Завтра Млечного Пути

ГЛАВА 2

Он не понравился ей сразу. Это был среднего роста брюнет в дорогом черном костюме. Зашел в приемную и прямо с порога бросил на нее оценивающий взгляд. На лице бывалого мачо, кроме двухдневной щетины, еще и кривая ухмылка. Из-под опущенных черных бровей тяжелый, и даже чем-то гипнотический взгляд темно карих глаз. Он держал руки в карманах брюк, выпятив наружу большие пальцы, что говорило о его, возможно, надменном характере.

– Олег у себя? – спросил он, продолжая нагло ухмыляться. Он даже не поздоровался. Действительно, хам.

Она выдержала небольшую паузу, демонстрируя этим свое пренебрежение незваному гостю, и ровным голосом произнесла:

– А вы, собственно, кто?

Улыбка сползла с его лица, а густые брови медленно поднялись вверх.

– Что?…

Она почувствовала, что берет инициативу в свои руки.

– А ВЫ, СОБ-СТВЕН-НО, КТО? – по слогам произнесла девушка, словно издеваясь над незнакомцем.

– Я – кто? – он вытащил ладони из карманов и выглядел даже несколько растерянным.

– Нет, нет, что вы, я с тем стулом разговариваю… Конечно – ВЫ!

Он повернул голову и взглянул на стоящий рядом с дверью, в которую он только что вошел, стул. Затем снова сунул руки в карманы и сказал:

– Девушка, вы с Луны свалились? Так даже там знают, кто я такой.

– А что вы мне хамите?!

– Вы первая начали! Тем более, что я не хамлю, а объясняю.

– Лучше объясните мне, кто вы такой, черт вас побери!

– Обойдемся без чертей, а?! Во всей обозримой вселенной не сыскать индивида, который не знал бы, кто я такой! – он говорил так, словно это была чистая правда.

– Да кто вы, блин, такой, в конце концов!!! – она вскочила с кресла и стукнула обоими кулачками по столу…

Идиллию, царившую в кабинете Ганна с лицезрением вида города из окна тридцатого этажа и прослушиванием лунной сонаты, прервала ворвавшаяся в кабинет секретарша. Олег даже вздрогнул. Он повернулся на вертящемся кресле в ее сторону и, вопросительно глядя на свою помощницу, спросил:

– Что случилось, Жанна?

– Там какой-то тип пришел. Тебя спрашивает. Говорит, что он какой-то Симон Дирев… или Дирив… В общем, дерево он, семейства дубовых! – в сердцах бросила секретарша.

Олег захлопнул челюсть, перестал жевать жвачку и уставился в потолок, вспоминая человека с таким именем. Затем взглянул на девушку и спросил:

– Может быть Симон Ди Рейв?

– Точно! Ты его знаешь? По-моему, он полный придурок!

– Ты что!!! Впусти его немедленно! – Олег вскочил со своего кресла.

Она пожала плечами и, открыв дверь, недовольно произнесла:

– Заходите.

Ди Рейв вошел в кабинет, даже не взглянув на стоящую у двери Жанну.

– Дружище! Ты, я смотрю, совсем зазнался! К тебе не пробиться! – воскликнул улыбаясь Симон.

– Небольшое недоразумение, – виноватым тоном произнес Олег и двинулся на встречу гостю. Друзья обнялись, приветствуя друг друга, и Ганн пригласил Ди Рейва присесть в мягкое, обтянутое черной искусственной кожей кресло. Сам он сел в такое же кресло напротив.

Жанна, явно недовольная этим незваным гостем вышла из кабинета, не дожидаясь, что Олег станет их знакомить и пытаться примирить.

– Ну и характер, – покачал головой Симон, когда она вышла.

– Ты про Жанну? Что у вас там произошло?

– Представляешь, она не знает, кто я такой.

– То есть… – Олег явно не понял, что Ди Рейв имеет ввиду.

– Видишь ли, Олег, – Ди Рейв перешел на ехидный поучительный тон, – я все-таки, с некоторых пор, очень известная личность.

– Ну и что с того? По-моему, Симон, это ты зазнался.

– Вовсе нет, – он мотнул головой, – просто в этой калифорнии мне прохода не дают. Особенно после двух последних премьер. Смотрел их?

Олег принялся доставать вино и фужеры из своего сейфа.

– Ну-ка, напомни названия.

– 'День искупления'. Его презентация в октябре была. И вот, в марте, римейк первой части старинной 'Звездной саги'.

– Ага, – Олег разлил вино в фужеры, – 'Звездную сагу' я смотрел. Даже два раза. Жене очень нравится.

– Ты что, женился?

– А не пошел бы ты куда подальше, – укоризненно покачал головой Ганн, – я же тебе, подлецу, два раза приглашения на свадьбу отсылал.

– Ой, Олег, слушай, совсем из головы вылетело. С этой суматошной богемной жизнью. Завертелся, заметался. С меня подарок, дружище.

– Да ладно тебе. Давай лучше выпьем, за встречу. – Он протянул Ди Рейву вино.

Они чокнулись и выпили залпом, словно это было не вино в фужерах, а водка в граненых стаканах.

– Как же я так, – продолжал сокрушаться Симон.

– Да хватит тебе. Есть кстати не хочешь?

– Нет. Я заходил в 'С-13'. Там с ди-джеем поели. Выпили малость.

Олег разлил еще вина.

– Все. Теперь пьем культурно, – заявил он. – Так значит, ты снялся в 'Звездной саге'?

Симон кивнул.

– А кого ты там играл? – поинтересовался Ганн.

– Олег, ты что, офанарел? Мне тот же вопрос сегодня ди-джей задал. По-моему, ответ очевиден. Ты бы секретаршу свою пригласил. Неудобно как-то получилось. Познакомимся. Помиримся.

– Она не секретарша, а делопроизводитель, – пробормотал детектив, смакуя вино.

– Не велика разница, – пожал плечами Ди Рейв. – Извини, я не знал, что между вами что-то есть.

Олег чуть не поперхнулся.

– С чего ты взял?

– Ну, ты отреагировал так…

– Ты опять забыл, что я женатый теперь?

– Нет, причем здесь это? Когда это наличие супруги мешало интригам на стороне? Ты ведь лучше меня это знаешь, детектив, – Симон усмехнулся.

– Ты в своем порочном Голливуде, совсем моральный облик потерял. Я порядочный человек.

– Не сомневаюсь, – засмеялся Ди Рэйв. – Только не обижайся. Значит, между вами ничего нет? Это хорошо, – он потер руки.

– Если ты виды на нее имеешь, то я тебя огорчу несказанно, – хмыкнул Ганн, отпивая вино.

– Как тебя понимать? – Симон насторожился.

– Ее мужчины не интересуют.

– Как это? А кто ее интересует?

– Женщины.

Теперь чуть не поперхнулся Ди Рэйв.

– Но, это же ненормально!

– Скажи это ей, только запишись предварительно на прием к дантисту, – хихикнул Ганн. – Когда кто-то касается ее личной жизни, она бывает очень сурова, а в совокупности с первым разрядом по рукопашному бою это дает потрясающий эффект.

Ди Рэйв грустно взглянул на друга, залпом осушил фужер и, протянув его Олегу, вздохнул:

– Налей-ка братец до краев.

Жанна продолжала набирать на клавиатуре компьютера ежемесячный отчет, который необходимо сдать куратору до первого мая. Она услышала, как дверь кабинета частного детектива Олега Ганна открылась, но никак не отреагировала на это. В двери показался Ди Рэйв.

– Ладно, Олег, мне еще в Москву сегодня лететь. Рад был повидать. После всех дел, думаю, возьму себе отпуск. Вот тогда отдохнем. Счастливо!

– Пока! – послышался голос Ганна. – Привет всем передавай, кого увидишь.

– Договорились, – Симон махнул рукой и, закрыв дверь кабинета, направился к выходу. Однако у стола, за которым сидела Жанна, задержался.

– Простите Жанна, я извиниться хотел, – обратился он к ней.

– Извинения приняты, – сухо ответила она, не поднимая головы.

– А давайте познакомимся, – улыбнулся он, пытаясь разрядить обстановку.

– Жанна, – произнесла она без эмоций и без изменений в позе.

Крепкий орешек. Но Ди Рэйв сдаваться не хотел.

– Может быть, сходим как-нибудь… куда-нибудь…

– В кино? – усмехнулась она.

– Я не собираюсь водить вас на свои фильмы, – нахмурился Симон, – Я не хвастун какой-нибудь.

– Ага, я уже это заметила, – Жанна засмеялась.

Ди Рэйв почувствовал, что проигрывает. Он уперся кулаками в стол и, наклонившись, приблизился к ней.

– Вы же сказали, что извинения приняты.

– Приняты, – кивнула девушка. – Приняты к сведению. И только.

– От вас реально добиться прощения? – спросил Симон.

– А от вас всегда алкоголем пахнет? – ответила она.

Он отодвинулся от нее.

– Жанна, вы мне сердце разбиваете, – с серьезным видом произнес Ди Рэйв.

– Оно у вас есть? – девушка пристально на него посмотрела. – Простите, Симон, я с радостью продолжила бы нашу милую беседу, но у меня много работы, так что всего доброго. Тем более, вам в Москву еще лететь.

– Я еще вернусь, – подмигнул ей Симон, открывая входную дверь.

– Олег будет очень рад, – усмехнулась в ответ Жанна.

В Москву из Калининграда летали комфортные авиалайнеры для локальных воздушных перевозок. Именно на один из таких рейсов и ждал посадку сидевший за столиком в кафе аэропорта Ди Рэйв. Он взглянул на часы. До посадки на пассажирский 'Ил' еще двадцать минут, поэтому можно было не спеша пить свой кофе.

В аэропорту было малолюдно. Несколько минут назад ушли в небо два стратосферных 'сверхзвука' Ту-344. Один держал путь во Владивосток, другой в Нью-Йорк. Каждый борт вмещал в себя четыре сотни пассажиров, и после отбытия этих лайнеров, после того как разошлись провожающие, здание аэропорта опустело. Осталось лишь две сотни тех, кто ждал рейс на Москву, но данное строение было слишком огромным, чтобы двести человек создавали здесь признак массовки.

– Что, зайти не судьба была? – послышался чей-то недовольный голос.

Симон обернулся и увидел стоящего рядом человека. На вид ему было, как и Ди Рэйву, лет двадцать шесть. Он был несколько выше ростом. Около двух метров. Этого человека, чей рост и плотное телосложение придавали ему богатырский вид, звали Макс Иглов. Он, как и Олег Ганн, был бывшим его одноклассником и старинным другом.

– Привет, Макс. Садись, что стоишь?

– Ну и как это понимать? – продолжал Иглов, садясь за столик. – В 'С-13' зашел, Олега навестил, а ко мне наведаться некогда. Так?

– Чего ты кипятишься, Макс? Я только утром из Америки. Мне еще в Москве надо побывать. А послезавтра я вообще на Зети улетаю. Ну я просто физически не успею всех повидать! – начал оправдываться Ди Рэйв.

– Эй, терминатор! – крикнул Иглов роботу-официанту. – Выпить чего-нибудь дай!

– Поконкретнее, пожалуйста, – ответил невозмутимый робот.

– Чего уж конкретнее, сто грамм водки мне и моему, с позволения сказать, другу!

– Может не надо водки? А, Макс? Я в клубе с мичманом виски глотнул. С Олегом винца хряпнули. Чем день-то закончится?

– Так ты даже пил с ними? А я не при делах, да? Ну и кто ты после этого? – фыркнул Иглов.

– Погоди. Вот закончу все дела. Возьму отпуск. Соберемся все вместе…

Робот принес водку.

– Послушайте, уважаемый, – обратился Симон к официанту, – здесь не сто, здесь все двести грамм.

– Совершенно верно. Как и заказал ваш друг.

– Але, я заказывал сто грамм! – возмутился Иглов. – Я русским языком сказал, сто грамм водки мне и моему другу!

– Я знаю четыреста языков и наречий. Я прекрасно вас понял. Вы сказали: 'Чего уж конкретнее, сто грамм водки мне и моему, с позволения сказать, другу!' – робот даже голос Макса воспроизвел. – Выражения 'чего уж конкретнее' и 'с позволения сказать' я опускаю, поскольку они несут некую информацию о ваших панибратских взаимоотношениях и к делу не относятся. Остается – 'сто грамм водки мне и моему другу'. Это значит – сто грамм вам, и сто грамм вашему другу. Итого двести грамм на двоих. Если вы имели ввиду – сто грамм на двоих, то должны были сказать: 'мне и моему другу по сто грамм водки'. Чего не понятно?

Макс уставился на робота и после некоторой паузы, в которой Иглов находился в недоумении, угрожающе произнес:

– Иди отсюда, киборг-убийца.

– Не надо хамить, – надменно произнес робот, уходя.

– Успокойся Макс, – засмеялся Ди Рэйв. – На вот лучше, – Симон протянул ему бокал с водкой.

– Давай. За встречу, – Иглов тут же забыл про инцидент с официантом.

Они выпили и закусили бутербродами.

– Что у тебя за дела, кстати? – поинтересовался Иглов.

– Ну-у. Ты ведь смотрел новую 'Звездную сагу'? – почесал затылок Ди Рэйв.

– Ты что? Я же на премьеру в Лос-Анджелес прилетал! Забыл? – воскликнул Макс.

– Очень хорошо. Так вот, – Симон принял деловитый вид. – Как понимаешь, данное кино не есть плод чьего-то каприза. Сейчас, когда на дворе эра межзвездных путешествий, старая фантастика стала, в некотором роде, актуальна. Фантазия романтиков доконтактической эры особо актуальна для обывателей нашего времени. И наш режиссер, Николас Вистлер, решил сорвать банк на возрождении в мире кинофанов фантастики прошлого, адаптировав ее к современным реалиям.

– Ближе к делу. А то ты сейчас улетишь, а я так ничего и не пойму, – махнул рукой Иглов.

– А суть в том, что я лечу на Зети с презентацией фильма и пробной партией товаров нашего концерна. В том числе партия роботов типа Сайлер и Текнас. На эту парочку у концерна особые надежды. Предполагается, что на бытовых роботов, созданных по образу и подобию героев фильма, будет сумасшедший спрос. Хотя некоторые полагают, что индивидуальность этих персонажей может быть утеряна из-за массовости производства. Но мы, вероятно, решим эту проблему созданием продвинутого искусственного интеллекта, дающего возможность каждому экземпляру проявлять свой уникальный характер, не теряя конечно связи с первоисточником. Ну, а поскольку я приложил немалые, в том числе и материальные, усилия к созданию фильма, то презентовать все это буду я, так как я теперь не просто актер, а киномагнат.

– Вот как? А почему Зети? Это же черт знает где, на краю Контактики!

– Именно поэтому. На планетах, которые в настоящее время быстрыми темпами обживаются, есть особая потребность в роботах-помощниках. Одновременно со мной вылетают еще пять представителей с подобным грузом на другие планеты.

– Надолго летишь, киномагнат? – усмехнулся, передразнивая, Иглов.

– Да несколько дней. Дорога больше займет, чем я там буду. Потом вернусь, и, надеюсь, возьму отпуск.

В этот момент по репродуктору объявили о том, что на рейс до Москвы производится посадка. Друзья попрощались, и Симон направился к посадочной платформе.

Ди Рэйв сидел в кресле и смотрел в иллюминатор, за которым раскинулся красивейший вид величественного заката. Однако думал он не о красоте солнца, опускающегося в бескрайнее поле облачности, раскинувшееся под крылом самолета, а о красоте иной. Из головы не выходила эта неприступная, колкая на язык, а потому умная и сильная девушка. Симон как-то неожиданно понял, что все прошедшее после ухода из офиса Ганна время, он думает только о Жанне. Она понравилась ему сразу. Ее каштановые с рыжеватостью волосы, вьющиеся как клубы плывущих за окном густых облаков. Прическа Жанны не скрывала ее прелестной шейки, и Ди Рэйв даже успел заметить родинку на ней. Он буквально влюбился в ее, пьянящего вида, фигуру, но особенно в ее большие глаза, хотя зеленый цвет глаз всегда отталкивал его. Но только не эти…

– Добрый вечер.

Симон аж вздрогнул от неожиданности. Он отвернулся от иллюминатора. Рядом с его креслом стояла симпатичная стюардесса в синей униформе 'Аэрофлота'. Киномагнат отметил про себя, что и у нее глаза зеленые, но не идут ни в какое сравнение с глазами Жанны, хотя тоже весьма красивые. Ди Рэйв даже вытянулся вперед к стюардессе, чтобы получше разглядеть глаза девушки.

– Простите? – она отпрянула.

Поняв свою оплошность, Симон плюхнулся обратно в кресло и с невозмутимым видом заявил:

– Я говорю, что вы хотели?

– Я хотела узнать, не желаете ли вы чего-нибудь, – улыбнулась она.

– У вас есть шампанское?

– Конечно, – девушка кивнула.

– Будьте добры.

– Хорошо, сейчас, – стюардесса снова улыбнулась и двинулась дальше между рядами пассажирских кресел.

Ди Рэйв снова уставился на закат и думал о том, что же все-таки с ним происходит, хотя прекрасно понимал, что ответ очевиден. Он за пять минут умудрился влюбиться в девушку, которая не знала кто он и, более того, не скрывала своего презрительного к нему отношения. Даже узнав о нем. Как же так? А ведь Жанна очень соблазнительна, в более возвышенном, чем обычно, понимании этого слова. Она была красива и женственна. Смелая и благородная. Да, она благородна. Ведь она 'отшила' его без всякого кокетства. Резко и без пошлостей. Симон даже поежился в кресле, понимая, что ее поведение в общении с ним делает ей честь. Делает ее особенной. Он снова вспомнил глаза Жанны. В ее взгляде были скрыты и нежность и страсть, какая-то добрая грусть и ум сильного человека. И даже детская наивность. Сколько противоположных качеств в одном человеке.

Симон уперся лбом, в холодное стекло иллюминатора, словно оно способно помочь ему избавиться от этих мыслей. Он вытаращил глаза на темнеющий горизонт, на алые, от утонувшего в них солнца, облака, и страстно захотел разбить это стекло, выпрыгнуть из самолета и, рассекая небо, промчаться вниз. Долететь до офиса Ганна, проломить головою крышу и, ломая перекрытия, устремиться в приемную, где свалиться к ней на стол, за которым она что-то печатает, и крикнуть – 'Жанна! Я вас люблю!'. А она в ответ:

– Вот ваше шампанское.

– А?! – Ди Рэйв вздрогнул и обернулся.

– Я говорю, вот ваше шампанское, – произнесла стоящая рядом стюардесса.

– Спасибо, – вздохнул Симон, принимая бутылку и бокал.

Девушка как-то странно посмотрела на него и удалилась.

– Наверное, решила, что я больной, – вслух подумал киномагнат, наливая себе шипучий напиток. – Хотя по большому счету, сейчас так оно и есть.

Был уже поздний вечер. Вся столица оделась в пеструю мантию разноцветных огней и налилась характерными для этого времени звуками, доносившихся из общественных заведений, в которые хлынули освободившиеся от рабочих будней москвичи. Небо мерцало огнями аэромобилей над всем городом, и только над Красной площадью оно было чистым, поскольку это была закрытая для полетов частного транспорта зона. Но зато она была свободна для пеших прогулок. По площади сновали десятки людей. В основном приезжие. Встречались и представители внеземных рас.

Недалеко от мавзолея мерил шагами небольшой участок площади молодой человек, который, судя по всему, был из местных, поскольку мало обращал внимание на многовековое величие и восхищающую красоту этого места. Очевидно, привык и к виду Кремля, и к собору Василия Блаженного, и к тому ощущению могущества и великой истории, которое дарит посетителям Красная площадь. Но этот симпатичный, худощавый молодой человек, роста чуть выше среднего, больше обращал внимание на проходящих мимо девушек. Определенно он был жителем Москвы. Звали этого элегантно одетого брюнета Алекс Крюгер. Это было обычное имя для многих граждан Великой многонациональной Державы, коей являлась Россия. Ведь имя его друга, которого он здесь ждал, тоже было своеобразным. Друга звали Симон Ди Рэйв.

Алекс взглянул на часы, очевидно Симон задерживался. Хотя нет. Вот он медленно шагает со стороны величественного собора. Улыбнулся, глядя на фотографирующуюся возле мавзолея группу молодых азиатов. Увидев Крюгера, махнул рукой и ускорил шаг. Друзья обнялись, приветствуя друг друга.

– Давно ждешь? – поинтересовался Симон.

– Минут пятнадцать. Как добрался? – Крюгер хлопнул товарища по плечу.

– Весело, – многозначительно хмыкнул Ди Рэйв. – Итак, какие у нас планы на вечер?

– Сейчас, дождемся одного деятеля и будем решать.

– Ермак? – радостно воскликнул Симон.

– Он самый. На службе что-то задерживается. Сегодня он не на Лубянке, а здесь.

Симон удивленно посмотрел на друга и, состроив вопросительную гримасу, кивнул на кремль.

– Здесь?!

– Именно. Круто поднялся, да? – усмехнулся Крюгер.

– Ничего себе. Может, он в мое отсутствие президентом стал?

– Пока еще нет, – засмеялся Алекс. – Но кто знает, что будет дальше. Кстати, – Крюгер посмотрел в сторону Спасской башни, – кажется он.

Ди Рэйв повернул голову. Из ворот башни выехала черная представительская 'Волга' и, повернув, не спеша двинулась в их сторону.

– Капитан госбезопасности, Роман Ермак, собственной персоной, – торжественно произнес Алекс, когда автомобиль остановился.

Водительское стекло опустилось, и оттуда высунулась коротко стриженая голова с парой больших черных глаз и неповторимой улыбкой чеширского кота.

– Такси на Дубровку заказывали? – засмеялся Ермак.

– Чур, я на переднем сидении, – воскликнул Алекс.

– Да пожалуйста, – хмыкнул Симон, открывая дверь за водителем. – Просто самые авторитетные люди всегда ездят на заднем сидении.

– Кто спорит, – хихикнул Крюгер, прыгая вперед.

'Волга' рванула с места. Роман протянул назад руку. Ди Рэйв пожал ее.

– Слушай, Симон, сколько же мы с тобой не виделись? – спросил Ермак. В его голосе была нескрываемая радость.

– Года полтора, – закивал головой киномагнат, после небольшой паузы. Очевидно, вспоминал срок, который он отсутствовал в России.

– Мы уж думали, ты забыл про нас, – укоризненно произнес Алекс, – совсем американцем стал.

– Кстати! – снова подал голос Роман. – Смотрел на днях твой новый фильм. 'Звездная сага'. Так и не понял, кого ты там играл?

– Идите вы все к черту, – буркнул киномагнат.

– Тебе это место понравится, – улыбнулся Алекс, когда они вышли из черной 'Волги'. Симон на это ничего не ответил. Самочувствие у него резко ухудшилось по дороге. Очевидно, выпитые за день виски, вино, водка и шампанское, наконец встретились в его организме и стали выяснять отношения. Но Ди Рэйв старался не подавать вида, что он неважно себя чувствует, ведь 'святой долг' обязывал заявиться с друзьями в какое-нибудь увеселительное заведение и выпить с ними за встречу. Заведение они уже нашли. Это был ночной бар 'Афродита' на Тверской. Осталось дело за малым. Пить.

Друзья зашли в бар. Громкая музыка, прокуренный воздух и духота сломали волю Ди Рэйва, который сопротивлялся попыткам выпитого за день алкоголя взять контроль над ним в свои руки. Его зашатало.

– Зачем здесь эта труба? – киномагнат схватился за хромированный столб, подпирающий потолок в центре круглого зала.

Алекс схватил его за руку и потащил за собой, приговаривая:

– Поверь мне, дружище, лучше не трогай. Это не для тебя.

Периметр круглого зала опоясывали стоящие вдоль стены столики, по обе стороны которых находились мягкие диваны. Уходящие к потолку перегородки разделяли это столики с диванами на кабинки. За один из пустующих столов и сели друзья.

– Слушайте, братья, мне что-то совсем плохо. – простонал Ди Рэйв уткнувшись лицом в ладони.

– Ну, начинается! – Сидевший напротив Симона Крюгер откинулся на спинку дивана разводя руками. – Мы столько времени не виделись. Ты нас полтора года игнорировал. В кой-то веки мы встретились, и ты не хочешь отметить это дело?

– Ну, держись. – угрожающе произнес Ди Рэйв, – я-то помню, как ты морду воротишь от водки, я сейчас закажу ее, родимую. И попробуй отказаться.

– Ради такого дела выпью, – Алекс улыбнулся.

К столу подошла официантка.

– Здравствуйте, молодые люди. Чего желаете?

– Водки много! – крякнул киномагнат.

– Может не стоит пить? Глянь на него, – тихо сказал Ермак, обращаясь к Алексу и кивая на Симона.

– Нормально все, – отмахнулся от них услышавший это Ди Рэйв.

– Молодой человек, по правилам нашего заведения мы даем не больше трехсот грамм водки на человека. В качестве исключения – литр водки на троих. Вас устроит?

– Нет конечно! – поморщился Симон.

– Простите, но ничем не могу вам помочь…

– Нормально, нормально! – вмешался Крюгер подняв руку, – Нам хватит. Еще принесите нам бутылку минералки без газа. Пол-литра яблочного сока и…

– …пельмени-и, – мотнул головой Ди Рэйв.

Алекс посмотрел на Романа. Тот утвердительно кивнул.

– И пельмени, – кивнул Крюгер, – ваши самые лучшие. Сибирские.

– Хорошо, – официантка отметила все в своем блокноте и удалилась.

– Один литр, – пробормотал Симон, – это же просто СМЕШНО! – последнее слово он выкрикнул.

– Тихо, брат. У нас все под контролем, – заговорщицким тоном произнес Алекс, доставая из внутреннего кармана своего белого пиджака серебряную фляжку. – Стопроцентный гавайский ром!

– Хе-хе-хе! – выразил свою радость Ди Рэйв и достал из такого же кармана своего черного пиджака золотую фляжку, – пятизвездочный армянский коньяк!

– А что у тебя за пазухой? – Крюгер взглянул на сидящего справа от него Романа.

– Шестнадцатизарядный 'Стечкин', – без доли намека на шутку ответил Ермак.

– Как мне там все надоело, – выдавил Ди Рэйв, пытаясь насадить на вилку скользкий пельмень. – Они же барыги все! Для них иссс… иксс.. искусство – бизнес!

– А для тебя? – усмехнулся Крюгер, намекая на огромные денежные средства, которыми обладал киномагнат.

– Погоди, Алекс, ты прекрасно знаешь, откуда у меня столько денег. И ты, Роман, знаешь. А то, что я актером стал, это вообще дикая случайность. И об этом вы тоже в курсе. А что касается моих гонораров за фильмы, так это зарплата, – Симон вздохнул и поучительным тоном добавил. – Пока за хлеб насущный надо платить, деньги нужны будут даже мне. Хотя я их глубоко презираю.

– Интересно слышать это от человека, который входит в сотню самых богатых людей в мире! – засмеялся Ермак. – Даже в журнале 'Форбс' отметился.

– Я же сказал, – это было случайностью. Этот чертов камень просто лежал в тяжелой пыли этой, богом забытой, планеты. Что мне было делать? Пройти мимо? – Ди Рэйв усмехнулся. – Кто бы из вас прошел мимо ксибериума размером с кулак?

– Да что мы спорим? – сказал Ермак, поднимая рюмку. – Давайте выпьем за нас.

– Трезвая мысль, – заплетающимся языком пробормотал киномагнат. Они чокнулись и выпили.

– Вообще, ребята, я вам скажу, – продолжал Симон, закусывая, – деньги – это тлен. Это далеко не самое главное в нашей бренной жизни.

– А что самое главное? – поинтересовался Крюгер.

– Водка… – Ди Рэйв поморщился и замотал головой, – тоже не самое главное.

– Ну, так что же?

– Представь себе. Ты стоишь на берегу моря и смотришь на алый закат. А море неспокойно. Оно не спит, приветствуя вас большими волнами, бьющими в берег у ваших ног. Ты стоишь не один. В твоих объятиях прекрасная нимфа. Ты прижал ее к себе, обняв со спины, и вы вместе смотрите на тонущее в море солнце. На его блики в неспокойной воде. Наслаждаетесь пением бушующего моря. И вы не смотрите в разные стороны, и вы не смотрите друг на друга, вы смотрите в одном направлении – на закат. Ведь мудрый Экзюпери однажды произнес: 'Любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – значит вместе смотреть в одном направлении'. И вы проводили солнце. Вот оно зашло за горизонт. Вы приветствуете улыбками полную луну и зажигаете взглядом первые звезды. И в их неярком интимном свете вы наслаждаетесь друг другом, не скупясь на ласки, не стесняясь страсти. Вы щедры друг для друга на искренние нежные слова. Всю ночь. А потом вы так же, как провожали солнце, встречаете его. И он своими первыми лучами словно подмигивает вам, вопрошая: 'чем это вы там занимались в мое отсутствие'?

– Красиво глаголешь, – мечтательно вздохнул Крюгер.

– А Жанна, такая необыкновенная, – всхлипнул Ди Рэйв. – Ей бы это понравилось. Я уверен.

– Что за Жанна? – Ермак словно очнулся от спячки.

– Какая Жанна? – Симон понял, что сболтнул лишнее.

– Тебе ведь лучше знать. Ты о ней упомянул, – пожал плечами Роман.

– Да это я так, гоню что-то, – отмахнулся киномагнат.

– Короче говоря, – покачал головой Алекс, – тебе, дружище, уже давно пора жениться.

– Ни в коем случае, – поморщился Ди Рэйв.

– Что так? – спросил Ермак, разливая спиртное.

– Да не мое это. Ну, какой из меня муж? Нет. Я… мне… ну… – Симон замялся, – хреновый я человек, пацаны! – воскликнул вдруг он.

Два более трезвых друга переглянулись. Что-то неладное творилось с Ди Рэйвом. Для него было не типичным, чтобы после изрядного возлияния на него нападала меланхолия. Он мог быть агрессивным, или чересчур веселым, но, это теперешнее его состояние – что-то новенькое.

– Чувство вины основывается на нашем преувеличенном представлении о собственной значимости, – послышался голос из соседней кабинки.

Сидевший с краю Алекс высунулся и посмотрел назад, чтобы разглядеть того, кто это сказал, и наткнулся на сидевшего к нему спиной, но повернувшего в его сторону голову, человека. Он был немного похож на его голливудского друга. Тот же возраст, тяжелый взгляд и ухмылка. Правда, по комплекции он выигрывал у поправившегося от своей богемной жизни Ди Рэйва и был ярким блондином, в отличие от его друга брюнета.

– Что-то не так? – ухмыльнулся незнакомец, обнажая крупные клыки.

– Чего вы тут только что сказали? – нахмурился Крюгер.

– Это не я сказал. Это Дэн Готлиб.

– Что-то я его здесь не вижу, – Алекс был резок.

– Он это сказал, а я через столетия повторил. Ваше здоровье, – блондин поднял свой бокал.

– Очень не вежливо с вашей стороны, – тон Крюгера стал угрожающим.

– Вы, любезный, лучше бы поучили хорошим манерам своего друга, который орет на весь бар, – незнакомец тоже ответил резко.

Ермак начал понимать, что назревает скандал и, толкнул Алекса локтем.

– Отстань от него.

– Но он же дерзит выше меры…

– Алекс, угомонись, я тебе говорю, – настойчиво произнес Роман.

– Ладно, – Крюгер вздохнул и отвернулся.

Блондин по имени Дэвид тихо засмеялся, подмигивая сидящему напротив Ловскому.

– Одного из них мы, кажется, сегодня днем видели в Калининграде, – произнес Рональд. – По-моему в 'С-13'.

Дэвид молча кивнул и добавил вслух:

– Вселенная велика, но тесен мир, не так ли? Не обращайте внимания на них. Мы просто отдыхаем.

Ровно в полночь освещение в баре изменилось. Стало совсем темно. Теперь освещались только кабинки. Но освещение это было тусклым. Еще включился мутный лунный свет у основания хромированного столба и на потолке прямо над ним. Этот свет освещал только полуобнаженную девушку, обхватившую этот столб руками и медленно покачивающую бедрами в такт вступительным аккордам включившейся громкой музыки. Из всей одежды на ней были только черные туфельки и черное нижнее белье. Еще кружевная резинка для денег на левом бедре. Тоже черная.

Теперь стало ясно, для чего здесь эта труба, но Ди Рэйв вряд ли помнил об этом. Он был совершенно пьян и не думал ни о чем, да и не видел ничего, кроме виртуозно делающей свою работу стриптизерши. Он глядел на нее как завороженный и даже не моргал.

Крюгер толкнул в бок Романа и, кивнув на Симона, усмехнувшись, сказал:

– Глянь на него! Я же говорил, что ему здесь понравиться!

– Дурная затея была, – озабоченно пробормотал Ермак, который начал предчувствовать что-то неладное.

Дэвид мельком взглянул через плечо на киномагната и обратился к Ловскому:

– Кажется, сейчас что-то будет.

Танцовщица уловила его взгляд. Она поняла, что этот человек сейчас в ее абсолютной власти, а это значит – он с радостью сейчас отдаст всю свою наличность ей.

Это была большая глупость с ее стороны.

Девушка с каждым своим завораживающим движением, дюйм за дюймом, приближалась к этому пьяному молодому человеку, глядящему на нее обалделым взглядом темно карих глаз, покрытых масляной поволокой, вызванной обуревавшим его низменным желанием.

Вот она уже рядом с ним. Это уже приватный танец, посвященный ему. И хотя выпитый алкоголь не дает Ди Рэйву разобраться в том, что происходит, он все же отчетливо ощущает запах ее тела. Симон тщетно силился разглядеть ее лицо, но толи резкость взора он не мог настроить, из-за возлияния алкоголем, толи освещение в баре специально было таким, чтобы из лица танцовщицы был виден только блеск больших миндалевидных глаз. Тогда он, видимо, решил, что будет лучше разглядывать более близкие его взору части тела стриптизерши, едва прикрытые нескромными кружевами.

Она продолжала свои соблазнительные движения, но денег от него пока так и не последовало. Тогда танцовщица стала действовать более настойчиво. Подойдя к нему вплотную, она стала в своем танце тереться об Ди Рэйва. Сработало! Особенно после того, как она вскользь коснулась грудью его лица.

Пьяный актер что-то пробубнил и, вытащив из кармана розовую купюру, показал ее девушке.

– Куда это… деть… а?

В ответ она выставила перед ним левое бедро с резинкой и продолжала свои движения, сохраняя эту позу. Ди Рэйв несколько раз попытался засунуть купюру за резинку, но все попытки были тщетны из-за того, что стриптизерша двигалась, и ее левое бедро мелькало перед его глазами.

– Да стой ты спокойно! – брякнул он и, обхватив ее ноги свободной от денег левой рукой, прижал девушку к себе. Она вскрикнула от неожиданности.

– Не ори. Щас все сделаю… – Симон с великим трудом засунул деньги за резинку и отпустил ее. Она собралась было удалиться от этого столика, но вовремя заметила, что Ди Рэйв опять полез в карман пиджака за деньгами. Танцовщица снова вернулась к нему, продолжая свой танец. Киномагнат помахал перед ней зажатой двумя пальцами, сверкающей перламутром купюрой. Она поняла, что у него в руке денежный знак достоинством десять тысяч галаксов. Деньги немалые.

– Может быть, для этого у тебя найдется местечко поукромнее? – ухмыльнулся он.

Девушка лизнула свой указательный палец и, медленно ведя им по своему телу вниз, указала на свои трусики. Затем слегка оттянул их и, дернув вверх бровью, дала понять, что там самое место для такой ценной банкноты.

Ди Рэйв встал. Его при этом очень сильно шатало. Но он все же устоял. Затем он протянул руку с банкнотой к 'укромному местечку', и вдруг ноги у него подкосились, и он рухнул на пол, при этом зацепив рукой ее трусики и стянув их. Мало того, падая, он довольно сильно ткнулся лицом в ее грудь и своим крупным южным носом расстегнул ее бюстгальтер. Ловкий трюк, достойный бурных оваций. В баре действительно кто-то зааплодировал.

Девушка завизжала, прикрывая руками свои прелести, а Ди Рэйв, ворочаясь на полу, кряхтя и пытаясь подняться, воскликнул:

– Чо ты орешь-то?! Ну подумайте, какая недотрога, а! Это десять 'штук', детка, терпи мои капризы!

– Животное! – взвизгнула она, пятясь назад, в темноту. Нормальные шаги она делать не могла из-за путавшегося в ногах предмета нижнего белья.

– На себя посмотри, беспутная!

Она, высунув одну ногу из трусиков, второй ногой метнула их в его сторону.

– Фу-у! – он увернулся.

Стриптизерша, цокая каблучками, бросилась в темноту, к двери, ведущей в служебные помещения.

Он, бросив прощальный взгляд на ее ягодицы, закричал:

– Иди сюда, э! Деньги то забери! Ты их заслужила! – он захохотал.

– Придурок! – послышалось из темных глубин заведения.

Ди Рэйв поднялся на ноги. Перед ним будто бы вырос массивный охранник.

– Молодой человек. Я настоятельно рекомендую вам покинуть наш ночной бар, – невозмутимым тоном произнес он.

– Еще чего. Нет, вы слышали? – он, ухмыляясь, повернулся к своим друзьям. Крюгер сидел, закрыв лицо руками, а Ермак держался за голову. В их позах застыл весь ужас того, что они сейчас видели.

– Молодой человек, я вынужден повторить…

– Ты что, смерти не боишься? – перебил его пьяный киномагнат. В этот момент его накренило назад так, что голова запрокинулась. Казалось, он вот-вот упадет. Ди Рэйв даже руки развел, словно балансируя, но вместо этого, он, описав головой дугу, врезал лбом охраннику по переносице. Снова послышались чьи-то аплодисменты.

Охранник рухнул на пол и застонал, держась за нос. Тут же к Симону подскочили еще три охранника, точные копии первого.

– Порву, гады!!! – завопил Симон, делая страшную гримасу. Он бросился на одного из них. Споткнулся о первого. Падая, увлек за собой третьего. Тот врезался лбом в хромированный столб. В общем, началась свалка.

Роман, не дожидаясь, пока его выпустит из-за стола Алекс, запрыгнул на стол и тут же приземлился рядом с дерущимися.

– Ребята! Отпустите его! Беру все на себя! Мы все возместим! – крикнул он, разнимая свалку.

Дэвид презрительно глядел на все происходящее.

– Видите, любезный Рональд, – обратился он к Ловскому, – минут пятнадцать назад этот человек так романтично говорил о прекрасном. О закате. О любви. А теперь полюбуйтесь на его сущность. Воистину – ecce homo! Вот человек!

Черная 'Волга' мчалась по ночной Москве. За рулем сидел Роман, но машину вел автопилот. Рядом сидел Крюгер, попивающий из бутылки лимонад.

На заднем сидении распластался Ди Рэйв. Он вроде бы спал, но иногда от него доносилось едва различимое бормотание.

– Куда этого дебошира денем на ночь? – поинтересовался Роман.

– За город и в канаву, – хмыкнул Крюгер. – Конечно ко мне домой.

– Весело отдохнули, – вздохнул Ермак, давая этим вздохом понять, что ничего веселого как раз в этом нет.

– Это точно, – кивнул Алекс.

– Твоя идея была, – укоризненно произнес Роман, глядя на Крюгера.

– Откуда я знал, что он весь день пил? – развел руками Крюгер.

– Когда мы приехали в бар, ты уже знал об этом. И на кой черт, скажи мне, надо было его поить?

– То есть?

– Ты думаешь, я не заметил, что ты почти всю свою водку слил Симону, а сам для вида пил воду? – Роман пристально посмотрел на Алекса.

– Нет, ну что за уроды, а!? – воскликнул вдруг Симон. – Порву, гады!!!

– Расслабься, – усмехнулся Алекс. – Порвал уже всех.

Ди Рэйв причмокнул несколько раз и вдруг запел:

Я подарю тебе планету, где мало кислорода,

Ее населяют хищные уроды,

Здесь или очень холодно, или слишком жарко,

Это не планета, а просто клоака!

Но здесь нет злости, и нет доброты,

Здесь нет пьяных, и не растут цветы,

Здесь никто не врет…

Только я и ты.

Я подарю тебе воздух, чтоб ты могла тяжело им дышать,

Подарю тонны золота, чтоб не могла от меня убежать,

Здесь нету людей и не с кем побыть,

Теперь ты не сможешь мне изменить!

Но здесь есть я и любовь моя,

Здесь вместо рек, лавы струя,

Здесь никто не голоден…

Только ты и я.

Я подарю тебе почву, ты посадишь цветы,

Но лучше конечно, картофель посади,

Подарю тебе воду, чтоб могла ты почву полить,

Но лопату не дам, вдруг захочешь меня ты зарыть.

Мне здесь плохо, и будет плохо тебе,

Это ведь не то, что жить на Земле,

Я буду мучиться, но мучиться будешь и ты,

Потому что здесь – НЕТУ ЕДЫ!

Друзья переглянулись.

– Может его в клинику сразу? – покачал головой Роман.