным короной — в знак того, что это личное знамя короля. Не бог весть что, но Борисов не сомневался — парламентеры хотят именно что поговорить. Первый наскок их не удался, лучники и камни троллей ссадили с небес немало летающих созданий и их всадников, людоящеры Венсана отбили атаку конницы кентавро-гномов.

Пауза затягивалась, так что Борисов любезно пришел на помощь и подсказал:

― В этой части обычно предлагают сдаться, потому что я пойман в ловушку, выхода нет, и все закончится только напрасным кровопролитием.

― Именно так все и будет, — ответил гном, выступая вперед. — Здесь нет воды, а с севера уже подходят ополчения Далиуса, пылающие жаждой справедливости!

Борисов только усмехнулся. Тролли уже выжирали колодцы, а также готовили обходные подземные пути. До Хомяка им было далеко, конечно, но зато их было много и они очень старались. К тому же, троллям необязательно было поедать все-все камни, большую часть они вытаскивали наверх, складывая себе горки снарядов и готовя примитивные укрепления.

Стоило бы, конечно, ударить, но сейчас Борисову не хватало понимания и данных разведки.

― С нами армия детей богов, — указал гном Дитрих на Азалию и Мускулатора, — выступивших в крестовый поход против Осквернителя!

― Так в этом все дело? — поинтересовался Борисов. — В Осквернителе?

― Ты! — Русалка громко хлопнула хвостом по воде, обдав брызгами союзников. — Ты несешь заразу, смерть и уничтожение! Ты изнасиловал королеву Валанко, нашу родственницу, и потом подло сбросил со скалы!

Борисов чуть прищурился, меряясь взглядами с русалкой. С той высоты, с которой прыгнула Валанко, она не могла не разбиться, разве что магией смягчила бы падение. Но будь у нее магия, Валанко применила бы ее против Борисова. Или это была особая, водная магия русалок?

― Богиня озера, Нерпида, в ярости, и мы присоединимся к крестовому походу против тебя, Осквернитель!

Все равно, размышлял Борисов, как-то слишком быстро. И суток не прошло, а тут тебе и ярость русалок, и войско Кенома. Даже если русалы все узнали через богиню, которой, допустим, поклонялась Валанко, то откуда тогда дружины Зиртана? Почему здесь нет их представителя понятно — не желают даже говорить, только смерть Осквернителю и все прочее.

― Жители Далиуса, все как один, восстали, услышав о таком неслыханном злодеянии! — взржанул кентавр.

Дети богов молчали, просто смотрели. Борисов подозревал, что им очень хочется прыгнуть вперед, попытаться убить его, но они сдерживаются. Тянут время? Возможно. Его местоположение сейчас фиксировано, антипортальные и антителепорт чары развернуты во множестве, да, пожалуй, что они ждут прибытия подкреплений, других детей богов.

― Неслыханном злодеянии?! — с яростью в голосе заговорил Борисов. — Что-то мысли о злодеянии не останавливали вашу королеву, когда она и остальные давили на меня, требуя отдать часть Альбиона! Что-то эти мысли не останавливали воинов Далиуса, когда они жгли, грабили, убивали и насиловали в Альбионе! О да, ведь им разрешили боги!

Борисов с трудом удерживался от того, чтобы сорваться на крик.

― А когда с вашей королевой и королевством сделали то, что вы сотворили с Альбионом, начался крик о неслыханных злодеяниях! Неужели не сказал Творец — око за око, зуб за зуб?

― Вообще-то нет, — тихо подсказал Аврэль.

― А даже если не сказал, то таков будет ответ Альбиона! — не растерялся Борисов. — Тому, кто выбьет нам зуб — мы своротим челюсть! Выколовшему глаз — отрубим конечности и убьем семью! Вы решили объявить кровную месть? Так не обижайтесь потом, когда мы придем и убьем всех вас, отравим озеро, разрушим храмы, засыпем землю солью!

Все равно Арнэль нечто подобное и предлагала, прямо заявив, что детей богов им не остановить, но можно сделать войну предельно невыгодной, такой, где они будут только терять, терять и еще раз терять. И где Альбион малыми силами будет сдерживать армии, за счет мобильности и готовности, и при этом не нести убытков, так как вся эта маневренная война будет вестить на территории соседей Альбиона.

Собственно, примерно так Империя и сдерживала детей богов.

― Еще не поздно остановиться, — заговорил Борисов и осёкся, так как Лобзик едва ли не раскалился.

Мгновение назад… взгляд Борисова зафиксировался на Азалии Яростной, которая радостно щерила рот, завершая ритуал. Аврэль, моментально все поняв без слов, перешел к действию, но стрела, тренькув, отлетела от щита, подставленного Мускулатором.

― Назад! — гаркнул Борисов, быстро пятясь.

Венсан выдернул знамя, правая рука его полосовала воздух саблей, словно надеясь достать невидимых убийц. Лобзик выстрелил, раз, и два, и три, гном повалился оземь, у кентавра подломились ноги, а кровь русалки затемнила стремительно вытекающую воду. Выстрелил Борисов и по детям богов, но Мускулатор словно окаменел, принял весь заряд дробовика на себя, даже не покачнувшись. Из него обильно хлестала кровь, но ясно было, что Борисов не успеет завалить его и прервать ритуал.

Аврэль все же выстрелил хитро вверх, навесом собираясь достать магичку.

― Бегом назад! — еще громче заорал Борисов.

Рванул первым, прямо навстречу стрелам. Лучники Аврэля, подползшие ближе, стреляли часто, прямо сквозь Борисова, и Аврэля с Венсаном, прикрывавших ему спины. Борисов же ощущал сильнейшую злобу и досаду — да, убийц удалось избежать, но переговоры они сорвали! Теперь драка насмерть, и в этой свалке они опять, в который уже раз, попробуют подобраться к нему ближе, отравить, зарезать, пристрелить.

― Пидарасыыыыыы!!! — вырвался на бегу из груди Борисова вопль души.

Глава 25

― Мне казалось, что ты наступаешь на Пронанс, — проворчал Борисов, глядя на Арнэль.

― Мне тоже так казалось, — ответила та, пожимая могучими плечами, — но потом ко мне явилась Ханнали, с жалобой на твои действия.

― Тебя это волнует?

― Немного.

Борисов подсознательно приготовился слушать про имение чужих женщин, но услышал другое.

― Я уже говорила тебе — не лезь лично!

― Если бы я не влез лично, Валанко ускользнула бы.

― Да и плевать, — махнула рукой Арнэль.

― Не скажи! Она выдала очень ценную информацию, Бутка где-то в Пронансе! Там же, где должна быть и ты! — разгорячился Борисов.

― А, поэтому ты так себя с ней повел, — задумчиво отозвалась Арнэль. — Унижение, насилие, боль, дабы сломать и заставить говорить? Или это как у самцов, кто кого поимел в задницу, тот и выше в иерархии?

Борисов посмотрел удивленно, затем ответил:

― Первое. Меня поджимало время.

― Не забывай, что у тебя есть и мастера пыточных дел. В любом случае, это была прекрасная возможность, и я не стала ее упускать.

― Да, удачно получилось, — согласился Борисов. — Но откуда ты знала, что они так стремительно прибудут?

― Как это откуда? Я же сама им всё и сообщила! — с искренним удивлением ответила Арнэль.

Борисова подбросило выплеском злобы, он и сам не заметил, как оказался на ногах.

― Ты знаешь, я испытываю сильнейшее желание поступить с тобой, как с Валанко! — прорычал он.

Арнэль лишь покачала головой и поцокала, ничуть не встревожившись.

― Еще одна причина не участвовать лично — ты теряешь голову. Ты поддаешься эмоциям. Ты видишь лишь узкий кусочек общей картины. В итоге ты мечешься, как зверь, хватаешь добычу, рвешь ее и насилуешь, не замечая, как вокруг смыкаются охотники. Своим посланием я как раз и привела в нужное состояние врагов, заставила их выступить и ударить там, где это было нужно мне.

― Ты была настолько уверена, что спрятала войска заранее, — пробормотал Борисов, садясь обратно.

Злость спадала и он подумал, что Арнэль права. Слишком много эмоций, слишком много необдуманных поступков. Надо подлечиться, хотя обращаться к «предательнице» Ханнали не хотелось. Имбаниэль? Пожалуй. Пока Борисов для нее выгодный союзник, травить его она не станет.

― Разумеется, ведь враги ждали совсем иного и приготовились к иному, — улыбнулась Арнэль широко, демонстрируя белоснежные зубы и острые клыки. — В результате разгром вышел полным и непонятным для врага, что также сработало на репутацию и повысило страх. К тому же мой источник сообщил им достоверные сведения, так что в следующий раз, когда он соврет им, русалы и кентавры поверят ему. И в Далиусе теперь пылает священный гнев, желание отомстить за подло убитую королеву, так что можно ожидать новых атак в ближайшее время.

― Именно этого ты добивалась? — недоверчиво спросил Борисов.

― Конечно, — спокойно ответила Арнэль. — Ты же хотел флот и выход к морю? Все, пылающие жаждой справедливости и сопротивления в ближайшее время убьются о нас, я уже отправила послания детям богов, контрпартизанская тактика, работа мелкими группами, у них это отлично получается. После такого Далиус уже не будет сопротивляться и покорно ляжет под тебя, как легла их королева.

― Она не совсем покорно, — начал было Борисов, но тут же все понял, кивнул. — Да.

― Русалы объявили тебе водоворот? Отлично, перебьем их и озеро будет наше! Акварио, конечно, не море, но потренироваться хватит. Далеко на сушу русалы не вылезут, ну кентавры с гномами, их я все равно планировала истребить и принудить к покорности.

― Да?

― Да. Их горы — отличный форпост, дружественные цверги у нас есть, считай мы выдвинемся туда и дети богов уже не смогут так сильно давить на Альбион. Правый фланг прикрыт озером, заодно будет земля для раздачи детям богов, пускай охраняют.

Борисов посмотрел изумленно, ощущая, как в нем растет уважение и восхищение Арнэль. Это было… возможно, это была та самая вторая половинка, которую он искал все это время. Сильная, надежная, умная, на ходу подхватывающая замыслы и претворяющая их в жизнь.

― Я… у меня просто нет слов, — признал он.

― То есть ты на меня не сердишься? — усмехнулась Арнэль, глядя исподлобья.

― Я мог сердиться, пока не понимал, что происходит, но теперь? Нет, я не сержусь. Более того, тебе положен высший орден, — Борисов попытался припомнить, какие там высшие ордена у Альбиона, но голос в голове почему-то не спешил на помощь, — а то и несколько! Впрочем, ты и так королева, я уж не знаю, какие там тебе еще почести можно воздать, но будь уверен — придумаю!

― Не надо.

― Не надо?

― Не надо, — повторила Арнэль, поднимаясь. — Но ты можешь меня наградить, да, прямо сейчас. Более того, можешь вручить свою награду лично.

― Ааа, — протянул Борисов, глядя, как она расстегивает броню и спокойно, без аффектации стягивает штаны. — Вы все не боитесь, что у меня организм не выдержит?

― Не стоило заводить столько жен, — спокойно ответила Арнэль, — и потом, справляешься с чужими королевами, значит, справишься и со своими! Тем более той из них, что заслужила твою похвалу!

С этими словами она рванула заколку, волосы рассыпались по плечам и груди, словно стремясь прикрыть ее полностью обнаженное тело.

― Но если тебе тяжело, то Манько мне рассказывала о других способах удовлетворения!

― Нет-нет, давай пока останемся традиционалистами, — пробормотал Борисов, ощущая, как его вдавливает в стул прессом могучего тела.

Глава 26

Борисов стоял перед табличкой с выбитым именем Мариуса, всеми его именами, длинными, как товарный состав, сжимая кулаки от бессилия. Ярость, злоба и осознание собственного бессилия душили его похлеще любого убийцы.

― Ваше Величество, — тихо произнесла Арианна, касаясь плеча Борисова.

Борисов хлестнул ее взглядом, оглянулся. Маги Гильдии торопливо отводили взгляды, спешили дальше, вжимая головы в плечи. Табличка с именем Мариуса все так же красовалась над входом в Гильдию. Посмертная табличка.

― Вам не сказали, чтобы не беспокоить вас зазря, — пояснила Арианна.

― И это, конечно же, отлично сработало! — рявкнул Борисов, выходя из себя.

Тут же устыдился, попытался взять себя в руки. Для этого он и вернулся в Хогвартс, прийти в себя, подлечиться у Имбаниэли и попутно обсудить с ней вопрос ритуалов Живы. Хотя, по плану, должен был вести войска, ударять, охватывая Пронанс клещами.

― Прошу прощения, графиня, в том нет вашей вины, конечно же, — произнес он.

― Вам не стоит извиняться, Аргус, — отозвалась Арианна, — каждый, кто терял близких людей, вас поймет. Но поймите… мы искренне беспокоимся о вас и вашем здоровье!

И это было, пожалуй, самым удивительным во всем происходящем. Титул Осквернителя? Война с Империей и всем Высшим Пантеоном? Покровитель Альбиона — Бог Жадности? Убийцы режут и убивают? И все равно альбионцы продолжали верить в Борисова, выполняли его приказы, сражались за родину изо всех сил, славили «Аргуса Первого», несмотря на почти полное разорение страны.

Обвинения со стороны Империи в том, что «Аргус Филч продался демонам», тоже не нашли понимания и одобрения у альбионцев. Борисов бросил багровый кристалл Палмер там, в темницах графа Тибурдоха, но в свете последних событий у него все чаще закрадывались подозрения: что, если это влияние тех самых демонических эманаций? Поэтому он планировал навестить и Архина, дабы тот придумал, как все проверить.

― И я благодарен вам за это, — ответил он через силу. — Как и за заботу о дворце и остальных делах.

― Это честь для меня, — с достоинством ответила графиня Маурелл.

― Верховный маг ведь еще не назначен? — спросил Борисов и, получив кивок в ответ, сказал. — Отлично. Есть у меня кандидатура на этот пост. Знаний, может и не хватает, ну да учится быстро. И мощи хватает.

Чтобы, если что, убийцы не ушли безнаказанными, подумал Борисов, пытаясь не злиться. Но как не злиться, когда он ощущал свое полное бессилие в этом вопросе? Даже то, что он ослабил охрану, не помогло, убийцы все же достали еще одного из его команды! Из старой команды, которая шла за ним еще в Ветреной! От такого все словно чесалось изнутри, хотелось орать и рубить, обрушиться с небес пылающим мечом, да что там, сразиться с самой Каорой и ее нагнуть, дабы она прочувствовала всю боль и ярость.

― Вызовите из войска королевы Арнэль мага и бывшего жреца Ддоса, проведите церемонию вручения скипетра Верховного мага, — начал он отдавать распоряжения Арианне, — и пускай объединяет свои усилия с Ридером. Оказывать им всемерную помощь.

― Что-то конкретное?

― Да, свитки и маги, и того, и другого страшно не хватает в войсках. Но и здесь должен быть резерв.

― Понятно, — задумчиво отозвалась графиня, спешно царапая магическим пером пергамент.

Здесь было не самое лучшее для таких разговоров, но что поделать, если графиня так удачно находилась под рукой? Собственно, первый и самый важный визит Борисов нанес именно ей, дабы графиня Нордора представила ему нового казначея. Купец Ормусс, человек с примесью крови нагов, ему понравился, видно было, что дело свое знает. Ормусс и Арианна даже успели немного пополнить казну, при том, что поток расходов не стал меньше, а то и вырос.

Затем Арианна увязалась за Борисовым, и так вот они и оказались здесь, перед Гильдией магов.

― Бедняга, — с искренним сочувствием произнесла Арианна, поглаживая Хомяка по шерсти на боку.

Тот лежал в центре какой-то сложной фигуры, тяжело дышал, закатывал глаза и жалобно поскуливал. Но хотя бы в размерах уже больше не уменьшался.

― Дело было очень плохо, — рассказывал Левозуб, — еще немного и он умер бы. К счастью, Хомяк сумел вырваться из ловушки, и господин сразу призвал его к себе, а также отправил нам клич. Мы приступили к ритуалу и сумели отмолить Хомяка.

Что-то не сходилось в этом рассказе, ведь Борисов точно помнил, как сам Жадность ему рассказывал, мол, он может поглощать проклятия. Разве Хомяк не жрал все подряд как раз затем, чтобы передавать силу Жадности? Разве не сожрал он тогда проклятие с самого Борисова? Разве не предлагал Жадность передать благословения Живы за счет того, что их сожрет именно Хомяк? Но сейчас было не время и не место затевать разборки, и Борисов, делая вид, что верит, сочувственно кивал. Сам факт обмана занес в длинный мысленный список.

― То есть он жив-здоров и может приступить к пожиранию?

― Господин, — Левозуб закатил глаза, указывая вверх, словно его собеседники не понимали, о ком идет речь, — очень переживает за судьбу Хомяка и решил дополнительно защитить его. Сейчас мы молитвой и благословением изменяем его, чтобы такого больше не повторилось.

― Но пока вы не закончите, он будет недоступен для призыва?

― Увы, — развел руками Левозуб, шелестя мантией.

Борисов похлопал Хомяка по боку, произнес:

― Выздоравливай, дружище, нам еще столько предстоит вместе сожрать! — и пошел к выходу.

Похоже, Имбаниэль предстояло обождать. Выйдя из храма, Борисов вспомнил, что собирался совместить лечение у нее и обсуждение ритуалов, и скривился, словно откусил половинку лимона. Идти к Имбаниэль не хотелось, тем более торговаться из-за омоложения. Если дети богов поймут, что это его слабое место, то немедленно ухватят за него. И чего он к Ханнали не обратился?

― Аргус, вам плохо? — участливо спросила Арианна.

Охрана охраняла с каменными лицами. Борисов попытался унять перекошенность рожи, вызванную воспоминаниями, почему именно он не обратился к Ханнали. Мысли обо всей этой гаремно-отношально-сношальной теме вызывали у него позывы к рвоте, ощущение серости, необходимости вставать и идти на нелюбимую работу.

И это если не вспоминать о еще двух женах: Жаклин и Маньке!

― Насколько раньше все было проще, — вырвалось у него.

― Как я вас понимаю, — еле слышно отозвалась Арианна.

Борисов посмотрел на нее удивленно, затем внезапно понял и ощутил нечто давное забытое. Прилив крови к ушам и щекам и отголоски стыда. Ведь и правда, жила себе баронесса Арианна Маурелл тихо, пока на нее не свалился Борисов. Переспал (ну ладно, здесь была инициатива Арианны), вручил титул и повышенные обязательства, затем еще и еще, затем вытащил в Хогвартс, вручил опасный пост и потащил дальше, даже не особо спрашивая согласия. Или спрашивая? Неважно. Главное, что он нагружал и нагружал каждого в своей команде работой, в полной уверенности, что те справятся, будут работать на износ, но все сделают!

Теперь же он сам стоял и жаловался, что работы много!

― Спасибо, Арианна, — чистосердечно произнес он.

― За что? — смутилась та.

― За то, что вы есть! — широко улыбнулся Борисов.

Не то, чтобы заботы слетели с его плеч, но все же стало чуть легче. Понятно, упадок сил и непрерывные заботы, так и до депрессии легко можно докатиться. Если раньше не упадешь от переутомления, не схлопочешь инфаркт с инсультом.

А ведь Ханнали предупреждала, мелькнула мысль.

― И за то, что вы есть рядом! Берегите себя, следите за столицей, продолжайте отбирать самых лучших специалистов, — сказал Борисов.

Арианна на лету уловила невысказанное, тут же раскланялась и они расстались на теплой ноте. Борисову немедленно словно бы стало холоднее, опять начала наваливаться серая муть и тоска, но он встряхнулся, отгоняя неприятные ощущения.

В подземелье под дворцом было сыро и тихо. Сунулся какой-то подземный краб, но Квакушка тут же припечатала его коротким хвостом, потом дополнительно задавила лапой. Архин чертил линии специальными разноцветными мелками, затем с огромной осторожностью достал, не касаясь руками, из кожаного черного мешочка обломанный кусок рога, поместил его в один из узлов фигуры, прямо напротив Борисова. Выглядела фигура так, будто пьяный пытался нарисовать цветик-семицветик, а затем бросил и принялся чертить круги и эллипсы.

― Это обязательно? — спросил Борисов.

― Если мы не хотим снова вызвать Палмер, то да, — серьезно ответил Архин.

Борисов чуть дрогнул. Он без затей рассказал о последнем визите Палмер, и гном не на шутку встревожился.

― А есть какая-то противодемоническая защита?

― Есть, — ответил Архин, вглядываясь в лепестки на полу. — Демоны — слуги и порождения Пожирателя, тщащиеся освободить своего повелителя и завершить его миссию, поглотить весь мир. Божественные знаки и благословения, молитвы, особенно Люмену, богу света.

― А Жадности? — покривился Борисов, опять вспомнивший о своей метке.

― Не знаю, — пожал плечами гном. — Возможно? Не каждый бог сможет защитить от сильного демона, а демоны — сильны и раз уж если у них на тебя такие виды, о!

Архин принялся что-то колдовать, творил себе дополнительную защиту, насколько понял Борисов. Он не стал отвлекать, терпеливо ждал. Наконец гном закончил, взялся уже за основной процесс.

― И что? — недоуменно спросил Борисов, когда ничего не произошло.

― И все, — с трудом ответил Архин. — Ты чист, команданте. Было бы в тебе что-то демоническое, кусок рога засветился бы!

― Да? — недоверчиво спросил Борисов.

― Да. Это же рог Абхамута, одного из князей демонов! Был прорыв в столице… Дуарнии, что ли? Не помню, дело было лет четыреста назад. Князь демонов снес полстолицы, в ответ ему надавали по рогам, загнали обратно, а кусочки остались. Страшно вспомнить, во что мне обошелся этот.

Архина передернуло, а Борисов сказал:

― Кстати, о прорывах. Надо бы обсудить эту тему по дороге в Пронанс.

Глава 27

Вы отравлены ядом Каоры!

Благословение бога Жадности нейтрализует яд!

Борисов поморщился — все же этот уродец ухитрился его достать, чиркнуть отравленным кинжалом. Яд Каоры, доставивший столько проблем Фёдор Михайловичу, в начале его пребывания в Триэме, теперь эффективно нейтрализовывался благословением Жадности. Борисов и раньше не особо смотрел, что ест и пьет, а уж с благословением Жадности так вообще перестал обращать внимание на такие мелочи.

― Ты как? — поинтересовалась Арнэль, оттирая меч.

― Царапина, — ответил Борисов.

Благословение позволяло не думать о ядах, Лобзик предупреждал об опасностях физических, амулеты на шее нейтрализовывали магические атаки. Но все равно, бессилие и постоянная жизнь в ожидании удара в спину, изматывали. Не демоническое воздействие, нет, ощущение бессилия и нервотрепка, вот что приводило к срывам Борисова.

Радовало, если тут вообще было применимо это слово, только одно: охрана — выжившие ветераны — становились все более сильными, умелыми, злыми и могучими. Да и сам Борисов ощущал, что, несмотря на старость и возраст, тело его словно само собой крепчает, выдерживает нагрузки, быстрее затягивает раны и так далее. Такова была реальность мира Триэма, насколько ее понял Борисов из объяснений — чем больше опыта, тем ты сильнее, пускай он и сам и не прилагал каких-то усилий для получения такового опыта, просто делал, что должен.

― Кто-то еще пострадал? — оглянулась Арнэль.

― Капитан Кизил, бедняга, — последовал ответ.

― Да, он всегда лучше управлялся с телегами, чем с мечом, — пробормотал кто-то.

Появился жрец Жадности, пробубнил короткую молитву, что про «тело да будет отдано богу», и убитого, командира службы тыла, вынесли. Арнэль тем временем распекала начальника охраны, давала указания насчет нового распорядка проведения таких собраний.

― Это я виноват, — вздохнул Борисов, — притягиваю их, словно магнит.

Он взял кубок со стола, опрокинул махом. Легкое разбавленное вино изрядно горчило, снова в голове звякнуло насчет нейтрализации яда, и Борисов дернул щекой. Мало того, что нагло явились под видом слуг, принесших вино, так еще и сумели обмануть охрану, напали и все равно не поленились предварительно отравить вино! Сколько времени пройдет, прежде чем убийцы просто начнут резать всех уровнем ниже команды Борисова?

Рука его сжалась, словно собираясь смять кубок в лепешку.

― Если кто и виноват, то Каора, да те старые уроды, что ей поклоняются и посылают молодых на смерть, — сердито парировала Арнэль. — Продолжим, господа!

Она указала мечом на большую карту Пронанса и окрестностей.

― Как я уже говорила, мы прикрыли фланги. Диверсии в Морании (Борисов снова дернул щекой, все же подданые Альбего, если не он сам, заманили Бутку в ту ловушку), разгром армии Далиуса, сожжение столицы и убийство королевы Валанко, уничтожение части армии Хмидии и засада возле Папенгарда, блестяще осуществленная племенем вождя Драбындаха и рейнджерами Альбиона. Разумеется, эффект от воздействия был бы кратковременным, не изменись обстановка. Несколько часов назад началась крупномасштабная свара детей богов, во всех пяти королевствах — соседях Альбиона, и даже у соседей соседей. Не просто драки, а именно война с уничтожением храмов, то, чем раньше занимались только войска Альбиона. Поклонники богов Высшего Пантеона, несомненно, пытаются повторить нашу же тактику, лишить наших союзников из числа детей богов мобильности, скорости возрождения, возможностей шпионажа. Все это указывает на то, что они осознали серьезность проблемы, поняли, что легкой победы не выйдет, и приняли ответные меры.

Арнэль обвела всех взглядом, ее военачальники слушали с серьезными лицами. Борисов же опять ощутил себя клоуном, мечущимся туда-сюда, забывшим основное правило руководителя. Конечно, убийцы, вторжения соседей, крестовый поход, жёны, но что это, если не отговорки?

― Но именно сейчас, когда дети богов всерьез вцепились друг другу в глотки, у нас развязаны руки.

Меч Арнэль, едва не прорвав бумагу, указал на столицу Пронанса, Тулундию.

― Удар в сердце! — провозгласила она. — Стремительность и натиск! Мы должны закончить все за двое суток, до того, как опомнятся дети богов, до того, как основные силы наших союзников окажутся выбиты.

― Разве они не смогут возродиться?

― Дети богов возвели себе ряд храмов рядом с южной границей Альбиона, но былого натиска уже не будет, — отмахнулась Арнэль. — Главы союзных кланов Крондор и Арагорн уверены, что дети богов перенесут противостояние в другие страны, ближе к центрам влияния богов Высшего Пантеона. Мы же получим в той или иной степени нейтрализованные и разоренные пять королевств, причем с уничтоженными храмами.

― То есть то, чего и добивались, — кивнул Борисов, осознавший до конца весь замысел.

― Именно. Также мы расставим двойную ловушку, — меч ее передвинулся вправо, — попутно подловив войско Мосайка, стоящее лагерем вот здесь, возле Радыли. Бергиненц не глуп, армию Мосайка потрепали, и сейчас он спешно усиливает ее и тренирует подкрепления, благо там, возле города, целых четыре подземелья.

Тема подземелий для Борисова была сложной и почти не изученной. Но подземелье возле Ветреной, затем перекочевавшее под дворец в Хогвартсе, ясно указывало, что оттуда можно извлечь много полезного. Но время, время и дела, из-за которых ему все было некогда не то, что в подземелье сходить, даже основами магии Призывов заняться. Да что там, даже тренировки с Арнэль по укреплению тела все еще оставались где-то там, в ближайшей перспективе.

― И именно потому, что он не глуп, он бросится к Тулундии, дабы мы не разбили их по частям, вначале Пронанс, затем его. Опередить нас он не сможет, разве что помчится вот по этой недавно проложенной дороге, — Арнэль указала на карте, — загоняя лошадей и нежить.

― Нежить? — немного встревожился Борисов.

Как-то до этого нежить не особо встречалась в боях, хотя, как ему вспомнилось, Хогвартс готовили к противодействию таковой.

― А, ты тоже не любишь этих трупоедов? — оскалилась злобно Арнэль. — Я выбила их первым делом, хотя как боевики они слабоваты. Но в любом случае, Бергиненц не глуп, так что использует только те разновидности нежити, что не боятся солнечного света и не устают, и использует их как транспорт и обоз, поэтому они и уцелели. Разумеется, против этого надо будет принять меры.

Военачальники кивали, что-то там себе помечали. Борисов посмотрел на Венсана, тот слегка пожал своими мощными людоящерскими плечищами, сделал неопределенный жест, мол, неважно, порубим всех.

― Если он останется на месте, то мы блокируем дороги здесь и здесь, и просто разобьем Пронанс. Бергиненц может остаться в осаде, тогда мы прихлопнем его на месте, либо попытается прорваться, но потеряет время, и мы все равно его прихлопнем, только уже на марше. Но вероятнее всего, что он придет на помощь Пронансу, с открытием портала прямо в Тулундию.

― Нет, — пробормотал Борисов, осознавший, что происходит.

― Да, — ухмыльнулась Арнэль. — Не забывай, у нас не больше двух суток, а то и меньше, пока дети богов не перебьют друг другу храмы. В Тулундии тоже будут беспорядки, впрочем, там у нас есть заранее заготовленный тобой козырь.

― Дуболом? Разве он вышел на связь?

― Со мной, точнее говоря, я перехватила его послание, и там все завертелось, — пояснила Арнэль таким тоном, словно речь шла о самой обыденной вещи. — Поклонники Высшего Пантеона сильнее, напали внезапно, сейчас у них преимущество. Мы же немного поможем своим союзникам, заодно добавим хаоса в происходящее. Людо не чета Валанко, он умеет воевать, столица серьезно укреплена, так что такая диверсия изнутри сэкономит нам массу сил и войска, которое у нас и так не слишком велико. Часть троллей ляжет, конечно, но небольшая, они хороши в ближнем бою, зайдем изнутри магической защиты, сразу раздавим дворец и Гильдию, в общем, стандартно все.

― Стандартно, — недоверчиво хмыкнул Борисов. — А если Бергиненц не пойдет порталами? Если мы не успеем ворваться и перейти ими? Чужие порталы — не фунт изюму, закроют и пиши пропало!

― Именно! — обрадовалась Арнэль. — Поэтому мы должны что? Правильно. Максимально увеличить шансы на то, что он пойдет порталами и подготовиться к тому, чтобы эти порталы не закрылись в последнюю секунду, а также подготовить свое эффектное и внезапное появление. Твой Хомяк тут подошел бы идеально, но он сейчас недоступен, так что придется поработать самим троллям.

Затем она повернулась к своим военачальникам и произнесла.

― Итак, вот что мы сделаем.

В полном королевском наряде и при регалиях Борисов ощущал себя разнаряженной мишенью. Тяжелое чувство, которое не уменьшалось даже от того, что рядом шла охрана, и все вместе они двигались в середине армии, шагающей по Пронансу. Пылили три племени троллей, широким шагом шли минотавры и орки, скрипел обоз, сверху парили наблюдатели и разведчики, то и дело разлетались вспышки сканирующих заклинаний.

Над армией витало напряжение и предвкушение новой победы.

― Ваше Величество! — закричал один из магов, дернувшийся до этого от невидимого импульса. — Есть сигнал!

― Действуем! — радостно взревел Борисов, которого уже утомило ожидание удара в спину.

О да, конечно, убийцы могли его достать и в Тулундии, прогнозировать и бить на упреждение они точно умели, но шансы там были ниже, да и в горячке боя точно будет не до ожиданий. Портальщики-телепортисты уже творили свою магию, спешно приоткрывая проход, наводясь по сигналу своих собратьев.

― Ого! — присвистнул Борисов, выходя из портала. — И ты мне еще говорила не лезть лично?!

Все вокруг было завалено телами и залито кровью, словно на скотобойне. Мало того, бой продолжался, и Арнэль, тоже залитая кровью с ног до головы, продолжала командовать.

― Тебе — да! — крикнула она, словно мечом рубанула. — Быстрее же!

Портал за спиной Борисова вспыхнул и расширился, из него толпой повалили тролли и часть войска, которому предстояло сменить троллей остальных пяти племен в вопросе истребления войска Мосайка. Тролли выбегали из одного портала и вбегали в другой, открытый в Тулундию. Каким-то образом портальщики Арнэль подхватили его, не дали погаснуть.

― Повезло, — деловито бросила Арнэль, оказываясь рядом, — в охране тоже стояла нежить, ни хрена они не поняли, что мы подбираемся снизу, пока не стало поздно.

― А Бергиненц?

― Ушел первым, так что у тебя есть все шансы его догнать! Вперед!

Борисов кивнул и тоже скомандовал, указывая на портал:

― Вперед!

Глава 28

Яркий свет ударил в глаза, словно Борисов переместился за пол-мира, в другой часовой пояс, где был полдень, а не зыбкий сумрак перед рассветом. Он невольно прикрыл глаза, ощутил, как бьется в кобуре Лобзик, от предвкушения и ощущения сильнейшей опасности со всех сторон. Раздалось скрежетание троллей, Архин что-то быстро колдовал, топот каменных ног, несущихся мимо.

― Быстрее! — гаркнула ему в ухо Арнэль. — Бергиненц помчался во дворец! Он и Людо — твои! Я займусь городом и детьми богов!

Борисов проморгался, убрал руку, тут же озадаченно моргнув. О да, в Тулундии было все то же еще толком не начавшееся утро, но только в небесах. Город пылал так, что глазам становилось больно. Огромные шары света в небесах, вспышки заклинаний, молний, накрывающих целые кварталы, метеориты с небес, столбы огня на месте храмов и дворцов. В этом реве магии и хаоса крики горожан практически не были слышны.

С громким хлюпаньем схлопнулся портал, разрубив одного из троллей пополам.

― Черррепахи! — удовлетворенно выдохнула Арнэль.

Вскинув меч, она заорала что-то на тролльем, тут же заскочила на шею одному из троллей и помчалась верхом на нем в битву. Тролли уже растекались каменными ручьями, ломали, рушили, жрали, и Борисов в который раз смутно подивился, зачем им, питающимся камнями, жрать живых людей?

― Веди нас, Великий Посланец! — взревел рядом вождь Брахдрынанг.

Борисов выбросил ненужные мысли из головы, сосредоточился на задаче. Удирающий Бергиненц, судя по штандарту, уже почти достиг конца крутого подъема к дворцу — настоящей крепости.

― Сбить шары на башнях! Быстрее! — указал Борисов. — Выбить ворота!

Камни полетели густо, один из основных шаров удалось сбить, и общий щит так и не активировался. Со стен метнули камни, бревна, наружу вырвался отряд, прикрывая собой короля Мосайка. Поток магии, настоящая колонна материализованный энергии, ударил из недр отряда, сметая троллей с подъема.

― Щиты! — гаркнул Архин, перерекрывая шум.

С его рук сорвалось какое-то черное пламя, но удар был направлен только на троллей. Те, впрочем, не будь дураки, тут же продемонстрировали отличия между собой и людьми. Спрыгнули с дороги, цепляясь за края и, словно в дурном фильме про Тарзана, понеслись, перепрыгивая с камня на камень, и врезаясь в стену. Там вспыхивали свои щиты, два тролля развалились и рухнули вниз, подняв фонтаны воды, но остальные, раскаляясь и покрываясь льдом, срываясь и отпрыгивая, тем не менее упорно и быстро, очень быстро, вгрызались в стены, дырявя их, словно мыши сыр.

С башни ударила катапульта, но мимо.

― Вождь! Забрось своих троллей катапультой во дворец! — выкрикнул Борисов, осененный внезапной догадкой. — Нужно не дать королям сбежать!

Правда, как быть с порталами и телепортами, Борисов не знал. Портал к своим уже захлопнулся, сюда забежали только тролли, без магов. Даже если на дворце и всей столице Пронанса стояли антипортальные чары, дабы враги не прошли внутрь, все равно в таких щитах обычно оставляли лазейки для своих.

― Ката-пульта, — с расстановкой повторил Брахдрынанг. — Понял, Великий Посланец! Твоя жена нас учила этой хитрости!

И тут все предусмотрела, невольно восхитился Борисов. Тролли сбегались в кучки, хватали одного из своих и швыряли, словно огромный булыжник. Запущенный не просто летел, он еще и, как правило, сшибал зубцы, разбрызгивал стражу и гвардейцев там, затем скрывался в глубинах дворца.

― Берегись! — крикнул Архин, отдергивая Борисова.

Плавящий все луч, словно гигантский лазер, взрезал дома и улицу, пытаясь достать троллей. Брахдрынанг тоже метнулся в сторону, тролли разбегались и уворачивались, пытаясь сблизиться с отрядом, который продвигался вниз по подъему, стреляя во все стороны заклинаниями.

― Нужно атаковать! — заорал Архин в самое ухо Борисову.

Над головами что-то вспыхнуло, ухнуло и завыло так, словно в небе завелся огромный волк.

― Они применяют проклятия против камня!

Борисов подскочил, стрела тут же клюнула его в грудь, отскочила от кирасы. Тем не менее, удар оказался болезненным, и Борисов отшатнулся в укрытие. Тревога в груди росла — если маги были готовы к появлению троллей, то тех, кого забросили во дворец, наверняка сейчас разлагают на атомы!

― Вождь! — крикнул Борисов, но тщетно.

Со стороны замка короля раздался треск, вниз полетели две башни, грохотом падения заглушая вопли тех, кого убивали ворвавшиеся внутрь тролли. Борисов выдохнул:

― В атаку!

И первым рванул вперед, пригибаясь, с Лобзиком наготове, благо тот вещал, что с той стороны опасности не слишком уж много. Борисов сразу увидел — почему, ведь отряд, выскочивший из замка, уже с кем-то дрался.

Сцепившись в клинче, фигуры пластали друг друга топорами и мечами, кто-то бил молотом, маги ослепляли и били в упор, плавя мостовую под ногами. С боков выскочили несколько троллей, рванули к дерущимся, одна из фигур неожиданно раздалась в размерах, рванула навстречу троллям, размахивая ветвями.

― Вождь! Дуболом! Свои! — гаркнул Борисов на бегу.

Брахдрынанг и Дуболом затормозили почти одновременно, но все равно столкнулись с грохотом.

― Команданте!

― Посланец!

― У нас общий враг! — не время было вдаваться в объяснения. — Быстрее, вождь, на выручку нашим в замке!

Отряд, вышедший из замка, казалось, брал верх, многих людей Дуболома уже убили, три тролля валялись расплавленными лужицами камня, но Борисов переломил ситуацию. В очередной раз с сожалением вспоминая Хомяка, из которого выходил такой чудный таран, он сам рванул вперед, несколькими выстрелами в упор разламывая отряд. Дуболом ворвался, хватая и протыкая врагов, Брахдрынанг не отстал, расплющил двоих в мгновение ока. Кто-то из противников все же сделал выпад, ударил в бок, но подоспевший Архин отбил копье топором. Мечники охраны прикрыли раненых агентов Дуболома, насели, не давая магам колдовать.

― Хршггррррпрщщщдррр! — на едином дыхании скрежетнул Архин, словно вел ногтем по доске.

Словно заправская фея, он швырнул целое облако пыльцы, ошеломив магов на пару секунд. Этого хватило, и вскоре объединившийся отряд уже бежал вверх по подъему, рубя в спину убегающих, перепрыгивая через тела. В замке и над головами продолжало свистеть и вспыхивать, битва в столице Пронанса разгоралась и разгоралась.

― Так это вы, — прохрипел Борисов на бегу.

― Да-да, команданте, — с гордостью в голосе отозвался Дуболом.

Он бежал легко, почти непринужденно, чуть впереди, попутно дополнительно прикрывая собой, толстой корой кожи.

― Мы устроили беспорядки, столкнули лбами, зажгли город, чтобы армия рассеялась в нем, и потом начали резать детей богов! — в голосе Дуболома слышался почти экстаз, упоение устроенной резней и местью. — Я поспешил к дворцу, зная, что вы будете там, команданте!

Наверное, Арнэль и это предусмотрела, подумал Борисов машинально. Ворота были уже совсем близко, виднелся вырванный с корнем подъемный ворот моста, разломанная решетка, кровь и остаток от одного из стражников, кусок руки.

― Аргус и Альбион! — радостно крикнул Дуболом.

Рука его метнула в воздух шар, взорвавшийся радужным фейерверком. Лобзик ощутил опасность, Борисов вскинул руку, указывая направление, и двух лучников снесло камнями. Тролли карабкались по стенам, бежали по подъему, вливаясь в замок, рвали, кусали и крушили.

И опять их выручила внезапность и скорость нападения. Отряд вихрем промчался по дворцу и успел перехватить королей Пронанса и Мосайка перед потайным ходом. Вождь метко метнул кусок колонны, заткнув этот самый ход и попутно расплескав Бергиненца кровавым фаршем.

Борисов бросил взгляд, но Брахдрынанг прямо светился от гордости, что выполнил поручение Великого Посланца, и Фёдор Михайлович промолчал, не стал ругаться на этого большого каменного ребенка, обладающего невероятной силищей и прочностью.

― Ну что, Люда, — сказал Борисов, выходя вперед и нарочито коверкая имя короля Пронанса, — я же обещал, что приду и сожгу?

Он мотнул головой, указывая за окно, где восходящее солнце подсвечивало пожары и хаос всеобщей резни в Тулундии. Даже отсюда были заметны места, где племена троллей захлестывали какие-то здания, кроша их в пыль, уничтожая детей богов и жителей Пронанса. Более того, словно отвечая на жест Борисова, за стенами столицы вспыхнул гигантский портал, и оттуда хлынуло войско Альбиона.

― Жаль, Бергиненц не дожил, — равнодушным голосом изрек Борисов, — а то сам бы себе об камень голову разбил, узнав, что его войско уничтожено.

Войско, но не страна, напомнил внутренний голос. Далиус, Мосайк, Пронанс, жители трех стран теперь должны были возненавидеть Альбион всеми фибрами своих душ. Возможно, это тоже было хитрым ходом Арнэль, для зачистки всякого сопротивления, чтобы враги сами бежали на войско Альбиона с вилами наперевес.

― Ну что, Люда, — Борисов опять сделал упор на женский вариант имени, — сам скажешь или мне поступить с тобой, как с королевой Валанко?

Людо Третий вздрогнул, лицо его исказилось отвращением. Немногочисленные придворные, сопровождавшие его, уже лежали лицами в пол. Гвардейцы пытались оказать сопротивление и пали жертвой троллей.

― Осквернитель, — произнес Людо. — До каких глубин мерзости ты готов опуститься?

― А ты уже размечтался, что я лично тобой займусь? — хохотнул Борисов. — Нет уж, найдется кому тобой заняться. Да и всеми остальными жителями дворца и столицы тоже!

Он шагнул почти в упор к Людо, вперился взглядом, прорычав:

― Говори, где Бутка, или я покажу тебе, до каких глубин способен опуститься Осквернитель! Сидя на колу, ты отлично разглядишь всю мерзость того, что я сотворю с Пронансом и его столицей! Даю тебе в том мое слово!

Людо пошатнулся, пробормотал что-то про слово Осквернителя, но затем все же ответил:

― Его унесли потайным ходом, сразу же. Он выходит внизу, за пределами города, чуть восточнее мусорных оврагов.

― О, я знаю, где это! — обрадовался Дуболом.

― Тогда в погоню! — бросил Борисов, отрывая взгляд от короля Пронанса.

Рука его вскинула дробовик, выстрел разнес голову Людо, забрызгав стену мозгами и кровью.

― Но вначале, — выдохнул Борисов, приспуская штаны, — мне надо сдержать еще одно слово.

Глава 29

Борисов пришел в себя, с трудом вскинул гудящую голову и пробормотал разбитыми губами.

― Слушайте, ну это уже начинает надоедать.

Он опять висел в какой-то темнице, прикованный и привязанный. Справа висел Архин, слева Дуболом, в своем человеческом обличье. Борисов неожиданно ясно вспомнил, что случилось, и досадливо цокнул. В пылу погони он немного увлекся, утратил осторожность и вылетел прямо к лежащему на земле Бутке, не обращая внимания на предупреждения Лобзика.

Сейчас дробовик на бедре, конечно же, отсутствовал.

Борисов попробовал сосредоточиться, призвать его, но ничего не вышло. Магия призыва не работала, ускорение тоже не активировалось. Божественная связь с Хомяком? Тоже не работала. Ловушку расставили дети богов, это он успел заметить, перед там, как его все же достали ударами. Но почему тогда его не убили? Решили доставить в главный храм, провести торжественное жертвоприношение?

Снаружи донесся шум, затем дверь меееееедленно открылась.

― Неожиданно, — вырвалось у Борисова.

― Еще как, — согласилась королева Пинки, втыкая факел в подставку. — Меня уверяли, что от этого эликсира вы все проспите минимум сутки.

Принцесса, ставшая королевой, все такая же бледная, смотрела на него с жадным интересом, как голодный ребенок на конфету. Затем она подошла ближе, ухватилась за ручку ворота. Крест поменял положение, теперь Борисов находился почти лежачем положении, смотрел в темный потолок.

― Вот так будет лучше, — донеслось бормотание Пинки, затем она выхватила нож.

Боль пронзила Борисова, королева резала на нем рубаху (совсем не ту, в которой он был во время погони, машинально отметил Борисов), самолично и неумело, задевая кожу и взрезая ее. Затем она неожиданно наклонилась к его груди, припала к ней, зализывая раны.

― Аххх, — донесся тихий стон.

Пинки, с перепачканным красным подбородком и ртом, выпрямилась, в свете свечи ее глаза сверкали, и Борисов содрогнулся внутри. На него словно смотрел обезумевший Хомяк, оказавшийся в женском теле.

― Вот так, — и со свечи начал срываться воск, падать прямо на свежие раны.

Борисов не выдержал и закричал, захрипел от боли, забился рефлекторно, пытаясь увернуться и вырваться, но Пинки тут же зацокала и начала качать пальцем.

― Так дело не пойдет, — произнесла она обиженно.

Заскрипел другой ворот и Борисов ощутил, как его сжимает и сдавливает оковами так, что не пошевелиться. Даже голову, казалось, свободную, прихватило, сдавило ремнем до боли.

― Не для того я тебя похищала, — деловито заметила Пинки, — чтобы ты тут дергался!

― А для чего? — прохрипел Борисов.

Говорить было трудно, горло тоже оказалось перехвачено.

― Для чего похищала? — упрямо продолжил он.

― Чтобы ты стал моим мужем, конечно же!

Борисов не нашелся, что ответить, закашлялся судорожно, ощущая, как душит его ремень на горле, словно стягивается туже с каждым кашлем.

― На… хре… на, — выдохнул он с трудом.

Пинки, наконец, сообразила что-то, ослабила ремень, снова склонилась над Аргусом:

― Так лучше? — заботливо спросила она, капая воском вниз.

Борисов увидел, что воск капает и ей на пальцы, но королева лишь вздрагивает тихо, сладостратно, и потому сдержался, ответил сквозь стиснутые зубы:

― Благодарю, так лучше.

― Цени мою заботу, дорогой, ведь в семье главный должен заботиться обо всех остальных! Зачем ты думаешь, все это? — в руках ее возник нож. — Чтобы ты сразу понимал свое место в семье, а то маменька меня предупреждала, что у мужиков на уме одни лишь только глупости! Но ты попался в мою ловушку, значит, я главнее, я хищник, а ты — жертва! Я буду доминировать, а ты меня слушаться! Представляешь, какая идеальная семья у нас будет?

― Я могу и так тебя слушаться, — проворчал Борисов, следя за ножом в руке королевы.

― Нет-нет-нет-нет, — снова закачала та пальцем, а вместе с ним и рукой с ножом. — Творец завещал вступать в отношения только после брака! Ты же чтишь заветы Творца?

Борисов не ответил, но Пинки и не требовался ответ.

― Ах да, ты же Осквернитель, ты не можешь чтить заветы Творца! Ты очень, очень, очень плохой мальчик, Филч! — нож ее снова резанул Борисова, теперь уже ниже груди, затем еще и еще.

Пинки припала к ранам, облизывая их, затем выпрямилась, улыбаясь сладострастно:

― Но я чту заветы! Никакого секса до брака! А потом я тебя перевоспитаю! Очищу тебя от скверны и войду в историю Триэма, как величайшая святая!!

Борисов содрогнулся всем телом, в глазах Пинки пылало безумие и вожделение.

― Тебе, конечно, интересно, как я сумела так ловко заманить тебя в ловушку! — голос ее стал выше, появились визгливые нотки.

Борисову не было интересно, но, как уже говорилось, его ответ Пинки не интересовал.

― Этот дурак Людо хотел шантажировать тебя заложниками, но я сразу поняла, что нужно делать! Выждала момент, притворялась бедной блеющей овечкой, бее, беее, помогите, а потом появилась в нужный момент! О, как твои тролли жрали детей богов! Оо!!

Ноздри ее раздувались, грудь вздымалась, казалось, что она сейчас кончит прямо на месте. Нож ее сделал еще пару надрезов, добравшись практически до паха Борисова. Пинки слизнула кровь и неожиданно остановилась.

― Нет, нет, это неправильно, — забормотала она, — неправильно! Вначале мы должны поженииться!

― Конечно, дорогая, — как можно более мягким, несмотря на боль, сказал Борисов, — только развяжи меня, чтобы я мог поцеловать невесту.

― Нет! — взвизгнула Пинки. — Решил задурить голову бедной девушке? Проклятый соблазнитель! Осквернитель! Носилки сюда!

Тут Борисов осознал, что все это время дверь в камеру была открыта. И мало того, рядом с ней находилась масса народа, что, судя по всему, только дополнительно возбуждало Пинки. Затем эти мысли вышибло у него из головы, ибо на носилках лежал Бутка. Окровавленный, изрезанный, кажется со сломанными руками и выбитым глазом, но все еще живой.

― Брак заключается на небесах, и он должен быть добровольным! — Пинки шагнула к Бутке, нож в ее руках подрагивал, словно в предвкушении.

― Я согласен, — торопливо сказал Борисов, повторил громче. — Согласен!

― Ммм, и на что же это ты согласен? — Пинки подошла ближе, затем, словно вспомнив, что она не одна, рявкнула: — Все вон! И пришлите священника!

― Согласен добровольно жениться на тебе, — четко произнес Борисов, глядя Пинки в глаза.

― И занимать в семье положенную мне богами позицию, подчинения, послушания и перевоспитания, — добавила, потом бросила нетерпеливо: — Ну же!

От ответа Борисова спасло появление священника, пожилого, вздрагивающего от страха при каждом взгляде на Пинки. Поэтому он старался не смотреть на королеву, да и на Борисова тоже, ведь тот так и лежал, прикованный и порезанный. Пинки, радостно улыбаясь, держала в руке свечку, продолжая капать воском на Борисова. Также она подсказывала и переиначивала формулировки, и Борисов, кидая обеспокоенные взгляды на Бутку, вынужденно соглашался, цедил сквозь зубы формулы.

― Объявляю вас мужем и женой на веки вечные, пока Венедита не разлучит вас, — пробормотал священник.

Почти сразу же он вскрикнул, схватился за голову и осел на пол. Борисов, занятый звяком в голове, сообщавшим, что он стал королем-консортом Хмидии, проводил священника озадаченным взглядом, затем сообразил и мысленно выругался.

― Унесите эту размазню! — крикнула Пинки, склоняясь над Борисовым и сообщая. — Вот теперь жених может поцеловать невесту!

Целовалась она неумело, елозила губами, размазывая слюну, а Борисов, понятное дело, не рвался ей помогать.

― Да унесите же его и вообще уведите отсюда всех! — громко скомандовала Пинки.

Новый вал тел, суетливое исполнение, взгляды, полные страха, и Борисов мысленно подивился, как эту королеву еще не свергли. Буквально за несколько дней она умудрилась довести всех своих подданных! Возможно, это станет путем к спасению? Не вечно же он будет ходить, закованный? Борисов посмотрел на сияющее радостью лицо Пинки и содрогнулся: возможно, что и вечно.

Королева снова заговорила, подтвердив его худшие опасения:

― Быстрее! Быстрее! Вы мешаете нашей первой брачной ночи!

«Да что ж у меня все так через жопу», тоскливо подумал Борисов, и мысль его словно бы материализовалась. Едва дверь захлопнулась, Пинки деловито подняла крест с Борисовым, зашла со спины.

― Эй, эй, что ты там делаешь? — забеспокоился Борисов, когда с него сдернули штаны.

Отверстие в кресте (специально сделанное на заказ, понял Борисов, холодея) позволило Пинки смазать его чем-то прохладным, затем палец ее ткнулся в задний проход, словно проверяя на прочность.

― Готовлю тебя, — ответила Пинки. — Все мужчины — насильники, так мне говорила маменька, а уж Осквернитель — насильник вдвойне! Но я тебя перевоспитаю, покажу святость брачных уз! Покажу, что насиловать это плохо!

― Но ведь…

― Нет-нет, даже не думай! У тебя не будет шанса применить свою штуку для насилия, ты будешь учиться смирению и подчинению! Я перевоспитаю тебя! Ты научишься приносить радость окружающим, научишься… удовлетворять меня, — выдохнула Пинки с содроганием. — И по хозяйству поможешь, будешь с королевством управляться!

― С королевством? — переспросил Борисов.

― Ты же теперь мой муж, а значит — консорт. А будешь плохо справляться, я буду тебя наказывать!

Пинки подпрыгнула, захлопала в ладоши, заранее радуясь будущим наказаниям. Борисов пытался придумать выход, но тот опять не придумывался. И в эту темницу Гость точно не явится. Хомяк бы помог, о да, но хомяка не было.

― Ах да, чуть не забыла, — остановилась Пинки.

Извлекла из складок платья, заляпанного кровью и воском, какой-то кристалл, поставила его на стол.

― Раз тебя не берут зелья, то наслаждайся любовной магией, — улыбнулась она. — Разогревайся и разминайся, я скоро приду, принесу тебе один любовный подарочек!

Намекающе поиграв бровями, она скрылась за дверью. Борисов попробовал еще раз вырваться, но ничего, конечно же, не вышло. Кристалл заливал камеру лучами, слепил и хуже того, Борисов ощутил, что магия действует. Словно он дунул травы на пару с Ханнали и теперь раны и боль вызывали наслаждение, чувство приятного томления, а организм возбуждался прямо на глазах, несмотря на обстановку и все случившееся.

― А вот и мой подарочек, — промурлыкала фигура, появившаяся в лучах кристалла.

Глава 30

― Ты? — выпучил глаза Борисов. — Как ты здесь оказалась?! Я же выбросил кристалл!!

― Предварительно обильно полив его своей кровью, — хихикнула Палмер, подходя ближе, — очень, очень умно, Аргус.

Палмер встала вплотную, глядя, так сказать, с высоты положения. В глазах ее горело торжество, видно было, как мелькает на заднем фоне хвост.

― Так что все рассказы твоего невежественного приятеля-гнома про демонические эманации, лишь сказочки-пугалки. Нам не нужно все это, у нас есть и другие способы воздействия, более приятные и полезные, — улыбнулась Палмер, протягивая руку.

― Да, такие, как на королеву Пинки, — попытался как-то сдержаться и увести тему Борисов.

― Королеву? — удивилась Палмер, высоко задирая ногу и забираясь на Борисова, затем расхохоталась громко. — О, не волнуйся, она сама по себе такая! Вот мамаша ее, та да, та пыталась призывать демонов, правда в основном, чтобы они отодрали ее, как следует! Потому что больше никто ее жирной тушей не соблазнялся!

Она опустилась и начала двигаться ритмично, водя коготками по груди Борисова, глядя на него с предвкушением. Могучая грудь покачивалась, кристалл продолжал слать лучи любви и Борисов ощутил, что все его попытки сопротивляться тщетны.

― Как ты думаешь, почему она такая набожная? — вопросила Палмер, сжимая руками грудь и делая вид, что облизывает соски. — Все из-за мамаши своей! Пыталась защититься от демонов, ха-ха-ха-ха! Мало кто знает, но от нас нет защиты!

Она опустилась резко, легла на Борисова, вдавливая его грудью в помост, почти до хруста костей. Любовная магия, переводящая боль в наслаждение, послала разряд по телу Борисова, усиливая истому.

― Еще меньше людей знают, что мы — верные слуги Пожирателя, — возбуждающе шептала Палмер в ухо Борисова, облизывая его длинным языком. — Мы не забыли его заветов, мы упорно трудимся над той целью, которую не смог добиться наш господин. И наша цель совпадает с твоей!

Борисову почудилось движение за дверью, но тут Палмер вонзила ему когти в бока. Он едва не закричал, но хвост Палмер стремительно метнулся вперед, затыкая ему рот.

― Не надо этих глупых слов, — почти пропела Палмер, продолжая неистовые движения. — Обдумай все и ты поймешь, что наши цели совпадают! Ты хочешь покинуть этот мир, вырваться на свободу, и того же хочет Пожиратель! Помоги нам, и мы поможем тебе! Вместе мы сокрушим всех врагов! Жадность хочет мести, мы поможем и ему! Ты знал, что он тоже хочет сожрать весь мир, из своей жадности?

Борисов не смог бы ответить, даже если бы захотел, что не помешало ему впиться зубами в хвост. Палмер застонала, выпрямилась и выгнулась дугой, еще сильнее вонзая когти в бока Борисова, царапая его до крови.

― За это его и наказали! — стонала Палмер, ускоряя движения бедрами. — За это! И он может, может отнимать у других территорию! Не слишком много, но для прорыва хватит!

Организм Борисова не выдержал и начал изливаться, под прыжки и выкрики Палмер.

― Приоткрой нам лазейки! Этого хватит! Все равно все считают тебя Осквернителем!

Она рухнула на Борисова и в этот раз в груди его что-то все же хрустнуло. Он опять заметил движение и в этот раз все же рассмотрел его источник. Амплитуда движений Палмер уменьшалась, хвост вывалился и упал на пол.

― Как я их приоткрою, если я в плену? — тихо спросил Борисов, стараясь, чтобы его не услышала Пинки. — Кто откроет вам лазейки, если я так и останусь здесь в цепях?

Краем глаза он посматривал на Пинки, которая самозабвенно, прикрыв глаза, ласкала себя чем-то, двигая руками под подолом платья, и с содроганием осознал, что примерно так оно и будет. Никто его не выпустит из цепей, пока он не «перевоспитается», то есть, попросту говоря, не сломается. Также не стоило забывать, что Пинки удерживает в плену его соратников, а те, кто остался на свободе, наверняка ищут его совсем не там, где надо.

― Ты и так работаешь на нас, — Палмер похлопала себя по животу, — но да, ты прав.

Ее блудливая улыбка сказала Борисову, что все это время Палмер знала о присутствии Пинки, но даже не подумала останавливаться. Лучи кристалла снова начали воздействие, и Фёдор Михайлович стиснул зубы, думая о том, что Арнэль права: нечего соваться во все лично. И что он уже слишком стар для всего этого дерьма.

Приступ злобы от этого стал только сильнее.

― И помни, что ты мне должен за свободу! — оскалилась она напоследок.

А ты мне — за возвышение, мысленно ответил Борисов. Когти Палмер легко вспороли ремни и доски, разорвали цепи, звенья которых разлетелись со звонким лязгом. Борисов и кусок креста рухнули с грохотом, а Палмер исчезла, словно и не было, оставив в воздухе терпкую вонь.

― Ах ты! — раскрыла на шум глаза Пинки.

Борисов, чуть ускорившись, рванул к ней, врезался, вбивая тельце королевы в дверь с грохотом. Магия призывов все еще не действовала, но когда в заложницах целая королева — шансы все же лучше, чем, когда ты висишь, прикованный. Рука его накрыла рот Пинки, сдавила, глуша невнятное сладострастное мычание. Вторая рука ухватила ее за горло, сдавила.

Что-то упало на пол с глухим стуком, и Борисов, чуть скосив глаза, увидел покрытое какой-то жидкостью некое подобие искусственного члена с застежками и завязками. Затем до него дошло и его опять перекосило, от отвращения, запоздалого страха и ярости. Душащей злобы.

― Начнешь говорить громко, сразу сломаю шею, — прорычал он, нависая над Пинки.

― У меня твои друзья, — шепотом ответила та. — Один мой крик и им не жить.

― Я все же рискну, — оскалился Борисов, — тебя здесь не слишком-то любят.

Глаза Пинки неожиданно стали масляными, лицо словно расплылось:

― Зато тебя любят, — прошептала она, — сразу видно Осквернителя, вызвать себе демоницу, чтобы сорвать мою первую брачную ночь! Какой коварный, жестокий, унизительный план!

Шептала она все горячее, словно возбуждаясь, и Борисов понял, что его тоже постепенно накрывает магией кристалла. Он оглянулся, потащил к столу с кристаллом Пинки, словно куклу.

― Да, терзай меня, мучай, теперь тебе можно, мы теперь муж и жена, — бормотала Пинки, засунув руку между ног.

― Зачем все это? — прорычал Борисов сердито.

Одной рукой он удерживал Пинки, прижимая ее к стене за горло, второй пытался как-то справиться с кристаллом. Выходило очень плохо, ни оружия, ни инструментов, ни свободы действий. Борисов метнул кристалл в стену, но он лишь отскочил, закатился куда-то в угол. Давление магии немного спало, хотя и не исчезло совсем.

― Зачем? — повторил он. — Я не желал этой войны! Мы всегда смогли бы договориться!

― Затем, — простонала Пинки, — что я тоже не хотела этой войны. Я думала… я надеялась…

― Что?! — Борисов чуть пристукнул ее головой об стенку, взгляд Пинки прояснился.

― Что ты оставишь меня у себя во дворце! Возьмешь в плен, закуешь в цепи, будешь насиловать по праву победителя! — чуть дернулась Пинки. — А я бы постепенно овладела твоим сердцем, перевоспитала!

― Так вот в чем дело, — процедил Борисов медленно. — Мечты не сбылись.

― Вернувшись и став королевой, я поняла, что просто так сдаться не выйдет, — продолжала Пинки, мечтательно закатив глаза и слегка суча ногами, потирая их друг о друга. — Слишком слаба Хмидия, слишком сильны дети богов и слишком сердиты на тебя мои соседи. Во имя защиты подданных, пришлось посылать войска, строить планы, интриговать, беспокоиться! Я так переживала за тебя!

Борисов остолбенел на пару секунд от такой наглости.

― Но ты, оказывается, мог призывать демониц, ммм! А можно мне эту демоницу?! Я хочу ее перевоспитать! Она такая плохая!

Борисов понял, что недооценил величину тараканов в голове Пинки, и снова легонько стукнул ее о стену.

― Похищение меня и соратников — это твоя интрига?! Пытки и женитьба — твой план? К чему все это?

― Как к чему? — радостно переспросила Пинки, глазки которой маслено блестели от страсти и похоти, — Чтобы когда твои войска войдут в Хмидию, ты взял меня в плен и отомстил десятикратно за причиненные тебе мучения! Чтобы я стала жертвой за свой народ, как Валанко! Чтобы потом склониться перед тобой и служить в роли верной рабыни, а мой народ стал бы твоим народом и прославлял меня за мою жертву! А тебе досталось бы королевство Хмидии, на полностью законных основаниях!

От всего этого веяло таким безумием, что Борисов даже не стал спрашивать, почему нельзя было просто прислать ему предложение о союзе. Кристалл продолжал действовать, и в первую очередь надо было избавиться от него, но для этого требовались свободные руки. Он сорвал одежду с Пинки, запихал ей же в рот, как кляп, потащил к одному из свободных крестов и приковал. Пинки, извивалась и мычала, бросая в его сторону сладострастные взгляды.

Броски в стену не работали, но Борисов все же нашел выход: разбил кристалл искусственным членом, благо тот оказался какого-то рода артефактом. Кристалл разлетелся во вспышке и Борисова накрыло настоящим цунами воздействия, огромной волной любовной магии, вымывавшей все мысли, оставляя одно лишь желание — срочно овладеть кем-нибудь. Пинки стонала и билась в цепях, похоже, уже достигнув вершин наслаждения.

― Отомстил, говоришь? Как Валанко? — прорычал он, придвигаясь к Пинки.

Мыслей не было, кроме похоти, ярости и злобы, желания отомстить, причинить как можно больше боли этой хрупкой безумной дуре, испортившей все планы. Борисов вошел сзади, спереди сунув игрушку, принесенную Пинки, и королева заорала сквозь кляп, боль и наслаждение мешались в этом крике. Борисов не глядя хлестнул ее сбоку по голове, ударил в бок, плечо, наклонил крест, так, чтобы Пинки билась головой о стену при каждом его движении и заорал:

― Вот тебе первая брачная ночь! Вот тебе тесный союз! Ну, теперь поняла, кто тут главный?!!

Скрытый квест «Укрощение строптивой королевы» выполнен!

Вы становитесь королём Хмидии!

Вы получаете опыт…

Получен новый уровень: 250!

Вы достигли минимально необходимого для слияния двух королевств уровня!

Желаете объединить свои королевства и принять титул Императора? Да/нет